Джо вошел в библиотеку и уселся на скамью напротив Паркера.

— Что ты открыл?

— Ты был прав — это он, — Паркер пожал плечами. — Сначала он все отрицал, но… когда я, по твоему совету, слегка его постращал, он раскололся сразу. Сказал, что у него не было никаких дурных намерений — он всего лишь хотел ее напугать. Разумеется, он не имел понятия, что здесь будет совершено преступление. Ну, короче — я увидел подлинные слезы в его глазах. Он вытирал их платочком и каялся так, будто это он убил несчастную Грейс Мэплтон. А потом стал меня умолять, чтобы я никому об этом не рассказывал.

— А ты?

— Ну, я обещал ему… — Паркер беспомощно улыбнулся. — Но, к сожалению, это ни на шаг вперед не продвинуло наше расследование.

— Этим ты хочешь сказать, что был также у Дороти, прочел ее записи, и не нашел в них ничего, что могло бы нам помочь?

— Именно это я и хочу сказать. Когда она узнала, что это вовсе не лорд Редленд подбрасывает в ее комнату скелеты, она явно обрадовалась и даже не спросила меня, кто это сделал. Впрочем, я и так бы ей не сказал. А в записной книжке масса разных заметок обо всех нас. — Джо заметил, что его друг внезапно покраснел. — В общем, ничего важного.

— Похоже, она отнеслась к тебе с явной симпатией?

— Откуда ты знаешь?.. Да… действительно… но это не имеет никакого значения. А ты — чего ты добился?

— Я был у доктора Харкрофта и несколько минут беседовал с ним об этом проклятом мече. Он утверждает, что даже если бы миссис Уорделл была бы действительно безумной и вдруг открыла в себе сверхчеловеческие силы, она не могла бы нанести такой удар. И, к сожалению, думаю, он прав, Бен. Я был также у мистера Кварендона…

— Послушай, — вздохнул Бен. — Звонили из деревни. Вся группа уже здесь и ждет. Начался отлив, но ветер гонит с моря штормовые волны, и они переливаются через дамбу. Дождь кончился, но суперинтендант Дерри говорит, что пока они еще не могут перетащить сюда свое оборудование. Я сказал им, что сейчас здесь ничего не происходит, и пусть они не рискуют до тех пор, пока не появится возможность спокойно перейти по дамбе.

— Значит, у нас есть час, а может, даже немного больше времени.

— И как мы распорядимся этим часом? Если миссис Уорделл не могла ее убить, мы прочно и безнадежно застряли на месте. Если бы не псы Кварендона, оставалась хоть тень надежды, что где-то прячется неизвестный убийца, ну а так я уверен, что псы бы его вынюхали. А если никакого постороннего убийцы нет, то это означает, что нет и никого другого. С ума сойти, Джо! Такое дело может присниться, но не может произойти наяву.

— А если бы я тебе сказал, что убийца существует?

— Я бы тебе не поверил. — Паркер вздохнул. — Вот здесь, на столе, передо мной лежит листок, а на нем выписаны фамилии всех, кто остался в замке после отъезда прислуги. Никто из них не мог убить Грейс Мэплтон.

— Мог, — спокойно ответил Джо.

— Кто?

Джо склонился над столом и шепотом сказал ему что-то на ухо.

— То есть как? — Паркер заглянул в список. — Но ведь…

— Подожди, — остановил его Джо. — Я сам еще не все понимаю, но главное уже понял. Я хотел бы пригласить сюда Фрэнка Тайлера, который, конечно, не пронзил рыцарским мечом секретаршу своей жены. Однако, думаю, что после разговора с ним все будет ясно.

Паркер молча кивнул. Он явно потерял дар речи, еще раз поднес к глазам свой листок и вглядывался в него, перечитывая список фамилий.

— Но, Джо, послушай, — сказал он. — Мне кажется, ты недостаточно обдумал то, что сказал. Ведь…

Алекс снова остановил его.

— Я схожу за Тайлером и приведу его сюда.

Он вышел.

Паркер еще с минуту сидел, нахмурив брови, и вдруг его лицо прояснилось.

— Господи… Ну и дурак же я, — прошептал он.

Вернулся Джо.

— Тайлер сейчас придет.

Он сел рядом с Паркером, спиной к камину, лицом к доспехам и готическому сундуку. Потом улыбнулся своему другу.

— Ты обдумал то, что я сказал?

— Да, — кивнул Паркер. — Это невероятно, но это единственная возможность.

— Мы находимся в очень комфортной, если так можно выразиться, ситуации. — Джо снова улыбнулся. — Тебе не надо арестовывать убийцу, потому что он не может убежать. Ты даже можешь им вовсе не заниматься, пока не приедет полиция.

— Это верно, — Паркер с сомнением покачал головой. — Однако…

Бен не закончил, потому что открылась дверь, и вошел Тайлер, одетый в белый спортивный костюм и кроссовки.

— Я так и не смог уснуть, — он сел на скамью напротив. — Хотел немного поработать, чтобы продержаться до утра, но не могу собраться с мыслями.

— Мы хотим, чтобы вы нам помогли, — спокойно сказал Алекс. — Надеюсь, вы можете это сделать.

— Я? — Тайлер поднял брови.

— Да, — кивнул Джо. — Итак, как вы знаете, никто из лиц, принявших участие в придуманном вами конкурсе, не мог убить Грейс Мэплтон, а поскольку вы вместе с нами и собаками мистера Кварендона обыскали весь замок, вы также знаете, что никто посторонний здесь не укрылся. Но рассмотрим все по порядку, с самого начала, и вернемся к той минуте, когда все присутствующие в замке собрались вечером в столовой. Разумеется, мы не принимаем во внимание Грейс Мэплтон, которая покинула нас, чтобы занять место в этой комнате… — Джо указал рукой на парчовую штору, — но мы можем сейчас о ней не говорить по вполне понятным причинам. Итак, все мы собрались в столовой, и после короткой церемонии начался конкурс. Было нас там одиннадцать человек. Мы сразу можем исключить из числа возможных убийц вас и Аманду, потому что вы оба ни на долю секунды не покидали столовой. Вы были хозяевами и не принимали участия в конкурсе. Таким образом, я могу вычеркнуть из моего списка два имени: Аманда Джадд и Фрэнк Тайлер. Остается девять участников конкурса. Надо сразу отметить, что его неписаное правило предполагало возвращение каждого из участников, разыскивающих Белую Даму, прежде чем на поиски двинется следующий. Это означает, что в течение всего конкурса никогда не возникала такая ситуация, чтобы два человека одновременно находились вне столовой. — Джо на секунду умолк, затем продолжал: — Итак, согласно проведенной вами жеребьевке, первым на поиски отправился Мелвин Кварендон, который вернулся чуть позже предписанных правилами пятнадцати минут и заявил, что ему не удалось разыскать укрытую Грейс Мэплтон, которую мы можем не называть дальше условным именем Белой Дамы. Мистер Кварендон, которого мы обозначим номером первым, вернулся в столовую и больше не покидал ее до того момента, когда убийство было обнаружено, а поскольку несколько лиц видело Грейс живой уже после его возвращения — у него также железное алиби. Вторым отправился я, Джо Алекс, после меня — сэр Гарольд Эддингтон, потом — Джордан Кедж, лорд Фредерик Редленд, присутствующий здесь Бенджамин Паркер, Дороти Ормсби и миссис Александра Уорделл. Кроме меня, до ложа Грейс Мэплтон добрались лишь мистер Кедж, мистер Паркер и мисс Ормсби, остальным это не удалось, что подтверждает листок, на котором Грейс собственноручно отметила время прибытия четырех лиц…

Джо снова умолк, а затем продолжил:

— …Тут важно то, что мистер Паркер отправился на поиски шестым, а мисс Ормсби — седьмой. Они оба застали Грейс живой, что дает абсолютное алиби всем, кто искал до них, поскольку никто из вернувшихся больше не покидал столовой. Последним человеком, видевшим Грейс живой, была Дороти Ормсби, а поскольку следом за ней двинулась миссис Уорделл, можно было бы предположить, что одна из них является убийцей, потому что либо убила Ормсби, и тогда миссис Уорделл обнаружила уже убитую Грейс, либо Ормсби сказала правду, и тогда убила сама миссис Уорделл…

Джо покачал головой, словно сам не доверял словам, которые собирался произнести:

— Ирония судьбы, однако, заключается в том, что ни Дороти Ормсби, ни Александра Уорделл не могли убить Грейс, ибо обстоятельства убийства исключают возможность нанесения такого удара худощавой женщиной невысокого роста… Ни одна из них не могла бы так ударить сверху этим огромным мечом, вес которого вы прекрасно знаете, так как он висел на стене вашей комнаты.

Тайлер молча кивнул. Он был очень бледен.

— Но раз ни Дороти, ни миссис Уорделл не могли убить, — продолжал Джо, — а Дороти утверждает, что видела Грейс живой, причем последняя собственноручно подтвердила ее присутствие, то остается одна-единственная возможность: кто-то убил Грейс Мэплтон после выхода от нее Дороти Ормсби и до прихода Александры Уорделл! Но это было совершенно невозможным, поскольку, как мы знаем, все остальные участники конкурса, включая вас и вашу жену, находились в это время в столовой и никто не покинул ее даже на секунду! И при этом мы уверены, что в замке никто посторонний не скрывался. Грейс также не могла совершить самоубийство, исходя из способа нанесения удара.

— Я полагаю, вы не верите в призраки? — прошептал Фрэнк.

Джо встал и подошел к портрету.

— Вы хотите сказать, что, раз ее не мог убить человек, то это сделала прекрасная Ева де Вер, столетиями ожидающая такой возможности? Должен признать, что еще никогда в жизни я не был так близок к вере в то, что имею дело со сверхъестественной силой. Ситуация была невероятной. Как справедливо заметил мистер Паркер, нечто подобное могло бы присниться, но не могло произойти наяву… Ведь речь шла не о каком-то мотиве преступления, не о том, кем была или не была убитая, не о тысяче других вопросов, которые являются предметом каждого расследования. Речь шла просто о физической возможности совершения этого преступления. И такой возможности не было! — Джо на минуту умолк, а когда начал говорить снова, монолог его утратил драматические акценты и превратился в спокойное, деловое сообщение, так, будто он читал отчет о проведенном научном эксперименте: — В столь поразительной ситуации мне вдруг пришло в голову, что просто надо взглянуть на это дело с другой стороны, перечеркнув лежащий на поверхности логический ход событий и выводов… и поискать какую-то иную логическую систему. Я отбросил все начало конкурса и мысленно устремился к основному факту, в котором я был уверен, а именно: последним человеком, который видел Грейс Мэплтон живой, была Дороти Ормсби, и Грейс собственной рукой подтвердила этот факт. Я знал также, что Дороти не могла пронзить Грейс мечом. Второй вопрос был: что произошло между возвращением Дороти Ормсби и той минутой, когда, войдя сюда, я увидел Грейс мертвой? Я собственными глазами видел выходящую из столовой миссис Уорделл, и видел, как, спустя некоторое время, она вернулась и упала в обморок… который, по ее словам, был вызван потрясением при виде убитой Грейс. И это было все. Но нет! Не все! Дело в том, что столовую в это время покинуло еще одно лицо!

— То есть как? — тихо спросил Тайлер.

— Доктор Харкрофт, — спокойно ответил Джо, — побежал в свою комнату за медицинским саквояжем, в котором у него находились шприц и успокаивающее средство… И я задумался: если предположить, что Грейс в ту минуту была еще жива, хватило бы у доктора Харкрофта времени подняться по лестнице, проскользнуть сюда, — он указал на дорожку между входной дверью и парчовой шторой, — войти к Грейс, поднять меч, нанести удар, а затем побежать за своим саквояжем и вернуться вниз?.. Я пришел к выводу, что перенесение миссис Уорделл на диван, подкладывание под ее голову свернутого сюртука мистера Паркера и несколько минут ожидания возвращения доктора были тем временем, которого бы вполне хватило. А если бы, к тому же, у него в кармане находились заранее приготовленные резиновые перчатки, он мог бы их надеть еще поднимаясь по лестнице — не мог же он оставить свои отпечатки пальцев на рукояти меча… Прошу припомнить, что Грейс должна была притворяться убитой, она лежала с закрытыми глазами, а меч был брошен поперек ложа. Услышав скрежет ключа в замке, она немедленно принимала эту позу. Харкрофт мог с ходу схватить меч и нанести удар так быстро, что она едва успела бы открыть глаза и уж наверняка не сделала бы никакого движения, пытаясь заслониться или оттолкнуть падающее лезвие… Все это было возможно, но совершенно неправдоподобно. Как мог доктор Харкрофт убить Грейс Мэплтон, когда миссис Уорделл видела ее мертвой до того, как он вышел из столовой?

И хотя возникала еще сотня вопросов, я знал, что не имею права принять никакой версии, которая исключала бы вину Харкрофта. Потому что не могла существовать никакая иная физическая возможность убийства Грейс Мэплтон в эту ночь. Таким образом, мне пришлось применить цепочку логических рассуждений, основанную на недоверии к тому, что мне говорилось. Я задал себе вопрос: если доктор Харкрофт убил Грейс Мэплтон, могла ли миссис Уорделл видеть ее мертвой? Разумеется, нет. Тогда почему же миссис Уорделл, вернувшись, потеряла сознание? Логическая причина могла быть только одна: для того, чтобы дать возможность Харкрофту выбежать за саквояжем и убить Грейс Мэплтон!

Итак, поскольку единственным убийцей мог быть только доктор Харкрофт, а убить он мог лишь в том случае, если бы ему удалось на несколько минут покинуть столовую, — миссис Уорделл должна была быть его сообщницей! Более того, — сообщницей, которая одновременно создавала ему железное алиби! Ведь никто в мире не осудил бы его за совершение преступления, раз миссис Уорделл видела Грейс мертвой перед его выходом из столовой, которую он ни на секунду не покидал с самого начала конкурса. Это было гениально, совершенно гениально! Но почему? Что могло объединять двух столь разных людей?

Здесь и находился ключ к тайне.

Мы навестили миссис Уорделл в ее комнате. Я хотел задать ей лить один вопрос: как выглядела убитая Грейс Мэплтон? Я, конечно, был убежден, что она не сможет ответить на этот вопрос. Я знал, что Грейс Мэплтон погибла после возвращения миссис Уорделл в столовую. Я полагал, что мне удастся добыть у старой леди хоть часть правды… Но миссис Уорделл значительно облегчила нашу задачу. Перед самым нашим приходом она покончила жизнь самоубийством и оставила письмо… В этом письме я нашел мотив: Грейс Мэплтон была жестокой и беспощадной шантажисткой, которая использовала свое прекрасное тело в качестве ловушки для богатых мужчин, которые не могли позволить себе быть скомпрометированными. Уликами служили не оставляющие сомнений интимные снимки, письма и магнитные записи телефонных разговоров. Внук миссис Уорделл не вынес такой ситуации и совершил самоубийство. Но наибольшую пищу для размышлений давал тот факт, что миссис Уорделл написала это письмо до приезда сюда! Значит, должен был существовать готовый, заранее разработанный во всех деталях план. Бедная старушка даже не отдавала себе отчета в том, что этим письмом она разоблачает других… А передо мной возникли новые вопросы. Доктор Харкрофт являлся сообщником старой дамы, и о причинах этого можно было догадываться. Он известный врач с обширной практикой, у него жена и двое детей. Часто бывая у мистера Кварендона, он не раз должен был встречаться с его секретаршей. Впрочем, всякий, кто видел Грейс Мэплтон, знает, что ее трудно было не заметить. Если предположить, что доктор Харкрофт был для нее идеальной потенциальной жертвой, об остальном можно догадаться. Но он, должно быть, оказался слишком умным, чтобы поверить, будто он легко отделается. Обычно, со временем шантажисты начинают требовать все больше… А кроме того, всегда существует шанс, что правда может открыться. Харкрофт человек сильный, но он был доведен до отчаяния… и потому принял ваше признание с пониманием, а позже одобрил ваш план.

— Что? — спросил Тайлер. — Мой план?

— Ну да, — кивнул головой Алекс так, будто речь шла о сущем пустяке. — Ведь с самого начала стало ясно, что главной пружиной всего этого были вы.

— Вы что, с ума сошли?

— Давайте обойдемся без грубостей, пока я не закончу. Если вы обнаружите какой-нибудь пробел в моем рассуждении, и окажется, что я плету вздор, я от всего сердца попрошу у вас прощения…

Паркер медленно поднялся с кресла, обошел стол и встал, заслоняя собой дверь в коридор.

— Вы, вероятно, гений, — сказал Алекс, — потому что это был невероятный план, и все, действительно, могло бы получиться. Но вы не математический гений… — Он на секунду умолк, будто ожидая вопроса, но Фрэнк Тайлер молчал, глядя на него широко открытыми глазами.

— Так вот, вернемся к нашему конкурсу, — снова заговорил Алекс. — Миссис Уорделл приехала сюда, зная, что Грейс Мэплтон будет убита. У меня есть ее запись. Стало быть, она знала, что должна сыграть свою роль в убийстве. В чем же заключалась эта роль? Мы уже выяснили: дать возможность Харкрофту покинуть столовую и создать ему алиби утверждением, что Грейс была мертва до его ухода. Но только ли в этом? Быть может, она помогла ему сократить время, положив на этот вот стол ключ от комнаты Грейс, а рядом с ним — медицинский саквояж, который взяла из комнаты доктора. Тогда Харкрофту оставалось лишь вбежать наверх, схватить ключ, войти в комнату Грейс, а выйдя оттуда и оставив ключ в дверях, сбежать с саквояжем в руке вниз. Он сэкономил бы на этом двадцать-тридцать драгоценных секунд.

Джо перевел дыхание и продолжал:

— Прежде чем я дойду до самого главного, подумаем о ключе. Если возник столь изощренный план убийства Грейс, можно ли предполагать, что убийца не имел своего ключа? А ведь Дороти Ормсби, выйдя от Грейс, снова заперла дверь на ключ, выходя, согласно инструкции, положила этот ключ в котелок в камине, чтобы его мог там найти следующий участник конкурса. Вообразите теперь миссис Уорделл, которая знает, что должно произойти через несколько минут, но у нее нет ключа, и она лихорадочно пытается разгадать очередную загадку, чтобы его найти! Нет, мистер Тайлер! Харкрофт и Уорделл не могли бы даже мечтать о исполнении своих замыслов, если бы точно не знали, где этот ключ искать! А кто мог им это сказать? Единственный человек — это вы! И кто мог сообщить Харкрофту, что он застанет Грейс, лежащей ничком с закрытыми глазами, а под рукой будет меч, которым он успеет ее пронзить прежде, чем она шевельнется? Ведь не зная всего этого, Харкрофт никогда бы не мчался, словно вихрь, по лестнице. Он должен был точно знать, сколько времени это у него отнимет. И, конечно, он должен был иметь под рукой этот ключ! Но все же, я думаю, что ключ ему оставила в условленном месте миссис Уорделл…

А теперь вопрос, который был бы даже забавным, если б можно было употребить это слово в таких обстоятельствах. Дело в том, что весь план Харкрофта и Уорделл был построен на том, что она отправится на поиски предпоследней, вернувшись, упадет в обморок, а Харкрофт будет иметь абсолютное алиби, поскольку жребий пал бы на него в последнюю очередь, если бы конкурс не был прерван. Это означает, что для успешного исполнения плана они оба должны были иметь очередные номера «8» и «9». И они их, конечно, имели! Вы можете сказать, что это случайность, но не будем забывать, что точность исполнения плана требовала именно этого. А знаете ли вы, каков шанс случайного выпадения в жеребьевке именно такой комбинации?..

Джо некоторое время ждал ответа. Тайлер молчал.

— Вот так малые числа вводят людей в заблуждение, — вздохнул Алекс. — Если бы вы устраивали такие конкурсы ежедневно, то при жеребьевке девяти цифр шанс на то, что миссис Уорделл будет в очередности восьмой, а мистер Харкрофт — девятым, мог бы выпасть, в среднем, один раз в пятнадцать лет! Неужели вы хотите уверить меня, что эти люди приехали сюда, рассчитывая на такой шанс?.. И все же у этого плана действительно были элементы гениальности. Я должен это признать. Вы придумали конкурс, в котором жертва одиноко ожидала убийцу на верхнем этаже, за плотно запертой дверью, среди толстых каменных стен, и даже, если бы она закричала или попыталась сопротивляться, то ведь и так все присутствующие в течение двух последних часов только и слышали крики, вой, стоны и сотни других звуков, сопровождающих внезапную насильственную смерть… И кто же из непосвященных мог бы понять, почему умерла Грейс Мэплтон. Никто из ее жертв даже не пикнул бы. Если бы не то, что миссис Уорделл пожелала воссоединиться со своими любимыми усопшими, я бы не знал, что Грейс Мэплтон — жестокая, беспощадная шантажистка! Вы должны были одержать победу!.. Но есть еще один важный вопрос: почему вы хотели от нее избавиться? Проще всего было бы допустить, что вы попали в ловушку, подобно остальным, и не хотели, чтобы Аманда узнала о вашем романе с ее секретаршей… Но я думаю, что это не так. Грейс Мэплтон была твердой, педантичной личностью с очень сильным, как я полагаю, характером, но с весьма слабо развитым воображением. Я нашел в ее шкафу три спрятанных фрагмента текстов, написанных рукой Аманды, и все они отменно годились в качестве письма самоубийцы, лежащего возле бездыханного тела. Я, конечно, не уверен в том, что говорю, но кажется мне, что дело было так: вы знакомы очень давно… не знаю, была ли когда-нибудь Грейс вашей женой или нет, но в принципе это неважно… Вы были парой очень молодых людей, когда прибыли в Лондон, чтобы победить. Быть может вы удивитесь, но думаю, что она вас любила — только вас одного, и никогда не переставала любить… Везло вам по-разному… Не знаю, порекомендовала ли она вас, будучи уже секретаршей мистера Кварендона, а может, это вы начали оформлять там обложки для книг и втянули ее — это не существенно. Вы потихоньку начали копить денежки: жалование, ваши гонорары, ее шантаж… потому что у меня нет сомнений — это вы делали те снимки. А когда Аманда Джадд начала свой стремительный путь вверх в своей писательской карьере, вы вдруг оказались рядом с ней. И, пожалуй, здесь Грейс, которая была лишена живого воображения, совершила ошибку. Аманда уже успела заработать массу денег, а вы, естественно, были бы ее наследником… Думаю, Грейс решила, что этого вам должно хватить для счастья и Аманда должна исчезнуть… Вот только она не знала, что вы, мистер Фрэнк Тайлер, думаете о чем-то совершенно противоположном. Беседуя с вами на башне сегодня в полдень, я ощущал, что вы говорили абсолютно искренне. В конце концов, вы не только сообщник шантажистки, вы, также, художник. Эти обложки начали вас втягивать, ум Аманды постепенно очаровал вас… вы начали понимать, что жизнь с ней — честная, порядочная жизнь — это нечто несравненно лучшее, чем жизнь с Грейс Мэплтон, окупленная, помимо прочего, преступлением… И когда вы это поняли, Грейс была обречена. Благодаря юбилею Аманды представился совершенно фантастический случай. Зная почти всех, кто пал жертвой Грейс, вы легко могли отыскать исполнителя или исполнителей своих планов. А самым восхитительным было то, что вы единственный имели бы абсолютное алиби — невинный, как младенец, вы присутствовали в столовой на глазах у всех, когда судьба Грейс подходила к смертельной черте…

Алекс остановился. Тайлер молчал.

— Возможно, вы полагаете, что вторая часть того, что я рассказал о вашем прошлом, основана на моих поспешных умственных выкладках… Но вы не знаете работы полиции. Когда люди мистера Паркера начнут собирать подробнейшие сведения о вас, они не передохнут и не остановятся, пока не исследуют каждый день и каждый час вашей жизни, и тогда вся правда выплывет на поверхность. Быть может, доктор Харкрофт найдет для себя смягчающие обстоятельства, ибо он был жертвой, а ни один суд присяжных не становится на сторону шантажистов. Но вы совершенно хладнокровно убили женщину, которая была вашей сообщницей в многочисленных преступлениях. Ваши снимки станут вещественными доказательствами, и я уверен, что вам уже никогда больше не увидеть цветущее дерево или зеленый луг. Смертная казнь у нас отменена, но пожизненное заключение, пожалуй, хуже, чем она. И уж очень не хочется мне думать о разрушенной жизни Аманды.

Сидящий напротив Фрэнк Тайлер внезапно вскочил, как дикий зверь.

Паркер раздвинул руки, чтобы перекрыть ему дорогу к двери, но Тайлер в два прыжка оказался у маленькой дверцы, ведущей на башню.

— Останови его! — крикнул Паркер.

Джо двинулся в ту минуту, когда Тайлер уже открыл дверцу и исчез в темноте. Они бросились за ним.

— Он бежит вверх, — сказал Джо — он слышал над собой шаги бегущего.

Внезапно Джо Алекс споткнулся, и бегущий позади Паркер налетел на него. Они поднялись и снова двинулись вверх, услышав высоко над собой грохот открываемого люка. Вот последние ступени. В лицо ударил ветер. Джо высунул в люк голову и увидел в предрассветных сумерках белый спортивный костюм. Тайлер стоял на барьере, обрамляющем башню, и смотрел на них.

— Стой! — крикнул Паркер.

Тайлер отвернулся, посмотрел вниз и прыгнул. Они подбежали к барьеру: под ними в темноте, которая уже начинала сереть, бешеные волны бились о выщербленные зубья скал. Ближе можно было разглядеть белое неподвижное пятно.

— Это, наверно, он, — крикнул Паркер, пытаясь перекричать шум ветра и грохот волн. Джо кивнул.

— Может еще жив? — Паркер выглянул еще раз.

— Нет! — крикнул Джо. — Никто бы этого не пережил! И мы не попадем туда до отлива… Если вода не унесет его раньше…

Паркер открыл рот, но ничего не сказал. Да он и сам был абсолютно уверен, что Фрэнк Тайлер погиб на месте.

— Дождь кончился, — сказал Джо.

— Да.

Сопротивляясь яростному ветру, они обошли башню вдоль барьера. Теперь напротив них мерцали фонари на деревенской улице. Ближе, на берегу, тоже виднелись огни — светились фары нескольких автомобилей, стоящих на краю дороги, у самой дамбы, через которую переваливались высокие волны, взбивая облака пены. Но бегущая от берега к замку змейка поручней перехода по дамбе была уже видна. Паркер повернулся и пошел к выходу. Алекс двинулся за ним и спустился на лестницу, не закрывая за собой люк. Он ощутил внезапную усталость.

Они остановились возле дверцы, ведущей в библиотеку.

— Поговорим минуту, а потом попытаемся выпить кофе… — пробормотал Алекс. — Может, он еще теплый в этих термосах?

— А что с Харкрофтом? — спросил Паркер.

— Ничего. Он ведь не знает, что ты хочешь его арестовать.

— Тайлер тоже не знал. Зачем ты сказал ему, что знаешь о нем все?

Джо не ответил. Потом вдруг поднял голову.

— Послушай, это ужасно. У Харкрофта жена и двое детей. Он убил, потому что хотел защитить их счастье. Еще чуть-чуть — и это удалось бы.

— Еще чуть-чуть, — Паркер вздохнул. — Думаю, однако, нам следует поговорить с ним, не ожидая появления людей из Девона.

— Я как раз хотел тебе это предложить.

— Пошли, — кивнул Паркер. — Если бы я не был полицейским, проклятым полицейским, обязанным стоять на страже закона, независимо оттого, что я чувствую, как человеческая личность…

— Ну и что бы тогда сделал?

— Не спрашивай меня об этом. Мы ведь прекрасно понимаем, что этот человек никогда больше не совершит никакого преступления, а его жертва была в определенном смысле его палачом… — Паркер махнул рукой. — Пойдем. Но о чем бы я ни думал, я твердо знаю одно: человек не может брать закон в свои руки и выносить смертный приговор другому человеку, даже самому худшему. Согласие на это уничтожило бы порядок цивилизованного мира.

Он тяжело поднялся.

Когда они поравнялись с дверью комнаты Харкрофта, Джо отступил на шаг, уступая дорогу своему другу. Паркер тихо постучал, а потом нажал ручку двери. Они вошли. Комната была пуста. Джо заглянул в ванную комнату.

— Никого… — сказал он вполголоса. — Где же он?

— Быть может, он пошел проведать миссис Уорделл? — прошептал Паркер. — Но в таком случае…

Они быстро вернулись и прошли по галерее. Джо осторожно открыл дверь в комнату старой дамы. Она по-прежнему сидела у стола. Но не одна.

Напротив нее сидел доктор Харкрофт. Его голова точно так же откинулась назад, а мощные, сильные руки сжимали поручни кресла.

— Вот, значит, как, — прошептал Паркер. — И он тоже? Но почему? — и легонько прикоснулся тыльной стороной ладони к щеке покойника. — Совсем холодный. Он сделал это уже давно. — Бен поднял голову и со странным облегчением перенес взгляд с искаженного болью мертвого лица на лицо Алекса. — Пойдем отсюда, Джо. Полицейские сейчас начнут стучать в ворота.

Они вышли. Паркер запер комнату, а ключ положил в карман. Потом они сидели друг против друга за большим столом в библиотеке.

— Вот и все, — сказал Джо усталым голосом. — Круг замкнулся. И некого тебе больше допрашивать, Бен. Может, внизу осталось еще немного кофе в термосах.

Они молча спустились по лестнице и вошли в столовую.

Все люстры по-прежнему горели. На старинных часах смерть своей косой неспешно отмеряла текущее время. Кофе в термосах все еще был горячим. Джо подал другу чашку. Они сели.

— Ты сказал, что больше некого допрашивать.

— Да.

— Ты забыл еще об одном человеке.

— О ком?

— О себе.

— Обо мне?

Паркер кивнул, допил последний глоток и отодвинул чашку.

— О чем ты разговаривал с Харкрофтом после того, как отправил меня на разговор с Кеджем, а потом читать заметки Дороти Ормсби?

— Я ведь тебе уже сказал…

— Не лги, Джо. Скажи мне правду. Мы ведь беседуем наедине.

— Я как раз об этом сейчас и подумал, — Джо легко усмехнулся. — Что я сказал Харкрофту?

— Да, скажи мне всю правду.

Паркер склонился к нему над столиком.

Джо устало вздохнул.

— Я сказал ему, что знаю, кто убил Грейс Мэплтон.

— И ты сказал ему, кто?

— Ты хочешь знать всю правду?

— Всю.

— Я сказал ему, что миссис Уорделл мертва, и что она оставила письмо.

— И это все?

Джо отрицательно покачал головой.

— Еще я сказал, что… быть может, при определенных обстоятельствах удалось бы сохранить тайну… и не выявлять имя убийцы, если бы…

— Ну, заканчивай предложение.

— Не могу, потому что я точно так же не закончил его, обращаясь к Харкрофту.

— И что потом?

— Потом я вышел и оставил его одного.

— И это все?

— Это все.

— Понятно, — Паркер прикрыл глаза. — Ты обманул меня, Джо.

— Не понимаю, — Джо взглянул на Паркера с изумлением, которое человеку, менее проницательному, чем Бен, показалось бы совершенно искренним.

— Ты обманул меня. А позже, когда мы бежали вверх по крутой лестнице, преследуя Тайлера, ты умышленно споткнулся и перекрыл мне дорогу. Если бы не это, он не успел бы открыть люк, и мы настигли б его.

— Да, это действительно досадное стечение обстоятельств, — Джо с сожалением покачал головой. — Ну просто не могу себе этого простить…

— Джо, не издевайся надо мной. Скажи, зачем ты это сделал?

— Врач может умереть, отравленный безумной старушкой, которая угостила его цианистым калием, убив предварительно молодую девушку, изображающую Белую Даму. Разные жуткие истории случаются с докторами. Они гибнут, заразившись от своих пациентов, их убивают шизофреники, с ними происходят сотни других несчастных случаев, и ни один из таких случаев не становится добычей газет и не губит жизней их жен и детей, которые могли бы утонуть в грязном болоте бульварной прессы… и что самое главное — у них даже не остается возможности сохранить добрую память о муже и отце. Одно дело, когда твой отец погиб от руки безумной пациентки, и совсем другое дело: отец-убийца, осужденный за убийство шантажистки… да еще какой! Да еще при каких обстоятельствах!

— Но…

— Послушай дальше, Бен. Харкрофт получил бы многолетний срок и вышел бы из тюрьмы старым, сломленным человеком, которого презирают собственные дети, и который лишен права заниматься своей профессией. Он не хотел этого! Получив от меня тень надежды на сохранение своего доброго имени, он принял единственное решение, которое мог принять. Что же касается Фрэнка Тайлера… А ты не подумал о том, что случится с ней?

— С кем?

— С Амандой Джадд, дружище!

— Что ж, она должна это как-то перенести…

— Я не узнаю тебя, Бен! Ты всегда был чувствительным, мудрым человеком, и вдруг сейчас заявляешь: «Она должна это как-то перенести!» А почему должна?

— То есть как?

— А если бы Фрэнк Тайлер просто поскользнулся на этой башне и упал?

— Ну и что бы из этого следовало?

— Очень многое, при условии, что ты согласишься меня выслушать.

— Я слушаю тебя, Джо, хотя…

— Хотя я не позволил тебе заковать Харкрофта в наручники и сделать несчастными на всю оставшуюся жизнь его жену и двух мальчиков, а ему самому приготовить участь худшую, чем сама смерть! За это ты хочешь меня винить? Или за то, что если бы Фрэнк Тайлер споткнулся на скользкой крыше и упал вниз, то мы спасли бы судьбу бедной Аманды Джадд? Быть может она и не поверит в его падение, потому что это очень умная и проницательная женщина. Но во всяком случае, она никогда не узнает, кем в действительности был человек, которого она любила, и это позволит ей вернуться к нормальной жизни.

— Но даже если бы я и хотел с тобой согласиться, все это невозможно в свете того, что случилось.

— А что случилось? Грейс, Фрэнк, миссис Уорделл и доктор Харкрофт мертвы! В живых не осталось ни одного героя этой трагедии. Я не прошу тебя, чтобы ты покрывал чью-то вину. Достаточно будет, если расследование подтвердит, что последняя, кто видел Грейс живой, а именно — миссис Бремли, охваченная манией освобождения души Евы де Вер, и убила бедную девушку. Она ведь постоянно писала о таких вещах в своих книгах! Мало того, — она оставила письмо, которое является лучшим доказательством того, что намеревалась сделать! А то, что в приступе безумия она убила заодно и доктора, который, быть может, пытался помешать ей совершить самоубийство, — так это просто очевидно. Они сидят оба в этой комнате, убитые одним и тем же ядом… Бремли-Уорделл не оставила в этом мире никого. Ее история будет закончена. А если будет доказано, что убила именно она, никто не узнает, что Фрэнк Тайлер был мозгом этого убийства, а Грейс Мэплтон чем-то большим, чем несчастной очаровательной секретаршей известной писательницы. Дело быстро закроется и от него не останется ни следа.

Паркер развел руками.

— Это верно, что не осталось никого, кого можно было бы покарать, и роль полиции сведется лишь к закрытию этого печального дела, но ты ведь знаешь, Джо, что миссис Бремли не могла убить Грейс. Так как же мы можем помочь всем этим людям?

— Дай мне ключ, — Джо указал пальцем вверх. — Я это сделаю.

— Что? — не понял Паркер.

— Я вытащу этот меч из ее груди и брошу его на пол, так, как это мог сделать убегающий убийца.

Он умолк.

Паркер закрыл глаза. Они долго молчали. Наконец, комиссар пошевелился.

— Все это ужасно неформально, — тихо сказал он, — и противоречит правилам моей службы… Но все они мертвы, и я не представляю себе, как без их показаний мы могли бы доказать, что дело происходило таким невероятным и неправдоподобным образом. Ну и все эти люди… Жена и дети доктора… Бедная Аманда Джадд… Полицейский во мне орет громким голосом об укрытии фактов в ходе следствия, по человек во мне затыкает ему рот. Все виновные уже осуждены… окончательно и без права апелляции. А живых мы убережем от страданий, стыда и унижения. — Он вынул из кармана ключ и протянул Алексу. — Это от моей комнаты. А тот ключ в ящике столика.

Джо кивнул и, взяв ключ, быстро встал. Спустя секунду дверь за ним закрылась.

Некоторое время Паркер сидел неподвижно, потом провел рукой по лицу, встал и направился к термосам с кофе и неожиданно улыбнулся.

— Я старею, — прошептал он. — Но, пожалуй, это было правильно.

И он снова улыбнулся. Его наполнило сознание одержанной победы, но смысл и значение ее никак не удавалось вполне уяснить.

Дверь отворилась, и вошел Джо. Он был бледен, губы плотно сжаты.

Джо молча кивнул и протянул Паркеру ключ, который комиссар снова спрятал в карман. Откуда-то издалека донеслись гулкие ритмичные удары.

— Что это?

— Стучат в калитку.

Они направились по галерее к воротам.

— Открываем! — скомандовал Паркер.

Они встали у обеих лебедок и взялись за толстые ухваты. Решетка дрогнула и медленно поползла вверх.

Перевод с польского Роберта СВЯТОПОЛК-МИРСКОГО и Владимира КУКУНИ по эксклюзивному разрешению автора.