Но инженера Коули допросить не удалось.

— Вы уверены, что его нет в парке?

— В парке никого нет, шеф. Как вы и приказали, мы прочесали всю территорию. Вне дома был только один человек: садовник, который находился в оранжерее и ни о чем не знал. Мы приказали ему идти на кухню, где он сейчас сидит вместе с поварихой и горничными.

— В мастерской были?

— Это там, где печь, шеф? Да. Мы заглядывали всюду. Там как раз догорал огонь под котлом с медью, кажется. Там не было никого. Его комната здесь, в доме, была заперта… я открыл дверь отмычкой, но и там пусто. Мы спрашивали у всех, но никто его не видел.

— Все ли обитатели дома, перечисленные в данном вам списке, находятся в своих комнатах?

— Да, шеф. Вудбайн сидит в коридоре и наблюдает. Мы не запретили покидать комнаты, но просили всех находиться у себя. Пока что все в порядке. Я обошел всех, спрашивал, нет ли у кого-либо в гостях инженера Коули или не знает ли кто, где он может быть? Никто его не видел с раннего утра.

— А прислуга?

— Тоже не видела с тех пор. Я имею в виду горничную, потому что повариха все время находилась внизу, на кухне и сегодня никого из гостей вообще не видела. Она очень энергичная особа, шеф. Когда я спросил ее об инженере Коули, она в свою очередь поинтересовалась у меня, могла бы моя мать, приготовляя обед для стольких человек, бегать по этажам, чтобы смотреть на молодых инженеров?

— Хорошо, хорошо… — махнул рукой Паркер. — Значит, инженера пока нет, и никто его не видел.

— Садовник видел, шеф. Но это было еще до завтрака. Приблизительно в восемь. Коули пришел и выбрал себе в оранжерее одну орхидею. Сказал, что придет за цветком примерно в половине десятого, потому что хочет подарить его одной даме. Потом он ушел. Садовник говорит, что приготовил орхидею, но мистер Коули за ней не пришел.

— Это все?

— Все, шеф… — сыщик переминался с ноги на ногу.

— Ну, что еще?

— Мне кажется, шеф, что один человек ведет себя несколько подозрительно.

— Кто? — Паркер отложил ручку, которой рисовал на чистом листе бумаги.

Алекс, во время рассказа сыщика стоявший у книжной полки, машинально брал в руки один том за другим, читал названия и ставил книги на место. При последних словах полицейского он замер, потом повернул голову и внимательно посмотрел на него.

— Одна из мисс, шеф. Мисс Мерил Перри…

Джо поставил книгу на место и прошел в центр комнаты.

— Что же насторожило вас в поведении мисс Мерил Перри?

— Когда я постучал в ее комнату, чтобы спросить, нет ли у нее инженера Коули или не видела ли она его в последние часы, она минуту не открывала, а когда, наконец, открыла, было видно, что она заплакана, хотя только что напудрилась. Даже на рукаве платья было немного пудры…

— В этом нет ничего необычного. Вероятно, она очень впечатлительна, и смерть хозяина могла вызвать у нее глубокую реакцию. Некоторые женщины плачут и по менее значительным поводам. И то, что она напудрилась, тоже меня не удивляет.

— Возможно, шеф. Но женщина, которая в ответ на очень вежливо заданный вопрос о мистере Коули отступает на пару шагов и падает в обморок, пожалуй, заслуживает внимания. Особенно тогда, когда этого инженера нигде нельзя найти, хотя мы знаем, что он должен быть где-то поблизости. Поэтому мы оба, ибо Хилброу был со мной, позволили себе, шеф, войти в ее комнату. Пока я приводил ее в чувство с помощью воды, он внимательно осмотрел комнату, зашел в ванную, заглянул в шкаф. Мы подумали, что вдруг мисс, к примеру, убила инженера Коули и прячет труп у себя в комнате, или вдруг он сам прятался у нее, хотя нам непонятно, зачем бы ему это понадобилось.

— И что?

— Ничего, шеф. Конечно, мы не проводили обыск, потому что не получили такого приказа, но могу поручиться, что Коули у нее не было, ни живого, ни мертвого.

— Хвала господу Богу, — буркнул Паркер. — Второй покойник за один день, это было бы слишком много. Но где, черт возьми, этот Коули?

Стоявший перед ним сыщик молчал.

— Осмотрели моторку, пришвартованную внизу? — спросил Джо нарочито равнодушным голосом. Он вернулся к полкам и продолжал перебирать книги.

— Да, сэр. Лодка пуста. Я проверил, кроме того, крыши, гараж и даже заглянул в багажники автомашин. Мы не смогли открыть, правда, багажник «Роллс-ройса»: у него очень сложный замок, нужно быть специалистом и иметь необходимые инструменты, чтобы…

Алекс посмотрел на своего друга так, будто хотел сказать: «Видишь, старик!» Одновременно он вытащил из кармана связку ключей и подал ее полицейскому:

— Это моя машина. Посмотрите и верните мне ключи.

— Ваша машина, сэр? — почти со страхом переспросил сыщик. — Я подумал, что это машина покойника… Это лучшая машина в мире, сэр.

Он взял ключи и сделал шаг, чтобы выйти.

— Глупости! — сказал Паркер. — Зачем эти глупости, Джо? Раз замок такой уникальный, кто мог бы его открыть? И почему, ради Бога, ты полагаешь, что Коули мертв и спрятан в багажнике твоей машины?

— Я не сказал ничего подобного. — Джо усмехнулся. — Но если ты абсолютно уверен, что наш молодой инженер не покинул Мандалай-хауз, он должен где-то быть. Раз твои люди не сомневаются, что его нет ни в парке, ни в доме, значит, он либо находится в какой-то из комнат, либо в таком месте, куда они не заглянули. Багажник моей машины одно из таких мест. И могу тебя уверить, что он весьма просторный. В нем без труда можно спрятать трех или четырех таких инженеров. А вдруг и всех пятерых?

— Не паясничай, умоляю тебя. — Паркер подал знак сыщику, чтобы тот шел и делал свое дело. Потом он обратился к Алексу: — Почему ты так странно ведешь себя, Джо?

— Во-первых, потому, что твое прикрытое парадным мундиром сердечко полно подозрений. Но это в данный момент действительно совсем неважно. В конце концов правда всегда выходит наружу, потому сейчас ты вполне можешь позволить себе роскошь блуждать в лабиринтах, известных только умам вышестоящих чинов полиции. Я убежден, что, хоть мы пока ничего не знаем, в тебе уже зародилось страшное подозрение, что, скажем, Каролина Бекон убила своего дедушку Джона, а я об этом знаю и потому угнетен, так как люблю ее и не хочу выдать. Конечно, ты быстро отказался от такого подозрения, но поскольку ты действительно мой искренний и единственный друг, а я, как мне кажется, также являюсь твоим единственным искренним другом в этом самом равнодушном из миров, то ты трагически переживаешь даже этот намек, эту ничтожную тень, упавшую на наши отношения. Так вот, могу тебя уверить, что не знаю, кто убил генерала, если он не совершил самоубийства.

— Джо, умоляю тебя… разум человека вопреки воле его принимает во внимание все обстоятельства…

— Прекрасно тебя понимаю. И должен тебе сказать, что не очень беспокоюсь о твоих душевных переживаниях. Меня больше волнует факт исчезновения Коули. Что мы сейчас имеем? Сомервилль мертв, исчезли деньги, а вместе с ними инженер Коули. Это бесспорный факт.

— Ты хочешь сказать, что…

— Что Коули сбежал с деньгами? Я не могу этого сказать, поскольку ты с абсолютной уверенностью утверждаешь, что твои люди окружили Мандалай-хауз плотным кольцом и никто не мог покинуть этот дом.

— Как тебе известно, люди убегают из самых строго охраняемых тюрем. Если я сейчас соберу своих людей и задам им этот вопрос, то каждый ответит, что на охраняемом им участке даже мышь не могла проскочить. Но… — Паркер потряс головой. — С другой стороны, надо признать, что Мандалай-хауз лежит среди полей и примыкает к скалистому, обрывающемуся к морю берегу. Моим людям следить было сложно, а Коули не мог знать, что весь район находится под наблюдением. Я думаю, что, если бы он даже пополз по-пластунски, ему все равно было бы не ускользнуть.

— А берег? — спросил Алекс.

— На море курсировала патрульная лодка, не говоря уж о слуге бирманце, который торчал на крыше с биноклем. Если бы Коули решил уплыть, его мгновенно заметили бы. Но теоретически можно предположить, что он сбежал вплавь. Это было бы очень трудно, но для отличного пловца не невозможно.

— Вплавь? — Паркер ударил себя по лбу. — Да! Но ему пришлось бы плыть не менее мили по морю вдоль берега… Да… нет, это невозможно!

— Вчера, — сказал Джо, — мы с Каролиной катались на моторной лодке. Она купалась, а я искал глазами в этом обрыве какую-нибудь естественную тропку, ведущую наверх. Нет, там нет ничего такого, Бен. Бухта — единственное место в Мандалай-хауз, из которого можно подняться вверх и спуститься вниз, к морю. Твои люди стерегли дом и парк со стороны суши. Патрульная лодка контролировала прилегающие воды, но там ждали яхту или моторку, а голова плывущего в волнах человека издали почти не видна.

Раздался стук в дверь. Вошел полицейский со связкой ключей в руке.

— Мне очень жаль, сэр, — улыбаясь, сказал он, — но багажник пуст, если не считать инструментов. — Он повернулся к Паркеру. — Мы осмотрели еще раз крыши, чердаки, погреб, свободные комнаты. Его нигде нет.

— Осмотрите еще раз парк! — Паркер потер подбородок. — И обратите внимание на деревья. Вы смотрите под ними. Многие убегали, потому что их искали под деревьями, в кустах, но на деревья, на их ветви не обращали внимания! Люди склонны допускать, что все ходят только по земле и не умеют вскарабкиваться наверх даже в минуту опасности!

— Слушаюсь, шеф! — полицейский исчез.

Паркер посмотрел на часы.

— Когда же будет заключение этого чертового врача?! Когда же будет результат баллистической экспертизы? Я хочу получить сведения о жизни и делах всех, кто находился под этой крышей! И я убежден, что ни одна из той сотни бумажек, которые слетятся сюда еще до наступления ночи, — он постучал ручкой по столу, — не даст нам ничего такого, чего бы не знали или не надеялись узнать!

Ни он, ни Джо не подозревали, как Паркер ошибается, произнося эти слова. Но все это было еще впереди. А пока что опять раздался стук в дверь, и другой полицейский просунул голову в дверь:

— Вас к телефону, шеф! Звонит доктор, который проводит вскрытие.

— Иду! — двери закрылись. — Слава Богу! — сказал Паркер. — Наконец-то мы что-то узнаем. Не думал, что этот надутый эскулап так быстро разделается с нашим покойником. Подожди меня здесь, хорошо?

Он вышел. Джо вернулся к книжной полке. Посмотрел одну книгу, вторую и…

Он не поставил ее на место, а медленно подошел к письменному столу. Не выпуская книгу из рук, ногой пододвинул себе кресло, сел. Это был «Список произведений искусства, пропавших или уничтоженных во время второй мировой войны на территории Бирмы в 1942–1945 г.г.».

«Список» представлял собой толстый иллюстрированный том большого формата. Алекс поднял книгу, раскрыл ее и стал внимательно проглядывать место соединения страниц с обложкой. В одном месте он заметил как бы большой зазор. Это могло быть либо место брошюровки книги, либо место, куда читатель чаще всего заглядывал. Всунув палец между страницами, Алекс открыл книгу на этом месте.

Он не ошибся.

На крупномасштабной фотографии, воспроизводящей внутренний вид храма, виднелась статуя сидящего Будды. Внизу была надпись: «Известный „Будда из Моулмейна“, пропавший в ходе военных действий и до сих пор не обнаруженный». Ниже приводились данные о весе, высоте, сплаве металлов, возрасте и происхождении статуи.

Минуту Джо не мог прийти в себя от удивления. Он уже видел эту статую. Но где? В музейном зале? Нет…

Он покачал головой, встал, оставив открытую книгу на письменном столе. Это был тот самый Будда, который, покрытый новым тончайшим слоем поблескивающего металла, стоял вчера в мастерской, где Коули и Джоветт изготовляли копии для старого генерала. И это был, очевидно, тот самый Будда, которого Чанда купил в Германии и о существовании которого проведал не появившийся до сих пор господин Пламкетт.

Дверь открылась.

— Пусть молния ударит прямо в центр блестящего котелка этого дурня! — входя, проговорил Паркер. — Он еще ничего не знает, но у него ко мне один вопрос: в какое время генерал завтракал? Я позвал Чанду и выяснил, что между 7.30 и 7.40, как и обычно. На это доктор отвечает: «Странно!» и спрашивает дальше, а пил ли генерал кофе на завтрак? Чанда утверждает, что не пил, что генерал пил чай, а кофе в павильоне, уже после 8. На это доктор бросает только: «Ах, так!» и кладет трубку.

— Что же… — наморщил лоб Алекс. — Вполне нормальный вопрос. В минуту смерти кончается процесс пищеварения, правильнее, замирает, потому что кислоты еще действуют короткое время, все более слабея. Думаю, что будь ты врачом, ты задал бы аналогичный вопрос, проводя вскрытие.

— Возможно… Но я надеялся узнать что-нибудь, — Паркер сел, взглянул на книгу. — Вижу, ты пополняешь знания. Счастливый, тебе не надо ни за что отвечать!

— Собственно… — Джо улыбнулся ему. — Я час ее искал. Мне казалось, что в библиотеке генерала должно быть нечто такое. Но я не знал, как она называется, а потому смотрел подряд все книги, пока не наткнулся на нее. Я не специалист в этой области…

— В какой области? — казалось, Паркер слушает его вполуха. — Я отдал по телефону приказ объявить розыск Коули.

— На основании чего?

— Ба, откуда я знаю? Нет никаких оснований, кроме того, что погиб человек, и в то же самое время Коули посчитал желательным уплыть и пропал без вести. Я его ни в чем не обвиняю, во всяком случае, пока, но я хотел бы увидеть его и поговорить о столь странном его поведении! — Паркет глубоко вздохнул и забарабанил пальцами по столу. — Что это за книга? — Он взял ее и прочитал название.

— На странице 248 есть фотография статуи, которую генерал купил в Германии, — тихо сказал Джо. — Господин Пламкетт посчитал это поводом для требования того подарка, который мы не можем найти…

— Ах, это та самая статуя, — Паркер открыл страницу и рассматривал фотографию. — Решительно не люблю индийскую скульптуру! — неодобрительно сказал он. — Где этот малый? — он ткнул пальцем в живот Будды.

— В мастерской, где работали Джоветт и Коули… — Алекс встал, взял книгу и поставил ее на место.

— Подожди-ка! Секундочку, секундочку! — Паркер сорвался с места. — Значит, Коули над ним работал? И этот Джоветт тоже…

Он минуту размышлял.

— Раз Коули видел эту статую и узнал ее, он мог вступить в сговор с Пламкеттом и… Нет, сейчас-сейчас. Нет, это бессмысленно.

— Ситуация тем интереснее, что, насколько я знаю, за последнее время в Лондон ездили только Чанда, Джоветт, который читал курс лекций или вел класс ваяния в Академии, а также инженер Коули, чтобы купить необходимое для отливки сырье. В свою очередь, господин Пламкетт вел с генералом переписку до востребования. И если мы предположим, что… — задумавшись, он замолчал.

— Ты хочешь сказать, что Коули мог сговориться с Пламкеттом? Но не слишком ли далеко мы заходим?

— Возможно, — Джо почти незаметно улыбнулся. — До нас дошли слухи, что мисс Перри дарила, как это говорится, особой симпатией инженера Коули, кроме того, мы знаем, что профессор Снайдер должен был испытывать прямо противоположные чувства к генералу Сомервиллю, дочь профессора, несомненно, разделяла его чувство. Но мы не знаем ничего, что проливало бы свет на это дело. Если и дальше в несколько абстрактном свете рассматривать ситуацию, то, во-первых, я очень сомневаюсь, что Коули самостоятельно мог прийти к мысли, что статуя Будды, находящаяся в мастерской, является той самой, которая пропала во время войны. Он ведь всего-навсего инженер-металлург, а не специалист по восточной скульптуре. Во-вторых, если мы утверждаем, что Коули скрылся с четырьмястами тысячами долларов, то следует предположить, что он заранее тщательно все спланировал. Но задумав скрыться вплавь вдоль побережья, он должен был наверняка знать, что генерал Сомервилль возьмет с собой в павильон пачку денег в стодолларовых банкнотах, чего непосвященное лицо не могло предположить ни в коем случае. В-третьих, ему откуда-то стало известно, что дом будет находиться под наблюдением твоих людей, иначе он скрылся бы по суше. Я уж не говорю об одежде, которую ему пришлось заранее спрятать где-то в скалах на берегу. Не мог же он продолжать дальнейший путь по суше в плавках. С другой стороны, я не понимаю, как в общем-то интеллигентный, нормальный инженер, каких тысячи в мире, рассчитывавший получить весьма высокий заработок за свой труд здесь и имевший безупречное прошлое и очень неплохие перспективы, мог быть настолько глупым, чтобы убить другого человека, похитить деньги и бежать столь странным образом. Он должен был понимать, что поставит на ноги всю британскую полицию, которая разошлет вслед за ним сообщение о розыске во все страны всего земного шара. Во всем этом есть нечто невероятное: столь точный план со столь неразумным финалом, во имя столь небольшой прибыли, по сравнению с преступлением, естественно. Нет, что-то мне говорит, что истина не здесь…

— Оставим на время все, как есть, — Паркер бросил взгляд на часы. — Забудем пока о нашем беглеце и займемся остальными. Неизвестно пока, что с Коули, но он может не иметь с преступлением ничего общего.

— Да, послушаем, что нам скажут другие, — Джо кивнул головой. — Мне кажется, что следует начать с беседы с мисс Мерил Перри, которая сегодня целый день льет слезы. Она плакала, идя в павильон, не забывай об этом. Почему?

— Спросим ее, — Паркер опять потер подбородок, на сей раз более решительно. — Ты как считаешь, лучше попросить ее прийти сюда или навестить ее в комнате?

Алекс без слов показал пальцем на потолок. Они встали и направились к дверям.