Краем глаза Джо Алекс увидел неподвижно стоящего в дверях Хиггинса, который тихонько кашлянул. В ту же секунду доктор Ямамото поднял нож и легко прыгнул вперед.

Джо Алекс мгновенно уклонился и одновременно попытался перехватить вооруженную руку. Он даже коснулся пальцами ее локтя, но опоздал. Маленькое, почти неуловимое движение кистью, и нож ударил в грудь на уровне сердца. Раздался глухой, тихий треск.

— Безнадежно! — Джо Алекс сел на твердом спортивном мате, обитом темной кожей и покрывающем всю поверхность пола в комнате без мебели. — Я никогда этого не пойму! — Он вытер пот со лба. — Вы лишаете меня радости жизни, доктор. Обучив всем приемам самозащиты, вы в итоге доказываете, что со мной можно справиться, как с ребенком.

— Когда ученик превзойдет учителя, учитель должен вернуться в школу. — Японец развел руками, словно извиняясь перед хозяином за то, что не может позволить ему победить себя. — Но я вас прекрасно понимаю. Это, конечно, вопрос самолюбия. И хотя человеку свойственно стремление к совершенству, мы обычно достигаем его на очень ограниченном участке, если вообще достигаем. Я, например, при всем желании не смог бы написать ни одной главы любой из ваших столь многочисленных и столь занимательных книг. — При этом он слегка поклонился, и хотя его костюм состоял всего лишь из коротких обтягивающих штанишек, поклон выглядел таким церемонным, будто твердый воротничок манишки фрака мешал ему плавно выполнить движение. — Вы делаете большие успехи, — добавил он после короткого раздумья. — Со всей скромностью — ибо я являюсь вашим тренером, — могу заявить, что вы сумеете избежать даже неожиданного удара ножом и обезоружить любого, кто попытается выстрелить в вас с близкого расстояния. Я, разумеется, имею в виду обыкновенных людей, если можно назвать обыкновенными тех людей, которые в повседневной жизни употребляют нож и пистолет. Тем не менее, в мире существует большая группа специалистов — а к ним я причисляю и мою скромную особу, — которые всегда вас опередят. Но насколько я знаю, никто из этих людей не занимается нападением на мирных прохожих. — Пальцами левой руки он вытащил из обтянутой замшей рукоятки лезвие учебного ножа. — Попробуем еще раз?

Стоящий в дверях Хиггинс чуть шевельнулся и кашлянул второй раз. Джо посмотрел в его сторону.

— В чем дело, Хиггинс?

— Я только что принял телефон для вас, сэр.

Джо поднял брови.

— Как! Я ведь сказал, что меня ни для кого нет дома!

— Да, но… — Хиггинс на мгновение заколебался. — Конечно, я не сказал, что вы дома, но я позволил себе подумать, что, возможно, будет лучше поставить вас в известность, кто звонит. У телефона вас ждет сэр Александр Джилберн. Он сказал, что не знаком с вами лично, но поскольку при этом добавил, что у него очень важное дело, то я подумал: быть может, вы сами захотите решить, дома вы или нет… — Он снова кашлянул и умолк.

— Джилберн? — переспросил Алекс. — Не тот ли юрист? Мне кажется, именно его зовут Александр?

— Да, сэр. О нем постоянно пишут в газетах. Это выдающийся адвокат. Именно потому, что он столь известная личность, я позволил себе… Должен ли я ответить, что вас нет?

Джо посмотрел на Хиггинса с тайным восхищением, которое ощущал ежедневно, с тех пор, как этот худощавый тихий, седеющий слуга начал вести хозяйство в его новой квартире. Хиггинс казался абсолютно безошибочным. Он был настолько безукоризненным, что даже вызывал чувство неполноценности. Кроме того, он был необыкновенно образованным человеком.

Джо покачал головой.

— Нет. Думаю, что мне, пожалуй, следует с ним поговорить. — Он взглянул в сторону Ямамото. — Я должен извиниться перед вами, доктор. Насколько я знаю, мистер Джилберн не относится к людям, которые беспокоят по пустякам. — Джо подошел к стене и, сняв с вешалки халат, набросил на плечи. — Интересно, чего может хотеть от меня такой человек?

Вопрос, на который никто из присутствующих по вполне понятным причинам не ответил, растворился без эха среди стен, обитых толстыми матами. Алекс задержался в дверях.

— Не хотите ли стакан апельсинового сока, доктор? Наверняка вы успеете его выпить, пока я вернусь.

Доктор серьезно кивнул головой. Хиггинс посмотрел на потолок и слегка поклонился:

— Со льдом или безо льда, сэр? — Его лицо не изменило своего обычного выражения, но Джо, переступая порог, улыбнулся, — ни титул доктора, ни безукоризненные манеры японца не были в состоянии убедить Хиггинса в соответствующем общественном положении гостя, который одет в короткие штанишки.

— Безо льда, если можно, — сказал Ямамото и, встав на руки, начал спокойно, без всякого видимого усилия прохаживаться по комнате.

Хиггинс тихо закрыл за собой дверь.

Тем временем Джо подошел к телефону, стоящему на крышке старинного сундука в холле.

— Слушаю. Алекс у телефона.

— Моя фамилия Джилберн, — прозвучал на другом конце провода низкий, красиво модулированный голос. Потом наступила короткая, едва уловимая пауза, будто адвокат после сообщения своей фамилии надеялся услышать какое-либо подтверждение тому, что фамилия эта знакома Алексу. Но Джо молчал, а пауза была настолько короткой, что это почти не имело никакого значения. — Прежде всего, я должен извиниться, что беспокою вас в столь ранний час без письменного предупреждения. Но события, которые… — Снова наступила пауза. — Я вам не помешал?

— Нет, нет. Сейчас я не занят. Чем могу быть полезен?

— Если это не причинит вам излишних хлопот и если вы поверите, что моя навязчивость продиктована действительно серьезными обстоятельствами, я прошу вас уделить полчаса времени для беседы по очень важному для меня делу. Разумеется, повторяю, если…

— Понимаю, — ответил Джо, хотя пока понимал только, что должен будет провести часть этого жаркого дня иначе, чем запланировал. — Не могли бы вы приехать ко мне через час, если это вас устроит?

— Вполне устроит. Чем скорее, тем… — он снова умолк. — Если вы ничего не будете иметь против, я приведу еще одного человека, так же, как и я, заинтересованного темой моей беседы с вами.

Джо еще раз ответил, что не возражает, сэр Александр еще раз извинился за беспокойство и повесил трубку.

Несколько секунд Алекс стоял неподвижно, глядя на умолкший телефон. Несмотря на гладкость произнесения обычных слов вежливости, он уловил в голосе собеседника нотку напряжения.

Джилберн уже много лет слыл одной из самых ярких звезд лондонской адвокатуры. Его считали блестящим защитником по уголовным делам, и до того дня, когда в Объединенном Королевстве была отменена смертная казнь, он спас от виселицы стольких людей, которые, казалось, уже чувствовали прикосновение петли к своей шее, что преступный мир дал ему прозвище «Скорая помощь». Несмотря на это, все знали, что Джилберн никогда не брал на себя защиту преступников, заслуживающих, по его убеждению, высшей меры наказания. И хотя на первый взгляд Алекс и Джилберн стояли на противоположных полюсах, ибо один преследовал, а другой защищал преступников, Джо давно хотел познакомиться с этим необычным человеком, об уме и способности к точным логическим умозаключениям которого он так много слышал. Однако до сих пор их пути ни разу не пересеклись. Чего же мог хотеть от него известный адвокат? Простейшим решением, которое само напрашивалось, могла быть просьба о помощи в одном из дел, которые вел Джилберн. Возможно, обстоятельства были слишком запутаны, а сэр Александр, уверенный в невиновности своего клиента, хотел любой ценой спасти его и не мог сам справиться. Но в голосе, который Алекс только что слышал, звучало напряжение, вызванное скорее каким-то личным переживанием…

«Ну ладно, что это я? Через час все прояснится», — сказал себе Джо и направился в гимнастический зал. Он был задумчив и в глубине души злился на себя. Алекс всегда был уверен, что его ничем нельзя заинтриговать. Но этот звонок вывел его из равновесия. Такой человек, как Джилберн, не придет поболтать о каких-то пустяках. Дело наверняка серьезное. Но как назло именно сейчас Джо Алекс мечтал, чтобы ничего серьезного не возникло на его пути. Необходимо было уладить массу личных дел, отнюдь не связанных с миром преступлений.

Доктор Ямамото сидел на мате, скрестив по восточному обычаю ноги, и маленькими глотками пил фруктовый сок.

— Я надеюсь, что вы не обидитесь, доктор, если на этом мы закончим наш сегодняшний урок. Меня ожидает серьезная встреча. Впрочем, наши два часа, кажется, уже истекли, не так ли?

Ямамото встал, поставил стакан на подоконник и посмотрел на лежащие там старомодные карманные часы.

— Осталось еще двенадцать минут, — заметил он, — но мы можем восполнить их в следующий раз. Вы, кажется, упоминали вчера, что хотите сделать недельный перерыв в занятиях?

— Да, — подтвердил Джо, — у меня есть кое-какие обязательства по отношению к моему издателю, и я вынужден провести несколько ближайших дней за письменным столом. А потом я хотел бы выехать за границу еще на несколько дней, если позволят обстоятельства.

— Это хорошо, — кивнул японец, — думаю, что нам надо сделать перерыв в занятиях. Я опасаюсь возникновения у вас того, что спортсмены называют «перетренировкой», и поэтому предлагаю: давайте назначим нашу встречу не через одну, а через две недели.

Беседуя о дальнейших стадиях проникновения в тайны искусства дзюдо, они направились в сторону ванной с двумя душевыми кабинками. Алекс повернул кран, и они вошли под сильные струи контрастного душа.

— Да! — крикнул Ямамото, заглушая шум воды. — Даже сейчас вы уже можете никого не опасаться! Но неужели у вас действительно возникали опасения? Ведь герои детективных романов не сходят со страниц книг и не бросаются на автора!

— Это верно… — согласился Джо, массируя плечи жесткой волосяной рукавицей. — Но бывает и так, что сначала я встречаю моих героев в жизни и лишь потом, когда они уже становятся безопасными для меня, переношу на страницы книг.

Ямамото вышел из-под душа и, встряхнувшись, потянулся за купальной простыней.

— Я слышал кое-что, но не знаю, сколько правды в том, что о вас рассказывают. Руководя моей школой дзюдо, я поддерживаю контакты с полицией и разными удивительными людьми. О вас много говорят в некоторых кругах.

— Чем больше, тем лучше! — Джо рассмеялся, тоже вышел из-под душа и начал вытираться. — Это очень приятно, когда о нас говорят. Все мы по-своему тщеславны, не правда ли? Даже когда безумно не любим свою работу. Я, например, не написал бы в своей жизни ни одной страницы детективной повести, будь у меня другой источник дохода.

— Это была бы невосполнимая утрата для любителей литературы такого рода. — Японец слегка склонил свою мокрую, коротко стриженую голову. — Но я имел в виду не ваши произведения. Я думал о том исключительном таланте, который вы предоставили к услугам полиции. На мой взгляд, вы относитесь к людям, наиболее уважаемым у нас на Востоке: к тем, кто всегда стремится отыскать истину, независимо от того, в какой области судьба предназначила им трудиться. «Тот, кто ищет правду, — плывет по священной реке». Простите мне эту мудрость, часто цитируемую в настольных календарях. Говорят, что вы можете разгадать любую детективную загадку.

Джо снова рассмеялся.

— Конечно могу! — сказал он с обезоруживающей простотой. — Пока, во всяком случае, я разгадал все. Быть может, потому, что настоящие преступники гораздо примитивнее тех, которых можно придумать. В воображении автора детективных романов существует теоретически бесконечное множество комбинаций и стечений обстоятельств, затрудняющих решение. Тем временем жизнь значительно сужает рамки преступления и упрощает проблему, а ошибки убийцы становятся его визитной карточкой. Достаточно лишь исключить несколько тех или иных возможностей, и преступник предстает в полном блеске, как манекен вечером, на освещенной витрине. — Джо опять рассмеялся. — Теперь вы, наверно, пришли к выводу, что, быть может, я и плыву по священной реке, но паруса мои вздымает ветер тщеславия. К сожалению, ничего не могу поделать, но именно так складываются до сих пор мои взаимоотношения с миром преступлений. Я твердо убежден, что нет преступника, которого нельзя разоблачить.

Джо развел руками, будто извинился, потом взял расческу и начал причесывать мокрые волосы.

— Однако, — сказал доктор Ямамото, — существует возможность, — он замялся, — я забыл, как звучит это определение… На моей Родине оно неизвестно. Я имею в виду преступление… преступление…

— Идеальное?

— Вот именно! Идеальное преступление… Насколько мне известно, это такое преступление, в котором убийца не оставил для следствия ни малейшей зацепки, не так ли?

— Да. Но такое преступление невозможно. Его должен был бы совершить человек, имеющий абсолютное алиби и такой мотив убийства, который никто не мог бы обнаружить или догадаться о его существовании. А самое главное — нужно, чтобы полиция не могла установить, как было совершено это преступление. В противном случае остался бы след, потому что способ совершения преступления уже сам по себе является очень интересным следом, который сразу же исключает большое количество лиц и бросает подозрение лишь на некоторых. Таким образом, идеальное преступление непременно было бы преступлением, которое исключает всех возможных убийц, что уже в самом принципе является абсурдом. Ведь не может возникнуть ситуация, в которой убийство совершено и никто не мог его совершить.

— Признаюсь, я вас не совсем понял. Не могли бы вы привести какой-нибудь пример подобной ситуации?

Алекс на секунду задумался.

— Приведу самый простой. Представим себе, что есть комната всего лишь с одной дверью, которая заперта изнутри на ключ. Окна тоже закрыты, нигде нет ни малейшей щели и никакого тайного хода. И вот внутри этой комнаты убит человек… Ну, скажем, — выстрелом с близкого расстояния. Чтобы избежать ненужной игры воображения, представим, что несколько человек услышали этот выстрел и немедленно взломали дверь. Вот это и было бы идеальное преступление: труп в закрытой изнутри комнате, в которую никто не мог войти и из которой никто не мог выйти… — Джо умолк и набросил на себя халат. — Дело в том, что преступление, обстоятельства которого исключают всех возможных убийц, должно исключить вместе с ними и действительного убийцу. К счастью, такое преступление мог бы совершить один лишь ДЬЯВОЛ… Конечно, у людей, которые хотят избавиться от кого-нибудь из своих близких, возникают порой совершенно неслыханные идеи. Но по вполне понятным причинам эти идеи не имеют ничего общего с идеальным преступлением: люди не могут действовать вне законов пространства и времени. Поэтому я не верю в идеальное преступление так же, как не верю в Дьявола!

— Я вижу, вы много размышляли об этом, — улыбнулся доктор.

— Да. Я пытался как-то написать книгу, в которой мой герой-детектив потерпел бы поражение. Я хотел придумать такое преступление, перед которым самый гениальный мозг следователя оказался бы бессильным. И не смог. Я хотел дать разгадку при помощи предсмертного письма, написанного убийцей, который… ну, скажем, умирал от рака и перед тем, как покончить жизнь самоубийством, решил послать в полицию подробное объяснение того, как он совершил убийство. Увы… К сожалению, ничего такого невозможно придумать… Никто еще не написал такой книги и никто никогда ее не напишет.

— Понимаю, — Ямамото склонил голову. — Эта проблема представляется чем-то вроде квадратуры круга.

— Совершенно верно. Должен признаться, что все это стоило мне нескольких бессонных недель. Такая книга была бы беспрецедентной в истории детективной литературы. Наконец я пришел к выводу, что без помощи сверхъестественных сил такое преступление совершить невозможно. Поэтому я оставил его Дьяволу и выбросил свои наброски.

Но Джо Алекс ошибался, ибо уже ближайшая страница в книге его жизни содержала встречу с Дьяволом и с идеальным преступлением.

Но об этом еще не знал даже сам Дьявол.

Потому что Дьявол не верил в Джо Алекса, точно так же, как Джо Алекс не верил в Дьявола.