Спустя один, два или три дня, в зависимости от точки зрения и степени отчаяния…

– Ты не считаешь, что он передумал? – этот внезапный вопрос Дженевьевы Фэрчайлд словно повис в воздухе.

Джен сидела, откинувшись в кресле, ее взгляд был устремлен на журнал, который она держала перед собой. Все присутствовавшие в комнате отчетливо понимали значимость этого вопроса, но никто не решался подать голос. – Прошло два полных дня, с учетом сегодняшнего – три, а от Хелмсли ничего, никакой информации.

– Я не считаю сегодняшний день, – сказала Фиона, продолжая шагать по комнате, как она делала это вчера и позавчера в те непродолжительные моменты, когда праздничные мероприятия не занимали ее внимания. Тетя Эдвина пригласила в дом гостей и организовала всевозможные празднества, но Фиона не могла отключиться от переживаний, связанных с предстоящим замужеством.

София Фэрчайлд подняла глаза от вышивания и обменялась понимающим взглядом со своей сестрой-двойняшкой Арабеллой, которая что-то писала за письменным столом.

– На твоем месте я бы считала и сегодняшний день, – тихо проговорила Белл.

– Три дня – это долгий срок, – пробормотала Софи.

– Два дня! – отрезала Фиона. – Прошло только два дня, и один из них – Рождество. Другой – день подарков, его вообще можно не считать. Можно считать, что лорд Хелмсли и я пришли к согласию меньше чем всего один полный день тому назад.

– Если ты хочешь обманывать себя и жить в мире фантазий, эльфов и других созданий, которые не существуют, – сказала Джен таким тоном, словно она разговаривала сама с собой, – то никто тебе в этом не препятствует.

Фиона остановилась и посмотрела на сестру:

– Я не обманываю себя. Лорд Хелмсли – человек чести, и он согласился жениться на мне. Правда, это произошло даже быстрее, чем я ожидала; тем не менее маркиз согласился, и я абсолютно уверена, что он сдержит слово.

– В самом деле уверена? – Дженевьева отбросила в сторону журнал. – Тогда почему ты не сказала об этом Оливеру?

– У меня не было для этого возможности.

– Ты просто избегаешь встречи с ним, – вмешалась Арабелла. – Мы это сразу заметили.

– А вот и нет, – солгала Фиона.

Софи фыркнула, а Белл, вскочив, продела большие пальцы в воображаемые петлицы и, изменив голос, обратилась к сестре:

– Послушай, кузина, расскажи мне, что произошло между тобой и лордом Хелмсли, поскольку он один из моих самых близких друзей, а ты – член моей семьи.

– Ах, дорогой кузен Оливер, – голос Софи сделался неестественно высоким, – я хотела… – она протянула руку в умоляющем жесте, – хотела рассказать тебе все, но боюсь, что упаду в обморок.

Джен отошла чуть в сторону, и Софи театрально упала рядом с креслом.

– Бедная, бедная Фиона. – Джен погладила сестру по голове и изобразила тяжелый вздох. – Она такая хрупкая, а на ней лежит такая ответственность за то, что ее сестры до сих пор остаются одинокими…

– Не вижу в этом ничего смешного. – Фиона, не выдержав, все же усмехнулась. – Насколько я понимаю, Софи изображает меня, а Белл – Оливера, но кого, скажи пожалуйста, изображаешь ты?

– Тетю Эдвину, разумеется. – Джен сцепила ладони под подбородком и закатила глаза. – Ах, эта дорогая, мужественная Фиона! Она заботится об осиротевших сестрах, в то время как ей следует завести собственную семью. Кстати, – Дженевьева улыбнулась, – тетя считает, что ты удивительный человек.

– Она считает, что я всего в одном шаге от того, чтобы навеки остаться старой девой, – уточнила Фиона. – Тетя Эдвина довольно деликатно заметила, что мне уже двадцать пять, а я все еще не замужем.

– Это будет недолго продолжаться при любом раскладе. – Софи неодобрительно посмотрела на сестру. – Ты рассказала Оливеру о завещании отца, так почему же ты не рассказала об этом тете Эдвине?

– В этом случае тетя выдала бы тебя замуж, за один день. – Белл мило улыбнулась. – И за отличного человека, могу поспорить. У нее несметное множество друзей, у которых есть подходящие сыновья, и все они женились бы на тебе не раздумывая.

– Согласна, это не вызвало бы особых трудностей. – Софи окинула Фиону критическим взглядом. – Тебе вряд ли можно дать больше двадцати.

– Спасибо. – Фиона огорченно вздохнула. – Я ни о чем не рассказала тете Эдвине, потому что ситуация неприятная и унизительная, и я предпочитаю, чтобы о ней знало как можно меньше людей. Кроме того, помощь Оливера предпочтительнее помощи его матери.

– Жаль только, что он кузен. – Джен озорно улыбнулась.

– Ну не совсем. – В голосе Белл почувствовалось оживление. – Его тетя, мать Фионы, была первой женой отца. А поскольку отец удочерил нас, когда женился на нашей матери, то тут нет кровного родства.

– Я отлично осведомлена об этом. – Джен вдруг задумалась.

– Немедленно выбросьте это из головы! – Фиона сурово посмотрела на каждую из сестер. – Оливер не может быть потенциальной партией для вас. Мы нуждаемся в семье здесь, в Лондоне, больше, чем в чем-либо еще. Он и его мать – это все, что мы имеем.

– А жаль, – пробормотала Софи.

– Кроме того, тетя Эдвина уже поговаривает о том, чтобы вывести вас в свет этой весной. – Теперь Фиона заговорила более спокойным тоном. – Я бы очень не хотела, чтобы вы пропустили сезон в Лондоне и все его прелести.

Джен посмотрела на брошенный журнал:

– Платья.

– Вечера, – добавила Софи.

– Джентльмены. – Белл рассеянно улыбнулась.

– Ладно, я не буду разочаровывать тетю Эдвину. – София села в кресло. – Она видит в нас дочерей, не так ли?

– Думаю, матери понравились бы планы тети Эдвины. – Джен кивнула. – А также то, что тетя Эдвина любит нас.

Мать девочек, мачеха Фионы, умерла вскоре после того, как Фионе исполнилось восемнадцать, Джен было десять, а близнецам по восемь. Младшие девочки большую часть жизни прожили без матери, и за эту короткую неделю в Лондоне тетя Эдвина заменила им ее. Эдвина была заботливой и мудрой, она обращалась с племянницами так, как это может делать лишь женщина, которая очень хотела иметь дочерей.

– Мы младше тебя, Фиона. У Джен, Софи и у меня достаточно времени, чтобы найти подходящих мужей. – Белл бросила многозначительный взгляд на сестру. – Конечно, насколько мужья будут подходящими, зависит от того, будет ли у нас приданое или нет…

– Я это отлично понимаю, – мрачно подтвердила Фиона.

– Может быть, тебе лучше нанести визит лорду Хелмсли, а не ожидать, когда он сделает это сам? – предложила Дженевьева.

Фиона отрицательно покачала головой:

– Это неприлично.

– Неприлично? А просить его жениться на тебе прилично?

– Ты можешь привести сюда Оливера. – Софи вскинула подбородок. – Но прежде тебе придется рассказать ему.

– Да, видимо, этого не избежать. – Фиона и сама не понимала, почему ей так не хотелось рассказывать Оливеру о том, что произошло в библиотеке Эффингтон-Хауса.

Вполне возможно, она просто не хотела посвящать Оливера или кого-либо другого в свои переживания. Джонатон Эффингтон являлся, пожалуй, единственным мужчиной в мире, за которого она не возражала бы выйти замуж не только в нынешней ситуации. Это могло показаться абсурдным, если учесть, что за прошедшие девять лет она даже мимолетно о нем не вспомнила и никогда не рассматривала его в качестве потенциального жениха.

Сначала Фионе все казалось несложным. У них с Оливером родилась идея брака с Джонатоном, а дальше все просто. Ей осталось только сказать: вот, милорд, та самая женщина, которую вы всегда хотели, и она желает выйти замуж как можно скорее.

Однако наедине с Джонатоном произнести подобные слова оказалось гораздо труднее. Конечно, она иногда совершала безрассудные поступки, но все же…

Сейчас маркиз Хелмсли являлся единственным человеком, которого Фиона представляла в качестве своего мужа, и их свидание в библиотеке привело к тому, что ей захотелось обручиться с ним еще сильнее. Фиона давно задавалась вопросом, как может чувствовать себя леди, находясь в библиотеке в канун Рождества, а началось все с того момента, когда она увидела маркиза в этой комнате девять лет назад, когда вместе с семьей должна была отправиться во Францию. Ее родителей пригласили на рождественский бал в Эффингтон-Хаус, и хотя Фионе едва исполнилось семнадцать, ей тоже позволили присутствовать, потому что, как сказала мачеха Фионы, кто знает, когда еще у них появится возможность оказаться на балу в Лондоне.

Рождественский бал оказался именно таким, каким Фиона его представляла: каждую нишу украшали зелень и разноцветные ленты, повсюду слышались звуки музыки и веселый смех. Искусные танцоры кружились на танцевальной площадке, образуя бесконечный калейдоскоп ярких цветов и сверкающих драгоценностей. Дамы, одетые по последней французской моде, флиртовали с мужчинами в изысканных строгих костюмах.

Но самым блистательным джентльменом показался Фионе молодой Джонатон Эффингтон.

Фиона увидела его в дальнем конце зала, и у нее сразу захватило дух. Впоследствии она пришла к выводу, что скорее всего маркиз не был самым красивым или обаятельным, но что-то в его манерах выглядело неотразимым, он словно был окружен каким-то особым светом.

Фионе понадобился по крайней мере час, пока она решилась приблизиться к маркизу, чтобы всего лишь пожелать ему веселого Рождества. В последующий год она прибавила почти два дюйма в росте, и ее несколько полноватая фигура приобрела большую привлекательность, однако в тот сочельник Фиона первой вынуждена была признать, что похожа, скорее, на перезрелую рождественскую сливу. Тем не менее с отчаянностью девушки ее возраста она решила, что должна по крайней мере познакомиться с маркизом Хелмсли.

Когда она увидела, что Джонатон выходит из бального зала, ей удалось незаметно покинуть родителей. В конце концов, возможно, сама судьба позволила ей оказаться на этом балу.

Из-за угла Фиона увидела, что маркиз взял у слуги бутылку и бокалы и проследовал дальше. К счастью, она успела спрятаться за декоративной пальмой, тем самым избежав встречи с проходившим мимо слугой.

Пройдя через холл, Фиона услышала женский смех, долетавший из полуоткрытой двери, и, прижавшись к стене, осторожно заглянула в комнату.

То, что она увидела, привело ее в смятение. Маркиз нежно обнимал женщину сомнительной репутации, и она отвечала ему тем же.

Едва не вскрикнув, Фиона отпрянула от двери. Даже сейчас она ощущала испытанный ею шок и краснела при воспоминании о своих дальнейших действиях. Она решила заглянуть в библиотеку второй раз и убедиться, что ей это не показалось; лишь затем она вернулась в зал в весьма удрученном состоянии.

Некоторое время Фиона тосковала по Джонатону, но волнующие впечатления от последовавшего вскоре путешествия и жизнь в Париже помогли ей забыть все огорчения.

Прошли годы, ее нескладная фигура округлилась, оранжевые волосы несколько потемнели, и молодые люди весьма активно стали искать ее расположения. В итоге она полностью забыла Джонатона Эффингтона, и так продолжалось вплоть до нынешнего дня.

– Да, разумеется. Это необходимо сделать. – Фиона пожала плечами. – Я расскажу Оливеру о желании лорда Хелмсли жениться на мне, после чего мы отправимся к нему с визитом.

– Хорошо. – Джен одобрительно кивнула, затем встретилась с сестрой взглядом. – Мы благодарны за все, что ты хочешь сделать для нас, но…

– Но это кажется не слишком… правильным. – Белл вздохнула. – Ты не должна жертвовать собой и соединять свою жизнь с человеком, тебе неприятным, только из-за того, что наш отец был сумасшедшим.

Фиона ахнула:

– Арабелла Фэрчайлд!

– Ну, может быть, не совсем сумасшедшим, – Белл пожала плечами, – однако определенно не в своем здравом уме. Иначе как он мог обречь своего ребенка на брак без любви?

– Прежде мы не говорили о любовной стороне дела. – Софи подошла к Фионе и внимательно посмотрела ей в лицо. – Разве ты не думала об этом? Разве ты не хотела бы выйти замуж за мужчину, которого любишь и который любит тебя?

– Конечно, хотела бы, но… – Фиона сделала паузу, пытаясь собраться с мыслями. – За почти десять лет взрослой жизни я так ни в кого и не влюбилась. Если бы это произошло и я вышла замуж, мы не оказались бы в такой неприятной ситуации. Вот почему сейчас у меня нет выбора. К тому же все может обернуться к лучшему: лорд Хелмсли – отличная партия. И вообще, если бы мне не подвернулась возможность влюбиться сейчас, осмелюсь предположить, что я никогда бы не влюбилась.

– Так ты считаешь, что можешь полюбить лорда Хелмсли?

– Со временем, вероятно, да.

Когда-то давно Фиона воображала, что уже влюбилась в маркиза, правда, тогда она была очень молода, не знала по-настоящему, что такое любовь. Вряд ли сейчас она знала это намного лучше, но, во всяком случае, они с Джонатоном говорили наедине. И даже поцеловались. На самом деле все было очень мило, и маркиз вел себя исключительно любезно.

– По крайней мере я не нахожу в маркизе Хелмсли ничего такого, что вызывало бы отвращение. Он достаточно красив и привлекателен…

– Вот как? – пробормотала Джен.

Сестры явно испытывали раздражение от того, что им не позволили посетить бал. Всему виной была Эдвина, у которой родились грандиозные планы в отношении их дебюта весной.

– Вы познакомитесь с ним довольно скоро, – твердо сказала Фиона. – Решено: я найду Оливера и все ему расскажу, после чего мы вместе нанесем визит лорду Хелмсли.

Фиона направилась к двери, но Софи придержала ее за руку.

– Ты уверена, что действительно хочешь этого?

– Наверняка есть иной путь, – присоединилась к сестре Джен. – Просто мы пока не нашли его…

– Мы ведь можем пойти работать. – Белл закрыла глаза, как бы вознося молитву о том, чтобы найти в себе силы осуществить то, что собиралась сказать. – В качестве горничных, например.

– Вряд ли ты смогла бы сделать это, – пробормотала Софи.

Фиона удивленно посмотрела на сестер:

– Откуда такая паника? Мы в течение многих недель знали, что этот день придет.

– Да, но когда он пришел, мы почувствовали себя ужасно. – В голосе Дженевьевы послышались искренние нотки.

– Да-да, ужасно, – подтвердила Белл, но уже не так уверенно. После этого она направила скептический взор на Фиону. – Боюсь только, что в качестве горничной я не слишком преуспею, да и остальные тоже.

– Из нас получатся ужасные горничные, это точно. – Софи вздохнула. – Однако это все же лучше, чем всю жизнь страдать от ощущения вины.

Фиона вскинула бровь:

– Я надеюсь, что вы все же сумеете выжить. – Она повернулась, собираясь уйти, но на пороге оглянулась. – Как, впрочем, и я.

– Прошу тебя, Оливер, скажи, что это была шутка, – произнес Джонатон, нервно расхаживая по гостиной.

Оливер резко обернулся.

– Ну хорошо. Это шутка.

– Слава Богу! – Джонатон с облегчением опустился в ближайшее кресло. – Я так и думал, что это был некий розыгрыш, учиненный тобой, Уортоном и Кавендишем при содействии Джудит. Правда, Фиона дала мне визитную карточку, и на ней был твой адрес…

– А что за шутка, позволь узнать? – поинтересовался Оливер.

Джонатон ощутил спазм в желудке.

– У тебя есть кузина по имени Фиона Фэрчайлд?

Оливер некоторое время молча смотрел на друга, затем его лицо разгладилось.

– Разумеется, есть.

Джонатон застонал:

– Тогда я обречен.

– Обречен? – Оливер изумленно вскинул бровь. – Как я понимаю, это связано с твоим свиданием с Фионой во время рождественского бала, верно?

– Как ты мог мне такое подстроить? – завопил Джонатон. – Ведь я твой друг! – Он воздел руки к небу. – Кажется, у тебя не так уж много друзей, чтобы позволить себе потерять одного из них.

Оливер засмеялся:

– Значит, все прошло хорошо?

– Кажется, ты все еще не понимаешь серьезности создавшегося положения.

Оливер подошел к небольшому шкафчику и извлек из него бокалы и графин, он отлично понимал, что сейчас его друг очень нуждается в сильнодействующем успокоительном средстве.

– Как я могу все воспринимать должным образом, если до сих пор не имею понятия о том, что произошло между тобой и моей кузиной? Я знаю лишь, что это была обычная для тебя забава накануне Рождества. – Оливер укоризненно посмотрел на Джонатона. – Хотя Фиону я привык считать скорее сестрой, чем кузиной, и всегда проявлял к ней братскую заботу.

– Ничего себе забава, – пробормотал Джонатон. То, что происходило до сих пор, вероятно, можно было так назвать, но в данный момент речь шла совсем о другом. – Значит, она тебе не рассказала?

– Не сказала ни слова. – Оливер наполнил бокалы. – Всякий раз, когда я пытался серьезно поговорить с ней, Фиона переводила разговор на другую тему или просто уходила от меня. – Он протянул бокал Джонатону. – Женщины вообще очень ловко умеют уклоняться от прямого разговора.

Вспомнив очаровательную улыбку Фионы, Джонатон сделал глоток и обнаружил, что в отношении качества и крепости виски просто великолепно. Затем, после минутной паузы, спросил:

– Так Фиона не сделала никаких заявлений? Ничего решительно?

– Абсолютно никаких. – Оливер удобно расположился в кресле напротив кресла Джонатона. – А какие решительные объявления могли последовать?

Джонатон наклонился к другу:

– Клянусь могилами своих предков, я думал, что она участница розыгрыша. – Он вдруг вскочил и быстро зашагал по комнате с бокалом в руке. – Ты, Уортон и Кавендиш наняли какую-то женщину и…

Оливер вдруг нахмурился.

– Красивую женщину, – быстро добавил Джонатон, как будто комплимент в адрес кузины приятеля мог исправить ситуацию. – Например, актрису.

– Ты подумал, что Фиона актриса?

– Великолепная актриса. Я подумал, что она блестяще играет свою роль. – Джонатон умоляюще посмотрел на друга. – А эта смехотворная история, старина? О завещании ее отца…

Оливер кивнул.

– Ты уверен? Так это не попытка с ее стороны заманить меня в западню? Меня многие считают вполне завидным женихом.

– Нескромно, но факт, – подтвердил Оливер. – И все же ты не единственный жених в Лондоне с титулом и хорошим состоянием. Безо всяких усилий я мог бы назвать еще нескольких. Например, у Фредди Хартсхорна перспективы не хуже твоих, и он, без сомнения, ухватится за возможность жениться на леди с родословной Фионы, не говоря уже о ее внешности.

– Ладно, перестань! Хартсхорн – коротышка, и к тому же у него волосы еще более рыжие, чем у нее, а их дети будут похожи на морковку. – Джонатон пренебрежительно махнул рукой. – И вообще он идиот…

– Как, вероятно, и ты. – Оливер сделал выразительную паузу. – Это была идея не Фионы – вспомнить о тебе, а моя.

Джонатон снова застонал.

– Зачем? Зачем ты это сделал?

– Я пытался оказать тебе услугу. Моя кузина имеет все качества, которыми, по твоим собственным заявлениям, должна обладать твоя будущая жена.

– Вероятно, это действительно так, – нехотя признал Джонатон. За последние два дня он успел понять, что Фионе потребовались немалое мужество и незаурядная решимость, чтобы обратиться к нему лично. Очевидно, у этой женщины есть характер.

Джонатон снова сделал глоток виски.

– Но пойми, я не хочу жениться.

– Вот как? Но разве не ты повторял много раз…

– Я лгал. – Джонатон беспомощно пожал плечами. – Я сам не понимал, что лгу, пока не столкнулся лицом к лицу с правдой и… с необходимостью жениться. – Он снова зашагал по комнате. – Я не готов к женитьбе, Оливер. Да, я знаю, что это мой долг и все такое, но я еще молод…

– Тебе уже тридцать два.

– Да, но мужчины могут жениться в любом возрасте. Мы не то что женщины и выглядим гораздо лучше, несмотря на годы. Зато теперь я определенно не такой зеленый юнец, каким был десять лет назад.

– Ты стал старше, но не мудрее…

– До последнего момента я думал иначе.

– Ну так что конкретно произошло между тобой и моей кузиной? – медленно спросил Оливер. – Молчание Фионы заставляет меня думать, что она потеряла самообладание или что ты сразу же отверг ее.

– Боюсь, все произошло не совсем так, – пробормотал Джонатон.

Оливер вопросительно посмотрел на приятеля, и Джонатон, словно собираясь с силами, сделал глубокий вздох.

– Я согласился жениться на ней.

Оливер мгновенно заулыбался и поднял бокал.

– Хороший конец истории, старина! Должен сказать, ты заставил меня изрядно поволноваться в течение нескольких минут.

– Но я думал, что все лишь представление, розыгрыш.

– Нет, это не розыгрыш.

– Теперь-то я и сам знаю, но тогда… – В голосе Джонатона вдруг зазвучала нотка надежды. – Следовательно, я могу утверждать, что, поскольку согласие получено обманным путем, оно недействительно.

Оливер с недоумением уставился на Джонатона, словно не веря услышанному:

– Ты, случайно, не забыл, что имеешь дело с женщиной, которая пытается избавить своих сестер от нищеты?

– При чем тут я? Ты глава семейства и должен их обеспечить. Разве они не могут и дальше жить с тобой?

– В качестве бедных родственников? – Оливер покачал головой. – Это как раз то, чего Фиона пытается избежать. У нее и у ее сестер достаточно гордости, чтобы согласиться на это.

– Зато женить на себе абсолютно незнакомого мужчину гордость, по-видимому, не мешает… – резко заметил Джонатон.

Оливер прищурился:

– Осмелюсь предположить, это было очень непросто для нее.

Джонатон помолчал, затем покаянно вздохнул.

– Вероятно, ты прав, приношу мои извинения. – Маркиз снова вздохнул. Если бы он не был таким болваном и не стал бы приписывать моменты колебания или неловкости, которые уловил в глазах Фионы, хорошей актерской игре, то мог бы понять истину не тогда, когда стало уже поздно, а гораздо раньше. – И все же это было недоразумение. Ужасное, кошмарное недоразумение. Она наверняка это поймет, и тогда…

– Что тогда? Прости, но я не понимаю. – Оливер медленно поднял глаза на приятеля. – Ты говоришь, что попросил мою кузину выйти за тебя замуж…

– Я согласился жениться на ней, – поправил его Джонатон. – Она сама попросила об этом.

– Тем не менее обещание дано, не так ли?

– Да, но…

– В таком случае ты обязан это сделать, поскольку связан долгом чести.

– Скажи лучше – попал в ловушку. – Джонатон быстро допил виски. – Да-да, в ловушку, как крыса. – Он стукнул бокалом о стол и устремил обвиняющий перст на приятеля: – Это ты виноват, что я оказался в такой переделке, и, значит, должен помочь мне из нее выбраться.

– Боюсь, тут ты ошибаешься: я скорее рад, что ты женишься на моей кузине. Что до вины, в этом деле она всецело лежит на тебе, Джонатон. – Оливер с минуту молча смотрел на приятеля. – Она лгала тебе? Может, она выдавала себя за другую женщину? Она соблазняла тебя, угрожала, была нечестной по отношению к тебе?

– Нет, она была чертовски соблазнительной. – Джонатон вздохнул. – И абсолютно честной, но я этого не знал.

– Зато теперь ты знаешь все. Добро пожаловать в нашу семью.

– Нет, Оливер. – Джонатон энергично замотал головой. – Независимо от того, насколько идеально твоя кузина подходит мне, я не женюсь из-за какой-то ошибки. Разумеется, я дам ей понять, что…

– Кому вы дадите понять? – послышался от двери женский голос.

Джонатон поспешно повернулся к двери и затаил дыхание. Фиона выглядела столь же очаровательно при свете дня, как и при газовом освещении.

– Добрый день, мисс Фэрчайлд. – Джонатон постарался придать лицу официальное выражение.

– Здравствуйте, Джонатон.

Она улыбнулась, и словно весь мир засиял вокруг нее. В ее движениях угадывалась неземная грация, и двигалась она, как будто вообще не касаясь пола.

– Я так хотела снова увидеть вас!

Тут Фиона протянула руку, но маркиз, казалось, оцепенел и лишь молча смотрел на нее. Где-то на обочине его сознания брезжила мысль, что он действительно идиот, раз в этот момент хочет только одного – растаять у ног богини в елее восхищения и желания!

В этот момент Оливер резко толкнул его локтем в бок.

– О, разумеется, я тоже! – Джонатон поспешно взял руку Фионы и поднес ее к губам. Ему стоило неимоверных усилий не потеряться в зеленой глубине ее глаз; только тут он понял, что, несмотря на всю нелепость ситуации, действительно мечтал увидеть ее снова.

Вот только если он не мобилизует свои мозги, его женят раньше, чем он успеет придумать, как выйти с честью из этого нелепого положения. Маркиз резко опустил руку Фионы.

– Надеюсь, вы в добром здравии, мисс Фэрчайлд?

Уловив подчеркнуто вежливую нотку в его голосе, Фиона слегка прищурилась.

– Да, благодарю вас. А как вы себя чувствуете?

– Отлично. – Джонатон поморщился. Он говорит как форменный идиот!

Впрочем, он и чувствовал себя законченным идиотом. Даже то, что ни один мужчина не смог бы сказать очаровательной молодой женщине, что не намерен на ней жениться, не слишком утешало его. И все же он мог бы сделать это хотя бы с меньшим энтузиазмом.

– Погода также исключительно хороша, – послышался задумчивый голос Оливера, и его глаза весело сверкнули. – Тем более мне не хочется предполагать, что вскоре может повалить снег. Как ты думаешь, Хелмсли, может пойти снег или нет?

– Может, и еще как. – Маркиз с облегчением кивнул. Погода оказалась как нельзя кстати, поскольку это была вполне безопасная тема. – В воздухе чувствуется возможность перемен.

Фиона перевела взгляд с Джонатона на Оливера.

– Должен сказать, что я нахожусь сейчас в затруднительном положении. – Оливер задумчиво покачал головой. – Один из моих ближайших друзей попросил моего содействия. С другой стороны, моя кузина, одна из немногих моих кровных родственниц в этом мире, нуждается в моей помощи. В итоге мои симпатии разделились поровну. Пожалуй, я сделаю то, что сделал бы любой разумный человек в моем положении: оставляю вас вдвоем разбираться в том, в чем вам необходимо разобраться без меня. – Оливер не спеша направился к двери, но на полпути обернулся. – Однако я буду на таком расстоянии, что вы сможете меня позвать в любую минуту, если кому-то из вас это понадобится.

С этими словами Оливер вышел из гостиной.

Некоторое время Фиона внимательно разглядывала маркиза, он изо всех сил сдерживал желание начать переминаться с ноги на ногу, как это делают маленькие дети.

Наконец он, не выдержав, кашлянул, и это словно послужило сигналом.

– Так что вы хотите сказать? – спросила Фиона тоном, более уместным для школьной учительницы, чем для пылающей страстью красавицы.

– Я полагаю, у нас есть проблема.

– И какого рода эта проблема?

– Я не вполне уверен, что способен это объяснить, – произнес Джонатон чуть слышно. – Мне в самом деле очень неудобно.

– Надеюсь, теперь вы понимаете, насколько это было неудобно для меня, когда мы разговаривали в последний раз? – Фиона скрестила руки на груди. – Очевидно, теперь настала ваша очередь.

– Очевидно. – Маркиз с трудом заставил себя посмотреть ей в глаза. – Полагаю, я должен быть абсолютно честен с вами.

– Как я была честной с вами.

– Да, верно. Но в том-то и заключается проблема. Я не знал, что вы были честны.

Фиона изумленно вскинула бровь:

– Вы не знали? И что же вы думали?

– Я думал… гм… как бы это сказать… – Джонатон с шумом втянул в себя воздух. – Я думал, что вы актриса.

– Актриса? – Фиона некоторое время удивленно смотрела на него, затем громко рассмеялась: – Актриса?

– Именно. Очень хорошая актриса, поверьте! – Джонатон полагал, что лесть сейчас отнюдь не повредит.

– Неужели я была настолько хороша, как, скажем, Сара Вулгар или Мэри Энн Кили?

– Нет, гораздо лучше! – Джонатон почувствовал, что перебарщивает, но в этот момент он просто не мог остановиться.

– Славу Богу. – Фиона милостиво улыбнулась. – Неприятно думать, что ты не слишком хорош в выбранной тобой профессии.

– Повторяю, вы были великолепны! – Произнося эти слова, Джонатон испытал облегчение. Фиона явно не выглядела расстроенной, так что, возможно, все окажется проще, чем он ожидал.

– Благодарю, хотя я несколько смущена. Почему вы подумали, что я актриса?

– К такому выводу меня заставили прийти сразу несколько вещей…

– Прошу вас, продолжайте.

– Во-первых, вы оказались в библиотеке, хотя там я надеялся встретить леди Честер. – Джонатон заговорщицки наклонился к ней. – Именно такие проделки я считаю наиболее забавными.

Глаза Фионы открылись чуть шире, от чего она сделалась еще привлекательнее.

– Проделки?

– Ну да, разумеется. Затем было упомянуто имя Оливера и прозвучало утверждение, что вы являетесь идеальной партией для меня. Понимаете, не более двух недель назад он и другие…

– Другие?

– О да! Уортон и Кавендиш – вполне достойные люди, но временами они любят подстроить какую-нибудь шутку.

– В самом деле?

– Да, именно так. Если хотите, я могу рассказать вам… – Джонатон вдруг замолчал и лишь через мгновение продолжил: – Нет, полагаю, это было бы неуместно.

– А вы все же попробуйте…

– Во всяком случае, последний раз мы разговаривали о неизбежности женитьбы. Это произошло не далее двух недель назад, и я сказал, что не против того, чтобы вступить в брак. Когда я найду женщину, полностью отвечающую моим требованиям, я непременно женюсь на ней. – Маркиз бросил на собеседницу многозначительный взгляд. – Вот отчего, как только вы представили себя в качестве идеальной невесты, я решил, что это розыгрыш.

– Розыгрыш… – медленно повторила Фиона.

– И притом очень остроумный, смею добавить. – Он хмыкнул. – Весь этот вздор о вашем наследстве и приданом ваших сестер, которое вы не получите до тех пор, пока не выйдете замуж, – это просто восхитительно, как и история о вашем отце, который так нелепо устраивал ваш брак.

– Вы действительно думали, что все это вздор?

– В тот момент – да, за что приношу свои извинения, – поспешно сказал Джонатон. – Теперь я вижу, что ошибался.

– Не вполне. – Фиона судорожно вздохнула. – Это действительно вздор, и тем не менее такова моя жизнь. – Она сделала паузу и задумчиво огляделась. – Позвольте вас уверить, я полностью понимаю, что вы пытаетесь сказать.

– Вот и отлично! – Джонатон с готовностью кивнул.

– Когда мы встретились в библиотеке, то есть когда я заняла место леди Честер, вы подумали, что я актриса, подосланная моим кузеном и его, то есть вашими друзьями… Я правильно излагаю суть?

Маркиз снова кивнул:

– Все так и было.

– Вы подумали так потому, что я предстала именно такой, какой вы хотели видеть будущую жену?

– Снова в точку.

– Добавим к этому предположение, что обстоятельства, в которых я оказалась, выглядели абсурдными.

– Должен признаться, да.

Джонатон чувствовал себя все увереннее. Фиона определенно была столь же умна, сколь и красива, она располагала в точности теми качествами, которые он хотел видеть в будущей жене.

О нет, только не это! Джонатон постарался отогнать беспокойную мысль прочь.

– И все эти ошибочные допущения с вашей стороны привели вас к неизбежному выводу, что я – часть розыгрыша, который организовали ваши друзья?

– Именно так. – Из груди Джонатона вырвался вздох облегчения. – Теперь вы видите, что когда я согласился жениться на вас, я просто подыграл этой якобы шутке.

– Значит, когда вы согласились жениться на мне, вы были… – Фиона на мгновение задумалась, – неискренни?

Это звучало уже не слишком хорошо, и маркиз замялся.

– Ну на самом деле не то что неискренним в полном смысле этого слова, а… Скажем, попался на эту уловку.

– Собирались ли вы жениться, когда приняли мое предложение?

– Разумеется, я не имел это в виду. Это было недопонимание, за которое я несу полную ответственность.

– В таком случае вы должны согласиться, что я не лгала вам и не пыталась ввести вас в заблуждение.

– Согласен. Полностью! – поспешно подтвердил Джонатон.

– Теперь вы верите, что я была честна и абсолютно откровенна с вами?

– Безо всяких вопросов!

– В таком случае, милорд, я полагаю, что в одном отношении вы все время были правы. – Фиона наградила маркиза такой ослепительной улыбкой, что на мгновение он пожалел о своем твердом решении не жениться на ней. – Вы действительно оказались посмешищем.