Внизу, в холле, Томас Кемпт, стоя у двери своей комнаты, разговаривал с доктором Дюком. Увидев Паркера и Алекса, они замолчали.

— Можно вас на пару слов? — быстро спросил Джо молодого архитектора и, не ожидая ответа, нажал ручку двери.

Паркер вошел за ним с тем же выражением рассеянности, которое старательно скрывал от посторонних. Но Джо, который знал его много лет, понимал, что заместителя начальника Департамента уголовного розыска начинает интересовать эта на первый взгляд бессмысленная ситуация.

Кемпт вошел за ними и закрыл дверь.

— Чем могу быть полезен? — спросил он тихо.

Джо осмотрел комнату, обставленную почти по-спартански. В углу стояла низкая кушетка, а всю длину стены под окном занимал чертежный стол с разбросанными на нем бумагами. На стене висела старинная гравюра, представляющая погоню за лисой охотников в ярких красных фраках. На маленькой вешалке висели брезентовая рыбацкая шляпа и бинокль, и тут же стояли две удочки.

— Что вы думаете о Николасе Робинсоне? — спросил Алекс напрямик.

— О Николасе? Уж не хотите ли вы сказать, что… Что думаю?.. Я его очень люблю и думаю, что это самый порядочный человек в мире.

— Так. А его жена? Вы знакомы с детства, не правда ли?

— Да. Я старше Джоан и знаю ее практически со дня, когда она родилась. Могу о ней сказать лишь то, что и о нем, а может, даже больше и лучше, потому что знаю ее дольше и мог бы положить за нее голову в любом деле, от самого пустякового до самого серьезного. Джоан — кристальная девушка.

— Благодарю… — Алекс склонил голову. — Возможно, позже я спрошу вас еще о некоторых подробностях. А пока…

Не закончив фразы, он вышел из комнаты, а изумленный Паркер следом за ним.

В холле уже не было доктора Дюка, зато стоял сержант Джонс.

— Этот садовник уже начинает приходить в чувство, сэр! — сказал Джонс. — Что с ним делать?

Паркер посмотрел на Алекса.

— Наверно, ты мечтаешь допросить его, Джо?

— Нет, не мечтаю, но это может пригодиться. Сам не знаю. Во всяком случае, надо с ним обменяться парой слов. Он у себя в домике?

— Да, сэр.

Джо шагнул к двери, но вдруг остановился.

— Ах, какой же я дурак! Какой я поразительный дурак, Бен! — он понизил голос. — Умоляю тебя, нужно немедленно собрать всех этих людей где-нибудь, лучше всего в столовой. Кроме доктора Дюка… Джонс, найдите доктора Дюка и приведите его сюда. Наверно, он у себя в комнате или там, — указал рукой, — у старой леди Эклстоун.

Джонс резко повернулся, подошел к двери комнаты Дюка и постучал. Через секунду он вошел и почти тут же вышел в обществе молодого врача.

— Если вы… — начал Дюк.

Алекс быстрым движением руки остановил его.

— Давайте покончим с нелепостями. Дело слишком серьезное. Вам необходимо немедленно отправиться в комнату старой леди Эклстоун и не оставлять ее ни на секунду до тех пор, пока я не приду и не освобожу вас. Я возлагаю на вас полную ответственность за ее жизнь и здоровье. Вы поняли меня?

Дюк невольно выпрямился.

— Вы… вы это серьезно?..

— Доктор, я не знаю, служили ли вы в армии, но считайте, что это приказ, независимо от того, что вы думаете о своих гражданских свободах. Вы находитесь здесь только для того, чтобы ее охранять, и я ничего от вас не требую, кроме того, чтобы вы в критический момент выполнили свою обязанность. И прошу вас ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не оставлять комнату леди ни с ней, ни без нее.

— Слушаюсь, — сказал доктор Дюк и без слов направился к двери спальни владелицы Норфорд Мэнор.

Когда дверь за ним закрылась, Джо резко повернулся и направил указательный палец в грудь Джонса.

— Сержант! Нужно сделать это очень точно!

— Что именно, сэр?

— Собрать их всех в столовой, за исключением доктора Дюка и старушки, которые не имеют права покидать спальню. Мы вернемся через десять минут.

— Слушаюсь, сэр.

Алекс опять круто повернулся и двинулся вперед, захватив по дороге с вешалки металлический мольберт, который впервые увидел у Николаса Робинсона в день своего приезда, когда встретил его на дорожке в лесу. Паркер шел за ним, бормоча что-то. У входной двери, за которой спокойно прогуливался полицейский в форме, он остановил Алекса.

— Джо, уж не хочешь ли ты сказать, что…

— Могу держать с тобой пари на один шиллинг, что еще сегодня мы откроем наиболее изумительную криминальную тайну этого столетия. — Алекс рассмеялся и сразу же стал серьезным. — Ах, какой же я дурак! — сказал он громко, несмотря на изумление дежурного полицейского. — Если бы я мог предположить…

— Господи, да что случилось-то? — удивился Паркер. — Я знаю, что ты не можешь выиграть этот шиллинг, потому что никто не может его выиграть в данной ситуации. Я знаю, что Ирвинг Эклстоун покончил самоубийством! Но, Джо… Скажи, бога ради, в чем дело?!

— Еще не сейчас, Бен, еще через четверть часа… — Алекс остановился в открытых дверях, глядя во влажную тьму ночи. Внезапно он наморщил брови. — А если я ошибаюсь? — спросил он себя тихо. — Я же могу ошибаться… — Секунду он стоял без движения, потом решительно заявил: — Нет! Не могу! Это было бы еще невероятнее! Ох, Бен, эти абстрактные доводы! Эта красота мысли! Я богаче на один шиллинг.

И не ожидая ответа, нырнул в темноту.