…вступив в владенья Персефоны, я детские услышал патефоны и старых шлягеров смешную дребедень: мне пел Карузо, выл Шаляпин, оркестр Цфасмана облапил мой слух… и ангел пролетел. Мне спели страстные румыны, хоры, цыгане и раввины, а также волжские басы. Рай — место ублаженья слуха, парк отдыха и пенья в ухо, тут не работают часы. А если тикает — цикада, и пушечка из Ленинграда стреляет тихо, mon amure, там полдень, стало быть, отмечен, а нам то что! наш полдень вечен, как ария Деламермур. Мы здесь не нюхаем заводов, и воздух свеж без лесоводов, а неприятно лишь одно старинных патефонов пенье, не выключить их, — наслажденье их пением нам вменено. Увы, увы… мне не вернуться и не проспаться, не проснуться, я, кажется, кому-то снюсь, я только сновиденье чьё-то, и я свободен без отчёта тебе, моя земная грусть.