Шеппард и две смены из Спецотдела просидели на квартире Эбботта всю ночь.

К четырём утра Шеппард не выдержал и завалился на пару часов на диване в гостинной. Снилось ему лишённое тела лицо Фрэнка Смита, издевательски хохочущее над ним. Потом оно сменилось лицом Эбботта. Шеппард пытался ударить его, но руки были ватные и бессильные. Проснулся он в холодном поту.

Кто-то принёс кофе. Но от отвратительного привкуса во рту не помогало ничего.

– Он не придёт, – сказал наконец Шеппард, – Сукин сын не придёт.

Он оставил на квартире одного бойца и поехал к себе в Верхний Тутинг. Жил он в доме викторианской эпохи с окнами, выходящими на кладбище. Попытался заснуть, но переутомился настолько, что мог лишь лежать, уперевшись взглядом в потолок. Мерзкий привкус не проходил. К девяти за ним заехала машина и отвезла в Холленд-парк на совещание с Контролером и Фрэнком Смитом.

Он доложил о неудаче с Эбботтом и прокрутил запись ночного разговора с Джоан.

– Не понимаю. Она говорит, что всё о'кэй, он отвечает, что уже идёт. Вы же слышали. Чёрт побери, он же ясно сказал это.

– И вы ждали всю ночь? – спросил Контролер.

– Всю проклятую ночь, – он заметил улыбку Смита, – Что тут смешного, чёрт побери?

Он был вымотан и разражён, глаза опухли и слипались. Поесть он тоже забыл и от голода теперь сводило желудок. И вдобавок этот привкус.

Смит наоборот выглядел бодрым и отдохнувшим – как полагается человеку, у которого есть хорошая женщина, хороший сон и хороший завтрак. Мир немедленно кажется приятным и достойным местом, а самый закоренелый пессимизм берёт отгул.

– Улыбаюсь, потому что счастлив.

Растерянность Шеппарда несомненно добавляла ещё пару градусов к его хорошему настроению. Итак, первая бессонная ночь. И, голову на отруб, не последняя. Так этому борову и надо.

– Так почему он не появился?

– Возможно, – предположил Контролер, – с ним что-то случилось. В аварию попал, например.

– Был бы счастлив, – хмыкнул Шеппард.

– Обзвонить больницы?

– Нет, – вмешался Смит, – не стоит. У меня кажется есть объяснение. Пришло в голову ещё ночью, когда слушал запись.

– И какое же? – нехотя спросил Шеппард.

Смит рассказал о коде SOE, наслаждаясь синюшной багровостью, поднимающейся из-за воротника Шеппарда и разливающейся по всему лицу. Вены на лбу набухли, желваки ходили ходуном, глаза стали совсем мутными – даже и не разобрать, где зрачок, а где радужка.

– Почему вы не сказали мне тогда? – прохрипел Шеппард так, будто на горло ему уже накинули удавку.

Смит улыбнулся своей самой добродушной улыбкой.

– Не был уверен, что это именно тот код. А если он имел в виду то, что говорил? Прелесть метода в том, что вы никогда не можете быть уверенны.

– Вы всё равно могли расскать мне.

– И вы всё равно остались бы там на ночь, не так ли?

– Остался бы, – Шеппард был несколько растерян, – подождал бы пару часов, оставил бы там людей и уехал.

– Что вам мешало поступить так?

– Ничего, но…ну, мне до смерти хотелось взять его.

«Почестей тебе хотелось и чёртовой славы», – подумал Смит, – «Наград и поздравлений. Хотелось быть любимчиком министра, Вундеркиндом-из-Скотленд-Ярда, в одиночку задержавшим опасного преступника (о полудюжине дюжих ребят, стоявших на подхвате, при раздаче наград обычно забывают). «Суперкоп сделал это ещё раз». Но Суперкоп просидел всю ночь, как цуцик в засаде, пока все прочие спали или занимались любовью, как и подобает цивилизованным людям».

– Прошу прощения, что помешал вам выспаться, – сказал он вслух и ещё раз улыбнулся, наблюдая, как лицо Шеппарда опять пошло пятнами.

Это было маленькой местью за Джоан, и Шеппард знал это, и не мог ничего поделать. Ему оставалось только ждать случая сравнять счёт. И он из тех, кто будет ждать годами.

– Если подобная ситуация повторится ещё раз, – сказал Контролер, – мне бы хотелось узнавать об этом немедленно, а не когда всё заканчивается.

Шеппард кивнул, молча принимая выговор. Но теперь ему больше всего хотелось достать Эбботта – живым или мёртвым, не прибегая к чьей-либо помощи. А менее всех – Фрэнка Смита.

– Теперь, – сказал Контролер, – как обстоят дела с переездом?

– Я договорился с ВВС. Вертолёт будет ждать в Лондонском аэропорту с половины девятого, – сообщил Смит.

– Понадобятся посадочные огни в районе особняка.

– Уже налаживают. На одной из тамошних лужаек.

– Переезд в аэропорт. Это – под вашу ответственность, – Шеппард кивнул.

– Мы забираем его из отеля к девяти – если он не заставит нас ждать. Сама дорога займёт не более двадцати минут.

– Эскорт?

– Пара полицейских машин – одна спереди, другая сзади, плюс кортеж мотоциклистов.

– Weissen Mause, – пробормотал Смит.

– Что? – вскинулся Шеппард.

– Белые мыши. Так их называли в Германии.

– Называли кого?

– Полицейских на мотоциклах. С их белыми касками.

«Чёртов дурацкий выпендрёж», – подумал Шеппард.

– В самом деле? – вежливо сказал он вслух.

– Вы сопровождаете его?

Шеппард снова кивнул:

– Мы с сержантом Клиффордом будем с ним в машине. И в вертолёте.

– Забирать из отеля будете от переднего входа или от заднего? – спросил Смит.

– Планнируем от заднего.

– Думаю от переднего будет лучше, – сказал Смит.

Шеппард почувствовал, как поднимается бешенство и взял себя в руки. Сукин сын опять пытается подколоть его.

– Почему?

– Больше народу вокруг.

– Прошу прощения?

– Обзор хуже. Больше шансов зацепить посторонних.

– Вы серьёзно думаете, что такие соображения остановят психопата-убийцу?

– Мы говорим о Ричарде Эбботте, нашем собственном агенте. Человеке, которого мы сами выбрали для устранения Нджалы. И мы не считали его тогда психопатом-убийцей.

– Хорошо. Но теперь он является им.

– Только в ваших тупых маленьких мозгах, которым надо разложить всё по полочкам, потому что по-другому они работать не умеют.

Смит обнаружил, что его трясёт.

– Хватит, Фрэнк, – сказал Контролер.

Шеппард криво ухмыльнулся. Ему наконец удалось нащупать больное место.

– Я всё время забываю, что он ваш друг.

– Вы многое забываете. Например, кто ваш противник.

– Фрэнк, – повторил Контролер, – Я сказал, хватит.

Потом Шеппарду:

– Насколько я знаю Эбботта, мне тоже не кажется, что он станет устраивать пальбу посреди людной улицы.

– О'кэй, – сдался Шеппард, – будем выводить Нджалу через передний вход.

Передний, задний – особого значения это не имело. Чего ему хотелось по-настоящему – отплатить Фрэнку Смиту. И он чувствовал, что преуспел. Слабое утешение, но настроение всё равно поднялось. Он извинился и с той же ухмылкой удалился.

– Фрэнк, ты обязан держать себя в руках.

– Мы не обязаны сотрудничать с дерьмом вроде этого.

– Не обязаны. В совершенном мире – не обязаны. Но в совершенном мире люди вроде нас вообще не будут работать. А со своей работой Шеппард справляется.

– Факт. А как, какими методами – кому, к чертям это интересно?

– Фрэнк, любая страна мира нуждается в таких людях. И у любой страны мира они есть.

– То-то этот мир так благоухает.

Контролер слабо улыбнулся и перешёл к докладу о русской торговой делегации. Делегация прибывала в Лондон сегодня днём. Глава делегации прямо из аэропорта направлялся в отель, на секретную встречу с Нджалой и присоединялся к остальной делегации позже.

– Вот вам и причина, – сказал Контролер, – почему Нджала отказывается выехать немедленно. Ему нужно встретиться с русскими.

– Не думаю. Русских мы могли доставить и за город. Пытается ловить рыбку в мутной воде, вне всякого сомнения.

– Предполагается, что встреча будет секретной.

– Как моя задница. Нджала должен понимать, что мы о ней узнаем. Кстати, откуда информация?

– Через одно из африканских посольств, у нас там контакт.

– А откуда у них?

– От контакта в посольстве Нджалы. Вообще-то нам тоже кажется, что это преднамеренная утечка.

– Точно. Нджала хочет быть уверен, что мы знаем об его играх с русскими. Чтобы потом поднять цены на нефть.

– Согласен.

– Нет, – сказал Смит, – Тут что-то нечисто. Он ждёт чего-то другого. Или кого-то другого. И не хочет, чтобы мы об этом знали.

– Например?

– А кто его знает? Он замазан в куче делишек и куча эта будет побольше, чем у того же полковника Каддафи. И ничуть не чище.

– Можешь выяснить?

Смит пожал плечами:

– Могу попытаться. Но он скользкий сукин сын.

– Ненадёжный, к тому же, – сказал Контролер, нервно ковыряя мизинцем в ухе.

– То же самое говорил и Ричард Эбботт.

– Да, кстати, хотел спросить насчёт Ричарда.

Фрэнку Смиту стало любопытно, неужели вся история с русской делегацией была только преамбулой, перед тем как вернуться к Эбботту? Но зачем такие сложности? У Контролера должны быть причины. У него всегда есть причины, их просто не всегда можно понять.

После встречи с Эбботтом Смит позвонил Контролеру и как можно точнее передал их разговор. Контролер слушал молча, никак не комментируя. Потом поблагодарил и положил трубку. Но у Смита создалось ощущение, что информация будет доложена выше по начальству. Может, министру, может премьеру. От кого получает приказы сам Контролер, не знал никто.

– Из твоего рассказа следует, – продолжил Контролер, – что выглядит Эбботт совершенно нормальным. В дальнейшем будем исходить из этого.

Смит кивнул. Похоже, преамбула продолжалась.

– Поскольку мы не можем выйти с ним на контакт, у нас нет возможности, – неопределённый жест, – переубедить его.

– Его не переубедишь.

– Не переубедишь только сумасшедшего и Господа Бога. И поскольку Эбботт не совсем похож на Бога…

– Он и не сумасшедший. По крайней мере, по-моему. Если вы с ним встретитесь, то вы со мной согласитесь.

– Тогда как ты объяснишь его поведение?

– Заскок у человека. Хочет убить Нджалу. Переживи я то же, что и он – тоже хотел бы. Да и кто угодно на его месте.

Контролер кивнул:

– Полагаю, с этим всё ясно. Но вот эта чушь, насчёт того, что его сдали… Он ведь это не всерьёз? Он хоть сам в это верит?

«Так, уже теплее», – подумал Смит.

– Верит, ещё как верит. И он это вполне всерьёз.

– Но у него никаких доказательств, ты же сам говоришь.

– Для него это не имеет значения.

– Но послушай, как может нормальный человек верить в такую чушь? Ты бы, например, поверил?

«Ага, дошли до дела, – подумал Смит, – Вот что им нужно на самом деле. Потому что если верю я, могут поверить и другие. А если агенты решат, что мы способны их сдать, если цена о'кэй…»

– Тяжело сказать. Будь я на месте Эбботта и знай то, что известно ему – тоже бы наверное решил, что Департамент меня сдал.

– Фрэнк! – Контролер подпустил в голос умеренную скорбь и изумление (главное не переиграть).

– Однако, поскольку я не на его месте, то не могу себе позволить мысли, что мы способны предать нашего человека. Иначе мне бы пришлось выйти в отставку. Уйти. И рассказать всему этому чёртовому миру, что я думаю о таких вонючих дерьмовых трюках.

Смит обнаружил, что его опять потряхивает. Надо успокоиться.

– Говорю вам, это чертовски тяжёлый вопрос. Я себя чувствую тем иезуитом, который должен оправдать то, чему нет оправдания. Не могу я. Всё, что получается – нагромоздить кучу умных слов, напустить туману и не пытаться копать слишком глубоко.

Долгое молчание. Контролер опять поковырял в ухе. Откашлялся, нагнулся вперёд и сложил пальцы домиком.

– Фрэнк, – сказал он с торжественностью, немедленно заставившей Смита насторожиться, – если Ричарда предали отсюда, я бы узнал об этом первым.

– Да, это я более-менее понял.

– И могу поручиться – мы его не предавали.

Он выпрямился, посмотрел Смиту прямо в глаза и сказал даже с ещё большей торжественностью:

– Даю тебе слово.

«Слово доброго английского джентльмена», – сказал Смит. Не вслух, разумеется.

И в самом деле выглядел Контролер истинным английским джентльменом: благородная седина, голубые, чуть навыкате глаза, румянец. Его вполне можно было представить выкупающим у туземцев право первородства – за какую-нибудь пригоршню бусин Нет, неправда, – перебил себя Смит. Он просто зол, оттого и передёргивает. Надо доверять Контролеру – пока жизнь позволяет.

– Я вам верю, – сказал он. Верующий бы при этом перекрестился. Или хотя бы скрестил пальцы.

– В любом случае он был предан. Кем-то.

Смит ждал, но комментариев не последовало. Почему «предан», а не «провален» – как всегда говорят в таких случаях? Отступление от формального языка – само по себе улика.

– Мне не полагается этого говорить, – сказал Контролер, – но я рекомендовал тебя своим заместителем. Кандидатуру разумеется будет рассматривать комитет, но это чистая формальность – заниматься твои назначением буду я сам.

Смит был слишком поражён, чтобы говорить.

Контролер улыбнулся:

– Думаю, это стоит отметить. Предлагаю ужин с шампанским в «Савойе».

«Что будем отмечать? – подумал Смит, – Назначение? Или поминки по моей совести?».