Сабрина пришла в себя от сильного удара. Она лежала, свернувшись клубочком, все еще завернутая в грубое вонючее одеяло. Земля под ней как-то странно колебалась, как не успевшее подойти тесто. От страха не решаясь ни пошевельнуться, ни заговорить, она напряженно прислушивалась, стараясь по звукам определить, где находится. Что-то мягкое ударилось о землю рядом с ней. Через секунду раздался жалобный крик. Осторожно Сабрина распрямила затекшие руки и ноги. Одеяло больше не стягивало ее. Она отбросила его и встала.

Только звезды освещали ее темницу, представлявшую собой не то большую яму, не то ров или колодец. Воздух был пропитан терпким незнакомым запахом. Рядом лежала темная фигура. Она нерешительно протянула к ней руку

Фигура тотчас же дернулась.

— Не смей прикасаться ко мне, ты, злодей! — раздался из свертка голос Уинни.

— Уинни, это я. Лежи тихо, дай мне снять с тебя это.

Сабрина с трудом развязала веревки.

— Где мы?

— По уши в твоем проклятом приключении, — с досадой ответила Сабрина. — А где Белинда?

— Мама? — послышался из темноты слабый голосок.

— Белинда?

Сабрина бросилась к дочери и почти споткнулась о сжавшуюся фигурку. Белинда тоже была завернута в колючую жесткую ткань. Сабрина стянула се с дочери, помогла ей подняться и заключила в свои объятия.

— Мама, где мы? — рыдала Белинда. — Что произошло?

— Не знаю, милая, но мы живы. — Она напряженно вглядывалась в темноту. — По крайней мере, пока живы.

Ее внимание привлек звук шагов по песку и тихие мужские голоса. Она посмотрела вверх и на фоне звездного неба увидела силуэты нескольких мужчин, перегнувшихся через край ямы. От негодования она забыла о своих страхах.

— Кто вы? Чего от нас хотите?

— Мы не причиним тебе вреда, английская леди, — ответил грубый голос, несмотря на сильный акцент, она поняла его. — Вы побудете здесь еще немного. Да?

— Нет!

— Хорошо, тогда уходите. Идите. Кыш, кыш, — равнодушно ответил он, а остальные захохотали.

— Зачем вы нас похитили? — снова спросила она, пытаясь сдержать негодование.

Наступило молчание, словно похититель раздумывал, стоит ли дать честный ответ.

— Мы никому не позволяем воровать то, что наши предки оставили нам.

Ей стало легче. Если она сумеет убедить его, что они ищут не предметы, оставленные древними египтянами, а то, что не так давно оставили здесь французы, не упоминая о золоте, то, возможно…

— Я понимаю, что вас оскорбляет, когда крадут ваше наследство. Уверяю вас…

Наверху снова расхохотались.

— Нам наплевать на эти древние камни и статуи, валяющиеся на нашей земле с незапамятных времен. Но европейцы платят очень дорого за то, что когда-то принадлежало нашим предкам. За их богов, за их храмы и их бренные останки. Очень выгодно продавать найденные древности. У меня есть договор с господином Дроветти…

— С кем? — спросила Уинни.

Он пропустил ее вопрос мимо ушей и продолжал:

— Мы торгуем только с ним и не позволяем вторгаться на наши земли никому другому.

— Ладно, — заявила Сабрина, — даю вам слово, что мы не будем искать ваши проклятые древности. А теперь отпустите нас!

Его издевательский смех ударил по ее натянутым нервам.

— Отпустить вас? Это было бы большой глупостью, английская леди. Мы продадим вас твоим англичанам и хорошо на этом заработаем. А если они не заплатят… — ей казалось, что она видит его злорадную усмешку, — мы продадим вас кому-нибудь другому.

Силуэты над ямой исчезли. Звезды побледнели. До рассвета оставалось несколько часов. Что будет с ними, когда наступит день?

— Мы должны выбраться отсюда.

Что такое под нами? Она топнула ногой, и удушливое облако окутало их.

Сабрина поправила волосы и сделала несколько шагов. Земля была мягкой, и ее ноги погружались в нее с каждым шагом. Странно!

— Мама!

Белинда закашлялась, размахивая руками. Уинни чихала, а Сабрина сплюнула, чтобы избавиться от отвратительной пыли, забивавшейся в нос и рот.

— Сабрина? — осторожно спросила Уинни. — Что ты знаешь об обычаях Древнего Египта?

Время было явно неподходящее для урока истории. Бедное создание, вероятно, напугано не меньше Белинды,

— Я, конечно, знаю про пирамиды. Знаю о мумиях, это как-то связано с верой в загробную жизнь.

— Очень хорошо. — Уинни колебалась. — Больше ничего не приходит тебе на ум?

Сабрина раздраженно вздохнула:

— К чему ты клонишь, Уинни?

— Ну…

Уинни явно не хотелось говорить, и терпение Сабрины иссякло. Что с ней? Обычно ее невозможно остановить.

— Черт возьми, Уинни, да говори же!

Уинни собралась с духом:

— Если бы ты была великим фараоном — не просто монархом, а правителем, владеющим несметными богатствами и властью, — ты бы построила величественную пирамиду. Пирамиды известны больше, но существует бесчисленное множество гробниц других царей.

— И что дальше? — спросила Сабрина.

— Однако вход в другой мир был открыт не только для царственных особ. Каждый египтянин в древности верил в жизнь после смерти.

Невольно заинтересованная, Сабрина ободряюще кивнула.

— Но очевидно, не каждый мог позволить себе иметь большую и даже неглубокую гробницу. Иногда мумии хоронили в неглубоких могилах в пустыне, иногда их помещали в пещеры, а иногда… — Уинни замолкла.

Сабрине стало страшно.

— А иногда где?

— В огромных общих могилах. Катакомбах, можно сказать. Мумии складывали штабелями, как дрова. — Голос Уинни дрогнул. Она беспомощно посмотрела на Сабрину, затем закончила: — Боюсь, мы находимся в таком месте.

Тошнота подступила к горлу Сабрииы, и она старалась сдержать ее.

— Захоронение мумий? — дрожащим тонким голоском спросила Белинда. — Мы — в огромной могиле? Гробнице? С мертвецами? — Она покачнулась, и Уинни поддержала ее.

— Белинда, нельзя падать в обморок, — сурово сказала Сабрина. — Я не разрешаю.

— Но, мама, мертвые тела…

— О, ну они не так уж похожи на настоящих мертвецов, — сделала Уинни неудачную попытку успокоить Белинду. — Прошло столько времени, что от них осталась лишь горстка пыли.

— Пыли?

Белинда вытянула перед собой покрытые грязью руки. Ее голос дрожал, а колени подгибались. Она медленно, невзирая на поддержку Уинни, опустилась на землю.

— Белинда, — Сабрина схватила Белинду за плечи и решительно встряхнула ее, — у нас нет времени на такие глупости.

Белинда смотрела на мать глазами, полными ужаса.

— Но, мама, я не могу…

— Конечно, можешь, — сказала Сабрина небрежным тоном, словно они обсуждали всего лишь вопрос, какое из приглашений на вечер следует принять. — Ты, моя дорогая, не представляешь, из какого прочного материала ты сделана. Твой отец был смелым человеком, и если бы возникла необходимость, он проявил бы большое мужество. Я тоже довольно стойко держалась во времена житейских бурь. Поэтому благодаря своему происхождению ты вполне можешь справиться с таким пустяком, как давно умершие и забытые древние египтяне.

— Белинда, послушай, — поддержала Сабрину Уинни, — куда большая опасность угрожает нам со стороны тех, что бросили нас сюда, чем…

— Белинда, милая, позволь мне сказать кое-что еще. Если ты упадешь в обморок, то ни Уинни, ни я не сможем удержать тебя. И ты камнем свалишься на эту землю.

Она не решалась произнести следующие слова, но, может быть, шок — лучший способ подействовать на ее изнеженное дитя. Шок или хорошая пощечина, но Сабрина хотела воздержаться от этого… пока. Белинда долго молчала, и даже Уинни не нарушила этого молчания. Наконец послышался прерывистый вздох.

— Хорошо, мама, что мы должны делать?

Ее голос дрожал, но, по крайней мере, она более или менее владела собой.

— Сейчас мы должны выбраться из этой чертовой ямы. — Сабрина оглядела темницу. — Уинни, если они больше не мумифицируют своих покойников, то что современные египтяне делают с гробницами?

— Они, безусловно, выкапывают своих предков и получают за них большие деньги. Мумии очень популярны в Европе в качестве предмета интерьера. Многие люди верят в их целебную силу и используют в медицинских целях.

— Люди едят их? — чуть не задохнулась Белинда. Уинни небрежно кивнула:

— О, да. Размалывают, конечно. В некоторых кругах этим пользуются вот уже несколько столетий.

— Довольно, Уинни. Мне не нужны научные сведения об экономической пользе продажи своих предков или поедания их для улучшения здоровья. Прости меня. При других обстоятельствах твои познания были бы очень интересны. Но сейчас нужно срочно найти способ убежать отсюда.

Она внимательно осмотрелась вокруг. Над ней возвышались стены высотой в два ее роста, не очень ровные, но слишком крутые, чтобы по ним можно было взобраться. Становилось светлее, и она увидела, что их тюрьма не так велика, как ей сначала показалось. Неровный прямоугольник, приблизительно футов двадцать на тридцать.

— Интересно, как они забираются сюда за своими мумиями?

— Лестницы, полагаю, — ответила Уинни, — или веревки. Жаль, что ни одной не оставили.

Сабрина поцарапала стену ногтем. Грязь легко отваливалась, но стена была довольно твердой.

— Если бы у нас было чем копать… Нож бы очень подошел. К сожалению, я не предвидела такой ситуации, когда выходила сегодня из палатки, и не захватила никакого оружия.

— Капитан рассказывал мне, что ты всегда носила за голенищем нож, — с восхищением сказала Уинни.

Белинда ахнула.

— Нож? О, мама, не может быть!

Сабрина улыбнулась от приятных воспоминаний.

— Когда-то, очень давно. Теперь я уже отвыкла от приключений и не готова к встрече с опасностью, как это было раньше.

— Я считаю, предосторожность — прекрасная черта достойная подражания. — Уинни замолчала в нерешительности. — Капитан высказал мысль, что в этом путешествии не помешает, если я последую твоему примеру.

— Моему примеру? — озадаченно спросила Сабрина. — Господи, Уинни, у тебя есть нож?

Уинни показала на огромные сапоги, которые ей удалось купить у одного из матросов на корабле Мэтта.

— Я прячу его здесь, хотя это не слишком удобно. Должна признаться, его наличие приятно возбуждает меня.

Она опустила руку в сапог, вытащила небольшой, пригодный на все случаи кинжал и торжествующе взмахнула им.

— Отлично! Эти стены не совсем прямые. Они под небольшим наклоном. Если мы сумеем сделать небольшие зарубки, чтобы поставить ногу, то выберемся отсюда.

Сабрина отвернулась к стене и принялась за работу. Она наметила ножом ступеньку и начала разбивать ножом слой грязи, чтобы Уинни смогла пальцами вытащить землю из зарубки. Через несколько минут Сабрина поняла, что их усилия напрасны. Чтобы подняться наверх, потребуется несколько часов. Но она не могла придумать ничего другого, а тяжелая работа отвлекала от мыслей о безвыходном положении и о том, что с ними будет, если побег сорвется. Уинни и Сабрина трудились бок о бок. Белинда стояла в стороне, не спуская глаз с края ямы на случай, если их похитители неожиданно вернутся.

— Уинни, — как бы между прочим спросила Сабрина, — почему ты одета?

— Я вышла прогуляться, — сухо заметила Уинни, с удвоенной энергией выгребая землю из зарубки.

— Ты была с Мэттом? — мягко спросила Сабрина.

Уинни кивнула.

— Я так и думала. Уинни, ты хотя бы подумала о будущем?

Уинни посмотрела ей в глаза.

— Я очень много думала об этом. Когда наше путешествие закончится, я отправлюсь в следующее. Я хочу, чтобы моя жизнь была полна приключений, поисков и…

— А… как же Мэтт?

Уинни отвернулась и занялась особенно твердым куском земли,

— Капитан будет жить так, как жил и раньше. У него есть корабли, плавания и его… жизнь. Я думаю, капитан относится к числу тех мужчин, для которых привязанность к одной женщине тяжелее тюремного заключения. Теперь, когда я обрела свою свободу, я не могу… я не стану для него такой тюрьмой.

Она с яростью принялась скоблить стену.

— Может быть, он мечтает о такой тюрьме, — тихо заметила Сабрина. — Он любит тебя.

Рука Уинни застыла в воздухе.

— Могу только сказать, я этого не ожидала. Я читала о людях, подобных капитану, что они не признают такое чувство, как любовь. Храбрость, энергичность, различные страсти — да, но не любовь…

Сабрина пристально посмотрела на золовку.

— Ты его любишь?

Уинни с изумлением посмотрела на нее.

— Я? Да, конечно, без сомнения.

— Тогда все хорошо, — улыбнулась Сабрина, — вы поженитесь и…

— О, нет! — Уинни решительно покачала головой. — О браке не может быть и речи.

— Почему? — спросила Сабрина, пораженная отказом этой старой девы, не допускавшей и мысли о браке с мужчиной, которого, как она только что призналась полюбила.

— Ты, конечно, понимаешь, что брак никогда не удовлетворит капитана, — нетерпеливо заговорила Уинни. — Он привык к приключениям и тайнам. И даже будучи связан брачными обязательствами, он все равно начнет искать других женщин. — Уинни, сцепив руки и глядя на них, тихо произнесла: — Разве можно это вынести?

Этот вопрос буквально пронзил сердце Сабрины, и комок в горле не давал ей дышать. Действительно, разве можно это вынести? Разве не этого ей следует ожидать от Николаса? О, сейчас он влюблен в нее, это видно. Но в будущем? Что будет, когда они вернутся в Англию? Когда это захватывающее приключение останется позади?

Не захочет ли он, чтобы она снова превратилась в почтенную леди Сабрину? Сможет ли она вести себя по-прежнему? Ее жизнь была такой же тюрьмой, как и жизнь Уинни. Сабрина предполагала, что не сможет вернуться к прежней жизни. Эти недели беззаботной свободы заслонили собой годы примерного поведения.

А как поведет себя Николас? Он был распутником, это у него в крови. Она не ждала, что он изменится, когда выходила за него, но брак по расчету, на который она согласилась, оказался не совсем таким, как она предполагала. Любовь не входила в ее первоначальные планы, тем более бурная страсть, охватывающая ее при одном взгляде его горящих глаз. Сколько времени пройдет, прежде чем он начнет искать других женщин? Прежде чем он возобновит любовные связи и интрижки, которыми так проявился?

Она отогнала картину своего печального будущего начала безжалостно колоть земляную стену, как будто хотела отомстить ей за свои страхи.

— Может быть, тебе стоит дать Мэтту шанс, — коротко посоветовала она Уинни.

Уинни ответила не сразу, после раздумья:

— Может быть.

Они замолчали, и только скрежет ножа и шорох земли в руках Уинни нарушали тишину.

— А как ты, Сабрина? Ты дашь Николасу такой же шанс?

— Я замужем за твоим братом. У меня почти нет выбора. Я знала, когда выходила замуж, что он за человек, и теперь мне предстоит испытать последствия своего поступка.

— Боюсь, я недостаточно хорошо знаю брата. Его любовные похождения всем известны. Но в то же время он человек чести. Ты действительно уверена, что он предаст тебя?

Ответ последовал быстро, короткий и безжалостный:

— Да! Я ожидаю этого.

— Ты ведь не думаешь о разводе? — В голосе Уинни слышался ужас.

— Конечно, нет. Я получу свое золото и буду независима от твоего брата. Не думаю, что он не согласится жить раздельно, если дойдет до этого. Но, нет, Уинни, я никогда с ним не разведусь.

Она не могла признаться Уинни, что в глубине души надеется на ответную любовь Николаса. Она не могла объяснить, что пока они связаны законным браком, еще есть надежда. И не находила слов, чтобы сказать, что ее сердце будет разбито, если худшие опасения оправдаются.

Сабрина бросила кинжал на землю и оценивающим взглядом посмотрела на стену. Ступеньки находились чуть выше ее головы, на расстоянии вытянутой руки.

— Посмотрим, что получится. Подсади меня, Уинни.

Уинни сцепила пальцы, и Сабрина поставила ногу на ее сжатые ладони. Затем осторожно поставила одну ногу в выкопанное углубление и подтянулась. Земля выдержала ее вес. Сабрина почувствовала радость и уверенность. Она прижалась к стене, как насекомое во время бури, и улыбнулась Уинни, стоявшей несколькими дюймами ниже ее.

— Думаю, у нас получится.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась в ответ Уинни.

— Мама! — раздался громкий вопль Белинды. — Тут змея! Змея, мама, змея!

Сабрина соскочила со стены, и они с Уинни свалились на землю. Сердце у нее ушло в пятки. Она схватила лежавший на земле нож и через мгновение увидела золотистое гибкое существо. Инстинктивно она швырнула кинжал в надежде, что за эти годы еще не утратила навыка обращения с холодным оружием. С неприятным чавкающим звуком нож вонзился в землю, пригвоздив змею к стене. Дрожащей рукой Сабрина отвела от лица волосы, и слабая улыбка мелькнула на ее губах. Она сделала это! Она ничего не утратила — ни умения, ни быстроты, ни смелости. Чувство удовлетворения переполняло ее. С Николасом или без Николаса, она выживет.

Белинда, лишившись дара речи, переводила взгляд со змеи, пригвожденной к стене, на мать.

— Мама, — наконец произнесла она хриплым от волнения голосом, — где ты научилась этому?

— Дорогая, это всего лишь одна из тех полезных вещей, которым учишься то здесь, то там.

Белинда молча хлопала глазами от изумления.

— Это какая-то странная змея, Сабрина, — задумчиво заметила Уинни.

Сабрина осторожно приблизилась к ней и мгновенно расхохоталась. Белинда и Уинни смотрели на нее так, словно она сошла с ума.

— Это не змея, — сквозь приступы смеха произнесла она. — Это веревка. Я убила веревку.

— Белинда? — донесся сверху тихий шепот, мгновенно заставивший Сабрину замолчать.

— Эрик? — с надеждой в голосе отозвалась Белинда. Над краем ямы показалась знакомая голова.

— Белинда, с тобой все в порядке?

— О, да, да, Эрик. Все в порядке. Мы все живы и здоровы. А теперь, пожалуйста, пожалуйста, вытащи нас из этого ужасного места.

— Эрик! — окликнула племянника Уинни. — Мы очень ценим твою помощь, однако мы с Сабриной почти…

— Уинни, — резко перебила ее Сабрина и оттащила Уинни от стены. — Придержи язык.

Уинни с удивлением посмотрела на нее.

— Я только хотела ему сказать, что хотя мы высоко ценим его заботу, в ней не было особой необходимости. — Уинни с самоуверенным видом выпрямилась. — Мы вполне способны спастись самостоятельно, и будь у нас время, мы бы прекрасно справились с этим.

Сабрина вздохнула.

— Мы с тобой это знаем, и, вероятно, Белинда тоже это понимает. Однако во время плавания из-за несчастной морской болезни Эрика образ молодого возлюбленного несколько потускнел, по крайней мере, в глазах Белинды. Это спасение делает Эрика ее рыцарем, ее героем.

— Верно, — согласилась Уинни. — Я об этом не подумала.

Она подошла к Белинде.

— Эрик, дорогой, нам было так страшно. А ты пришел спасти нас, и все будет хорошо.

Сабрина чуть не застонала. Умение тонко польстить не входило в число талантов Уинни. Сабрина, покачав головой, вернулась к делу. Даже если они нашли способ сбежать, было бы глупо не воспользоваться присутствием Эрика. С помощью Эрика они выберутся отсюда в считанные минуты

— Эрик, — Сабрина, выдернув кинжал из стены, освободила веревку, — я обвяжу этот конец вокруг талии Уинни, и ты вытащишь ее наверх. Уинни, — обратилась она к золовке, — упирайся в ступеньки, тебя легче будет вытащить.

— Хорошо, леди Сабрина, — донесся до них приглушенный голос Эрика. — Дайте мне знать, когда будете готовы.

— Мама, — возмутилась Белинда. — По-моему, первой должна быть я.

— Что?

Сабрине было трудно скрыть раздражение. Как долго она сможет, не теряя самообладания, позволять этому очаровательному ребенку командовать ею?

— Ведь Эрик, прежде всего хотел спасти меня, — с властными нотками в голосе объяснила Белинда, — поскольку я самая слабая.

Сабрина скрипнула зубами, но постаралась сохранить спокойствие.

— Дорогое дитя, я считаю, что Уинни должна подняться первой, потому что она поможет подняться и нам.

— Уверена, что я могла бы помочь вам не хуже, — настаивала Белинда.

— Куда делась самая слабая? — тихо заметила Уинни. Белинда не обратила на нее внимания.

— Мама, ты дашь мне веревку или мы будем спорить и дальше?

Глаза ее возбужденно блестели, и она с вызовом смотрела на мать. Сабрина недоумевала. Как она могла воспитать дочь такой поразительно упрямой, избалованной и эгоцентричной? Неожиданно она поняла, и резкий ответ замер у нее на губах. Это же так очевидно, девушка напугана до смерти. Материнским инстинктом Сабрина почувствовала, что под упрямством и настойчивым желанием Белинды быть первой скрывался страх. Гнев Сабрины испарился.

— Хорошо, — сказала она и обвязала талию Белинды веревкой. — Держись и упирайся в стену для равновесия. Ты уверена, что сумеешь?

Белинда подняла голову и набрала в грудь воздуха.

— Да, мама, уверена.

Эрик медленно начал тянуть ее вверх. Она следовала указаниям матери и ставила ноги в углубления. Через несколько минут она оказалась наверху и исчезла из виду. Сабрина услышала тихие голоса Белинды и Эрика, затем наступила многозначительная тишина. Она сосчитала до десяти, на большее у нее не хватило терпения. Как бы там ни было, она хотела выбраться из этой проклятой ямы. Сабрина нетерпеливо дернула за веревку, и через секунду веревка опустилась. Сабрина обвязала Уинни, и та тоже поднялась наверх, оставив Сабрину одну в яме.

На мгновение ужас охватил ее. Все это могло бы оказаться началом приключения, которое не понравилось бы даже Уинни. От этих мыслей дрожь пробежала по спине Сабрины. Они все еще были в опасности. Она сжала зубы и ухватилась за веревку, уже качавшуюся перед ней. Помогая Эрику, Сабрина карабкалась по стене и, перебравшись через край, без сил свалилась на землю, глаза ее закрылись, и ноги обмякли. Прохладный ветерок обвевал ее разгоряченную страхом, неимоверными усилиями и, вконец, бурной радостью.

— Мама?

— Леди Сабрина? — В голосе Эрика слышалось беспокойство. — Вы уверены, что с вами все в порядке?

Сабрина стряхнула с себя усталость, села и протянула Эрику руку. Он схватил ее и помог Сабрине встать.

— Абсолютно! Эрик, я бесконечно благодарна тебе за то, что ты появился вовремя. Надеюсь, ты позаботился о том, как увезти нас из этого кошмарного места до того как вернутся эти мерзавцы?

— Конечно, леди Сабрина. — Эрик улыбнулся гордой улыбкой человека, сознающего, что все сделано как надо. — Я, так сказать, одолжил двух лошадей. Нам придется ехать по двое, и предлагаю это сделать немедленно. Солнце скоро взойдет. — Он взглянул на Белинду, смотревшую на него с явным обожанием. — Белинда может поехать со мной.

Сабрина кивнула и направилась к лошадям, но затем остановилась и, повернувшись назад, пристально посмотрела на молодую пару, Даже слепой заметил бы, что они не сводили глаз друг с друга, и самый ненаблюдательный человек увидел бы в их глазах любовь, преданность и… страсть. Становилось все светлее, и ночная рубашка Белинды превращалась из девственного одеяния для сна в прозрачную соблазнительную дымку, возбуждающую тайные желания.

Сабрина шагнула к ним.

— Думаю, Белинда поедет со мной. А Уинни на твоей лошади.

Лицо Эрика вспыхнуло:

— Конечно.

Сабрина скрыла улыбку. Она прекрасно понимала, о чем думал Эрик, мальчик был истинным сыном своего отца. Эрик помог Сабрине с Белиндой взобраться на лошадь, затем усадил Уинни позади себя. Сабрина забеспокоилась. Вот-вот из-за горизонта появится солнце и вернутся их похитители. Надо спешить!

Когда Уинни устроилась на лошади Эрика, Сабрина посмотрела на молодого человека.

— Ты знаешь дорогу к лагерю?

— Кажется, знаю. Лагерь там, — он махнул рукой налево, туда, где вставало солнце.

Они ехали быстрой ровной рысью, пока солнце не поднялось высоко над горизонтом, и только тогда замедлили ход. Эрик заверил ее, что до лагеря уже недалеко. Они ехали бок о бок.

— Как ты разыскал нас? — с любопытством спросила Сабрина.

Эрик скромно пожал плечами.

— Мы только успели съехать с холма, как отец сказал, что кто-нибудь должен остаться, чтобы защищать женщин. Они немного поспорили с капитаном Мэдисоном о том, кто должен вернуться, а кто отправится на поиски лошадей. Совершенно очевидно, что они не ладят друг с другом.

Сабрина усмехнулась.

— Ты не сказал ничего нового. Каждый из них с радостью бы увидел другого висящим на гнилой веревке над ямой с ядовитыми змеями.

— О, я бы сказал, это не… — Эрик вздохнул. — Вы правы, конечно. И будет еще хуже, когда отец… ну, все узнает.

Сабрина взглянула на Уинни, сидевшую за спиной племянника. Очевидно, Эрик знал об Уинни и Мэтте. Неужели Николас был единственным из них, кто ничего не подозревал?

— Вот я и предложил, что в лагерь вернусь я, — сказал Эрик. — Когда я поднялся на гребень холма, я увидел, что вас захватила целая орда дикарей. Я последовал за ними на этом проклятом верблюде, стараясь быть незамеченным, насколько это было возможно из-за такого животного. Думаю, ваши похитители были уверены, что их не будут преследовать. Я нашел вас неподалеку от деревушки, и вот там мне удалось освободить этих прекрасных скакунов. — Эрик с восхищением оглядел лошадей. — Чудесные лошади.

— Это ты чудесный, — вздохнула Белинда за спиной матери.

Она снова была очарована своим женихом, и Сабрина не сомневалась, что их брак будет долгим и счастливым. Что касается ее самой… она не хотела думать об этом сейчас.

— Мама, — с беспокойством произнесла Белинда.

— Да, дорогая?

— Прости, если я разочаровала тебя.

— Почему это пришло тебе в голову?

— Я увидела тебя совершенно другой. Ты не та женщина, какой я тебя всегда считала. Ты все умеешь и полагаешься только на себя, смеешься над условностями и делаешь все, чего тебе захочется. — Она с восхищением добавила: — И, мама, у тебя большой опыт обращения со смертельным оружием. — Белинда вздохнула. — Я совсем на тебя не похожа. С тех пор, как я покинула Лондон, все меня раздражает, все кажется неудобным. Даже Уинни с восторгом отправилась в это путешествие и наслаждается им. Почему у меня все не так?

Сабрина откинула назад голову и тихо рассмеялась, обрадованная, что беспокойство дочери не имеет более серьезных оснований.

— Дорогая моя, с тобой все в порядке. Ты именно такая, какой и должна быть: хорошо воспитанная молодая женщина, дочь маркизы. Дитя мое, это я не такая, какой кажусь, и никогда не оправдывала ожиданий общества.

Белинда в недоумении сдвинула брови:

— Не понимаю. Мне ты всегда казалась образцом добропорядочности.

Сабрина пожала плечами:

— Это было притворство. Годами я угождала требованиям света и не жалею об этом. Но теперь свобода изменила меня и, боюсь, безвозвратно. Я снова стала той женщиной, которой когда-то была. — Она покачала головой. — И отказаться от нее я не смогу.

Белинда задумчиво произнесла:

— Все же я чувствую, что в чем-то не оправдала твоих надежд. — Ее глаза загорелись. — А что, если я… э… может быть… — она набралась храбрости, — тоже буду носить мужское платье?

— Только если тебе будет в нем удобно.

Белинда расправила плечи с таким видом, как будто смена одежды являлась беспримерным подвигом, требовавшим смелости, для которой она была еще слишком молода.

— Леди Сабрина, — прервал их встревоженный Эрик. Он осадил лошадь, и Сабрина тоже остановилась. — Я не хочу пугать вас, но, боюсь, нам навстречу едут какие-то всадники.

Он указал на холм, возвышавшийся перед ними. У Сабрины сердце ушло в пятки. За холмом поднималось облако пыли. Издали доносился топот копыт по окаменевшей земле. Звук раздавался все ближе и громче.

— Эрик, что нам делать? — со страхом в глазах спросила Белинда.

Даже Уинни забеспокоилась:

— Это, конечно, не те люди, что похитили нас?

— Или хуже, чем те, — тихо пробормотала Сабрина. Эрик перегнулся на ее сторону и тихо заговорил так, чтобы никто, кроме нее, не услышал:

— Кажется, нам не из чего выбирать. Кто бы там ни был за холмом, они сейчас появятся, и я не вижу способа спастись. К тому же я, к несчастью, не вооружен.

Кинжал Уинни был слабым утешением. Ей оставалось только надеяться, что всадники не окажутся похитителями или какими-то другими кровожадными обитателями пустыни. Эрик прав, у них нет выбора. Усилием воли она сдержала дрожь в руках. Что бы ни случилось, она не поддастся страху. Ведь когда-то она была удачливой контрабандисткой и предводительницей мужчин. Сабрина сможет встретить опасность лицом к лицу.

Стремительные, как ветер пустыни, всадники появились на гребне холма и помчались к ним. Она крепче сжала поводья и прикусила нижнюю губу. «Будьте вы прокляты!»