Если я не ошибаюсь, мы с вами встречались в прошлом году в Варшаве, в Швейцарской долине, на еврейском литературном вечере. Вы еще сидели вдвоем с вашей подругой и покатывались от хохота. Наш Дедушка из Одессы был тогда в Варшаве, и его там чествовали. Еще примета: я тогда подошел к вам и спросил по-русски: «Позвольте узнать причину вашей радости!» А вы ответили мне наполовину по-польски, наполовину по-русски: «Для тэго, что нам весоло». Вы переглянулись со своей подругой, и… Ах! Я никогда не забуду блеск ваших прекрасных глаз!.. Потом мы шли втроем – помните? – от Лазенков до Иерусалимской аллеи и немного дальше. Я болтал, рассказывал анекдоты, а вы смеялись… Потом вы попросили, чтобы я вас оставил. И я оставил вас, но с условием, что мы встретимся еще раз. Теперь, когда мы встретились у Крейцбруна, вы сделали вид, будто мы совершенно незнакомы… Я сразу понял, что вам неудобно при посторонних. По этой причине я обращаюсь к вам при помощи записки. Вы даже представить себе не можете, как вы обе изменились, конечно, к лучшему. Если бы я знал, что мои слова не прозвучат как комплимент, я сказал бы вам по секрету, что не знаю, кто из вас обеих моложе и красивее. Суждено было, чтоб наша вторая встреча состоялась за границей, и я этому очень рад. Потому что заграница – это не Варшава, а Мариенбад – не Налевки. Поздравляю вас и вашу подругу, мадам Пекелис, с приездом в Мариенбад и прошу вас оказать мне любезность и принять от меня этот букет свежих роз вместе с лучшими моими пожеланиями.

Ваш покорный слуга

Марк Давидович Марьямчик