ПРОЛОГ

Общая начальная школа.

Город Харон-Т2 (Бесарэй).

Планета Харон-19.

— XXI век для планеты Земля был веком глубоких потрясений, разрушительных войн, смертоносных болезней и чудовищных катаклизмов. Всё новые и новые военные технологии, всё более и более совершенное оружие — огромные темпы необоснованного наращивания боевого потенциала человечеством обернулись именно тем, чем и должны были обернуться в итоге: войной. О, как же правы были одни пророки древности, говорившие о падении человеческой цивилизации! И как неправы были другие, заверявшие в том, что беды обойдут нас стороной. Нет, не обошли нас беды, не миновала Землю тяжкая судьбина глобальной ядерной войны, не устояли люди перед соблазном уничтожить самих себя…

Но что-то я заговорился. Итак…

Третья Мировая Война, начавшись в середине XXI века — в 2051 году — и закончившись через пять лет, опустошила планету Земля. Цивилизация людей была разрушена самими же людьми практически до основания: огромные мегаполисы лежали в руинах, тысячи гектаров земли горели от нефти, разлившейся из перебитых нефтепроводов, и метана, вырывавшегося из разрушенных скважин… Почти девять десятых всей биосферы планеты было уничтожено. Из одиннадцати миллиардов человек осталось не больше одного. Поверьте, это были грандиозные потери! Никакая нация не одержала верх в войне, никакая страна не присвоила себе знамя победы, ибо то была пиррова победа, победа ничейная, давшаяся слишком дорогой ценой. Из космоса планета выглядела как огромный дымящийся шар, стремительно летящий в бездну небытия. Атмосфера на несколько десятков лет вперёд превратилась в едкий, воняющий гарью и трупными газами туман. На развалинах городов и военных баз крысы и тараканы чувствовали себя полноправными хозяевами…

Нам с вами повезло, мы не вдыхали тот воздух, насквозь пропитанный смертью…

Но, не смотря на всё это, на останках погибшей человеческой цивилизации родилась новая цивилизация, возродившая науку, культуру, искусство… Новая цивилизация людей, осознавших все свои ошибки. Новая цивилизация людей, познавших ужас тотального разрушения. И эта новая цивилизация начала новую, в чём-то схожую, но всё же отличную от предыдущей жизнь.

Лектор отошёл от голопроектора к окну аудитории. Ласковое солнце пригрело едва отошедшую от суровой зимы долину. Харон-19 не Венера и тем более не Земля с их райским, повсеместно тропическим климатом. Лишь сотню лет назад колонизованная планета ещё сопротивлялась людям в их стремлении переделать её под себя, сменяя засушливые периоды, когда дождей могло не быть месяцами, на холодные зимы со средней температурой минус сорок пять. Класс не был настроен слушать вводную лекцию новой истории и постоянно шумел, перекидываясь записками, шутками и файлами. До конца учебного года оставался всего месяц, после чего ребята отправятся в специализированные Институты по подготовке кадровых работников. Этот месяц традиционно посвящался изучению прошлого, и традиционно ребята с неохотой, через силу посещали занятия. Невозможно учиться, когда за окнами школы расцветает природа, когда весна берет в свои руки мир, когда бурлят гормоны и хочется свободы во всех её проявлениях.

— Спустя семьдесят лет после окончания Третьей Мировой Войны, — продолжил лектор, — ученым Земли наконец удалось очистить б*льшую часть атмосферы, гидросферы и литосферы от радиоактивного и химического заражения. Восстановились поля, где можно было высаживать пшеницу, снова стали прозрачными реки и ручьи, воду которых можно было без риска для здоровья пить. Прояснилось небо, и закончились кислотные дожди, воздух стал пахнуть не гарью и дымом, но наполнился ароматом цветов и трав. Все эти семьдесят лет люди боролись за выживание, прячась под землей от губительной радиации, заселяя далекие океанические острова и горные вершины, чтобы скрыться от всех ужасных последствий войны. Каждое зернышко и каждая капля чистой воды были на строгом учете и ценились больше какого бы то ни было золота. Каждый здоровый человек обязан был трудиться на благо общества и во имя выживания. Лозунгом тех лет был призыв «Восстанови планету! Восстанови человечество!», это же было и основной задачей. Тяжело приходило в умы людей осознание совершенной ошибки, тяжело они переживали ее последствия, но жизнь, как сказал один из древних мудрецов, всегда ищет выход…

Хрупкая девочка с симпатичным лицом, сидящая на втором ряду, робко подняла руку, показывая, что хочет задать вопрос. Лектор кивнул, разрешая.

— Мистер Крокус, зачем нам изучать историю планеты, которая находится в тысячах световых лет отсюда? Почему бы не изучать историю Харона-19?

Учитель вздохнул. Сорок лет он преподавал историю в начальных школах, и сорок лет ученики задавали один и тот же вопрос. Действительно, зачем детально изучать историю мира, в котором, скорее всего, никогда не побываешь? Зачем знать прошлое чужой и далекой планеты, когда есть своя, милая и родная?

— В истории Харона-19, мисс Макеева, нет достаточно примечательных фактов для изучения в силу того, что человек здесь живет лишь сто три года. А история Земли — это не история планеты. Это история человечества, человеческой расы, которая чуть было не уничтожила себя. И знать её прошлое необходимо для того, чтобы не совершить повторных ошибок. Я удовлетворил вас?

Девочка кивнула головой, и учитель продолжил лекцию:

— В первые послевоенные годы общественное устройство приобрело новую форму, взяв за основу в большей или меньшей степени коммунизм и общину. Появилось четкое распределение обязанностей между людьми, впоследствии приведшее к образованию Каст. В это время закладывалось ядро новых политических, экономических и социальных отношений. Пропали границы между государствами, потому что государства потеряли смысл. Пропали расовые и религиозные предрассудки, потому что каждый человек ценился сам и ценил других, осознавая своё положение. Исчезло разделение на богатых и бедных, на обеспеченных и обездоленных, потому что каждый в равной степени был жертвой войны, каждый потерял на той войне все что имел. Всё это привело к тому, что в июне 2125 года общины планеты объединились и провозгласили себя Свободной Землёй. Уже это название нового глобального государства дает нам право считать, что правительство того времени сделало ставку не на эксплуатацию собственного мира, как было сто тысяч лет, а на освоение прилегающего космического пространства. Именно с этого момента и начинается новая история новой Земли.

Учитель подошел к своему терминалу и отключил классную сеть. Теперь дети не могли отсылать друг другу файлы, и по аудитории тихо прокатился ропот возмущения. Возможно, в другой школе мистер Крокус пригрозил бы маленьким гражданам или даже наказал бы некоторых, но в ЭТОЙ школе он никого никогда не будет наказывать. В ЭТОЙ школе дети совершенно необычные, и у них всегда найдутся наставники, которые ДЕЙСТВИТЕЛЬНО смогут их наказать.

С первых шагов объединенное правительство начало активную деятельность по урегулированию правовых, экономических и социальных отношений. Ожесточилась система наказаний за преступления и нарушения, появились трудовые планы. В 2127 году было официально объявлено о создании трёх Каст, в которые вошло все население планеты. Это привело к новым проблемам, потому что, к примеру, Каста Военных считалась (да и сейчас, известно, считается) самой престижной, и в неё стремились попасть многие, часто незаконными путями, и сей факт в недалеком будущем заставил отказаться от семейного воспитания и перейти к «инкубатору Лепенхольда».

— Извините, мистер Крокус! А что такое «инкубатор Лепенхольда»? — спросил без разрешения белобрысый юноша, не по годам развитый. Он являлся самым популярным мальчиком в школе и считал, что обладает гораздо более бо*льшими правами, чем одноклассники. Учитель в очередной раз закрыл глаза на нарушение школьного этикета и спокойно пояснил:

— «Инкубатор Лепенхольда» — это условное название системы обучения людей. Суть этой системы заключается в том, что после рождения ребенка мать обязана отдать его в специальные структуры, где опытные воспитатели и педагоги с младенчества займутся формированием его характера и профессиональных качеств. Как правило, к тринадцати годам этот процесс завершается, и ребенок передается на обучение в Кастовые Институты соответственно со своими физическими, психоэмоциональными и интеллектуальными параметрами. Зиг Лепенхольд был разработчиком этой методики, а «инкубатором» её окрестили противники системы, считающие, что людей не подобает выращивать словно цыплят.

Мистер Крокус сурово взглянул на белобрысого юношу, выдержал непомерно тяжелый взгляд ребенка, потом сказал:

— По-моему, я несколько раз отвечал вам на данный вопрос, мистер Максимус.

Юноша ничего не ответил.

Учитель вновь подошел к голопроектору и включил его. Огромная голограмма земного шара заняла почти весь объем аудитории; дети невольно втянули головы в плечи и умолкли. Медленно вращающаяся голограмма сверкала океанами и снеговыми вершинами в лучах несуществующего солнца; поверхность была столь детально смоделирована, что, казалось, просматривались города и крупные автодороги. Ученики восхищались картиной целой планеты, величественно вращающейся в центре класса.

— Земля. Колыбель человеческой цивилизации. Родина могущественной ныне расы людей. Путем невероятных усилий, проб и ошибок, удалось сохранить и восстановить её, начав новую эру. Ученые из развалин лабораторий восстановили знания, накопленные за века. Технологии, несмотря на трудное время, развивались головокружительными темпами. В 2149 году правительство одобрило программу колонизации Солнечной системы.

Голографическое изображение Земли сменилось на другое. Теперь посреди аудитории вращалась красная планета, испещренная глубокими каньонами и огромными кратерами вулканов.

— Марс. Четвертая планета Солнечной системы стала первой, которую люди решили колонизировать. К ней направились две сотни беспилотных космических кораблей, они высадили на поверхность мобильные станции по производству дыма. Первая фаза колонизации называлась «Черная завеса».

На голограмме из разных участков поверхности вдруг начали разрастаться черные шлейфы. Они становились всё больше и больше, пока плотное серо-черное облако не скрыло всю планету.

— В течение двух месяцев станции выработали столько черного дыма, что он полностью скрыл Марс от солнечных лучей. Но сей дым был непрозрачен лишь для излучения видимого спектра. Инфракрасные же лучи спокойно проходили сквозь завесу и нагревали планету всё больше и больше. Начали таять шапки полярных ледников, и от них во все стороны потекли реки из настоящей воды. Затем стал таять подповерхностный лёд, пока практически весь Марс не превратился в бескрайнее горячее болото. Ученые Свободной Земли не предполагали даже, что под поверхностью Красной Планеты так много водяного льда. Вместе с дымом беспилотные аппараты насыщали воздух кислородом, пользуясь поначалу собственными ресурсами, а затем добывая кислород из марсианской воды. Спустя шесть лет после начала «Черной завесы» к Марсу направились ещё три сотни кораблей для осуществления второй фазы. Вновь прибывшие роботизированные комплексы стали активно забирать черный дым из атмосферы, пока свет не пролился на планету. Привезенные ещё во время «Черной завесы» микроорганизмы и некоторые растения активно размножались в благоприятной для них среде, помогая насыщать воздух кислородом. Через восемь лет на Марсе был построен первый жилой комплекс на два десятка колонистов. Ещё через двадцать шесть лет атмосфера Марса стала пригодной для дыхания. А в 2190 году четвертая планета была объявлена пригодной для жизни и колонизированной людьми. Лишь сорок один год понадобился для того, чтобы совершить такую трудную задачу.

Мистер Крокус переключил голограмму на модель Венеры.

— Венера. Вторая планета Солнечной системы. Вторая колонизованная планета. Её освоение началось в 2207 году и закончилось через восемьдесят три года. Именно столько времени понадобилось людям, чтобы переделать местный ядовитый и горячий воздух в некое подобие земного. К середине двадцать четвертого века в Солнечной системе были более или менее населены людьми Меркурий, Венера, Марс, спутник Юпитера Европа, Луна и, само собой, Земля.

Первый корабль для межзвездной экспедиции был построен в 2312 году и получил название «Нео». Он был воплощением новейших технологий того времени, гордостью Человечества и надеждой на скорейшее познание тайн и загадок Вселенной. Огромный звездолет в том же году направился к звезде Тау в созвездии Кита, у которой астрономы обнаружили систему планет, по своим свойствам аналогичных малым планетам Солнечной системы. От Земли до Тау Кита чуть больше десяти световых лет, но скорости того времени не позволяли преодолевать значительные расстояния достаточно быстро, и полет «Нео» был рассчитан на столетие — именно в таком сроке нуждался звездолет, чтобы достичь цели.

«Нео» до сих пор является единственным кораблем для межзвездных полетов, не способным развивать скорость большую чем скорость света. Уже через двадцать лет после его старта ученым удалось открыть транспортные свойства торсионных полей, которые позволили освоить гораздо более высокие скорости. «Нео» на пятой части маршрута был перехвачен посланными специально для этого скаутами, и его экипаж благополучно вернулся на Землю. Впоследствии, через три года, все члены экипажа были задействованы в другой программе по исследованию Тау Кита, основанной на новых открытиях.

Девочка со второго ряда, которая внимательнее всех слушала лекцию, вновь подняла руку, чтобы задать вопрос:

— При низких скоростях освоение Галактики почти невозможно, мисс Макеева. Зачем же люди прежде создали корабль, а не открыли торсионные поля?

— Человечество разумно, а основным свойством разума является стремление познавать. Не покорять, не завоевывать, а познавать. О существовании торсионных полей в то время знали, но о транспортных свойствах данных полей — нет, и человечество сделало выбор в пользу пусть и крайне медленного, но все же познания Вселенной. Разум стремится охватить как можно больше и для этого использует все подручные инструменты, все доступные способы и знания. Но не забывает разум и о поиске более рациональной системы познания мира.

Голопроектор постоянно сменял картины, обеспечивая рассказ наглядными изображениями звезд, планет, кораблей. Гигантская сигара звездолета «Нео» медленно проплыла по аудитории. Ослепительный свет фотонный двигателей заставил учеников зажмурить глаза, а когда они снова их открыли, двигатели были навсегда заглушены. Рядом со звездолетом кружил ничтожный в сравнении скаут. Именно он забрал экипаж так и не достигшего цели «Нео» домой.

Почему-то вид брошенного в глубоком космосе огромного звездолета обескуражил большинство учеников.

— В 2335 году на орбиту звезды Тау Кита вышла первая межзвездная экспедиция в составе трёх кораблей: «Санта-Мария», «Пинта» и «Нинья». Именно этот год считается началом освоения Галактики. Две пригодных для колонизации планеты, одна из которых оказалась кислородным миром, стали новым домом первопроходцев. Кислородная планета получила имя Терра и ныне является второй по стратегической значимости после Земли. Другая — практически идентичная Марсу — стала называться Викторией.

К тому времени как произошел Контакт, система звезды Тау Кита была достаточно хорошо — по меркам людей — колонизована. Терра, к примеру, насчитывала почти двадцать тысяч жителей. Транспортные корабли проложили оживленную трассу по маршруту Солнечная система — Тау Кита, и Человечество начало считать себя покорителями Космоса, пока не встретилось с цивилизацией, не в пример более развитой и обладающей обширнейшими владениями в Галактике.

Этой цивилизацией оказался Сейтхент.

Вполне возможно, и я бы даже сказал — так оно и есть, — что людям крупно повезло, когда Контакт был осуществлен именно с Сейтхентом, а не с другой расой. Голубокожие сейты оказались настолько похожи на людей, а мы, в свою очередь, похожи на них, что отношения двух рас сразу стали дружескими, каковыми остаются и по сей день.

Дело в том, что в 2396 году по нашему времени, в том году, когда и произошел долгожданный Контакт, в Галактике имел место быть серьезный конфликт между гуманоидными и негуманоидными цивилизациями. Если первые были представлены лишь двумя расами: Сейтхент и Лиалая, то негуманоидных рас в то время было больше двадцати. Суть конфликта заключалась в борьбе за доминирование в Галактике, и, как следствие, в подчинении себе пригодных для использования планетных систем. Постоянные военные столкновения подтачивали мощь гуманоидов, и им жизненно необходимы были новые союзники, в лице которых не замедлило себя представить Человечество.

Сейтхент и Лиалая подарили массу новых технологий и знаний, которые позволили за считанные годы возвести на орбитах наших планет гигантские заводы и верфи. Эти заводы и верфи, в свою очередь, положили начало Военно-Космическим Силам. К середине двадцать пятого столетия Человечество оказалось втянуто в первую за свою историю галактическую войну, которая показала, насколько жестокой может быть война в Космосе. Гибель кораблей и необходимость увеличения боевых крейсеров заставляли людей колонизировать всё больше и больше новых планет, захватывать вражеские миры и заводы, расползаться пятном по Млечному Пути. Новые миры требовали надежной охраны, но естественная рождаемость не могла обеспечить Армию людскими ресурсами. Поэтому началось широкое использование технологий клонирования и постройки киборгов-андроидов.

К концу двадцать пятого столетия мощь Армии Человечества достигла такого уровня, что мы стали равны лиаланцам. Отвага и стремление победить склонили чашу весов в пользу гуманоидов, и война, в конце концов, была остановлена.

Человечество, само не заметив как, стало полноправным жителем Галактики и членом Союза Рас, в котором сначала были лишь сейты и лиаланцы, а потом вошли и «блудные» негуманоидные цивилизации. Высокое технологическое развитие, подстегнутое войной, позволило нам стать серьезным конкурентом для всех.

Один из учеников поднял руку. Лектор прервался и разрешил ему задать вопрос.

— Мистер Крокус, но почему Человечество позволило втянуть себя в войну? Разве у нас не было выбора?

— Выбор был. Либо рискнуть и выйти на тот уровень, о котором мы могли только мечтать, либо отказаться от союзничества и тем самым подставить себя под удар негуманоидов.

— А мы могли бы принять сторону негуманоидов?

— Скорее всего, нет. Морфологическое сходство с сейтами в большей степени и с лиаланцами в меньшей подстегнуло нас, в силу нашей же психологии, на союз именно с гуманоидами. Негуманоидные расы отличаются от нас не только внешним видом, но и другими качествами: системой ценностей, логикой, психологией. Возможно, при сегодняшнем развитии и опыте Человечество и смогло бы встать на сторону других цивилизаций, пренебрегая гуманоидными, но в те времена это было просто нереально. Вторым фактором, определившим наш выбор, стал факт геноцида против молодых «человекообразных» цивилизаций со стороны негуманоидов. Девять так и не открывших для себя Космос цивилизаций, представители которых внешне походили на людей, оказались истреблены из чувства страха…

Как бы там ни было, но мы с вами должны гордиться тем, что принадлежим великой расе людей, которая, преодолев огромные трудности, на сегодняшний, 2606 год по нашему летоисчислению заняла третье место в Галактике по большинству показателей.

 

ЭПИЗОД 1

Мегаполис Ладакс.

Планета Марс.

«Евгений Рафов. Особо опасный преступник. Скрывается от закона более десяти лет. Занимается торговлей оружием, наркотическими веществами, рабами. Принадлежит пиратскому клану «Крылья Возмездия». Специализируется на террористических операциях. Последний раз был обнаружен на территории орбитального комплекса «Рассвет-101» около планеты Левиант».

Ферганд внимательно читал послание из Центра. Голубой экран терминала выдавал скудную информацию строчка за строчкой.

«Есть данные, что Рафов готовит крупный теракт в Солнечной системе, приуроченный к встрече глав правительств гуманоидных цивилизаций. Необходимо найти преступника и уничтожить его, а также предотвратить теракт, несущий самые печальные и грозные последствия».

Вот и всё.

Центр вкупе с начальством Разведки снабдил Ферганда просто-таки фантастическим объемом информации. Необходимо поймать особо опасного преступника, чуть ли не врага цивилизации номер один, при этом пользуясь лишь тем соображением, что такой преступник существует. И всё.

Ферганд потушил сигаретный окурок и стёр печатные строчки с экрана. Выключив терминал, он поднялся, взял лежащий на диване пиджак и вышел из комнаты. Через несколько минут он уже шагал по тротуару к автостоянке.

Он получил задание. В тексте не указывались полномочия спецагента, значит, полномочия неограниченны. Весьма хорошо, потому что Ферганд не любил ограничений в своей работе. Он любил свободу везде и во всём…

…Поэтому при покупке личного средства передвижения не колебался ни секунды, а приобрел отличную модель моноцикла «Хонда» с двумя гиперфорсированными двигателями и кабиной-коконом. Когда автоматика парковочной площадки удостоверилась в личности клиента, Ферганд из бесчисленного ряда разнообразных колесных и антигравных машин безошибочно нашёл своего «стального коня» и оседлал его. Натужно взвыли двигатели, разгоняя тишину марсианской ночи, и вот уже обтекаемый каплеобразный болид стремительно мчится по широкому проспекту мегаполиса, освещая путь парой мощных противотуманных фар.

Евгений Рафов числился в списках Разведки под номером три. «Золото» и «серебро» в «соревновании» на самого опасного преступника заняли его коллеги по цеху Мариэль Шохтан и Николь Гейгенц. Второй террорист, кстати, был женского пола.

Враг цивилизации номер три был, помимо всего прочего, ещё и личным врагом номер один для Ферганда. Двенадцать лет назад шайка Ерша (так звали Рафова в Разведке) под видом обычных туристов проникла на базу «Гринлэнд» недалеко от Ладакса. На этой базе, расположенной в центре зеленой заповедной зоны, в то время отдыхали два друга Ферганда, а так же его девушка Мари, с которой он хотел связать жизнь узами брака. И сам агент не избежал бы смерти, потому что тоже должен был находиться на базе, но начальство срочно вызвало его на внеочередное и внеплановое задание. Взрыв реактора на базе — дело рук Рафова и компании. Доказанный факт. Поэтому новое задание, сколь сложным оно не является, фактически оказывается принципиальным для Ферганда.

Найти поганого бандита ранее он не смог бы в силу отсутствия и времени, и сил. Теперь, после официального разрешения на поимку террориста, с лихвой хватит и того и другого. Правда, встреча глав правительств намечена на начало июля и должна, по предварительным данным, пройти на Земле. Сейчас конец марта. Следовательно, на операцию должно уйти не больше трёх месяцев.

Чёрный моноцикл с широкой белой полосой на боках остановился на парковке возле высокого здания СОВРа в центре мегаполиса. Ферганд зашёл в вестибюль, поздоровался с охранниками, прошёл стандартную процедуру аутентификации и спустился на скоростном лифте на минус десятый уровень, к арсеналам.

Выбирать оружие агент не стал, ведь неизвестно, где и как ему предстоит ловить преступника. Зачем таскать с собой битком набитые стволами чемоданы, когда хороший автомат, пулемет или даже ракетную установку можно найти на любой планете. А для начала пойдёт и личный пистолет — легендарная «Кобра».

В оружейных комнатах Ферганду понадобилось взять лишь спецкостюм — чёрный лакированный комбинезон из прочных огнеупорных материалов, да пару хитроумных приборчиков, без которых секретный агент и не агент вовсе. Экипировавшись таким образом, он покинул здание, оседлал любимое средство передвижения и устремился к космопорту.

Он обязательно выполнит задание. Дело и в личном мотиве, и в приказе, и в принципе. Ведь Ферганд не провалил ни одного задания за свою длинную службу в Армии. И может быть потому, что фамилию носил достаточно звучную — Максимус.

 

ЭПИЗОД 2

Колонизатор «Колубм-4».

Стационарная орбита планеты 54-ON122.

— Капитан, дроиды готовы к спуску, команда техников уже на местах. Разрешите начать операцию? — голографическое изображение Василия Петрова, старшего в команде техников из двух человек, чуть заметно подрагивало над голопроектором в рубке корабля-колонизатора «Колумб-4».

— Василий, вы уверены, что необходимо начинать спуск именно сейчас? На месте вашей посадки формируется мощный грозовой фронт, и я бы не хотел, чтоб у вас возникли какие-нибудь проблемы. — Капитан, человек сорока семи лет, с вытянутым лицом и чёрными как смоль волосами с легким намёком на седину, в форменном тёмно-синем мундире со знаками отличия Военной Касты по обыкновению прохаживался по периметру рубки и в задумчивости жевал бог весть откуда взявшуюся у него зубочистку.

— Раньше начнём, раньше кончим. — Петров, как и все на «Колумбе», уже протёр штаны, сидя в тесных объёмах корабля. Двухнедельный перелёт к планете Зелёная, как был неофициально назван мир 54-ON122, неделя исследований на орбите… К тому же молодому Учёному-колонизатору ещё не выпадало случая быть первым человеком, ступившим на неисследованную планету, и вся его душа так и рвалась поскорее начать операцию. — Шлюпка предназначена для посадки и не в таких условиях, да к тому же грозы еще нет. Граница фронта более чем в трёх сотнях километров от места высадки.

— Ладно, Василий. Я понимаю ваше рвение, поэтому можете приступать прямо сейчас.

Капитан двухнедельным перелетом и последующим стационаром был удручен больше всех. Командир эскадрильи истребителей, боевой пилот, получивший ранение на одной из пяти мятежных колоний, задумавших перейти в подданство к сейтам, был переведен на колонизатор для реабилитации. Срок этой реабилитации — тридцать дней, двадцать три из которых уже прошли, а впереди было, по меньшей мере, ещё дней двадцать. При удачном раскладе. Только после этого «Колумб-4» сможет покинуть стационар Зелёной и уйти на базу.

Как всё-таки не вовремя появился приказ о начале колонизации мира под номером 54, единственной полноценной планеты безымянной М-звезды, чьего кода в межрасовом каталоге не помнил, наверное, никто, включая навигатора. Время реабилитации боевого командира рисковало удвоиться, а то и утроиться из-за этой дурацкой планеты.

В корпусе «Колумба», обращенном в сторону планеты, раскрылись створки грузового отсека. Во всполохах желтых проблесковых маячков из нутра колонизатора медленно, словно боясь разбудить спящую дикую планету, вышел дискообразный посадочный модуль. Ослепительные блики, порожденные лучами местного солнца, заиграли на его рифленой серебристой поверхности.

— Выходим на расчётную траекторию. Посадка через пятьдесят семь минут. — Голографическое изображение Василия Петрова давно сменилось на объемный вид, транслируемый видеокамерой на носу модуля.

Постепенно отходя от корабля на маневровых двигателях, шлюпка готовилась нырнуть в атмосферу, достаточно плотную, чтобы техников хорошенько потрясло. Но ни Василий, ни его напарник Вайко Тернет не боялись болтанки. В эти минуты они даже не думали о ней. Когда операция началась, то колонистами овладела некая эйфория, сродная той, что приходит от сигаретки с марихуаной. Они были по-настоящему счастливы, ведь первыми ступят на новую планету. И дело не в том, что по прибытии на базу они получат солидную премию, повышение и прибавку к зарплате, а в том, что они станут чуточку похожи на легендарных первопроходцев прошлого, которые своими подвигами строили Человечеству светлое будущее. А героев своих новая цивилизация людей помнила, любила, уважала, ценила всегда. И всегда ими гордилась.

Если, конечно, узнавала о них…

Стандартная процедура первичной колонизации кислородного мира такова. Сначала, естественно, находится данный мир. Иногда корабли наталкиваются на подобные планеты случайно, иногда целенаправленно их ищут в глубинах космоса у неисследованных звезд. Специально ради поисков подходящих для будущих человеческих поселений планет были созданы особые корабли — серчеры. Такие корабли могут уходить в Дальний Космос на несколько лет и даже десятилетий, ибо поиски планет занимают очень-очень много времени даже при современных скоростях. Это во времена войны с «нечеловеками» планеты доставались уже обжитыми, иногда даже целыми планетными системами. Конечно, цена, которую уплатили люди за те планеты, гораздо выше цены любой свободно открытой…

По статистике, лишь одна из пятидесяти тысяч звезд имеет планету. Но эта планета может быть абсолютно непригодной для жизни людей, как, например, Юпитер или Меркурий. Юпитер — это мир сжиженного газа, не имеющая тверди планета, не сформировавшаяся до конца звезда. Даже если бы Юпитер был твердым, сила тяжести на его поверхности, во много раз превышающая допустимые для человека нормы, не позволила бы его колонизировать. Меркурий — мир раскаленных скал. Он находится слишком близко к Солнцу, которое нагревает поверхность планеты в перигелии почти до семисот градусов. Атмосферу на Меркурии невозможно создать, так как малая сила тяжести попросту не удержит её. Но если на Меркурии всё же построены лаборатории, где работают люди, большинство находимых планет абсолютно непригодны для колонизации.

Опять же, основываясь на данных статистики, лишь одна из сорока планет, так или иначе, может быть полезна для человечества. Это значит, что на ней можно строить шахты и рудники, лаборатории или заводы, военные форпосты или что-то ещё. Одна из пятидесяти таких планет может быть трансформирована в обитаемый мир по примеру Марса или Венеры. И лишь одна из трёхсот планет изначально имеет кислородную атмосферу.

Когда серчер обнаруживает подходящий мир, в нашем случае, как говорилось, — кислородный, он оставляет на орбите несколько спутников, посылает на планету различные зонды, примерно неделю «висит» на орбите, получая, анализируя и посылая на базу данные, а затем уходит либо дальше в космос на поиски других планет, либо возвращается домой. Теперь звезда и планета, а так же вся местная система принадлежат Земле. Любое незаконное вторжение на территорию Человечества может быть сурово наказано.

Обычно между открытием планеты и началом её колонизации проходит два-три года. За это время роботизированные спутники и зонды, оставленные серчером, получают достаточно информации по планете: климатические характеристики, примерная классификация флоры и фауны, тектонические и гидрологические процессы, анализ движения небесных тел — комет и астероидов, — принадлежащих местной звезде, анализ степени опасности для земных форм жизни местных микроорганизмов и т. д.

Собственно говоря, после этого и посылаются уже непосредственно корабли-колонизаторы. Если планета была признана стратегически важной, то таких кораблей выходит несколько, а сопровождают их Полицейские Космические Силы. Если степень стратегической важности планеты низка, колонизатор идёт один.

Важность колонизации новых миров трудно переоценить. Если представить, что лишь одна из двух миллионов звезд имеет пригодную для какого бы-то ни было использования планету, то становится очевидным факт необходимости поисков таких звезд, ведь растущая цивилизация требует гигантских затрат ресурсов на свое существование. А все более и более увеличивающееся население нуждается в новых кислородных мирах, которые встречаются лишь у каждой пятнадцатимиллионной звезды. Кому-то может показаться, что планета в космосе — вещь весьма и весьма редкая, чуть ли не диковинная. Это не так, ведь в Галактике более ста миллиардов звезд.

После прибытия на место корабль-колонизатор около недели проводит на орбите, уточняя полученную с оставленных серчером роботов информацию. Предпоследней стадией колонизации является спуск людей-техников, чьей задачей ставится контроль над строительно-монтажными дроидами, монтирующими первый контур планетарной базы колонистов. Обычно время, за которое дроидам удается построить пригодную для жизни, безопасную автономную базу, варьируется от одной до трёх недель — в зависимости от места посадки.

Конечно, колонизация непригодных для жизни планет длится гораздо больше времени. Строительно-монтажным дроидам приходится возводить не только первый контур базы, но основную её часть. Если климат и атмосферу планеты можно изменить, корабль-колонизатор начинает этот процесс, могущий затянуться на долгие десятилетия.

В заключение процедуры первичной колонизации на планету спускается половина экипажа и солдат, среди которых всегда найдутся специалисты в самых различных областях. Они будут первыми поселенцами, которых вскоре сменят команды рабочих и ученых с ближайших миров. После высадки части экипажа с корабля планета считается колонизированной.

Корабль-колонизатор возвращается на базу для подготовки к новой миссии, а к планете стягиваются какие-либо ресурсы для дальнейшего более или менее форсированного освоения.

— Вошли в атмосферу, — продолжал комментировать полёт старший техник, — Скоро сядем: сорок две минуты до посадки.

Модуль постепенно снижался, уходя всё глубже и глубже в атмосферу, пробивая местный воздух слой за слоем. Над полушарием планеты, обращённом к «Колумбу», неторопливо, но уверенно вставало солнце — красный гигант спектрального класса М. А над тем местом, где должна сесть шлюпка, начиналась гроза.

 

ЭПИЗОД 3

Здание Главного Управления Полиции.

Город Керинг.

Планета Офелия.

Шон Даско на работу сегодня опоздал: сломался дверной замок его жилого блока, вследствие чего пришлось ждать ремонтника. Полицейский патрульный опоздал на работу на целых сорок минут и был крайне удивлён большому скоплению своих коллег у двери кабинета начальника Управления — обычно к восьми сорока большая часть полицейских находится на маршрутах.

Ещё больше он был удивлён, когда заметил патрульных, у которых сегодняшний день являлся выходным.

— Что случилось? — спросил Шон у первого же человека, широкоплечего гиганта в голубой форме. Ростом гигант был не меньше двух метров, а шириной как минимум полтора, что невольно заставляло втягивать голову в плечи при его приближении.

— Какова!? И ведь кому-то повезёт! — ответ гиганта, на бирке которого чернела надпись «Служба безопасности космопорта», заставил Шона отпрянуть от него.

С каких это пор в здании Управления бродят психи?..

Не делая больше попыток узнать, что же происходит, Даско направился к своему кабинету, попутно обходя возбужденных полицейских, шепчущихся наперебой о чем-то своём, только психам известном. А в том, что все вокруг сошли с ума, Шон почему-то был глубоко уверен.

Не дойдя пары шагов до двери, ведущей в тихий, спокойный, ставший уже таким родным и таким надоевшим кабинет, Даско по внутренней связи услышал, лающий голос шефа — Собаки Баскервиллей, как за глаза его кликало почти всё Управление. От мысли, что придётся снова пробиваться через возбужденных полицейских, эпицентром внимания которых была замочная скважина в дверной панели кабинета шефа, пришло отчаяние. Именно так это чувство окрестил Шон. Нездоровый интерес окружающих к кабинету шефа и предстоящий визит в этот самый кабинет почему-то заставлял нервничать.

— Народ, разойдись! Дайте ему пройти! — пропел секретарь начальника Управления, худощавый мужичок в голубой форме и больших очках, яростно защищавший замочную скважину от форсированной атаки взглядов более чем тридцати пар глаз. Пропел, как Шону показалось, с явными оттенками восхищения и зависти в голосе.

Уже ничего не понимая и всячески противясь вызывать в голове мыслительные процессы, Даско подошёл к двери, открыл её и замер на пороге кабинета начальника Управления Полиции города Керинга, Хаккама Веласкеса.

Веласкес нервно ходил туда-сюда вдоль большого стола.

— Даско, где тебя черти носят?! Ты опоздал на целый час! — шеф явно был не в духе. Впрочем, не в духе он был всегда, но сегодня — особенно. Это было видно по красной от пота шее, выправившейся сзади из брюк форменной голубой рубашке и дергающемуся правому веку.

Не успел Шон раскрыть рта, чтобы начать извиняться за опоздание и придумывать мыслимые и немыслимые отговорки, как Хаккам Веласкес уже оказался около него. Небрежно оттолкнул, буркнув что-то нецензурное, и проорал в освободившийся дверной проём:

— Чего столпились, олухи!? Живо за работу! Клинский, разгони их!

Секретарь принялся что-то щебетать, но шеф захлопнул дверь, дергающейся походкой прошел к своему креслу, тихо, но весьма отчётливо бормоча проклятия в адрес всех полицейских Офелии, и сел за широкий, заваленный горами распечаток, микродисков и папок неизвестного назначения стол.

Напротив Хаккама-Собаки Баскервиллей сидела незнакомая девушка в полицейской форме. Именно эта девушка заставила Шона буквально врасти в пол, и именно она была причиной того, что за дверью шли ожесточенные баталии за право поглазеть в дырочку для ключа.

Она была прекрасна. Волнистые каштановые волосы едва доходили до плеч, обрамляя божественной, как подумалось Шону, красоты лицо с большими ярко-голубыми — в цвет форменной рубашки — глазами, маленьким, чуть вздёрнутым кверху носиком и ярко алыми, вызывающе красивыми губами, в которые бравый патрульный офицер Полиции тут же захотел яростно и страстно впиться. Стройную её фигуру свободная полицейская форма не скрывала, а наоборот подчеркивала. Незнакомка выглядела так, будто бы сошла с картинки забытой когда-то, но недавно возрожденной мультипликации «аниме».

Девушка сидела в пол-оборота к шефу, смотря на противоположный угол, где стоял древний несгораемый шкаф черного цвета, успевший изрядно облезть. Было видно, что она сильно напряжена и растеряна. И это немудрено: в кабинет Собаки Баскервиллей все служащие Управления старались не заходить. Более того — обходить стороной. А если уж шеф вызывал, то шли доблестные патрульные к его кабинету с видом приговорённого к лазерной казни человека, внутренне беспрестанно крестясь. И всегда этих людей провожали молчаливые взгляды, в которых помимо сочувствия ясно читалась мысль «как-хорошо-что-это-не-я».

Вообще, Хаккам Веласкес был человеком незлым, но чрезвычайно вспыльчивым. А когда он горячился, то мог такое наговорить, так морально уделать, что люди, побывавшие в разных передрягах, где порой не раз приходилось рисковать своей жизнью, готовы были расплакаться и убежать подальше от этого «злого дядьки», как маленькие дети. Но — признавали все — Веласкес был прекрасным руководителем Управления Полиции, отличным организатором всех полицейских дел, и в разговорах, касающихся службы, был справедлив. И, наверное, мало таких людей, кто б его ненавидел. Боялись — все, ненавидели — единицы, не больше. Правда, офицер Даско не относился ни к тем ни к другим.

— Даско, ты случаем не отупел за выходные? Хотя было бы там чему тупеть. — Последнюю фразу, заставившую Шона наконец-то отойти от ступора, Веласкес произнес, выдергивая из-под груды каких-то бумаг тонкую зеленую папку. — Рапорт об опоздании напишешь потом, а сейчас ознакомься с этими бумагами. И побыстрее.

Даже если и нашлись б в кабинете шефа свободные стулья, он всё равно не потрудился бы пригласить Шона присесть. Не испытывая, тем не менее, никакого желания садиться, офицер принял из рук шефа папку, раскрыл её и углубился в чтение. Через несколько секунд он поднял на Веласкеса недоумённые глаза: в папке было личное дело некоего лейтенанта сейтского Флота Кейси. Ни фамилия («Или у сейтов нет фамилий?» — мимолетно подумал Шон), ни место последней службы инопланетного солдата ничего не говорили Шону.

— Что уставился на меня, как баран на старые ворота-то, а? — Веласкес, чуть подавшись вперёд, картинно округлил глаза.

— Сэр, я не понима… — не успел Шон закончить фразу, как Хаккам его перебил, цедя сквозь зубы:

— Даско, мой диагноз по поводу твоего отупения подтвердился окончательно… Офицер Кейси, подданство Сейтхента, прибыла сегодня утром на Офелию по программе обмена кадрами. И теперь это твой новый напарник, Даско. Попробуй у меня и в этот раз не понять.

Бросив последний, полный презрения и ярости взгляд в сторону Шона, шеф уставился на девушку, всё это время тихо сидевшую напротив него. Во взгляде по-прежнему было презрение:

— Лейтенант Кейси, вы можете приступить к службе немедленно.

— Слушаюсь, полковник Веласкес, — вставая, произнесла девушка тихим, чуточку низким и очень спокойным голосом. Так и не повернувшись к начальнику Управления лицом, девушка добавила, прикрыв глаза: — Разрешите идти?

— Да уж обрадуйте меня, молю покорно, — проговорил шеф не без сарказма, отводя взгляд от офицеров и начисто забывая о них.

Мысли в голове Шона перемешались, запутались, стали похожи на варёные макароны, но всё ж он твердой походкой подошел к двери, распахнул её, не замечая прыснувших во все стороны полицейских, и вышел из кабинета, бросив через плечо:

— Следуйте за мной, пожалуйста.

Шон присел в кресло и попытался отойти от, прямо скажем, тайфуна эмоций, обрушившегося за последние несколько минут. Предложил сесть вошедшей за ним девушке в такое же кресло по другую сторону стола, не большого доисторического великана, как у шефа, но кажущегося весьма внушительным в маленьком кабинетике.

Всё ясно. Ну, по крайней мере, ясно то, почему в Управлении царит такое возбуждение, почему Веласкес не на шутку раздражён, и почему он — Шон — так смутился, увидев красивую, но, в общем-то, обычную девушку.

Сейт.

Женщина-сейт.

Все представители Сейтхента красивы с точки зрения людей. Когда в человеческом обществе появляется сейт, он невольно заставляет всех, имеющих противоположный своему пол, влюбляться в себя. Влюбленность эта — своеобразный морок, наваждение, которое быстро проходит. Необъяснимый факт истории сосуществования двух рас. Но сейты действительно красивы. Сказать, почему все они так воспринимаются людьми, не сможет, наверное, никто.

Чуть больше века назад Человечество впервые столкнулось с цивилизацией Сейтхент. И люди, и сейты были крайне изумлены таким сходством в строении тел, практически идентичной структурой общества и одинаковыми принципами мышления. Не смотря на большую разницу в научно-техническом развитии, две цивилизации-близнеца сразу же стали друзьями. Только что вышедшие в Космос, прошедшие долгожданный Контакт люди, и древнейшая раса голубокожих сейтов.

И потому шеф сегодня крайне раздражен: он не любит чужих. И особенно — сейтов. Чем объяснить такое отношение Хаккама Веласкеса к «расе красавцев и красоток», Шон не знал, но был твёрдо уверен, что начальник жутко ненавидит сейтов. Возможно, на него их «чары» действовали по-другому: вызывали не огромную, но быстро проходящую любовь, а ненависть, которая проходила совсем не так быстро?

Обо всем этом думал Даско, перелистывая личное дело девушки, пока не вздрогнул, услышав её голос:

— А кабинетик у тебя уютный, не то что у Веласкеса. Кстати, мы можем сразу перейти на «ты», раз стали напарниками?

Похоже, она совладала с собой быстрее Шона, и теперь смотрела на него широко открытыми, чуточку печальными («Или это очередной морок?») глазами. Легкая улыбка коснулась алых губ, когда Даско оторвался от бумаг и глянул в её сторону.

— Конечно, офицер Кейси, — сухо ответил Шон после секундного замешательства. Пышные ресницы девушки порхали как ночные бабочки, завлекая его в омут прекрасных голубых глаз. — Нам уже нужно быть на дежурстве… Пойдём, что ли? Там и познакомимся получше.

 

ЭПИЗОД 4

Астропорт «Звезда».

Мегаполис Белла.

Планета Офелия.

На молодую девушку, сидящую за круглым столиком бара «Серебряная пыль» — лучшего бара столичного астропорта, проходящие за стеклянной перегородкой люди бросали взгляды: мужчины — восхищённые, женщины — завистливые. Хоть девушка и не принадлежала расе Сейтхент, а была человеком, но привлекательностью природа её не обделила.

На ней был чёрный, лоснящийся, плотно облегающий тело комбинезон, легкие туристические ботинки и тёмно-серая кожаная жилетка. Длинные светлые волосы обрамляли красивый овал лица и волнами спускались по плечам.

Из динамиков, вмонтированных в потолок и стены, тихо лилась спокойная музыка.

На столике перед девушкой лежали два билета на лайнер «Метрополия», возвышались два высоких бокала с радужными трубочками и фирменным коктейлем бара «Серебряная луна», а около мягкого изгибающегося кресла, на котором она сидела, закинув ногу на ногу, покоилась внушительных размеров тёмно-синяя туристическая сумка.

В баре больше никого не было, если не считать трех арха — грузных желтых ящериц, дремлющих в дальнем углу зала, где на них падало меньше всего света. Арха не выносят яркий электрический свет, а солнечные лучи и вовсе смертельны для них. По понедельникам, а тем более в понедельник утром, простой люд находится на работе, и посетителей в любом баре Офелии немного. «Звездная пыль» — бар исключительно для ожидающих вылета либо только что прилетевших, а если учесть тот факт, что последний челнок стартовал всего десять минут назад, а «Метрополия» должна была прийти на орбиту через полчаса, то сразу становится понятно, почему в лучшем баре астропорта так мало посетителей. Никаких других рейсов пассажирский терминал не ждал. Это на стартовых площадках, обслуживающих грузовые и военные суда, деятельность погрузчиков-разгрузчиков, заправщиков, техников и прочего персонала астропорта не затухает ни на минуту. Каждый час «Звезда» принимает и отправляет более десяти межзвездных судов, из которых лишь одно оказывается пассажирским.

Через пятнадцать минут двери бара с легким мелодичным перезвоном распахнулись, и к девушке в комбинезоне легкой походкой, в которой чувствовалась кошачья грация и стремительность, направилась другая девушка в точно таком же комбинезоне. У постороннего наблюдателя могло возникнуть ощущение, что девушки совершенно идентичны, но на самом деле это было не так, хотя определенная доля истины в этом ощущении присутствовала.

Рыжие волосы были собраны в прическу «а ля торнадо над Невадой», кожаная жилетка имела светло-серый оттенок, а вместо туристических ботинок на стройных ножках вошедшей красавицы блестели черные лакированные сапожки на высоком каблуке.

Поставив в точности такую же огромную спортивную сумку рядом со столиком, девушка плюхнулась в кресло напротив светловолосой и звонким голосом, улыбаясь, произнесла:

— Привет, Лика! Извини, что опоздала.

Вместо ответа движением руки с длинными, покрашенными серым лаком ногтями, Лика придвинула к гостье билеты. Движение получилось настолько изящным, что даже сонный арха крякнул и сменил цвет кожи.

Взяв один из билетов и раскрыв его на последней странице, рыжеволосая «а ля торнадо» скользнула по нему взглядом. Ослепительная улыбка озарила лицо девушки. Звенящим от радости голосом она воскликнула:

— Как тебе удалось достать билеты в первый класс? Они ведь бешеных денег стоят!

— Тинка, мы ведь с тобой не сейтские соплячки… Просто кого-то из толстосумов ссадят на Офелии по подозрению в шпионаже, — здесь она скорчила ехидную гримасу. — И не без оснований, надо сказать! Ну а два прелестных юных создания полетят на Землю вместо них, ведь номера люкс на таком лайнере не должны пустовать.

— Превосходно! И когда мы вылетаем?

— Через пятнадцать минут «Метрополия» встанет на орбите, час на спуск челнока, минут десять на всякие формальности… Короче, часа полтора ещё есть.

Тина взяла бокал с коктейлем, задумчиво попила из трубочки слабоалкогольную смесь местного пива, яблочного сока и чего-то ещё, вернула бокал на место и произнесла:

— Вкусно… Слушай, раз есть ещё время, давай прошвырнемся по местным «дьюти-фри», а? Все равно ведь делать нечего.

Магазины «дьюти-фри» были в любом космопорте. Свободные от пошлин товары пользовались бешеным спросом у некоторых рас, несмотря на то, что большинство космопортов Галактики были провинциальными, и торговали там абсолютно ненужным и безвкусным хламом. Столичные же космопорты обладали действительно хорошими магазинами, где можно было купить абсолютно всё.

Допив свой коктейль и поставив бокал на столик, Лика кивнула головой, от чего её кудри пришли в движение, и сказала, вставая:

— Пойдем.

Легко подхватив свои, казалось, тяжеленные сумки, девушки грациозными походками, виляя красивыми бёдрами в обтягивающей синтетике и синхронно переставляя стройные ноги, направились к сектору паспортного контроля.

В этот момент на борту заходящего на стационарную орбиту туристического лайнера экстра-класса «Метрополия» началась легкая паника. Пришло срочное сообщение из Управления Разведывательных Операций, в котором говорилось, что два высокопоставленных чиновника с Земли обвиняются в шпионаже в пользу молодой расы цукхафалисов. Капитану лайнера было приказано арестовать шпионов и под конвоем отправить на Офелию для дальнейшего разбирательства.

 

ЭПИЗОД 5

Колонизатор «Колубм-4».

Стационарная орбита планеты 54-ON122.

— Есть касание! Мы сели, Орбита. Приступаем к разгрузке.

Посадочный модуль грузно опустился на травянистую почву. Все шесть опор на добрую треть метра погрузились в грунт. В днище модуля раскрылся зев лифта, и платформа с дроидами строительно-монтажного профиля медленно опустилась. Дроиды тут же приступили деловито сновать между опорами, стаскивать с платформы различные ящики, блоки электроники и прочий, понятный только им и техникам груз. Началось строительство первого контура будущей базы колонистов на планете Зеленая.

На мониторах, транслирующих изображения с различных камер посадочной шлюпки, было видно, как уже облаченные в рабочие скафандры техники Василий Петров и Вайко Тернет опускаются на лифтовой платформе вместе с последней партией груза и дроидов.

Когда платформа остановилась, достигнув почвы, Василий секунду помедлил, а затем уверенно сделал шаг в опаленную тормозной струей траву.

— Как говорится, маленький шаг для человека — это большой шаг для человечества.

Сие есть цитата. Такие слова сказал первый человек, в далеком 1969 году впервые ступивший на иную планету. Пусть то была всего лишь Луна — спутник Земли. Полет легендарного героя древности нес в себе прежде всего символический смысл, и значимость свершенного им подвига огромна. Нил Армстронг, так его звали, в двадцать седьмом веке получил за свой подвиг миллионы бронзовых, мраморных, серебряных, гипсовых и прочих бюстов. Его портрет украшает миллионы коридоров солидных учреждений от Флота, его знаменитую фразу пишут золотом на медалях «За освоение планеты» и на памятных открытках. Наравне с Армстронгом бешеной популярностью у людей до сих пор обладает другой астронавт древности, Василий Гагарин. Пожалуй, никому еще за семьсот лет не удалось улыбнуться более обаятельно, чем Гагарин перед своим первым стартом в космическое пространство. Перед первым стартом Человечества. Харизматическая личность Гагарина оказала огромное влияние на всю современную астронавтику в том плане, что даже прогулочная яхта, отшвартовываясь от заправочного пирса где-нибудь у богом забытого астероида, бросает в пространство сигнал старта из одного-единственного слова: «Поехали!».

От слов Петрова Вайко Тернет прыснул:

— Не мельчи с шагами, плагиатор! По твоей собственной логике выходит, что чем больший шаг ты сейчас сделаешь, тем лучше человечеству будет.

Тернет, конечно же, шутил. Он сам находился в состоянии возбужденного полета.

— Когда-нибудь эта планета станет процветающей колонией Человечества, — Василий не заметил сарказма в словах напарника. Он был слишком взволнован. — Надо будет какой-нибудь местный горный хребет или широкую реку назвать в честь нас.

— В полукилометре на норд-норд-ост вижу холмик, — указал рукой Тернет. — Назови его как-нибудь. Например, Холмик Имени Великого Колонизатора Василия Петрова и его скромного напарника Вайко Тернета!

Тернет снова прыснул, а Василий, заметивший на этот раз, что над ним аккуратно издеваются, пробубнил:

— Идиот.

Такие разговоры в эфире были обычным делом. Колонисты, даже если колонизируют уже далеко не первую планету, всегда нервничают. Болтовня, полушутливая-полурабочая, помогает снять волнение. Ведь, как-никак, момент, когда ты фактически приравниваешься к герою, не может не волновать. Все их реплики слушали в рубке корабля, оставшегося на орбите, но качество связи с каждой минутой ухудшалось.

— Ребята, вас всё хуже слышно. Связь скоро окончательно накроется из-за этой грозы. У вас там ещё не капает, кстати? — Капитан изредка вступал в разговор с техниками. Вообще, сейчас на планете работала автономная команда, и капитан своими советами не мог помочь: не разбирался он в технологии постройки первичных комплексов, в программировании дроидов и так далее. Поэтому он просто слушал радиоэфир, мрачно смотрел на приближающиеся черные тучи, в которых беспрестанно вспыхивали электрические разряды, и душу его заволакивало такое же черное, клубящееся, нехорошее предчувствие.

— Орбита, через какое время связь прервётся? — было уже непонятно, кто из техников спросил, потому что сигнал перебивал громкий треск помех.

— Через пять-шесть минут. Примерно на два часа, — сообщил офицер связи.

— Если вдруг почувствуете какую-то опасность — немедленно эвакуируйтесь, — добавил капитан.

— Так точно, Орбита. За нас не беспокойтесь.

Ещё около шести минут в эфире слышались шутливые ругательства техников, на экранах мониторов были видны, хоть и через мельтешащую завесу помех, далекие деревья — модуль сел на поляне диаметром около километра, — а потом сигнал пропал. Огромная наэлектризованная смесь турбулентных потоков, воды, ионов и озона накрыла лес и поляну с колонистами.

Теперь оставалось только ждать.

Хоть капитану и надоел до чертиков это полёт, эта реабилитация и этот корабль, но за три недели к своей команде он привязался. И теперь волнение за ребят, находящихся на поверхности планеты среди снующих туда-сюда дроидов, дурацкое предчувствие чего-то нехорошего заставляло капитана бесцельно ходить по рубке на манер броуновской частицы. Отдав распоряжение о подготовке десантного бота на случай экстренной эвакуации колонистов и получив ответ, что бот уже давно находится в полной готовности, так как капитан отдавал аналогичный приказ пятью минутами ранее, он отстраненно подумал о преимуществах инф-каналов. Но пока техники не возведут энергоустановку достаточной мощности, связи с поверхностью посредством инф-канала не будет.

Время текло мучительно долго. Капитан, привыкший к высоким скоростям атмосферных истребителей, к быстрым динамичным полетам и воздушным баталиям, больше всего на свете не любил ждать. Ожидание для него было подобно китайской пытке, когда из подвешенного над тобой ведра по каплям, медленно, словно в водяном хронометре, сочится обычная вода. Она капает тебе на голову и сначала вроде бы даже и не замечаешь её, с облегчением благодаря бога о столь невыразительной и безболезненной экзекуции. Но проходит какое-то время — полчаса, час, — и это капание начинает чертовски сильно раздражать. Каждая капля при ударе о голову или шею вызывает все более и более нарастающую боль, шум в ушах напоминает морской прибой, вот только море — из настоящего кипятка, который стекает по телу и оставляет глубокие кровоточащие раны. Не остается ничего существенного, лишь боль и кипящие волны. Все секреты и тайны обесцениваются и становятся пустым звуком. И если никто не придёт и не снимет висящее над головой ведро, то мозги перемешаются и сомнут разум, вызвав страшное сумасшествие.

С чем-то подобным ассоциировалось ожидание для капитана.

Как и предполагалось, сигналов с поверхности планеты не поступало в течение двух часов, и лишь по прошествии этого времени его из раздумий вывел голос офицера связи:

— Кажется, мы что-то принимаем! Сэр, я вывожу сигнал на мониторы.

Вся рубка погрузилась в бешеный танец белесых помех — очевидно, сигналы с видеокамер ловятся по-прежнему плохо («Или они повреждены…»). Лишь на главном, самом большом экране, из хаоса помех постепенно проступало изображение. Надпись в правом верхнем углу монитора говорила, что это камера, вмонтированная в шлем скафандра Вайко Тернета. Разобрать что либо было пока слишком тяжело.

Несколько секунд связист пытался настроить изображение, и в конечном итоге ему это удалось («Просвет в тучах…»). На главном мониторе, дублируясь и на всех прочих экранах рубки, из беспорядочного мелькания радиопомех резко выскочила картинка, передаваемая камерой Тернета.

Капитан подумал, что он всё же сошел с ума.

Потом он подумал, что это сон.

Но ни то, ни другое не было верным.

В призрачном свете наступившего утра, сгущенном нависшими над поляной тучами, отчетливо проступал силуэт корпуса посадочного модуля. Только модуль стоял всего на двух опорах, из-за чего сильно накренился. Пространство перед ним было усеяно обломками дроидов и какими-то железяками, от обгоревшей кое-где травы шел дым.

А в самом центре этой картины лежало тело Василия Петрова, разорванное на две части вместе со скафандром. Рука техника-колонизатора, комично выгнувшись назад, сжимала рукоятку табельного пистолета. Вспышки молний отражались в разбитом плексигласе шлема.

Датчики жизнедеятельности показывали, что Тернет ещё жив…

Через полторы минуты из недр колонизатора «Колумб-4» показался десантный бот класса «Летучая мышь». По своим размерам он уступал посадочному модулю, несколько часов назад прошедшему этот же шлюз, но был более быстр и маневрен. Бот сразу начал маневрирование для выхода на критическую посадочную траекторию. На его борту находилось девять человек: десантный отряд и военный медик. Непонятно, зачем колонизаторы с небольшим экипажем и всего восемью десантниками снабжались военным ботом, который мог брать на борт до двух сотен человек плюс тяжелые боевые механизмы. Для «Колумбов» вполне хватило бы и «Мотылька» — шлюпки в два раза меньшей, чем «Летучка», как называли «Летучую мышь» сами десантники. И тем не менее трехконсольный летательный аппарат, выпуская струи горящей смеси кислорода и водорода, разворачивался днищем к планете, чтобы начать стремительное падение к злополучной поляне, на которой среди груды металлолома, в обожённой, ядовито-зеленого цвета траве лежали два человека. И один из них был ещё жив.

Капитан отошел от шока мгновенно. В конце концов он был боевым летчиком-истребителем, Военным, а у таких людей в критических ситуациях мозг начинает работать особенно быстро.

Первым приказом капитан начал спасательную операцию. Десантный бот с солдатами Службы безопасности корабля — Конвойной Полицией — незамедлительно приступил к спуску. Вторым приказом он потребовал связаться с ближайшим форпостом людей и доложил о странном и страшном происшествии, затребовав прислать дополнительные силы. Потом капитан велел вывести на мониторы рубки информацию о возможных агрессорах планеты из числа местных живых организмов.

Среди всей живности Зеленой уничтожить посадочный модуль, строительных дроидов и техников было по силам только фаготам — единственным крупным представителям местного животного мира. Фаготы были обнаружены ещё «Невадой» при открытии планеты. Экипажем этого же серчера они и были названы фаготами.

Возможно полуразумные, аборигены выглядели для земных астронавтов весьма отталкивающе — они живо напоминали фольклорных демонов, существ кошмарного мира Инферно. Ростом более двух метров, облаченные в прочные хитиновые панцири и обтянутые кожей бордового цвета, фаготы могли передвигаться как на четырех, так и на двух конечностях. Именно стоя на задних лапах — длинных и жилистых, со сгибающимися в обратную сторону коленными суставами и большими мясистыми «копытами» — они чрезвычайно походили на мифологических существ. Четкий рельеф мышц в местах, где хитиновая броня отсутствовала, говорил о внушительной силе аборигенов.

Но особо ужасно выглядела голова фаготов: постоянный — из-за отсутствия губ — оскал мощных, немного выдающихся вперед челюстей; сводящий с ума взгляд двух огромных глаз, в каждом из которых была пара зрачков желчного цвета с «кошачьей» диафрагмой; пульсирующие зевы дыхательных отверстий прямо над глазами, которые, очевидно, являлись еще и органами слуха. Венчала голову корона из заостренных кверху роговых пластин, клином сходившаяся у переносицы.

И при всей отталкивающей внешности фаготы, по данным «Невады», были травоядными. В довесок к этому никому из исследовавших планету людей ни разу не удалось зафиксировать какие-либо признаки агрессии «демонов». Других мало-мальски крупных животных на Зеленой не было, а между собой полуразумные аборигены не конфликтовали.

Но других претендентов на роль нападших не нашлось.

— Вашей задачей является доставить на корабль тела двух техников. Это вы должны выполнить оперативно, без всяких задержек, — сухим голосом капитан инструктировал команду бойцов, стремительно спускавшихся на раскаленном от трения воздушных потоков боте. Каждое предложение капитан разделял секундной паузой. — Иных задач я перед вами не ставлю. В месте высадки по-прежнему сильный ветер. Кое-где облачный покров ещё слишком плотен и насыщен атмосферными разрядами, поэтому связь может прерываться. Но дождя уже нет. Садитесь как можно ближе к модулю техников. Помните, что агрессор нам неизвестен, а опасность велика.

Так же отрывисто и сухо капитан сообщал команде десантного бота все имеющиеся данные о фаготах, пока тот пронзал плотные слои зеленианской атмосферы. Когда же облако плазмы вокруг машины стало достаточно плотным, радиосвязь, как и водится, прервалась.

Шлюп нырнул в грозовые облака, и тут же началась сильная болтанка. В царившем хаосе турбулентных потоков бот швыряло из стороны в сторону, как легчайшее перышко. Воздух, обретший чудовищную плотность, со свистом врывался в решетки воздухозаборников. Боковые стабилизаторы, пытаясь его рассечь, протяжно пели и крупно вибрировали вместе со всем корпусом. Частые всполохи молний выхватывали из мрака силуэт стремительно мчащегося болида, грозясь пробить обшивку его топливных баков. Критическая посадочная траектория оказалась ещё более критической из-за плотной штормовой смеси воздуха, воды и электричества.

Через несколько мгновений бот начал торможение, переходя из состояния свободного падения в снижающийся по спирали полет. Черные щели воздухозаборников вместе с частью фюзеляжа боковых консолей поползли вверх, принимая на себя чудовищное сопротивление набегающих потоков тропосферы. Находящиеся за ними двигательные установки переместились в посадочное положение и натужно взвыли, форсируя скорость. Задняя часть бота полностью трансформировалась.

Сидящие вряд у борта центральной консоли шесть десантников и один врач, плотно закрепленные в жестких креслах автоматическими рамами безопасности, тихо взвыли от накативших перегрузок. Ни у одного из солдат на памяти не было такой жесткой посадки, хотя во время учений они обрабатывали критические траектории захода на планеты. Врачу же, человеку из Касты Ученых, и вовсе было худо. Не облегчала перегрузок и тяжелая броня, в которую все были облачены. Скорее, она ещё больше сдавливала кости, а особенно — грудную клетку. В ушах врача, заглушая мощный рев двигателей, бешено колотилось сердце, норовя выпрыгнуть наружу.

Смысл критической траектории захода на посадку для военно-десантных кораблей заключается в том, что с околопланетного пространства в атмосферу бот ныряет на максимально возможной скорости, когда обшивка ещё может выдерживать высокие температуры трения о воздух. При надобности помогая себе двигателями, бот стремительно падает до некоей предельной высоты, где резко начинает торможение и выход на горизонтальный полет. Перегрузки в этот момент чудовищно велики, и лишь компенсационные системы защитных костюмов спасают людей от мучительной смерти. Подобный способ десантирования выигрывает в оперативности, так как время посадки сокращается в два-три раза, но является достаточно опасным из-за проблем, связанных с перегрузками и расчетом траектории полёта: ошибка в таком расчете может привести к тому, что бот на огромной скорости врежется в поверхность планеты, не успев вовремя затормозить и выровнять свой полёт.

Два пилота в передней части центральной консоли переносили посадку получше: мягкие кресла и летные комбинезоны компенсировали б*льшую часть перегрузок. Впрочем, пилотам было не до физических или моральных переживаний — корабль перестал падать и начал снижение на двигателях, автопилот передал управление на штурвалы. Теперь пилоты выводили десантный бот к месту посадки модуля техников-колонистов.

Корпус шлюпа дрогнул — это выводились шасси.

— Через минуту сядем. Приготовиться всем! — раздался в шлемофонах спокойный голос Малахова — опытного летчика, спускавшего точно такие же «Летучки» на Ханид во время карательных операций. — Посадка будет жесткой, ребята, предупреждаю сразу.

В скудных лучах пробивающего кое-где тучи солнца над поляной с ревом турбореактивных двигателей возник десантный бот, задрав корму и хищно целясь в землю лобовыми обтекателями. Критическая траектория посадки, подразумевавшая свободное падение до малых высот, и сильная турбулентность в грозовых облаках, не позволившая «Летучей мыши» прочно «зацепиться» за стабильные воздушные потоки (впрочем, таковые там всё равно отсутствовали) — всё это не дало возможности достаточно сбросить скорость. С жутким скрежетом лыжи шасси заскользили по бугристой почве, сминая траву и кустарник. Гидравлика амортизаторов не справлялась: экипаж сильно трясло. Быстро приблизившаяся кромка лесного массива окончательно остановила движение шлюпа: с сухим треском бот проломил высокие деревья и вклинился в лес.

В этот же момент дверь в шахту десантного лифта с шипением отъехала вверх, раздался щелчок отключившейся защитной автоматики, и солдаты, откидывая рамы безопасности и хватая прикрепленные рядом «Вулканы», вскакивали и по одному выбегали на спусковую платформу.

Лейтенант — командир отряда — поторапливал и без того не медлящих бойцов:

— Живее! Живее! На платформу! Доктор, вам особое приглашение нужно?

Через несколько секунд, когда все покинули отсек, лейтенант ударом кулака втопил желтую кнопку на стене шахты, и загудели электрические двигатели, опускающие платформу.

До посадочного модуля техников было не меньше пятисот метров, которые предстояло преодолеть бегом. Солдаты, приписанные к «Колумбу-4» на полгода, с тоской бы вспомнили о броневых антигравах, коих аж по две штуки было в каждой «Летучке» на военных кораблях, если б это расстояние было в несколько раз больше, а полкилометра полностью экипированный боец преодолевает шутя.

Подгоняемые криками лейтенанта, десантники гуськом побежали к центру поляны — в сторону места посадки Петрова и Тернета. Ветер у поверхности был не такой сильный, и в тяжелых «Кирасирах» не ощущался вовсе.

Платформа за их спинами бесшумно пошла вверх.

 

ЭПИЗОД 6

Город Керинг.

Планета Офелия.

Неторопливо и бесшумно бело-синий патрульный антиграв скользил над асфальтом, вклинившись в транспортный поток. В нескольких метрах впереди так же неторопливо парил «Гессерваген» — такси явно было пустое, и водитель выискивал голосующих. Сзади, предусмотрительно не приближаясь к полицейскому флаеру и не пытаясь обогнать его на неширокой улице, ехал чей-то частный спортивный автомобиль.

В эпоху небывалого рассвета науки и техники на улицах городов можно встретить столь разнообразные средства передвижения, что от их разнообразия захватывает дух. В одном транспортном потоке рядом с новейшим антигравитационным флаером вполне может оказаться колесный автомобиль довоенных времен с бензиновым двигателем, а крупные мегаполисы наполнены не только продуктами земных заводов, но также необычными и разными аппаратами чужих. Примечательно, что стоимость древнего автомобиля гораздо выше стоимости нового антиграва, как дороже обходится владельцу и эксплуатация такого раритета, потому что запчасти можно сделать только на заказ, а налог на загрязнение атмосферы покрывает солидную часть доходов человека. Техника чужих пользуется хорошим спросом из-за необычности и непропорциональности с точки зрения людей форм и размеров, но её качество, как правило, на порядок ниже. Впрочем, то же самое могут сказать и чужие, покупающие технику землян, ведь на экспорт, известно, уходит совсем не тот товар, что делается «для себя».

В салоне полицейского антиграва сидели Шон Даско и его очаровательная напарница — сейт Кейси. Представители расы девушки не носили фамилий или вторых имён; вместо этого они использовали длинные первые имена, которые по количеству звуков могли превышать сотню. В таком имени закладывается очень разнообразная информация, которая может дать достаточно полное представление о сейте: место и время рождения, принадлежность к конкретному клану или семье, социальный статус, особенности психики и так далее. Для облегчения коммуникации и люди, и сейты используют вместо таких длинных, непроизносимых имён их сокращения до нескольких первых слогов.

Флаер шёл на автопилоте, а патрульные разговаривали. Точнее будет сказать: пытались разговаривать. Впрочем, что происходило в бело-синей капле, никто разглядеть не смог бы: стекла антиграва были тонированы. На Офелии затемнять стёкла разрешалось только Полиции и машинам спецслужб.

— Слушай, ты вроде бы не немой. Или я ошибаюсь?

Кейси было очень скучно. Третий час они летали по улицам квартала, никаких правонарушений не происходило, однообразие окраинных домов с их бело-серыми панелями и слепыми пластиками окон жилых блоков — скучно. Напарник постоянно молчал, бессмысленно уставившись куда-то поверх приборного щитка, автоматика флаера едва заметно попискивала и потрескивала, а завершал картину мелкий дождик, моросящий с самого утра.

Обещание познакомиться поближе Даско выполнять вроде бы и не собирался. Во всяком случае, та пара фраз, которые он бросил напарнице за всё это время, что они провели на дежурстве, не была похожа на активное знакомство.

Уже не в первый раз Кейси пыталась разговорить Шона, задавая ему различные вопросы, пытаясь шутить, но он либо мычал в ответ, либо отмалчивался. Девушка чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности, когда Даско вдруг ответил:

— Ты же знаешь, как людям трудно даётся общение с сейтами.

Внутренне ликуя от того, что напарник хоть что-то сказал, но не зная, как закрепить успех, Кейси произнесла:

— Разве мои «чары» еще действуют?

Некоторые ученые тот факт, что человек сразу же испытывает сильнейшую влюбленность и влечение к незнакомому сейту противоположного пола, связывают с рудиментом телепатического центра, доставшимся представителям расы Сейтхент в наследство от своих далеких и таинственных предков: якобы неосознанно сейты внушают людям состояние любовной эйфории. Эта теория наиболее популярна. Другие ученые связывают это с особым видом биоизлучения, исходящего от сейтов, к которому рудимент абсолютно непричастен. Такое излучение никем и никогда не было зарегистрировано, как и телепатические волны, поэтому теория безосновательна. Но масса различных взглядов и мнений, описывающих порою фантастические причины такого поведения людей, всё же не дала обоснованного ответа.

Без ответа осталось и то, почему через несколько минут, реже — часов человек перестаёт находиться в состоянии «влюбленного по уши глупого щенка», и к данному сейту уже имеет «иммунитет».

— Да прошли уже, наверное, — не поворачивая лица, сказал Шон. — Ты будешь смеяться, но я не знаю, как работать в связке с женщиной, и тем более с женщиной-сейтом.

Кейси смотрела на него недоуменно, даже слегка удивленно. Смеяться она, конечно же, не стала бы, даже если и захотелось очень сильно.

— Я думала, что у людей принято работать вместе мужчинам и женщинам…

Впервые за долгих три часа офицер Даско взглянул на напарницу.

— Так оно и есть. Просто некоторые мужчины или некоторые женщины в силу тех или иных обстоятельств не могут полноценно контактировать друг с другом и, следственно, плодотворно работать, — загнул офицер уж вовсе длинную и малопонятную фразу. — Почему у тебя такой цвет кожи?

У всех сейтов цвет кожи был с голубоватым оттенком, потому что пигмент, вырабатывающийся клетками их кожи, отличался от «человеческого». Кейси же обладала красивой, хорошо загоревшей кожей живущего на экваторе офелианца или заядлого туриста.

— Я перед вылетом сюда провела модификацию. Думала, что сработаться с людьми будет легче, если внешне ничем от них не отличаться. Да и просто нравится мне такой цвет. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

Воздух в салоне полицейского флаера постепенно наполнялся энергией разговора. Кейси была рада этому, а ещё тому, что напарник сам отвел разговор от скользкой темы о неадекватности поведения людей под воздействием сейтского «гипноза». Улыбнувшись, она произнесла:

— Можешь называть меня Кей, если хочешь. Все друзья так меня называют.

— Я уже зачислен в ряды твоих друзей? — пробежавшись взглядом по приборам, улыбнулся Шон. Девушка улыбнулась в ответ и спросила:

— Сколько тебе лет, Шон?

— Двадцать пять, — пожав плечами, ответил он.

— И как долго ты в Полиции?

— В четырнадцать я поступил в Полицейскую Академию Венеры, в девятнадцать закончил её и был приписан к одному из Участков Виктории — это венерианская столица. Там я прослужил два года патрульным, после чего меня отправили в Охранную службу орбитальной станции, где я и работал до перевода на Офелию. И вот, — снова взглянув на напарницу, закончил он свою краткую биографию, — почти уже год я здесь.

Люди ещё с начала Нового времени разделили своё общество на три Касты. Высшей и самой могущественной Кастой считаются Военные. В их руках вся полнота исполнительной власти. Армия, Полиция, Флот — всё, где присутствует оружие, отдано Военным. Основной задачей перед Кастой Военных ставится обеспечение безопасности всего Человечества в целом и отдельных его граждан в частности.

Весь сектор Космоса, принадлежащий людям, величественно рассекают могучие крейсеры Военного и Полицейского Флотов. Орбиты всех человеческих колоний прикрывают заградительные системы Патрульной и Охранной служб и космические станции, несущие сотни ваккуумно-атмосферных истребителей. В любом человеческом поселении есть Военные-Полицейские и Военные-Охранники. Любой достаточно крупный корабль имеет на борту отряд профессиональных десантников, вооруженных современными средствами защиты и эффективным оружием…

Второй Кастой являются Ученые. Это — самая немногочисленная Каста, но, очевидно, самая «умная». Ученые занимаются разработками новых технологий, исследованием Космоса, проектированием новых кораблей… Культура, искусство, медицина, философия — везде, где требуется нестандартная, творческая деятельность мозга, работают Ученые.

Третья, самая многочисленная Каста — Рабочие. Это все остальные люди. Именно они строят корабли и возводят города, колонизируют планеты и обеспечивают Человечество всем необходимым. До недавнего времени эта Каста считалась низшей, но после ряда мятежей гражданские права Рабочих были приравнены к Военным и Ученым. Единственное, что запрещается — носить и использовать оружие. Даже в военное время его необоснованное применение может повлечь за собою весьма крупные неприятности. Исключение делается лишь в редких случаях, где жизнь Рабочего подвергается дополнительному риску, а обеспечить его безопасность другими средствами не представляется возможным.

Примечательно то, что сам человек выбрать, в какую Касту он хотел бы попасть, не может. С рождения и примерно до пяти лет за ребенком неотрывно наблюдают специалисты, выясняя, к чему наиболее пригоден будущий полноценный член Цивилизации. Этот процесс называется профилированием.

У Сейтхента устройство общества было очень похожим.

— А ты? Расскажи о себе, Кейси.

Глянув на дорогу, неторопливо стелющуюся под антигравитационное поле полицейского флаера, Кей пожала плечами и слегка приподняла правую бровь:

— Родилась я в Инкубаторах на Зиде. До двенадцати лет шла обычная физическая подготовка, коррекция тела, профилирование. Потом, когда меня определили в Воины, я была направлена в СпецКорпус РазведФлота, где десять лет училась на пилота-монитора. Завершала обучение я уже на Фаризиде. Там же и получила первую работу — мониторинг пограничных областей Большого Облака. Когда начались совместные учения Земли и Зидараи, я была направлена туда, но уже как офицер Сопроводительной службы — аналог вашего Конвоя. Ну а две недели назад по программе обмена была командирована на Офелию. И вот я здесь.

— М-да… Твоя биография звучит длиннее моей, конечно, — задумчиво глядя на девушку, произнес Шон. — А сколько же тебе лет получается? Прости, если вопрос показался тебе некорректным.

— Тридцать восемь по времени Земли. То есть по вашему биологическому времени. Девятнадцать по времени Зидараи, то есть, соответственно, по нашему биологическому.

Радостно улыбнувшись, обнажив белоснежные зубы, она добавила:

— Я тебя и старше и младше одновременно!

Сейты были долгожителями. Двадцатилетний возраст для человека по времени Земли равнялся трёхсотлетним для сейта по тому же времени. Другими словами, если в среднем биовозраст людей не мог превысить ста двадцати лет, то разумные Сейтхента жили почти по две тысячи лет. Они развивались медленнее людей, но и умирали тоже медленнее. Если сохранять пропорциональность, то Кейси была для Даско сущим ребенком.

— Ты так и выглядишь — лет на восемнадцать-девятнадцать, — констатировал Шон.

Продолжая улыбаться, Кей комично сжала губы.

— Слушай, можно выключить автопилот? Я порулить хочу.

Все антигравы, тем более относящиеся к службам и подразделениям Военных, управляющие органы имели перед обоими передними сиденьями. Вести летающую машину могли попеременно оба пилота. В отличие от флаеров, производители автомобилей — разумеется, не «раритетных», а новейших, менее дорогих, но пользующихся бешеной популярностью даже у чужих, — были более консервативны: управление осуществлялось только с места водителя.

— Конечно, — кивнул головой патрульный, — только не гони слишком быстро.

Немного вильнув и чуточку присев над дорогой, флаер перешел на ручное управление. Мелкие капли дождя продолжали орошать чем-то похожее на них по форме детище разума — эту бело-синюю полированную каплю патрульного транспорта.

Держась правой рукой за штурвал, Кейси щелкала левой по клавишам терминала, сверяя курс. Заодно она протестировала все системы машины и, удовлетворившись результатом, толкнула терминальную панель. Та с тихим жужжанием въехала в приборный щиток.

Шон вопросительно грянул на напарницу:

— Может быть, заедем куда-нибудь, перекусим?

— Уже хочешь есть? Хотя ты прав, обеденное время наступило, — хмыкнула в ответ Кей, бросив взгляд на наручные часы — дешевые пластиковые «Саньямо» с маленьким электронным таблом-циферблатом.

Кейси снова потянулась к панели приборов, чтобы вызвать только что убравшийся терминал и набрать запрос о ближайшем бистро, но Шон её остановил:

— Я покажу, как ехать. Мы с моим бывшим напарником всегда там обедали.

Слегка наклонившись в сторону поворота, патрульный антиграв, сверкая полированным корпусом и полосой проблесковых маячков, свернул на широкий проспект и тут же вклинился в плотный поток транспортных средств, катящихся и парящих по своим делам в большом городе.

 

ЭПИЗОД 7

Туристический лайнер «Метрополия».

Орбита планеты Офелия.

Двух стройных, симпатичных и очень похожих одна на другую девушек проводили в шикарный номер-люкс, освобождённый несколькими часами ранее.

Одеты девушки были в черные, плотно облегающие тело комбинезоны и накинутые поверх жилетки, что простительно было бы пассажирам третьего класса, но никак не верхней палубы, где подобная одежда попросту запрещена. Деликатно сообщив это, провожающий их матрос-швейцар поставил две абсолютно одинаковые спортивные сумки на пол в центре комнаты и удалился по своим матросско-швейцарским делам. Автоматическая дверь за ним с тихим шипением опустилась.

Номер оказался действительно шикарным.

Огромные по меркам космических кораблей комнаты, стены которых обиты красным бархатом, а бархат увешан большими картинами, преимущественно объемными пейзажами. Некоторые картины были написаны настоящими масляными красками и являлись копиями великих произведений прошлого. Хотя, не исключено, что среди них присутствовали и подлинники — туристическая компания, которой принадлежал лайнер, наверняка могла себе это позволить.

Люстры из зеленого венерианского хрусталя таинственно сверкали тысячами искр и россыпью кидали их вокруг. Полы во всех комнатах были устелены мягчайшими коврами, по которым, тем не менее, удавалось свободно ходить, не утопая в их густом ворсе. В гостиной перед имитацией камина лежали три шкуры настоящих уссурийских тигров Земли. Огромные обзорные иллюминаторы из полутораметрового бронестекла были завешаны белыми и красными шелковыми шторами от потолка и до самых ковров. Мебель из марсианских молодых дубов, инкрустированная золотом и казавшаяся неимоверно тяжелой, придавала номеру-люкс вид шикарных императорских хором, репродукции которых видела как-то по ТВ Лика. Повсюду стояли разнообразные позолоченные торшеры причудливых форм. В спальне, занимая всю центральную часть комнаты, возвышалась необъятная двухместная кровать с балдахином, обшитая всё тем же красным бархатом и черно-белым шелком. Именно в эту кровать не замедлила упасть лицом в подушки Тина, после чего блаженно застонала, и стон её длился добрых полминуты.

Санблок этого номера трудно было называть санблоком. Из небольшой комнатки, в которой находилась хромированная, стерильно-чистая раковина для умывания, шкафчик со всякими шампунями-кремами и широкое зеркало в человеческий рост, выходило три двери: одна, собственно говоря, в номер, другая в «туалет типа сортир», где было почему-то два унитаза — с опять же девственно-чистой «блестизной» хрома, — а третья дверь выходила в сауну с большой ванной-джакузи, в которой без труда поместилось бы пять-шесть человек. Ещё в комнате с джакузи была душевая кабинка и паровая баня.

Из столовой, где, помимо большого лакированного стола, главенствующее место занимал ещё и бар с весьма изысканным ассортиментом, было сквозное окно и дверь, ведущие в кухонный блок.

Итак, люкс первой палубы туристического лайнера «Метрополия» имел три больших комнаты: гостиную, спальню и столовую. Помимо этого были кухонный и санитарный блоки. Общую площадь номера девушки боялись подсчитывать, так как не могли понять, как уместился такой шикарный люкс в космическом корабле. Пусть корабль и огромен сам по себе.

— Не знаю, как ты смогла достать билеты в первый класс, дорогая, но я тебе безгранично благодарна, — продолжая валяться на кровати, но уже лицом вверх, проговорила-простонала рыжеволосая девушка.

— Что ты сказала?

По-видимому, другая девушка её не услышала. Она шелестела полиэтиленовыми пакетами в гостиной, очевидно, пытаясь найти что-то в своей сумке.

— Спасибо за отпуск! — крикнула рыжеволосая и улыбнулась. Потом встала с кровати, с явным сожалением встала, и вышла в гостиную.

— Искупаться не хочешь, Тинка? Я вот, например, планирую несколько часов просидеть в ванной, выпить бутылку шампанского, а потом пойти погулять. — Девушка и вправду потрошила свою сумку, а когда вошла Тина, она как раз извлекала со дна объемистого баула округлую бутылку:

— Настоящее офелианское. Самое дорогое, между прочим.

Офелианские вина славились не только приятнейшим ароматом розаира — цветов, из которых они делались, генетически измененных земных роз, — но и состоянием, кое наступало после принятия хотя бы глотка. Настоянные на лепестках прекраснейшего цветка Офелии, вина давали не только легкое алкогольное, но и наркотическое опьянение.

— Откуда у тебя такие деньги, ума не приложу, Анжелика, — приняв бутылку из рук блондинки, задумчиво сказала Тина.

— Ерунда. Достать эту бутылку было гораздо проще, чем пронести её на лайнер, — беспорядочно запихивая какие-то пакеты обратно в сумку, отмахнулась Лика.

— Ну… если учесть, что ты пыталась пронести её в этой сумке. Кстати, ты ведь не покупала шампанское?

— Нет.

Весело хмыкнув, рыжеволосая произнесла:

— Этот номер вроде два солидных мужика занимали. Мне кажется, что такой люкс больше для влюбленной парочки подходит.

— А может они и есть влюбленная парочка? Более того, я уверена в этом, — подойдя к маленькому столику у дивана и взяв с него два длинных бокала, сказала Лика. — Всё, я пошла купаться. Ты как, идешь?

Распуская свою экстравагантную прическу, рыжеволосая шутливо ответила:

— Ты не думаешь, что двух девушек, купающихся вместе, тоже могут принять за любовниц?

Анжелика, мягкой походкой направляясь в сторону санблока и покачивая плавными линиями бёдер, бросила через плечо:

— Мы больше чем любовницы, подруга. Мы в одной связке. Вино захвати.

Несколько секунд Тина стояла и смотрела ей вслед, любуясь грациозными движениями молодого, сильного и красивого тела, а затем пошла в ту же сторону, держа в одной руке зеленую бутылку дорогущего офелианского вина, а другой расстегивая молнию блестящего комбинезона, под которым больше ничего не было.

Блаженно жмурясь, как сытые кошки в лучах солнца, девушки лежали в воде, бурлящей от множества воздушных пузырьков, и получали истинное наслаждение от жизни. Над пенной поверхностью воды были видны только их головы с завернутыми в целлофановые пакеты волосами. Рядом с ванной джакузи стояла полупустая бутылка офелианской «шипучки» и два бокала.

— Как ты думаешь, Тинка, почему человек так любит роскошь?

Слова проговаривались медленно и лениво — горячая вода и слабое алкогольно-наркотическое опьянение разморили и тело, и разум.

Не поднимая длинных ресниц, рыжеволосая ответила:

— Роскошь даёт иллюзию защищенности. И собственной значимости, важности.

Протянув изящную ручку за бокалом, Анжелика сказала:

— Вспомни Верховный Совет Земли: каждый из его членов имеет собственный боевой корабль — роскошь, но в пределах разумного. Разве такой корабль — лишь иллюзия защищенности? А об их собственной значимости для людей и вопросов нет.

— Ты, как всегда, берешь крайние варианты. Советникам роскошь полагается по статусу: корабли, охраняемые резиденции, кортежи. Но ведь по большому счету это всё мишура, не более. Настоящий правитель может быть самым бедным и убогим человеком в стране, но при этом прекрасно справляться со своими обязанностями, потому что он не зависит от роскоши. Тем более, богатство и роскошь — не мерило умственных способностей и каких-то великих заслуг.

Тина открыла глаза и пристально посмотрела на подругу:

— На каждого человека найдется свой убийца. Терроризм, как это ни печально, набирает обороты, Лика — нам ли это не знать? Полной безопасности не существует в принципе. А значимость всех этих Советников относительна.

Отпив дурманящего вина, блондинка с иронией спросила:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не думаю, что наше общество развалится или погибнет, если весь Верховный Совет провалится в чёрную дыру.

— Люди найдут новых вожаков. И дадут им ту же роскошь, — ощущая райское блаженство во всем теле, Лика подобрала ноги и закинула одну на другую так, что острая коленка, оказавшаяся выше, разогнала пенную завесу и заблестела, как вершина айсберга, над водой.

— Конечно. Нам нужны вожаки. И тех, кому суждено стать у руля, задабривают и одаривают. Своеобразная компенсация за ответственность перед людьми.

Тина, последовав примеру светловолосой подруги, потянулась к своему бокалу и сделала глоток. А потом добавила:

— Вообще, я думаю, что роскошь существует постольку, поскольку. Во-первых, она есть только у тех, кому позволено её иметь, а во-вторых, само это понятие относительно, ведь для каждого человека существуют свои ценности, своя роскошь, и совсем не обязательно это должно быть чем-то материальным.

— И кому же позволено её иметь?

Девушка подумала и ответила:

— Тем, кто отвечает не только за себя. Это что касается материальных ценностей. А нематериальные — тем, у кого есть на них время.

В этот момент из динамиков, вмонтированных в потолок, раздался тихий мелодичный звук, означающий начало информационного сообщения. А затем красивый женский голос пригласил всех отдыхающих в ресторан, где сегодня состоится банкет с дегустацией лучший офелианских блюд и вин. Начаться сие радостное мероприятие должно было ровно через час.

— Как бы там ни было, 5 дней роскоши нам обеспечены, — довольным голосом подвела итог девушка, легко выпорхнула из воды и встала на пластиковый коврик рядом с ванной. Тонкими струйками на него стекала вода с обнаженного тела.

— Ты пойдешь на бал, Макеева? Или так и будешь мокнуть в джакузи?

Получив утвердительный ответ («Конечно пойду, не пущу же я тебя одну!»), красавица направилась в душ.

Через сорок минут Анжелика уже была полностью готова к балу. Последние штрихи макияжа ложились на её лицо, придавая тому блеск и очарование Звёздных Водопадов Миранды. Впрочем, без косметики девушка выглядела ничуть не менее эффектно и пользовалась ею скорее для души.

Лика была одета в длинное, сверкающее мириадами искр алмазного напыления красное платье из лучшего офелианского шёлка, которое она приобрела в бутике «дьюти-фри» астропорта Беллы. Платье имело откровенное декольте и невысокий стоячий воротник. Длинные рукава с вышитыми на них золотыми и серебряными нитками Созвездиями полностью скрывали руки. До талии шёлковая материя плотно обнимала тело, подчеркивая каждую деталь его рельефа. Рукава так же были облегающими. Лишь ниже талии платье становилось свободным, с большими вертикальными складками, которые едва слышно шелестели при движении, соприкасаясь между собой. Рукава, воротник и подол платья обрамляли слабо фосфоресцирующие белые полосы.

Светлые волосы были собраны серебряными спицами в высокую и весьма экстравагантную прическу. Лишь пара длинных, волнистых локонов спускалась с висков, подчеркивая нежный овал лица.

Удовлетворившись результатом «боевой раскраски» — как называла макияж Лика — и покрутившись перед большим зеркалом, она крикнула в закрытую дверь спальни — Тина решила переодеться там, унеся свою сумку:

— Эй, копуша! Ты скоро?

Через мгновение створки дверей из тёмного красного дерева раскрылись, и в гостиную, гордо ступая серебряными туфельками, вошла Тина.

Её платье по красоте ничуть не уступало. Тоже длинное, из серебряных селесских нитей, оно издавало при движении едва слышный перезвон. Лика подумала даже, что ей этот перезвон кажется, но потом удостоверилась в обратном.

Декольте платья-металлик было поскромнее, зато клиновидный вырез на спине уходил намного ниже поясницы. С широкой юбкой и без рукавов, наряд был изумительно красив.

Подняв тонкие брови, Тина спросила:

— Как?

Лика улыбнулась, восторженным взглядом давая понять, что платье прекрасно.

 

ЭПИЗОД 8

Транспортный корабль «Дуглас-И19».

Траектория скольжения 909-ARSH233-PROCLONE — 08-NOOH101-HCP.

Транспорт «Дуглас-И19» скользил согласно графику по заранее разработанному маршруту. Длинная сигара корабля разрывала ничто в стремительном движении к точке выхода — орбите человеческого мира Виктории. На борту находились восемнадцать членов экипажа и двадцать три сотрудника Конвойной Полиции, сопровождающие груз — готовые инженерные конструкции для монтажа орбитальных комплексов систем космической защиты. Полёт длился уже больше шестидесяти часов, а впереди было как минимум часов тридцать.

В рубке стояла тишина. Анализаторы и датчики различного рода исправно попискивали, бесполезные в текущем режиме движения радары, наоборот, молчали. Дежурный по связи дремал в широком кресле, а позади него сидел второй пилот, тоже, к слову сказать, пребывающий в лёгкой дреме. Ночная смена (имеется ввиду внутреннее время корабля) состояла лишь из двух человек. Остальные мирно спали в каютах жилого отсека.

Пилот очнулся не сразу.

Аппаратура вдруг показала всплеск активности на всех уровнях контроля. Всплеск, который обычно предшествует окончанию скольжения и выходу в открытый космос.

Транспортник никак не должен был завершить прыжок именно сейчас, за тридцать с лишним часов от назначенного места выхода. Но…

Когда пилот открыл глаза и стал в полном недоумении разглядывать приборы, «Дуглас-И19» уже разорвал невидимую оболочку пространственно-временного континуума Вселенной и материализовался среди ледяных просторов глубокого космоса вдали от каких бы то ни было звезд.

Корабль завершил скольжение, выйдя за несколько сотен световых лет от пункта назначения.

Раздался сигнал тревоги.

Встрепенулся связист. Он тоже сначала обескуражено всматривался в тёмную пелену главного экрана, на которой светились лишь далекие звезды и галактики, но не одного близкого объекта, а затем принялся контролировать прослушивание эфирных частот. Вскоре в рубку вошли капитан и несколько помощников. Каждый занял свое место.

— Почему мы завершили скольжение? — вполне адекватно спросил капитан.

— Не знаю, сэр, — ответил второй пилот. — Должно быть, отказали торсионные приводы.

Голубое свечение гравидвигателей транспортника погасло. Корабль чуть заметно тряхнуло.

— Что это? — поднял бровь капитан.

— Отказ основных маневровых, — констатировал занявший свое место бортинженер. — Отказ основных цепей контроля двигателей, — добавил, немного спустя.

— Что происходит, господа? — капитан начал ощущать недоброе предчувствие. Корабль по непонятным причинам оказался среди глубокого космоса с полностью отключенными двигателями.

— Отказ систем контроля оружием, — сообщил бортинженер.

— Вижу два объекта в пределах досягаемости основных орудий, — это уже первый пилот комментировал поступающие с радара данные.

— Отказ систем связи, — бортинженер.

— Объекты приближаются, — первый пилот. — Расстояние девять тысяч метров.

К транспортному кораблю на большой скорости летели два объекта. Расстояние между ними и «Дугласом» стремительно сокращалось, пока на основном экране в рубке корабля не стало видно, что объекты на деле являются двумя торпедными катерами Флота Земли старых моделей.

— Отказ защитных полей, — вновь тревожно сказал бортинженер.

Экипаж транспортника, лишенный всяческого контроля над своим судном, наблюдал, как катера снизили скорость, приблизились вплотную к корпусу «Дугласа» и «присосались» магнитными аппаратами к местам шлюзовых отсеков.

Положение вещей для капитана стало вдруг очевидным.

— Пираты!

Двадцать два бойца, разделившись на равные группы, бросились к шлюзам. В течение двух минут позиции были заняты. Охрана корабля приготовилась встретить наглых космических разбойников.

Тем временем мощные лазерные лучи кромсали обшивку транспортника, вырезали шлюзовые двери как таковые. Спустя пять минут работа лазеров закончилась. Пираты проникли в шлюзы. Теперь их отделяли от солдат лишь толстые двери-перегородки вторичных камер.

Долго ничего не происходило. Солдаты напряженно ожидали дальнейших действий пиратов; торпедные катера намертво присосались к длинному телу транспорта; вокруг на миллионы километров не было больше ни единой живой души.

Внезапно раздались взрывы. Мощные взрывы сразу на двух шлюзовых площадках. Бойцов от смертельного града осколков спасла лишь тяжелая броня.

Дым моментально заволок прилегающие к площадкам коридоры. В это же мгновение всё судно обесточилось и погрузилось в плотный мрак.

Пиуфф-пиуфф-пиуфф…

Лучи боевых лазеров ударили по солдатам из образовавшейся дыры в потолочном перекрытии. Противник проявил недюжинную смекалку и напал не от дверей вторичных камер, а с верхнего уровня, предварительно проделав в корпусе проход, точно термит, грызущий древесную кору.

Начался жестокий бой. Солдаты едва различали смутные тени за дымовой завесой, но, слава богу, приборы бронескафандров показывали хотя бы это. Ливень из пакетных пуль встретил пиратов. Вокруг быстрым темпом стали плавиться металлокерамические перекрытия коридоров.

Однако, спустя какое-то время, бой завершился. Охрана транспортного судна оказалась уничтоженной и теперь не представляла из себя ничего кроме обугленных кусков мяса в уничтоженных скафандрах. По темным коридорам «Дугласа» нападающие рассредоточились, выискивая и убивая тех, кто ещё остался жив.

Пираты не пустили в бой живых людей. Конвойную Полицию и экипаж «Дугласа» истребили специально созданные для таких операций киборги, чуждые боли и различным эмоциям. Вскоре боевые роботы полностью захватили земное грузовое судно.

 

ЭПИЗОД 9

Планета 54-ON122 (Зеленая).

Солдаты пересекли расстояние до посадочного модуля довольно быстро. Зелёная трава, мягким ковром стелящаяся под ноги, была слегка прибита к земле недавним дождём. Кое-где из неё торчали шары колючего кустарника, чьи шипы, тем не менее, причинить вреда облаченным в броню десантникам не могли.

Ветер уже стих, и о недавней буре напоминали лишь огромные фиолетовые тучи, уходившие на запад, да мокрая и мятая растительность.

Лёгкая туманная дымка клубилась над поляной.

А о недавней бойне напоминали поврежденные в разных местах, выведенные из строя строительные дроиды, валяющаяся тут и там железная арматура, завалившийся набок посадочный модуль. И два тела. Почему-то ни у кого не возникало сомнений, что здесь произошла именно бойня.

Врач, несший в руке плазменную винтовку, а не «Вулкан», как остальные, первым делом опустился на колени рядом с Тернетом.

Обе ноги молодого колониста были оторваны, из чудовищной раны на левом бедре торчал белый обрубок кости. В скафандре повсюду зияли пробоины, похожие на длинные рваные царапины, под которыми угадывались глубокие раны. Плексиглас шлема разорвался на осколки, словно лопнул вовнутрь. Всё вокруг было залито кровью.

Секунду доктор, склонившись над телом, что-то проверял. Потом поднялся, взглянул на бойцов и покачал головой.

— Он умер двадцать минут назад. От болевого шока и потери крови.

Ничего другого десантники услышать уже не ожидали. Все видели ещё на «Колумбе», что осталось от Петрова — две части его изуродованного туловища валялись в нескольких метрах от Тернета, нашлемная видеокамера мёртвым оком смотрела на труп Василия.

Но всё же в глубине души каждый надеялся, что миссия окажется спасательной, а не похоронной, и не потому, что роль героя гораздо приятнее роли гробовщика, а из чувства глубокого единства, которое неизбежно возникает у экипажей, летающих в дальних, неисследованных и оттого опасных уголках Галактики.

— Серж, мы на месте, — сообщил лейтенант в микрофон своего бронешлема. — Давай сюда.

Прежде чем воздух донёс звук набирающих обороты плазмотурбинных двигателей десантного бота, бойцы одновременно присели и направили шестиствольные пулеметы в разные стороны. Лязг снимающихся с предохранителей «Вулканов» заставил доктора, уже склонившегося над остатками Василия Петрова, вздрогнуть и повернуть голову: десантники хищно оглядывали периметр поляны, терявшийся в белесой дымке.

— Что случилось? — зачем-то спросил корабельный врач, хотя обо всём сразу же догадался — визоры всех шлемов выводили данные о приближающихся объектах.

— Движение по периметру. Отовсюду.

Голос лейтенанта был спокоен, но в нём чувствовалась нарастающая жажда битвы, неотвратимой битвы. Чувствовался азарт предстоящей игры со смертью.

Поэтому лейтенант давным-давно был зачислен в Военные.

— Объекты приближаются. Уже больше двух сотен, — описывал происходящее один из солдат. Кто именно — врач не понял, потому что им завладел ужас надвигающейся опасности.

— 400 метров. 350 метров. 300 метров. Объектов больше трёх сотен…

— Серж, ты видишь их?

— Да, лейтенант, вижу на сканере. Они смыкают кольцо на вас. Их очень много.

— Кто они?

— Трава высокая, мне с высоты не видно.

Пилот ответил без всяких эмоций. Ученый-медик подумал, что чего пилоту волноваться-то? Не он ведь стоит внутри смыкающегося кольца. Он сидит в мягком кресле большой и сильной машины, имеющей помимо прочной брони ещё и крылья, чтобы можно было при необходимости спокойно улететь от надвигающейся смерти, показав ей язык (или задницу — кому как приспичит).

Но медик думал неправильно. Голос пилота был спокоен и не выражал эмоций, потому что пилот тоже был Военным.

— ОГОНЬ!

Крик лейтенанта, раздавшийся в шлемофоне, явился катализатором: быстро завращались стволы шести «Вулканов», выплевывая длинные перья пламени и пакетных пуль.

До фаготов — а теперь было точно ясно, что приближаются именно фаготы, потому что их стремительные прыжки стали видны поверх травы — оставалось не больше ста метров. И расстояние это быстро сокращалось.

Секунду помедлив, врач схватил свою винтовку и снял с предохранителя. В визоре шлема тут же появилось перекрестие прицела.

С взявшимся откуда-то остервенением медик принялся палить раскаленной плазмой по приближающимся силуэтам, с удовольствием отмечая, что некоторые из них падали при попадании как подкошенные.

Семь человек, встав спинами в плотное кольцо, жгли пространство вокруг. Фаготы, беснующиеся уже совсем рядом, медленно, но верно смыкали петлю вокруг солдат.

Безобразных демонов под пулеметным огнём рвало на части: пакетные пули, выплевывающиеся «Вулканами», разделялись на два разрывных, со смещённым центром тяжести, и два бронебойных заряда, способных насквозь пронзить обшивку «Летучей мыши».

Когда нападающие достаточно приблизились, раздалось уханье подствольных гранатометов. Пространство вокруг десантников ещё больше стало похоже на прорыв Инферно. Всполохи взрывов непременно ослепили бы глаза, не будь последние защищены фильтрами шлемов, а от ударных волн подкашивались ноги.

Земля дрожала. Воздух рвало в клочья от свиста вращающихся барабанов, огненных очередей и звериного рыка.

С ужасом врач осознал, что фаготы приблизились почти вплотную: гранатометы больше не ухали, а кто-то из бойцов издал душераздирающий, булькающий крик.

Один из нападающих в стремительном броске преодолел жалкие метры, отделявшие его от медика, и занес огромную когтистую лапу для удара. И тут же в его теле появилась круглая обугленная рана — заряд плазмы прошел насквозь и растворил встреченную на пути плоть.

В этот момент над головами десантников взвыли двигатели бота.

На опускающейся платформе, держа в руках сразу два пулемета, стоял второй пилот, и поливал смертоносными зарядами толпу фаготов, уже плотно обступившую обороняющихся.

— НА БОРТ! СКОРЕЕ НА БОРТ!!

Команды лейтенанта корабельный врач уже не услышал. Жилистая лапа пробитого насквозь демона стремительным ударом смяла бронешлем колониста, смешав его мозги с острыми осколками костей черепа.

В то мгновение, когда наступила смерть, на сетчатке того глаза, что не лопнул от чудовищного удара, осталось изображение зависшего над солдатами десантного бота, платформы, опустившейся на длинный стальных тросах почти до самой земли и пулеметной вспышки.

— БЫСТРЕЕ! МАТЬ ВАШУ, БЫСТРЕЕ!!

Лейтенант понимал, что подняться на платформу они не успеют. Все не успеют. И поэтому как мог прикрывал карабкающихся на спасительный островок в этом море смерти людей.

К тому моменту, когда платформа достигла той высоты, чтобы на неё можно было взобраться, из обороняющихся людей в живых осталось только четверо. Включая второго пилота, стоящего в «Кирасире» и водящего стволами пулеметов.

Когда бойцы начали карабкаться на платформу, фаготы предприняли обманный маневр. Сразу со всех сторон они прыгнули на десантников. Солдаты успели среагировать на этот бросок, и шквальным огнём раскалившихся «Вулканов» сшибли всех. Но пока тела демонов корчились в воздухе, разлетаясь к клочья кровавого мяса, из-за их спин в более высоком прыжке показались другие фаготы.

На эту атаку бойцы среагировать не успели.

Тяжелые тела нападающих убийц подмяли под себя облаченных в броню десантников. Со свирепым рёвом демоны стали рвать людей когтями.

Лишь за малую долю секунды до того, как разъяренный фагот свернул ему шею, второй пилот успел крикнуть:

— ПОДНИМААА!!!..

Серж, сидевший в кабине, не видел происходящего. Но догадывался прекрасно — радиоэфир был полон криков, звуков выстрелов и взрывов.

С того момента, как его напарник, облаченный в «Кирасир», начал спускаться на платформе, и до того, как он крикнул «Поднимай!», прошло всего одиннадцать секунд.

Очевидно, десантники успели взобраться на платформу.

Включив подъемник, Серж стал набирать высоту, уходя прочь от дьявольской поляны. Услышав за спиной звук раскрывшейся двери, он повернул голову, чтобы спросить, сколько ребят уцелело…

…И тут же сильные лапы впились когтями в его плечи, ломая ключицы и шейные позвонки, а мощная, безобразная челюсть, лишенная губ, сомкнулась на его лице.

Фонтанчики алой крови, вырвавшиеся из перебитых артерий, мгновенно оросили приборную панель. Дергающееся тело пилота обмякло на ремнях безопасности. Из дыры на месте отсутствовавшего теперь лица на колени Сержа вываливались собственные мозги…

Какое-то время неуправляемый десантный бот продолжал набирать высоту и скорость, но его неумолимо клонило на левый бок. Широкой дугой он пошел над лесом и обязательно рухнул бы в местные джунгли, но на бортовой компьютер пришла команда с орбиты включить автопилот и выходить на стыковку.

Выровнявшись и печально загудев двигателями, бот взмыл к светлеющему небу, оставляя еле заметный инверсионный след.

 

ЭПИЗОД 10

Морской порт «Южный Центральный».

Планета Миранда.

Порт «Южный Центральный» ничем не отличался от таких же грязных, вонючих и шумных портов по всей галактике. Он не был астропортом (или, как некоторые любят выражаться, космопортом), а являлся всего лишь погрузочно-разгрузочной станцией для морских судов дальнего и ближнего следования, которые бороздили все моря и океаны этой водной и жаркой планеты.

Повсюду сновали роботы-погрузчики, рабочие в грязных оранжевых спецовках, какие-то люди в широких шортах и шляпах, матросы и бездомные собаки. Звуки наполняли воздух самые различные: гудки пароходов, лязг подъемных механизмов, лай собак, крики чаек, переругивания рабочих и так далее.

Оксана заворожено смотрела на огромную тушу грузового судна, медленно уходящего от причала. Она никогда раньше не видела морские корабли, даже на картинках или по ТВ. В своё время она летала на катерах космической защиты, но такие экспедиции не вызывали того восторга, какой обуял её сейчас.

Оксана любила море. Шум прибоя, прохладный ветер и солёные брызги всегда манили её, может быть, поэтому она сейчас и оказалась одна, вдали от группы, среди трудящегося персонала крупного порта.

День назад она потерялась. Последняя прогулка перед завершением курса обучения в школе завершилась печально. Её класс отправился гулять по многолюдному пляжу в поисках более или менее свободного места, чтобы хватило на всех. Когда такое место нашлось, то класс разделился: кто-то умчался в ближайшие магазины за пивом и соками, а кто-то сразу же устроился загорать на горячем песочке. Оксана ни с теми ни с другими не осталась, а сразу же пошла купаться. Через полчаса плескаться в горячей воде на пару с каким-то малолетним карапузом, чья мама неусыпно следила за ним с берега, надоело. Оксана решила сходить до морского порта «Южный Центральный», который, как она знала, располагался дальше по берегу в нескольких километрах. Почему-то она пошла одна…

Порт оказался гораздо больше, чем она могла себе представить. Просто кишащий муравейник какой-то, где ни на секунду не прекращалась работа. У огромного пирса стояли не менее огромные океанские лайнеры, в основном грузовые контейнеровозы и цистерны, но в отдалении были видны и два пассажирских. Наверное, слишком долго она любовалась видом гигантов, потому что когда пришла в себя, солнце коснулось горизонта.

Спокойно, без паники она слезла с контейнера, который служил ей наблюдательным пунктом, и пошла обратно, но… робот-погрузчик не заметил её, когда нёсся на корабль, обхватив стальными ручищами-клешнями здоровый металлический ящик. Не заметил и чуть было не раздавил, размазав многотонным весом по бетонному покрытию. Зато сильно дал поднимающейся ступнёй по подбородку, откинул девушку в тёмный угол за контейнеры и поспешил дальше.

Оксана потеряла сознание. Пришла в себя она только на следующий день.

Похоже, за ночь её никто не обнаружил. Что, в прочем, хорошо. Ведь ходят в народе нездоровые легенды про морские порты, в которых похищают людей и делают из них рабов. В частности, в легендах фигурирует и «Южный Центральный»…

Сказать, что девушка заблудилась, было бы сильно громко. Скорее, от удара она не совсем ориентировалась на местности, но то, что по береговой линии можно выйти к пляжу, она догадалась сразу. Правда, дойдя до берега, снова уставилась на корабли, гудящие и дышащие мощью.

— Эй, детка, заблудилась? — услышала она голос сзади. Почему-то голос показался ей очень неприятным. Она обернулась и увидела здоровенного мужика с волосатыми руками, в солнцезащитных очках и грязно-белом комбинезоне.

— Заблудилась, спрашиваю? — повторил он.

— Да нет, — безразлично пожала плечами Оксана.

Тут же чьи-то руки обхватили её сзади, зажали рот и поволокли куда-то прочь. Через несколько мгновений она уже лежала на заднем сиденье старого флаера, который быстро набирал высоту и скорость. Окна летающей машины были так сильно тонированы, что даже изнутри разглядеть что-нибудь наверняка было трудно. Водитель сидел за толстым, явно пуленепробиваемым стеклом.

— Эй! Отпустите меня! — начала кричать Оксана и долбить кулачками в стекло. — Отпустите!

Водитель даже ухом не повел. Он управлял флаером и совершенно не обращал внимания на крики «пассажирки».

Оксана долго кричала и умоляла мужчину отпустить её. Плакала, снова кричала, снова умоляла. Никакого эффекта она не добилась и решила успокоиться, не тратить силы понапрасну. То, что легенды о похищениях говорят правду, она убедилась на собственной шкуре. Налицо похищение и нужно придумать, как выбраться.

Из флаера выбраться не удастся — это точно. Значит, нужно бежать, когда сядем. А где мы сядем? На каком-нибудь далеком острове, скорее всего, где ж ещё. Юная курсантка сильно верила в свои силы и надеялась, что при любом раскладе, куда бы её не привезли и кто бы там ни был, бежать.

В четырнадцать лет наивность ещё никуда не исчезает…

 

ЭПИЗОД 11

Город Керинг.

Планета Офелия.

Кафе было небольшим. Несколько столиков выстроились в ряд у панорамных окон, выходящих на парковочную стоянку. У противоположной стены во всю длину заведения была длинная стойка с высокими табуретами. Над стойкой висел экран визора, по которому крутили музыку. С потолка лился приглушенный розовый свет.

Кафе находилось в здании ГТЦ — Городского Торгового Центра — одного из самых больших сооружений Керинга.

Патрульные сидели за третьим от дверей столиком. Кроме них в кафе было ещё около десяти посетителей.

— Тебе нравится этот город?

Кейси тянула из трубочки апельсиновый сок. Это всё, что она заказала на обед. Шон решил пообедать гораздо плотнее: пустая тарелка из-под супа и обертки от пары гамбургеров свидетельствовали именно о плотном обеде.

Отпив некрепкий кофе, Шон ответил:

— Знаешь, я как-то не задумывался над этим. По мне — город как город. Ничего экстраординарного.

— Ты просто привык здесь жить, Даско.

Он заказал себе ещё один гамбургер, и теперь Кей улыбалась, глядя на попытки напарника говорить с набитым ртом.

— Привык даже не именно здесь жить, а в таком городе.

— Не пойму, о чём ты.

— Ваши города очень похожи один на другой. Даже на Офелии найдется несколько десятков таких же городов, как Керинг. Почти копий.

Дождь за окном утих, и на асфальт парковочной площадки из-за высоких крыш соседних строений падали косые лучи солнца.

Подошедшая официантка — миловидная девица, главной деталью одежды которой были ярко-красные нейлоновые чулки — тихо поинтересовалась, нужно ли что-нибудь полицейским, забрала пустую тарелку и удалилась. Проводя её взглядом, Шон сказал:

— И что? Как будто ваши города не похожи.

— Ну, я не это имела в виду. Слишком однообразные дома у вас. И одинаковые.

Хоть Кейси и говорила на чистом земном языке, ясно и четко проговаривая слова, но иногда выразить свои мысли ей было затруднительно. Шон уже заметил сию особенность, которая весьма его умиляла.

— Ты про жилые кварталы говоришь? Да, там действительно всё однообразно, но в центре-то города вон сколько разных зданий, — мотнул головой в сторону окна и пожал плечами Даско. — Красота!

В центре города действительно было много красивых строений: зеркальные небоскребы корпораций, модерновые дворцы развлекательных комплексов и супермаркетов, шпили передатчиков и флаерных швартовок, ячеистые вязи отелей, пирамиды ресторанов и фешенебельных жилых комплексов. Миллионы тонн бетона, углерода, стекла, железа и прочих строительных материалов, превращенные воображением архитекторов в грандиозный комплекс рвущихся к небу домов.

Сердце города круглые сутки ритмично билось, выбрасывая ввысь столбы света, а в атмосферу — клубы выхлопов. Неоновая и лазерная радуги обрели здесь сотни тысяч новых цветов, не довольствуясь теми семью, которые дала им природа.

Транспорт в центральном районе ходил в два яруса: асфальт и бетон, брусчатка и пластик дорожного покрытия были отданы колесным средствам передвижения — спортерам, мотоциклам и автомобилям. В двадцати метрах над потоком наземным располагался поток воздушный: антигравы различных моделей и размеров синхронно плыли, искрясь в лучах солнца обтекателями.

Кафе, в котором обедали офицеры, находилось не в самом центре, а довольно далеко от него. Но всё же вокруг хватало транспорта, людей и строений.

— Это здесь красиво. А на окраинах? Там всё однообразно. Знаешь, какой унылый вид из окна моей комнаты? — взгляд Кейси застыл на соседнем здании гостиницы, вид из окон которой был наверняка не в пример лучше.

— На то они и окраины. Их ещё трущобами называют.

Закончив с едой, Шон вытирал руки влажной ароматизированной салфеткой. Неловкость в общении, которая присутствовала в начале дня, почти сошла на нет, и офицер был этому рад.

— Вот именно — трущобы. Но скажи мне, Шон, разве тебе не хочется видеть за окнами своего номера красивые деревья, красивые дома, чтобы можно было часами сидеть и просто смотреть на них? Разве тебе не хочется слышать пение птиц по утрам и крики играющей во дворе малышни по вечерам вместо гудения двигателей?

— Если честно, то я не размышлял об этом, Кей. А часами пялиться в окно — так на это у меня времени нет. Но я понимаю, что ты имеешь в виду, и попробую ответить.

Поправив рукой улитку оперсвязи на правом ухе, Шон почесал затылок:

— Дело здесь скорее всего не в эстетике, а в экономичности. Строить панельные дома дешевле, чем возводить их из углерода. Дешевле, быстрее и проще. Чем ближе друг к другу они расположены, тем меньше затрат на строительство коммуникаций. Чем выше дом, тем больше народу можно в нем расселить. А если рассуждать с эстетической точки зрения, то мне кажется, что для того и существуют центральные кварталы — любоваться экзотикой, восхищаться архитектурой…

Допив кофе, он продолжал:

— Трущобы — это как обратная сторона жизни. Центр со всеми своими развлечениями притягивает, а окраины отталкивают, но говорят при этом: «Жизнь состоит не только из радостей, развлечений, отдыха и так далее. Мегаполис — это не только высотки магазинов и отелей, а ещё фабрики и заводы, школы и больницы». Я лично сомневаюсь в том, что люди будут лучше работать, если вокруг них зацветут райские кущи. Пока рядом серость, уныние и однообразие, люди будут стремиться сменить всё это на что-то другое, более эстетичное. Будут работать ради этого. И как я уже сказал, эти стандартные десяти-, двадцатипятиэтажки, в которых мы живём, гораздо выгоднее строить. Да и с точки зрения безопасности слишком растить город вверх нецелесообразно.

Даско не заметил, как начал горячо жестикулировать. Для него это было совсем необычно, так как Шон жестикулировал только в присутствии друзей, каковых на Офелии у него не было.

Кейси внимательно слушала напарника, мягко смотря на него голубыми глазами. Когда Даско умолк, она заговорила:

— Ты прав по-своему, Шон. По твоим словам дело обстоит так: с одной стороны есть апельсин, с другой — желание его съесть. Это понятно. Но часто, и примеров тому масса, апельсин находится слишком далеко. И желание его съесть превращается в желание съесть что-нибудь другое, хоть отдаленно напоминающее этот ваш фрукт. Понимаешь, о чём я говорю?

Шон не понимал, что хотела ему поведать об апельсине напарница, но зато догадывался, что речь совсем не о фруктах. Поэтому честно утвердительно кивнул головой.

— Если бы красота центра была одинакова для всех, и доступна для всех… Но на деле выходит что? Большая часть людей, на которых, по сути, и стоит вся цивилизация, живут в трущобах, в стандартных грязных панельных домах, и ты сам понимаешь, что далеко не у всех есть возможность заработать на переезд. Вот. Но при этом кто-то живёт в шикарнейших домах — не обязательно в центре, — имея и огромную квартиру, и изумительный вид из окон, и т. д. и т. п.

Последние слова Кейси произнесла как «И тэ тэ дэ и тэ тэ пэ».

— Я хочу сказать, что это приводит к таким негативным эмоциям, как зависть, злость, обида. Это разделяет людей, отдаляет их друг от друга.

«Мы делили апельсин — много наших полегло», — подумал Шон, а вслух сказал:

— Ну ты, Кей, загнула. Знаешь, если отделить центр от прочих районов, заблокировать въезд и выезд, то люди по одну и по другую сторону начнут очень сильно возмущаться. Одни из-за того, что недоступна эта самая красота, другие — потому что…

— …Перестанут ощущать своё материальное превосходство. К тому же блокада — это ограничение свободы. Той или иной. Невозможность удовлетворения каких-то потребностей.

Вздохнув, Шон хмыкнул:

— Спор не о чем, короче. Ты приводишь в пример Сейтхент. У вас и города зелёные и экзотичные, и дома индивидуальные. Все равны и всё для всех. А люди всегда делились. На сорта. Что бы там ни говорили историки. И тем не менее мы прекрасно процветаем как цивилизация. Может быть наша сила — в разделении?

— Шестьсот лет назад вы почти самоуничтожились. Разделение опасно.

Кейси наблюдала через плечо напарника, как вошедший самец каоли, на бедрах которого висели кобуры импульсников, хищно оскалился и начал утробно рычать, но заметив двух полицейских-людей, поспешно ретировался. Наверняка солдат-каоли заходил для того, чтобы устроить очередной скандал со стрельбой. Но полицейских, тем более полицейских-людей все ящеры боялись.

— Вы тоже делитесь, — заметил Шон.

— На Бойцов, Изобретателей и Строителей. И у нас возможен свободный переход из группы в группу, если в том есть личная потребность. Ещё мы делимся по должностям, но это — степень ответственности, а не материального благосостояния.

С этим Даско вынужден был согласиться. В мире людей начальники, заведующие лабораториями и офицеры старшего звена живут гораздо лучше простых смертных.

На улице снова заморосил проклятый дождь. Было видно, как крупные капли на стеклах и металле патрульного антиграва, стоящего совсем рядом с окнами кафе, собирались в ручейки и стекали на желтую брусчатку из звездообразных кирпичиков. Пристроившиеся рядом флаеры хоть и принадлежали к разряду дорогих, всё же не так красиво смотрелись, как сине-белый полубоевой полицейский болид.

Спор не был принципиальным. Скорее, это был просто разговор, а не прения, когда Шон обязательно злился, если не удавалось доказать свою правоту. Подумав о том, что ему — Шону Даско, двадцатипятилетнему офицеру Полиции Керинга, Офелия — повезло и с работой, и с напарницей (второе было гораздо весомее) и улыбнувшись, патрульный перевел взгляд с флаера на напарницу, чтобы предложить ей продолжить патрулирование…

…И испугался.

Модифицированная кожа на лице Кейси стала бледной, широко распахнутые глаза уставились в пустоту, а нижняя губа, обнажив ряд белоснежных зубов, чуть заметно подрагивала.

Какой-то частью сознания Шон догадался, что Кейси находится в трансе. Рудимент телепатического центра между мозжечком и полушариями мозга иногда каким-то образом влиял на некоторых сейтов, вызывая те или иные способности, в давние времена звавшиеся паранормальными, а сейчас просто икс-сенсорикой. Какими способностями могла обладать Кейси, Даско не знал.

Способности к икс-сенсорике проявляются не у всех сейтов. Наследие предков, как правило, показывало себя спонтанно, и предугадать очередной «приступ» экстрасенсорики почти невозможно. Можно лишь предположить, какого рода окажется это наследие. Обычно каждый сейт, склонный к спонтанной икс-сенсорике, в течение всей жизни оказывает одни и те же воздействия на окружающую действительность. Например, это может быть паракинез, и ближайшие предметы начинают вдруг самостоятельно двигаться в пространстве. Другой пример — телепатия, когда сейт обретает способность получать и передавать мысли. Изменение параметров собственного тела, предсказание будущего, левитация и многое другое — всё это относится к икс-сенсорике и почти не поддается изучению. Но самым страшным является то, что сейты не могут полностью контролировать свое воздействие, и происходят несчастные случаи: загорается одежда на окружающих, захваченные подсознанием предметы ломаются или причиняют вред чьему-нибудь здоровью, слишком сильное воздействие на разум приводит к сумасшествию или потере памяти…

Перегнувшись через стол и уронив пластиковый стакан из-под кофе, Шон обеими руками встряхнул Кей за плечи. Почему-то он был испуган видом напарницы. Слишком глубоки и темны казались её глаза, мгновение назад бывшие ослепительно-голубыми.

Губы девушки шевельнулись, произнося какое-то слово. Руки офицера ещё раз сильно тряхнули плечи.

Внезапно взгляд Кейси просветлел, и она вскочила на ноги, заставив то же самое сделать и напарника, чьи руки всё ещё находились на её погонах.

— Вторжение, — тихо сказала девушка. — На нас напали, Шон.

Смысл этих слов дошел до офицера только тогда, когда он врезался головой в стойку бара. Мощная взрывная волна вдавила стеклопластик окон вовнутрь, и те лопнули множеством мелких осколков, сеча кожу лица. Все посетители кафе валялись на полу. Кто-то стонал, кто-то вскрикнул и умолк. С улицы доносились визг женщин и верещание автомобильных сигнализаций, звон бьющегося стекла заглушили сигналы транспорта.

Пол мелко дрожал под ногами.

Поднявшись на ноги и рывком подняв напарницу, Шон развернулся в сторону входа с целью покинуть помещение и немедленно выяснить, что произошло, но…

Свет в его глазах померк.

Воздух вдруг стал твердым и сжал грудь и голову. Земля содрогнулась как при сильнейшем марсианском «землетрясении», стены помещения, казалось, обрели разум и решили разбежаться в разные стороны, предоставив людям самим решать проблему падающего потолка.

Небо над крышами ближайших домов из серого превратилось в ярчайше белое, принеся откуда-то адский грохот разверзшейся Преисподней.

Шон не видел и не слышал этого. Он был твёрдо уверен, что перепонки его разорвались, а глаза лопнули.

С треском пробив дерево и пластик стойки, он влетел в вывернувшиеся двери кухни, проехал по выложенному керамической плиткой полу и ухнул в провал, образовавшийся, очевидно, ещё при первом ударе («Взрыве?»). Одновременно с ним этот стремительный путь повторила и Кейси.

Через полсекунды, раскрошив стену, в кухню с грохотом влетел полицейский флаер, сминая микроволновые плиты и шкафы с разной утварью.

Началось вторжение.

 

ЭПИЗОД 12

Полигон виртуальной реальности.

Планета Техно.

— Внимание! До погружения осталось тридцать секунд!

Голос компьютера был приятным. Почему-то люди чаще всего дают машинам именно такие голоса: женские, с некоторой ноткой томности; при желании можно представить обладательницу подобного голоса развратной богиней с пламенными губами и холодным как вакуум сердцем.

Техники замерли на местах, каждый смотрел в свой монитор. В центре сферического помещения на кресле весьма впечатляющего вида, будто груда нагроможденных друг на друга металлических конструкций, полулежал утопающий в проводах человек. На его голове находился шлем виртуальной реальности, полностью скрывающий лицо, уши, часть шеи. Толстые витые кабели соединяли кресло с оборудованием по периметру помещения.

— До погружения пятнадцать секунд.

Поль Ренни — именно он сидел в кресле — сжал кулаки и остановил дыхание. Он знал, на что идёт.

Абсолютная тишина, не нарушаемая посторонними звуками. Легкое голубоватое свечение от гипноэкранов шлема, почти неуловимое за закрытыми веками. Ощущение собственного пульса на шее и запястьях. И мысленный отсчет времени, оставшегося до скачка в совершенно иной мир, где правят не привычные законы вселенной, а совсем другие, подвластные твоему мозгу. И программе.

Поль давно мечтал попасть в Игру. Разного рода слухи — один страшнее и нелепее другого — не стали препятствием для этого. Последний барьер, отделяющий его от виртуальной реальности, сам собою исчез около месяца назад: нежданно-негаданно молодой оператор клим-установки на Фениксе выиграл солидную сумму в галактической лотерее. И кто говорил, что уйшарцы не делают билетов с крупными выигрышами? Призовых денег как раз хватило на билет до Техно. Точнее, на билет в Игру, подразумевающий билет и до Техно.

— Погружение в Игру, — буднично констатировал компьютер.

Но для Поля эти слова звучали равноценно трепетной фразе: «Вы попали в другую реальность, молодой человек».

В шею чуть ниже затылка впилась толстая игла интерфейса. Голубое свечение экранов взорвалось хаотичными плясками разноцветных пятен, геометрических фигур, мыльных пузырей и самыми неожиданными звуками. Да, Полю почудилось, будто он стал слышать глазами. Тело перестало чувствовать само себя, как будто растворилось в воздухе, расплылось по всему свободному пространству. Сознание старалось не отступать и разделилось на бесчисленное множество ветвей, каждая из которых жила самостоятельной жизнью. Где-то всё дальше и дальше пульсировало слабое «Погружение в Игру… погружение в Игру… погружение в Игру…».

 

ЭПИЗОД 13

Штаб-квартира СБС.

Мегаполис Лау.

Планета Лаоки-Джи.

Створки дверей бесшумно отъехали по диагонали в стену. Из залитого розовым светом коридора в зал прошёл высокий мужчина в блестяще-белом комбинезоне Службы Безопасности. Длинные светлые волосы со стальным отливом колыхались в такт его шагам, на бедре прочно висела кобура плазменника. Мужчина обошёл длинный ряд черных кресел, стоящих вокруг массивного стола, и приблизился к человеку, сидевшему у дальнего его конца.

— Рад видеть вас снова, Раамон, — поднялся навстречу вошедшему человек, облаченный в плотный серый комбинезон.

— И я вас, господин консул, — откликнулся на приветствие светловолосый. Мужчины положили друг другу на плечи правые руки — жест доброй воли и хорошего расположения.

— Как провели отпуск? — поинтересовался консул.

— Спасибо, я отлично отдохнул. Курорты Земли оказались ещё лучше того, что я о них слышал.

— Приятно слышать, что хоть кто-то из моих сотрудников нормально проводит время.

Консул вернулся на своё место и указал собеседнику на стул рядом.

— Я так понимаю, господин консул, вы вызвали меня не для того, чтобы узнать о достопримечательностях Земли? — вежливо спросил Раамон.

— Вы правы, мой друг, — вздохнул консул. — Боюсь, что скоро вам придётся снова оказаться на этой планете, но уже не в качестве туриста.

Длинноволосый блондин с кожей цвета безоблачного летнего неба внимательно слушал.

— Я вынужден отправить вас на новое задание, которое не требует отлагательств. Дело в том, мой друг, что наша служба получила информацию о готовящемся террористическом акте на Земле, который должен состояться во время встречи глав гуманоидных цивилизаций. В организаторах этого акта мы подозреваем преступный синдикат «Крылья Возмездия» и его руководителя Евгения Рафова. Вы слышали что-нибудь об этом синдикате? — поинтересовался консул, вскинув брови.

— Да, — ответил Раамон. — Это преступная организация, членами которой главным образом являются представители цивилизации людей. Занимается незаконной торговлей оружием, наркотиками, информацией. Также подозревается в работорговле, пиратстве и устройстве нескольких терактов на разных планетах.

— А Рафов?

— Евгений Рафов является руководителем «Крыльев», одним из самых разыскиваемых преступников земных спецслужб.

— Совершенно верно, генерал. Этот человек крайне умен и фанатичен, а поэтому чрезвычайно опасен. Ваше задание: найти и ликвидировать Рафова, а так же предотвратить возможность террористического акта на Земле.

Раамон смутился. Немного подумав, он спросил:

— Но почему человеческими преступниками должна заниматься Служба Безопасности Сейтхента? Ведь возможности аналогичных земных структур позволяют…

— Извините, но я вас перебью, — прервал его консул. — Земные спецслужбы, очевидно, не в состоянии предотвратить нависшую над встречей угрозу. Иначе они давно бы истребили такое явление своей цивилизации как пиратство и, соответственно, пиратские синдикаты. Более того, друг Раамон, за последние два месяца резко возросло количество пропавших в скольжении кораблей. Наших кораблей, понимаете?

Генерал кивнул.

— Мы обязаны принять меры для обеспечения безопасного прохода судов хотя бы по своим секторам. Никогда еще наш Флот не сталкивался с такой серьезной проблемой, как частое исчезновение кораблей, ушедших на скольжение. Теоретически возможно «выхватить» корабль из скольжения, если знать точные координаты точек входа-выхода, энергетические параметры силовых установок и стартовый импульс, но на практике никому это не удавалось. Очевидно, не удавалось до сегодняшнего времени.

— «Крылья» вовсе не обязательно являются виновниками пропажи кораблей, — возразил Раамон. — Вполне вероятно, это дело рук двух других влиятельных синдикатов.

— Вы говорите о «Чёрных мундирах» и «Призраках»?

Генерал подтвердил, что именно их и имел ввиду.

— Позвольте не согласиться с вами. Два этих клана лишь мелкие шайки по сравнению с организацией Рафова. Они занимаются исключительно преступностью и не претендуют на что-то иное. А «Крылья возмездия» пытаются влиять на политику. И, заметьте, на политику не только Земли, но и прочих гуманоидных рас. К сожалению, спецслужбы Человечества недооценивают силы «Крыльев», и больше всего об их непричастности к каким бы то ни было пропажам судов заверяет организация СОВР — Специальный Отдел Военной Разведки. Я не хочу делать каких-либо поспешных выводов, но, друг Раамон, СОВР может покрывать Рафова. Не знаю, для чего, не знаю, как, но… У наших союзников людей все может быть, они сами так и говорят.

Консул нажал на пульте, встроенном в стол, какую-то кнопку, и тут же перед сидящими возникла яркая голограмма, показывающая Евгения Рафова во весь рост. Рядом с ним медленно вращалась большая эмблема синдиката: морда леопарда, разинувшего пасть с острыми и длинными клыками, заключенная в круг, а сам круг окаймляли развернутые перепончатые крылья летающего ящера.

— Могу я поинтересоваться, что произойдёт, если всё же теракт случится? — осторожно спросил Раамон.

Консул нахмурился и жестко взглянул в глаза собеседнику:

— В этом случае последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Молодая раса банглорцев, как известно, обладает крайней степенью агрессивности и экспансионистским характером. И при этом, не смотря на свой незначительный возраст, она развивается чудовищными темпами. Среди гуманоидов банглорцы — наши наиболее вероятные противники. Более того, раса Лиалая недовольна многими совместными проектами Земли и Зидараи, в первую очередь — военными. Случись террористический акт, наши отношения с лиаланцами весьма натянутся.

— И, что наиболее остро в сложившейся ситуации, — продолжил консул, — это охлаждение отношений Человечества и Сейтхента.

— Но ведь Союз гуманоидных рас, главными членами которого являемся мы и люди, образовался в результате референдума и является самой прочной структурой. Не думаю, что теракт (даже такого уровня) сможет серьезно повредить нашим отношениям, — вставил Раамон.

— Хоть правительства наших цивилизаций обеими руками за Союз, многие граждане уже изменили свое мнение относительно подобного объединения. Боюсь, что достаточно и не такого серьезного повода, чтобы Сейтхент обзавелся парочкой систем вроде мятежных планет Ханида у Человечества.

Раамон кивнул в сторону голограммы:

— Как я смогу отыскать его? Ведь это песчинка в пустыне…

— У меня есть проверенные сведения, что месяц назад его видели в городе Виллмаут на Римане-2, - ответил консул и вздохнул. — Боюсь, что вам придётся отталкиваться только лишь от этой информации.

Консул открыл контейнер стола и достал из него маленький кристалл:

— Всё что может пригодиться — здесь, — он отдал носитель информации генералу. — Я полагаюсь на ваш опыт спецопераций на территории людей.

— Разрешите идти? — попытался встать Раамон, но консул задержал его, положив свою руку тому на плечо.

— Не спешите, друг мой. Так как задание чрезвычайно важно для нас, я должен добиться максимальной эффективности ваших действий. Вы будете работать с напарником.

— Что? — изумился генерал, и его изумление было настолько искренним и так сильно отразилось на лице, что консул чуть было не крякнул от смущения.

Уже двенадцать лет Раамон работал в одиночку, потому что прошлый напарник, с которым он выполнял все операции, погиб от несоблюдения устава, от элементарной оплошности. Больше генерал не желал брать на себя ответственность за сотрудников СБС. К тому же, его напарником была женщина, которую он любил, и это ещё более уверило Раамона в невозможности работать в паре далее…

— Господин консул, ведь вам хорошо известно, что я не…

— Успокойтесь, мой друг, — взмахом руки тот заставил подчиненного замолчать. — Я хорошо помню о трагедии, случившейся с вашей напарницей, но я обязан, понимаете, обязан дать вам ведомого. Иначе миссия может оказаться невыполнимой.

Терминал призывно пискнул, и консул согнулся над ним, чтобы что-то сказать адъютанту, после чего пояснил:

— Человек, с которым вам предстоит работать, уже появился. Сейчас я представлю вас друг другу.

Несколько секунд спустя двери раскрылись и впустили в зал офицера Службы Безопасности Сейтхента. Им оказалась стройная, хрупкая на вид девушка с глубокими черными глазами и короткой стрижкой. Она подошла к консулу и вежливо поклонилась, даже не взглянув в сторону Раамона, который точно замер на месте, не двигаясь и не спуская взгляда с девушки.

Боги, думал он. Это же Лаки, моя бывшая ученица! Всего семь лет назад она окончила Академию, и теперь, оказывается, считается сотрудником, достойным быть ведомым у резерда — шпиона-профессионала. Генерал вспомнил, как сильно присутствие рядом Лаки помогло пережить утрату любимой женщины, и смутился. Впрочем, смущения на его лице не отобразилось.

Консул встал и положил руку на плечо девушки, а затем представил её:

— Итак, Раамон, это Лаки. Она самый перспективный молодой агент на сегодняшний день. В её послужном списке немало труднейших задач, решенных с несомненным блеском. Лучшего напарника я вам найти бы не смог.

Теперь девушка повернулась к генералу. В её взгляде читалось дружелюбие и доброта, но не капли робости, восхищения или смущения, как раньше — в Академии, когда Раамон был её непосредственным наставником, да к тому же старше на триста шестьдесят девять лет. Лаки подняла руку и подождала, пока то же самое сделает генерал, а затем они обменялись приветствием.

— Я польщена, что мне предстоит работать с таким легендарным агентом как вы, генерал, — сказала она, не лукавя.

— А я рад, что мои ученики оказались способнее меня в их годы, — с легким поклоном ответил Раамон.

— Зная, что Лаки ваша бывшая ученица, я позволил себе утвердить именно её кандидатуру на роль вашего напарника. А теперь, господа, мой адъютант проводит вас для дальнейшей подготовки. Желаю успеха.

Консул сопроводил агентов до выхода из зала, после чего вернулся к своему рабочему месту и взялся за повседневные задачи, требующие немедленных решений.

 

ЭПИЗОД 14

Охранная станция «Вега-420».

Орбита планеты Офелия.

Дежурный раскинулся в кресле, закинув одну ногу на подлокотник. Конец смены на самой удаленной станции наступит ещё не скоро, и всё оставшееся время, как обычно, придётся скучать. Стандартная проверка систем заняла лишь пару минут, её результаты оказались самыми, что ни есть, обычными, теперь необходимо как-то убить скуку.

На мониторе компьютера работала игровая программа, в которой было необходимо правильно разместить фигуры разной формы, падающие сверху в «стакан». Сотни раз пройденная игра пользовалась популярностью на подобных станциях из-за способности как раз убивать время. И дежурный ловко орудовал манипулятором, размещая фигуры в соответствии со своей логикой.

На середине игры призывно запищал пульт, что случалось с ним крайне редко. Дежурный застопорил программу и повернул голову в сторону информатора, который сообщил, что сканирующие пространство приборы обнаружили нечто подозрительное. Быстро набрав на клавиатуре команду, дежурный вывел на монитор информацию о результатах сканирования и чуть не вывалился из кресла.

— «Вега-420» вызывает центр, — вмиг взволнованным голосом произнёс он в микрофон.

— Центр слушает. Что у вас случилось? — почти сразу пришел ответ.

— В пределах охраняемой территории обнаружены неопознанные объекты. Включаю трансляцию на вас.

Свистнул информатор: установился прямой канал с Центром планетарной защиты. Миллионы байтов заскользили во встречном направлении.

— «Вега-420», это центр. Определите количество объектов.

— Около пяти десятков. Количество постоянно растёт.

По ту сторону связи замолчали, получая информацию с компьютера охранной станции, а затем голос, принадлежащий уже другому человеку, сказал:

— Станция, мы не видим следов выхода. Уточните информацию.

Уточните информацию!.. Как я могу уточнить вам информацию, если вижу то же самое, что видите вы!

— Следов выхода нет. Объекты материализуются в пространстве без всплесков, — ответил дежурный, сам прекрасно понимающий абсурдность своих слов. Ведь выход из скольжения — а этим принципом движения пользуются все межзвездные корабли Галактики — производит массу возмущений в радиоэфире и создаёт определенное пространственное искривление, проходящее, однако, со временем. Неопознанные же объекты просто начинали регистрироваться аппаратурой, словно всегда были в том месте, а не появились внезапно из ниоткуда.

— Уточните информацию, — повторил голос.

— Центр, я повторяю: следов выхода не зафиксировано.

Боже мой, а может я в бреду? На этой поганой станции запросто сойти с ума от безделья…

В пространственной голограмме радара количество красных мерцающих точек постоянно увеличивалось, что говорило об увеличении неопознанных объектов. Дежурный вывел на свой монитор данные оптико-телескопической системы и увидел большие тёмные силуэты на фоне звезд, кажущиеся почти неподвижными. Компьютерная обработка показала, что объекты напоминают грибы с длинными корнями и движутся в сторону планеты с большой скоростью.

— «Вега-420», это Центр. Пустите программу опознания-связи и ждите дальнейших инструкций.

Дежурный набрал команду на запуск программы. На всех радиочастотах, на всех известных языках и кодах в сторону объектов понёсся сигнал, несущий предупреждение о вторжении на охраняемую территорию и требование немедленной связи. Цикличная программа повторялась раз за разом, но ответа не поступало. Количество объектов с полусотни увеличилось до полутысячи, что заставляло сильно нервничать.

Прошло около пяти минут, но ответа так и не последовало. Вместо этого в динамиках вновь раздался голос:

— «Вега-420», это Центр. Приказываю открыть огонь по неопознанным объектам. Повторяю: приказываю открыть огонь по неопознанным объектам.

Вот и случилось то, чего никогда не случалось. Дежурный втайне надеялся, что за всю жизнь ни разу не окажется в ситуации, когда придётся начинать стрельбу, и казалось, так оно и будет, но…

Рассчитываю жить вечно. Пока все идет хорошо…

Боевые системы охранной станции получили команду на атаку.

Восемь башен с установленными на них комплексами пакетных лазеров развернулись в ту сторону космоса, где была их цель.

Распахнулись створки двенадцати выпускных шахт, и в их черной глубине системы наведения фотонных торпед приняли данные о цели.

Крупнокалиберные пулеметы на четырех турелях блеснули в солнечных лучах полированной поверхностью стволов и уставились в пространство, где находилась приближающаяся цель.

Охранная станция «Вега-420» первый раз за свою долгую жизнь пришла в полную боевую готовность. Дежурный, сидевший глубоко внутри неё, почему-то решил дать залп сразу из всех орудий. Ему подумалось, что это будет надежнее.

Пальцы пробежали по клавиатуре терминала, и боевые системы получили команду на огонь…

 

ЭПИЗОД 15

Туристический лайнер «Метрополия».

Орбита планеты Офелия.

Убранство коридоров и помещений первого класса полностью соответствовало убранству люксовых номеров. Мягкий ворс ковровых дорожек приятно стлался под ногами, стены украшали вязи живых цветов, декоративные светильники и проекционные картины. Сводчатый потолок мягко испускал теплые лучи дневного света, скрытые от глаз динамики разливали нежную тихую музыку.

Швейцар, дежуривший, оказывается, у дверей номера, проводил девушек ко входу в банкетный зал, где уже полным ходом шла дегустация офелианских вин и блюд.

Мужчины и женщины, преимущественно пожилого возраста, разодетые по последней моде в экстравагантные платья-металлик и фосфоресцирующие смокинги, чинно восседали на огромных креслах перед уставленными яствами не менее огромными столами. Несколько самок каоли, обтянутые неизменными кожаными поясами, гордо расхаживали по залу, видимо, переваривая пищу. Голубокожие сейты в белых праздничных комбинезонах о чем-то весело разговаривали между собой, периодически поглядывая на соседний стол, где сидела раскрасневшаяся от смущения девушка из расы людей. Представителей иных рас видно не было. Возможно, с группой туристов они отправились на Офелию смотреть тамошние достопримечательности.

Проводив девушек к столику, швейцар вежливо раскланялся и удалился. На смену ему тут же подоспел официант в белой форме с синими полосами, эмблемой Флота Земли и значком лайнера. Поинтересовавшись, что желают очаровательные гостьи, он удалился выполнять заказ.

— М-да… Умеют наши строить.

Лика обвела взглядом стены и потолок зала, которые сплошь состояли из огромных панорамных экранов, позволявших любоваться звёздами, туманностями, далекими галактиками. Справа от «Метрополии» сиял подернутый дымкой облаков шар Офелии.

Тина глянула «наверх» — километрах в пятидесяти виднелась громада полицейского крейсера «Пикария»: две узких, спаянных у основания скругленных пирамиды воплощали собой силу и мощь человеческого оружия. Второй крейсер — «Властелин» — находился, по-видимому, «снизу». Два боевых корабля охраняли туристический лайнер от возможного нападения и всюду следовали за ним. Не смотря на то, что «Метрополия» сама обладала достаточным огневым потенциалом для отражения пиратских атак, крейсеры Эскорта давали дополнительные гарантии безопасности. В Галактике за последние годы медленно, но неумолимо назревал конфликт между «молодыми» и «старыми» расами, и все чаще и чаще происходили локальные стычки, в которых нередко погибали мирные жители. К тому же, поползли леденящие кровь слухи об увеличении случаев пропажи кораблей, даже боевых! Никто не знает, когда, собственно, начались эти пропажи: десять, двадцать, пятьдесят лет назад, но с каждым годом число бесследно исчезнувших в глубинах Космоса судов растет. Ныне же наблюдается просто-таки всплеск мистического исчезновения кораблей! На орбитальных пирсах и в доках Военно-Космических Сил множатся страшные легенды о неизвестной расе людоедов. Именно людоеды и похищают корабли, чтобы полакомиться их экипажами. Подобные точки зрения не может пошатнуть даже факт того, что не только человеческие корабли странным образом пропадают; у Флотов других рас та же проблема.

Подошедший официант, уже другой, поставил перед девушками два бокала светящегося напитка — алкогольного, скорее всего.

— Неплохая вечеринка. Вот только какого черта здесь делают каоли? — глазами Тина указала на ящеров, усевшихся в просторные кресла-насесты в отдалении.

— Это же самки. К тому же молодые.

— Ну и что? Сколько бед уже стряслось из-за этих рептилий. Не думала я, что на лучшем туристском корабле позволено находиться чешуйчатым.

— На то он и лучший. Компания не разделяет клиентов на каоли, людей или сейтов. Она разделяет их только на платежеспособных и неплатежеспособных, — Лика пригубила вина и, нахмурившись, продолжила: — Я не удивилась бы, увидев здесь селесидов.

Девушки замолчали, прислушиваясь к ощущениям, которые вызывал светящийся напиток. Ощущения были самыми что ни есть приятными.

Скоро официант, тот самый молодой парень, что брал у них заказ, принёс на большом подносе две тарелки, накрытые серебряными колпаками, и разнообразные закуски. Поставив все это на стол и произведя необходимые манипуляции, парень бесшумно растворился в интимном полумраке зала.

От принесенной еды шел дурманящий аромат, вызывающий обильное выделение слюны. Что за блюдо было перед ними, девушки не знали. Лишь название — «Обед Посейдона». Надо думать, что, по крайней мере, один компонент экзотического блюда имеет морское происхождение, раз в его названии упомянут великий «колебатель земли» и царь океанов.

На вкус «Обед Посейдона» оказался ещё лучше, чем на запах. Запивать пропитанные соусом шарики светящимся напитком было втройне вкусней. «Неплохо же этот Посейдон обедает!», — подумала Тина мельком, орудуя столовыми приборами.

«Наверху» крейсер сопровождения начал маневрировать, разворачивая двойной нос в сторону солнца. Гравидвигатели вспыхнули голубоватым свечением, толкая мощную боевую крепость вперед. Должно быть, крейсер решил отойти подальше от туристов, чтобы не смущать их своим грозным видом. Во всяком случае, Лика подумала именно так.

Тихие медитативные слои музыки сменились на ритмичный спейс-бит, популярный нынче повсеместно. Те немногие молодые люди из числа туристов, что присутствовали на банкете, повставали со своих мест, заняли танцплощадку и пустились в незамысловатый танец. Из встроенных в эстраду квадросистем лилась мелодия популярной группы. Название группы Тина вспомнила сразу, потому что любила музыку этого молодого, но талантливого коллектива — «Каппа».

Молодежь веселилась, смеялась и подбадривала друг друга. Музыкальная система не позволяла грохоту ритмов покинуть площадку танцпола, и даже за ближайшими столами они были едва слышны.

Банкет продолжался. Сновали туда-сюда профессионально-вежливые официанты с хоть и натянутыми, но весьма дружелюбными улыбками. Слышалась тихая речь гуманоидов и пересвисты ящеров. Причудливая смесь запахов деликатесных блюд, элитного парфюма, офелианских вин успокаивающе действовала на нервы.

Анжелика и Тина о чём-то шептались, весело хихикая и посматривая в сторону танцующей молодежи.

Но вдруг Тина заметила, как её подруга уставилась на что-то, находящееся позади. При этом её взгляд из беззаботного и хмельного стал сосредоточенно-профессиональным.

Повинуясь импульсу, Тина обернулась. Сначала она ничего подозрительного в зале не увидела и подумала было, что ей показались перемены во взгляде Лики. Но тут она заметила…

В зале всё было спокойно, посетители продолжали трапезу. Внимание девушки привлекло нечто, происходящее за пределами зала, за толстой обшивкой лайнера. В космосе, не дальше пятнадцати тысяч километров от «Метрополии» шел бой.

Неискушенному взгляду показалось бы, что это праздничный фейерверк, кои команда туристического лайнера частенько устраивает, дабы развеселить клиентов. Но Лика прекрасно знала, как выглядит такой фейерверк, и как — разрывы магнитных и фотонных торпед и плазменных зарядов, штрихи пакетных лазеров и взрывы кораблей, оставляющих за собой кометные хвосты горящего кислорода.

Именно последнее сейчас и происходило с левого борта лайнера. Совсем близко шла космическая баталия, каких давно не было в относительно мирном пространстве Союза. Более того, у Офелии подобный бой вообще маловероятен, ведь планета охраняется чуть хуже Земли и Терры, да к тому же густо населена. Надо быть полным идиотом, чтобы напасть на ТАКУЮ планету людей, ведь все в Галактике давно и очень хорошо усвоили: люди очень-очень мстительны. В недолгую партизанскую войну карательные армейские отряды людей испепеляли деревни оккупированных планет только лишь за одного убитого солдата; ровняли мегаполисы за сбитый транспорт; подвергали геноциду миллионы разумных негуманоидов за попытку захвата звездолета… Если раньше, когда Человечество не было столь могущественным, иные и позволяли себе «шалости» по отношению к людям, в том числе и попытки вооруженного захвата миров, то ТЕПЕРЬ нападение на Офелию приведет к очевидному: Земля отдаст приказ уничтожить расу-агрессора. Скорее всего, приказ будет именно таков, короток и ясен. Законы галактического сообщества суровы, но, как считают сами люди — справедливы.

Правда, раньше, в пору только-только начинавшего свое становление Военно-Космического Флота люди говорили другие слова…

«Пикария» полным ходом шла в сторону боя, выплевывая разрушительные лучи лазеров. С гнёзд на бортах крейсера срывались и отправлялись в самостоятельный полёт истребители. Скорее всего, «Властелин», второй сопровождающий корабль, занимал сейчас оборонительную позицию где-то рядом с «Метрополией».

Пока никто кроме Лики и Тины не заметил боевых действий в смертельной близости.

С орбиты Офелии, оставляя длинные шлейфы вмиг леденеющих выхлопов, стартовали ракетно-торпедные боевые комплексы, попутно разделяясь на смертоносные сегменты. С ближайших заградительных баз уже летели эскадрильи перехватчиков. Система космической обороны планеты разворачивалась на полную, ничуть не стесняясь мирно парящих туристов.

К капитану, обедающему тут же, в банкетном зале, в окружении старших офицеров и каких-то гражданских, быстро подошёл молодой человек в форме, что-то шепнул на ухо и встал рядом, вытянувшись по струнке.

Капитан немедленно поднялся, махнул сидевшим рядом офицерам и направился в сторону выхода. Но перед тем, как покинуть гостей, он вежливо раскланялся, перебив чью-то речь, и было слышно, что капитан заверяет гостей в отсутствии каких бы то ни было причин для беспокойства.

В этот момент картина боя ощутимо изменилась. Если раньше были видны только залпы принадлежащих людям кораблей, то сейчас в тёмной бездне вспыхнули тысячи новых, ярко-белых звезд. И взрывы. Много взрывов.

В следующее мгновение Лика поняла, что эти звёзды — ни что иное как стремительно приближающаяся плазма, пущенная с кораблей-агрессоров.

На огромной скорости рой вражеских выстрелов домчался и проглотил «Метрополию». Чертя яркие инверсионные линии, кипящие плазменные шары входили в атмосферу. Неизвестный противник дал массированный залп по планете и её защитникам.

Проносящиеся совсем близко разряды заставляли девушек инстинктивно втягивать голову в плечи. Кровь стыла в жилах, когда приближалась очередная плазменная «пуля». Если учесть, что каждая такая «пуля» была размером со средний перехватчик, то станет немного понятнее, что чувствовали девушки.

Похоже, туристы теперь заметили неладное. В зале наступила полная тишина, если не считать танцевальной мелодии спейс-бита.

— «Что происходит?» — одними губами спросила Тина, глядя на подругу большими глазами.

По обе стороны от лайнера появлялись вспышки: залп неприятеля настигал перехватчики, истребители, заградительные системы планеты, спутники, орбитальные станции, корабли.

— «Держись», — вместо ответа сказала Лика, тоже одними губами, и вцепилась в край стола.

Стремительный плазменный болид ударил куда-то в корму лайнера. Корабль сильно тряхнуло, почти все сидевшие слетели на пол. Эта же участь постигла бы и Анжелику с Тиной, не вцепись они в прикрученный намертво к полу столик.

Капитан и офицеры, не успевшие дойти до выхода, попадали на ковёр. Танцующую молодежь разметало в разные стороны, как сбитые тяжелым шаром кегли в популярной игре. Раздался крик. Кажется, кто-то из них сломал руку.

Не дав никому опомниться, корабль сотряс взрыв. На этот раз произошел именно взрыв, а не попадание плазмы в защитное поле.

«Думаю, взорвались генераторы…», — промелькнуло у Лики.

«Или ящеры, или зигхи», — растерянно подумала Тина о происхождении нападающих, проклиная на всякий случай и тех и других.

Панорамные экраны погасли, лишая возможности наблюдать близкий бой. Вероятно, их отключили специально, дабы не разрушать психику отдыхающих картинами проносящихся плазменных шаров и близких взрывов. Вероятно, система внешних камер, с которых и передавалось изображение, была повреждена. Но то, что музыкальная квадросистема вдруг вышла из строя, изрыгнув сноп искр, и агрессивный бит наполнил весь банкетный зал, было явно не на пользу нервам и не специально спланировано.

В зале началась паника.

Люди, вставая с заваленных едой и посудой ковров, устремились ко всем выходам, расталкивая локтями попадающихся на пути, отпихивая ногами пытающихся встать. То тут, то там слышался пронзительный визг женщин, угрожающий мат мужчин. Тина услышала даже невесть откуда доносящийся детский плач.

Сейты, которых было всего около двадцати, помогали подняться друг другу и валяющимся рядом людям. На толчки и удары пробегающей толпы они реагировали не больше чем танк на полено. С их стороны криков слышно не было.

Четыре самки каоли, возбужденные внезапной паникой, криками и громкой музыкой, рыскали по залу, утробно рычали и хватали зубастой пастью тех, кто оказывался рядом. Их хвосты больно ударяли по ногам бегущих, заставляя тех падать. Ящеры не убивали, но были настроены крайне агрессивно.

Навстречу выбегающим в зал вломились матросы и какие-то люди. Они стали помогать подняться всё ещё пребывающим на полу и ничего не понимающим людям, бесцеремонно тыкали электрошоками в каоли, выгоняя тех из зала, направляли туристов к эвакуационным капсулам.

Никто не пытался отключить музыку, вырывавшуюся из динамиков. Низкочастотный ритм перекрывал все звуки, внутренности весело пульсировали в такт биту. Происходящее напоминало скорее эпизод фильма, нежели реальные события.

Тина, оказавшаяся на полу рядом с подругой, стремительным ударом ноги, обутой в туфли на высоком и узком каблуке, отбросила одну из ящериц, намерившуюся было сцапать её за руку. Ящерица издала пронзительный рык, отлетела, зацепилась за чей-то стул и рухнула на усыпанный бокалами и тарелками ковер.

Через несколько мгновений девушки уже бежали по коридору вслед за капитаном в сторону главной рубки.

Солдаты и матросы, пытаясь хоть как-то сбить панику, тормозили бегущих и направляли в сторону лифтов и лестниц, ведущих на нижние палубы — к спасательным капсулам.

Пробежав довольно много для корабля, девушки, бесцеремонно оттолкнув попытавшихся их задержать солдат, оказались в двухъярусном помещении главной рубки лайнера. Здесь было очень тихо, если сравнивать с банкетным залом. Капитан, окруженный солдатами, четко отдавал приказы:

— Стрелки по местам! Перезарядка орудий! Всех пассажиров и персонал к эвакуации! Десант — готовность ноль!

На главном мониторе развернулась картина близкой битвы. Увеличенная в несколько раз панорама открывала вид на искореженные земные корабли, пытающиеся из последних сил противостоять агрессорам.

Нападающих же было очень много. Странные летательные аппараты, о которых ни Лика, ни Тина ничего не знали, двигались по направлению к Офелии. Временами тот или иной аппарат выплевывал сгусток ярко-белой плазмы, оставляющий за собой светлую полосу инверсионного следа.

На другом мониторе было видно, как плазменные разряды входят в атмосферу, сменяя цвет следа с молочно-белого на клубящийся угольно-черный.

— «Властелин», прикрывайте же эвакуацию! — проорал капитан.

— Сэр, «Властелина» больше нет. Он сбит, сэр, — не поворачиваясь, ответил сидящий на нижнем ярусе офицер. Должно быть, связист.

Подойдя к бортику, на который опёрся капитан и теперь разрывался проклятиями, Лика спросила:

— Капитан, кто на нас напал?

Спрашивать, что происходит, было бы глупо. На лицо нападение. Нападение на одну из важнейших и густонаселённых колоний Земли. Такой акт агрессии любой расой воспринялся бы однозначно: война.

Резко обернувшись, капитан, высокий мускулистый мужчина, чью аккуратную бороду уже коснулась седина, смерил Лику гневным взглядом и рявкнул:

— Что здесь делают посторонние? Немедленно их выгнать!

На девушек со всех сторон двинулись солдаты.

— Майор СОВРа Анжелика Макеева, сэр, — представилась девушка.

Слова белокурой красавицы заставили солдат остановиться, а капитана, уже забывшего напрочь о присутствии посторонних — снова резко обернуться. На этот раз взгляд его был изумленным.

— Это — майор СОВРа Мартина Плотникова, — кивнула Лика на подругу. — Мы хотим узнать, кто на нас напал.

Капитан быстро совладал с собой, подавив удивление. Опустившись в своё кресло, он повернулся к мониторам и несколько секунд молчал. Скорее всего, кто-то из команды проверял личности девушек, удостоверяясь в том, что на капитанский мостик пожаловали именно два майора СОВРа, а не самозванки. А удостоверившись, сообщил об этом посредством оперсвязи — у капитана в правом ухе виднелась её капля.

— Неизвестно, майор. Около четырех тысяч кораблей неизвестного класса и принадлежности атаковали планету и заградительные силы.

Голос его был сдержан. Как-никак, а перед двумя агентами Специального Отдела Внешней Разведки, тем паче майорами, стоило проявлять должное уважение и коррекцию, даже если идёт бой. Майоры СОВРа имеют полномочия брать на себя командование любым кораблём Военных и Полицейских сил Земли, а капитан никак не желал отдавать свой корабль в руки двух смазливых красоток.

Глянув на главный монитор, который крупным планом показывал разбитый крейсер «Пикария» и вытекающие из него горящие струи воздуха, Тина спросила:

— Каковы потери?

— Флот адмирала Баракинга, базирующийся на Офелии, разбит. Из тридцати восьми крейсеров осталось два. Флагман уничтожен. Орбитальная оборона подавлена на семьдесят шесть процентов. Оба крейсера сопровождения «Метрополии» уничтожены.

Девушки переглянулись. По словам капитана выходило, что Офелия практически полностью лишилась какого бы то ни было орбитального щита.

— Сама планета была атакована, сэр?

Капитан посмотрел на Тину горьким взглядом:

— Многие города уничтожены, майор… э-э… Плотникова. Многие. Они как будто знали, куда стрелять.

Помолчав, он добавил:

— Есть вероятность, что погибло до девяноста процентов населения.

По скулам Тины едва заметно прокатились желваки.

— Сейчас нападающие выстраиваются и начинают входить в атмосферу…

Перебив капитана, Лика задала вопрос:

— Что с лайнером?

— «Метрополия» сильно повреждена. Силовых полей больше нет. Двигатели взорвались. Кстати, кормы нет вообще.

Замолчав, капитан выслушал какой-то доклад, а потом сказал:

— Рекомендую вам, майоры, покинуть лайнер. Мы неуправляемы и падаем. Шансы не разбиться при посадке крайне малы…

Похоже, капитан привык всё оценивать в количестве шансов и процентов.

— Вы хотите сказать, что «Метрополия» рухнет на Офелию?

— Да. Именно это я хочу сказать, дочка. Команда останется на корабле, мы попытаемся хоть как-то сесть, а не просто упасть…

Капитан замолчал снова. Лицо его перестало что-либо выражать, и он просто смотрел, как горящий орбитальный комплекс, сойдя с орбиты, разваливается на куски в стратосфере. Его кораблю уготована была та же участь. Это в фантастических фильмах древности исполинские глыбы звездолетов спокойно входят в атмосферу планеты и даже садятся на ее поверхность. В реальности таких чудес быть не может, и все это знают. Люди, чья тяга к совершенствованию и универсализации оружия сравнима только с тягой к деньгам и славе, многократно пытались посадить большие суда. Была даже специальная программа под названием «Ударный крейсер планетарного типа», в узких кругах известная так же под кодовым названием «Проект-11883». Но кончилась она ничем: разбили в пух и прах несколько новейших звездолетов, а воз и ныне там. И «Метрополия» вовсе не «как-то сядет», а рухнет огромным куском металла, где не останется уже места для какой бы то ни было жизни.

Хотя стоит отдать должное капитану. Он человек достаточно мужественный, чтобы во время очевидной гибели корабля все еще пытаться спасти его. Или просто дурак, рассчитывающий на чудо…

— Скажите, офицеры, вы знали о нападении заранее? — голос капитана был сух. Он по-прежнему смотрел на съедаемый воздушным трением комплекс.

Девушки бросили взгляд на капитана. Тихим голосом Лика произнесла:

— Нет. Мы оказались на борту случайно, у нас отпуск.

Внешние камеры выводили на панорамные экраны грандиозную картину вторжения. «Метрополия», лишённая кормы, главных двигателей и энергии, летела в окружении сотен неизвестно чьих кораблей. Каждый из этих кораблей походил на гриб с толстой ножкой и мясистой, бугристой шляпкой. За ножкой тянулись «корни», добавляя большего сходства с земными полурастениями-полуживотными. У Тины промелькнула мысль о том, что все эти «грибы» наверняка должны быть соединены своими «корнями», получая этакое подобие грибницы. Периодически тот или иной «гриб» выплевывал вперёд сгусток плазмы, который уходил в атмосферу.

— Приказываю вам покинуть корабль, — решительно сказал капитан.

Его тон не предполагал никаких споров. Конечно, агенты СОВРа наделены огромными полномочиями и могут не подчиняться подобным приказам, но в данной ситуации, как рассудила Лика, подчиниться всё же следовало. И дело не в трусости — разведчики не способны (как думает начальство) испытывать такое чувство. Лика рассудила, что, покинув корабль на спасательной капсуле, у них будет больше шансов выжить. А значит — помочь оставшимся в живых, узнать, кто или что стоит за вторжением, связаться с руководством Разведки.

Короче, отпуск закончен едва начавшись.

Бросив последний взгляд на капитана, Лика произнесла:

— Удачи вам, капитан!

В сопровождении двух солдат девушки вышли из рубки и побежали к капсулам. По всем переходам корабля разносились пронзительные звуки тревоги, а спокойный женский голос требовал как можно скорее пройти к эвакуационным капсулам, не начиная при этом паники. Всё-таки, подумалось Анжелике, в данной ситуации лучше уж не спокойный и нежный женский голосок, а душераздирающий вопль. Иначе слишком заметен своеобразный контраст между происходящим и такой просьбой, слишком сильно нагнетает атмосферу подобное обращение.

Солдаты проводили Тину и Лику не к месту общей эвакуации, а к платформе эвакуации офицеров и пилотов. Здесь не было ни давки, ни криков, потому что не было эвакуируемых. Шлюзы в восемь из шестнадцати капсул были наглухо задраены. Красные сигналы на дверях говорили, что эти капсулы уже кем-то задействованы.

Лика подбежала к ближайшей двери с зелёным сигналом и втопила кнопку на стене рядом. Замок в шлюзе тихо щелкнул, и лепестковая диафрагма раскрылась. Преодолев коридор длиной около двадцати метров, Лика оказалась в капсуле. Следом вбежала Тина.

— Закрой шлюз, — указала Лика подруге, а сама кинулась к пульту управления. На запуск эвакуационной программы ушла всего пара секунд.

Броня крейсера в пусковой шахте скользнула вниз. В образовавшейся трапеции выхода была видна осажденная планета. Девушки поспешно пристегнулись ремнями безопасности в больших катапультируемых креслах, каких в капсуле было двенадцать.

Полуторасекундный отсчет завершил предстартовую подготовку. Спасательную капсулу выстрелило в космос. Сила инерции вдавила девушек в спинки кресел. В глазах внезапно померк свет…

Через миг перегрузки спали, и Лика схватилась за штурвал. Пуля спасательной капсулы стремительно входила в стратосферу, облетая грибовидные корабли. На низкой орбите эти корабли начинали маневрировать и разворачиваться «корнями» к планете. Очевидно, это были посадочные маневры. Слава богу, что Анжелика обладала огромным опытом управления летательными аппаратами, в том числе и спасательными капсулами, иначе девушки непременно столкнулись бы с одним из «грибов» или с многочисленными обломками станций и кораблей, которые огненным дождем падали на планету.

Когда за стеклами капсулы начали плясать языки сжатого до состояния плазмы воздуха, автоматика перехватила управление; стекла закрылись панелями брони.

Начались новые перегрузки, гораздо сильнее предыдущих. На борту, естественно, не было никаких гравикомпенсаторов, и торможение капсулы в слоях атмосферы вызывало весьма болезненные ощущения.

Через несколько секунд началась сильнейшая тряска. Тина уже смирилась с мыслью, что из-за этой чудовищной болтанки все её внутренности превратятся в замешанный на миксере коктейль, но болтанка прошла так же внезапно, как и началась.

Вместо этого капсулу тряхнуло так, что девушки чуть не впали в кому. Компьютер противно запищал, выводя на экран мигающую строчку:

«ТРЕВОГА! КАПСУЛА АТАКОВАНА!».

Совершив титаническое усилие, Лика набрала на терминале запрос о повреждениях. Вместе со списком повреждений, который состоял из двух пунктов — деформация левых обтекателей и повреждение тормозной посадочной системы, — компьютер выдал и информацию об атакующем объекте.

«Какого чёрта!» — мысленно крикнула Лика. Оказывается, в этот раз их пытается уничтожить совсем не неизвестный корабль, а старая добрая система ПВО Офелии. И у этой системы почти получилось: ракета-перехватчик взорвалась совсем близко.

Пронзая воздух огненной стрелой, капсула по крутой траектории пыталась выйти из штопора. Поврежденные обтекатели мешали этому, раскручивая болид вокруг оси движения. Откуда-то с севера, где, видимо, и стояли системы противовоздушной обороны, на перехват мчались две серебристые иглы крылатых ракет, оставляющие в небе белые полосы.

«Всё, всё, всё!.. Конец, конец, конец!..» — крутилась в такт мигающей на мониторе надписи мысль. Лика посмотрела на сидевшую рядом подругу и увидела её полные отчаяния и безысходности глаза. Приглядевшись, Лика убедилась, что ей померещилось: Тина была удивительно спокойна.

Вторая ракета тоже взорвалась очень близко. Капсулу тряхнуло так, что Тина потеряла сознание. Писк компьютера сообщал о полном выходе из строя систем торможения и вообще всей имеющейся автоматики. Капсула стала ни чем иным как простым метеоритом. Хотя нет, простым она не была, потому что внутри находилось два человека.

Лихорадочно отбивая на клавиатуре команды, Лика готовила катапультирование. Высота была ещё слишком большой — 8 километров, — но другого выхода не оставалось.

За три секунды до того, как смертоносное тело третьей ракеты коснулось носа капсулы, девушки катапультировались.

Лика услышала раздавшийся внизу взрыв и почувствовала ударную волну. Увидела, как безвольно болтается в летящем кресле Тина. Как где-то далеко, окутанная клубами серо-черного дыма, падает «Метрополия». Как вся поверхность до самого горизонта покрылась дымящимися пятнами мегатонных взрывов. А потом потеряла сознание от резкого перепада давления, недостатка кислорода и ледяного воздуха.

Сильно отставая от горящих обломков спасательной капсулы, два кресла с пристёгнутыми к ним девушками в вечерних платьях падали на сожжённый вражеской плазмой город. На высоте в один километр кресла-катапульты отстегнулись, и раскрылись оранжевые прямоугольники парашютов. Бессознательные тела дернуло натянувшимися стропами.

Падение прекратилось, но начался неуправляемый полёт. Воздушным потоком девушек сносило на городские окраины, затянутые клубами дыма, гари и пыли. В центре этого города, точнее, в огромной воронке, в которую превратилась б*льшая часть мегаполиса, багровел один из «грибов», хищно распластав вокруг свои «корни». С высоты инопланетный корабль напоминал скорее морскую медузу, раскинувшую щупальца, чтобы поймать, парализовать и употребить в пищу какую-нибудь зазевавшуюся рыбу.

Но всего этого ни Анжелика, ни Мартина не видели.

Не видели они и того, что туристический лайнер — корабль длиною более пяти километров и шириною более километра, наивно пытаясь завершить торможение оставшимися двигателями, рвался на куски от взрывов крылатых ракет-перехватчиков офелианской системы противовоздушной обороны. Таких же ракет, которые уничтожили спасательную капсулу девушек и все другие капсулы, пытавшиеся сесть на планете.

Палка всегда о двух концах…

Ноги коснулись почвы уже за чертой города. Тут же стропы и оранжевый параплан отстегнулись. Тина, не издав ни единого звука, повалилась в уцелевшую, чудом не сгоревшую траву.

Небо было полностью закрыто тучами пыли и дыма. Если поверх этих туч только начинался вечер, то снизу царил мрак. Мрак, какой ночами бывает на планетах, лишенных лун.

 

ЭПИЗОД 16

Один из островов Большого Архипелага.

Планета Миранда.

Оксана вышла из ступора, когда почувствовала, что флаер сел. Но не успела она оглядеться, как дверь рядом с ней распахнулась, и две здоровенные волосатые ручищи вытащили её на бетонную площадку под палящие лучи солнца.

— Отпустите… — попробовала вяло сопротивляться девушка.

Но гориллоподобный мужик рявкнул: «Заткнись и шагай!» и отвесил оплеуху. Спорить с ним не хотелось.

По зернистому бетону Оксана пошла к красивому двухэтажному зданию, отделанному в старом стиле провинциальных земных городков двадцатого века. Вокруг здания росли высокие кипарисы и местные дендроны с красно-зеленой кроной. Их корни скрывались в аккуратно постриженных кустарниках мирандского аналога шиповника с густой листвой и крупными ярко-красными плодами, точно праздничные фонари выглядывают из зелени. За стоянкой начинался аккуратный газон с цветочными клумбами и столбами ночного освещения. По газону петляла вымощенная плоскими булыжниками тропинка, ведущая в парадному входу в здание.

Перед большими дверями из темно-красного дерева стояли два рослых верзилы в строгих черных костюмах. Под пиджаками у них угадывались кобуры. Один из них приподнял солнцезащитные очки с дорогой модной оправой и спросил у мужика, ведущего девушку:

— Привёз новую куклу, Сако?

— О, да, — ответил он. — Боссу такая цыпочка должна понравиться.

Оксана подняла взгляд и прочитала длинную вывеску, сделанную из флуоресцентных трубок и колб, наполненных ионом:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КУКОЛЬНЫЙ ДОМИК».

Двери раскрылись, и Сако протолкнул её в тесный тамбур из прозрачного материала. После нескольких секунд под потолком раздался слабый звуковой сигнал, и тамбур выпустил пришедших в просторное фойе, отделанное зеркалами и шелковыми шторами. Повсюду стояли глубокие кожаные кресла и диваны, а рядом с ними — стеклянные столики самых причудливых форм. В дальнем конце помещения прогуливался ещё один мужчина в черном костюме. Вяло поздоровавшись с горрилоподобным, он впустил его и ведомую им девушку в комнату, несравненно меньшую чем фойе.

Внутри вдоль стен стояли два длинных стола с расположенными на них рядами мониторов и несколькими терминалами. Трое мужчин, которые, как подумала Оксана, были здесь охранниками, сидели в пластиковых креслах на колесиках, закинув ноги на клавиатуры компьютеров, курили и вели тихую беседу. Их черные пиджаки висели на спинках кресел, и на фоне ослепительно белых рубашек опасно блестели большие кожаные кобуры с торчащими из них рукоятками пистолетов. Охранники даже не взглянули в сторону пришедших, продолжая беседу.

Сако повел Оксану через всю комнату к двери на противоположном её конце, почти незаметную в стене. Проходя мимо курящих мужчин, девушка осторожно бросила взгляд на них… Почему-то один из охранников показался ей знакомым.

— Вот ты и дома, детка, — сообщил Сако и впихнул Оксану в проем двери. Сзади послышался шум защелкнувшегося замка.

В помещении, где оказалась девушка, было темно. В углу неярко горела электрическая лампа с плотным абажуром, рядом с которой стояла софа. Когда глаза немного привыкли к полутьме, Оксана разглядела большое кресло наподобие тех, что стояли в фойе. В кресле, подобрав под себя ноги, сидела девушка и с интересом рассматривала гостью.

— Привет, — наконец сказала она.

— Кто вы? — тихо, почти шепотом спросила Оксана.

— Такая же пленница как и ты, — ответила девушка с едва заметной ноткой печали в голосе.

— Где я? — прозвучал второй вопрос.

— На одном из островов Большого Архипелага.

— Почему меня похитили?

— Потому что судьба наделила тебя красивой внешностью, — сказала сидевшая в кресле девушка и медленно поднялась, после чего так же медленно подошла к Оксане и провела теплой рукой по её щеке. — Да, ты определенно понравишься Красавчику.

— Кому? — не поняла Оксана.

— Красавчику. Нашему хозяину.

Тут в углу у лампы, на софе произошло какое-то движение, и Оксана заметила, что там сидит ещё кто-то. Этот кто-то женским голосом сказал:

— Теперь ты раба, подруга. Такая же пленница, как и все мы.

Первая девушка, одетая в ночную сорочку, едва доходящую до талии, вернулась в свое кресло. Забравшись в него с ногами, она пригласила Оксану сесть, куда та хочет. Вокруг всюду были разбросаны подушки, стояли диваны и такие же кожаные кресла, хотя разглядеть что-либо в темной комнате было очень трудно. Не воспользовавшись приглашением, Оксана продолжала стоять.

— Как вас понимать? — спросила она.

— В прямом смысле, — снова послышался голос из дальнего угла. — Всех нас похитили для того, чтобы мы были наложницами в борделе Красавчика и ублажали его многочисленных гостей.

Сердце Оксаны упало. Кровь глухо отдавалась в ушах, а в животе образовалась леденящая пустота. Она резко развернулась и кулаками стала долбиться в запертую дверь:

— Выпустите меня! Выпустите отсюда!

Она билась долго, пока руки не начали нещадно болеть, а затем бессильно опустилась на мягкий ковер с густым ворсом и разрыдалась. Наконец-то шок от случившегося похищения превратился в бурные потоки горячих и соленых слез. Девушка рыдала взахлёб, обхватив коленки, и никто не пытался её успокоить. Через несколько минут слезы иссякли, и она лишь тихо всхлипывала, уткнувшись лицом в руки.

— К сожалению, она права, — сказала сидящая в кресле девушка. — Тебе придется смириться с этим.

— Я не хочу быть наложницей, — шепотом ответила Оксана. — Я хочу домой…

Девушка вздохнула:

— Мы все хотим домой, но сбежать отсюда нельзя.

— Я не хочу быть наложницей, — словно в трансе повторила Оксана.

— Придётся, подружка. Если станешь перечить Красавчику, то он сделает с тобой то же самое, что сделал с Моникой, — пояснила первая девушка, встала и подошла к стене рядом с Оксаной. Недолго пошарив рукой по шероховатым бумажным обоям, она нашла выключатель и щелкнула тумблером. Комнату озарил яркий свет.

На софе в углу сидела девушка в черных шортах и белой хлопчатобумажной футболке, подобрав под себя ноги. Оксана подняла голову и взглянула на неё.

— Боже, — одними губами описала она то, что увидела.

Руки девушки до самых плеч были перемотаны медицинскими бинтами и походили на две длинные белые сосиски, но не это заставило всё тело новоиспеченной наложницы задрожать мелкой дрожью от ужаса… Всё лицо Моники покрывали рваные рубцы, шириною иногда доходящие до полутора сантиметров. Сетка едва заживших безобразных ран, за которой уже нельзя было угадать истинного облика девушки, не оставила ни миллиметра нетронутой кожи. Половина верхней губы отсутствовала так, что даже видно было несколько зубов.

— Боже, — уставилась широко распахнутыми глазами Оксана. Никогда в жизни она не видела столь изуродованного человека.

— Моника решила перечить Красавчику, и он сделал с ней это, — объяснила первая девушка. — Теперь она доживает свои последние дни.

Оксана перевела взгляд на говорящую, не понимая смысла её последней фразы.

— Теперь никто не захочет вызывать меня, значит для Красавчика я — лишь обуза, — сама ответила Моника.

Девушка нежно обняла Оксану за талию и провела к ещё одной софе. Комната при свете оказалась гораздо больше. На пестром ковре валялись разноцветные подушки разных форм и размеров, стены покрывали разного рода картинки и фотографии, кое-где висели небольшие овальные зеркала и бра.

— Садись. Сколько тебе лет?

— Четырнадцать, — последовал ответ голосом, полным отчаяния.

— А я бы дала шестнадцать-семнадцать… Ну да это и к лучшему. Пару лет прожить здесь сможешь. — Девушка взяла руку Оксаны в свою ладонь и накрыла сверху второй. В её глазах явно читалось сочувствие. — Не печалься. Жить в рабстве лучше, чем быть кормом для рыб.

— Кстати, как тебя зовут? — спросила изуродованная Моника.

— Оксана.

— А меня Моника (ну ты уже знаешь). Её зовут Вероника, — кивок в сторону второй девушки.

— Можно просто Вика, — дополнила та.

Осторожно, чтобы не вызвать новых слёз, девушки принялись рассказывать новоиспеченной рабе о жизни в заведении под названием «Кукольный домик». Хозяином этого заведения был некто по имени Красавчик. Наверняка это не настоящее имя, но все, во всяком случае, зовут его именно так. «Кукольный домик» стоит на небольшом острове Архипелага, который начинается в нескольких сотнях километров от материка, и является ни чем иным как борделем, где богатым клиентам за солидные деньги предлагается развлечься с несовершеннолетними девушками, похищенными в том или ином городе на большой земле. Каждый день утром прилетают дорогие флаеры клиентов, толстосумы за солидные деньги «заказывают» себе наложниц. Время с ними они могут проводить как в спальнях или саунах дома, так и на «пикниках», куда охрана доставляет их на небольших электромобильчиках.

Люди Красавчика похищают только несовершеннолетних с уже достаточно хорошо сформировавшимся телом. Таков уж устой. Если вдруг по чистой случайности или оплошности похитителей на роль очередной наложницы привозят совершеннолетнюю (а по законам Миранды и всего Человечества, совершеннолетними считаются люди, достигшие семнадцатилетнего возраста), то её убивают и скидывают тело в море, где прожорливые обитатели океана подчистую уничтожают его. Перед убийством сам Красавчик, как правило, считает своим долгом изнасиловать жертву киднеппинга…

Ныне в борделе живут одиннадцать девушек в возрасте от тринадцати до шестнадцати лет. Пожалуй, самый малочисленный состав за всю историю существования «Кукольного домаика». Каждый день кого-то из них вызывают на «работу», а остальные просто сидят в предоставленных им апартаментах и ждут завершения очередного невольного дня.

В принципе, как рассказали Моника и Вика, на острове можно вполне нормально жить: пять больших комнат хватает на всех с лихвой, кормят хорошо, иногда выводят на прогулку по пляжу. К извращенным желаниям и побоям клиентов со временем привыкаешь… Если бы не вечный страх того, что тебя рано или поздно пустят рыбам на корм — когда тебя перестанут «заказывать» или когда исполнится семнадцать.

О побеге думали все, кто оказывался здесь. Эта мысль приходит сразу после истерического плача отчаяния и самобичевания. Но никому ещё не удавалось покинуть остров. Из предоставленных наложницам апартаментов только один выход, который ведет в комнату охраны, где постоянно дежурят за мониторами видеокамер несколько человек. Ни окон, ни других дверей больше не существовует. За комнатой охраны располагается вестибюль, который можно смело назвать баром-рестораном для гостей Красавчика, где тоже дежурят охранники. Помимо этого, до стоянки флаеров нельзя добраться незамеченным в силу того, что обязательно попадешься кому-нибудь на глаза — на острове восемнадцать вооруженных охранников плюс несколько человек обслуги.

Помимо непосредственной работы «по профилю», куда входит не только ублажение порою фантастически извращенных сексуальных фантазий клиентов, но и съемка в специально создаваемых Красавчиком для продажи порнографических фильмах с участием двух и более персонажей, девушек иногда отправляют на «полевые» работы: стричь лужайки и кустарники, убирать мусор от «пикников», наводить порядок в помещениях публичного дома и так далее. Здесь о побеге тоже думать нельзя, потому что наложницы постоянно находятся под бдительным наблюдением стражей-охранников. О рукопашной схватке с громилами не может идти и речи — это очевидно…

Рассказ о своем быте новые знакомые Оксаны закончили тем, что посоветовали ей ни при каких обстоятельствах не пререкаться с Красавчиком и его клиентами, а также осторожней себя вести с приемной дочкой местного сутенера — стервозной малолетней заразой, носящей имя Марго.

— Иначе распишут как меня, — показала на свое лицо Моника. — А затем скормят рыбам.

Вика притянула Оксану поближе и положила её голову себе на колени.

— Поспи чуток. Слишком многое ты пережила за последние несколько часов, бедняжка.

Оксана думала, что ей совсем не хочется спать, и даже постаралась вяло возразить, но очень скоро её глаза сомкнулись, и она погрузилась в неспокойный сон. Снилось, что она купается в теплом океане, а рядом на песчаном пляже сидят её одноклассники, пьют коктейли из весело раскрашенных бокалов и смеются. Смеются, что Оксана не может выбраться на берег, на мелководье, и её постоянно сносит назад в океан. Они смеются и не знают, что за её ноги ухватилось нечто, живущее в водах. Нечто, питающееся человеческой плотью. Нечто, давно привыкшее ко вкусу несовершеннолетних девочек…

Оксана попыталась закричать.

 

ЭПИЗОД 17

Игра.

Полигон виртуальной реальности.

Планета Техно.

Поль очнулся.

Он не ожидал, что будет так болеть голова. Боль билась под костями черепа, готовая взорваться в любую секунду. Поль даже испугался, что так оно и произойдет, но почувствовал, как постепенно наступает облегчение. Тяжелые свинцовые шары, прыгающие по мозгам, медленно укатывались в небытие, возвратилась способность думать.

Попробовав пошевелиться, Поль обнаружил, что лежит в каком-то ящике или капсуле, точно в гробу. Подумав, что не мешало бы выбраться наружу, он стал нащупывать руками пространство в поисках какого-нибудь рычага или кнопки, но капсула открылась самостоятельно.

Сев, Поль огляделся. В слабом электрическом свете, который испускала единственная лампочка, висящая под потолком, он увидел, что программа поместила его внутрь обычного космического саркофага, которыми пользуются астронавты для похорон своих товарищей в открытом космосе. Справа стояли какие-то металлические ящики темно-зеленого цвета, слева виднелся прямоугольник двери.

Вот она, Игра, подумал Поль с нарастающим волнением. Самая совершенная и реалистичная игра, когда-либо придуманная человеком. «Больше чем игра. Больше чем жизнь», — так говорилось в рекламном проспекте. Вообще, данный проект именовался «Технодромом» от имени планеты, на которой был реализован, но почти никто не пользовался этим названием.

Из-за закрытой двери раздавалось шипение, периодически становящееся то громче, то тише. Свет тоже пульсировал, как будто что-то было не в порядке с напряжением. В воздухе явственно чувствовались запахи горячего металла, серы и влаги.

Мужчина выбрался из саркофага, оглядел себя. Он был облачен в стандартную форму Военного Флота: темно-серый комбинезон с черными вставками. В кармане на правом бедре оказалась магнитная карта — наверняка для открывания электронных замков на дверях. Запястье левой руки сжимал браслет с часами. Поль подумал, что не сможет снять браслет, даже если очень захочет: никаких намеков на застежку он не обнаружил.

Поражала реалистичность окружающего мира. Ни в одной игре, даже самой новой и совершенной, ведущие разработчики не смогли добиться полного соответствия реальности. На что они только не шли: стимуляция мозга наркотическими и галлюциногенными препаратами, электрическими импульсами, глубокий гипноз, форсированная потоковая и импульсная загрузка информации — ничто не давало стопроцентного результата, в котором подразумевалась абсолютная идентичность восприятия мира реального и виртуального. Здесь же, в Игре, складывалось впечатление, что ты всё ещё в настоящем мире, просто в другом месте, незнакомом и опасном.

Осмотрев ящики, Поль убедился, что они пусты. Конечно, кто в самом начале Игры будет давать тебе оружие или полезные устройства. Как и в любой другой симуляции шутера, навыки, оружие, опыт, медикаменты и прочие желанные артефакты будут появляться в процессе продвижения к конечной цели.

Цель Игры заключалась в том, чтобы достичь поверхности планеты, пробраться на звездолет и уйти на скольжение. Естественно, нужно попытаться сделать это с первой из двух имеющихся попыток. Иначе — покупай билет заново, а это огромные деньги. Помимо Поля игровое пространство занимают полчища вирботов — управляемых компьютером существ, которые сделают всё возможное, чтобы перекрыть Игроку доступ к поверхности и звездолету. И даже не Игроку, а Игрокам, ведь Поль не единственный человек, чьё сознание совместилось с компьютерной программой. Около двадцати пяти счастливчиков, которым удалось приобрести путевку на полигон виртуальной реальности Техно, бьются за первый приз.

Тщательно обыскав комнату, Поль не нашел ничего полезного. На всякий случай он прихватил кусок металлической трубы, обнаруженный в одном из старых ящиков. Опыт прошлых игр говорил, что труба может стать полезной на первых парах, пока не раздобудется что-нибудь посолиднее. Достав магнитную карту, Поль подошел к двери, всунул ключ в щель считывающего устройства. Замок щелкнул моментально.

За дверью в темноту уходил длинный коридор. Пробитая магистраль отопления чуть поодаль пускала струю пара, время от времени перегораживающую проход.

Поль вздохнул и двинулся вперед, отмахнувшись от мыслей о чудесной технике, способной создать столь натуральные ощущения реальности.

Коридор кончился обычной дверью, еле держащейся на верхней петле. Со скрипом она открылась на обширную площадку, заваленную рухнувшими с потолка балками и перекрытиями. Кое-где валялись останки старых механизмов непонятного назначения, горы невесть откуда взявшейся земли.

На периферии зрения почудилось какое-то призрачное движение. Поль резко развернулся, сжимая покрепче кусок трубы. Сердце екнуло: неужели вирботы? Даже против самого простого вирбота нужно огнестрельное оружие, иначе не избежать неприятностей.

Померещилось, подумал мужчина, напряженно вглядываясь в сумрак.

В предыстории Игры рассказывалось о секретных военных лабораториях Техно, о том, как в одной из них произошла утечка опасного биоматериала с отрицательным фактором мутаций. Кое-кто из персонала смог спастись и выбраться на поверхность до того как с ближайшей планеты пришел отряд зачистки. Техно объявили карантинной планетой, а бойцы отряда стали методично убивать всё живое, попадающее в поле их зрения.

Интересно, что подразумевается под «биоматериалом с отрицательным фактором мутаций»? Наверное, это какая-нибудь противно-зеленая жидкость, заставляющая людей и прочую живность превращаться в страшных, злобных мутантов.

Поль играл в роли простого техника с потерпевшего крушение корабля.

Только как он оказался в могильном саркофаге глубоко под землей, в лабиринтах Техно?

Ш-ш-ш-ш-…

Слева словно что-то прошелестело. Поль инстинктивно дернулся и отпрыгнул, что спасло ему жизнь. На то место, где он только что стоял, приземлился здоровенный паук размером с десятилетнего ребенка. Восемь когтистых лап судорожно заскрежетали по бетонному полу.

Паук разворачивался для нового прыжка.

Поль не стал тратить времени, подскочил к нему и что есть м*чи двинул огрызком трубы сверху вниз. Послышался треск, паук раскинул лапы и плюхнулся на пол, однако тут же сгруппировался и отпрыгнул за искореженные перекрытия.

Вот черт, подумал Поль. Уже на первых шагах игрового пространства он мог погибнуть! В сумраке предметы становятся призрачными, размытыми, похожими на мороки, в чем мужчина убедился на собственном опыте. Медленно переступая по крошеву бетона, он стал красться в противоположную сторону площадки в надежде отыскать там хоть какое-то оружие.

Боковое зрение опять уловило нечто справа. Со свистом пропела в воздухе труба, обрушилась на деревянный ящик и разломала его в щепки. Поль ойкнул — он отбил пальцы рук.

В том месте, где ему почудился паук, разрасталось слабое сияние, напоминающее выход звездолета из скольжения, но гораздо менее интенсивное. Спустя пару секунд на месте сияния появился пистолет.

Обычно подобным образом оружие появляется в командных шутерах или десматчах, но Игра вроде не такого профиля…

Поль не стал долго думать, откуда взялся пистолет и каков истинный профиль Игры. Он схватил оружие, привычным движением убедился, что заряд имеется. Даже не удивился, откуда у него взялось «привычное движение» перезарядки оружия, ведь он никогда не держал его в руках. Конечно, виртуальные миры, в которых Поль до этого побывал, позволяли использовать оружие, давали даже подобие ощущения рукоятки в руке. Но чтобы так реалистично?..

Вот так. Выползай, чертов паук.

Секунды тянулись подозрительно долго. Стараясь не издавать лишних звуков, Поль крался меж рухнувших балок и постоянно водил пистолетом из стороны в сторону. Интересно, как какой-то вирус мог разрушить перекрытия? Или это уже отряд зачистки сделал? То тут, то там слышались слабые звуки, похожие на трели сверчков. Иногда до ушей доносился отчетливый стук когтей по бетону.

Паук ползал где-то рядом.

Более того, Поль ясно различал «шелестение» ещё нескольких пауков.

На всякий случай он вторично проверил заряд. Плохо, что в руках был не армейский «Магнум» или «Кобра», и даже не полицейская «Беретта». Всего лишь разрядник «Мангуст» на двенадцать выстрелов. Такое оружие едва ли принесет вред на расстоянии более пятнадцати метров, но всё равно это лучше чем кусок ржавой трубы.

Атака началась совсем не оттуда, откуда ждал мужчина. Восьмилапое насекомое свалилось прямо на голову Полю сверху и сразу обхватило лицо. В нос ударил запах гнилости.

Поль закричал. Даже в сумраке он видел омерзительную ротовую полость чудовища — прямо между восемью ногами. Полость мелко дрожала и немного выдвигалась вперед, силясь достать голову человека.

Выстрел парализовал паука и обжег правую сторону лица мужчины. Но не успел он опомниться, как отовсюду к нему полезли чертовы насекомые самых разных размеров — от нескольких сантиметров и до метра в высоту.

Поль ринулся сквозь развалины. Странно, но страха он почти не испытывал. Наверное, понимал, что всё вокруг понарошку, что пауки — это всего лишь вирботы Игры, запрограммированные на определенные действия.

Однако эта пульсирующая пасть… Никогда бы не подумалось, что в виртуальной реальности может быть такая глубокая детализация.

Перепрыгивая через одни препятствия, точно бегун на спортивной дорожке, Поль лавировал между другими и постоянно слышал шелестящий топот пауков сзади. Судя по всему, они настигали мужчину.

Неожиданно впереди из темноты вырвалась дверь. Обычная, с петлями. Поль рванул её на себя, и она с оглушающим скрипом отворилась. Скрип повторился — дверь закрылась. Задыхаясь от бега, мужчина пересек небольшую площадку, как и предыдущая, усеянную мусором и грязью, ударил ладонью по магнитному замку герметической двери, но тут, вспомнив про ключ, достал его и всунул в щель. Сзади пауки лезли через щели в стенах, лезли абсолютно бесшумно, если не считать шороха когтей.

Бронированная панель опустилась на место как раз вовремя — насекомые не успели настигнуть Поля.

— Ничего себе пробежка! — Поль уселся прямо на пол и, восстанавливая дыхание, представлял, как где-то в круглой комнате его тело лежит в игровом кресле и неуклюже дергается, стараясь повторить движения бега. Или оно не дергается, а лежит неподвижно? Уже десять лет он играет во всякие игры с нейроподключением, а даже не знает, как при этом ведет себя его тело.

Отдышавшись, он стал оглядываться. Похоже, его занесло в какую-то старую лабораторию, где ещё сохранились следы бывших опытов: в колбах и пробирках на стеллажах вдоль одной из стен мутнели подозрительные жидкости, на большом белом столе стояли три электронных микроскопа, какой-то щуп, вовсе непонятные устройства. Одной обшивочной панели в потолке не доставало, из квадратной дыры свисали разноцветные провода, некоторые из которых заканчивались оголенными медными сердечниками.

И ещё Поль увидел карабин.

Оружие лежало совсем не на своем месте — среди разноцветных выдохшихся препаратов. Рядом стояла аккуратно запакованная коробочка с патронами. Поль проверил карабин и убедился, что внешне тот выглядит исправным. Зарядив магазин двенадцатью патронами с крупной дробью, мужчина взвесил его в руке: довольно внушительный вес, ведь это модифицированная копия полицейского дробовика.

«Мангуст» на время отправился в карман штанов. Поль не собирался расставаться даже с едва полезным разрядником, ведь в виртуальном шутере каждый ствол, каждый патрон могут сгодиться, потому что никогда не знаешь заранее, где и какое оружие повстречается в следующий раз.

За лабораторией был небольшой коридор, который привел в комплекс точно таких же лабораторий. Больше ничего интересного или полезного Поль не обнаружил. В колбах жидкости были без запаха, какие-то густые, тягучие. Все компьютерные терминалы, встретившиеся на пути, чернели безнадежно мертвыми дисплеями; ни один прибор или аппарат не функционировали.

В одной из лабораторий, правда, обнаружился сгнивший труп человека.

Поль заметил его ещё издалека — характерные очертания костей, затянутых точно такой же формой, что была на нем. Подойдя поближе, Поль увидел, что у скелета не хватает правой руки — кость плеча выступала из превратившегося в требуху рукава острыми зубцами. Рядом с трупом оружия не наблюдалось.

Интересно, это настоящий труп Игрока, опростоволосившегося в самом начале Игры, или же компьютерный муляж, сделанный специально для устрашения? Хотя, конечно же, настоящим труп никак не может быть — в любом случае это ничто иное как предмет интерьера лабораторного уровня; другой вопрос — мог ли кто-то из Игроков действительно умереть на этом столе? Очнулся в кресле, может быть даже вскрикнул, наверняка выругался и обескуражено вздохнул, понимая, что израсходовал последнюю попытку. А программа решила сохранить его мертвое виртуальное тело для ещё большего нагнетания мрачной атмосферы Технодрома.

Поль недолго постоял над скелетом, представляя, как умирал этот человек. По всей видимости, он умер от потери крови (на полу и столе были заметны старые пятна темно-серого цвета), которая хлестала из обнаженных артерий оторванной руки. Но где этот неудачник умудрился лишиться конечности? Ведь не те же пауки её отгрызли?

Поль задал себе этот вопрос, но ответить не смог. Наверняка пауки — это основные вирботы первого уровня. По игровой логике, они сначала должны быть маленькими и почти безобидными, но чем дальше проходишь, тем б*льшие неприятности несут насекомые. Вероятно, за лабораториями начинаются темные переходы, в которых водятся пауки покрупнее.

Движение.

Поль резко развернулся и выстрелил в дальний угол помещения. Грохот выстрела вмиг заполнил пространство звенящим эхом и забил уши ватными тампонами. Облако пороховых газов медленно расползалось под потолком.

Но в лаборатории никого не оказалось.

Первые, едва ощутимые волны настоящего страха всколыхнулись в сознании Поля. Он вспомнил, как совсем недавно ему показалось нечто подобное — не паук, не человек, а что-то, уловимое лишь периферийным зрением. Точно призрак или привидение, хотя это одно и то же.

Интересно всё-таки поступили эти сволочи с Техно: содрали огромную сумму денег, но толком ничего про Игру не объяснили. Нет ни карты виртуального пространства, ни общей начальной подготовки, ни инструктажа по оружию и основным вирботам, вообще ничего нет! Только какая-то нелепая сказка о вирусе, карантине и разбившемся космическом корабле.

И еще — две попытки.

Даже непонятно, сколько вообще длится Игра. Вдруг на путь наверх потребуется не пара дней, как думалось Полю, а несколько недель или даже месяцев? Такие затяжные игры запрещены во всей Галактике, потому что деструктивно сказываются на психическом здоровье…

Надо было внимательней читать контракт, дубина…

Поль постарался отвлечься от лишних мыслей. Глянув на труп в последний раз, он двинулся дальше, ни на секунду не забывая быть осторожным. В лабораториях грязи было поменьше, чем на площадках перед ними, но иногда встречались самые настоящие завалы из песка и глины.

Наконец Поль достиг лифтовой шахты. Дна её видно не было, но после того как он кинул вниз небольшую железку, найденную рядом, стало ясно, что дно очень и очень далеко — звука падения не послышалось вовсе.

Глянув наверх, Поль вздрогнул: где-то высоко-высоко, уровней на восемнадцать-двадцать выше белел квадрат голубого неба. Туда, на поверхность, под это самое небо необходимо выбраться. И если бы лифт был исправен, то сделать это оказалось бы проще простого.

Но лифт, конечно же, неисправен: кнопка вызова противно загудела, когда Поль нажал её. Где-то глубоко под ногами что-то дрогнуло, вызвав мимолетное чувство паники, раздался приглушенный многочисленными перекрытиями лязг, и снова опустилась тишина.

Поль хотел было уже вернуться и поискать другой путь, но тут заметил, что в шахте есть лестница, идущая вниз и вверх. Наверное, её использовали для ремонтных и профилактических работ, чтобы лифт — или лифты: шахта имела в поперечнике не меньше десяти метров — мог работать без сбоев. Где лестница кончалась, Поль не видел, но смутно понадеялся, что она выведет его на поверхность.

Почему-то всё меньше и меньше хотелось играть. Слишком непохожей на все остальные игры была Игра, реализованная на полигоне виртуальной реальности Техно. Поль чувствовал: что-то было не так. Но что, понять не мог.

Осторожно пройдя по узкому выступу, Поль схватился за холодные перекладины лестницы. Пару раз дернул, убеждаясь в прочности, перехватил поудобнее карабин, что оказалось трудной задачей, ведь он был без ремня. И полез наверх.

Руки и ноги синхронно работали, двигая тело всё выше и выше. Ботинки отбивали по металлическим ступеням, вызывая легкую вибрацию всей лестницы. Сколько ни старался Поль вглядываться в светлый прямоугольник над головой, тот практически не увеличивался, не приближался. И не было больше выходов на другие уровни, только прикрученные на широкие болты решетки вентиляционных шахт.

Может быть, этот лифт изначально ведет с нижних, с самых нижних уровней, где черт знает что находится, до поверхности? Какой-нибудь экстренный лифт для срочной эвакуации персонала.

Пока Поль думал о предназначении лифта, его руки и ноги стали уставать. На пятой минуте движения сил почти не осталось. Поль даже испугался, что может сорваться и улететь вниз, что меньше всего желал, даже не смотря на наличие второй попытки. С тоской вспомнились хохмы со скрытыми возможностями в некоторых шутерах и десматчах: бывает, запрограммируешь свой терминал на определенный момент, и посреди игры у тебя внезапно обнаруживаются необычные способности. Например, многие Игроки в шутерах пользуются левитацией, прохождением сквозь стены, инфракрасным зрением, невидимостью, бессмертием и так далее. Некоторым удается раскодировать программный пакет и ввести для себя полный набор вооружения, начиная от примитивных разрядников или пистолетов, и кончая мощнейшими плазмоганами, импульсными пулеметами или аннигиляторами. Конечно, на определенном этапе игры такие «особые» возможности могут весьма позабавить, разукрасить приевшийся виртуальный мир новыми красками (в основном — красными, если сражаешься против существ с красной кровью, каковых, судя по играм, в Галактике абсолютное большинство). Но настоящие Игроки редко пользуются обманом, потому что азарт от игры пропадает, уходит в небытие интерес, испаряется адреналин. Когда ты бог и тебе можно всё, то это самое «всё» попросту становится скучным.

Поль обхватил локтями перекладины и остановился передохнуть. Надо же, а он и не думал, что в виртуальности можно так сильно устать от обычного подъема…

Из глубины шахты повеяло слабым ветерком. В нём без труда можно было уловить запах сырой земли. И серы.

Лестница слабо задрожала, внизу что-то треснуло, разнося по всей шахте певучее эхо. Поль попытался всмотреться, но ничего кроме мрака да едва заметной полоски света из коридора, по которому пришел, не заметил.

Но внизу явно что-то было не так. Инстинкты вдруг взорвались предостерегающим криком, говоря о грозящих неприятностях. Мужчина запаниковал, не понимая, что происходит, пока прозрение не вспыхнуло в голове алой молнией.

Что-то поднималось по шахте вверх. Что-то большое, многочисленное и сильное. Что-то ужасное и отвратительное. Что-то, похожее на больших пауков.

Поль рванул вверх, едва не сорвавшись — руки вспотели и почти не держались за лестницу. Внизу нарастал грохот, как будто сотни отбойных молотков превращали бетонные плиты шахты в мелкий щебень. И ещё послышался противный, грозный и нечеловеческий звук:

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш-…

Выхода на уровень всё не было. Видимо, лифты на самом деле связывали нижние этажи с поверхностью.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш-…

Рядом с лестницей появилась очередная решетка вентиляции. Недолго думая, Поль навел на тускло поблескивающий металл карабин и нажал на спуск. Град осколков посек лицо и руки, но дело было сделано — решетка перестала существовать. Кое-как мужчина протиснулся в неширокий лаз, успев заметить неясные движения под собой. Снизу действительно поднимались пауки, но не такие, какие повстречались в самом начале, и даже не такие, какие могли откусить руку того неудачника, чей труп валялся на столе в лаборатории несколькими уровнями ниже.

Эти пауки могли сожрать Поля одним махом, ничуть не подавившись.

Подтягивая тело на локтях и помогая носками ботинок, Поль что есть силы полез по вентиляционной трубе. Он уже отполз на приличное расстояние, когда сзади раздался мощный удар, а за ним — длинный вопль. Такой вопль могла испустить тварь, живущая на самой поганой планете в самом дальнем уголке Космоса. От её крика кровь в жилах стыла, а волосы начинали торчать из кожи как иглы у ехидны.

И ещё в этом вопле ясно чувствовалась жажда человеческой плоти.

Поль, почти обезумев от ужаса, полз всё дальше и дальше. Несколько раз труба разветвлялась, пару раз уходила вниз. В полной темноте ничего нельзя было разглядеть, но страх гнал мужчину вперед. Позади пауки бесновались, ревели и стучали когтистыми лапами по бетону. Лестница, по которой Поль взбирался наверх, отвалилась и с грохотом рухнула в мрачный зев лифтовой шахты.

Казалось, будто пауки протиснулись в трубу и ползут по пятам. В любую секунду они могут схватить за ногу, проткнув её острыми как скальпель когтями или мощными челюстями, похожими на горнодобывающие машины. В любое мгновение они настигнут панически уползающего человека, оторвут обе ступни, затем обрубят ноги по колени, раздробят бедра, перерезая жилы, доберутся до поясницы и так далее, пока всё тело не сомнется в приспособленных для убийства лапах тварей и не исчезнет в их прожорливых ртах.

Поль даже закричал — так отчетливо он представил свою кончину. Он не заметил, что вентиляционная труба стала гораздо шире, что можно было уже ползти на четвереньках. Так, виляя телом «по-пластунски», он и рухнул вниз на очередном разветвлении. Крепление трубы не выдержало тяжести взрослого человека. Она разъединилась и выбросила Поля прямо к ногам пехотинца.

— Привет, братан, — дружелюбно ответил пехотинец, облаченный в легкую броню. Ствол автомата уткнулся Полю в подбородок.

 

ЭПИЗОД 18

Колонизатор «Колумб-4».

Орбита планеты Зелёная.

— Капитан, вы сделали всё что могли. Комиссия признала ваши действия вполне правомерными и обоснованными. Срок вашей реабилитации подходит к концу, поэтому отправляйтесь на базу.

Лысый пожилой офицер, чьё звание невозможно было определить по его форме, не отрывал взгляда от стола. На столе громоздился терминал корабельного компьютера, заложенный со всех сторон распечатками рапортов и других бумаг, назначение коих бывший капитан «Колумба-4» не знал.

После гибели всего отряда десантников по сигналу SOS к Зелёной прибыл находившийся неподалеку эсминец «Лазарус», который совершал плановое патрулирование в районе ближайших систем приема-передачи инф-импульсов. Командовал кораблём именно этот лысый офицер СОВРа, хотя эсминец и имел своего капитана.

Не отрывая взгляда от своих записей, офицер произнёс:

— Если мне понадобится какая-то информация, я с вами свяжусь, хотя надеюсь, что всё, что вам известно, вы отразили в своём рапорте.

Манера говорить, не смотря на собеседника, капитана сильно раздражала, но он не показывал этого ни лицом, чьи черты, казалось, были вырезаны из гранита, ни голосом, который был сухим и официальным.

— В рапорте я отразил всё, что мне известно, сэр. Могу я узнать, что будет с оставшимися членами экипажа «Колумба», сэр?

— Колонизатор будет продолжать работу на орбите этой планеты. — Лысый всё шелестел своими бумажками, не поднимая глаз на собеседника. — Я буду ждать дальнейших распоряжений здесь, а вы полетите на эсминце домой.

— Разрешите идти, сэр?

— Идите, собирайтесь. «Лазарус» уходит через сорок пять минут. — Безымянный офицер так и не взглянул на бывшего капитана корабля-колонизатора «Колумб-4».

Зайдя в свою каюту, капитан сел на кровать. Дверь за ним с тихим шипением закрылась, и свет, дорожкой стелившийся до противоположной стены, погас. В каюте воцарилась тьма, лишь в обзорном иллюминаторе холодным сиянием светились звезды, такие далекие и от того такие равнодушные ко всему.

Собирать капитану было нечего — он попросту не брал с собой ничего в этот полёт. Обхватив голову руками, он сидел и думал о своей жизни. Слишком много горя успел он увидеть за свою военную карьеру. Поначалу казалось, что горе — это нечто далекое, эфемерное, никогда не способное достигнуть сердца по-настоящему. Потом оказалось, что горе бывает двух видов: твоим и чужим, и если второе не способно серьёзно ранить, то первое очень больно бьет по сердцу. Ещё позже стало ясно, что горе бывает просто горем, ни твоим, ни чужим, и если часто с ним встречаешься, то перестаешь его чувствовать.

И еще перестаешь чувствовать саму жизнь…

Погибшие десантники, погибшие колонисты — это всего лишь ещё одна потеря, которую испытал капитан за свою жизнь. В военной школе, будучи курсантом, на одной из тренировок ведения боя, он совершенно случайно пристрелил своего друга, с которым был рука об руку много лет. После этого инцидента все остальные, которых он мог назвать друзьями, отвернулись от него, а его самого чуть не выгнали с позором.

Прослужив три года на Ио, он получил звание капрала и должен был руководить взводом, но на базе, на которой он служил, произошел взрыв арсенала, и весь взвод скончался по дороге в лазарет. Всех парней он знал лично и был с ними в хороших отношениях.

Вскоре после этого инцидента его перевели в истребительную эскадрилью одной из баз Каира — тогда ещё мирной планеты в системе Ханид. Там два пилота, с которыми он прослужил в связке полтора года, погибли, напоровшись на защитное поле дружественного крейсера. Вскоре после этого он узнал, что катер, на котором его семья — мать, отец и младший брат — отправилась отдыхать к Внешним Кольцам, врезался в астероид и взорвался.

Когда начался мятеж на Каире, истребитель, которым он управлял уже лейтенантом, был сбит. Полтора месяца он провел в плену у повстанцев, где чуть не умер от истощения и постоянных побоев. Впоследствии он ещё раз был тяжело ранен и попадал в плен.

В тридцать четыре года, уже будучи майором, он влюбился. Бурный роман должен был кончиться свадьбой, но в её день невесту обвинили в шпионаже в пользу повстанцев и, по закону военного времени, расстреляли. После этого он тайно запил, из-за чего совершил поступок, который никогда себе не простит: в патрульном рейде он отдал своему крылу приказ на бомбардировку мирного поселения, тем самым убив две тысячи человек.

В наказание за произвол он провёл год в тюрьме, а после неё был переведен на Фарид — ещё более жестокую мятежную планету, где вся его жизнь превратилась в один сплошной кошмар, в котором он даже не заметил, как дослужился до подполковника.

После третьего ранения реабилитация на научном судне тоже оказалась очередной пакостью судьбы. Подполковник последнее время очень плохо сходился с людьми. Более того, его считали жестоким, постоянно злым и безжалостным психопатом; подчиненные боялись его. Но, не смотря на негативные качества своего характера, он был искусным пилотом, асом своего дела, поэтому начальство смотрело на алкоголизм и не проходящий маниакальный психоз подполковника сквозь пальцы. Экипаж же «Колумба» сразу принял нового капитана за своего, хоть иногда и поражался его необоснованной строгостью.

В конце концов, хроническое невезение, роковая судьба проявила себя и здесь. Одиннадцать человек, к которым он успел привязаться за эти три недели, погибли.

Мрачные воспоминания прервала трель внутренней связи. Мужской голос, вырвавшийся из динамиков на потолке, произнёс:

— Подполковник Рой Симмонс, немедленно пройдите на борт «Лазаруса».

Проведя руками по лицу, подполковник вздохнул и посмотрел в иллюминатор. Если бы в каюте был свет, и кто-нибудь видел глаза Симмонса, то заметил бы в них глухую тоску.

Помедлив секунд десять, подполковник встал, взял со стола фуражку, надел её и вышел из тёмной каюты под жидкий свет корабельного коридора.

 

ЭПИЗОД 19

Орбитальный комплекс «Рассвет-101».

Орбита планеты Левиант.

Грузовое судно, выглядевшее точно громадная пивная бочка, медленно подошло к доку, мигая габаритными огнями. Стороннему наблюдателю были бы видны лишь эти огни да то, как что-то закрывает собой далекие звезды и туманности, но ни корабля, ни дока он бы не увидел. У Левианта было два солнца, но одно из них сейчас закрывала собой планета, а второе находилось по другую сторону «Рассвета-101» — орбитального комплекса на три тысячи жителей, большинство из которых было занято в производстве бытовой электроники на Левианте.

Автоматика закрепила судно и включила прокачку воздуха. Вскоре шлюзы между комплексом и грузовиком раскрылись, давая возможность людям перемещаться в обоих направлениях.

Ферганд вышел в приемное помещение и огляделся. Народу было совсем немного: девять человек, которые прилетели вместе с ним, четыре охранника в обычных камзолах с пистолетами, регистратор в прозрачной пластиковой кабинке. Прибывшие сразу же построились в очередь перед кабинкой, и Ферганд встал в её конце, тайно наблюдая за секъюрити. Те лениво расхаживали туда-сюда у пропускного пункта, изредка бросая сверлящие взгляды на регистрируемых.

Наконец все прилетевшие отметились, и настала очередь Ферганда. Он протянул в небольшую прорезь пластиковую карточку со своей идентификационной информацией.

— Цель визита на Левиант, — сухо спросил регистратор, мужчина неопределенного возраста в давно не стираной рубашке, вставив в компьютер карту и внимательно прочитав появившиеся на экране строчки.

— Я вообще-то на планету не собираюсь, — спокойно ответил Ферганд, не отводящий глаз от регистратора. Мельком он вспомнил, что Левиант не пригоден для жизни людей, потому что там нет атмосферы. Безусловно, строения на поверхности были, но все они ограничивались шахтами по добыче металлов, перерабатывающими заводами да цехами по сборке готовой продукции.

Регистратор немного склонил голову на бок и посмотрел на Ферганда взглядом, в котором можно было прочитать ленивое: «А не пошел бы ты в задницу, остряк».

— Цель визита на «Рассвет-101», — равнодушно, но как показалось Ферганду, более язвительно повторил регистратор.

— Чайник хочу прикупить, — объяснил разведчик и добавил для большего понятия: — Старый сломался.

— Из-за этого вы летели сюда от самих Облаков? — деланно изумился мужчина в грязной рубашке. Он понятия не имел, что Ферганд летел именно сюда не от Облаков, а с Марса. Но для лучшего прикрытия агент не стал пользоваться прямым маршрутом, но предпочел добираться до Левианта со множеством промежуточных остановок.

— Я летел сюда из самого детства, — улыбнулся Ферганд своей самой злорадной улыбкой, но заметив, как регистратор бросил быстрый взгляд на охранника, тут же мысленно дал себе по лбу и пояснил: — У меня магазин на Фениксе, торгую электроникой. Услышал, что появилась новая модель чайника, вот и прилетел заказать партию.

Мужчина мгновение буравил агента взглядом, а затем вернул ему пластиковую карту и, отворачиваясь, равнодушно пожелал:

— Удачной сделки, мистер Гранд.

Ферганд забрал карту и зашагал в сторону эскалатора, насвистывая незатейливую мелодию. Охранники даже не обратили на него внимания, успокоенные нормальными результатами проверки и регистрации прибывших на станцию.

В качестве легенды Ферганд разработал себе историю о довольно успешном предпринимателе, владеющем магазином электронных товаров и живущим на планете Феникс неподалеку от Туманных Облаков. Если бы кто-то решил проверить подлинность личности господина Роберта Гранда и отправился на Феникс, в город Минерссли, то он обязательно отыскал бы в нём магазин «Эл-Гранд». В том магазине, в кабинете директора на стене висит большой постер с жизнерадостно улыбающимся мистером Робертом Грандом в гавайской рубахе и сомбреро, держащим огромную дымящую сигару.

Нет, Ферганд не тратил время и средства Разведки на постройку магазина и печатание постера. Просто бизнесмен Гранд на свою беду оказался чрезвычайно похож на агента Максимуса, поэтому местные органы СОВРа провели небольшую операцию по устранению истинного предпринимателя (не дай бог ещё засветится где-нибудь, пока агент под его именем бороздит просторы Галактики), и изготовили для Ферганда поддельные документы. Агент даже не задумывался, убили ли мистера Гранда, или же поместили в изолятор на время проведения миссии. Судьба далеких и незнакомых людей последнее время мало интересовала разведчика. Задания он выполнял не ради кого-то или для кого-то, а просто потому, что привык к постоянным приключениям, адреналину, риску и убийствам.

О, да. Ферганд любил убивать людей! И чем сложнее было поймать очередного врага общества (или СОВРа, что, опять таки, не имеет значения), тем большей жаждой убийства он проникался.

Спустившись на эскалаторе на уровень вниз, Ферганд восстановил в памяти план станции, с которым ознакомился ещё в транспортнике. Твердыми шагами он направился в один из широких проходов, заменявших в космосе улицы. Транспорта по понятным причинам на таких улицах не существовало, что, впрочем, агента ничуть не огорчило. Он любил скорость и свой моноцикл с демоническим обликом, но также любил прогуляться иногда и пешком.

Минут через десять Ферганд остановился напротив лавки с вывеской:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МАГАЗИНЧИК ДЖОННИ!».

На двери ярко горела надпись:

«ИЗВИНИТЕ, ЗАКРЫТО».

Оглядевшись по сторонам, разведчик взялся за круглую ручку и попробовал открыть дверь, но та не поддалась. Тогда он с силой пихнул дверь плечом и распахнул внутрь. Благо, рост, вес и мускулатура позволяли Ферганду открывать и не такие двери.

Агент оказался в помещении торгового зала, неожиданно большого, уставленного стеллажами с различными электронными приборами для бытового использования. Верхнее освещение не работало, а свет лился лишь из настольной лампы чернокожего охранника, сидевшего в кресле за столом. Охранник закинул на стол ноги и читал журнал сомнительного сексуального содержания. На вторжение незнакомца охранник отреагировал мгновенно: подскочил и ударил себя по бедру в попытке выхватить дубинку, которая в данный момент валялась на столе. Ферганд тыльной стороной ладони вдарил ему по лбу со словами:

— Здорово, чумазый!

«Чумазый» от удара отлетел обратно в кресло и ошарашено захлопал глазами, уставившись на непрошеного гостя.

— Мне нужен Джонни, — пояснил Ферганд и осмотрелся. Невдалеке он увидел полоску света на полу и направился к ней.

— Эй, туда нельзя! — воскликнул охранник, схватил дубинку и бросился за гостем. — Хозяина сейчас нет!

Но Ферганд уже распахнул дверь, ведущую в кабинет директора магазина. За небольшим металлокерамическим столом сидел невысокий полноватый брюнет и размеренно жевал вареные макароны, обильно залитые кетчупом. На открывшуюся дверь он даже не взглянул, а лишь сказал, обращаясь к подоспевшему охраннику:

— Всё в порядке, Токи. Это ко мне.

Ферганд захлопнул перед чернокожим Токи дверь и сел на свободный стул.

— Не стоило так шуметь, мистер Гранд, — продолжал жевать брюнет, что не мешало ему говорить довольно внятно. По глазам, которые он поднял на пришедшего, Максимус сразу определил давнего сотрудника Разведки: взгляд был цепким как репейник и острым как игла. — Как-никак у нас сейчас половина четвертого ночи.

Ферганд ничего не ответил, продолжая спокойно сидеть.

— Не хотите позавтракать со мной? — предложил брюнет.

— Нет, спасибо, — отказался Ферганд и прочитал табличку на столе: «Директор Джон С. Лимко».

— Если не возражаете, то я докончу с этими макаронами.

Максимус возражать не стал и лишь пожал плечами. Когда Лимко наконец завершил ранний завтрак, то Ферганд поднялся:

— Я бы хотел ознакомиться с материалами.

— Конечно-конечно, мистер Гранд, — встал следом брюнет. — Пройдемте за мной.

Он прислонил к абсолютно белой стене ладонь, и тут же из девственно чистого пластика выдвинулся пульт с десятком маленьких кнопочек. Очевидно, там располагался замаскированный сканер, считавший отпечатки пальцев хозяина. Лимко не спеша набрал на пульте код, после чего тот снова ушел в стену, не оставив и следа, а вместо него появилась узкая дверь. Мужчины прошли в неё и очутились в тесной комнате, сплошь увешанной разнообразной электроникой, на этот раз явно не предназначенной для бытового использования.

— Я нашел для вас запись охранной камеры, на которой виден объект. К сожалению, ничего другого у меня нет.

Ферганд приблизился к монитору, на котором прокручивалась в режиме повтора означенная запись. В окружении каких-то людей, явно аборигенов, к грузовому терминалу шагал высокий мужчина лет тридцати-тридцати пяти, в котором сразу угадывался Евгений Рафов.

— Откуда и куда он шел? — спросил Ферганд.

— Откуда — не знаю, но шел, скорее всего, к погрузочному терминалу. Там регистрируются и направляются на погрузку товары, купленные на нашей станции.

— Запись сделана тридцать два дня назад. Какие корабли грузились в то время?

— Лишь два. Первый — частный грузовой катер «Микул» производства Уйшара. Прибыл из системы Рего, направился туда же. Второй — контейнеровоз малого класса «Елизавета Лаврентьевна». Прибыл из системы Риман, направился туда же.

— Система Риман? А конкретней, — попросил Ферганд.

— Риман-2, астропорт Виллмаут.

Разведчик задумался. Куда мог отправиться Рафов: на планету чужих, где его не так легко опознать и вообще найти, или же в мир людей, относящийся к нестабильным, мятежным, где полно военных, разного рода агентуры и прочей заразы, которая сможет ухватить тебя за ногу из любой дыры? Что Рафову делать на Рего среди говорящих моллюсков? Зачем ему соваться в осиное гнездо на Римане?

— К вашему сведению, — перебил его размышления Лимко, — «Елизавета Лаврентьевна» приписана к астропорту Виллмаута и всегда совершает посадки именно там, но в этот раз запросила земли у частного космодрома на окраине города.

Ферганд перевел взгляд на Лимко. Что ж, теперь ясно, куда следует оправиться в первую очередь.

Риман.

— Ладно, мистер Лимко. Спасибо за сотрудничество, — Максимус пожал ему руку. — Я, пожалуй, пойду собираться в путь.

— Я направлю партию товара на корабль, лишь назовите, какой именно.

— «Фердинант-3». Вылет через девять часов.

— Понял. Всего доброго, мистер Гранд.

Они покинули кабинет директора и вдвоем вышли на «улицу» орбитального комплекса, всё еще погруженную в сумрак ночи. Ферганд уже было направился к докам, но тут остановился и попросил:

— Вам всё равно, какой товар отправлять. Закажите для меня партию чайников.

— Хорошо, мистер Гранд. Я так и сделаю. — Если Лимко и удивился просьбе агента, то никак не показал своих чувств.

Через десять минут Ферганд вновь оказался у пропускного пункта. В пластиковой кабинке скучал всё тот же регистратор, а рядом бродили всё те же сонные охранники.

— Доброе утро, — улыбнулся агент мужчине в грязной рубашке и протянул идентификационную карту.

— Уже улетаете? — поднял тот правую бровь. — И на чём, если не секрет?

— «Фердинант-3».

— Но это судно отправляется только через девять часов, — заметил регистратор.

— Вы правы, маэстро, — акульей улыбкой ответил Ферганд. — И я улетаю на нём.

Мужчина вставил карту в компьютер, провел какие-то манипуляции на терминале и вытащил её. Но отдавать обратно не торопился.

— Интересно, мистер Гранд, а где ваши чайники? — спросил он и бросил взгляд на охранника, который заметил его и стал лениво приближаться к кабинке.

Ферганд мысленно облил дотошного человека, которому делать больше нечего, только вот докапываться до честных бизнесменов, отборным матом. Он не сомневался ни на секунду, что не придется применять даже силу, чтобы покинуть «Рассвет-101», но лишний раз светиться и ставить под малейшую угрозу операцию он не хотел.

Выход нашелся сам собой.

По расположенной неподалеку площадке с грохотом проехал автопоезд-погрузчик. Он остановился перед путями в доки, и водитель спешно подбежал к кабинке, неловко задев локтем почти подошедшего охранника.

— В какой док везти чайники, мистер Гранд? — спросил он.

— В третий.

Водитель убежал обратно, залез на свое сиденье и с грохотом направил автопоезд к третьему доку.

Ферганд вновь хитро улыбнулся.

— Ваш магазин находится на Фениксе, а летите вы на Риман-2? — не унимался регистратор.

Максимус вдруг ясно представил, как выхватывает из заспинной клеммы замаскированный «узи», пускает очередь по до ужаса надоевшему поганцу сквозь пластик его будки, затем резко разворачивается, застреливает сначала одного охранника, затем другого, затем кувырок…

— У меня там филиал, — вместо этого ответил Ферганд.

Тут, наконец, подошел-таки и охранник.

— Проблемы? — спросил он, обращаясь к регистратору, который буквально буравил Максимуса взглядом. Но затем вернул карту и ответил:

— Никаких.

Довольный агент цокнул языком в его сторону и отправился к шлюзам транспортника. Перед выходом в открытый космос нужно немного вздремнуть и подкрепиться…

 

ЭПИЗОД 20

Прогулочный катер «Рискарвер».

Траектория скольжения 1221-NOAR0991-SEIT — 19-NO89 (Риман-2).

Сквозь бездну несуществующей материи в окружении вихрей материи существующей стремительно мчался-скользил небольшой катер «Рискарвер», построенный на верфях Сейтхента как скаут-разведчик для военных целей. Неделю назад СБС, уже готовящая операцию по поимке террориста номер три и предотвращению нежелательных событий на Земле, имитировала захват «Рискарвера» группой вооруженных преступников. Затем для агентов Службы Раамона и Лаки специальный отдел аналитики разработал легенду, по которой эти агенты являлись на самом деле бандитами-людьми, захватившими принадлежащий частному лицу катер. В средства массовой информации на Римане-2, куда направлялся скаут, уже запустили ориентировку на подозреваемых.

И Раамон, и консул, и все прочие, кто знает об операции, прекрасно понимают: обладая лишь информацией о том, что Рафова мельком видели в густонаселенном городе, практически невозможно напасть на его след. Ходить туда-сюда, вертеться вокруг лишь одного этого факта можно целую вечность, так и не достигнув абсолютно никаких результатов. Вместо подобной тактики, которую и тактикой-то назвать нельзя, агенты должны попытаться внедриться в клан «Крылья Возмездия», которым руководит Рафов. По секретным каналам ещё задолго до начала операции прошли сведения, что на Римане-2, в городе Виллмаут существует опорный пункт боевиков, а если точнее, то пункт вербовки новых членов клана. Как осуществляется это процесс, неизвестно, но уже исходя из такой информации можно строить дальнейшие ходы.

Раамон в задумчивости сидел перед обзорным экраном, на котором не было ничего кроме серой бездонной вечности подпространства. Перелет от Лаоки-Джи, где находилась база СБС, до точки назначения в окрестностях звезды Риман на небольшом корабле с маломощным торсионным двигателем занял почти двенадцать суток. В полете Раамон и Лаки постоянно менялись на дежурстве в рубке, что не являлось необходимым (автоматика катера всегда сумеет сообщить о нештатных ситуациях), но делалось ради перестраховки. К тому же Раамон не особо представлял, как он будет работать в связке с бывшей ученицей, а ныне стремительно продвигающейся по службе сотрудницей Службы Безопасности.

Он перебирал в памяти события, случившиеся уже достаточно давно, но которые забыть не получалось. В частности, он отлично помнил, как потерял напарницу а заодно и любимую женщину. Её звали Мран…

— Предлагаю не церемониться с ними, — сказал капитан. — Пускаем в вентиляцию цианол, и все дела.

— Вы с ума сошли! — возразила Мран. — У них двадцать два заложника!

— И пульт управления ядерной бомбой! — язвительно добавил капитан, скорчив кислую гримасу. — Если они взорвут реактор, то погибнет несравнимо больше.

Офицеры Военной Разведки Земли и Службы Безопасности Сейтхента склонились над схемой комплекса санаториев. В самом центре энергоузла, там, где расположены два сверхмощных ядерных реактора, боевики не установленной пока расопринадлежности удерживали девять сотрудников санатория и тринадцать туристов.

— Среди заложников есть граждане Сейтхента, — не унималась Мран. — Я не могу позволить вам убить их.

— Ваших сограждан всего два штуки, — показал на пальцах капитан, начиная багроветь от злости. — А вокруг энергоузла восемьсот квадратных километров нашей территории, где находится несколько тысяч людей! Я думаю, выбор очевиден.

В начале пятого утра на пульт дежурного в Управлении Полиции города Ладакса пришло сообщение, что в оздоровительном комплексе «Гринлэнд» произошел вооруженный захват заложников. Террористы численностью в несколько человек забаррикадировались в помещении контроля за ядерными реакторами комплекса и грозились взорвать их, если Правительство не выполнит их требований.

А требовали террористы всего ничего: освобождения всех заключенных членов клана «Крылья возмездия», пересмотра законов о социальном статусе граждан Человечества, разрешения некоторым колониям Земли обрести статус независимых государств, ну и, естественно, по миллиарду долларов на каждого плюс возможность свободно покинуть планету.

Куда уж меньше требовать. У оперативного штаба даже слезы умиления на глаза навернулись, когда они услышали требования террористов.

— Господин капитан, поймите меня правильно. Я полностью отдаю себе отчет в опасности ситуации, но не могу дать добро на убийство граждан Сейтхента, пока мы не пересмотрим все возможные варианты устранения угрозы.

— Да о чем вы говорите?! — всплеснул руками капитан, среднего роста полный мужчина в черном кителе Разведки, начисто лишенный волос на голове. Отсутствие бровей делало его похожим на разговаривающий помидор. — Какие ещё варианты?! У нас осталось меньше двух часов, чтобы сообщить им о выполнении требований! Или вы полагаете, что Правительство Земли согласится выполнить хотя бы одно из выдвинутых условий? Черта с два!

Он наигранно осмотрел всех присутствующих и полным раздражения голосом обратился непонятно к кому:

— Зачем мне прислали этих голубых! В конце концов, это наша колония, и свои проблемы мы будем решать сами!

— Согласно пункту двадцать четыре «Договора о Союзе гуманоидных рас» требующие силового решения ситуации, где фигурируют граждане двух и более рас, должны решаться совместно представителями этих рас, — не обращая внимания на очевидное оскорбление, сообщила Мран.

— Не надо цитировать мне Договор! — возмутился капитан, едва сдерживаясь, чтобы не начать крыть всё вокруг многоэтажным как небоскреб матом. — Вы находитесь на подконтрольной мне территории, а значит — под моим непосредственным руководством.

Из-за спины капитана медленно вышел высокий, плечистый сейт с длинными белыми волосами. Заставив обратить на себя внимание, он сказал:

— Вы не правы, капитан. Мы находимся под непосредственным руководством консула Вигама и тоже обладаем правом голоса в данной ситуации.

— Вы кто, помощник этой дамочки? — кивнул головой толстый капитан в сторону Мран.

— Меня зовут Раамон. Я младший генерал Службы Безопасности Сейтхента.

Капитан чуть было не захлебнулся собственной слюной. Он никак не думал, что сейты пришлют такое высокое лицо. Почтительно поклонившись, он всё же попытался возразить:

— И всё-таки, генерал…

— Мы предлагаем другое решение, — перебила его Мран. — К реакторному отсеку ведут три дороги: главный коридор, аварийный коридор и трасса системы вентиляции. Главный и аварийный коридоры забаррикадированы, подступы к ним под наблюдением, так что пытаться штурмовать террористов через эти подходы нельзя. Однако через вентиляционную систему можно проникнуть в отсек и обезвредить бандитов.

Женщина пальцами вела по схеме комплекса, показывая возможный путь продвижения через шахты.

— Я думаю, ничего не выйдет с вашей затеей, — усомнился капитан и ткнул в схему пальцем где-то на пути, предложенном Мран. — Здесь стоит двухметровый вентилятор, который постоянно вращается со скоростью двести десять оборотов в минуту. Отключить его можно только с главного пульта энергоузла, а он находится под контролем боевиков. Взрывать вентилятор мы не можем, так как сразу же раскроем свои планы, а попытаться проскочить между его лопастями — дело гиблое и безнадежное.

Вновь слово взял генерал:

— Я и моя напарница попытаемся проникнуть в забаррикадированную часть здания, используя предложенный вариант пути. Вся операция займет у нас не более сорока минут.

— Но как вы пройдете вентилятор? — ожесточенно капитан постучал несколько раз в точку на схеме, обозначавшую двухметровый пятилопастной вентилятор.

— Пройдем, — уверенно ответил Раамон.

Через десять минут агенты СБС уже находились в полной готовности. Согласовав последние детали и уладив кое-какие формальности, они вскарабкались на крышу здания и двинулись к воздухозаборной решетке. После того как пломбы были сорваны, а болты, крепящие решетку к крыше, выкручены, агенты поочередно спрыгнули в шахту.

— Чёрт! — в сердцах сплюнул капитан и обратился к помощникам: — Начинайте эвакуацию окрестностей. И… перенесите штаб подальше отсюда.

В вентиляционной шахте царил густой мрак, но визоры шлемов автоматически переключились на ночной режим. Ступая абсолютно бесшумно, Раамон и Лаки двинулись вперед. Несколько раз над их головами брезжил едва уловимый свет от прочих воздухозаборных отверстий в здании, пока, наконец, они не спрыгнули метров на семь вниз. Теперь агенты находились уже где-то под землей, в минусовых этажах.

Иной раз путь разветвлялся, однако Раамон безошибочно выбирал верное направление, помня схему коммуникаций. Вскоре шахта, где взрослый человек мог стоять прямо и, соответственно, без проблем передвигаться, сменилась на более узкую. Агентам пришлось встать на четвереньки и таким образом ползти дальше. Они по-прежнему не издавали ни звука даже в тех ситуациях, когда нужно было спрыгивать вниз, на жесть воздуховода.

Вскоре стенки шахты в некоторых местах начали сменяться горизонтальными или вертикальными решетками, сквозь которые угадывались различные помещения комплекса. Раамон прикоснулся к своему плечу, и серебристый скафандр, плотно облегающий тело, как по волшебству стал менять очертания, пока не оказался почти невидимым. Мран последовала примеру ведущего и тоже «испарилась». Теперь агентов не только нельзя было услышать, но и заметить при неярком свете.

«Невидимки» еще несколько минут продвигались вперед на четвереньках. За очередным поворотом шахты им встретился дезактивированный робот-уборщик. Очевидно, когда-то его послали прочистить шахту от скопившейся пыли, но робот сломался. Вытащить его из воздуховода на объекте повышенной опасности не удосужились.

И вот агенты очутились в направляющем узле, где соединялись многочисленные воздуховоды здания. Дорогу им преградил крутящийся двухметровый винт. Как и говорил капитан, о попытке проскочить между его лопастями не могло идти и речи.

Раамон посмотрел на ведомую, которая для него оставалась видимой, и молча кивнул. Мран вытянулась во весь рост и встала прямо напротив вентилятора. Пару минут ничего не происходило, винт по-прежнему размеренно крутился, гоня воздух по шахтам. Но тут небольшая плоская коробочка по ту сторону лопастей внезапно заискрилась, разбрасывая во все стороны светящиеся капли. Вращение винта стало замедляться, и он вскоре остановился полностью. Агенты продолжили путь, как ни в чем не бывало.

Когда они оказались в забаррикадированной зоне, Раамон осторожно срезал лазером крепления решетки и снял её. Две бесшумные, едва уловимые тени спрыгнули из воздуховода на пол небольшого помещения, служащего чем-то вроде хранилища для разнообразных мелочей: запасных ламп, лестниц, каких-то электродов, проводов и так далее. Света в помещении не было, но агенты безошибочно ориентировались в пространстве. Подойдя к двери, генерал напряженно слушал, что за ней происходит, пока не убедился в безопасности. Он аккуратно повернул ручку и юркнул в проход. За ним проследовала ведомая.

Биосканер скафандров моментально определил положение живых существ в пределах нескольких открытых помещений, одно из которых и было тем, что искали агенты — комнатой управления реакторами. Раамон пробежал небольшой коридор, точно ветер, заглянул за угол и заметил одного из террористов: вооруженного плазменной винтовкой мужчину, стоящего спиной к агенту. Меньше чем за секунду генерал подскочил к нему, и выскочившее из предплечья лезвие описало короткую дугу. Террорист рухнул на пол, а из его сонной артерии под напором лилась красная и липкая кровь.

Далее по периметру комнаты агенты обошли какой-то здоровенный агрегат, разойдясь в разные стороны. За агрегатом стояли ещё два террориста и о чем-то беседовали. Внезапно один из них умолк на полуслове, а другой увидел, как почти незаметное туманное лезвие сначала выскочило у того из горла чуть пониже кадыка, а затем юркнуло обратно. Но он даже не успел подумать, что бы это значило, как лезвие, принадлежащее второму агенту, сделало с ним то же самое.

Теперь от комнаты управления реакторами «невидимок» отделяла лишь закрытая дверь. В руках оказалось оружие — плазменные пистолеты-пулеметы, аналог земных огнестрельных «узи». Биосканер молчал, не в силах определить наличие живых существ за толстой бронированной перегородкой, поэтому дальнейшие действия зависели от скорости реакции агентов. Всё, что произойдет далее, должно произойти очень быстро, иначе не миновать беды.

Раамон отжал кнопку открывания двери. С легким шипением дверь ушла вверх, открыв довольно просторное помещение, в котором находились девять человек, вооруженных различным оружием. Пятеро сидели за сдвинутыми белыми столами и оживленно обсуждали какую-то проблему. Ещё двое шли из коридора напротив. На небольшом возвышении у ряда сложных терминалов двое контролировали работу реакторов.

Не задерживаясь ни на миг, агенты пулями влетели в помещение. Первым делом Раамон расстрелял людей у терминалов, а в это время Мран расправилась с идущими. На звук открывшейся двери пять сидевших террористов синхронно повернули головы, но, ничего не заметив, готовы были вернуться к спору, однако так же синхронно они издали возгласы изумления, когда вдруг их приятели начали валиться на пол с большими парящими дырами в телах. Постоянно перемещающихся агентов они не заметили, но догадались, что к ним проник некто посторонний.

— У нас проникновение! — так и сообщил в усик рации один из террористов, прежде чем горячие плазменные потоки сразу с двух сторон проделали в нём многочисленные дырки. Вместе с поверженными собеседниками он завалился на сдвинутые столы. Крови, впрочем, вокруг не было совсем: плазма слишком горяча, чтобы из обугленных ран смогло что-либо вытечь.

Продолжая движение, агенты ринулись в коридор на противоположной стороне, подсознательно стараясь опередить радиосигнал. Выбежав из комнаты управления, они недолго петляли по коридору, пока не уткнулись в баррикаду: от пола до потолка в беспорядке валялась гора всякого хлама: столы, стулья, шкафы, сейфы, разные приборы и прочее. Всё это прочно сплавили специальным плазменным устройством и заминировали.

«Где они?», — мелькнула мысль у генерала. Он рванул назад и только теперь заметил две двери. Ведущий ударом ноги вышиб одну из них и оказался в самом обычном туалете. Ведомая взяла на себя вторую дверь.

Туалет на четыре кабинки оказался не пуст. В одной из них на унитазе сидел молодой человек. В одной руке он держал направленный дулом на себя пистолет, а в другой небольшую коробочку с несколькими кнопками, как на спутниковом телефоне.

— Сайонара, придурок! — сказал человек победным голосом и выстрелил себе в лицо.

Раамон моментально оценил ситуацию: и что это была за коробочка с кнопочками, и почему самоубийца выражался таким гордым тоном… Он выбежал из туалета и направился в соседнее помещение, куда ворвалась Мран. На ходу он почти кричал в шлемофон: «Мран, у нас проблемы!»

Соседнее помещение оказалось комнатой отдыха и столовой для персонала. За длинными столами сидели заложники, а четыре человека лежали на полу. Троих Раамон идентифицировал как террористов по обугленным ранам на груди и животе. Из четвертого мужчины, лежащего лицом вниз, шла кровь. Точнее, она когда-то шла, а теперь уже запеклась и потемнела.

Мран стояла среди поверженных врагов, сняв шлем. Маскировка скафандра была отключена. Она не слышала предостережения ведущего о проблемах, потому что связь осуществлялась только посредством шлемофонов.

— Мран! — успел крикнуть генерал, бесплодно пытаясь быть услышанным напарницей, и тут пол под ногами ушел куда-то вниз. В этот же миг Раамон потерял сознание.

Да, всё это случилось двенадцать лет назад. Террористы заминировали важнейшие области реактора, и когда заряды взорвались, последовало его самоуничтожение. Атомный взрыв, мощностью едва не доходящий до двадцати девяти мегатонн, полностью стер с поверхности планеты комплекс санаториев «Гринлэнд».

Естественно, все заложники погибли.

Однако генерал выжил. В этом ему помогла броня спецскафандра, разработанная для сверхсложных операций и рассчитанная на подобные случаи. Ядерный смерч оказался не помехой для «невидимок».

Но Мран погибла.

Потому что не соблюдала устава и техники безопасности. Она сняла шлем, тем самым обнажив тело. Взрыв оставил после неё лишь сам скафандр, пустой и почерневший. Женщина испарилась…

Операция по освобождению заложников и обезвреживанию террористической группы оказалась неудачной. Но, не смотря на это, консул Вигам, непосредственный начальник Раамона, счел действия своих подчиненных корректными и не стал отстранять генерала от дальнейшей работы в СБС.

Полгода Раамон провел в клинике на Лаоки-Джи. Всё-таки эпицентр атомного взрыва — штука страшная. Ни одной целой кости, обильные внутренние кровоизлияния, повреждение всех внутренних органов, разрыв большинства мышц, психологический шок… Таковыми оказались последствия страшного эпизода в биографии генерала.

Но самой большой и болезненной раной была смерть Мран.

Да. Раамон в деталях вспомнил ту операцию. И снова постарался забыть прошлое. Но разве от прошлого можно уйти? Оно как тень: постоянно следует по пятам, не отставая ни на шаг. И ст*ит на миг забыть о его существовании, оно тут же напоминает. Хорошо, когда оно напоминает улыбкой; плохо, когда — болью в сердце…

Лаки, новая ведомая генерала, была его ученицей. В Академии Службы Безопасности Раамон преподавал почти двадцать лет — с того времени как стал генералом, и веселая, находчивая девушка была его лучшей и любимой ученицей. Он сам говорил, что она очень быстро достигнет высокого профессионального уровня и соответствующей должности. Так оно и вышло. Сержант Лаки стала ведомой младшего генерала.

Особую благодарность Раамон испытывал за то, что девушка в свое время помогла ему пережить утрату Мран. Она поддерживала его в трудный период реабилитации, часто навещала, рассказывала интересные и смешные вещи. Она вдохнула в своего учителя новую жизнь, заставила поверить его в светлое будущее, направила начавший было заваливаться набок разум генерала в прежнее русло.

Теперь они стали друзьями. Хотя в силу своей профессии виделись нечасто. Но ныне, за трехмесячную операцию в связке, можно наверстать упущенное.

В рубку зашла выспавшаяся и посвежевшая Лаки.

— Доброе утро, Роман.

Для конспирации и следования придуманной легенде имена агентам понадобилось изменить. Раамон взял человеческое имя Роман, а Лаки стала Луизой. Но не только это изменение пришлось совершить. Оба агента провели модификацию кожи и теперь ничем не отличались от обычных людей земных колоний. Раамон постриг длинные волосы и ныне щеголял со стрижкой «под ежика».

— Доброе утро, Луиза, — учтиво склонил голову генерал. — Ты как раз вовремя: мы выходим.

Космос невдалеке от красного гиганта Римана уплотнился, сжался в точку и взорвался ослепительным светом выхода. Во Вселенную вернулся катер «Рискарвер», растянутый в бесконечную белую линию. Мгновение спустя он снова принял свою обычную форму: как и все корабли сейтов, катер состоял из определенных геометрический фигур, чаще всего разнообразных пирамид. Земляне характеризовали внешний вид катера как катамаран, потому что он обладал двумя корпусами, соединенными ближе к корме жилым отсеком.

С затухающими голубыми сполохами на корпусе звездолет направился к планете Риман-2.

 

ЭПИЗОД 21

Город Керинг.

Планета Офелия.

«Я мыслю, значит, я существую»… Все курсанты помнят эту фразу. Фразу, которая помогает ожить и прийти в себя после какого-либо происшествия с потерей сознания.

Руки-ноги вроде бы целы… Хотя нет, левая голень чертовски сильно болит. Тогда готовимся к самому худшему: нога сломана. Возможно, она просто ушиблена, но… Голова. Ещё чертовски сильно болит голова. Прямо таки раскалывается. Что ж, похоже, это всё. Теперь обратимся к памяти: кто я? Я — человек. Это уже хорошо, быть человеком — не самая плохая участь. Так, дальше. Где я? Черт побери, этого не помню. Ещё раз: где я? «Метрополия». Туристический лайнер. Я на нём. Хотя… Нападение! Господи, на нас же напали!

Тина открыла глаза. Разобрать что-либо было невозможно: всё вокруг заволокло белесыми полосами тумана вперемежку с рваными дырами гари.

Издав слабый стон, она попыталась сесть, что получилось с большим трудом. Память постепенно возвращалась к ней. Последнее воспоминание было связано со спасательной капсулой. Вместе с Ликой они покинули горящий лайнер на этой капсуле. Значит, где-то здесь, поблизости, должна быть и капсула, и Лика.

Чёрт, что ещё можно вспомнить!? Ага! В них попала ракета. Грёбаная ракета системы ПВО Офелии. Надо же.

Тина попыталась вглядеться в туман, хоть что-либо там разобрать, но вокруг была непроглядная стена.

Если их сбила ракета, то должно было сработать катапультирование. Скорее всего, оно сработало.

Девушка начала ощупывать левую ногу. Перелома не было, просто ушиб.

Теперь надо выяснить, где же всё таки я нахожусь, где Лика и что стало с жителями планеты. Кто-то провёл глобальную бомбардировку и, скорее всего, уничтожил всё население. Но кому это надо?

Ладно, подведём итог. Я — Мартина Плотникова, майор СпецОтдела Военной Разведки. Вместе с напарницей, майором того же подразделения Анжеликой Макеевой находилась на туристическом корабле «Метрополия» в момент, когда неизвестный противник на кораблях не установленного класса атаковал Офелию. Флот людей разбит, население планеты истреблено. Спасаясь на капсуле, я, скорее всего, потеряла сознание в момент катапультирования, но помню, что пролетали мы над городом. Значит, теперь я где-то недалеко от этого города либо в нём самом. Лика, скорее всего, тоже неподалеку. Ни у меня, ни у неё нет ни оружия, ни экипировки — все погибло вместе с «Метрополией» в спортивных сумках. Это плохо. Моё тело не получило серьёзных травм — это хорошо. Я не знаю, сколько времени прошло с момента, когда я потеряла сознание — это плохо, но не настолько, чтобы тут же закапывать себя. Теперь о задачах. Во-первых, определить местность и попытаться найти живых людей. Во-вторых, найти Анжелику. Хотя нет, пусть это будет во-первых. В-третьих, найти оружие и связь с нашим флотом. В-четвертых, узнать, кто является агрессором. Да, именно такая последовательность, иначе можно и погибнуть.

Черт побери! Не видно ничего, хоть глаза выкалывай. Придётся искать ориентир по звуку.

— Лика! ЛИКА! Эй, кто-нибудь!

Ага, в той стороне есть что-то большое, скорее всего стена. Вот туда и пойдём. Блин, а кричать больше не надо. Мало ли… Так, перед тем как пойти, нужно что-то с платьем сделать. Такое хорошее было платье… Черт, не рвется! Эти селесские нити действительно прочны как сталь. Ладно, придётся так…

Встав на ноги, Тина направилась в сторону, откуда к ней пришло глухое эхо. Сначала наступать на левую ногу было больно, а голова просто пошла кругом, но с каждым шагом возвращались силы и обострялись чувства. Тина снова становилась тем, кем её сделали. Недаром в Отделе парочку Лика — Тина прозвали «супердевочками».

Дойдя до препятствия, коим действительно оказалась обычная железобетонная стена, Тина направилась вдоль него и вскорости достигла угла. Способности видеть, а скорее даже ощущать предметы в темноте и тумане вернулась, и теперь Тина смогла оглядеться получше.

Место, где она очнулась, было центром небольшой площади. По периметру площадь опоясывала кольцевая дорога, за которой стояли некогда целые десяти- и двенадцатиэтажные дома. Сейчас все дома были разрушены если не полностью, то этажей на семь-восемь. Вся площадь была усеяна обломками бетонных плит, арматурой, остатками мебели и всяческой утвари, коей полно в каждом жилом блоке. Автомобилей вокруг мало, но практически все они стоят на колесах. Несколько флаеров, где-то около дюжины, вперемежку валяются среди обрушившихся зданий. Кое-где видны догорающие костры пробитых трубопроводов, воспламенившейся мебели и газовых баллонов. Оранжевое полотно парашюта лежало здесь же, на площади.

Помимо разрушенных зданий и перевернутых флаеров площадь была усеяна трупами людей. Их было не меньше полусотни. Лишь чудом Тина не запнулась ни об один из них, когда шла к стене. Судя по характеру разрушений, эпицентр взрыва был где-то там, куда уходила «главная улица», как Тина назвала её про себя. Очевидно, там снесено всё вместе с фундаментом и подвалами.

Видеть стало лучше не только потому, что обострилось зрительное и экстрасенсорное восприятие девушки, но ещё из-за того, что поднялся ветер. Он уносил дым, гарь и туман из города.

Что ж, безрадостная картина. Хотелось бы знать, кто напал на планету. Так, главное — не распаляться, злостью делу не поможешь. Во всяком случае, пока не поможешь. Сейчас нужно забраться на крышу этого дома, точнее, на то, что сейчас служит ему крышей. Возможно, удастся увидеть парашют Лики, а может быть, и что-то другое, чем можно заинтересоваться. А ещё нужно переодеться: уж больно неудобно лазить по руинам в этом чертовом платье.

Стена, у которой стояла Тина, принадлежала наиболее уцелевшему на площади зданию. Глянув вверх, девушка насчитала пятнадцать сохранившихся этажей. Если учесть, что всё вокруг гораздо ниже, то это здание было прямо-таки настоящей башней. С него действительно можно было что-то разглядеть.

Не теряя времени, Тина обошла здание вокруг, двигаясь аккуратно и бесшумно, насколько позволяло ей тихо звенящее платье. Мимоходом она подумала, что платье может быть гораздо громче в диапазоне ультра и инфразвуков — именно в таком диапазоне общаются селесиды.

Достигнув той стороны дома, а это был именно многоэтажный жилой дом, которая обращалась к эпицентру взрыва, девушка сняла туфли, обломала свои высокие каблуки и стала карабкаться по обрушенным и осыпавшимся плитам, цепляясь за мёртвые пальцы причудливо изогнувшейся железной арматуры. Один раз, не разглядев толком, за что хватается, Тина вцепилась в руку мертвой женщины и, не рассчитав усилие, сдернула её вниз. Тело прокатилось по крошеву бетона и упало куда-то в провал подвала, издав глухой стук. Тину передернуло, и даже захотелось кричать, но она не издала ни единого звука.

Взобравшись по разломанным, накренившимся и заваленным одна другой железобетонным конструкциям до третьего этажа и исцарапав локти и колени, Тина встала на ноги. Теперь она находилась в чьем-то жилом блоке, в одной из его комнат. В противоположной стене зияла дыра в соседнее помещение, где царил полный мрак. Ни один из предметов мебели не сохранился, и девушка не смогла даже примерно определить, как была обставлена эта комната.

Направившись к дверному проему, Тина решила дальше использовать лестницу, если, конечно, таковая сохранилась. Ещё она подумала о том, что здание может в любой момент рухнуть, и её, лучшего агента Отдела, завалит здесь навеки, но эта мысль лишь промелькнула в голове. В экстренных ситуациях думать о собственной жизни разрешалось постольку поскольку, главное — это выполнение задания. И, как правило, подразумевалось, что задание должно быть выполнено «любой ценой».

Аккуратно пройдя между стеной и накренившейся пластиковой дверью, Тина вышла в коридор этого жилого блока. Здесь пахло какой-то химией и гарью. Но самым неприятным был запах начавшегося разложения.

Трупы начинают вонять не сразу… Не думаю, что я была в отключке слишком долго. Значит, дело в последствиях бомбардировки…

В спецшколе агентов учат не замечать этот запах, игнорировать его и даже любить, но полностью не замечать его нельзя. А уж тем более любить. Для всего живого этот запах, гнилой смрад разлагающихся тканей, был признаком смерти и вызывал инстинктивное отвращение. А ещё страх. Лишь пауки-селесиды, кремниевая форма жизни, любят этот запах.

Напрягая зрение как можно больше, девушка смогла увидеть в дальнем конце коридора тёмное пятно входной двери. Ещё она увидела несколько тёмных пятен и на полу. Постояв полсекунды, оценивая расстояние до двери, Тина слегка согнула ноги в коленях и направилась через коридор. Под ногами захрустели осколки битого стекла и оплавившегося пластика. Дойдя до двери, Тина обнаружила, что та заперта. Управляющая панель, конечно же, была мертва, как и всё в этом доме.

«Что ж, придётся идти другим путем», — подумала девушка, и тут же ей на плечо легла чья-то рука.

Не мешкая ни миллисекунды, Тина схватила чужую руку, резко развернулась и кинула её обладателя через себя. Стремительно преодолев полтора метра, он с сильным ударом налетел на закрытую дверь и вышиб её в коридор подъезда. Обострившаяся экстрасенсорика Мартины показала, что в триста шестьдесят градусов вокруг больше нет никого живого. Девушка кинулась в коридор вслед за брошенным туда телом.

Это оказался мужчина. Возраст определить было трудно, поскольку его лицо покрывала корка из запекшейся крови. Если до броска Тины он был ещё жив, то теперь мужчина определенно был мёртв. Об этом красноречиво говорила голова, слишком неестественно задранная назад. Должно быть, при ударе об дверь он сломал себе шею.

«Черт, нервишки-то как шалят!», — горько усмехнулась девушка, глубоко и часто дыша. Постояв некоторое время над трупом мужчины и восстановив дыхание, Тина огляделась.

В коридоре подъезда было светлее. Некоторые из бетонных конструкций обрушились, одна из двух дверных панелей лифтов провалилась в шахту, из которой теперь тянуло сквозняком, повсюду валялись хлопья сажи. Небольшая лестница вела наверх, нижние же её секции лежали внизу.

Осторожно ступая по гладкой лестнице, Тина пошла наверх. На пятнадцатом этаже лестница кончалась, здесь же кончались и все другие бетонные плиты. Хаотичное нагромождение расколотых блоков и погнутой арматуры горько смотрело в пустоту туманного неба, воскрешая картины далекого двадцать первого века. Аккуратно перескакивая с плиты на плиту, хватаясь за железные прутья, Тина поднялась на самое высокое место этой антиутопической «башни». То, что открылось её взору, поразило бы самых извращенных писателей-фантастов прошлого: картина вокруг была поистине апокалиптической.

Если позади Тины ещё стоял туман, и что-либо увидеть в нём было сложно, то в той стороне, где находился эпицентр взрыва, насколько хватало глаз, простирался безжизненный океан руин, огня и хаоса. Снесенные крыши домов, беспорядочные нагромождения остатков прочных некогда конструкций, заваленные улицы и площади, перевернутые транспорты, тёмные глазницы окон, столбы копоти и дыма от горящей синтетики, вспоротые и провалившиеся дороги, вырванные с корнём и изуродованные деревья, зловеще-красное зарево от горящих где-то вдалеке топливных баз… И среди всего этого крошева виднелись величественно возвышающиеся багровые корпусы грибообразных кораблей-агрессоров. До ближайшего корабля было по меньшей мере километров двадцать пять, и, очевидно, он находился в самом центре этого города. Другой корабль стоял левее, километрах в шестидесяти. Ещё можно было разглядеть около полудюжины таких «грибов».

Тина медленно поворачивала голову, запоминая на всю жизнь панораму колоссальных разрушений. Ветер колыхал её сбившиеся рыжие волосы и обдавал размазанное косметикой лицо запахами погибшего мегаполиса.

И тут девушка заметила, что в какой-нибудь тысяче метров от неё, в той стороне, куда ведет «главная улица», висит зацепившийся за срезанную стену одного из домов оранжевый парашют. Такой же, какой девушка видела на площади, где очнулась недавно. Этот парашют не мог принадлежать никому другому кроме Анжелики — напарницы и единственной оставшейся подруги Тины.

Прикинув примерный путь, Тина спустилась с уступа, образованного вывернутой плитой, и стала спускаться к площади, справедливо полагая, что где вход, там и выход.

Девушка, как хищный зверь, кралась по улице, осторожно выглядывая из-за углов, уступов и упавших железобетонных блоков, стараясь всегда находиться в самых тёмных местах, где её труднее заметить. Впрочем, она и была хищным зверем, но особым: серебристое длинное платье с большим вырезом сзади делало её похожей на призрака, абсолютная бесшумность её движений, если не считать едва уловимого перезвона, делала сходство практически полным.

Вскоре её путь преградило месиво из различных транспортных средств, буквально вплавившихся друг в друга. Перелазить через эту баррикаду девушка не решилась, верно подумав, что подобный поступок может оказаться смертельным. Вместо этого она быстро огляделась и нырнула в пробоину в ближайшей из стен, оставшуюся от влетевшего туда пассажирского флаера.

Путь от места своей «посадки» до парашюта Лики Тина преодолела довольно быстро. Если бы она шла постоянно по «главной улице», то минут через десять достигла бы его, но дорогу преградило какое-то чудовищное нагромождение искореженных машин и флаеров, через которое пробираться было явно опасно. Быстро оглядевшись, Тина увидела полуразбитую неоновую вывеску, которая гласила о том, что в здании, к которому она была кое-как прикреплена, некогда был большой магазин одежды. А именно одежда сейчас нужна была Тине. Хороший, прочный комбинезон черного цвета, туристические ботинки, фонарик, пара веревок — всё это являлось необходимым. Возможно, удастся раздобыть и оружие.

Увидев в стене магазина большую пробоину, Тина юркнула туда и оказалась в каких-то служебных помещениях. Тьма стояла жуткая, поэтому пробираться пришлось на ощупь. Пару раз девушка споткнулась обо что-то, но не стала выяснять, обо что именно: и так было ясно, судя по запаху.

Через некоторое время Тина нащупала дверь, открыла её и, как говорили её чувства, оказалась в обширном помещении, скорее всего — торговом зале.

М-да… Без света я много тут не найду. Нужно раздобыть где-нибудь фонарик или зажигалку. Черт, это означает, что нужно было осматривать трупы, которые мне попадались. Наверняка там, среди всех этих трупов, есть и курящие… Точнее, раньше были…

Рассуждая про себя, Тина двигалась вдоль стены по залу, силясь хоть что-то рассмотреть, пока стена вдруг не кончилась.

Внезапно из-за угла, со спины, на неё кто-то налетел, свалил с ног и стал больно заламывать руки, отчаянно сипя. Благодаря своей природной гибкости и натренированному телу, Тина извернулась и выскользнула из-под нападающего. Тот, тоже неплохо натренированный, попытался быстро подняться и снова завалить девушку, но налетел на услужливо подставленное колено и рухнул на пол. Теперь очередь прыжка была за Тиной. Лишь интуитивно предполагая, где сейчас находится противник, девушка кошкой прыгнула в ту сторону и напоролась на пустоту. Тут же она получила два сокрушительных удара: по спине и по заднице, но нашла в себе силы перевернуться. В этот момент она почувствовала, что нападающий снова наваливается на неё. Тина схватила его за талию и нащупала кобуру, одновременно с этим она поднесла колено под противника. Лишь мгновение потребовалось девушке для того, чтобы расстегнуть кобуру и выдернуть из неё пистолет. В следующее мгновение мужчина — Тина не сомневалась уже, что это был именно мужчина, — ведомый руками и коленкой Тины, перелетел через неё.

Вскочив на ноги, девушка рефлексивно сняла предохранитель и направила его туда, где, по её мнению, и должен лежать противник, но тут услышала, что у её правого виска взведен точно такой же пистолет.

Уже приготовившись к новому выпаду, целью которого было новое действующее лицо, Тина вдруг остановилась. Почему-то она засомневалась в целесообразности выпада, когда услышала женский голос:

— Брось пистолет. Немедленно.

Впереди поверженный мужчина, негромко матерясь, поднялся с пола и приставил ко лбу Тины ещё один ствол.

— Будешь дергаться — пристрелю на месте.

Тина подняла руки. На указательном пальце правой повис только что раздобытый пистолет, который тут же был изъят женщиной.

 

ЭПИЗОД 22

Один из островов Большого Архипелага.

Планета Миранда.

Оксана проснулась и едва сдержала крик в себе, не дав ему вырваться наружу. Ошалело она обвела взглядом комнату, двух девушек, пытаясь вспомнить, где она и как здесь оказалась. Наконец воспоминание ледяной водой опрокинулось на неё, заставив сжаться в комок и всхлипнуть.

— Сколько я проспала?

— Минут сорок, наверное, — участливо взглянула на неё Вика. Её черные прямые волосы были аккуратно собраны сзади в длинную косу, на полукружьях обеих бровей висели проколовшие кожу колечки, чёлка полностью скрывала лоб. Глаза девушки отливали синевой, но были карими и слегка раскосыми. Верхняя губа казалась тоньше нижней, смешно выпирающей вперед, и это делало Вику похожей на обидевшуюся маленькую девочку.

— Не голодна? — спросила Моника, поднявшаяся было с софы, но, заметив отрицательный жест, вновь опустилась на место и подобрала босые ноги. Моника, должно быть, была красивой, подумала Оксана. Теперь её лицо, на котором не осталось ни одного живого места, могло вызывать только отвращение, хотя Оксана почему-то больше не испытывала этого чувства по отношению к девушке. Наверное, подействовали её глаза — большие и зеленые, наполненные добротой и неподдельным сопереживанием за судьбу очередной рабы, оказавшейся в сетях коварного и жестокого человека.

— Почему вас только двое? — поинтересовалась Оксана, которой невыносимо тяжело было сидеть в тишине. — Ведь вы говорили, что наложниц одиннадцать.

— Остальные на вызовах, — ответила Вика. — Они с клиентами, но скоро должны вернуться.

Словно подтверждая её слова, дверь шумно отворилась, заставив всех троих подпрыгнуть от неожиданности. Внутрь прошёл мужчина в черном костюме, а за ним вереницей потянулись молодые девушки самой разнообразной наружности. Объединяло их лишь то, что все они выглядели уставшими. С интересом они присматривались к Оксане и останавливались, чтобы поздороваться и поговорить. Наконец, когда девять пришедших девчонок забили комнату, сразу ставшую тесной, охранник вышел и запер за собой дверь.

— Знакомьтесь, девочки, это Оксана, — указала Вика.

— Здравствуйте, — смущенно глядела на них во все глаза Оксана.

Сразу же посыпался целый ворох разных вопросов и восклицаний, приветствий и подбадриваний, и не в силах было разобрать что-либо в таком щебете голосов. У Оксаны даже голова пошла кругом. Должно быть, Вика почувствовала дискомфорт девушки и властным тоном, не терпящим возражений, сказала:

— Ну всё, расходитесь. Потом с ней поговорите.

Девять лиц, ставших тут же недовольными и скучными, расплылись в разные стороны.

— Вот и наши девчонки. Пришли вместе, значит, их водили купаться на пляж…

— Или снимали групповуху, — перебила Вика.

Из соседних комнат, которые соединялись между собой широкими арками, слышались приглушенные голоса разговоров и вялых шуток. Хихиканья и уж тем более полноценного смеха не было и в помине.

Вероника сходила куда-то и вернулась с большой тарелкой фиолетового винограда, бананами и апельсиновым соком. Она вновь предложила Оксане перекусить, и после слабого сопротивления накормила девушку.

Магнитный замок входной двери в очередной раз щелкнул, и в апартаменты ввалилась ещё одна девушка, а за ней чинно проследовали два охранника в неизменных черных костюмах. Оксана подумала, что явившаяся девушка тоже находится в неволе, как и все прочие, но следующая её реплика заставила усомниться в этом. Более того, на ум Оксане пришло воспоминание о приемной дочери Красавчика — стерве по имени Марго.

— Где наша новая кукла? — весело спросила Марго, хотя на её лице не отражалось ничего веселого. Она заметила Оксану, которая в этот момент ела банан. Оксана от внезапного появления дочки местного сутенера чуть было не подавилась, испуганно глядела из-под пряди выправившихся светлых волос.

Марго подошла вплотную и властным голосом приказала:

— Встань.

Девушка встала. Тут же элегантные тонкие пальцы с длинными, выкрашенными в черный цвет ногтями обхватили её лицо и повернули сначала в одну, а затем в другую сторону.

— Повернись, — снова приказала Марго.

Оксана повернулась к ней спиной и тут же получила легкий шлепок по ягодицам, затянутым в плотные синие шорты.

— Да, папа будет в восторге, когда увидит, какую красотку привезли ему тупоголовые.

Охранники стояли позади хозяйки и не шевелились. От них явственно разило ароматом дорогого одеколона и табака, а также некоей звериной силой и мощью. Возможно, мелькнуло в голове Оксаны, они даже не люди, а последние модели киборгов-андроидов, уж слишком каменными были их лица и стойки, словно у двухметровых каменных глыб. Девушка старалась не смотреть на них, получая информацию лишь периферийным зрением, но почему-то чувствовала на себе взгляд одного из охранников. Она глянула сначала на одного, но он, казалось, вообще не был заинтересован в происходящем и тупо уставился куда-то в стену напротив. Затем она перевела взгляд на другого, который как раз и рассматривал девушку с нескрываемым любопытством и даже удивлением…

Макс!

Оксана вспомнила этого человека, которого на самом деле звали Макс.

Год назад, когда классы их школы возили на экскурсию по военному крейсеру, охраняющему подходы к Миранде, этот человек был их гидом. Веселый и словоохотливый парень, он часто смеялся, умело шутил и сразу же заставил всех девчонок влюбиться в себя. Три часа Макс водил школьников по отсекам и коридорам космического корабля, объяснял действие того или иного устройства, пояснял обязанности членов экипажа, демонстрировал различные виды огнестрельного оружия и бронескафандров. Вообще, благодаря ему экскурсия вышла отличной и запоминающейся.

После осмотра внутренностей звездолета всю группу проводили в кают-компанию: огромный зал с танцполом, баром и даже рестораном. Там дети шумно поглощали специально для них приготовленный поварами судна ужин и веселились, танцуя под музыку с такими милыми солдатами. Как-то так получилось, что Макс из всех девчонок отдал предпочтение именно Оксане. Он старался не отходить далеко от неё, часто улыбался ей и хитро подмигивал, а когда на танцполе заиграла медленная композиция, он сразу же подошел к ней и галантно пригласил на танец. После этого все танцы — и быстрые, и медленные — они были вместе. Оксане Макс очень сильно понравился, и она со своей стороны делала всё, чтобы он и дальше ухаживал за ней.

Тогда девушке было всего лишь тринадцать лет, а Максу — девятнадцать. Казалось бы, какая любовь может возникнуть у людей со столь разным возрастом и социальным статусом? Однако любовь всё же возникла. К сожалению, после той экскурсии они больше ни разу не встречались: Оксана не могла себе позволить отвлекаться от учебного процесса, а Макс почти всё время находился на орбите, патрулируя пространство вместе со всеми членами экипажа крейсера.

Прошло какое-то время, и та девичья любовь угасла, оставив после себя лишь приятные воспоминания об отлично проведенном времени в компании хороших людей. Однако сейчас… Что может делать Макс на острове? Неужели он работает на подонка, который похищает молодых девочек?

Не может этого быть. Просто не может быть…

Но это было так. Широкоплечий, мускулистый парень стоял по правую руку от дочки Красавчика и во все глаза глядел на Оксану.

Определенно, он её узнал. Вот почему один из охранников показался ей знакомым, когда её вели через комнату в апартаменты.

Оксана быстро отвела взгляд, стараясь ничем не выдать свои чувства, бурлящие сейчас в ней. Она не сразу услышала, что Марго обращается к ней, и бессмысленно уставилась в молодое, довольно симпатичное лицо дочки Красавчика.

— Ты глухая, спрашиваю? Живо иди за ребятами!

На лице Марго проступила тень злости. Охранники молча развернулись и вышли из апартаментов. За ними так же молча проследовала Оксана. Марго, перед тем как уйти, бросила оставшимся девушкам:

— Ша, проститутки!

Коридорами, обитыми мягким темным полотном, Оксану привели в небольшую комнату, со стен которой свисали длинные и широкие белые занавеси из бархатной ткани. Из мебели в комнате было только большое кожаное кресло, точно такое же, как и в вестибюле. Напротив него на треножнике возвышался аппарат стереосъемки.

— Проходи к креслу, — велела Марго. Сопровождающих в черных костюмах она оставила за дверью.

Оксана неуверенно шагнула в указанную сторону.

— Раздевайся.

— Что? — переспросила она, чувствуя, как ноги начинают подкашиваться от смущения и страха.

— Раздевайся, красавица, — повторила Марго, стоя во властной позе с упертыми в бока руками. Вообще, дочь Красавчика была довольно хороша собой: густые черные волосы собраны в высокую прическу и волнами ниспадают на плечи, обрамляя лицо с острым подбородком, сочными красными губами, накрашенными карими глазами с длинными ресницами. Тонкие линии чуть изогнутых бровей казались роковыми. Под сорочкой без рукавов, раскрашенной в абстрактные плавные узоры от белого до синего цветов, проглядывали высокие упругие груди и тонкая талия. Круглые ягодицы обтягивало нечто среднее между трусиками-бикини и шортами, длинные ноги обволакивали сетчатые черные колготки с крупными ячейками. Черные сапожки на высоком и широком каблуке добавляли девушке сантиметров двенадцать роста, так что она была где то около метра семидесяти пяти в высоту.

Господи, она выглядит как сутенерша… Или даже… шлюха!

— Зачем? — Оксана изо всех сил старалась держаться, чтобы не осесть в кресло.

— Хватит мучить меня вопросами, голубушка, — как-то странно улыбнулась Марго. — Мне нужно сделать твою стереографию, чтобы папины клиенты могли тебя выбрать из каталога. Разве непонятно?

Оксана молчала и не шевелилась, лишь хлопала глазами с расширившимися зрачками.

— Не хочешь подчиняться? Тогда я попрошу ребят раздеть тебя, — начала разворачиваться к двери Марго.

— Нет! — с мольбой в голосе воспротивилась Оксана. — Не надо… Я сама.

Марго прикрыла глаза и всем своим видом показала, что ждёт обещанного. Почему Вероника назвала её малолетней? Она сказала, что дочке Красавчика лишь шестнадцать лет, но сейчас перед Оксаной стояла вполне сформировавшаяся бестия, полноценная женщина-вамп, которая меньше всего походила на несовершеннолетнюю девочку.

Оксана сделала над собой невероятное усилие и, покраснев от дикости ситуации и смущения, медленно сняла белую майку через голову. Затем расстегнула застёжку сбоку коротких шортов и стянула их. Они упали на ступни. Девушка аккуратно вынула ноги из босоножек и встала на мягкий ворс. Теперь на ней было лишь бикини телесного цвета, почти ничего не прикрывающее, не скрывающее от жадного взгляда Марго, которая даже побледнела от волнения, смотря на обнажение юной красавицы с прекрасным телом.

Оксана опустила руки и выпрямилась. Она решила, что вполне нага, и нет необходимости раздеваться далее. Но Марго думала иначе.

— Дальше-дальше, родненькая, — подбодрила она внезапно охрипшим голосом.

Ничего не оставалось делать. Девушка расстегнула спереди тонюсенький бюстгальтер и бросила его рядом с шортами и майкой. Затем сняла такие же тонкие трусики. Теперь она была абсолютно обнажена.

Марго, часто дыша, приблизилась к Оксане, не сводя похотливых глаз с её молодого тела. Положила свои руки ей на плечи, медленно стала их опускать, пройдясь горячими ладонями по талии, бедрам, животу едва стоявшей на ногах девушки. Она подняла их повыше и обхватила грудь, затем снова вниз…

Оксана с ужасом ощущала, как откуда-то снизу её живота поднимается теплая, почти такая же горячая как ладони Марго, волна возбуждения. Эта волна медленно разливается по всему телу и кажется, будто каждый волосок на коже трепещет и тянется в сторону извращенной малолетней дочери сутенера. В ушах гулко отдавались удары сердца, свет в глазах начал меркнуть. Оксана не знала, что предпринять, и застыла на месте, в то время как блудливые руки Марго плавно описывали все изгибы её тела.

— Хочешь, я разденусь? — сорвался с полуоткрытых губ томный вопрос.

Ответа не последовало. Оксана, сама того не желая, превратилась в одно сплошное возбуждение, и это являлось одновременно и пыткой, и наслаждением. Она чувствовала горячее дыхание девушки, движение её ладоней по коже и если бы могла, то сделала всё чтобы его прекратить, потому что это было слишком хорошо… Но ситуация дика до ужаса, и от фонтана эмоций — страха, смущения, волнения, возбуждения — ноги девушки всё же подкосились. Она рухнула на стоящее позади кресло и набрала полную грудь воздуха.

Марго медленно опустила руки и тоже глубоко вздохнула. Стараясь успокоиться, она спросила похотливым, влажным голосом:

— Понравилось, моя милая?

Наконец, похоже, она полностью совладала с собой и отошла к аппарату стереосъемки, поправив на ходу выбившуюся прядь волнистых волос.

— Ничего, мы ещё успеем позабавиться вдвоем, да? — скорее в повествовательной, чем в вопросительной форме сказала она. — Раздвинь ноги.

— Что? — Оксана испугалась собственного голоса, потому что он был абсолютно не похож на привычный. Он дополнился такими же влажными нотками, что блуждали в голосе Марго.

— Давай живее, золотце. Иначе позову охранников.

Вновь ничего не осталось кроме как подчиниться. Процедура стереосъемки заняла не более пяти минут, после чего Оксане позволили одеться. Между делом Марго поинтересовалась, девственница ли Оксана. Та ответила, что да.

— Ты мне нравишься, — сообщила Марго, когда они уже выходили из комнаты. — Если будешь хорошо себя вести, мы станем лучшими подругами, поверь мне.

Она громко рассмеялась.

 

ЭПИЗОД 23

Город Керинг.

Планета Офелия.

— О, ч-чёрт!.. — Шон откинул какие-то пластиковые панели, завалившие его, и тихо выругался, отплевываясь от пыли. — Кей! Кейси! Ты здесь?

Вокруг был густой мрак, поэтому разобрать что-то являлось невозможным. Шон нашарил на бедре фонарик и включил его. Луч света тут же выхватил заваленный кухонной утварью кафельный пол. Поискав фонариком вокруг, Даско увидел ногу напарницы. Остальное же её тело завалили посудные шкафы и вывалившаяся из них посуда. Немало не заботясь о грохоте, он начал разгребать завал, и вскоре откопал Кейси.

На лбу девушки рдела большая царапина. Шон подумал даже, что череп напарницы проломлен, но, глянув получше, он убедился, что это просто порез. Присев на корточки, Даско приподнял голову Кейси.

— Кейси, ты жива? Ну, очнись же!

Девушка не подавала признаков жизни, но тело её было теплым. Пощупав пульс на шее, Даско проверил, что она жива. Просто без сознания.

Что же делать?.. Нужна аптечка из флаера!

Он бы мог попытаться привести Кейси в чувство, но сомневался, что у неё нет серьезных ранений. Поэтому сначала следовало продиагностировать её медблоком из полицейского флаера, а потом делать какие-либо действия. Посветив фонариком на пролом, через который они ухнули вниз, Шон обнаружил, что тот полностью завален. Пробираться через него наверх было бы просто невозможно.

Взрывной волной их пронесло через весь зал кафетерия, через кухню, и бросило сюда. Похоже, это был какой-то подвал, возможно, склад. У дальней стены беспорядочно стояли коробки и ящики различных размеров и цветов; упавшие металлические стеллажи — те, которые не были прикручены болтами к стенам — разбили кафельное покрытие пола; несколько матовых панелей, прикрывающих вакуумные лампы дневного освещения, свешивались с потолка; всё вокруг покрывал толстый ковер пыли.

Увидев впереди дверь, Шон направился к ней. За дверью оказался точно такой же склад; его обстановка чуть ли не до мелочей походила на предыдущий. Пройдя немного вперёд, огибая разбросанные ящики и стараясь не запнуться, Даско заметил ещё одну дверь. Она вывела его в небольшой коридор, вправо по которому угадывалась лестница наверх. Всюду по-прежнему царил мрак. Посветив на запястье левой руки, которое удобно обхватил корпус офицерских часов, Даско ужаснулся: без сознания он пробыл почти сутки! В том, что часы показывают правильную дату и время, страж закона не сомневался: специальный корпус хитроумного устройства военного образца выдерживал давление в двести атмосфер и температуру в пятьдесят тысяч градусов. Какая же сила заставила тренированного полицейского проваляться столько времени?..

Достигнув лестницы, Шон вытащил из кобуры табельный пистолет «Беретта-Икс» и медленными, осторожными шагами стал подниматься, освещая путь фонариком. Вокруг царила поразительная тишина.

Даско не переставал думать над словами Кей: «Вторжение. На нас напали, Шон». Не верить девушке-экстрасенсу, которая находилась в трансе, было бы ошибкой: Кейси явно его не разыгрывала. Но тогда кто мог напасть? Кто решился посягнуть на жизнь людей пусть и молодой, но всё же сильной цивилизации хомо сапиенс? К тому же Офелия — один из самых защищенных миров человечества, нападение на эту планету в конечном счете окажется безрезультатным.

Но этот взрыв… По мощности он, пожалуй, равнялся малой протонной бомбе. Если нападавшие (а такие, скорее всего, всё же имеются) смогли сбросить на планету хоть одну бомбу, то отсюда явно следует то, что орбитальная защита не справилась, а это маловероятно. Чертовски маловероятно. Может быть, взрыв — это некий террористический акт? Таковые последнее время имеют место быть, к сожалению: как-никак, а у нас пять мятежных планет, плюс различные пиратские кланы. Вполне вероятно, что, объединив усилия, подкупив кого надо на орбите, сепаратисты (или пираты, чтоб им пусто было) могли организовать взрыв в Керинге. Но всё же слова Кей…

Невеселые мысли крутились в голове Шона, пока он, обходя покосившиеся стены или упавшие шкафы, пробирался к залу кафетерия через подсобные помещения супермаркета. Приходилось спешить, потому что там, внизу, в тёмном складе лежала без сознания его напарница, инопланетная девушка, которую он знал всего лишь первый день, но которая ему была сильно симпатична. Не потому, что она являлась сейтом и «охмурила» его своими «чарами» (Шон давно уверился в том, что воздействие девушки на его психику прекратилось), а потому… Просто потому, что она ему нравится, черт побери! Конечно же, вперед гнала не только симпатия, но ещё и чувство долга — он ведь полицейский, — и гнетущее любопытство: в глубине души засела уверенность, что далеко не всё так просто, как хочется думать, что произошел серьезный конфликт сил Офелии и кого-то ещё. Но на той же глубине находилась и надежда на более оптимистическое объяснение взрыва. Не выяснить, что же на самом деле случилось, Шон не мог.

Где-то в глубинах коридоров внезапно прорвалась труба. Вода вырвалась наружу, или же пар, Шон не знал, но подскочил от неожиданности, и даже выронил фонарик. Тихо выругавшись, что стало для Даско привычкой после того, как тяжелый грузовой антиграв в своё время чуть не лишил его жизни, офицер продолжил путь. Собственно говоря, путь его был практически завершен: тяжелая металлическая дверь, когда-то стоявшая явно совсем не здесь, преграждала дорогу. Дальше же, как рассудил Шон, был либо завал, и ему придётся искать другой путь, либо выход на улицу.

Убрав «Беретту» в кобуру, Даско надавил на дверь. Та поддалась неожиданно легко и с грохотом свалилась на рифлёный пол, подняв в воздух клубы пыли. Картина, представшая перед взором молодого полицейского, была не менее апокалиптически живописна, чем та, которую увидела майор Мартина Плотникова, стоя в грязном платье на развалинах жилого дома.

Кафетерия больше не существовало, как не существовало и шикарной многоэтажной гостиницы на другой стороне улицы, и стоявшего рядом с ней развлекательного центра. Не существовало больше и самой улицы: всё, насколько хватало глаз, было завалено обломками зданий, дымящимися остовами транспортов, разломанной и превратившейся в бесформенные кучи электроникой, причудливо изогнутыми трубами, какими-то бумагами, пеплом и пылью. Прямо перед Шоном, воткнувшись носом в крошево из асфальта, торчал спортивный флаер. Из одного-двух оставшихся этажей некогда высоких зданий напротив валили клубы дыма. Практически в каждом окне, за пустыми рамами, плясали языки пламени. Кое-где слышалось шипение прорвавшихся труб, стояла духота и невыносимая вонь горящей пластмассы. Небо сплошь было затянуто ядовито-жёлтым туманом вперемешку с чёрными полосами гари.

Даско вышел не там, где было кафе, а чуть левее — раньше в этом месте располагалась пристройка, в которой можно было купить еду, не выходя из машины. Шон часто подъезжал к этой пристройке, покупая гамбургеры и колу во время дежурства, и хорошо знал трёх девушек-продавщиц, работавших здесь посменно. Теперь же, из-под здоровенного обломка какой-то металлической конструкции, даже на вид кажущейся бесконечно тяжелой, торчали ноги и рука одной из девушек — по замысловатому серебряному браслету офицер узнал продавщицу: самая веселая и жизнерадостная, совсем недурная; её зовут Лин.

«Звали», — мысленно поправил себя Шон, и почувствовал, как майка под бронежилетом пропитывается потом. «Господь Всемогущий, прости нам грехи наши», — почему-то всплыла в мозгу фраза из Священного Писания.

Остолбенев, с открытым ртом и дрожащими ногами, полицейский стоял в окружении адских разрушений довольно долго, но, вспомнив о Кейси, повернулся и пошёл вправо, к месту, где должен был находиться патрульный флаер, не веря, однако, в то, что тот уцелел.

Пробираться по горам обуглившихся останков казавшихся раньше такими вечными зданий было трудно. Кое-как Шон преодолел пару десятков метров, осторожно ступая негнущимися ногами, иногда помогая себе то одной, то другой рукой, то обеими сразу. Всюду, куда падал взгляд, прижатые плитами, металлом, искореженным транспортом и лежащие отдельно, виднелись конечности людей в лужах запекшейся, почти высохшей крови. Наверное, весь мир вокруг, как подумалось Шону, забрызган и залит кровью, той самой алой жидкостью, что течёт у всех по жилам, неся кислород в клетки организма, пульсируя на висках и шее, и которой так много было пролито за не очень-то и длинную историю человеческой расы.

Даско был офицером Полиции и принадлежал Касте Военных, поэтому в случаях экстраординарных, требующих быстрой и адекватной реакции он мгновенно собирался, переводя себя в так называемый «полевой режим». Рассуждения текут плавно, но стремительно, отсеиваются все посторонние мысли, отключаются ненужные в данный момент чувства; солдат становится Солдатом, воин становится Воином.

Конечно, огромный шок, который Даско испытал, увидев город в руинах и не зная, что же на самом деле произошло, ввел его в оцепенение. Но к тому моменту, когда полицейский достиг места, где, кажется, так недавно он обедал с Кейси, организм его пришёл именно в то состояние «полевого режима», которое сейчас и было необходимо.

Кафетерий был напрочь снесен. Металлические колонны, державшие потолок, наподобие гигантских пальцев загнулись в сторону, противоположную взрыву. Прозрачная стена, что отделяла обедавших от парковочной площадки, превратилась в пыль из мелких кристалликов стекла. Столы, стулья — всё, что раньше находилось в кафе, теперь беспорядочно валялось в кухне, разломанное и непригодное ни для чего кроме как быть простым хламом.

Там же — в кухне — на боку лежал и полицейский флаер, которым Даско когда-то нравилось любоваться. Флаер сильно не пострадал, потому что вслед за ним в помещение влетел чей-то автомобиль, прикрывший собой патрульный транспорт от бомбардировки осколками. На корпусах двух машин призрачно плясали отблески пламени горящей неподалеку автоцистерны.

Обойдя лежащие трупы двух мужчин, у коих вместо голов был теперь общий каменный бордюр, которым издавна отделяют проезжую часть от пешеходных дорожек, Шон включил фонарик и осветил помятый флаер. Лобовое стекло лопнуло и рассыпалось тонированными кусками, но в салоне повреждений не было заметно. Протиснувшись, стараясь не порезаться о торчащие осколки, Даско оказался в кабине.

Кое-как устроившись внутри и придерживаясь за пассажирское кресло, Шон первым делом открыл специальный отсек, где находилась аптечка. Активировав тест-программу медблока и убедившись, что тот цел, Даско включил коммутатор полицейской связи.

Попытки связаться с Управлением ничего не дали, равно как ничего не дали попытки вызвать другие машины. Эфир на рабочей частоте был пуст, если не считать треск радиопомех. Напрашивался очевидный вывод — Управления Полиции города Керинга больше не существует. Впрочем, от самого Керинга мало что осталось…

Нажав ручку контейнера, который располагался между сиденьями, Шон достал оттуда две крупнокалиберных винтовки, по дополнительному магазину к каждой и прибор ночного видения. Больше от полицейского флаера брать было нечего.

Покинув кабину через то же лобовое окно, Даско рассовал магазины в карманы штанов, коробочку медблока пристегнул к поясу, а винтовки повесил на плечи и закинул за спину. Прибор же ночного видения — небольшой окуляр с зелёной точкой посередине — он закрепил на голове. Перемазанный, в разорванной рубашке, под которой чернеет бронежилет, с двумя «Береттами» и парой ружей за спиной, с левым глазом, превращённым в зловещий мерцающий уголек, Шон выглядел устрашающе воинственно. Но о том, как он смотрится со стороны, патрульный не думал. Мысли его были поглощены другим.

Во-первых, прошли сутки, а бригад спасателей, Армии или Полиции не видать. Конечно, можно предположить, что работы у них предостаточно — весь город дымится в развалинах, но факт молчания эфира на частоте полицейских сил говорит о том, что вокруг просто нет ни спасателей, ни солдат, ни кого-то ещё, способного толком объяснить, что же, в конце концов, стряслось.

Во-вторых, если не удастся привести в чувство Кейси, то её нужно будет доставить в больницу.

Но где, чёрт всё дери, найдешь сейчас больницу?! Нужно было осмотреть Кей получше, вдруг у неё есть какие-то серьезные раны или переломы… Хотя, если они и есть, обычных полицейских не учат зашивать раны и сращивать кости. Выходит, если Кейси серьезно потрепало взрывом, то придётся искать транспорт, чтобы перевести её в другой город, уж там то найдутся…

На этом месте размышлений Шона как молнией ударило; всё тело покрылось холодным потом, а зрачки глаз, и без того широкие в полумраке разрушенной кухни, ещё больше расширились, превратив глаза в бездонные, чёрные омуты.

Если нет ни Полиции, ни Армии, ни спасателей, если молчит рация, если, едрёна феня, вообще нет никаких намеков на скорую помощь, то не означает ли это, что на Офелии вообще нет больше городов? И не означает ли это, что все космические средства защиты уничтожены? И не означает ли это, что Шон Даско, двадцати пяти лет отроду, бывший патрульный бывшего Управления Полиции бывшего города Керинга в большой заднице, а по иронии судьбы оказавшаяся здесь совсем недавно девушка-сейт Кейси, его напарница, в той же самой (если ещё не больше) заднице? Ч-ч-чёрт!

Шон никогда не был пессимистом, но всё же отчетливо представил себе Офелию, затянутую дымом горящих городов; представил падающие метеоры горящих станций и боевых крейсеров…

Надо работать, а не ждать, пока единственный, может быть, живой человек ещё дышит.

Посветив фонариком под флаер, Шон увидел пролом в полу, благодаря которому и был ещё жив. Там, внизу, всего в нескольких метрах, лежала Кей, но пробраться здесь было совершенно нереально: пролом безнадёжно завален.

Полицейский сместил луч фонаря в сторону и заметил один из их патрульных шлемов. Даско не помнил, брали они шлемы из машины, когда шли в кафе, или не брали. Но в его голове промелькнула мысль о том, как хорошо, что его головы не было в этом шлеме — помятый, искореженный, потерявший какую бы то ни было форму металлопластик уже ничем не напоминал шлем. Лишь три буквы «П», «Л» и «И», написанные знакомым шрифтом, говорили, что это некогда было полицейским бронешлемом.

Бросив последний взгляд на флаер и почему-то зная, что больше никогда его не увидит, Даско пошел обратно. Назад пробираться было легче, потому что шок, опутавший липкими руками вначале, прошёл. Дойдя до валявшейся металлической двери, которую он несколькими минутами раньше вытолкнул из коридора, освобождая себе проход, Даско приготовился войти в чёрный зев чудом уцелевшего прохода, как вдруг заметил кое-что, не пишущееся в общую картину полного хаоса и вселенских разрушений.

Недалеко, там, где раньше был перекресток, а теперь громоздились останки рухнувших зданий, зацепившись за острый край бетонной плиты, висел ярко-оранжевый парашют. Шон знал, что такие парашюты используются в спасательных капсулах звездолетов, значит, кто-то спасся с подбитого на орбите корабля и находится сейчас где-то близко.

Аккуратно ступая и стараясь не шуметь, Даско приблизился, но тут же нырнул за ближайшее укрытие — кусок какого-то железа, безобразно торчащий из такой же безобразной кучи обломков.

На пятачке, относительно свободном от хлама, стояли трое людей. Точнее, Шон принял их за людей, но, выглянув из-за края железяки и приглядевшись, полицейский понял, что перед ним, всего лишь в какой-нибудь паре десятков метров, находятся совсем не люди.

Троица была абсолютно одинакова. Рослые — не меньше двух метров в высоту, — они чем-то напоминали солдат хомо сапиенс из старого фильма «Императоры Иллюзий», облаченных в тяжелую боевую броню «Серафим». Крупное рельефное тело, казалось, было целиком вылито из стали высшего сорта, отполированной до идеально гладкой поверхности; отблески пожарищ отражались в плавных переливах бугристых скафандров чужих; между «стальными» пластинами брони виднелись тёмные пятна соединительных материалов.

На голове, которую держала толстая, почти отсутствующая шея, не было ни рта, ни носа. Вместо этого на том месте дрожало нечто вроде пасти; если увеличить ротовую полость обычной земной пиявки под микроскопом, а затем мысленно добавить ей побольше зубов по окружности этой полости, то получится что-то, отдаленно напоминающее лица пришельцев. Над омерзительной зубастой пастью ярко светились красным, пульсируя точно так же, как и зрачок прибора ночного видения, тонкие щели двух глаз; изо лба, выгибаясь по линии головы, выходило нечто, похожее на раздвоенный рог, заканчиваясь позади затылка.

Шон снял с плеча винтовку, стандартную полицейскую «Ультима», но не для того чтобы стрелять по сверкающим созданиям — скорее просто по привычке; патрульный глубоко сомневался в возможности снять троих пришельцев тем оружием, которым он располагал. Прикосновением пальца к цилиндрику окуляра, Даско увеличил изображение.

Посреди неизвестных лежало тело. Это было тело человека; приблизив картинку, Шон смог разглядеть, что это девушка, одетая в красивое платье. Девушка явно была без чувств и лежала навзничь; платье в некоторых местах было порвано, и в дырах ткани виднелись глубокие царапины.

Оранжевый парашют, скорее всего, принадлежал именно ей.

Троица блестящих инопланетян молча, не двигаясь, смотрела на девушку. Затем двое из них подхватили тело молодой женщины за руки и понесли куда-то в пролом одного из зданий, а третий стал медленно, хищно оглядывать окружающее его пространство. Поворачивая голову на манер военных радаров, он вдруг взглянул Шону прямо в глаза. Постороннему наблюдателю сказать наверняка, взглянул пришелец в глаза полицейскому, или же нет, было бы сложно, так как какое-либо подобие зрачков в тонких прорезях «стальной» головы отсутствовало. Но Даско увидел, а скорее всего почувствовал, как взгляд блестящего остановился на нём, как блестящий скрестил свой взор с человеком. Шону показалось даже, что глазные щели инопланетянина внезапно вспыхнули, какую-то долю секунды горели ярче своим кроваво-красным светом.

Раздвоенное подобие рога на голове пришельца резко дернулось, встав почти вертикально. Развернув крупное тело, блестящий пошёл к укрытию, за которым прятался полицейский.

За мгновение Шон испытал жуткий ужас — почему-то отчетливо представилась картина, как двое утащивших девушку монстров, прячась от посторонних взглядов в тёмных развалинах рухнувшего небоскрёба, поедают своими ужасными ртами молодую плоть, ещё живую, а потому парящую, брызгающую в стороны фонтанчиками крови из перекусанных жил. И одного человека на троих будет мало — незадачливый полицейский, вооруженный «пукалками», как нельзя кстати подойдёт для утоления звериного голода красноглазых людоедов.

Рванув с места, Шон по-заячьи стал прыгать к коридору, из которого попал на несуществующую больше улицу. Искренне стараясь не шуметь и не оборачиваться, он нырнул в темноту прохода; где-то по-прежнему шипела прорванная труба — скорее всего водопроводная, потому что коридор затянуло тёплым, липким паром. Даже через зеленоватое изображение прибора ночного видения было трудно разглядеть очертания предметов, пола, потолка, стен — всё вокруг затянулось мутной пеленой взвешенных в воздухе горячих капелек воды.

Возвращаясь тем же путём, Даско оценивал шансы. В конце концов, наверняка знать, кто такие эти блестящие, он не мог. Как не мог знать и того, реально ли застрелить их из винтовки или пистолета. Убегать по тёмным, полуразрушенным коридорам, оставляя позади себя чёрт знает кого опасно — не найдя Шона, он может найти Кейси, а что они делают с людьми, известно одному только Богу. Или Дьяволу.

Добежав до лестницы, которая вела в склады, где находилась напарница, Даско укрылся за отслоившейся от стены пластиковой обшивкой и вскинул ружьё. Укрытие, конечно, весьма и весьма посредственное, но главное, чтобы «стальной» не заметил Шона. Дрожь в теле, возникшая, когда полицейский взглянул в глаза пришельцу (а точнее, когда пришелец взглянул в глаза полицейскому), прошла. Проверив заряд винтовки, Даско приставил приклад к плечу и направил ствол в тёмный, затянутый пеленой, как вода мутного озера, коридор. Никаких звуков, кроме вырывающегося из трубопровода кипятка где-то далеко, в недрах руин, да стука собственного сердца в ушах… От напряжения начало покалывать глаза, а пальцы, сжимающие оружие, словно налились свинцом.

Простояв так минуты две, Шон начал сомневаться, стал ли преследовать его блестящий, или же решил не соваться в готовые в любую минуту обрушиться остатки здания. О том, что здание может развалиться окончательно, полицейский и сам догадывался, поэтому каждая лишняя секунда пребывания здесь изматывала его ещё больше. Пот, струящийся по лбу, попал в левый глаз, прямо под окуляр устройства ночного видения. Машинально протянув руку, Даско сдвинул прибор и потёр глаз, разгоняя щиплющую его влагу.

Когда он снова закрепил цилиндрик с мерцающим зеленоватым светом глазком, то увидел, что прямо напротив него на расстоянии вытянутой руки находится то существо, которое заметило его на улице.

Ростом на две головы выше полицейского, блестящий стоял, разинув омерзительную пасть. Щели глаз, через электронику прибора ночного видения казавшиеся зелёными, ярко горели. Перед мысленным взором Шона снова промелькнул образ пожираемой неизвестными существами девушки.

Отскочив от пришельца, Даско попытался направить на него винтовку, но тот молниеносным движением схватил её за ствол и выдернул из рук патрульного. Не колеблясь, Шон дёрнул плечом, и его пальцы почувствовали прохладу резиновой обшивки второй винтовки. Но чувствовали они прохладу недолго: точно таким же движением блестящий выдернул и это ружьё, чуть не вырвав вместе с ним руку полицейского. Издав звук, похожий на тот, что издаёт гремучая змея, тряся своим хвостом как погремушкой, пришелец откинул обе винтовки. Его рогоподобное образование прижалось к голове, а сам он как будто немного осунулся; монстр явно приготовился к прыжку, и Даско понял это.

В то же время, как блестящий резко кинулся вперёд, раздались оглушительные в тесном пространстве коридора выстрелы. Инопланетное существо отбросило назад; оно раскинуло руки и повалилось на пол, издав мерзкий, визгливо скрипящий крик горгульи. Шон перевёл взгляд с монстра на свои запястья, которые сжимали рукоятки табельных пистолетов, восемнадцатизарядных полуавтоматических «Беретта-Икс» пятьдесят восьмого калибра.

Не замечая звона в ушах, полицейский стал медленно приближаться к блестящему; тот лежал не двигаясь. Когда до пришельца осталось меньше метра, он вдруг дёрнулся и стал подниматься. Опять отскочив от него, Шон начал ожесточенно жать на курки обоих пистолетов, целясь в серебристо-стальное тело «людоеда», пока до его ушей сквозь звон барабанных перепонок не донеслись сухие щелчки — оба магазина были пусты.

Блестящий, снова брошенный на пол пулями, шипел и извивался, пока звучали выстрелы. Когда же они смолкли, он, помедлив секунду, стремительным броском оказался на ногах. С ужасом Шон смотрел на его тело: ни одной дыры, даже маленькой дырочки, ни одного ранения. Пули не причинили пришельцу ровным счетом никаких повреждений, всего лишь отбросили на пару метров назад.

Горящие глаза медленно приближались к полицейскому. Зубы — сплошные клыки, вогнутые внутрь — мелко дрожали и блестели бы, будь рядом источник света; кажется, с них даже капала слюна. Даско, бывший полицейский бывшего города, так же медленно пятился, широкими зрачками глядя на светящиеся красные щели, пока не уперся спиной в гладкую поверхность стены.

Всё. Отступать было некуда. Спастись теперь можно только благодаря чуду, но, как известно всем разумным, достигшим зрелого возраста, чудес не бывает.

Существо, похоже, придерживалось такого мнения — в шипении, последнем его шипении, явно чувствовалось удовлетворение. Жертва безоружна — прекрасно! Жертва загнана — прекрасно! Чудес не бывает — прекрасно!..

— Эй! — Вдруг раздался, как Шону показалось, настоящий крик. На самом же деле это был спокойный женский голос, твёрдый и уверенный.

Блестящий и Даско одновременно повернули головы в сторону, откуда пришёл звук. Пот снова залил левый глаз патрульного, поэтому разглядеть, кто стоял там, в темноте, он не смог, но голос показался ему смутно знакомым. Лишь вспышка пистолетного выстрела, молнией разорвавшая темноту и громом расколовшая тишину, осветила спокойное, твёрдое и уверенное лицо напарницы Шона — девушки-сейта Кейси.

 

ЭПИЗОД 24

Полигон виртуальной реальности.

Планета Техно.

— Привет, братан! — весело сказал пехотинец, перекладывая автомат из одной здоровенной ручищи в другую.

Поль смотрел на него сверху вниз и не мог собраться с мыслями. На какое-то время он забыл даже, что находится внутри Игры, и совершенно не знал, что делать.

— Ты от счастья язык проглотил? — засмеялся пехотинец. Ловким движением он выудил из кармана бронежилета сигарету и протянул её Полю. — Курить будешь?

В ответ Поль лишь мотнул головой.

— Не куришь? Тем лучше. Я, знаешь ли, тоже не курю, но это в реальности. А тут вот наткнулся на пачку сигарет… решил попробовать. Гадость, а приятно!

— Ты… вы… Игрок? — попытался сказать Поль, и это у него почти получилось. Правда, голос свой он едва ли узнавал.

— Да ладно, приятель, давай сразу на «ты», что уж там! Мы ведь в одной каше варимся, не так ли?

Поль поднялся на ноги и повторил свой вопрос:

— Ты Игрок?

— А? Ну конечно! А ты подумал, что я один из тех плохих парней команды зачистки, которые обосновались на поверхности? — Он опять рассмеялся. — До поверхности еще далеко, поэтому не надейся увидеть этих ребят так рано от старта! Кстати, меня зовут Виктор. Можно просто Вик.

— Поль.

Они обменялись коротким рукопожатием, и Поль облегченно вздохнул, когда ствол автомата перестал смотреть в его сторону. Вик наслаждался курением, борясь с кашлем, и оценивающе смотрел на нового знакомого.

— Что-то у тебя не так уж много амуниции, как я погляжу.

— Не нашел пока чего-то стоящего, — начал оправдываться Поль. — Вот, только карабин. Кстати, где он?

Он стал оглядывать место своего стремительного приземления, но оружия не нашел. Вик какое-то время даже помогал искать, но вскоре бросил эту затею.

— Видимо, ты посеял ствол в вентиляционной шахте, когда громыхал там точно кусок кирпича. Кстати, чего ты так шумишь-то? Лишнее внимание в играх подобного толка привлекать не следует — сам знаешь.

— Да я… Я удирал от пауков. Их там были сотни!

— Не преувеличивай.

— Я серьезно! И все огромные как… как… как лифты, ей-богу!

Вик хмыкнул.

— Почему-то мне не встречались эти твари. Я хочу сказать, что пауков-то видел, но чтобы больших…

— Не веришь — лезь в воздуховод и проверь! — махнул Поль. Его чрезвычайно расстроила потеря карабина, а когда выяснилось, что и разрядник выпал из кармана, то Поль готов был сам лезть обратно в вентиляционную шахту.

Вик хлопнул его по плечу, от чего у Поля подкосились ноги:

— Не хотел тебя обидеть, дружище! Кстати, ты заметил, что эти пауки очень похожи на селесидов?

— На кого?

— Селесиды. Мерзкие твари. Раса тупых псевдонасекомых, которые населяют некоторые из планет Галактики.

— Ну…

— Наверное, у программистов Игры не хватило воображения ни на что другое, кроме как поместить эту саранчу на первые уровни. Боюсь подумать, что будет дальше: каоли?

Вик на всякий случай еще раз оглядел пол и немногочисленные предметы интерьера комнаты на предмет утерянного оружия.

— Если ты не против, мы можем дальше пойти вместе. Возможно, вдвоем больше шансов выбраться на поверхность.

Поль не возражал и сообщил об этом Вику.

— Вот и ладненько. Держи! — Вик выхватил из-за спины короткоствольный автомат, точную копию того, который держал в руках, и кинул его Полю. — Хорошо, когда у тебя есть напарник. И еще лучше, когда он может тебя прикрыть, если что!

Вместе они преодолели комплекс лабораторий, в которых не нашлось ничего интересного за исключением одной аптечки. Вик долго разглядывал содержимое аптечки, и, в конце концов, отбросил её. Поль начал возражать, но Вик сказал, что эта аптечка — полное «фуфло». В ней содержатся самые обычные обезболивающие и прочие препараты, которых навалом в любой аптеке, и нет ничего похожего на «эликсир жизни» — универсальное лечебное снадобье, способное восстановить здоровье если не полностью, то, по крайней мере, хоть какую-то его часть.

Вскоре они вышли к большой вертикальной шахте. Ни верха, ни низа шахты увидеть не получилось.

— Думаю, мы где-то недалеко от реактора, — заметил Вик.

— Почему ты так решил?

— Вспомни другие игры. Когда находишь вертикальную конструкцию большого объема, то вскоре натыкаешься и на реактор. Вот только чем это нам поможет?

— Рядом с реакторами обычно есть охраняемые посты. Может, мы наткнемся на оружие?

— Или на охранников, — немного менее весело, чем обычно, закончил Вик. — Впрочем, идея хорошая. Стоит пошариться в округе, поискать полезные артефакты.

Они прошли несколько мрачных коридоров, отличающихся один от другого разве что количеством пыли на ребристом полу. Ничего не найдя, игроки вновь вышли к вертикальной шахте.

— Возможно, я ошибся насчет реактора. Но, думаю, надо осмотреть базу на несколько уровней выше и ниже.

— Ниже лучше не стоит, — поспешил посоветовать Поль.

— Пауки?

— Угу.

— Если ты не ошибся, и за тобой гнались действительно здоровенные твари, то я полностью солидарен с тобой, брат. Взрослую особь селесида нашими водяными брызгалками даже не напугаешь.

Игроки отыскали комплекс обычных лестниц, ведущих на уровень выше. Поднявшись, они первым делом наткнулись на трупы нескольких человек. По всему выходило, что эти люди были убиты не больше двух дней назад.

— Кто эти парни? — полушепотом спросил Поль, переворачивая убитого на спину и корчась от тошнотворного запаха.

— Один из них явно Игрок, — заверил Вик, закрыв рот и нос рукавом. — Смотри, у него нет даже бронежилета.

— Бронежилет могли снять Игроки, бывшие здесь до нас, — возразил Поль.

— Почему же они проигнорировали экипировку других?

И действительно, запоздало подумал Поль. Рядом с гипотетическим Игроком лежали четыре мертвых пехотинца в легких бронежилетах охраны с оторванными опознавательными знаками. Более того, все четверо были вооружены, если можно так сказать о покойниках: рядом с ними поблескивали металлом пистолеты-пулеметы «Питон», близкие родственники «узи».

— Могло случиться так, что бывший тут Игрок был экипирован не в пример лучше и просто проигнорировал снаряжение охранников, — предположил Поль. — Возможно, он даже снял броню с игрока и завладел его оружием.

— Брось! — отмахнулся Вик. — Мы с тобой плутаем по Технодрому уже почти сутки, а ничего не нашли, окромя разрядника, пистолета, карабина да пары автоматов. Ну, я отыскал еще и бронежилет, однако всё это — ерунда. Не кажется мне, что кто-то из игроков, дойдя до этого самого места, был снаряжен лучше.

— Тогда что здесь произошло? Или эти трупы — предмет интерьера?

— И такое может быть, — почесал подбородок Вик. — Но выглядят слишком реалистично…

Вик поднял один из пистолетов-пулеметов и покрутил его в руках, проверяя магазин. Передернул затвор.

— Выглядит натурально, — изрек он многозначительно, после чего направил оружие вглубь коридора и нажал на спуск. Тишину разорвал треск автоматной очереди. — И стреляет натурально.

— В любом случае мы в Игре, и ломать голову над тем, что здесь произошло, не стоит, — хлопнул Поль себя по коленям. — Давай соберем стволы, снимем с этих бедняг бронники да пойдем дальше.

— Снять-то снимем, и оружие заберем, — кивнул Вик, — но подумать на досуге, на кой ляд лежат здесь эти трупы, всё же стоит. Программисты ничего не делают просто так — слишком велик их труд.

Поль согласился со спутником. Не позволив желудку вывернуться наружу, Поль стащил с одного из убитых бронежилет и специальные бронированные ножные латы. В пору оказались армейские ботинки с другого убитого. Четыре «Питона» спутники поровну поделили между собой, как и отыскавшиеся запасные обоймы.

— Надо где-то ополоснуть бронники, а то от них воняет, глаза слезятся. — Вик держал трофеи на вытянутой руке.

Поль молча согласился с напарником, и попытался поискать глазами какую-нибудь дверь.

— Между прочим, я еще ни разу не встречал здесь воды, — вспомнил он.

— И еды, — добавил Вик. — Жрать хочется, и от глотка воды я бы не отказался.

— Или мне кажется, или потребность в пище и воде симулирована очень хорошо, — сказал Поль.

— Более чем, — подхватил спутник. — У меня это, знаешь ли, даже вызывает ряд определенных беспокойств.

Пройдя во все доступные уголки уровня, они не смогли найти ничего похожего на воду, лишь всё те же колбы и пробирки с мутной жижей внутри. После решения подняться еще на уровень выше Вик остановился, бросил на пол трофеи и стал стягивать свой бронежилет.

— Что ты делаешь? — удивился Поль.

— Хрен с этим запахом, привыкну, — усмехнулся Вик. — Ни к чему разыгрывать комедию с брезгливостью, когда за следующим поворотом нас могут прихлопнуть.

Облачившись в новые доспехи, он критично оглядел себя и, по всей видимости, остался доволен. Поль, не долго думая, повторил за Виком и вскоре тоже активно двигал руками и ногами, привыкая к новой броне.

Запаха гнилого мяса как будто стало меньше…

— И все же нам стоит побеспокоиться хотя бы о воде, — напомнил Вик. — Если Игру окрестили как самый совершенный симулятор шутера, то вполне вероятно, что создатели приготовили нам массу сюрпризов, включая и потребность в пище, воде и отдыхе. Не буду слишком удивлен, когда узнаю, что полевое ранение на самом деле штука очень болезненная.

Поль вздрогнул, услышав подобные слова. До сих пор он не задумывался над тем, какие чувства должен испытать человек, словивший пулю.

Спутники поднялись еще на один уровень и продолжили поиски воды. Едва Поль пошутил, что, мол, «кто ищет, тот найдет», они наткнулись на вместительный бассейн, до краев наполненный пахнущей болотом водой. Цвет воды был больше зеленым от плавающей в ней тины, чем здоровым и прозрачным.

— Вот и водица, — хлопнул в ладоши Вик. — Нам этого вполне хватит, а, дружище?

Поль с несвойственным ему скептицизмом оглядел бассейн.

— От этой воды помрешь быстрее, чем от злобных вирботов, — наконец сказал он.

Вик рассмеялся:

— Да ладно тебе! Я же не собираюсь вставать на корточки и лакать прямо из этой вонючей клоаки! Знаешь, когда-то я служил в пехоте на Миранде. Ничего себе работенка, не пыльная, на Миранде ведь нет никаких войн. Разве что с наркобаронами. Так вот, нас учили выживать в экстремальных условиях.

Говоря, Вик скинул бронежилет, снял серую форменную рубашку и принялся разрывать её на отдельные куски.

— Поищи какую-нибудь емкость: ведро или что-то подобное, — попросил он Поля.

Помещение, в котором находился бассейн, было довольно большим и чрезвычайно захламленным. Поль потратил лишь две минуты, чтобы найти необходимую емкость — жестяной бачок, использовавшийся ранее, скорее всего, в каком-то автомате для хранения воды.

Вик бросил взгляд на бачок, одобрительно кивнул и принялся рассказывать лекцию:

— Вода, как ты знаешь, необходима человеку для нормальной жизнедеятельности. Если длительное время не пить, то наступает обезвоживание. При этом резко снижается масса тела, уменьшается объем крови и она становится более вязкой. При этом повышается нагрузка на сердце, ведь вязкую кровь проталкивать по сосудам значительно тяжелее. Кстати говоря, если обезвоживание не превышает пяти процентов, то человек едва ли замечает его, но потеря производительности заметно снижается. При наступлении десятипроцентного обезвоживания в организме происходят необратимые последствия, а при двадцати-двадцатипятипроцентном обезвоживании приходит каюк.

При последнем слове Вик комично высунул язык и изобразил мертвеца. Затем он вынул из потайного кармашка на ножных латах довольно приличный нож и несколько раз опустил лезвие на днище жестяного бачка. Вопреки ожиданиям Поля в бачке появилось несколько небольших отверстий. Вик набросал внутрь бачка слой мелких камней, которые в избытке нашлись у одной из обрушившихся стен помещения, и накрыл сверху сложенной в несколько слоев тканью.

— Так, теперь нам надо раздобыть немного древесного угля, — сообщил он Полю. — Разыщи где-нибудь деревянный стул или что-то в этом роде.

— Да где ж я тебе возьму такой раритет? — воскликнул Поль. — Даже у моей бабушки вся мебель была из пластика!

— Поверь, если ты найдешь мне дерево, то риск заразиться какой-нибудь дрянью от этой водички очень сильно снизится! Или ты перехотел пить?

Поль не стал втягиваться в бесполезный спор и решил, что проще будет все же отыскать что-нибудь деревянное. Поплутав вокруг бассейна, он не нашел ничего древесного: в избытке хватало стекла, пластика, металлов, песка, камней, даже несколько мраморных осколков. Но дерева не нашлось.

— Надо было захватить с собой ту аптечку! — крикнул он Вику. — Может быть, там были таблетки для обеззараживания воды! Пандоцид, например!

— Пантоцид!

— Что?

— Правильно говорить: пантоцид! — крикнул в ответ Вик. — Но его там не было, иначе я непременно забрал бы его с собой — старая привычка!

Поль решил осмотреть смежные помещения. Отыскав дверь, он открыл ее, используя свой ключ-карту, и прошел внутрь большого склада. Стеллажи были почти не тронуты пылью и заполнены все теми же колбами, пробирками и непонятными приборчиками. Осторожно ступая от недостатка света, Поль снял с плеча «Питон» и поставил его в боевой режим. Он внимательно оглядывал стеллажи, прикасался к подозрительным предметам руками и заглядывал в наиболее темные уголки, но ничего подходящего так и не нашел.

Вдруг со стороны бассейна послышался какой-то грохот. Разом вспотев, Поль крутанулся на каблуках и припустил к выходу. Воображение, как ни старался мужчина охладить его, стало рисовать совсем жуткие картины, однако…

— Елки зеленые! — смеялся Вик. — Ну и понапихали они сюда хлама!

Он сидел на полу, слегка присыпанный палками самой разной длины. Палки эти, скорее всего, высыпались на Вика из чулана, дверь в который Поль проглядел. Подойдя ближе, Поль узнал, что палки на самом деле были обычными швабрами. Притом деревянными.

— Сколько же лет должно быть этому Технодрому, если тут остались деревянные швабры? — изумился Поль.

— Какая нахрен разница? Главное, мы нашли дерево!

Через пятнадцать минут с помощью пороха из патронов и мелко наструганной древесины Вик разложил небольшой костер. Еще через полчаса он уже укладывал остывшие угли поверх ткани в бачок.

— Пить грязную воду нельзя ни в коем случае, — поучительно приговаривал Вик. — Можно заболеть дизентерией, холерой, тифом, лептоспирозом, шистозоматозом или вообще проглотить какую-нибудь пиявку. Глянь, в этой луже вода грязная как в натуральном болоте! Там, наверное, поопасней пиявок дрянь водится.

Поверх углей лег еще один слой ткани, который Вик обильно присыпал песком.

— Теперь можно водичку фильтровать!

Раздобыв еще пару пригодный емкостей, он стал заливать мутную воду в самодельный фильтр.

— Откуда здесь вообще столько воды? — поинтересовался Поль.

— Должно быть, это дождевая вода. Ты же видел, что на базе очень много разрушенных перекрытий. Вполне вероятно, что она стекалась сюда с самой поверхности.

— А что если она набежала из перебитой системы охлаждения ядерного реактора? — прищурился Поль.

— Сплюнь, — посоветовал Вик. — От радиации я ее очистить не смогу, а пить все равно придется. Человек без влаги может протянуть максимум трое-четверо суток.

— Может, стоит поискать другой источник?

— Может и стоит, но я все же рискну напиться из этого. В любом случае нам нечего бояться кроме как потери одной из двух жизней.

После того, как Вик отфильтровал достаточно воды, пришлось ее кипятить, на что ушло еще около часа. Конечно же, даже кипяченая вода не была прозрачной и продолжала пахнуть тиной, но Вик авторитетно заверил, что теперь ее можно употреблять внутрь. Собравшись с духом, Поль утолил жажду.

Ну слава программистам, я хоть козленочком не стал!..

Перелив остатки в найденную флягу, Вик под нос проворчал:

— Как бы не пришлось через несколько дней жрать мертвечину…

Поль услышал его слова, но предпочел оставить их без комментариев. И еще Поль предпочел бы в этот момент находиться у себя дома, нежели в мрачном, слишком реальном мире Игры.

 

ЭПИЗОД 25

Мегаполис Виллмаут.

Планета Риман-2.

Ферганд прикурил сигарету и огляделся. Частный космопорт, не имеющий даже названия, был несравнимо меньше главного космопорта Виллмаута. И несравнимо более загажен. Вокруг повсюду валялись окурки, клочья бумаги, полиэтиленовые пакеты и прочий мусор. Впечатление складывалось такое, что этот район города не убирали с того самого дня, как возвели.

Ничто не говорило разведчику о нахождении где-нибудь поблизости людей, знающих Евгения Рафова и готовых поделиться информацией о его нынешнем месте пребывания. Ферганд вытащил из внутреннего кармана своего черного плаща солнцезащитные очки и направил стопы к стоящему в отдалении белому домику, огороженному живой изгородью поверх металлических решеток. Народу вокруг была куча, все куда-то торопились, толкались и чуть не пинались. Продвигаться в такой толчее вышло делом затруднительным, но Ферганд, как ледокол, пёр вперед, и люди перед ним с опаской расступались.

Парочка «хипповатых» аборигенов стремительно шла навстречу, разглядывая витрины прилегающего к тротуару магазина, и, видимо, не заметила статную фигуру агента, гордо шагающего по заплеванному асфальту. Мужчина с короткой стрижкой неловко толкнул Ферганда в плечо, отчего тот развернулся на месте и с трудом удержал равновесие.

— Эй, приятель, куда прешь? — в запале окрикнул мужчину разведчик, но тот лишь обернулся, сверкнул глазами и пошел дальше. Его спутница — симпатичная девка лет двадцати двух — тоже оглянулась и показалась Ферганду такой красивой, что где-то под ребрами у того ёкнуло. Прогнав отчего-то неприятную мысль о том, что больше с ней не встретится, Ферганд плюнул и вскоре оказался перед входом во двор белого домика.

Зачем ему идти сюда? Осознанного ответа не было, но интуиция агента говорила, что он на верном пути.

Во дворе находилось множество людей в странных одеяниях. Улыбающиеся женщины с точками между бровей расхаживали и предлагали посетителям разнообразные украшения, сделанные из цветов, бусин и жемчуга. Некоторые люди прямо на газоне устроили пикник, пили чай или что-то на него похожее и ели хлебные буханки. Всюду стояли статуи каких-то божеств, утопающие в цветочных гирляндах и фруктах.

Оттолкнув назойливую толстуху, попытавшуюся повесить ему на шею цветочный шарф, Ферганд прямым ходом направился в белый домик. Над входом, не смотря на солнечный день, горела надпись:

«ИНДИЙСКАЯ КУХНЯ».

Ниже агент заметил табличку:

«ЗАКРЫТО».

Что-то везет мне на закрытые места, подумал Ферганд. Он попытался толкнуть дверь, но та не поддалась. Тогда он потянул её за ручку к себе и открыл. Оказавшись внутри, Ферганд почувствовал дурманящий аромат неизвестных блюд. Не мешало бы перекусить, заметил он и сел за один из множества маленьких столиков.

Подбежавший юноша почтительно сообщил, что заведение закрыто до вечера. Ферганд не менее почтительно вытащил из кармана толстенный бумажник и, не считая, кинул на стол несколько бумажек.

Официант поклонился и убежал. Через несколько минут агенту принесли поднос с божественно пахнущими блюдами, бутылку вина, приправы и прочее, что необходимо для «индийской кухни». Размеренно он принялся жевать хорошо пропеченное мясо, обильно политое соусом и маслом. Что-то напоминающее земной рис Ферганду особо не понравилось, но зато зажаренные в какой-то густой консистенции фрукты и овощи вызвали у него восторг. Отставив подальше вино, агент довольствовался чистой водой.

Насытившись, он вытер лицо полотенцем, встал и зашагал в сторону двери с надписью:

«АДМИНИСТРАЦИЯ»,

- которую приметил сразу, как попал в ресторан. Из-за неплотно прикрытой двери слышался мужской голос. Ферганд тихо вошел и защелкнул за собой замок. У окна стоял рослый мужчина с абсолютно лысой головой и разговаривал по телефону. Он не заметил вошедшего, потому что стоял к нему спиной.

— …Я уже послал к Ливанову двух человек, — говорил он в трубку. — Когда проверишь их, сообщи боссу. И мне… Да знаю я, что нет времени и нужны новые люди… Ладно. Конец связи.

Мужчина развернулся и, заметив постороннего, вздрогнул. Однако больше не выдал своего замешательства, лишь мельком глянув на запертую дверь.

— Вас стучаться не учили?

— В открытые двери — нет, — ответил Ферганд и уселся на мягкий стул напротив рабочего стола.

— Что вы хотели? — поинтересовался мужчина, на груди которого висела табличка «Мирмаки Грауно. Управляющий.»

— Я бы хотел найти одного человека, господин Грауно, — сказал небрежно агент и закинул ноги на стол, вызвав немалое изумление у его хозяина.

— Убери ноги с моего стола, козел! — вмиг рассвирепел Мирмаки.

Зевая ради пущей показухи, Максимус достал из-за пазухи «Кобру» с глушителем и направил её ствол на управляющего.

— Сам козел, — как бы между делом сказал он. — А теперь повторю: мне нужно найти кое-кого.

Под дулом пистолета Мирмаки убавил пыл, но продолжал смотреть на гостя испепеляющим взглядом.

— Кто тебе нужен? — без интонации спросил он.

— Рафов. Евгений Рафов.

— Кт-то? — с секундной задержкой поинтересовался управляющий. — Ты обратился не по адресу. Здесь таких нет.

Ферганд наигранно окинул взглядом комнату и пожал плечами:

— Я вижу, что здесь его нет! Ты скажи мне, где он может быть.

— Я не знаю никаких Рафовых, придурок! Выметайся вон из моего кабинета! — не сдержался Мирмаки.

— Врешь ты всё. Только что по телефону ты говорил, что отправил кого-то к Ливанову. А Ливанов, если не ошибаюсь, имеет самое непосредственное отношение к Рафову.

— Вот и спрашивай у Ливанова, где твой Рафов!

— И спрошу, если ты не скажешь. Но ты ведь скажешь?

— Хрен тебе!

Ферганд нажал на спуск. Пуля прошла сквозь правое плечо управляющего и вонзилась в стену. Мирмаки коряво повторил её траекторию. Когда вторая пуля раздробила левый плечевой сустав, он осел на пол и застонал.

— Следующая пуля угодит в вашу лысую башку, господин Грауно, — донес до его сведения Ферганд.

— Пошел ты! — отплевываясь кровью, прошипел Мирмаки.

Третья пуля, как и обещал агент, прошила череп мужчины, войдя в него аккурат по центру лба.

— Сам придурок, — прокомментировал ситуацию Ферганд и комично пожал плечами. Он убрал оружие, подошел к телефонной станции и снял трубку. Несколько нажатий на клавиши, и вот он уже говорит с оператором местного отделения Разведки.

— Мне нужно знать, куда только что звонили с номера 984-00-03, - сообщил агент, пройдя необходимую процедуру аутентификации.

Оператор несколько секунд молчал, а потом выдал требуемую информацию:

— Норд-стрит, частный дом номер двадцать девять.

— Спасибо, — поблагодарил Максимус и повесил трубку. Выйдя из кабинета, он прикрыл за собой дверь и сказал поклонившемуся парню:

— Хозяина не беспокоить. Он чертовски сильно занят.

Вообще-то Ферганду не обязательно было убивать этого человека. Управляющий рестораном вряд ли являлся сколько-нибудь ценной фигурой в организации «Крылья возмездия». Вот Ливанов — это да. Правая рука Рафова. Планировщик основных операций клана. Теперь появилась возможность выйти на него, а затем и на атамана.

Твердой походкой машины-убийцы агент вышел на улицу, где по-прежнему сияло солнце и шастали неуемные аборигены.

 

ЭПИЗОД 26

Город Керинг.

Планета Офелия.

Пуля зашла в голову блестящего аккурат между глаз. Голова его дернулась назад, увлекая всё тело. Со стуком, похожим на удар упавших на бетон винтовок, пришелец отлетел к стене и завалился лицом вверх. Несколько раз дернулись его конечности, перед тем как окончательно замереть.

Остолбенев, Даско смотрел, как горящие щели глаз инопланетянина постепенно затухали, пока не превратились в темноту.

— Шон, ты в порядке? — Теперь в голосе Кей чувствовалось волнение. — Ты не ранен, Шон?

— Кей, ты мне жизнь спасла, — не узнавая своего голоса, тихо сказал полицейский. — Это меня чуть не съело.

— Ты ходить можешь? Точно не ранен?

Постепенно силы возвращались в остолбеневшие мышцы, возвращался и отправившийся было куда-то дух. Отметив про себя, что чудеса всё-таки бывают, если их сильно захотеть, Даско ответил:

— Я могу ходить, Кей. Со мной всё в порядке.

— Тогда пошли, нам нужно отсюда выбираться, — сказала напарница и повлекла его за руку в сторону выхода.

Пройдя несколько шагов, полицейский остановился. Как будто прислушиваясь к чему-то, он медленно стал оборачиваться. Еле заметный зеленый луч хитроумного прибора скользнул по стене и остановился на теле убитого пришельца. Так же медленно брови Шона поползли вверх, когда он увидел, что за метаморфозы происходят с поверженным противником.

Стальная «кожа» (или броня?) перестала быть гладкой, отполированной поверхностью — вся она покрылась маленькими дышащими язвами, сползая и растворяясь, испуская легкий дымок неизвестного газа. Рельеф мускулов пропал, превратился в кашу двойной «рог», безобразный рот, потеряв все свои зубы, проваливался сам в себя; всё тело инопланетянина размягчалось и исчезало, таяло, как тает кусочек льда в стакане с горячей водой, как замороженное масло тает в микроволновой печи. Пуленепробиваемый монстр постепенно превращался в жижу.

Шон подошёл ближе и склонился над дымящейся тушей. Тень сомнения промелькнула в его глазах, когда, протянув руку, он остановил её в сантиметре над желеобразным, разваливающимся лицом. Поборов секундное замешательство, полицейский ткнул пальцем в то, что раньше было лбом пришельца. «Кипящая» масса оказалась холодной и желеобразной. Вопреки ожиданиям палец его не ушел вглубь разлагающегося тела, а уперся во что-то твёрдое. Сомнения ещё больше овладели Шоном, и он двумя движениями ладони очистил от пузырящейся, словно кипящей каши лицо…

…Лицо обычного человека. Ничем не примечательное, собственно говоря, лицо, мужчины лет тридцати пяти, европейского типа. Глаза, нос, рот — самые обычные, брови и ресницы отсутствуют, а прямо в переносице — дыра от пятнадцатимиллиметровой свинцовой пули.

Встав на ноги, Даско посмотрел на всего человека. Блестящая некогда «кожа», очевидно, была просто броней, самораспадающейся при смерти носителя. Под ней же, почти исчезнувшей за какие-то полторы минуты, просматривались очертания обнаженного человеческого тела.

— Ты видишь, Кей? Видишь, это же люди! Это же, мать их, люди! — переходя с шепота на почти что крик, произнес Шон.

Кейси смотрела на разложение серебристого покрова застреленного врага с интересом, хотя и не таким, как напарник. То, что под пуленепробиваемым панцирем был человек, она знала.

— Пойдем, Даско, — командным тоном оторвала девушка полицейского от созерцания смердящей каши, — Нам нужно уходить отсюда. Скоро здесь будут эти.

Слово «эти» она выделила голосом, наполнив интонацию отвращением. Услышав такой финт, Шон повернулся и уставился на Кей. В его взгляде исподлобья была вопрошающая подозрительность. Мягко коснувшись руки напарника, Кейси повторила спокойным, ласковым голосом: «Пойдем».

Ещё пару секунд Даско смотрел девушке прямо в глаза, затем нагнулся и подобрал обе винтовки. Вместе они пошли тёмными коридорами, но не в сторону улицы, а вглубь здания, к противоположной его стороне. Патрульный уже не сомневался в способности напарницы видеть в полной темноте безо всяких приборов, поэтому лишь изредка помогал ей преодолеть то или иное препятствие. Через полчаса, отшагав метров шестьсот, они достигли магазина, за которым находилась довольно свободная от обломков улица.

Здание, в котором находился и кафетерий, и магазин, где оказались полицейские, было высотой в двадцать пять этажей. В первых трёх этажах, не считая подземных, преимущественно служебных помещений, располагались бары, супермаркеты, салоны красоты и всё прочее, что можно на коммерческой основе поместить в объеме первых трёх этажей. Выше, с четвёртого по двадцать четвертый этажи, располагались офисы различных компаний и фирм, кабинеты больших — по местным меркам — шишек и комнаты прислуги. Высший же этаж — двадцать пятый — являл собой некое подобие маленького парка. Все более или менее крупные строения на Офелии, да и на других индустриальных планетах, засаживаются сверху зеленью: деревьями, кустарником, травой.

Фасад магазина — стеклянные витрины, дающие возможность прохожим и проезжим ознакомиться с ассортиментом товаров — был наглухо завален, так что свет, скудно присутствующий снаружи, сюда не попадал вообще. Первый же этаж, да, наверное, и второй, сохранились просто потому, что верхние были сметены огромной силой спрессованного воздуха — ударной волны. Осмотрев уцелевшие помещения, Шон присел на пыльный пол и уперся спиной в стену. Кейси села рядом на корточки.

— Итак, Кей, — начал Даско, — То, что ты видишь в темноте, как кошка, я уже понял, и даже не буду спрашивать, откуда у тебя эта способность. Но вот то, — Шон немного помолчал. — То, что ты знала, кто же на самом деле та тварь, я не могу понять. Или ты, подруга, что-то от меня скрываешь?

Снятый прибор ночного видения Даско вертел в руке, поэтому не видел, как девушка слегка покачала головой. Сев рядом с напарником, плечо к плечу, она сказала:

— Я ничего от тебя не скрываю, Шон. С чего ты это вообще взял? Вижу в темноте я потому, что это у меня способность такая. Ты же знаешь — многие сейты имеют зачатки экстрасенсорики. В темноте может видеть каждый восьмой, наверное. Странно, что ты не в курсе.

Даско действительно был не в курсе, какие способности и насколько распространены у расы Сейтхент. Раньше он просто не интересовался этим, а когда узнал, что его напарницей стала девушка, принадлежащая вышеупомянутой расе, то решил узнать побольше о сейтах, но… не успел, и вины его здесь нет.

Тем временем Кейси продолжала:

— У меня «ночное» зрение очень хорошее, поэтому так легко я попала в лоб тому. Кроме способности видеть в темноте я ещё предрасположена к телепатии. Знаешь, всех нас в детстве проводят через специальную программу выявления икс-сенсорики. Во мне были обнаружены зачатки телепатии. Необычные способности ведь не могут развиваться. Это очень редкий случай, когда сейт переходит на более высокий уровень использования своих экстра-чувств. А у меня вот развились. Если раньше с трудом удавалось воспринимать мир органами другого сейта, то теперь — легко. Поэтому, когда я очнулась, то сразу начала тебя искать. Мысленно. И нашла, когда ты поправлял свой инфракрасный прибор. А рядом ведь этот стоял… Мне пришлось бежать, я боялась опоздать, а пока бежала, просканировала того. Тогда и поняла, что он — человек.

— Я выстрелил в него тридцать шесть раз. Может быть, пара пуль и прошла мимо, но остальные — готов поклясться — попали в цель. И не одной, заметь, царапины. Ты же уложила его единственным выстрелом.

Девушка наморщила лоб и тихо вздохнула. Ей было трудновато объяснять человеку, что такое телепатические ощущения. Человеку, который абсолютно ничего в этом не смыслит. Шон был именно таким.

— Когда я сканировала его матрицу, то в ней четким белым пятном была заметна та точка, которая является единственным уязвимым местом. Она находится точно в середине лба, и попадание пули в неё убило человека. Я объясняю тебе, как могу, поэтому…

— Я тебя понял, Кейси, — перебил её Даско. — Ты спасла мне жизнь, теперь я твой должник.

— Брось. Кстати, тот человек, которого я застрелила, не является человеком в полном смысле этого слова. Он — кукла. Марионетка. Его сознание начисто вымыто.

Подумав немного, Шон спросил:

— Если он марионетка, то кто же тогда кукловод?

— Этого я не знаю, но его присутствие чувствую. Как будто что-то давит внутри головы, давит на затылок изнутри. — Теперь настала очередь Кейси задуматься. Помолчав, она добавила:

— Этот кукловод, как ты его назвал, и разрушил город.

— Ты можешь определить, где он находится? — Повернув голову в сторону напарницы, спросил Даско.

— По направлению к центру. Шон, что нам делать-то?

Полицейский встал. За ним поднялась и девушка. Нацепив прибор ночного видения на голову и настроив его, Даско стал проверять пистолеты, перезаряженные ещё по пути сюда. Старая, но полезная привычка — проверять оружие перед каждым заданием, каждой вылазкой, каждым шагом в неизвестность. Параллельно он стал выкладывать свой план:

— Делать нам нужно одно — выбираться отсюда. Уж не знаю, кто такие эти ребята, и кто им мозги прочистил, но встречаться ещё раз с ними мне недосуг. Сейчас, Кей, я попробую забраться на самый верх этой горы хлама и рассмотреть окрестности. Надо найти какой-нибудь транспорт, иначе блуждать мы будем долго.

— Ты не пытался выйти на связь с кем-нибудь?

Поместив пистолеты в поясные кобуры, куда они удобно и прочно легли, Шон вздохнул и сказал:

— Связи нет. Я пытался из флаера, но ничего не вышло. Такое впечатление, будто вся планета вымерла.

Ещё раз Даско испугался собственных предположений. Кейси, похоже, почувствовала это и тихо сказала:

— Как бы ты не оказался прав, Шон.

Мысленно сплюнув, полицейский взял в руки одно из ружей, которые стояли тут же, прислоненные к стене. Потом передумал и вернул ружье назад.

— Кей, оставайся здесь. Я схожу один.

Полицейский развернулся и зашагал в сторону виднеющегося в отдалении прохода к лестнице. Не успел он сделать и пяти шагов, как напарница окликнула:

— Поставь фильтр, Шон. Тебя видно за милю.

Сначала Даско не понял, что имела в виду девушка, а затем догадался. Конечно, глазок прибора, зеленоватый, горящий пульсирующим светом глазок. Поэтому его и заметил тогда блестящий пришелец (или не пришелец вовсе — пойди разберись). Поколдовав немного около левого виска, Даско включил фильтр и продолжил путь. Теперь в абсолютной темноте он был абсолютно невидим.

Поднявшись настолько высоко, насколько позволяли огрызки железобетонных плит и вырванных с корнем фонарных столбов, полицейский стал пристально оглядывать окрестные руины. Многого он не увидел: отблески огня в разных местах, снесенные напрочь высотки, миллионы тонн камня, пластика и металла, зарево на севере — скорее всего, горят находящиеся за городом цистерны с нефтепродуктами. Предметами его поисков были, во-первых, уцелевшие флаеры, во-вторых, «стальные» существа, которых следовало опасаться, а в-третьих, тот самый кукловод, чьё присутствие чувствовала Кейси.

После нескольких минут упорных высматриваний Шон не обнаружил ничего, что могло бы заинтересовать. Глубоко вдохнув пахнущий гарью воздух и плотно сжав губы, он решил возвращаться, но в этот самый момент заметил нечто, двигающееся среди перевернутых машин и упавших блоков. Это нечто старалось держаться в тени, и если бы не прибор, выдавший полицейского в прошлый раз, то Шон и не заметил бы ничего.

Нечто в этот раз оказалось, к некоторому облегчению, обычным человеком. Увеличив картинку, Даско определил, что это девушка. Девушка в длинном серебристом платье.

«Опять женщина в платье, как и тогда», — подумал он. Серебристое платье почему-то казалось плохим знаком.

Тем временем девушка приближалась. Достигнув преграды из кучи нагроможденных одна на другую машин, она нырнула в какую-то щель в стене здания, «крыша» которого в данный момент служила для Шона наблюдательным пунктом.

Не теряя времени, полицейский ринулся вниз. Изучить проходы в полуобвалившихся коридорах он успел ещё до того, как полез наверх, поэтому примерно знал путь неизвестной «шпионки». Скорее всего, она попадет в зал, где раньше торговали электроникой; там-то её и нужно перехватить.

Возможно, она, как и та, в красном, спаслась с орбиты. Но зачем тогда ей идти в центр города? Да и манера передвижения — как у какого-то хищника — внушала опасения перед неизвестной девушкой. В любом случае, сначала надо её поймать. Именно поймать, потому что доверять людям последнее время нельзя, так как не понять, человек перед тобой или нет. А когда она будет поймана, тогда наверняка станет хоть что-то ясно. Хотя бы то, кто атаковал корабль (или корабли) на орбите, если, конечно, она оттуда.

Рассуждая таким образом, Даско бесшумно проник в зал электроники и укрылся за углом, вглядываясь в единственный уцелевший проход. Через некоторое время он услышал шаги. Хоть девушка и пыталась скрыть свои движения, но в темноте явно видела плохо, если вообще видела, поэтому часто запиналась за валяющиеся в коридоре обломки.

Приготовившись, Шон стал ждать, когда она выйдет из-за угла, где он спрятался. Она пойдет вдоль стены, иначе может просто завалиться на перевернутые стеллажи.

Наконец девушка вышла, и как раз на расстоянии одного прыжка. Собравшись, Даско наскочил на неё, стремясь схватить руки и заломить их, как учили в Академии.

Сбив девушку с ног, полицейский отчаянно пытался осуществить задуманное, но не тут то было. Извернувшись, точно змея, она выскользнула из объятий. Вскочив на ноги, Шон снова бросился на неё, но не заметил, как девушка выставила вперёд правое колено. Удар оказался чувствительным и — самое главное — неожиданно сильным. Даско, конечно, не рассчитывал на очень уж лёгкую добычу, но такого сопротивления не ожидал.

Охнув и повалившись на пол, полицейский интуитивно откатился в сторону, и это, возможно, спасло его от дюжины сломанных ребер — не теряя времени, девушка бросилась вперёд, туда, где только что был Шон, нанося удар в пустоту.

«Ну уж нет!», — ехидно подумал Даско, и решив больше не церемониться, ударил её кулаком по спине, в район почек, а потом с размаху приложил ещё и ботинок к мягкому месту. Проехав чуть по полу, девушка перевернулась, намереваясь подняться, но в этот момент Шон снова налетел на неё, подминая под себя.

«Во второй раз фокусы у тебя не пройдут», — уже победно думал полицейский, не давая возможности выползти из-под себя. Тут же почувствовал, что чужая рука схватила его прямо за рукоять пистолета. Ещё не успела прийти в голову мысль о том, что бы это могло значить, как он перелетел через девушку, сделав почти полное сальто. Привычное к оружию правое бедро говорило, что пистолет в кобуре отсутствует.

Негромко, но с чувством матерясь и выхватывая второй пистолет, Даско увидел, что в зале находится и Кейси. Она приближалась к дерущимся бесшумно, держа в руках свою «Беретту». Когда незнакомая вдруг подняла пистолет, направила его на полицейского и пальцем сняла предохранитель, Шон готов был поклясться, что она может видеть в темноте не хуже сейта, но за бесконечно малое время до того, как прозвучал выстрел, Кейси поднесла ствол своего оружия к виску противницы и взвела курок.

— Брось пистолет. Немедленно. — Голос Кей был спокоен, как всегда.

Боевой пыл у девушки поубавился. Она замерла, но по-прежнему целилась в Шона. Вставляя мысленно маты между словами, Даско медленно и четко проговорил, ткнув незнакомку дулом в центр лба:

— Будешь дергаться — пристрелю на месте.

Пистолет, принадлежащий полицейскому, повис на указательном пальце правой руки девушки.

 

ЭПИЗОД 27

Мегаполис Виллмаут.

Планета Риман-2.

«Рискарвер» на бреющем полёте обошел окрестности мегаполиса и устремился к окраинам, где, как удалось выяснить, плодится и размножается местный криминалитет, связанный (что весьма и весьма вероятно) с бандитскими кланами по всей Галактике. Звездолет можно было бы принять за обычный флаер, хотя и необычных размеров и формы, если б не почерневший корпус и обугленная покраска от частых входов в атмосферные слои.

Приметив строительную площадку, где уже давно ничего не строили, разве что росли к небу вонючие горы мусора, Раамон посадил катер на её пожелтевшую, чахлую траву. Садиться на космодром, пусть даже он и окажется частным, на «ворованном» аппарате чревато многими проблемами.

По недлинному трапу агенты покинули борт «Рискарвера». Бетонный забор, когда-то служивший для ограждения стройки, а теперь больше похожий на развалины древних цивилизаций, чем на современную стену, был весь исписан различными лозунгами и рисунками. Один пошлее и агрессивнее другого.

Читать перлы местных жителей сейты не стали, а через одну из многочисленных дыр покинули стройплощадку и оказались на узенькой улочке с пятиэтажными домами, облезлыми и такими же чахлыми, как и трава рядом с ними. Миновав их, агенты вышли на более или менее приличный проспект с широкими тротуарами, по которым плотным потоком двигались люди.

— Не думала, что здесь будет столько народу, — удивилась Лаки.

Раамон кивнул и указал на дверь одного из баров на другой стороне проспекта.

— Попробуем найти хоть какую-то зацепку.

Сейты спустились под землю в пешеходный переход, явно недавно испытавший на себе прелести капитального ремонта. Белые стены из мелкой плитки так и искрились чистотой, потоки света низвергались из ламп под потолком, на полу почти не наблюдалось мусора.

Четверо ребят в кожаных куртках и армейских ботинках смотрелись на фоне всего этого просто дико. Словно стая грязных макак на приеме у губернатора. Раамон даже не удивился отсутствию в переходе других людей: видимо, аборигены чуют притаившуюся под землей опасность и не смеют соваться сюда.

Подтверждая мысли генерала, один из парней оторвался от стены и вальяжной походкой направился наперерез агентам. Те, впрочем, убыстрять шаг или возвращаться не собирались.

— Здорово, ребята! — весело приветствовал парень, позвякивая металлическими побрякушками на черной куртке. — Куда путь держите?

Он не сводил глаз с Лаки, бессовестно пялясь на её тело под плотным комбинезоном. Девушка вынуждена была остановиться, потому что «макак» встал прямо по курсу.

— На ту сторону, — ответила она и попыталась обойти нахального парня.

— А вы разве не знаете, что проход здесь платный? — округлил тот глаза и протянул руку, чтобы ущипнуть девушку за грудь.

Раамон понял, что пройти дальше без происшествий не удастся. Однако, ни страха, ни тем более паники у старого воина не возникло. Оттолкнув настырного «макака», он подумал, что, мол, была ни была. Раз заварушка неизбежна, то не всё ли равно, когда её начинать? А вслух сказал:

— Убери руки!

— Эй, ты у нас герой, да?! — мгновенно завелся парень и обернулся к своим друзьям, которые сразу же стали приближаться. — Герой ты значит, да?!

Раамон перехватил налетевшую на него руку, сделав блок. После чего он двинул напавшему в печень и тут же с разворотом проехался подошвой ботинка ему по челюсти. Генерал не стал разбираться, откуда в его голове возник кричащий слоган «Сзади!», и быстро присел, тем самым уйдя от тяжелого удара ногой. Не поворачивая головы, он резко поднялся и выставил назад локоть, который впился в тело одного из друзей «макака».

Лаки одновременно с напарником стремительно въехала в корпус третьего своим стройным коленом. Только на вид девушка казалась хрупкой и слабой, а на самом деле была искусным бойцом. Отлетевший с тихим хрипом парень оценил это сполна.

— Стоять! — раздался крик, и в руках последнего, четвертого бандита появился пистолет. — Убью!

Он медленно отступал, даже не глядя в сторону валяющихся друзей. Оружие в его руке чуть подрагивало и целилось в грудь генералу. Наконец, когда расстояние между ними увеличилось, как показалось четвертому, достаточно, он развернулся и ринулся бежать прочь, запрятав пистолет под куртку.

— Суки! — простонал валяющийся на полу бандит. Он что-то хотел сказать дальше, но Лаки с силой пнула сапогом на высоком каблуке ему по животу.

Больше приключений вроде бы не намечалось, и агенты спокойно покинули переход, выйдя на тротуар по другую сторону проспекта.

В баре, двери которого они открыли, оказалось не так уж много народу. Трое человек сидели у стойки, ещё пятеро весело разговаривали за дальним столиком, да два здоровенных бородача играли в древний бильярд. Молодой бармен в сверкающей разноцветными блестками рубашке и серебряной бабочке вежливо поинтересовался, что угодно гостям. Раамон заказал для себя и ведомой пива и уселся на высокий стул без спинки, с вращающимся сиденьем. Установленный под потолком голопроектор транслировал вокруг себя бегущую надпись, которая гласила: «Находя богатство, теряешь совесть. Находя женщину, теряешь рассудок. Находя истину, теряешь веру. И только потеряв всё, находишь свободу». Внутренне согласившись с высказыванием, генерал пригубил напиток и удивился его отменному вкусу. Лаки осушила кружку с явным наслаждением.

Голопроектор с трансляции изречения переключился на выпуск новостей. Впрочем, звук был отключен, и понять, о чем нам пытались сообщить информагентства, являлось весьма затруднительным.

Теперь нужно было подумать, каким образом выходить на людей, состоящих в клане Рафова. Такие люди, само собой, не носят опознавательных знаков вроде футболки с надписью «Вступайте в «Крылья!» или татуировок на запястьях с логотипом организации. Такие люди вообще могут быть не похожи на преступников. Но как-то необходимо их найти. И искать нужно начинать там, где наиболее вероятно повстречать нужных персон: в барах, на нелегальных играх, в притонах и так далее. Может быть, членов «Крыльев Возмездия» там и не найти, но вполне реально собрать какую-нибудь информацию, годную для дальнейшего анализа и прогнозирования будущих шагов.

Раамон не успел как следует обдумать ситуацию. К счастью, удача сама шла в руки агентам СБС.

Двери бара открылись и внутрь вошел парень, который угрожал сейтам оружием в подземном переходе. Он нервной, дергающейся походкой пошел было к стойке, но его глаза остановились на сидящих рядом агентах. Секунду парень ошарашенно глядел, не веря в совпадение, а затем, чуть не уронив один из столов, быстро отошел к дальнему столику с компанией веселящихся человек.

Смех и разговоры с их стороны прекратились. Внимательно выслушав докладчика, четыре мужчины и одна дама взглянули на агентов. Просверлив из взглядом, один из мужчин — наголо побритый, с крупным крепким телом — поднялся и подошел к Раамону.

— Мой человек узнал вас. Он говорит, что несколько минут назад вы накостыляли его дружкам в подземном переходе. Как вы это объясните?

— Было дело, — согласился генерал, не переставая открыто и даже вызывающе смотреть на лысого мужчину. — Только объяснять мы ничего не собираемся.

— Он всего лишь раз видел человека, владеющего кай-до-мэй, — пропустил фразу Раамона мимо ушей лысый. — Сегодня в переходе он снова увидел демонстрацию этого боевого искусства.

— Я же сказал, мы не будем ничего объяснять, — безразлично повторил Раамон.

— Придется. Иначе вы не покинете этого заведения, — ответил лысый и кивнул бармену. Окна бара тут же засияли голубоватым свечением, дверь отчетливо защелкнулась на замок. На дальний столик и на зеленое сукно бильярдного стола демонстративно легли пистолеты разных марок.

Раамон равнодушно посмотрел на закрытые гравитационным полем окна, на оружие, отметив про себя, что местные завсегдатаи (и по совместительству, вероятно, хозяева бара) придумали вполне хорошую вещь — гравиполя и всё прочее. Действует наверняка, когда необходимо сломать кого-нибудь. Вот только генерала одной из самых сильных спецслужб в Галактике такими номерами не запугать. Взгляд в сторону ведомой сказал, что она тоже держит себя под контролем и адекватно реагирует на создавшуюся проблему.

— Мы покинем это заведение когда захотим, — спокойно проговорил Раамон и раскрыл кулак. На ладони лежал маленький цилиндрик с черным прозрачным квадратиком сбоку, внутри которого мигала красная лампочка отсчитывающая секунды. — Иначе ВСЕ мы, — генерал сделал ударение на слова «все мы», — все мы вместе покинем этот скорбный мир.

Лысый опустил глаза и тут же отшатнулся в сторону. Ещё бы: на ладони агента лежала микро-бомба мощностью в килотонну — более чем достаточно, чтобы разнести в пух и прах бар и прилегающие кварталы. Особенностью этой бомбы, разработанной давным-давно землянами для уничтожения себе подобных, являлось то, что отключить её мог лишь тот же самый человек, который активировал таймер детонатора. К тому же этот человек должен быть жив — автоматика бомбы безошибочно определит это. И если окажется, что бомбу хочет отключить кто-то другой (идентификация происходит по отпечатку пальца, под кожей которого обязательно должен чувствоваться пульс), взрывной механизм немедленно придет в действие.

— Сукин сын! — прошипел лысый.

— Смотрите, — обратился к нему бармен и указал на голографическую проекцию под потолком.

В шестикратно дублированном экране шла передача, где странным образом оказались изображения Раамона и Лаки.

— Включи звук, идиот, — рявкнул, не оборачиваясь, лысый.

— «… угнан прогулочный катер «Рискарвер». Очевидцы происшествия описали внешность угонщиков и смогли опознать их через компьютер Полиции. Преступниками оказались люди Роман Астахов и Луиза Минелли, нигде не работающие и давно разыскиваемые полицией Лаоки-Джи. Буквально недавно поступила информация, что катер «Рискарвер» был замечен в окрестностях нашего города, поэтому все, кто располагает хоть какой-то информацией о самом судне или его угонщиках — просим сообщить нам на канал или в ближайшее отделение Полиции». — Далее появились телефоны и разнообразные адреса, куда предлагалось сообщить. Большие изображения «угонщиков» долго висели в голограмме, а затем их сменила реклама средств гигиены для престарелых любителей космических путешествий.

Лысый обернулся. На его лице отражалась сложная гамма чувств, соответствующих мыслительным процессам. Он вынул из кармана платок, протер вспотевшую кожу на голове и посмотрел на бомбу.

— Убери это, приятель. Никто не станет вас трогать.

Раамон сунул цилиндр в карман, однако таймер выключать не стал.

— Оказалось, что вы беглецы… Так сказать, наши коллеги.

— Вы тоже угоняете катера? — подала голос Лаки.

— В каком-то роде, мисс Минелли, — лысый уже начал успокаиваться и долго рассматривал фигуру девушки, особенно её длинные ноги, закинутые одна на другую. Удивительно, но отсутствие опасного устройства в поле зрения, готового взорваться в любую секунду, казалось, успокоило всех присутствующих. Им, похоже, было даже наплевать, что бомба все еще активирована.

— Вы можете показать мне корабль?

— Зачем? — сухо спросил Раамон.

— Возможно, я взамен смогу дать вам временное убежище от Полиции и кое-какую работенку. Ведь вы ищете именно это? Кстати, меня зовут Мирмаки Грауно и я владею несколькими увеселительными заведениями в Виллмауте. — Он протянул руку и обменялся рукопожатиями с сейтами. Тонкую ладонь Лаки мистер Грауно держал заметно дольше здоровой ручищи Раамона.

Агенты переглянулись. Та игра, которую они затеяли в баре, дала свои положительные результаты. Ни чем иным как везением можно назвать появившийся вовремя выпуск новостей, однако и без него они смогли бы каким-то образом «разрулить» ситуацию и постараться заслужить небольшой кусочек доверия у местных криминальных боссов.

В том, что им удалось такой кусочек заполучить, агенты не сомневались.

— Поехали, — пожал плечами Раамон и отключил бомбу, незаметно опустив руку в карман.

Мирмаки вышел из бара и сел в черный флаер. За ним последовали Лаки и её напарник. Ещё двое — наверняка телохранители — сели впереди, за толстым тонированным стеклом, отделяющим передние сидения от задних. Через пару минут машина уже стояла рядом с раскрошившимся забором заброшенной стройки, и пять человек ходили вокруг космического корабля с еле заметным названием на борту — «Рискарвер», написанным на общегалактическом условном языке.

— Что ж, вы действительно угнали катер, — радовался чему-то Мирмаки. — Я восхищаюсь, что вы умудрились спрятать его в этом осином гнезде, где полным-полно полицейских.

— Вы обещали нам работу, мистер Грауно, — не обратила на его «восхищения» внимания Лаки. — Сами понимаете, что мы находимся в затруднительном положении в данный момент.

— Да-да, я помню. Сейчас проедем кое-куда, и там договоримся.

Люди снова сели в салон флаера, и машина тут же набрала высоту, уносясь прочь. Минут десять потребовалось на то, чтобы достичь пункта назначения, которым оказался невысокий белый дом с обширной лужайкой, заполненной народом.

— Это индусы. Или буддисты, хрен их знает, — Грауно махнул рукой на празднующих что-то людей, в преимущественно белых и цветных одеждах, похожих на большие простыни. — Арендовали лужайку перед рестораном, чтобы отметить свой Новый год. А что мне ещё делать, если они заявили, будто перестанут ходить в ресторан, — риторически спросил Мирмаки. — Не отказывать же…

Раамон заметил вывеску над входом в дом.

«ИНДИЙСКАЯ КУХНЯ».

— Только индийцы ходят к вам? — поинтересовался он.

— А кому ещё нужна эта синтетическая дрянь… Хотя откуда взяться-то настоящим индийцам, ума не приложу, — Мирмаки имел ввиду уже давно переставшие существовать расовые и национальные отличия среди людей Человечества.

Лаки с интересом разглядывала окружающую обстановку. Высокие тополя, вполне нормально приживающиеся на большинстве кислородных миров, величаво роняли на зеленую траву желтеющие листья. Всё, куда падал взор, было усеяно пестрыми цветами, а в воздухе носился аромат роз. Откуда-то слышалась приятная музыка, наверняка принадлежащая древнему народу Земли. Всё вокруг дышало умиротворением и радостью.

Из толпы к Лаки подбежала молодая девушка в красивом зеленом сари.

— У нас сегодня великий праздник, — улыбнулась она. — Джанмаштами, день рождения Верховной личности Бога!

Девушка накинула на шею Лаки пышную гирлянду из цветов и повлекла за собой, схватив за руку. Раамон заметил это, но не сбавил шаг и продолжал идти за Мирмаки в сторону ресторана, потому что услышал в голове слоган «Останусь снаружи». Он уже понял: ведомая обладает навыками телепатических передач.

Наконец люди оказались в зале «Индийской кухни». Мирмаки продолжал сетовать на отвратительную жизнь рядом с племенем умалишенных, считающих себя не только истинными индийцами, но и потомками каких-то божеств.

— А где мисс Минелли? — поднял он брови, когда оглянулся на спутников.

— Она осталась снаружи. Нравятся ей, знаете ли, всевозможные карнавалы, — ответил Раамон.

— Это хорошо, — кивнул Мирмаки. — Это признак творческой натуры, ищущей личности. Кстати, вы… э-э-э…

— Она моя девушка, — предупредил очевидный вопрос генерал.

— Прекрасно, — сокрушенно покачал головой Грауно, давая понять, что это не прекрасно и что он готов с радостью заполучить приглянувшуюся красотку за весьма высокую плату. Откуда лысый здоровяк мог знать, что мисс Минелли на самом деле обычная сейтка со всеми вытекающими из этого последствиями.

Кстати, «чары» сейтов, способные «околдовать» людей противоположного пола, вызывали у Раамона опасения. Кто-нибудь рано или поздно догадается, что Роман Астахов и Луиза Минелли не те за кого себя выдают. Это может привести к негативным результатам.

Мирмаки пригласил гостя в свой кабинет, оставив за дверью телохранителей. Сколько не пытался агент определить качества личности этого человека, но так и не смог. С одной стороны, перед ним был суетливый и до невозможности аккуратный индивид, но вот глаза у него всегда оставались такими, словно принадлежали холодному и расчетливому человеку. Мощная, накачанная мускулатура и лицо заправского спортсмена абсолютно не соответствовали манере быстро говорить. Да к тому же голос Мирмаки мог менять так, что он безо всяких пауз переходил от почти инфразвукового «Ждите здесь» для охраны и высокого лепета «Добро пожаловать» для Раамона. Генерала даже несколько смущала показная вежливость хозяина ресторана.

— Итак, вы угнали корабль на Лаоки-Джи. Могу я поинтересоваться, что вы делали на планете сейтов и почему захватили катер?

— Это длинная история, мистер Грауно. Но могу вас заверить, что у нас не было другого выхода.

— А где вы обучились кай-до-мэй?

— У меня был хороший учитель в тюрьме на Лаоки-Джи. Он научил меня боевому искусству.

Мирмаки сквозь прищур смотрел на агента. Должно быть, он пытался прочитать мысли Раамона, не иначе.

— Что ж. Не хотите рассказывать — дело ваше, — откинулся он на спинку кресла. — У меня есть предложение. Вы отдаете мне катер, а я со своей стороны рекомендую вас обоих очень хорошему человеку.

— Кому?

— О, поверьте, он сможет дать вам превосходную работенку!

Раамон задумался. Что, если этот человек передаст агентов по цепочке выше? То есть сам Мирмаки, кто бы он ни был, не может являться стратегической фигурой в организациях, подобных пиратским кланам. Он лишь наместник в паре районов обычного мегаполиса обычной планеты. Но вполне вероятно, что сейчас он говорит про того, кто находится выше… Однако, с какой стати Мирмаки принадлежит «Крыльям»? Это ничем не доказано. С другой стороны, может оказаться, что агенты попали в яблочко с первого же выстрела, ведь удача существует! Взять хотя бы случай с новостями в баре.

Если эта ниточка ведет не туда, то всегда можно успешно оторваться от ненужных людей и продолжить искать нужных.

— Итак, по рукам?

— Ну, если вы говорите, что этот человек хороший…

— Прекрасный человек! — перебил Грауно.

— …Тогда мы, думаю, согласны.

— И правильно. Сейчас вся полиция города ищет корабль и вас в придачу. О корабле я побеспокоюсь, а о вас побеспокоится мой друг.

Пожав руки, собеседники поднялись и вышли из кабинета. Хозяин ресторана предварительно снабдил Раамона подробной информацией, как добраться до «хорошего человека», а сам сослался на неотложные дела и, как следствие, невозможность лично отвезти гостей.

Когда агент вышел из ресторана, Мирмаки бросил охранникам:

— Проследите, к Ливанову ли они поедут.

Тем временем девушка провела Лаки в небольшой шатер и помогла закутаться в сари — обычный пятиметровый кусок красиво раскрашенной ткани голубого цвета с вышитыми на ней бисером узорами. Несколько раз обмотавшись, Лаки подумала, что едва ли сможет передвигаться в этом наряде, однако ходить не оказалось затруднительным.

Многие мужчины тоже были обмотаны в ткань, но, как объяснила сопровождающая девушка, называлась она «тхоти». Выглядела тхоти весьма экстравагантно.

— В древности ваш народ ходил в таких одеяниях? — спросила Лаки.

— О, да, госпожа! Такой наряд гораздо полезнее вашей одежды со швами и вырезами, он сохраняет энергию вашего тела и способен даже вылечить душу!

Лаки обвела взглядом статуи, богато украшенные цветами.

— Это ваш бог?

— Великий Господь Кришна! Великие его дела описаны в священных Ведах! Сегодня он родился на свет, поэтому мы празднуем этот день как Новый год, начало нового времени.

— А я думала, что бог выглядит стариком с белой бородой, — изумилась Лаки, уже начиная забывать, кто она и зачем здесь оказалась. Аромат цветов вскружил девушке голову, и она вся отдалась чужому празднику по поводу рождения чужого божества, на всех статуях изображенного в виде младенца или юного человека. У сейтов тоже была религия, но всегда общая для всего народа. И там не присутствовал бог как таковой: в виде гуманоида. Скорее, сейты верили в силу Космоса, в его безграничность и глубину, в информационное поле Вселенной… Были, правда, кое-какие ответвления в религии Зидараи, утверждавшие, что бог пришел извне — из внешнего Космоса, недосягаемого обычным смертным, и создал жизнь в нашем мире. А затем снова ушел… Однако сейчас последователей этих «отклонений» почти нет.

Лаки поражало то, что на Земле в разные времена существовало такое обилие божеств, начиная от языческих идолов и кончая современной религией Единого Бога. Она в силу своей профессии много читала про Землю и Человечество, в том числе и про религии. Можно, конечно, при желании попытаться соединить все или большинство различных вероисповеданий, но их количество всё равно поражало воображение.

— И как он может рождаться? — спросила она. — Ведь он как бы есть всегда, разве не так?

Спутница Лаки куда-то отбежала и вернулась с блюдом, которое назвала «прасадом», угостила. Вопросы она услышала.

— А почему Бог не может рождаться? — ответила девушка. — Он Бог. Он может всё. В том числе выглядеть хоть младенцем, хоть стариком, хоть тополиным листом. Человек часто ассоциирует Бога с собой, придает ему человеческие качества. Например, если человек не может чего-то, то и Бог этого не может. Или наоборот, Бог — это не человек, и поэтому ему не доступно то, что доступно человеку. Но ведь это не так! Он всеобъемлющ, безграничен, а люди забывают это и ограничивают Бога. Он захотел родиться — родился. Захотел создать мир — создал. Захотел поселить в нем живые существа — поселил.

Казалось, народу прибавилось как минимум втрое. Все смеялись и танцевали. Должно быть, таков ритуал религии индийцев.

— Но раз бог безграничен, ваши статуи должны отражать это! Почему он только молодой?

— Бог может приходить в этот мир в разных образах, а иногда посылает своих представителей. Например, Иисус Христос или Мухаммед-Пророк, Будда или Чайтанья Махапрабху. Это делается, чтобы дать людям разные религии, но в их основе всегда покоится любовь. В этом воплощении, — девушка указала на статую Кришны, — в этом воплощении он и представляет любовь, и ничего более.

Лаки заметила выходящего Раамона. Быстро извинившись и скинув с себя сари, она нагнала его.

— Как успехи?

— Грауно дал адрес человека, которому будет нас рекомендовать. Будем надеяться, что пока идем в нужную сторону. Я имею ввиду, что этот человек сможет вывести нас к Рафову.

Агенты вышли из-под сени тополей и направились вдоль по улице, шагая рядом по заплеванному тротуару.

— А что нового узнала ты?

— Что в основе любой веры лежит любовь.

— В основе веры должна быть истина, — ответил генерал, и сам себя спросил: — Хотя что мешает любви быть этой истиной?..

Они шли по тротуару, пробиваясь через плотный людской поток. Внезапно выросший на пути здоровенный мужчина в черном плаще задел Раамона плечом, заставив развернуться на месте. Мужчина показался прямо-таки воплощением чего-то темного, страшного… Он сверкнул стеклами солнцезащитных очков и крикнул:

— Эй, приятель, куда прешь?!

Младший генерал не посчитал нужным ответить и пошел дальше.

К сожалению, слишком глубоко запряталась и любовь, и истина, и вера в нашем сумасшедшем мире, подумал Раамон.

 

ЭПИЗОД 28

Один из островов Большого Архипелага.

Планета Миранда.

Оксана проснулась от какого-то звука. Она была точно уверена, что ей не померещилось, и входная дверь — единственный выход их пяти комнат «гарема» — аккуратно закрылась. Девушка с опущенными веками продолжала спокойно лежать, как будто бы спала. Однако кто вошел (или вышел?) через дверь? Сердце Оксаны сжалось, когда она почувствовала дуновение ветерка, колыхание воздуха в комнате. Кто-то большой, должно быть, пересекал её наискосок и двигался прямо к софе, что служила лежанкой для девушки.

Она открыла глаза и тут же завизжала. Темная тень зависла над её телом, согнулась пополам и тянула свои длинные, черные руки… Однако рот девушки был ловко прикрыт ладонью того, кто вошел. Крик не покинул рта и трансформировался в слабый стон-плач.

— Т-с-с! — прижал палец свободной руки к губам пришелец. Спустя несколько секунд Оксана узнала, что пришельцем оказался Макс. Он жестами поманил её, приглашая следовать за собой, и вывел из апартаментов в комнату охраны, после чего плотно прикрыл за собой дверь. — Если бы ты закричала, нас обоих пустили бы на ремни!

— Макс! — девушка не находила что сказать. Она была испугана и до сих пор пребывала в шоке от похищения. Ещё этот… Человек, который ей когда-то нравился, которого она, возможно, любила, оказался таким гнусным ничтожеством, что работает на похитителей детей! — Ты!..

— Тихо, Оксана, тихо! — охранник попытался успокоить начинающуюся истерику. Он подошел вплотную и сделал попытку обнять девушку.

— Уйди! — Оксана с силой оттолкнула его от себя, и теперь готова была рвать подлого предателя зубами, но никак не реветь. — Ты — подонок!

Макс, казалось, немного смутился, однако оскорбление оставил без ответа.

— Тебе надо выбираться отсюда.

— Без тебя знаю! — девушку слегка трясло от злости и страха быть замеченной в комнате охраны после всех тех историй, которые рассказали ей сестры по несчастью, сейчас беспокойно спящие в апартаментах. Она смотрела на парня пламенным взглядом, и если б этот взгляд каким-то образом превратился в огонь, то испепелила бы и охранника, и весь этот проклятый остров вместе с ним.

— Прости, — Макс осунулся и сел на кресло. — Оксана, у меня не было выбора. Четыре месяца тому назад меня подставили. В Палавиле, где у нас планетарная база, один из сержантов в пьяном угаре пристрелил двоих десантников и умудрился отвести от себя подозрения. На свою беду я оказался в том месте и — не спрашивай, как! — оставил отпечатки пальцев на табельном пистолете сержанта. Короче говоря, мне грозила лазерная казнь, и, поняв это, я сбежал с базы и окольными дорогами добрался до Рейкиша, а потом уж оказался в Южном порту. Там встретился с человеком, который сказал, что его зовут Красавчик. В баре после пары бутылок виски я проболтался о приключившейся со мной истории, и Красавчик пообещал помочь мне, заодно предложив временную работу в охране его загородного особняка. Поверь, именно так он и сказал! Когда я очнулся с похмелья, то уже был здесь, на острове. Сначала я даже представить себе не мог, что это за место, а когда всё узнал, то как-то… привык я быть здесь, понимаешь? К тому же на Большую землю мне теперь нельзя — поймают и казнят однозначно.

Оксана слушала и не знала, верить рассказу охранника или нет. В конце концов, она поверила, и обуявшая её злость отступила.

— Тебе надо сваливать отсюда, — повторил Макс. — Завтра вечером приедет босс и захочет непременно с тобой познакомиться. А тебе лучше не знать, как он знакомится с новоприбывшими.

— Ты хочешь мне помочь? — недоверчиво спросила девушка.

— Да. Сегодня ничего не выйдет — все машины на материке. Но завтра — обещаю — я постараюсь вывести тебя с острова.

Девушка скосилась на ряды мониторов и всякого рода аппаратуры, стоящие вдоль двух стен комнаты. Больше половины экранов показывали вид с разных камер видеонаблюдения, которые, казалось, были повсюду: ночной сад с декоративной подсветкой деревьев и кустарников; залитая светом широкая аллея; пустынный, почти неосвещенный пляж, где едва угадывалась линия берега; свободная стоянка флаеров; внутренние помещения от вестибюля до каких-то кабинетов. Кое-где на изображениях медленно прохаживались мужчины в черных костюмах.

— Почему ты не сообщишь Полиции об этом месте? Тебе могут дать амнистию…

— Нет, — перебил Оксану парень. — Никто не будет меня амнистировать.

— Но ты должен…

— Я не могу связаться с материком, даже если захочу. Коды доступа к передатчику известны только Красавчику и двум его личным телохранителям. Больше никакой связи нет.

Макс встал и приблизился к Оксане.

— Ты влипла в пренеприятную передрягу, милая. Но я не позволю боссу прикасаться к тебе. Завтра я постараюсь тебя вытащить.

— Я… ты должен помочь другим девчонкам. Они все там как в плену. Даже хуже.

— Такой расклад не выйдет. Я смогу вывести лишь тебя одну.

Оксана потупила взгляд и надолго задумалась. Макс поднял брови и удивленно спросил:

— Ты разве не хочешь выбраться отсюда?

— Хочу.

— Тогда жди завтра. А теперь, — он повернулся к мониторам: на одном из них шёл охранник, и по всей видимости шёл в ту комнату, где беседовали Оксана и Макс. — Теперь иди обратно. И… никому ни слова, я тебя умоляю. Еле ноги унес от смерти на материке, а Красавчик и подавно не будет церемониться, если что-нибудь прознает.

Когда они подошли к двери, Макс положил руку девушке на плечо:

— Знаешь, я вообще-то могу связаться с Большой землей, но только с одним местом — полицейским участком.

В глазах Оксаны ярко засветился огонь победного конца.

— Однако, — продолжил он, — Красавчик там всех скупил. Полиция Рейкиша не станет вмешиваться в здешние дела.

Девушка тихо вернулась в апартаменты и так же тихо легла на своё место. До утра она так и не смогла уснуть, с волнением ожидая момента, когда, наконец, выберется из ада, в который угодила по воле судьбы. Не прошло и дня, но Оксана истосковалась по свободе, её нервные резервы истощились, мысли текли как тугой каучук, окруженные едким, непроглядным туманом. Ещё она хотела помочь остальным наложницам, но как — не знала. Бывший предмет обожания по имени Макс ясно сказал: никому ни слова. Плюс он сможет вывести только одну Оксану… Девушка почему-то стала явно ощущать угрызения совести. Всё-таки она даже не вдохнула полной грудью жизнь невольницы, а на горизонте забрезжила надежда на счастливый конец. Другие девчонки жили здесь по нескольку лет без каких бы то ни было надежд больше той, что сегодня им достанется не особо привередливый и жестокий клиент. По логике, именно они должны поскорее распрощаться с этим гиблым местом, но получается, что единственный путь отсюда для них — в океан, на съедение прожорливым морским тварям.

О том, что наступило утро, Оксана узнала по негромкой трели электронных часов в соседней комнате. Их таймер был поставлен на одиннадцать утра и всегда работал исправно, что называется, «как часы». Мария — так звали девушку, встававшую всегда первой — поворочалась за стеной на большом раскладном диване, где спала вместе с другой наложницей, поднялась и направилась в ванную комнату. Через какое-то время и остальные девушки начали потягиваться и протирать глаза, отгоняя сон.

Когда с дивана встала Вика, Оксана тоже открыла глаза.

— Доброе утро, — сонно, едва открывая губы, сказала девушка. Она откинула одеяло и спустила на мягкий пол стройные, чуть загорелые ноги. Так, босиком и в одной черной прозрачной ночнушке Вика прошагала по направлению к ванной. Почему-то Оксане показалось, что она видела тень подозрения в глазах Виктории. Чувство стыда снова сковало мышцы и мысли.

Из-под соседнего одеяла показалась перебинтованная рука, протянулась к шнуру торшера и потянула его вниз. Яркий, хоть и приглушенный тканевым абажуром свет тут же наполнил сумрачную комнату, вызвав в глазах легкую резь. Под одеялом раздался долгий и глубокий звук зевка, а затем наружу показалось обезображенное шрамами лицо Моники.

— Доброе утро, Оксана! — Улыбка девушки, страшная и уродливая, так не похожая на человеческую, на нормальную человеческую, вызвала в душе Оксаны новые вихри сомнений. Не смотря ни на что эти две девчонки — Вика и Моника — нравились ей, и ой как не хотелось улепетывать из гиблого и отвратительно жестокого места в одиночку.

Вместо ответа Оксана лишь кивнула.

Когда вернулась Вероника, она сказала Монике:

— Я там для тебя душ заняла, иди помойся.

— Спасибо, родная, — ответила та, а когда уже уходила, то под нос еле слышно помолилась:

— Надеюсь, сегодня не убьют…

Вероника взяла с небольшого столика ручное зеркальце и расческу и принялась приводить в порядок пришедшую в «непотребный» вид прическу. Как бы невзначай она бросила:

— Ты знаешь Макса?

Оксана покраснела, но Вика этого видеть не могла, потому что сидела в пол-оборота спиной. Хотя вполне могла, тут же подумала девушка. Женский взгляд может приметить что угодно в радиусе двухсот семидесяти градусов, уж такие мы…

— Мы встретились год назад.

— Макс самый лучший из охранников. Никогда не докапывается до нас, не обзывает, не трахает.

Наконец в голове Оксаны окончательно сформировалась мысль, которая вертелась с самой ночи, когда она вновь легла в постель после разговора в комнате охраны.

— Вика, послушай. Макс сказал, что сегодня попытается вытащить меня отсюда. Пойдем со мной, а? И Монику возьмем.

Виктория отложила зеркальце и расческу, повернулась и как-то по взрослому серьезно посмотрела на Оксану. В её глазах явно отражалась печаль и безысходность.

— Вряд ли это хорошая идея. Макс может попытаться вывести тебя одну, но сразу трёх — невозможно. Я же тебе говорила про то, как нас охраняют. Впрочем, спасибо за предложение.

— Но Вика! Я не хочу вас здесь оставлять! Вы точно такие же, как я, такие же девчонки, вы должны быть свободны! Иначе и я останусь…

— Боишься, что замучат угрызения совести? — шутливо спросила девушка, но в её голосе не было ничего веселого.

Оксана ничего не ответила.

— А почему ты предлагаешь пойти с тобой именно мне и Монике? Остальные тоже точно такие же, и тоже по идее должны быть свободными…

Оксана опять промолчала, опустив глаза и разглядывая свои руки.

— Не обижайся, подруга, но тебе всё же лучше идти одной. Во-первых, больше шансов, а во-вторых… — она сделала глубокомысленную паузу.

— Что во-вторых? — не удержалась Оксана от вопроса.

— Во-вторых, ты окажешься на материке и сможешь сообщить о нас. Прилетят полицейские или даже солдаты, всех освободят. Видишь, ты действительно сможешь помочь нам, если отправишься одна.

Пришло воспоминание о словах Макса: Красавчик скупил полицию Рейкиша, мегаполиса средних размеров. Они не станут вмешиваться в здешние дела… Как он мог держать под контролем столько людей, можно было только гадать. Оксана закрыла лицо руками и тихо заплакала от собственного бессилия.

— Ну-ну-ну, — стала успокаивать её Вика, подсев рядом. — Думаешь, нам всем не охота выбраться отсюда? Ещё как охота! Поэтому соберись и постарайтесь там уж с Максом. Первый раз такой шанс выпадает, и пусть он будет удачным.

Слёзы лились недолго. Затем девушка умылась в ванной, приняла душ, чтобы смыть омерзительно-приятное воспоминание о прикосновениях Марго, и позавтракала вместе с другими, вяло отвечая на вопросы. Она готовилась к побегу, не зная, каким образом он произойдет, когда и вообще будет ли называться побегом, а не попыткой такового.

Ближе к вечеру входная дверь распахнулась, и внутрь прошли двое мужчин в черных костюмах. В руках один из них держал лист с какой-то распечаткой, кобура второго была расстегнута и явно выставлена напоказ. За их спинами маячило ещё несколько человек охраны. Хищно улыбнувшись, тот, что держал распечатку, окинул взглядом двенадцать юных лиц и, посматривая на лист, начал:

— Добрый день, дорогие шлюхи! Итак, рабочий план на сегодня. Анжела — вторая гостевая, клиент — мистер Большое Пузо. Юки и Софья — пляж, затем бассейн, клиент — мистер Доун… Смотрите у меня! Чтобы не было никаких проблем, как в прошлый раз, а то сам обоих выпотрошу через известные места! Постарайтесь уж для заместителя губернатора, всё-таки не частый он гость у нас. Далее. Вероника — крыша, а затем прогулка на катере, клиент — сочная брюнетка лет ста пятидесяти, ты её не знаешь.

Оксана глянула на Вику. Та сидела с непроницаемым лицом. Охранник продолжал лыбиться и отдавать распоряжения:

— Ромми, Стефана и Мария — вы будете ублажать юного сукиного сына, который дорвался до папиных деньжат. Вон, Юки с Вероникой уже имели, так сказать, дело с ним.

Охранник отыскал взглядом одну из девчонок, подошел к ней и схватил за чёрные как смоль волосы, длинные, почти до поясницы, и абсолютно ровные. С силой он дернул:

— Ещё раз откажешься выполнять требования клиентов, станешь таким же крокодилом! — взмах в сторону Моники. — Ты меня поняла, сука?

Ромми — так звали обладательницу красивых волос — часто закивала головой, что было неудобно и больно. Мужчина с распечаткой удовлетворенно, прямо-таки по-отечески отвесил ей увесистый подзатыльник и продолжил:

— Так. Теперь ты, губастая, — он подразумевал девчонку с пухлыми губками, которые делали её похожей на куклу. Звали «куклу» Съюзан. — Заказов на тебя нет, поэтому пойдешь сначала в нашу спальню, а затем в прачечную, стирать то говно, которое оставляют после себя уважаемые клиенты и вы в процессе активного отдыха.

Охранник снова поискал взглядом и остановился на Оксане. У той сердце от этого взгляда сначала подпрыгнуло к самому горлу и чуть не вылетело наружу, а затем упало куда-то вниз. Кровь в жилах похолодела и, кажется, даже остановилась.

— Новенькая, да? Ух ты, какая красавица! Не хочешь прогуляться с дядей Юджином? — он ткнул в себя пальцем. — Дядя Юджин покажет тебе достопримечательности нашего уютного островка, а ты взамен покажешь мне другие достопримечательности, а? Ну, как ты смотришь на моё предложение?

Оксана смотрела на него огромными глазами, не в силах даже пошевелиться. Не может быть, но её вызывают, как говорили здесь. Но ведь Вика говорила, что первый день никого не вызывают! Сначала знакомишься с Красавчиком, а уж затем становишься «штатным сотрудником»! Почему так?! Хотя кто её вызывает-то? Никто, просто этот ужасный человек, который является начальником охраны, хочет воспользоваться отсутствием босса и удовлетворить свои низменные, похотливые, грязные, преступные надобности.

— Впрочем, с дядей Юджином ты прогуляешься в другой раз, — казалось, он не заметил ошарашенного взгляда девушки. — Сегодня тебя пригласил мистер Хезрад. Однако я бы назвал его мистер Хер-в-зад, — комично скорчился охранник. — Тот ещё говнюк!

— Ну чё сидим, бляди?! — вдруг заорал второй охранник и вынул из кобуры большой пистолет. Кивком его ствола он заставил подняться всех девчонок. — Принцев в белых коньках ждём, что ли?! Живо по клиентам, кобылы! Скакать сегодня на них будете!

Второй раз никого упрашивать не пришлось. Под влиянием дикого, ругательного крика встрепенулась и Оксана. Она пристроилась в конце небольшой очереди на выход, в голове б*хало сердце, ноги стали ватными и едва держали девушку вертикально.

— Остальные пока свободны, — напоследок сказал тот, что держал распечатку. Он уже собрался было выходить, но тут что-то вспомнил, остановился и, не оборачиваясь, отчетливо произнес:

— Моника! Сегодня ты встречаешься с Нептуном.

Это значит, что сегодня её отвезут в открытое море и сбросят на съедение тамошним обитателям.

 

ЭПИЗОД 29

Эсминец «Лазарус».

Траектория скольжения 54-ON122 (Зелёная) — 19-NOH099-ITS (Риман-2).

Подполковник очнулся от непонятно почему нахлынувшего чувства беспокойства. Открыв глаза, он обнаружил, что верхний свет часто мигал, как будто что-то не в порядке было с электронными схемами газовых ламп. По коже бегали противные мурашки, словно в каюте гулял холодный ветер.

Невольно поежившись, подполковник поднялся с постели. Ещё большее беспокойство вызвала открытая настежь дверь в коридор. Там была полная, непроглядная тьма, которую можно было, наверное, при желании потрогать руками.

Взгляд в сторону изображения телепроектора на стене, которое заменяет иллюминаторы в боевых кораблях, сказал, что эсминец скользит.

Опустив ноги на холодный пластик пола, подполковник с удивлением обнаружил, что спал в обуви — такого с ним не случалось уже лет восемь, даже когда он надирался в каком-нибудь баре дешевой выпивкой.

Мигающий свет раздражал и даже пугал. Непонятно, как мухи могут летать при электрическом свете и не сталкиваться друг с другом — они ведь любое освещение искусственного происхождения видят мигающим.

Что вызывает большее смятение: пульсации горячего газа на потолке или плотная тьма за открытой дверью — подполковник не знал, но решил исправить и то и другое. Подойдя к стене, он отжал кнопку внутренней связи:

— Техника во второй коридор и в седьмую каюту. Здесь какие-то неполадки со светом.

Не особо-то и длинная фраза далась с трудом — язык отказывался шевелиться. Впрочем, отметил подполковник, всё тело не особо хочет двигаться. Как будто онемело оно, что ли?

Щелчок настенного выключателя, вопреки ожиданиям, раздражающего мигания не прервал. Все последующие щелчки так же не принесли ровным счетом ничего. Упорно пытаясь не смотреть в коридор, подполковник обогнул дышащую холодом глотку дверного проема и подошел к терминалу управления дверью. Большой палец коснулся серой кнопки с надписью «Закрыть». Помедлив подозрительно долго, дверь с противным шипением опустилась, заслоняя гнетущую тьму.

Казалось бы, один источник беспокойства исчез, мрак коридора номер два больше не виден. Но когда знаешь, что за твоей дверью притаилось нечто, чего ты невольно боишься, разве успокоишься, просто прикрыв эту дверь? Тьма, хоть и была не видна теперь, но ощущалась по-прежнему.

Свет противно пульсировал, мешал думать. Подполковник взглянул на потолок, на мигающие квадраты, за которыми были неисправные лампы, и вдруг его ноги подкосились и не удержали тяжесть тела.

Удар о пол оказался практически безболезненным; прохлада шершавого покрытия раздражала. Подполковник подумал, что довольно-таки странно, когда у тебя внезапно отказывают ноги — нужно обратиться к корабельному врачу, пусть даст каких-нибудь антибиотиков или пилюль. Давным-давно кто-то говорил, что голубые пилюли — самые вкусные.

За дверью послышались шаги. Тяжелые, грузные шаги.

«Неужто техник, ремонтируя свет, одевает «Кирасир?», — мелькнула мысль, а затем всё существо подполковника охватил дикий ужас.

Он знал, что за дверью шагает совсем не техник, и что шаги направляются именно к его двери, двери каюты номер семь второго коридора эсминца «Лазарус». Он знал, что весь экипаж давно уже мёртв, а, вызывая техника по внутренней связи, он сообщил ЕМУ своё местонахождение, потому что ОН в этот момент был в техкомнате и выскребал остатки мозгов из головы корабельного слесаря.

Шаги принадлежали не боевой броне. Ходи броня самостоятельно, это было бы не так ужасно, как то, что сейчас появится в каюте. И дверь ЕМУ не помеха, потому что перед НИМ откроется любая дверь. Рано или поздно, но откроется — ОН умеет ждать.

В конце концов, шаги остановились напротив каюты. Мгновение стояла тишина, а затем с той стороны толстой стальной двери послышался леденящий кровь вой, или визг, или крик беснующейся ведьмы. Крик не мог принадлежать этому миру, потому что был слишком ужасен. Крик принадлежал миру вечной Тьмы и дикого Ужаса, жестокой Боли и мучительных Страданий; крик принадлежал Аду.

Кто ещё будет сомневаться, существует ли Ад? Нате, пожалуйста, послушайте это скрипение мертвых душ за дверью седьмой каюты. Послушайте и скажите, кому оно принадлежит. Если не можете подобрать нужных слов, то я скажу за вас: это крик Зла, когда оно выходит на охоту. На охоту в наш мир. И целью этого Зла, настоящего первобытного Зла, существовавшего задолго до рождения первых звезд, всегда было порабощение, уничтожение и забытье этого мира, нашего мира.

Сим-сим, не открывайся никогда…

С той стороны двери послышался глухой удар. Затем ещё один, более сильный и громкий, затем ещё, и так, пока удары не превратились в барабанную дробь, а потом и вовсе не слились в непонятную какофонию звуков, сводящую с ума. Внезапно удары прекратились. Прекратились, потому что…

Сим-сим, не открывайся никогда!

…Дверь с шипением ушла вверх. Воздух, звенящий в такт пульсациям потолочного освещения, наполнился противным запахом гниющего мяса и бесплодной кладбищенской земли. В каюту, ударяя копытами и размахивая жилистыми лапами, вошел демон планеты 54-ON122; демон не ставшего человеческим мира под названием «планета Зеленая»; демон, которого убили разгерметизацией кабины десантного бота, когда он прибыл на «Колумб-4»; демон, который ожил и теперь хочет одного — смерти подполковника Роя Симмонса, бывшего капитана колонизатора.

Ноги отказывались двигаться, как бы подполковник ни пытался сдвинуться с места. Пальцы рук с кровоточащими, оторванными ногтями судорожно скребли пластик пола, оставляя на нём светлые царапины и красные полосы.

В два шага приблизившись к подполковнику, демон опустил свою безобразную рогатую башку с вечным оскалом острых как бритва зубов, поднёс её к лицу бывшего капитана так близко, что чувствовался космический холод, исходивший из его ноздрей. И заглянул ему прямо в душу своими страшными, кровавыми глазами, в каждом из которых было по два огромных как блюдца зрачка.

Подполковник, седой от ужаса, не замечал боли в пальцах, которые стёр уже до костей.

Демон, выгнувшись точно котяра, издал пронзительный вопль. Багрово-красная кожа его начала меняться в цвете, пока не превратилась в сверкающую сталь; мигающий свет в отражениях его тела разлагался на все цвета спектра.

Снова глянув на человека, потусторонняя тварь в последний раз взвизгнула, широко разинув пасть, и набросилась на подполковника. Внутри, глубоко в глотке демона седой, ополоумевший от нереального ужаса Рой Симмонс успел увидеть ухмыляющееся лицо техника-колонизатора Василия Петрова, смотрящего на него пустыми глазами, в которых горели угольки, доставленные прямиком из Преисподней. Успел увидеть до того, как…

…Проснулся.

Ощущение реальности постепенно возвращалось к Симмонсу.

Дурацкий сон.

Ночные кошмары и раньше случались, подкрадывались к спящему подполковнику и заставляли его, вскакивая с постели, сильно сжимать челюсти — пока зубы не начинали противно ныть, — чтобы удержать крик ужаса в горле. Когда всё это началось, не помнил даже сам Симмонс, но последнее время — время, проведенное в миссии на борту «Колумба-4» — дурацкие сны не приходили.

Подушечки пальцев были красные, а ногти болели. Значит, скребя во сне пол, он чуть было не разорвал простыню. Что ж, настоящие кошмары оставляют следы не только в душе, но и на теле. Майка липла к коже, намокшая и потемневшая от пота.

Поднявшись с постели, подполковник взглянул на дверь — та, естественно, была закрыта; огонек на терминальной панели ровно горел зелёным светом, говоря, что дверь абсолютно исправна. Исправен был и верхний свет, который Симмонс забыл выключить, когда ложился спать. Впрочем, последние несколько лет он всегда «забывал» выключать свет в каюте или же — если ночевал на планете — в комнате.

Взяв почти пустую бутылку виски, стоявшую у изголовья постели на тумбочке, подполковник поднёс было её ко рту, но передумал и поставил обратно. Виски «Лиздей», а не какие-нибудь «Скотч» по полсотни баксов за бутылку; от этой чертовой дешевой выпивки всегда болит голова, причем не важно, выпил ты один единственный стакан или целую бутылку. «Лиздей» на Римане-2 — планете, где расположена эскадрилья Симмонса — стоит меньше пяти долларов, но хуже «Скотча» в тысячу раз.

Больше месяца не прикладывался он к спиртному.

Дурацкий сон.

Телепроектор на стене показывал серую картину скольжения: на торсионных скоростях, в окружении облака несуществующей материи разглядеть что либо в окружающем пространстве просто невозможно. Лишь серая завеса аномальных полей, в которой нет ничего интересного.

Хронометр на руке показывал, что подполковник проспал почти шесть часов. Сейчас на корабле как раз время завтрака, а есть хочется сильно. Ночные переживания взяли много энергии, и необходимо подкрепиться.

Симмонс прошёл в санузел и принялся умываться. Полностью готов — умыт, побрит, одет в форменный китель — он был уже через десять минут.

Подойдя к двери, подполковник помедлил, занеся палец над кнопкой «Открыть».

«Сим-сим…», — подумал он и ухмыльнулся. Дверь с тихим шипением ушла наверх.

В коридоре свет тоже был в порядке. Ходят слухи, что на военных кораблях дальнего следования царит бардак и разруха, что всё разворовано или переломано, а экипаж сплошь состоит из хронических алкоголиков и наркоманов, но подобные сплетни ни на чем не основаны и вообще глупы. На любом военном корабле, будь то эскадренный миноносец, ходящий в далекие походы, или полицейский крейсер, патрулирующий окрестности планеты, всегда примерный порядок и чёткая дисциплина. Ни одно гражданское судно не в состоянии конкурировать по этим параметрам с боевыми кораблями. Эсминец «Лазарус» не был исключением, поэтому даже в камерах утилизации всегда исправно работала подсветка, и с любого терминала внутренней связи можно было всегда связаться с дежурным.

Выйдя из каюты, Симмонс направился к лифту. Чтобы попасть в кубрик, нужно было преодолеть два корпуса космического тримарана: каюта подполковника находилась в левой консоли, где располагались и все остальные каюты, а так же различные помещения: спортзал, кают-компания, видеоцентр и прочее, призванное скрасить длительный перелет, а так же восемь истребителей «Рыжий Пёс». В правой консоли находились кухня, столовая, разнообразные технические помещения, арсенал, два десантных бота, четыре броневика «Кассандра», гараж боевых роботов. В центральной консоли тримарана были все системы жизнеобеспечения, управления и защиты.

Почему кухня была так далеко от кают, подполковнику оставалось только гадать. На эсминцах подобного типа он ещё не летал, поэтому в тайны внутреннего обустройства посвящен не был.

Кабина лифта открылась сразу же. Спуск на один уровень ниже, который здесь именовался «коридором один», занял три секунды. Двери кабины бесшумно уползли в стороны, и Симмонс твердой походкой старого вояки направился в обход энергоустановки к «коридору один-три», ведущему прямиком в правый корпус «Лазаруса». Не успев пройти и половины контура установки, он увидел приближающегося офицера Флота, несшего службу на тримаране.

— Господин подполковник, — отдал честь офицер, вытянувшись по стойке смирно и приложив правую руку к фуражке, — вас просят пройти на капитанский мостик, сэр.

Ну что же. Коль просят, нужно идти. Симмонс всё равно собирался заглянуть к капитану, которого знал ещё по Каиру, распить пару-другую нормального рома — наверняка у старого знакомого была заначка на корабле. Но собирался он сделать это только после завтрака.

— Если капитан хочет пожелать мне доброго утра, то скажите, что я зайду попозже, — не останавливаясь и проходя мимо офицера, произнес подполковник.

— Сэр, это срочно. Произошло нападение на один из наших миров.

Что? Какое ещё нападение? Пятьдесят лет в Галактике царит мир, пусть и относительный. Разве найдутся олухи, рискнувшие объявить войну Человечеству? Но раз этот паренек говорит, что дело серьезное, то, возможно, так и есть. В любом случае говорить нужно с капитаном, а не с этим юнцом.

Завтрак, похоже, откладывается.

Цокая каблуками чёрных туфель по металлическому полу, подполковник направился в сторону рубки, вспоминая кошмарный сон, который навалился на него этой ночью. Ничего хорошего сон предвещать не мог; кто-кто, а Рой Симмонс знал это наверняка.

Дурацкий сон.

Если началась война, то «Лазарус», скорее всего, изменил траекторию скольжения и теперь идет на соединение с каким-нибудь флотом. Кстати, какой мир атакован?

— Какой мир атакован? — спросил подполковник у шедшего позади, отставая на один шаг, как и положено по уставу, офицера.

— Офелия, сэр.

Надо же. Офелия. Некоторые называют её третьей Землей после самой Земли и Терры. Одна из самых защищенных планетных систем Галактики, и атакована. Наверное, там был хороший бой — палкой и камнем такой мир не завоюешь.

Симмонс чинно шагал, размышляя о том, что больше всего в данный момент является негативным: отложенный завтрак, несостоявшееся — наверняка! — потрошение капитанской заначки или вероятность скорых космических баталий. Организм склонял его к выбору второго варианта, а здравый смысл — первого.

Ничего. Если серьезных проблем на Офелии не возникло (а так, скорее всего, и есть), то капитану всё же придется пожертвовать парой сотен миллиграммов того, что он прочет от пронырливого боцмана. Всегда ведь так: спрячешь что-нибудь, а боцман — зараза — обязательно это что-нибудь найдет и выпьет. Боцманы — особый вид людей, способных по запаху выискать любую захоронку, а на вкус определить, в каком подвале какого космодрома какой планеты розлиты те или иные «элитные» сорта вин. Ещё боцман, когда нажрётся из чужих запасов, любит орать матерные песни и курить вонючие сигары, и если кто-нибудь из команды сделает ему замечание, или — не дай Бог — отвесит хорошего пинка, то боцман будет считать своим долгом отомстить обидчику. И обязательно ведь, подлюга, отомстит: бросит его зубную щетку в не смытый унитаз, нагадит в ботинки или зальет трусы изнутри каким-нибудь клеем, схватывающимся сразу и на века.

И наверняка у боцмана есть свои захоронки на корабле, в которых немало настоящих сокровищ для людей, неделями не видящих ничего кроме вакуума. Вот только попытка отыскать его захоронки — дело абсолютно безнадежное: можно разобрать весь корабль на винтики, и всё равно ничего не будет обнаружено. Сам же боцман не расколется даже под жесточайшими пытками.

Подполковник не мог знать наверняка, что на каждом корабле есть подобный проныра, потому что попросту не служил в космическом флоте (если не считать командировки на «Колумбе»), но почему-то был уверен, что он существует. И если не на каждом корабле, то почти на каждом. Зараза-старпом, называемый на старый лад боцманом (сколько веков назад это слово появилось в лексиконе людей: восемь, десять, двадцать?), который любит пить чужое спиртное, курить чужие сигары, таскать все, что плохо лежит и при этом крыть вокруг отборным, многослойным, как бабушкин пирог, матом.

Единственный человек, перед которым боцман старается быть примерным членом команды, — это капитан. Именно он и предстал перед подполковником, когда тот вошёл в рубку эсминца.

— Подполковник Симмонс, — приветствовал высокий, довольно молодой человек в белом кителе с нашивками Флота, кивнув головой.

— Капитан Аверин, — таким же кивком поздоровался Симмонс.

— Извини, что не зашел вчера, Рой: дела, — развел руками капитан. — А сейчас творится вообще какой-то кошмар. Ты в курсе, что Офелия была атакована?

— Да. Ваш человек сказал мне. — Со старыми знакомыми на «ты» Симмонс общался только наедине. В присутствии посторонних, тем более подчиненных, подполковник всегда вел себя корректно, как и положено старшему офицеру. Капитан же, на семь лет младше Роя, придерживался другой манеры поведения.

— Я сразу обрисую тебе картину — всё что знаю. Итак, «Лазарус», как ты понимаешь, теперь идет не на Риман, а в сторону Офелии. Там мы соединимся с прибывшими силами Флотов. Теперь коротко о нападении. Неизвестные корабли численностью в несколько тысяч единиц двадцать три часа назад атаковали планету. По предварительным оценкам, бСльшая часть населения планеты погибла; практически все силы космической обороны сломлены…

— Постойте, капитан. Не хотите ли вы сказать, что планета фактически уничтожена? — Для подполковника слова давнего знакомого, ныне капитана эсминца «Лазарус» Анатолия Аверина были просто шоком.

— Именно это я и хочу сказать, Рой, — вздохнув, проговорил капитан. — Офелия больше не является населенным миром в полном смысле этого слова.

— Но кто же тогда атаковал? Разве нет никакой информации о нападавших?

— Информации нет. Грибовидные корабли атаковали силы людей и поверхность, а затем сели. Что в данный момент происходит на планете, мне неизвестно. Возможно, когда мы прибудем на место, станет что-то ясно. А пока…

— Чувствую я, недаром снился такой дурацкий сон, — тихо сказал подполковник.

— Извини? — Вскинув брови, глянул на него Аверин.

— Да нет… Я так, о своём.

Рубка миноносца была стандартной: одну из стен полностью занимало большое смотровое окно — именно окно, а не телепроекция. Под ним в ряд за различными пультами и датчиками сидели три пилота, откинувшись в больших креслах. В режиме скольжения от экипажа не требовалось практически ничего, поэтому складывалось впечатление, что все трое просто дремали, не обращая внимания на тихий разговор старших офицеров.

Справа от пилотов, у другой стены, общался с компьютером связист, натянув на голову большие раковины наушников. Этот человек, пожалуй, не отдыхал никогда: прослушивание эфира на разных частотах велось параллельно и безостановочно автоматикой, но контроль этого прослушивания, коррекция и выделение каких-либо особых сигналов велись оператором связи.

Слева, у противоположной от связиста стены, рядом сидели два астронавигатора, или проще — астрогатора. Их задачей являлось прокладывание оптимального курса при маневрировании в эскадре, при заходе на посадку («Лазарус» был способен садиться на поверхность планет, но таковое он мог совершить лишь один раз. После посадки эсминец превращается в наземную военную базу и летать уже не способен), при разгоне на торсионные скорости, а так же выявление кратчайших трасс скольжения. Астрогаторы выполняли и множество других задач, о которых подполковнику было просто неизвестно.

Помимо этих людей, в рубке боевого корабля находились главный наводчик орудий, два оператора внутренней связи и один резервный общей связи, помощник капитана, сам капитан, и два солдата в лёгких защитных костюмах, стоявшие по обе стороны от двери.

Кресла, в которых сидели Аверин и Симмонс, располагались на возвышении посреди рубки.

Таким образом, постоянно присутствовали здесь четырнадцать человек. Всего же экипаж эсминца, включая десантный отряд, пилотов истребителей и всех прочих людей насчитывал девяносто восемь солдат и офицеров.

— Через какое время мы прилетим, капитан?

— Ориентировочно — полтора часа. Мне сообщили, что ты ещё не завтракал, Рой. — Аверин поднялся и пожал плечами. — Я тоже вот не успел. Предлагаю пойти вместе.

Поднялся и подполковник. Поправив и так ровно сидевшую на нём фуражку, он ответил:

— Сочту за честь, капитан.

 

ЭПИЗОД 30

Мегаполис Виллмаут.

Планета Риман-2.

До Норд-стрит Ферганд добирался долго: какого-то черта он сел в муниципальный общественный транспорт, ходящий, как известно, кое-как и застревающий в многочисленных пробках. Услугами такси агент пренебрег, и потерял в связи с этим как минимум минут двадцать.

Вскоре он отыскал дом номер двадцать девять. Это был здоровый особняк, спрятавшийся в тени высоких куллпаров — то ли аналогов хвойным деревьям, то ли до невозможности видоизмененных кактусов. К дому вела асфальтированная дорога, однако просто так на неё ступить невозможно — по периметру стоял в два человеческих роста железный забор с декоративными изогнутыми прутьями, с пиками и гербами. На всех гербах была изображена одна и та же сцена: демонического вида лев рвет передними лапами человека, причем рвёт его голову. Через очки Ферганд ясно видел голубоватое свечение, которое источала ограда — периметр оказался под электрическим током. И наверняка повсюду стояли датчики.

Проникнуть на территорию особняка незамеченным не удастся.

Можно, конечно, вызвать подкрепление в виде группы захвата или спецназа, но зачем поднимать столько шуму? Разве этот способ дает гарантию, что Ливанов, окажись он внутри дома, так прямо сразу возьмёт и расколется, где находится его босс.

Нет, шум поднимать Ферганду совсем не на руку. Вот когда основная часть задания будет выполнена, тогда можно сбросить местному отделению ВР, а может даже и СОВРу наводку на бандитское убежище.

Ферганд не стал даже останавливаться, чтобы получше приглядеться к дому и окружающим его деревьям в поисках неприметных способов проникновения внутрь. Наверняка способ только один — через ворота. Хотя, также наверняка есть и запасной путь, ведь преступники всех времен и народов любили поспешно ретироваться из обнаруженных притонов посредством канализации, различного рода подземных и надземных коммуникаций и т. д. Но сейчас агент не видел смысла искать такой путь. Вместо этого он неуловимым движением бросил в траву маленькую, не больше таблетки капсулу и прошел пару кварталов вверх по улице, пока не оказался на перекрестке, одна улица которого была очень плотно застроена невысокими — всего в пятнадцать этажей — домами. Немного побродив в тесных и темных переулках, он, наконец, нашел подходящее место: между двух кубических мусорных контейнеров было достаточно сухо и, что самое интересное, чисто. Набросав на асфальт какие-то коробки, хаотично стоящие повсюду, он присел, принял более или менее удобную позу и достал из-за пазухи одно из тех хитроумных устройств, которые взял с собой ещё на Марсе.

Несколько секунд спустя устройство уже было приведено в состояние готовности. Ферганд надел его так, что два небольших мягких шарика плотно обняли его виски, соединяющая их дуга по макушке головы плавно спускалась к шее. Там к дуге крепился механизм выбрасывания иглы нейроподключения.

Собравшись с мыслями и ещё раз осмотрев округу на предмет нежелательных прохожих, агент активировал прибор. Тут же он почувствовал легкий укол в шею чуть ниже затылка, голова сразу же поплыла. Разведчик испытал знакомое ощущение, как будто сознание раздваивается, чувства, все ощущения тела приобретают странные оттенки и становятся словно более объемными, более восприимчивыми.

Овальная капсула, брошенная в траву напротив дома номер двадцать девять, раскрылась, и наружу медленно, неуверенно выполз… комар. Самый обычный комар, каких по вине человека в Галактике обитают миллиарды миллиардов.

Однако комар лишь на вид, так сказать, невооруженным глазом был насекомым. На самом деле из капсулы под лучи клонящегося к закату Римана выползло творение разума, автономный кибернетический инсектоид с возможностью мнемоуправления, то есть управления мысленными командами. Сокращенно таких микророботов называли «акимами», их изготовляли на секретных заводах по спецзаказам.

Инсектоид немного постоял на краю капсулы, едва заметный среди невысокой зелени лужайки, а затем стремительно взлетел. Ферганд сейчас ощущал себя этим роботом. Он видел, как летит на бреющем полете над газоном, как облетает толстый ствол куллпара, как постепенно приближается к трехэтажному особняку… И вместе с тем он ощущал себя человеком, сидящим на картонных коробках в темном переулке. Сказать, кем (или чем) он был больше, трудно. Сознание одновременно управляло и «акимом», и человеком. Без подготовки такой фокус закончился бы весьма плачевно для оператора: или сознание продолжает жить «двойной жизнью» даже после отключения связи с киборгом, или происходят необратимые процессы в психике, могущие повлечь полное и абсолютное сумасшествие.

Облетев дом по окружности, Ферганд не заметил ни одного человека, но зато обнаружил в листве деревьев и зарослях кустарника пулеметные турели, всего около двадцати пяти. Интересно, как поведут себя живущие в округе люди, если узнают, что рядом с их домами стоят боевые системы, реагирующие на посторонних однозначно?

Через окна разглядеть что-либо внутри не удалось — стекла оказались тонированными. И не одно из них не было открыто. Тогда Ферганд поднялся выше и осмотрел крышу. Многочисленные антенны спутниковой связи, параболические тарелки, воздуховоды… Последнее оказалось весьма кстати. Агент в виде насекомообразного робота залетел в один из «грибков» вентиляции и, с трудом преодолевая воздушный поток, сумел пробраться в центральную вентиляционную систему дома. По трубам пришлось летать достаточно долго, физически ощущая плотность и силу двигающегося навстречу воздуха. Разведчик даже немного вспотел.

Наконец впереди показался просвет. Достигнув его, Ферганд без труда протиснулся в узкую щель решетки и оказался в большом помещении. Это был склад, доверху забитый металлическими контейнерами и ящиками со знакомой маркировкой Военных.

Оружие.

Шикарный арсенал средств уничтожения жизни держал в своей резиденции господин Ливанов. На контейнерах по кодовым цифрам можно было определить, что в них лежит. Ну, или, во всяком случае, должно лежать. Ручное оружие: новейшие автоматы «Спектр-АМ», пистолеты того же производителя, автоматы «Кобра» и «Беретты», оружие ближнего боя — «узи», плазменники, лучеметы, гранаты, несколько ящиков со взрывчаткой, боеприпасы… Да если всё это дело сдетонирует, то на воздух дом Ливанова взлетит вместе с окружающим его кварталом!

Ферганд понял, что действительно не ошибся адресом. Не у каждого жителя Виллмаута в подвале собственного дома хранится оружия на пару десантных рот.

Больше в подвале делать было нечего. Единственный выход для агента в образе комара — всё тот же воздуховод. Вернувшись в трубу, инсектоид, противно «жужжа», полетел дальше, пока не оказался напротив точно такой же решетки. Киборг влетел в комнату и «огляделся»: маленькая голова с длинным и тонким ртом-трубочкой, внутри которого помещается многоцелевая (в зависимости от миссии инсектоида) игла, повернулась из стороны в сторону, оценивая габариты помещения, расположение мебели, определяя наличие живых существ и источников потенциальной опасности. Последнее было особенно актуально в положении Ферганда — непрошеный гость в виде комара подозрения вряд ли вызовет, но вот желание поскорее расправиться с собой — это да. Мало приятного, когда ты спокойно сидишь где-нибудь на стене или потолке, прислушиваешься к беседам находящихся в комнате людей, и тут вдруг ба-бах! Кто-то с силой ударяет газетой или другим подручным средством тебе по башке, да так, что и башка, и всё остальное — в лепешку!

Отвратительные ощущения, когда кажется, что тебя расплющило газетой.

Поэтому Ферганд поскорее поднялся к потолку и забился в узенькую щелку между облицовочными квадратами. Уж оттуда он стал изучать пространство.

Комната показалась для комара большой, хотя и не такой как склад-арсенал. Одна стена представляла собой сплошное окно, тонировка его стекол с этой стороны не была заметна. Стены, примыкающие к окну, заставлены стеллажами до самого потолка, на их полках чинно стояли переплетом наружу толстые книги. Что за книги, Ферганд не видел, однако должным образом отметил величину библиотеки: подобное количество книг у частного владельца является в нынешние времена редкостью и говорит о хорошем материальном положении владельца. Впрочем, забитый под завязку арсенал у частного лица тоже много о чем говорит. У противоположной окну стены стояла колонна голопроектора, а также там была входная дверь, на данный момент закрытая. Центр комнаты занимал длинный темный стол с шестью стульями вокруг. Три из них были заняты людьми, ведущими беседу. Ещё двое стояли чуть поодаль, сомкнув руки на груди.

— …В последнее время нужно как можно больше людей. Скоро в Галактике начнется та ещё заварушка.

Начало фразы Ферганд-комар пропустил. Тот, что сидел у изголовья стола, сделал глубокую затяжку и скинул пепел в декоративную пепельницу. Это был Ливанов. Невысокий крепкий мужчина неопределенного возраста, с модной прической и подвижным лицом.

— Какая заварушка? — спросил женский голос. Агент не мог видеть лица женщины, потому что «сидел» за её спиной. Однако мужчина, занимающий стул рядом с ней, даже со спины показался смутно знакомым.

— О, это долгая история! Скажу лишь, что нам придётся принимать в ней самое непосредственное участие. — Ливанов поднялся и обошел стол. — Мои парни проверили вас. Вроде вы чисты. Но помните: предательство в наших рядах жестоко карается!

— Мы всегда будем помнить это, — ответила женщина.

— Ну а теперь, господа, я расскажу, что вам нужно будет сделать.

Ферганд внимательно слушал, переключив основные ресурсы инсектоида именно на эту функцию. Он не сразу заметил идущего по переулку мужчину в рабочей одежде муниципального служащего. Мужчина тоже не сразу обратил внимание на человека, сидящего меж двух мусорных баков, но углядел слабое свечение, исходящее от дужки мнемоустройства. Когда он подошел поближе, то разглядел человека.

— Опять вы здесь шляетесь, проклятые бродяги! Сколько раз я вам говорил, что сектор тринадцать — мой сектор! — для вас закрыт!

Агент повернул голову на звук голоса и с неудовольствием отметил изменение ситуации. Контролировать одновременно и киборга, и своё собственное тело даже после тренировок очень сложно, а сейчас, по-видимому, предстоит беседа с этим олухом. Ферганд попытался подняться, но покачнулся и упал.

— Ах ты сволочь пьяная! Проваливай отсюда живо!

Мужчина распалялся. Это было заметно по его багровеющей толстой шее. Ферганд сделал усилие и вымолвил:

— Сам вали, идиот! Я занят.

В мозг пришел сигнал от инсектоида:

— Ночью стартует челнок на транспорт «Легор-Маунтин». С ним вы полетите до перевалочного пункта и встретитесь вот с этим человеком…

— Кем ты меня назвал, козел?! — взревел мужчина. Одним прыжком он подскочил к сидящему Ферганду и схватил его за полы плаща. Затем резко дернул вверх, приведя его в стоящее положение. — Кем ты меня назвал?!

— …на базу. А затем уж вами займутся… — сигнал от киборга агент снова пропустил, так как переключил внимание с инсектоида на обнаглевшего мужика, схватившего его.

— Пошел прочь! — Ферганд выбил из его рук полы плаща и кулаком, точно стенобитным орудием, отправил мужчину в недолгий полёт до противоположной стены.

— Эй, Джек, что у тебя!? — это в переулке показались ещё двое, плечистые, в спецовках муниципалитета.

— …наш груз нужно к сроку. Ну, господа…

— Джек, ты чего валяешься?

— Убью! — взревел Джек.

— …проводит до челнока. Кстати…

Ферганд понял, что с раздвоенным сознанием он ничего не сможет толком услышать из-за этих троих. К тому же дело явно запахло керосином. Он максимально отключился от киборга, не теряя контроля над его основными моторными функциями, но регистрировать разговор в особняке Ливанова перестал. Налетевшую тушу Джека он откинул назад «ножницами» — сильным ударом ноги. Двое его приятелей сначала встали как вкопанные, а потом дружно кинулись на агента. Ферганд с легкостью отбил бы его атаку, но тут он получил неясный импульс от подконтрольного киборга:

— …Луиза, Роман…

От удара в живот он согнулся пополам и сразу получил мощный пинок в лицо, однако возобновил процесс получения информации от комара — зрительной. Мужчина, что сидел рядом с женщиной, отчего-то показался ему знакомым. Как он и предполагал, раньше они встречались. Однако толком рассмотреть Ферганд не успел ничего.

— Быдло! — гаркнул мужик и со всей мочи опустил ногу на голову агента. Гибкая дуга мнемоустройства выдержала, но контакт нарушился. Максимус даже не почувствовал боли — так его захлестнула ярость от того, что трое каких-то идиотов помешали ему нормально провести операцию подслушивания-подглядывания. Он молниеносно поднялся, выхватил откуда-то пистолет и направил ствол на наглецов. Те даже не успели ничего сообразить, как раздались подавленные глушителем звуки выстрелов:

— Сам… быдло… пошли… прочь… козел… дебилы…

Между словами агент нажимал на спуск. Пули раскидали рабочих и несколько метров протащили по асфальту. Ферганд попытался возобновить контакт, но киборг не отзывался. В сердцах сплюнув, он молча осмотрел результат вспышки своего гнева, сделал по контрольному выстрелу каждому «дебилу», отряхнул плащ и пошел прочь.

Три дурака сами виноваты. Нечего приставать и тем более распускать руки на каждых втречных-поперечных. Некоторые носят оружие. А ещё некоторые имеют неограниченные полномочия…

В конце концов, он кое-что узнал. Ночью на транспорт «Легор-Маунтин» стартует челнок. Очевидно, сам транспорт на орбите и не может садиться на планеты, либо не хочет. В дом Ливанова проникнуть незамеченным нельзя, разве что только «акимом», но больше таких устройств у агента не было. К тому же недаром Ливанов упомянул какую-то «базу», и недаром тот мужик, что сидел подле бабы, показался знакомым. Нужно проверить в этом направлении, а если что, то вернуться на Риман.

В конце концов, время ещё есть.

Только бы не попадались больше такие олухи, подумал с отвращением агент про рабочих, чьи трупы медленно остывали рядом с мусорными контейнерами.

 

ЭПИЗОД 31

Полигон виртуальной реальности.

Планета Техно.

— А кто ты в реальности? — спросил Вик.

Они шли по длиннющей шахте уже, наверное, целый час. Шахта ранее была предназначена для перемещения мелкогабаритных электрокаров, перевозивших разные грузы и людей. Теперь все механизмы были мертвы, и лишь тусклый свет, исходивший от фонарей на потолке, делал эту шахту похожей на что-то человеческое.

— Я работаю на Фениксе, слежу за исправностью климатической установки.

— Интересная работа?

— Когда как, — пожал плечами Поль.

— В смысле?

— Ну, когда шеф сваливает в очередной отпуск, у нас довольно весело, — подмигнул Поль.

Вик негромко рассмеялся.

— Все с вами понятно! Ну а обо мне ты уже знаешь: я когда-то служил в пехоте Миранды.

— А отчего ушел?

— Прихлопнул одного местного бандита. Крутого парня. Пришлось в темпе делать ноги, пока самого не отправили к праотцам.

— Я слышал, что на Миранде очень много преступности: наркотики, проституция, работорговля…

— Да преступности там не больше, чем на Земле! — возразил Вик. — Просто у нас она почти легализована: марихуану в некоторых городах продают даже на рынках килограммами. Проститутки, так те вообще имеют собственные профсоюзы и получают государственную пенсию, когда уходят на заслуженный отдых. Вот работорговля — это да! Это настоящее мучение для местных властей. Ежегодно с планеты вывозятся тысячи рабов, и никакая полиция не может ничего с этим поделать.

— В межпланетной информационной сети мне встречались материалы, рассказывающие о расцвете малолетней проституции и торговли детьми, — вспомнил Поль.

— О, да… К несчастью, торговцы людьми самым ходовым товаром считают именно детей. Чаще девочек. Иногда на поимку таких сволочей полицейские призывают даже военные части. Сам не раз отправлялся в рейды по островам.

— Очевидно, это мало помогает.

— Конечно! Закроют одного работорговца, так на смену ему всегда придет другой. Чай, свято место пусто не бывает!

— И полицейские, наверное, не чисты на руку?

— Не буду утверждать этого прямо, скажу лишь, что Миранда — планета достаточно отсталая, чтобы живущие на ней люди чхать хотели на все законы. Полиция нигде и никогда не славилась стопроцентной чистотой своих рядов, даже на Земле, что уж говорить про отсталые планеты.

Туннель все никак не хотел кончаться. Поль даже перестал беспокоиться, что впереди их может ждать засада.

— Трудно быть солдатом?

— Трудно, если не приходится воевать, — отмахнулся Вик.

— А как получилось, что ты убил того бандита?

— Не поверишь, чисто случайно! Было у нас с ребятами увольнение, пошли мы, естественно, в кабак. Выпить чего, с девками пообщаться, сам знаешь… А в кабаке том местные криминальные авторитеты отдыхали. Они и внимания бы на нас не обратили, кабы не мой сослуживец, который принял одну из подружек тек парней за шлюху. — Вик переместил ремень «Питона» на другое плечо. — Началась заваруха, в которой я нечаянно завалил одного из бандитов.

— Видимо, ты после этого попал под трибунал?

— Было расследование. Меня оправдали, потому что я-то как раз и не употреблял спиртное в тот вечер. Зато друзья того бандита решили меня посадить на кол. Однажды даже попытались взять часть штурмом!

— Совсем уже распустились! — не поверил Поль.

— И не говори, приятель! Штурм-то мы отбили, но мне посоветовали переехать на другую планету. А пока суд да дело, я выиграл в лотерее поездку сюда, на Игру, и решил устроить себе отпуск с последующим увольнением. Начальство возражать не стало.

— Давно играешь?

— Вообще-то да. Солдату на Миранде особенно делать нечего, вот и пристрастились некоторые из нас к виртуальным мирам. Что говорить, интересно! Хочется, знаешь ли, иногда и повоевать, солдат ведь как-никак.

Так, потратив еще час на пустую болтовню, спутники, наконец, вышли на площадку, которой завершался туннель. Площадка в отличие от всех мест, которые пришлось пройти ранее, была ярко освещена мощными неоновыми лампами и выглядела вполне обитаемой.

— Нам лучше быть осторожней, — шепнул на ухо Полю Вик. Сняв оружие с предохранителя, он как можно ближе прижался к стене, чтобы укрыться в пусть и посредственной, но все же тени.

Ступив на почти не запыленный металл площадки, Поль сразу же услышал звуки. Они доносились откуда-то со стороны двух широких коридоров, параллельно уходящих влево, и были похожи на удары чем-то тяжелым по двери.

— Тссс! — Вик приложил палец к губам и на цыпочках стал красться вперед, подняв пистолет-пулемет. Поль как можно точнее скопировал его позу и держался позади.

По мере приближения к коридорам звук становился отчетливее и громче. Поль заметил, что звук иногда прерывался, затихал, но потом возобновлялся с новой силой. Кто или что могло быть источником этого звука, он даже не догадывался, но чувствовал, что где-то внутри живота в нем разгорается азарт, игровой азарт. Это было приятно.

Вик добрался до угла и аккуратно заглянул в коридор. Помедлив, он отстранился, давая возможность Полю посмотреть, что там происходит.

— Кто это? — беззвучно спросил Поль, когда бросил такой же осторожный взгляд в коридор.

Вик ничего не ответил, лишь покачал головой и, слегка пригнув ноги в коленях, с «Питоном» перед собой, двинулся к источнику шума…

…Которым оказался молодой парень, ритмично ударяющий двумя руками по заблокированной двери. Вик подобрался к нему довольно близко, прежде чем незнакомец заметил его.

— Привет, братан! — осторожно сказал Вик. — Ты кто такой?

Парень медленно повернул голову, и Поль почувствовал холодную волну ужаса, когда взглянул на его лицо. Вернее, на то, что осталось от лица. Ни верхней, ни нижней губы у незнакомца не было, вместо них болтались какие-то лохмотья. Казалось, будто он собственнолично сжевал себе губы. Более того, на месте глаз парня зияли черные дыры, забрызганные давно спекшейся кровью. В правой щеке была большая дыра, сквозь которую проглядывались почерневшие зубы…

— Боже!.. — простонал Поль.

Парень секунду помедлил, а потом двинулся прямо на Вика. Не смотря на отсутствие глаз, его координация в пространстве была на удивление хорошей.

— Эй, приятель, не советую подходить ближе! — громче сказал Вик, предварительно сделав шаг назад.

Однако, изуродованный незнакомец и не думал останавливаться. Шаркая по полу ботинками, он приближался к Вику.

Не желая знать, как события будут развиваться дальше, Вик выстрелил одиночным, попав точно в центр груди. Парня отшвырнуло назад, однако он тут же поднялся и стал снова приближаться.

Вик послал в грудь урода еще две пули. И снова, быстро поднявшись на ноги, урод стал приближаться.

— Знаю я эти штучки! — оскалился Вик, прицеливаясь. Длинная очередь вырвалась из ствола пистолета-пулемета и разметала голову парня в клочья.

После этого он уже не пытался подняться и недвижно истекал странной, слишком темной, почти черной кровью.

— Что это за зомби такой? — спросил Поль, с трудом проглотив вставший поперек горла ком.

— Вирбот, судя по всему. Мы же находимся в остатках некогда огромной научной базы… Утечка биоматериала почти во всех играх вызывает или мутацию людей, или превращение их в ходячие трупы.

Поль решил, что это объяснение как нельзя лучше подходит для ответа. Вспомнив обезображенное лицо этого бедняги, он подумал, что тот и в самом деле был больше похож на мертвеца, чем на живое существо, даже когда двигался.

— Таким тварям надо стрелять в голову — это единственное уязвимое место, — с видом знатока сказал Вик. — И еще нельзя допустить, чтобы один из дружков этого красавчика попытался приложить свои зубы к нашему телу.

— Заражение?

— Именно.

Вик подошел к двери, в которую долбился поверженный урод, и приник ухом.

— Зачем, интересно знать, зомби стучал по двери? — задумчиво изрек Поль.

— Надо это выяснить, — твердо ответил Вик. — Там могут оказаться живые люди.

— Игроки?

На какое-то мгновение Вик задумался, а потом кивнул:

— Да.

Осмотрев стену рядом с дверью, Поль быстро нашел электронный замок и просунул в паз свой магнитный ключ. Тихо стукнули упоры, и с легким шипением дверная панель ушла вверх.

Поль мог поклясться на Библии, если б верил в Бога, что какая-то неясная тень рванула с пола и исчезла в противоположной стене. По выражению лица Вика можно было догадаться, что солдат тоже что-то заметил.

Само помещение по ту сторону двери оказалось чем-то вроде кают-компании, какие бывают на любом корабле: уютные диваны вдоль стен, стойка бара, небольшие столики, стереокартины.

Вот только комната буквально утопала в крови. Кровь была и на диванах, и на столах, и на стереокартинах… Кровь запекшаяся и свежая, кровь ярко-алая и темно-бурая…

Вик, невольно передернув плечами, вошел внутрь. Ствол оружия хищно вертелся из стороны в сторону, но оставался тих.

— Не паникуй, это всего лишь для нагнетания страха, — сквозь зубы сказал Вик.

— Тут произошло что-то до предела жестокое, — проигнорировал его слова Поль. — Притом не так давно.

— Пора бы уже и врагов встретить, — кивнул спутник. — Расслабились мы что-то.

Они одновременно увидели дверь за стойкой бара, и двинулись к ней. Дверь оказалась полуоткрытой, и, слегка пнув её, Вик броском кинул себя в соседнее помещение. Поль успел увидеть, как похожий на недавнего урода мертвец отлетел к стене под градом пуль, попутно разбрызгивая вокруг остатки мозгов.

До того, как «Питон» Вика расправился с ним, мертвец был занят пожиранием тела человека…

— Теперь всё более или менее понятно. Утечка биоматериала вызвала смерть персонала базы и последующее его воскрешение в качестве зомби. Как обычно бывает в таких историях, под действие опасного вещества попали не все люди. Те, кто остались, обречены быть съеденными ожившими трупами. — Вик опустошил последнюю рюмку коньяка, который удалось найти в кают-компании. К сожалению, ничего съестного там не оказалось. — Естественно, что бросать базу, полную зомби, люди не хотят, поэтому послали сюда отряд бойцов, чтобы истребить всех мертвяков…

Поль прикончил свою порцию коньяка и молча согласился.

— Если зомби окажутся основными вирботами в Игре, то нам, можно сказать, повезло.

— Почему же повезло?

— Потому что мы знаем, как их убить. — Вик похлопал рукой по «Питону». — Главное, чтобы зомби не оказалось слишком много…

Снова оказавшись в коридоре, Вик небрежно пнул валяющееся тело первого мертвеца.

— Хитро сделано: эти твари бродят в той же одежде, которую носим мы.

— Типа такие же Игроки, но превратившиеся в зомби, — усмехнулся Поль.

— Ага. Должно страшно пугать. Так, во всяком случае, думают разработчики Игры.

Кроме двери в комнату отдыха, которую Поль окрестил почему-то кают-компанией, коридор имел с дюжину других дверей. Некоторые из них были обильно политы кровью, другие выглядели почти нетронутыми.

— Куда подадимся?

— Стоит попробовать по порядку, — предложил Вик. — Нам все еще нужно отыскать провиант и более мощное оружие.

Ближайшая к ним дверь наотрез отказалась открываться, сколько люди не вставляли свои магнитные карты-ключи. Автоматический замок лишь противно пищал и выдавал красный сигнал. Две следующих двери точно так же не хотели открываться, зато четвертая, обильно испачканная высохшей кровью, поддалась сразу же.

— ЛОЖИСЬ!!!

Вик в молниеносном прыжке сбил Поля с ног и вместе с ним откатился в сторону. Из открытого дверного проема в коридор брызнул настоящий шквал огня. Пули выбивали снопы искр и брызги металла из противоположной стены.

— Бежим! Бежим отсюда к чертовой матери!

Вик, казалось, обезумел. Он лихорадочно вскочил на ноги, подхватил одной рукой оброненный пистолет-пулемет, а другой — Поля. Не мешкая, Вик бросился по коридору прочь от только что открытой двери.

— Доставай чертову карту, Поль! — орал Вик. — Немедленно доставай ее!!

— Сейчас, сейчас! — бормотал Поль, панически нашаривая в кармане заветный магнитный ключ.

Вик бросил свою ношу, которую продолжал тащить, рядом с дверью, и развернулся, ощетинившись сразу двумя «Питонами». На его лбу выступили крупные капли пота, подбородок слегка подрагивал, но в целом солдат выглядел весьма устрашающе. Поль достал карту и попытался всунуть ее в щель приемника, но предательски трясущиеся руки не позволили сделать это с первой попытки.

И тут он увидел то, чего так испугался Вик.

Из открытой двери в коридор выползло странное и страшное существо, похожее на огромного паука. Только это был совсем не тот паук, которые повстречались в начале Игры. Теперешний враг состоял целиком из металла, а на его теле угадывались стволы пулеметов. Оружие никогда нельзя спутать с чем-то другим…

Замок двери пискнул, и загорелся зеленым. Створка ушла наверх. Поль не стал ждать, чем кончится встреча с роботом-пауком, а быстро влетел внутрь комнаты, прилично ускоренный мощным пинком Вика. Позади прогремели выстрелы, и несколько пуль вышибли часть напольного покрытия всего в паре сантиметров от ног Поля. Вик яростно стучал по замку, крича при этом:

— Закрывайся, чертова дрянь! Живо!!

Когда дверь, очевидно, решившая не вставать поперек воли солдата, опустилась, заняв исходную позицию, Вик бросился отыскивать другой выход.

— Нам надо как можно дальше уйти от этой штуки, приятель! — приговаривал он. — Не тяни резину, двигайся быстрее!

К великому разочарованию Вика, выход из комнаты был всего один… И в него долбился металлический паук, вооруженный крупнокалиберными пулеметами. Смачно, по-солдатски выругавшись, Вик вскочил на стол и приподнял потолочную панель.

— Так я и думал! — воскликнул он. — Потолок двойной! Ну-ка, помоги мне забраться!

Поль подставил свою спину и едва не переломился пополам, когда крупное тело Вика оказалось стоящим на его спине. Впрочем, вес мигом пропал, и уже сверху Вик протягивал руку:

— Хватайся!

Через мгновение Поль уже полз позади тихо матерящегося спутника, дрожа от возбуждения и страха.

 

ЭПИЗОД 32

Эсминец «Лазарус».

Траектория скольжения 54-ON122 (Зелёная) — 08-NO094-ITSS (Офелия).

Завтрак проходил долго. Отведав всё, что кок посчитал нужным приготовить для начальства, капитан и подполковник убивали время сигаретами и кофе. Все их разговоры вертелись вокруг одного — внезапного нападения непонятно кого на человеческий мир. То, что Правительство Земли не простит никому такой дерзости, было понятно; война не просто была неизбежной, а уже началась. Непонятно было только то, с кем, собственно говоря, воюем. Все грибовидные корабли опустились на планету и покидать её пока не собирались.

Офицерам виделось лишь единственное правильное решение: атаковать планету с орбиты. В этом случае, конечно, с Офелией как с цельным космическим телом будет покончено — одного залпа суперкрейсеров и дестроеров будет достаточно, чтобы разорвать её на куски. И, скорее всего, Правительство пойдёт именно на такой шаг: информация, приходящая на эсминец, говорила о концентрации космических сил людей в системе Проксима-3 Индейца, и в их числе уже был дестроер.

Конечно, можно провести точечные удары по грибам, а затем послать десантные войска, но в этом случае нет гарантии того, что противник не попытается покинуть планету. Если же опять развяжется бой в космосе, то, судя по последним событиям, огневое преимущество будет не на стороне защитников.

В любом случае, что-то станет ясно, когда «Лазарус» завершит скольжение и соединится с эскадрой, а торможение миноносец уже начал.

Материя пространства в точке выхода корабля стала уплотняться, сминаться в небольшой светящийся шарик, который чем плотнее становился, тем ярче разгорался; во все стороны ударили разноцветные лучи быстрых частиц. Со стороны «выход» с торсионных полей выглядел очень красиво: как будто среди почти полного вакуума, где-то меж звезд и галактик, плоть Вселенной разверзлась; как будто некий покров космоса продырявился, и можно заглянуть в самую его суть, в его тело, и узнать, наконец, тайны мироздания. Говорят, если долго смотреть на эту пылающую «дыру», то можно ослепнуть или сойти с ума, увидев в ней лик божественного Нечто.

На мгновение лучи погасли, а дыра словно вмиг заросла, закрылась. Но тут же сияние возобновилось с новой силой, стало ещё ярче и безумнее, а из его центра, растянувшись до бесконечности, ещё одним сияющим лучом вышел эсминец. Некоторое время он всё больше и больше удлинялся, становясь так же безумно ослепительным, а затем «дыра» «захлопнулась».

«Лазарус», уже не светящийся светом изнанки Вселенной и не растянутый в струну, маневрировал в пространстве для сближения с группировкой сил Военно-Космического Флота Человечества, чьи корабли, включая громады флагмана «Европа» и дестроера «Мегал» были видны в паре тысяч километров на фоне желтоватой газовой туманности. По корпусу эсминца всё реже и реже пробегали голубоватые всполохи — побочный эффект торможения.

 

ЭПИЗОД 33

Мегаполис Виллмаут.

Планета Риман-2.

— Здравствуйте, — пригласил вошедших сесть красивый мужчина лет тридцати пяти — сорока. — Мой друг предупредил о вашем визите.

Раамон и Лаки сели в удобные кресла с декоративными резными спинками и ножками в виде львиных лап. Человека, к кому они пришли, звали Сергей Ливанов. По данным разведки СБС, он был чуть ли не первым лицом в «Крыльях Возмездия» после самого Рафова.

Удача сопутствовала агентам с начала их миссии.

Вызывало некоторые опасения то, что Грауно так легко согласился отправить их своему начальнику (как пить дать Ливанов — начальник Грауно), но, с другой стороны, раз разведчики пока живы и никто особо не хочет расправиться с ними (потому что никто не знает, кто они есть на самом деле), то всё происходящее можно считать чистой воды удачей.

Пусть так.

— Расскажите, почему вы угнали прогулочный катер, — попросил Ливанов.

— Это длинная история… — начал было Раамон, но собеседник перебил:

— И всё же.

Лаки и генерал переглянулись. Раньше они уже обсуждали эту часть легенды, и специально отказывались говорить на тему угона катера. Аналитики Службы Безопасности решили, что подобная стратегия должна помочь делу.

— На Лаоки-Джи я убил трёх человек, — соврал Раамон, но ни один, даже самый мизерный мускул на его лице или где-нибудь ещё не дрогнул. — Из-за неё.

Кивком головы он указал на ведомую.

— Интересно-интересно. И какова была причина?

— Она работала… э-э-э… танцовщицей в одном из клубов и серьезно повздорила с его хозяином. Начались проблемы, которые Луиза не смогла решить самостоятельно. Тогда она обратилась ко мне…

— Мы раньше встречались, — вставила Лаки. — Были любовниками, понимаете?

Ливанов сделал вид, что понимает, и продолжал слушать.

— Я не нашел ничего лучшего как убить хозяина и двух его телохранителей. А потом мы добрались до частного космодрома, залезли в первую попавшуюся яхту и взлетели. Мы боялись мести со стороны известных лиц.

Ливанов хмыкнул:

— И в каком же клубе ты работала, детка?

Лаки-Луиза не обратила внимания на нетактичный переход с «вы» на «ты» плюс совсем уж панибратское «детка» и ответила:

— «Ночные феи», это город Урма-Сли.

— О, я знал хозяина того заведения! — По лицу Ливанова нельзя было сказать, удивлен он, огорчен, разозлен или что-нибудь подобное. Внимательными и холодными глазами он смотрел на гостей. — Впрочем, речь не обо мне. Значит, ты просто спас от похотливого мужлана давнишнюю подружку?

Раамон кивнул.

— Ну, я тебя понимаю. Ради такой конфетки можно и жизнь на алтарь заложить… Кстати, а где вы научились угонять яхты? И тем более сейтские корабли? Не думал, что это так же просто, как стащить велосипед с улицы.

— Я проходил спецподготовку по профилю Военный техник-резидент.

— Разведка?

— Да. На Марсе.

— Как же тебя забросило на Лаоки-Джи?

— Эта планета была промежуточной остановкой между Марсом и Ханидом. Я дезертировал и остался на ней, занимался чем придётся.

— Испугался войны?

— Нет. Просто чуть не придушил капитана.

Ливанов весело улыбнулся и округлил глаза:

— Ну, ты просто криминальный элемент какой-то! Одного чуть не придушил, троих вовсе замочил! И сколько же на твоем счету таких?

— Есть немного.

— Страшно даже в одной комнате с тобой… — шутливо указал на генерала Ливанов. На самом деле он ничего не боялся, и даже не потому, что позади гостей стояли два мордоворота с пистолетами наизготовку.

— Мирмаки сказал, что вы дадите нам работу.

— Посмотрим, милая. Вот сейчас мои парни проверят вас по нашим каналам, а затем поглядим, дам я работу вам, или не дам. Вы знакомы с основными видами оружия?

Агенты синхронно кивнули.

— Имеете опыт астронавигации?

Снова согласие.

— Прекрасно. — Ливанов, казалось, к чему-то прислушался, сидел неподвижно минуты две, а затем удовлетворенно откинулся на спинку стула:

— Вы чисты, господа. В том смысле чисты, какой нам необходим. И я, пожалуй, возьму вас в штат.

Раамон услышал тонкий писк в комнате. Звук был едва различим, почти на пределе слышимости, а может и за ним. Генерал удивился про себя: он думал, что на Римане-2 противных земных насекомых, зовущихся комарами, нет.

— Нашей организации в последнее время нужно как можно больше людей. Скоро в Галактике начнется та ещё заварушка.

Лаки удивленно-испуганно, хотя и не по-настоящему, спросила:

— Какая заварушка?

— О, это долгая история, — пародируя интонацию Раамона, ответил Ливанов. — Скажу лишь, что нам придётся принимать в ней самое непосредственное участие.

Он обошел стол, уперся руками в спинку свободного стула и повторил, ставя ударение на каждом слове:

— Мои парни проверили вас. Вроде вы чисты. Но помните: предательство в наших рядах жестоко карается!

— Мы всегда будем помнить это, — пообещала Лаки.

«Правая рука» Рафова снова вернулся на своё место.

— Ну а теперь, господа, я расскажу, что вам нужно будет сделать. С моим помощником вы поедете на космодром «Рестарт-9» (дурацкое название, вы не находите?). Это в соседнем городе. Ночью стартует челнок на транспорт «Легор-Маунтин». С ним вы полетите до перевалочного пункта и встретитесь вот с этим человеком.

Ливанов что-то нажал на встроенном в стол терминале, и над столешницей вспыхнула голограмма лица какого-то мужчины, чья внешность ничего не говорила агентам.

— Этот человек проведет с вами кое-какую беседу, посвятит в дела нашей организации, после чего переправит на базу. А затем уж вами займутся.

От непонятных, таинственных слов этого мужчины у любого нормального человека мурашки бы по коже побежали: езжай туда-то, встреться с тем-то, он сделает с тобой то-то… И ничего не понятно! Лаки подумала, что если бы по-настоящему была беглянкой, как в легенде, а не спецагентом, то вряд ли согласилась бы на такое заманчивое задание Ливанова.

Он тем временем продолжал:

— Вы будете сопровождать особо ценный груз. Ни в коем случае его не должны обнаружить патрули Военных или Полицейских, или кого-то ещё. Впрочем, это не ваша головная боль. Я лишь хочу лишний раз убедиться, что вы знаете: доставить наш груз нужно к сроку. Ну, господа! — Ливанов поднялся, подошел к одному из мордоворотов и по-дружески похлопал его по плечу. — Это Рилк. Он вас проводит до челнока. Кстати, вот и мой помощник!

В открывшуюся дверь вошел человек. Он был одет в дорогой, но внешне довольно поношенный деловой костюм, на голове красовалась широкая кепка с черным козырьком. Сам человек был небольшого роста, толстоватый, розовощекий, с поросячьими глазками и такими же ушками.

— Добрый вечер, босс! Это новые рекруты?

Ливанов на миг замер, прислушиваясь, а потом стремительным движением выбросил руку вперед и вверх. Разжав кулак, он брезгливо обтер об носовой платок остатки внутренностей насекомого. Надо же, теперь и сюда завезли комаров, без особой радости подумал он.

— Знакомься: Луиза и Роман.

— О! — только и смог вымолвить помощник Ливанова при взгляде на Лаки. Он даже не удостоился чести поздороваться с генералом.

— Они едут с тобой. Объяснишь им все необходимые детали.

— О-кей, босс!

Распрощавшись, агенты в сопровождении Рилка и розовощекого покинули частный дом, сели в синий пассажирский флаер и устремились куда-то по направлению из города.

— Меня зовут Татар Аллой, — представился розовощекий и горячо потряс протянутую руку Лаки, не сводя с неё сальных глаз. С Раамоном он обошелся легким и быстрым рукопожатием. — Клянусь Святым Граалем, не видел женщины красивее вас!

— Спасибо, — ничуть не смутившись, ответила Лаки.

— Нет, я говорю серьезно! Знаете, как сказал поэт: «О свет очей моих прекрасный, о…». Ну да не важно! Главное, что вы дьявольски красивы, мадемуазель! Кстати, меня зовут… Или я уже представлялся?

— Представлялись, — ответил Раамон, внутренне дивясь силе воздействия «чар» напарницы. Подобное может подпортить дело.

— Тогда извините. А вас как звать-величать?

— Роман.

— Роман, — блаженно протянул Татар, смотря, впрочем, на девушку и думая явно о чем-то своём. — В полете мы будем девятнадцать суток, познакомимся поближе, пообщаемся, так сказать…

Около часа флаер стремительно мчался вдоль линии круизных маячков прочь от Виллмаута, пока плавно не опустился на бетонные плиты космодрома.

 

ЭПИЗОД 34

Флагман «Европа».

Дальняя орбита планеты Офелия.

В центре зала заседаний светилось голографическое изображение низенького старичка, абсолютно лысого и немного полноватого. Густые брови, припорошенные сединой, почти срослись на переносице; из-под них на присутствующих смотрели цепкие маленькие глаза. Синий мундир с чёрными вставками был застегнут на все пуговицы, кроме верхней, а на погонах блестели большие восьмиконечные звезды, переливаясь изумрудными цветами.

Несмотря на некоторую непрезентабельность, имевшую место быть в облике «голографического» человека, он являлся ни кем иным как адмиралом Евгением Ворошиным, командующим силами элитного Флота Солнечной Системы, а при известных событиях, случившихся ранее, назначенный командующим объединенной группировкой Военно-Космических Сил, дислоцирующейся сейчас в трехстах тысячах километров от Офелии.

Адмирал ораторствовал перед трибунами, расположенными на манер древнеримских амфитеатров. Присутствовавшие в зале люди были старшими офицерами Армии и Полиции, капитанами кораблей, начальниками штабов и руководителями научно-технических служб. Находились здесь и представители средств массовой информации, и специально прибывшие на заседание послы дружественных рас: Сейтхента, Лиалаи и Уйшара.

Подполковник Рой Симмонс и его давний знакомый капитан Сергей Аверин тоже слушали речь адмирала, сидя рядом на кожаных креслах трибуны амфитеатра.

А командующий объединенной группировкой тем временем вещал о состоянии дел на текущий момент. К началу заседания Симмонс и Аверин опоздали, поэтому доклад слушали с середины.

— …Неизвестных агрессоров, которые решили посягнуть на свободу и независимость автономной планеты Офелия, а значит и на всё Человечество. Нашим долгом является достойный ответный удар, мощный железный кулак, который сомкнётся на горле варваров, презирающих ценность жизни разумных существ. Объединив силы великих цивилизаций, мы дадим бой, разбив наглого врага и победоносно завершив этот ужасный, скорбный эпизод истории Галактики.

Голос адмирала был спокойным и ровным, но мощные динамики квадросистем усиливали речь до такой степени, что казалось, будто бы Волошин кричит, надрывая свои старческие голосовые связки.

— Показав раз и навсегда могущество наших Флотов, мы тем самым полностью исключим возможность повторения таких жестоких, подлых и антиразумных поступков. Если же мы спасуем перед неизвестным врагом, то подвергнем риску нападения все миры всех цивилизаций во всей Галактике.

Старичок умолк, а сидящие вокруг него люди в разноцветных мундирах поднялись со своих мест, и бурно зааплодировали. Видимо, речь адмирала действительно была величественно-патриотической и наполненной энергией личных переживаний каждого присутствующего, раз аплодисменты оказались такими громкими, как раскаты грома, и длительными.

Когда смолк последний хлопок, Волошин окинул взглядом весь зал и изрек:

— Вопросы, пожалуйста.

Сразу же началось оживление на местах, отведенных для прессы. Многие репортеры потянули вверх руки, кто-то даже встал. Среди Военных такой суеты не наблюдалось.

Адмирал подождал немного, когда же появятся вопросы у тех, кому и придется принимать непосредственное участие в готовящейся операции. Наконец кто-то встал, поправил черно-белый китель Планетарной Обороны и представился:

— Полковник Мальков. Господин адмирал, мне бы хотелось знать, что из системы космической защиты уцелело.

Волошин ещё больше нахмурил густые брови и три секунды молчал, вытянув губы трубочкой. Затем чмокнул и ответил:

— Остался один ракетно-торпедный комплекс, дюжина спутников слежения и два лазерных катера. Всё остальное либо уничтожено, либо выведено из строя.

Кто-то в зале присвистнул, кто-то охнул: даже эсминец «Лазарус» был вооружен несравнимо лучше. Остатки военного комплекса, предназначенного для защиты одной из самых густонаселенных колоний, можно было даже не брать в расчет.

Следующим вопрос задал мужчина в форме сил Дальней Разведки — белом мундире с зелеными вставками:

— Майор Райка. Господин адмирал, есть ли у Флота какое-либо предположение по поводу того, откуда появились агрессоры; и ещё — почему офелианский Флот был не готов отразить внезапное нападение. Спасибо.

Если бы адмирал мог сильнее нахмурить брови, то обязательно бы это сделал. Но даже этот легендарный человек способен далеко не на всё. Снова сложив губы трубочкой и подумав три секунды, он чмокнул и заложил руки за спину:

— Офелианский Флот «Апач» был готов к внезапному нападению, но нападению в пределах разумного. Планету атаковало больше четырех тысяч кораблей, майор, и каждый из них, подчеркиваю слово — каждый из них был оснащён мощнейшим плазменным оружием, природа которого не ясна. Будь здесь хоть весь Флот Солнечной Системы, он не смог бы отразить такого массированного удара. Теперь по первой части вашего вопроса. У нас нет никаких предположений о том, кому принадлежат корабли и откуда они прибыли. Посол Сейтхента сообщил, что в их древних манускриптах есть некое упоминание о подобных кораблях, но информации для анализа пока недостаточно.

Симмонс ухмыльнулся про себя: вопросы были такими, словно адмирал только что оказался в зале и не произносил никакой речи. Видать, адъютанты господина Волошина, придумывая речь, внесли в неё много пафоса, и ничего по существу.

Следующей поднялась женщина в красно-синей форме офицера Службы Установления Контактов, над чьей аббревиатурой любили повсеместно подшучивать.

— Полковник Елена Дунай. Скажите, пожалуйста, господин адмирал, есть ли возможность спасти оставшихся в живых жителей планеты, и сколько этих жителей осталось.

В этот раз Волошин не чмокнул губами. Подумав ровно три секунды, что, очевидно, являлось его давней привычкой, он сказал:

— Точной цифры уцелевших у нас нет. Предварительная оценка говорит о том, что погибло от девяноста пяти до девяноста девяти процентов населения. Что же касается возможности спасти оставшихся в живых — этим занимаются соответствующие службы, разрабатываются соответствующие планы.

Наконец дали возможность задать вопрос представителям масс-медиа. Поднявшийся молодой человек, которого Симмонс, кажется, видел однажды по телевидению, поправил прическу и громко, что аж загудела звукосистема, спросил:

— Роберт Хешшерман, канал «Галактика». Господин Адмирал, входит ли в планы военной операции уничтожение планеты? И второе: в каком качестве упоминаются неизвестные корабли в манускриптах Сейтхента?

Поморщившись, Волошин вздохнул и привычно подумал ровно три тысячи миллисекунд.

— Господин Хешшерман, все, что касается скорой военной операции — информация секретная. А в манускриптах расы Сейтхент, — адмирал бросил взгляд на посла сейтов, и, получив едва заметный кивок, продолжил. — В манускриптах расы Сейтхент неизвестные корабли упоминаются в качестве кораблей Предтеч.

В зале снова раздались вздохи, даже возгласы удивления. Поднявшаяся без разрешения женщина-репортер, не представившись, спросила:

— Каких ещё Предтеч, адмирал?

Строго глянув на неё, и похоже, даже сдвинув ещё больше брови, Волошин задумался. В этот раз думал он гораздо больше — секунд десять.

— Некие существа, положившие начало расе сейтов.

Симмонс ещё долго слушал различные вопросы, задававшиеся голограмме адмирала; слушал ответы голограммы на эти вопросы. Ничего более существенного сказано не было, и, когда заседание, превращенное в пресс-конференцию, закончилось, подполковник облегченно вздохнул.

При выходе из зала его вдруг кто-то окликнул. Повернув голову, Симмонс увидел стоявшего неподалеку, средь огибающих его людских потоков мужчину лет пятидесяти, крепко сложенного, с короткой стрижкой. Форма на нём принадлежала службе Военной Разведки Флота — абсолютно чёрная с чёрными же вставками из искусственной кожи.

Подполковник подошёл к нему и отдал честь. Незнакомец просто кивнул, не желая, видимо, подносить руку к непокрытой голове, и представился:

— Рой Симмонс, меня зовут Ренат Газимов. Я попрошу вас следовать за мной.

Произнеся эти слова, офицер развернулся и шагнул в толпу. Подполковник, не заметив погон, сказавших бы ему о звании разведчика Газимова, но зато увидев нашивки явно старшего офицерского состава, решил, что пререкаться будет глупо и — возможно — чревато. Быстрым шагом он нагнал незнакомца и пошел за ним, ломая голову, кому и для чего понадобилась его весьма неяркая персона.

Разведчик привел его в большой кабинет, уставленный мониторами и разнообразной аппаратурой для голосъемки. У дальней стены за большим столом сидел полноватый лысый старичок с густыми бровями — тот самый адмирал Евгений Волошин. Должно быть, конференцию он проводил именно из этого кабинета.

Газимов, не отдав чести столь высокопоставленному военачальнику, бесцеремонно плюхнулся в широкое кресло. Симмонс вытянулся рядом по стойке «смирно».

— Садитесь, господин подполковник, — сказал адмирал, смотря на него цепким взглядом своих глубоко посаженных глаз. Если бы не частое моргание, то взгляд был бы тяжелым и неприятным, а так чувствовалась просто сила и уверенность Военного стратега.

Присев на свободное кресло, коих в кабинете было великое множество, Симмонс ждал разъяснений, глядя на отражающую поверхность лакированного стола.

— Я попросил господина генерала разыскать вас и привести сюда, чтобы задать вам два вопроса, — начал Волошин.

«Надо же, — подумал подполковник, — этот Газимов, оказывается, генерал! Вот кого теперь по мою душу посылают».

— Итак, вопрос первый. Считаете ли вы себя хорошим солдатом, Рой?

Командир истребительного крыла поднял глаза на адмирала. Что, интересно знать, имеет ввиду этот старик? Неужто его хотят погнать из Армии за пьянство? В тайне летчик-истребитель был уверен, что рано или поздно это произойдёт, но не думал, что при таких высоких чинах.

— Я считаю себя хорошим пилотом, сэр. Я подчиняюсь приказам и предан своей расе. — Всё, что сказал Симмонс, было правдой; он действительно являлся отличным пилотом — скорее асом, — всегда выполнял приказы, какое бы личное мнение о них не имел, и был полностью предан Человечеству. При ответе военачальнику подполковник голосом выделил слова «подчиняюсь приказам», дабы, возможно, исключить необходимость второго вопроса. Но адмирал задал вопрос по-другому, а не так, как предполагал Рой.

— Очень хорошо. Теперь вопрос второй. Вы согласитесь немедленно спуститься на Офелию для выполнения особого задания?

Вторым вопросом, по правде сказать, Симмонс был потрясен. Он ждал чего-то подобного, но в форме приказа, а не просьбы. Что, интересно, за задание приготовил для него командующий объединенной группировкой? И почему именно для него? Подполковник бросил взгляд на генерала — тот, развалившись в кресле и положив ногу на ногу, с великим интересом разглядывал свои ногти; на его лице была видна полная отстраненность и безразличие к разговору. Переведя глаза обратно на Волошина, Симмонс сказал:

— Я готов выполнить любой приказ, сэр.

Адмирал еле заметно качнул головой, затем вздохнул, сложил губы трубочкой и, подумав, вероятно, точно три секунды, чмокнул:

— Нет, подполковник Симмонс. Приказывать вам этого никто не будет; вы должны согласиться на задание абсолютно добровольно. И я повторяю свой вопрос: согласны ли вы выполнить особое задание на Офелии?

«Черт побери, да что надо этому старикану?!» — всё больше и больше не понимал ситуации Рой.

Некое особое задание. По доброй воле. И этот генерал из Разведки недаром тут сидит. На смерть меня посылают, что ли? И ведь говорит — абсолютно добровольно! Ишь ты, хитрец какой!

Ответ, вылетевший из уст подполковника, удовлетворил Волошина, а вот его самого поверг в жуткое изумление, от чего брови Симмонса подпрыгнули вверх:

— Да, сэр.

Вот ведь как бывает: думаешь об одном, а говоришь при этом абсолютно другое.

— Что ж, — откинулся на спинку кресла адмирал. — Тогда господин Газимов проведет для вас инструктаж.

Генерал оторвался от своих ногтей, которые всё это время с большим интересом изучал, и взглянул на Симмонса. Вот у него-то был тяжелый взгляд человека, всю жизнь разгадывавшего всякие тайны и загадки; человека, по долгу службы обязанного быть хитрее и умнее всех; человека, от которого можно ожидать чего угодно. Смотря таким образом, что подполковник не смог определить, в какой именно глаз ему смотрит разведчик, тот начал говорить. Голос его оказался под стать взгляду: жесткий, твёрдый, не терпящий пререканий, в то же время не лишенный некоей доверительности, даже нежности.

— Мы рады вашему ответу. Добровольное согласие на участие в задании необходимо для максимальной его эффективности. Я могу предположить, какие вопросы возникнут или уже возникли у вас, и постараюсь ответить на максимальное их количество.

Генерал сцепил руки в замок и продолжил:

— Вы, господин Симмонс, не единственный претендент на выполнение этого задания — были и другие. Но вы первый, кого мы вызвали к себе и, соответственно, первый, кто согласился. Послужной список и личные качества — те критерии, по которым отбирались претенденты. Задание, которое вы теперь должны выполнить, является секретным и — не буду скрывать — весьма опасным. Заключается оно в следующем.

Газимов взял в руку пульт дистанционного управления, и из стоящего на столе голопроектора вырвались цветные лучи, составившие объемное изображение двух девушек-офицеров.

— По нашим данным, на Офелии находятся два агента Специального Отдела Военной Разведки — моих непосредственных подчинённых. Вшитые им в тела биодатчики говорят, что оба агента живы. Личные качества ЭТИХ агентов обязывают меня поднять их с планеты после того, как они завершат сбор необходимой нам информации.

Голограммы девушек в полный рост сменились на портретные, и Симмонс смог оценить привлекательность секретных агентов.

— Как вы понимаете, господин подполковник, уничтожение Офелии не является частью наших интересов. Потеря стратегически важного опорного пункта в области доминирования людей приведет к сильному ослаблению наших позиций у границ враждебных цивилизаций: Селесской, Каоли и Тубанги. Конечно, если не будет другого выхода, Флоту придётся открыть огонь по планете — мы не можем позволить врагу покинуть её, так как и наша эскадра, и соединения союзников будут в этом случае, вероятнее всего, уничтожены. Через два локальных дня сюда прибудут дестроеры «Титан» и «Арма» («Мегал» вы, надеюсь, уже видели). Следовательно, у вас есть примерно сорок часов. По истечении этого срока по Офелии будет дан залп.

— Извините, что перебиваю вас, господин генерал, но если терять планету не входит в планы Земли, то о каком залпе может идти речь? — Симмонс старался больше не смотреть в глаза Газимову.

— Что точно не входит в планы Земли, так это потеря эскадры. Агенты, которых вы должны доставить сюда, являются лучшими сотрудниками Отдела. Их способности по сбору информации вкупе с банальным везением дают мне право считать, что какие-то данные они уже собрали.

— В любом случае потеря таких агентов — дело нежелательное, — вставил адмирал, чья очередь теперь была отмалчиваться.

— Почему бы вам просто не послать на планету десант, да не развалить эти корабли какими-нибудь танками? — ухмыльнулся Симмонс, который чувствовал, что чего-то не понимает. Или пока не знает.

Дернув бровью, генерал Газимов медленно стал выговаривать слова, как будто объясняя непонятливому ребенку очевидные истины:

— Потому что корабли могут стартовать в любой момент. После этого будет дана команда на огонь, и весь десант погибнет вместе с планетой. По этой же причине мы не можем послать отряд спецназа на выручку наших людей.

— То есть выходит, что я в ваших планах — некий лотерейный билет, господа, — утвердительно сказал Симмонс, перебивая генерала. — Вы посылаете меня одного туда, где меньше всего сейчас мне хотелось бы оказаться лишь потому, что потерять одного человека не так печально, как потерять целый отряд… И при этом вы надеетесь на успех.

— Именно так. Потеря трёх человек, включая наших агентов, несравнима с потерей группы в создавшейся ситуации.

— Лично я придерживаюсь другого мнения, если вы не против, — хмыкнул подполковник. — С чего вы решили, что корабли вообще будут стартовать? Может, им понравилось, и они решили остаться там навечно.

Он не заметил, как теряет субординацию, но заметили это генерал и адмирал. Первый, как обычно, нахмурился; второй же ничем не показал своё недовольство.

— Пока есть такая вероятность, будет действовать первоначальный план.

Симмонс на минуту задумался. Чертовски дурацкая история приключается с ним в очередной раз. А ведь он даже не успел побывать на «родной» базе… Эти начальники хотят трёх вещей: спасти своих агентов, спасти свой Флот и спасти планету. Это понятно. При малейшем подозрении на взлёт чужих кораблей Офелия будет уничтожена. Это тоже понятно. Непонятно лишь одно: почему бы не послать за своими людьми отряд хороших бойцов, или даже эскадрилью истребителей? Что за ерунду они городят про невозможность послать туда спецназ или другой отряд профессионалов? При надобности эти стратеги кидают солдат в пекло пачками, нимало не заботясь о количестве жертв, а тут…

— Если я не управлюсь в сорок часов, будет дан залп?

— Да.

— Прекрасно, — вздохнул подполковник, понимая, что ничего прекрасного в этом нет. — Кто ещё полетит со мной?

— Вы будете действовать в одиночку, Симмонс.

— Прекрасно, — на этот раз язвительно сказал Рой.

— Наш аналитический отдел сделал вывод, что в одиночку шанс выполнить задание для вас повышается, — опять никак не отреагировав на нарушение субординации, сообщил генерал.

На этот раз подполковник не выдержал, и, чуть не заорав, подскочил с кресла:

— Прекрасно! Вы посылаете меня чёрт знает куда чёрт знает зачем, а ваши аналитики считают, что Рой Симмонс — супермен, и помощники ему ни к чему. Просто прекрасно, господа старшие офицеры!

Побагровев от такой наглости, адмирал Волошин подскочил со своего кресла и, часто моргая, зашипел на истребителя:

— Что вы себе позволяете, Симмонс!

— Господа, прошу вас! — голос Газимова был по-прежнему ровен. — Вы, адмирал, сядьте на своё место, а вы, подполковник, ведите себя учтиво в присутствии вышестоящих чинов.

Теперь поднялся и генерал. Подойдя к Рою вплотную, он тихо спросил, но в голосе его звенела леденящая настойчивость:

— Итак, вы готовы приступить к заданию?

Разгадавший наконец секрет неприятного взгляда Газимова — тот смотрел не в глаза собеседнику, а прямо между ними, в переносицу — подполковник помедлил, а затем кивнул головой и в последний раз позволил себе съязвить:

— Всегда готов сложить свою задницу, господа.

 

ЭПИЗОД 35

Город Керинг.

Планета Офелия.

Под дулами двух, а то и более пистолетов, в кромешной тьме, где приходилось ориентироваться только на звук, Тину вели какими-то проходами и коридорами, пока сзади не послышался звук закрываемой двери, и мужской голос не приказал: «Стой».

Наручники, которые мужчина закрепил на запястьях Тины, больно давили — хитрые полицейские наручники, сжимающиеся тем сильнее, чем больше пытаешься от них избавиться.

— Кто вы? — спросил голос.

— Я майор Военной Разведки Мартина Плотникова, — не сочла нужным придумывать какую-либо легенду девушка, уж в очень неприятном положении она оказалась: те двое видели в темноте не хуже чем при свете; в этом можно было убедиться хотя бы потому, что они ни разу не запнулись, в то время как Тина делала это на каждом шагу.

— Что вы здесь делаете? — снова спросил голос.

— Стою и пытаюсь разглядеть того засранца, который пнул меня по заднице. — Допросы никогда не приводили Плотникову в восторг, а сейчас, когда нужно отыскать Лику, и подавно.

— Будете острить, девушка — получите ещё раз.

— А ты, если не прекратишь свой дурацкий допрос, пожалеешь об этом, — зашипела Тина. — Я майор СОВРа Мартина Плотникова, спаслась с лайнера «Метрополия», и теперь мне нужно отыскать свою напарницу, а не играть с вами в жмурки. Немедленно освободите мне руки.

Минуту стояла абсолютная тишина, а затем женский голос произнёс:

— Шон, освободи её. Она говорит правду.

«Конечно, чёрт вас всех побери, правду! — яростно подумала Тина. — Расстегните мне только руки, и ровно на двух балбесов во вселенной будет меньше».

Подошедший мужчина повернул Плотникову и стал снимать браслеты наручников, при этом тихо сказав ей на ухо, обдав щеку горячим дыханием:

— Смотри: дернешься — пристрелю.

Когда руки снова стали свободными, и металл больше не стискивал запястья, Тина приготовилась вырубить обоих, и смогла бы это сделать — звуки их голосов отлично показывали, на каком расстоянии и в какую сторону нужно совершить рывок. Но вопрос женщины заставил её забыть о своём плане:

— Ваша напарница была в длинном красном платье?

— Да, — резко повернула голову в направлении голоса Плотникова. — Вы её видели?

— Её видел я. Около двух часов назад, — снова мужской голос.

— Чёрт возьми, кто вы такие? — темнота гнетуще действовала на девушку, и нервозность всё никак не проходила.

— Мы полицейские. Уцелели при атаке.

— Послушайте, я обещаю вас не трогать, если мы выйдем отсюда куда-нибудь на свет.

Снова повисла тишина. Должно быть, эти полицейские рассматривали Тину, решая, верить или нет грязной девушке, таращащейся в темноту словно слепой котенок. Затем ладонь — явно женская — взяла руку Плотниковой, а голос произнёс:

— Пойдём.

Теми же путями её вывели на скудный свет апокалипсической ночи. Тина оглядела своих «пытателей» и внутренне улыбнулась: её повязали молодые полицейские, чудом оставшиеся в живых при чудовищном мегатонном взрыве плазмы.

Женщина оказалась красивой даже на весьма критический взгляд майора светловолосой девчушкой — наверняка недавно из Полицейской Академии. Мужчина выглядел постарше: этакий примерный полицейский, без вредных привычек, любимчик дамочек и верный друг своих друзей. Можно было поспорить, что три раза в неделю он ходил в спортзал, а в отпускные дни уезжал на пляж; в скрещенных на груди руках мужчина держал пистолеты, а на голове красовалась минисистема ночного видения.

— Что ж, премного благодарна, — искренне сказала Тина. — Теперь скажите, где вы видели мою напарницу.

— Мы скажем и даже покажем вам то место — здесь недалеко. Но прежде я хочу спросить: вы знаете, что произошло? — Большими глазами девушка смотрела открыто, нисколечко не враждебно.

— На Офелию напали неизвестные корабли. Вся планета в руинах. Местный Флот разбит. Этого хватит?

— Пожалуй, да.

— Вот и хорошо. А теперь покажите мне место, — удовлетворенно кивнула Плотникова.

Всё ещё подозрительно смотря на Тину, мужчина произнес:

— Идите за мной, майор.

 

ЭПИЗОД 36

Транспортный корабль «Легор-Маунтин».

Орбита планеты Риман-2.

— Клянусь всеми винами Офелии, эти полицейские доведут меня до инфаркта! — воскликнул Татар, всплеснув руками. Он самолично выводил корабль на выходную траекторию и чрезвычайно спешил с прокладыванием маршрута, поэтому едва не задел корпус огромного орбитального завода, ярко освещенного солнечными лучами и собственными прожекторами.

Из динамиков на всю рубку в очередной раз вырвалось предупреждение:

— Говорит охранный комплекс «Восток-7». Приказываю немедленно снизить скорость и дать опознавательный сигнал!

— Ага, разбежались! — розовощекий даже забыл, что в рубке не один. Он весь был поглощен экстремальным управлением среди дебрей металлоконструкций завода. Под прикрытием колоссального сооружения Аллой надеялся избежать залпа охранной станции, который неизбежно уничтожит старенький транспорт «Легор-Маунтин». — О боги, у меня даже нет опознавательного сигнала! О чем думал бывший хозяин этой дрянной колымаги?!

Раамон и Лаки переглянулись. Страха никто из них не испытывал, потому что оба понимали: если ракетный комплекс планетарной обороны выстрелит, то старый корабль и его пассажиры погибнут мгновенно. На «Легоре» не существовало никакого защитного поля, гравитационного барьера, способного выдержать хотя бы одно прямое попадание. Даже полицейские флаеры такое поле имели, тем самым часто, особенно в крупных городах, спасая жизни сидящим внутри. А что говорить о современных боевых звездолетах? Да такая посудина просто исчезнет из этого мира, превратится в пучок нейтрино от столкновения с их защитными барьерами!

— Говорит охранный комплекс «Восток-7». Немедленно дайте опознавательный сигнал, иначе будете уничтожены!

На развернутой стереограмме пространства обнаружились три яркие белые точки — патрульные катера. Они быстро огибали орбитальный завод с другой стороны, направляясь навстречу транспортнику. Через пару минут катера перехватят «Легор» и попробуют взять на абордаж. Сопротивление полицейским силам вблизи одной из главных планет людей чревато весьма и весьма печальными последствиями.

Татар знал это и попытался увести корабль в один из боковых лабиринтов металлоконструкций, вовремя заметив перехватчики. Однако маневренности корабля не хватило для такого резкого поворота, и согласно всем законам инерции «Легор» потерял траекторию и по касательной пробороздил корпус завода. В рубке на секунду мигнуло освещение, часть мониторов перекрыла рябь помех.

— А, черт! Мимо… Распроклятая полиция! Чтоб вы пересели на такую рухлядь, какую пытаетесь догнать!

Впереди показался «обрыв»: там стальные леса непонятного назначения кончались, и начинался космос, где транспортник лишится всякого прикрытия. По другую сторону трубы завода диаметром в полтора километра мчались катера перехвата, готовые уничтожить наглого нарушителя регламента безопасности.

— Говорит охранный комплекс «Восток-7». Приказываю снизить скорость и дать опознавательный сигнал!

Голос, ревущий из динамиков, отдавал металлом. Кто говорит — компьютер или человек — определить было невозможно. Абсолютно никаких интонаций говорящий не вкладывал в свои слова, как будто привык из часа в час уничтожать назойливые «кораблики» разного рода нарушителей порядка.

И вот «Легор» выскочил в открытый космос. Где-то «внизу» со стороны слепящего солнечного диска «висела» ракетная станция, ведущая транспортник под прицелом. Там сидел оператор в форме планетарной безопасности и держал палец на кнопке открытия огня. Он лениво наблюдал за неловкими попытками уйти от погони, уйти от справедливой кары за нарушение правил безопасности, и в последний раз повторил надоевшую самому фразу:

— Говорит охранный комплекс «Восток-7». Немедленно снизьте скорость и дайте опознавательный сигнал! Если вы не выполните требования, то будете уничтожены!

Лаки тряхнула головой, отгоняя вставшую перед глазами картину: оператор жмет на копку спуска, из открывшихся шахт на свободу рвутся стремительные сигары противокорабельных ракет, чтобы в первом и последнем полете принести гибель беззащитному суденышку.

Татар привлек усик связи и что есть мочи проорал:

— Пошёл в задницу, говнюк!

Тут же занявшие к этому времени удобную позицию полицейские катера дали трассирующую импульсную очередь по «Легору». Вовремя среагировавший Аллой сумел повернуть корабль так, что выстрелы ушли мимо, на долю мгновения озарив ржавый корпус судна ярким голубым светом. Однако один разряд всё же угодил в левый стабилизатор и полностью растворил его в собственной плазме.

До зоны прыжка оставалось как минимум три тысячи километров, которые транспортник мог преодолеть не быстрее чем за пять минут. Конечно, теоретически можно прыгнуть с любого места орбиты, однако уход на торсионную скорость вблизи массивных объектов, каковым в данном случае является планета Риман-2, чреват непредсказуемыми последствиями вплоть до аннигиляции корабля. Такие рискованные попытки проводились лишь на беспилотных аппаратах в качестве экспериментов, и почти все они показали: при уходе на скольжение вблизи космических тел с массой более девятисот процентов от собственной корабль распадается на кварки и жесткое излучение, вызывая при этом искривление пространства, почти не проходящее со временем.

Вновь мимо пронеслись очереди разрядов с полицейских катеров, и Татар едва успел прокрутить «Легор» по оси движения, спасая двигатели. По широкой параболе он летел в безопасную для прыжка зону, моля всех богов всех времен и народов помочь ему сохранить жизнь и свободу честного авантюриста.

Тревожно заверещал пульт управления, и перед лицом Татара развернулся монитор.

— Гады! Клянусь своими ушами, они пустили ракеты!

Его руки со скоростью молний заметались над терминалом, вводя какие-то команды. Аллой бормотал что-то и тряс головой, ещё раз крикнул в усик связи нелицеприятное сообщение для всех местных полицейских, и замер.

Агенты сначала не поняли, почему пилот вдруг остановил кажущиеся хаотическими и бессмысленными движения всего тела. Но тут корпус транспортника едва заметно дрогнул, по нему волной прокатилась мелкая вибрация, с кормы раздался тихий, набирающий силу гул, и главный обзорный монитор озарился бесконечно ослепительной вспышкой небесно-белого цвета.

«Легор-Маунтин» мигнул голубым свечением точно лампочка с новогодней гирлянды, а затем превратился в белое бесформенное пятно, которое в свою очередь растянулось в струну длиной в миллионы километров. Точка пространства на пути этой струны сжалась, обрела плотность, объем, массу, трансформировалась в миниатюрную «черную дыру», а потом взорвалась ярчайшим белым светом с чуть различимыми прожилками голубоватых всполохов. Когда секунду спустя свет погас, и его место заняла расширяющаяся, постепенно гаснущая туманная сфера неопределенного оттенка, звездолета уже не было на радарах катеров и следящей охранной станции. Его больше не было на орбите Римана-2, потому что он сумел уйти в прыжок.

Ракеты, потеряв цель, промчались мимо затухающих пространственных возмущений. Их детонаторы переключились в пассивный режим, и теперь два миниатюрных космических корабля медленно разворачивались, чтобы вернуться к материнской станции, где специальные механизмы вновь превратят их в смертоносное оружие, начиненное ядерной боеголовкой.

— Ох, елки-палки!.. — Татар повернулся в кресле и взглянул на спутников. Достав из кармана пиджака носовой платок, он промокнул им вспотевшее и красное от напряжения лицо. — Мы прорвались, клянусь богом Анубисом!..

До границы безопасного прыжка транспортник не долетел полторы тысячи километров. Вероятность благоприятного начала скольжения на таком расстоянии примерно равна три к одному. Большие шансы, но, тем не менее, подобные опыты лучше не ставить, воздержавшись от реального риска стать излучением.

— Часто вы так рискуете?

— В нашем деле риск неизбежен, господа. — Аллой на глазах отходил от психической нагрузки, и вновь его взгляд жадно забегал по телу Лаки, сидящей в кокон-кресле и обтянутой ремнями безопасности. — Да вы не переживайте так! Жизнь сама по себе полна опасностей. А Космос дал людям в придачу к имеющимся тысячи новых. Сами судите: если б я не рискнул и не ушел в скольжение, то чертовы торпеды обязательно бы нас настигли. Вы знаете, чем эти уроды заряжают свои торпеды? Плутонием! Старик «Легор» и тротиловой шашки не выдержит, а тут — ядерный заряд!

Корабль оказался совсем не тем, что ожидали увидеть агенты. Это было судно длиною сто сорок и шириною в тридцать метров, с отведенными двигателями, отсутствием бортового оружия и мизерным внутренним пространством. Больше всего корабль напоминал древние ракеты, которыми пользовались люди для освоения космоса. Когда-то «Легор-Маунтин» мог садиться на планеты, но сейчас его внешняя обшивка пришла в полную негодность, симметрия корпуса нарушилась от частого удара об астероиды (и орбитальные заводы), к тому же только что он лишился одного из четырех стабилизаторов движения, необходимых в атмосфере. Другими словами, попытку сесть на планету сейчас можно приравнять к извращенному акту суицида.

Внутренние помещения ограничивались рубкой, двумя тесными каютами по четыре койки в каждой, камбузом, миниатюрной кают-компанией, где поместился лишь большой фикус в кадке, непонятно на кой черт понадобившийся в космосе, предшлюзовой комнатой, где висели восемь старомодных скафандров для выхода в открытое пространство, санблоком и парой коридоров, всё это соединяющих. Остальной объем под внутренним корпусом занимали ячейки грузовых камер, которые в данный момент были под завязку забиты контейнерами с неизвестным грузом.

— Не хотите стаканчик виски? — Аллой полностью поборол напряжение, отстегнулся и бодро направился в сторону камбуза. — Клянусь Сатурном, у меня есть отличное виски! Жду вас на кухне.

Агенты тоже освободились от цепких объятий ремней безопасности и поднялись. Раамон внимательно изучил панель управления, однако определить, куда направляется корабль, не смог. Понял лишь, что скольжение займет, как и говорил Татар, девятнадцать дней, или, если быть до конца точным, четыреста тридцать девять часов и двадцать одну минуту. Внутреннее время корабля показывало семь часов пополудни.

— Каков коэффициент скольжения вашего судна, — как бы невзначай спросил Раамон, когда вместе с ведомой протиснулся в камбуз и сел на прикрученную к полу металлическую лавку с неудобными сидением и спинкой.

Татар молча поставил перед ним плексигласовый стакан, наполнил его алкоголем и придвинул генералу. Бровями он активно «жестикулировал», подначивая того попробовать напиток.

Раамон взял стакан и, чтобы не терять расположения розовощекого, осушил его. К великому удивлению, виски и в самом деле оказалось неплохим. Оно сразу расцвело в желудке приятным теплом.

— Ну как? Ведь неплохо? Что я говорил! — Татар снова наполнил стакан генерала, долил себе. Предложив девушке и получив отказ, он вздохнул и поставил бутылку на стол. — Каков коэффициент скольжения, спрашиваете? Примерно сто девяносто девять тысячных. Не верите, что в такой колымаге столько дури? Да, она выглядит как древний мамонт, а на самом деле начинка — первый класс! Движки ОКАТС-400! Десять тысяч метров в секунду, правда, маловато, но зато скользит что твоя фигуристка на Олимпиаде!

Генерал провел в уме подсчет. Если Аллой говорит правду (а поступать иначе у него причин нет), то за девятнадцать дней «Легор» преодолеет немногим меньше сорока двух парсек, или сто тридцать два световых года. Тут же встал образ пространственной карты Галактики. На таком расстоянии от Римана-2, именно на таком расстоянии были три объекта, куда вероятнее всего направляется звездолет: принадлежащая Сейтхенту планета Арвухна, где нет ничего интересного кроме богатых залежей серы; звезда, именуемая землянами как Альфа Ориона, или Бетельгейзе — красный сверхгигант, доживающий последние дни; Большое Облако. Вряд ли Аллой направил корабль к Арвухне, потому что делать там действительно нечего, разве что попробовать стащить немного серы с роботизированного добывающего завода. Гигантская Бетельгейзе тоже не может быть конечным пунктом, ведь находиться вблизи неё очень опасно — в любое время сверхгигант превратится в сверхновую, взорвется миллиардами термоводородных бомб, сбрасывая с себя оболочку отработавшего газа гелия. Конечно, зарегистрировать начало такого грандиозного процесса можно заблаговременно и спокойно уйти на скольжение, но где гарантия, что взрыв уже не произошел? В этом случае «Легор» выйдет посреди сущего ада и тут же уничтожится чудовищной взрывной волной протяженностью в миллионы километров. Остается Большое Облако. Самый вероятный пункт назначения. Рядом с Облаком существует концентрация планетарных образований — своеобразная планетарная туманность, состоящая из астероидов разной величины, иногда достигающих нескольких десятков километров в диаметре. Пираты могут прятать там свою базу или опорный пункт. Кроме того, Аллой может лететь и непосредственно в само Облако, что, к слову, тоже чрезвычайно опасно.

В помещение протиснулся четвертый член экипажа, крепкий мужчина шестидесяти лет, с лысой головой и грязными, замасленными руками.

— Полицаи повредили заднюю видеокамеру, третий стабилизатор и габаритные огни. Но это всё ерунда по сравнению с тем, что от удара об корпус завода приказала долго жить установка для регенерации влаги. — Мужчина бесцеремонно взял стакан Татара и осушил его одним махом. — Ты, жирный неудачник, оставил нас без воды!

Татар ничуть не обиделся на оскорбление, и лишь довольно крякнул.

— Зато я спас тебя от гибели, старый хрыч! А воды у нас навалом. Будем экономить — сможем пролететь в два раза больше.

— Вот на тебе и будем экономить, — проворчал мужчина, снова осушил услужливо подставленный стакан и вышел прочь. Должно быть, продолжать чинить установку.

— Не обращайте внимания. Джо всегда ворчит и грубит, а на самом деле золотой человек! Клянусь поясом Ориона, он починит любую машину, будь то звездолет или утюг! Мастер на все руки, золотой человек!

Раамон между делом отметил, что Аллой упомянул созвездие Ориона. Неужели всё-таки Бетельгейзе?

Вечер на корабле проходил долго. В закрытых и тесных объемах с минимумом удобств делать ровным счетом было нечего. К полуночи Татар рассказал агентам штук тридцать баек о своих похождениях и приключениях, около тысячи раз поклялся разными вещами, ему никак не принадлежащими (и не разу при этом не повторился) и довольно сильно опьянел. Сколько агенты не пытались вывести его на разговоры о «Крыльях Возмездия», о пункте назначения — всё было бесполезно. Тогда они плюнули на это дело и, чтобы не вызвать подозрений, прекратили намекать Татару на нужные вещи. Лаки сослалась на усталость и удалилась в одну из кают. Раамон ещё немного посидел, а затем последовал за ней.

Аллой после ухода собеседников рухнул лицом на стол и моментально отключился. Все его попытки закадрить подружку Романа оказались бесполезными. Не хотела девка обращать внимание на пухлого, низенького, некрасивого человечка, к тому же жестоко пьющего. Что поделаешь, такая у нас, некрасивых человечков, жизнь, уже во сне подумал Аллой. Кто-то должен же быть в этом мире некрасивым уродом, чтобы подчеркивать красоту других…

Когда генерал зашел в каюту, Лаки уже спала, заняв нижнюю койку. Раамон бесшумно взобрался наверх и лег. Сон не шел, вместо него лезли думы: куда летим, зачем, к кому, что за груз в ячейках и масса других вопросов. Агенты успели убедиться, что пираты — люди, что называется, «обезбашенные», способные пойти на любой риск в любое время, лишь бы добиться цели. Фанатики. С таким отношением к жизни долго не проживешь… Даже агенты, которые по характеру своей профессии постоянно попадают в чрезвычайные случаи, — и те относятся к опасным операциям с максимальной осторожностью, просчитывают все возможные варианты, пытаются угадать будущее тех или иных поступков, движений, слов, даже мыслей. Хотя, безусловно, раз на раз не приходится, и нынешняя миссия тому подтверждение.

Генерал решил этой же ночью проверить, что везет корабль на борту. Может быть, это подскажет и место назначения.

«Спишь?»

Раамон не удивился внезапному слогану. Он попытался пустить ответный, но способностей не хватало.

— Нет, — ответил он устно.

— Я думаю, мы летим к Большому Облаку.

— Тоже прикинула варианты? Честно говоря, я думаю аналогично.

— Возможно, мы скоро повстречаем Рафова.

— Интуиция?

— Вроде того.

— Луиза, какова твоя икс-сенсорика?

Раамон получил целый ряд слоганов, из которого можно было сделать вывод, что экстрасенсорные способности ведомой довольно широки.

— Я постоянно практикуюсь. Когда мы виделись в последний раз, я была пустышкой, но теперь кое-чему научилась. Смотри.

В воздухе посреди каюты вдруг появились маленькие пятнышки свечения. Они стали сближаться, пока не превратились в круг, который медленно вращался вокруг оси. Красивое зрелище.

— Экстрасенс третьего класса?

— Почти. Ещё не могу изменять параметры своего организма.

Раамон был экстрасенсом шестого класса. Его способности ограничивались тем, что он в момент необходимости мог увеличивать силу мускулатуры и реакцию, что позволяло многое. Например, генерал мог подпрыгнуть на высоту до пяти метров, бегать со скоростью около пятидесяти километров в час, а один раз даже увернулся от пули. Хотя последнее — скорее везение, чем проявление неординарных способностей.

Он попытался ещё раз сформировать слоган, однако опять не сумел. Способность передавать мысли — очень редкая. Вот получить направленную мысль можно, но только в том случае, если она правильно сформулирована, закапсулирована в своеобразный импульс — слоган. Слоган — это не просто произнесенные про себя слова. Это совокупность эмоций, чувств, образов: звуковых, зрительных, тактильных и так далее. Адресат на миг как бы превращается в другого человека, испытывает чужие ощущения, думает чужим разумом.

— Я осмотрю груз, — через полчаса сообщил Раамон. — Следи за нашими друзьями.

Аккуратно затворив за собой дверь, он прошел в дальний конец коридора и через шлюзовую перегородку проник в грузовой отсек. Здесь было заметно холоднее, потому что обогрев этой части объемов стоял на минимуме. Генерал прикинул, что температура воздуха в ячейках не превышает двух градусов тепла.

Под потолком слабо светились круглые лампочки, скудно освещая пространство. Вдоль стены над контейнерами шел узкий трап, ведущий в машинное отделение, откуда слышался тихий гул торсионных приводов. Бросая осторожные взгляды в ту сторону, дабы не напороться на механика с грязными руками, Раамон стал обходить металлические контейнеры. Никаких знаков они не имели, но выглядели совсем новыми, словно в первый раз подвергались транспортировке.

Выдыхая облачка пара, агент обошел три грузовых ячейки, но так и не смог определить, что находится в контейнерах. Одно он приметил: на всех чуть ниже груди были кнопки и ручки рядом с ними. Скорее всего, так выглядел механизм открывания контейнеров.

В четвертой ячейке генерал решил попытаться взглянуть на груз. Он осторожно нажал красную кнопку.

Сначала ничего не произошло, а затем раздался какой-то щелчок, и снизу повалил густой пар. Что это могло значить, Раамон не успел подумать…

…Дальше по контуру раздался выстрел. Затем ему вторила целая очередь. Потом послышались неясные звуки, как будто что-то массивное ударилось о борт корабля. И снова очередь, длинная и тревожная. Затем тишина.

Прикидывая, кто мог пробраться на корабль, когда и с какой целью, агент устремился вглубь грузового отсека, на ходу вынимая из потайной кобуры плазменник. Пятая ячейка была пуста, если не считать непонятных контейнеров, шестая тоже. Зато седьмая… Открыв дверь, генерал чуть было не запнулся о тело механика. Он определил, что это именно его тело, по валяющейся рядом руке в черном машинном масле. Мелькнула мысль, откуда на космическом корабле агрегаты, нуждающиеся в смазке.

Однако тут же из глубины ячейки полился огонь. Раамону именно так и показалось: из туманной темноты на него устремились потоки жидкого пламени. Максимально напрягшись, агент прыгнул в сторону, делая в полете полный переворот. Очередь крупнокалиберного пулемета высекла глубокие воронки в опустившейся двери, одна пуля коснулась левого бока генерала. Это было всего лишь касание, но горячий свинец умудрился выдернуть целый клок мяса из тела сейта.

Кто же это? Неужели Аллой до такой степени напился, что, вооружившись пулеметом, отправился охотиться на механика? Или на «Легоре» есть кто-то пятый, о ком Раамону и Лаки не сообщили? Генерал перебежками стал продвигаться вдоль стены, стараясь зайти непонятному противнику с тыла. Металлические коробки контейнеров прикрывали его.

Наконец, по всем расчетам, он занял позицию, необходимую для прыжка. Как можно более тщательно подготовив мускулы ног, агент сконцентрировался на собственных ощущениях, искусственно увеличил быстроту реакции и прыгнул вперед и вверх. Без труда перемахнув через двухметровый контейнер, он с быстротой молнии определил положение стрелявшего. Прицел плазменника сместился вниз в поисках ног неприятеля, но таковых у него не обнаружилось.

Точнее, ноги были, но пытаться повредить их из плазменного пистолета — все равно что охотиться на слона с булавкой…

Генерал приземлился позади штурмового киборга.

Бесшумного приземления не вышло. Киборг резко развернул верхнюю часть корпуса и уставился на агента тремя зловеще-красными сканерами на жалком подобии гуманоидной головы. Тяжелые пулеметы, заменяющие машине руки, — «вулканы» особого образца — быстро прокрутили стволы, заряжая каждый смертельным патроном, и так же быстро направились в сторону сейта…

…Который понял, что не успеет прыгнуть.

 

ЭПИЗОД 37

Город Керинг.

Планета Офелия.

Пробираться по руинам было трудно. Во многих местах девушка брала Тину за руку, чтобы провести по тёмным проходам, а один раз даже удержала от падения в какую-то яму.

По пути выяснилась история полицейских. И то, как их бросило в подвал кафе; и то, как мужчина — Шон Даско, старший лейтенант-патрульный — заметил оранжевый парашют, лежавшую на земле девушку в красном платье и обступивших ее пришельцев; и то, как один из блестящих (это слово Шон употреблял, называя таким образом пришельцев; «Похоже, оно плотно закрепилось у местной Полиции», — подумала Тина) чуть не убил патрульного, а девушка его спасла; и то, что девушка оказалась сейтом-телепатом, а просканированный мозг блестящего сказал, что на самом деле это человек. В свою очередь майор рассказала спутникам, что приключилось с ней.

Основываясь на дедукции, Плотникова сделала предположение, что Анжелику понесли в сторону грибовидного корабля. Если «пришельцы» оказались людьми, то, вероятно, их каким-то образом «завербовали». Можно сделать вывод, что Лику ожидает именно такая участь, если не поспешить и не перехватить её по пути к «грибу».

Было решено продвигаться не напрямую к инопланетному судну, а через полицейское Управление. Скорее всего, оно пострадало не больше других зданий, а в минус первом и минус втором этажах Управления находились арсенал и гараж флаеров. Перед встречей с неизвестным количеством неизвестного противника не помешает хорошее оружие, а флаер поможет быстрее перехватить майора Анжелику Макееву. Полицейские согласились помочь Тине, и после того как её напарница будет спасена, все вместе они направятся на юг, где в пятидесяти километрах от города стоит центр связи с орбитой.

Путь к полицейскому участку занял около двух часов. Достигнув наконец развалин Управления, троица протиснулась между нагромождений бетонных плит и груд стекла и железа в гаражное помещение. Внутри было темно, но Кейси — так звали напарницу Даско, лейтенанта-патрульную — дала Тине свой фонарик.

Обрушившийся потолок придавил большинство машин, но некоторые всё же уцелели. После осмотра одного из флаеров Шон показал путь к оружейной комнате — благо он был свободен.

Арсенал не пострадал вообще, если не учитывать полное отсутствие света. Первым делом Тина отыскала большой фонарь, которыми пользуются не только полицейские, но и пожарные части, и военные подразделения. Света в комнате стало гораздо больше. Второе, что заметила и тут же сняла с подставки Плотникова, был легкий бронекостюм «Покров».

— Одевайтесь тоже, — кивнула майор на такие же костюмы, закрепленные вдоль стены.

Шон вопросительно глянул на разведчицу, перевёл взгляд на броню «Сориал» — полицейский аналог «Кирасира», и спросил:

— Разве не лучше будет одеться вон в те штуки?

— Те штуки слишком тяжелы и неповоротливы для местного ландшафта. Одевайте «Покровы».

Броня, на которую указал Даско, использовалась только спецназом в особых случаях: разминирование, штурм здания или пресечение массовых митингов, на которые власти города не давали разрешения. На памяти Шона операция с использованием «Сориалов» проводилась лишь однажды, когда какой-то псих обложил свой квартирный блок взрывчаткой и грозился разнести в пух и прах целый квартал.

Всё ещё сомневаясь в правильности выбора, патрульный отцепил от стены бронекостюм и стал расправлять его. За ним последовала и Кейси.

Плотникова, не церемонясь и не испытывая ни капли смущения, стянула с себя платье, из блестяще-серебристого ставшее грязно-серым. Тело почувствовало несказанное облегчение, и сразу же захотелось в горячую ванну.

Даско, увидевший майора абсолютно нагой, покраснел, но взгляда не отвёл. Плавные линии обнажённого тела девушки притягивали взор и возбуждали инстинкты. Полицейский вдруг жутко пожалел, что раньше ему не удавалось видеть подобную фигуру: стройную, но вместе с тем мускулистую, с хорошей загоревшей кожей, которую не портили даже несколько царапин и ссадин на руках и ногах. Подобную кожу, что даже на вид кажется нежным шёлком, сразу хочется потрогать, убедиться в её упругости и теплоте, почувствовать прикосновение собственных рук к небесной материи, и забыться, прильнув к ней лицом. За последнее время изрядно подуставший полицейский многое отдал бы сейчас за такое забытье, длись оно хоть вечность.

Пялящийся на голую разведчицу Даско не слышал, как его напарница пару раз как будто поперхнулась. Легкий удар в бок заставил его отвести от девушки взгляд и посмотреть на Кейси: та осуждающе мотала головой. Покраснев ещё больше, патрульный отвернулся и стал стягивать с себя бронежилет.

Тина прекрасно знала, что пара любопытных глаз пристально изучает рельеф её тела, и это доставляло ей большое удовольствие. В конце концов, обладая отличной фигурой, грех ей не похвастаться; подобное «случайное» обнажение сводило с ума многих мужчин и даже женщин, некоторые и вовсе на месте превращались в соляные столпы.

Бронекостюм медленно наползал на раздетую девушку, скрыв сначала ноги, затем обтянув ягодицы, и далее — по животу, спине, груди до самой шеи. Непринужденно вертящая округлостями Плотникова внутренне громко и заливисто смеялась, представляя округлившиеся глаза и висящую челюсть полицейского.

Через десять минут все трое были одеты в «Покровы». Активированная броня постепенно сжималась, плотно обтягивая людей. На завершение этого процесса требовалось ещё десять минут, которые были потрачены на выбор оружия.

Тяжелые крупнокалиберные пулеметы взять не представлялось возможным — только в «Сориале» можно управиться с этими металлокерамическими монстрами, плюющимися пакетными пулями. Пистолеты также не подходили — слишком малую пользу могли они принести при встрече с многочисленным противником. Выбор пал на автоматы «Кобра-М30» с подствольными гранатометами и возможностью вести лазерный огонь, если патронов больше нет. К сожалению, для лазерной системы оружия необходимо было тащить на спине увесистый генератор, что Тина отвергла сразу. Рассовав запасные обоймы по креплениям на броне, люди взяли по два таких автомата. В качестве дополнительного оружия в наспинные клеммы были отправлены автоматические пистолеты-пулеметы ближнего боя, именуемые с незапамятных времён «узи». Даско взял еще и портативную ракетницу; как Плотникова его не убеждала в ненужности тяжелой, хоть и портативной установки. Шон уперся и говорил: «Посмотрим, самая умная ты наша».

Экипированные, люди вернулись в гараж. С облегчением Тина отметила то, что теперь двигаться в темноте стало очень просто — в бронешлемы было встроено много полезных функций, в том числе и приборы ночного видения. Собравшись у присмотренного ранее флаера, команда устроила планёрку.

— Значит так, ребята, — слышался голос разведчицы в шлемофоне, — по воздуху мы пойдём параллельно улице, и я надеюсь, догоним блестящих. Если же не догоним, то, как я говорила, километрах в шестнадцати-семнадцати отсюда стоит «гриб». Придётся нам с боем проникать в него; заодно можем узнать что-нибудь полезное. Я не знаю, будет ли всё просто, или же кого-нибудь из нас убьют, поэтому говорю заранее: если не повезет мне, то уходите к центру связи и вызывайте орбиту.

— Послушай, а как ты узнаешь, что не пролетела мимо своей напарницы?

— Я почувствую её, Кейси, — ответила Тина, а потом засмеялась. — Не одна ты телепатка.

Когда брифинг был закончен, Плотникова как бы невзначай отметила, что выезд из гаража перекрыт. Пробурчав что-то нелицеприятное в адрес разведчицы, которая пропустила всё мимо ушей, Даско поднял ракетницу и прицелился. Короткий цилиндр со звуком «Ввшшшззз…» быстро покрыл расстояние до завала и разорвался, оглушительно встряхнув воздух.

Все трое быстро запрыгнули в полицейский флаер, который тут же сорвался с места и вылетел наружу через освободившийся проход. Вовремя, надо сказать, вылетел, потому что потолок гаража, встряхнутый взрывом ракеты, начал обваливаться большими многотонными кусками, пока всё что осталось от здания не просело.

Тина лишь покачала головой.

 

ЭПИЗОД 38

Один из островов Большого архипелага.

Планета Миранда.

— Шевелись, коровы! — подгонял один из охранников девчонок, вереницей шедших через комнату охраны в вестибюль особняка. Оксана взглядом пыталась отыскать Макса, но того нигде не было. Когда вся процессия оказалась в вестибюле, тот, что держал в руках лист бумаги, отдал распоряжения подчиненным вести девушек к клиентам согласно заказам. После легкого толчка в спину Оксана последовала за одним из охранников куда-то в другую сторону вестибюля. Там обнаружилась широкая лестница с позолоченными перилами, ведущая на второй этаж. Затем балконом и коридором мужчина в черном костюме провел девушку до малиновой двери. Из пакета, который он нес в руке, на пол повалились какие-то вещи.

— Переодевайся, — сухо произнес охранник.

Оксана опустила взгляд и заметила валяющиеся джинсы, хлопковую рубашку и пару зеленых носков. Выполнять требование она не торопилась, и недоуменно уставилась на мужчину.

— Я сам могу тебя переодеть, если хочешь, — с ноткой влажной похоти в голосе сказал он.

Этого девушка не хотела. Она быстро стянула с себя майку, подняла рубашку, пахнущую стиральным порошком с цветочными ароматизаторами, надела её и застегнула на все пуговицы. Затем так же быстро она сняла шорты, стараясь максимально прикрыться короткой рубашкой, и оделась в джинсы, узкие до боли в промежности. Потом натянула зеленые носки и протянула было руку к своим вещам, несмотря на ситуацию аккуратно лежащим в сторонке.

— Оставь, — одернул её охранник, всё это время с интересом и наслаждением наблюдавший за неловким переодеванием девушки. — Заходи. И чтобы всё было в ажуре.

Оксана медленно и робко прошла в открытую для неё дверь. Внутри царил полумрак, разбавленный лишь жидким светом настольной лампы, сиротливо приютившейся на тумбочке в дальнем углу комнаты. Разглядеть обстановку было сложно, однако девушка угадала квадрат окна за толстыми шторами, просторную кровать с балдахином, пару кресел. Сначала она даже подумала, что находится одна в комнате и клиент скоро подойдёт, однако звук голоса заставил её подпрыгнуть на месте от испуга и негромко взвизгнуть:

— Подойди поближе.

Голос шёл из угла с лампой. Теперь девушка увидела, что там стояло третье кресло, в котором кто-то сидел. Подойдя поближе, Оксана тем не менее не смогла разглядеть его лица, потому что на него не падал свет. Мужчина был виден лишь до середины груди: дорогой костюм светло-синего цвета с черным галстуком, белые туфли, начищенные до блеска, лежащие на коленях широкие ладони с длинными пальцами и рельефно выступающими венами.

— Повернись, — снова послышался голос. Почему-то Оксана подумала, что голос принадлежит пожилому человеку: он был суховат, с хрипотцой и словно немного «шамкающий».

Девушка послушно повернулась и снова заняла прежнее положение.

— Ты умеешь танцевать?

Она отрицательно мотнула головой, что получилось несмело и растерянно. Оксана умела танцевать и всегда ходила на всевозможные вечеринки в клубы и на дискотеки, разрешенные школьникам для посещения. Однако те полуэпилептические-полудикие движения сейчас она не расценивала как танец.

— А петь?

Девушка снова отрицательно покачала головой, отчего её светлые пряди испуганно колыхнулись. Она нервно перебирала подол не заправленной рубашки и старалась не поднимать глаз на незнакомца.

— Распусти волосы, — попросил он.

Мгновение Оксана стояла недвижимая, а затем протянула руки к резинке, схватившей на затылке волосы в «хвостик», и сняла её. Локоны плавно расправились и опустились вниз, подчеркнув овал лица. Их длины немного не хватало, чтобы достать до плеч.

— Ты очень красивая. Раздевайся.

Дрожь в теле из мелкой, почти незаметной стала перерастать в более крупную. По щекам девушки прокатились слезы, оставив влажные полоски, блестящие в лучах электрической лампы. За прошедшие сутки ей уже трижды приходится обнажаться перед незнакомыми людьми, хотящими только одного, и известно — чего. Уже третий раз она испытывает непередаваемую гамму чувств, начиная от отвращения и заканчивая страхом. Вспомнилась встреча с Марго, когда она ехидно спросила:

— Ты девственница?

Оксана сначала не поняла вопроса, но дочь Красавчика перевела на другой лад:

— С мальчиками спала?

До девушки через завесу стыда, страха и отчаяния наконец дошло, что имеет ввиду Марго. Она ответила отрицательно.

— Вот и чудненько, моя ты сахарная! Это прибавляет тебе ценности, а то ведь в наше время днём с огнем не отыщешь девочку, которая бы не трахалась. Лет с десяти начинают, дуры стоеросовые. — Марго скорчила удрученную гримасу.

И Оксана желала, чтобы и дальше всё было по старому: она по-прежнему чиста и — как бы ни звучало заезженно — ждёт того, кому может подарить самое ценное, что даёт природа женщине. Но подарить в обмен на нежность, ласку и любовь! Добровольно! А не так, как предстоит: насильно, похабно, через боль, тоску и одиночество… Щеки вновь смочились слезами, торопящимися догнать своих сестричек, пока те не высохли, и напитать их влагой.

Обреченно вздохнув с тихим всхлипом, девушка медленно расстегнула пуговицы рубашки. Так же медленно рубашка ниспала с её маленьких плеч. Синие джинсы обнажили плавные линии бёдер, чуть суховатые коленки, икры. На плотную ткань упали две крупные капли-слезы. Освободившись от носков, Оксана расстегнула и сняла прозрачный, ничего не скрывающий лифчик и такие же трусики. Абсолютно нагая, она стояла и беззвучно рыдала.

Сидящий в кресле мужчина молчал, и было видно, как его грудь медленно, размеренно поднимается в такт дыханию. Девушка физически ощущала, как его взгляд скользит по нежному юному телу, примечает все самые сокровенные детали, осматривает интимные места…

— Ложись на кровать.

Уже мало что сознавая, находясь как будто в зомбированном, трансовом состоянии, Оксана медленно, едва держась на ногах, прошла к кровати и упала в теплые объятия шерстяного одеяла лицом в подушки. Недвижимая, она лежала так долго, ждала необратимых последствий, жестоких и грязных как вирус чумы, а слезы продолжали градом литься из глаз.

Она даже не заметила, как погрузилась в ровный, спокойный сон без сновидений.

 

ЭПИЗОД 39

Город Керинг.

Планета Офелия.

Флаер с тихим гудением взмыл над руинами Керинга и взял курс на возвышавшийся в дымке гари и пара космический корабль блестящих, освещенный горящими факелами газопроводов. Шон сидел на месте пилота и крутил штурвал из стороны в сторону; машина послушно маневрировала меж хаоса разрушений, выхватывая лучами фар искореженные остовы домов, чёрными окнами уставившиеся в ночь.

Даско старался не подниматься высоко, чтобы с корабля их невозможно было заметить. Тина и Кейси молча сидели позади; каждая из девушек пыталась обнаружить майора Макееву: Кейси с помощью своих экстрасенсорных способностей, Тина — с помощью вшитого под кожу микрочипа. И если вторая чувствовала приближение к напарнице, то первая девушка ощущала, как некие холодные тиски всё сильнее сжимают затылок. Вскоре все трое испытали странное чувство, будто некий громадный глаз открылся где-то в самом сердце инопланетного корабля; открылся и уставился прямо на них.

— Сажай тут, — раздался голос Плотниковой в шлемофоне полицейского, когда до «гриба» осталось меньше полукилометра.

Выбрав более или менее чистую площадку, Шон плавно опустил каплю флаера. Вокруг уже не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало центр крупного города: лишь одни беспорядочные нагромождения — словно скалистые хребты — чёрных глыб. Весь путь, что преодолела новорожденная команда, не встретился ни один блестящий, ни один человек.

Даско глянул назад — затемненное стекло шлема закрывало его лицо, но по голосу чувствовалась напряженность:

— Ну?

Тина молчала. Ощущение странного взгляда не давало возможности сосредоточиться на импульсах микрочипа — секрете её «телепатии». Повернув голову в сторону полицейских и немного подумав, она, наконец, решительно сказала:

— Идём. Она на корабле.

Двери машины поднялись, и троица ступила на ещё теплую почву, некогда казавшуюся навечно погребенной под слоями асфальтобетона. Микрофоны бронекостюмов не доносили ни единого звука, датчики движения и биоматерии также молчали. Медленно, водя дулами автоматов из стороны в сторону, люди начали продвигаться к цели.

За вершинами «хребтов», еле заметная в ночной темноте, возвышалась громада корабля. Под ногами похрустывали мелкие камешки. Звёзд по-прежнему не было видно, хотя ветер дул уже достаточно долго.

Шон нервничал. Непонятно, почему он согласился помогать разведчице, зачем полез спасать её же напарницу. Конечно, поступок этот благородный, и всякий полицейский просто по долгу службы обязан вызволять попавших в беду. Непонятна была та часть его согласия, в которой он фактически подписал свой смертный приговор: Плотникова наверняка оказалась права, когда сказала, что вернуться могут не все. Чёрт, быть героем хорошо, но страшновато. Тот, первый блестящий, с которым Даско имел дело, чуть его не убил, а здесь, вокруг корабля их, наверное, десятки, если не сотни. Главное — не забыть целиться в голову. Кейси говорит, что это единственное уязвимое место.

А что их будет ждать на корабле? (Хотя туда надо ещё добраться…) Монстры, каких свет не видывал? Ловушки? Капканы? И ведь поперся сюда, говоря откровенно, только потому, что Кейси согласилась помочь разведчице. Вот и ответ. Откажись тогда сейт, Шон отказался бы тоже. Вдвоем они давно уже достигли бы центра связи, а там можно запросить подмогу с орбиты.

Хотя поздно рассуждать об этом. Теперь нужно не помереть, да не дать этого сделать Кейси. Ну и майору, конечно: хоть и самоуверенная до невозможности, а тоже человек, при этом чертовски красивый человек, надо сказать. К тому же не из скуки она пошла сюда и повела за собой полицейских. Втроём будет проще отыскать ту, вторую разведчицу, поэтому быстро это делаем, и сваливаем.

Троица, наконец, пересекла последние «холмы» и вышла на почти ровную «поляну», в центре которой стоял инопланетный корабль, закрывая собой почти весь горизонт. От его «ножки» тянулись странные отростки, напоминающие корни исполинского дерева, которые замысловато переплетались между собой и уходили в землю. Багровое тело «гриба» покрывали большие наросты, а некоторые из них слабо светились, как светятся фосфоресцирующие лягушки, миллионами обитающие в болотах Миранды. Почти с каждого нароста спускались длинные «канаты», перемешиваясь на земле с вязями «корней».

Тина взяла «Кобру» поудобнее и медленно сделала оборот на триста шестьдесят градусов, продолжая при этом двигаться в сторону корабля. Странно, что вокруг нет этих самых «блестящих», которых видел Даско. Может быть, предположение, что они делают себе подобных из уцелевших людей, неверно? Хотя сейчас в этом нет никакой разницы — Лика на корабле: микросхема под кожей давала именно такие импульсы. И если Лика жива и находится в сознании, то уже давно почувствовала приближение напарницы — такой же чип вшит и ей.

С неизвестного корабля их, скорее всего, заметили: вряд ли цивилизация, за час уничтожившая целый мир, не обладает простейшими приборами обнаружения. Следовательно, отсутствие блестящих «зубастиков» есть некая ловушка. Что ж, если суждено погибнуть, выручая подругу — это достойная смерть.

Не факт, что на корабль вообще удастся проникнуть: не видать нигде напоминаний о входе, табличек с надписью «Добро пожаловать» и прочего…

Когда Тина стала думать, что внутрь корабля попасть не удастся (не пробивать же дыру автоматами), в отдалении, в теле «гриба» внезапно появился проход. Призрачный голубоватый свет лился из него на переплетения непонятных отростков.

— Бегом, — скомандовала майор, — Вон вход появился.

Как он появился, так же точно мог и исчезнуть, и, не теряя времени, все трое припустили. По мере приближения к кораблю бежать было всё труднее и труднее: диаметр «корней» увеличивался. В конце концов, бежать уже не было возможности, вместо этого приходилось перелазить через отростки, перепрыгивать с одного на другой.

Определить, из какого материала они созданы, не получалось. Явно это что-то твёрдое, но вместе с тем и упругое — идти гораздо мягче, чем по камням.

Облаченные в тёмно-синюю броню «диверсанты» взобрались на последнее препятствие и оказались перед входом. Им являлась дыра около трёх метров в поперечнике, по краям которой со стенок свисала зелёная липкая слизь. Дальше шёл туннель такого же диаметра, поворачивая в отдалении вправо; голубоватое свечение испускали стенки тоннеля.

Кейси, побледневшая от волнения, стояла у входа в чужой корабль и слегка качалась. Ощущение взгляда не просто возросло, а стало кричащим, галдящим миллионами языков одновременно. Соображать было трудно, и хотелось одного — побыстрее отсюда убраться: слишком сильным и неприятным было воздействие корабля на телепатический орган девушки.

— Идти рядом, не теряться. Увидите врага — стрелять на поражение, — чётко сказала Плотникова. — Первой иду я, затем Кейси: Шон, прикрываешь тыл.

Гуськом они вошли в странный грибовидный корабль, на борту которого находилась Анжелика Макеева. Датчики бронекостюма по-прежнему молчали: никаких движений, никакой органики, никаких вредных или опасных излучений. Странным являлось и то, что в инфракрасном спектре корабль изнутри ярко светился, как будто стенки округлого туннеля были нагреты до семидесяти градусов Цельсия.

Светящийся проход пару раз вильнул, а затем показалась развилка: один туннель уходил вверх под небольшим углом, другой же — резко влево. Не замедляя шага, Тина стала подниматься наверх, а за ней потянулись и остальные. Этот проход вскоре снова разделился, но уже на три направления: вниз, и два вверх. Тина снова выбрала путь безо всякой системы, наугад. И так продолжалось ещё несколько раз: очередной туннель заканчивался развилкой, выбор дальнейшего пути по принципу «детской считалочки», движение. Однажды им попалась некая пещера, со странными сферическими «сталактитами», и такими же светящимися «сталагмитами». В некоторых местах своды проходов были обильно покрыты слизью, и температура воздуха превышала девяносто градусов.

Наконец команда оказалась в громадном зале, если такое слово уместно при описании внутренних помещений корабля. Пол и стены зала были покрыты буграми; некоторые из них светились, другие нечасто пульсировали. Большие пористые шары свисали с высокого потолка на затвердевшей слизи и чуть заметно раскачивались. Под каждым из них располагались бассейны неправильной округлой формы с зеленоватыми кромками. Жидкость, наполнявшая бассейны, слабо мерцала. Зал не имел ни одной прямой линии — как и всё внутри «гриба» — и был в форме приплюснутой полусферы с радиусом основания около полутора сотен метров.

— Ничего себе, — констатировал Шон.

— Будьте внимательны, — оглядывалась Тина. Биодатчики брони регистрировали присутствие органических существ поблизости. — Здесь кто-то есть.

Кейси последних слов спутников не слышала: её сознание полностью поглотили голоса, орущие вокруг. Гвалт голосов был не бессмысленным — патрульная это понимала. Похоже, кто-то пытался сказать ей нечто важное, но что именно, разобрать было невозможно. Чисто рефлексивно Кейси двинулась вослед людям, когда те направились вглубь сумрачного зала.

Подойдя к ближайшему бассейну, Тина охнула. Вставший рядом Шон последовал её примеру, после чего они оба уставились друг на друга в непрозрачные стекла бронешлемов.

— Матерь Божья, что здесь происходит? — медленно проговорил Даско, снова переведший взгляд на бассейн.

В абсолютно неподвижной зеленоватой жидкости, наполнявшей неглубокую полость, лежал человек. На нём полностью отсутствовала одежда, на теле не было ни единого волоска, а глаза с лысыми веками, лишенными ресниц, широко смотрели в никуда. Сказать, живым он был, или нет, являлось невозможным, но, скорее всего, он был мёртв, попросту захлебнувшись.

— Надо осмотреть все бассейны, — скомандовала Тина. — Кейси, оставайся здесь. Шон — со мной.

— Мы что, не будем его доставать? — спросил Даско, имея ввиду лежавшего в жидкости человека.

— Ты думаешь, он жив? — Вопросом на вопрос ответила Плотникова, затем развернулась и пошла к следующей полости. Шон немного помедлил и последовал за ней.

Здесь было много людей: мужчин и женщин, старых и совсем молодых. Большинство из них, как и первый, были абсолютно лысы, но на некоторых ещё сохранились волосы. Гладкие тела с бледной, почти белой кожей недвижно покоились в неизвестной жидкости, полностью скрытые под нею. Кто их сюда поместил и зачем они здесь находились, оставалось только гадать.

Тина больше не останавливалась у бассейнов — лишь бросала взгляд и шла дальше. Шон в это время проверял другие, не веря в реальность происходящего. Два раза он останавливался и разглядывал покоящихся в зеленых ваннах людей: первый раз, широко раскинув руки и ноги и смотря в потолок, лежала совсем юная девчушка — лет девяти-десяти; во второй раз Даско чуть было не закричал, когда в очередном бассейне увидел Хаккама Веласкеса, Собаку Баскервиллей, начальника Управления Полиции. Вместо крика в горле встал холодный и липкий комок.

Полицейский даже забыл, с какой целью заглядывает в нишу за нишей, зачем всматривается в лица людей, когда-то бывших живыми. А ведь у каждого из них существовала своя жизнь, своя судьба, свой характер, свои интересы и стремления, свои тайны. Каждый кого-то любил, кого-то ненавидел, о ком-то думал хорошо, о ком-то — плохо; каждый мог смеяться и плакать, петь песни и вспоминать прожитые годы, гулять по городу и покупать дешевые гамбургеры в кафетерии супермаркета. Веласкес, к примеру, мог беспрестанно орать. Эти люди могли всё, пока были живыми. Теперь же им ничего не нужно; теперь они ничего не могут.

Из задумчивости Шон вышел, когда вдруг заметил в следующем бассейне длинноволосую блондинку, по описанию подходящую под напарницу Плотниковой. Её голубые глаза были безжизненно распахнуты.

— Майор! — сказал он медленно, — Я, кажется, нашёл…

В три прыжка Тина оказалась рядом с полицейским. Быстро опустившись на колени, она погрузила руки в зеленоватое желе (на поверку это оказалось именно тягучее желе, а не жидкость) и обхватила тело напарницы. Небольшое усилие — и Лика была уже на руках стоявшей девушки; с её кожи свисали и падали на пол с противным хлюпающим звуком ошметки наполнявшей бассейн массы.

— Теперь живо отсюда! — скомандовала Плотникова.

Вдвоём они быстро пошли к выходу из кошмарного «зала».

— Кей, уходим! — обратился полицейский к напарнице-сейту.

Пройдя шагов двести по извилистому светящемуся коридору, Шон обнаружил движение: кто-то преследовал людей. На секунду раньше преследование заметила Тина. Не сбавляя шага и продолжая нести подругу на руках, она проговорила в микрофон шлема:

— Даско, контролируй тыл. Кейси, ты прикрывай его. Проход узкий, работать можно только по двое.

Троица ускорила шаг и перешла бы на бег, но Кейси постоянно отставала. У полицейского промелькнула мысль, что его напарница уже давно ничего не говорила, и вообще… Вдруг та резко остановилась.

— Что случилось, Кейси? — никакого ответа. Шон взял ее за плечи и встряхнул. — Ты в порядке?

— Ну что вы встали, черт бы вас побрал?! — Тина развернулась и бросила взгляд в глубину прохода. — Даско!

С той стороны, откуда возвращались люди, бежали блестящие. Тина сразу узнала их по рассказам полицейских: массивные, бронированные пришельцы, в отражающем, почти зеркальном панцире. Датчики «Покрова» регистрировали как минимум сорок движущихся объектов в радиусе ста метров.

Майор перекинула безвольно болтающееся тело Лики на левое плечо, а другой рукой направила автомат в переливающуюся толпу. Раздалась длинная очередь, выстрелы затрещали в ушах, приглушенные звуковыми фильтрами боевого костюма. Шон инстинктивно пригнулся, пытаясь увернуться от пуль в узком туннеле, и потащил Кейси за руку.

Трафф-трафф-трафф-трафф-трафф-трафф-… - теперь заговорил и автомат полицейского. Скачками он отступал и бегло стрелял. Кейси какими-то размягченными движениями следовала за ним. Казалось, её абсолютно не затрагивает начавшаяся пальба.

Пули пСЦМ вонзались в толпу блестящих одна за другой. До преследователей оставалось метров тридцать, и разобрать, наносит ли им оружие какой-либо урон, было невозможно. Тина переместила указательный палец с курка автоматического огня на кнопку гранатомета. Две гранаты с разницей в секунду пронзили расстояние до блестящих. В узком проходе эффект от взрывов оказался весьма ощутимым, так что Шон едва устоял на ногах. Тоннель заволокло дымом, и его освещение как будто бы ослабло.

— Быстрее, бежим!

Тина, с напарницей на плече, и Шон, влекущий за собой Кейси, бежали к выходу. С тревогой Плотникова осознала, что дорога назад явно отличается от той, по которой они пришли. Туннель разветвлялся совсем не так, оказывающиеся на пути «помещения» раньше не существовали — Тина могла бы поклясться. В итоге девушке пришлось выбирать направление на очередной развилке наугад, и применять этот принцип дальше. Разрыв гранат приостановил погоню, но медлить было нельзя.

Внезапно Кейси запнулась обо что-то и во весь рост растянулась на волнистом полу. «Кобра» соскочила с её плеча и проехала по коридору. Шон нагнулся, чтобы поднять неловкую напарницу и тут же услышал сухие щелчки автоматического огня за спиной. Подняв голову, он увидел, как прямо из стены туннеля, словно проходя сквозь неё, с влажным звуком появлялись блестящие. Красные их глаза ярко пылали на фоне зеркальных голов.

Полицейский выругался от неожиданности и стал оттаскивать лежащую ничком девушку-сейта.

— Даско, быстрее поднимай её! — голос Тины почти срывался от крика. Разведчица опустила Лику на пол и схватила второй автомат. Теперь сразу из двух стволов вырывались пламенные языки.

Тра-рафф-тра-рафф-тра-рафф-тра-рафф…

— Кейси, вставай же! Вставай! — Шон схватил её подмышки и поставил на ноги. Та, шатаясь, медленно побрела по проходу.

Блестящих, лезущих сквозь стены, становилось всё больше. Приближались и те, которых приостановил взрыв гранат. Полицейский последовал примеру Плотниковой и теперь палил вглубь коридора сразу из двух автоматов, держа оборону. Серебристым монстрам пули словно бы и не вредили. Они лишь дёргались и отлетали назад, но затем поднимались и снова наступали.

Вспомнив свой первый опыт общения с блестящими, Шон вместо беспорядочного огня стал целиться в голову, стараясь попасть пришельцам между глаз. Эта тактика незамедлительно дала положительный результат: монстры кувыркались и летели назад, после чего редкий из них снова поднимался.

В визоре бронешлема Тины часто замигал красный огонек — магазин «Кобры» был пуст. Второй автомат уже валялся у её ног, запасные обоймы израсходованы. Отбросив отработавшее оружие — применять гранаты было слишком рискованно на таком малом расстоянии — она выхватила из креплений на спине пистолеты-пулеметы. Тина понимала, что скорострельные узи не причинят врагу ровным счетом ничего, раз такое оружие как «Кобра-М30» оказалось бессильным.

Бой уже шел минуты две. Около тридцати блестящих валялись в разных позах и истлевали, напоминая, что никакие они не пришельцы, а обычные люди, использованные весьма необычно. Ещё двадцать с лишним бронированных монстров неумолимо приближались. Жалкие десять метров до них превратились в девять, затем в восемь, затем в семь, в шесть, в пять…

— Даско, отходим! Прикрывай! — крикнула Плотникова полицейскому в черно-синем «Покрове» и развернулась. Лика по-прежнему была без чувств, а вот Кейси в туннеле видно не было. «Должно быть, она ушла дальше по коридору», — подумала Тина, но почему-то ей самой в это почти не верилось.

…Ни разведчица, ни полицейский в пылу боя не заметили, как позади стоявшей понурив голову девушки тихо и внезапно разверзлась стена, и отбрасывающие мутные блики массивные руки затащили Кейси в образовавшуюся дыру, после чего эта дыра заросла, не оставив после себя никакого следа…

— Шон, Кейси нет!

— Что? — полицейский круто развернулся, подставив врагу спину. Тут же блестящий, находившийся ближе всех остальных, стремительно прыгнул и подмял под себя Даско. Сокрушительный удар ноги отбросил его назад; «Покров» в районе правой стопы Тины ощутимо деформировался.

— Где она? — вставая, крикнул Шон. Прикладом автомата он смял безобразную пасть подскочившего врага. Плотникова в упор расстреляла двух блестящих и подхватила тело Лики. Один из «узи» был пуст, второй почти пуст, а времени на перезарядку не оставалось. Оба пистолета-пулемета полетели прочь.

— Даско, она пошла к выходу! Бегом!

Тина сняла с пояса ручную гранату, активировала и метнула в наступающую толпу блестящих. Офицеры со всего духу припустили в обратную сторону, и ровно через четыре секунды ударной волной их сбило с ног. Бронекостюм выдержал взрыв, но Тина постоянно боялась за Анжелику — её обнаженное тело не было ничем защищено.

Люди поднялись и снова побежали. Проход больше ни разу не разветвлялся и шёл под небольшим углом вверх. Примерно через двести шагов показался его конец: темное пятно ночного неба, затянутое слабо светящейся пеленой густых облаков. «Выход» располагался на высоте никак не меньше полутора сотен метров над землей… Нечего было и думать о том, чтобы прыгать с такой высоты.

— Ты сказала, что она пошла сюда! — голос Шона был напряжен, и Тина не поняла, кричал он или просто громко говорил.

— Майор, где Кейси?!

Вместо ответа Даско услышал противное свистящее шипение за спиной; было ясно, что преследователи настигли их. Медленно люди развернулись.

Толпа блестящих с уродливыми ротовыми отверстиями и красными прорезями на месте глаз медленно приближалась, чуть согнувшись, чтобы в любой момент стремительно прыгнуть.

Огнестрельного оружия на врагов не хватит. Мысль пробиться сквозь них выглядит весьма нелепо. Значит, осталось как минимум три выхода: просто прыгнуть вниз и, очевидно, погибнуть; закидать этих уродов гранатами, и в этом случае ударная волна выкинет всё что можно вон из туннеля — тоже смерть; третий выход — это элементарное чудо…

Медленно Тина потянулась к гранате на поясе, достала её и выдернула кольцо активатора. Если чудо не придет через четыре секунды, то, как говорится, прощай оружие!..

Вдруг обострившееся чутье Плотниковой дало подсознательную команду телу: она выбросила гранату, схватила Шона за руку и крикнула: «Прыгай!» Ничего не понявший полицейский полетел спиной вниз, увлекаемый девушкой. В этот же миг из прохода вырвался смерч огня и раздался взрыв гранаты.

Удар о землю произошел слишком рано, как показалось патрульному, да к тому же он всё ещё ощущал себя вполне живым и даже невредимым. Лишь долгое мгновение спустя он осознал, что лежит на обтекателе какой-то летательной машины, уносящей их прочь от проклятого грибообразного корабля.

 

ЭПИЗОД 40

Полигон виртуальной реальности.

Планета Техно.

— Может быть, стоит немного передохнуть? — прохрипел Поль, обливаясь потом. Ползти сквозь дебри проводов, труб и потолочных перекрытий в бешеном темпе было очень трудно, и игрок попросту задыхался.

Вик прекратил движение и развернулся. Его лицо было красным и мокрым.

— Черт, нам повезло, что мы смогли свалить от этой штуки!..

— А что это было, если не секрет? — закашлявшись, спросил Поль.

— Та штука? О, это был киборг-асассин типа «Скорпион», поступивший на вооружение лет тридцать назад. Если бы дверь не открылась…

Он замолчал, обтирая лицо ладонью.

— Киборг принадлежит отряду зачистки?

— Возможно. Или системе безопасности Технодрома, которая по логике вещей должна сойти с ума и мешать игрокам продвигаться к поверхности. Как бы там ни было, «Скорпиона» встречать не стоит. Даже в тяжелых бронескафандрах.

— Спасибо, что спас мне жизнь, — сказал Поль.

— Пустяки, — поморщился Вик. — Давай попробуем вылезти из этих лабиринтов куда-нибудь…

Он вгляделся вниз, сквозь ячеистые перекрытия. Игроки находились над каким-то складом, почти не освещенным. Внешне все было тихо и безопасно.

Попыхтев, Вик смог отодвинуть одну из панелей навесного потолка и спрыгнул вниз.

— Кажется, в этот раз нам крупно повезло, приятель! — услышал Поль тихий свист спутника.

Оказавшись внизу, игроки восторженно оглядывали то, что открылось их глазам. Даже при слабом свете почти мертвой лампы они видели стеллажи, десятки стеллажей с разнообразным оружием.

— Вот так! — радовался Вик. — Просто отлично!

От паники не осталось и следа, и люди стали хватать и вертеть в руках оружие точно дети, оказавшиеся одни в магазине игрушек.

— Да тут есть все что хочешь! Смотри, Поль, даже ракетометы! Видишь? Поль!

— Вик, подойди на секунду. Я кое-что тебе покажу.

Вик быстро оказался подле приятеля и сразу же увидел то, о чем говорил Поль.

— Если я не ошибаюсь, это полицейский вариант тяжелого боевого скафандра «Кирасир» — броня «Сориал»!

— Так точно, приятель! Ну-ка, дай проверить, есть ли в них энергия…

Вик быстро пробежался пальцами по одному из миниатюрных терминалов, которые были вмонтированы в стену рядом с каждым скафандром, и ликующе воскликнул:

— Они полны энергии! С такими доспехами мы сможем пробиться хоть в Царство Небесное!

— Ты предлагаешь нам влезть в эти штуковины? — скептически спросил Поль.

— Естественно! Это в сто раз лучше, чем бегать по Технодрому в жалких бронежилетах!

— Но они такие громоздкие… Если нам повстречаются другие киборги, мы вряд ли…

— Не будь идиотом, дружище! — перебил Вик. — «Сориалы» снабжены нейроинтерфейсом, так что чувствовать ты себя будешь так же свободно, как балерина на льду. И передвигаются они быстрее твоих двоих…

Поль продолжал с сомнением поглядывать на поблескивающие роботизированные скафандры в два с лишним метра высотой, а Вик уже протискивался в один из них.

— Ну и что мы медлим? — Вик кивком указал на соседний бронескафандр.

Поль с помощью инструкций спутника разобрался, каким образом протиснуться внутрь «Сориала». Едва он почувствовал, что занял требуемое положение, автоматика боевого комплекса ожила. Тело во всех местах сдавили упругие ткани, сразу начавшие охлаждение организма. Напротив подбородка загорелось миниатюрное, но весьма информативное табло, где-то в глубине скафандра почти неслышно заурчал генератор.

Поль попробовал переставить ногу и чуть не упал, когда скафандр, подчиняясь движению человека, сделал шаг вперед.

— Ни хрена себе балерина! — Поль был крайне удручен полученным результатом. — Да я в нем и десяти шагов не пройду!

Вик рассмеялся и, в отличие от спутника, довольно свободно отошел от стены. Желая немного повеселиться, он даже попрыгал на месте и произвел несколько движений, похожих на танцевальные па.

— Может, я в неисправный скафандр влез? — предположил Поль. — Скажи, как отсюда вылезти!

— Стоп! — Вик поднял руку, и его «Сориал» сделал то же самое, подняв здоровенную черную ручищу. — Погоди.

Солдат подошел к терминалу Поля и что-то нажал. Сначала ничего не произошло, но потом Поль почувствовал резкий укол в шею чуть ниже затылка. Сознание на миг помутнело, в глазах засверкали яркие разноцветные круги, но тут же все неприятные ощущения кончились. И осталось очень непривычное, очень смутное и довольно приятное ощущение силы.

— Попробуй сейчас! — подбодрил Вик. — Пройдись.

Поль поднял ногу и сделал шаг. Затем другой. На этот раз движения давались так легко, что он даже испугался. Передвигать лишь собственное тело раньше было труднее, чем сейчас двигаться в тяжелом бронескафандре.

— Вот это да! — улыбался Поль. — Совсем другое дело!

Вик рассмеялся и хлопнул спутника по спине. Не смотря на поддержку роботизированной системы Поль едва устоял на ногах.

— Пошли посмотрим, есть ли здесь подходящее оружие для «Сориалов». — Вик зашагал в полумрак арсенала, а на корпусе его брони вспыхнули яркие фонари, мигом уничтожив темноту. Поль последовал за ним и даже не удивился, когда прямо перед глазами, проецируясь, как показалось, сразу на сетчатку, засветились различные данные, необходимые бойцу в полевых условиях. Поль знал, что температура его тела равна тридцати шести целым семи десятым градусов по шкале Цельсия; он знал, что энергозапас скафандра равен девяносто девяти процентам; он знал, что все узлы и системы брони исправны и так далее… Едва подумав о фонарях, Поль заставил свой скафандр включить внешнее освещение.

— Красота! Никогда бы не подумал, что в боевых скафандрах так приятно двигаться!

— Потому пехотинцы никогда не жалуются на свою работу! — подмигнул Вик. — Нейроинтерфейс — это как наркотик. Попробовав раз, хочется еще и еще.

Неподалеку от «припаркованных» скафандров обнаружились штативы с пулеметами системы «вулкан» и несколькими тяжелыми альтернативными видами оружия: плазмоганами и фотонными ружьями. Вик первым делом бросился к плазмогану, но энергия оружия оказалась равна нулю. Фотонные ружья тоже были разряжены, что вызвало тихую, но бурную волну ругательств со стороны солдата. Зато «вулканы», питавшиеся от самих скафандров, оказались в полном снаряжении.

— Эти пулеметы — основное оружие, которое используют вместе с тяжелой броней, — пояснил Вик. — Конечно, они слабее альтернативного оружия, но наших зомбированных приятелей будут рвать на мелкие кусочки.

Он ловко присоединил один из пулеметов к броне: толстый кабель интерфейса аккуратно вошел в гнездо на плече скафандра, несколько упоров обхватили предплечье, встали на свое место локтевые зажимы. Пулемет выглядел продолжением руки «Сориала» и совершенно не мешал движениям, хотя его шестиствольный конец был достаточно длинным. Вик свободной рукой взял обойму величиной с древний энциклопедический словарь, и вставил в паз оружия.

— «Вулканы» могут стрелять разными пулями, но чаще используют пакетные: одновременно вылетают заряды с бронебойным и разрывным эффектом, а также пули со смещенным центром тяжести — в зависимости от типа обоймы. Бронебойные и разрывные заряды используют для поражения легкой техники и солдат, облаченных в подобные скафандры. Пули СЦМ применяют против легко защищенных и незащищенных врагов.

Вик вставил в пулемет еще тринадцать обойм — получилось толстое кольцо, окаймляющее оружие. Затем он присоединил подствольный гранатомет и взялся за установку второго пулемета.

Поль подошел к штативу, поднял оружие и, не зная, как его прикрепить к скафандру, стал поворачивать туда-сюда. Вдруг сервоприводы «Сориала» перестали подчиняться игроку и зажили собственной жизнью. Через несколько секунд пулемет уже был корректно присоединен, о чем свидетельствовала бодрая надпись в глазах Поля. Наполнившись энтузиазмом, он стал заряжать «вулкан» точно так же, как делал это Вик.

— Интересно, зачем здесь такой арсенал?

— Как зачем? Это ведь секретные лаборатории! Мало ли кому взбредет в голову завладеть местными военными тайнами. Вот на такие случаи и нужен арсенал, битком забитый оружием.

— Значит, где-то должны быть казармы, битком забитые людьми, — продолжил рассуждения Поль.

— Логично. Но я думаю, что людей там нет. Одни трупы.

Смеясь над собственной шуткой, Вик прикрепил к левому плечу скафандра внушительных размеров ящик со скругленными ребрами. На вопрос напарника, что это такое, он ответил:

— Портативная ракетница. Имеет четыре самонаводящихся ракеты и четыре мины-ловушки вроде «лягушек». Рекомендую установить себе такую же.

Поль последовал рекомендации и прикрепил на свое плечо ракетницу. Однако Вик не успокаивался и продолжал рыскать по арсеналу в поисках дополнительных приспособлений. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем он кинул в руки Поля странную вещицу не крупнее простого пистолета.

— Это лазерная система боя. Питается напрямую от брони. Действует совершенно автономно и только в тех случаях, когда действительно нужна огневая поддержка. Честно говоря, я раньше таких штук не использовал и знаю о них лишь понаслышке, но… чем черт не шутит, глядишь, пригодится!

Они прицепили лазеры на правые плечи.

— Теперь вроде всё готово. — Вик напоследок окинул взглядом арсенал. — Более нам не имеет смысла брать что-либо. Мы и так ходячие машины убийства. Дай бог не встретить только киборгов да тяжелую технику, а там и на поверхность выйдем.

После этих слов лицо Вика закрыл плексиглас бронешлема. Поль знал, что плексиглас способен изменять уровень своей тонировки в зависимости от условий боя. В данный момент тонировки на шлеме Вика не было, и Поль мог видеть его ухмыляющуюся физиономию.

— В «Сориал» встроена кое-какая система жизнеобеспечения. Введи себе дозу стимуляторов! — Голос Вика теперь шел из шлемофона.

— Зачем?

— Пропадет чувство голода и жажды. К тому же ты будешь чувствовать себя намного бодрее!

Закрылся шлем Поля, и он почувствовал, как куда-то во внутреннюю поверхность бедра почти незаметно вошла игла, производящая инъекцию стимулятора. Помимо информации, выдающейся на сетчатку (какой-то метод нейростимуляции, подумал игрок), плексиглас шлема отображал дополнительную. Например, количество патронов в двух пулеметах равнялось трем тысячам тремстам тридцати шести. Ракет в наплечной ракетнице было и в самом деле четыре, и еще где-то в ее недрах запрятались четыре мины-ловушки. Кроме того, Поль видел перекрестия двух прицелов, соответствующие пулеметам, небольшой экран эхолокатора, и быстро определил, где находится система наведения лазера.

Готовый вступить в бой, он прошел за Виком к выходу из оружейной комнаты. Теперь он не чувствовал никакого страха, как было вначале, при встрече с селесидами или «Скорпионом». Он не чувствовал неуверенности в победе и благополучном завершении Игры. Он был счастлив, что стал участником такого сверхпроекта, как «Технодром». Им овладел азарт игры, желание уничтожать, уничтожать и еще раз уничтожать…

Он шагнул вслед за Виком из арсенала…

…и испугался до такой степени, что едва не потерял сознание…

 

ЭПИЗОД 41

Город Керинг.

Планета Офелия.

Через открывшийся люк офицеры проникли на борт десантного бота типа «Мотылек». Первым делом Тина положила Анжелику на контейнер с оружием и принялась осматривать её тело. Несколько ушибов и царапин, полученные во время стремительного бегства, однозначно сломанная рука — перелом произошел в тот момент, когда они упали на корпус бота. Больше травм при беглом осмотре обнаружить не удалось; в целом же Анжелика была жива — еле заметно колыхалась её грудь при дыхании.

После осмотра напарницы Тина прошла в кабину пилотов. Одно из двух мест занимал человек в летном комбинезоне. Не оборачиваясь, он сказал:

— Летим на орбиту, дамы и господа. Скоро здесь будет жарко.

— Кто вы?

— Подполковник Симмонс, мэм. Послан, чтобы спасти вас.

— Посланы кем?

— Вашим начальством, майор. Генерал Газимов вкупе с адмиралом Волошиным сделали мне предложение, от которого я не смог отказаться. Впрочем, — добавил пилот, обернувшись и взглянув на снявшую шлем девушку, — мне кажется, что рисковал я не зря.

— Что вы имели ввиду, когда говорили, что здесь скоро будет жарко?

— Через пятнадцать часов планета будет уничтожена Флотом.

Шон стоял позади Тины, в отсеке десанта, и слышал весь разговор. Когда до ушей полицейского донеслись последние слова подполковника, он снял со стены винтовку, проверил заряд, выключил предохранитель и направил ствол на Симмонса:

— Разворачивайтесь, подполковник. Мы возвращаемся.

— Что? — Симмонс оглянулся и смачно выругался на двух языках одновременно. — Ты с ума сошел, солдат?

— Немедленно разворачивайтесь, иначе я вас убью.

Тина сделала шаг к Даско, но остановилась, когда ствол винтовки переметнулся на неё.

— Шон, положи оружие, прошу тебя!

— Вы спасли свою напарницу, майор, и я вам в этом помог. Теперь я хочу спасти свою напарницу и не прошу вас о помощи. Лишь доставьте меня обратно, и можете улетать куда хотите. — Шон говорил медленно и тихо, что показывало полную его решимость.

— Офицер, я вам приказываю вернуть оружие на место, иначе… — подполковник недоговорил. Вместо этого он резко повернул штурвал вправо, и бот круто завалился на бок. Тина ухватилась за шлюзовую дверь кабины, а Шон больно ударился об откидные сиденья для десанта. Подполковник выхватил пистолет из кобуры, но полицейский вовремя заметил это. В следующий миг вспышка острой боли разорвалась в правом плече Симмонса. Пистолет выпал из его руки.

— Твою мать, гребаный сопляк! — зашипел подполковник.

— Я предупреждал вас. Возвращайтесь, или, Богом клянусь, я вас застрелю!

Тина, не сводя прищуренных глаз с Даско, сказала пилоту:

— Делайте, что он говорит, подполковник.

— Да вы что, больные все?! Хотите сгореть заживо в плазменном аду? Я же вам сказал: меньше чем через пятнадцать часов планета будет уничтожена!

— Я приказываю вам вернуться, сэр.

— Приказываете? Послушай, девочка, хоть ты и агент СОВРа, но ты всего лишь майор, а я как-никак подполковник, и…

— Симмонс, мы должны вернуться, чтобы спасти его напарницу, — кивнула головой в сторону полицейского Тина. — Времени вполне хватит.

Симмонс буквально зарычал, но бот всё же развернул. Видимо, он обязан был исполнять приказы спецагентов, хоть и по званию нижестоящих.

— Шон, можешь опустить винтовку. Я помогу тебе спасти Кейси. Во всяком случае, мы попытаемся…

Тина прошла к контейнерам с оружием. Десантный транспорт типа «Мотылек» был вполне прилично оснащен средствами уничтожения живых существ. В арсенале присутствовало более двадцати наименований стрелкового оружия, большое количество гранат и взрывчатки различного назначения, даже баллоны ужасного антибиотического газа цианола-26, бронежилеты, бронекостюмы, скафандры и т. д. Тина нажала кнопку на терминале арсенала, и с нижнего — грузового — яруса поднялись двенадцать комплектов тяжелой боевой брони «Кирасир».

— В этот раз оденемся получше… Лейтенант, да выкинь ты свою железку! Если действительно решил спасать Кейси — иди, облачайся.

Даско и Плотникова сняли успевшие потрепаться «Покровы» и влезли в металлический корпус мощных механизированных доспехов; перед этим Тина надела лётный комбинезон, такой же как и у подполковника.

Теперь люди были в силах управиться с оружием гораздо более мощным, нежели автоматы «Кобра-М30». Недолго думая, разведчица прицепила к себе и Шону пулеметы системы «Вулкан», контейнеры с патронами повисли за их спинами, туда же отправились и более легкие пулеметы. Мины-ловушки солдаты рассовали в ножные клеммы.

Попробовав подвигаться в своем новом облачении, Даско чуть было не свалился на ячеистый пол — слишком неповоротлива была броня. Только он хотел высказать свои сомнения в целесообразности использования бронескафандра, как Плотникова бодро сказала:

— Ну что, патрульный, готов? Включай костюмчик, — и нажала красную кнопку на терминале правой руки. Даско последовал её примеру. Сильный укол в то место, где кончается шея и начинается непосредственно голова, заставил его вскрикнуть. Боль прошла так же внезапно, как и началась, лишь постепенно уходящее в небытие головокружение напоминало о ней. Шон бессознательно попытался ощупать свой затылок и был поражен легкости, с которой поднялась рука. Попробовав подвигаться, он изумился: броня из неповоротливой консервной банки превратилась в продолжение его тела; собственно говоря, ощущение было таким, будто тяжелый металл и он стали одним целым. В принципе, ощущение это являлось вполне справедливым, потому что аппаратура скафандра подключилась к нервной системе.

— Что, ни разу не надевал тяжелой брони? — с ухмылкой спросила Тина? В ответ Шон лишь мотнул головой, продолжая двигаться и привыкать к «Кирасиру».

Тем временем бот завис над превратившимся в прах городом в километре от «гриба». Симмонс бросал хмурые взгляды на солдат из-под густых бровей.

— Вы оба психи, — покачал он головой.

— Подполковник, подлетайте поближе. Высадите нас там же, где и подобрали. Если через два часа мы не появимся, то летите на орбиту. Помните, что на вас ложится ответственность за жизнь майора Макеевой.

— Между прочим, на мне лежит ответственность и за вас, дорогуша.

— Я вам не дорогуша, Симмонс.

 

ЭПИЗОД 42

Транспортный корабль «Легор-Маунтин».

Траектория скольжения.

Ферганд кое-как выбрался из отделения для шасси. Если бы не очки с большим набором полезных функций, то он ни за что не нашел бы миниатюрного лаза с ручным запором в кромешной тьме стыковочного отсека. С трудом протиснувшись меж корпусом челнока и стеной отсека, расстояние между которыми составляло всего несколько сантиметров, агент добрался до рукояти запора и, прикладывая нечеловеческие усилия, провернул её против часовой стрелки.

Он без труда отыскал космодром, который упоминал Ливанов. Помня название транспортника, он также нашел его челнок — спускаемый аппарат размером чуть больше аэробуса. Под покровом ночи он, пригибаясь, добежал до него и втиснул свое тело в паз, куда должны зайти передние шасси. Агент пошел на риск, ибо не знал, каким образом стойки шасси размещаются внутри. Могло оказаться так, что они занимают всё пространство паза — в этом случае от Ферганда осталась бы лишь бесформенная куча мяса вперемежку с раздробленными костями. Но другого пути попасть на транспорт не существовало.

Через узкий лаз длиной метров пять агент прополз до аналогичного запора. Открыв и его, он вывалился в грузовом отсеке корабля. Слабая лампочка под потолком почти не давала света, вырывала лишь контуры двухметровых, абсолютно одинаковых контейнеров. Здесь оказалось гораздо теплее, больше нуля градусов. В стыковочном отсеке температура равнялась минус двадцати девяти градусам по Цельсию — так говорил термометр спецочков.

Агент приметил сбоку от себя невысокую лестницу, ведущую на пандус, опоясывающий помещение по периметру. Он поднялся наверх и попытался сосчитать количество металлических ящиков, но тут же от резкого, внезапного толчка повалился на холодный пол, пробороздив его подбородком.

Вот и патруль, безрадостно подумал Ферганд. Он был уверен, что толчок — результат попадания ракеты или плазменного разряда с борта патрульного корабля. Может быть, решение пробраться на «Легор» весьма опрометчиво — навряд ли транспортное судно сможет уйти от сил планетарной обороны.

Агент приложил руку к подбородку, чтобы кровь не так сильно сочилась из раны, и стал ждать последствий. Долгое время ничего не происходило, и он уже было подумал, что «Легор» взят абордажем. Однако тут же откуда-то со стороны кормы (как предположил Ферганд) раздалось нарастающее гудение, которое ни с чем не перепутаешь — включились торсионные приводы, чтобы вывести звездолет на скольжение.

Максимус как бы между делом порадовался, что остался жив и может продолжить выполнение задания. Он снова поднялся, обошел отсек по кругу, сосчитал контейнеры. Тридцать шесть штук.

Интересно, что в них запрятано?

Максимус приметил, что на каждом есть прибор, открывающий запоры ящиков. Это простая кнопка и ручка рядом с ней. Чтобы открыть контейнер, нужно нажать на кнопку и дернуть ручку. Всё очень просто и банально, словно хозяева груза не переживают за его сохранность, поэтому не ставят кодовых замков или сканеров сетчатки, к примеру.

Но агент решил пока не проверять груз. Могло случиться так, что каждый запор имел сигнализацию, и после несанкционированного открытия сюда прибегут ребята с автоматами наперевес, справиться с которыми будет достаточно сложно, если не сказать больше.

Ферганд вспомнил, что давно ничего не ел. Он запустил руку в карман, вынул капсулу обычного пищевого концентрата, проглотил, состроив кислую мину, точно капсула и в самом деле имела неприятный вкус. Он не любил питаться такими эрзацами, хотя они и помогали побороть слабость и недостаток пищи.

Усевшись меж двух ящиков, агент провел ревизию имеющегося в наличии оружия и обмундирования. Удовлетворившись её результатом, он прикрыл глаза и попытался задремать. Через минуту он уже спал чутким, тревожным сном, кутаясь в свой длинный черный плащ.

Проснулся Максимус так же легко. Проверив время, он удивился: отключился почти на пять часов! Должно быть, подействовала низкая температура воздуха. Действительно, Ферганд стал ощущать дискомфорт, захотелось тепла и света. Зато рана на подбородке уже затянулась тонкой пленкой новой кожи.

Недолго думая, он принял решение обследовать корабль, составить примерный план его внутреннего пространства, сосчитать членов экипажа, узнать, куда скользит судно и так далее, по возможности собрать наиболее полную информацию об обстановке.

Но сначала нужно проверить груз. Хрен с сигнализацией…

Ферганд встал напротив одного из контейнеров, осторожно отжал кнопку и потянул на себя ручку. Мгновение ничего не происходило, и агент даже подумал, что механизм замка все же имеет скрытую защиту от посторонних, однако снизу повалил густой теплый туман, моментально заполнивший отсек. Лицевая сторона контейнера сложилась сама в себя и ушла в сторону, открывая груз…

Агент моментально узнал то, что оказалось внутри ящика.

Три сканера на куполообразной голове, «изуродованной» разными датчиками, поочередно разгорелись красным светом. Машина шевельнулась, точно радуясь освобождению. Передние конечности, переделанные конструкторами в крупнокалиберные пулеметы, поднялись и направили многоствольные жерла в сторону Ферганда. Ясно послышались щелчки досылаемых в оружие патронов.

— Назовите пароль, — равнодушно сказала машина.

Агент моментально оценил ситуацию. Теперь стало ясно, почему хозяева груза не побеспокоились о дополнительных мерах защиты своих контейнеров от несанкционированного взлома. Они знали пароль. А тот, кто его не знает и откроет ящик, обречен на мгновенную смерть после краткого диалога с тем, что обнаружится внутри.

— Черт! — Ферганд отпрыгнул в сторону.

— Пароль неверный, — констатировала машина металлическим голосом и вышла из контейнера, переставляя ноги с обратной направленностью коленных суставов.

Это был штурмовой киборг «асассин», получерепаха-полуящер, вооруженный «вулканами» и лазерной системой, превосходно ориентирующийся в пространстве, способный к самонастройке и самообучению. Идеально подходит для любых операций в качестве машины поддержки пехоты либо машины, полностью таковую заменяющей. Броня из сверхпрочных материалов выдерживает прямое попадание противопехотного снаряда, уязвимые места теоретически отсутствуют.

Ферганд спрятался за одним из ящиков и стал лихорадочно обдумывать свое положение. Можно пробежать до двери, ведущей, скорее всего, в такой же отсек, но хватит ли скорости? Киборг контролирует эту дверь однозначно. Попробовать завалить его из пистолета или «узи»? Смешно. К тому же есть ещё одна проблема: если начнётся стрельба, агент выдаст себя. Но всё же что лучше: бесславно погибнуть под пулями тупоголового робота и провалить задание, или же постараться как-то отделаться от него? Вернуться в стыковочный отсек — какой прок? И вечно ведь не будешь прятаться и бегать по кругу от «асассина», он, хоть и машина, а найдет способ уничтожить человека.

Тяжелые шаги, грохочущие по металлическим панелям пола, обогнули укрытие Ферганда, как показалось, слева. В отсеке звук многократно отражался от поверхностей, и определить местонахождение его источника сложно. Агент выхватил пистолет и отступил на шаг назад, готовясь стрельнуть. В последний момент он краем уха услышал тихие щелчки, которые издает шестиствольный «вулкан» при вращении. Тут же упав на пол, агент толчком послал себя промеж ног киборга, автоматически целясь в него. Раздался выстрел, а затем «асассин» выпустил яркую, пылающую огнем очередь в пол, стараясь нагнать человека. Пусть на разворот туловища робот потратил какие-то доли секунды, этого времени агенту хватило, чтобы успеть скрыться за ближайшим контейнером.

Пригибаясь, Ферганд перебежал к противоположной стене отсека и укрылся там. Чёрт, он не сможет побороть киборга! Грохот, сопровождающийся металлическим скрежетом, заставил разведчика вздрогнуть и быстро выглянуть из-за угла. «Асассин» ударом «руки» сдвинул тяжелый контейнер так, что тот проехал по полу и врезался в стену. Вот так силища!

Гулкие шаги киборга стали приближаться вновь. Максимус заменил пистолет двумя «узи», прекрасно отдавая себе отчет в тщетности этих действий. Он приготовился к новому маневру, но послышался звук открывающейся двери, за которой располагался другой отсек. Машина встала в пол-оборота в ту сторону, блеснула красными огнями сканеров и сразу из двух пулеметов расстреляла того, кто вошел. Затем продолжила охоту за агентом.

Ферганд вновь переместился поближе к двери, осторожно оглядел пространство и заметил лежащего навзничь человека с чудовищно разорванным телом. Вокруг всё было залито липкой и теплой кровью, в воздухе чувствовался привкус железа.

Максимус вспомнил о минибомбах, запрятанных в специальных отделениях пояса. Он вынул одну из них, установил мощность взрыва на уровень, достаточный для уничтожения «асассина» и едва успел юркнуть меж двух контейнеров, когда из тумана выплыл грозный силуэт штурмового киборга.

Ферганд прикинул, где лучше взорвать машину, чтобы самому при этом остаться в живых. Выбрав место, он перебежал туда, прицепил бомбу к стене, и услышал, как дверь вновь открылась. Тишина стояла секунды две, а затем киборг ударил из обоих пулеметов. Пришла неудачная мысль, что таким образом проклятый робот может перебить всех членов команды, что не на руку агенту.

Однако пришедший успел избежать смерти. Разведчик услышал глухой стук подошв, очевидно, после прыжка, и тихий вскрик. Робот всё же достал кого-то, но не убил. Стараясь не выдавать себя, агент пробежал вдоль стены и замер, ожидая дальнейших действий пришедшего. Тут он увидел неясный образ пригнувшегося человека, явно готовящегося к прыжку. Не успев ничего сообразить, Ферганд с удивлением наблюдал высокий, ловкий трюк, который выполнил незнакомец. Он без труда перепрыгнул двухметровую металлическую коробку и оказался позади киборга. Агент интуитивно почувствовал, что незнакомец не знал, с кем имеет дело, поэтому увиденное, мягко говоря, его шокировало. Выглянув из-за угла, Ферганд заметил, что «асассин», до этого смотревший в его сторону, разворачивает верхнюю часть корпуса, чтобы уничтожить прыгуна.

Какой-то импульс заставил Максимуса открыть огонь по роботу. Это спасло того человека от неминуемой смерти.

 

ЭПИЗОД 43

Город Керинг.

Планета Офелия.

Бот приблизился к исполинскому кораблю, стальные лыжи шасси коснулись сгоревшей почвы. С гидравлическим гудением из открытого шлюза опустился скат, и по нему, грохоча тяжелыми бутсами, сошли два человека, с ног до головы покрытые механизированным металлическим сплавом. За их спинами транспорт незамедлительно взлетел и, гудя двигателями, направился прочь.

Вокруг корабля по-прежнему было абсолютно тихо.

Тина и Шон тем же маршрутом, что и в первый раз, добрались до всё ещё открытого входа внутрь. Правда, на этот путь пришлось затратить больше времени и сил, потому что «Кирасиры» — это не внедорожники какие-нибудь, а тактические ударные бронескафандры, предназначенные для менее пересеченной местности, как и полицейские «Сориалы».

Мерцание округлого коридора по-прежнему оставалось ровным и мягким, голубоватое свечение струилось от стен.

Бойцы прошли уже, наверное, пару километров внутри «гриба», но того самого «грота», где в мерзких зеленых жижах покоятся тела людей, не было. Тина резко остановилась.

— Слушай, Даско, тебе не кажется, что это другой коридор?

— Нет, мы зашли в тот же самый, и ты знаешь это не хуже меня.

— Так-то оно так, но идем мы совсем другой дорогой, — тяжелый пулемет Тины ткнулся шестью стволами в мясистую стену. — Мне кажется, эти проходы произвольно меняются.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею ввиду то, что мы можем здесь неделями гулять и не найти Кейси; ещё и сами заблудимся…

— Ты предлагаешь вернуться? — в голосе Шона явно прозвучал вызов.

— Нет, что ты. Я предлагаю идти напролом, через стены. Если, конечно, получится.

Полицейский хмыкнул и с сомнением оглядел эти мясистые своды тоннеля. Тина отступила на шаг и сказала:

— Посторонись, сейчас проведем эксперимент.

Пулемет зажужжал, когда стволы стали вращаться вокруг общей оси, и взорвался ослепительным пламенем и оглушающим грохотом, когда пакетные пули вырвались из его равнодушного нутра. Во все стороны полетели голубоватые ошметки, похожие на куски мяса; брызнула какая-то жидкость; освещение туннеля потускнело.

«Вулкан» пробил довольно глубокую дыру, но использовать её каким-то образом было невозможно — Тина просунула пулемет на всю длину, и он уткнулся в точно такой же плотный материал, из которого, по видимому, была сделана большая часть инопланетного корабля.

— М-да… Похоже, что ничего не вышло, — разочарованно констатировала Плотникова. — Пойдем дальше.

Только бойцы направились вглубь коридора, как сзади послышался вязкий и влажный звук. Они моментально развернулись и стали свидетелями поистине поразительного зрелища.

«Плоть» корабля в том месте, где разрывные пули основательно её пропахали, начала раздвигаться в стороны и вдаль. Причудливые завихрения и зигзаги непонятного материала светились в каком-то диком круговороте, складывались и тотчас же исчезали кажущиеся чужими в этом мире узоры из геометрических фигур и прямых линий… Через минуту на месте казавшейся непроходимой стены появился точно такой же проход, как и все остальные на этом странном космическом аппарате.

Бойцы переглянулись.

— Ты как будто знала, что это подействует, — подозрительно обратился к разведчице Шон.

— Да просто мысль промелькнула, что таким образом можно срезать путь. Но для меня это тоже неожиданность, поверь.

— А с чего ты взяла, что мы срежем путь, а не пойдём в другую сторону? Я бы лучше всё-таки не сворачивал в «самодельные» коридоры.

— Когда в прошлый раз мы отступали, я налепила на Кейси маячок. Профессиональная привычка, знаешь ли… Так вот, сигнал этого маячка регистрируется, хоть и слабо. У меня нет уверенности, что мы по этому сигналу найдем её, но, в конце концов, это единственный реальный шанс.

Тина махнула рукой, приглашая Шона следовать за ней, и двинулась по проходу.

Шагов через сто смертоносные стволы пулемета заговорили вновь, создавая ещё один проход. Его образование ничем не отличалось от предыдущего — та же поразительная картина бурлящей материи, вызывающая смутное чувство беспокойства. Лишь когда люди углубились в недра этого туннеля, из обманчиво монолитных стен впереди и сзади полезли блестящие монстры.

Не тратя времени, Даско и Плотникова стали методично расстреливать их из «вулканов». Поразительно, но даже такое эффективное оружие практически не причиняло врагу вреда, если пуля не попадала чётко промеж глаз. Двойные пакеты ПРпСЦМ уходили внутрь блестящих, разрывные пули рвали их плоть, пришельцы отлетали назад, но тут же вставали. Раны на их телах моментально затягивались, не оставляя ни следа.

Одного блестящего Шон расстрелял в упор. Пулемет разорвал грудь, проделав в ней сквозное отверстие размером с кулак, из него хлынули потоки тёмной жидкости — скорее всего, человеческой крови, — но монстр как будто и не получал ранений. Он схватил оружие за ствол и с силой дернул на себя. Шон не устоял и рухнул прямо на врага, придавив того тяжелой броней. Любой человек был бы попросту раздавлен в лепёшку от такого веса, но блестящий руками и ногами скинул Даско с себя, как нечто невесомое, и впился острыми конусообразными зубами в плечо скафандра. С ужасом полицейский видел, как прогибается и рвется броня из сверхпрочного сплава. Какой же силой обладают челюсти этого урода?

Второй блестящий ухватил Шона за ногу, но тут же был сбит массивным прикладом Плотниковой. В яростно шипящую пасть, распахнувшуюся словно грузовые люки транспорта, вошла очередь, разорвав мерзкую башку в клочья.

Тина подскочила к придавленному полицейскому и с размаху вмяла носок механизированного ботинка в бок блестящего. Тот взвизгнул, вмиг развернулся и кинулся на разведчицу. Мощный удар руки буквально вдавил её в стену; на месте удара образовалась значительная вмятина. Сразу же последовала серия ударов по всему корпусу; броня стонала, индикаторы показывали многочисленные повреждения панциря. Выбрав момент, Тина ударила монстра коленом. Миллисекундного замешательства врага хватило, чтобы не менее мощным ударом свалить его с ног. Прицельный выстрел в голову уничтожил блестящего.

Атака была яростной. Шону и Тине приходилось больше отбиваться врукопашную, нежели использовать пулеметы. Впрочем, нельзя сказать, что пулеметы уж совсем не использовались: оба бойца весьма неплохо орудовали ими на манер дубин — оружия первобытных воинов и озверевших подростков, последние из которых называют дубины бейсбольными битами.

Вокруг всё было залито кровью, повсюду разлагались тела блестящих, затянутый пороховым дымом воздух пронзали шипящие крики монстров и звонкие удары.

Тем не менее, атака вскорости захлебнулась. Добив последних сверкающих уродов, Тина и Шон со стоном опустились на пол. Если бы не «Кирасиры», если бы они по-прежнему были облачены в более легкую броню, то давно б уже лежали мертвыми, с переломанными костями, с оторванными конечностями.

Скафандры получили серьезные повреждения. Тина с трудом шевелила левой ногой — полетели усилители мышечных движений. У Шона та же ситуация сложилась с правой рукой. Помимо того, панцири были буквально усеяны вмятинами, а в некоторых местах и пробоинами; самым неприятным повреждением являлось полное отключение видеоиндикации в шлеме разведчицы. Теперь поиски Кейси могли затянуться…

— Шон, если такое нападение повторится, мы проиграем.

— Если ты хочешь…

— Я не предлагаю возвращаться, — перебила его Тина. — Просто описываю ситуацию; эти демоны стали сильны ещё больше, как мне кажется. Но я хочу знать, Шон, что для тебя представляет Кейси. Если ты просто одурманен…

— Нет. — Теперь полицейский перебил девушку. — Раньше я встречал женщин-сейтов, и могу отличить действие их «чар» от… от других чувств.

— Значит, ты влюбился в неё?

Шон помолчал, затем тихо ответил:

— Не знаю. Я сам не могу разобраться в своих чувствах к Кейси, но оставить её здесь не могу. Ты же пошла спасать свою напарницу.

— Ну… Анжелика для меня не просто напарница, и я уже это говорила. К тому же мы знаем друг друга всю жизнь, а не несколько часов.

Шон поднялся. Механические приводы брони еле слышно зажужжали, на пол упали капли вязкой темной жидкости — должно быть, масла. Полицейский проверил пулемет и заговорил, разделяя предложения длинными паузами:

— Знаете, майор, я никогда не был храбрецом. Не то чтобы я был трусом, но киношным супергероем себя никогда не считал. Может быть, и, скорее всего, при других обстоятельствах я не стал бы рисковать своей жизнью ради почти незнакомого человека…

— И ты ещё носишь форму Полиции! — язвительно-шутливо вставила Тина.

Шон, похоже, не услышал реплики девушки и продолжил:

— …Но произошло что-то из ряда вон выходящее. Непонятно кто разрушил город; мало того, вся планета истреблена! Пусть это и не моя родина, но я привык здесь жить, привык здесь работать; у меня были друзья, у меня были знакомые, у меня, в конце концов, были привычки… Теперь всего этого нет и уже никогда не будет…

Тина встала рядом с Даско.

— Не надо так говорить, как будто помирать собрался. У тебя появятся новые друзья, новая жизнь…

Шон снова не услышал её.

— Кейси — это то, что осталось у меня от прошлой жизни. Пусть я и знаю её всего лишь несколько часов, но за это время она стала мне очень симпатична. И пусть я заживо сгорю в аду, если не найду и не спасу её.

— Браво, Шон! Ты крайне романтическая натура, даже непонятно, как тебя сделали Солдатом. А по поводу храбрости скажу: недооцениваешь ты себя, лейтенант. Побольше бы таких бойцов, которые из чистого благородства рискуют ради незнакомых людей, да к тому же три раза подряд.

Полицейский в недоумении уставился на разведчицу. Тина заметила это, улыбнулась и объяснила:

— Вдвоём вы помогли мне найти майора Макееву — это раз. Теперь ты готов в одиночку рвать зубами врага ради спасения Кейси — это два. Тот бунт на десантном боте, когда ты угрожал оружием старшим офицерам — три. Так что, — пожала плечами Тина, — отваги тебе не занимать.

— В первый раз я пошел сюда только потому, что не хотел оставлять Кейси. Кстати, майор, вы ведь могли запросто меня убить тогда, на боте?

— Ты прав, это было бы для меня проще простого, если смотреть с чисто технической стороны.

— Почему же вы не сделали этого?

— Зачем? Я не убиваю людей просто так. Максимум что я сделала бы, так это вырубила тебя, но никак не стала лишать жизни. Но если ты хочешь знать, почему я решила помочь тебе, так ответ очевиден: потому что ты помог мне.

— Только лишь потому?

Тина вздохнула.

— Понимаешь, мне слишком часто приходится убивать, предавать, подставлять… Специфика службы. Мне приходится делать то, что я не хочу делать, но обязана, потому что это приказ. И у майора Макеевой, и у майора Плотниковой было много ситуаций, когда они могли спасти людей — десятки, сотни — от гибели, но не спасли, потому что таков был приказ… А потом, знаешь ли, это вошло в привычку — инертность к чужим неприятностям. Теперь я хочу помочь тебе, потому что ты помог мне, и потому что я так хочу.

Шон молчал, переваривая сказанное разведчицей. Та не стала ждать, пока его мысли сформируются в конечный клубок, и зашагала по проходу, раздавливая тяжелыми ботинками разлагающиеся останки.

— Пошли. Эти сволочи раздолбали мне всю электронику в шлеме, поэтому придётся искать твою подружку вслепую.

— Но…

— Не беспокойся, я помню примерное направление.

Не договорив, полицейский пошел следом, прикрывая спину Плотниковой. Про себя он размышлял о том, какие всё-таки странные создания эти люди. Они могут привыкнуть ко всему: к богатству и нищете, к добру и злу, даже к чудесам, если те случаются слишком часто. Они привыкают и перестают замечать. Привычки людей становятся врожденными рефлексами, а смена образа жизни приводит их в упадок, в замешательство, в растерянность.

Шон всего пару раз оказывался в ситуациях, по-настоящему критических, воспоминания о которых до сих пор заставляют волосы на голове хаотично шевелиться; и то, что происходит последнее время, его смертельно ужасает.

Мартина привыкла к постоянному риску, к адреналину, к выполнению конкретной задачи, и при этом — любой ценой. Она привыкла быть оружием, инструментом, скальпелем хирурга, отсекающим пораженные ткани, не задумываясь над последствиями своих действий.

Агент СОВРа — далеко, думается, не худший, — почему она решила помочь?

Если всё дело в человеческой солидарности — такого просто быть не может! Подобное явление давно отсутствует в расе хомо сапиенс, хоть и твердят иное.

Майор совсем не глупа, и лишний раз рисковать не будет, к тому же в данной ситуации она подставляет под удар и свою напарницу — та ведь ещё не на орбите, а ей наверняка требуется скорейшая медицинская помощь.

Даско и Кейси для неё никто, случайные знакомые. Пусть и пришлось пройти с ними огонь и воду, но этот факт её не обязывает.

Может быть, Мартина действительно посчитала, что раз Шон помог ей, то она непременно должна помочь ему? Долг платежом красен? Но как было сказано выше, майор не будет зазря рисковать, а оба похода в недра этого проклятого корабля сопряжены с громадным риском: в первый раз им повезло благодаря вовремя подоспевшему подполковнику (как, интересно, он их нашел?), но удача — явление преходящее…

Наверное, самым правильным ответом будет то, что майор Плотникова наконец-то почувствовала ответственность за людей, ради которых работает, ради которых подставляет свою шкуру.

Шону вдруг отчетливо представилась картина, в которой майор идёт по тончайшему лезвию ножа, такому опасно острому, что даже молекулы кислорода разрываются надвое при соприкосновении с ним. Майор идёт не постоянно, а иногда останавливается и убирает босые ноги с холодного равнодушного металла, но затем вновь путь продолжается до следующей передышки. Но в одном месте майор долго стоит на лезвии, размышляя, сойти ли, чтобы передохнуть, или сделать ещё пару-тройку шагов? Вдруг над её головой холодным светом вспыхивают слова: «Какая, к дьяволу, разница? Если суждено погибнуть на следующем шаге, то не всё ли равно, сейчас его сделать, или потом?» Слова замещают друг друга и растворяются, превращаясь в голубой туман, а майор идет дальше, так и не воспользовавшись своим правом на передышку.

Картина завладела сознанием полицейского лишь на секунду, но лопнула как мыльный пузырь, когда Тина указала на стену и произнесла:

— Попробуем здесь. Отойди.

Пулемет тихо загудел и разразился молниями выстрелов. Плоть стены взбухла, потемнела; во все стороны полетели влажные куски материи, противно шмякая при ударе о туннель.

Через пару минут очередной проход открылся. Он был необычным, потому что под большим углом уходил вверх. Освещение в нём оказалось гораздо ярче, чем во всех других, а температура воздуха внутри равнялась нулю градусов по шкале Цельсия.

— Блин, — только и сказала Тина.

Люди принялись карабкаться вверх, что было крайне неудобно в тяжелых и поврежденных скафандрах, но угол наклона постепенно уменьшался, подниматься становилось легче.

Когда проход вновь стал горизонтальным, перед ними предстал тупик. Такого ещё не встречалось в непостоянном лабиринте инопланетного корабля.

Лишь Тина направила пулемет с целью удлинить проход и дальше, как стена, преграждавшая путь, вдруг исчезла. Во всяком случае, офицерам показалось, что она именно исчезла. Находящееся за ней заставило солдат мгновенно ощериться пулеметами.

За испарившейся стенкой, на деле являвшейся чем-то вроде мембраны, находилась комната в виде полусферы, как и все комнаты корабля. Внутри полукругом стояли блестящие — около пяти десятков, — но не такие, с которыми приходилось иметь дело, а гораздо более тёмные, даже черные, с гладкой — словно полированной — броней. Тела их были более массивными и казались более гибкими. Рогоподобный выступ на головах разделялся не на два, а на три отростка, отвратительного рта не было; на его месте вообще ничего не было. Собственно, слово «блестящие» для них уже не подходило. Лишь глаза оставались всё теми же ярко-красными прорезями.

В центре комнаты на пружинистом наросте лежала Кейси. Шлем «Покрова» был снят и покоился рядом.

«Вот мы и попались», — пронеслась мысль в голове у Тины. Она медленно водила пулеметом из стороны в сторону, не решаясь открыть огонь. Девушка не сомневалась, что их новые знакомые вовсе не так беспросветно тупы, как прежние — блестящие. Наверное, эти черные парни и есть хозяева корабля.

Указательный палец Шона дрожал на спуске, а по его лицу градом катился холодный пот. Сердце бешено отстукивало ритм. Блестящие неподвижно стояли и рассматривали людей, ничем не выдавая желания на них накинуться.

Молчаливая картина длилась достаточно долго. Люди не решались начать стрельбу, блестящие замерли черными статуями, словно чего-то ожидали…

— Начинаем вырубать тех, кто ближе к Кейси, — прошептала Тина, не отводя взгляд от пришельцев. — Я попробую оттеснить их, а ты хватай подругу и улепетывай. Понял?

Шон кивнул головой, что было незаметно под панцирем брони. Перекрестие его прицела медленно поползло в сторону, пока не остановилось на голове одного из блестящих.

— На счет три, — еле слышно сказала разведчица.

Раз…

Два…

Три…

Тишину разорвала длинная пулеметная очередь.

Шон не сразу осознал, что его «Вулкан» выпустил пули не по пришельцам, а в пол под ногами. Он удивленно вскрикнул и посмотрел на Тину, которая и помешала ему размозжить голову блестящего, ударив сверху своим пулеметом по оружию Шона.

Ничего не объясняя, Тина подняла руку и указала в сторону блестящих. Теперь только офицер заметил, что они медленно отходят назад. Стена за их спинами расходилась и впускала чёрные тени в себя. Один за другим они растворялись в противоположном конце помещения, пока последний из них не исчез.

Трясущийся от напряжения Шон медленно направился к лежащей Кейси. Ствол его пулемета хищно ходил по сторонам, не доверяющий такой развязке.

— Даско, побыстрее, — поторопила его Тина, тоже сомневающаяся в кажущейся безопасности.

Офицер, не выпуская пулемета, взял девушку на руки и направился к выходу. Сердце по-прежнему гулко стучало в груди.

Самым быстрым темпом, какой только позволяли поврежденные «Кирасиры», бойцы вернулись к выходу. По дороге им не встретился ни один блестящий, ни один труп человека, которых должно было остаться достаточно много после недавнего боя. Ничто не мешало им покинуть инопланетный корабль и выйти под задымленное небо. Тина вызвала подполковника, и через минуту они уже были на борту десантного бота, который мчал их прочь от злополучного багрового «гриба», от разрушенного до основания города.

На орбиту, к готовящейся нанести удар по планете армаде.

 

ЭПИЗОД 44

Транспортный корабль «Легор-Маунтин».

Траектория скольжения.

Раамон понял, что не успеет прыгнуть. Машина-убийца, созданная людьми, хищно вперилась в него тройным взглядом красных «глаз». Тело агента напряглось в ожидании смертельной порции свинца, но тут позади робота из стороны в сторону промелькнула какая-то тень, в движении стреляя по его корпусу. Пули не принесли машине никакого урона, лишь высекли яркие искры. Но она, тем не менее, развернула пулеметы в обратную сторону, выбрав цель «поагрессивнее» и с оружием, оставив генерала «на потом». Грохот «вулканов» сотряс воздух, но робот промахнулся.

Маневра неизвестного человека для Раамона оказалось достаточно, чтобы успеть избежать приготовленной уже для него очереди. Он молниеносно спрятался за контейнером, соображая, кем бы мог быть тот человек. Неизвестный член экипажа? Однако Аллой говорил, что их только четверо. Шпион кланов-конкурентов, засланный для диверсии? Возможно. А вдруг он — такой же агент, но из другой организации? Тоже возможно. Хотя очень маловероятно.

Генерал перебежками устремился туда, где, как он предполагал, укрылся неизвестный. В тумане и почти полной темноте видно отвратительно, поэтому люди столкнулись буквально нос к носу и отпрянули друг от друга, направив оружие во взаимно противоположные стороны.

— Ты? — удивленным шепотом воскликнул Раамон, узнав человека в очках и плаще, который встретился ему ранее на улице Виллмаута.

— Опять ты? — одновременно с ним охнул Ферганд, не снимающий очков, служащих ему прибором ночного видения.

Пообщаться далее им помешал «асассин», растолкавший контейнеры и на ходу поливающий пулями пространство. Ферганд схватил генерала за рукав и увлек за собой в противоположный конец отсека.

— Прикройся, — посоветовал он и нажал какую-то кнопку на электронных наручных часах.

Прогремел взрыв. Воздух в помещении моментально стал горячим и плотным, забил легкие, норовя их разорвать, оглушил барабанные перепонки. Едкий дым заполнил отсек и погнал людей в сторону выхода. Ферганд не ошибся при выборе места для бомбы. Направленная ударная волна сплющила тело киборга, вывела его из строя.

Дверь между шестым и седьмым отсеками снова открылась, и на чистый воздух выбежали два человека. Поваливший было дым она пресекла, опустившись на свое место в положение «закрыто».

Немного отдышавшись, агенты направили оружие друг на друга.

— Сначала ты, — кивнул Ферганд.

— Ты, — возразил Раамон, опираясь рукой о колено.

— Давай-давай, парень, не тяни, — помахал автоматом разведчик.

Раамон прикинул, что этот человек, похоже, не имеет отношения к пиратам. Иначе не отсиживался бы наедине с киборгом-убийцей. Хотя если он всё же враг, то что мешает убить его?

— Служба Безопасности Сейтхента.

— Не врешь? — почти не удивился человек.

— Ты, — подсказал Раамон.

— Военная Разведка, Земля.

— Не врешь? — в тон ему спросил Раамон. Заметив кислую гримасу, он решил, что человек не врет. — Послушай, сейчас сюда прибегут. Сделаем вид, как будто я взял тебя в плен.

— А ещё что?! Я здесь по особому заданию, так что проваливай!

— Не на Рафова ли охотишься?

Ферганд на этот раз удивился сильно и даже опустил «узи». Раамон не замедлил воспользоваться этим, кинулся на человека, скрутил ему руки и защелкнул на запястьях взявшиеся неоткуда наручники. Он не обращал внимания на оскорбления и попытки пинаться.

— Для начала остынь, болван! — посоветовал генерал.

Возня и маты прекратились, как только дверь между шестой и седьмой ячейками ушла в потолок. Агенты одновременно повернули головы и обескуражено уставились в проём.

— Назовите пароль, — послышался из задымленной темноты скрипящий голос «асассина».

 

ЭПИЗОД 45

Флагман «Европа».

Дальняя орбита планеты Офелия.

Двери десантного бота раскрылись, и оттуда по опущенному трапу вышли Плотникова и Даско. Каждый на руках нёс свою напарницу. Встречающий их медперсонал поспешно принял из рук солдат обмякшие неподвижные тела. На каталках-антигравах Лику и Кейси повезли в лазарет корабля.

— Что с ними? — крикнула вдогонку медикам майор.

— Они обе в коме. Пока не обнаружено ничего существенного, — ответил низенький лысый старичок с большим животом, и вновь засеменил за каталками (скорее, «леталками», но название прочно закрепилось ещё со времен настоящих каталок на колесах) прочь.

В стороне, чтобы не мешать медикам, стоял высокий человек в чёрном мундире и с короткой стрижкой. Подождав нужное время, он приблизился и сказал:

— Рад видеть тебя живой, Мартина.

Плотникова повернулась на голос и тут же встала по стойке смирно. Взмахом руки она отдала честь высокому человеку и отрапортовала:

— Генерал, майор Плотникова прибыла на флагман. Жду дальнейших распоряжений.

При слове «генерал» Даско незамедлительно последовал примеру девушки, вытянулся в струнку и отдал честь. Усталость брала своё, и полицейский валился с ног от пережитых эмоциональных и физических нагрузок, но устав соблюдал четко.

— Тебе отдохнуть нужно, девочка, — дружески похлопал генерал Тину по плечу. — После этого поговорим и о твоих приключениях, и о твоем новом задании.

Из шлюзовой камеры бота послышались тяжелые шаги, и на трап вышел Симмонс, который заглушал двигатели и проводил необходимые процедуры по деактивации машины. Заметив генерала, он подошел к нему и, как и положено всем нижестоящим чинам, отдал честь:

— Задание выполнено, генерал. Можете спокойно начинать бомбардировку.

Высокий человек в черном мундире кивнул и ответил:

— Бомбардировка откладывается.

Симмонс удивленно вскинул брови.

— Но вы говорили…

— Я помню, что говорил, господин подполковник, — бестактно перебил его генерал. — Дело в том, что нам пришла депеша от селесидов с просьбой не торопить события.

Теперь брови поползли вверх и у Тины, и у Шона. Раса паукообразных разумных на основе химического элемента кремния за всю историю Человечества так или иначе связывалась с людьми всего лишь несколько раз — можно по пальцам одной руки пересчитать. Крайне неохотно они шли на контакт и с другими расами. Ученые объясняют сей факт тем, что селесиды, обладая другой логикой и системой ценностей, просто не видят смысла в подобных контактах.

— Они сказали, — продолжил генерал, — что уничтожение Офелии вызовет серьезные проблемы у всех цивилизаций Галактики. Я и адмирал Волошин решили, что не имеем права делать следующий шаг, пока нам не станет известно то, что известно паукам.

Генерал развернулся и направился к выходу из ангара, давая понять остальным, что разговор окончен.

— Отправляйтесь в медотсек, а потом в каюты. Всем вам необходим отдых, — напоследок сказал он. — Мартина, нам скоро придется обсудить твою командировку к селесидам.

«Вот так, — подумала Плотникова, — не успела вырваться из одного пекла, как тут же меня отправляют в другое».

 

ЭПИЗОД 46

Транспортный корабль «Легор-Маунтин».

Траектория скольжения.

Аллой проснулся от звука взрыва. Он мог поклясться (и сделал это), что слышал взрыв на борту. От опьянения не осталось и следа. Подскочив и больно ударившись коленом об край лавки, он ринулся в рубку. При беглом осмотре оказалось, что все системы вроде бы исправны. Однако, глянув на датчики контроля груза, он увидел, что два контейнера со штурмовыми киборгами открыты.

— Господи! Кому понадобилось вскрывать груз?!

Аллой пулей вылетел из рубки и в коридоре столкнулся с Лаки, тоже обеспокоенной взрывом.

— Что случилось?

— Да бес его знает! — отмахнулся Аллой. — Где Роман?

Не получив ответа, он ругнулся и пустился бежать в сторону грузовых ячеек. Лаки устремилась за ним. Татар точно помнил, что контейнеры активированы в седьмом отсеке, и, открывая дверь за дверью, бежал туда.

Долго провозившись с пультом четвертой двери, он, наконец, собрался бежать дальше, но из прохода на него налетели двое мужчин и сбили с ног. Один из них был Романом.

— Что, черт всех вас побери, происходит?! — завопил Аллой, поднимаясь с пола. Его глаза налились бешенством.

— Блокируй двери! Живее! — по интонации Романа было видно, что проблема встала серьезная. Он не стал дожидаться, пока Татар «прохлопается» глазами и закончит отряхивать от пыли и без того грязный костюм, а ринулся дальше. Остальные побежали следом.

— Роман! Я спрашиваю, что происходит! — на бегу орал Аллой.

— Штурмовой киборг, вот что происходит! — не оборачиваясь, ответно проорал генерал.

Когда все четверо ввалились в рубку, Татар, оценивший угрозу, кинулся к пульту и набрал несколько команд. Двери между грузовыми ячейками заблокировались. Теперь их можно было открыть только с центрального пульта.

— Какого хрена ты там лазил!? И это кто? — Аллоя трясло от ярости и страха, чувств взаимоисключающих.

Раамон устало сел в кокон-кресло.

— Я услышал выстрелы в грузовом отсеке. Пошел посмотреть, что случилось. Оказывается, этот, — он махнул рукой в сторону Ферганда, стоящего посреди рубки с затянутыми за спиной руками. — Этот открыл один из контейнеров… Ты, Татар, предупреждал кого-нибудь о грузе? А если бы…

— Что он делал там? — перебил его Аллой.

— Это шпион от «Призраков». Как я понимаю, хотел совершить диверсию на корабле.

Ферганд презрительно смотрел на генерала, и в глазах его пылала злость. Однако он на самом деле благодарил коллегу за то, что он не раскрыл истинного положения дел.

— Шпион, говоришь? — Аллой прищурился и обошел разведчика, разглядывая его с ног до головы. — Здоровый-то какой… Клянусь Альфой Скорпиона, таких здоровых мужиков я ещё не видал!

Он стал ощупывать агента и извлекать из карманов и потайных клемм оружие и экипировку. На пол подальше от Ферганда полетел пистолет, три запасные обоймы к нему, лента с шестью обоймами к «узи», три минибомбы, черные очки, коробочка дигитайзера — многофункционального прибора, световая граната. Когда Татар достал бумажник, он открыл его и присвистнул.

— Как капитан корабля, я, пожалуй, оставлю это себе, — виновато глянув на окружающих, он запихал бумажник за пазуху.

Остальные смолчали.

— И что же делает такой здоровый мужик со здоровым пистолетом и не менее здоровым бумажником на моем судне? — грозно спросил Аллой.

Ферганд невозмутимо стоял и рассматривал мятую кепку «капитана».

— Ладно, отведите его в одну из кают, заприте пока. Я потом с ним побеседую.

Раамон взял разведчика за локоть и увел в свободную каюту.

— Освободи мне руки, — не попросил, а приказал Максимус.

— Замок открыт, агент, — усмехнулся Раамон. — Но только, ради всего святого, не провоцируй Аллоя.

— Кого? — Ферганд растирал покрасневшие запястья. Магнитные наручники лежали у него на коленях.

— Татара Аллоя, розовощекого. Мы завербовались к нему в команду, чтобы доставить неизвестный груз в неизвестное место.

— Мы?

— Девушка — она со мной. Тоже агент СБС. Мы должны найти Рафова и убить.

— И предотвратить теракт на Земле, да? — Ферганд решил больше ничему не удивляться.

— Да. Ты… Ты имеешь такую же миссию?

— Совершенно такую же. Однако я мало представляю, как её осуществлю, если буду сидеть здесь взаперти под арестом. Куда вы летите?

— Скорее всего, к Большому Облаку. Точно нам не известно. Да… Меня зовут Раамон. Я младший генерал Армии Сейтхента.

Ферганд присвистнул.

— Генерал?! А я капитан Разведки Максимус. Ферганд Максимус. — Он протянул руку, и мужчины обменялись рукопожатиями.

— Мою напарницу зовут Лаки. Однако Татар знает нас как Романа и Луизу.

— А какой интерес у Сейтхента к Рафову?

— Мы опасаемся за свои корабли. Последнее время они стали часто пропадать, есть доказательства, что это дело рук его организации. Послушай, я постараюсь обеспечить твою безопасность, если не будешь мешать, договорились?

— Как же!.. Вам нужно выполнить задание, мне нужно выполнить задание. Давай жить своими умами, ладно?

— Но ведь задание одно и то же! Какая разница, кто его выполнит? А если мы вызовем подозрения у Татара, то всё провалится! Мы ведь, возможно, летим к самому Рафову, и нельзя упускать такой шанс!

Ферганд задумался, а затем ответил:

— Ты прав. Но, однако, если мне покажется необходимым, я начну свою игру.

Раамон кивнул и вышел из каюты, заперев замок.

— Луиза!

— Что, Татар?

— Кажется, мы теряем мощность!

Аллой колдовал над пультом управления.

— Похоже, что взрывом повредило контур охлаждения реактора. А без охлаждения он работать не будет, клянусь банкирами Каллокса!

Вошедший генерал услышал реплику. Он сел в кресло рядом с ведомой и начал осмысливать, что хорошего и что плохого может принести отключение реактора. Хорошее только одно — он не взорвется. Плохое же… «Легор» выйдет из скольжения среди космического холода вдали от звезд и планет, потеряв способность к прыжкам. Вряд ли удастся починить привод вручную, а это значит, что — приплыли, господа!

Дрожь прошла по корпусу судна. Несколько раз мигнул свет, говоря, что происходит перенастройка цепей. Реактор неотвратимо отключался, снижая мощность торсионных двигателей. Наконец последовал мощный толчок, и обзорный экран вспыхнул белым светом. Из тонких нитей сложились звезды, бесформенное пятно трансформировалось в красноватую туманность… «Легор» вновь мчался по космическим просторам со скоростью, достойной разве что двадцатого века.

— Мы обречены!.. — плаксиво отметил этот факт Татар и снял с себя замызганный головной убор. — Клянусь своей кепкой.

Транспортник неуправляемо летел во мраке космической ночи, и не осталось никаких надежд на спасение.

— Просканируй пространство, — посоветовал Раамон, не веря в столь неудачный исход.

— Зачем? Думаешь, рядом есть закусочная, откуда можно позвонить? — Татар, тем не менее, стал набирать команды на пульте. Скорее, чтобы чем-то занять себя и не думать о неизбежном.

Практически сразу компьютер выдал информацию о массивном объекте в трехстах тысячах километров от корабля. Определить, что это за объект, он не смог. Аллой немного оживился и направил «Легор» по выданному вектору. Со скоростью, какую мог позволить себе транспортник, до объекта они доберутся не раньше чем через четыре дня.

Ничего другого не оставалось, как только ждать.

 

ЭПИЗОД 47

Флагман «Европа».

Дальняя орбита планеты Офелия.

Бары-рестораны на «Европе» отличаются достаточно скромным оформлением интерьера, но зато пунктиков в предлагаемом посетителям меню побольше, чем в некоторых аналогичных заведениях даже на Земле. Горячие блюда, холодные блюда, десерты и закуски могут удовлетворить желания если не любого гурмана, то уж их большинства. Разнообразию напитков — слабоалкогольных и безалкогольных (спиртные напитки на военных кораблях запрещается употреблять, хранить и перевозить, поэтому всё что в своём составе имеет этиловый спирт с концентрацией более двенадцати градусов безапелляционно изымается при личном досмотре и уничтожается; на слабоалкогольные напитки командование флагмана смотрит сквозь пальцы, потому как хоть «Европа» и военное судно, очень часто на её борту проводятся серьезные встречи «в верхах» и устраиваются важные банкеты, а подобные мероприятия в силу давно сложившихся и уже никогда непоколебимых традиций без алкоголя проходить не могут), — позавидуют многие бары планет. И немудрено: флагман, хотя и приписан к Флоту Солнечной системы, часто отправляется в походы в самые дальние уголки Галактики, и привозит оттуда новые рецепты, новые напитки и новые блюда.

Формально на «Европе» служит две с половиной тысячи солдат и офицеров, но на каждый момент на борту корабля находится около трёх тысяч разумных существ. Сей факт объясняется использованием флагмана как площадки для встреч инопланетных делегаций, обсуждения политических и военных вопросов, решения сложных ситуаций, где требуется содействие Флота Солнечной системы. Поэтому «Европа» представляет собой этакий плавающий по просторам Галактики город со своей спецификой «городской» жизни.

Запасы корабля, могущего уходить в полностью автономный полёт на срок до пяти лет, позволяют иметь на борту не только большой список пунктов в меню баров и ресторанов, но и большое количество самих баров и ресторанов. В одном из них, расположенном на десятом уровне флагмана, том, что ближе к корме, ангарам и медицинскому сектору, за прикрученным к полу пластиковым столом сидели на высоких кожаных стульях майор Мартина Плотникова и генерал Ренат Газимов. После плотного обеда генерал курил длинную толстую сигару с приятным дурманящим ароматом.

— Давай по порядку, — после длительной паузы сказал Газимов.

Тина откинулась на спинку, положила ногу на ногу и начала рассказывать о своих похождениях:

— Я и Анжелика оказались на «Метрополии» не совсем честным, скажу прямо, путём, — после этих слов генерал укоризненно покачал головой. — Бой в космосе мы заметили сразу и поинтересовались у капитана, кто совершает нападение, но капитан сам ничего не знал и отправил нас к спасательным шлюпкам. На одной из них мы покинули корабль и с трудом «сели», если можно так выразиться. При катапультировании я потеряла сознание и очнулась уже посреди развалин города. Когда я заметила оранжевый парашют, то решила, что он принадлежит Анжелике, и отправилась на её поиски, по дороге встретив двух выживших полицейских — офицеров Даско и Кейси. Вместе нам пришлось проникать на инопланетный корабль, потому что биочип направлял меня именно туда. На том корабле я первый раз увидела пришельцев: гуманоиды, выше двух метров, широкие плечи, явно в броне с блестящей металлической поверхностью…

— Извини, Мартина, я тебя перебью, — вставил генерал. — Полицейские получили от тебя приказ следовать на корабль?

— Нет, я им ничего не приказывала. Когда я впервые их увидела, они были похожи скорее на заблудившихся в тёмном лесу детей, чем на полицейских. Уж не знаю, что б они решили делать, не пойдя со мной, — пожала плечами Тина. — Моё личное мнение на сей счет таково, что огромный шок и абсолютное незнание ситуации заставили их тянуться друг к другу и ко мне, как к единственному живому человеку среди полного разрушения.

— Понятно. Возможно, им показалось, что втроём больше шансов выжить даже при условии штурма инопланетного корабля. Интересный вывод… Где вы взяли экипировку?

— В здании местного Управления Полиции. Минус этажи почти не пострадали, там находится арсенал и гараж.

— Опиши пришельцев поподробнее.

— В принципе, как таковые они не пришельцы. Это люди, которым основательно вычистили мозги. На корабле мы видели много ниш, в которых в какой-то вязкой жидкости плавали и дети, и старики, и мужчины, и женщины. Не знаю, как они туда попали, но именно в тех нишах, как мне кажется, мозги и промываются. А потом они становятся блестящими.

Генерал выпустил большой клуб сизого дыма:

— Этот термин уже претендует на звание официального.

— Конечно, ведь более подходящего определения трудно придумать. Ростом, как я сказала, более двух метров, широкоплечи, массивны, с не закрывающимся круглым зубастым ртом, с раздваивающимся отростком, который выходит изо лба и заканчивается за головой. Вся поверхность тела, кроме суставных областей, настолько отполирована, что отражает не хуже зеркала, — дала описание Тина, помогая словам активной жестикуляцией.

— Все блестящие похожи друг на друга, или есть отличия?

— Равны как на подбор. Словно абсолютно идентичны. Вот когда они погибают, то под броней может оказаться кто угодно вплоть до ребенка.

— Есть какие-нибудь мысли об их броне?

— Она состоит из сложных органических соединений. Очевидно, присутствуют принципы нейроуправления и увеличения мышечной силы. Броня достаточно универсальна и неуязвима, после смерти носителя самораспадается. Единственное уязвимое место, о котором мне известно, — это точка между глаз.

Помешав сок разноцветной длинной трубочкой, Тина отпила и продолжила:

— Там, в одной из ванн лейтенант Даско обнаружил Анжелику. Отходить пришлось с боем, и лейтенант Кейси куда-то пропала. Уже потом, на борту «Мотылька», было принято решение возвращаться за ней.

— Кто принял решение?

— Я, — не моргнув, ответила Тина. Про инцидент на боте она смолчала.

Генерал выдохнул из ноздрей дым сигары и вновь сделал укоризненный жест головой:

— Крайне неразумно с твоей стороны. Ты подвергла риску себя, Анжелику, подполковника Симмонса и полицейского.

— Да, я понимаю, — согласилась Тина. — Но в тот момент мне казалось, что я обязана спасти девушку, ведь она помогла мне. Вдвоем с лейтенантом Даско мы вернулись на корабль пришельцев и отыскали Кейси. Она лежала на выступе в помещении, где находилось сорок семь блестящих, но уже другого вида. Их броня не отражающе-блестящая, а черная, словно лакированная. И отросток на лбу разветвляется на три «рога». Они не помешали нам забрать Кейси и покинуть корабль.

— То есть они не вступили с вами в бой?

— Да. Просто покинули помещение. И это очень странно.

— Согласен, — кивнул Газимов.

— О какой депеше вы говорили, генерал? — спросила Тина после минутного молчания.

— Звезда Клорунсис. Улей Сиил-шид. Оттуда пришло сообщение, в котором сказано, что планируемый нами залп по Офелии может привести к катастрофическим последствиям в Галактике. Пауки не способны на ложь в нашем понимании, поэтому командование армады приняло решение сначала выяснить, что имеют в виду селесиды, а потом уж разбираться с тенями.

— С кем? — не поняла Тина.

— С тенями. Селесиды назвали пришельцев тенями прошлого. Возможно, у них это значит что-то вроде Предтеч, ведь в неких сейтских манускриптах есть упоминание о подобных кораблях в качестве кораблей Предтеч.

На лицо Тины наползла неподдельная маска удивления. Катастрофа, обрушившаяся на Офелию, обрастала всё новыми и новыми загадками.

Газимов покрутил между пальцами испускающую аромат сигару и умолк на несколько минут, ожидая вопросов. Видя, что вопросов не поступает, он, тем не менее, дал ответ на один из них:

— На Сиил-шид придётся отправиться тебе.

— Но почему именно мне? Разве во Флоте мало людей? — возмутилась Тина, не отошедшая ещё от предыдущего приключения. Она ясно сознавала, что если генерал сказал ей лететь, то придётся лететь.

— Пауки сообщили, что будут говорить только с Макеевой и Плотниковой.

После этих слов Тина поперхнулась соком. Оботря губы салфеткой, она изумленно спросила:

— Откуда им известны наши имена?

— Я начал служебное расследование по этому поводу, — сурово ответил генерал. — Видимо, где-то произошла утечка, раз имена секретных агентов становятся известны тем, кто меньше всего интересуется информацией такого рода. Естественно, что Анжелика никуда не полетит. Тебе, Мартина, я в помощники даю подполковника Роя Симмонса. Он неплохой мужик и уже доказал это.

— А что если пауки блефуют? Может быть, они научились лгать и хотят добиться отсрочки бомбардировки с целью подставить нас?

— Этот вариант возможен, но мы не имеем права делать следующий шаг с завязанными глазами, когда есть хоть малый шанс как-то прояснить ситуацию, — вздохнув, ответил генерал.

Побеседовав ещё около часа, Газимов и Плотникова поднялись со своих мест и покинули бар. Прощаясь, Тина спросила:

— Генерал, я могу взять с собой на Сиил-шид лейтенанта Даско?

— Если он не против, — пожал плечами Газимов. — Все равно как от патрульного сейчас от него толку мало.

Шон лежал на кровати в отведенной ему каюте и смотрел в потолок. Проведя несколько часов в гипносне, он совершенно не хотел более спать и думал о странных и страшных событиях, приключившихся с ним недавно. С трудом верилось, что уничтожен целый мир, комок вставал в горле при мысли о жертвах… И ещё он думал о Кейси. Красавица-полицейский, прибывшая на Офелию по программе обмена, не провела и дня на своей новой работе. Но зато успела задеть сердце человека, едва знающего её. Теперь Шон твердо решил, что любит девушку-сейта и всей душой волновался за её здоровье.

Невеселые мысли прервала трель дверного сигнала. Даско протянул руку к пульту, нажал кнопку, и дверь ушла вверх, впуская в комнату майора Плотникову в черном кителе Военной Разведки.

— Привет, герой! Выспался? — улыбалась Тина.

Даско нехотя поднялся с кровати и попытался отдать честь, но Тина остановила его руку:

— Брось, сейчас обойдемся и без этого. Как самочувствие?

— Да никак. Врач сказал, что у меня пост-шоковый период и необходима соответствующая реабилитация, — махнул так и не отдавшей честь рукой Даско. — Гораздо больше я волнуюсь за Кейси; в бокс к ней меня не пускают, а сёстры ничего не говорят.

— С ней всё нормально. Я только что была и у Анжелики, и у неё.

— Считаешь, что кома — это «всё нормально»?

— Их состояние стабильное, существенных изменений в тканях не обнаружено — что может быть приемлемее сейчас? Медики сделают все от них зависящее, чтобы вывести наших друзей из комы, так что сильно волноваться нет причин.

Даско взъерошил себе голову, тяжко вздохнул и начал мерить каюту шагами.

— Что сказал генерал? — спросил он.

Тина в общих чертах пересказала ему свой разговор с Газимовым.

— Через два часа я вылетаю к Клорунсису. Если хочешь, полетели со мной. Начальство не против.

— Всё равно мне делать нечего, — подумав, ответил Шон и согласился. — Полечу.

 

ЭПИЗОД 48

Транспортный корабль «Легор-Маунтин».

Глубокий космос.

На исходе пятого дня наконец-то стало известно, что за объект оказался вблизи выхода «Легора». Это был большой корабль, дрейфующий в пространстве. Он не отвечал на радиосигналы, вообще не показывал никаких признаков, что на борту есть живые. Космос вдали от звезд очень скуден в плане света. Определить, что бесформенное черное пятно на черном фоне, различимое лишь по тому, как оно перекрывает собой звезды, на самом деле является кораблем, помог компьютер, смоделировавший примерную пространственную модель.

— Ну и что будем делать с этим «летучим голландцем»? — вяло спросил уставший от напряженного ожидания Аллой.

— Похоже, это транспортный звездолет, — сообщил о своих наблюдениях Ферганд, которому на третий день разрешили присутствовать вместе со всеми в рубке.

Когда «Легор» подошел достаточно близко, агент попросил включить внешние прожекторы. В их свете с трудом удалось прочитать надпись на борту звездолета.

«САЙГАК».

— Тебе известно что-нибудь об этом судне? — обратился к Ферганду Раамон.

— Только то, что это военно-транспортный корабль класса «Транзит», пропавший без вести в середине двадцать пятого века.

Громада звездолета проплывала мимо, слабо освещенная лучами прожекторов. С трудом верилось, что такое грандиозное творение человеческих рук больше ста пятидесяти лет «висело» посреди космоса. Облетев несколько раз «Сайгак», стало очевидно, что он не имеет видимых повреждений. Отчего же он вышел из скольжения? По той же причине, что и «Легор»? Тогда совпадение просто чудовищное! Сама Вселенная пожелала устроить в этой части «кладбище» звездолетов!

— Попытаемся состыковаться. Если автоматы живы, то все пройдет гладко.

Аллой долго искал стыковочный узел, и вот, наконец, нашел его. Он направил «Легор» на минимальной скорости прямо на шлюз. Минута текла за минутой, расстояние сокращалось, а шлюз не открывался. Компьютер принялся считать оставшиеся метры, предупреждая людей о возможности столкновения:

— Триста метров до объекта.

Татар теребил в руках свою кепку и во все глаза смотрел на обзорный экран.

— Двести пятьдесят метров до объекта.

Трио агентов тоже нервничало. Никто не хотел неудачи. Может быть, от столкновения корпус «Легора» не повредится, но кто его знает? Корабль старый, всё в нем едва дышит, несмотря на заверения Аллоя в надежности своей колымаги.

— Двести метров до объекта. Сто пятьдесят метров до объекта. Сто метров до объекта.

— Если он не откроется, то, клянусь святым младенцем, я протараню чертов шлюз!

— Пятьдесят метров до объекта.

Створки шлюза уже заняли весь экран, и по логике вещей автоматика корабля, будь она жива, должна начать программу стыковки. Створки должны начать разъезжаться в стороны, на них должны вспыхнуть желтые проблесковые маячки, предупреждающие о расстоянии…

— Тридцать метров до объекта.

В рубке повисла тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием людей, да безразличным женским голосом компьютера.

— Двадцать метров до объекта.

На створках стали различимы отдельные швы между панелями обшивки, и даже какие-то глубокие царапины. Наверное, «Сайгак» сталкивался с астероидами за время своего странного странствования.

— Десять метров до объекта.

— Да что же это такое?! — не выдержал Аллой. — Да как же это так!?

— Девять метров, восемь метров, семь метров,… - без пауз отсчитывал компьютер.

— Тормози!

— Три метра до объекта, — сообщил компьютер.

Шлюз не открывался. Люди отчетливо видели даже отдельные заклепки на панелях, но шлюз не открывался! Видимо, за полтора века энергоресурс корабля истощился. А без энергии любой робот или автомат лишь куча бесполезного железа.

Ферганд вздохнул:

— Не повезло, черт…

— Смотрите! — Лаки указала рукой и даже подалась вперед, но ремни безопасности не дали ей встать.

Створки шлюза стали медленно раздвигаться, открывая черноту внутренностей. Медленно-медленно, сантиметр за сантиметров, но они открывались! Когда проем достиг пяти метров в ширину, несмело заблестели маячки, с каждой секундой набирая скорость вращения и яркость. Внутри, в самом шлюзе, появилось слабое свечение, которое спустя минуту превратилось в ослепительный свет, чуждый этой части космоса.

Корабль не потерял энергию и реанимировался от долгой консервации.

«Легор» аккуратно зашел внутрь шлюза и по туннелю стал продвигаться вглубь «Сайгака». Впереди были ещё одни створки, которые по мере приближения к ним раскрывались, давая возможность двигаться далее.

Через полчаса «Легор-Маунтин» уже стоял в доке внутри громадного корабля. Вокруг исправно работали насосы, закачивая воздух. Полностью набравшее силу освещение ярко заливало пребывавшие в длительном мраке коридоры дока, испуская стерильно-белый свет.

Когда давление внутри и снаружи «Легора» стабилизировалось, было принято решение идти на выход. К сожалению, те скафандры, что были на корабле Татара, годны разве что только на отправку в утиль. От них отказались, понадеявшись на то, что атмосфера и внутренние помещения транспортного судна не заражены. Каждый взял в руки оружие, но Татар настоял та том, чтобы Ферганд шел безоружным, с затянутыми за спиной руками. Нужно добавить, что за то время, как они вышли из скольжения, агент и бандит сумели найти общий язык, и последний даже иногда забывал, что перед ним не приятель, с которым можно пропустить пару рюмок, а шпион конкурирующей «фирмы».

— И куда нам направляться?

— На мостик, куда ещё.

Путь до главного центра корабля — его «мозга» — оказался длиннее, чем думалось поначалу. Во-первых, далеко не все переходы, лифты и шахты «проснулись» после консервации; иногда приходилось продвигаться практически на ощупь, руководствуясь групповой интуицией. Ферганд в такие минуты вспоминал свои темные очки, которые Татар уже успел куда-то припрятать. Во-вторых, от стыковочных узлов до рубки на таком большом корабле действительно долго шагать. Иногда на стенах появлялись указатели, говорящие, что в такой-то стороне находится погрузочно-разгрузочный отсек, там-то расположены реакторы, туда-то нужно идти, чтобы добраться до шаттлов и так далее. Пару раз, к великой радости четверки, на указателях значилась надпись:

«РУБКА»

и стрелка с разъяснением, куда надо двигаться.

По-прежнему оставалось непонятным, что случилось с кораблем и его экипажем. Внутри не присутствовало каких-либо следов бунта, видимых повреждений, человеческих тел, в конце концов. Воздух за сто пятьдесят лет стал сухим, затхлым, абсолютно нейтральным в плане запахов. С каждым вздохом ощущался не дух корабля, но дух времени, пропитанный тайной. Наверное, подумал Ферганд, нечто подобное чувствовали археологи, вскрывавшие древние пирамиды и гробницы на матушке-Земле.

Наконец люди дошли до двухстворчатой двери с надписью:

«ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПОСТ».

Татар нажал на кнопку рядом с дверью, но ничего не произошло. Тогда он повторил нажатие, и лишь после этого пневматические двери, противно шипя, открыли вход в рубку: двухуровневое помещение с пятью креслами на нижнем и четырьмя на верхнем уровне, большим, как и везде, обзорным экраном, панелями мониторов и терминалов… и трупами людей.

Девять человеческих тел в разных позах корчились в креслах, ещё три лежали на сетчатом полу. Из-под бело-голубых костюмов выглядывали сухие кости рук, обтянутые пожелтевшей кожей; над воротниками безвольно висели мертвые головы с впалыми щеками и острыми скулами, с черными глазницами. У кого-то голова была запрокинута назад, у кого-то — упала на грудь.

Лаки подошла к одному из лежащих на полу трупов, носком ботинка легонько тронула противно-желтую высушенную руку, и в месте соприкосновения с нею ботинка появилась характерная «впадина».

— Они абсолютно сухие. Как гербарий.

Татар уставился на капитана. На угловатом лице и голове почти не было волос, лишь небольшая бородка, идущая от нижней губы. Одно веко мертвеца было закрыто и впало внутрь, образовав этакий «карман», в котором скопилось некоторое количество пыли. Второе же веко было открыто. Дно глазницы скрывалось в отталкивающем сгустке темноты.

— Вот уроды… Клянусь Эхнатоном, никогда не видал ничего подобного!

Ферганд с интересом разглядывал трупы. Ему, по всей видимости, было совсем не жутко и противно в этой братской могиле, где одиннадцать человек превратились в мумии непонятно по каким причинам. Раамон обратил внимание на лицо земного агента и что-то прочитал по самодовольной ухмылке последнего.

— Ферганд, ты знаешь, что здесь произошло?

— Откуда мне знать? — вопросом ответил он, но ухмылка с лица не сошла.

— Хотя бы предположения?

Максимус нахмурил брови, ещё раз окинул взглядом пространство рубки с одиннадцатью трупами.

— Похоже, они отравились газом вроде рикарцина. Или им самим.

— Что это за газ? — услышал Татар ответ, и в его глазах промелькнула тень испуга.

— Военный газ, изобретенный хрен знает когда. Его действие такого, что попавшие в зону заражения и вдохнувшие рикарцин люди через пять-шесть минут задыхаются от иссушения легких. Вступая в реакцию с водой в организме, газ постепенно вытесняет её, превращая тело в сухую, почти неподвластную процессам гниения мумию. Я думаю, на корабле была емкость с рикарцином, которая дала течь.

— И мы сейчас дышим зараженным воздухом?! О боги, клянусь, я уже чувствую себя неважно!

— Успокойся, краснолицый. Газ самостоятельно распадается через несколько месяцев.

Лаки, которая слушала разговор, параллельно пытаясь активировать застывший, словно тоже мумифицированный компьютер, вдруг заявила:

— На «Сайгаке» не одна емкость со смертельным газом, а двести двадцать четыре цистерны по девятнадцать галлонов каждая. Он выполнял правительственный рейс по переброске рикарцина с Ривера на нейтральную планету.

— Ты что, прочитала это в компьютере? Разве подобную информацию раньше не засекречивали?

— Я прочитала это в бортовом журнале. Похоже, у команды корабля возникли непредвиденные осложнения в ходе перелета.

Мужчины дружно подошли поближе к монитору, на котором ровными линиями белых символов писалась история полета. История, которую давным-давно записали чьи-то руки, ныне мумифицированные и абсолютно мертвые. Глаза Ферганда бегали по строчкам, он бестактно отстранил девушку от терминала и сам прокручивал текст. Разные данные, сухие цифры и отчеты, показания приборов, почти нет эмоций, свойственных людям, но не программам.

— Вот! — Агент ткнул пальцем в место, где неинтересные и малопонятные описания режимов функционирования отдельных узлов корабля сменились на «очеловеченный» текст, выражающий и личные переживания оператора, и общую атмосферу корабля того времени.

«…Судя по концентрации рикарцина в воздухе, он вытек только из одной цистерны. Мы слишком поздно обнаружили течь и не смогли перекрыть все пути в рубку, по которым газ может пройти. Начало заражения наступило несколько минут назад. Возможно, я смогу продержаться достаточно, чтобы пожалеть о выборе своей профессии…

…Капитан умер первым. Почему-то стало ещё невыносимей от этого факта. Только что завалился на бок Джереми. Похоже, он умер. Евгений, Франц и Геральд ещё дышат, но с хрипом и свистом. Ей-богу, как воздушные насосы, забитые водой…

…Регина принесла воды Марукту, он просил пить. Она не дошла до него и упала на пол, стакан разбился. Разве у нас были стеклянные стаканы? Я хотел сам напоить Марукта, но не могу повернуть голову. Падение навигатора видел в отражении монитора дальней связи…

…Похоже, я один остался жив. Уже ничего не вижу и не слышу, едва шевелю пальцами, стучу по клавиатуре. Страшно… Если когда-нибудь наш корабль будет найден, то я…»

Дальше текст обрывался. Очевидно, тот, кто его писал, умер. Рядом с терминалом в кресле безвольно валялось — по-другому и не сказать — тело мужчины, высушенное и обезображенное. Руки свисали с подлокотников, почти касались пола. Костюм на нем был похож на грязный мешок.

Интересно, что он хотел сказать перед самой смертью? Чтобы их тела по старой космической традиции закапсулировали в металлические саркофаги и пустили в межзвездное пространство? Чтобы его похоронили на родной планете, соблюдая обряды культа? Чтобы транспортный корабль оставили в покое и дали возможность бесконечно продолжать свой последний полет, неся на борту погибших членов экипажа?

Корабль-призрак, так и не вышедший в ожидаемой точке.

«Летучий голландец», символ опасности космических путешествий.

Печальный памятник разуму, создавшему смерть для самого себя.

— Как могла произойти утечка газа? — Раамон встал на место Ферганда и вернулся в начало текста. Он вновь стал придирчиво изучать сухие цифры, надеясь найти ответ на свой вопрос. И вот он отыскал то место, с которого, по всей видимости, и началось описание таинственных событий. Генерал стал читать вслух.

— «…Девятое января. Шесть четырнадцать. Два пассажира, попросившиеся до Сенереды, которых капитан в обход всем правилам безопасности взял на борт, обнажили свои истинные личины. Чернокожий Реккер и его приятель Байзман на деле — жестокие и коварные преступники. Бандиты. Убийцы. Ночью они прикончили лейтенанта Лавсана, перерезав ему горло. А затем из его пистолета расстреляли конвоиров — пятерых солдат Армии Земли. Выстрелы слышала Регина Ярртон, наш астронавигатор, и она же опознала убийц. Мы — кто успел — заперлись в командной рубке, остальные погибли под пулями бандитов, которые вооружились автоматами конвоиров…»

— Вот те раз, — удивилась Лаки. — Значит, было место саботажу.

— Читай дальше, — поторопил Ферганд.

— «…Девятое января. Семь ноль две. Реккер и Байзман не просто полоумные и кровожадные преступники. Они сказали нам, что являются членами пиратского клана. Они потребовали дать возможность контролировать курс корабля в обмен на наши жизни. Когда Франц решил доложить о ситуации на Ривер, оказалось, что дальняя связь не функционирует. Мы провели диагностику оборудования: кто-то ещё до вылета покопался в трансмиссионном усилителе и вывел его из строя. Более того, у меня есть основания полагать, что пиратам (или кто они там) известно о грузе «Сайгака». Но даже если они и знают, выполнять их требования никто не собирается. Капитан ясно дал понять, что судно не изменит маршрута…»

Раамон пропустил несколько абзацев, в которых, по его мнению, не было ценной информации.

— «…Двенадцатое января. Шестнадцать тридцать четыре. Теперь мы убедились, что бандиты знают о грузе. Именно поэтому они захватили корабль и требуют безоговорочного подчинения. Они всегда находятся в кают-компании, регулярно питаются. Мы уже третьи сутки ничего не ели, хорошо, что есть хоть вода. Кое-кто начинает поговаривать о возможности сотрудничества с бандитами. Капитан знает об этих разговорах, но ничего не говорит. Зато он теперь не выпускает пистолет из рук. Думаю, если кто-нибудь решит противиться его воле и заговорить о сотрудничестве, он пристрелит того человека. И ещё я вижу, что капитан глубоко раскаивается в своем опрометчивом поступке…»

— «…Тринадцатое января. Два пятнадцать. Полчаса назад Реккер сказал, что вскроет груз. Они фанатики — это точно. Они видят, что мы не сдаемся, и боятся выйти у Сенереды на неуправляемом корабле, ведь полет будет длиться ещё неделю, а мы почти обессилили от голода. Однако капитан подбадривает нас и говорит, что они не посмеют открыть груз, потому что они не идиоты. Я сомневаюсь в этом…»

— «…Тринадцатое января. Двадцать два сорок. Геральд и Мартин сегодня теряли сознание по три раза. Остальные тоже не в лучшей форме. Мы бы съели свои костюмы, но они из полимера. На этом корабле всё из полимера или металла, черт побери! Иногда перед глазами встает образ плотного обеда: макароны с кусочками мяса и маслом, большая котлета, посыпанная укропом и петрушкой, политая кетчупом, тушеные овощи, кувшин киселя и вишневый пирог… Я уже не чувствую болей в желудке, но сил осталось немного…»

— «…Четырнадцатое января. Двенадцать ноль-ноль. Пятый день без пищи. Ночью я услышал, как что-то тяжелое упало на пол. Когда обернулся, то увидел лежащий под капитаном пистолет. Кэп потерял сознание, однако никто не попытался завладеть его оружием: все экономят силы… Под утро мы получили последнее предупреждение. Реккер и его приятель дважды ходили в грузовые отсеки. Они без труда нашли секретный груз. Я абсолютно уверен: операция была тщательно спланирована. У поганых интриганов военных где-то произошла утечка информации, и мы оказались в центре событий…»

Татар слушал с таким напряжением, будто тоже находился на корабле в то злополучное время. Он постоянно обтирал лоб и лицо влажным от пота платком, шевелил губами в такт чтению генерала. Взгляд его туманно блуждал по рубке.

— «…Пятнадцатое января. Девять ноль три. Всё! Нет больше причин умалчивать о грузе. Минуту назад на пульт пришел сигнал о высокой концентрации рикарцина в грузовом отсеке. Да, именно рикарцин, чертов смертельный газ был на нашем борту! Двести двадцать четыре канистры, шестнадцать тысяч литров! «Сайгак» должен был доставить все это на нейтральную планету 4412-01, которую пару лет назад мы отбили у рапторов. Что хотели там сделать военные с газом, ума не приложу. Но сейчас он распространяется по кораблю!..»

— «…Пятнадцатое января. Девять семнадцать. Мы перестали пытаться заварить воздуховоды. Во-первых, всё равно не удастся заделать все щели на этой дырявой посудине. А во-вторых, заблокировав воздуховоды, мы лишим себя кислорода… Мы обречены. Реккер и Байзман долго смеялись над нами, рассказывали о ужасных последствиях заражения, а потом мы перестали регистрировать их биосигнал. Они умерли. Капитан приказал выводить корабль из скольжения. Он мотивировал это тем, что не хочет подвергать риску людей на Сенереде. Нас всех он уже назвал «мертвецами». Выход завершился благополучно. Вокруг ничего кроме голого космоса. Капитан отдал распоряжение замкнуть цепи реакторов. Он хочет уничтожить корабль…»

— «…Пятнадцатое января. Девять двадцать семь. Капитан скончался первым. Мартин отменил самоуничтожение, он всё ещё на что-то надеется. Я, похоже, стану вторым…»

На этом месте текст кончался. Далее следовала приписка, что оператор умер. Его место занял другой человек, который успел написать только то, что было прочитано в самом начале.

Люди стояли и не шевелились. Молчали, каждый думал о страшных событиях, произошедших на корабле. Первым нарушил молчание Татар:

— Я бы лучше застрелился, клянусь Волопасом…

Он окинул взглядом пол и нашел пистолет капитана, который лежал под его креслом. Аллой поднял его и сдул пыль. На боку оружия красовалась надпись:

«*Магнум-5* Кап. Фредерик С. Кайнц».

Повертев в руках оружие, Аллой направил его в пол и нажал на спуск. Почему-то он подумал, что порох в патроне отсырел, и выстрела не произойдет, однако вышло иначе…

Пуля срикошетила от пола и вошла в правое плечо Ферганда, отбросив его на терминал. Агент сполз на пол.

— С-сука! Ты что творишь! — он был вне себя от ярости. Если бы наручники надевал не Татар, а Раамон, то они были бы открыты, и Ферганд изорвал низенького придурка на куски.

— Я… я не хотел, клянусь! — Татар выбросил оружие из рук. Оно прокатилось и ударилось в стену, а затем Лаки подняла пистолет и заткнула себе за пояс.

— Надо найти аптечку или медблок, — сказала она. — Роман, посмотри, насколько серьезна рана, а я поищу необходимое.

— Возьми, — генерал протянул ведомой улитку внутренней связи. Сам надел такую же на свое ухо.

— Я думал, что патроны отсырели! Я думал, он не выстрелит! Да я же в пол целился!

— Ты кусок дерьма! Какого хрена патроны должны отсыреть?! Роман, сними с меня наручники, я вобью этому кретину знания об оружии!

Генерал отрицательно мотнул головой, говоря, что это не самая лучшая мысль.

— Тогда я ногами… — Ферганд попытался встать, но Раамон швырнул его обратно на пол:

— Сидеть! — он рявкнул так внушительно, что землянин подчинился, а Татар лишь пугливо сглотнул подступивший к горлу комок. — Не хватало, чтобы мы поубивали друг друга! Давайте договоримся раз и навсегда: или живем мирно и мирно долетаем до места, или калечим себя. Ферганд, я сниму наручники, но если ты попытаешься что-то сделать Аллою, я буду вынужден прострелить тебе ноги. Понимаешь?! — его вопрос был явно двусмысленным, и агент не мог этого не почувствовать.

— Но он шпион! — обомлел Аллой. — Он вообще должен сидеть взаперти!

— Он ранен. Это раз. И два: я буду постоянно следить за ним.

Генерал освободил руки разведчика. Тот испепеляющим взглядом окинул розовощекого в кепке, а потом снял плащ, легкую куртку под ним и стал изучать рану. Татара от вида мускулистого, широкоплечего торса бросило в холодный пот. Впрочем, он быстро справился с собой и стал изучать приборы центрального пульта.

В наушнике связи прозвучал голос Лаки:

— Роман, что с Фергандом?

— Пуля прошла навылет, кость не задета.

— Я здесь кое-что нашла. Можете прийти?

Ферганд кивнул.

— Ты где? — спросил Раамон, когда они втроем вышли из рубки.

— Первый проход налево. Здесь медицинский отсек.

 

ЭПИЗОД 49

Эсминец «Лазарус».

Траектория скольжения 08-NO094-ITSS (Офелия) — 101-CONH606-SELESS (Сиил-шид).

Генерал Газимов отправил свою подчиненную к планете-улью селесидов на том же эсминце, что доставил к Офелии подполковника Симмонса. «Лазарус» медленно отошел от гигантского корпуса флагманского корабля, с которым был состыкован, и на малой скорости направился в сторону от армады, чтобы совершить маневры для входа в режим скольжения. Невдалеке от обросшей состыкованными космическими кораблями «Европы» уже дежурил эсминец «Птолемей», принадлежащий тому же типу «Тристар». В задачу «Птолемея» входила охрана и сопровождение майора Плотниковой, играющей в своем очередном задании роль посла.

Постепенно набирая скорость по мере удаления от судов армады, «Лазарус» готовился к прыжку. На мониторе в рубке корабля Тина, Шон и Симмонс смотрели, как второй эсминец набрал огромную скорость и пронесся перпендикулярно движению «Лазаруса» всего лишь в паре десятков километров, а затем растянулся в тонкую, бесконечную нить и исчез. Он перестал наблюдаться визуально и на радарах. Лишь возмущения пространства могли регистрировать датчики. Уход на скольжение не такой красивый и эффектный, как появление корабля из не-пространства, но тоже достаточно зрелищный.

Тина отвернулась от монитора и пошла к выходу, коротко бросив через плечо:

— Жду в кают-компании.

Она очень много раз летала в космосе — можно сказать, её жизнь проходила в постоянных перелетах — и часто видела вход и выход кораблей. Малых и больших, человеческих и инопланетных. Всегда это очень интересное и завораживающее зрелище. Каждое судно имеет свой индивидуальный «спектр» эффектов: большие военные корабли, такие как «Европа» или «Мегал», при выходе производят настолько мощные колебания пространства, что со стороны это похоже на вспышку сверхновой. Сияющая ярко-белая сфера с центром в точке выхода постепенно растёт и разбухает, переливаясь всеми цветами радуги, и из неё стремительно выходит вытянувшийся в струну корабль, опережая порожденные самим собой возмущения. Менее крупные суда выходят без большого взрыва вещества, но с очень яркой точкой выхода. Самые красивые, по мнению Тины, «спектры» имеют корабли средних классов, к которым относятся и эскадренные миноносцы.

Шон и Симмонс в космосе бывали нечасто, а наблюдать собственными глазами картины входа или выхода не приходилось никому из них. Они стояли у монитора и ждали какого-нибудь продолжения зрелища, но продолжаться было нечему. «Птолемей» ушел к Сиил-шиду, «Лазарус» маневрировал, готовясь последовать за собратом. Вскоре пол под ногами легко дрогнул, и монитор погас. Точнее будет сказано, что он не погас, просто ему нечего было транслировать: за бортом больше не было ни времени, ни пространства, лишь полное и абсолютное ничто.

Постояв ещё немного, Шон и Симмонс покинули рубку и направились в кают-компанию, где их ждала Тина. Кают-компания эсминца представляла собой комплекс различных помещений, общей чертой которых было предназначение скрашивать долгие часы перелетов. Здесь были и бильярдные залы, и бар, и просторный бассейн с сауной, и спортивные помещения с различными тренажерами, и даже игровая комната, где, подключившись к системе виртуальной реальности, можно окунуться в мир захватывающих приключений. Тина сидела в простой комнате отдыха, полностью обитой мягкими зелеными коврами однотонной раскраски. Вдоль стен — широкие диваны опять же зеленого цвета и большие кустистые растения непонятного происхождения в больших кадках. Посреди комнаты сиял подсвеченной водой искусственный пруд, в котором плавали рыбы и росли водоросли. В центре этого пруда возвышалась сложная конструкция из прозрачных трубочек и светодиодов, рождающая красивый фонтан.

Когда мужчины подошли, Тина указала рукой на стоящие напротив неё кресла; в другой руке она держала бокал со слабоалкогольным коктейлем на основе вина.

— Нам предстоит провести ещё какое-то время вместе, поэтому предлагаю получше познакомиться, — сказала она. — В пути мы будем ещё семьдесят три часа, так что время есть.

— Лично я предлагаю сначала выяснить порядок старшинства, — буркнул Симмонс, устраиваясь поудобнее в своем кресле.

— Подполковник, — устало улыбнулась Тина, — я прекрасно понимаю вас, но так уж получилось, что возглавлять миссию поручено мне. Вы, как старший из офицеров обоих кораблей, можете считать, что занимаете почетное второе место.

— Вас в спецшколе шутить учат? — недовольно спросил Симмонс, хмуря брови.

— Ради бога, давайте не будем ссориться и подкалывать друг друга! — наигранно-молящим голосом попросила Тина. — Ничего путного из этого не выйдет.

Подполковник поднял руки, показывая что сдается, и стал с деланным интересом рассматривать обстановку комнаты отдыха. Слово взял Шон:

— Майор Плотникова, я много думал о том…

— Просто Тина, Шон. Или Мартина, — перебила Плотникова. — Давайте договоримся, что в неформальной обстановке будем вести себя соответственно. Меня иногда начинает раздражать жизнь по уставу.

Симмонс крякнул, а Шон кивнул головой и поправился:

— О-кей, Тина. Так вот, я думал о том, что стало бы со мной и Кейси, не встреть мы вас.

— А как ты сам думаешь, — спросил Симмонс и тут же дал ответ на свой вопрос: — Офелию бы уничтожили, и я сомневаюсь, что кто-нибудь из выживших вообще смог понять, что произошло.

— Вот-вот, — подхватил Шон. — На Офелии были живые люди, тысячи людей, мирных граждан, которые всю жизнь трудились во славу своей любимой расы, а Флот на очередном своем заседании принял решение убить их всех. Разве это правильный поступок? Разве он достоин разумных существ?

Тина залпом осушила почти полный бокал и подозвала юношу, работающего прислугой на корабле. Заказав очередную порцию и дождавшись, пока её принесут, она ответила:

— В Армии существует такое понятие как коэффициент потерь. Наверняка вы слышали о нём. В разные времена он по-разному именовался, но смысл по-прежнему прост и объясняется старой поговоркой: из двух зол всегда надо выбирать меньшее. Спасать выживших из сотен городов, которые сравнялись с землей — операция не на одну неделю. Полеты в атмосфере Офелии стали крайне опасны не только и не столько из-за кораблей пришельцев, сколько из-за её собственной системы противовоздушной обороны (мы с вами убедились в этом на собственной шкуре). Атака вывела из строя центральные компьютерные сети, и теперь ракеты-перехватчики сбивают всё что движется в радиусе их действия. Если принять хотя бы эти два фактора, то станет очевиден вывод, что эвакуация выживших — дело опрометчивое, имеющее высокий коэффициент потерь.

— Но ведь нельзя бросать на произвол судьбы своих, — возразил Шон.

— Ты рассуждаешь как несмышленый ребенок. Сложилась экстремальная военная операция, а на войне, как известно, не обходится без потерь. В том числе без потерь среди мирного населения. Участь, которую предписал им Флот, не самая плохая. Рой верно заметил, что люди даже не поняли б происходящего, начнись бомбардировка. Достаточно гуманный вариант из возможных.

— Может быть, я просто эгоистичный болван, трясущийся за свою задницу, но при этом я ещё и человек, который меньше всего хочет быть убитым человеческим же оружием, — зло сказал Шон.

Там, на лежащей в руинах планете он как-то не задумывался о собственном будущем. Но когда оказался на орбите и узнал про планы бомбардировки, то мгновенно покрылся холодным потом от осознания того, что, возможно, лишь чудом — ни чем иным — избежал смерти.

— Да, я тоже опечалена тем, что такое могло (и может, чего отрицать?) произойти. В жестоком мире можно выжить только тогда, когда ты ещё более жесток, чем он.

В комнате воцарилась тишина. Лишь фонтан тихо журчал, бросая вокруг пятна отраженного света. Симмонс долго любовался им, наблюдая за игрой воды и лучей, а потом изрек:

— Человечество — единственная раса, убившая за свою историю гораздо больше своих, чем чужих. Мы ведем войну в первую очередь с самими собой.

Снова повисла тишина. Люди обдумывали невеселые мысли, крутящиеся в их головах. Тина медленно допивала коктейль. Пустой стакан она поставила на стол и задумалась, не заказать ли ещё один. В конце концов, твердо решив напиться сегодняшним вечером, она прошла в бар, минуту там побыла и принесла в комнату бутылку земного вина «Лаваракас» и три стакана. Сама открыла бутылку и каждому разлила золотисто-розовую жидкость.

— Однажды мы с Ликой выполняли задание на Марсе. Знаете, аббревиатура СОВР расшифровывается не только как СпецОтдел Военной Разведки, но также и СпецОтдел Внутренней Разведки, — начала она рассказ.

…Аббревиатура СОВР расшифровывается не только как СпецОтдел Военной Разведки, но также и СпецОтдел Внутренней Разведки. В штаб Отдела на Земле пришли данные, что в местном филиале города Роллидера на Марсе «завелся» шпион, через которого постоянно утекает информация спецслужбам Лиалаи.

Полтора марсианских месяца секретные агенты Плотникова и Макеева под видом стажеров с великой осторожностью «прощупывали» персонал филиала. Из почти двух сотен работников отсеялись все, кто так или иначе имел возможность заниматься незаконной передачей сведений другой расе. Остался лишь начальник филиала капитан Декартер. Он-то и был шпионом, завербованным лиаланцами, или, как их иногда называют — сайганами.

Рабочий день подходил к концу. Большая часть персонала местного отделения уже разъехалась по домам на отдых, остались лишь работники службы безопасности и Декартер. На выезде из гаража отделения, который занимал весь минус первый уровень, дежурили Макеева и Плотникова. Их моноциклы скрывал от посторонних взглядов заранее пригнанный трейлер с ярко-оранжевой надписью на бортах «Ремонт коммуникаций». Теперь, когда шпион был выявлен, оставалось обнаружить инф-передатчик, через который сведения уходили сайганам, а выявив его, уничтожить вместе со шпионом.

Лика хмурилась. Хронометр визора показывал девятнадцать часов тридцать шесть минут. Уже на двадцать шесть минут капитан задерживался в здании, что было крайне против обыкновения. Подозрения начали терзать и Тину. Возможно, они кое-что упустили, и Декартеру стало известно о предстоящей операции его уничтожения.

«Черт, может у него приступ диареи?» — пыталась успокоить смутные предчувствия Лика. Доказательств вины капитана вполне хватало, чтобы расстрелять его на месте задержания, но в приказе было четко оговорено задание уничтожить и передатчик. Сегодня капитан как раз должен отправиться к нему для очередной отправки, и агенты надеялись проследить его маршрут, после чего и завершить операцию.

На выезде из гаража показался человек в военной форме. Он уверенной походкой обошел заграждения и по тротуару направился к проезжей части улицы в сторону аэробусной остановки. Агенты опознали в человеке капитана Декартера. Ситуация стала ещё более непонятной, ведь капитан никогда не передвигался пешком, а пользовался служебным флаером. Час назад этот флаер был полностью исправен — Тина проверяла.

Тем не менее, капитан с чего-то решил сегодня флаер не брать, а поехать домой на общественном транспорте. Он дошел до остановки, но вместо того чтобы встать и спокойно дождаться рейсового аэробуса, вышел на проезжую часть и остановил темно-синий туристический аэробус с до черноты тонированными обзорными окнами и широкой белой полосой на бортах. Поднявшись по ступеням через раскрывшую свои створки дверь, он достал табельный пистолет, направил его на водителя и выстрелил в упор. Голова водителя от попадания в неё пули буквально взорвалась крупными кусками мозгов, костей и крови, заляпав приборную панель темно-багровым и желто-серым. В салоне аэробуса прозвучал второй выстрел — это капитан точно так же убил девушку-гида.

— Вперёд, — скомандовала Лика и коснулась правого виска шлема, прозрачная часть которого вмиг затемнилась. Её моноцикл рванулся вперёд из открывшейся кормы трейлера. За ней на улицу Роллидера вылетела Тина.

— Макс, информацию по аэробусу РС998-ТТ, — обратилась Лика к помощнику, который остался в трейлере. Она почти вплотную приблизилась к туристическому флаеру, облетев выкинутые из него тела водителя и гида. Теперь факт того, что Декартер каким-то образом узнал о слежке, окончательно подтвердился. Конечно, оставалась бесконечно малая вероятность того, что капитан просто ополоумел, но учитывать её в сложившейся ситуации не приходилось. Ломая голову над тем, с какой целью шпион захватил аэробус, Лика достала из наспинной клеммы автомат и стала обгонять его слева, целясь в окна. Слова помощника заставили её убрать оружие и снова оказаться позади пассажирского флаера:

— РС998-ТТ, туристический аэробус, принадлежит компании «Марс Туристик». В данный момент находится на маршруте Роллидер — Долина Маринера. На борту тридцать шесть детей, женщина-гид и водитель.

— Гид и водитель уже не на борту, — под нос произнесла Лика. Она соображала, что предпринять дальше. Декартер захватил флаер с детьми. Вероятно, он хочет попытаться скрыться, и дети — некая гарантия безопасности. Более худший вариант таков: капитан прекрасно понимает, что за свои преступления будет немедленно уничтожен, и захватом флаера хочет лишь продлить на некоторое время свою жизнь, дополнив её к тому же в конце острыми ощущениями. Погибать, так с музыкой, как говорится.

Аэробус летел по широкой улице всё быстрее и быстрее. За ним неотрывно следовали два черных моноцикла с пилотами в черных комбинезонах. Вскоре улица кончилась, и процессия оказалась на скоростной транспортной магистрали, опоясывающей всю планету.

— Тина, прикрывай слева, — сказала Макеева. — Я попробую забраться на крышу.

Моноцикл, следующий первым, метнулся на полосу встречного движения. Уровень максимального подъема таких летательных аппаратов над препятствиями невелик — всего два метра. Этого недостаточно, чтобы допрыгнуть до крыши аэробуса, которая во время полета находится почти в шести метрах над дорогой. Лика рванула штурвал на себя, одновременно форсируя турбины, и моноцикл круто подскочил вверх, едва не столкнувшись со следовавшим по встречной полосе автомобилем. Девушка правильно рассчитала траекторию прыжка, потому что её моноцикл со свистом полетел обратно в сторону аэробуса и поднялся на достаточную высоту; даже более чем достаточную. В полете Лика подалась вперед и в нужный момент оттолкнулась от моноцикла, посылая своё тело, точно пулю, по вектору движения. Плашмя она упала на крышу аэробуса и крепко схватилась руками за выступы стабилизаторов. Её одноместный скоростной флаер, оставшись без управления, завалился на бок, зацепил асфальтобетон дороги, пару раз кувырнулся в воздухе и взорвался.

Бояться, что Декартер начнёт стрелять через крышу, не было причины, потому что его пистолет ни за что не пробьет корпус аэробуса. Опасаться следовало совсем другого: скорость движения выросла до двухсот километров в час и сопротивление воздуха грозило сбросить девушку. Прилагая нечеловеческие усилия, она цеплялась за стабилизаторы и медленно ползла к аварийному люку.

Впереди показался туннель. Тина предупредила об этом напарницу и сбросила скорость, снова оказавшись за аэробусом. Скоростной участок дороги кончался; и водители и пилоты обязаны были притормаживать перед въездом в туннель, но капитан по понятным причинам правила дорожного движения соблюдать не стал. С жутким грохотом туристический аэробус протаранил двигавшиеся впереди транспорты, разбрасывая их точно шар кегли в боулинге. От удара Лику бросило вперёд, и лишь чудом она успела схватиться за едва выступающую дверцу аварийного люка. Одной рукой не давая себе упасть, другой она достала из ременного кармашка коробочку дигитайзера — многоцелевого прибора, разработанного специально для секретных служб. Одной из функций дигитайзера было открывание дверей и люков, закрытых электронными замками. Нажатием кнопки девушка активировала прибор, который тут же просканировал параметры замка и послал ему электромагнитный импульс. Крышка аварийного люка с шипением поднялась вверх и откинулась, а из образовавшегося хода незамедлительно ударили выстрелы.

Вновь аэробус врезался в двигающиеся более медленно транспорты, и вновь его корпус сотряс сильный удар. Этого Лика и ждала. Она подтянулась на руках вперед и бросила себя в люк. В полёте девушка сделала кувырок и выхватила из-за спины автоматы. До того как раздался звук соприкоснувшихся с мягким полом салона подошв её ботинок, прогрохотали две очереди. Потерявший равновесие от удара аэробуса капитан не успел среагировать на проникновение агента, и автоматные пули отбросили его к лобовому стеклу. Стекло, к счастью, выдержало выстрелы и лишь покрылось сетью мелких трещин.

— Я внутри, — коротко сказала Лика в шлемофон. В два шага она оказалась у изорванного тела Декартера и убедилась, что тот мертв. Затем она заняла место водителя — просторное сидение, забрызганное кровью и мозгами — и попробовала остановить аэробус.

— Черт! — раздалось в шлеме Тины ругательство напарницы. — Эта сволочь замкнула цепи двигателей и вырубила тормоза!

Движение пассажирского флаера с отсутствующими тормозами невозможно остановить до тех пор, пока не кончится его энергетический запас. Лика могла бы попытаться взять управление на себя и погонять аэробус по широким скоростным магистралям, но капитан-камикадзе замкнул двигатели, а это означает, что в любой момент они могут попросту взорваться от перегрузки. Скорость уже превысила двести пятьдесят километров в час, какова же максимальная скорость такого транспорта, Лика не помнила, но в любом случае она уже превышена.

Туннель кончился. Только теперь девушка обернулась и посмотрела на пассажиров — ребятишек лет десяти, испуганными глазами смотрящих на так внезапно оказавшегося в салоне человека в черном комбинезоне и тонированном шлеме. Медлить более никак не входило в планы Лики, и она обратилась к подруге:

— Тина, заходи справа к дверям. Я буду подавать детей.

Моноцикл напарницы вильнул в сторону и вскоре оказался напротив распахнувшихся дверей, наполнив салон аэробуса пронзительным свистом. Лика схватила ближнего ребенка и протянула Тине, которая одной рукой усадила его впереди себя. Больше пассажиров моноцикл взять попросту не смог бы, и Тина стала резко тормозить, уводя машину на обочину, дабы избежать столкновения с идущим позади транспортом. Снизив скорость до нуля, девушка сняла с сидения ребенка и поставила его на землю, после чего, выжимая все силы из своего моноцикла, резко рванула с места и начала догонять злополучный аэробус.

В этот момент на панели управления пассажирского лайнера тревожно замигал индикатор перегрузки двигателей. Автопилот сообщил, что если не затормозить, то неминуем взрыв. Лика не знала, сколько детей успеют они спасти, прежде чем случится катастрофа, но прикинула, что восемь человек — точно успеют.

Кто-то из детей тихо сказал слово, смысл которого до девушки дошел не сразу. Когда же она поняла, что сообщил ребенок, то подскочила к телу капитана и разжала ему ту руку, что не сжимала пистолет. В окровавленной ладони лежал маленький цилиндрик с жидкокристаллическим индикатором. «Бомба!».

— Тина, у меня крупные проблемы. Декартер активировал бомбу, ублюдок! Пять минут до взрыва.

Хоть цилиндр и был маленьким, мощности взрыва хватит, чтобы разорвать аэробус на мелкие кусочки. За пять минут агенты успеют спасти лишь двоих…

Вновь Тина оказалась напротив дверей и, приняв нового ребенка, быстро отстала от пассажирского флаера. Когда она опять догнала аэробус и усадила на моноцикл трясущуюся от страха девочку, индикатор бомбы отсчитывал последние полторы минуты.

— Всё, — сказала Лика.

— Но… — попробовала возразить напарница.

— Всё, — повторила девушка. Тина не успеет догнать флаер. Теперь оставалось подумать о пути отступления…

Лика обернулась и в последний раз взглянула на детей. Выражение их глаз она запомнит навсегда…

— Вы уходите? — едва слышно спросила сидящая ближе всех девочка. В салоне воцарилась абсолютная тишина, лишь гул двигателей был слышен, приглушенный толстыми стенками корпуса.

Девушка подтянулась на руках за край аварийного люка и выбралась на крышу аэробуса. Позади в нескольких метрах стремительно летел по дороге чей-то спортивный флаер, водитель которого ничего не подозревал о происходящих на магистрали событиях. Лика рассчитала траекторию полета и прыгнула прямо на крышу флаера, который тут же стал быстро сбрасывать скорость и уходить в сторону. Через некоторое время движение закончилось, и девушка отпустила элероны, которые сжимала мертвой хваткой.

Лика смотрела вслед удаляющемуся аэробусу, мысленно отсчитывая секунды. Сначала одновременно вылетели тонированные стекла, раздробленные взрывом на тысячи осколков. Потом крыша аэробуса выгнулась точно кошачья спина и лопнула ослепительной вспышкой. Теперь по магистрали мчался не туристический флаер, а горящий смертоносный болид, разбрасывающий в стороны языки пламени.

Девушка глубоко и горько вздохнула.

…Тина глубоко и горько вздохнула. Вино было распито, и она медленно катала стеклянный стакан в ладонях.

— Лика рассказывала потом, что никогда не видела таких глаз, какие были у тех детей. Наверное, их выражение может быть только у десятилетних ребятишек, которые внезапно осознали смысл слова «смерть» и поняли, что сейчас умрут.

Воцарилось молчание, которое прервал Шон:

— Вы сделали всё что могли.

— Не бывает почти выполненных или почти невыполненных заданий, понимаешь? — скривила Тина рот в некоем подобии улыбки. — Мы нашли передатчик и уничтожили его, но задание провалилось, потому что дети погибли. Я спрашиваю себя: если бы я оказалась тогда на месте Лики в салоне аэробуса, то осталась бы вместе с детьми, понимая, что тоже погибну, не успев никого спасти, или же покинула б аэробус? Где граница между героизмом и подлостью? В какую сторону шагнуть, чтобы совершить подвиг, а не злодеяние?

— Мы Солдаты, — вставил молчавший на протяжении всего рассказа Симмонс. — Мы обязаны ценить жизнь, в том числе и свою. Если не будешь ценить свою жизнь, то вообще не будешь ценить жизнь. Гибель твоей напарницы стала бы ошибкой, ведь вы (и мы) живете для того, чтобы спасать людей, не допускать в будущем возможности таких происшествий. Умирать можно лишь во имя жизни, но не во имя смерти.

— Человек — очень странное существо. Капитан Декартер захватил аэробус, потому что смутно надеялся спастись и не хотел погибать в одиночку. Дети, когда поняли, что умрут, тоже не захотели быть одни. Именно поэтому девочка задала Лике вопрос «Вы уходите?». Когда смерть неизбежна, человек становится подлым и циничным, эгоистичным; он старается утянуть за собой других лишь потому, что не хочет умирать один, — подвела итог своему рассказу Тина. — Вот такой печальный факт.

Офицеры замолчали и сидели в глубокой задумчивости довольно долго. Фонтан по прежнему успокаивающе журчал и разбрасывал блики света. Эсминец скользил сквозь ничто к цели своего маршрута — планете Сиил-шид.

Официант из бара принёс легкие закуски, довольно разнообразные и весьма аппетитно пахнущие. Ещё он принёс новую бутылку «Лаваракаса». Даско и Плотникова алкоголем обычно не злоупотребляли и уже сидели довольно охмелевшие. Подполковник же словно и не пил вовсе — по его внешнему виду нельзя было сказать, что он пьян.

Взяв инициативу в свои руки, он разлил по стаканам светлое вино и произнёс тост:

— Предлагаю выпить за ясность способов и целей.

— За добрых людей и светлую жизнь, — поддержала его Плотникова.

Когда все выпили, подполковник тряхнул головой, откинулся на спинку кресла и сказал:

— Позвольте теперь мне поведать печальную историю из своей жизни.

Тина и Шон с интересом смотрели в сторону Симмонса, готовые слушать рассказ, и подполковник начал:

— Когда мне было тридцать четыре года, я служил в штурмовой эскадрилье на Каире. Недалеко от нашей опорной базы «Скорпион-3» стоял город Ясман. Это был не просто город, а настоящая крепость…

…Это был не просто город, а настоящая крепость. Хорошо укрепленный форт с двумя тысячами солдат и пятью тысячами «мирного» населения. Ясман построили на основе научно-исследовательской базы, воздвигнутой ещё первыми колонистами, но по защищенности он превосходил военный объект «Скорпион-3». Лишь длительная осада смогла подточить защиту крепости, и теперь солдаты Армии Человечества ожидали приказания к началу настоящих боевых действий.

И вот, ранним утром из штаба дивизии пришёл приказ штурмовать город. Наконец-то трёхмесячная осада завершилась, и солдаты вновь начнут делать то, для чего оказались на Каире: убивать.

Вой сирены разбудил майора Симмонса. Он подпрыгнул в кровати, поначалу ничего не соображая, но потом услышал топот ног в казарме и стал поспешно одеваться. Через две минуты Симмонс уже бежал к взлетному полю вместе со своими подчиненными, гадая о цели предстоящего задания.

Едва начавшаяся заря на востоке ещё скудными, но с каждым мгновением всё более яркими лучами освещала территорию военной базы. На остывших за ночь бетонных плитах рядами стояли летающие танки, бронетранспортеры, геликоптеры и прочая техника, применяемая военными в военное время. Взлётное поле занимало крыло «Кецаров», которыми руководил майор. Среди «Кецаров» стояли и бомбардировщики «Гром» с запыленными черными обтекателями.

Пилоты в темпе взбирались по лестницам и занимали свои места в самолетах. Запускались двигатели, в соплах с ревом разгорался огонь. Симмонс прогрохотал ботинками серого комбинезона по металлическим ступеням, открыл люк и оказался внутри своего истребителя-бомбардировщика. Коридор, подъём, и вот он уже сидит в кресле пилота, пристегивая себя ремнями, и слушает инструктаж. Запуск двигателя и проверка всех систем отняли немного времени; натужно взвыв, «Кецар» Симмонса вертикально поднялся над взлетным полем, лыжи шасси убрались в фюзеляж. Завалившись на крыло, самолет развернулся точно за запад и с большим ускорением стал набирать скорость. За ним последовали другие истребители-бомбардировщики.

Эскадрилья шла к цели на малой высоте, чтобы радары Ясмана как можно позже обнаружили приближение самолетов. Вот в первых лучах начинающегося дня показались стены города, яркие блики солнца играли на металлических крышах его строений. Майор навел прицел на зенитные орудия, тесно стоящие на башнях крепостных стен, и нажал кнопку пуска. Восемь крылатых «Игл» покинули отсеки и, опережая «Кецар», устремились каждая к своей цели. Летящие рядом пилоты повторили действия майора, и вот уже целый рой блестящих ракет направился вперед.

Лишь одна из десяти «Игл» достигнет цели, остальные же будут сбиты автоматическими системами противовоздушной обороны города. Симмонс знал это и не стал тратить время на ожидание результата залпа. Он опустил свой самолет к самой земле и открыл огонь из плазменных орудий по стенам. «Кецары» опять в точности повторили манёвр. Лишь бомбардировщики «Гром» остались на прежней высоте. Они готовились сбросить на Ясман тяжелые бомбы.

Когда эскадрилья оказалась в зоне дальности действия оборонительных систем города, по ней тут же ударили все орудия Ясмана. Плазменные зенитные установки шквальным огнем встретили приближение самолетов, и приходилось постоянно маневрировать, бросая «Кецар» в стороны, чтобы не получить разряд нагретой до миллиона градусов плазмы в нос. Из двадцати восьми атакующих истребителей-бомбардировщиков пять машин были сбиты, одна поврежденной развернулась обратно. Из пятнадцати «Громов» осталось одиннадцать, остальные с черными шлейфами горящих топливных баков рухнули перед стенами города. Один бомбардировщик упал слишком близко к стене, бросив вперед фонтаны песка. Грохоча корпусом, он по инерции заскользил среди песчаных барханов и врезался в железобетонную стену. Мощный взрыв потряс землю.

Вот город оказался уже не спереди, а снизу. С ревом самолеты проносились над его неширокими запыленными улицами и невысокими домами, бросая хищные тени. «Громы» открыли бомболюки, и на Ясман дождем посыпались тяжелые бомбы. Майор стремительным призраком летал над пылающими строениями, поливая вокруг плазмой и пулями крупнокалиберных орудий. В пылу атаки он не заметил, как с площадок на земле один за одним поднялись в воздух тринадцать уцелевших перехватчиков и немедленно ввязались в воздушный бой. Двое из них сели на хвост «Кецару» майора, который безуспешно пытался сбросить неприятеля, пока три двойных заряда плазмы очередью не прошлись по самолету.

Первый и второй заряды поглотило защитное поле, после чего отключилось. Третий вонзился в корпус бомбардировщика как горячий нож в масло, пройдя его насквозь. За мгновение до взрыва автоматика катапультировала кресло и сидящего на нем майора. Под Симмонсом просвистели недавние преследователи, потеряв к нему всякий интерес, и он стал падать к земле. Майор успел заметить, что ворота крепости уже лежали в руинах, и сквозь брешь в город ломились подоспевшие танки «Скорпиона-3», яростно поливая врага мощным оружием.

Перед касанием земли кресло выбросило в стороны тугие шары амортизационных подушек. Симмонсу пришлось немного попрыгать по пыльной почве, пока замки его ремней безопасности не расстегнулись, отпуская солдата. Сквозь уже наполовину сдувшиеся подушки майор выбрался наружу и огляделся. Отовсюду слышались звуки выстрелов и взрывов, над головой проносились самолеты, дым и гарь заволокли пространство. Оставаться на открытом месте было небезопасно, и Симмонс, достав из кобуры крупнокалиберный пистолет, пригнулся и побежал к ближайшему строению.

Пробежавшись вдоль стены, он завернул за угол и нашел распахнутую дверь. Юркнув в проход, майор спустился по лестнице куда-то вниз в полной темноте, пока не наткнулся на ещё одну дверь, закрытую. Недолго думая, он выстрелил наугад в замок, пнул дверь ногой и ввалился в подземный склад.

«Пока можно переждать здесь», — решил Симмонс и осторожно стал ступать по шероховатому полу, водя вокруг пистолетом. Слабое освещение не позволило майору заметить, как из-за стеллажа вышли два человека с винтовками наперевес. Один из них выстрелил длинной очередью и перебил Симмонсу ноги. С криком тот повалился на пол, выронив от удара пистолет.

Двое, несомненно принадлежащие повстанцам, медленно надвигались на отползающего от них майора и плотоядно улыбались. В конце концов майор уперся спиной в стену — дальше ползти некуда.

— Помолись перед смертью Аллаху, неверный, — противным лающим голосом сказал повстанец, и оба они навели винтовки на Симмонса. Раздалось два выстрела, но Симмонс с удивлением и ещё большим удовольствием отметил, что до сих пор жив. У его простреленных ног валялись тела только что угрожавших смертью повстанцев, а позади стояла смуглая девушка лет девятнадцати с карабином на плече.

Так юная девушка Медея спасла Симмонсу жизнь.

Вскоре Ясман был взят. Майора нашли пехотинцы и доставили на базу. Девушка, оказавшаяся мирной лаборанткой, пожелала отправиться вместе с ним, и никто не возражал. После выздоровления Симмонса у него и Медеи разгорелся бурный роман, превратившийся в настоящую любовь, и через четверть года было решено сыграть свадьбу.

— Ты такая красивая, — сказал Симмонс и зарылся лицом в пышные темные волосы подруги. — Я рад, что завтра мы поженимся.

Они лежали на сдвоенной постели в комнате майора поверх растрепанного одеяла. Медея, с круглым личиком, большими карими глазами и густыми ресницами, тонкими черными линиями бровей, была воистину красива как богиня. Плавные линии её ног, бедер, ягодиц, живота, груди сводили с ума всех пилотов, когда она надевала обтягивающий тело комбинезон и отправлялась на работу в штаб, где её приняли связисткой. Толпы любопытных, похотливых мужских особей собирались вокруг барака, если Медея на его крыше загорала под теплыми лучами солнца, одетая лишь в бесконечно легкое белое или голубое бикини. Иногда она выходила на спортплощадку и гуляла с другими девушками базы, и на ней было воздушное платье, настолько прозрачное, что виднелись кружевные трусики, которыми нижнее белье и ограничивалось.

Симмонс по уши был влюблен в Медею. Он не сомневался, что и Медея любит его, но всё равно страшно ревновал её буквально ко всем. Часто приходилось бить кому-нибудь из пилотов или пехотинцев морду, уча их не пялиться беззастенчиво на чужих девушек. За это майор получал выговоры от начальства.

— Я тоже рада, — ответила Медея голосом, в котором слышалась чуточка хрипотцы.

Назавтра планировались торжественные мероприятия по случаю свадьбы. Со сладострастным предвкушением Симмонс ожидал их, мечтая о беззаботной жизни вдали от войны, где рядом будет только красавица Медея.

Мечтательное забытье майора прервал сильный удар в дверь. Он подскочил на кровати, вытащил из кобуры пистолет и крикнул:

— Кто там?

Вместо ответа раздался второй удар, дверь с грохотом вылетела из петель и упала на пол. Из ночной прохлады в комнату ворвались пятеро солдат в броне, со снятым с предохранителей оружием. Следом вошел высокий человек в форме Военной Разведки и приказал:

— Майор Симмонс, оставайтесь на месте.

Один из солдат шагнул в сторону майора и забрал у того пистолет. Двое приблизились к кровати и схватили под локти забившуюся было в угол Медею, испуганно прикрывающуюся одеялом.

— Отпустите меня! — взвизгнула она, когда солдаты потащили её к выходу. — Отпустите! Рой, скажи им!

— А ну прекратите! — страшным голосом рявкнул Симмонс, не понимающий, что происходит, и не могущий смотреть, как бедную, перепуганную и нагую, пытающуюся высвободиться, визжащую Медею два здоровенных солдата тащат к двери.

Майор дернулся в сторону солдат, но тут же в его грудь уперлись стволы двух пулеметов. Человек в форме Разведки молча стоял и смотрел на обнаженного Симмонса. Казалось, он сам не понимал, зачем оказался здесь и что делать дальше. Крики девушки стали ещё более пронзительными, когда её вывели на плац; к ним добавился плач. Майор с болью в сердце слушал эти крики и плач, чувствуя, как внутри вскипает бешеная ярость, но вдруг…

— РОООЙ!! — пронзительно, сквозь рыдания взвизгнула девушка, и раздался выстрел.

Повисла тишина, не нарушаемая ни единым звуком.

Всё оборвалось в груди Симмонса вместе с выстрелом. Сознание отказывалось понять и принять очевидное, но подсознание уже отдало приказ мышцам майора. Он дернулся и рванул к двери с дьявольским воплем «МЕДЕЯ!!!» и тут же получил тяжелым прикладом по зубам. От удара Симмонс потерял сознание…

На следующий день майору объяснили, что он задержан СОВРом до окончания расследования, виновницей которому стала Медея. У агентов Разведки были неопровержимые доказательства того, что Медея Локс, двадцатидвухлетняя связистка опорной базы «Скорпион-3», занималась шпионажем в пользу мятежников Каира. По закону военного времени девушку арестовали и расстреляли на месте ареста.

Сначала Симмонс отказывался верить в то, что говорил ему тот самый человек в форме Военной Разведки, который вторгся ночью в сопровождении солдат в комнату майора. Но потом он всё-таки понял, что невероятная история на самом деле является правдой. В Ясмане спасение жизни майора оказалось не больше чем театральное представление. Медея Локс на деле была не лаборанткой, а профессиональной разведчицей, окончившей спецшколу на Земле и два года назад принявшей сторону мятежников. Доказательства неопровержимы.

Симмонс после всех этих событий тайно запил, по ночам к нему приходили кошмары, он стал молчаливым и злым.

Он лишь хотел верить, что Медея по-настоящему любила его, что её любовь не была подставой, бездушной игрой, холодно спланированным обманом.

Майор хотел верить, но не верил…

— …Я хотел верить, но не верил. И до сих пор не верю. Мораль сей басни такова: не стоит верить никому, а особенно тому, кому хочется верить, — закончил Симмонс.

— Да уж, — согласилась Тина. — Зная слабости людей, нами можно играть как куклами. Даже шпионы не нужны.

Наступившее было молчание нарушил Шон:

— Я так понимаю, что теперь моя очередь рассказывать?

— Ага, — кивнула Тина, хлопая длинными ресницами. Полицейскому показалось, что она стала ещё красивее от алкоголя.

— Ладно. Тогда я расскажу о своей работе на Венере. После окончания Полицейской Академии меня приписали к одному из участков Виктории — столицы Венеры. Виктория — громадный мегаполис, чье благополучие лишь поверхностно…

…Виктория — громадный мегаполис, чье благополучие лишь поверхностно. Пятьдесят миллионов жителей вместил в себя этот город, и лишь никогда не жившие в подобном муравейнике люди приходят в восторг от высоких — до самых небес — башен, сложных систем дорожных коммуникаций, сотен тысяч движущихся в разные стороны и с разными скоростями транспортов… Мегаполис — страшное дело. Выжить в нём и сохранить рассудок не помутненным чрезвычайно сложно.

В городах, растущих ввысь, верхние уровни всегда считаются самыми лучшими. Там живут богатые люди, чиновники, офицеры. На больших площадках располагаются рестораны, кинотеатры, целые парки с настоящими деревьями. Нижние же уровни — технологические, где стоят все аппараты, обеспечивающие город блеском электрического света, шумом воды, кислородом. Здесь же, в вечных сумерках, находятся и заводы по производству товаров первой необходимости, ремонтные мастерские, парковки и так далее. Чем ближе к земле живет человек в мегаполисе, тем хуже его социальное и финансовое положение.

Внизу промышляют и ночные банды, наполняющие мегаполис словно крысы…

Полицейский «Полумесяц» медленно двигался по скудно освещенной улице; прожекторы так же медленно вращались и выхватывали из темноты однообразно-унылые плиты фундамента гигантских небоскребов, на многие сотни метров уходящих куда-то в кажущееся эфемерным, нереальным, несуществующим в этом царстве Аида небо. Вечный сумрак стелился по земле Виктории, и братом ему был туман.

В кабине флаера находилось четверо патрульных, среди которых был и Шон Даско. Полиция Виктории в ночные комендантские часы пользовалась не «эспээфами», а более бронированными и мощными «Полумесяцами» с экипажем из четырех человек. В последнее время в крупных городах Венеры и других планет Человечества со сложной криминогенной обстановкой начали вводиться даже отделения танковой полиции, использующие модифицированные армейские танки «Рошшфор» и другую тяжелую технику.

«Полумесяцами» полицейские флаеры обозвали за их форму деформированного серпа.

Часы показывали четверть третьего. Комендантский час, запрещающий кому бы то ни было без особого разрешения разгуливать по городским районам, длится уже три часа пятнадцать минут. Патрульный рейд не предвещает ничего необычного и неожиданного. Двое полицейских мирно посапывали на задних сидениях, обнявшись со своими «Кобрами». Сидевшие впереди скучали, но не спали. Для Даско это был всего лишь третий рейд, и он с непривычки и однообразия окружающей обстановки не мог заставить себя ни спать, ни бодрствовать, и пребывал в некоем подобии транса, неподвижно уставившись за окно.

Вдруг сонар призывно пискнул, и кабина наполнилась женским криком. Проснувшиеся полицейские ворчливо зашумели, но тут же успокоились. Шон заинтересованно посмотрел на информационный монитор, внутренне чувствуя, что предстоит нечто.

Кричала не одна женщина, а несколько. Кажется, три. Они визжали и требовали кого-то отпустить их, убрать свои грязные руки. Они звали полицию, звали помощь. На фоне их криков выделялись мужские басистые голоса и пьяные ругательства.

— Ну всё, засекли, — пилот обхватил руками штурвал и набрал пару команд на пульте. «Полумесяц» резко рванул вперед, петляя между сваями и колоннами, ныряя под непонятные акведуки и переплетения коммуникаций, и понесся на улавливаемый сонаром звук.

Техногенный лабиринт Виктории не кончался никогда и нигде, но попасть из одной точки этого лабиринта в другую было вполне возможно. Вскоре флаер вылетел на освещенную светом костров площадку метров семидесяти в поперечнике. На площадке находилось несколько десятков изрядно потрепанных моноциклов, горы бумажного, металлического и пластикового мусора, бочки с пылающим в них огнём. И люди.

Банда.

На дальней стороне площадки у сложной конструкции из длинных чугунных балок шестеро мужчин насиловали трёх девушек. Каждой девушке было не больше пятнадцати лет; они вырывались, визжали и рыдали, но насильники только грубо матерились и продолжали свое грязное дело. Другие бандиты занимались кто чем. Два парня возились у моноциклов, что-то в них ремонтируя. Шумная компания среди горящих бочек пила спиртное. На импровизированной кровати из каких-то тряпок парочка несовершеннолетних занималась сексом; не грубым и насильственным, а нежным и ласковым. Ещё несколько человек бродило по площадке между куч мусора.

«Полумесяц» залил пространство вокруг ярким электрическим светом и остановился в центре площадки, неподвижно зависнув в полуметре над землей. Люди тут же перестали заниматься своими делами и повскакивали на ноги. Многие схватились за оружие.

— Это Полиция, — прогремел усиленный и измененный репродукторами голос пилота, похожий на сухой металлический тембр робота. — Всем оставаться на местах. Повторяю, всем оставаться на местах.

Полицейские отключили предохранители и приготовились к возможному бою. Пилот стал вызывать подкрепление, чтобы увести всю банду в участок, но вдруг Шон ткнул пальцем вперед и крикнул:

— Берегись!

Со стороны импровизированного ложа на флаер летел пущенный из ракетницы реактивный снаряд. Его прямое попадание уничтожило защитное силовое поле и полностью лишило машину энергии. «Полумесяц» подпрыгнул и отлетел назад, после чего рухнул наземь.

— Ядрена мать, уходим! — крикнул кто-то из сидевших сзади полицейских, когда второй снаряд с шипением устремился в сторону флаера. Полицейские открыли двери и как можно дальше отпрыгнули от машины, в которую тут же попал заряд. Раздался оглушительный взрыв, потрясший твердый асфальтобетон. Двоих патрульных ранило, и они тяжко застонали, корчась от боли. Третий трясущейся рукой выхватил с наплечной клеммы автомат и открыл беглый неприцельный огонь по бандитам, крича в шлемофон:

— Это сорок девятый! Срочно требуется подкрепление! Это сорок девятый! Срочно требуется…

Окончить фразу он не успел, потому что пущенные сразу из нескольких винтовок пули пронзили и его шлем, и его голову. Бандиты подбежали к раненым полицейским и обезоружили их. Высокий чернокожий амбал с наголо выбритой головой — скорее всего предводитель банды — уверенно подошел сначала к одному патрульному и пристрелил его в упор, а затем сделал то же самое и с другим. Наконец он направился к Шону.

Даско от страха не сразу сообразил, что лежит абсолютно безоружный. Должно быть, когда он выпрыгнул из флаера, то оставил там автомат. Чернокожий амбал навис словно туча над полицейским, направил ему в лицо дуло огромного дробовика и широко улыбнулся белоснежными зубами.

— Ну что, господин легавый, попались? — добрым голосом спросил он и стянул с Шона шлем. Большие, полные страха глаза встретились с уверенным и сильным взглядом.

— О! Юный солдатик! — деланно удивился бандит. — Бравый искатель приключений! Ну как, нравится приключеньице-то?

Шон часто дышал и неотрывно смотрел амбалу в глаза.

— Ты, приятель, в дерьме по самые уши, — сообщил чернокожий бандит, — Так что даже не думай, что выкарабкаешься.

Двое здоровенных мужиков, ростом чуть уступающих предводителю, схватили Даско за руки и поволокли туда, где с шумом распивали спиртное. Шон сильно ударился головой о поваленную балку, когда его бросили в центр освещенного кострами пятна, но не почувствовал боли. Здоровяк-предводитель уселся рядом на корточках и спросил:

— Вот скажи мне, полицейский, на кой черт твои напарники лишили себя жизни?

— Их убили, — дрожащим голосом ответил Шон.

— Да, я их пристрелил, — кивнул головой бандит, — Тем самым лишь поставив точку. Но какого черта вы прилетели сюда и стали приказывать? Вы преступников ищите?

— Мы услышали женские крики, — опять неуверенно и сухо ответил Шон. — Здесь произошел акт насилия.

— Ты имеешь ввиду тех трёх шлюшек? — кивнул с улыбкой в сторону осоловевших от слёз девушек чернокожий. — Хочешь сказать, что твои напарники подохли из-за развратных малолетних шлюх?

Даско с трудом проглотил плотный и холодный ком, застрявший в горле, но смолчал. Бандит укоризненно покачал головой и горько вздохнул:

— Знаешь, почему я ненавижу вас, легавых? Вы делите людей на тех, кого ст*ит защищать и на тех, кого не ст*ит. Вы поспешили на помощь, думая, что три девочки поздно возвращались домой от подружек и попались в грязные лапы ночных бандитов. Но если бы вы знали, что эти милые девочки со смазливыми личиками на самом деле проститутки, наркоманки и грабительницы, полетели бы быстрее ветра спасать их?

— Они граждане…, - начал Шон, но амбал резко перебил его.

— Черта с два они граждане! Как и я, и мои друзья. Вы решили, что можете ставить людей вне закона! Вы и ваши сраные чиновники. Делите людей на сорта, как какие-нибудь помидоры.

— Они граждане Венеры. Их защищает Закон, — всё же окончил свою фразу полицейский.

— А меня? Меня твой закон защищает? — округлил глаза чернокожий.

— Ты преступник, — осмелел Шон. Он решил, что живым всё равно не останется, и гордость воспряла в нём. Правильно ли выставлять свою гордость на показ именно сейчас, или неправильно — полицейский не задумывался.

— Позволь мне сказать кое-что, приятель. Знаешь, кем я был раньше? Инженером на заводе по строительству киборгов. Я своими руками клепал сложнейшие вещи, чтобы те служили толстожопым говенным засранцам, — указал бандит пальцем вверх. — А однажды я создал киборга, который может производить себе подобных без помощи человека. Я полностью автоматизировал процесс, понимаешь? И стал не нужен системе. Меня и многих других просто уволили, выгнали с работы. Выкинули за ненадобностью.

Чернокожий амбал распалился и отчаянно жестикулировал, громко выговаривая слова и брызгая слюной.

— Сделали это те засранцы, на которых я работал. И на которых работаешь ты. Куда мне оставалось податься? — развел руками бандит.

— Вы совершаете преступления, — стоял на своем полицейский.

— Потому что изначально было совершено преступление против нас, — продолжил бандит. — Нас выкинули. И теперь боятся, ведь мы сильнее. Мы избавились от навязанной нам морали и обрели новые ценности. Мы стали более свободными в своих поступках, а значит и более сильными. Да, мы преступники, как вам кажется. Но с нашей точки зрения преступники как раз вы. Преступно ваше общество, система, которая породила столько разногласий и проблем.

Он уперся руками в колени и поднялся.

— Мы с тобой враги, полицейский, потому что по разному относимся к человеческой жизни, живем разными принципами и разной моралью. За свои тридцать четыре года я хорошо усвоил одну вещь: раздави своего врага, убей его, иначе когда-нибудь он раздавит и убьет тебя.

Бандит направил на Шона ствол дробовика, но не успел нажать на спуск. Внезапно отовсюду ударил яркий слепящий свет, и как минимум десяток полицейский танков из недавно созданного отделения буквально упали с неба, посеяв на площадке панику. Из танков выскочили тяжело экипированные бойцы и принялись расстреливать кричащих бандитов. Их предводитель на секунду отвернулся, изумленный происходящим. Этой секунды Шону хватило, чтобы подсечкой сбить здоровяка на землю и отобрать дробовик.

Даско кряхтя встал на ноги и уткнул оружие в грудь чернокожего амбала:

— Ты был прав лишь в конце: мы с тобой враги, а врагов надо уничтожать.

После этих слов полицейский выстрелил в искренне улыбающегося бандита…

…Шон сложил руки в замок и замолчал.

— А ведь бандит дело говорил о системе, — заметил Симмонс.

— Давайте не будем обсуждать эту тему, — остановила его Тина, — Ибо и у стен есть уши.

Официант унес остатки миниатюрного банкета, и Тина неровным от опьянения голосом стала подводить итог беседы:

— В твоей истории, Шон, столкнулись две явные правды. С одной стороны закон для всех, с другой — люди вне закона. Парадокс. Человеческое общество прекрасно, если смотреть сверху, и уродливо, если смотреть снизу. Рой поведал давнюю историю о любви и предательстве. Она стара как мир, и очень печально, что именно ты стал её очередным героем, подполковник. Я же рассказала о случае, где тоже столкнулись две правды, но не настолько ярко выраженные, как у Шона. Желание жить и обреченность, жертвенность и здравый смысл. Пойди разберись, что лучше… Мы всего лишь пешки в великой игре под названием Жизнь, и не нам решать, судить и выбирать.

Ещё недолго сидели офицеры в комнате отдыха и разговаривали. Когда Шон от сонливости уронил голову на грудь, Тина поднялась и потребовала, чтобы встали и мужчины. Затем они дружно вышли в корабельный коридор и отправились по своим каютам.

«Лазарус» всё так же мчался сквозь не-время и не-пространство, сквозь изнанку Вселенной, окруженный полным и абсолютным ничто, безразличный к проблемам разумных.

 

ЭПИЗОД 50

Транспортный корабль «Сайгак».

Глубокий космос.

Когда люди зашли в медицинский отсек, то увидели девушку, склонившуюся над каким-то стеклянным куполом. В отсеке не работали некоторые лампы освещения, поэтому с первого взгляда генерал не смог определить, что за купол занимал добрую четверть помещения. Но когда он подошел поближе, то понял: купол — это всего лишь криогенная капсула глубокого сна.

В капсуле за покрытым толстым слоем инея стеклом едва можно было различить человека. Стоящая рядом аппаратура сигнализировала о стабильном состоянии спящего, а также о том, что он был погружен в криосон в две тысячи четыреста пятидесятом году, то есть во время вылета звездолета.

— Что будем делать с ним?

Генерал пожал плечами:

— Попробуем разморозить. Может быть, этот человек сможет что-нибудь нам рассказать.

— А что он может рассказать? Клянусь пяткой Ахилла, нам уже всё известно.

— В любом случае надо его разморозить. Такой продолжительный сон может оказаться крайне опасным, — вставила Лаки.

Девушка взялась за пульт диагностики и начала вводить команды.

— Ферганд, я смотрю, вас развязали. Обработайте рану самостоятельно.

Агент кивнул, приметил на столике медблок и направился залечивать пулевое ранение.

Раамон ещё раз окинул взором отсек. Ничего интересного в нём не было: стандартный набор медицинской аппаратуры, шкафчики с инструментами, несколько белых халатов на вешалках за стеклом, в прозрачном боксе — двенадцать белоснежных коек. Раздавшийся с потолка красивый женский голос заставил вздрогнуть всех без исключения. Аллой уронил на пол обычный градусник, который закатился под криокапсулу.

— Внимание! На корабле обнаружены посторонние!

Должно быть, ожил главный компьютер корабля. Он принял за посторонних людей в медотсеке и исправно сообщил об этом.

— Компьютер, четверо людей на основном уровне не посторонние. Они новые члены экипажа, — попробовал объяснить Раамон. — Прими эти данные и сделай полную проверку всех систем корабля.

Сейт не верил, что машина послушается. Даже факт присутствия на голове генерала снятой с капитана «улитки» не давал ему права контролировать звездолет. Однако ответ его поразил даже больше, чем можно было предположить:

— Четыре человека, находящиеся в медицинском отсеке, занесены в память как члены экипажа. На третьем уровне обнаружены посторонние.

Ферганд перестал обрабатывать рану. Он тоже ничего не понял: какие посторонние могут быть на дрейфовавшем полтора века звездолете?

— Компьютер, опиши посторонних.

— Три объекта небиологического происхождения. Предположительно, антропоморфны. Средняя скорость передвижения четыре километра в час. Предположительное направление движения — верхние уровни.

— Что за чёрт? Кто они такие? — Аллой опять начал ощущать страх, за последнее время ставший чуть ли не основным чувством. — Откуда они взялись? Может быть это те бандиты, а?

— Нет, — прервал нарастающую лавину вопросов Максимус. — Это наши друзья с «Легора».

— Киборги? — Лаки и Татар спросили одновременно.

Вместо ответа агент обратился к компьютеру:

— У посторонних есть оружие?

— Данные отсутствуют.

Машина не смогла, не смотря на обилие датчиков и сенсоров, определить, есть ли у непрошеных гостей оружие. Однако ответ на следующий вопрос оказался прямо противоположным.

— Могут ли быть объекты боевыми роботами?

— Вероятность этого — девяносто три процента.

Каким-то образом «асассины» (а теперь не оставалось сомнений в том, что это именно они) смогли пробраться на «Сайгак». Да что там «смогли». Они наверняка прошли тем же путем что и люди. Штурмовые киборги чрезвычайно сообразительны. И не успокоятся, пока не получат пароль.

— Блин, — только и сказал разведчик.

Раамон вспомнил, что люди нередко дают имена бортовым компьютерам на кораблях дальнего следования:

— Компьютер, у тебя есть собственное имя?

— Гесс.

— Окей, слушай, Гесс: бывший экипаж полностью уничтожен газом рикарцином, корабль бесконтрольно дрейфует сто пятьдесят девять лет. Мы оказались рядом с «Сайгаком» на поврежденном корабле и должны, используя ресурсы первого, добраться до места назначения. Наш груз — штурмовые роботы, несколько из которых активированы и ищут нас, чтобы убить. Гесс, я хочу, чтобы ты поняла: мы — твоя новая команда, а я, — он окинул присутствующих взглядом; Ферганд согласно кивнул на немой вопрос. — А я — твой новый капитан. Всё понятно?

Секунду компьютер молчал, а затем выдал:

— Я проверила вашу информацию и не обнаружила обмана. Я согласна считать вас новым капитаном, а прочих людей — новыми членами экипажа до времени достижения пункта назначения включительно.

— Хорошо. А теперь реанимируй реакторы и прогони торсионные приводы. И перекрой киборгам путь наверх.

Аллой встрепенулся, подошел к Раамону и спросил:

— Вы собираетесь улететь, оставив «Легор»?

— У тебя есть другие идеи? — ответил Ферганд, хотя спрашивали не его.

— Да шеф меня на куски порежет и скормит своим кошкам, если я не доставлю груз! Вы понимаете? Скормит кошкам! По кусочкам!

Генерал недоуменно уставился на Татара и прикинулся дурачком:

— Ты ничего не говорил о шефе. Я думал, твой груз…

— На кой черт мне столько киборгов?! Клянусь хвостом Дракона, мне они и даром не нужны! Но шеф…

— Мы потеряем один груз, зато привезем другой — рикарцин. Шестнадцать тонн, разве плохо?

— Ему не газ нужен! У него этого газа полно! Ему роботы нужны!

Сейт задумался. Он всерьез полагал, что Аллой согласится на такой обмен: киборгов они потеряют, вместе с ними потеряют массу проблем, а в пункт назначения доставят огромный звездолет со смертельным газом. К тому же, на звездолете должны быть и другие грузы, наверняка полезные для преступной организации. В конце концов, такая удача выпадает редко: огромный космический корабль, забитый секретным химическим оружием, и практически даром. Что там какие-то роботы…

Но, если посмотреть на проблему с другой стороны, то становится понятно: Аллой должен доставить именно киборгов и недвусмысленно намекает на важность этого факта. Вдруг «шеф» действительно не обрадуется подобному «бартеру»? Такой вариант совсем не на руку агентам, что из СБС, что из ВР. Жизни всех троих плюс Татара могут оказаться под угрозой, или операция против Рафова окажется невыполнимой, или что-то ещё. Зато если с помощью агентов Аллой доставит и роботов, и газ, и «Сайгак» — «шеф» наверняка будет в восторге. Поэтому последний вариант очень даже не плох в плане концовки… Но как перегрузить треклятых «асассинов» на транспорт?

Словно прочитав мысли генерала, Ферганд язвительно поинтересовался:

— Как ты собираешься их перетащить, умник? Только сунься в док — от тебя мокрого места не останется!

Раамон решил, что будет лучше переместиться в рубку, благо, землянин уже перевязал рану. Дав указания ведомой следить за разморозкой криокапсулы, он попросил мужчин следовать туда.

— Гесс, — спросил генерал. — Ты можешь подключиться к «Легору»?

— Я уже сделала это, капитан.

— Отлично. Попытайся определить, есть ли на его борту другие киборги.

Компьютер замолчал надолго. Минуту новоиспеченный капитан ждал ответа, но так и не получил. Решив, что машина всё ещё выполняет задание, он обернулся и задал Ферганду вопрос:

— Можно ли забрать груз, минуя стыковочный узел?

— Теоретически можно, — хмыкнул тот в ответ. — Для этого нужно вывести «Легор» за борт, открыть его грузовой отсек и вручную переправить контейнеры на «Сайгак». Но мы опять же рискуем встретиться с «асассинами» нос к носу.

— Но ведь они заперты здесь! На «Легоре» их нет!

— Вы, ребята, недооцениваете машины людей. «Асассины» — боевые системы девятого поколения. Они могут быть умнее нас с вами! Не удивлюсь, если тот взрыв на корабле открыл всего лишь один контейнер. Помните, когда появился второй киборг? Так вот, этот второй киборг, вероятнее всего, самостоятельно активировал ещё как минимум двоих. Это похоже на их тактику: они видели всего лишь двух людей, поэтому посылают двух роботов плюс один в качестве подстраховки. Если им известно, что за груз в ячейках, то наверняка они оставили там охрану. Как минимум по одному киборгу в каждой ячейке. И ещё один момент: эти «асассины» уже участвовали в штурмовых операциях или только что с конвейера?

— А какая разница? — не понял обращенного к нему вопроса Татар.

— Разница в том, что если они с конвейера, то ещё довольно «тупы», то есть их навыки ограничиваются заложенной программой. Но если они уже использовались по назначению, и, тем хуже, много раз, то, я думаю, без труда уничтожат всех нас. И очень скоро.

Татар замотал головой:

— Да не знаю я? И очень интересно, откуда тебе столько известно и про киборгов, и про этот корабль, и вообще про всякие военные штучки?.. Уж не агент ли ты спецслужб?

К счастью, опасный разговор прервал бортовой компьютер:

— Я использовала электрические цепи «Легора» для попытки обнаружить боевые механизмы на его борту. Результат проверки сказал, что они там есть. Как минимум шесть объектов постоянно передвигаются в семи грузовых зонах корабля. Я думаю, они патрулируют вверенную им территорию.

На лице Ферганда изобразилось: ну что я вам говорил?

— Должна сообщить, — продолжил компьютер, — что проникшие на борт «Сайгака» роботы делают попытку продолжить путь наверх.

— То есть как это? — удивился Раамон. — Ты перекрыла ходы?

— Да. Но они вырезают пневматическую дверь лазерами. Примерно через двадцать минут их работа будет завершена.

— А сколько всего преград до рубки?

— Двенадцать блокируемых дверей и лифты, но последние я не считаю, потому что каждый лифт дублируется винтовой лестницей.

Вновь появилась очередная проблема. Если, по словам компьютера, преград двенадцать, то «асассинам» нужно примерно двадцать минут на преодоление каждой. Это четыре часа. Плюс минут двадцать на свободное перемещение.

— У нас есть немногим больше четырех часов, чтобы забрать груз и придумать, как избавиться от роботов, — вяло сообщил Ферганд, который тоже прикинул имеющееся в распоряжении время.

— Тогда не будем сидеть сложа руки и ждать у моря погоды! Давайте приниматься за дело!

Раамон, ставший на период незапланированных осложнений лидером четверки, отдал распоряжение Татару, Лаки и Ферганду заняться грузом, при этом недвусмысленно предупредив последнего о том, чтобы тот держал себя в руках и не обращал внимание на реплики Аллоя. Сам же генерал стал придумывать, как избавиться от штурмовых киборгов, с каждой минутой все ближе подбирающихся к командному посту.

Когда Раамон уже придумал способ избавления от машин, из медицинского отсека, мимо которого он проходил, послышался слабый стон. Заглянув туда, он увидел, что криогенная капсула открыта, и внутри сидит женщина, растирая себе виски.

— С пробуждением, мисс, — откланялся генерал.

— Кто вы? — она смотрела удивленно, но без тени испуга.

— Сейчас это не имеет значения. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, но… где Маргарита?

— Послушайте, мисс…

— Керрин.

— Послушайте, мисс Керрин. То, что я вам скажу, покажется невероятным, но это правда. Вы проспали в криосне сто пятьдесят девять лет и стали единственной выжившей на корабле. Не знаю, кто поставил таймер капсулы на бесконечность, но он тем самым спас вам жизнь.

— Не может быть! Я дочь посла Земли на Сенереде, не смейте так шутить надо мной!

— Я абсолютно серьезен. На борту был совершен теракт, в результате которого весь экипаж погиб. Это случилось в две тысячи четыреста пятидесятом году. Сегодня две тысячи шестьсот девятый год, и чисто случайно мы оказались рядом с вашим кораблем на неисправном звездолете. Теперь мы пытаемся продолжить свой путь на «Сайгаке». — Генерал обратился к компьютеру:

— Гесс, подтверди мои слова.

— Все сказанное выше — относительная правда, — прозвучал женский голос с потолка. — Стоящий перед вами человек — это новый капитан корабля.

Мисс Керрин всплеснула руками и обхватила ладонями лицо:

— Так я, что же, не прилетела на Сенереду, не встретилась с отцом? Я… Сколько, вы говорите?..

И тут до женщины наконец дошло понимание произошедшего. Она замолчала на полуслове. Раамон немного постоял, а затем сказал:

— Извините, мисс Керрин, но я должен заняться проблемами. Если понадоблюсь, свяжитесь со мной по внутренней связи. И не советую вам заходить в рубку, коли не хотите подпортить свое психическое состояние.

 

ЭПИЗОД 51

Улей Сиил.

Планета Сиил-шид.

Две «Летучих мыши» грузно опустились на покрытую камнями и пылью поверхность планеты. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась безжизненная пустыня, лишенная тепла и солнечного света, лишь на большой высоте легко светились прозрачные перистые облака. Мир Сиил-шид был похож на Марс до начала колонизации: бескрайние равнины и глубокие каньоны, разреженная атмосфера и сильные пылевые бури, полное отсутствие органических форм жизни и так далее. Где-то на планете вздымались высочайшие усеченные конусы вулканов, а далеко вниз уходили метеоритные кратеры, в которых вечно стоит туман.

Сиил-шид выглядел бы абсолютно необитаемым, если бы то тут, то там не виднелись широкие черные норы, глубоко уходящие в недра планеты.

Норы, представляющие собой ни что иное как входы в бесконечные подземные лабиринты улья селесидов, лабиринты, где сам мифический Минотавр с острова Крит блуждал бы целую вечность, так и не найдя дороги наверх.

С пандусов быстро сбежали солдаты и окружили нору, рядом с которой сели боты. Тяжелые боевые мехи заняли свои позиции для отражения возможной атаки и прикрытия людей. Плотникова, Даско и Симмонс в тяжелой броне с лучеметами наперевес подошли к зияющему чреву норы, немного постояли, всматриваясь в неясные призрачные движения тумана, и одновременно шагнули вниз.

Селесиды обладают некоей информацией и абсолютно безвозмездно готовы ею поделиться, но при этом поставили два условия. Первое: за информацией прибудут агенты СОВРа Макеева и Плотникова. Второе: лишь двое могут спуститься в улей. Последнее условие пауки недавно изменили, пойдя навстречу людям, и позволили спуститься вниз троим.

Довольно долго офицеры шли по наклонной, всё дальше удаляясь от входа. Если бы не приборы «Кирасиров», то разобрать что либо в окружающей их тьме было б просто невозможно. Наконец спуск завершился, и люди оказались на просторной площадке, от которой в разные стороны и под разными углами уходили куда-то десятки проходов. По спине Шона пробежали мурашки, когда он вспомнил туннели на инопланетном корабле, в каком-то смысле похожие на норы селесидов.

Внезапно из проходов выскочили и мгновенно окружили людей десятки пауков, хищно клацающих мощными челюстями. Их лапы с острыми когтями со звоном выбивали камни из почвы и оставляли широкие борозды при движении. Бойцы непроизвольно вскинули «Питоны» — единственное более или менее эффективное против селесидов ручное оружие — и приготовились к стрельбе, но в их головах тут же раздался громкий, дребезжащий телепатический голос:

«Приветствуем вас в Сииле, гуманоиды.»

У подполковника сложилось впечатление, что к ним обратилось наполненное гравием жестяное ведро — так противен был голос. Человечество давно убедилось, что у кажущихся безэмоциональными и тупыми пауков на самом деле есть чувства. Конечно, их чувства отличаются от аналогичных у людей, но как минимум одно практически идентично: ненависть друг к другу. Люди содрогаются от отвращения при виде селесида и начинают инстинктивно его ненавидеть и бояться. Пауки со своей стороны подвержены той же самой реакции, когда видят гуманоидов, разве что их тело не дрожит.

Один селесид выскочил из общей массы и прогремел:

«Есть ли среди вас те, которые называют себя Плотниковой и Макеевой?»

Тина и Шон сделали шаг вперед. Так как пауки не могут отличить одного человека от другого, в том числе и мужчину от женщины, Шон временно выполнял обязанности Макеевой, потому что та была не в состоянии лететь на Сиил-шид.

Полицейский никогда не видел селесидов в реальности и просто умирал от ужаса, стоя посреди наполненной гигантскими пауками площадки глубоко под землей. В высоту псевдо-насекомые достигали трёх с половиной метров. На передней части их тела находится округлый бугор, служащий зрительным органом и усеянный сотнями маленьких фасеточных глазков, холодно сверкающих в свете прожекторов. Под ним располагается нечто вроде рта с десятком длинных колеблющихся челюстей с острыми как бритва зубами, где каждый размером не меньше человеческого предплечья. Восемь лап толщиной с бочку, имеющих шесть суставов, выходят из прочного и плотного как камень тела и заканчиваются пальцами-когтями, три из которых противостоящие. Внизу между лапами колышется вторая ротовая полость, увлажненная липкой слизью. Если первая пасть паука предназначена для рытья проходов и употребления неорганической пищи, то вторую эволюция создала специально для пожирания органики…

— Матерь Божья! — прошептал Даско, задрав голову вверх и смотря на чудовище. Всё его существо трепетало и рвалось назад, к выходу, к своим.

«Мы проведем вас к королеве», — продребезжал паук. Тут же сзади всю троицу схватили моментально оказавшиеся рядом селесиды, и, держа людей передней парой когтистых лап, понеслись по туннелям куда-то вниз. Даско вскрикнул от неожиданности и чуть было не выронил лучемет, подполковник громко и испуганно ругнулся, а Тина ничем не проявила своих эмоций.

Гигантские псевдо-насекомые несли бронированных людей с большой легкостью, точно пушинки, и при этом очень быстро. По сторонам мелькали черные проходы, кривые колонны, сталактиты и сталагмиты, неясные силуэты уступающих дорогу пауков. Одинаково свободно восьминогие чудовища двигались по узким и широким туннелям, по полу, стенам и даже сводам. Вопреки ожиданиям звуков при движении почти не возникало, лишь шуршание когтей по пыльной земле и редкое шипение селесидов.

Запомнить путь, по которому неслись чудовища, не смог бы никто — так стремителен был их бег и запутанны проходы. Тина едва успела открыть ампулу с маркерной жидкостью, которая теперь лилась тонкой струйкой, отмечая дорогу. Пауки жидкость, видимую только в ультрафиолете, не замечали, потому что их зрение в основном было инфракрасным и немного захватывало видимый спектр людей.

Через несколько минут бойцов вынесли под своды большой пещеры, просто-таки запруженной селесидами. Лучи прожекторов постоянно упирались в колышущуюся массу лап и челюстей, отовсюду шли похожие на тяжелый выдох шипения и клацанья зубов. В центре возвышалась большая ребристая скала, опутанная остекленевшей слизью.

Пауки поставили людей на землю рядом со скалой и исчезли позади. Бойцы с любопытством разглядывали кривой монолит, покрытый темными пятнами бугорков, пока не повалились с ног от грохота, едва не разорвавшего изнутри их мозги. «Скала» на самом деле и являлась королевой улья Сиил, большой особью, превратившейся в неподвижный, но чрезвычайно мощный источник телепатических волн, способный контролировать всех селесидов планеты и направлять их на выполнение конкретных задач. Сотни холодных как лёд черных глаз подрагивали и глядели на корчащихся в пыли пришельцев.

«Человеческое тело слабо, а мозг ничтожен», — уже гораздо тише зазвучало в головах офицеров. В голосе королевы не было ни капли интонаций, но огромная сила и всевластие. Он походил бы на старческий скрип киборга, умей киборги стареть. Никто никогда не видел королеву селесского улья, но теоретически её уничтожение приведет весь улей к вымиранию. Тина вспомнила про это, но мыслей попытаться уничтожить её не возникло, потому что в этом случае обезумевшие пауки, которых вокруг были тысячи, разорвут троицу в мгновение ока.

— Мы пришли за информацией, — прокричала Плотникова, но не услышала себя.

«Информация. Ценность для людей и ничто для нас. Но теперь от неё зависит будущее всех. Тени прошлого упали на мир.»

Королева говорила медленно, тягуче и как будто несколькими голосами одновременно, которые гулким, раскатистым эхом отдавались в головах офицеров.

— Вы звали нас. Зачем? Кто такие тени прошлого? — Тина не была уверена, произносила ли слова вслух или про себя.

«Они разрушили ваш улей. Они разрушат все ульи Необъятной, если вы не получите информацию. Селесс не хотят исчезнуть из-за ошибки гуманоидов. Тени прошлого нельзя уничтожить, как нельзя уничтожить само прошлое. Без прошлого нет настоящего. И будущего. Тени покарают всех, кто забудет это».

— Как спасти будущее?

«Ошибка будет фатальной. Если не дать им то, что они хотят, Необъятная обречена».

— Но что нужно дать? Чего они хотят?

«Ключ. Дверь. Выход. Спасение».

Королева замолчала. Люди в полном смятении стояли перед её монолитным телом, ничего не понимая и ожидая хоть каких-нибудь разъяснений. Ключ, дверь, выход и спасение — эти слова при некоей интерпретации можно расценивать как равные по смыслу, но всё же они не синонимы. Что хотела сказать королева? От чего предостерегает она?

Только Тина решила снова задать вопрос, чтобы попытаться понять ситуацию, как в дальнем конце пещеры, позади «скалы»-королевы началось быстрое движение, превратившееся буквально в лавину паучьих тел. Сердца людей упали от ожидания скорой смерти, но селесиды не собирались нападать. Они лишь очистили какой-то проход, из которого лился неяркий красноватый свет.

«Узнайте то что должны узнать, гуманоиды. И передайте другим», — повелела королева. — «Ступайте».

Бойцы медленно двинулись в сторону прохода. Шипение и щелканье послышалось с разных сторон, когда они вошли внутрь, так похожее на звуки облегчения. Пауки чертовски сильно ненавидят гуманоидов.

Проход не оказался длинным, и вскоре люди вышли в ещё более обширную пещеру, наполненную багровым, слабо пульсирующим сиянием. Под ногами в колышущемся море тумана стелились хаотичные переплетения каких-то труб, канатов, проводов… «Корней?»

«Не может быть!» — мысленно воскликнула Тина.

Туман как по волшебству расступился, обнажив то, что скрывалось за его неясными лентами.

Корабль блестящих. Корабль теней. Грибообразный звездолет, точная копия тех, что напали на Офелию.

— Вот как, — присвистнул Шон.

«Гриб» оказался не таким большим как в Керинге — раз в пять-шесть меньше, но все пропорции сохранялись: широкая мясистая «ножка», покрытая, как и «шляпка», наростами и впадинами; расходящиеся в разные стороны «корни», образующие лежащие на земле вязи. Единственным отличием, бросающимся в глаза, было ритмично пульсирующее сияние, которое испускала поверхность корабля. Туман впитывал в себя слабый свет и разносил по всей пещере, делая её похожей на пропитанную кровью губку.

Тина заметила округлый вход внутрь и направилась к нему; за ней последовали и спутники. Идти по «корням» здесь оказалось легче, чем на Офелии, потому что они были изрядно засыпаны землей и мелкими камушками. Специально селесиды сделали так, или свод пещеры медленно осыпался, неясно.

Опять Плотникова и Даско почувствовали давящий взгляд, исходящий откуда-то из недр корабля. Симмонс хмурил брови и шел с неподвижным лицом, по виду которого нельзя сказать, что он что-то чувствует. Впрочем, никто ничего не смог бы определить по его лицу, потому что лицо скрывала зеркальная тонировка бронестекла шлема.

Люди проникли внутрь через широкий круглый вход и по туннелю шли вглубь корабля. Ещё одно отличие сразу заметили Шон и Тина: туннель не разветвлялся и был почти прямым, под углом устремившимся вверх. Вскоре они оказались в бесформенном помещении, где даже идти стало попросту невозможно: глубокие щели с затерянным далеко внизу дном, пикообразные «горы» и свесы, мосты и переходы разной ширины, внезапно обрывающиеся над пропастями. Вокруг царило настоящее буйство хаоса.

Метрах в ста впереди находился какой-то источник света, разливающий вокруг чистые белые лучи, настолько яркие, что люди обязательно ослепли бы, но в скафандрах они лишь инстинктивно щурились.

— Куда идти дальше? — риторически спросила Тина, оглядывая картину инопланетной архитектуры.

— Кажется, я что-то вижу, — сообщил Шон, но не успела Тина спросить, что видит полицейский, как сама заметила вблизи источника света фигуру человека. Во всяком случае это был гуманоид.

Тут же всё начало расплываться и менять форму, пока белый свет полностью не залил окружающее пространство. Тина обернулась, но не увидела своих спутников. Впрочем, её это почему-то не взволновало. Ещё она обнаружила, что тяжелого «Кирасира» на ней больше нет, и руки не сжимают лазерный лучемет. Лишь легкий комбинезон прикрывал тело, и сквозь него чувствовалось тепло, исходящее от сияния. Тина стояла на этом сиянии, даже висела в нём, и ничего больше не было видно, кроме человеческой фигуры впереди.

— Кто ты? — спросила девушка, и звук её голоса вызвал едва улавливаемый звон вокруг.

— На этот вопрос трудно ответить однозначно, — раздался ответ. Тина сразу узнала голос, свой собственный до боли знакомый голос.

— Где я?

— Во мне.

— То есть как это? — удивилась Тина.

— Ты находишься внутри меня. Ты и твои друзья.

— Ты — это корабль?

— Я — это я. Тебе кажется, что я корабль, мне кажется, что я что-то другое.

— Ты живой организм?

— Я же сказала, что не могу ответить однозначно, кто я на самом деле. Большой космический «гриб», корабль блестящих, живая особь из другой действительности, тень прошлого… Лишь ярлыки эти слова, бесполезные и бессмысленные названия, потому что не в силах они передать сути. Скорее я конкистадор, пришедший в новый мир и изменивший его по своему усмотрению.

— Те, на Офелии, такие же как и ты? — Тина чувствовала странную легкость во всем теле, словно была перекачана наркотиками. Такая же легкость была и в душе, которую ничто не задевало и не волновало.

— С точки зрения внутренней структуры и происхождения — да. С энергетической точки зрения — нет.

— Зачем вы напали на нас?

— Лишь ответный огонь, не более. Станция «Вега-420» дала залп по одному из нас.

— Из-за этого стоило уничтожать планету?

— Ну, планета цела в общих чертах. К тому же вам теперь известна наша сила.

— Что вам нужно?

— На данный момент нам нужна энергия обнаруженной аномалии высшего порядка для активизации режима прохождения сквозь межреальностный барьер.

— Так вы не просто пришельцы, вы — из другой реальности? — недоверчиво, но удивленно спросила Тина.

— Да. Параллельная вселенная. Иной мир.

Тина сокрушенно покачала головой. Она никогда не верила в существование других вселенных, но теперь перед ней был живой организм (если так можно, конечно, выразиться) оттуда.

— Ваша вселенная — только частичка огромной системы, в которую входит неисчислимое количество других вселенных, похожих на данную или полностью отличных, — поведала человеческая фигура с голосом Тины. — В свою очередь эта система является крупинкой структуры на порядок большей — некоей мегасистемы. Подобный цикл мы считаем бесконечным.

— О какой аномалии ты говорила?

— Каждый структурный элемент каждой вселенной имеет соответствующую своему уровню аномалию. Субчастицы, составляющие атомов, сами атомы, молекулы и конгломераты молекул имеют нестандартные и теоретически не могущие существовать формы. Например, квант света иногда может находиться в состоянии покоя, протон при определенных условиях по массе превышает звезду, атомные ядра слагаются из одних нейтронов и так далее. На более высших уровнях также присутствуют аномалии: полые планеты, не шарообразные звезды… То что вы называете пульсарами или нейтронными звездами — уже в каком-то роде аномалии. Их плотность превышает пятнадцать миллионов тонн на кубический сантиметр, а период вращения равен тысячным и десятитысячным долям секунды. Или чёрные дыры — самые «яркие», так сказать, примеры аномальных явлений звездного уровня.

— И к какому уровню принадлежит то что вы ищите?

— О, это максимальный уровень в рамках данной реальности. Он превышает галактический, доменно-галактический и метагалактический. Он равен вселенной.

— Вселенной? И вы думаете, что на Офелии существует такая аномалия? — уже теряя контроль над рассудком, выкрикнула Тина.

— Более того, ты уже встречала её.

Плотникова подумала, что лишилась дара речи. Диалог со странным существом, пришедшим откуда-то совсем уж издалека, существом, чью силу и возможности нельзя оценить, выбивал разум из накатанной колеи. В принципе, поведанная теория устройства мироздания довольно популярна ныне, но когда тебе говорит это тот, кто точно знает, становится не по себе. И ещё непонятные аномальные явления. Где Тина могла видеть такое?

— Где же, — спросила она.

— Женская особь расы Сейтхент, носящая имя Кейси, является высшей аномалией местного уровня. Использование свойств данной аномалии поможет нам покинуть этот мир и вернуться в свой.

Девушка испытала чувство, будто у неё подкашиваются ноги. Не может такого быть, что целая планета подверглась массированному удару из-за одного сейта, и совсем невероятно, что Кейси — некий ключ, дающий возможность «грибам» покинуть вселенную…

Светящийся силуэт стал приближаться. Он не шёл, а парил над лучами, и ничто не колыхало его тела. Когда силуэт приблизился, то Тина увидела вполне обычную обнажённую женщину. Длинные волосы, спокойное и доброе лицо, пропорциональные формы. Ничего особенного, если не считать яркий ореол из белого света. Женщина остановилась почти вплотную, подняла руку и коснулась лица Плотниковой, но та прикосновения не почувствовала. Она вообще ничего не почувствовала, хотя ожидала обжигающего тепла или такого же жгучего холода от обволакивающего сияния.

— Каждая реальность изначально обладает определенным набором параметров, задающих её свойства, — сказала женщина, но её губы остались недвижны; голос отчетливо звучал прямо в голове Тины, минуя органы слуха. — Эти параметры определяют буквально всё: физические законы, возможность тех или иных форм существования материи, наличие самой материи и её разновидностей, ход времени, энергетический потенциал и так далее. Параметры по-другому можно назвать принципами, властвующими над всем.

Внезапно свет померк и исчез вовсе. Исчезла и женщина. Теперь Тина висела среди абсолютной тьмы, гораздо темнее той, что слагает космической пространство. Редкие, не дающие даже иллюзии освещенности всполохи неопределенных цветов возникали то там, то тут, но определить, что это за всполохи, отчего они происходят и как далеко находятся, не представлялось возможным. В этой абсолютной темноте был слышен лишь голос тени, такой же спокойный и сильный:

— Сейчас вокруг тебя модель ничто, которое окружает вашу вселенную. Именно так ты увидела б его, будь у тебя возможность действительно в нём оказаться. Иногда по определенным или неопределенным причинам здесь появляются новые миры, непохожие на уже существующие.

Тина не увидела, но каким-то образом почувствовала, как впереди стремительно разрастался чёрный шар, становясь всё больше и больше, закрывая собой всё вокруг, пока вдруг не взорвался ослепительной вспышкой. Тьма сменилась светом, чёрное стало белым, но ненадолго. Теперь мимо девушки мчались потоки энергии, ударные волны исполинского взрыва, радужно сверкая и переливаясь. Тина отчетливо видела, как волны расходятся, словно круги по воде от брошенного в неё камушка, но почему-то не могла определить эпицентра. Как будто его не существовало вовсе.

— Теория Большого Взрыва наиболее точно описывает процесс возникновения вашего мира, — комментировал происходящее голос женщины. Проносящаяся энергия быстро стала терять скорость и яркость, принялась «слипаться» в бесформенные, рваные клочья, которые медленно складывались в маленькие и большие белесые пятна, идентифицированные Тиной как зарождающиеся галактики. — То что ты видишь сейчас, произошло двадцать четыре миллиарда лет назад. Из энергии Взрыва образовались галактики и звезды, планеты и туманности. Появились принципы. Так, если массу всего вещества вселенной можно примерно определить, то количество звёзд или галактик при этом бесконечно; максимальная скорость распространения вещества ни при каких обстоятельствах не превысит триста тысяч километров в секунду, и, как следствие, невозможно достигнуть края вселенной. В любой точке пространства расширение космоса за счет инерции от Взрыва одинаково, как будто эта точка и является эпицентром…

Тина смотрела на фантастическую картину рождения мироздания и поражалась ощущениям, которые испытывало её тело. Казалось, что девушка лишилась и слуха, и зрения, и осязания в привычном понимании. Окружающее воспринималось так, как если бы каждая клеточка кожи вдруг обрела эти три чувства сразу. Каждая п*ра жадно впитывала информацию, одновременно «слушая», «смотря» и «осязая».

— Пятнадцать миллиардов лет назад, — тем временем продолжал звучать голос в голове Тины, — мы оказались в вашей вселенной. Уровень познания позволил нам изменить один из принципов, и появилась возможность зарождения жизни.

— Раньше она появиться не могла?

— Нет. Нигде и никогда из неживых форм не появились бы живые, и тем более разумные. Ни кремниевые, ни углеродные, ни плазменные, ни какие бы то ни было иные формы жизни. Принципиально.

— Выходит, что вы — создатели жизни?

— Мы лишь изменили одну из основ. Жизнь образовалась сама в это же мгновение, — ответила женщина. — Очень интересно было наблюдать за процессом её развития, корректировать в ту или иную сторону, создавать новые формы и экспериментировать с уже существующими. Мы удостоверились, что в большинстве случаев из начального материала эволюционным путем образуются достаточно сложные системы, которые вправе называться цивилизациями. Причем таких систем возникло чрезвычайно много: в каждой галактике их насчитывается до нескольких миллионов.

— И в нашей?

— И в вашей тоже. Нет ничего удивительного в том, что, освоив в далеком прошлом почти всё галактическое пространство, раса Сейтхент обнаружила лишь несколько десятков систем цивилизаций. Сейты, как и люди и другие известные вам расы в абсолютном большинстве не способны замечать и малой доли существующего и происходящего вокруг. Тех, кто способен на большее, вы называете экстрасенсами в лучшем случае и умалишенными — в худшем, но они лишь аномалии соответствующего уровня.

— Одним из принципов этой вселенной является отсутствие вечности как таковой. Следовательно, ни одна цивилизация не может жить неограниченно долго. Мы наблюдали за развитием огромного числа таких систем, и пришли к выводу, что они не могут существовать не просто бесконечно, а даже достаточно длительное время. Цивилизации вырождаются по разным причинам: космические катастрофы, влекущие за собой гибель планет-носителей; мутации микроорганизмов, приводящие к эпидемиям и последующему вымиранию; войны, в том числе и между разными цивилизациями и другие. В любом случае срок жизни конкретной системы ни разу не превышал один миллиард лет. Таков принцип. Изменения, которые мы внесли в основу мироздания, не прошли без последствий и для нас. К сожалению, мы поздно осознали угрозу.

— Вы вымираете, как и все?

— Нечто вроде этого. Вселенные настолько различны, что предсказать, какие свойства будут у той, куда отправляешься, довольно трудно. Чаще всего смежные вселенные несильно отличаются, но, как и в любом правиле, здесь есть исключения. Мы оказались заперты в чужом пространстве среди чужой энергии, не в силах питаться ею. Ресурс жизнеспособности стал таять, и исчезла возможность возврата. Изменение принципа сказалось на нас так же как на все прочие системы: мы медленно, гораздо медленнее других, но вымираем.

— Теперь вам нужна Кейси, чтобы покинуть пределы нашего мира, — закончила за собеседницу Тина. — Но как вы собираетесь сделать это?

— Она есть аномалия уровня вселенной. Используя заключенную в ней энергию, мы сможем открыть проход между реальностями достаточной мощности, чтобы покинуть ваш мир. При этом факт того, будет ли она жива, мертва или вообще представима как единое целое, для нас не имеет значения. Её тело — лишь флажок, маркер, указывающий на место, где сконцентрирована энергия.

— Другими словами, вы могли стереть Офелию в порошок вместе со звездой и ничего не потерять?

— Примерно так обстояли дела.

— Но… зачем? Зачем всё таки, черт побери, вы лишь убили население? Зачем вы отпустили Кейси, когда она уже была на корабле… то есть у вас? Зачем нужна эта история с селесидами и Сиил-шидом? Какой смысл, в конце концов, имеет данный диалог?

— Ты не видишь логики в наших действиях, и это неудивительно. Между разными уровнями сознания не может быть понимания. Я называю вас, людей, разумными лишь условно; по большому счету человечество для теней не более чем скудный муравейник. В свою очередь, вы не в силах назвать нас разумными в своем понимании, для вас мы не более чем «грибы».

— Но ты разговариваешь со мной вполне адекватно…

— Я использую для коммуникации твой собственный мозг. Мощное телепатическое воздействие генерирует внутри тебя мысленный фантом, который по своей сути является галлюцинацией. Так что ты говоришь сама с собой. Это единственный способ связи между нами.

— Но в любом случае вы превратили людей в блестящих, имея на это какой-то мотив, — сказала Тина.

— Мотив здесь один, — ответила женщина. — С расой людей мы столкнулись впервые, и, как вы делаете неосознанные движения или поступки, мы просто стали изучать строение человеческих организмов и их полей. Превращение людей в блестящих — как окрестил их твой друг — произошло вследствие такого изучения. Телепатически контролировать людей, их мысли, эмоции, желания, поступки довольно просто — в этом плане вы находитесь на одном уровне со всеми высшими животными планеты Земля (например, как собаки или киты). Модифицированных же людей — блестящих — контролировать не в пример сложнее. Сражение с ними на Офелии спровоцировано не тенями, но лишь результат обострившихся природных инстинктов подвергшихся изучению особей. Контроль над их действиями удалось установить лишь спустя некоторое время.

— Ванны, наполненные вязкой жижей. Там вы проводите опыты над людьми?

— Вероятно, ты меня не так понимаешь, Тина. Мы не ставили опытов. Ниши (или ванны, как тебе угодно) служат этакими «считывающими устройствами». На основании данных, заложенных в памяти человека, его генах и биополях можно достаточно подробно описать не только его личную жизнь, но так же эволюционный процесс планеты-колыбели. Имея в распоряжении одни только гены, не составит труда восстановить почти всю биосферу планеты в её разнообразии животных и растительных видов. И ещё раз повторяю: люди превратились в блестящих лишь вследствие «считывания» информации.

— Но почему Лика не превратилась?

— Ты прервала процесс. Теперь она в глубокой коме, но вскоре очнётся. Определенно, её тело также постигли изменения, но не столь обширные. Любое воздействие на человека со стороны тени ведет к необратимым изменениям в организме первого. Будь то сканирование или внесенсорное общение.

— Я что, тоже изменяюсь? — удивилась Тина, услышав последние слова собеседницы.

— И ты, и пришедшие с тобой друзья, которые в данный момент ведут со мной параллельные диалоги. Вы облучаетесь огромным количеством волн, большинство из которых не свойственно данной вселенной, из-за этого начинает меняться генная структура, происходит мутация. Скажу к слову, что вряд ли это фатально.

— А те, чёрные, — вспомнила девушка. — Они тоже мутированные люди?

— Когда вы нашли Кейси, её окружали не люди. Это были особи расы Сейтхент.

Тина провела в уме несложную аналогию.

— Сейты тоже превращаются в блестящих, просто в другой тип, — утвердительно сказала она.

— Нет, — возразила женщина-фантом. — Сейты вообще не превращаются в блестящих. Давным-давно мы искусственно создали их расу, которая чрезвычайно сильно проэволюционировала и развилась до таких масштабов, что заняла всю галактику. Но, как и любую другую цивилизацию, в определенный момент их постигла гибель. Лишь на двух планетах остались жалкие искорки могущественной некогда расы, где жизнь сначала деградировала, а потом вновь начала развиваться. На «корабле», так сказать, вы видели не модифицированных сейтов, а истинных. Таких, какими они были миллионы лет назад.

В душу Тины закралось смутное предположение. Она долго не могла сформулировать свою мысль, пока вдруг та внезапно не сложилась в короткий вопрос:

— Люди?

— Да. Земля — вторая планета, где жизнь уцелела более или менее. Раньше Земля была лишь небольшой колонией цивилизации Сейтхент. Как и планета Зидарая, которую сейты ныне считают своей колыбелью.

Услышанная новость шокировала Тину ещё более, чем факт встречи с пришельцем из другой реальности. Люди — всего лишь бывшая ничтожная колония древней цивилизации, искусственно созданной и канувшей в лету! Теперь стало понятным такое поразительное сходство в строении тела человека и сейта, в почти одинаковом наборе генных структур, в схожем устройстве общества. Цивилизации-близнецы! Расы, могущие смело называть друг друга братьями. Или сестрами — не имеет значения. Поразительно и… ужасно.

Пока Тина пыталась переварить новую, столь неожиданную информацию, женщина-фантом продолжила рассказывать:

— Можешь считать, что Кейси мы отпустили, дабы не уничтожать галактику в ответ на залп по Офелии. Она получила те же знания, что и ты, и обязательно расскажет о них, как только отойдет от комы, а случится это перед твоим возвращением. Чтобы выиграть время и не дать факту залпа обрести жизнь, мы через улей селесидов Сиил-шида связались с флотом людей и дали предупреждение. Свою миссию мы считаем завершенной.

Тина, всё ещё находясь в состоянии некоего ступора, спросила:

— Кейси, она погибнет, когда вы заберете энергию?

— Как ни печально, но да. Воздействие будет слишком интенсивным, и шансы выжить хоть кому-то в радиусе двухсот километров равны нулю.

Женщина чуть-чуть склонила голову набок, мгновение смотрела на Тину, а затем вздохнула и сказала:

— Хоть я и понимаю причины твоего чувства, это не вяжется с моей логикой. Ты опечалилась за Кейси и не хочешь её смерти, полностью отдавая отчёт в том, что на одной чаше весов она, а на другой — вся галактика с населяющей её жизнью. Я интерпретировала это чувство как желание обменять целую галактику лишь на одно единственное живое существо. Почему ваши эмоции столь разительно отличаются от вашего же здравого смысла? — задал первый и единственный вопрос пришелец.

Тина машинально пожала плечами и почему-то ответила фразой, которая даже не мелькнула у неё в сознании:

— Потому что мы другие.

Женщина-фантом кивнула, делая знак, что удовлетворена ответом девушки.

— Теперь возвращайтесь как можно скорее. Я больше не могу контролировать селесидов. На последок дам совет: не пытайся спасти напарницу Анжелику.

— Что ты имеешь в виду? — тут же резко вскинула голову Тина. В её голосе почувствовался вызов.

Женщина стала медленно удаляться, превращаясь сначала в светящийся силуэт, а потом в яркое пятно света.

— На основании множества факторов можно с большой точностью предсказать будущее. Вероятное будущее. Ты сказала, что вы другие, имея в виду разницу между людьми и тенями. Но и среди людей бывают другие.

Тина силилась найти смысл в словах пришельца, но не смогла этого сделать. Весь произошедший диалог был очень странен и непонятен, а последняя фраза и вовсе туманна. Но поразмышлять далее девушка не смогла, потому что свет в глазах внезапно погас, тело обмякло и потяжелело, словно удесятерилось в весе. Сначала Тине показалось, что лишилась зрения, и она стала слепо крутить головой по сторонам в надежде хоть что-нибудь увидеть, пока не поняла, что зрение в порядке, а находится она там же, где и раньше — в чреве «гриба»-пришельца, в хаотичном «гроте» со светящимися сводами.

Рядом стояли Симмонс и Даско и тоже ошалело вертели головами, показывая своё полное смятение. Наконец все трое взглянули друг на друга. «На мой вопрос Рой Симмонс и Шон Даско ответили так же, как и ты, Мартина», — отчетливо прозвучал знакомый голос в мозгу девушки.

Пол, если можно так назвать мясистую «почву» под ногами, мелко задрожал. Вспомнился совет возвращаться как можно скорее, и, поудобнее перехватив тяжелый лучемет, Тина развернулась и быстро пошла к выходу. За ней молча последовали спутники.

Чем ближе был выход, тем сильнее становилась дрожь, охватившая буквально всё. Не сговариваясь, бойцы перешли на бег, что довольно трудно даётся в тяжелых доспехах. Вскоре туннель, не имеющий ни одного разветвления, вывел их в огромную пещеру, где находился «гриб». Каменистая почва под ногами вибрировала гораздо слабее, но всё же достаточно заметно. Вокруг метались из стороны в сторону пауки-селесиды, явно обеспокоенные внезапным землетрясением и оттого не замечающие бегущих гуськом людей. Пауки пребывали в растерянности — ничем иным описать их хаотичные перемещения нельзя. Некоторые из них буквально влетали друг в друга на большой скорости и падали на землю от удара; другие начинали рыть своими мощными лапищами свод пещеры; третьи просто стояли, покачиваясь, либо неуклюже подпрыгивали, шипя и щёлкая челюстями.

Наконец бойцы выбежали в соседнюю пещеру, где возвышался монолит королевы селесидов. Тина включила фильтр визора и сразу же заметила тонкую нить, оставленную спецжидкостью-маркером. Дав знак следовавшим за спиной, она, максимально пригнувшись, запетляла в ту сторону, молясь, чтобы какой-нибудь паук не налетел и не раздавил никого из троих.

Внезапный скрежещущий крик прямо в центре головы чуть не сшиб Тину с ног.

«Людиии! Коварные людиии!»

Недоброе предчувствие ощутила девушка и постаралась прибавить скорости, но та уже являлась максимальной.

«Дрожь земли — ваша вина, о коварнейшие гуманоиды! Вы ответите за это смертью!»

Последовал пронзительный и долгий вопль, воплотивший в себе слепую и безжалостную ярость паучьей королевы. Сумбурные метания селесидов внезапно прекратились, но затем всё вокруг вновь задвигалось. На этот раз пауки не шныряли бессистемно из конца в конец, а всем скопом ринулись на бойцов. Не теряя времени, те открыли огонь.

— Срочно эвакуируйте нас! — кричала Тина в шлемофон, а ствол лазера быстро описывал сложные траектории, то и дело выплевывая яркие штрихи концентрированных лучей, которые с шипящим свистом разлетались в стороны. Каждый выстрел находил свою жертву, подкошенные пауки грузно падали на каменистый пол и по инерции проезжали несколько метров, а то и десятков метров, поднимая в местный аммиачный воздух клубы пыли. Девушка поливала огнём фронт, выискивая спасительную «ниточку» маркерной жидкости, Симмонс оборонял фланги, а Шон, немного отстав, прикрывал отступление с тыла.

Отовсюду были слышны хищные и «не по земному» страшные визги взбешенных селесидов. Сотни когтистых лап выбивали в твердом камне барабанную дробь, которая, казалось, усиливала и без того сильное землетрясение, затрудняющее по мимо всего прочего отступление бойцов. Симмонс едва успел отскочить в сторону, как мимо него пронеслось туловище паука с напрочь оторванными ногами. Он успел заметить холодные и чёрные как смерть глаза чудовища и клацающие челюсти: те, которые предназначены для рытья проходов, и те, которыми пауки вгрызаются в пищу.

Даско, в пылу боя не замечающий, что непрерывно кричит «Дохни, мразь!», добавил к лазерному огню гранаты. Гулкие взрывы раздались позади бегущих людей, эхом прокатываясь по бесконечному лабиринту туннелей. Преследователей рвало на части, но, тем не менее, их количество неуклонно увеличивалось. И речи идти не может, чтобы три человека, будь они хоть сколько профессиональны в плане лишения жизни «насекомых-переростков», устояли против целого улья.

Бойцы понимали свои шансы, но умирать не собирались. Во всяком случае, с собой в могилу они возьмут как можно больше ненавистных кремниевых тварей.

Через десять минут неравной борьбы пауки приблизились почти вплотную, и уже приходилось пригибаться или подпрыгивать, когда очередное сраженное тело в конвульсиях проносилось мимо, подтверждая тем самым великий физический закон. Боезапасы оружия подошли к тому критическому уровню, после которого солдатам рекомендовалось заменить элементы питания либо само оружие. По самым скромным подсчетам Плотниковой, предстояло пробежать ещё не менее трех километров, но шансы, что это удастся сделать, катастрофически убывали.

Когда стало окончательно ясно, что пробиться к выходу из лабиринта не удастся, Тина, продолжая отстреливаться, набрала команду на самоуничтожение «Кирасира». Заметившие её манипуляции Симмонс и Даско, не сговариваясь, проделали то же самое. Погибнуть от лап и челюстей мерзких чудовищ, быть разорванным в клочья селесидами не в пример хуже, чем моментально испариться в клубящемся плазменном шаре. Создатели брони предусмотрели весьма гуманную альтернативу для солдат Армии Земли.

Пауки плотным кольцом окружили троицу отчаянно сопротивляющихся людей. Хотя кольцом это назвать нельзя, потому что ширина туннеля была довольно мала; враг, как винные пробки, забил туннель с обоих концов. Шипящая и клацающая масса, в которой то и дело мелькали холодные, бесчувственные, лишенные даже намека на мысли или эмоции глаза, неумолимо приближалась. Зубастый капкан накрывал разгоряченных сражением людей, готовых в любой миг подорвать себя и всё вокруг.

Но…

Впереди вдруг зажглись яркие вспышки разрывов, сопровождаемые громким рокотом. Сверху посыпалась земля и камни, и стало непонятно, вызвано это землетрясением или взрывами. Раскидывая пауков, сквозь их шевелящуюся массу пробился боевой мех, изрядно помятый, хромающий, но всё же ощетинившийся стволами, из которых беспрерывно лилось пламя пулеметов. Бойцы несказанно обрадовались: отряд эвакуации пробился к ним с той стороны, и шансы спастись вновь поползли в гору.

Мех «выжил» ненадолго. Продержавшись несколько секунд, он согнулся от накинувшейся со всех сторон гиперагрессивной массы и повалился назад, трагично взбрыкнув ногами-шасси. Казалось, снова зависла смерть над головами бойцов, но в замен поверженного робота сквозь паучью толпу, разметая всё на своём пути, протиснулись ещё два. И ещё два. Как четыре боевых меха размером с танк поместились в узком проходе, могло бы озадачить Плотникову или её спутников, задумайся они над этим, но совсем не до того было солдатам. Они поспешили под укрытие роботов, а те в свою очередь нещадно уничтожали селесидов, коих вокруг набилось несметное количество: и живых, и мёртвых.

Туннель, ведущий на поверхность, был относительно пуст от пауков, но на всём его протяжении звучали выстрелы и взрывы: десантный отряд уничтожал лезущих изо всех щелей монстров. Плотникова, Симмонс и Даско, оставив позади прикрывающих отступление роботов, двинулись дальше. Сами того не осознавая, все трое мысленно пожелали мехам удачи.

Боезапас их лучеметов совершенно иссяк, но волноваться по этому поводу пришлось недолго. Ревя и поднимая тучи пыли, по туннелю мчались два танка. Когда они приблизились, люк одного раскрылся, и оттуда высунулась голова пилота.

— Скорее внутрь! — крикнул он. Повторять дважды никому не пришлось, и вскоре вся троица, недавно висевшая на волоске от смерти и считавшая оную неминуемой, уже быстро неслась к выходу.

Сзади последовательно раздались четыре взрыва: погибли боевые машины, спасшие людей и пожертвовавшие собой ради своих создателей. Сопровождающий танк вдруг резко завалился на бок и на полной скорости вгрызся в стену туннеля, сбив собою несколько желчно-желтых сталактитов, после чего тоже взорвался.

Но всего этого Тина, Рой или Шон не видели и не слышали. Подпрыгнув, «Рошшфор» вынырнул из мрачных чертогов лабиринта на поверхность планеты и спустя несколько секунд влетел на борт десантного бота, который тут же взмыл вверх, взяв курс на «Лазарус».

Внизу, у зева туннеля завязался очередной бой. Хлынувшие из-под земли пауки, стремясь обогнуть двух изрыгающих пламя точно драконы роботов, неслись ко второму боту, на который поспешно поднимались десантники и пара уцелевших танков. В конце концов «Летучка» оторвалась от земли и устремилась вслед первой, а пауки, поняв, что «живые» объекты упущены, яростно накинулись на оставленных роботов. Машины протянули недолго. Не раздалось даже взрывов, потому что их бронированные тела были вмиг разодраны острыми когтями и челюстями селесидов.

 

ЭПИЗОД 52

Транспортный корабль «Сайгак».

Глубокий космос.

Гесс вывела «Легор» в космос и максимально приблизила к грузовому шлюзу «Сайгака». Сколько бы ни было активированных роботов на борту транспортника, теперь они оказались в изоляции. Лишь трио преследователей продолжали вырезать перегородки своими боевыми лазерами.

Люди в скафандрах с реактивными ранцами выплыли из нутра звездолета. Они казались сущими песчинками по сравнению с километровым корпусом «Сайгака». Лучи их собственных нашлемных фонарей даже не были видны в мощных потоках света, льющихся из внешних прожекторов по периметру грузового шлюза. Скафандры для работ в открытом космосе хоть и старые, но оказались вполне приемлемыми, благо, что за полтора столетия их конструкция практически не претерпела изменений.

Татар сначала долго не мог справиться с управлением газовыми струями и смешно крутился по трём осям, пытаясь выровнять положение своего тела относительно хоть чего-нибудь. Но через десять минут он освоился и сновал по пространству не хуже Лаки и Ферганда, которые, к слову, тоже имели мало опыта в космических работах и, несмотря на то что были частыми пассажирами разных кораблей, всего несколько раз оказывались в условиях настоящей невесомости.

Мысль о невесомости подсказала Татару оригинальную идею:

— А что если отключить гравитацию на «Легоре»? Роботы не смогут передвигаться и потеряют ориентацию, а мы спокойно вычистим кораблик…

— Во-первых, гравитация и так уже отключена, — спокойно ответил Ферганд, и его голос был слышен всем: Татару, старающемуся не обгонять агента, Лаки, двигающейся в конце коротенькой «цепочки», Раамону, думающему над проблемой остановки киборгов, мисс Керрин, которая сразу как ушел генерал, прицепила к уху оставленную им «улитку», Гесс, хладнокровно наблюдающей через внешние камеры за людьми.

Ферганд продолжал:

— Но это не дает нам никаких преимуществ против «асассинов». Они имеют свой собственный гравигенератор и могут привязывать его практически к любому объекту. Так что когда мы будем в ячейках кувыркаться в невесомости, они продолжат спокойно там расхаживать.

На «Легоре», по словам Аллоя, было шестнадцать грузовых ячеек по двадцать контейнеров в каждой. Ячейки с первой по седьмую контролировались «асассинами», и соваться туда не следовало. Поэтому, игнорируя возражения и страшные клятвы Татара, люди договорились, что разгрузят лишь девять оставшихся. Они аргументировали свое решение тем, что сто восемьдесят киборгов лучше, чем ничего, хотя и, без сомнения, хуже, чем триста двадцать. Рисковать жизнью и кидаться под пули штурмовых машин никто не хотел.

Через дополнительный шлюз люди открыли изолированные ячейки и стали отсоединять прикрепленные к полу контейнеры. Когда те «всплывали», то их без труда транспортировали на «Сайгак». На каждый рейс туда и обратно уходило в среднем по семь минут, и значит, разгрузка будет завершена только через семь часов, не раньше. А к командному центру киборги, сумевшие попасть на борт «Сайгака», доберутся уже меньше чем за четыре часа.

— Мы не можем работать быстрее! — Ферганд ругательно высказался в адрес генерала, который поторапливал их.

Для осуществления задуманного плана Раамону было необходимо присутствие внутри корабля как минимум четырех человек.

— Ребята, через два часа заканчивайте и возвращайтесь. Мы попробуем остановить киборгов, а если не получится, то смысл в разгрузке «Легора» отпадает сам собой.

Он придумал простой, но довольно опасный план. Он заключался в следующем: киборги проникнуть в рубку смогут только поочередно, потому что обладают крупными габаритами. Когда внутрь сунется первый робот, ему на «голову» будет скинут сетевой кабель, разрезанный на две части. Гесс даст повышенное напряжение, и многоканальный кабель обязательно замкнётся на металлическом панцире «асассина». Далее будет время, чтобы успеть занять позицию для уничтожения второго киборга. Этим займется человек, находящийся на втором уровне корабля прямо над грузовыми отсеками. Одновременно нужно заставить роботов разделиться, и судьбу третьего возьмёт на себя третий человек, а помогать ему будет четвертый.

Конечно, если бы на «Сайгаке» было тяжелое оружие, то эта проблема уже давно оказалась бы решенной. Но корабль снаряжали в рядовой поход «от точки до точки», информацию о смертельном грузе держали в строжайшей тайне, дополнительные меры безопасности не принимали. В том числе и не брали на борт пехотинцев. Всё то оружие, что имелось в распоряжении, не подходило для борьбы против современных машин-убийц.

Когда подошло условное время, три агента, не знающий о их истинной профессии Аллой и окрепшая после долгого криосна мисс Керрин собрались в рубке (которую уже успели освободить от хрупких иссушенных тел, унеся их в медицинский отсек), чтобы ещё раз обсудить действия каждого. Ферганд должен выполнить первую часть плана, Раамон — вторую, а Лаки и Татар, соответственно, третью. Мисс Керрин решено было на время запереть в первичной камере мусоросжигателя, куда киборги вряд ли сунутся, не смотря на свои «высокоинтеллектуальные» микросхемы.

За два с небольшим часа, что люди работали на разгрузке, было перемещено всего восемнадцать контейнеров. Зато «асассины» преуспели и вместо ожидаемых четырех справились с прокладкой пути за три часа. Постоянно информирующая экипаж Гесс сообщила, что штурмовые киборги проникли в последний коридор. Дальше их от рубки отделяла лишь толстая броня двустворчатой двери. К этому моменту все находились на своих местах.

Ферганд повис в проводах под потолочными панелями точно гигантский паук в своей паутине. В командном центре потолок был двойной: за видимыми ячеистыми панелями светло-серого цвета скрывались магистрали коммуникаций, сотни проводков и проводов разного цвета и толщины, а так же вентиляционные туннели. Здесь же проходил и электрический кабель, который генерал предварительно разрезал и как смог освободил от путаницы других коммуникаций. Гесс пустила ток по резервному кабелю, поэтому рубка по-прежнему была ярко освещена и все мониторы работали в обычных режимах.

Агент со своей позиции мог видеть, как на двери появились три розовых пятнышка, становясь всё крупнее, пока в рубку не пробились невидимые лазерные лучи. Киборги вырезали дверь сразу с трех мест, и «шрамы» расплавленного металла, с которых на пол изредка капали горячие желтые капли, становились всё длиннее и длиннее. Максимус с тревогой слушал шипение лазерных систем, установленных на малую мощность, что дает возможность использовать их как резаки. Если бы «асассины» были не системами девятого поколения, а хотя бы принадлежали к шестому, то запас энергии мог давно иссякнуть. Но эти модели внутри несли особое «сердце» — миниатюрный реактор на медленных кварках, аналог тех, что установлены на всех кораблях гуманоидов. Ресурс энергии у роботов был практически равен бесконечности.

Но вот шипение стихло. Три длинные полосы аккурат по линии стен соединились в одну. Ферганд со всё более нарастающим волнением ждал продолжения, которое, в свою очередь, не заставило ждать себя долго. Прогремел мощный удар, и один из «асассинов» вошел внутрь рубки, тут же начав быстрые движения верхней частью корпуса в поисках целей.

Агент видел всё словно в замедленном темпе, он в момент проникновения разжал руки, и вниз из снятых потолочных панелей полетели концы кабеля. Гесс тоже моментально сориентировалась и увеличила напряжение в несколько тысяч раз. Ферганд уже спиной «видел» ярчайшую вспышку бело-голубого цвета и прозвучавший одновременно с ней взрыв. Он что есть мочи полз по узкому туннелю воздуховода, едва протискивая толчками вперед свои широкие плечи. Почему-то в этот момент его разум был поглощен не паникой и желанием поскорее уползти от ужасных созданий разума, но он думал о законах. О тех законах, которые правят нашим миром.

Ведь действительно, что повелевает Вселенной? По каким законам развивается она и цивилизации внутри неё? Что вообще является критерием развития? Эти законы наверняка очень сложны, но в то же время что мешает им быть простыми? Может быть, это человек думает, что Вселенная сложна и непостижима, а на самом деле всё гораздо проще… Ферганд где-то читал, что Вселенная, та Вселенная, которая была его миром, создана не для людей. Точнее, люди в ней могут появиться, но совсем не должны. Две, как говорится, большие разницы. Но если Вселенная не для человека, то для кого? Для сейтов, для каоли, для селесидов? Или может для тех, кто живет за миллиарды парсек от Галактики и даже не подозревает о существовании таких рас? Человечество всё упорнее пытается доказать — в первую очередь само себе, — что мироздание сотворено для него. Правда, способ доказательства оно выбрало своеобразный: наращивание военных мощностей и галактическая экспансия. Да, законы бывают разные, простые и сложные, постижимые и непостижимые, но Галактика Млечный Путь развивается по очень простому и легко постижимому: кто сильнее, тот и правит бал. Чей корабль больше, быстрее и сильнее, тот фаворит. Если у тебя таких кораблей ещё и больше чем у кого-нибудь другого — ты можешь быть кем угодно: общепризнанным лидером, господином, диктатором; с твоим мнением будут считаться, тебя будут бояться и опасаться. Ты — основа, базис для любой стратегии во всех смыслах этого слова.

И Человечество с первых дней Нового времени двигается этим путем. Однажды оно уже получило удар от законов мироздания, когда едва не погубило себя. Теперь следует вторая попытка, потому что соответствующие уроки не извлечены. Человечество стремится быть больше, быстрее и сильнее других, потому что думает: мир — для человека. Но те, на кого мы равняемся, те, кого мы хотим догнать и перегнать, живут по другим законам. Для них подобное наращивание военных потенциалов не принесет таких же последствий…

Человек сам себе создал столько смертей, сколько не придумает самый изощренный разум врага. Человек очень слаб и старается защитить себя машинами и механизмами. Но иногда его детища — те самые машины, которых он растил и лелеял, на создание которых потратил массу времени, сил и средств, машины, которые, будь они «образом и подобием» человека, должны называть его «папой»… иногда машины оборачиваются против создателя. Может быть, это кара свыше, потому что когда-то человек отвернулся от Бога. А может быть, во всем виноваты законы.

Во всяком случае, те штурмовые киборги, которые сейчас следовали за ползущим в вентиляции Фергандом и рвали в клочья потолочные панели очередями из крупнокалиберных пулеметов, те машины ничего не знают о трех древних законах робототехники, которые и должны вводиться в электронный разум как основа, как точка отсчета для всех прочих законов. Эти три закона, или правила — как угодно, — должны составлять Конституцию для машины.

Но «асассины», полуящеры-получерепахи с треугольником кроваво-красных сканеров, машины-убийцы девятого поколения, передвигающиеся, как и создатель, на двух конечностях, этих законов не знают. И никогда не захотят их знать.

Потому что создатель дал им пулеметы вместо рук.

Как Бог когда-то дал человеку всё вместо ничего.

Киборги не виноваты в том, что хотят уничтожить людей. В этом виноваты сами люди. Свою ненависть и жажду крови, свою хитрость, злобу, агрессию и коварность они передали машинам, введя в их искусственный мозг соответствующую программу. Потому что люди, как всегда, не хотят делать долгосрочных прогнозов своим действиям. Но если вложить роботам вместо такой программы другую, полностью противоположную, разве станут они охотиться на «отцов»? Нет. Они станут идеальными помощниками, советчиками и защитниками для всего Человечества. Они будут за нас думать, что лучше и что хуже, будут давать указания следовать конкретным целям, будут ограждать нас от самих себя, чтобы не стало ещё хуже…

Однако этого ли хочет человек? Когда робот становится над ним, а не подле него… Человек хочет быть господином — это у него инстинктивное. Он никогда не заложит в программу машины чувства (или их электронные эрзацы), призванные быть основополагающими в понятии слова «добро». Не заложит, потому что догадывается, что последствия окажутся ещё более страшными.

Пусть машина убивает. Если это машина, созданная для убийства — пусть. Таково её предназначение. Строительный дроид пускай строит и больше ничего не делает. Сборочный автомат пускай собирает, а автономный рудник — добывает полезные ископаемые. Но не надо, чтобы вся эта гора металла и полимера вдруг начала любить человека пуще всего прочего.

Человек ничтожней атома во Вселенной, и не ему менять её законы. Пусть всё остается на своих местах, пусть будет так, как и должно было быть.

— А-а-а!! — Ферганд как мог быстро полз, а пули вокруг устроили настоящую дикую песню смерти. Киборги стреляли наугад, потому что не видели человека и руководствовались данными акустических сенсоров. Они задрали вверх свои черепахообразные тела с уродливыми «руками» пулеметов и методично простреливали потолок.

Наконец агент дополз до разветвления и с величайшим трудом смог заползти в боковой туннель, где роботы его не достанут. Он не знал, справился ли со своей частью задания, или нет. Он лежал в полной темноте и задыхался от тесноты, по телу градом лился пот, холодный и горячий одновременно. Соленая влага заливала глаза, которые начало щипать.

Всё-таки они меня достали, подумал Ферганд, ощущая нарастающую боль в ногах и левом боку. В горячке отступления он не почувствовал, что ранен.

— Я на месте! — он хотел сказать тихо, но показалось, будто прокричал. — Роман, твоя очередь.

— Ты убил его? — голос генерала был напряжен, но ровен.

— Не знаю… Я, кажется, ранен.

— Терпи.

Связь отключилась, а Ферганд вспомнил о мыслях, вихрем пронесшихся в его голове несколько мгновений назад. Сейт спросил, убил ли агент киборга. Интересно, а киборги что, тоже умирают, как и люди? Они просто выходят из строя, ломаются, превращаются в груду хлама, что-то ещё, но не умирают. Потому что машины могут убивать, но не могут умирать.

Человек пытается сделать машину равной себе, ни в чем не уступающей. Однако зачем? Какова конечная, истинная цель такой попытки?

Ответов можно давать великое множество, но все они окажутся неверными.

Кроме одного…

— Я на месте! Роман, твоя очередь.

Голос Ферганда показался кричащим, однако он сказал почти шепотом. Молодец, остался жив, это радует. Теперь повторить подвиг должен Раамон.

— Ты убил его? — генерал не знал, что происходит в коридоре перед входом в рубку, лишь слышал. Как и предупреждала Гесс, скачок напряжения на время лишил её активности, поэтому подсказать она не могла. Но если у Максимуса не получилось, если в строю по-прежнему три киборга, а не два, всё покатится к черту.

— Не знаю, — ответил Ферганд со стоном боли. — Я, кажется, ранен.

Оба обстоятельства генералу крайне не понравились. Он не мог сейчас прийти на помощь коллеге по цеху, как не мог никто, потому что нужно продолжать операцию. Если осталось двое «асассинов», то всё может получиться. Если же их всё ещё трое — о последствиях лучше не думать.

— Терпи, — коротко бросил генерал и достал пистолет. Нет, он не собирался попытаться сразить врага таким способом. Он лишь хотел привлечь внимание машин, заставить их преследовать его.

Три выстрела раздались в ярко освещенном переходе. Три пули ушли по нему до ближайшего поворота, в котором киборги расстреливали потолок. Там, невидимые Раамону, они тут же перестали палить вверх и развернулись на звук огня. Переставляя свои мощные ноги с обратными — как у птиц — коленками, они выскочили из-за угла, заметили живой объект, произведший выстрелы, и дали по нему длинную п*рную очередь.

Генерал, только заметив показавшийся из прохода металлический корпус «асассина» с черными полосами термостойкого покрытия, тут же бросился наутек. Он знал, что роботы могут очень быстро передвигаться, поэтому данная часть задуманного плана должна быть выполнена именно Раамоном, потому что он бегает быстрее всех. На пределе возможностей сейт мчался по извилистому маршруту, безошибочно определяя направление на многочисленных развилках по ранее нанесенным меткам. Киборги медленно нагоняли его, грохоча по полу своим весом. Несколько раз над головой свистели пули, но ни одна, к счастью, не попала в цель.

Впереди показалось жерло тоннеля экстренной эвакуации. Да, в двадцать пятом веке Человечество ещё верило в пользу подобной конструкции, и вера была ни на чем не основана. В космосе корабль либо оставался цел и невредим, либо какая-то его часть терпела крушение и разгерметизацию, но всё остальное внутреннее пространство перекрывалось, либо полностью уничтожался. При этом понять, какой из этих трех вариантов произошел, практически невозможно до того момента, пока кровь в твоих венах и артериях не кристаллизируется от близкой к абсолютному нулю температуры внешнего пространства, или пока тебя по-приятельски не похлопает по плечу кто-то из команды и не скажет, что «пронесло». Экстренная эвакуация в космосе — это то же самое, что и попытка спастись с потерявшего управление стратосферного самолета.

Но на старых кораблях такие системы строились. От них отказались совсем недавно, признав невозможность обеспечения полной безопасности космических полетов. Тоннель экстренной эвакуации — это проще, чем что-либо ещё. Когда звездолет вдруг потерпит крушение (естественно, находясь в космосе), то уцелевшие члены экипажа прыгают в этот тоннель и падают вниз. Внизу их падение затормаживают гравитационные компенсаторы, и люди уже спокойно, без паники, организованно занимают места в спасательных капсулах. Другими словами, где бы ты ни находился, в момент опасности прыгай в ближайший такой тоннель, а не мчись сломя голову по переходам корабля, опускаясь ниже уровень за уровнем.

Раамон прокричал:

— Я почти на месте! Татар, приготовься!

Темный зев эвакуационного туннеля быстро приближался. Генерал достиг самого края круглой «дыры» диаметром в пять метров и, наступив на толстый витой провод, оттолкнулся. Он без труда перепрыгнул вертикальный туннель и завалился на бок на другой стороне «ямы». Прокрутившись по полу и останавливая движение, он бросился обратно и ударил ладонью по кнопке закрытия двери.

Киборги отставали лишь на пятнадцать метров. Первый, заметив человека, незамедлительно открыл огонь и перебил генералу обе ноги. Тот с криком упал и инстинктивно прикрыл лицо, однако опустившаяся дверь спасла его от гибели.

По плану, роботы обязательно сиганут поперек эвакуационного тоннеля вслед за целью. «Асассинам» преодолеть пятиметровое препятствие — что раз плюнуть. И именно в тот момент, когда генерал оттолкнулся от черного провода, этот самый провод натянулся как струна. Первый киборг, конечно, заметил опускающуюся дверь впереди и определил, что не успеет перепрыгнуть, однако скорость движения не позволила ему тут же остановиться. Пытаясь замедлить бег, он зацепил массивной ступней натянутый как струна провод, завалился вперед и с диким скрежетом упал в туннель. Следовавший за ним киборг на такую уловку уже не попался.

Уровнем ниже рядом с эвакуационным туннелем стояла Лаки. Она увидела, как здоровенное тело «асассина» промчалось вниз и отпрянула от испуга, но тут же взяла себя в руки и открыла аварийные шлюзы, через которые спасательные капсулы покидают корабль. Киборг не сумел зацепиться за гладкую поверхность обшивки внутренних помещений и вылетел в космос в облаке кристаллизировавшегося воздуха. Там он, не находя никакой опоры, стал «барахтаться», двигать всеми частями своего бронированного тела, пускать короткие пулеметные очереди в никуда. Его программа не могла дать решение для возникшей ситуации.

В момент, когда робот запнулся, Татар выпустил из рук конец витого провода и со всех ног бросился вниз по скату для техники. Машина услышала громкие, отдающие эхом шаги и ринулась за ним. Началась следующая погоня, которая должна привести робота к самодельной бомбе, собранной Раамоном из скудного запаса взрывчатки, имевшейся на «Сайгаке». Они с Фергандом с тоской вспоминали о минибомбах, оставшихся на борту «Легора», но достать их все равно не удалось бы: на транспортнике разгуливали другие «асассины», через первую ячейку добравшиеся до жилых помещений.

Татар бежал так быстро, как никогда ещё не бегал. Он запыхался, обливался потом и кричал что-то нечленораздельное; мятую кепку он крепко сжимал в кулаке. Сзади громко б*хали удары металлических ступней по металлическому же полу, чудилось даже шелестящее скрипение суставных механизмов робота. Генерал, корчась от боли в раздробленных ногах, через силу борясь с самим собой, спросил:

— Татар, остался один киборг?

Ответа не последовало. Тогда он повторил свой вопрос.

— Не-е-е зна-а-а-а-ю-ю!..

Аллой кричал. Он ни за что на свете не обернулся бы сейчас. Ему казалось, что по пятам следует не один и даже не два, а тысячи машин-убийц, готовых растерзать его. Кровь мощно пульсировала в висках, и сознание отключалось.

Лаки доложила, что один робот устранен. Это хорошо. Но если за Татаром сейчас гонится два киборга — это плохо. Мощности взрыва не хватит на две машины. Больше ничего не оставалось кроме как ждать развязки.

Татар петлял по коридорам, и по всем расчетам уже должен был добежать до импровизированной мины. Но сзади взрыва всё не раздавалось, только шаги металлического преследователя становились всё ближе. «Асассин» нагонял человека, который уже находился на линии огня. Однако робот не торопился уничтожать его. Может быть потому, что чувствовал своё превосходство и силу, понимал, что всё равно настигнет уставшего бегуна. А может быть потому, что Татар отчаянно повторял свое имя, разливая истерический крик по пространству корабля. Раамон слышал этот крик и даже на мгновение забыл о своих ранах: у него по спине пробежали мурашки. И ещё генерал понял, что Аллой ошибся в одном из поворотов и проскочил мину.

Теперь незадачливый, испуганный до последней клеточки организма «пират» визжал последний раз в своей жизни…

Это же самое пришло на ум Татару, когда он оказался в тупике. Точнее сказать, он остановился перед закрытой дверью, но ни сил, ни смелости не хватило, чтобы отжать кнопку с надписью «Открыть». Он развернулся и с бесконечным ужасом в глазах смотрел на бегущего штурмового киборга. Не смотря на широкие шаги, волнами поднимающие тело робота, его пулеметы не перемещались по вертикальной оси и постоянно смотрели человеку в грудь.

— О, Татар, Татарчик… Татар… — лепетал Аллой, медленно съезжая по стене на пол: ноги больше не хотели держать его. — Татар… О…

«Асассин» перешел на быстрый шаг и стремительно достиг запертой двери. Пулеметы со звуком «взжжиии» прокрутились, щелкнули. Киборг наклонился и навис огромной смертоносной тучей над головой человека.

— Назовите пароль, — потребовал ровный металлический голос, не могущий быть уставшим.

Татар с крупной дрожи перешел на очень крупную. Из ноздрей вырвались два пузыря соплей и тут же лопнули. Он зажал голову руками, а руки зажал коленями и с пронзительным, полным безысходности и нежелания умирать фальцетом в голосе прокричал:

— ТАТА-А-АР!!!

— Пароль принят, — равнодушно сообщила машина. Стволы «вулканов» прокрутились в обратную сторону, отправляя патроны в хранилище. Робот выпрямился. — Икс-108 готов выполнять приказ.

 

ЭПИЗОД 53

Флагман «Европа».

Дальняя орбита планеты Офелия.

После того как «Лазарус» пристыковался к огромному телу флагманского корабля, и насосы накачали в шлюз достаточное количество воздуха, уравновешивая давление, Плотникова сразу же направилась в кабинет генерала Газимова. Она застала его в окружении нескольких человек, высокопоставленных чиновников от Армии. Никого из них девушка не знала.

— Рад видеть тебя, Мартина, — вполне официально поприветствовал её генерал, встав с кресла. — Джентльмены, знакомьтесь. Майор Плотникова, лучший агент нашей организации.

Мужчины поднялись и поздоровались. Было заметно, что им глубоко наплевать, кто такая Плотникова. Их умы занимали гораздо более серьезные вопросы, которые, явно, касались нынешней ситуации вокруг нападения на планету. Газимов подождал, пока каждый из них займет свое место, а затем жестом сказал Тине садиться подле него.

— Майор только что вернулась с Сиил-шида, — объяснил он, после чего в глазах присутствующих мужчин сразу же засверкал интерес. — Все вы знаете, зачем посылалась экспедиция на ту планету. Сейчас майор предоставит нам устный отчёт о своей командировке. Итак, Мартина, о чём хотели поговорить селесиды?

Девушка набрала в грудь побольше воздуха и начала, медленно обводя взглядом лица окружающих:

— Дело не в селесидах. Используя их каналы, с нами связались те, кого мы назвали тенями. В недрах Сиил-шида долгое время находился один из «кораблей-грибов». Он-то и послал сигнал через пауков.

Газимов чуть заметно кивал головой, пока Тина докладывала.

— Я думаю, всё остальное вам уже известно, — вдруг заключила Плотникова. Лица присутствующих ничуть не изменились.

— Да, майор, вы правы. За несколько часов до вашего прибытия лейтенант Кейси очнулась от комы и поведала нам весьма занимательную историю, касающуюся логики пришельцев, — ответил генерал. — Так же стало известно то, что пришельцы прибыли не откуда-нибудь, а из параллельной вселенной. Очень интересный случай.

— Ознакомившись с вашим письменным отчетом, — подал голос один из присутствующих мужчин, рослый и пепельно-седой, — мы сочли возможным принять историю, рассказанную вам и лейтенантом Кейси за правду.

— Как к этому относится сама Кейси? — спросила Тина.

— Она всё понимает. В данный момент проводятся последние приготовления для её отправки на Офелию.

— Ну что ж, господа, — генерал встал; его примеру последовали присутствующие. — Совещание окончено. Координация наших действий согласована. Дальнейшее, думаю, зависит от Её Величества Судьбы.

Чиновники вежливо попрощались и один за другим покинули кабинет Газимова. Когда они остались вдвоем, Плотникова спросила:

— Я давала запрос с «Лазаруса» о состоянии Макеевой. Почему мне ничего не ответили?

— Состояние Анжелики было крайне тяжелым, мы направили её на Землю. Этот факт засекречен, поэтому тебе ничего не ответили.

Генерал заложил руки за спину и отошёл к огромному проекционному полотну, на котором среди обильной россыпи далеких и не очень звёзд в черном бездонном океане космоса медленно вращалась Офелия. Десятки крейсеров направили на неё свои острые морды, готовые в любую секунду превратить планету в пепел.

Тина посмотрела на Газимова. Крепкий, хорошо развитый мужчина в чёрном кителе был гораздо старше разведчицы, но возраст свой тщательно скрывал. Никто в Специальном Отделе не знал, сколько же лет патрону. Ходили различные домыслы, иногда абсолютно невероятные, по поводу принадлежности генерала к расе Сейтхент, о его тысячелетнем возрасте или тому подобное. Внешне генерал был тридцати-сорока лет, темноволос, со смуглой кожей, на взгляд Плотниковой довольно красив собой.

— Как давно её отправили на Землю? — спросила Тина.

Генерал, не оборачиваясь, мягко, почти нежно ответил вопросом на вопрос:

— Подозреваешь меня в обмане?

— Я лишь спрашиваю, генерал.

— Она отправилась спецрейсом около двух суток назад.

— У меня есть надежные источники в армаде, — заявила девушка, не отрывая взгляда от гордого стана начальника. — Они доложили, что последние семьдесят два часа ни одно судно не покидало пределы звезды Эпсилон Индейца.

Газимов медленно повернулся и, не взглянув в сторону Плотниковой, прошёл вдоль экрана проектора из стороны в сторону.

— Ты действительно хороший агент, Мартина, раз смогла уличить начальника во лжи, — с ухмылкой сказал он. — Далее я не вижу смысла дезинформировать тебя, поэтому опишу ситуацию как она есть.

Генерал, наконец, остановился и твердо посмотрел в глаза Плотниковой.

— Предтечи, создатели жизни, пришельцы из параллельного мира — какая разница, как их называть, верно? Они обладают колоссальным запасом знаний, потенциально неисчерпаемы для науки, но, естественно, мы не имеем права идти против их желания вернуться домой и подставлять под удар Галактику. Они появились внезапно, и так же внезапно исчезнут, не оставив после себя ничего кроме разоренной планеты и воспоминаний о былом контакте (для тех, кто участвовал в контакте). Для меня — человека, заинтересованного в развитии расы — такое положение вещей крайне печально. В буквальном смысле, у нас под боком, возможно, находится абсолютное величие Человечества, но нет ни права, ни возможности этим величием овладеть. Хотя… — генерал сделал многозначительную фразу. — Хотя осталась майор Анжелика Макеева, чьё тело в результате длительного пребывания в нише на борту чужого «корабля» обрело поразительные изменения. Её организм на уровне ДНК абсолютно не похож ни на что другое, известное нам. Изменение генотипа повлекло за собой изменения более заметные, связанные с устройством внутренних органов, с физиологическими особенностями. Она больше не человек, Мартина. Она — наш ключ к возможным знаниям и технологиям.

— Решили сделать из неё подопытную, генерал? — чувствуя, как вскипает внутри гнев, спросила Тина. Ещё она вспомнила фразу, сказанную напоследок тенью: «И среди людей бывают другие».

— Не я один, дорогая. Это решение принято уважаемыми господами, которых ты встретила в моем кабинете. Ну и, конечно, свое веское слово сказал и я.

Мозг Тины вдруг захлестнул гнев, настолько сильный и всеобъемлющий гнев, что она на миг лишилась здравого смысла, потеряла контроль над разумом. Инстинкты в этот момент завладели её существом, первобытные природные инстинкты, благополучно похороненные в глубине подсознания развитой цивилизацией.

Она выхватила из поясной кобуры табельный пистолет «Спектр». Большой черный ствол направился на генерала. Тина не сразу сообразила, что сделала, но когда всё же до неё дошло, отступать было некуда. И это подтвердил Газимов:

— Ты знаешь правила нашей организации, Плотникова, — сухо и зло сказал он. — Сотрудник, оспоривший решение начальства, выбывает из неё.

Генерал стал медленно, но уверенно приближаться к девушке, не сводя с неё глаз.

— Сотрудник, необоснованно угрожающий оружием другим членам организации, выбывает из неё.

Тина осторожно, используя большой палец, сняла пистолет с предохранителя.

— Сотрудник, ставящий под угрозу общую цель организации, выбывает из неё.

Красная лампочка на боку оружия показала, что оно полностью готово к выстрелу: патрон в стволе, ударный механизм активирован, цель обнаружена в пределах досягаемости.

— Ты отстранена от должности, майор Плотникова, — завершил генерал.

— Ты тоже, — едко ответила Тина и нажала на спуск.

Раздался выстрел, потом ещё один, и ещё… Весь магазин на пятнадцать патронов в виде свинцовых пуль устремился в тело Газимова, кабинет наполнился дымом и выхлопными газами.

Тина не сразу сообразила, что оружие не принесло генералу ровным счетом никакого вреда. Пули свободно прошли через его живот, обтянутый черным кителем, и застряли в экране проектора. Как такое могло получиться, она догадалась ещё перед тем как…

…Как позади открылась входная дверь, и через неё в кабинет вбежали солдаты в легкой броне, а за ними твердой походкой вошёл самый что ни есть живой генерал Ренат Газимов. Солдаты тут же окружили Плотникову, отобрали бесполезный уже пистолет и больно заломили руки ей за спину, отчего девушке пришлось согнуться пополам. Плотоядно улыбающийся начальник СОВРа схватил Тину за волосы и резко дернул вверх и назад, открывая красивое лицо.

— Ты совсем обнаглела, Мартина. Никакого уважения ни к старшим, ни к начальству. Если б я плохо знал тебя, то был бы уже мертв, — кивнул он головой на то место, где только что стояла его копия, а теперь витал в воздухе лишь пороховой дым. — Но, к твоему сожалению и к моему счастью, я знаю тебя достаточно хорошо, поэтому послал на совет свою голограмму.

Солдаты вывели девушку в широкий коридор флагмана и повели, крепко держа под руки. Навстречу шел подполковник Симмонс, который с изумлением вскинул брови, увидев Плотникову.

— Мартина? Что случилось? — второй вопрос был задан генералу.

— Действия моей подчиненной расценены как бунт. Она арестована и отправляется отбывать наказание, — сообщил Газимов. — Кстати, чтобы она по настоящему раскаялась в своем поступке, вам, уважаемый подполковник, придётся отправиться вместе с ней.

— Что? — успел только воскликнуть Симмонс, как его тут же схватили солдаты, подчиняясь приказу «Взять его».

Симмонс попытался сопротивляться и возразить, но сильные удары по ребрам и печени, со смаком нанесенные конвоирами, тут же охладили его пыл. Так, полусогнувшись и скрипя зубами, подполковник вынужден был следовать за девушкой, окруженный и крепко схваченный солдатами.

 

ЭПИЗОД 54

Полигон виртуальной реальности.

Планета Техно.

То, что увидели игроки, покинув помещение арсенала, не подходило ни под какое сравнение. Невозможно описать словами то, что в принципе не поддается описанию…

Они оказались в ангаре. Во всяком случае, Полю показалось, что это был именно ангар: высокий сводчатый потолок, теряющиеся в отдалении стены, толстые стальные колонны, укрепленные наклонными балками — здесь вполне поместился бы эсминец среднего размера. Ангар был ярко освещен искусственным светом и заполнен непонятными агрегатами, а между агрегатов…

…Меж агрегатов бурлило и пузырилось самое настоящее море из человеческих тел. Красное месиво волновалось как кипящая лава, скопище багряных рук, голов, туловищ находилось в постоянном хаотичном движении. Мелькали туда-сюда неясные призраки, похожие на улетучивающиеся сны, и стояла дикая жара.

— Боже милостивый, — прошептал Вик. — Что это за хренотень?

— Не знаю, — шепотом же ответил Поль.

Они сделали неуверенные шаги по балкону, на котором стояли, опасаясь быть замеченными, но море из плоти и крови людей не обращало на них внимание, равно как и снующие призраки.

— Давай побыстрее свалим из этого жуткого места, — предложил Поль. — Если эти гады полезут на нас…

— Давай, — быстро согласился Вик.

Они осторожно пошли по балкону в обход страшной картины. Датчик температуры Поля говорил, что атмосфера вокруг подвергается странному воздействию: воздух то становился горячим как жидкий свинец, то вмиг охлаждался. Однако не возникало тумана, хотя стены и пол были обильно смочены розовым конденсатом.

— Мне кажется, они нас заметили, — запаниковал Поль. Пулеметом он махнул в сторону кровавого моря.

Тела людей разом повернулись к игрокам. Из открытых ртов раздались клокотания, шипение и приглушенный расстоянием рык. Даже странные призраки перестали сновать по ангару и куда-то подевались.

— Нам лучше поспешить. — Вик заметил впереди выход и сказал об это напарнику.

Игроки ускорились и побежали в сторону больших ворот, а внизу, под балконом, началась настоящая фантасмагория. Отдельные тела отделялись от общего скопища и, не сводя дырявых глазниц с убегающих людей, двинулись наперехват. Поль видел, как чудища начали подниматься по пандусу прямо напротив ворот, хорошенько прицелился и отправил вперед две гранаты. Грохот взрывов потряс воздух, ошметки плоти разлетелись в разные стороны, но на месте уничтоженных тварей тут же появились новые.

Вик присоединился к атаке Поля и открыл пулеметный огонь. Засвистели стволы «вулканов», засвистели пули, захрустели переламывающиеся кости зомбированных мертвецов. Где-то под потолком ухнули сотней голосов попрятавшиеся призраки.

— Мне кажется, не получится прорваться сквозь эту толпу, — крикнул Поль. — Лучше уж отступить!

— Вот еще! — бодро ответил Вик. — Не зевай и мочи этих тварей! Прорвемся!

Четыре пулемета в унисон палили крупнокалиберными пулями. Мертвецы десятками лопались от попаданий, но все равно перли, перли, перли. Вот уже Вик оттолкнул кого-то ногой, с размаху врезал другому пулеметом по голове. Лазерная система на его плече ожила и стала разить противника точечными импульсами. Впрочем, лазер не особенно помогал: после попадания твари лишь на миг замедляли движение, и продолжали нападать.

Поль почувствовал, как и на его плече активировалась боевая система. Вспомнив про другое плечо, он задал цель двум ракетам. В центре ангара (это был, скорее всего, какой-то древний цех) вспучилось перекрытие пола, и осколки металла посекли кипящее там море крови и тел.

Вик впереди почему-то перестал стрелять. Поль осознал это и сквозь толпу пробрался к застывшему товарищу.

— Что случилось! — прокричал он. — Вик! ВИК!

Но тот не отвечал. За почти черным плексигласом шлема не было ничего видно.

Поль не знал, что делать. Он не прекращал палить вокруг и пинать особо рьяных мертвецов, а Вик по прежнему стоял недвижим посреди поля боя в своей броне.

— ВИКТОР! Мне одному не справиться, черт бы тебя подрал!

Наверное, Вик услышал-таки напарника. Может, у него случились неприятности с бронескафандром, или что-то в том же духе… Он вновь ожил, включил пулеметы и стал разворачиваться, чтобы взглянуть на Поля.

— Ну слава небесам, ты в порядке! — обрадовался Поль. Он почувствовал в себе игровой азарт и с удвоенной энергией уничтожал противных уродов с выеденными глазами и отсутствующими губами.

Повернувшись спиной к напарнику, Поль запустил в противника еще несколько гранат. Когда на локаторе зеленая точка, обозначающая Вика, вдруг замигала красным, Поль не понял, что это значит. Но интерфейс скафандра через мнемоиглу на затылке передал информацию: боевые системы «Кирасира» Вика нацелены прямо на Поля.

— Вик, что ты!..

Договорить игрок не успел. Пули швырнули его вместе со скафандром на пол. Заверещала сигнализация. Активировались системы первой помощи.

Затем взорвалась крыша цеха, и крупные ее куски обрушились вниз.

Что-то большое свалилось вместе с потолком.

Цех наполнился дымом и настоящим туманом.

Красная точка, обозначающая Вика, погасла.

Поль не смог даже застонать — так сильно он был ранен. Вместо стона он потерял сознание.

 

ЭПИЗОД 55

Флагман «Европа».

Дальняя орбита планеты «Офелия».

Шон стоял в кают-компании и смотрел на проектор. Картина показывала, как из шлюза флагмана медленно вышел сигарообразный транспорт типа «Марко». Тут же его окружила туча вакуумно-атмосферных истребителей и штурмовиков. Под их прикрытием, а так же под сенью трёх боевых катеров, «Марко» взял курс на Офелию.

В чреве транспорта до поры до времени покоился десантный бот, который должен доставить на планету то, ради чего разгорелся весь сыр-бор. Кейси.

Шон, прилетев с планеты селесидов, чудом выжив в тамошней битве, сразу отправился в лазарет, чтобы повидать бывшую напарницу. Но к его величайшему изумлению, каюта Кейси оказалась пуста. На попытки полицейского узнать, куда перевели девушку, медперсонал лишь сумбурно сообщил, что её готовят к отправке к пришельцам. Тогда Шон сразу же понял, о чем речь.

В попытках отыскать её в бесконечных объемах флагманского корабля Шон потратил не один час, а когда, наконец, нашел отсек, где и «готовилась» девушка, стража в достаточно грубой форме попросила его убираться восвояси. Что и как делали с Кейси, полицейский мог лишь догадываться. Он решил отыскать майора Плотникову и, заручившись её авторитетом и поддержкой, всё же увидеться с напарницей, но майор как в воду канула.

Теперь Даско уныло смотрел на удаляющийся транспорт, везший на смерть ту, которую он по-настоящему, глубоко полюбил всеми струнками души. Состояние, в котором он находился, было похоже на некую прострацию: ни эмоций, ни мыслей, ни желаний. Перед его внутренним взором стояло милое, нежное лицо девушки-сейта, улыбающееся и смотрящее добрыми большими глазами.

Ну уж нет…

Даско резко развернулся на каблуках и уверенно направился к выходу из кают-компании. Достигнув лифтов, он вызвал один из них и спустился на пять уровней ниже. Петляя в длинных и широких коридорах корабля, ничего и никого не замечающий полицейский, расталкивая плечами идущих навстречу людей, достиг ангарного отсека. Проникнуть в него без соответствующего пропуска невозможно, вспомнил Даско.

Посмотрев по сторонам, он увидел мужчину в лётном комбинезоне, явно шедшего в сторону дверей в ангарный отсек. К великому счастью, больше никого в коридоре заметно не было, только из открытых дверей ближайшего перехода слышались голоса. Шон пристроился за мужчиной, и когда они достигли дверей, дождался, пока не замечающий преследователя пилот прикоснётся ладонью к сенсорной панели. Под кожу ладони, как известно, вшивается микрочип, который устанавливает уровни доступа для Военных и других людей. Не имея соответствующего уровня доступа, невозможно проникнуть на закрытую для тебя территорию.

Когда индикатор панели радостно пискнул и загорелся зеленым, Шон схватил руки в замок и с силой ударил по затылку мужчины. Тот сразу же вырубился и сполз на пол, не издав ни звука. Дверь с легким шипением раскрылась.

— Что за дела? — удивленно воскликнул один из двух стоявших за ней стражников, заметив валяющегося в ногах Шона человека. Полицейский, не колеблясь, с размаху двинул солдату в челюсть, благо его шлем висел пристегнутым к плечу. Тут же развернувшись, Даско перехватил уже было направленный в его сторону автомат второго солдата и головой отправил того в нокаут. Стражник выпустил из рук свой автомат и завалился назад, утянув и полицейского. Держащий оружие Шон в падении извернулся точно кошка и навел ствол на первого стражника, уже тянувшегося к своему автомату.

Раздалась короткая очередь. Тело солдата в красной броне конвульсивно дернулось и навсегда замерло. На месте его головы больше ничего не существовало, а всё, из чего она была слеплена, теперь отвратительной абстрактной картиной размазалось по стене.

Шон отстегнул оба автомата от скафандров их владельцев и направился дальше. Впереди в десяти шагах находилась вторая дверь, которая непосредственно выводит в ангарный отсек. Даско запоздало вспомнил, что её тоже можно открыть лишь имея соответствующие полномочия. Но не успел он начать ломать голову, как выбраться из ловушки (ведь и позади дверь сенсорная — её тоже открыть нельзя), как выход нашелся сам собой.

Створки второй двери уехали в сторону, и внутрь коридорчика вбежали двое солдат, очевидно, карауливших выход с той стороны. Раздался стрекот сразу двух автоматов, и стражники отлетели назад, безнадежно раненые бронебойными пулями. Шон выбежал на перпендикулярный коридор, широким полукругом опоясавший ангары пятого уровня. Тут же раздался пронзительный вой сигнала тревоги.

Не теряя времени, полицейский пробежал до ближайшей спусковой площадки и локтем втопил кнопку активации. Мерно гудя, площадка поехала вниз.

По всему ангару забегали люди, зазвучали крики. Из комнат охраны начали выдвигаться солдаты, выискивая причину тревоги. Вскоре они увидели человека, бегущего к одному из «Люфтаров» с двумя автоматами наперевес, и открыли огонь. Даско нырнул на пол и прокатился несколько метров, затем поднялся и, петляя между разного рода аппаратурой и коммуникациями, в конце концов добежал до истребителя.

Дверь внутрь была открыта. Полицейский молнией влетел в шлюз и сразу же направился в кабину. Бросив оружие, он плюхнулся в кресло пилота, надел мнемодатчики и набрал на клавиатуре команду на старт. Аппаратура доносила до него снаружи сухие щелчки и свист рикошетирующих от корпуса пуль, не способных причинить вреда машине. Упоры, держащие истребитель, отодвинулись в пол, и «Люфтар» плавно поднялся на антигравитационном приводе. Впереди открылся проход в разгоночную шахту, ярко освещенный на протяжении всех пятидесяти метров.

Истребитель с визгом стартовал, после чего шлюз в ангар намертво закрылся. Ведущие же в космос сворки мгновенно раскрылись, и машина покинула флагман, точно пробка вылетев из шахты в облаке превратившегося в ледяные капельки воздуха.

Даско набрал максимальную скорость и устремился вслед недавно покинувшей армаду процессии, везущей Кейси на Офелию. Примерно помня координаты Керинга, полицейский набрал их и стал ждать, пока автопилот доставит его к месту назначения.

 

ЭПИЗОД 56

Эсминец «Святой Константин».

Траектория скольжения.

Арестованных поместили не в карцер или тюремный блок корабля, а в обычную каюту. И не разделили, что предполагала Тина. Эсминец «Святой Константин» скользил в субпространстве, среди полного отсутствия чего-либо существующего, в неизвестном направлении. Наверное, «бунтарей» доставят на Ио — главную тюрьму Солнечной системы, самую большую у Человечества. Хотя люди за минувшие века настроили столько тюрем, больших и маленьких, что однозначно говорить, в какую из них угодишь, — дело бесполезное. Всё равно не угадаешь.

Их лишили формы. Вместо удобных и прочных кителей выдали широкие хлопковые штаны цвета кофе с молоком и такую же рубаху, к слову сказать, ещё удобнее. Плюс к этому добавили безразмерные бутсы из коричневого кожзаменителя. Плотниковой, правда, разрешили оставить нижнее бельё. Что ни говори, а теперь они походили на настоящих заключенных исправительно-трудовой колонии; не хватает только большого номера на спине и маленького — на груди.

— Прости меня, Рой, — произнесла Тина, которая лежала на небольшом диванчике, закинув ноги за подлокотник. Подполковник хмуро сидел в кресле напротив и о чем-то думал.

— За что? — вскинул он брови.

— За то, что из-за меня ты вляпался в дерьмо.

— А, — отмахнулся подполковник. — Я всю жизнь во что-нибудь вляпываюсь. Привык уже.

Снова каюта погрузилась в долгое молчание. Время тянулось медленно, точно сделанное из каучука. Симмонс поднялся с кресла и стал мерить помещение шагами, точно тигр, запертый в клетке и мечтающий покинуть её как можно скорее. Наконец он сказал:

— Не пойму, почему нас арестовали. Ведь им нужен материал для опытов, люди, побывавшие в «кораблях» теней, люди с измененным генотипом. Может нас везут в какую-нибудь лабораторию вслед за Анжеликой?

— Нет, Рой. Они не знают, что мы изменились. Я не сказала им.

— Но…

— Газимов думает, что Анжелика изменилась, когда была в той нише. Так думали и мы, пока не пообщались с тенью. А когда вернулись с Сиил-шида, я не упомянула, что человек меняется уже в процессе контакта с пришельцем… Они не знают.

Симмонс снова сел и тяжело вздохнул. Сейчас он выглядел на все свои годы, осунувшийся, усталый, небритый и нечесаный. Подполковник мало походил на солдата. Скорее на вот-вот готового усугубиться в своем недуге психа.

— Жалко девчонку, — сказал он тихо, имея ввиду Кейси. — Крупно ей не повезло.

— Да уж, — согласилась Плотникова. — Интересно, как всё прошло?

В молчании каждый думал о своём, пока Тина не предположила:

— Шона, скорее всего, тоже арестуют. Бедный парень.

Подполковник и разведчица синхронно повернули головы на звук открывающейся двери. В каюту зашёл молодой солдатик, держа в руках небольшой поднос с едой и бутылкой минеральной воды. Он осторожно поставил ношу на круглый столик, бросая взгляды на пленников, а затем попятился к выходу. Когда про него уже забыли, солдатик вдруг робко сказал:

— Майор, я должен вам кое-что сообщить.

Он резонно выделил Плотникову во главу пары несмотря на чин Симмонса.

— Ваш друг, офицер полиции Шон Даско, устроил стрельбу на «Европе» и угнал истребитель. Он погиб на месте передачи сейта пришельцам.

Тина молниеносно подскочила к парню, даже сама удивилась своей скорости и той легкости, с которой дались движения. Шипя, спросила:

— Кто тебя подослал?

— Меня никто не подсылал, — не моргнув, ответил тот. — Я решил, что вам нужно это знать.

Медленно отступая назад, солдатик вышел из каюты. В его глазах не было страха или издевательства, только сочувствие и даже некая боль, а ещё обида. Салага, он понятия не имеет, какие порой интриги плетут начальники и сколькими подчиненными готовы они пожертвовать ради собственной эгоистичной выгоды.

Дверь снова закрылась, отрезая пленников от всего мира, которым сейчас являлся эсминец.

— Вот так, — сказал Симмонс в пустоту.

Полёт продолжался ещё долго. За не отключенным проектором висела муть не-пространства. Тина размышляла о последних событиях. Слишком многое произошло, и слишком мало времени было, чтоб подумать, расставить всё по полочкам, определить дальнейшую стратегию.

Кейси. Она не попрощалась с девушкой, сразу же отправилась на доклад. А ведь Кейси наверняка хотела увидеть и Шона, и её. Бедная девчушка. Так мало прожить, чудом вырваться из капкана, а потом узнать, что от тебя зависит судьба целой галактики. Не каждому дано пережить такое, точнее, смириться. Но Кейси сильная. Она всё сделала верно. Пусть земля ей будет пухом.

Шон. Уж неизвестно, что заставило его пойти на настоящий бунт (если верить этому солдатику-салаге, а он наверняка не врёт — какой смысл?), но можно предположить, что полицейский действительно влюбился в Кейси. Бывает. Влюбился и решил пойти на радикальные меры, чтобы в последний раз увидеть свою возлюбленную. Его не пускали к ней на флагмане — это определенно, и Шон решился рискнуть жизнью, и не только своей. Что ж, земля пухом. Хороший был паренёк.

Газимов. Генерал-сволочь. «Другой» человек. Недаром Лика и Тина подозревали, что порядком надоели своему начальнику. Слишком много совпадений происходило в заданиях, на которые отправлял их генерал. И все эти совпадения едва не стоили девушкам жизни. С одной стороны Газимов, конечно, прав: нужно делать всё для родной расы, стремиться к её величию, к развитию и светлому будущему. Но с другой — человеческая личность неприкосновенна. Если кто-то не хочет жертвовать собой ради общего дела — это его выбор. Нельзя насильно навязывать свою точку зрения, свои правила, свои задачи. Лика навряд ли согласилась бы стать подопытным кроликом и всю оставшуюся жизнь провести за стенами того или иного научного учреждения, обвешанная датчиками, под неусыпным присмотром видеокамер и охранных систем. К тому же, она не виновата, что нечто изменило её, так почему должна платить за это? Теперь не ясно, что дальше будет с подругой…

Симмонс. Отважный солдат, без сомнения. Угодил в водоворот событий не по своей воле, теперь вынужден нести наказание не за свои деяния. Не то время, не то место, как говорится. Во всяком случае подполковник сейчас — самая надежная фигура. Если попытаться предпринять какую-нибудь авантюру, он непременно поможет, даже если риск окажется велик. Может быть — грубый, может быть — агрессивный, мужиковатый, но зато надежный.

Плотникова. Что ж, ты в очередной раз попала в передрягу. Но бывало и хуже, бог свидетель! Из любой, даже самой глубокой и вонючей задницы всегда есть выход. И тебе придется найти его, детка. Найти и воспользоваться. И ещё подполковника за собой вывести. А уж потом попытаться выудить из сетей враждебной ныне Разведки напарницу. Но… потом. Сначала прилетим на место, осмотримся, прикинем варианты. Раз сразу не убили — уже хорошо. Уже можно надеяться на что-то. Попытка захватить корабль абсолютно абсурдна: военный эсминец двум безоружным арестантам подчинить себе нереально. Мы не супермены. Из тюрьмы тоже уйти нелегко. Ладно, время покажет, ведь выход всегда должен быть, просто не всегда он очевиден.

Тина невесело рассуждала, погруженная в полудрему, эдакое подобие транса, когда корабль слегка тряхнуло. Скольжение закончено, «Святой Константин» вышел из подпространства в вполне реальный и «осязаемый», так сказать, космос. Однообразная пелена на экране проектора сменилась чернотой, в которой с непривычки не сразу угадывались точки звезд и размазанные пятна туманностей.

Симмонс угрюмо взглянул на экран, поднялся с койки, на которой бессонно валялся последние часы, и подошел ближе. Минут пять подполковник высматривал что-то в трехмерной картинке проектора, а затем вернулся и снова лёг.

— Сказать, куда нас привезли? — спросил он с поддельным весельем в голосе.

Тина ответила одними глазами.

— Зеленая. Планета 54-ON122. Слыхала?

— Нет. Что за планета?

— О, самый настоящий ад. Только зеленого цвета.

— Что ты хочешь этим сказать, — подалась вперед девушка, заинтересовавшись.

— Пару недель назад колонизатор «Колумб-4» вышел на орбиту этой планеты, чтобы приступить к стандартной процедуре колонизации. Ничто не предвещало каких-то проблем, пока оба техника, спустившиеся на поверхность, не погибли хрен знает от чего. Отряд десантников, отправившихся за их телами, был полностью истреблен местными полуразумными существами, удивительно точно напоминающими своим внешним видом чертей из Преисподней. Заметь, десантники были профессионалами и прекрасно вооружены.

— Откуда ты знаешь всё это?

— Я был капитаном «Колумба».

Теперь к экрану подошла Тина. Задумчиво спросила:

— Думаешь, нас высадят на этой планете?

— Уверен, — твердо ответил подполковник.

 

ЭПИЗОД 57

Руины города Керинг.

Планета Офелия.

Даско едва посадил поврежденный истребитель на выжженную поляну около титанического «гриба». Чертовы ракеты системы ПВО, они не кончаются никогда, что ли? Радар, слава богу, исправно работал и показывал две удаляющиеся точки: десантный бот и сопровождающий его истребитель. Полицейский знал, что в атмосферу зашло гораздо больше истребителей: порядка тридцати штук. Здесь им не повезло так же, как когда то спасательной капсуле Тины и Лики — их сбили ракеты. Хотя наверняка истребители специально приняли на себя удар, лишь бы бот добрался до цели, потому что Даско — неопытный летчик (можно даже сказать, никакой летчик) — смог добраться до цели живым. Откуда взяться навыкам пилотирования истребителей?

Смутно Даско вспоминал, что очень хорошо управлялся с машиной, гораздо лучше, чем теперь казалось. Словно всю жизнь летал на подобных аппаратах. Воспоминание мгновенно прошло, так же быстро исчезнув, как и появилось. Покинув чадящий корпус «Люфтара», он вышел под всё ещё затянутое гарью и туманом черное небо и пошел к уже известному «кораблю».

Кейси. Если ему суждено потерять возлюбленную, то зачем тогда жить дальше? Недаром же кто-то из великих мыслителей прошлого говорил, что любовь — это единственное, за что нужно бороться. А на случай, когда борьба становится бессмысленной или невозможной, мыслитель, к сожалению, совета не дал. Ну и черт с ним, с мыслителем! Сейчас нет ничего более значимого чем любовь. Вся жизнь разрушена, привычная среда обитания превращена в пепел. Кейси, которая волей судьбы стала ключом к выходной двери для таинственных пришельцев, будь они прокляты…

Шон перешел на бег. Заветный вход в «корабль» был где-то рядом — он чувствовал это. Глаза не видели ничего во мраке туманной ночи, но тело словно само выбирало дорогу, аккуратно ставя подошвы ботинок между вязями «корней» и оплавленных каменных глыб. Наконец он увидел впереди призрачный свет туннеля. Подбежав, он заметил силуэт человека.

— Кейси!

Силуэт обернулся. Да, это была напарница. Девушка-сейт с прекрасными голубыми глазами.

— Шон? Шон, зачем ты здесь?!

— Я должен был тебя увидеть.

— Почему?

— Потому что люблю тебя, Кей.

Девушка была бледна. Сейчас она больше походила на представителя своей расы, с голубой кожей, а не на человека. Под глазами виднелись круги от слёз.

— Ты должен улететь, — сказала она, подошла к полицейскому и обняла его. Шон чувствовал, как в его объятиях Кейси вздрагивает, плача беззвучно и бесслезно от переутомления. Он погладил её по волосам и крепко поцеловал в щеку.

— Я должен был увидеть тебя, — повторил полицейский.

Так они стояли ещё долго, пока девушка не отстранилась.

— Ты должен улететь, Шон. Здесь оставаться опасно.

— Нет, — отрезал он. — Я буду с тобой.

— Ты погибнешь, — тихо и печально сказала Кейси.

— Я знаю, — ответил он. — Но всё равно останусь.

Они снова обнялись и снова долго стояли, а рядом свет, льющийся из туннеля, всё чаще и чаще пульсировал, словно предвкушая что-то. Пришельцы готовились вернуться домой…

 

ЭПИЗОД 58

Орбита планеты «Офелия».

Вокруг планеты замерли корабли. Они ждали развязки, ведь требуемые условия выполнены.

Ожидание не продлилось долго. Место, куда высадили девушку Кейси, развалины некогда красивого и спокойного города Керинг, вдруг загорелось яркой звездой. Даже с дальней орбиты можно было заметить, как на планете вспыхнул огонек, точь-в-точь напоминающий взрыв термоядерного заряда. Пузырь ударной волны медленно вздувался, окончательно уничтожая город, снося разрушенные здания и глыбы оплавленного железобетона. В радиусе двух сотен километров почва превратилась в идеально ровную площадку, на которой не осталось ровным счетом ничего. Никто не смог бы предположить, что раньше здесь был город.

Один за другим «грибы» поднимались ввысь, унося свои гигантские тела в открытый космос. Четыре тысячи пришельцев исполинским косяком пролетали мимо недвижимого, застывшего в липком напряжении флота людей. Странники из неведомых миров сдержали обещание. Они исчезали в пространстве, не вызывая каких-либо колебаний. Всё меньше и меньше становилось их на регистраторах, пока последний «гриб» не пропал навсегда, уйдя в иную вселенную.

Тени прошлого стали прошлым…

 

ЭПИЗОД 59

Транспортный корабль «Сайгак».

Глубокий космос.

— До старта осталось десять минут, — предупредила Гесс.

Три человека сидели в креслах, на всякий случай пристегнутые ремнями безопасности. Ферганд был почти весь перемотан бинтами, хотя отделался по большому счету царапинами — ни одна из зацепивших его пяти пуль не оставила серьезных ран. Аллой крепко спал после многочасовой пьянки, которую закатил прямо в рубке. Он выглядел измотанным и ещё более грязным. Мисс Керрин, отсидевшись в первичной камере мусоросжигателя и потому пропустив «представление» по уничтожению киборгов, но достаточно наслушавшись от охмелевшего Аллоя, тоже смотрелась не лучше.

Раамон был в более плохом состоянии, нежели кто-то ещё: его ноги почти до середины бедер были обмазаны гипсом и закреплены в неподвижном состоянии. От сильной потери крови он был очень бледным и уставшим, лицо осунулось, под глазами проступили темные мешки. Он лежал на кровати в стерильном боксе медицинского отсека и дремал. Лаки постоянно дежурила рядом, через каждые десять минут проверяла показания датчиков аппаратуры и сильно жалела напарника.

После того, как Татар назвал пароль, «асассин» успокоился. Генерал до последней минуты думал, что его план провалился и Аллой убит, потому что не слышал взрыва. Так же думали все, пока «очнувшаяся» Гесс не сообщила, что человек жив, но без сознания, а машина находится рядом с ним в режиме ожидания. Когда Татар очнулся, то кое-как смог рассказать всё достаточно подробно, чтобы, в конце концов, назвать искомое слово.

— Оригинально, — горько усмехнулся Ферганд. — Использовать паролем имя болтливого сопляка, который повезет груз. Никто не догадается.

«Легор» был вновь возвращен в стыковочный отсек. Киборги, охранявшие его помещения, получили пароль и удовлетворились им. «Икс-105 ждет указаний», «Икс-98 готов выполнять приказ», «Икс-90 ожидает указаний»…

— Что значит «Икс-90», «Икс-105» и так далее? — поинтересовалась Лаки, когда киборги получили приказ возвращаться в свои контейнеры.

Ответил ей Ферганд как единственный более или менее компетентный в вопросах подобного рода:

— Интрузивная кибернетическая система. А цифра — это номер «асассина» в группе. Думаю, последний имеет номер 320.

Вскоре обзорный экран «Сайгака» озарился вспышкой торсионного прыжка. Компьютер корабля почти сутки разгонял реакторы до необходимой мощности, и, наконец, звездолет ушел на скольжение, продолжив свой путь только через полторы сотни лет. В отличие от «Легора», этот корабль обладал более высоким КС, равным ноль целых сорок девять сотых. После того как Татар выдал информацию о пункте назначения, прекрасно понимая, что «пальму первенства» на время полета забрали себе Раамон и (как это не странно) Ферганд, Гесс выдала время преодоления маршрута: до границ Большого Облака, верно угаданного места прибытия, корабль будет скользить ещё неделю. За те несколько часов, что успел пролететь «Легор» путешественники преодолели больше двадцати двух триллионов километров и именно на таком расстоянии от ближайшего населенного пункта оказались, выйдя в глубоком космосе. У мисс Керрин от осознания сего факта начинала подрагивать нижняя губа, и слезы норовили политься из глаз.

— Вам повезло, — успокаивал её пьяный Татар, дыша женщине перегаром в лицо. — Вы прожили и двадцать восемь, и сто восемьдесят семь лет одновременно. Клянусь этой последней бутылкой, я никого старше восьмидесяти пяти ещё не видел!

Когда Гесс доложила о нормальной работе всех систем и удачном уходе на скольжение, Ферганд устало вздохнул, наклонил пониже спинку кокон-кресла и достал из кармашка пачку сигарет, обнаруженных в личном ящике одного из бывших членов экипажа.

— Как ваше имя? — спросил он у женщины.

— Что? — она удивилась звуку голоса и недоуменно повертела головой по сторонам. Когда же до неё дошло, то ответила:

— Меган.

— Красивое имя. Вы говорили, что ваш отец был послом?

Женщина подтвердила. Теперь ясно, откуда на простом транспортном звездолете столь сложное и дорогое криогенное оборудование: посол может позволить его себе и членам своей семьи.

— Я слышала, что криосон продлевает жизнь и благотворно влияет на нервную систему, — начала оправдываться Меган. — Я почти всегда летаю в такой капсуле.

Ферганд пожал плечами, затянулся. Сизый дым двумя струйками потек из его ноздрей, быстро наполнив рубку запахом табака.

— А правда, что вы пираты?

Агент, не поворачивая головы, ответил:

— С чего вы взяли?

— Мне сказал этот мужчина. — Она рукой указала на спящего Татара, у которого с нижней губы свесилась длинная белая слюна. — Ещё он сказал, что вы шпион вражеского клана.

— То, что вражеского — это да, — согласился он. — Скажите, Меган, каково это: столько проспать?

Женщина зябко повела плечами.

— Как будто умираешь… Не снятся сны, нет мыслей, чувств. Только туман и неясные, призрачные всполохи. А ещё очень холодно.

Ферганд снова глубоко затянулся сигаретой. Он думал о том, что скоро все они могут узнать, что такое быть мертвыми.

В душе разведчика поселилось предчувствие чего-то нехорошего, но очень глобального. И оно было связано с Большим Облаком.

 

ЭПИЗОД 60

Институт биологических ксенотехнологий.

Планета Земля.

Она открыла глаза.

Первый вопрос, завибрировавший в разогревающемся сознании: кто я? Почему-то пришло чувство, будто подобный вопрос она задавала себе уже неоднократно, но когда-то давно. Может быть, в другой жизни.

В поле зрения попал высокий потолок со светящимися полосами газовых ламп. В трех местах были заметны сферические нашлепки с дырочками — наверное, сигнализация или что-то подобное.

Повернув голову, она увидела прозрачную стену, за которой был ряд мигающих разноцветными огоньками приборов. На стоящем рядом столе мерцал заставкой обычный жидкокристаллический монитор, а рядом в кресле дремала молодая женщина в белом халате.

Вообще, всё вокруг было стерильно белого цвета, как в больнице.

Напрашивался второй вопрос, не менее важный, чем предыдущий: где я?

Она попыталась поднять голову и с большим трудом окинула свое тело. Точнее, легчайшее покрывало, скрывающее обнаженную фигуру. Чувствовалась мягкая кровать, какие-то присоски на груди и руках.

Попытка выудить что-либо из памяти не увенчалась успехом. Перед внутренним взором вставала лишь бесцветная завеса с темно-фиолетовыми прожилками, пульсирующими в такт сердцебиению. Едва ли это можно назвать воспоминанием.

Организм постепенно отходил от комы, выводил сам себя на нормальный рабочий режим. В ослабленные мышцы возвращалась сила и энергия, кровь и лимфа набирали прежнюю скорость. Глубокий анабиоз отступал по мере оживления всех систем и органов.

Спустя какое-то время она ощутила, что способна встать. Босые ноги осторожно ступили на шершавую поверхность пола, поочередно оторванные присоски повисли с кровати. Почти неуловимый писк донесся до ушей. Он шел от терминала, за которым дремала молодая женщина.

Писк заставил её проснуться. Она удивленно взглянула на монитор, сменивший заставку рядом каких-то цифр и сообщений, а потом повернула голову.

— Мисс Макеева, вам нельзя вставать! — женщина всплеснула руками, подбежала к стеклянной двери, встроенной в огораживающую кровать прозрачную стену, распахнула её. — Вы должны вернуться…

На полуслове женщина умолкла, потому что точный удар пальцем в горло вновь отправил её в царство Морфея.

Итак, я — мисс Макеева, пронеслось в голове у обнаженной златовласой девушки, мягко ступающей в сторону терминала. Само по себе обретенное знание ничего не говорило, однако активировало в подсознании какие-то процессы. Возможно, скоро наружу всплывут хоть какие-то воспоминания.

Макеева уселась в кресло перед компьютером, быстро разобралась в программной оболочке, даже не удивляясь этому. Пара минут — и она читала информационный файл с мало что говорящим названием «Предварительные результаты вторичного обследования пациента».

Пациентом в файле значилась Анжелика Макеева, офицер среднего звена Специального Отдела Военной Разведки Земли.

«…Анализ крови на наличие чужеродных составляющих по-прежнему дает отрицательный результат, и это не смотря на то, что химический состав плазмы кардинальным образом изменился. В частности, концентрация серебра и нейтральных атомов азота в девять и восемь десятых раза выше нормы; лейкоциты и эритроциты положительно мутировали, совмещая в себе функции имуннозащиты, активного переноса связанного кислорода, регенерации нуклеиновой кислоты и общего очищения плазмы от нежелательных продуктов. Необходимо добавить, что сама кровь при контакте с кислородом воздуха сворачивается гораздо быстрее, чем кровь любых известных науке высших органических форм жизни.

Энцефалограмма и скан-съём головного мозга показали невероятную активность клеток коры головного мозга, даже в период анабиотического сна. Более того, удалось определить появление предположительно доброкачественной опухоли в центральной части головы, на стыке полушарий и мозжечка. Аналогичная опухоль наблюдается у большинства сейтов, предрасположенных к икс-сенсорике и другим сверхъестественным способностям. Медики Сейтхента классифицируют опухоль как самостоятельный отдел головного мозга, называемый параномом. Параном, по представлению большинства ведущих специалистов Галактики, отвечает не только за необычные возможности организма, но и в ряде случаев может приводить к необратимым внутренним мутациям, часто оказывающимся положительными. Стоит отметить, что за период наблюдения за пациентом опухоль выросла в два раза и по размеру превышает параномы лучших икс-сенсоров Сейтхента.

Удивительные изменения произошли с геномом пациента. Помимо стандартного набора каждая клетка организма получила две дополнительные пары хромосом, что совершенно непостижимо. Какая информация сокрыта во вложенных генах, пока неясно, однако на данный момент уже известно, что подобные гены присутствуют в оставшихся после ухода Предтеч биологических материалах.

Поражает воображение скорость регенерации тканей пациента и общая их живучесть: отчужденная нервная клетка, взятая из кожного покрова пять дней назад, до сих пор сохраняет жизнеспособность, а клеточный конгломерат мышечной ткани спустя сутки после отчуждения внезапно начал активно делиться, пока не сформировался в плотный комок диаметром около пяти миллиметров. Фактически комок — живое существо, состоящее из видоизмененных мышечных волокон пациента.

Некоторые клетки организма обзавелись новыми субклеточными составляющими. К ним относятся преимущественно клетки кожного покрова и жировой ткани. Какую функцию должны выполнять обретенные составляющие, непонятно.

К вопросу о клетках нужно добавить, что почти все мышечные волокна пациента имеют до нескольких десятков ядер и способны к нагрузкам, сильно превышающим допустимые для человека значения. Однако, не смотря на это, на данный момент нет оснований полагать, что значительное увеличение ядер в клетках может привести к злокачественным опухолям и прочим метаморфозам мускулов.

В случае Анжелики Макеевой наблюдается очень интересный процесс перерождения обычного человека в существо, непохожее на все известные расы и виды. Геном, структура тканей, изменение внутренних органов, повышенная жизненная активность — всё говорит о появлении сверхмутанта на основе человека. Без сомнения, процедура модификации, которой Анжелика подверглась для улучшения профессиональных навыков, к подобным последствиям привести не могла. Очевидно, находясь внутри особи Предтечи, девушка была как бы заново сконструирована, где в процессе «сборки» за основу — прототип — взято тело человека.

Какие способности вызовут столь обширные мутации, остается только гадать. До пробуждения пациентки и получения дополнительной информации вряд ли удастся дать ответ на проблемные вопросы.

Подробные результаты обследования внутренних органов и предварительные выводы можно найти…»

Анжелика оторвалась от компьютера. Ниже шла информация о её почках, легких, сердце, печени и так далее, прикрепленная отдельными информационными файлами. Эти файлы она прочитала, не прикасаясь к терминалу, просто пожелав того. Факт прямого считывания информации из компьютерной базы данных сразу в мозг ничуть не удивил девушку. Скорее позабавил.

Вникать в суть «Предварительных результатов вторичного обследования» она не стала. Понятно, что она теперь не человек в прямом смысле этого слова.

Мутант.

Но кем она была раньше?..

Рекой хлынули воспоминания, будто где-то в голове некто отвинтил крышку шлюза, впуская холодный поток: атака на Офелию, гибель туристического лайнера «Метрополия», эвакуация на спасательной капсуле, летящие на перехват крылатые ракеты системы ПВО…

В этом месте поток воспоминаний иссяк так же внезапно, как начался. Анжелика даже немного оторопела от того, с какой скоростью и точностью воспроизвела в памяти события того времени. Теперь она пыталась понять, где находится её подруга и напарница Тина Плотникова. Если они в момент катапультирования были вместе, то и в лаборатории должны оказаться вместе…

Хотя, с чего это ты так решила? Боишься предположить самое худшее?

Задав себе вопрос, девушка снова обратилась к компьютеру. В этот раз предметом её поисков была любая информация, хоть как-то способная указать на события после катапультирования, на судьбу Офелии и на местонахождение напарницы.

Живой или мертвой…

Лика сняла с безвольно лежащего на полу тела белый накрахмаленный халат и босоножки. Одевшись, она пристегнула идентификационную карточку к кармашку на груди и вышла из палаты. Через дезинфекционную камеру она попала в маленький коридорчик, где за уютным столиком со стоящей на нем флуоресцентной лампой сидела пожилая женщина всё в том же стандартном для всех больниц и медицинских учреждений белом халате.

— Ханна, возвращайтесь на пост, — сказала женщина, не отрывая глаз от пестрого стереожурнала. Лика ветром оказалась подле неё и отключила так же, как десять минут назад отключила Ханну.

Прочная двустворчатая дверь в противоположном конце коридора затребовала ввести пароль. Лика пароля не знала, но перед её внутренним взором вдруг в мельчайших деталях прорисовался магнитный кодовый замок, встроенный в стену рядом с дверью. Сознание, обладающее новыми, неподконтрольными пока качествами вмиг «прощупало» электронные схемы замка, нашло уязвимое место и воспользовалось им. Запоры по периметру двери бесшумно убрались в стены, и дверные створки, увлекаемые пневматическими приводами, разъехались в стороны.

В этот раз Лика оказалась в перпендикулярном предыдущему коридоре, широком, стены которого были выкрашены в светло-голубой цвет. Немногочисленные люди спешили по своим делам, и никто не обращал внимания на девушку в халате, каких, наверное, здесь пруд пруди. Секунду поколебавшись, Лика повернула направо и зашагала по коридору, который вскоре вывел её к лифтам. На стене напротив лифтов желтой краской были выведены символы «L», «0» и «9», говорящие, что девушка находится на минус девятом этаже здания: буква L обозначает «уровень», 0 — движение вниз, ну а 9 — это, собственно, номер этажа (если бы девушка была над поверхностью земли на девятом этаже, то из маркировки пропал бы символ нуля).

Подойдя к лифту, Лика заметила, как едва уловимый луч сканера прошелся по идентификационной карточке. Рядом встали двое мужчин, уже пожилых, но весьма крепких для своих лет. Один из них — тот, что был в маленьких, чуть затемненных очках — приветливо кивнул Лике и улыбнулся; второй что-то заинтересованно вычитывал из кипы бумаг, которые нес с собою.

Когда кабина лифта открылась, Лика прошла внутрь довольно просторной прямоугольной комнаты с ярким светом, льющимся с потолка и встроенных в ребра прямоугольника ламп. Мужчины проследовали за девушкой, а потом по очереди приложили ладони к матовому стеклу на одной из стен. Очевидно, это был ещё один сканер, дающий право пользоваться лифтом и перемещаться с этажа на этаж. Тот, что был в очках, жестом пригласил девушку к панели, продолжая улыбаться. Наверное, подумал, что столкнулся с очередной практиканткой.

Лика медленно подошла к панели. Конечно, топографии её ладони не было в базе данных системы безопасности, и если сканер считает незарегистрированные данные, то наверняка поднимется тревога: «В здании нарушитель! Охране немедленно пройти к лифтам на минус девятом уровне!». Макеева ещё в коридоре заметила двух вооруженных охранников в легкой броне серого цвета. По сигналу тревоги кабина лифта закроется и заблокируется, пока её не выловят и не поместят обратно в изолятор.

Лика собралась уже выйти наружу, чтобы попытаться найти другой путь наверх, более безопасный, но рука сама потянулась к матовой дощечке. Ладонь коснулась теплой поверхности, слабо кольнуло кожу пальцев, где-то внутри снизу вверх и обратно прошел широкий луч сканера и… компьютер успокаивающе пискнул, ожидая ввода этажа. Смутно догадываясь о том, что произошло, Лика нажала кнопку «0».

Путь на поверхность занял больше времени, нежели предполагала девушка. Это говорило о том, то ИБИКС — так сокращенно звался Институт биологических ксенотехнологий — имеет, как и большинство подобных учреждений, секретные этажи, доступ на которые не просто ограничен, а почти невозможен.

Лика ожидала увидеть коридор, подобный коридору на минус девятом этаже, но вместо этого оказалась в просторном вестибюле, в отделке которого основное предпочтение отдалось зеркальным и хромированным поверхностям. Вспомнились блестящие существа, которые иногда приходили к девушке во сне, пока она в глубоком анабиозе лежала в изоляторе. Она уже знала — эти существа были людьми, возможно, такими же, как она сама: мутантами, вновь сконструированными биологическими существами, прототипами которых явились человеческие тела.

В вестибюле было несколько дверей, в большинстве из которых Лика угадала комнаты охраны. Сами охранники — человек десять — медленно прохаживались взад-вперед, многократно отражаясь в зеркалах, и не обращали на Макееву внимания. Одна из стен вестибюля была полностью сделана из стекла, за которым виднелся красивый парк с выложенными камнем тротуарами, цветочными клумбами, декоративными фонарными столбами. Путь наружу преграждали многочисленные кабинки металлодетекторов, пройти через которые можно было, лишь вновь приложив ладонь к сканеру. Это девушка проделала без колебаний, потому что знала, что новые, воистину удивительные способности её организма не подведут и в этот раз.

На улице было тепло. Солнце приветливо светило с голубого небосклона, посылая Матушке-Земле живительные лучи. В воздухе витал запах цветочной пыльцы и сочных зеленых трав — именно тот сладко-пряный запах, который есть только на Земле, родине всего Человечества. Как всё-таки хорошо, подумалось Лике, что есть такие вещи как планетарные климатические установки. На Земле во всех её точках кроме высокогорий и полярных областей круглый год сохраняется теплое, не жаркое и не душное, прекрасное лето. Было бы довольно неприятно выйти из Института в холодную зимнюю пургу, где тоненький халатик ничуть не поможет укрыться от стужи.

Да, одним из первых даров Сейтхента Человечеству после легендарного Контакта была именно технология климатических установок. Она несказанно помогла не только улучшить уровень жизни на планетах Солнечной системы и системы звезды Паллада — Тау Кита, вокруг которой вращались Виктория и Терра, но также многократно ускорила колонизацию и освоение новых миров, в которых так нуждалось Человечество во время Второй Галактической Войны.

Лика долго смотрела ввысь, на прозрачную глубину земного неба, вдыхала земные запахи, ощущала кожей легкое прикосновение земного ветерка. Она была на этой планете много раз: на спецзаданиях, в туристических поездках; и каждый раз был словно первый. Считается, что каждый человек должен в обязательном порядке посетить свою первоначальную родину, колыбель, где зародилась великая цивилизация. Только человек, вдохнувший воздуха Земли, может считаться истинным человеком, членом расы Человечества — таков неписаный обычай. Но, к великому сожалению многих, многие же не в состоянии попасть на третью планету от Солнца или хотя бы в Солнечную систему. Виновны в том работодатели, которые заставляют подчиненных трудиться день и ночь, выдавая по одному и — в редких случаях — под два выходных в неделю. Когда наступает время отпуска, простые рабочие, трудящиеся на рудниках, заводах, орбитальных станциях, не могут позволить себе турпоездку даже до ближайшей планеты, потому что те деньги, которые государство даёт им поверх социального обеспечения, деньгами-то назвать язык не проворачивается. Сами работодатели никогда не станут организовывать за свой счет путешествие до Земли; лишь самые лучшие корпорации и организации иногда вывозят сотрудников в Солнечную систему.

Лика вздохнула, представив, что миллионы, сотни миллионов и даже миллиарды людей никогда не увидят Землю настоящей, красивой, благоухающей планетой с большими океанами, высокими пиками гор, покрытых снеговыми шапками, волшебными лесами, широкими реками. Миллиарды людей будут любоваться планетой лишь в голограмме, но разве голограмма может передать ту гамму чувств, которая захватывает существо от макушки головы и до пят, когда ступаешь на великую Землю? Здесь восприятие мира становится другим, хочется позабыть о проблемах, делах, и навсегда остаться во власти природы, родившей и воспитавшей тысячи поколений. Построить на опушке леса уютный домик, каждый день ходить к воде прозрачного озера, слушать щебет птиц и деловитое кваканье лягушек; по ночам разводить костер прямо под звездным небом, лежать в траве и смотреть на далекие миры, ничуть не волнуясь за их бытие.

Идиллия, которая вряд ли осуществима в двадцать седьмом веке. И тем более для бежавшей из научного изолятора сотрудници самого могущественного подразделения Армии. Макеева прекрасно это понимала и тряхнула головой, освобождая себя от власти нахлынувших романтических переживаний. Если раньше у неё было две родины — Земля и Офелия, то теперь осталась лишь одна. Из компьютера удалось получить информацию о падении Офелии, почти абсолютном уничтожении тамошнего мира; оплот людей у Эпсилон Индейца перестал существовать. Лика едва могла представить, что и почему там произошло, поэтому старалась лишний раз не думать об этом, не думать о Белле.

Всему своё время, а сейчас главное — найти Мартину, живую или мертвую. Лучше живую, и тогда она узнает кое-что…

Лика обогнула парк по каменной дорожке и вышла к стоянке флаеров. Коснувшись двери ближайшего, девушка убедилась, что он не заблокирован. Надо же, не боятся, что кто-то угонит транспорты. Верят в собственную безопасность и неприкосновенность, наивные. Всегда так: ст*ит построить секретный объект и дать ему внушительное название, завести роту солдат и установить кругом датчики слежения, и люди начинают верить в эту самую безопасность, которой не может быть в принципе. Почему-то Макеева осознавала, что при желании сумеет уничтожить весь ИБИКС, и ни солдаты, ни какие бы то ни было системы охраны не в силах ей помешать, и это осознание шло от того самого доброкачественного образования, которое поселилось в её черепе — от паранома.

Белый спортивный флаер, широкий и плоский, как рыба камбала, сверкнул в солнечном свете полированными стабилизаторами и, свистя, ушел в зенит.

 

ЭПИЗОД 61

Планета Зеленая.

Небо с поверхности выглядело как лоскутное одеяло, усыпанное сверкающим бисером. Далекие туманности самых разных цветов пятнами накладывались одна на другую, спиральная галактика Андромеды катилась по пестрому полю Космоса, повернувшись ребром и чуть накренившись. Россыпь далеких и не очень звезд плясала в потоках восходящего воздуха, насыщенного благоуханием ночных цветов, распустивших с заходом солнца свои широкие голубые лепестки.

К небу тянулись высокие и толстые стволы деревьев, смыкающиеся кронами на высоте двух десятков метров. Их листва чуть слышно шелестела в почти неощутимом ветерке, а по ветвям носились маленькие животные, похожие на земных хамелеонов. На Земле хамелеоны медлительны и склонны к малоподвижному образу жизни, но эти их «родственники» отличались высокой активностью. Не издавая ни единого звука, они метались в листве точно стая летучих мышей.

Поляна, окруженная лесом, заросла высокой, ядовито-зеленого цвета травой, в которой постоянно встречались прочные засады из паутины с неизменными белыми коконами посередине. В коконах прятались хищные насекомые, выглядящие, однако, не как пауки, а скорее как ненормально раздувшиеся гусеницы. Едва нить их засады коснется какое-нибудь животное, гусеницы-пауки молниеносно выстреливают тело вперед и впиваются мощными челюстями в жертву, порою принося серьезную боль.

Слабый свет догорающего костра не в силах был разбавить ночную темноту. Звезды и туманности едва помогали ему.

Под навесом из наломанных веток сидели два человека. Поздний ужин, состоявший из противных кислых плодов, гроздьями висящих на длинных лианах по всему лесу, голод совсем не утолил. Но и желание есть далее тоже пропало.

— Черт, как надоели мне эти поганые «помидоры», — в сердцах пнул один из плодов мужчина. — Хочется мяса. Я б даже собаку съел. Или кошку, на худой конец.

Сидящая рядом женщина кивком согласилась с ним. Не смотря на то, что ночь была теплая, она куталась в широкую рубаху.

Немного помолчав, мужчина вновь подал голос:

— Четвертый день толком ничего не ели… Знаешь, мне кажется, «помидоры» только провоцируют голод. Аж живот сводит.

— Постарайся не думать о голоде, — ответила женщина, поковыряв веточкой в углях. — В любом случае эти плоды — единственное, что можно есть.

— Ты точно уверена? Может, сварим одного из фаготов, а? Чем-то раков напоминают…

Женщина кисло улыбнулась:

— Валяй, попытайся. Тебя они варить даже не подумают, так съедят.

Мимо прожужжало какое-то крупное животное, покрутилось на границе поляны и леса и нырнуло в бесконечную череду многолетних стволов. Впрочем, крупным оно было лишь относительно: на Зеленой едва найдется с десяток видов организмов крупнее всё той же кошки.

— И устал я, — не унимался мужчина. — Спали-то всего три часа, остальное — марш-бросок сквозь джунгли.

— Может, прекратишь хныкать? Как маленький мальчик, ей-богу! Сильная половина человечества, понимаешь…

Мужчина не обратил внимания на ворчание женщины. Порывшись в кармане, он достал багровый плод — «единственное, что можно есть» — величиной с грецкий орех, потер об рукав хлопковой рубахи и закинул в рот. Лицо исказила гримаса отвращения вперемешку с мучением, однако он продолжал жевать, пока не проглотил вонючую, невкусную и почти непитательную кашицу.

В животе тут же заурчало.

— Ещё день такой диеты, и я начну грызть деревья, как бобер, — зло описал он свое положение.

— Давай-давай. Зубы сточишь — у них стволы в хитине.

Женщина встала и принялась разминать затекшие мышцы ног. Немного попрыгав на месте, она обулась в прочные ботинки, лежащие у костра. Шнуровки на них не было — только «липучки». Затем она долго изучала звездный рисунок, водя головой из стороны в сторону. Длинные темно-рыжие волосы плавно колыхались на весу.

Наконец она сказала:

— Собирайся. До восхода мы должны пройти хотя бы километров двадцать.

Мужчина застонал:

— Я больше не могу идти! К тому же, почему ты так уверена, что мы движемся в верную сторону? Ведь по реке нас снесло на приличное расстояние, так что можно промазать мимо базы. И промазать внушительно.

— А почему я была уверена, что фаготы нас не тронут? Почему я уверена, что «помидоры» — как ты их называешь — это единственная пригодная для человека пища на Зеленой? Почему…

— Ладно-ладно, — сдался мужчина. — Встаю уже. Однако сразу скажу: я не такой выносливый как ты, я привык устраивать привалы после турпоходов. Привалы с плотным ужином, песнями под гитару, виски и ночевкой. Это из вас, агентов, делают настоящих роботов…

Продолжая что-то бубнить под нос, он медленно встал на ноги, повторил движения женщины, разминая затекшие мышцы, обулся. Где-то в недрах джунглей прозвучал трубный рев.

— Фу ты, — вздрогнул мужчина. — Не могу привыкнуть я к этой планете. Особенно к её обитателям. Наверняка Господь Бог задумал Зеленую как библейский Ад, даже чертями уже населил.

— Бог ада не придумывал, — заметила женщина.

— Ну Дьявол задумал — какая разница? Чувствую, пройдём ещё немного — на котлы с кипящей серой наткнемся. Уж там повеселимся…

Под стенания и бессмысленный треп люди пошли к нависшему над поляной лесу и вскоре пропали в его тьме.

Солнце едва проглядывалось из-за сплетений высоких деревьев. Начинался день, и если лес сверху был уже достаточно хорошо освещен, то внизу, у самой земли по-прежнему царил холодный сумрак. Влажный туман поднялся из чахлой травы и стелился белым покрывалом под ногами, едва доходил до колен.

Девушка со светло-рыжими волосами сидела на пучке листвы в позе лотоса. Глаза её были закрыты, веки слегка подрагивали. Губы словно произносили какую-то молитву, в такт которой раскачивалось всё тело.

Девушка анализировала среду.

Во всяком случае, свою новую способность она называла именно так. Сотни невидимых ниточек соединили её с существами этой планеты, безобразными полуразумными фаготами, сотни каналов жадно глотали информацию об окружающем мире. Так, сразу после прибытия стало известно, что фаготы питаются лишь кислыми плодами, растущими на лианах, а от другой пищи погибают.

«— Рой!»

Девушка мысленно обратилась к мужчине, полностью скрытому туманным слоем. Мужчина сразу же проснулся, вяло попытался ответить слоганом на телепатическую передачу, но не смог. Его голова показалась над туманом, затем вынырнули широкие плечи в рубашке. На небритом, заросшем густой черной щетиной лице поселилась глубокая печаль от недосыпа.

— Доброе утро, подполковник! — Девушка открыла глаза и улыбнулась. — Извини, что разбудила, но нам нужно двигаться дальше. На базе колонистов почти закончен первичный контур, нужно спешить.

Рой скуксился, протяжно зевнул, попробовал подняться и закряхтел.

— Мартина, я, конечно, понимаю, что нужно спешить, но я не могу без отдыха! Я двадцать три года гробил своё тело выпивкой и табаком не для того чтобы галопом носиться по инопланетным джунглям.

Девушка тоже поднялась на ноги, отряхнула от листьев штаны и пошла куда-то в сторону.

— Хорошо, час пройдем медленно, чтобы ты набрался сил. А потом — марш-бросок.

Подполковник замычал и заохал, но догнал девушку и пошел рядом с ней.

Их выкинули из десантного бота пять дней назад. Кто бы мог подумать, что шеф Разведки Газимов избавится от своей лучшей работницы. Конечно, думал подполковник, Газимов хотел избавиться и от Тины, и от Роя, ведь ему наверняка было хорошо известно о существах, населяющих леса Зеленой. Эти существа — фаготы, как прозвали их люди из экипажа серчера «Невада», открывшего планету — были крайне агрессивны по отношению к пришельцам. Они убили двух техников-колонизаторов и десантников, которые хотели забрать тела. Похожие на рогатых демонов, с вечно скалящимися челюстями, с толстой хитиновой бронёй, фаготы должны были разорвать в клочья и арестантов, однако не стали этого делать, потому что Тина смогла провернуть фокус с внушением.

— Не могу я спокойно ходить по этому лесу, — тихо вздохнул Рой. — Так и кажется, что из-за ближайшего дерева выпрыгнет красный черт с рогами и откусит мне голову.

— Не откусит, — заверила его девушка. — Я же объясняла, они теперь думают, что мы — точно такие же фаготы.

— Не понимаю, как ты могла это сделать, — покачал головой подполковник, говоря чистую правду.

— Да и ты бы мог, Рой, если б постарался. Когда мы были на Сиил-шиде, разговаривали с Предтечей, то наши тела изменились. Появились способности вроде тех, которые есть у некоторых сейтов. В частности, возможность телепатического общения. Может быть, дело в том, что я внутри теней находилась больше, чем ты: вытаскивала Лику, затем спасала Кейси, а после ещё и на Сиил-шиде…

— Может быть, — вяло согласился Рой. Он принял бы любую версию случившегося, главное, чтобы фаготы по-прежнему оставались подальше, не кидались на него и его спутницу, не хотели их убить.

Тина продолжала говорить. Наверное, она тоже не верила до конца в безопасность под сенью инопланетных джунглей.

— Фаготы — они как фагоциты в крови человека: если появляется инородное тело (например, какой-нибудь вирус), фагоциты сразу же мобилизуются на уничтожение этого тела. Так, фаготы убили твоих техников и разворотили посадочный модуль. Затем они убили солдат. И теперь, поверь мне на слово, они готовятся напасть на базу. Ведь каждую планету можно представить как живой организм, а самые развитые существа на ней всегда будут играть роль фагоцитов — такова природа.

— Самые развитые существа будут беспокоиться за свою территорию, а не брать на себя роль антивирусов, — не согласился подполковник. — Их будут толкать инстинкты самосохранения, желание удержать контроль над своей территорией и обезопасить её от врагов.

— А фаготы разве не этим руководствуются? Возможно, они осознают, что люди, прибывшие на планету, ничего хорошего с собой не принесли. Ведь наша космическая экспансия подразумевает изменение всех пригодных планет, даже если изменять ничего не надо. То, что оказывается приемлемым для нас, редко бывает на пользу существам, испокон веков заселяющим планету. Начальная биосфера умрет и возродится уже в том виде, который нужен нам. Фаготам, понятное дело, в новой биосфере места не найдется.

— Ну, можно резервацию сделать или заповедник, — отмахнулся Рой.

— Ты бы согласился жить в заповеднике?

— Они всё равно ни черта не смыслят, а значит, и возражать не должны.

— Фаготы полуразумны. Это означат, что они пусть и посредственно, но могут анализировать события и предугадывать вероятные последствия.

Рой потянулся было к плоду, свисающему на толстой лиане, но передумал. Сейчас он готов на что угодно, лишь бы вернуться в любой человеческий мир. Даже тюрьма показалась бы раем.

— Откуда ты столько знаешь о фаготах? — В голосе подполковника сквозил скептицизм. — По-моему они вообще не изучены.

— А откуда я знаю про «помидоры»?

Рой сдался, лишь молча продолжал шагать дальше, в одной Тине известную сторону. Ну почему он не может точно так же почувствовать окружающее, впитать витающую в самом воздухе информацию? Верно говорит разведчица: мало пробыл он в теле Предтечи, мало что изменилось в его организме.

Вспомнился разговор с тенью, там, в подземных катакомбах селесидов. Подполковник долго не мог понять, что произошло, куда подевались Мартина и Шон, что за свет слепит глаза… Пока не догадался, что разговаривает с самим собой.

— Кто ты? — Симмонс старался прикрыть глаза рукой, но не ощутил её. Вообще, было такое чувство, будто тело испарилось, исчезло в потоках яркого света. Впереди виднелся силуэт человека, парящего в этом свете.

— Это сложный вопрос, Рой. — Голос человека был странным образом похож на голос самого Симмонса. — Словами я не смогу объяснить тебе, кто я.

— Куда подевались офицеры, пришедшие со мной? — подполковник не чувствовал никакого страха и даже любопытства. Вопросы, которые он задавал, шли из глубины разума и были неосознанными, как вдох или выдох. — Где я нахожусь, чёрт побери?

Силуэт человека стал медленно приближаться, свет за ним терял яркость, превращаясь в равномерное белое марево.

— Не бойся, с твоими друзьями всё в порядке. Они сейчас, так же как и ты, находятся внутри меня и разговаривают со мной.

— Получается, что ты — это корабль?

— Я не корабль. Скорее, я самостоятельная особь из другой реальности, пришелец из иной Вселенной.

Симмонс слегка оторопел. Надо же, подумалось ему, а способность удивляться сохранилась. Наверное, она не связана с любопытством. Вслух он сказал:

— Ради чего мы летели на Сиил-шид? Ты хочешь сказать нам, как одолеть вражеские «грибы»?

Человек рассмеялся голосом подполковника. Получилось очень похоже; так Симмонс смеялся, когда кто-то рассказывал ему смешную и в то же время грустную историю.

— Ты делишь мир как настоящий солдат, Рой: на друзей и врагов. Но мы на самом деле никак не можем быть ни вашими друзьями, ни врагами, потому что стоим совсем на другом этапе эволюции. Не может ведь майский жук, ползущий по тропинке, всерьез утверждать, что прошедший мимо человек является его врагом. Точно так же и наоборот. А что касается твоего «одолеть», то в данной ситуации можешь начисто стереть это слово из своей памяти — одолеть нас ни Человечество, ни Сейтхент, ни какая бы то ни было раса в Галактике не смогут, даже если объединят усилия. Майский жук, даже позвав на помощь своих приятелей муравья и стрекозу, вряд ли сможет сильно навредить человеку. Досадить — возможно, но не навредить.

— Нас много, — зачем-то сказал Симмонс обиженно. Он до сих пор был уверен, что теней (или кто там они на самом деле?) возможно уничтожить. Он верил, что залп планетных дестроеров по Офелии испарит всех пришельцев, благо разум в Галактике давно научился строить оружие поразительной разрушающей силы. Та армада, что стоит сейчас на дальней орбите захваченного мира, при желании может потушить Эпсилон Индейца — офелианскую звезду.

— И что с того? Я не говорю, что вы не сможете нас уничтожить теоретически. Например, если бы каждая тень позволила вам попасть в себя из мощного оружия, не сопротивляясь атаке, то, будь уверен, вы истребите нас — энергия наших тел не бесконечна. Однако мы не собираемся быть фигурками в таком тире.

— У Офелии стоит флот боевых кораблей. Каждый второй из них собственными силами может испепелить планету. — Симмонс по-прежнему был горд за солдат Человечества. Необоснованные угрозы и хвастовство он не принимал.

— Так почему же эти боевые корабли не смогли остановить посадку? Поверь мне на слово: если бы в будущем существовала вероятность залпа по планете, то весь ваш флот давно бы превратился в облако нейтрального газа, а населенные планеты Галактики — человеческие или какие-то ещё — разорвались на миллиарды мелких астероидов. — Человек с голосом подполковника тяжко вздохнул. — Давай прекратим бессмысленную демагогию о том, кто сильнее.

Симмонс порадовался, что последнее слово в этом вопросе осталось за ним. Кто бы ни был… чем бы ни был этот «гриб», всё равно приятно выиграть у него спор.

Человек снова рассмеялся. На этот раз громко, пронзительно. Казалось, он издевается над подполковником.

Когда приступ смеха прошел, тень взмахнула рукой. Мир вокруг поменялся так неожиданно, что Симмонс внутренне ойкнул. Белое сменилось на черное; яркое, светящееся облако, в котором находились собеседники, превратилось в холодный космос. Неподвижные искорки звёзд равнодушно смотрели на Симмонса из глубин пространства, кое-где обнаружились знакомые туманности и даже звезды. Вон та, например, яркая и красноватая — наверняка Мадор, видимый с поверхности Римана даже днём. Вокруг Мадора, вспомнил Симмонс, вращается только одна планета, похожая на комок снега. В переводе с языка каоли она так и называется: Снежная. А вон та, небольшая, почти незаметная, но тоже с красноватым отливом — это Бетельгейзе, сверхгигант в созвездии Ориона.

Тут же подполковник понял, что находится слишком далеко от Римана. Здесь другой рисунок звезд, здесь другие созвездия, даже свет от Мадора или огромной Бетельгейзе досюда может не доходить. Но Симмонс был отчего-то уверен, что верно угадал звезды.

Где я?

Точно в ответ перед глазами появилась планета. Под дымчатой сетью облаков, но не белых, а от чего-то грязно серых, Симмонс угадал знакомые очертания материков.

Офелия.

Тени видно не было. Её голос (точнее, голос Симмонса) пришёл сразу со всех сторон, будто тень и была космическим пространством, в котором болтался бестелесный подполковник.

— Ты очень упрям, солдат, — сказала она. — Так и быть, я покажу, чем может закончиться залп ваших крейсеров.

Теперь Симмонс заметил корабли. Их были сотни, разных. Все они располагались далеко, рассыпались в ровную сферу вокруг планеты. Даже примерные очертания вряд ли можно было разглядеть с такого расстояния. Но Симмонс, как и в случае со звездами, ясно знал, сколько кораблей вокруг планеты, какой из них где расположен, какому Флоту он принадлежит и так далее.

Например, вон тот длинный звездолет — линейный корабль «Ромул-2», приписанный к пограничному Флоту «Стражник» на границе с сектором Ка. Корабль повернулся к Офелии левым бортом, настроив на поверхность страшные магни-плазменные орудия. За ним, почти что скрытый планетарным шаром, парил ударный крейсер «Ярослав Мудрый». Он пришел к Офелии вместе с частью кораблей Флота «Надежда», охраняющего подступы Терры. Ближе всех был миноносец «Каппан», точная копия «Лазаруса». Его торпедные люки были открыты, ракетные системы приведены в боевую готовность.

Симмонс от неожиданности попытался втянуть несуществующую голову в несуществующие плечи, когда прямо рядом с ним на расстоянии вытянутой руки грозно проплыл огромный дестроер «Мегал», сопровождающийся сотнями вакуумных истребителей. Гигантская семиполосная пушка, нелепо торчащая из днища, мерцала облаком высокой энергии, готовая открыть огонь по первому приказу человека.

Вообще, в пространстве вокруг витал дух напряженности, нервозного ожидания; секунды растянулись и вяло сменяли друг друга.

Все ждали «время икс», момент, когда массированный залп двух с половиной сотен кораблей поставит жирную точку в истории космического тела, названного в незапамятные времена Офелией.

И это время, наконец, пришло. Секунды сразу же превратились в бешено скачущие мгновения, за ритмом которых невозможно уследить.

А космос превратился в плазменный ад.

Сотни орудий выстрелили одновременно. Пространство прочертили яркие нити стремительно мчащихся зарядов плазмы, до поры закапсулированной магнитными силами. Тысячи сверкающих в лучах солнца снарядов с ядерными, водородными, термическими и другими начинками хищно устремились к поверхности, уже заранее наведенные на багрово-красные «грибы» пришельцев.

Загорелась атмосфера. Плазменные шлейфы за импульсами орудий из белых — в безвоздушном пространстве — сменились на черные — в атмосфере. Опережая скорость звука, они вместе с длинными «сигарами» ракет и планетных бомб неслись навстречу разрушенным городам, выжженным равнинам, горящим лесам и волнующимся морям, рекам, полям, заводам… и кораблям теней.

Нет, Симмонс даже в самом страшном сне не видел такого.

Поверхность планеты пошла волнами, концентрическими окружностями, какие бывают, когда бросишь в воду камень. В тех местах, где плазма соприкоснулась с океанами, за долю секунды огромные массы воды превратились в пар, миллионы тонн, раскаленных до нескольких тысяч градусов, распались на составляющие атомы кислорода и водорода, на ионы этих атомов… океаны высохли моментально.

Суша вздыбилась. Чудовищной силы ударные волны вырывали из тела планеты огромные куски литосферных плит и бросали их за пределы атмосферы. Куски не успевали подняться на высоту больше километра, потому что словно таяли, испарялись, как и воды океанов.

В этот момент ударил «Мегал». Кажущийся только издалека тоненьким, а вблизи, рядом с Симмонсом, непомерно толстый луч на секунду соединил дестроер с планетой. Подполковник даже не успел определить, какого цвета был луч, как охнул и затрясся от увиденного: Офелия распадалась на части.

Это было похоже на зарождение новой звезды, но зарождение необычное. Из самого центра планеты в космос ударили яркие лучи света, тут же погасли, уступая место длинным протуберанцам, обнявшим и поглотившим в огне всё, что ещё не успело испариться.

Магма, подумал Симмонс. Магма всей своей массой вырвалась из-под тонкой поверхности, уничтожая сама себя.

Затем пространство словно пошло в дикий предсмертный пляс. Ударная волна оказалась настолько сильной, что полностью разрушила горячие массы обреченной планеты. Каких-то пару секунд красно-желтые протуберанцы ещё колыхались в дикой агонии, а после всё погасло.

Лишь багровая сфера обдала армаду слабым облаком пыли, угасая на глазах.

Планеты не существовало. На том месте, где только что была Офелия, находился космический вакуум, ничем не отличающийся от любого другого космического вакуума.

Если бы Симмонс мог чувствовать свое тело, то непременно обнаружил бы, что покрыт холодным потом и крупно дрожит. Ещё он закрыл бы глаза, не в силах наблюдать за гибелью целого мира.

Прошла долгая минута, растянувшаяся в тысячелетия, а затем подполковник почувствовал, как пространство наполнилось информационными сообщениями, точно он был неким приемником. Десятки, а потом и сотни голосов сообщали, что цель уничтожена, что корабли пришельцев не наблюдаются, что планета перестала существовать, что готовы ждать дальнейших распоряжений, что это самая страшная история в жизни Человечества, что жаль родственников всех погибших на Офелии, что обнаружен объект на месте планеты…

Симмонс уже догадался, что это был за «объект». Какой-то радист исправно сообщал всему флоту данные регистрирующей аппаратуры, к нему добавился второй голос (наверняка это второй радист с другого корабля), затем третий, четвертый… И так, пока опустевший было эфир вновь не наполнился галдежом.

А там, где пару минут назад был человеческий мир, дрейфовало тело человека.

— Объект неправильной формы, размеры около двух метров, масса до пятидесяти килограмм, — комментировал кто-то на инф-диапазоне. — Это… это… женщина!.. Не может такого быть!..

Теперь и Симмонс видел её, как будто находился рядом.

Кейси.

Офицер полиции Сейтхента.

Её обнаженное тело странно выгнулось. Создалась картина, как будто Кейси внезапно стала заваливаться назад, но кто-то поддержал её в момент падения. Вокруг девушки почти незаметно мерцало какое-то поле.

А потом произошло то, о чём предупреждала тень.

Корабли начали взрываться один за другим, точно воздушные шары. Их корпуса сначала неправдоподобно выгибались и затем лопались огненными вспышками. Флагман «Европа» взорвался первым, и не успел ещё кислород, находившийся внутри корабля, как следует разгореться, как выгнулся и распался на тысячи осколков корпус «Мегала». Эсминцы, крейсеры, линкоры, торпедные катера, истребители сопровождения — всё взрывалось и сгорало.

За несколько минут от сводного Флота Человечества остались лишь обугленные, искореженные куски металла.

Симмонс подумал, что демонстрация силы теней на этом закончилась, но ошибся. Звезды вокруг растянулись в тонкие нити, как будто все разом решили уйти на скольжение. Подполковник отдавал себе отчет в том, что с невероятной скоростью движется по Галактике.

Остановился он на орбите Земли. Характерные очертания материков никто из людей никогда бы не спутал, даже если и ни разу не видел Землю воочию.

Орбита полыхала взрывами кораблей и станций планетарной обороны, не избежали суровой участи сотни транспортных судов и частных звездолетов малого класса, научные станции и даже простые метеорологические спутники. Симмонс отдал бы многое, чтобы не смотреть дальше, потому что прекрасно понимал, что произойдет.

Но веки не могли закрыть глаза, потому что ни самих век, ни глаз сейчас у подполковника не было…

…И пришлось смотреть, как планета Земля повсеместно вспучилась, заметно увеличилась в размерах и огромным шарообразным взрывом разлетелась в клочья. Лишь бесформенные языки застывшей магмы проносились мимо.

То же самое Симмонс увидел и у Аксинола: Зидарая развалилась на куски, превратившись в облако астероидов.

Пандара, главная планета Лиалаи, затмила собой диск Берецера, но тут же лучи светила пробились сквозь превратившуюся в пепел планету.

Ксилд, колыбель цивилизации Ка, полностью сгорел в вихре пламени, слепящем глаза не в пример ярче местной звезды Калас; даже к ящерам подполковник испытал чувство сожаления, ведь они не были виноваты ни в чём.

Планета Грод у красного гиганта Магнума, ранее называвшегося Антаресом, унесла вместе с собой сотни миллионов жизней мирных уйшарцев.

Десятки и сотни планет видел Симмонс. И видел, как эти планеты разрушаются. Человеческие миры, планеты сейтов, лиаланцев, уйшарцев, каоли, селесидов, нескольких молодых рас — все они превращались в лучшем случае в разлетающуюся тучу камней.

А потом стали взрываться звезды.

Солнце, Аксинол, Берецер, Калас, Магнум, Риман, Фарид, Тесемма, Регул, Феска, Марципан, Ливра… сотни и сотни светил взрывались перед взором Симмонса гигантскими вспышками с невероятно огромным выбросом энергии. Время настолько ускорило свой бег, что от момента взрыва до полного рассеивания остаточного вещества проходило не более нескольких секунд, как казалось подполковнику. Он даже потерял счет вспышкам, уже более не пытался определить, что за звезда мгновенно превращается в очередную сверхновую…

…Не сразу Симмонс сообразил, что происходит. Он растерянно смотрел на какую-то спиральную галактику, едва-едва вращающуюся вокруг оси. Где-то рядом с ней колыхались две другие галактики — шарообразные. Симмонс попытался оглядеться и увидел, что теперь его окружают уже не звезды, а далекие, неимоверно далекие галактики.

О боже, мысленно ужаснулся подполковник. Я во внегалактическом пространстве! В космосе вдали от родного Млечного Пути! Мысли уже отказались сколь бы то ни было ровно течь, как и положено мыслям. В сознании всё смешалось и превратилось в кашу.

Симмонс уже не удивился, когда самая близкая галактика вдруг стала скручиваться в точку, находящуюся аккурат у неё в центре. Три рукава последовательно втянулись, не оставив ни следа от миллиардов звезд…

— Господи!

Симмонс упал на колени и заплакал. Он не мог больше смотреть на то, как его мир, его Мир, в котором он родился, в котором родились его предки и в котором должны были родиться потомки, превратился в ничто. Планеты, звезды, цивилизации, существа втянулись в одну точку…

— Вы невероятно жестоки! Ты! — Симмонс оторвал руки от лица и взглянул на светящийся силуэт, парящий в нескольких метрах впереди. — Ты — тварь!

— Позволь, но ведь я показал лишь вероятное будущее, понимаешь? Ничего на самом деле не произошло…

— Ну и что?! Думаешь, у меня нервы алмазные — смотреть, как всё вокруг уходит в небытие? Да только больная и злая фантазия может придумать такой фильм! Даже у Дьявола не хватило бы ума.

Подполковник ощутил холодное прикосновение к затылку. Стресс мигом прошел, забрав с собой раздражение и злость на тень. Вновь внутри воцарилось миролюбивое спокойствие.

— Долго человек будет эволюционировать, пока достигнет уровня вселенной, — задумчиво протянул силуэт.

Симмонс постарался отбросить подальше воспоминания о галактическом Апокалипсисе, спросил:

— А что на месте Офелии делала Кейси? Ведь это была она?

— Да, это была она. Тени пришли в ваш мир только затем, чтобы воспользоваться энергией, заключенной в её теле.

— Чего?

Откуда-то из-под ног ударил яркий луч света толщиной в руку. Симмонс невольно отпрянул в сторону, нечаянно задев луч. Оказалось, что он состоит не из света, а из каких-то мельчайших частиц, тут же разлетевшихся в стороны в том месте, где подполковник коснулся луча. При этом его верхняя и нижняя части по прежнему выглядели точно пучок самого обычного света.

— Это статичные фотоны, Рой. Они не могут существовать, но существуют.

Аура, скрывавшая тень, исчезла, и Симмонс увидел самого обычного мужчину, ничем не примечательного, с не запоминающейся внешностью. Мужчина снисходительно улыбался и смотрел печальными глазами куда-то за плечо подполковника.

Обернувшись, Симмонс мгновенно оказался на поверхности какого-то идеально круглого тела темного, почти черного света. Тело было по размеру гораздо меньше планет — всего двадцать-тридцать километров в поперечнике, но при этом чувствовалось, что оно невероятно тяжелое.

— Нейтронная звезда, — взмахнул рукой мужчина. — Таковым может стать любой гигант благодаря собственной силе тяжести. Гравитация у поверхности настолько сильна, что будь эта звезда настоящей, ты б уже давно распался на электроны, протоны и нейтроны и всосался в её кору. Кстати, поверхность нейтронной звезды твердая и выглядит именно так, как ты её видишь. — С этими словами мужчина-тень нагнулся и легко постучал по звезде. Симмонс повторил его движения. Надо же, точно пемза!

Картина неуловимо изменилась. Теперь Симмонс стоял на бескрайней, идеально гладкой и ослепительно белой равнине. Сразу вспомнилась зима на Римане. Вокруг то и дело пролетали небольшие, размером с теннисный мяч шарики. Они летели на высоте примерно полтора метра. Каждую секунду хотя бы один шарик проносился мимо, и отличало его от других лишь направление вектора движения.

— Эта планета удалена от вашей галактики на расстояние тридцати миллионов световых лет, — объяснила тень. — Она огромна, гораздо больше Юпитера и Сатурна вместе взятых и при этом почти не имеет массы. Шары, которые ты видишь — это естественные спутники планеты.

Окружающая действительность вновь сменилась. В этот раз подполковник стоял в окружении высоких остроконечных скал, уткнувшихся обледенелыми верхушками в темно-синее небо. Мимо спокойно, но очень комично прошло странное существо, похожее на пятилапого кентавра с бурой шкурой. Оно деловито зашагало вдоль уступа и даже не почувствовало, как здоровенный округлый камень сорвался со скалы вниз и чуть ли не свистя устремился вниз. Симмонс уже поверил, что камень раздавит существо, но в нескольких метрах над его головой падение резко замедлилось. «Кентавр» поднял взгляд, увидел падающий на него камень и отпрянул в сторону, неловко спотыкаясь о неровности. А камень продолжал падать, но медленно-медленно. И лишь спустя минуту вновь ускорился, с грохотом разбился.

— Область замедленного времени, — услышал Симмонс голос тени.

Снова вокруг был лишь светящийся туман да мужчина, в образе которого Предтеча разговаривал с подполковником.

— Всё, что ты видел, Рой — это аномалии. Аномалии разных уровней. Особь Сейтхента Кейси тоже аномалия, но гораздо более высокого порядка. В ней заключена энергия, которая необходима нам для ухода из вашей вселенной туда, откуда мы родом.

Симмонс молчал, переваривая новые образы. Мужчина-тень заложил руки за спину и стал ходить из стороны в сторону.

— Когда-нибудь человечество выйдет на новый этап эволюции. Если успеет, конечно. Это позволит осознать, понять то, что сейчас кажется непостижимым. Всё начинается с малого, Рой. Мы, тени прошлого, как окрестили нас селесиды, тоже когда-то были слабыми существами, едва осознающими свое существование. Но смогли проэволюционировать до уровня, позволяющего перемещаться между реальностями.

— Человечество тоже сможет? — Симмонса почему-то смутило словосочетание «если успеет».

— Вероятно. Процесс эволюции мы называем познанием. В вашем случае познание началось с самих себя — это основа. Затем люди стали осваивать новые земли, строить новые города, пока не обжили почти всю планету, пока не познали её. Далее началось освоение космоса: искусственные спутники, полет на Луну, на Марс, к Юпитеру и так далее — это уже новый этап эволюции, более высокий. И более высокий уровень познания ему соответствует. Как любой разум, человек стремился к новым знаниям, и сумел достигнуть другой звезды. Познание планеты и солнечной системы сменилось познанием ближайших космических окрестностей. Теперь вы на уровне познания галактики. Человечество примечательно тем, что на всех уровнях эволюции оно умудряется обходить то, что обязательно необходимо познать, прежде чем выйти на более высокую ступень. Как объяснить этот феномен, я не знаю, следовательно — объяснение феномена лежит за пределами познания теней. Но я могу предположить, что ответ звучит так: вы часто руководствуетесь не разумом, а, как сами выражаетесь, сердцем; ваша эволюция — это не эволюция разума, а эволюция души. Вероятно, в этой реальности действительно существует какая-то высшая материя, которую мы так и не смогли обнаружить. А вы живете рядом с ней. Более того, вы живете ею. Ты можешь дать мне ответ, почему?

Симмонс пожал плечами:

— Наверное, мы другие.

Рой вздрогнул. Тина заметила это и участливо спросила, что случилось.

— Вспомнил чертову тень. Никогда бы не подумал, что увижу кончину Галактики собственными глазами.

Впереди зажурчала вода. Наверное, это была ещё одна река, встретившаяся на пути. Симмонс не мог вспомнить, чтобы в этом районе материка вообще были какие-нибудь реки. Та, что они с Мартиной уже форсировали, хоть и была неширокой, но зато такой быстрой, что течением их отнесло километров на двадцать вниз.

Однако, когда стволы деревьев расступились, подполковник увидел лишь неширокий ручеек, поросший всё той же высокой травой ядовитого окраса.

И ещё он увидел фагота, жадно пьющего ледяную воду безобразным, лишенным губ ртом. Фагот, конечно же, слышал приближение людей, но ни прятаться для засады, ни скрываться в лесу не стал.

Мартина и Рой застыли на месте, наблюдая за кошмарным созданием, пока оно не утолило свою жажду и не повернулось. Рой содрогнулся, потому что впервые увидел демона воочию, стоя прямо напротив него.

На голове, чем-то напоминающей луковицу, была кошмарная морда с выпирающими вперед челюстями, которые всегда жутко скалились, ведь у фаготов нет губ. Глаза с двумя зрачками в каждом сверлили людей бешеным взглядом, при этом зрачки медленно вращались, создавая необходимый фокус. Из перепончатых ноздрей над глазами вырывалось хриплое, мокрое дыхание.

Фагот сжал длинные пальцы рук в кулаки, точно кошка, пряча острые когти, разжал вновь. На гнущихся в обратную сторону ногах он в два шага преодолел расстояние, разделяющее его и людей. Рельефные мышцы в местах, где их не скрывал хитиновый панцирь, перекатывались под бордовой кожей как плотные шары.

Фагот наклонил голову и посмотрел прямо в глаза подполковнику. Двойные зрачки цвета желчи повернулись почти на сто восемьдесят градусов, сузились, превращаясь в тоненькие щелки. Симмонсу показалось, что демон смотрит в его душу и пытается выяснить, боится ли его человек.

Симмонс боялся. Очень боялся.

Некстати вспомнился сон, увиденный на борту «Лазаруса» после трагедии с колонистами «Колумба-4».

Фагот внезапно распрямился, выгнулся и издал пронзительный визжащий крик.

А затем широко размахнулся жилистой лапой, целясь в голову подполковника.

 

ЭПИЗОД 62

Один из островов Большого архипелага.

Планета Миранда.

— Тебе повезло. Хезрад старик, он всегда ограничивается лишь наблюдением.

Вике же повезло меньше: под левым глазом у неё красовался большой синяк. Почти все девчонки уже вернулись в апартаменты, вяло переговаривались. Оксана готова поспорить, что каждая из них постоянно чувствует тоскливое одиночество, хоть и не одна.

Там, в темной комнате с тремя креслами и кроватью, Оксана глубоко уснула, не в силах больше переживать негативные эмоции. Сколько она проспала, неизвестно, но когда её грубыми толчками разбудил охранник, Хезрада в комнате уже не было. Поспешно одевшись, она вернулась в апартаменты.

Центральной темой разговоров было сегодняшнее вероятное «кормление рыб». Моника с поджатыми ногами сидела в кресле, молча смотрела в пол. Не смотря на то, что лицо сплошь закрывали шрамы, на нём виделась тень печали и отчаяния. Девушка не хотела умирать.

Редко кто по-настоящему хочет умереть. Полный неудачник, всю жизнь получавший от жизни пощечины и подзатыльники, не знающий везения и радости, — даже он будет продолжать надеяться на лучшее. Пусть надежда будет лишь автоматическим проявлением рефлексов, он всё равно не захочет лишать себя жизни. Зачем? Признать свое поражение перед судьбой? Перестать бороться?

Раб, никогда не видевший свободы, тоже не хочет умирать. До последних дней жизни, пока смерть сама не найдет его, раб будет верить в существования свободы, своей свободы. Он будет ждать того дня, когда станет волен сам распоряжаться своей жизнью в полном объеме. Для него не существует смысла в личной смерти.

Наложница, похищенная девочка, успевшая привыкнуть к свободной жизни и к жизни рабыни… разве должна хотеть смерти? Пускай её многократно насиловали в течение многих месяцев, пускай её изуродовали и почти уничтожили морально, но она не хочет умирать. Лучше жить жизнью раба, наложницы или неудачника, чем быть покойником.

Если кто и хочет умереть, так это люди, понимающие, что видели в жизни достаточно, испытали все чувства которые можно испытать, сказали все слова которые нужно было сказать. Эти люди больше не видят смысла в жизни, потому что она становится бесцветной, пресной, не радует и не удовлетворяет, потому что уже нечему удовлетворяться и нечему радоваться. Подобное состояние бывает у стариков, у богатых людей, у путешественников, у ученых… Оно свойственно личности ищущей, личности творящей. И приходит, когда ресурс такой личности исчерпывает себя.

Время медленно текло вперед. Наступил вечер, но о нем девушки узнали лишь по бою настенных часов с механическим маятником. Скоро должен был приехать хозяин всей этой гнусной черной дыры с говорящим названием «Кукольный домик».

И Макс всё не шёл.

В смутном волнении, почему-то поселившимся в животе, прошло полтора часа. Спустя это время запоры двери щелкнули, вошел широкоплечий мужчина в чёрном костюме. Сначала Оксана подумала, что это её знакомый, однако вместо него она разглядела начальника охраны, который нехорошо улыбался белоснежными ровными зубами.

— Новенькая, вставай. Босс хочет с тобой познакомиться.

Сердце девушки гулко и стремительно упало куда-то вниз, захватив все прочие внутренние органы. Она уже поняла, что Максу не удалось спасти её. Теперь Красавчик, подонок номер один в этом мире, будет «знакомиться» во всех возможных смыслах.

Тяжелая ладонь легла на хрупкое плечико девушки и повела её на выход, поворачивая где нужно. В вестибюле сидели какие-то люди, пили разноцветные напитки из высоких бокалов, курили сигары. Разговоры стихли, когда Оксана проходила мимо них к парадной двери. Похотливые, блуждающие взгляды облизывали стройное тело в сексапильно стянувших его джинсах и майке. По этим взглядам девушка поняла, что здесь сидят клиенты, ведут светские беседы после насилия над малолетними.

Чуть в стороне стояли три охранника, в одном из которых Оксана узнала Макса. Мужчины что-то весело обсуждали и тихо смеялись, пока Макс не бросил случайный взгляд в сторону девушки. Его лицо тут же изменилось, вытянулось от удивления и досады.

Он попросту забыл, что обещал спасение. Он забыл, что дал надежду.

Через уютную рощицу мужчина провел Оксану к побережью. Запах морской воды смешивался с ароматом благоухающих трав и цветов, превращался в по-настоящему дурманящий и возбуждающий воздух. Скатившееся к самой воде солнце приобрело сочный красный оттенок, но не выглядело пугающим. Звук прибоя ласкал уши, придавал окружающей атмосфере особый шарм.

Всё вокруг жило романтикой и миролюбием, граничащими со сказкой.

Но Оксана ничего это не ощущала. Она находилась в мире отчаяния и страха. Только эти два элемента присутствовали в нём и заполняли его весь.

На песчаном пляже стоял надувной бассейн, достаточно большой, чтобы в него могли без труда забраться три человека. Рядом была тренога с подносом, на котором девушка заметила темную бутылку с длинным горлышком, недопитый бокал, сигару. До моря всего пара шагов, но человек, вальяжно раскинувшийся в бассейне, очевидно, лезть в морскую воду, насыщенную солями и хищным биоматериалом, не хотел.

— Значит ты новенькая?

Мужчина оказался далеко не красавчиком. На безобразной голове, сплошь покрытой шишковидными наростами, полностью отсутствовали волосы. Два маленьких, близко посаженных поросячьих глаза мигали из-под безволосых век, плоский нос был сбит набок, а одна ноздря отсутствовала вообще, обнажив желтоватый хрящ. Маленький подвижный рот с тонкими алыми губами и двойной подбородок завершали картину лица. Дальше девушка увидела волосатый живот необъятных размеров и тонкие ноги. Она даже удивилась, неужели эти ноги смогут выдержать такого жирдяя?

— Терри, раздень её, — повелел Красавчик.

Начальник охраны одним движением сорвал с Оксаны майку и лифчик, а потом расстегнул джинсы и стянул их вниз. Трусики он снял, просто схватившись за них и дернув на себя.

— Ох, какая сочная! Ну, ягодка, иди к папочке, будем знакомиться.

Терри поднял девушку над землей и опустил в теплую воду бассейна.

— Нет, не надо! Пожалуйста! Отпустите!

Оксана стала извиваться и молить мужчин оставить её в покое. Её всю передергивало спазмами отвращения от мысли, что придется прикасаться к такому уроду. И от того, что он сам будет прикасаться к ней.

Из-под вспенившейся воды вылетела большая рука Красавчика. Он ладонью ударил девушку по лицу, но та ощутила, будто ей въехали тяжелым ботинком, а не всего лишь пощечину отвесили. Охранник помогал боссу, который схватил девушку за волосы и окунул лицом в бассейн. Продержав несколько секунд, он дал ей глотнуть воздуха, а потом повторил все сначала.

— Остынь, сука! Будешь брыкаться — получишь ещё раз.

Вдогонку он отвесил тяжелый подзатыльник, а потом погрузил руки под воду и раздвинул Оксане бедра.

Но сделать то, что собирался, он не успел. Внезапно Терри — жестокий начальник охраны — неуклюже завалился на песок, подмяв под себя правую руку. Девушка почувствовала, как пальцы Красавчика впились в её ноги, а сам он глядит во всю ширь своих свиных глазков в сторону океана. Воспользовавшись моментом, Оксана вырвалась из его объятий и пулей выскочила на теплый пляж, песок на котором заливался водой, текущей с юного тела.

Прямо из океана на фоне зашедшего на половину за горизонт солнца выходил на берег силуэт человека. Он двигался точно по дорожке из бликов, отбрасываемых лучами кончающегося дна, с каждым шагом «вырастая» всё больше и больше. Вот показались руки, в которых нельзя было не заметить оружие. Правая рука взметнулась вверх, и абсолютно беззвучный выстрел оставил в груди Красавчика аккуратную черную дырочку. Потом такая же дырочка появилась чуть ниже первой, а за ней последовала третья.

Человек, точно по волшебству вышедший из воды, был облачен в иссиня-черный комбинезон и обтекаемый шлем точно такого же сплошного цвета. Определить даже, где у шлема «забрало» — прозрачная передняя часть, — невозможно. Когда он встал напротив Оксаны, оставив позади мокрые ребристые следы, то она различила мелкие капельки на гладком однотонном материале комбинезона, а ещё характерные «холмики», выдающие женскую грудь.

Девушка тряслась, но не от холода. Она не знала, что нужно делать дальше, как объяснить всё вокруг. Из рощицы послышался крик, по которому она узнала голос Моники:

— Не стреляйте!

Женщина в комбинезоне резко повернула голову на этот крик и бросилась в тень деревьев. В правой руке она держала пистолет, в левой — «узи». За спиной можно было заметить ещё один черный автомат, а на поясе с левой стороны — второй пистолет.

Кем была вышедшая из вод океана, Оксана не знала и решила до поры до времени не ломать над этим голову. Она с усилием перевернула тело охранника, нашарила рукой его оружие и как была нагая подалась в сторону дома.

Сколько она шла до вестибюля — одному Богу известно. Но когда она раскрыла зеркальные двери и оказалась внутри, то увидела тела людей, в самых разных позах валяющиеся на полу, креслах, столиках, даже на стойке бара. Она подошла к охранникам, которых видела разговаривающими, но среди них не было Макса, а только двое незнакомых. Тогда она направилась в комнату охраны, распахнула дверь и сразу же узнала своего знакомого, который лихорадочно вставлял патроны в магазин пистолета. Патроны выпадали из трясущихся рук и со звоном отскакивали от металлического стола. На одном из крутящихся стульев сидела посиневшая от страха Марго, ставшая некрасивой от многочисленных разводов косметики.

В вестибюль бесшумно спустилась та самая женщина, что спасла Оксану. Она проверила второй этаж и теперь шла к дверному проему, в котором видела тонкий силуэт обнаженной девушки, давеча бывшей на пляже.

— Оксана, я!.. — начал было Макс, когда девушка направила на него пистолет.

— Убирайся, — почти прокричала Оксана. — Убирайтесь оба, сволочи! И не попадайтесь мне никогда! Слышите? Никогда не попадайтесь мне, потому что я вас убью!

Чуть ли не на четвереньках Макс, а за ним и Марго выскочили из комнаты охраны, пробежали через вестибюль и скрылись в сгустившихся сумерках. Женщина в черном комбинезоне не стала им препятствовать, и когда девушка, совсем ещё девочка приникла к её груди и горько разрыдалась, давясь горячими слезами, она нежно гладила её светлые волосы рукой, а другой отстегнула и сняла шлем.

Пышные волнистые локоны цвета белого золота расправились по её плечам и упали на лоб. На красивом молодом лице ютилась печаль, отдающаяся в больших зеленых глазах тоской.

 

ЭПИЗОД 63

Планета Зеленая.

Лапа демона рассекала воздух в стремительном полете к голове Симмонса. Голова превратилась бы в расплющенную грушу, но Тина вовремя среагировала на внезапный удар. Своей рукой она сделала блок, останавливая фагота. Тот, казалось, даже удивился поступку женщины и недовольно перевел взгляд четырех зрачков в её сторону.

Не теряя времени, Тина свободной рукой с силой вдарила по корпусу фагота прямо в сочленение хитиновых пластин, отчего демона отбросило назад. После этого девушка подпрыгнула и с разворотом проехалась подошвой ботинка по безобразной морде. Фагот устоял на ногах, но сделал два шага назад. А потом с ревом набросился на Тину.

Девушка увернулась от трех молниеносных ударов и отскочила, когда демон попытался сцапать её своей пастью. Схватив его за сходящиеся кверху многочисленные рога, она нанесла удар коленом. Удар получился настолько сильным, что демона выгнуло назад, швырнуло в зеленую траву.

Дальнейшее Симмонс уже не смог разглядеть — настолько велика была скорость боя.

Фагот проворно вскочил на ноги и изготовился к прыжку, но Тина его опередила. Пятка с сухим треском проломила панцирь, и тут же второй ботинок ещё раз нанес удар с разворотом — теперь в шею демона. Увернувшись от когтистой лапы, девушка проделала подсекающий маневр, и, не смотря на большой вес противника, повалила его на землю.

Потом просто села рядом и несколько секунд неподвижно смотрела, как фагот встает, тряся башкой, и зависает над ней.

Тина даже не обернулась, просто пошла к Симмонсу. Двухметровый демон смотрел ей вслед, и подполковник готов был поклясться, что видел в его блюдцеобразных глазах обиду.

— Его спровоцировал твой страх, Рой, — сказала девушка, когда дошла до полполковника. — Они эмпаты, чувствуют эмоциональный фон.

Фагот постоял в стороне, всем своим видом показывая, что презирает людей. Затем пошарил лапой в траве и поднял полусгнивший «помидор». Закинув его в рот, принялся жевать. Брызги сока и не проглоченная мякоть сквозь зубы сочились наружу, а фагот продолжал смотреть на людей. Сложилось впечатление, будто бы он демонстрирует, как он будет есть внутренности пришельцев в следующий раз.

— Ты внушила ему, что мы фаготы? — спросил подполковник.

— Почти. Как и в прошлый раз, я попыталась мысленно объяснить, что мы такие же фагоциты, просто из другого мира. Что мы попали сюда не по своей воле и хотим как можно скорее вернуться домой.

— Он это понял?

— Судя по ответному слогану — да.

Симмонс о чем-то задумался. Неожиданная мысль пришла ему в голову, и как он не пытался её отогнать, не смог. Ещё не веря в то, что он сам это предложит, спросил:

— Сколько идти до базы?

— Ну, — прикинула Тина, — если мы будем двигаться с той же скоростью, то дня два, в худшем случае — три.

— Может быть, я скажу глупость, но… — Симмонс замялся, однако все-таки договорил. — Как ты думаешь, они смогут нам помочь?

Тина сначала удивленно посмотрела в сторону фагота, а потом её лицо озарилось радостной улыбкой. Она воскликнула:

— Рой, ты просто молодчина! И как мне сразу не пришла в голову мысль оседлать фаготов!

Должно быть, демон почувствовал неладное. Он поднял очередной загнивающий плод, бросил себе в пасть и отвернулся, делая вид, что людей поблизости более замечать не намерен. Рудиментарный хвост тихо колебался из стороны в сторону.

— На них мы достигнем базы часов за десять-двенадцать, — продолжала радоваться неожиданному решению проблемы Тина. — Это даст нам дополнительное преимущество.

Ветви высоких деревьев редко достигали земли. В основном все они плотно скручивались на высоте в почти непрозрачный покров. Но Симмонсу казалось, что веток до невозможности много; они то и дело хлестали его по лицу и рукам, да так больно, что после некоторых ударов из глаз брызгали слёзы.

Скорость, с которой фаготы неслись по джунглям, поражала воображение. Они аккуратно петляли меж стволов, перепрыгивали овраги и редко встречающиеся валуны, заросшие мхом. Бег был мягким, пружинистым; примерно так же чувствуешь себя, когда сидишь в кабине управляемого робота-меха, развившего максимальную скорость.

Сидеть сверху на фаготах, к неожиданности, было довольно удобно: демоны нагнули тела горизонтально, ступая передними конечностями; за теплые пластины брони на спине можно было крепко держаться, не боясь свалиться.

Бег по пересеченной местности сквозь бурелом джунглей уже через двадцать минут жутко утомил Симмонса. Тина, казалось, была даже увлечена процессом — фагот с оседлавшей его девушкой мчался бок о бок с фаготом подполковника.

«Не спасть», пришел слоган, когда Симмонс уже готов был спрыгнуть на землю, лишь бы дать возможность затекшим ногам, ноющей спине и отсиженным ягодицам немного отдохнуть. «Держись».

Ну конечно, что уж там, иронично подумал Симмонс. Чтобы отвлечься от физических ощущений, он стал пытаться послать разведчице ответный слоган. Любой.

Внезапно мелькающий вокруг лес помутнел и исчез, а вместо него перед внутренним взором встала картина деревни. Ну, это была не совсем деревня, скорее некое первобытное обиталище. Неотличимые друг от друга фаготы медленно бродили между редких стволов деревьев, кто-то жевал всё те же противные плоды, кто-то просто крутил головой. Несколько чудовищ мирно дремали в тени листвы.

Должно быть, они почувствовали сигнал одновременно. Мгновенно встрепенувшись и собравшись, фаготы толпой устремились куда-то в джунгли. Мигнула яркая вспышка молнии, которую секунду спустя догнал мощный взрывной рёв грома. Началась гроза.

«Угроза!», прогремел в мозгу подполковника тревожный слоган, заставивший и его тоже сорваться с места вслед за соплеменниками. Да, он ощущал себя точно таким же демоном, мог видеть мир чужими глазами, мог анализировать окружающее чужим мозгом с чужими рефлексами и инстинктами. Человеческий разум был где-то в сторонке, тихо подсматривал за происходящим, не вмешиваясь и не мешая.

Что за угроза нависла над планетой, Симмонс не знал. Но он мог чувствовать некую злую, чужеродную силу, посягнувшую на безопасность и целостность привычного мира. Где-то далеко впереди другие фаготы уже нашли источник тревожных, неприятных сигналов. Они принялись разрушать непонятное, а значит — опасное.

Прошло время, и дело было сделано. Симмонс всё ещё бежал огромными прыжками куда-то через лес. Он не выбирал дорогу, не знал направление — всё за него делали природные механизмы. Дождь тугими струями бил по телу, охлаждал разгоряченные мышцы; в мокрой траве отражались зигзаги электрических разрядов. А чутьё подсказывало, что угроза не ликвидирована.

Странный звук заставил фаготов остановиться и спрятаться в траве. Звук не был похож ни на что, он был чужим. Низкий гул вперемежку со свистом раздражал, вызывал непреодолимую злобу; хотелось подпрыгнуть вверх, ухватиться зубами за источник звука и вгрызаться, вгрызаться, пока не заболят и не откажут челюсти.

Над лесом, почти неразличимое за кронами деревьев, быстро пролетело большое, сверкающее нечто. Запах, который шлейфом тянулся следом, сказал, что нечто очень опасно.

Симмонс вновь вскочил и стремительно понесся туда, куда бежали все и куда полетел враг. Он чувствовал, как впереди началась битва. Враг оказался очень силен, хотя и немногочислен. Каким-то образом он умудрялся поражать фаготов на расстоянии, наносил смертельные и очень болезненные раны. Симмонс чувствовал, как страдают соплеменники от злых, агрессивных пришельцев.

И злоба разгоралась всё больше и больше.

Как кончился лес, Симмонс не заметил. Теперь он на четырех лапах, прячась на всякий случай в высокой траве, бежал к врагу, рычащему пламенем и болью. Над поляной зависло большое серебристое нечто, но это уже не имело значения. Если те странные существа, которые такими же странными палками убивают и убивают фаготов, будут мертвы, то большое нечто уже не сможет причинить вреда этому миру.

Совокупный, групповой разум руководил боем. Он — бог войны. Он всегда приходил на помощь, когда она была необходима, когда решалась судьба мира. Отдельные фаготы теперь не имели возможности для собственной инициативы — они стали единым целым, разобщенным на боевые единицы.

Не задумываясь, Симмонс перепрыгнул через своего собрата, который в таком же прыжке начал корчиться от боли; его спина пошла волдырями и полопалась, превратившись в одну большую рану. С диким, переполненным ярости ревом Симмонс размахнулся и ещё в полете размозжил голову чем-то похожему на него существу.

— Не-ет!

Симмонс свалился с фагота, сильно ударился спиной оземь, но не почувствовал боли. Тина тут же оказалась рядом, осторожно помогла подполковнику подняться. Спросила:

— Что у тебя на этот раз?

Симмонс одуревшими глазами смотрел в сторону демона, которого оседлал.

— Я только что убил десантника, — прошептал он. Затем тряхнул грязной головой и поправился. — Этот гад был в тот раз на поляне, где погибли мои техники и эвакуационный отряд! Я видел, как всё было, его глазами, Мартина!

Плотникова стояла с понимающим лицом.

— Он убил десантника! Своей когтистой лапой!

— Сумел всё-таки выйти на контакт с аборигеном, — утвердительно произнесла Тина.

— Да какой контакт?! Я был им, понимаешь?

Ещё полчаса подполковник отходил от очередного шока. Теперь он смотрел на фагота, подбросившего его через лес, полным презрения и ненависти взглядом. Чем бы ни руководствовались демоны, что бы ими ни управляло, подполковник никогда не простит им смерти своих солдат…

Тина как бы мимоходом обмолвилась, что они уже прибыли, и стоит вести себя потише.

— До базы не больше двухсот метров, — предупредила она серьезным голосом. — Заночуем здесь, двигайся как можно меньше — мало ли что они успели понастроить. С утра попробуем прорваться.

— Значит так, Рой. — Тина была напряжена — это чувствовалось в её голосе. — Фаготы отвлекут охрану. Я думаю, здесь пехотинцев сорок-пятьдесят, не больше. Роботы наверняка тоже ломанутся в лес. Твоя задача довольно проста — проникнуть в форт и вырубить связь. Я займусь ботами. После того, как ты выведешь из строя передатчик, что есть духу беги вон в ту «Летучку», которая с краю. Видишь? — Девушка указала рукой на темный силуэт десантного бота, слабо освещенного светом периметра.

Солнце ещё не взошло. Новый отряд колонистов под прикрытием целого взвода солдат и трёх боевых роботов-мехов укрылся за пока ещё слабым бетонным забором, опутанным сверху колючей проволокой, по которой шёл электрический ток. В центре охраняемого периметра стояло приземистое здание без окон, с двумя «грибками» вентиляции на крыше. В здании должны были располагаться казармы, гараж для роботов и бронетранспортеров, ремонтный отсек, научно-технические помещения и — главное сейчас — узел инф-связи с орбитой.

— Но ведь внутри будут люди! И связисты — что мне с ними делать?

Вместо ответа Плотникова протянула подполковнику метровую жердь, остро заточенную с обоих концов.

— Ты хочешь, чтоб я их убил?

Девушка пожала плечами:

— Твоё дело. Главное — вырубить связь.

— Послушай, Тина, я не могу просто так взять и убить человека, тем более солдата!

— Когда твое летное крыло сбрасывало бомбы на Ясман, ты вряд ли думал о жертвах, Симмонс, — язвенным голосом, даже не смотря на мужчину, возразила девушка. — У нас есть всего лишь один шанс выбраться с планеты, и надо быть полными идиотами, чтобы им не воспользоваться!

Плотникова умолкла и закрыла глаза. Её дыхание замедлилось. Симмонс знал, что сейчас она посредством телепатии связывается с фаготами, заставляет их собираться в многочисленную группу для нападения на форт. Где-то в тёмных дебрях джунглей возбужденные демоны зарычали, распрямились в полный рост и в один голос испустили чудовищный крик. Они почувствовали дыхание своего бога — бога битвы. Они воспылали жаждой мести за убитых соплеменников.

Бетонная ограда оказалась для фаготов не помехой: они высоко подпрыгивали и без труда перелетали над колючей проволокой, приземляясь уже на территории базы. И кто догадался так защитить поселение, тоскливо спросила сама у себя Плотникова.

Взвыла сирена. Должно быть, сработали сканеры периметра или датчики на движение. Три меха разом повернули верхние — боевые — части корпусов и открыли беглый пулеметный огонь. Их шасси тяжело ступали на землю, оставляя глубокие четырехпалые следы.

Высыпавшие из двух «Летучек» пехотинцы бросились к ограде, к той её стороне, где были массивные стальные ворота. Там через бетонные плиты перескакивали всё новые и новые фаготы.

Завязался бой. Солдаты под прикрытием роботов и двух легкий броневиков удерживали натиск, не подпуская демонов слишком близко. С другой стороны, огневой мощи не хватало, чтобы притеснить нападающих и заставить их отступить.

— Пошли, — скомандовала Тина и спрыгнула с толстой ветки, на которой они всё это время сидели. Ветка росла так удачно, что девушка тут же оказалась на территории базы. Рядом с ней плюхнулся и закряхтел подполковник. Наверняка датчики зафиксировали их появление в периметре, но никто не бросился их ловить.

Прекрасно.

Пригибаясь, они быстро пробежали несколько десятков метров и уткнулись спинами в шершавую стену строения. Кивком головы Тина приказала Симмонсу проникать внутрь, а сама как ветер понеслась в сторону десантного бота. Она влетела по пандусу на борт буквально за спиной ощерившегося пулеметами меха, но тот не обратил на неё внимание. Вряд ли он не заметил девушку — слишком сложны были его боевые и сопутствующие системы; скорее всего, он был самонадеянно запрограммирован на вторжение чужих, к которым люди не относились.

Тина оказалась в левой консоли «Летучей мыши», в которой всегда перевозились техника и боеприпасы для десанта. Может быть, благодаря этому она не встретила на пути зазевавшегося, испугавшегося солдата.

Хотя откуда таким взяться? В космическую пехоту берут не просто солдат, а надежных солдат.

Скоростная лифтовая площадка подняла девушку на верхнюю палубу, и уже там она нос к носу столкнулась с одним из пилотов. Пилот не успел ничего сообразить, как повалился на пол с переломанной шеей. А девушка в три прыжка оказалась у двери в кабину, распахнула её и с размаху всадила острый кол в плечо второму пилоту. Выдернув кол, она вновь применила его — на этот раз как простую дубинку, — ломая кости черепа солдата. Несколько ловких манипуляций у панели управления, и возможность связаться с орбитой с борта «Летучей мыши» пропала.

Через боковой стыковочный шлюз она спрыгнула на землю — высота была приличная, но тело легко погасило падение. Битва шла уже у самых ворот: очевидно, бойцам всё же удается справиться с натиском фаготов.

Это значит, что нужно торопиться.

Поражаясь скорости собственных движений, девушка быстро перебежала поле и оказалась у второго бота. Какой-то солдат прямо с пандуса открыл автоматный огонь, но промазал, и остро заточенная жердь пробила плексиглас его шлема, дойдя до самого мозга. Плотникова даже изумилась: она и не подозревала, что обычной деревяшкой можно раскрошить пуленепробиваемый шлем.

Второй солдат был внутри десантного отсека. Он тоже начал пальбу, но Тина на бегу подняла оброненный первым пехотинцем автомат и дуговой очередью расстреляла его. Точно так же она поднялась на скоростной платформе на второй уровень, ударом ноги выбила дверь в кабину пилотов и расстреляла их в упор.

Даже дурак заметил бы, что пехотинцы почувствовали неладное. Оставив роботов и десяток бойцов притеснять фаготов, остальные бросились к «Летучке», на ходу перезаряжая «вулканы».

Тина включила несколько тумблеров, активировала программу взлета и таймер на старт двигателей, спустилась в отсек десанта и начала методично отстреливать приближающихся солдат. Автомат, который был у неё в руках, не мог причинить серьезного урона «Кирасирам», но хотя бы сбивал бегущих с ног.

Она могла улететь одна. Но ждала Симмонса.

А Рой тем временем оказался внутри здания. Он бежал по ярко освещенному коридору, отыскивая узел связи. Моля бога, чтобы не натолкнуться на вооруженных людей, он чуть ли не лбом ударился в легкую броню охранника. Тот держал оружие наготове, и как только появился незнакомец, сразу же применил его. Симмонс понял, что поймал пулю, только когда отлетел к стене, но удержался на ногах. Высоко подняв кол, он с размаху всадил его охраннику в кудрявую голову — тот впопыхах забыл надеть шлем. Вооружившись пистолетом, подполковник отыскал комнату связи и без лишних церемоний расстрелял четверых. А потом израсходовал оставшиеся патроны на аппаратуру.

Зачем он сомневался в своей способности убивать людей? Он ведь солдат — он воспитан для убийства, которое так или иначе стало образом его жизни.

На звуки выстрелов стали сбегаться охранники здания. Симмонс не помнил, как умудрился пробиться сквозь их отчаянное сопротивление, а когда сознание вернулось, он уже бежал под ночным небом, истекая кровью. Правый бок он придерживал ладонью, потому что боялся, что кишки вывалятся наружу.

С пандуса отчаянно трещал автомат в руках Плотниковой. Подствольный гранатомет израсходовал все пять гранат и теперь обычной железякой валялся у её ног.

«Быстрее, Симмонс!»

Слоган действительно прибавил подполковнику сил. Задыхаясь от боли во всем теле, он изо всех сил ковылял к боту и, наконец, взобрался по второму пандусу в бронеотсек.

И вовремя забрался, потому что таймер автопилота в этот же момент сработал; взвыли турбины, и тяжелая машина поднялась в воздух. Держась за какую-то трубу, чтобы не вывалиться из открытого люка, Симмонс ждал, пока на уже маневрирующей в воздухе «Летучке» втянется внутрь пандус и закроется люк.

В рубке он встретил Тину. Девушка была в ещё более худшей форме, чем сам подполковник. Казалось, на её хлопковой робе не осталось ни одного чистого места — она вся превратилась в кровавую тряпку. Левая рука бессильно свисала с кресла, да и общая поза, в которой девушка сидела, выглядела мрачновато.

Симмонс осторожно опустился в кресло рядом. Спрашивать, как самочувствие, он не стал.

 

ЭПИЗОД 64

Город Канберра.

Планета Земля.

Институт биологических ксенотехнологий был расположен на острове в двухстах километрах от северного побережья Австралии. Спортивный флаер быстро преодолел это расстояние и опустился у комплекса аэропорта в столице материка, городе Канберре. Лика понимала, что времени у неё нет: бегство из ИБИКСа не могло оставаться незамеченным долгое время, и уже сейчас её наверняка ищут. Лучший вариант на данный момент — покинуть Землю.

Однако использовать для этого австралийский космопорт в Сиднее рискованно, поэтому Макеева решила улететь с материка.

Длинный ряд автоматических касс занимал всю дальнюю стену зала. К каждой кассе тянулись небольшие очереди по семь-восемь человек, лишь одна очередь была многочисленнее — там стояли человек двадцать. Лика пошла именно в ту сторону: на межконтинентальные рейсы можно было купить билет только в одной кассе. Заняв очередь, девушка стала ждать. Только сейчас она поняла, что совершила непростительную ошибку — одетая в больничный халат, с растрепанными волосами, она вряд ли сойдет за туристку или местного жителя.

В следующую минуту опасения подтвердились делом.

— Тихо! — жестко сказал кто-то позади девушки. Лика почувствовала, как ей в спину уперлось дуло оружия. — Сейчас ты спокойно пойдешь с нами, а если дернешься, мои люди тут же тебя снимут. Пошли.

Грубые руки схватили Макееву за плечи и повели куда-то в сторону. Она успела разглядеть позади себя человек шесть охранников в легкой броне «Ганимед», а так же несколько снайперов, укрывшихся за парапетом верхнего яруса. Люди в разноцветных одеждах, спешащие на посадку или в город, даже не замечали, как вооруженный конвой ведет пленницу через зал.

Охранники осторожно пропустили Лику в просторное помещение, на двери которого висела табличка^

«ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

У черного стола стоял высокий плечистый человек в голубом кителе службы безопасности аэропорта. Он не заметил пришедших, полностью вовлеченный в разговор по телефону, который держал у правого уха.

— Я представляю всю важность дела, но и вы поймите меня правильно! Как я могу снять всех своих людей ради одной женщины, когда… Да поймите же, у меня двадцать девять квадратных километров, которые нужно держать под контролем! Людей и так мало — по два на километр, а вы предлагаете мне оставить аэропорт без охраны… Я готов отвечать за всё, что произойдет на моей территории, но не собираюсь идти вам навстречу.

Он нервно отключил цилиндрик телефона и спрятал в карман кителя. Обернувшись, заметил вошедших. Цепкий взгляд внимательно прошелся по телу Макеевой, примечая каждую деталь, точно металлодетектор в поисках запрещенных предметов.

— В изолятор, — кивнул конвоирам начальник службы безопасности. — Восемь человек на внутреннюю охрану, шестеро на внешнюю.

— Такие меры, как будто она новый губернатор, — проворчал один из конвоиров.

— Разговоры! — рявкнул начальник. — Выполняйте приказ!

Ствол оружия опять ткнул Лику в спину. Процессия через помещение направилась в сторону подземного изолятора. Спустившись по наклонной бетонной дорожке на уровень ниже, охранники привели девушку к камере.

Ну уж нет, подумала Лика, когда увидела камеру: гравитационное, электромагнитное, электрическое поля держали комнатушку два на два метра в плотном изоляционном коконе. Толстые железобетонные стены, укрепленные внутри свинцовыми плитами, да стальные прутья в руку толщиной завершали не радостную картину тюремного отсека. Из такой камеры выбраться не получилось бы даже взрыву противокорабельной торпеды.

Ну уж нет!

Лика медленно развернулась.

— Стоять! Не поворачиваться! Продолжай шагать! — охранники разом гаркнули, вскинув автоматы, стволы которых были направлены точно в грудь девушки. Что ж, её исчезновение из ИБИКСа уже обнаружили. Естественно, сразу во все аэропорты и на космодром Сиднея пришел экстренный приказ задержать беглянку, подкрепленный точной голограммой. Начальник службы безопасности аэропорта Канберры не смог поставить против одной девушки шестьдесят восемь человек, потому что должен заботиться о безопасности всего аэропорта, нарядил лишь четырнадцать. Ему наверняка показалось более чем достаточно принять такие меры. Да и бойцы уверены в собственных силах, в неприступности и полной изоляции камеры. Вон, свечение вокруг них показывает, что они не чувствуют никакого страха.

Кстати, когда это я начала различать эмоции людей, спросила себя Лика. Она ясно видела белые ауры, окутавшие охранников с ног до головы, и так же ясно понимала, что их цвет соответствует нейтральности эмоций. А ещё она знала, что легко справится с ними.

Резко присев, девушка молниеносно прыгнула в сторону, к стене коридора. Время для неё замедлило бег, стало желеобразным, тягучим и липким. Раньше так случалось, но только в экстренных ситуациях, где шанс выжить был ничтожным.

Ауры двух солдат сменились на розовые, что говорило о проклюнувшемся в их душах страхе, о намечающейся панике. Хреновые солдаты, что тут говорить.

Воздух тоже стал плотным, вязким, как и время. Зацепившись за него, Лика развернулась, оттолкнулась от стены и бросила себя на охранников. Широкий удар ногой выбил автоматы из рук двух ближайших мужчин, вторая нога тут же свалила их на пол быстрой подсечкой. Те, что шли позади, ещё не успели среагировать на внезапное изменение ситуации, и были сбиты на пол аналогичным ударом.

Заголосило оружие. Длинная очередь выбросила крошки бетона в том месте, где только что в полуприсяде находилась девушка; пули пронзительно запели в рикошете и завязли в потолочном перекрытии. Лика вырвала стрелявшее оружие из рук одного солдата, прикладом ударила другого в висок; ловким движением автомат лег в ладони девушки.

— Бросайте! — не своим голосом приказала она двум устоявшим на ногах охранникам, которые не стали ждать повторения приказа, и их автоматы с лязгом упали к ногам Макеевой. — Живо в камеру! Все!

Шестеро поверженных мужчин и двое избежавших ударов гуськом прошли в изолятор. Кокон полей надежно отделил их от внешнего мира.

Лика нагнулась, чтобы подобрать второй автомат, и тут заметила, что халат разорван. Правый рукав держался на паре жалких ниточек и вот-вот оторвется, левый пострадал чуть меньше, но тоже едва дышал.

— Эй, солдат! — Лика отключила поля и обратилась к младшему из охранников. — Снимай броню!

Тот секунду оторопело смотрел на девушку, затем стал освобождаться от доспехов. Совсем не смущаясь, Лика скинула белый халатик, обнажив стройное тело с чуть загоревшей шелковой кожей и облачилась в «Ганимед». Не индивидуальный спецкостюм, но тоже неплохо, особенно когда альтернативой служит жалкая тряпка.

Помня про внешнюю охрану, Лика преодолела коридор в обратном направлении и вошла в помещение, где только что встречала плечистого начальника охраны в голубом кителе. Его самого уже не было, но шестеро солдат исправно выполняли приказ, развалившись в креслах за столами, уставленными компьютерными терминалами. Тот, что сидел лицом к коридору, моментально опомнился, схватил автомат и дал широкую очередь по девушке, ведя плюющийся огнем ствол за стремительно бегущим силуэтом.

Попасть он не смог. Одиночный выстрел пробил бритую голову, проделал в ней сквозное отверстие диаметром с монету. Прочие охранники повалились на пол, судорожно цепляясь за ремни автоматов. Непродолжительная перестрелка завершилась через несколько секунд: в помещении повисло облако дыма, а на полу лежали шесть трупов. Лика села за один из терминалов, быстро определила местоположение прочих секъюрити в комплексе, а потом направилась к выходу.

Заметив черный плащ, висящий на длинной перекладине почти у самой двери, она сорвала его и надела. Должно быть, это плащ начальника, подумала девушка и тут же заметила табличку, на которой черные буквы складывались в слова «Морган Фейнц. Начальник СБ аэропорт Канберра». Плащ оказался как нельзя кстати, потому что скрывал бронекостюм, в котором на самолет вряд ли бы пустили.

Бросив автоматы на пол, девушка вышла из комнаты, мимоходом отметив, что как всё-таки хорошо, когда стены делают из звукоизоляционных материалов — в очередях перед кассами по-прежнему стояли люди, не подозревающие, что в нескольких метрах от них только что произошла бойня, где погибло шесть бравых защитников порядка.

Робот кассы поинтересовался, куда Лика хочет направиться, и получил ответ, что необходим билет в Сибирь до города Красноярск. Затем он попросил предоставить документ, удостоверяющий личность, и Лика вместо обычного после такой просьбы опускания магнитной карты в прорезь сканера просто провела над этой прорезью рукой. Она догадалась, что фокус, точно такой же фокус, который проделала в лифте ИБИКСа, повторится и здесь.

И не ошиблась.

Робот-кассир сообщил, что следующий рейс на евразийский материк будет через девять минут. Рейс в Новосибирск — столицу Сибирского региона — через полчаса, а до Красноярска лайнер отправится только за полночь.

Пошарив рукой в кармане плаща, девушка вытащила несколько мятых купюр и расплатилась за билет. Она решила не тянуть и воспользоваться первой же возможностью покинуть Австралию.

Таможенный контроль и контроль безопасности девушка прошла без проблем, потому что основной частью этих двух систем являлись компьютеры, с которыми теперь договориться было проще, чем с людьми, устало зевающими за многочисленными мониторами и голопроекторами. Посадочный рукав вывел её до овальной двери в стратосферный межконтинентальный лайнер, где, заняв своё место у иллюминатора, Лика погрузилась в чуткий сон.

 

ЭПИЗОД 65

Транспортный корабль «Сайгак».

Граница Большого облака.

Звездолет окончил скольжение, как и говорила Гесс, через семь с небольшим дней. Всколыхнув пространство, он появился на границе колоссального космического образования, названного в стародавние времена Большим Облаком.

Большое Облако действительно похоже на облако, но лишь с приличного расстояния. Вблизи же оно скорее вызывало ассоциации с концом Вселенной, гранью между миром существующим и тем, что его окружает. Серая, слабо светящаяся масса, переходящая в плотную серо-зеленую «стену», концов которой не видно, куда бы не упал взгляд.

Большое Облако получило своё название от сейтов, которые так же назвали находящуюся неподалеку туманность Парусами Стихий. Паруса на Земле имели другое название — Большая туманность Ориона, и скрывали за собой Большое Облако — скопление ионизированного водорода и кислорода. Газ, как и при явлении полярного сияния или молнии на планете, светится под действием потока быстрых частиц. Но молния возникает от направленного движения электронов, полярное сияние — от попадания в атмосферу энергичных частиц с радиационных поясов, а газ, образующий туманность Большое Облако (и Паруса Стихий), светится от того, что составляющие его атомы водорода и кислорода под действием квантов ультрафиолетового излучения ближайших звезд ионизируются. Электроны «выбиваются» со своих орбит и становятся свободными, оставляя положительно заряженные ядра. Однако рано или поздно ионы вновь захватывают свободные электроны, и в этом случае выделяется световое излучение определенного цвета, соответствующего данной энергии. Водород «светится» белым, а кислород — зеленым цветом.

Звездолет, эта микроскопическая песчинка в сравнении с туманностью, уверенно двигался в сторону Большого Облака. Сзади почти всю вторую половину небесной сферы залила гораздо более яркая чем Облако туманность Паруса Стихий с полным спектром цветовых вкраплений, полос, струй. Возможно, подумал Раамон, эта часть космоса одна из наиболее красивых во всей Вселенной.

Что «Сайгак» войдет в Облако, никто не сомневался. Генерал и разведчик от людей решили всё же узнать, куда направляет судно Аллой. Ведь путешествие внутри туманности может оказаться весьма опасной авантюрой.

— Вы правы, больше скрывать не имеет смысла, — согласился Аллой, зыркнув в сторону Ферганда. — Мы летим внутрь Облака. К сожалению, на скольжение мы уйти не можем, сами понимаете.

— Каковы размеры туманности?

— Около миллиарда километров в поперечнике. Но нам нужно преодолеть всего лишь сто сорок миллионов, на что уйдет два дня.

— А что находится внутри?

— База, — коротко ответил Аллой. Больше он ничего не говорил о месте назначения, сколько его не спрашивали.

Звездолет на крейсерской скорости пересек границу Большого Облака и «нырнул» в его светящиеся газовые клубы. Со стороны можно было наблюдать интересный, поразительный эффект расходящихся от корабля волн с усилившимся свечением, навсегда меняющуюся структуру, миллионы лет остававшуюся относительно постоянной.

Обзорный экран погас: однообразие картины угнетало уставших от приключений и полета людей. Татар заверил, что внутри туманности корабль не натолкнется на какой-нибудь астероид, планету или звезду, и пошел в очередной раз рыскать по кораблю в поисках чего-нибудь спиртосодержащего. У Ферганда были сомнения, что что-то ещё осталось после беспробудной пьянки, которую Аллой в одиночестве творил пять дней. За это время он многое успел рассказать о «Крыльях Возмездия». В частности, горячо клялся, что ни разу не принимал участия в абордажных операциях, когда пираты технологией или хитростью «выдергивали» суда из скольжения и захватывали. Он вообще сказал, что босс не поощряет такие операции, однако тут же поведал байку о пропаже сразу трёх грузовых кораблей, которую организовал Рафов.

Имя своего начальника он не называл, ограничиваясь общими словами «босс», «шеф», «патрон» и так далее. Вероятнее всего, Татар цитировал Рафова, когда говорил, что если любовь не может спасти мир, то это сделает насилие.

При упоминании имен Николь Гейгенц и Мариэль Шохтан — главарей двух пиратский кланов «Призраки» и «Черные мундиры» — Аллой презрительно скорчился и назвал их жалкими червяками. К тому же жестокими и абсолютно тупыми.

Ферганд лишь хмыкнул на это.

По истечении двух суток Татар, занявший кресло первого пилота, включил обзорный экран. В глубине Большого Облака свечения газа почти не наблюдалось, и это производило впечатление полностью опустевшего космоса: вокруг не светили звезды, не сияли далекие туманности и галактики, лишь мрачная чернота, в которой кое-где слабо проявлялся ионизованный газ, скорее подчеркивая эту черноту, чем разбавляя её.

Люди не сразу разглядели, что звезды всё-таки были видны, но какие-то неяркие, тусклые, маленькие, как будто очень далекие. Аллой сделал увеличение области звезд по просьбе Раамона, пожелавшего быть в рубке во время прибытия, и на всю ширь обзорного экрана раскинулось титаническое сооружение длиною не меньше пятисот километров. «Звездами» оказались мощные прожекторы сооружения, освещающие его со всех сторон.

С каждой минутой «Сайгак» подлетал всё ближе к огромной конструкции, превышающей размерами все орбитальные комплексы, когда-либо строившиеся в пространстве космоса.

— Господи, что это? — прошептала мисс Керрин, уставившаяся во все глаза на невиданное чудо творения разума.

— База, — ответил Аллой, в голосе которого слышался чуть ли не религиозный трепет. — База «Голиаф». Мы прибыли, господа.

Чудовищно большая база растянулась в стороны, её концы терялись вдалеке. Из космического комплекса «торчали» толстые рукава стыковочных узлов, у которых прочно стояли звездолеты разных размеров, форм, назначения. Смутно угадывались и корабли людей, и геометрические суда сейтов, и картофелеподобные крейсеры каоли, и многие другие. Среди человеческих кораблей Ферганд узнавал знакомые модели, даже знакомые бортовые номера и названия.

— Говорит «Голиаф», — прошелестел из динамиков мужской голос. — Немедленно назовите себя и дайте опознавательный сигнал.

Татар включил связь, придвинул поближе ко рту «усик» микрофона:

— Я Татар Аллой. Должен был прибыть на корабле «Легор-Маунтин», однако по форс-мажорным обстоятельствам не смог этого сделать. Но, клянусь шкурами всех ящеров, я привез целую охапку гостинцев!

— Дайте опознавательный сигнал, иначе будете уничтожены, — предупредил голос из динамиков.

— Дьявол! Неужели опять? — Татар заволновался, а в микрофон сказал: — У меня нет опознавательного сигнала! Это грузовой корабль «Сайгак», затерянный в космосе сто пятьдесят девять лет назад.

Радары определили девять приближающихся объектов, а Гесс расценила их как тяжелые перехватчики, чья модель ей неизвестна. Также компьютер смог определить, что «Сайгак» взят на цель палубными орудиями «Голиафа».

Из динамиков сказал уже другой голос:

— Все люди на корабле! Приказываю вам сесть в шаттл и следовать за катерами сопровождения. Любое неосторожное действие с вашей стороны будет расценено как угроза станции.

Делать нечего. Ферганд и Лаки помогли Раамону добраться до челнока и посадили его в одно из кресел, Татар занял место пилота, Меган устроилась рядом.

— Гесс, подчиняйся требованиям новых хозяев, — дал последнее указание компьютеру Раамон. В его душе поселилось мрачное предчувствие. И ещё это ранение… Взгляд на Максимуса не придал оптимизма: тот тоже был похож на тучу и о чем-то сосредоточенно думал, наморщив лоб.

Челнок покинул транспортный корабль, занял позицию в центре девятки сопровождения и направился в сторону «Голиафа». Катера повели пленников к противоположной стороне станции, остававшейся до поры скрытой от их глаз.

— Ничего себе! — охнула Лаки, когда увидела, что предстало пред челноком.

Здесь были точно такие же стыковочные рукава, как и на той стороне, однако их количество превышало несколько сотен. И к каждому с обоих сторон были прикреплены внешне абсолютно одинаковые боевые крейсеры класса «Астрон». Вдалеке стояли десятки звездолетов, похожих на «Аллигаторов». Общее количество кораблей по предварительной и самой скромной оценке было равно тысяче.

Похоже, Рафов, если станция действительно принадлежит ему, решил захватить Галактику и копит для этого силы.

Челнок вслед за катерами пролетел шахту стыковочного отсека, где автоматика посадила его на одну из площадок в центре дока. Вскоре создались условия для выхода наружу.

— Луиза, надень на него наручники, — велел Татар, показывая пальцем в сторону Ферганда.

Раамон одними губами, так, чтобы Аллой не заметил, произнес:

— Не беспокойся, мы тебя вытащим.

Ферганд кивнул, подчинился требованию розовощекого владельца грязной и мятой кепки.

По пандусу все пятеро спустились на площадку дока. Их встречали облаченные в легкие боевые скафандры солдаты числом около пятнадцати.

— Твою мать, это действительно Татар! — воскликнул тот, что стоял ближе всех. На его груди красовалась нашивка, говорящая, что он лейтенант. Солдат открыл «забрало» шлема и обнажил зубы в улыбке.

— Я же говорил, что это я, — вяло отмахнулся от обжимания Аллой. — Где шеф?

— Шеф у себя и уже знает о твоем прибытии. А это кто такие?

— Тот, что с ногами, и девка рядом с ним — наши новые люди. Покажешь им, что да как, ладно? Женщину зовут Меган Керрин, она оказалась в капсуле криосна, когда мы проникли на «Сайгак». А вот этот здоровяк — шпион. Только чей, я не знаю.

Лейтенант внимательно выслушал Татара, пристально осмотрел каждого гостя и особенно Ферганда.

— Так. Вы пятеро — отведите шпиона в изолятор. Трое — остальных в лазарет, — отдал он указания своим людям. — Двое со мной, остальные здесь.

Татар в сопровождении солдат отправился к боссу. Любопытный лейтенант поинтересовался:

— Что за гостинцы ты привез, друг? И как тебя угораздило найти «Сайгак»?

— Это длинная история, Роки.

Татар был чертовски уставшим. Он сейчас хотел только одного: забраться по самый подбородок в теплую мыльную воду джакузи, и чтобы рядом стояла бутылка хорошего коньяка.

— Я рад, что ты смог доставить груз, Татар. — Рафов, крепкий высокий мужчина с густыми бровями, из-под которых на собеседника всегда смотрели глаза, обладающие тяжелым и пронзительным взглядом (однако с оттенком добродушия), сидел в кожаном кресле против большого серого стола. — Более того, ты превзошел все мои ожидания, доставив помимо основного груза ещё и транспортный звездолет. Я назначу тебе соответствующую награду, но сначала хочу увидеть того шпиона, которого ты захватил.

— Это не я его…

— Я не так выразился, извини. Которого вы захватили.

Рафов покинул комнату.

— Кстати, Татар, — уже из коридора начал Рафов. — Пока вы резвились в глубоком космосе, планета Офелия была атакована неизвестными. Если интересно, просмотри видеоматериалы.

Вот так.

Ферганд сидел на жесткой койке в изоляторе. Он даже не успел толком «обнюхать» помещение изолятора, как к нему пожаловали гости. Стражник предупредил, что это сам Рафов, поэтому любое резкое движение шпиона будет пресечено оружием.

Ферганд ходил из стороны в сторону, ожидая террориста номер три. Он пока не знал, что будет делать и говорить, полагался на интуицию и умение неплохо импровизировать в нужных ситуациях.

Наконец внутрь прошел высокий мужчина. Ещё до того как агент обернулся, он поздоровался:

— Здравствуй, Ферганд Максимус. Рад тебя видеть!

Ферганд недоуменно уставился на него. Он хлопал глазами, в голове поселился полный сумбур.

Перед ним стоял и добродушно улыбался Евгений Рафов… он же генерал Армии Земли, он же руководитель Специального Отдела Военной Разведки Ренат Газимов.

 

ЭПИЗОД 66

Десантный бот типа «Летучая мышь».

Орбита планеты Зеленая.

— Вряд ли кто-то еженощно наблюдает за базой с орбиты, — сухо сказала Тина, едва сдерживаясь, чтобы не застонать от боли. Пули «вулканов» буквально изрешетили её, было страшно смотреть на собственное тело, страшно поднимать рубашку, и видеть рваные раны размером с кулак. Как она смогла уцелеть под градом пакетных пуль — осталось только гадать. Но наверняка эта неуязвимость — подарок теней, результат необратимых мутаций организма, к которым относится и внезапное появление мощных телепатических способностей. — Если связи нет, то они не скоро узнают о том, что там произошло…

Симмонс с сомнением посмотрел на девушку и перевел взгляд на мигающий красный огонек на пульте управления: какой-то орбитальный корабль требовал ответить на вызов. Подполковник понадеялся, что это не военный крейсер, хотя уже знал, что у Зеленой находится один крейсер дальней разведки, один эсминец и три колонизатора.

В принципе, любой из этих звездолетов может уничтожить бот без проблем.

Тина направила «Летучку» в сторону ближайшего колонизатора, сократила расстояние до него на двенадцать километров и нажала кнопку опознания и вызова.

— Колонизатор «Колумб-4». Что у вас произошло?

Симмонс едва не подавился от неожиданности. Конечно, «Колумб-4» всё это время оставался у 54-ON122! Ведь он должен был дождаться подкрепления и продолжать участвовать в освоении недружелюбной планеты.

Мартина сидела с видом, будто бы с самого начала планировала связаться именно с «Колумбом». В протянутой руке она держала улитку связи. Симмонс надел её и как можно спокойнее ответил:

— Говорит ваш бывший капитан Рой Симмонс. Откройте стыковочный шлюз, у нас тяжело раненные солдаты!

Минуту из динамиков доносилось лишь слабое потрескивание помех, а потом удивленный голос как-то осторожно сказал:

— Хорошо. Стыкуйтесь.

Тина передала дальнейшее управление автоматике.

— Рой, ты должен надеть бронескафандр. Я, к сожалению, не смогу этого сделать.

Симмонс молча согласился. Даже если он и знал экипаж корабля, его бывшие подчиненные имеют все права на арест. Зачем же тогда нужно было так рисковать?

Хотя всё лучше, чем голодное прозябание на чужой планете.

Когда десантный бот аккуратно вошел в предварительно открытый люк стыковочного отсека и на автопилоте начал необходимые процедуры стыковки, Симмонс и Плотникова уже стояли перед дверью наружу. Загорелась зеленая лампочка, оповещающая о стабилизировавшемся давлении.

— Пошли.

В рукаве их ждали. Лысый пожилой офицер в кителе капитана в сопровождении трёх легко вооруженных солдат сделал было шаг навстречу, когда увидел израненную девушку, но тут же передумал, заметив направленный на себя шестиствольный пулемет, прикрепленный к тяжелой броне.

— Добрый день, господа, — поздоровался Симмонс. Его лицо скрывал зеркальный плексиглас. — Извините, если ошибся во внутреннем времени. Я, если вы помните, подполковник Симмонс, — это, — он сделал легкий кивок в сторону девушки. — Майор СОВРа Плотникова. С этой минуты мы берем командование кораблём на себя.

Брови пожилого мужчины медленно поползли на лоб:

— Что?! Немедленно арестуйте их! — Последняя фраза была предназначена для солдат.

— Дорин, Завадски, не с места! — подполковник помнил, как звали бойцов, и сразу же их узнал. — Ради Бога, не вынуждайте меня применять силу! Капрал Егоров, придержите своих людей.

Ближайший солдат — капрал Егоров — колебался. С одной стороны, он получил прямой приказ на арест, но с другой — арестовать нужно вооруженного человека, держащего солдат на мушке. К тому же этот человек ни кто иной как бывший капитан «Колумба», непонятным образом оказавшийся на корабле вновь…

Егоров двинулся вперед. Следом пошли подчиненные ему бойцы.

— Опустите оружие, сэр, — обратился он к подполковнику. — Мы вынуждены задержать вас до выяснения обстоятельств.

Но Симмонс не собирался отступать после всего того, что пережил. Он не собирался вновь быть арестантом; к тому же за бойню на базе колонистов ему и Плотниковой в лучшем случае грозит быстрая и безболезненная казнь, подкрепленная смертным приговором.

Вместо того, чтобы опустить пулемет, он нажал на спуск.

Пули СЦМ перебили солдатам ноги, раздробили кости коленных суставов и голеней, превратили сильные мышцы в рваные лохмотья. Люди с криком повалились на пол и стали корчиться от боли, напрочь забыв о приказе.

— Капитан, немедленно распорядитесь отнести раненых в медотсек, — указал Симмонс, угрожающе махнув шестиствольным пулеметом. Поддерживая Тину, он направился в сторону рубки, прекрасно помня внутренние объемы корабля.

Подполковник почему-то почувствовал глубокую, обволакивающую усталость. Он хотел положить конец своим приключениям, начало которых затерялось в далекой юности; хотел перестать беспокоиться за собственную жизнь и жизнь окружающих; хотел забыть об Офелии, Зеленой…

В то же время подполковник понимал, что преодолел далеко не все испытания, отведенные ему судьбой. Впереди ждут новые события, требующие его непосредственного участия.

В рубке их ждали. Все люди на корабле уже были в курсе, что произошел вооруженный захват судна; связист послал соответствующий сигнал крейсеру «Атолл», который теперь на всех парах мчался к колонизатору.

Однако, больше попыток сопротивления экипаж «Колумба» не предпринимал.

— Уходите с орбиты, — сказала Тина, едва они с Симмонсом оказались в рубке. — Немедленно. Полная готовность к прыжку.

— Делайте что она говорит, — добавил подполковник. Внушительный вид человека в тяжелой броне заставил пилотов подчиниться требованиям захватчиков. Корабль развернулся, вспыхнули голубым кормовые гравитационные двигатели. Занимающий весь обзорный экран диск планеты ушёл вниз и влево, сменившись холодной чернотой космического пространства с холодными же искрами далеких светил. На панели связи появилось изображение человека в военной форме: он требовал немедленной остановки и объяснения ситуации, в которой оказался колонизатор, но офицер-связист предусмотрительно не стал отвечать на вызов, лишь бросил косой взгляд на «вулкан» Симмонса.

Тина сама ввела координаты выхода, после чего заблокировала пульты управления кораблем. Она едва держалась в сознании от ран, ей, да и Симмонсу тоже, требовалась неотложная медицинская помощь.

— Сейчас мы пойдем в медотсек, — повернулась она к вошедшему в рубку капитану, тому самому лысому человеку, который когда-то отправил Симмонса вместе с «Лазарусом» на Риман-2. — Не советую предпринимать действий, которые мы бы не одобрили. После выхода из скольжения мы оставим вас в покое — слово офицера Разведки.

Справа, слева и впереди, насколько хватало глаз, простиралась бесконечная пустыня. Ослепительно белый песок сверкал мириадами искр в лучах двух солнц — маленького светло-желтого карлика и огромного ярко-красного гиганта, лишь наполовину выглядывающего из-за горизонта. Горячий воздух поднимался от белых барханов, обжигал кожу и легкие, мощным потоком уносился вверх — к такому же белому небу. Нигде не было ни малейшего намека на жизнь: ни чахлого ростка, ни одиноко парящей птицы, ни прошмыгнувшей ящерицы. Лишь безбрежный океан твердого и мелкого, сухого и горячего песка.

Тина понимала, что видит сон. Но сон необычный. Ей снилась планета, реально существующая во Вселенной, но отстоящая от обжитых территорий на невообразимо далеком расстоянии. Скорее всего, она даже не в Млечном Пути и не в соседних шаровых галактиках — Магеллановых Облаках. Где-то дальше, куда Человечество доберется не скоро.

Жара начала становиться невыносимой. В поисках хоть какого-то укрытия от двух солнц Тина повернула голову в одну сторону, в другую… Она готова была поклясться, что мгновение назад стояла среди песчаной пустыни, где не было ничего кроме молочно-белых барханов, но теперь…

В нескольких шагах от неё к небу вздымалась колоссального размера стена, верхняя часть которой терялась в колышущемся воздухе. Ни высоту, ни длину стены Тина определить не смогла; она увидела широкий вход — иначе темный прямоугольник у самой земли нельзя было назвать. Девушка неуверенно подошла к нему, опасаясь подвоха, но ни вход, ни стена, в которой он был проделан, не исчезли подобно миражу. Шершавая поверхность камня оказалась на удивление холодной, почти ледяной, и Тина одернула руку.

Внутри вглубь непонятной огромной постройки уходил туннель, под небольшим углом поднимающийся вверх. Тина шагнула в него, приготовившись к волне холода, которая должна сменить раскаленный воздух пустыни, но к её удивлению температура почти не изменилась. Походные ботинки бесшумно шагали по твердому камню, девушка уходила всё дальше и дальше. Когда она обернулась, чтобы взглянуть назад, прохода уже не было. Вместо светлого прямоугольника, в котором можно было увидеть кусочек пустыни, был всё тот же каменный туннель, ровный как струна и холодный как лёд.

Тина решила ничему не удивляться — мало ли что может присниться человеку после дней, прожитых на пределе выносливости нервной системы.

Вопреки ожиданиям туннель оказался не темным. Хотя и не было вокруг видимых источников света, девушка отчетливо видела даже самые мельчайшие щели между камнями. Сложилось впечатление, будто стены, пол и высокий потолок туннеля излучали энергию, но не световую, а какую-то другую, какую может заметить лишь человек, контактировавший с тенями и…

Блестящий!

Рука метнулась к поясу, но ладонь просто хлопнула по бедру, не найдя кобуры и пистолета. Тина приготовилась отступать с возможным боем врукопашную, но блестящий — точно такой же блестящий, каких она видела на Офелии — ворвался в её разум четким слоганом, смысл которого можно передать фразой «Иди дальше и не бойся. Мы тебя не тронем».

Девушка с сомнением окинула взглядом крупное тело блестящего, его серебристую зеркальную броню с черными вставками на местах суставов, клиновидный раздваивающийся отросток на голове, пылающие алым прорези глаз, кошмарную «пиявочную» пасть. Да, он выглядел страшно. Может быть, даже страшнее фаготов Зеленой, страшнее псевдонасекомых-селесидов. Но, в конце концов, это сон, а во сне блестящий не сможет причинить вреда, не так ли?

Тина осторожно обошла чудовище, которое, впрочем, продолжало стоять неподвижно, лишь провожало девушку внимательным взглядом. Пожав плечами, она пошла дальше.

Коридор продолжал медленно подниматься вверх, ни разу не разделившись. На пути встретились ещё несколько блестящих, но они, как и первый, лишь стояли и смотрели на идущую разведчицу, посылая мысленные успокаивающие импульсы.

Внезапно на Тину нахлынула волна разочарования. Такое чувство бывает, когда хочется досмотреть сон, но уже понимаешь, что этого не получится, потому что мозг пробуждается. Ощущение чего-то ускользнувшего кольнуло сердце девушки; каменные стены туннеля растаяли вместе с горячим пустынным воздухом, оставив в ушах слабый звон порвавшейся нити, неоконченного сеанса связи.

Плотникову за плечо тряс Симмонс. В его взгляде была тревога, которая сменилась облегчением, едва он заметил, что девушка проснулась.

— Что случилось? — задала вполне нормальный вопрос Тина.

— Ты почти не дышала, — ответил подполковник. — Два вздоха в минуту — аппарат решил, что ты умираешь.

Тина приподнялась на локтях, осмотрела своё тело; пулевые ранения уже успели затянуться, и теперь вместо страшных ран были розовые, мягкие шрамы. Девушка отметила, что самочувствие в общем удовлетворительное.

— Сколько я здесь была?

— Двадцать девять часов. Ты отключилась, едва оказавшись в кровати.

— Что экипаж? Капитан не вывел корабль из скольжения?

— Нет, «Колумб» идет прежним курсом. Я поговорил с капитаном и с членами экипажа, сказал, что мы оказались на Зеленой случайно и что нам нужна помощь. Я взял с них слово, что мы доберемся до точки выхода без приключений.

— А как ты сам, Рой?

— Нормально. Хотя раньше я никогда не видел такой скорости заживления ран.

Ненадолго повисло молчание, которое нарушил подполковник:

— Я спросил у навигатора, куда мы летим, и он ответил, что на Таллогон. Не знаю, что ты задумала, девочка, и почему из всех планет ты выбрала самую неспокойную планету каоли, но мне хотелось бы знать твои планы, ведь, как-никак, мы теперь вместе.

Тина глубоко вздохнула, отвела от Симмонса глаза:

— Я уже не знаю, что делать, Рой. Галактика слишком большая, чтобы искать в ней Лику. Это даже не иголка в стоге сена… Но всё-таки я попытаюсь. На Таллогоне у меня есть друзья, они могут помочь нам на время укрыться.

— Похоже, ты вряд ли успокоишься, пока не найдешь свою напарницу, — вздохнул Симмонс. — Наверное, вас много что связывает?

— Мы не просто напарницы. Мы подруги, мы считаем себя сестрами. Всю жизнь Лика была рядом со мной и всю жизнь у меня не было более близкого человека. Мы две половины одного целого, как два ботинка, как две перчатки. И сейчас, когда Анжелике нужна помощь, я должна прийти к ней во что бы то ни стало. Она поступила бы точно также.

Подполковник присел на краешек кровати.

— Вы друг ради друга умереть готовы, я понял это ещё на Офелии. — Симмонс сказал это и вдруг как удар грома его поразило воспоминание. — Тина! На Офелии я нашел тебя по сигналу чипа, который в тебя вшит! Едва мы выйдем у Таллогона, тебя тут же обнаружат!

Плотникова вытащила из-под одеяла левую ногу. На внутренней стороне бедра Симмонс заметил маленький шрамик, почти уже исчезнувший.

— Первое, что я сделала на Зеленой — это избавилась от чипа. Не переживай по этому поводу. А то, что нас рано или поздно обнаружат — это факт.

Подполковник успокоился, помог девушке получше укрыться.

— Ты поспи ещё немного, — предложил он.

— Не хочу, — честно призналась Тина. — Итак проспала больше суток. Давай лучше поговорим о чем-нибудь.

— О чем же? — спросил Симмонс.

— Не знаю. Предложи тему.

Симмонс секунду размышлял, а потом попросил рассказать, как так получилось, что молодая девушка уже имеет звание майора.

— Агентов начинают тренировать с рождения, — начала пояснять Плотникова. — Так что первые воинские звания мы получаем ещё в детстве. Ты хочешь узнать, как тренируют специальных агентов СОВРа?

Симмонс утвердительно кивнул головой. Ему было интересно прикоснуться к тайнам могущественной организации.

— Конечно, сведения, которые я тебе скажу, секретны, но мне сейчас уже все равно…

Тина начала рассказывать, как ещё грудных, едва появившихся на свет детей учат выживать в экстремальных ситуациях. Например, ребенка с головой погружают в воду и держат там, пока он не наберет полные легкие. Затем легкие прочищают и повторяют процедуру. За день бедный ребенок может несколько раз захлебнуться и потерять сознание, но результатом этого будет превосходная способность длительное время обходиться без воздуха. Точно также детей морят голодом, помещают в камеры контрастных температур, не дают пить. Неокрепшие маленькие человечки, они не все проходят такие испытания. Б*льшая их часть погибает…

— Первое свое звание я получила в десять лет. К этому возрасту я уже знала все приемы рукопашного боя, умела пользоваться оружием, могла переносить экстремальные условия и нагрузки почти любой степени сложности. Конечно, физической силы было недостаточно, чтобы на равных драться со взрослыми мужчинами или женщинами, но звание капрала уже давало мне право командовать рядовыми солдатами, вести их в бой.

— Вряд ли взрослые стали бы подчиняться приказам сопливой девочки, — как бы между делом вставил Симмонс, думая, что он сам точно никогда не подчинился бы.

— Ну, это уже другой вопрос. Факт в том, что в десять лет агент обучен основам военного ремесла и является полноправным гражданином, зачисленным в касту Военных. Обычные солдаты начинают постигать азы милитаристики только после школы, после «инкубаторов» — лет в двенадцать-тринадцать.

Подполковник слушал, как юные агенты Разведки отмечают свой двенадцатый день рождения.

— Это самый запоминающийся день в жизни, — нехорошо вздохнула Тина, — потому что в этот день первый раз убиваешь человека.

Тину провели в небольшое помещение с креслами, одна стена которого была прозрачной. За стеклом она увидела голого мужчину, лежащего на странном ложе, широко раскинув руки. Запястья и сведенные вместе ступни были закреплены серебристыми лентами.

В стороне от кресел, чтобы не мешать, стоял миниатюрный терминал с голографической клавиатурой и таким же монитором. Учитель Лескер набрал какую-то команду и подозвал Тину к себе.

— Это блок управления, — пояснил он ничего не понимающей девочке. — С него осуществляется запуск лазеров.

До Тины понемногу стало доходить, зачем её ни свет ни заря подняли с постели, заставили поспешно одеться и привели невесть куда в помещение, о котором она даже не знала.

Девочка поняла, зачем здесь эти кресла, что делает голый мужчина за стеклом, и чем на самом деле управляет терминал.

Лазерная казнь!..

— Этот человек, — указал учитель рукой на обнаженного, — преступник. Суд присяжных приговорил его к казни посредством лучей оптического квантового генератора. То бишь лазера. Сегодня настал день, когда ты должна прочувствовать цену человеческой жизни, понять, что есть жизнь и что есть смерть.

Лескер нежно погладил девочку по густым рыжим волосам.

— Я поручаю тебе выполнить приговор, — сказал он. — Запускай программу казни.

Тина медлила. Она не хотела быть убийцей человека, которого даже не знала. Мало ли что он совершил, мало ли что решили присяжные. Пусть его казнят те, кто занимается этим: судьи, палачи, сами присяжные, обрекшие человека на погибель.

— Это приказ, — добавил Лескер таким жестким голосом, что пропали все сомнения. Приказы нужно выполнять, обязательно выполнять, иначе последует суровое наказание. Кто знает, каким наказание будет теперь, когда курсантку вывели на новую ступень обучения. Учитель не будет колебаться, он сможет сделать с ослушавшейся ученицей все что угодно вплоть до казни. Наверное, если б существовала книжка, описывающая эту ступень обучения, она б называлась «Как убивать людей. Пособие юному Разведчику».

Тина глянула на монитор. Все команды были уже введены, и оставалось только нажать на подтверждение.

Она нажала.

Ложе стало медленно подниматься, пока не встало вертикально. Девочка не знала, видит ли её тот мужчина, но ей показалось, что видит. Его глаза, наполненные страхом, не мигая смотрели прямо на Тину, точно умоляли отменить программу. Смуглое тело с минимумом растительности часто задергалось, но серебристые петли держали крепко. Грудь мужчины вздымалась и опускалась, делая последние вздохи.

По бокам от ложа, похожего на большую букву «Т», раскрылись ниши в стенах. Оттуда наружу медленно выехали неопределенной формы устройства с широкими и плоскими стволами лучеметов. На их концах мигнули искры.

Через микрофоны и звуковые фильтры до ушей Тины донесся приглушенный крик преступника. Она видела, как ступни отделились от ног и упали в отверстие в полу.

Через три секунды снова вспыхнули две искры, и снова два кусочка человеческой плоти отделились от тела.

Лучеметы поднимались всё выше и выше, с жестокой периодичностью отрезая от человека сантиметр за сантиметром. Мужчина дергался и дико кричал, не в силах остановить поднимающуюся всё выше и выше адскую боль. Крови не было, потому что лазеры надежно прижигали рану.

Уже исчезли голени, и теперь бездушный автомат кромсал точно батоны колбасы бедра осужденного. Аккуратные кольца красного человеческого мяса с белыми кругляшами костей посередине валились в дыру, отправляясь в утилизацию. Кончились бедра, их участь теперь разделяла тазовая область…

Лазерам не хватило последнего выстрела, чтобы добраться до пупка мужчины — крик оборвался, датчики жизнедеятельности сигнализировали о наступлении смерти.

Серебристые ленты на руках освободили обвисшее тело, которое криво завалилось на бок и пропало в отверстии на полу.

Казнь завершилась успешно.

Спустя несколько минут к успевшему встать в исходное положение ложу привязали ещё одного заключенного, приговоренного к смерти. Тине, во всяком случае, хотелось верить, что он действительно приговорен…

Лескер приказал снова запустить программу.

За три часа Тина казнила девять человек. Девять раз она нажимала на кнопку подтверждения запуска лазеров, девять раз содрогалась от нечеловеческих криков боли, рвущихся из соседней, огороженной от зрительской комнаты толстым стеклом камеры смерти.

После девятой казни учитель сказал:

— Довольно. Теперь перейдем на следующий этап.

Девочка в сопровождении солдат прошла в противоположный конец тренировочного комплекса и по знакомой лестнице поднялась в тир. Внутри всё было как обычно: на стенде и стеллаже вдоль стены лежали образцы различного оружия; пистолеты — от тренировочных «иглострелов» до тяжелых, черных как ночь «Беретт-Икс» пятьдесят восьмого калибра; пистолеты-пулеметы самых разных марок — и миниатюрные «мантикоры», и спецназовские «узи» «Цунами», и стандартные боевые «узи», пользующиеся наибольшим распространением; ассортимент автоматов был менее обширен — две «Кобры» тридцатой и шестидесятой моделей, «Канум» с двумя стволами да «Сайбер», которым пользуются легкие киборги.

Помимо огнестрельных видов оружия было также и альтернативное, как его называют. Это плазмоган «Тундра», предназначенный только для дальнего боя, несколько лазерников, оптомагнитный гранатомет и лучевой пистолет «Рэд-5».

Тина заметила лежащие отдельно пулеметы системы «вулкан» для средней и тяжелой брони, которых раньше в тире не было. Такие пулеметы нельзя использовать без соответствующих скафандров, потому что, во-первых, они слишком тяжелы, а во-вторых, отдача при выстрелах весьма энергична.

Рядом с пулеметами стоял легкий пилотируемый мех в два человеческих роста. Он тоже появился недавно — девочка ещё не видела такой механизм в работе.

— Я уже сдала экзамен по стрельбе, — сказала она учителю, думая, что тот каким-то образом не в курсе.

— Знаю, Мартина. Я привел тебя сюда не для того, чтобы смотреть, как ты стреляешь по голографическим мишеням. Я буду смотреть, как ты стреляешь в людей.

После этих слов для Тины дальнейшее развитие событий вплоть до их логического завершения было предельно ясно. Словно в подтверждение этому, в тир привели мужчину в робе заключенного с черным номером на спине. Он был страшно испуган, что-то лепетал на ходу и едва шевелил ногами — солдатам пришлось тащить его волоком.

Мужчину провели за огневой рубеж и включили гравиполе с односторонней проницаемостью: теперь кто или что угодно могли оказаться внутри активного пространства, но ничто не могло проникнуть наружу.

Лескер взял с полки первый попавшийся пистолет и небрежно отдал его Тине.

— Необходимое пояснение. Тот человек — заключенный, осужденный на казнь. Ты — уполномоченное на её проведение лицо. — Учитель отошел под прикрытие шумоподавителя. — Выполняй свою обязанность, курсантка.

Тина посмотрела на пистолет, на обреченного мужчину, нелепо водящего в воздухе руками в попытке нащупать гравитационный заслон. У неё не было выбора — стрелять придётся всё равно. Иначе — смерть. Девочка отчего-то была твердо уверена, что теперь наказанием за ослушание будет не карцер, не вынужденная голодовка или тренинг контроля над болью (простыми словами — пытки), не акты насильственного соития, а смерть. Теперь она настоящий солдат, который должен без колебаний убить, когда требуется. И как настоящий солдат, она будет нести ответственность за невыполнение прямого приказа.

Большой пистолет в маленькой руке поднялся вверх. Правый глаз Тины, мушка и голова заключенного легли на одну прямую. Девочка подумала, что стрелять в человека из пистолета — это совсем не то же самое, как отдать команду компьютеру. Там, в камере смерти между ней и жертвой был автомат, посредник, на которого можно попытаться списать хоть часть ответственности и вины за убийство. Сейчас же такой посредник отсутствовал — девочка не воспринимала оружие как бездушный механизм, а считала его продолжением себя.

Метающийся за барьером человек не замечал, что на него направлен ствол пистолета. Наверное, он даже не почувствовал боли, когда свинцовая пуля пронзила насквозь его голову.

— Отличный выстрел, Мартина! — Лескер весело улыбался и даже захлопал в ладоши. — Теперь положи пистолет и возьми другой. Например, «Беретту».

Солдаты ввели ещё одного мужчину, хрупкого, худощавого. У него явно были проблемы со зрением — так слепо он щурился вокруг, пытаясь оглядеться. Когда он оказался за огневым рубежом, Лескер сказал:

— Следующее задание. Тот человек — заключенный. Но смертного приговора он не получал — сидит за мелкое жульничество. Ты должна его убить, но… с третьего выстрела. Приступай.

Тина передернула плечами. Лескер знает, как по-настоящему усложнить задание. Мало того, что он приказал убить мужчину с третьего выстрела (это подразумевает то, что Тина должна его сначала ранить дважды), так ещё сказал, что заключенный не смертник. По-хорошему, он должен провести в тюрьме полгода-год и выйти на свободу. Но ему не повезло: он оказался в тюрьме, подконтрольной СОВРу, в которой может произойти всё что угодно…

Мужчина поскользнулся на луже крови, которая сочилась из раны убитого ранее, упал и стал шарить руками, пока не нащупал тело покойника. Теперь он понял, что тоже будет убит.

И заорал.

Его крик был таким резким, неприятным, что Тина невольно поморщилась. Прицелившись, она трижды быстро нажала на спуск, и крик прекратился.

— Браво, Мартина! — Лескер, казалось, опять был доволен. — Ты отличный стрелок, и, кроме этого, не мучаешь людей, убивая их самыми гуманными способами. Теперь возьми автомат. Любой. Убей одиночными с третьей попытки. Пауза между выстрелами — десять секунд…

Тина стреляла из всех видов оружия. После автомата в ход пошли пулеметы, которые подключили к специальным стационарным турелям-держателям. Нескольких людей она убила из альтернативного оружия. Активное пространство было залито кровью, завалено трупами и ошметками человеческих тел — мужских и женских. Кое-где лежали оторванные взрывами гранат конечности.

Когда, кажется, все типы и виды стрелкового оружия были использованы, Лескер приказал забраться в мех и приготовиться.

— Очередями. Убить с третьего раза.

Ввели следующего заключенного. Тина уже не замечала их лиц, для неё они все были одинаковыми. Нервная система девочки отключила ненужные блоки, чтобы не произошло перегрузки. Ведь было от чего потерять голову — Тина даже примерно не представляла, скольких людей она убила: четыре, пять, шесть десятков…

Тяжело ступая по окованному в металл бетону, мех развернулся в сторону жертвы, которая от страха на ватных ногах тряслась как лист на ветру. Щелкнули предохранители, тихо прогудели сервоприводы, заряжая громадные по сравнению с автоматом бронебойные пулеметы. Трудно таким оружием убить человека не сразу.

Повисшую тишину, в которой было едва слышно слабое поскуливание, разорвал залп. Мужчину отбросило назад метров на пять; приземлился он уже без руки — только что там, где было плечо, теперь торчала белая кость, а рваные мышцы окаймляли её. Хлынул поток крови, которая быстро смешалась с кровью ранее убитых. Второй залп отстрелил жертве сразу обе ноги, точнее, превратил их в красную кашу. Третий залп прошелся по животу, груди и голове, окончательно обезображивая тело.

После завершения этого этапа Лескер заставил Тину убивать людей холодным оружием: леска, нож, меч, заостренная с обоих концов палка, полицейская дубинка… Маленькая девочка снова стала причиной багряных рек крови.

А закончился день так. Тину завели в небольшую комнатку и велели подождать. Пока она гадала, что случится, в комнату запустили десять взрослых, здоровых мужиков в серых робах заключенных. Они были вооружены кастетами, заточками и короткими нунчаками. Зекам-смертникам сказали, что они получат свободу, если убьют девочку…

Веселым выдался двенадцатый день рождения…

Симмонс сидел с видом обескураженным и печальным. Его лицо осунулось, поэтому он выглядел постаревшим на десяток лет.

— Вот ублюдки! — выдавил он сквозь зубы и повторил. — Вот ублюдки! Звери, а не люди!

— Звери, — согласилась Плотникова. Она стала жалеть, что рассказала подполковнику историю своего становления. — На воспитание одного агента тратятся жизни многих людей, но нам говорили, что оно того стоит. В конце концов, мы убивали тюремных заключенных, преступные элементы ради того, чтобы этих элементов в будущем было меньше. — Кисло сморщившись, девушка добавила. — Хотя, зачем отговариваться… Нас растили профессиональными убийцами, потому что часто именно страх и нежелание убивать подводят солдат.

Симмонс покачал головой:

— Не думаю, что в Галактике столько преступников такого уровня, что нужно готовить таких агентов.

— А нас немного на самом деле. Мало кто проходит курс обучения до конца — большинство умирает ещё в младенчестве, а остальные ломаются в ходе изнурительных для тела и психики тренировок.

— Но ведь это ужасно! Система тренировок, которую придумали твои начальники, идет в разрез со всем, что есть в человеке!

— Подобная система существовала на Земле тысячи лет, и кто знает, действительно ли она идёт в разрез с человеческой сущностью?.. В обществе всегда было полно отрицательного — злость, жадность, равнодушие, садизм… Агенты в каком-то роде даже лучше таких людей — они не злобны, не жадны, не равнодушны и уж тем более не тихие садисты. Они не стремятся к собственной выгоде или тому, чтобы сделать кому-то плохо; они лишь четко следуют приказам, убивая в случаях крайней необходимости.

— Но смерть…

— В конце концов, все мы смертны, Рой! — перебила его девушка. — Отнесись к этому философски. К каждому человеку смерть придёт тогда, когда захочет прийти, а не тогда, когда решит другой человек.

Симмонс умолк. Спорить с Плотниковой он не хотел хотя бы потому, что она ещё не пришла в норму. А про себя подумал, что как раз в человеческой это власти — вызывать смерть, становиться ею. И это страшно, когда любой человек может по собственному желанию стать смертью…

«Колумб» вышел из скольжения недалеко от охранных станций. Подойти ближе капитан не решился, потому что колонизатор рисковал схлопотать в борт ракету — такие случаи за последнее время имели место.

— Вы так ничего и не объяснили, — обратился капитан к разведчице и подполковнику. — Судовой врач сказал, что первый раз видел такие раны и такое быстрое выздоровление…

— Меньше знаете, лучше спите, кэп, — заметила Тина.

— И дольше живете, — добавил Симмонс.

Капитан пожал плечами, решив больше ничего не спрашивать.

— Спасибо, что помогли нам и не сопротивлялись, — поблагодарила Плотникова и вместе с подполковником направилась к шлюзам.

На «Колумбе» был гражданский вариант «Кецара» — этакий космический катер для орбитальных прогулок. Спустя несколько минут он покинул корабль, лихо сманеврировал меж несущих балок, которые держали реакторные отсеки, и устремился к таможенной станции, постоянно находясь под прицелом боевых систем охранных комплексов каоли.

 

ЭПИЗОД 67

Город Красноярск.

Планета Земля.

Макеева благополучно села рейс Гонконг-Красноярск и так же благополучно достигла пункта прибытия. Более ей не пришлось воевать со службами безопасности аэропортов или другими структурами, как это случилось в Канберре.

Майор выбрала Красноярск не случайно. Этот город был центром крупнейшего на Земле Евразийского материка и имел собственный космопорт, построенный триста лет назад на руинах древней стартовой площадки для примитивных одноразовых ракет, какими раньше пользовались люди для выхода в космос.

Добравшись до центрального района мегаполиса, Макеева первым делом отыскала среди многоэтажных башен небоскребов здание, принадлежащее Армии, и определила, на каком уровне находятся помещения местного отделения СОВРа. Здание высотой в сто двадцать этажей нависало над девушкой как исполинское дерево, только вместо ветвей в разные стороны торчали площадки для парковки флаеров, а верхушка представляла собой обширный док по обслуживанию геликоптеров и вакуумно-атмосферных аппаратов малого класса. В поперечнике здание было восьмиугольным, две противоположные грани представляли собой систему скоростных лифтов, уносящихся ввысь и опускающихся к земле по прозрачным шахтам-трубам.

Интуитивно определив этажи, принадлежащие Военной Разведке, Макеева получше закуталась в плащ, любезно предоставленный ей ранее господином Морганом Фейнцом, начальником службы безопасности аэропорта Канберры, и двинулась ко входу в небоскреб.

Сразу же за автоматическими дверями её ждал тамбур, готовый в любую секунду превратиться в герметичную капсулу. В тамбуре был терминал для опознания пришедших и камеры наблюдения.

— Введите личный код, — холодно потребовал компьютер.

Лика мгновение помедлила, а потом подняла ладонь и провела над терминалом.

— Введите личный код, — настойчиво повторил электронный голос, и видеокамеры получше сфокусировались на девушке.

Вот так. Фокус, который успешно провела она в ИБИКСе и в австралийском аэропорту, не прошел с «родными» компьютерами. Лихорадочно соображая, как выкрутиться из возникшего затруднения, девушка решила ввести свой личный код. Конечно, все ее допуски давно заблокированы, но вдруг окажется, что именно в этом здании еще не успели ввести необходимую информацию о беглянке? В любом случае, при попытке податься назад и выйти из тамбура он непременно закроется, и тут же прибудут охранники, которые не успокоятся, пока не выяснят личность майора.

Пальцы пробежались по клавишам, пискнула система опознания. Несколько едва видимых лучей света быстро прошлись по лицу девушки.

— Добро пожаловать, майор Анжелика Макеева! — почти без интонаций приветствовал компьютерный голос.

Тамбур впустил Лику в фойе здания. Несколько охранников оценивающе глядели на гостью, но подходить и спрашивать что-нибудь не собирались. Лика быстро определила местоположение лифтов, а также карту здания. Она уже знала, что отделение СОВРа занимало весь сто первый этаж, но на всякий случай убедилась в этом, рассмотрев карту. Затем спокойной походкой привыкшего ко всему на свете чиновника она вошла в кабину лифта.

Естественно, для того, чтобы лифт остановился на сто первом этаже, необходимо ввести код доступа. Лика попыталась проделать это с помощью своих новых экстраординарных способностей, но подобно тамбуру на входе в здание, ничего не получилось. Вздохнув, она набрала необходимые цифры вручную, уже давно готовая к тому, что на сто первом этаже ее может ждать засада.

Кабина лифта стала плавно набирать скорость, поднимая пассажирку на высоту птичьего полета. Рядом к небу тянулись другие небоскребы, но меж их серых стен блестели на солнце воды реки Енисей, на которой и стоял Красноярск. Был виден противоположный берег, застроенный жилыми кварталами и фабриками. Были видны горы, поросшие березами, елями, соснами и кедром. Лика загляделась на красоту, открывшуюся с высоты, и чуть не прозевала прибытие на сто первый этаж.

Когда створки лифта распахнулись, она вышла в широкий коридор, застеленный зеленым ковровым слоем. Несколько человек торопились по своим делам, даже не взглянув на майора, что было хорошо. Коридор шел по периметру здания и был замкнутым, что Лика отлично знала. Отыскав нужное ответвление, она вскоре нашла то, ради чего проникла в здание.

Хранилище.

Чем можно было завладеть в хранилище, девушка лишь предполагала, но была уверена, что там отыщется более или менее хороший спецкостюм и подходящее оружие. Потратив около минуты на подбор кода, Лика проникла в помещение и заблокировала за собой дверь.

Хранилище было самым обычным арсеналом. Вдоль стен стояли стеллажи с оружием и ящики с боеприпасами, шкафы со специальной экипировкой и служебные терминалы…

— Чем могу быть полезен?

Лика резко развернулась на каблуках и столкнулась нос к носу с мужчиной среднего роста с абсолютно невзрачной внешностью.

— Мне необходим комплект кое-какого снаряжения, — не растерялась девушка.

— Ради этого я здесь и работаю, — улыбнулся мужчина. — Что конкретно вам требуется?

— Спецкостюм «СОВР-Хамелеон» или индивидуальный комплект УЗСК последнего поколения, - отчеканила Макеева.

— «Хамелеонов» в наличии нет, — ответил мужчина, слегка приподняв брови. — Зато есть несколько комплектов УЗСК. Однако вы должны предоставить разрешение на изъятие такого снаряжения.

— Ради бога, — пожала плечами Лика. — Но это еще не все. Мне необходимо оружие.

— Этого добра здесь навалом! — обнадеживающе улыбнулся мужчина. — Что именно интересует?

— Автоматы «Гюрза», пистолеты-пулеметы «Маринер», гранаты с кумулятивным зарядом, пистолеты «Кобра».

— О! — Мужчина сделал губы трубочкой. — Вы точно знаете, что хотите. Вижу, вы совсем не новичок в делах Отдела Военной Разведки.

— Майор.

— Что, простите?

— Мое звание — майор, — повторила Макеева. — Поэтому давайте будем поменьше говорить и побольше заниматься делом.

— Сейчас-сейчас, — засуетился мужчина. — Конечно. В каком количестве вам нужно оружие.

— Два полных боекомплекта.

Мужчина прошел за свой стол, что-то быстро набрал на клавиатуре, затем пробежался вдоль сейфов с оружием и принес все, что требовала Лика.

— Вот. УЗСК, четыре «Гюрзы», восемь «Маринеров», четыре «Кобры». Гранаты. Запасные обоймы.

— Спасибо. Я бы хотела попросить какую-нибудь сумку, чтобы унести это добро. — Лика улыбнулась.

Мужчина юркнул за один из стеллажей и через минуту протянул девушке черную спортивную сумку.

— Вы должны пройти необходимую процедуру аутентификации и подтверждения факта изъятия оружия. Попрошу проследовать за мной.

Но Макеева не слушала его. Она скинула плащ, расстегнула и сняла бронежилет, затем стянула штаны. Мужчина, повернувшись к ней, едва не потерял челюсть от изумления, и мигом налился краской.

— Позвольте!..

Лика быстро переоделась в универсальный спецкостюм. Плотная, тонкая, блестящая броня черного цвета подчеркивала все линии идеальной фигуры девушки, пока она, подгоняя костюм под параметры своего тела, вела бой с тенью. Почувствовалось несколько уколов: в шею, во внутреннюю поверхность бедер и в поясницу. Это подключился интерфейс спецкостюма.

Наконец чудо нанотехнологий сообщило хозяину, что полностью готово к эксплуатации. Лика занялась размещением оружия. Мощные плазменные автоматы «Гюрза» она закрепила на спинных клеммах. Четыре пулемета «Маринер» удобно легли в петли на поясе. К бедрам пристегнулись «Кобры». Также нашли свое место и гранаты, армейский нож, запасные обоймы и контейнер с аварийным энергоисточником для УЗСК. Все остальное девушка покидала в сумку, надела поверх костюма плащ и приготовилась уходить…

…Но вход в хранилище внезапно окутало облаком черного дыма. Девушка догадалась, что кто-то подорвал дверь со стороны коридора.

Кто мог это сделать, она тоже догадалась.

— Майор Макеева! — прогремел из коридора вдесятеро усиленный «Кирасиром» голос охранника. — Сопротивление бесполезно! Предлагаю сдаться добровольно!

Бронешлем УЗСК наглухо захлопнулся. Лика моментально получила информацию о противнике: двенадцать тяжело вооруженных солдат и четыре киборга ждали в коридоре. Попытка пробиться сквозь такой отряд может оказаться очень глупой идеей. Более того, девушка чувствовала, что этаж полностью заблокирован: ни лифты, ни лестницы не помогут покинуть его.

— Считаю до пяти! — рявкнул охранник.

Лика быстро обернулась и схватила со стеллажа портативную ракетную установку. Через полторы секунды в сторону бронированного окна устремились четыре ракеты. Ухнули взрывы, и хранилище утонуло в граде осколков и дыма.

Где-то под столом громко ойкнул мужчина, заведующий хранилищем, но девушка не обратила на него внимание. Она разбежалась, с силой оттолкнулась от подоконника и прыгнула прочь из окна, широко расправив руки, точно готовая взлететь ввысь. Но люди не птицы, без дополнительных приспособлений они летать не могут, и даже агенты СОВРа не исключение — Лика стала стремительно падать с высоты сто первого этажа на асфальтобетон улицы. В ужасе шарахнулись в сторону несколько флаеров, мимо которых девушка пронеслась. Панически вскрикнула какая-то птица. Вспомнив с сожалением, что позабыла в хранилище сумку со вторым комплектом оружия, девушка вытянулась в стрелу и максимально ускорилась в падении. На высоте пятнадцатого этажа она изогнулась кошкой, оттолкнулась от воздуха и стала падать уже ногами вниз.

УЗСК вывел предупреждающую надпись, гласящую, что в самом ближайшем времени ожидается болезненный контакт с поверхностью. Сгруппировавшись, Лика приготовилась к этому контакту. Конечно, если бы она падала без специального защитного костюма, напичканного наноэлектроникой, то непременно расшиблась бы в лепешку об асфальт. Однако подобные прыжки в нелегкой работе секретного агента уже приходилось совершать, и девушка лишь ждала.

УЗСК выстрелил вниз капсулой с амортизационной подушкой. Достигнув поверхности, капсула взорвалась и превратилась в плотный упругий диск, заполненный газом. Макеева упала прямо в центр диска и подпрыгнула вверх метров на восемь. С такой высоты она успешно приземлилась на ноги, кинула последний взгляд на дымящееся вверху окно и побежала прочь по улице.

Должно быть, охрана здания знала о проникновении Макеевой с самого начала, потому что, едва ноги девушки коснулись нагретого за день асфальта, из входа в здание высыпало с десяток бойцов в тяжелых бронескафандрах, а из подземного гаража со свистом вылетели три боевых флаера «Полумесяц» в военном исполнении.

Лика бесшумной тенью пересекла улицу и спряталась за углом соседнего небоскреба. В ее ладони лег ствол «Гюрзы».

— Майор Макеева! Сопротивление бесполезно! Сложите оружие и выходите с поднятыми руками! — прокашлял кто-то над головой девушки. Подняв глаза, она увидела над собой полицейский геликоптер.

— Не дождетесь! — весело хмыкнула она.

Сняв автомат с предохранителя, девушка прыгнула из-за угла навстречу бегущим бойцам. Заряды плазмы вмиг покрыли расстояние между ними.

— Уничтожить цель! — услышала Лика в шлемофоне. Это УЗСК настроился на радиочастоту врага для облегчения боя.

Лика перекатилась в сторону, продолжая посылать в наступающих солдат очереди плазмы. Притаившись на миг под припаркованным флаером, она потратила несколько миллисекунд на то, чтобы как следует оценить поле боя. Чуть в стороне она увидела целый парк летающих машин, на одной из которых можно попытаться уйти от преследователей. Однако дорогу к парку преграждал «Полумесяц».

— Огонь! — прохрипел кто-то в шлемофоне.

Девушка выстрелила собой из-под флаера, и тут же за спиной грохнул мощный взрыв. Точно цирковой акробат, Лика была вынуждена пробежать пару десятков метров на руках, высоко задрав ноги — взрывная волна толкала её вперед. Сделав сальто, Лика умудрилась запрыгнуть на крышу военного флаера.

— Не стрелять! — прокричал пилот, опасаясь за свою жизнь.

Но этот приказ не был предназначен девушке. Она направила ствол автомата на тонированное стекло машины прямо в то место, где должен находиться пилот. Длинная очередь настигла пытавшегося защититься руками мужчину, и флаер, потеряв управление, стал автоматически снижаться.

Лика решила изменить первоначальный план. Она больше не стремилась попасть на парковочную площадку, а увеличила дыру в стекле, проплавленную автоматом, и пролезла внутрь. Оттолкнув мертвого пилота, она заняла его место и быстро взяла управление машиной на себя. Флаер резко взмыл вверх, уходя от пулеметных очередей противника, и стал набирать высоту и скорость.

— Цель завладела одним из флаеров! — сообщил кто-то в эфир.

— Сбить машину! — приказал другой.

— Начинаем преследование! — крикнул третий.

На радаре «Полумесяца» мигали три красные точки, обозначающие бросившихся в погоню. Лика набрала максимальную высоту и петляла меж небоскребов, не давая преследователям возможности прицелиться и выстрелить. Военные флаеры держались на постоянном расстоянии и в точности повторяли маневры девушки, а геликоптер поднялся выше и стал заходить на траекторию перехвата.

Бортовые системы огня флаеров позволяют стрелять не только по целям, находящимся впереди, но также и по расположенным за кормой. Лика отдала компьютеру приказ вести автономный огонь по противнику, а сама полностью отдалась управлению. Залп пулеметов заставил преследовавшие «Полумесяцы» сбросить скорость и отстать на приличное расстояние. Несколько ракет устремились к геликоптеру, но тот смог увернуться от их части, а другую часть — сбить.

— Мы движемся к космодрому! Немедленно заблокировать воздушное пространство в районе космодрома!

Лика знала, что такой приказ обязательно последует. Выжимая предельную скорость из летающей машины, она снизилась и стала петлять уже не только между зданий, но и в транспортном потоке, несущемся над городскими улицами. Автопилот сообщил, что число преследователей увеличилось: к перехвату помимо военных флаеров подключились полицейские силы. Несколько стандартных полицейских флаеров, ревя сиренами, помогали военным.

После нескольких неудачных попыток сбить неприятеля Лика заглушила оружие. Космодром Красноярска уже показался на горизонте, когда девушка опустилась почти к самой поверхности. О том, чтобы попытаться попасть к стартовым площадкам на «Полумесяце», не могло идти и речи — охранные системы космопорта способны отбить налет эскадрильи бомбардировщиков, куда уж там один единственный флаер. Направив машину в тупик между домами, Лика катапультировалась, мягко приземлилась в темной подворотне и нырнула в канализационный люк еще до того, как «Полумесяц» на полном ходу врезался в железобетонную конструкцию и взорвался.

 

ЭПИЗОД 68

Гигаполис Алас.

Планета Таллогон.

Пограничные службы Таллогона пропустили людей довольно быстро. На рейсовом челноке, уходящем со станции каждые полчаса, Плотникова и Симмонс спустились к поверхности. Под черным, обожженным днищем неповоротливого аппарата проплывал гигантский город из белых, серых и бурых зданий; главной архитектурной формой здесь были полусферы и конусы со сглаженными верхушками. Из всех рас Галактики только каоли строят такие большие города, часто охватывающие половину планеты. Гигаполис Алас был не исключением, он раскинулся безбрежным океаном сооружений по всему материку, единственному на жарком и влажном Таллогоне.

Челнок коснулся каменных плит одного из космодромов. Пассажиры, клацая зубами, шипя и извивая длинные хвосты, поочередно стали выходить к подъехавшему подобию аэробуса; стражи порядка с широкими поясами с кобурами импульсников строго следили, чтобы какой-нибудь перевозбудившийся ящер не цапнул людей.

Симмонс, зайдя внутрь аэробуса, увидел странные кресла с неимоверно широкими сидениями, короткими и низкими спинками. Ящеры располагались на них вместе с ногами, убрав в сторону чешуйчатые хвосты. Когда подполковник решил присесть на краешек кресла — самого первого в левом ряду, — чтобы не протискиваться сквозь недружелюбно настроенную шипящую массу, сзади раздался клокочущий, хриплый, с трудом понимающийся голос охранника:

— Хомо — в конец транспорта!

Вот так. Люди не любят каоли. На всех своих планетах они стараются — осознанно или нет — ущемить права ящеров, данные им Галактическим Сводом Законов. «Вход для ящеров запрещен!», «Ящеры — в конец очереди!», «Оказываем услуги только гуманоидам»… Сами ящеры не отстают и в каждый удобный и не очень момент выставляют ненависть к людям напоказ.

В этом каоли очень сильно отличаются от людей — они не умеют скрывать своих чувств и почти не умеют врать. На человеческом космодроме охранник не стал бы говорить: «Ящеры — в конец аэробуса!». Он просто указал бы им на табличку, где это написано, снимая тем самым с себя всякую ответственность за расистское указание — мол, писал не я, вините не меня.

Кто теперь знает истинные причины Галактической войны пятидесятилетней давности?.. Может, дело не в кризисах, описанных политиканами и военными руководителями всех мастей, а в обычном хамстве, невежестве и гордыне, которые люди принесли с собой точно заразу?.. Простому человеку неприятно, когда ему в лицо хамит точно такой же человек. Что же говорить про расу ящероподобных, которая не первую тысячу лет обживает пространства галактики — ни один каоли не стерпит оскорбления от человека.

Потому каоли в таких больших количествах гибнут от пуль полицейских на планетах, подчиняющихся Земле.

Подполковник молча направился на корму, не отводя взгляда от колышущихся волос Тины, идущей впереди. Внезапно острая боль в кисти заставила его дернуться; опустив глаза, подполковник увидел, как один из ящеров вцепился ему в руку и теперь крепко держал её плоскими зубами. В черных глазах с желтыми зрачками проскользнула тень усмешки.

Симмонс не стал терпеть боль. Свободной рукой он что есть мo*чи двинул укусившему его ящеру по плоской голове, и не получив ожидаемого результата, повторил удар, но на этот раз — в ушную перепонку. Челюсти каоли разжались, но сам ящер, вместо того чтобы спокойно потерпеть поражение, вскочил со своего сидения, высоко поднял мясистый хвост и зашипел на подполковника. Его тело приготовилось к прыжку.

Охранник пронзительно крикнул что-то. Крик походил на приглушенный звук древнего локомотива. Каоли повернул в его сторону морду, заметил в руке охранника импульсник и охладил свой пыл.

— Они пока ещё всего лишь туристы, — завершил неприятный эпизод охранник. И Симмонс, и Плотникова поняли, что он сказал последнюю фразу на человеческом языке специально для них. Вот только что значит «пока ещё»?..

Оказавшись в здании космопорта, люди почувствовали себя увереннее. Вокруг ходили не только карикатурные помеси обезьян с велоцирапторами, но и представители других рас, в том числе и дружественных Земле. Но, едва выйдя к остановке общественного транспорта, уверенность вновь ушла куда-то далеко, не оставив и следа.

Вся площадка перед остановкой монорельсового поезда была битком забита каоли. Притом каждый каоли презрительно смотрел на людей, скалил зубы и нервно водил хвостом из стороны в сторону.

— У меня возникает подозрение, что ящеры хотят нам навалять, — тихо заметил Симмонс, инстинктивно щупая бедро.

— У меня тоже, — шепотом ответила Тина, делая шаг назад.

Ящеры теснили людей к монорельсу и не переставали угрожающе шипеть.

— Против такой толпы человеконенавистников мы вряд ли устоим, — сказал подполковник. — Нам срочно нужен какой-то план.

— За мной! — Тина махнула рукой Симмонсу и спрыгнула внутрь монорельсового трека.

— Ты в своем уме? — испугался Симмонс. — Сейчас к станции подойдёт состав, и мне бы очень не хотелось быть размазанным тонким слоем по этому бетону!

— Прыгай сюда! — рявкнула Плотникова так, что подполковник тут же оказался подле нее. — Если нам повезет, мы успеем добежать до того люка.

Симмонс проследил за взглядом девушки и заметил вдалеке темный прямоугольник решетки. Он хотел было предупредить девушку, что добежать туда им вряд ли удастся — навстречу двигался серебристый состав монорельсового поезда, — но почувствовал на затылке горячее дыхание каоли и припустил вслед за Плотниковой. Ящеры ничуть не боялись приближающегося поезда и неорганизованной толпой лезли в трек, шипя и подбадривая друг друга невнятными клокотаниями. Мускулистые ноги велоцирапторов отбивали глухую дробь по бетону, заглушая даже низкий гул поезда.

На бегу подполковник всматривался в приближающийся состав и с ужасом понял, что если добежать до люка не удастся, то поезд и в самом деле размажет всех, кто в данную минуту был в треке, тонким слоем, потому что зазор между корпусом поезда и треком едва ли превышал один сантиметр. Но впереди Тина уже добралась до решетки, упала на четвереньки и с нечеловеческим усилием рванула её на себя. Решетка поддалась и отлетела в сторону, звякнув о монорельс. Не медля, девушка прыгнула в темный прямоугольник. Мгновение спустя за ней последовал подполковник. А еще мгновение спустя поезд с громким воем пронесся над их головами, сминая на своем пути ящеров.

Когда глаза привыкли к полутьме подземелья, Симмонс тихо спросил:

— Где это мы?

— Вероятнее всего, в канализационной системе.

— Надо было догадаться, — буркнул подполковник. — Вонь стоит невыносимая.

Тина что-то быстро прикинула и махнула вглубь уходящей в обе стороны широкой трубы:

— Попробуем пойти в том направлении. Если я не ошибаюсь, канализационная система проходит под всем Аласом. Двигаясь под землей, мы будем незаметны для ящеров…

— Рад это слышать, — перебил Симмонс.

— …Однако не знаю даже, где безопаснее: наверху или в канализации, — закончила девушка.

— Что ты хочешь этим сказать? — Симмонс уже привык к тому, что чувство паники стало для него постоянным, и это ему не нравилось.

— Как ты думаешь, почему в канализационных системах каоли используются трубы таких больших диаметров? Ведь здесь без труда пройдет боевой мех класса «Апокалипсис».

— Может быть, изначально здесь предполагалось провести метрополитен или что-то в этом духе?

— Нет, каоли не строят метрополитенов.

— Тогда я бы предположил, что трубы таких диаметров они прокладывают лишь потому, что много гадят. — Подполковник не испытывал восторга от очередной игры в загадки.

— Отчасти это верно, — улыбнулась Плотникова. — Но лишь отчасти.

Где-то далеко впереди раздался странный звук, сравнимый разве что со спуском воды в унитазе. Несколько секунд девушка напряженно вслушивалась в полумрак туннеля, а потом сообщила:

— У каоли нет такой специальности как чистильщик канализации. Не смотря ни на что, они считают себя очень чистоплотными существами и чрезвычайно брезгливо относятся ко всему, связанному с испражнениями.

— Роль чистильщиков они возложили на роботов? — предположил Симмонс.

— На животных, ведущих подземный образ жизни и за века эволюции привыкших питаться продуктами жизнедеятельности ящеров.

— Фу! — сплюнул подполковник. — Похоже, твоей осведомленности нет границ.

Тина указала Симмонсу на что-то, лежащее в луже влаги. Подполковник нагнулся пониже и увидел непривычное на вид существо с большими черными глазами и мощными передними конечностями. Существо было размером с земную кошку и явно мертво.

— Это и есть твои г…еды? — Симмонс несильно пнул тушку животного. — Лучше уж пару часов побывать в обществе местных крыс, чем быть вздернутым на рее кровожадными ящерами.

— Хм, но ведь это животное — всего лишь личинка истинных обитателей этих канализаций, — ответила девушка. — Взрослые особи гораздо крупнее. Гораздо.

Симмонс хотел что-то спросить, но не успел. Точно в подтверждение слов девушки впереди из темноты послышались тяжелые шаги, а потом под призрачный бледно-розовый свет немногих уцелевших лампочек выползло грузное существо, угловые размеры которого нельзя было определить с первого раза. Подполковник решил лишь, что существо похоже на гибрид слона и гориллы. Притом размером оно превышает даже первого.

— Надо уходить, — по слогам прошептала Тина.

Симмонс не стал с ней спорить, лишь пожал плечами и припустил вслед за девушкой. Существо позади рыкнуло и устремилось следом, однако оно было слишком медлительным и неповоротливым, чтобы всерьез надеяться, что догонит людей.

Офицеры блуждали в подземных коммуникациях Аласа часов шесть, прежде чем Плотниковой удалось найти то, что они искала.

— Поднимемся здесь. На поверхности уже, видимо, стемнело, и мы сможем добраться до дома Аллоя без лишнего шума.

— А кто такой этот Аллой?

— Старый знакомый.

— Я и не думал, что человек способен выжить в таком агрессивном окружении.

— А я не говорила, что Аллой — человек.

Они выбрались из канализации во дворе какого-то сооружения. Небо и в самом деле потемнело, и теперь вместо горячего Каниса — звезды Таллогона — на гигаполис смотрели звезды, таинственно колышущиеся в восходящих струях теплого воздуха. Вокруг не было ни одного ящера, и это не могло не радовать.

Частыми перебежками, укрываясь за немногочисленными постройками технического значения, люди стали двигаться по городу в направлении, известном только Плотниковой. Через полчаса они достигли приземистого и куполообразного, как и все прочие, здания.

— Аллой живет здесь, — кивнула Тина. — По крайней мере, жил здесь раньше. Если нам так крупно везло всё это время, то повезет и в этот раз — он окажется дома.

— Хотелось бы, — поежился Симмонс, бросая опасливые взгляды через плечо. — Не горю желанием повстречаться с местными блюстителями закона или, того хуже, бандой подростков. Кстати, ящеры не очень любят прогулки по ночному городу, верно?

— Они рано ложатся спать, — пожала плечами девушка. — К тому же, религия каоли запрещает им поздние беспричинные прогулки.

— Это еще почему?

— Почитай на досуге. Тихо!

Плотникова прильнула к какому-то устройству на стене строения, и что-то тихо сказала. Секунду спустя в совершенно гладкой стене образовался проход.

— За мной.

Люди прошли внутрь и оказались в тамбуре, ярко освещенном зеленым светом. Дверь позади бесшумно слилась со стеной.

— Видеть рад тебя, человек Мартина!

Подполковник вздрогнул от звука постороннего голоса. Быстро повернувшись, он увидел, что в тамбуре помимо людей находится самец каоли, весьма крупный и со странным серым цветом кожи. Набедренной повязки-пояса на ящере не было, что немного смутило Симмонса, потому что он никогда раньше не видел каоли без этого стандартного и зачастую единственного предмета их гардероба. Вместо повязки ящер был облачен в нечто, похожее на халат неопределенного цвета.

— Видеть рад тебя, Мартина! — повторил каоли. — Друга своего представь мне, познакомь нас.

— Это Рой. — Тина указала на подполковника. — Я и он скрываемся от солдат людей. Мы вынуждены были обратиться к тебе за помощью. Приношу свои извинения, если отвлекли тебя от важных дел, Аллой.

— Ты меня видеть рада, Мартина? — прищурился Аллой.

— Конечно! — совершенно искренне воскликнула девушка.

— С этого надо было начинать повествование свое и рассказ, — укоризненно покачал головой каоли. — Вы всегда забываете элементарные правила тона хорошего, люди!

Ящер сделал жест рукой и пригласил следовать за ним. Симмонс подумал, что в каком-то старом фильме уже встречал подобную манеру общения.

— Причина вражды древней людей и ящеров в том, что одни не блюдут этикет, а другие идут на поводу инстинктов своих. Чует мой нос, вы путем нелегким пришли ко мне.

— Что верно, то верно, — проворчал Симмонс, гадая, пошутил каоли или нет.

Хозяин привел людей в просторную комнату с низким потолком. Интерьер комнаты был весьма уютным. В нём преобладали зеленые тона и сглаженные углы.

— Сейчас приготовлю что-нибудь для гостей своих, — сказал Аллой. — Располагайтесь.

Когда ящер вышел в соседнюю комнату, подполковник тихо спросил:

— Отчего этот каоли такой странный?

— Он просто старый. Ему за двести уже.

— Ого! Я думал, они не живут дольше ста лет.

— Так оно и есть. Аллой — уникум. Может быть, именно поэтому я и смогла сойтись с ним.

— А вы давно знаете друг друга?

— Около трех лет. Когда-то Аллой спас мне жизнь.

Из соседней комнаты принесся запах пищи, вкусный запах. У Симмонса заурчало в животе, и он вспомнил, что давно не ел.

— Странно он разговаривает.

— И на том спасибо. Каоли на самом деле считают, что делают неимоверную услугу, когда говорят на языке чужеземцев.

— Пусть считают — это их дело. Я не могу понять только, как этот древний старикан сможет нам помочь?

— Аллой является системным администратором в крупнейшем на Таллогоне центре дальней связи, хранения и обработки информации. Проще говоря, через него можно получить доступ в галактическую сеть и найти хоть что-то полезное.

— А он сможет организовать наше отбытие с Таллогона?

— Вероятно, — кивнула Тина.

Вернулся Аллой, катя перед собой тележку-антиграв. На тележке стояли два блюда с аппетитно пахнущей едой.

— Угощайтесь, люди.

Симмонс с подозрением посмотрел на свою тарелку, но заметил ободряющий взгляд девушки и принялся есть.

— А ты не присоединишься к нам, друг? — спросила Тина у ящера.

— Я уже завершил вечернюю трапезу и готовился отойти ко сну.

— О. Извини еще раз за позднее вторжение.

Аллой кивнул, принимая извинение.

— Не буду спрашивать, что натворила ты, Мартина, потому что знаю, на кого работаешь ты. Просто скажи мне, как я могу помочь тебе и другу твоему Рою.

— Мне необходим доступ к орбитальному инф-передатчику. Надо раскопать кое-какую информацию.

— Что ж, это можешь сделать прямо из жилища моего, — обрадовал Аллой. — Что-то секретное искать будешь?

— Как обычно, — пожала плечами девушка.

Ящер состроил понимающее выражение на своей морде и переключился на подполковника:

— Ты, человек Рой, тоже служишь в разведке?

— Я… э-э-э… — Симмонс глянул на Плотникову и увидел легкий кивок — Нет, но в последний раз имел несчастье связаться с этим подразделением.

— Чует нос мой, прошли вы много испытаний тяжелых. И еще подозреваю, бежите вы от своих разведчиков. Натворили что-то вы скверное для людей.

— Скорее наоборот, Аллой. Мы участвовали в спасении всей Галактики, и теперь некоторые из людей — те, что пофанатичнее — горят желанием как следует отблагодарить нас за это. — Симмонс ответил, покосившись на девушку.

— Интересно же знать, отчего у тебя столь определенные подозрения? — спросила Плотникова.

— Я всегда интересуюсь гостями своими, пришедшими в дом мой. А в особенности я интересуюсь друзьями.

Подполковник понял, что каоли каким-то чудом успел узнать, что люди в бегах.

— К тому же, — невозмутимо продолжал ящер, — на дальней орбите Таллогона нашего стоят три боевых корабля Человечества. И они требуют выдать им двух беглецов.

— Надо понимать, что под описание этих беглецов как нельзя лучше подходим именно мы, — вздохнула Тина.

Ящер кивнул в ответ.

— Капитан «Колумба» не мог не сообщить о местонахождении корабля, — в свою очередь вздохнула девушка.

— Я могу обеспечить вам свободный старт и даже зеленый коридор через планетарную защиту, — сказал Аллой, — но от крейсеров ваших спасти не смогу.

— Мы будем рады любой помощи, — ответила Тина. — Разреши мне воспользоваться твоим терминалом.

Каоли тихо присвистнул, и из стены выползло нечто черепахообразное. Симмонс сообразил, что так выглядит терминал. Плотникова надела на запястья мнемодатчики и включила визор. Прошло никак не меньше часа, пока девушка копалась в информационных потоках, после чего устало откинулась на спинку дивана.

— Что-то не могу ни черта понять… Впечатление такое, будто армия Ка готова выступить в поход.

— Вообще-то, армия должна быть всегда готова к походу, — возразил Симмонс.

— Дело не в этом. Флоты Ка приведены в полную боевую готовность и ждут приказа к старту. Но куда?

Аллой видимо смутился и попытался отвести взгляд, но девушка его остановила:

— Скажи, друг, против кого собираются выступать твои соплеменники?

— Я страшно смущен тем фактом, что не знаете вы о грозящей войне.

— Войне? — Симмонс не на шутку удивился.

— Каоли готовятся начать войну против людей.

Слова ящера повисли в тишине комнаты. Люди осторожно переглянулись, не зная, как отреагировать на такое заявление.

— Ты уверен в своих словах, Аллой?

— О да, Мартина. Флоты Ка ждут приказа отправляться к мирам Человечества.

— Но ведь это же абсурд! — взорвался подполковник. — Каоли не могут не понимать, что против людей у них нет ни единого шанса!

— Они понимают это, человек Рой. Поэтому каоли никогда не станут затевать войну против людей в одиночку.

— Но у кого еще хватит ума воевать с нами?

— Младшие расы. Зитхи, арха, инсекты, лоретанцы…

— Снова война между гуманоидами и негуманоидами?

— Да.

— Но на нашей стороне Сейтхент! С таким союзником Человечество имеет полные шансы на победу! — Симмонс не верил своим ушам. Он и в самых страшных снах не видел новой войны в Галактике.

— Если все негуманоиды обернутся против нас, то даже в союзе с Сейтхентом, Лиалаей и Уйшаром нам будет трудно, — сказала Тина. — Но когда же должен наступить «час икс»?

— Не знаю этого я, к сожалению, — осунулся Аллой. — Каоли слишком сильно не любят людей, чтобы скрывать свою агрессию. Если бы всем этим руководили каоли, война уже началась бы, думаю я.

— Значит, каоли подстрекает на войну какая-то другая раса, — уверенно сказала Тина. — Вероятнее всего, это Зитх.

— Мы оттеснили их от Меридиана, — согласился Симмонс.

— Да. Они до сих пор не могут простить людям падение своей метрополии. И нам до сих пор не известно местонахождение более тысячи кораблей, пропавших пятьдесят лет назад.

— Зитхи еще в прошлой войне поняли, что вынуждены будут сдаться и пойти на очень невыгодные для себя условия. Поэтому они решили хорошенько подготовиться к мести и запрятали в космосе громадный боевой флот. Они ждали, пока расы негуманоидов отойдут от потрясений Второй Галактической и смогут встать вместе с ними против Человечества.

Плотникова кивнула:

— Такой вариант просчитывался аналитиками Армии Земли. Более того, именно такой вариант был взят за основу. Зитхи спрятали огромную ударную силу где-то в открытом космосе или в одной из ближайших газовых туманностей, хотя официально утверждают, что эти корабли никогда не были построены. Если такой таинственный флот ударит по населенным мирам, то будут чудовищные жертвы. Возможно даже падение Солнечной системы.

— Солнечная система слишком неприступна даже для тысячи крейсеров, — возразил подполковник.

— Однако, если к этой тысяче добавить те удары, которые нанесут флоты каоли, арха и прочих!..

Снова молчание повисло на несколько минут. Потом Симмонс забеспокоился:

— Мы обязаны сообщить об угрозе! Нужно срочно связаться с Землей или хотя бы с Террой!

— Уверена, что там и без нас все в курсе о происходящем. До известных событий на Офелии я вообще не слышала ни о каком военном кризисе, но, видимо, внезапная гибель одного из главных миров людей заставила противника поторопиться с действиями.

— Мне тоже так кажется, — вставил Аллой, о котором уже забыли. — Потеря такого мира существенно ослабила положение людей.

— Как бы там ни было, с проблемами надо разбираться по мере их поступления. И назревающая война — это не единственная наша проблема, Рой.

Подполковник вскинул бровь:

— Есть что-то более существенное?

— Как сказать… Я порылась в базе данных рапортов СОВРа — тех, к которым удалось получить доступ. Во-первых, мои полномочия специального агента никто не отменял, что само по себе уже очень странно. Если Газимов решил избавиться от нас, то должен был сразу же отменить всякие полномочия. И, конечно же, после того, как мы убили несколько солдат на Зеленой, нас вообще должны поместить в категорию «вне закона».

— Зеленой? — переспросил Аллой.

— Есть такая планетка. Рой даже ассоциирует её с библейским Адом — местом пребывания грешников по одной из древних религий Земли.

— Может быть, генерал просто не в курсе о нашем бегстве? — предположил Симмонс.

— Вряд ли. Ренат Газимов — самый осведомленный из всех людей.

— Но тогда в чем же суть?

— А суть в том, дорогой мой Рой, что мы оказались в какой-то интриге. Будем надеяться, что не на главных ролях.

Подполковник понимающе крякнул.

— Дело рискует оказаться очень сложным, — охнула Плотникова. — Зачем, по-твоему, он отправил нас на Зеленую?

— Чтобы никто из нас не предпринимал попыток вытащить Анжелику из изоляции, в которую её, несомненно, упекли.

— Верно. Анжелика нужна Газимову и всей структуре СОВРа и Армии как ценнейший материал для исследований. Её тело подверглось изменению, несравненно более обширному, чем в нашем случае. Газимов не может не извлечь максимум полезных сведений для дальнейших экспериментов и разработок в области военных технологий.

— Какой же он патриотичный человек, — съязвил подполковник.

— Газимов знал, что рано или поздно я решу прекратить все его эксперименты и попытаюсь вытащить Тину. При моем уровне подготовки это оказалось бы вполне выполнимой задачей.

— И чтобы не подставлять это дело под удар, он просто решил избавиться от тебя наиболее подходящим и гуманным в тот момент способом — отправив тебя (и меня в придачу, как ненужного свидетеля) на верную гибель от лап фаготов, — закончил Симмонс.

Аллой слушал людей с неподдельным любопытством, но более не старался вставить свою реплику.

— Однако он не мог не знать, что и наши тела изменились, ведь мы тоже были внутри теней и подверглись модификации. Если прибавить к этому тот факт, что гарнизон форта, на котором мы устроили заварушку, был предупрежден о возможном появлении посторонних людей и получил приказ уничтожить любого человека, проникнувшего на территорию базы…

Симмонс сощурил глаза:

— Генерал догадывался, что кто-то из нас сможет остаться в живых, — твердо сказал он.

— Именно! Газимов с самого начала знал весь ход событий. Он знал, что мы сумеем выжить среди фаготов. Он знал, что мы попытаемся вырваться с планеты. Он знал, что, в конечном итоге, мы это сделаем, захватим контроль над колонизатором «Колумб» и успеем уйти на скольжение раньше чем нас собьют. Он всё это знал заранее!

— Отчего ты решила, что он мог знать про «Колумб»? — спросил Симмонс.

— Все корабли около Зеленой получили приказ незамедлительно сбить любое судно, на борту которого произойдет захват экипажа. Все, кроме «Колумба». Впрочем, ты раньше был капитаном именно этого колонизатора, и наш выбор так или иначе должен был пасть на него.

— Но Газимов не мог знать, куда именно мы прыгнем.

— А зачем ему это? Выйдя из скольжения, «Колумб» дал знать о своем местонахождении, и сюда примчались ближайшие боевые корабли.

Аллой нахмурился, насколько позволили ему это безволосые брови, и спросил:

— Возможно, я не понимаю до конца все это, но зачем вашему генералу натаскивать вас так?

Тина пожала плечами:

— Я тоже не могу найти ответа. В Галактике назревает большая буча, и мы как-то должны быть с ней связаны.

— А что насчет Анжелики? — подался вперед подполковник. — Ты смогла найти что-то о ней?

— К сожалению, нет. Но догадываюсь, что её поместили в какой-нибудь научно-исследовательский центр. Скорее всего, она жива.

— Что, если она, как и мы, сумела вырваться и сейчас ищет тебя?

— Это вполне возможно, — согласилась Тина.

— Тогда надо придумать какой-то план…

— План уже есть.

— А? Мне показалось…

— Тебе не показалось, Рой. План уже есть, и он до смешного прост, — улыбнулась Тина.

— Не возражаешь, если я попрошу поделиться этим планом со мной? — улыбнулся в ответ Симмонс, подражая девушке. Отчего-то он знал, что не одобрит этого плана.

— Не возражаю. Мы покинем Таллогон и поднимемся на борт одного из крейсеров, посланных по наши души.

— З-зачем? — Подполковник вынужден был признать, что этот план действительно ошарашил его. От неожиданности он даже заикнулся.

— Потому что Аллой верно заметил: нас натаскивают для какой-то цели. И я хочу выяснить, для какой именно.

 

ЭПИЗОД 69

Космический комплекс «Голиаф».

Глубокий космос.

Зашедший лейтенант протянул мужчине в черном кителе синюю папку.

— Здесь отчеты по последним происшествиям, о которых вы просили доложить.

Мужчина мельком пробежался по строчкам и устало бросил папку на край стола.

— Расскажите основное, — велел он тихим голосом, потирая переносицу двумя пальцами. — Начните, пожалуй, с майора Макеевой.

Лейтенант кивнул:

— Майору Макеевой удалось выбраться из ИБИКСа и покинуть австралийский материк. Для бегства из Австралии она выбрала воздушный путь — села на рейс стратосферного лайнера до Гонконга. В аэропорту города Канберра, откуда она вылетала, произошла стычка с сотрудниками службы охраны. Шесть человек погибли, есть…

— Не надо о мелочах, — попросил мужчина в черном кителе, вяло махнув рукой. — Давай самую суть.

— Из Гонконга майор Макеева направилась в город Красноярск, расположенный недалеко от географического центра материка Евразия. Ее выбор очевиден: Красноярск — ближайший город, имеющий космодром. В самом городе майор Макеева проникла в здание Армии и сумела завладеть универсальным защитным спецкостюмом и оружием. Охрана здания была предупреждена о возможном незаконном проникновении и попыталась задержать майора, но безуспешно. Достигнув космодрома, как мы предполагаем, по канализационной системе, Макеева угнала скаут СОВРа, замаскированный под туристическую яхту, и вышла в открытый космос. На орбите она столкнулась с патрульными кораблями, но успела уйти на скольжение. Конечным пунктом перелета стала Миранда, но при попытке войти в атмосферу яхта попала в катастрофу. Майор Макеева успела катапультироваться и благополучно достигла поверхности океана. В данный момент она находится где-то на островах Большого Архипелага.

— Отчего же яхта потерпела аварию?

— Скорее всего, в момент ухода на скольжение яхту повредил взрыв плазменного заряда-перехватчика. Заряд взорвался совсем близко и мог вывести из строя навигационную систему или двигатель.

Мужчина в кителе удовлетворительно кивнул.

— Очень хорошо. Теперь скажите мне, лейтенант, люди, пытавшиеся задержать майора Макееву, действовали в полную силу?

— Так точно, генерал! Они получили приказ задержать особо опасного военного преступника и сделали все, что смогли.

— Значит, Армия у нас стала совсем недееспособной, — поморщился генерал.

— Но агенты такого уровня…

— В вашем распоряжении был весь гигантский механизм планетарной обороны. И вы не смогли задержать всего лишь одного человека.

— Простите, генерал, но я позволю себе возразить. Майор Макеева — агент экстра-класса. К тому же нам до сих пор неизвестны ее возможности. В данной ситуации следовало установить надлежащую охрану Института…

— Не учите меня, лейтенант! — Генерал даже не потрудился повысить голос, но лейтенант тут же умолк и потупил взгляд. — Если б я действительно хотел оставить ее на Земле, я бы сделал это. Теперь докладывайте о Плотниковой.

— Как и предполагалось, майор Плотникова и подполковник Симмонс сумели покинуть Зеленую. Они воспользовались нападением на форт и угнали десантный бот. Далее, захватив колонизатор «Колумб-4», офицеры совершили прыжок к Таллогону. Пробыв на планете чуть более суток, они добровольно сдались, и в настоящее время на крейсере «Нестор» летят сюда.

Генерал улыбнулся.

— Значит, Плотникова обо всем догадалась.

— У меня нет таких сведений, — попытался сказать лейтенант.

— Зато я так думаю. Мартина не из тех людей, которые сначала ломятся напролом, а потом идут сдаваться.

— Вы думаете, они догадались об эксперименте?

— О нашем эксперименте они, может быть, и не догадались, но узнали, что не все так просто, как мое личное желание их поскорее умертвить.

— Может быть, стоит перехватить майора Макееву и также доставить на «Голиаф»?

— Она сама выйдет на нас. Будем надеяться, что как можно скорее. Не переставайте следить за ней и в случае крайней — особо повторяю: крайней! — необходимости обеспечьте необходимой поддержкой.

— Есть! — Лейтенант козырнул и развернулся на каблуках. Чеканя шаг, он покинул кабинет.

А генерал еще долго сидел совершенно неподвижно, смотря на закрытую папку с письменными отчетами. Генерал прокручивал в уме эпизоды приключений своих агентов и сопряженных с ними личностей, анализировал и планировал. Если особое сверхсекретное подразделение Разведки, именующееся Аналитическим Сектором, все просчитало верно, то…

Если Аналитический Сектор ошибся, Человечеству очень скоро настанет конец…

 

ЭПИЗОД 70

Город Красноярск.

Планета Земля.

Лика знала, что пока ее перемещения под поверхностью остаются незамеченными. Но вряд ли стоило надеяться, что полицейские не догадаются проверить канализационную систему. И с минуты на минуту под городом может оказаться целый батальон хорошо вооруженных бойцов под прикрытием кибернетических систем.

Поэтому следовало поспешить.

Лика отыскала толстый кабель коммуникационных проводов. Наверное, эти провода использовались для нужд самой канализации, но девушке было наплевать на это. Подсоединив интерфейс УЗСК к проводам, она вывела на визор карту канализационной системы и определила свое местоположение. Далее она наметила кратчайший путь к космодрому и двинулась вперед.

Через несколько минут девушка оказалась где-то под летным полем, под стартовыми площадками для челноков и космических кораблей малого класса. Вряд ли космические ворота города Красноярска принимают суда среднего класса (здоровенные межпланетные звездолеты здесь точно не садятся!), да это и не имело принципиального значения. Необходимо лишь угнать любой корабль, способный самостоятельно уходить на торсионное скольжение, будь то патрульный катер или туристическая яхта.

Лика нашла лестницу, поднялась по ней до конца и уткнулась в толстый бронированный люк, поднять который не получилось. Рядом с люком не существовало какой-то системы открывания.

Определенно, я точно под космодромом, подумала девушка.

Кумулятивные заряды легли по периметру люка так, чтобы при взрыве выбросить его наружу. Нет особых причин скрывать свое появление на территории космодрома, потому что и охрана, и вся полиция города наверняка предупреждена о таком вторжении. Значит, можно смело взрывать препятствие, которое невозможно обойти. Главное — быстро отыскать готовый к старту корабль и незамедлительно покинуть планету.

Девушка была совсем не уверена в успехе той авантюры, которую затеяла. Даже пилотируя военный штурмовик, не так-то просто удрать с территории, охраняющейся как секретный объект. Хотя в этом мире нет ничего невозможного, и стоит положиться на удачу. Слава небесам, удача пока не покидала Макееву.

Сработали взрыватели внутри зарядов, и туннели канализации задрожали от мощного удара. Тяжелый стальной люк торпедой устремился вверх и рухнул на обтекатель пассажирского челнока. В воздухе кружило облако пыли, и под его прикрытием Лика побежала по бетону поля в сторону мирно стоящих космических яхт.

Сразу после взрыва над космодромом разнесся протяжный гул сирены. Откуда-то со стороны ангаров к девушке вылетели легкие антигравы с солдатами, держащими наперевес фотонные автоматы. Из города над строениями космодрома зависли полицейские СПФы, и, едва определив эпицентр взрыва, завалились на бок, набирая скорость.

Лика бежала что есть духу. На стартовых площадках корабли расположены далеко друг от друга, чтобы струи горячего газа или мощные антигравитационные поля не вредили соседним машинам при старте или посадке. Девушка наугад выбрала одну из яхт — красивый катамаран, похожий на двух акул, сросшихся боками. Катамаран был окрашен в ярко красный цвет с белыми и желтыми полосами. На переднем обтекателе кричащая надпись раскрывала имя звездолета — «Властелин Стихий». Должно быть, яхта принадлежала какому-нибудь модному продюсеру или одному из тех лоснящихся от хорошей жизни лиц шоуменов, которых показывают все местные и галактические телеканалы.

Макеевой было все равно, кому принадлежала яхта. Она на бегу просканировала внутренности звездолета: внутри не было ни души, реактор приведен в предстартовое состояние, топливные элементы заряжены по максимуму. Кто-то готовился через несколько минут сесть в этот самый звездолет и отправиться в космическое путешествие. Как жаль, но с путешествием придется повременить, усмехнулась девушка. Едва она задалась вопросом, что именно сумело так подробно просканировать состояние корабля — системы УЗСК или ее новые сверхспособности, — как длинная плазменная очередь проплавила впереди неглубокую траншею. Запели рикошетом пули полицейских.

Лика с невероятным импульсом оттолкнулась от поля и прыгнула. В полете она ловко развернулась, нацелила «Гюрзу» на ближайшие машины преследования и выстрелила. Девушка пролетела почти два десятка метров, прежде чем снова побежала. Даже для агентов ее уровня такой прыжок — вещь совершенно невозможная, но времени гордиться собой не оставалось. За спиной раздались три взрыва и звуки падающих на бетон обломков антигравов, когда Лика взбежала по небольшой лестнице к шлюзу яхты. Не было никаких пультов или терминалов, никаких кнопок или рычагов, с помощью которых отпирался шлюз. Вместо того, чтобы попытаться найти таковые, девушка приложила обе руки к бортам яхты и закрыла глаза.

Сначала ничего не происходило, и длилось это целую секунду. Затем за опущенными веками девушки возникло четкое, красочное изображение электронных систем корабля, все узлы, процессоры, компьютерные элементы, блоки управления двигателями, навигационные устройства, платы памяти искусственного интеллекта, кристаллические накопители и тому подобное. Сбилось дыхание от неожиданности зрелища, которое воспринималось не только как визуальная картинка, красочный образ, но и как нечто большее, ощущаемое всеми органами чувств сразу. И в особенности — ощущаемое параномом.

Интуитивно Лика «нащупала» блок управления двигателями и ввела дистанционную команду на запуск. Одновременно какая-то часть ее мозга вводила в навигационный компьютер траекторию экстренной эвакуации на максимально допустимой для яхты скорости. Другая часть отыскала периферийный блок управления прочими системами, и перед девушкой раскрылся вход в шлюз.

Оторвав руки от обтекателя, Лика взяла сразу два автомата, устроилась поудобнее, открыла огонь по почти нагнавшим ее полицейским флаерам. Машины бросились врассыпную, но их пулеметы на вращающихся турелях прошлись по девушке и отбросили ее под катамаран. Выяснив, что ранений почти нет — УЗСК был тем еще доспехом! — Лика продолжила стрелять. Локатор спецкостюма засек приближение тяжелой бронетехники — летающие танки и несколько мехов. Биться против бесконечно нарастающих сил противника было бесполезно, Лика израсходовала весь боезаряд автоматов и скрылась внутри катамарана.

Еще не добежав в рубку, она приказала бортовому компьютеру взлетать, и он после непродолжительной схватки по поводу отсутствия разрешения от диспетчерской подчинился. Девушка плюхнулась в кокон-кресло пилота и почувствовала, как катамаран задрожал от попадания в защитное поле выстрелов полицейских флаеров. Спустя несколько секунд в левый борт врезались танковые снаряды, и «Властелин Стихий» завалился набок, но быстро выправился и продолжил взлет.

— Нас атакуют! — как всегда спокойным голосом сообщил бортовой компьютер. — Разрешите открыть ответный огонь.

Ответный огонь? Девушка на миг даже не смогла понять, что это такое: «ответный огонь». Разве на туристических яхтах когда-то ставили боевые системы? Впрочем, ставили и ставят сейчас — нелегально. Мало кому хочется в разгар отдыха быть захваченным пиратами.

— Разрешаю, — ответила Лика.

Яхта была уже на приличном расстоянии от поверхности, когда из левого и правого корпусов выскочили скрытые до этого лазерные системы. Быстрые как сам свет турели бешено завращались, атакуя сразу СПФы Полиции, — вертикально поднимающиеся для атаки; танки, отставшие внизу, но яростно палящие всем что есть; приближающиеся перехватчики, нацелившие ракеты на катамаран. Нагретый вокруг лазеров воздух трещал и вспыхивал, а защитные поля противников мерцали голубым, гася лазерные лучи. Поле «Властелина Стихий» тоже мерцало, но не голубым, а розовым — это означало, что катамаран был не из числа легких мишеней. Защитные поля есть почти у всех космических кораблей, а также у планетарных машин из числа специальных и привилегированных. В космосе необходимость защиты ясна — шальной астероид может запросто пробить обшивку и корпус, повредить двигатель и прочее. К тому же, защитные поля оберегают корабль от атак пиратов. Планетарные машины оборудуются полями не от астероидов, но от оружия тех, против кого призваны существовать: полицейские — от преступников, военные — от вражеских подразделений, конвой — от налетчиков, правительственная техника — от террористов. Однако на гражданские флаеры, на принадлежащие населению машины установка защитных полей и экранов не предусматривается, хотя и не исключается: за хорошие деньги можно сделать всё что угодно.

С оружием совсем иначе. Понятное дело, на спецмашинах боевые системы установлены изначально и являются неотъемлемой частью, но на гражданские машины ставить боевую технику повсеместно и строжайше запрещено. Будь ты хоть богатеньким владельцем сверхмодной яхты, хоть скромным, но счастливым обладателем недорого флаера, право превращать свою машину в боевую у тебя отсутствует, как и право иметь, хранить, перевозить, продавать, покупать и использовать любое стрелковое оружие, боеприпасы и все, что лежит в этой же области.

Гражданским — мирный труд и счастливая жизнь. А об оружии позаботятся те, кто испокон веков этим занимался: Полиция, Армия, спецслужбы.

Поэтому «Властелин Стихий» был или глубоко незаконным кораблем, или кораблем, принадлежащим Военным. Лика решила, что в свободное время выяснит, что это за корабль, но текущий момент требовал совсем другого. Впрочем, девушка доверилась автопилоту и бортовому компьютеру, став пассивным зрителем своего собственного бегства с планеты.

Лазеры катамарана оказались очень эффективными, но не как непосредственно оружие (защитные поля противников гасили почти всю энергию импульсов), а как средство защиты. Они сбили все ракеты-перехватчики, уничтожали на приличном расстоянии снаряды танков и не подпускали флаеры и самолеты близко. Когда первая фаза взлета завершилась, и корабль набрал необходимую высоту, полицейские и танки отстали — флаеры не способны подниматься достаточно высоко. Зато вокруг роились перехватчики и истребители, наперебой требующие безоговорочной капитуляции.

Лика чхать хотела на их требования. Катамаран разогнался и под небольшим углом устремился в стратосферу и далее — на выход в открытый космос. Раскаленные лазеры отбивали ракеты и продолжали держать противников в отдалении, но защитное поле не переставало светиться.

Небо стало резко темнеть. Из голубого оно сначала превратилось в темно синее, а потом и вовсе в черное. Стали видны звезды и медленно перемещающиеся на их фоне орбитальные комплексы. Когда у ближайших комплексов вспыхнуло несколько маленьких звездочек размером много меньше кончика иголки, Лика шумно выдохнула.

— Экстренный прыжок на скольжение, — четко сказала она.

— Корабль еще не покинул пределы атмосферы планеты! — запротестовал бортовой компьютер. — Уход на скольжение вблизи крупных тел, в том числе и планет…

— Прыжок, я сказала! — повысила девушка голос. — Мне прекрасно известна степень риска.

Было похоже, что компьютер задумался, стоит ли подчиняться. Но ответил подтверждением приказа:

— Начинается обратный отсчет. Прыжок совершится через девятнадцать секунд… восемнадцать… семнадцать…

Лика вручную скорректировала конечный пункт выхода со скольжения. Автоматически таким пунктом была дальня орбита Юпитера — компьютер не собирался совершать перелет к другим планетам, ведь требовалось лишь уйти от преследования. Но девушка в свою очередь не собиралась задерживаться в Солнечной системе больше, чем того требовалось. Буквально наугад выбрав одну из планет, она обратила внимание на радар.

Искорки вспыхнувшие у орбитальных комплексов, значили то, что с орбиты произвели выстрелы плазменными зарядами, закапсулированными электромагнитными силами. Заряды были нацелены на катамаран и автоматически взорвутся при достижении цели. На поверхность планеты они не упадут.

Лика не знала, выдержит ли защитное поле яхты взрыв плазмы. Но догадывалась, что вряд ли…

— Девять… восемь… семь…

Навстречу летели восемь плазменных смерчей.

— Шесть… пять… четыре…

От первого заряда удалось увернуться, но он все равно взорвался слишком близко: яхту тряхнуло так, что Лика прикусила язык.

— Три… два… один…

Еще два заряда разорвались в опасной близости от «Властелина Стихий». Пульт управления вспыхнул тревожными сообщениями, развернулось несколько голограмм с предупреждениями. В рубке на секунду погас свет.

— Прыжок! — почти буднично сказал бортовой компьютер.

Экраны вспыхнули самым ярким белым светом, что есть во Вселенной. Лика ощутила чудовищную тяжесть во всем теле, но почти сразу тяжесть прошла, и наступила невесомость. Затем прошла невесомость, и вместо нее опять наступили страшные перегрузки. Нервная система девушки предпочла перейти в режим «без сознания», но перед этим Лика задалась вопросом, что произошло раньше: лобовой взрыв заряда плазмы или уход на скольжение…

 

ЭПИЗОД 71

Орбита планеты Миранда.

Она снова была в загадочной пирамиде. Не могла она знать, что находится именно в пирамиде, но точно знала это. Вокруг были те же самые странные стены, которые не светились, но в то же время испускали слабый свет. Пирамидальные стены сходились высоко над головой, восьмигранная призма возвышалась над каменным полом. Воздух был сух, на зубах хрустели микроскопические песчинки.

Лика чувствовала невероятную массу камня вокруг. Скорее всего, пирамида была такой же формы, как и зал, в котором стояла девушка, и притом очень и очень большой. Такое огромное сооружение построить могли разве что таинственные гипербореи, о который Лика как-то читала — древняя раса, в незапамятные времена жившая на родной планете людей.

Возникло непривычное ощущение контакта. Как будто какая-то струнка натянулась в голове, соединив центры полушарий и мозжечок. Как будто легкий, незаметный для кожи ветерок прогулялся по клеткам мозга.

— Ли-ка…

Два коротких слога, почти не поддающиеся осознанию услышала девушка. Кто мог сказать их, она не знала, но чувствовала, что этот кто-то — очень странное существо. Не человек. Не гуманоид. Не разум. Что-то другое. Возможно, этот кто-то был похож на обретшую голос пустыню, или на шум водопада, или на летящий сквозь пространство фотон.

— Ли… ка…

Кто-то или что-то произносило имя девушки, словно смакуя его, пробуя, привыкая к нему.

— Ли… ка…

Девушка не знала, как надо реагировать, что надо сделать, чтобы ответить. Она попыталась закрыть глаза и представить себе существо, пытающееся связаться с ней, но не смогла. Лишь какие-то неясные тени плыли перед внутренним взором. Тени, едва ли похожие на живое существо, скорее на туман.

Лика открыла глаза.

И подпрыгнула от неожиданности.

Весь пирамидальный зал был битком набит существами, которых она видела в своих снах, во снах, проведенных после катастрофы «Метрополии».

Существа как две капли воды похожие одно на другое. Существа без лиц, с отвратительными отверстиями на месте, где у человека расположен рот. Существа с V-образным наростом на голове и с красными прорезями глаз. Существа в прочной броне, отполированной до такой степени, что в ней отражалось все как в зеркале.

Блестящие.

Девушка вновь открыла глаза. Блестящие исчезли. Вместо них в сознание ворвалась сирена, и чей-то голос тревожно тараторил:

— Повреждение левого инверсионного лонжерона! Повреждение левого несущего двигателя! Повреждение боковых стабилизаторов полета! Повреждение основного топливного элемента! Повреждение целостности обшивки в задней части корабля! Повреждение!.. Повреждение!!.. Повреждение!!!..

— Что происходит? — выдавила из себя девушка. Голова ужасно раскалывалась и совершенно не хотела соображать.

— Повреждение!.. — начал было компьютер свою песню.

— Что происходит! — уже увереннее сказала девушка, не давая возможности бортовому компьютеру и дальше тараторить о неприятностях.

— Корабль вошел в атмосферу с отключенным защитным полем. Падение на планету непременно завершится повреждением корпуса и разрушением корабля!

— Почему же мы падаем на планету без экрана? — удивилась Лика. Нормальное состояние все еще не пришло, но девушка уже начала контролировать ситуацию. По крайней мере, она попыталась это сделать.

— В момент ухода на торсионное скольжение произошел разрыв плазменного заряда. Заряд был пущен с борта космической станции планетарной защиты Земли.

Лика пробежала глазами по показаниям приборов и ахнула: яхта и в самом деле неуправляемым болидом падала на какую-то планету, притом обшивка отрывалась от корпуса крупными кусками. Уже стали видны первые горячие языки плазмы, лижущие судно.

— Что это за планета?

— Миранда. Звезда Процион IX.

— Этого не может быть! От Земли до Миранды скольжение занимает почти восемь суток!

— Коэффициент скольжения корабля «Властелин Стихий» равен тринадцати целым, трем десятым. Корабль преодолевает расстояние от Земли до Миранды за четыре часа.

— Этого не может быть! — Лика не поверила бортовому компьютеру. — Это совершенно невозможно! Люди не могут строить такие быстрые корабли!

— И тем не менее «Властелин Стихий» достиг Миранды за четыре часа, — парировал компьютер. — Я рекомендую покинуть корабль. В любой момент может произойти взрыв реактора. Температура реактора в настоящее время превышает предельно допустимую в два с половиной раза.

Лика решила, что стоит поверить искусственному разуму корабля. По крайней мере, в том, что реактор может в любую секунду рвануть небольшим термоядерным взрывом. Она произвела необходимые для катапультирования манипуляции, проверила высоту, оценила примерный район приземления (приводнения, если быть точнее — катамаран падал в океан).

В последний момент девушка спросила:

— Кому принадлежит «Властелин Стихий»?

— Специальный Отдел Военной Разведки, Армия Земли.

Кокон-кресло превратилось в герметичную капсулу и ушло в пол. Через мгновение автоматика выстрелила его прочь от разрушающегося корабля. Началось свободное падение до высоты, на которой откроется парашют, но даже при таком падении плазма вокруг кокон-кресла не образовывалась — не хватало скорости и, как следствие, трения атмосферы.

«Властелин Стихий» с ревом несся навстречу неминуемой гибели. Большие куски металла отрывались от его корпуса и подобно горящим бумажным обрывкам летели во все стороны.

Лика почувствовала, как дернулась капсула, когда раскрылись парашюты. Затем раскрылось само кокон-кресло, и основная его часть полетела вниз, к поблескивающим в лучах звезды волнам океана. Лика подняла глаза и увидела, что материал парашюта прозрачен.

Ну, это неудивительно, сказала она сама себе. Если катамаран принадлежит Разведке да еще оборудован супердвигателем, о котором всему галактическому сообществу можно только мечтать, то нормально, когда парашют эвакуационной капсулы не оранжевый, как это должно быть по стандарту, а прозрачный.

Прозрачный парашют труднее заметить.

Девушка попыталась отыскать глазами место крушения катамарана, но ничего не нашла. Наверное, он уже упал в воду и полностью затонул, хотя отсутствие вообще всяких следов настораживало. По крайней мере, пятнышко какого-нибудь масла или кусок пластика должны остаться на зеленых волнах мирандского океана.

Долго думать о нехватке следов крушения Лика не стала. Надо было обдумать дальнейшие действия, и она принялась за дело. Во-первых, Лика заметила в паре километров на север побережье. Учитывая местность, этим побережьем мог оказаться один из островов архипелага, занимающего очень большую площадь. Побережье издалека казалось необитаемым.

Во-вторых, девушка направила парашют в сторону берега, но не собиралась садиться на него. Она просканировала как могла пространство в той стороне и почувствовала, что разумные существа там все же есть. Учитывая последние обстоятельства с угоном и уничтожением явно секретного корабля показываться на глаза кому бы то ни было без предварительной разведки не надо.

В-третьих, пришлось признать один неприятный факт: до берега предстоит добраться вплавь. Пусть Лика и была первоклассной пловчихой, но в облачении УЗСК плавание не принесет наслаждения.

Вздохнув, девушка отстегнула парашют и упала в прохладную, пахнущую солью воду океана. Сразу же местные обитатели весьма устрашающего вида попытались ее съесть, но прочный спецкостюм оказался им не по зубам. Впрочем, рыбы этого не понимали и не переставали роиться вокруг Лики. Полностью игнорируя их, Лика заработала руками и ногами и стала грести в сторону берега.

Эх, как неудобно плавать в УЗСК! Все особые агенты СОВРа имеют в своем распоряжении личные спецкостюмы УЗСК-П, модифицированные УЗСК. Такие спецкостюмы не в пример лучше своих прототипов, обладают гораздо более широким спектром дополнительных функций, более прочны, удобны и легки. Именно последнее обстоятельство позволяет УЗСК-П не мешать хозяину свободно плавать.

Но и та универсальная броня, что сейчас была надета на Макеевой, отличалась высокой эффективностью и широким набором функций, могущих помочь в выполнении разнообразных миссий. В том числе спецкостюм был оснащен системой дальнего обнаружения и прослушивания, и до ушей Лики донеслись звуки человеческой речи.

— Нет, не надо! Пожалуйста, отпустите!

Кто-то на берегу впереди кричал. Голос принадлежал молодой женщине, и, судя по интонации, она подвергалась какому-то насилию. Лика прокрутила в голове все, что знала о Миранде, и догадалась, какой именно вид насилия происходит. Удвоив скорость, она поплыла вперед. Осторожно выглядывая поверх волн, Лика сумела разглядеть мужчину в пиджаке, держащего миниатюрную девушку, и толстяка, сидящего в надувном бассейне. Толстяк влепил девушке пощечину и окунул с головой в воду бассейна.

— Остынь, сука! Будешь брыкаться — получишь ещё раз, — тихо сказал он, но Лика четко слышала каждое слово, и в том помогала система дальнего прослушивания.

Девушка плакала, пыталась что-то сказать. Ее явно хотели изнасиловать, притом в самой грубой, нечеловеческой форме. Лика почувствовала, как ноги коснулись дна. Она проплыла еще несколько метров вперед и дальше уже шла по песчаному дну, постепенно поднимаясь все выше над водой. Пляж был виден как на ладони, освещенный заходящим солнцем. Длинная тень Лики коснулась ног мужчины в черном костюме, и в ладони оказался холодный пистолет «Кобра», полицейский крупнокалиберный пистолет, убивающий наповал с одного выстрела. УЗСК автоматически настроил оружие на бесшумную стрельбу и вывел на экран визора перекрестие прицела.

Лика дважды нажала на спуск, и широкоплечий охранник (наверняка это был охранник) повалился лицом в песок. Кем бы ни были эти люди, они собирались совершить очень плохой поступок. В конце концов, Лика как агент Разведки, как Солдат, как человек, не могла позволить им этого.

Тот, что сидел в надувном бассейне, заметил Лику. Он округлил глаза и мелко задрожал, с нижней губы свисла тоненькая слюна. Девушка, которую он держал, на поверку оказалась совсем юной девочкой, и Лика разозлилась. Она прицелилась в то место, где у толстяка должно быть сердце, и трижды нажала на спуск. Выйдя из воды на песочный пляж, она подошла к девочке.

Та тряслась и пыталась прикрыть маленькими ручками обнаженное тело. В ее глазах застыли боль, отчаяние и страх.

— Не стреляйте! — прокричал кто-то из рощицы, растущей сразу за линией пляжа. Голос был женским.

Тут бордель какой-то? Лика нахмурилась и поспешила на звуки борьбы. Она подобно ветру влетела в рощу, увидела, как двое мужиков в неизменных черных костюмах тащат черноволосую девочку по дорожке, и расстреляла их. Не став дожидаться реакции ребенка, Лика пробежалась до двухэтажного здания, оформленного в стиле ретро, встретила еще двоих охранников, разобралась с ними и проникла внутрь.

Подозрения насчет борделя оказались верными. Уже в вестибюле Макеева поняла, что волей судьбы ей пришлось оказаться в публичном доме, где главным товаром являлись юные девочки, едва оформившиеся девушки. А главными покупателями — солидного вида мужчины, принадлежащие, должно быть, местной элите, и притом не только из преступного мира.

Лика автоматными очередями отправила в ад всех, кто находился в вестибюле. Затем взбежала по лестнице на второй этаж и ногой выносила двери в те комнаты, в которых находились люди. Девушек Макеева не трогала, но нещадно убивала всех прочих. Злость бурлила в ней огнем, заставляя искать все новых и новых охранников и посетителей борделя.

Наконец, когда на втором этаже не осталось никого, кто должен умереть, Лика спустилась вниз, в вестибюль, и увидела открытую дверь в комнату охраны. В проеме стоял тоненький силуэт совершенно нагой девчонки, и Лика узнала в ней ту, что была на пляже. В руках бедняжка держала большой черный пистолет.

Откуда у нее оружие? Лика спросила сама себя и тут же ответила, что, очевидно, она взяла пистолет у одного из убитых охранников.

В комнате охраны тряслись от страха молодой парень и разукрашенная косметикой девица.

— Оксана, я!.. — начал было парень, когда девочка направила на него пистолет.

— Убирайся, — дрожащим голосом, сдерживаясь от крика, сказала девочка. — Убирайтесь оба, сволочи! И не попадайтесь мне никогда! Слышите? Никогда не попадайтесь мне, потому что я вас убью!

Почти на четвереньках парень выскочил в вестибюль и юркнул через двери на улицу. За ним поспешила разукрашенная девица.

Обнаженная девочка, нелепо смотрящаяся с пистолетом в руках, выронила оружие и разрыдалась. Лика не смогла сдержать себя, подошла к ней и прижала к себе, предварительно сняв шлем. Когда она посмотрела в глаза девочки, то ей стало слишком грустно, чтобы догонять только что скрывшихся не-людей.

 

ЭПИЗОД 72

Крейсер «Нестор».

Траектория скольжения.

Плотникову и Симмонса приняли на корабле достаточно тепло, если можно так выразиться. Во всяком случае, они ожидали совершенно другого приема. Беглецов разместили в смежных каютах, оборудованных всем необходимым для длительного перелета, и не позволили выходить. На входе в каюты постоянно дежурили четыре «ассассина», недвусмысленно напоминавшие о запрете.

Тина первым делом потребовала немедленного разговора с генералом Газимовым, начальником всей Военной Разведки и тем человеком, из-за которого девушка вместе с Симмонсом оказалась в джунглях Зеленой. Капитан крейсера пообещал, что такой разговор состоится в самое ближайшее время, но больше ничего не сказал. Куда направлялся крейсер «Нестор», девушка не знала.

Перелет занял около трех дней. Прикинув, что за планеты находятся в таком расстоянии от Таллогона, Тина включила обзорный экран и не поверила своим глазам.

Крейсер на всех парах шел в сторону гигантского, несопоставимого ни с чем по своим размерам газопылевого облака. Оно выглядело темным, чуть подсвеченным пятном на фоне звездного неба, и бесконечной стеной уходило во всех направлениях. Девушка могла поклясться, что вблизи Таллогона на расстоянии трех дней перелета нет никаких облаков. Самое ближайшее из них — Большое Облако — настолько удалено, что путешествие к нему на крейсере подобного типа и класса заняло б минимум две недели.

— Куда это нас занесло? — спросила она саму себя.

Крейсер вскоре нырнул в пучину космического образования. Звезды на обзорном экране постепенно угасли, оставив место лишь почти однородной черной пелене. Можно было даже сказать, что «черная пелена» выглядела достаточно красиво: для привыкших к звездным пейзажам космоплавателей полное отсутствие звезд за бортом корабля настолько непривычно, что вызывает некое чувство, сродное клаустрофобии. И, тем не менее, отсутствие звезд в небе — это красиво. Не менее красиво, чем их наличие.

Прошло несколько часов, и дверь в каюту девушки открылась. На пороге стоял офицер в сопровождении легковооруженных солдат. За его спиной металлическими статуями замерли боевые киборги.

— Майор Плотникова, — поздоровался офицер. — Мы прибыли. Прошу следовать за мной.

Тина, готовая к любым неожиданностям, зашагала по переходам крейсера за офицером. Она все еще не была уверена, что сдаться солдатам — лучшее решение. Рядом плелся разбуженный подполковник Симмонс. Наконец, через шлюзовые камеры они покинули крейсер и стали двигаться уже по чему-то другому. Возможно, это была космическая станция.

Офицер передал следовавших за ним людей другому человеку, о чем-то спросил и зашагал обратно.

— За мной, — буркнул мрачный тип в летной форме безо всяких опознавательных знаков. Киборги продолжали постоянно находиться рядом.

Через несколько минут их привели в кабинет. Кому он мог принадлежать, Тина догадалась, и совсем не удивилась приветливым словам, раздавшимся за спиной:

— Добро пожаловать, офицеры!

В дверях стоял генерал Армии Земли, руководитель Специального Отдела Военной Разведки Ренат Газимов.

 

ЭПИЗОД 73

Космический комплекс «Голиаф».

Глубокий космос.

— Рада видеть вас в добром здравии, — кивнула Тина. — У меня накопилось много вопросов, на которые я бы хотела получить ответы.

Генерал улыбался и кивал головой:

— Да-да, Мартина. Конечно. Ты получишь ответы на все свои вопросы, но сначала позволь представить тебе нескольких людей.

В кабинет один за другим вошли три совершенно незнакомых Плотниковой человека. В двух из них она заподозрила сейтов, однако цвет их кожи — совершенно человеческий — говорил обратное.

— Младший генерал Службы Безопасности Сейтхента господин Раамон. — Газимов вежливо указал на высокого мужчину, в котором Тина и заподозрила сейта. — Это напарница генерала, офицер Армии Сейтхента Лаки. — Девушка чуть склонила голову. — Ну а этот молодой человек — специальный агент СОВРа Ферганд Максимус. Ты с ним знакома по Харону-Т2, не та ли?

Тина нахмурилась:

— Генерал, я не понимаю, зачем весь этот цирк. Кто эти люди?

— Это не цирк, Мартина. Ситуация, в которой мы все оказались, бесконечно далека от смешной. И, прежде всего я хотел бы попросить тебя поубавить свой пыл.

— Ну конечно! Всего-то встреча старых знакомых… Только вы, генерал, должно быть, забыли, как бросили нас на Зеленой!

— Я знал, что вы сможете выбраться оттуда, — буднично ответил генерал.

— Конечно, знали! Между прочим, те твари… как их… фаготы… — Тина запнулась. — Простите, что вы сказали?

— Я знал, что вы сможете выбраться оттуда, — повторил Газимов. — И имею основания полагать, что и ты, Мартина, догадалась об этом. Иначе добровольно не стала бы сдаваться. Как я уже говорил, ситуация сложилась достаточно сложная, чтобы разъяснять ее в двух словах.

— Что еще за ситуация, — пробормотал Симмонс.

Газимов услышал его.

— Галактика в любой момент может погрязнуть в очередной войне.

— Мы уже слышали это, — выдохнула Тина. — Но меня интересует прежде всего не Галактика.

— Хорошо, что ты хочешь услышать?

— Какого дьявола вы бросили нас на Зеленую?

— Однозначно ответить не получится. Вероятно, вы подумали, что я решил избавиться от вас как от ненужных свидетелей по делу майора Макеевой. Вроде того, что генерал решил либо нажиться на опытах, либо стал настолько фанатичным, что жизнь своего агента променял на новые знания и технологии. Все-таки, Предтечи оставили много материала для исследований, и майор Макеева относится именно к этому материалу. Но! — Генерал поднял указательный палец вверх. — Я достаточно патриотичен, чтобы пустить в расход жизни своих людей ради блага всего Человечества, однако не делал этого. Майор Макеева в данный момент жива и находится на пути к нам.

— Верится с трудом, — прищурилась Тина. — Вы можете доказать свои слова?

— Я всегда могу доказать свои слова, — чуть повысил голос генерал. — В конце концов, я не обязан отчитываться перед своими подчиненными. Считайте, что все вы были в командировке по повышению квалификации. Именно это объяснение лежит как нельзя ближе к истине.

— Вы решили проверить, выживем ли мы в условиях крайней опасности?

— Да. Впрочем, я знал, что выживите. Майоры Макеева, Плотникова и Максимус выживут, как мне кажется, даже если Галактику постигнет тотальный коллапс. Но хватит об этом. Все ответы на свои вопросы вы можете получить и позже, а сейчас необходимо обсудить дела первостепенной важности.

Генерал включил голопроектор.

— В данный момент все флоты Ка находятся в предпоходном состоянии. Каоли готовы к войне и не скрывают этого.

— Война против Человечества бессмысленна, — вставил Симмонс.

— О, да, я с вами абсолютно согласен! Против людей воевать не имеет смысла, ведь нашими союзниками являются сейты, уйшарцы и сайганы. Такой союз может победить в любой галактической войне.

Симмонс удовлетворительно кивнул.

— Но что, если Сейтхент откажется выступать на стороне людей? — спросил Газимов. — Что, если Сейтхент не только откажется выступать на стороне людей, но займет сторону противника?

— Это невозможно! — Симмонс рубанул воздух. — Простите меня, генерал, но это совершенно невозможно!

— Я согласна с подполковником, — подержала Тина. — Люди и сейты с первых дней знакомства были как братья.

— Этот факт я не оспариваю, но на наших планетах уже замечена поспешная эвакуация всех подданных Сейтхента. Точно также с планет Сейтхента люди стараются убраться как можно раньше.

— С чем же это связано?

Генерал принялся расхаживать по кабинету, закинув руки за спину. Брови его были нахмурены.

— Организаторами нынешнего кризиса выступили каоли. Именно они подстрекают все расы на войну против людей, и именно они организовали похищение старшего советника Сейтхента Артагола.

— Похищение советника? — Симмонс и Тина в голос удивились. — Но причем же здесь люди?

— Притом, что каоли подставили нас. Сейты уверены, что советника похитили солдаты Армии Земли.

— О, бог мой, — прошептала Тина. — Но на кой черт нам их советник?

В разговор вступил молчавший до этого сейт Раамон:

— Советникам известно очень много секретов нашей цивилизации. При умелом ведении допроса можно завладеть тайнами Сейтхента, знать которые представителям разведки других рас нельзя.

— Военные секреты, — вставил Симмонс.

— Да, — согласился Раамон, не заметив в словах подполковника иронии. — Руководители нашей цивилизации подозревают, что за организацией похищения стоят люди.

— И они дали нам несколько дней на опровержение этого подозрения, — добавил Газимов. — Если мы не сможем доказать свою непричастность, флоты Сейтхента ударят по нашим мирам.

— И это может означать только одно, — задумчиво сказала Тина.

— Скорую гибель Человечества, — закончил за нее Симмонс.

— Вы все схватываете на лету! — Газимов продолжал хмуриться.

— Но как же Лиалая? Разве они не встанут на нашу сторону? Ведь они тоже наши вечные союзники!

— Лиаланцы встанут на ту сторону, на которую встанет Сейтхент.

— Уйшарцы?

— Ни один союзник не поможет выиграть войну против сейтов! — Генерал позволил себе значительно повысить голос. — Ни один! Что касается уйшарцев, то именно на их планете держится похищенный советник Артагол.

— Как так?

— Я же объяснил, что каоли умудрились переиграть наши спецслужбы. Они вместе с уйшарцами организовали похищение и списали его на нас. Теперь людям грозит тотальное истребление, потому что даже если Сейтхент и не будет активно участвовать в войне, против остальных рас у нас нет никаких шансов. Считайте сами: каоли, уйшарцы, зитхи, лоретанцы, арха, все расы инсектов! Большинство этих рас с первых дней только и мечтают уничтожить Человечество!

Генерал был прав. Появление людей в Галактике как самостоятельной расы вызвало большой переполох. Мало того, что технологии людей развивались головокружительными темпами, так еще выяснилось, что сейты — величайшая и самая древняя раса — практически не отличались от людей. Такое сходство не могло не вызвать взаимной симпатии и привело к прочной дружбе двух рас, к созданию Союза между Человечеством и Сейтхентом, к которому впоследствии присоединились остальные высокоразвитые гуманоиды: Лиалая и Уйшар.

Человечество развивалось под покровительством Сейтхента, как растут помидоры в парнике. Людей становилось все больше, им нужны были все новые и новые планеты для освоения, новые ресурсы. Пространство вокруг Земли и Терры уже не могло удовлетворять потребности растущей как на дрожжах расы, и люди пересекли границы чужих владений.

Так началась война, первая в истории людей Галактическая война. Многие расы были истреблены, другие потеряли большое количество подданных, планет и кораблей, на третьи возложили серьезные экономические, политические и военные ограничения… А Человечество все развивалось и развивалось. И требовало новых планет и ресурсов.

За Первой Галактической Войной последовала Вторая. Она закончилась всего полвека назад, так что есть еще те, кто воевал. Вторая Галактическая была страшной войной с уничтожением целых планет, с выжиганием по телу Галактики. В той войне люди впервые использовали планетные дестроеры, а сейты — пространственные аннигиляторы.

И мало кто знает, как именно начинались эти войны.

А начинались они в кабинетах спецслужб Земли. Руководители основных подразделений Армии разрабатывали планы, по которым та или иная раса выставлялась совершенно в других красках, нежели на самом деле. Можно сказать, что теперь каоли отплатили людям их же монетой — подставили и подвели к риску уничтожения.

Каоли долго терпели невежество и наглость людей. Терпели и другие расы.

Но теперь настало время, когда станет по-настоящему ясно, кому суждено продолжать жить в Галактике, а кто навсегда исчезнет из ее летописи.

В кабинет вбежал запыхавшийся офицер.

— Генерал! Флоты Ка начали движение!

— Известны пункты их выхода? — Газимов, как показалось Тине, немного вспотел.

— Пока нет, но мы предполагаем, что они движутся в Солнечную систему! И еще… Несколько флотов Уйшара совершают маневры для прыжка. И зитхи…

— Началось, — одними губами сказал Газимов. — Итак, господа, вот и началась Третья Галактическая Война. Нам надо немедленно приступать к выполнению операции по освобождению советника Артагола.

 

ЭПИЛОГ

Космический комплекс «Голиаф».

Глубокий космос.

После долгого разговора с Ренатом Газимовым Тине открылось многое. На самом деле генерал не собирался избавляться ни от Макеевой, ни от Плотниковой. Он заранее просчитал все возможные последствия и знал, что Тина сможет выбраться с Зеленой, а Лика — с Земли. Генерал объяснил случившееся как необходимую тренировку в реальных условиях. Тренировку, необходимую для будущего… Для таинственного будущего. Многого он не рассказывал, но сумел приоткрыть завесу тайны над некоторыми вещами.

Секретный Аналитический Сектор СОВРа, созданный в незапамятные времена, всегда был занят комплексной, систематической работой по сбору и анализу разнообразной информации, на первый взгляд не имеющей ничего общего с интересами Армии. Агенты АС, тренированные не хуже спецов СОВРа, побывали там, где не ступала нога других людей, узнали то, что недоступно никому в Галактике. Агенты АС еще сто лет назад обнаружили на безымянной и мертвой планете реликт, принятый за инопланетный корабль. Этим реликтом оказался «гриб», в точности похожий на те, что уничтожили жизнь на Офелии. До прихода селесских ульев ныне называющийся Сиил-Шидом мир был подконтролен людям. Люди изучали свойства реликтового корабля, пытались понять, откуда он и кому мог принадлежать, пока корабль сам не вышел на связь с людьми.

Тогда же АС узнал о скором падении Офелии. Естественно, никому не хотелось терять планету, но иных вариантов попросту не существовало. Предтечам, пришельцам из другого мира, необходима энергия для возврата. Они долго и безрезультатно искали ее во Вселенной, пока не обнаружили аномалию высшего уровня — Кейси. «Гриб» на Сиил-Шиде в точности предсказал развитие событий на Офелии, будто вписал их золотыми буквами в летописи мироздания еще до того, как события сии произошли. Люди не могли помешать теням атаковать Офелию хотя бы потому, что не знали точного ее времени. Даже десятилетия, не говоря о месяцах и днях…

Но некоторые среди людей заранее знали о падении одного из крупнейших миров вместе с одним из крупнейших Флотов. Знали — и не могли помешать.

АС просчитал, что потеря Офелии неминуемо вызовет бурное желание враждебных рас напасть на Человечество, но в союзе с Сейтхентом война против людей не будет победной. Следовательно, Сейтхент нужно отвернуть от Человечества хотя бы на время. Похищение посла Артагола, террористический акт на Земле во время встречи глав правительств гуманоидных цивилизаций — достаточно для того, чтобы Сейтхент какое-то время не выполнял свои союзнические обязательства перед людьми. Возможно даже, сейты решат покарать людей за дерзкое похищение Артагола…

Негуманоидные расы, по сведениям АС, готовы пойти ва-банк, даже если сейты не объявят войну Человечеству. Промедление голубокожих, пока будут выясняться все обстоятельства похищения Артагола, даст реальный шанс смести Человечество с лика Галактики. О, как ненавидели людей! Ведь люди ничего не принесли в Галактику. Ничего хорошего. Лишь новые гадости, ужасы и вред. Смерть и насилие. Преступность и разврат. Вирусы и оружие массового поражения. Конечно, и без людей в Галактике было от чего воротить носы, но Человечество усугубило положение своим головокружительным ростом и становлением. Беда даже не в постоянном расширении земных вотчин.

Беда в том, что Человечество так и не научилось извлекать ошибки из прошлого. Однажды, чуть не погубив само себя, оно продолжило расти на той же самой почве хамства, подлости, себялюбия и эгоизма. В школах людей говорят обратное: что Человечество сумело-таки найти истинный путь и теперь бодро шагает к своему тотальному благополучию семимильными шагами. На деле это не так вовсе, Человечество шагает в пропасть, избежать которой, обогнуть которую нынче не получится — не позволят. Развиваясь под покровительством Сейтхента, люди вновь стали считать себя всесильными богами, способными на любой подвиг. Хотя по-настоящему человек, любой человек, слаб и беспомощен, вовсе не пригоден для жизни в Космосе.

Человечество — это раковая опухоль. Именно так воспринимает его большинство разумных рас Галактики. Следовательно, людей надо во что бы то ни стало уничтожить, пока не станет слишком поздно.

И многие стали готовиться к грядущей войне заранее. Зигхи запрятали в глубинах Космоса огромный боевой флот, готовый выйти у любого человеческого мира в любой момент. Точно так же поступали многие, только флоты у них поменьше размерами. Аналитический Сектор знал, что каоли и другие враждебные расы закладывают корабли — любые, даже пассажирские — таким образом, чтобы в кратчайшие сроки переоборудовать их в боевые крейсера. Враг бросил все силы на создание исполинской ударной силы, мало заботясь о защите собственных поселений.

Что это значит? Это значит — любой ценой. Противник готов погибнуть сам, лишь бы уничтожить ненавистных людей на всех их колониях…

— То есть как это пропал целый флот? — удивилась она.

— Так было сказано в официальном заявлении зитхов, — ответил Газимов. — Флот ушел на скольжение, конечным пунктом которого была одна из планет людей, но так и не объявился в космосе.

— Разве это возможно?

— Возможно, если конечным пунктом была не планета, а глубокий космос.

Лика задумалась.

— Неужто зитхи уже тогда готовились к Третьей войне против гуманоидов?

— Скорее всего, именно так и обстоят дела. Они умудрились спрятать огромный флот в глубинах космоса на пятьдесят лет, чтобы потом нанести сокрушительный удар. Та угроза со стороны пиратов, которую любят раздувать средства массовой информации — не что иное как подготовка наших врагов к войне.

— Я вас не понимаю…

— На протяжении полувека в разных районах космоса пропадали корабли. Чаще это были именно военные корабли, что совершенно непостижимо для нас. Удалось абсолютно точно установить, что за большинством таких исчезновений стоят каоли и зитхи, сумевшие изобрести какой-то аппарат, «выдергивающий» корабли из скольжения и гасящий работу боевых систем. Все это время каоли и зитхи помимо строительства новых крейсеров воровали наши.

— Их силы, следовательно, превышают те, о которых нам известно.

— Как минимум вдвое, — кивнул генерал.

Противник методично выдергивал скользящие звездолеты и захватывал их. Военные, гражданские, транспортные — все. И переоборудовал их в боевые крейсера. Возможно даже — в корабли-камикадзе, нацеленные лишь на одно: уничтожать людей. Любой ценой. Человечество можно взять лишь силой, грозной и превышающей ту, что доступна людям. Притом ударить необходимо сразу по всем фронтам, по всем высокоразвитым мирам…

— Сволочи, — прошипела девушка.

— Но и у нас есть пара козырей.

— Вы имеете ввиду «Голиаф»?

— И «Голиаф» тоже.

— До сих пор в уме не укладывается, как в тайне от всех вы смогли соорудить в Большом Облаке такую огромную базу! — Тина была очень сильно удивлена, когда узнала, что же именно ей удалось посетить. — И вся эта история с Рафовым… не верю, что вы придумали ее только ради Максимуса.

— Конечно же, нет. Легендой о пирате прикрывались те похищения грузовых судов, за которыми стоял я. Все-таки, строительство «Голиафа» вдали от всех ресурсов требовало решительных действий. Но мы не были пиратами. Погляди вокруг — все члены экипажей захваченных нами судов с удовольствием перешли на службу здесь, на базе. И не только потому, что я обеспечил их приличным жалованьем.

— Вы смогли втереть им в мозги тот патриотизм, которым болеете сами, — догадалась Тина.

— Я бы выразился несколько по-другому, но ты права. «Голиаф» существует для одной единственной цели: противостоять врагу в Третьей Галактической Войне. Эта база была построена как последний огневой рубеж. Даже в случае гибели Человечества некоторые все же смогут спастись на «Голиафе». Возможно, что выжившие сумеют отыскать в далеких глубинах космоса новую родину.

Газимов, старый лис, оказался гением организаторской работы. В полной изоляции от всего на свете он создал гигантский «плавучий» мегаполис, одновременно являющийся самой мощной военной базой. Он построил ударный флот для отражения агрессии врага…

Зачем? Разве правительство людей не способно трезво оценивать угрозу? Разве только спецам АС это под силу?

Да. Среди правительственных кругов давно нет никакого патриотизма, никакого стремления улучшать качество жизни людей, в том числе повышать безопасность планет. Чиновники живут лишь ради собственного обогащения и удовлетворения мелких эгоистичных желаний, но не для чего-то высшего. Одно время существовала программа увеличения боевого потенциала Военно-Космического Флота и Охранной Службы, но ее закрыли. Причина: экономическая необоснованность…

— Но «Голиаф» слишком огромен, чтобы вовремя поспеть на поле боя, — возразила Тина. — Мы очень далеко от человеческих колоний.

— Ты помнишь крейсер «Нестор», на котором была доставлена сюда?

— Да, конечно! Я заметила, что скорость этого корабля слишком велика.

— Коэффициент скольжения крейсера равен двадцати трем единицам.

— Ого! — Тина даже испугалась. Такого скольжения она не могла себе представить. — А не шутите?

— Нисколько. База «Голиаф» способна передвигаться в пространстве не только за счет простых гравитационных двигателей. Она способна совершать прыжки.

Теперь от удивления Тина даже не смогла произнести и одного слова. Она просто смотрела на генерала и хлопала рестницами.

— Коэффициент скольжения «Голиафа» равен пятидесяти единицам, — закончил генерал.

Это значило, что огромный космический комплекс способен перемещаться на значительные расстояния почти мгновенно…

Наука — вот на что сделал ставку Газимов. И он не прогадал. АС и ученые «Голиафа» смогли создать сверхскоростные торсионные приводы, что дает немалое преимущество в грядущей Третьей Галактической.

Так же проводились широкие эксперименты по — ни больше ни меньше! — созданию бессмертных людей. Некая планета Техно, где якобы проводилась Игра — фарс. Планета, конечно, существует, но вот Игра — нет. Игроков помещают не в виртуальный мир, а в совершенно реальный, с реальными противниками и реальной угрозой для жизни. Но фокус в том, что игроки не воспринимают реальность как реальность, они до конца верят в то, что находятся всего лишь в смоделированном компьютерами мире, где нет опасности для жизни. И они верят во вторую попытку.

Газимов показал Тине видеокадры с Техно. Огромное бурлящее море из человеческих тел и крови, двигающееся хаотично. Адский котел… И вокруг роятся призраки умерших. Генерал сказал, что и тела, и призраки — это остатки некогда живых игроков, так и не поверивших в собственную смерть.

— Эксперимент почти завершен. Мы уже научились создавать биоплазму, способную менять форму и размеры, и в том нам здорово помогли знания, оставленные Предтечами вместе с различным биоматериалом. По сути, мы можем создать новую расу, Мартина! Что-то вроде блестящих, но по-настоящему неуязвимых и бессмертных! Осталось только научиться соединять биоплазму с «душами» людей, но это — уже другая история…

Тина также узнала, что ее приключения, как приключения Лики, Симмонса и Максимуса — тоже эксперимент. Эксперимент на поиск абсолютно удачливого человека, универсального солдата. Есть ведь предположение, что удача, везение — вещи, могущие быть абсолютными…

— Вы все примите самое непосредственное участие в грядущей войне, и, думается мне, именно благодаря вам мы сможем победить. Можешь считать меня полоумным, Мартина, но тогда считай полоумными весь Аналитический Сектор СОВРа и всех ученых «Голиафа». Как сказали тени, человек может встать на более высокий уровень познания. На уровень познания вселенной.

Это уже не за горами, девочка моя… Мы вплотную подошли к проблеме бессмертия. Мы почти способны взять на себя роль создателей новой расы. Мы УЖЕ открыли скорость, дающую нам возможность заглянуть в соседние галактики… Пришлось заплатить высокую цену, придется платить и в будущем.

Но мы выживем во что бы то ни стало. Выживем…

Человек умеет быть дьявольски везучим.

Красноярск, 2003 — 2005 гг.