Чжуан Цзы

О чем думать? О чем думать…?" — проносились вопросы в голове умирающего Григория Сергеевича. Находясь в больнице, понимая, что вот он — этот самый последний момент, о котором столько много рассуждают. Как это бывает? Что чувствует человек в первую секунду смерти? Каково это — умирать? Понимая, что скоро, с минуты на минуту, настанет то самое мгновение, когда случится переход в иной мир или же не случится ничего, Григорий Сергеевич пытался не терять концентрации внимания и до последней секунды понимать все ясным умом. Ему становилось делать это все сложнее и сложнее, состояние было очень похоже на одурманенное, будто в сильно пьяном виде ему нужно сделать что‑то серьезное и требуется неимоверная концентрация, чтобы не оплошать. Тело так и просилось отдохнуть, словно молило: "Хватит, Гриша, я так устало, пора мне на покой".

Григорий явно проигрывал борьбу, его мысли постоянно отключались от происходящего, хоть он и заставлял себя считать до десяти и обратно, а также смотреть по сторонам и анализировать все, что ему видится. Он все‑таки отвлекался в своих мыслях, уходил от реальности в какие‑то уже хаотично несущиеся потоки. Будто встраивался в первый попавшийся диалог, который длится уже несколько часов, говоря что‑то себе, сам не понимая что.

Наконец, больше не находя в себе сил на очевидно бессмысленное сопротивление, Григорий сдался. "На том свете надумаюсь… и отосплюсь", — с иронией сказал он сам себе и отдался на волю природе. Спустя несколько минут он снова плыл в потоке мыслей. И в этот раз поток унес его так далеко, что вернуться не получилось. Григорий Сергеевич умер.

Теперь Григорию ничего не мешало думать. Его мысли были чистые, чувствовал он себя отдохнувшим и полным сил. Ему хотелось сделать столько всего и сразу, что некоторое время он находился в замешательстве. Наконец он решил начать со своей жизни, будто бы посетить экскурсию по самым впечатляющим и важным фрагментам его уже прошлой жизни. И вот ему вспоминается первое съеденное мороженое, первая драка во втором классе, первый поцелуй, первый секс, первая любовь, первая работа, первый перелом… смерть близкого друга, свадьба, финансовый кризис в его семье и прочие приятные и неприятные моменты. Те моменты, которые оставили отпечаток в каком‑то фрагменте его души. Те события, которые пропечатались в его совести, в его сожалении, в его гордости… Закончив вспоминать, Григорий понял, что не жалеет ни о чем, кроме одного.

Когда ему было сорок лет, его жена попала под автомобиль. Она буквально шагнула под ехавшую мимо машину, прямо на его глазах. Он знал: это не было самоубийством, это не было временным психическим помешательством, она просто о чем‑то думала. Так погрузилась в свои мысли, что не заметила машины. С тех пор Григорий страдал. Он любил свою жену, ему казалось, будто он чего‑то не знал, чего‑то не досмотрел или недопонял. А ведь мог бы избавить свою супругу от лишних мыслей, тогда бы она была жива. Григорий чувствовал, что как минимум половина вины в ее смерти лежит на нем. Это было не поддельное, а самое искреннее чувство вины, от которого он не смог избавиться за всю свою достаточно долгую жизнь.

Ну, а сейчас все кончено, остается только надеяться, что загробный мир существует и он снова сможет увидеть свою жену. Григорий тут же поймал себя на мысли: "Собственно, если сейчас я думаю о том, о чем думаю, значит, я все еще жив, стало быть, и мир загробный есть". И тут же вспомнил известное высказывание философа Рене Декарта: "Я мыслю, следовательно, я существую". Пусть это не загробный мир, назвать можно как угодно, суть в том, что я все еще есть, значит — есть и другие умершие. Главное, жизнь продолжается! Эта мысль отвлекла Григория. "Ничего себе! — продолжал думать он. — Я умер и вспоминаю, черт знает что. Прежде всего, нужно понять, что вокруг, и вообще, где я, кто я и что я теперь?"

Григорий понял, что, в сущности, ничего не поменялось. Он по‑прежнему оставался собой, просто у него не было тела. Все остальное нисколько не изменилось: та же память, те же воспоминания, та же реакция, все так же, как и было при жизни. Вокруг него темнота, как будто бескрайняя. Желания двигаться нет, хотя он и может. Интуиция подсказывает, что это не "тот свет", это что‑то другое, пока, во всяком случае.

— Интуиция тебя не подводит, Григорий! — вдруг раздался голос, определить местоположение которого было невозможно. Голос будто доносился из самого пространства. — Все‑таки ты на "том свете", но еще не вошел сюда окончательно.

Конечно же, первый вопрос, который задал Григорий, был: "Кто ты?" Он почти что, так и спросил:

— Кто ты? Кто это говорит? Ангел?.. Сам Бог?

— Нет, — ответил голос. — Ангелов не существует, а до Бога ты и на этом свете не доберешься. Впрочем, и не нужно, в этом нет никакой необходимости. Я… как бы тебе объяснить, в какой‑то степени я — это ты. Только я живу отдельно от тебя, ты породил меня. Я тот, кого люди называют ангелом‑хранителем, только вкладывают в это слово совершенно иной смысл… Ты, наверное, хочешь подробного объяснения, да?

Григорий не просто хотел, он жаждал объяснения, потому как происходящее не пугало, но напротив, завораживало.

— Конечно, объясни подробнее.

— Ну, так вот, слушай. Всякий человек использует малый процент своих знаний или информации, живя на Земле. Между тем, потребляет и изучает с течением жизни значительно больше. В тысячи раз больше. Почему не использует все? Потому что пока еще примитивен. Тем не менее, постоянно читая, изучая, размышляя и т. д., всякий человек приходит к каким‑то выводам, к каким‑то идеям, и все это копится в его личном пространстве. Он создает своего рода базу данных, настолько огромную, что забывает о ее содержимом. Да и попросту не знает о том, что имеет. И пользуется всякий человек лишь малым, тем, что первое подходит ему по обстановке. К примеру, сказал человек однажды "пожалуйста", получил желаемое, и все, дальше всю жизнь будет говорить "пожалуйста", не понимая, что не с каждым этот метод действенен. Тем не менее, подумав один раз, что надо было ему не "пожалуйста" сказать, а взять за шиворот и потребовать, закладывает этот вариант в свою базу данных. Кстати, потому человек может сорок лет вести правильный образ жизни, а затем взять и убить кого‑то изощренно. Все глазам не верят. Как так? Наверное, он с ума сошел? Всю жизнь был такой паинька… Да нет, он просто не знал, что так можно, а в какой‑то момент просто воспользовался своим личным имением нечаянно, или обстоятельства заставили его заглянуть в свою базу данных, и сделал то, что сделал… Так вот, эта самая неиспользуемая информация и порождает некий разум. В частности, я — это твоя информация. У каждого — своя. И место, где ты сейчас находишься, это тоже твоя информация. Соответственно, чем беднее база данных, тем примитивнее место, где человек находится после смерти и такой же его ангел‑хранитель. Я доступно объяснил?

— Вполне, — ответил Григорий и все‑таки задал уточняющий вопрос: — То есть ты был рожден моими неиспользуемыми знаниями?

— Скорее, я твои неиспользуемые идеи, твоя неиспользуемая философия, твое несбыточное стремление, и состою я из неиспользуемой и познанной тобой же информации.

Чем больше Григорий слышал, тем больше у него возникало вопросов:

— Ну… что дальше? Когда я окажусь там, где должен, и, собственно, зачем ты тут?..

— Я тут, как раз для того, чтобы ты попал дальше. В место, которое принято называть Раем, а то, где ты сейчас, это вроде как Ад.

— Ад? Я полагал, что в Аду мучаются… — утверждающе спросил Григорий.

— Все верно. Посмотри вокруг, ты не создал ничего толкового за жизнь, ты ничего особо не познавал. Тут пусто и темно, тут никого нет. Представь, что ты не пойдешь дальше и останешься на год или два или на тысячу лет. Разве ты не будешь тут мучиться? У тебя ведь пока только тела нет, а ощущения все Земные. Это там, в Раю, нет времени и восприятие всего иное. А тут все так же. Так что с каждым днем все мучительнее будет оставаться здесь. Тут одиночество и ощущаемое время.

В этот раз после услышанного Григорий немного напрягся. Было бы у него тело, точно побежали бы мурашки по спине. Он немного заволновался:

— Ну, а как попасть в Рай?.. Или как это называется. Что я должен делать?

— Рай, это место, где нет ни капли негатива. Туда невозможно попасть, если у тебя есть хоть что‑то мрачное. А именно речь идет о сожалении, раскаянии, нечистой совести, переживании и т. д. Все это чернота. Вот почему убийцы, воры и прочие нелюди не попадают туда. Они понимают, что делают плохо, они полны негатива тут, после смерти. Ведь "хорошо" и "плохо" заложено в людях природой, а природу нельзя обмануть. Всякий вор понимает, что он вор. Плохой человек, понимает, что он плохой человек.

— А что я такого сделал? — нервно и возмущенно спросил Григорий.

— Ты сожалеешь о смерти жены. Ты скорбишь о ней и считаешь, что это твоя вина. Ты умер, но вина не покинула тебя. Ты должен избавиться от этого чувства.

Григорий не стал спорить. Все было именно так.

— Но как? — спросил он.

— Я подскажу тебе. К слову, если бы ты не создал меня таким, возможно, я бы не подсказал тебе. Ты пожинаешь плоды своего образа жизни. А вот посмотри туда.

Григорий почему‑то понял, куда просит повернуться его голос. Он повернулся, и в темном пространстве возникла будто стеклянная перегородка, за ней он увидел другого человека, который метался и кричал разные слова и фразы, а эхо произносило полные противоположности. "Огонь!" — кричал он. "Холод", — отражалось эхом. "Я хочу пить!" — снова кричал он. "Я хочу есть", — отражалось эхом.

— Этот человек был малообразованным, нелюбознательным, жил, как большинство, как животное. Думал лишь о еде и деньгах. Теперь он уже несколько лет пытается решить загадку, а его ангел‑хранитель не может подсказать ему, думает вместе с ним, таким он его создал. А все так просто: при жизни этот человек все делал наоборот, шел против природы, не помогал никому, смеялся над злыми шутками, обижал слабых, поступал несправедливо и т. д. Теперь ему просто нужно согласиться с эхом, ведь эхо — это голос природы, призывающий его к противоположным действием. Ему просто нужно сказать: "Да, вода, а не огонь". Или: "Да, я хочу есть, а не пить".

Григорий снова посмотрел на того человека. "Я не знаю, что ты хочешь!!!" — кричал человек. "Я знаю, что ты хочешь", — повторяло эхо.

Григорий снова повернулся в другую сторону и стекло с тем человеком исчезло.

— Так что я должен делать? — спросил он.

— Исправить все, — ответил голос. — Ты попадешь во временную струю, если хочешь, в параллельный мир, такой же, только где ты еще жив. Ты сможешь явиться себе же во сне, это будет единственная возможность связи с самим собой. Ну, а дальше уже импровизируй.

Неизвестно почему, но Григорий не был удивлен предложению. То ли после смерти все кажется не таким фантастичным, то ли ему так хотелось в Рай.

— А если не получится исправить? Я же не знаю как?

— Импровизируй, — ответил ангел‑хранитель. — Готов?

— Да, — подтвердил Григорий и его тут же начало будто втягивать в темноту. Через несколько минут появилось чувство раздвоения. Григорий находился все там же и одновременно мог видеть каждый секундный фрагмент своей жизни совершенно четко и подробно. Вся его жизнь была как заученное стихотворение. Он четко знал, что и в какой момент происходило. Он четко знал, в какой день, какого числа и в какое время он выпил чашку воды. И если хотел, мог попадать в этот фрагмент жизни. Однако он был растерян. Что менять, как менять? Вот он увидел Татьяну, свою жену. Она лежит вместе с ним на кровати и не спит. Уже три часа ночи, она поворачивает голову, смотрит на него спящего и о чем‑то думает.

— Это за две недели до смерти! — воскликнул Григорий. — Что делать?

— Я не знаю, — ответил голос. — Я повторяю, я не Бог. Я созданное тобой. Ты не создал меня настолько умным и находчивым.

Григорий будто проигнорировал ответ своего ангела.

— Все просто! Нужно прийти к себе за день до ее смерти и предупредить.

В эту секунду Григорий оказался у себя же во сне. Только во сне у того, еще живого Григория. Наутро его двойник из параллельного мира проснулся рано и вспоминал свой сон: "Тань, мне сон дурацкий приснился. Будто я сам к себе пришел и предупредил себя же, что сегодня ты попадешь под машину. Настолько реалистичный сон был. Давай, ты не пойдешь сегодня никуда?"

Татьяна не пошла никуда в этот день, и машина ее не сбила.

— Все, — радостно обратился Григорий к голосу, — я спас ее!

— Увы, нет. Ты ее спас от смерти, но через два месяца у нее началось сильное депрессивное расстройство. Она, не посоветовавшись с врачом, стала принимать антидепрессанты, изменилось ее сознание в худшую сторону. Она умерла за пять лет до тебя. Ты изменил жизнь, но, видимо, не убрал причину ее грусти.

— А мне нужно убрать причину? — спросил Григорий.

— Тебе нужно просто перестать сожалеть. Если такой вариант тебя по‑настоящему устроит, ты незамедлительно окажешься в Раю. Но ты еще тут, стало быть, чувство вины не покинуло тебя. Новый вариант развития событий не подходит.

Григорий расстроился. Ему в самом деле было непонятно, чем он может помочь Татьяне и что он должен делать. "Нужно все досконально проанализировать. Если есть причина, значит, она когда‑то возникла". Григорий рассуждал. Он стал ходить по времени своей жизни, выискивая изменения в поведении и настроении своей жены. Спустя несколько часов ему стало очевидно: на пятый год и 107‑ой день их совместной жизни что‑то пошло не так. Татьяна вдруг погрустнела. Она постоянно начала думать о чем‑то, все чаще и чаще уходить в себя. "Что произошло? Что такое могло случиться?" — думал Григорий. Он стал подробно анализировать последний месяц до найденной им даты. Он пересматривал много всяких мелких и более крупных событий. "Забыл купить морковку. Ну, не из‑за этого же? Так, приехал на двадцать минут позже обещанного… Я никогда не пойму причины.

Вдруг он увидел фрагмент, как сидит Татьяна, заострив внимание на чьем‑то высказывании в Интернете: "Доброе утро только тогда доброе, когда ты сам добрый". "Графомания, — подумал Григорий, — но я, кажется, понял!" Внезапно его осенило. Эврика! Григорий вновь подробно пересмотрел свою жизнь и заметил, что примерно за год до того, как Татьяна начала чувствовать себя подавленно, он перестал регулярно говорить ей доброе утро, а за месяц до той даты, перестал вовсе. "Она, наверное, подумала, что я разлюбил ее, и стала грустить, размышлять на эту тему, накручивать себя! Неужели, я прав?"

Он поспешил вернуться в сон к себе живому, на второй год их совместной жизни и сказал сам себе: "Хочешь быть счастлив с Танечкой? Просто не забывай каждый день говорить ей "Доброе утро". Понял? А иначе будешь после смерти пытаться исправить то, что может произойти".

Далее Григорий посмотрел, как разовьется новое будущее и увидел, что его жизнь с Татьяной была счастливой до самой старости.

— Ну, теперь‑то точно все! — счастливо воскликнул Григорий. — Теперь все хорошо! Неужели одна, казалось бы, ничем не примечательная фраза сыграла такую огромную и важную роль в жизни? Григорий был искренне поражен.

— Теперь все хорошо, — повторил утвердительно голос и тут же Григорий стал растворяться и буквально через минуту оказался в чистом, неописуемом словами мире. Он оказался в Раю. Где тут же встретил свою жену Татьяну, которая подтвердила его догадки. Они снова оказались вместе.

От автора

Каждое сказанное слово, каждое маленькое деяние вносит коррективы в будущее человека. Наверняка многие думали, что бы было сейчас со мной, если бы я поступил в другой университет или выбрал бы другое место работы? Но мало кто думает, что бы было со мной сегодня, если бы я выпил не две, а одну чашку кофе вчера? Подобный вопрос может казаться ненужным. Что такое лишняя чашка кофе по сравнению с выбранным другим университетом? Однако лишняя чашка кофе — это 15 минут, за которые может произойти множество опасных и трагических событий у человека на пути. И вполне может быть, что многим людям лишняя чашка кофе уже спасала жизнь.

На самом же деле каждое сказанное слово играет существенную роль в будущем конкретно взятого человека. Не услышав с утра ожидаемое "Доброе утро", человек может расстроиться, впасть в состояние грусти. В результате все вокруг начнет вызывать в нем чувство раздражения, он станет агрессивно реагировать на окружающее и может попасть в беду или наделать глупостей. Все описанное может случиться за пару часов. Вот какую силу имеют ежедневные слова и деяния.

Конечно, трудно сказать, правильно ли вел себя вчера человек, чтобы его будущее сегодня было хорошим. Ведь нам не с чем сравнивать. Я считаю, каждый разумный и думающий человек должен чувствовать, что правильно, а что неправильно. И тем более каждый разумный и думающий человек должен, прежде всего, думать о будущем своего любимого человека.

Чжуан Цзы