— Ты ей так и не позвонила, — Кейтлин встала в дверях кабинета Эрики.

Эрика раздраженно отодвинула пачку распечаток на угол стола.

— А у нее другие планы!

Кейтлин вошла и села на свое обычное место.

— И чем же она занята?

— Концертом она занята, выступать им нужно! — саркастически заявила Эрика.

— Ты знаешь, вы обе одновременно и правы, и не правы. Вам двоим нужно научиться договариваться, а ты думаешь, что после пяти лет совместной жизни это уже пройденный этап.

— А ты не думаешь, что если бы наши отношения были для нее достаточно важны, она могла бы разок и не поскакать по сцене? На один-то вечер!

Кейтлин с усилием провела ладонями по лицу.

— Я беру свои слова назад. Ты, Эрика, так чертовски неправа, что это даже смешно. А ты могла пригласить ее в пятницу вместо субботы? Нет, потому что у тебя в пятницу банкет. Не только у тебя может быть жизнь вне ваших отношений.

— Это работа, Кейтлин.

— Вечная работа! — Кейтлин вскочила на ноги. — И она понимала и принимала это! Теперь у Эш появилось увлечение, то, чем она хочет заниматься, а ты уперлась и отказываешься сдвинуться с места!

— Ой, иди уже отсюда! И у тебя, и у меня еще куча работы!

Кейтлин рванулась к двери, но потом вернулась и склонилась над столом Эрики так, что они оказались нос к носу.

— Ты прячешься за своей работой, и ты упрямая, как баран. Но теперь рядом с ней есть та, кто ее понимает. И как долго ты собираешься подталкивать Эшли в ее объятия, прежде чем пожалеешь об этом?

— Уйди, — проговорила Эрика низким и холодным голосом. — И дверь закрой.

Кейтлин выпрямилась, мгновение рассерженно смотрела на нее, а потом вышла и закрыла за собой дверь.

Эрика откинулась в кресле и уставилась в потолок. Она знала, что вела себя эгоистично, знала, но когда на нее давили, она ни за что не могла уступить. Ей и так было больно, и самозащита была единственным, что у нее осталось.

Эрика отменила регулярное совещание с начальниками подразделений и спряталась за закрытой дверью своего кабинета. Она глядела на растущий список дел, и не могла найти в себе сил, чтобы сосредоточиться на решении даже самой простой задачи. Она сидела, уставившись на экран компьютера, когда услышала, что дверь кабинета отворилась.

— А почему у тебя дверь заперта? — спросил Боб Бэррет, входя в комнату без приглашения.

— Мне нужно было сосредоточиться, — оборонительным тоном ответила Эрика.

Он посмотрел на нее долгим пристальным взглядом, и Эрике пришлось взять себя в руки, чтобы не заерзать перед ним.

— Нам нужно провести совещание, — сказал он таким тоном, что Эрика поняла — лучше с ним не спорить.

— Когда, и кто должен присутствовать? — Эрика взяла карандаш и приготовилась записывать.

— Сейчас, только ты и я, одни. Собирай вещи, — он повернулся и вышел из кабинета.

Эрика взяла блокнот, карандаш и вышла вслед за ним в коридор, раздосадованная вторжением. Он же оставил компанию в ее руках, зачем он сейчас вмешивается?

Боб обменялся любезностями с несколькими сотрудниками пока они шли по коридору. Эрика заметила, что они идут совсем не в ту сторону, где был зал совещаний. Когда он толкнул дверь, ведущую на улицу, Эрика заслонила глаза блокнотом от яркого солнца. Она беспрекословно шла за ним до тех самых пор, пока он не подошел к своему пикапу и не открыл пассажирскую дверь.

— Куда мы едем? Я не оставила никаких распоряжений, чтобы уходить из офиса.

— Я об этом позаботился, — Боб не очень терпеливо махнул ей, чтобы она садилась в машину.

— Папа, у меня куча работы накопилась, — сказала Эрика, когда он уселся за руль.

— Куча работы будет всегда. Это суть бизнеса.

— Куда мы едем? — с растущей тревогой снова спросила Эрика.

— Белл Ривер.

— Папа, нет! Я не могу уехать так далеко! Будет уже полночь, когда мы вернемся!

— А ты взяла выходной, — резко ответил Боб. — Черт, да тебе, наверное, неплохо было бы взять неделю отпуска. Продолжай спорить со мной, и я тебе это устрою.

Эрика прищурилась и уставилась на его профиль. Его лицо было таким же каменным, как и ее.

— Тебе Кейтлин сказала?

— Нет, но должна была. Я с ней сам провел беседу, когда увидел твою запертую дверь.

Эрика обмякла на сиденье и сжала виски.

— Значит, ты все знаешь.

— Ты должна была сама мне сказать.

— Это не то, о чем я хочу кричать во всеуслышание.

— Рассказать мне или маме о том, что происходит в твоей жизни — это не значит «кричать во всеуслышание». Ты могла бы позвонить и сказать, что тебе нужно время, чтобы уладить дела. Я бы тебя подменил.

— Мне нужно работать. Мне нужно отвлекаться, — проговорила Эрика сквозь комок в горле. Последний раз, когда отец видел ее плачущей, ей было десять лет. Она осознала тогда, что он воспринимает это как слюнтяйство, и с тех пор себе такого не позволяла.

Боб раскрыл было рот, чтобы заговорить, потом прокашлялся.

— Твоя мама тебя ждет не дождется. Тебя и так давно не было видно, и ты даже не приехала посмотреть на наш новый дом.

Эрика отвернулась к окну и зажмурилась.

— Папа, пожалуйста, поверни назад. Я не могу сейчас наносить семейные визиты. Просто отвези меня назад в офис.

— Не могу, малыш, и не стану. У Кейтлин все под контро…

— Да к чертовой матери этот офис! Я хочу домой! — закричала Эрика, отстегнула ремень безопасности и отбросила его за плечо. Пряжка громко брякнула о стекло.

Боб потянулся к ней и, не сводя глаз с дороги, схватил ее за руку.

— Ты что надумала, девочка? Прыгать? — он съехал на обочину, не ослабляя хватки. Припарковав машину, он повернулся к Эрике и посмотрел на нее. — А теперь выкладывай.

— Что выкладывать? — несчастным голосом спросила Эрика и уставилась в лобовое стекло.

Боб ничего не ответил, и Эрика почувствовала, как рушатся последние остатки ее самоконтроля.

— К черту все! — Эрика ударила руками по приборной панели. Слезы безудержно хлынули по ее щекам, добавляя новых страданий. — Папа, отвези меня домой. Пожалуйста. Прошу тебя, — судорожно выдохнула она.

— Если бы тебе именно это было нужно, я бы так и сделал, — Боб протянул руку и погладил ее по голове. — Ты можешь отталкивать всех в своем горе, но не маму и папу.

Эрика перегнулась через центральную консоль и упала в его объятия.

— Я же все потеряла, — всхлипывала она, уткнувшись ему в плечо, — я просто хочу свернуться клубочком, и пусть мир вертится без меня.

— Я знаю, дорогая, знаю.

Прошло несколько минут, и смущенная Эрика выпрямилась и села.

— Я не могу ехать к маме в таком виде, — она вытерла лицо рукавом.

— Об этом не переживай, милая, — слегка улыбнулся Боб. — Пристегни ремень.

Эрика послушалась его и устроилась на сиденье поудобнее, смирившись с тем фактом, что домой она не едет. Почти час они ехали в молчании, пока, наконец, Боб не свернул на отсыпанную щебнем дорогу через болото.

— Ты когда последний раз ела?

Эрика пожала плечами.

— Утром съела бублик.

— На лодочной станции есть магазинчик, там продают самую лучшую домашнюю колбасу, которую мне доводилось пробовать.

Когда рядом замелькала река, Эрика увидела старый каркасный дом, укрывшийся среди нескольких кипарисовых деревьев. Поросшие мхом ветви лениво раскачивались на ветру. Вывеску «Лучшая в Луизиане домашняя колбаса» дополняла дописанная ниже строчка: «и живая наживка».

У Эрики в животе забурчало.

— Какие пожелания? — спросил Боб, припарковав машину и распахивая дверь.

— Пиво, все равно, какое, лишь бы побольше.

Эрика посмотрела, как ее отец скрылся в магазине, а потом стала разглядывать ряды пикапов и пустых лодочных прицепов, припаркованных вдоль обочины. Погода была теплой и солнечной, несмотря на раннюю осень. Вода за магазинчиком кишела лодками, рыскающими в поисках местечка, где лучше клюет.

Эрика заметила, как ее отец выходит из магазина с пакетом льда в одной руке и парой пластиковых пакетов, свисающих с локтя другой. Она вылезла из машины, чтобы помочь, когда увидела, как он пытается забросить все это на кузов пикапа. Когда она подошла, он протянул ей пакет со льдом.

— Швырни его о землю, чтобы разбить, а потом заполни кулер.

Эрика сделала, как ей было сказано. На дне кулера было полно жестяных банок, но лед, который был там раньше, уже растаял. Она вытащила пробку, слила воду и добавила лед.

— У тебя что, в домике нет холодильника?

Боб оглянулся на нее и усмехнулся, наполняя рыбацкое ведерко наживкой.

— Да моя дача оборудована лучше, чем городской дом. А теперь иди сюда, бери наживку, вот эту сумку и пойдем со мной.

Боб ухватил кулер и поволок его через стоянку. Эрика пошла за ним, они обогнули магазинчик и вышли на причал. Боб сошел на пришвартованную моторную лодку и пристроил ящик со льдом в ногах.

— Мы что, едем на рыбалку? — Эрика подала ему ведерко с наживкой.

— Ну, дорогая моя, если до тебя это только сейчас дошло, тогда ты точно не в себе, — усмехнулся Боб, потом подал ей руку и помог взойти на борт.

Эрика криво улыбнулась ему и села. Они уже тысячу лет ничего подобного не делали.

— Я отведу лодку от берега и усажу за штурвал тебя.

Эрика окинула взглядом блестящую новенькую лодку и покачала головой.

— Я лучше прокачусь и полюбуюсь пейзажем.

— Ну, тогда располагайся, — Боб передал ей пиво, а себе выудил из кулера банку газировки. Он вытащил нож, разрезал напополам колечко кровяной колбасы и протянул половинку Эрике.

— Съешь ее вместе с пивом. А то напьешься в стельку, если не будешь закусывать.

Эрика понюхала колбасу, и у нее заурчало в животе. Она откусила небольшой кусочек — вкус мяса и риса был изумительным. Она решила не думать, из чего это сделано и съела почти все, пока Боб отводил лодку от причала.

— Я люблю рыбачить в это время года, не нужно беспокоиться, что тебе с дерева на голову свалится змея, — Боб кивнул в сторону поросшего деревьями берега. — Сейчас рыба должна отлично клевать вот в таких полузатопленных кипарисовых зарослях. Я недавно нашел отличное местечко, рыба клевала так, что я не успевал удочку забрасывать. Молись, чтобы там сегодня не было других рыбаков.

Они набрали скорость, и ветер растрепал волосы Эрики так, что они закрывали ей глаза. Она доела последний кусочек колбасы, отставила пиво и вытерла жирные руки о штаны.

— Загляни в ящичек рядом с твоей правой ногой! Там бейсболки! — Боб перекрикивал звук мотора и ветер. — И мне одну дай!

Эрика выудила две кепки. На одной красовался логотип «Бэррет индастриз», на другой была надпись «Размер неважен, пока ты не на рыбалке». Эту она отдала отцу. Они вдвоем надели бейсболки козырьками назад, и Боб повел лодку дальше. Эрике показалось, что они прошли несколько миль, когда он заглушил мотор, подплыл к кипарисовым зарослям и встал на якорь.

— Ты можешь ловить на сверчков, если тебе больше нравится, но я предпочитаю на живца, — Боб вручил ей удочку. — Прямо сейчас особого клева нет, но вот увидишь, что будет через часик или два.

Эрика не была на рыбалке целую вечность. Она поглядела, как отец забрасывает удочку и скопировала его движение. Ей пришлось сделать пару попыток, но все же она смогла забросить крючок в то местечко, которое облюбовала.

Боб откинулся на сиденье, удовлетворенно вздохнул и отхлебнул газировки.

— Мне было двадцать восемь, когда мой отец привез меня вот так на рыбалку. Твоя мама вышвырнула меня из дома, и я был таким же злым и чувствовал себя так же паршиво, как, я полагаю, чувствуешь себя ты сейчас.

— Мама тебя выгнала?! — Эрика смотрела, как ее поплавок колышется на поверхности воды.

— Выгнала. Я тогда водил грузовик. Я возвращался домой из рейса и большую часть времени развлекался с приятелями. Она содержала в порядке дом, меня и вас, девчонок. И эту круглосуточную работу она выполняла, не жалуясь. Но я был упертый, как баран, и считал, что если я приношу домой зарплату, то это все, что от меня требуется, а остальное — ее забота.

Эрика глянула на него неодобрительно.

— Да знаю я, — сказал он и махнул рукой. — Ну, это я теперь знаю, а тогда не знал. Однажды ночью я вернулся после попойки, а она меня поджидала. Вещи мои уже были собраны. Мне пришлось спать в кабине грузовика, пока я не протрезвел, а потом я поехал к твоему дедушке. Я еще на нее и обижался. Но после лекции своего отца я понял, где я был неправ. Она приняла меня назад, а я кое-что поменял в жизни.

Эрика внимательно посмотрела на него.

— Я даже не знала…

Боб покачал головой, улыбнулся и снова забросил удочку.

— Твоя мама об этом не распространялась. Она не хотела, чтобы вы видели, как мы ругаемся. Я могу припомнить много вечеров, когда она вытаскивала меня из дома наружу, чтобы устроить мне разнос.

— У меня не та же самая ситуация, пап. Я не ходила «развлекаться с приятелями».

— Да я так и не думаю, — негромко ответил Боб. — Я был в шоке, когда ты сказала мне, что ты… ну, та, кто ты есть. Но когда появилась Эшли, и вы стали жить вместе, все стало вроде как нормально, понимаешь? Я никогда не относился к тебе, как к сыну, но ее я стал воспринимать, как невестку. А раз вы обе женщины, мне и в голову не приходило, что у вас могут быть такие же проблемы, как у нас с мамой.

— Ну, на самом деле они и не такие, — Эрика забросила удочку, просто так, чтобы хоть чем-то занять руки, кроме банки с пивом.

— Но вы разошлись. Без разницы, какая у вас там ситуация, итог один. Виноваты всегда двое. Ну, за исключением твоей мамы, её не в чем упрекнуть.

— И ты думаешь, что Эшли тоже не в чем упрекнуть?

— Этого я не говорил, малыш. Я сказал, что твоя мама — исключение.

Эрика вытащила еще одну банку пива и отпила хороший глоток.

— Мы, конечно, обе — женщины, но я не лучше тебя, я не могу понять, что ей нужно. Я урабатываюсь до смерти, чтобы у нее был дом, и все, что она захочет. Ей даже не нужно работать самой, если она не захочет, а она злится, что я работаю слишком много. А потом еще эта музыка! Она хочет проводить все свое время с группой.

— А вот это я как раз могу понять. У тебя есть работа и чувство собственного предназначения, кроме дома. Она нашла свое предназначение в музыке.

Эрика отпила еще глоток. Вот так все просто? Почему же она не замечала этого? И почему это ее так злило?

— Тут не в том дело. Она скрывала от меня, кто она на самом деле. Когда я увидела ее на сцене, это был будто кто-то другой. Я не знаю, кто она есть!

Боб вздрогнул, когда его поплавок ушел под воду. Он с улыбкой вытянул леску и нахмурился, когда увидел размер рыбки. Он снял ее с крючка и выбросил назад в воду.

— Подрастай и возвращайся, — сказал он, наживляя крючок.

Эрика вытащила леску и поняла, почему у нее не клюет. Крючок был пуст.

— А почему ты не хочешь узнать ее поближе с этой стороны? — спросил Боб и снова забросил удочку.

— А зачем это мне? — раздраженно спросила Эрика. — Такое ощущение, словно она привела в наши отношения другого человека. Мне нравилось все, как было!

Боб рассмеялся и перезабросил удочку.

— Твоя мама называет нас «легкодумами». Мы не анализируем наши чуства. Мы просто реагируем.

Эрика отбросила живца, которого собиралась насадить на крючок, и опустила удочку.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что все это тебя беспокоит, но ты не даешь себе труда разобраться, почему. Ты просто злишься и надеешься, что все само собой рассосется. Господи, девочка, да мы с тобой похожи даже больше, чем я себе представлял, — усмехнулся Боб.

Эрика допила вторую банку пива, у нее зашумело в голове, и это было здорово, но опьянение не могло приглушить растущую боль. И чем больше они говорили, тем больнее ей становилось.

— А теперь послушай, что я тебе скажу, — взволнованно сказал Боб, вытаскивая из реки вполне достойную рыбу. — Наживляй крючок, девочка. Если мы поймаем еще парочку таких, у нас на обед будет свежая рыба.

Эрика нацепила наживку на крючок и неловко забросила удочку. Едва поплавок коснулся воды, он тут же ушел под воду, и Эрик почувствовала, как натянулась леска.

— О боже, Эрика, тащи его в лодку! — с улыбкой проговорил Боб, пока Эрика сражалась с рыбой.

— Посмотри на него! — гордо сказала Эрика и подняла свой улов. — Поверить не могу, что я его поймала!

— Наживляй крючок и давай забрасывай! У нас определенно будет рыба на обед!