Пролог

Венеция, 1818 год

Он был, без сомнения, самой большой ошибкой, какую она совершила за свои двадцать два года. Самой большой и самой прекрасной.

Свет звезд, льющийся в высокие окна спальни, позволял ей видеть гордый профиль: высокий лоб, прямой красивый нос и полные губы. Его улыбка даже во сне не скрывала высокомерия и жажды жизни. Перед ней был человек, который рожден повелевать.

Она должна сейчас уйти, уйти до рассвета. Так она сама решила, заставив даже его согласиться с этим, однако теперь ей не хотелось покидать постель и уходить от него.

Она осторожно смахнула с его лба темные пряди растрепавшихся волос, и ее руки вдруг непроизвольно застыли в воздухе, словно она захотела коснуться лица спящего. Однако, несмотря на их близость в постели, она сочла бы эту вольность непозволительной.

Разумеется, у нее нет никаких прав на него, да она об этом, в сущности, даже не мечтала. Свой выбор она остановила на нем, оценив прежде всего его привлекательную внешность и популярность у женщин, да еще потому, что никак не помышляла о своем будущем с ним. У нее не было желания дарить свои чувства тому, кто не сможет ответить ей тем же, иначе все кончается разбитым сердцем, а ей ужасно не хочется это повторять.

Она выбрала его по той причине, по которой его выбирали другие женщины: красивое лицо, статная фигура, аура аристократизма и титул.

Она, конечно же, знала, что его титул обязывал к выполнению определенных обязательств, а они исключали какие-либо изъяснения в чувствах. Впрочем, она искала одной этой ночи и ничего более. Таким был ее план.

Тихонько вздохнув, она соскользнула с огромной кровати и, подняв брошенную на пол накидку, поспешила прикрыть ею, как огромным шарфом, свое нагое тело. Затем она подошла к открытой двери, ведущей на балкон, и посмотрела на Большой канал.

В воде канала все еще мерцали огни маскарада, издалека доносились звуки музыки. Венеция жила по своим законам и правилам. У этого города были своя магия и свои страсти. Здесь сны часто становились явью, и молодой женщине с потерянной репутацией иногда удавалось начать жизнь снова, если ей вдруг встречался умный и зрелый мужчина.

Прошло два года с того времени, как она неразумно и нелепо определила свою жизнь. Ну и что? Она всего лишь перестала быть глупой и целомудренной, какой была раньше.

Теперь же, зная его репутацию, она решила, что соблазнить его будет не так уж трудно. О нем говорили, что в любовных связях он ищет прежде всего интригу. Где же ее найти, как не на маскараде? Там будет легко увлечь мужчину загадочностью и таинством венецианской ночи. Так она и поступила. И даже обнажившись, не открыла ему свое лицо.

Однако для нее стало неожиданностью то странное чувство, которое сразу же возникло между ними в первую же их встречу. Оно было похоже на взаимную симпатию, понимание, необъяснимое влечение или, возможно, даже нечто большее.

Когда он поцеловал ей руку, у нее почему-то защемило сердце, а ведь такого с ней никогда не случалось. Ее волнение и какое-то предчувствие придавали ей смелости, которой обычно не хватало.

Разумеется, в какой-то степени ей помогала маска, а также то, что она находилась в Венеции. Воздух этого города буквально напоен чувственностью и загадочностью. Здесь каждая женщина невольно ведет себя как куртизанка. Она тоже осмелела. Флиртуя, сразу же заинтриговала его... Этот вечер закончился для нее тем, что она оказалась в его постели.

А потом все было не так, как она полагала. Из ее опыта ей были знакомы небрежность, поспешность и застенчивость, которые раньше она сама пыталась как-то сгладить, но до сих пор она не знала о тех чувствах, которые мог пробудить в ней опытный любовник.

– Я даже не знаю вашего имени, – услышала она голос за своей спиной и обрадовалась.

Почувствовав его ладони на своих плечах, она облегченно откинулась назад.

– Неужели вам непременно нужно знать мое имя?

Он ответил не сразу, довольный, что эта заминка позволит ей понять, что он все же счел нужным узнать, кто она такая.

– Просто мне интересно было узнать, кто разделил со мной эту постель, – наконец-то ответил он и усмехнулся.

– Зачем? – не без иронии спросила она. – Я не ожидала, что человека с вашей репутацией может интересовать чье-то имя. Говорят, что в вашей постели побывало не менее половины женщин Европы.

– Не говорите глупости. Половина Европы. Я еще слишком молод, чтобы достигнуть этого, хотя я стараюсь.

Она почувствовала насмешку в его голосе и язвительно заметила:

– В этом нет сомнения.

– Это ревность?

– Ни в коем случае, ваше высочество.

– Жаль, – тихо ответил он, скорее самому себе, чем ей.

Она пыталась казаться спокойной, но сердце все же учащенно забилось, почувствовав нечто похожее на надежду. Конечно, это глупость. Она тут же прогнала эту нелепую мысль.

– Представьте, вы с вашим ростом очень подходите мне. – Он откинул прядь волос с ее шеи. – Вас чертовски удобно целовать.

– Неужели? – Ее проняла дрожь.

– Именно так, – мурлыкнул он, целуя ее в обнаженную шею. – Вы знаете, кто я. Будет несправедливо, если я ничего не узнаю о вас.

– В жизни много несправедливостей. Мы не всегда получаем то, что хотим.

Он презрительно фыркнул:

– Глупости, я всегда получаю то, что хочу.

– Всегда?

– Всегда. – Он быстро повернул ее лицом к себе. – Иного я не допускаю.

Она поняла, что он пытался разглядеть ее лицо в полутьме, но ничуть не боялась, что это ему удастся. Анонимность – главное определение этой магической ночи. Незнакомка уйдет, и больше они никогда не встретятся.

– Мне даже нравится, что вы ревнуете меня к женщинам, которые у меня были до вас.

– Я? – Она отрицательно замотала головой. – Между мной и вами нет никакой связи. Вы принц, а я...

– А вы? – В его голосе был живой интерес. – Кто же вы?

Она усмехнулась:

– Я не принцесса.

– Неужели?

Как могло так случиться, что её романтическое свидание грозило перерасти в нечто большее, чем удовольствие в постели? Она почувствовала неожиданное волнение, ибо все, что сейчас происходило, было похоже на момент украденного времени.

– Однако должен сознаться, что мне все равно, принцесса вы или горничная.

– Какой орган вашего тела подсказывает вам такой ответ? – насмешливо и дерзко спросила она.

– Мое сердце, – не раздумывая ответил он.

– Ваше сердце в плену необычной магической ночи, ваше высочество. – Отвечая ему, она делала паузы, словно обдумывала каждое его слово. – Думаю, что утром все изменится. Все, что произошло, будет забыто, ваше высочество.

– Меня зовут Алексеем, – пробормотал он.

– Алексей? – повторила она, поразившись такому простому имени. – Алексей, я...

– И все же как мне вас величать? – спросил он ее.

– Это не столь уж важно.

– Но я должен как-то обращаться к вам. До рассвета еще далеко, а раньше я вас не отпущу.

– Но мы ведь договорились, что я уйду до рассвета.

– Да, но не сейчас.

– Сомневаюсь, что могу верить...

– Чаровница! – Рукой он нежно ласкал ее спину, забравшись под шелковую накидку. – Вот так я буду ласкать вас, моя светлая, моя тихая...

– Не такая уж я тихая.

– Я постараюсь сделать вас такой. – Улыбнувшись, он обнял ее и предложил полюбоваться венецианской ночью. – Мне здесь всегда хорошо. Такая ночь рождает сладкую тоску в сердце. Она в воздухе, которым мы дышим. Такого другого города нет нигде на нашей планете.

– Как проникновенно вы говорите, ваше высочество. Я не ожидала услышать это из ваших уст.

– Я и сам себе удивляюсь, – ответил он с насмешливой улыбкой. – Не думал, что со мной такое могло случиться, но в этом городе, полном магии и волшебства, всякое бывает. Даже со мной что-то подобное случилось в этот вечер.

Она смотрела на канал и звездное небо над ним, на светившиеся окна дворцов, словно выросших из воды.

– Да, это город сказочных снов, – согласилась она. – Здесь даже принцы становятся простыми мужчинами, мечтающими об уличных красотках. Но вы ведь совсем не такой?

Он шумно втянул в себя воздух.

– Да, не такой. – Немного помолчав, он добавил: – Все было необыкновенно.

– Да, возможно и так.

– Я собираюсь пробыть в Венеции еще несколько недель. Вам не следует бояться, что нам что-нибудь помешает провести вместе еще одну такую же удивительную ночь. Или даже десять таких ночей? А то и больше?

Она не удержалась от улыбки:

– Боюсь, что еще одна такая ночь мне дорого обойдется. Я могу влюбиться, и все окончится разбитым сердцем.

– Но это было бы чертовски досадно, – раздумывая, сказал он. – Лучше пусть мое сердце будет разбитым.

– Тогда это было бы позором.

– Потому что я принц?

– Потому что в любой день вы можете превратиться из принца в настоящего короля, – промолвила она тихим голосом.

– Бывают такие дни, когда мне просто хочется побыть обыкновенным человеком, как все.

– Мне кажется, что вы никогда не будете таким, как все.

Он рассмеялся и подхватил ее на руки. Ее накидка упала на пол. Она почувствовала, что он так же гол, как и она, но это не показалось ей странным. И ей совсем не было стыдно, даже скорее приятно. Он понес ее к кровати.

– Мне хорошо с вами, моя чаровница.

– Боюсь, что все это для меня плохо кончится, ваше высочество.

– Меня зовут Алексей. Пусть в эту ночь я буду только Алексеем, а вы...

– Чаровницей, – подсказала она и рассмеялась.

– Да-да! – Он внезапно посерьезнел. – Вы такая же светлая, красивая и загадочная, как и этот город.

– Красивая? Я польщена, ведь вы по-настоящему не видели моего лица.

– Я в этом уверен. – Он опустил ее на постель и лег рядом. – Когда я целовал вас, то видел контуры вашего лица. – Он внимательно посмотрел на нее. – А еще я ласкал ваше тело, изгиб вашего бедра, длинные крепкие ноги и вашу упругую грудь. Я испытывал необыкновенное наслаждение, когда наши обнаженные тела соприкоснулись.

Она протянула руку и обняла его:

– У вас все получается так хорошо и легко, ваше высочество!

– Возможно, да. – Он еще ближе привлек ее к себе.

Она слышала стук его сердца, чувствовала, как напряглось его тело. – Знаете, я бы мог оставить вас у себя. За этой дверью и в кабинете рядом есть моя охрана. Мне ничего не стоит похитить вас, и об этом никто не узнает. Я мог бы держать вас в этой постели так долго, как мне бы захотелось.

– Вы не сделаете этого, – с надеждой сказала она, потому что верила в него.

Он не привык хоть в чем-либо себя ущемлять, она это знала, но все-таки побаивалась, что он осуществит свою угрозу.

«Хотя нет, – засомневалась она, – не захочет же он перечеркнуть память об этой ночи?»

Она была убеждена, что он ничего не сделает с ней против ее согласия.

– Вот что я вам скажу, ваше высочество. У меня нет желания быть чьей-то любовницей, даже любовницей принца.

– Что ж, большего я вам предложить не могу.

– Мне известно, каковы обязательства у наследников трона.

– Однако...

– Алексей! – Она легонько поцеловала его в губы. – Не пройдет и недели, как я надоем вам.

– Никогда! – пробормотал он, не отрываясь от ее губ.

– Для меня нет места в вашей жизни, разве что одна ночь.

– А что для вас эта ночь? – Голос его переменился.

Он даже отодвинулся от нее. Она знала, что он проверяет ее.

– Вы околдовали меня, светлая и тихая, это правда. Я очарован женщиной, которую едва разглядел при свете звезд. Женщиной, которая отдала мне свое тело, но не свое имя. Женщиной, которая пытается соблазнять, не умея этого.

У нее перехватило дыхание.

– Не удивляйтесь, Чаровница. – Он усмехнулся. – Выбрав для своей игры партнера с моей репутацией, вы не должны удивляться тому, что я сразу же заметил, что вы не та, за кого себя выдаете.

– Это не игра, Алексей, – тихо сказала она. – Это моя жизнь.

– В таком случае я рискую жизнью. Может так оказаться, что вы убийца, подосланная, чтобы разбить мое сердце.

– Но вы же видите, что я безоружна.

– Да, я распорядился, чтобы вас проверили, – насмешливо сказал он. – О, Чаровница, у меня нет оснований вам верить, но я все-таки верю. – Он сокрушенно покачал головой. – Во всем виноват этот город, его воздух, звезды, музыка каналов, магия ночи.

– Алексей! – Она прильнула к нему. – У нас есть это мгновение, всего одно. Эта ночь. Разве этого мало?

– Никогда раньше я не требовал от женщины большего, – пробормотал он. – Я, право, в полном замешательстве.

– Утром вы опять станете принцем Алексеем Пружинским, наследником короля Авалонии, и эта ночь покажется вам всего лишь сном.

– А вы? Кем будете вы завтра?

– Я буду... – Она улыбнулась. – Я буду совсем другой...

– Чаровница, – простонал он и потянулся к ее губам.

Прежде чем окончательно потерять голову, она вдруг подумала: «Неужели я стану умудренной жизнью женщиной, разделяющей чужие постели? Или все, что со мной происходит сейчас, после ночи с этим мужчиной, останется чем-то единственным и незабываемым?»

Он станет ее роковой и прекрасной ошибкой. Она не забудет его никогда.

 

Глава 1

Когда я снова увижу Лондон, постараюсь быть образцом респектабельности и непременно сохранить этот образ женщины.

Мисс Памела Эффингтон

Четыре года спустя

– Отличная позиция, Кларисса! – Памела Эффингтон сняла шлем и улыбнулась своей оппонентке. – Ты чуть было не пронзила меня шпагой насквозь.

– Чуть? Ты принижаешь значение этого удара, дорогая кузина. – Кларисса, она же леди Овертон, тоже сняла шлем и тряхнула темными кудрями. – Еще пара секунд, и я бы выиграла.

Памела рассмеялась:

– К счастью, тебе их не хватило.

– Да, к счастью. – Кларисса взмахом шпаги разрезала воздух. – В следующий поединок победа будет за мной.

– Как и в прошлый раз. – Памела покачала головой. – Мы с тобой, пожалуй, хорошая пара, дорогая кузина.

– Согласна, – ответила Кларисса, внимательно разглядывая кончик своей шпаги. – Но скажи мне, пожалуйста, действительно ли ты считаешь, что женщина обязана владеть шпагой? Выходит, мы должны защищать свою честь в поединках?

– Я не совсем уверена в том, что женщина должна все это знать и уметь, но это волнует кровь, будоражит тело и разум. Во всяком случае, у меня. Я, например, нахожу, что это чертовски интересно и побуждает к действию.

Кларисса вскинула брови:

– Ты говоришь точно так, как тетушка Миллисент.

– В этом нет ничего удивительного, ибо я во многом с ней согласна. – Памела отдала свой шлем и шпагу тренеру месье Люсьену, кивком поблагодарив его.

– Это вполне понятно. – Кларисса тоже отдала шлем и шпагу тренеру. – Фехтование и все, что несвойственно женщине, делает ее более...

– Пожалуйста, помолчи, – решительно возразила Памела. – У меня нет желания еще раз обсуждать все мои недостатки.

Танцевальный зал, где девушки тренировались в фехтовании, занимал почти весь второй этаж величественного особняка в лучшем квартале Вены. Он принадлежал австрийскому графу, старому другу леди Смайт-Уиндом, то есть их тетушке Миллисент. У старой леди было много друзей. Во время путешествия с племянницами она получала массу приглашений погостить, а для Памелы и Клариссы это был отличный образ жизни.

– Я все же скажу тебе... – настаивала Кларисса, следуя за кузиной. – Тебе нравится фехтование и все такое прочее, нетрадиционное, что пахнет скандалом, как и всем женщинам из рода Эффингтонов.

– Что ж, я и есть женщина из рода Эффингтонов. – Памела подавила страдальческий вздох.

Кларисса опять взялась за свое. В последнее время она не впервые затевает подобный разговор.

Памела, как могла, старалась избегать этого. Сейчас она просто ускорила шаги и поспешила в другой салон, где, возможно, кто-то из обитателей особняка слушал музыку или развлекался играми.

– Твоя беда не в том, что ты такая, какая есть, а в том, что все время пытаешься себя переделать! – крикнула поспешившая за ней Кларисса.

Так, видимо, оно и есть, подумала Памела. Клариссе легко делать подобные заключения, она просто не понимает и никогда не понимала ее. Кларисса была ее кузиной по матери и не знала, что значит быть из рода Эффингтонов. Тем более если ты скромна, сдержанна и застенчива.

Вот Делию, еще одну кузину Памелы, все считали тихоней до тех пор, пока над головой бедняжки не разразился скандал. Тогда ее двойняшка Кассандра, от которой все почему-то ждали скандала, сразу же стала хорошей.

Впрочем, сама Памела, о которой ни у кого из родственников не было причин беспокоиться, в свои двадцать лет без памяти влюбилась (так по крайней мере ей казалось самой) в Джорджа Фентона, сына виконта Пенуика, и не раздумывая отдалась ему. Когда это стало известно, ее братья долго перешептывались о том, как опасны бывают скромницы девицы.

Однако Памела по своему характеру не могла не отдалиться от клана Эффингтонов. Она все равно не была похожа на своих многочисленных братьев и сестер, которые всегда отличались привлекательной внешностью.

Мать Памелы, общепризнанная красавица, уверяла всех, что ее старшая дочь Памела еще не достигла своего расцвета, а только ждет этого дня. И он наступил. В день своего двадцатилетия Памела, посмотрев на себя в зеркало, впервые убедилась, что ее рост, худая фигура и неопределенное выражение лица вполне приятно смотрятся и даже привлекательны. К сожалению, у Памелы напрочь отсутствовала уверенность в себе, присущая Эффингтонам с рождения. Поэтому ничего удивительного не было в том, что она отдала свое сердце и свою невинность первому из мужчин, обласкавшему ее своим вниманием. Разумеется, она верила, что Джордж искренен в своих чувствах к ней.

Она мечтала о замужестве и не могла даже подумать, что все сказанное им не имеет ничего общего с его намерением жениться на ней.

Ее кузина Кларисса даже в детстве была красива и вполне уверена в себе. С Памелой они были немного похожи, только у той были светлые волосы. Их взгляды на жизнь были слишком различны, как день и ночь, но все же это им не мешало крепко дружить всю жизнь. Памела порой даже думала, что они так близко сошлись, потому что Кларисса – не Эффингтон, а Памела никогда не стремилась чувствовать себя представительницей этого рода, пока тетушка Миллисент не взяла ее под свою опеку.

– Дорогие девочки! – позвала она девушек, увидев их в дверях. – Сейчас же идите ко мне. Я должна сказать вам что-то очень важное.

Памела повернулась, чтобы войти в комнату тетушки, но Кларисса схватила ее за руку:

– Послушай, что я тебе скажу. Ты уже не та девочка, которая уехала из дома, чтобы что-то доказать. Прошло шесть месяцев, как ты покинула Лондон, избежав скандала. Ты теперь весьма уверена в себе, не скрываешь собственные мысли и чувства, стала личностью и, как мне кажется, значительной личностью. Я даже могу сказать... – округлив глаза, она посмотрела куда-то в потолок, – ты стала настоящей мисс Эффингтон. Да поможет тебе Бог.

Памела какие-то секунды смотрела на нее молча, а потом улыбнулась:

– Я знаю.

Кларисса нахмурилась:

– Знаешь? Почему же ты молчишь?

– Об этом не говорят. К тому же это случилось не сразу. Я менялась, росла. Это началось уже с самого первого дня, как только я покинула Лондон. И это не значит, что я все время пыталась как-то измениться. Я просто искала себя. – Она помолчала, раздумывая. – Я вдруг почувствовала, что люблю фехтование, конный спорт, мне нравится бывать в экзотических местах, люблю танцевать и флиртовать с интересными мне мужчинами. Мне нравится открыто высказывать свое мнение. Сказать по правде, мне нравится быть Памелой Эффингтон. – Она насмешливо улыбнулась. – Мне не верится, что такое было со мной шесть лет назад.

– Ты была беспощадна к себе самой. – Кларисса внимательно посмотрела на кузину. – Но я всегда любила тебя.

Памела легонько обняла ее за плечи и тут же отпустила.

– Ты всегда любила меня. Как и я всегда любила тебя.

– Долго вы будете стоять в дверях? Входите же наконец! – В голосе тетушки Миллисент звучало нетерпение. – У меня настолько важные новости, что я могу лопнуть, если с кем-нибудь не поделюсь.

Обменявшись улыбками, девушки вошли в салон, где их ждала сгоравшая от нетерпения тетушка. Она была сестрой-двойняшкой матери Памелы. Богатая вдова, она жила так, как ей хотелось. Много путешествовала, пользовалась успехом у мужчин, но всегда говорила, что если вдруг однажды выйдешь замуж по любви, то этого нельзя повторить.

– Итак, мои дорогие! – Тетушка Миллисент помахала кучей шелестевших засушенных бумаг. – Вы помните мою тетю Элизабет?

– Бабушку Элизабет?! – воскликнула Кларисса.

– Да, конечно, – подтвердила Памела. – Разве можно не помнить бабушку Элизабет?

– Это была прескучнейшая особа, осуждающая всех, кто живет не по ее понятиям. – Тетушка поморщилась. – Она всегда осуждала меня. Ну да ладно. – На лице тетушки Миллисент снова засияла улыбка. – Так вот, она умерла.

В салоне находился какой-то джентльмен. Он кашлянул.

Взглянув на него, тетушка снова поморщилась.

– Я не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, будто я рада, что она умерла. Разумеется, я не убивала ее, но, несмотря на то что она умерла, мы должны смело продолжать жить и наслаждаться. – Она посмотрела на своих племянниц. – А теперь познакомьтесь с мистером Корби, очень опытным поверенным, ведущим все дела тетушки Элизабет. Он любезно согласился приехать к нам из Лондона, чтобы сообщить эту печальную весть и принять документы. Бедняжка Элизабет стала жертвой какого-то непонятного происшествия. Речь идет о столкновении ее экипажа со стадом... – Она вопросительно посмотрела на поверенного: – Это были козы?

– Свиньи, – скорбно произнес тот.

– Да, да, свиньи, – вздохнула тетушка Миллисент, опустив глаза. – Трагический случай.

– Может, мы помолимся? Всего несколько слов? – спросила Памела, обращаясь к Клариссе.

Та кивнула:

– Да, надо что-то сказать.

– Непременно. Я тоже так думаю. – Тетушка сложила ладони и поднесла их к подбородку, не выпуская из рук завещания. Подняв глаза к небу, она промолвила: – Господи!

Памела и Кларисса тоже сложили ладони, а за ними, чуть помедлив, сделал это и мистер Корби.

– Господи! – повторила тетушка, обводя всех взглядом. – Прими рабу Божью Элизабет, хотя она... – запнулась тетушка, почему-то нахмурившись, – как поведал нам мистер Корби, преставилась уже шесть месяцев назад. Если ты, Господи, еще не принял ее, то это означает ее падение, а не возвышение.

– Тетушка Миллисент! – остановила ее шокированная Кларисса.

– Да, да, конечно, о мертвых хорошо или ничего. –Тетушка воздела глаза к небу. – Господи, если Элизабет у твоих ворот, прими ее в свою обитель и прости ей ее грехи. Хотя, Господи, я надеюсь, тебе захочется узнать их. Бедняжка была не очень приятной особой, – покачав головой, заключила тетушка. – Во веки веков. Аминь!

– Аминь, – повторили, как эхо, все остальные.

– А теперь... – Тетушка окинула всех живым взглядом. – Мистер Корби привез нам кучу всяких документов, в которых имеется много интересного и приятного.

Поверенный мистер Корби улыбнулся и посмотрел на заинтересованных племянниц.

– Речь идет о завещании, – пояснил он.

Памела и Кларисса переглянулись.

– И очень щедром, – поправила его тетушка, торжествующе глядя на девушек. – В нем указан большой особняк в самом лучшем из кварталов Лондона, а помимо этого еще и кругленькая сумма денег.

– Какая удача для вас! – искренне поздравила Памела тетушку.

Тетушке Миллисент действительно повезло. Дом, в котором она жила с мужем, был лишь частью его семейного поместья. Вся недвижимость после его смерти перешла младшему брату, тетушке же были завещаны только деньги, а не имущество. Она потом говорила, что муж подарил ей свободу, хотя все понимали, что ей всегда не хватало собственного очага, который она потеряла.

– О нет, дорогие! Это не только мое наследство. Мы все трое будем им владеть, поделим его между собой. Оно наше!

– Наше? – чуть не задохнулась Кларисса.

– Я не совсем понимаю. Почему я в завещании? – Памела нахмурилась. – Я почти совсем не знала тетю Элизабет. Насколько я помню, она совсем не одобряла брак моей матери.

– Не забывай, что в этом мире есть очень много такого, чего не одобряла Элизабет. Несмотря на богатство и престиж Эффингтонов и то, что твой дядя стал главой клана и герцогом Роксборо, она не жаловала вашу семью. Это все ее снобизм. – Тетушка пожала плечами. – Она не жаловала и меня, однако включила в завещание. Конечно, странно, но так оно и есть.

– Если вы позволите, леди Смайт-Уиндом... – Мистер Корби улыбнулся ей так, что всем стало понятно: это один из тех мужчин, которые не способны избежать тетушкиных чар. Даже в свои пятьдесят четыре года она привлекала и завораживала всех своим жизнелюбием.

– Дела леди Горем всегда вел старший в семье, и хотя я не имел никаких родственных контактов с ней, убежден, что она не считала мисс Эффингтон типичным представителем этого семейства.

Кларисса, забыв, что она леди, непозволительно фыркнула:

– Очевидно, тетя Элизабет давно не видела вас, тетя Миллисент.

– Очевидно, – подтвердила Памела.

Было ясно, что до ушей покойной не дошли слухи о грехопадении Памелы, хотя она была уверена, что об этом уже узнал весь мир. Почему слухи о потере девичьей невинности заслуживают всеобщего распространения и скандала?

Неожиданно мелькнула такая мысль: как отреагировала бы ее семья, узнав, что близость с Джорджем не единственная ее неосторожность?

– Скажу больше: покойницу беспокоили образ жизни леди Смайт-Уиндом и ее влияние на мисс Эффингтон. – Говоря это, мистер Корби взглянул на Клариссу. – И конечно, на леди Овертон. Она полагала, что ее завещание сулит вам троим спокойную респектабельную жизнь.

– Респектабельная жизнь – это слишком неопределенно, – проворчала себе под нос тетушка Миллисент.

– Какая глупость! – В голосе Клариссы было презрение.

– Наш образ жизни вполне респектабелен, – сердито сказала Памела, вскинув голову.

– Я в этом не сомневаюсь, – уверенным голосом согласился мистер Корби. – Сейчас, когда я познакомился с леди Смайт-Уиндом, я лично считаю, что страхи покойной скорее можно объяснить ее характером и возрастом. И то, что хорошо на континенте, совсем иначе воспринимается в Англии. Как и ваша тетушка, мы, англичане, слишком чувствительны, – добавил мистер Корби, скрыв улыбку, – и уж очень скучны.

– Но только не вы? – Тетушка Миллисент снова одарила мистера Корби своей ослепительной улыбкой.

Легкий румянец на щеках поверенного заставил девушек лукаво переглянуться.

– Не всегда, – смущенно сказал мистер Корби и тряхнул головой, словно хотел прийти в себя. Он вынул бумаги из черной сумки. – Итак, на некоторых из этих документов требуется ваша подпись. Ваши деньги хранятся в Английском банке, а что касается дома... я так понимаю, он готов вас принять хоть сейчас. – Подойдя к ближайшему столику, он положил на него все бумаги. – Некоторые детали о доме надо уточнять, поскольку леди Горем несколько лет подряд не жила в Лондоне, предпочитая поместье, которое после ее смерти перешло в собственность соседей. Мне сказали, что лондонская резиденция содержится в порядке. – Он окунул перо в чернильницу. – Леди, будьте любезны, – пригласил он дам.

Мистер Корби обсудил детали, указывая дамам, где надо ставить подписи, удостоверяющие законность новоприобретенного богатства и недвижимости. И хотя Памела кивала и улыбалась, как ей казалось, в нужные моменты, она была настолько ошеломлена случившимся, что не совсем соображала, что сейчас объяснял мистер Корби.

Памела, Кларисса и их тетушка Миллисент теперь были богаты. У семьи Памелы всегда были деньги, да и у самой Памелы на случай замужества имелось неплохое приданое, но теперь она может стать полностью независимой. Она сможет выйти замуж тогда, когда захочет сама, хоть в двадцать шесть лет. Теперь она вообще может не думать о замужестве. Она лучше займется благотворительностью, будет материально помогать бедным художникам и все такое прочее. Она сама определит свое будущее, свою судьбу, ведь теперь у каждой из них есть свой дом.

Дом Клариссы после смерти отца перешел в собственность какого-то дальнего родственника. Она и ее муж жили в доме его родителей, а после смерти мужа ей разрешили пожить в нем всего лишь год. Именно тогда тетушка Миллисент пригласила ее путешествовать вместе с ней. Обе они оказались в одинаковом положении: не только потеряли любимых мужей, но и лишились крыши над головой. Однако тетушка была богата, а Кларисса едва ли. А вскоре и Памела, попавшая в немилость, примкнула к ним. С этих пор они твердо решили не возвращаться в Англию.

– Если нужна будет какая-либо помощь, связанная с возвращением в Лондон, – сказал мистер Корби, посыпая песком свежие подписи на бумагах, – не стесняйтесь обращаться ко мне. Я остановлюсь в отеле...

– Что вы имеете в виду, когда говорите о возвращении в Лондон? – строго посмотрела на поверенного Памела.

Тот нахмурился:

– Прошу прощения, мисс Эффингтон. Думаю, что вы и сами все знаете. Чтобы узаконить завещание, вы все должны лично явиться в банк. Так обычно начинается любой подобный процесс. Он не прост и требует времени. Не менее месяца. Тогда только вы получите деньги. Кроме того, вы сразу же должны поселиться в доме.

– Поселиться? – удивленно спросила Памела. – Вы хотите нам сказать, что мы должны поселиться и жить в Лондоне?

Для тетушки Миллисент это было ударом.

– Постоянно? – вскричала она.

– Хотя бы сейчас, на некоторое время, – подумав, добавил поверенный. – В завещании леди Горем это конкретно не оговорено, но, полагаю, согласно условиям завещания, надо прожить в этом доме не менее года.

– Целый год! – воскликнула Кларисса.

– Целый год? – удивилась Памела.

– Я никогда ни в одном месте не задерживалась на такой срок! – не успокаивалась тетушка Миллисент.

– Разве это все создает для вас проблему? – удивленно поднял брови мистер Корби.

– Нет! – не раздумывая воскликнула Памела. – Я готова вернуться домой. Очень скучаю по Англии и хочу видеть своих родителей, сестер и братьев. И всех остальных родственников. Я давно думаю об этом. – Она посмотрела на тетушку. – Эти годы очень изменили меня, и я всегда буду вас благодарить, тетушка, но...

– Пришло время вернуться домой, – серьезно согласилась тетушка. – Мы очень долго были вдали от родины. – Она повернулась к поверенному и улыбнулась ему. – Мистер Корби, мы очень благодарны вам за помощь. Обещаем навестить вас в Лондоне, если будет нужно.

– Разумеется! – Мистер Корби, собрав свои вещи, направился было к двери, но вдруг остановился. – Леди Смайт-Уиндом! Не сочтите это за дерзость, но я был бы рад, если б вы оказали мне честь и разделили со мной сегодня вечером ужин.

– Ни о чем лучшем я сегодня и не мечтала, – ответила тетушка Миллисент с притворной улыбкой.

Спустя какое-то время мистер Корби удалился.

– У меня нет причины возвращаться домой. Я ни о ком не соскучилась, никто не скучает по мне, – как-то грустно проговорила Кларисса и тяжело вздохнула. – И все же мне тоже хочется вернуться в Англию.

– Очень хорошо! Без тебя и я бы не вернулась. – Памела обратилась к тетке: – А вы, тетя Миллисент?

– Я буду рада сопровождать вас обеих. Но я должна признаться, что почему-то у меня... это странное чувство... – Тетушка вздохнула. – Мне немного страшно.

– Глупости! – воскликнула Памела и с испугом посмотрела на тетю. – Вас раньше никогда и ничто не пугало.

– И не надейтесь на то, что мы будем жить в этом огромном доме без вас. – Кларисса строго посмотрела на тетю. – Или еще в каком-нибудь другом месте. В этом мире из близких у меня есть всего лишь семья Памелы да вы, тетушка.

– Это так мило с твоей стороны, дорогая.

– Ведь вы так давно не видели Лондон, – пыталась соблазнить тетушку Памела. – Не говорите нам, что вы не соскучились.

– Что ж, я полагаю... – пробормотала тетушка Миллисент.

– Если мы пораньше уедем из Вены, то успеем к открытию сезона. – Кларисса подошла к тетушке и тихо спросила: – Ведь вы, наверное, помните сезоны в Лондоне, не так ли? Рауты, балы, вечера...

– Мужчины... – произнесла Памела.

Тетушка, прикусив губу, посмотрела на племянницу:

– Я всегда любила сезоны.

– Мне кажется, что мистер Корби явно что-то недоговаривает. Вполне возможно, если мы не объединимся, – драматично вздохнула Памела, – никто из нас ничего не получит.

Кларисса покачала головой и, как всегда печально, заметила:

– И это будет очень досадно.

– Похоже, так и будет. – Тетушка нахмурилась.

– Да, похоже, – подтвердила Кларисса.

– Мне кажется, наша двоюродная бабушка Элизабет устроила все это только потому, что знала, что вы не захотите вернуться домой, – небрежно заметила Памела. – Именно так она решила пошутить с нами, даже находясь в могиле...

– Решила поиграть с нами, – вздохнула Кларисса. – Сказать нам свое последнее слово...

– Хватит! – Тетушка Миллисент, посмотрев на племянниц, покачала головой. – Я всегда признаю свое поражение, если это очевидно. Конечно, я не могу гарантировать, однако посмотрим. Итак, дорогие, давайте-ка лучше вернемся домой.

 

Глава 2

Если когда-нибудь я снова увижу мою родину, то обязательно поцелую землю, на которой буду стоять. Однако я никогда ее не увижу...

Его королевское высочество, принц Алексей Пружинский

– Довольно об этом. Что ты хотел мне сказать? – Алексей Фредерик Бертольд Рупрект Пружинский, принц и наследник трона королевства Великая Авалония, вопрошающе смотрел на капитана Петровского, который некогда был у него начальником штаба, а теперь стал верным другом. Он ведал всеми его делами, от финансовых до личных. – Я не могу оказаться без...

– ...гроша в кармане? – спросил Дмитрий Петровский. – Нищета? Безденежье?

– Да, пожалуй, и вправду довольно говорить об этом! – вмешался в разговор граф Роман Стефанович таким спокойным тоном, каким когда-то, будучи советником принца, говорил с ним об искусстве.

Затем он заглянул в свою записную книжку и заметил:

– Не так уж плохи ваши дела, ваше высочество. Когда в Авалонии полвека назад произошел переворот, ваш дед поступил весьма разумно и спрятал в английском банке значительную долю своего личного достояния. Когда же кризис миновал, он не изъял свой вклад из банка, а оставил его на тот случай, если эти деньги понадобятся его преемнику. Теперь же это, пожалуй, солидная сумма.

– Да, да, я знаю, – нетерпеливо отмахнулся принц.

Роман во многих отношениях был неподражаем, но у него была одна дурная привычка: вместо того, чтобы кратко объяснить суть проблемы, он уж слишком вдавался в подробности. Принц сам выбрал Англию, хотя она никогда ему не нравилась.

– Ваши сестра и кузен живут здесь, – заметил Дмитрий, – к тому же эта страна далека от Авалонии.

– Да, это так, – мрачно подтвердил Алексей.

Его все время мучило это вынужденное изгнание с родной земли, но выбора у него не было. Принц не хотел покидать Европу, а Америка его явно не привлекала. Для него это были скучные нецивилизованные просторы. Так по крайней мере он слышал. Роман обещал найти для него где-нибудь под Лондоном поместье, и Алексей покинет город навсегда. Он был общителен, любил венские балы, маскарады в Венеции и даже ужины в Лондоне, о которых, однако, пришлось забыть сразу же после смерти отца.

Алексей решил, что будет избегать лондонского общества, да и общества вообще. Он жаждал одиночества, хотел познать самого себя, свои ошибки и помериться с силами судьбы, неподвластными его контролю.

Он искал тихого убежища для себя и всех тех, кто остался с ним, от слуг до друзей, таких как Роман и Дмитрий, верных ему и не покинувших его в изгнании. Он многим обязан им.

– К сожалению, – продолжал Роман, – причина, по которой ваш дед выбрал Английский банк, самый надежный и консервативный, мешает нам получить деньги срочно и сейчас.

– Почему? – спросил Алексей, хотя прекрасно знал ответ.

– Россия, ваше высочество, – ведь Авалония сейчас является частью Российской империи. Английский банк и правительство Британии должны быть уверены в том, что Россия не заявит свои права на этот вклад. – Роман осторожно подбирал слова. – А пока Англия явно не хочет раздражать русского царя.

– А меня раздражать можно? – резко возразил Алексей.

Воцарилась тишина. Роман и Дмитрий обменялись многозначительными взглядами, осуждающими принца за то, что тот выливает на них свое раздражение. Алексей сам это знал и понимал.

– Извините, друзья. – Он устало провел рукой по волосам. – Решение английского правительства не портить отношения с Россией вполне благоразумно, я поступил бы так же.

– Но существуют такие понятия, как дружба, верность друзей и союзников, – решительно заявил Дмитрий.

Алексей громко рассмеялся, явно осуждая такой подход.

– В мире, в котором мы живем, Дмитрий, лояльность между странами чаще заменяется силой, а не дружбой, Авалония никогда не имела влияния, и это ее значение определялось географическим положением. Я всегда это знал и принимал как должное. Так поступали мой отец, дед и прадед. Наше существование зависит от доброй воли великих держав, окружающих нас. – Мускулы его слегка напряглись. – Мы должны благодарить Наполеона за его поход на Европу. Именно это заставило Россию аннексировать Авалон и, прежде чем это сделает Пруссия или Австрия.

– Будь прокляты эти французы, – пробормотал Дмитрий, – да и русские тоже!

– Не стоит проклинать половину мира, Дмитрий, – холодно произнес Роман. – Я разделяю твои чувства, но это не изменит ситуацию, не поможет нам.

– Надо было воевать до конца! – выкрикнул Дмитрий и тут же замялся. В его глазах застыла боль. – Простите, ваше высочество, я хотел...

– Я знаю. И я не виню тебя, – сказал Алексей, тяжело вздохнув. – Я тоже сожалею и буду сожалеть до конца своих дней, что мы не защитили свою независимость.

– До конца своих дней, ваше высочество? – спросил Роман тихим, но взволнованным голосом.

Роман был дипломатом, а Дмитрий – воином. И только Роман из них отлично понимал, какой выбор сделан Алексеем, какую цену он заплатил. В те дни, когда умирал отец принца, и до того, как Алексей должен был стать королем, Россия заявила о своем намерении аннексировать Авалонию. Представитель русского царя предложил наследнику выбор, на какой не смог бы согласиться ни один из тех, кто готовился управлять страной и служить своему народу. Алексей мог бы быть коронован, но тогда бы он стал всего лишь фигурой для церемониальных событий, марионеткой, символом страны, которой уже нет.

Алексей мог бы выбрать изгнание, оставить Авалонию навсегда, отречься от всего, даже от трона.

– Вот так, до настоящего конца, – промолвил он, скорее для себя самого.

А его младший брат Николай жаждал решительного сопротивления, настоящей борьбы до последнего солдата. Алексею пришлось отослать брата подальше от родины, для его же безопасности. Уж слишком Николай был молод и горяч! Его не научили сдерживать свои порывы, терпеть и заботиться о своем народе. Российская империя остановила Наполеона, чего не удалось другим странам мира. Авалония была слишком мала и могла быть растоптана сапогами солдат. Тогда и страна, и ее народ исчезли бы навсегда. Война авалонцев с Русской империей может удовлетворить лишь тех, кто жаждет умереть за нее. Такова судьба малых стран.

Страх перед возможностью мятежа заставил Алексея подумать об изгнании. Если он останется в Авалонйи, мятеж станет наиболее вероятен. Его персона будет постоянно напоминать о том, что было потеряно. Верные семье люди, патриоты Авалонии, очень хотели, чтобы Алексей стал символом, вокруг которого можно было бы собрать людей для мятежа. Но в этом случае его народ погиб бы, а страна оказалась бы в руинах.

У него не было выбора. Надо было спасать свою страну и народ, а для этого необходимо было покинуть родину. Алексей был всегда готов умереть за нее, но не хотел, чтобы погибла родина.

– Кажется, мир сошел с ума, – заметил Алексей.

Он потерял свою страну, свой дом, но с ним было два прекрасных человека, два верных друга, которые не покинули его в изгнании. Да еще кое-кто из слуг. Чувство преданности принцу оказалось у них сильнее чувства долга перед родиной.

Но теперь их будущее зависело от него.

– Итак, что там с моими деньгами, Роман? – Алексей обвел взором огромную библиотеку, которая теперь стала любимым местом их встреч и бесед. – Надо же иметь настоящую крышу над головой.

– Все вне всякого сомнения, ваше высочество. – В голосе Романа, однако, чувствовалось некоторое сомнение. Он был недоволен собой, что не уделил этому вопросу должного внимания, но все же доложил принцу: – Мы оплатили ренту на полгода.

Алексей удивленно поднял брови:

– Значит, у нас есть деньги на это?

– Я же вам докладывал, что все в порядке, – уже раздраженно ответил Роман. – Это не имеет никакого отношения к вашим ресурсам в банке. У вас ведь есть какой-то минимум денег на руках. Как я понимаю, дворянство в этой стране в трудные моменты тоже пользуется кредитом.

– Кредит? – удивился Дмитрий.

– Нет, – помотал головой Алексей. Он многое видел в своей стране, видел людей, которых кредит довел до финансового краха. – Я предпочитаю обходиться без кредита, и как можно дольше.

– Отлично, ваше высочество, – удовлетворенно кивнул Роман. – Нам просто надо уменьшить наши расходы, особенно на фривольности.

– Что? – спросил Алексей с насмешливой улыбкой. – Никаких дорогих побрякушек понравившейся красотке?

Дмитрий тоже улыбнулся.

– Для меня это не фривольность, а неизбежность в нашей жизни.

– Я так и думал, что вы от этого не откажетесь. – Говоря это, Роман сам не удержался от улыбки. – Я бы даже согласился с вами, если бы речь шла о любимой женщине. Однако как долго нам придется урезать свой бюджет?

– Бюджет? – Алексей внимательно посмотрел на Дмитрия.

Разумеется, у его правительства тоже был бюджет, но сам Алексей не помнил, чтобы он когда-либо себя в чем-то ограничивал. Мир действительно изменился.

– Бюджет, – решительно заметил Роман и сделал запись в своей книжке.

– Ты же сказал, что нищета нам не грозит? – мрачно буркнул Дмитрий.

– Не совсем так, – ответил Роман, даже не взглянув на него. – Вы, ваше высочество, можете продолжать свой привычный образ жизни, хотя разумное отношение к расточительству никогда не помешает. Никаких суровых мер!

– Слава Богу, – облегченно вздохнул Дмитрий.

– Однако капитану Петровскому и мне нужно серьезно уменьшить свои расходы.

– Что? – воскликнул Дмитрий.

– С чем мы с удовольствием соглашаемся, – заключил Роман и бросил суровый взгляд на Дмитрия.

– С радостью, – пролепетал тот.

– Вы должны понять, что я не могу с этим согласиться, – решительно возразил Алексей, глядя на Романа. – Учитывая обстоятельства, это в высшей степени благородно с вашей стороны и даже милосердно...

– Простите, ваше высочество, но здесь нет никакого благородства и милосердия. – Во взгляде Романа и в его голосе была уверенность. – Когда капитан Петровский и я решили соединить свою долю денег с вашей, мы тогда уже знали, что наше будущее непредсказуемо.

– Видимо, вы знали все лучше меня, – промолвил Алексей с мрачным юмором.

– Такое с вами нередко бывает, ваше высочество. – Роман тоже не скрывал юмора. – Вот почему вы зависите от меня.

Алексей за эти три года сам научился понимать это. Роман был его давним другом. Он заменил однажды того начальника штаба, что изменил принцу и участвовал в заговоре. Его готовила против короля кузина Валентина.

– Ваше высочество, не забывайте, что все эти меры временные, – успокоил Алексея Роман, листая записную книжку. – Я уверен, деньги эти вы сможете получить довольно скоро.

Алексей внимательно посмотрел на него:

– Как скоро?

– Учитывая осторожность Английского банка и сложности дипломатии, – начал Роман, внимательно изучая листок в записной книжке, – потребуется несколько месяцев, но не больше. Не позднее осени.

– И все это время мы должны... – вздрогнув, промолвил Дмитрий, – мы должны быть бережливы?

Роман посмотрел на него уничтожающим взглядом, а Алексей вспомнил, что Роман всего лишь на несколько лет старше их всех.

– Мне кажется... – Алексей на мгновение остановился. – Значит, наша затея купить поместье за городом откладывается?

– Нет, ваше высочество, – быстро сказал Роман. – Мы, конечно, продолжим поиски нужной нам недвижимости.

Алексей знал, что такие дела, как покупка, требуют времени.

– Но в данный момент я не способен что-либо купить, – возразил он.

Роман покачал головой:

– К сожалению, нет, ваше высочество.

– Значит, мы на какое-то время застрянем в Лондоне, как в ловушке?

– Словно крысы, – пробормотал Дмитрий.

У него, как и у принца, было свое, особое мнение о Лондоне и Англии.

– Едва ли, капитан, – сдержанно сказал Роман. – это одна из самых больших столиц в Европе, а сейчас только начало сезона. Даже если его высочество собирается жить здесь тихой жизнью и отказываться от приглашений на какие-нибудь празднества, у нас есть все же другие, более скромные, развлечения.

– Отлично, – с энтузиазмом сказал Алексей. – Музеи, картинные галереи, библиотека. – Он посмотрел на Романа, а тот одобряюще кивнул. – Да ведь в этой комнате достаточно книг, чтобы занять нас на несколько лет!

– Книги? – В голосе Дмитрия явно прозвучала нескрываемая ирония, ведь он не был высокообразованным человеком.

– Отличная идея, ваше высочество! – воскликнул Роман. – Мы проведем эти несколько месяцев, пополняя наши знания. А это не только полезно, но и интересно.

Поймав взгляд Алексея, Дмитрий переспросил:

– Интересно?

Алексей улыбнулся. Он не считал себя умнее своего друга, но идея потратить несколько месяцев на повышение интеллекта его мало привлекала. Промелькнула даже мысль, что, в сущности, он не знает, как проведет эти месяцы и годы или весь остаток своей жизни. Он решил жить в Англии, и жить скромно, в деревне. Его возможности, вся его жизнь трагически изменились. Он разучился думать о будущем и не представлял, что будет завтра. И он решил сделать сегодняшний день, для себя и своих друзей, возможно, лучшим днем... Иного выхода нет.

– Мы живем в Лондоне всего две недели, джентльмены! – Алексей заложил руки за спину и зашагал по комнате. – Кажется, мы уже примерно знаем, чем займемся в следующую неделю. Мы объявим о себе, будем выходить в свет, появляться на званых обедах, так, как мы привыкли.

– Отличная идея, ваше высочество! – не смог скрыть своей радости Дмитрий.

– Как пожелаете, – уклончиво согласился Роман. – Я слышал, что англичане весьма приветливо принимают королевских особ.

Алексей удивленно поднял брови:

– Даже тех, у кого уже нет своей родины?

– А таких особенно! В этом они видят нечто романтическое и, как бы это сказать... – Роман на мгновение запнулся, подыскивая нужное слово. – Мученическое...

Алексей сжал губы.

– Я не хочу, чтобы меня жалели. – Он умолк, глядя в сад. – Моя сестра ждет второго ребенка и не может путешествовать. Я уже сообщил ей и моему кузену, что мы здесь. Мы будем жить тихо, без шума, пока мы в Лондоне. А когда купим поместье и устроимся...

– Тогда что?

Будет ли он выходить в свет? Или предпочтет одиночество и воспоминания о прошлом? Учитывая его меланхолию, это не очень-то приятная перспектива, ведь ему всего тридцать пять лет. Он слишком молод, чтобы все так печально закончить.

– Как вы пожелаете, ваше высочество, – вздохнув, послушно согласился Дмитрий.

В дверь кто-то тихонько постучал. Алексей кивнул Роману, и тот открыл дверь.

– Прошу прощения, ваше высочество. – В комнату вошел Грэм, слуга, одновременно выполняющий роль дворецкого и мажордома. Собственно говоря, это был главный управляющий домом. – К вам пришли.

– Его высочество сегодня не принимает, – махнув рукой, сказал Роман.

– Именно это я и сказал незнакомой леди, милорд, но она настаивает. И к тому же, сир, у нее с собой багаж.

– Багаж? – нахмурился Роман.

– А она леди? – справился с усмешкой Дмитрий.

– Очень большой багаж, – добавил Грэм.

Алексей задумался. Насколько он знал, его присутствие в Лондоне мало кому известно, хотя он особенно не прятался. Его вполне могли найти все, кому это понадобилось. Он кивнул дворецкому:

– Пусть войдет.

Дворецкий ушел, а Роман, еле сдерживаясь, спросил:

– Вы уверены, ваше высочество, что поступили разумно?

Алексей пожал плечами:

– Возможно, нет, однако леди со всеми своими пожитками, видимо, бежала из дома. Бежала так же, как и мы.

Дмитрий нахмурился:

– Беженка из Авалонии, может быть?

– Возможно, – согласился Алексей. – А если это так, то мы не можем отвергнуть ее, не сказав ни слова.

Роман недовольно покачал головой:

– И все же, ваше высочество, вы не должны...

– Алексей! – окликнула его высокая темноволосая дама, быстро входящая в комнату. – Милый, дорогой кузен, здравствуй!

Дмитрий быстро вскочил и встал между нею и Алексеем, инстинктивно протянув руку к сабле, которую давно уже не носил.

– Валентина? – Алексей смотрел на нее, не веря своим глазам.

Принцесса Валентина Пружинская, его кузина и постоянная, насколько он помнит, мстительница, Немезида. Меньше всего он ожидал такой встречи. Он недобро прищурился. – Во имя всего святого, что ты здесь делаешь?

– Я здесь, потому что ты здесь, – ответила она с ослепительной улыбкой.

– Позвольте мне выгнать ее, ваше высочество, – промолвил Дмитрий, недобро скривив рот. – Или убить на этом же месте.

– А, всегда преданный капитан Петровский? – покосилась на него Валентина. – Приятно снова видеть вас, такого обаятельного и вежливого.

– При тебе нет сабли, капитан, – холодным голосом напомнил другу Роман, не сводя взгляда с Валентины. – Но, кажется, у нас в доме где-то есть пистолет.

– Держите себя в руках, джентльмены. – Закатив глаза, Валентина взглянула на потолок. – Как понимаю, мы, возможно, переживаем самое неприятное время в нашей истории...

– Самое неприятное время? Самое неприятное? – У Дмитрия от негодования потемнели глаза.

– Я мог бы назвать это время особо опасным, – сказал Алексей и посмотрел в лицо гостье. – Ты же пыталась захватить трон моего отца и призывать народ к революции!

– И потерпела неудачу, в чем могу признаться. Теперь все это в прошлом. – Валентина отмахнулась. – Это уже история, едва ли стоит о ней упоминать.

Алексей со скрипом сжал зубы.

– Ты едва не погубила мою сестру, пытаясь украсть драгоценности, наследство Авалонии.

– Я не собиралась красть его, – оскорбилась Валентина, – а просто хотела вернуть его. Как ты помнишь, эти драгоценности пропали, и на многие годы. А что касается Татьяны, то она не была убита этим и не так уж сильно и долго страдала.

– Я готов задушить ее голыми руками, ваше высочество, – мрачно промолвил Дмитрий, понизив голос.

Алексей словно не слышал его.

– Почему ты здесь? – спросил он гостью.

– Почему? – Она опустила глаза и принялась снимать перчатки.

Делала она это медленно и как-то тщательно, чтобы продлить время и найти нужные слова для ответа.

– Я приехала, чтобы извиниться и исправиться.

– Исправиться? – Роман с недоверием посмотрел на нее.

– Извиниться? – удивился Дмитрий. Алексей нахмурился:

– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?

– Нет. – Она не отрывала глаз от перчаток на своих руках. – По правде говоря, не знаю, как это делается. Кажется, я никогда ни перед кем не извинялась.

Алексей был буквально поражен тем, что его гордая, деспотичная кузина признала свои грехи, а признание далось ей явно нелегко.

– Однако, – продолжила Валентина, глубоко вздохнув и посмотрев на Алексея, – мне очень жаль... всего.

Дмитрий насмешливо ухмыльнулся.

– Всего? – холодно переспросил Алексей.

– Не хочу обманывать вас, но у меня теперь нет причины для этого. И все, что я когда-нибудь делала, я делала ради моей страны. Всю свою жизнь я верила в то, что я и моя семья могли бы править Авалонией лучше, чем ты и твоя родня.

– И это она считает извинением? – промолвил Дмитрий, обращаясь к Роману.

– Да, – рассердилась Валентина, недобро прищурившись, – это мое объяснение. Я буду просить прощения за свое... мнение. Если бы я тогда преуспела, сейчас мы жили бы каждый в своем доме.

– Если бы все вышло по-твоему, все закончилось бы кровавым побоищем. Россия все равно бы захватила Авалонию, а множество людей погибло бы. Страна была бы разорена, – холодно и спокойно рассуждал Алексей.

Валентина долго молчала, а потом, горестно вздохнув, наконец-то сказала:

– Возможно.

– Ты действительно допускаешь то, что можешь ошибаться? – вопросительно вскинув брови, спросил Алексей.

– Изгнание, кузен, дает нам время подумать. Я никогда не задумывалась над тем, что такое хорошо, а что такое плохо, когда предпринимала что-либо, но я всегда думала о благе моей родины, – сверкнула глазами Валентина. – Авалония – это моя душа и душа моего отца. Однако он оказался слабым и не смог бросить вызов вашей семье. Но что не было дано моему отцу, дано мне.

Алексей долго смотрел на нее. Она даже показалась ему искренней, но он все равно уже не смог бы ей поверить никогда.

Причин разлада и вражды между их семьями больше не было, враждовать незачем, но Валентина ничего не достигнет своими извинениями.

– Зачем ты здесь? – снова спросил он.

– Я подумала, что пришло время убрать ту трещину, что пролегла между нами. Мы же единая семья. В конце концов, и нас-то осталось не так уж много. Но если мы не связаны по крови, то нас хотя бы объединяет общая потеря. Я также думаю... то есть я чувствую... вернее, я мечтаю... – Тут она умолкла, очевидно, не находя нужных слов.

– Что? – с любопытством спросил Алексей.

Она улыбнулась, и их взгляды встретились.

– Мне некуда идти, кроме как сюда.

– Конечно, – пробормотал Роман.

– Ха-ха! – самодовольно усмехнулся Дмитрий. – Я так и подозревал.

Валентина подчеркнуто проигнорировала его.

– У меня мало денег. Я уже дважды овдовела...

– И кто же в этом виноват? – не удержавшись, мрачно буркнул Дмитрий.

Уже давно ходили слухи о том, что смерть как первого, так и второго мужа Валентины на ее совести. Оба джентльмена ушли в мир иной, прожив в браке с Валентиной не более полутора лет, и оба владели немалым состоянием.

Валентина бросила на Дмитрия взгляд, способный уничтожить человека, но тот даже не дрогнул.

– Кузен, Алексей, ваше... – тут Валентина на мгновение закрыла глаза, словно собиралась с силами, и наконец произнесла: – высочество! Полагаясь на ваше милосердие, как гражданка Авалонии и член вашей семьи, я прошу приюта. Точнее, убежища.

– Убежища? – Алексей с удивлением посмотрел на нее и не удержался от смеха. – Вот этого я не могу тебе предложить. Здесь же не храм, в котором можно приютить, да и я не суверен, владеющий страной.

– Наверное, «убежище» не совсем удачное слово, – спохватилась Валентина, подходя к нему поближе. – Все, что мне нужно, Алексей, так это крыша над головой. Мой образ жизни не позволил мне приобрести друзей. Ты и есть моя единственная семья, позволь мне остаться... – она с презрением покосилась на Дмитрия, – в твоем доме. Я еще могу быть тебе полезна. Я ведь хорошая хозяйка, а у тебя нет жены. Значит, я могу на званых обедах...

– Я не собираюсь устраивать званые обеды, – решительно возразил Алексей.

Не скрывая удивления, Валентина переспросила:

– Но почему?

– Его высочество пока не желает выходить в свет, – решительно вмешался Роман. – Он предпочитает в данный момент одиночество, хочет поразмышлять о будущем.

– Это несерьезно, – возразила Валентина. – Для всего мира ты все еще принц Авалонии, глава королевского дома Пружинских. Ты несешь определенную ответственность, во всяком случае общественную. Твой долг – появляться в свете. Хотя бы для того, чтобы показать всем, что мы разбиты, но не сломлены. Кроме того, бывая в свете, можно установить множество полезных контактов...

– С какой целью? – резко спросил Алексей, сверля ее глазами.

Все в комнате затаили дыхание. На лице Валентины можно было прочесть смятение. Тяжело вздохнув, она снова обратилась к кузену:

– Не знаю, но лично я не собираюсь прятаться от мира.

– И я тоже, кузина. Я не стану отшельником. Просто я еще не готов к встрече с банальностью высшего света.

– Алексей... – начала было Валентина, но тот резко остановил ее:

– Ты, конечно, из нашей семьи. Можешь и остаться с нами.

– Было бы разумнее... – начал Роман, нахмурив брови.

– Вы не можете поступить так, ваше высочество! – прервал его шокированный Дмитрий. – Это все равно, что пригреть змею на груди.

– Змею? Я не ожидала от вас такого, капитан, – фыркнула Валентина, но Дмитрий даже не взглянул в ее сторону.

– Она потратила всю свою жизнь, чтобы только захватить власть и погубить вас и вашу семью, ваше высочество! Она похоронила уже двух мужей! Вероятно, собственными руками уложила их в могилу. Ей нельзя... верить.

Алексей улыбался.

– Я и не собираюсь ей верить.

– На твоем месте я бы тоже не стала, – тихо пробормотала Валентина.

Дмитрий нахмурился:

– Не стала?

– Ни в коем случае. Думаю, что за нею надо следить. Это факт.

– Да, – покорно согласилась Валентина. – За мной надо следить. Верно, кузен, я не заслуживаю твоего доверия. Ты должен, как никогда, быть осторожен. На твоем месте я бы так и поступила.

Роман одобрительно кивнул:

– Осторожность – это хорошая черта, ваше высочество.

– Отлично! – удовлетворенно заметил Дмитрий. – Мне чертовски не хочется, чтобы вы поверили нескольким словам покаяния.

– Тогда позволь мне тебя успокоить, – сказал Алексей. – Валентина заслуживает самого тщательного надзора, днем и ночью.

– Я с вами полностью согласен. – В голосе Дмитрия было удовлетворение и даже энтузиазм.

Алексей с трудом скрыл улыбку.

– Считаю, что должен поручить это только тому, кому я абсолютно доверяю.

– Абсолютно, – кивнув, подтвердил Дмитрий.

Роман только усмехнулся.

– Тому, кому я вверил бы собственную жизнь, – продолжал Алексей.

– Собственную жизнь, – повторил Дмитрий. – Только так, а не иначе.

– И поэтому, мой старый друг, – продолжал Алексей, – я поручаю это тебе.

– Конечно, ваше высочество. Кому же... – Дмитрий вдруг осекся, поняв, с чем он соглашается. – Мне?!

– Ему? Этому самому лицемерному, самому безупречному святоше капитану! – гневно закричала Валентина. – Да мне лучше сесть в темницу и провести последние дни в обществе паразитов, чем быть под надзором этого типа! Я презираю его.

Дмитрий, скрестив руки на груди, глухо промолвил:

– Я просто не переношу ее.

– Я же не предлагаю вам быть неразлучной парой. – Подавив смех, Алексей постарался сказать это строгим голосом.

Все становилось весьма забавным, однако Валентина и Дмитрий были потрясены. Делать было нечего. Никто больше не сможет выполнить это поручение, кроме Дмитрия.

– Валентина! – Глядя на нее, Алексей старался казаться непреклонным. – Это одно из условий присоединения к нам, оно не подлежит обсуждению. – Он повернулся к Дмитрию: – Обстоятельства, в которых мы оказались, не дают нам выбора, капитан. И даже если бы все ресурсы Авалонии были в моем распоряжении, я все равно сделал бы такой выбор, ибо нет никого другого, кому бы я доверял больше, чем тебе, Дмитрий.

Алексей загадочно улыбнулся. Взгляды их на мгновение скрестились, и Дмитрий, вздохнув, склонил голову в поклоне:

– Как изволите, ваше высочество.

Алексей усмехнулся. Нагнувшись поближе к капитану, он сказал:

– Во всяком случае, при принцессе у вас будет время заниматься чем угодно, кроме расширения своих интеллектуальных горизонтов.

Дмитрий с грустью улыбнулся:

– Что ж, хоть какое-то утешение.

– Когда вы наконец закончите свои разговоры? Я бы хотела, чтобы вы показали мне мою комнату! – Валентина с трудом заставила себя улыбнуться. – Мне кажется, что это расшаркивание друг перед другом всех уже порядком утомило.

Дмитрий посмотрел на Алексея. В его взоре была мольба.

– День и ночь? – снова переспросил он.

Алексей лишь улыбнулся.

– Успокойтесь, капитан! Мне ведь тоже это все не доставляет удовольствия. Думаю, это как бы наказание свыше – покаяние ради того, чтобы кузен мне поверил. Что ж, мы должны постараться. – Валентина направилась к двери. – Надеюсь, что слуга, который привел меня сюда, проводит меня в мою комнату? Капитан, мои вещи в холле. Идемте.

– Я не собираюсь таскать ваш багаж! – негодующе крикнул Дмитрий, однако последовал за ней.

Их голоса были еще слышны в холле. Валентина что-то сказала капитану, но Алексей, к счастью, не расслышал.

– Или я буду вынужден задушить вас голыми руками! – послышался ответ взволнованного Дмитрия.

– Неужели, капитан? – Валентина рассмеялась.

Алексей и Роман обменялись улыбками.

– Кажется, она заменит нам все недостающие развлечения. – Роман покачал головой. – Как вы думаете, она искренна?

– Не знаю, но скоро мы это увидим. Она ничего не выиграет, ибо мне уже нечего терять. – Алексей опустился в кресло. – Роман!

– Да, ваше высочество?

– Наша бережливость распространяется на покупку и хранение вин?

– Мне это кажется неизбежными расходами, – серьезно ответил Роман. – Хотя, как мне известно, дома в аренду сдаются вместе с винными погребами.

– Отлично! – облегченно вздохнул Алексей. – Это как раз и надо проверить в данный момент.

Роман подошел к столику возле камина, где слуга недавно поставил графин с бренди. Алексей подумал, и не в первый раз, что еще совсем недавно десятки слуг были готовы выполнить такое простое и земное желание своего господина – наполнить стакан вином. Дом без винного погреба нельзя назвать дворцом.

Роман подал принцу стакан с бренди.

– Это был весьма интересный день, ваше высочество, не так ли?

– Интересный? Ха! Я без денег. Кузина – этот настоящий дьявол в юбке – вторгается в мой дом и хочет здесь жить. И я не знаю, что еще принесет нам завтрашний день! – В этот момент у двери послышался чей-то осторожный кашель. – Или даже сегодняшний, – дополнил Алексей мрачно.

– Говорят, что беда не приходит одна, – осторожно заметил Роман.

– Прошу извинить, ваше высочество, – наконец-то вымолвил Грэм и вошел в комнату, закрыв за собой дверь.

– Кто-то еще пришел, Грэм? – спросил Алексей, уже готовый ко всему.

– Леди? – спросил со смешком Роман. – И опять с багажом?

– Да, сэр, с довольно большим багажом и прислугой.

Алексей вскинул брови:

– Должно быть, беженцы из Авалонии?

– Я так не думаю, ваше высочество, – ответил Грэм, растерянно поморщившись.

Алексей пристально изучал дворецкого. Впервые за время пребывания в этом доме слуга был в таком замешательстве.

– Эти леди, без сомнения, англичанки, – сказал слуга и как-то неуверенно добавил: – Они настаивают на том, что...

Алексей стиснул зубы от нетерпения.

– Ну так что же?

– Эти леди говорят, что это их дом. – Дворецкий был совсем растерян. – Они приехали, чтобы жить в нем.

 

Глава 3

Если я когда-либо снова увижу его высочество, я сделаю вид, что не знаю его. Я буду холодна, сдержанна и спокойна. И ни за что не дам повода думать, что мое сердце принадлежит ему.

Мисс Памела Эффингтон

– Должна вам сказать, что я в замешательстве. – Тетушка Миллисент обвела взором холл, словно впервые была в здании подобной величавости. – Все это очень странно, – вздохнула она.

Памела и Кларисса переглянулись. Племянницы не представляли себе, что их тетушку может что-либо смутить. Однако, как только их ноги коснулись земли Британии, с тетей что-то явно произошло. Она как бы стала мягче в своих суждениях. Памела гадала: не состояние ли постоянства в ее будущей жизни поколебало самоуверенность тетушки?

Дворецкий, впустивший их в дом, даже не предложил им сесть, и они стоя ждали его возвращения. Их шокировала такая грубость. А застывший испуг на лице слуги, услышавшего, что они и есть хозяева этого дома, наверное, вообще никогда не забудут.

– Слуге, хорошо знавшему завещание покойной хозяйки, не следовало бы воспринимать наш приезд как личный удар.

– Надо что-то делать, – неуверенно произнесла Кларисса.

Она всегда была сдержанной и вежливой в своих поступках, не торопилась брать что-либо на себя. Так когда-то было и с Памелой.

Было и прошло.

– Да, кто-то из нас должен сделать это, – сказала она, решительно кивнув, и посмотрела на дверь, за которой исчез дворецкий. – Он явно ушел, чтобы поговорить с кем-то, кто есть в доме.

Памела направилась к двери.

– Надо ли? – неуверенно промолвила Кларисса, однако тоже пошла за ней. – Может, лучше подождать?

– Или уехать? – решительно и как-то уж чересчур легко промолвила тетушка. – Во Флоренции так чудесно в это время года!

Посмотрев на тетушку, Памела спокойно заметила:

– И в Лондоне тоже.

Подойдя к двери, она глубоко вздохнула.

– Думаю, все же будет лучше, если о нас доложат, – взволнованно промолвила Кларисса.

– Кому? – покачала головой Памела. – Хотя этот дом не похож на пустой.

– Мистер Корби говорил, что в нем есть прислуга. Нас вполне готовы были принять, – заметила тетушка Миллисент.

– Нет, здесь что-то не так, – не унималась Памела. – Это наш дом, скоро станет нашим. Мы открываем новую главу в книге нашей жизни, и у меня нет желания начинать первую ее страницу с колебаний и сомнений. Пришло время, милые леди, потребовать то, что нам принадлежит по праву.

Одна леди тихонько простонала, а другая лишь вздохнула. Памела не уловила, кто из них стонал, а кто вздыхал, да это уже не имело значения. Ее решимость придавала ей силы. Памела вдруг подумала, что это, видимо, свойственно всей ее семье, а значит, и ей тоже. И она смело повернула ручку двери.

– Подожди! – попыталась остановить ее тетушка Миллисент.

Памела обернулась.

– Я хочу кое в чем признаться; – неожиданно сказала тетушка.

Памела недовольно нахмурилась:

– Говорите же!

– Мне бы хотелось не сейчас, однако... – Тетушка тяжело вздохнула. – Думаю, вы были еще слишком малы, чтобы помнить это. Когда умер мой муж, я вскоре сблизилась с одним джентльменом.

– Как скоро? – в один голос спросили Памела и Кларисса.

– Примерно спустя два года, – ответила тетя, сурово посмотрев на Клариссу. – Уже прошло положенное время. Я хорошо знала... вернее, меня тогда больше всего беспокоили правила приличия. – Она повернулась к Памеле. – Мы были с ним помолвлены.

Памела удивленно спросила:

– Вы хотели пожениться?

– Помолвки часто заканчиваются браками, – резко ответила тетушка Миллисент и на мгновение умолкла. – Но не в тот раз.

Памела и Кларисса обменялись взглядами, но промолчали.

– Опять этот неприятный вопрос о перманентности, то есть о постоянстве, как видите. – Тетушка нахмурилась. – Я не могла обещать постоянство до конца дней моих и тому подобное, ибо такое обещание дают только один раз. Но тогда оно не помогло. Мой Чарли умер совсем молодым. Я поняла, что не могу дать обещание еще раз, поэтому покинула Лондон.

– И вы отправились путешествовать? – сочувственно кивнула Кларисса.

– Именно так. – Тетушка посмотрела на нее с благодарной улыбкой.

Памела смутно вспомнила юность и шепот за своей спиной.

– Когда вы уехали?

– Перед венчанием. – В улыбке тетушки Миллисент была сама невинность.

Прищурившись, Памела пристально посмотрела на нее:

– Задолго до венчания?

Тетушка отвернулась и стала безразлично что-то рассматривать, только бы не видеть Памелу.

– Кажется, за несколько мгновений до венчания, – наконец-то ответила она каким-то безразличным тоном.

– Несколько мгновений? – спросила Кларисса, чувствуя странное волнение.

Тетушка Миллисент явно избегала смотреть племянницам прямо в глаза.

– Он, возможно, ждал меня. О, где же это было?

– В церкви? – подсказала Памела.

– Спасибо, моя дорогая, – улыбнулась ей тетушка. – Он ждал меня в церкви. Нас должны были обвенчать, но я вдруг подумала, что мне лучше отправиться в путешествие, чем выходить замуж. Это было нехорошо с моей стороны, и я написала ему письмо, которое послала через мою сестру, но... – Она смотрела на дверь.

– Неужели вы боитесь, что отвергнутый жених ждет вас за этой дверью? – спросила Памела, пристально глядя на тетку.

– Нет, конечно, нет! – поспешно ответила та. – Однако сколько странных вещей происходит в этом мире... – Тетушка оторвала взгляд от двери и посмотрела на племянницу: – Я просто думаю о том, что тебе надо бы узнать все, прежде чем мы примем окончательное решение.

– Боюсь, я чего-то не понимаю... – Кларисса смотрела то на Памелу, то на тетушку Миллисент. – И какое же это имеет отношение к нашему приезду сюда?

– По сути, никакого. Я только хотела сказать вам, почему я молчала, когда речь зашла о возвращении в Лондон. Кстати, о постоянстве. Выбор страны и дома, а тем более выбор мужчины, с которым намерена пойти под венец, требует серьезных размышлений, а не поспешного исполнения. Как только мы войдем в эту дверь и заявим, что этот дом наш, мы уже не сможем вернуться назад. – Тетушка Миллисент печально вздохнула. – Это все, что я хотела вам сказать.

– Ваше мнение вполне понятно. – Голос Памелы звучал уверенно, хотя она не совсем поняла, зачем тетушка все это сказала. Впрочем, сейчас это уже не имело значения. – Ну что ж, раз у нас нет выбора...

– О, подожди. Я думаю, что смогу кое-что потом добавить, – быстро протараторила тетушка и улыбнулась племяннице.

Но Памела уже взялась за ручку двери, открыла ее и вошла.

В дальнем конце комнаты она увидела дворецкого, взволнованно что-то говорившего двум джентльменам. Он даже не заметил, как вошла Памела.

– Мистер Грэм, не так ли? – Памела сама удивилась, каким строгим был ее голос. Сидевшие джентльмены тут же вскочили, но Памела проигнорировала их, уставившись на дворецкого. – Мистер Грэм, извольте сейчас же объяснить мне ваше поведение.

В глазах дворецкого она заметила испуг. Он открывал и тут же снова закрывал рот, явно не зная, что сказать. Глотнув воздух, дворецкий все же промолвил:

– Мисс Эффингтон, у нас возникла неприятная ситуация, которую надо обсудить.

– Что именно, мистер Грэм? – Она строго посмотрела на него.

– Этот дом сдан в аренду на весь сезон, мисс Эффингтон, – неохотно объяснил Грэм. – Так было и в прошлом году, и во все годы до этого. С тех пор, как леди Горем перестала приезжать в Лондон.

– Какой абсурд! – Памела нахмурилась. – Адвокат моей тетушки ничего об этом нам не сказал.

– Я не уверен, но мне кажется, что адвокату леди Горем все это хорошо известно, – тихо произнес дворецкий.

– Я ничего не понимаю! – Памела внимательно посмотрела на него. Ей показалось, что он что-то недоговаривает. – Леди Горем была осведомлена о том, что вы делали с ее особняком?

– Так точно! – В голосе дворецкого было негодование, и немалое. – Леди Горем уже давно позволила мне сдавать этот дом в аренду на сезон. Однажды выяснилось, что она уже не в состоянии содержать в Лондоне дом и прислугу.

– Ну что поделать, раз это так. – Памела по привычке сложила руки на груди. – Леди Горем умерла. По сути, она умерла уже шесть месяцев назад. А теперь этот особняк принадлежит леди Овертон, леди Смайт-Уиндом и мне. И мы решительно намерены поселиться в нем.

– Прежде чем вы начнете распаковывать багаж, мисс Эффингтон, позвольте представиться. Я – граф Роман Стефанович. – Вперед вышел и поклонился один из джентльменов. Он был высок ростом, аристократической внешности и говорил по-английски с легким акцентом. – В настоящий момент и на все следующие шесть месяцев этот дом арендован нами. Заверяю, вполне законным образом!

Памела смотрела на него с явным раздражением, еле сдерживая себя.

– Вы подписали контракт аренды, даже не зная, кому принадлежит дом. Поскольку моя тетушка умерла, мне кажется, что мистер Грэм потерял право сдавать этот дом в аренду.

– И тем не менее, – вежливо заметил граф, – существуют такие законы, даже в Англии, которые основаны на прецедентах. – Он пожал плечами. – Вы, конечно, можете оспорить в суде наше право на аренду, но я предупреждаю вас: это может затянуться настолько, что срок нашей аренды уже истечет.

Памела недобро прищурилась. Говоривший с ней мужчина, безусловно, был умен, и это раздражало ее.

– Дом принадлежит мне! И я решительно намерена поселиться в нем сейчас же, а не через шесть месяцев.

– Мисс Эффингтон! Я уверен, что мы сможем с вами договориться, – весьма спокойно и дипломатично промолвил другой джентльмен, присоединяясь к разговору.

Подавив вздох от испуга, Памела постаралась подготовиться к поединку с другим, таким же умным соперником. Ведь здесь речь идет о ее доме, ее новой жизни. Она ни в коем случае не позволит, чтобы все это у нее отняли, пусть даже и на какие-то шесть месяцев.

– Уважаемый сэр! – Памела повернулась к нему и буквально окаменела от шока.

«Нет, этого не может быть!» У нее даже перехватило дыхание. В этот момент Памела услышала, как за ее спиной удивленно ахнула тетушка Миллисент:

– Ваше высочество! Ваше высочество? Алексей!

Принц Алексей Пружинский, наследник трона королевства Авалония, виновато улыбаясь, смотрел на тетушку Миллисент.

– Простите меня, милая леди. Боюсь, что показал вам себя в невыгодном свете. Мы с вами, кажется, встречались? Встречались?

Памела почувствовала панический страх.

– Я не надеялась, что вы узнаете меня, ваше высочество. Я – леди Смайт-Уиндом. – Тетушка обошла Памелу, сделала книксен и протянула принцу руку. – Это, кажется, было в Венеции... много лет назад, – промолвила она.

Венеция.

Памела подавила стон. Почему из всех королевских особ она должна была встретить именно принца Алексея? Да, Памела познакомилась с ним в Венеции, но ни ее тетушка, ни кузина Кларисса не знали, что он окажется джентльменом, который займет ее дом в Лондоне.

– О да, Венеция! Простите, у меня провал памяти. – Алексей взял руку тетушки и поднес ее к своим губам.

Узнает ли он ее, Памелу? Наверное, нет. Лучше было бы так. При свете звезд он не мог разглядеть ее лицо в Венеции. А почему он должен помнить ее? Это было бы для него явной неосторожностью.

– О! – Тетушка удивленно подняла брови.

– Только Венеция способна заставить забыть встречу с такой прелестной женщиной, как вы. – Он поцеловал руку тетушки Миллисент. Это был светский мужчина, обожающий флиртовать и соблазнять.

Памела это помнит. Помнит все: его глаза, ласку, тембр голоса. Тогда он страстно что-то ей нашептывал. Памела вспоминала о нем каждый раз, когда раздумывала, станет ли она делить постель с кем-то еще. И это всегда ей мешало.

– Мне кажется, Венеция удивительна во всем. – Тетушка Миллисент кокетливо улыбнулась.

– Венеция... невероятно удивительна, – промолвил Алексей и умолк на мгновение, словно что-то вдруг вспомнил.

«Да, принц подарил мне одну прекрасную ночь», – подумала Памела.

Она берегла эти воспоминания. Это помогло ей отказаться от светского образа жизни.

– Венеция уникальна. Это город грез. – На лице принца витала загадочная улыбка. – Чаровница!

Чаровница.

Памела так сильно втянула в себя воздух, что чуть было не задохнулась. И все вышло наоборот: вместо того чтобы не привлекать к себе внимания, она стала предметом всеобщего любопытства.

Тетушка Миллисент с тревогой взглянула на нее:

– Памела, что с тобой? Ты здорова?

– Вполне, – ответила Памела, стараясь отдышаться.

Не такой она представляла себе встречу с принцем. Она хотела бы быть элегантной и сдержанной, а теперь задыхается, словно рыба, выброшенная на песок.

Дворецкий, явно более опытный слуга, чем казалось на первый взгляд, поспешил к ней со стаканом воды. Поблагодарив его, она медленно выпила несколько глотков, одновременно пытаясь следить за Алексеем. Он тоже с интересом смотрел на нее, словно пытался что-то вспомнить.

Отлично! Ей совсем не хотелось никаких скандалов. Если он вспомнит, то их не миновать. Одно дело – потерять девичью честь, вообразив, что влюбилась, и совсем другое – соблазнить принца.

– Памела? – Кларисса пристально посмотрела ей в лицо. – Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Я вполне оправилась, кашель уже прошел. Спасибо за заботу.

– Ваше высочество, позвольте мне представить вам моих племянниц. – Тетушка указала на молодых женщин: – Это Кларисса, леди Овертон...

Кларисса что-то пробормотала.

– А это мисс Памела Эффингтон. – Тетушка кивком указала на Памелу. – Боюсь, ей пришлось чересчур много говорить в эти дни.

Алексей хмыкнул:

– Да, я знаю.

– Мы с вами не знакомы, – поспешила возразить Памела.

– Да, пожалуй. – Алексей еще раз внимательно посмотрел на нее. – Я бы не забыл такой встречи. Но сейчас я имею в виду беседу с дворецким и графом Стефановичем.

– Да, конечно, – пробормотала Памела, молясь о том, чтобы не покраснеть.

– Очень рад познакомиться с вами, милые леди. Алексей Пружинский. – Он поклонился. – Я в вашем распоряжении.

Граф Стефанович нахмурился:

– Ваше высочество, с вашим титулом и положением...

– Ну, это спорный вопрос, как и все другие, возникшие сегодня. – Алексей и граф обменялись взглядами. – Мы начинаем новую жизнь, Роман. – Он снова поклонился. – Пора избавиться от остатков прошлого.

Остатки прошлого? Памеле показалось, она понимает, что он хотел этим сказать. Она узнала из газет, что его страна захвачена Россией и принц Алексей лишился всех прав на трон.

Он действительно начинает новую жизнь, ту, о которой никогда не думал.

– Вы навсегда останетесь принцем, ваше высочество, – продолжил граф. – Это ваше право по рождению.

Алексей посмотрел на друга. Он знал, что тот искреннее страдает, ибо считает, что Алексей рожден править своей страной.

– Ваше высочество, я понимаю ваше желание расстаться с прошлым, – поспешила вмешаться в разговор тетушка Миллисент. – Однако я из тех, кто всегда будет видеть в вас принца-наследника. Уверена, так думают и многие другие.

– Вы действительно чувствуете себя так, милая леди? – спросил не без иронии Алексей. – Но я принц без родины.

– Для меня это не имеет значения, – решительно ответила тетушка. – Вы всегда были принцем и останетесь им, несмотря на любые политические изменения в этом мире.

– Я очень признателен вам. Но мир очень изменился. Надо как-то приспосабливаться к новым обстоятельствам. – Алексей пожал плечами. – Однако не стоит обсуждать это здесь и сейчас.

– А что вы делаете здесь? – не подумав спросила Памела.

Алексей удивленно посмотрел на нее:

– Вы действительно откровенны. Очень хорошо, мисс Эффингтон. Мой ответ будет краток и прост: я живу в этом доме.

– Мы арендовали его, – резко поправил его граф Стефанович.

Памела презрительно фыркнула:

– Вижу. Я хотела спросить, что вы делаете в Англии.

– Мне более некуда ехать, – ответил Алексей, рассмеявшись. – Действительно, скучно и тоскливо оказаться в изгнании в стране, которая никогда меня не привлекала. Здесь, однако, живут мои родственники, они довольны. Но у меня нет желания оставаться в Лондоне на всю мою жизнь. Я собираюсь купить поместье за городом. Пока этот план отложен. Сейчас я поселился в этом доме вместе со своим штабом, прислугой и кузиной. Это в некотором роде наш дом. – Когда он встретил взгляд Памелы, в его глазах был вызов. – Поэтому я не собираюсь покидать его.

Памела смотрела на него, стараясь не замечать, что творится у нее в душе. Она дерзко вскинула голову.

– А у меня нет желания оставлять вас здесь. Это мой дом, вернее, скоро будет моим. Поэтому я хочу, чтобы вы и все те, кто сейчас вместе с вами, освободили дом. И немедленно.

– Памела! – воскликнула шокированная тетушка Миллисент.

У нее были свои отношения с королевскими домами Европы. Тетушка коллекционировала их так, как коллекционируют драгоценные камни.

– Это крайне невежливо, – вдруг прошептала Кларисса, молчавшая до сих пор. – Разумеется, мы можем остановиться где-нибудь в Лондоне, пока не закончится срок аренды дома.

– Что ты предлагаешь? – Вопрос был явно к Клариссе, однако Памела смотрела на Алексея. – Ни у тебя, ни у тетушки нет здесь собственности. Сейчас начинается сезон, все приличные дома в Лондоне едва ли пустуют.

– Но есть отели, – заметила тетушка.

– Настоящие леди не останавливаются в отелях, – как-то недобро прищурив глаза, возразила Памела, не обращая внимания на насмешливый блеск в глазах Алексея. Он явно получал удовольствие.

– У меня есть отличный уютный дом, и я не намерена жить в другом месте.

– Мы могли бы остановиться в доме твоих родителей, – сказала с надеждой Кларисса. – Твои родители, безусловно, были бы рады...

– Нет, – резко оборвала ее Памела. – Этого не будет!

Кларисса и тетушка Миллисент переглянулись. Памела явно не собиралась объяснять этим джентльменам, почему она не собирается возвращаться в родной дом, в котором прошли лучшие годы ее юности. Она любила свою семью и не сомневалась, что родные любят ее. Но она, покинув Лондон, стала свободной и независимой женщиной. Она испытывала какой-то глупый страх перед возвращением домой, предчувствуя, что утратит нечто важное для себя.

– Мистер Грэм! – обратилась Памела к дворецкому. – Пожалуйста, позаботьтесь узнать, сколько заплатил вам принц за аренду дома. Верните ему эти деньги. И еще... пошлите лакея в «Кларендон» или «Палтни», узнайте, есть ли в Лондоне отель или квартира, где мог бы поселиться принц со своей свитой.

– Это будет очень трудно сделать, мисс, – неохотно ответил дворецкий.

– Почему? – грозно взглянула на него Памела.

– В это время года все отели переполнены... – Грэм даже вздрогнул. – А что касается денег...

Памеле не понравилось выражение лица дворецкого.

– Ну же, говорите!

– Деньги нельзя вернуть, – медленно произнес дворецкий. – Я хочу сказать, что деньги... – Он виновато пожал плечами. – Расходы, мисс.

– Хорошо. – Памела стиснула зубы. – Я дам им деньги из своих.

– Это будет еще хуже, Памела. Ты, наверное, совсем забыла, что мы еще не получили своих завещанных денег? Мистер Корби предупредил нас, что это будет не так скоро. – Тетушка посмотрела на графа.

– Это просто невероятно, – процедил сквозь зубы Стефанович.

Тетушка Миллисент тихонько вздохнула:

– Боюсь, даже хуже, чем невероятно.

– Вы не могли бы... – Памела смотрела на тетушку умоляющим взглядом.

– О, конечно, могу, но у меня есть гораздо лучшая идея. – Глаза тетушки светились, она была явно удовлетворена. – Я предлагаю нам поселиться в этом доме, как мы хотели, и...

– И?.. – У Памелы перехватило дыхание.

– И... – продолжила тетушка, – мы будем рады пригласить его высочество и его свиту к нам в гости... – Она с надеждой посмотрела на Алексея: – Вы, кажется, сказали, что с вами кузина, не так ли?

– Да, принцесса, – кивнул Алексей.

– Принцесса? Это мне нравится. Принц и принцесса под моей крышей! Мне не терпится сообщить это моей сестрице. – Глаза тетушки озорно сверкнули. – Как я уже сказала, мы приглашаем принца погостить у нас...

– Никогда! – не выдержав, возразила Памела.

– Господи! – прошептала Кларисса.

– Они будут нашими гостями, – торжествующе заявила тетушка.

– Великолепно! – облегченно вздохнул Стефанович.

– Как это мудро, леди Смайт-Уиндом. – Принц вышел вперед.

Взяв руку тетушки Миллисент в свои, он посмотрел ей в лицо. Неужели он снова поцелует ей руку? Это будет чересчур даже для человека с его репутацией.

– Я у вас в долгу. Если смогу что-либо сделать для вас в будущем, не стесняйтесь.

– Что же, я обязательно что-нибудь придумаю. – Тетушка Миллисент загадочно улыбнулась, как бы предвкушая что-то дерзкое и даже рискованное.

Это встревожило Памелу, сразу же представившую себе, что может ждать принца, но попыталась прогнать эти мысли и хоть немного успокоиться.

– Тетушка Миллисент, – набравшись храбрости, заявила она, – я не хочу, чтобы этот человек и его свита были в моем доме.

– Это, увы, не свита, – задумчиво промолвил принц. – Совсем не такая, как в былые дни. Как ты считаешь, Роман?

– Да, вы правы, ваше высочество. – Граф печально покачал головой. – Нас теперь совсем немного по сравнению с прежними временами.

– Действительно, – драматично вздохнул Алексей. – Это всего лишь какая-то кучка, пригоршня. Кроме графа и меня, есть еще капитан Петровский, несколько слуг, кучеров и конюхов. И еще кто-то из слуг моей кузины. Ну и, разумеется, повар. – Он нагнулся поближе к тетушке. – Он необыкновенен, леди Смайт-Уиндом. Здешняя кухарка отдала всю кухню в его распоряжение, как мне кажется.

– Не забудьте упомянуть вашу кузину, ваше высочество, – напомнил принцу Стефанович.

– Как же я могу забыть Валентину?! – воскликнул Алексей.

– Видишь, Памела! – улыбнулась племяннице тетушка. – Их совсем немного, а дом так огромен... Думаю, даже мы забудем, что они здесь. – Тетушка посмотрела на дворецкого: – Справится ли прислуга, если надо будет устроить большой прием в этом доме?

– Справится, госпожа, – уверенно ответил Грэм с явным облегчением.

– Отлично! – улыбнулась довольная собой тетушка. – Пожалуйста, скажите им о переменах в этом доме.

– Скажу сейчас же. – Поклонившись, дворецкий поспешил уйти.

Как только за ним закрылась дверь, Памела, воздев руки, воскликнула:

– Ну конечно, мы всегда будем знать, что они здесь! Все время. Весь мир будет знать об этом. Ведь он принц. Трудно скрыть присутствие в доме принца. Ни о какой собственной респектабельности и речи быть не может.

– Какая глупость, – решительно возразила тетушка. – Я вдова, графиня Смайт-Уиндом. И нет ничего зазорного в том, что, вернувшись в Лондон, я приняла у себя королевскую семью. Кроме того, Кларисса тоже вдова известного человека. Мы с ней были твоими... – она встретилась глазами с Памелой, – твоими компаньонками.

Та открыла было рот, чтобы ответить, но не сделала этого. Тетушка Миллисент была ее учительницей, ментором, гидом и лучшим другом, но все трое хорошо знали, какой плохой она была компаньонкой. Памела повернулась к Клариссе, как бы ища ее помощи, но та была растеряна.

– Я все же не думаю... – вздохнув, наконец начала Памела.

– Эффингтон – ваша фамилия? – как-то задумчиво проронил Алексей. – Вы, случайно, не родственница маркизу Хелмсли?

– Томас – мой двоюродный брат. – Памела прищурилась. – Почему вы спрашиваете?

– Потому что это все меняет. Хелмсли женат на сестре виконтессы Бомонт. Виконт – мой кузен, – усмехнулся Алексей, – Мы с вами, оказывается, родственники.

Памела фыркнула:

– Далекие или по замужеству? Это едва ли считается родством.

– Конечно, считается, – с улыбкой вмешалась в спор тетушка. – Принц у меня в роду? Никогда не думала. Как это мне нравится!

– А мне нет. Мне все равно, кто он. Я считаю, что неприлично оставлять его в нашем доме. К тому же, – Памела указала на принца пальцем, – у этого человека дурная репутация. Говорят, что половина женщин Европы побывала в его постели.

– О, не половина, но спасибо за комплимент, – улыбнулся Алексей. – Я не настолько стар, чтобы хвастаться этим... – Он умолк, словно пытался что-то вспомнить. – Я не стану отрицать оценку своей репутации, мисс Эффингтон, но не без сожаления скажу, что совсем не так живу все эти последние годы. – Он пожал плечами. – Моя жизнь осложнена теперь заботами о стране, политикой, грозящим восстанием и кризисом. Об амурных делах я не думаю, так что вам нечего бояться, что я вдруг попытаюсь соблазнить вас.

Памеле стало трудно дышать.

– Я никогда не думала...

– Какие бы страшные мысли ни осаждали вашу голову... – Алексей подошел к креслу, которое было поближе к ней, сел и протянул руку к стакану с вином. – Мы же с вами родственники, и вы не можете выбросить на улицу ни одного из нас.

– А лучше было бы наоборот. Вы заметили, что сидите, а я стою? – Глаза ее недобро сверкнули. – Как это непозволительно грубо с вашей стороны!

– Совсем нет. Я привык сидеть и видеть вокруг себя всех стоящими. Что вы на это скажете, милая леди Смайт-Уиндом? – Алексей обратился к тетушке. – Могу я сидеть?

Тетушка посмотрела на Памелу, а затем на Алексея. У Памелы замерло сердце. Она прекрасно знала о проницательности своей тетушки, о ее умении разгадывать секреты. Тетушка снова обратилась к Алексею:

– Вы принц, ваше высочество, поэтому все, что вы делаете, правильно и разумно.

Алексей рассмеялся и встал.

– Вы очень добры, леди Смайт-Уиндом, но и ваша племянница тоже права. Я был непозволительно груб, даже для принца. – Он повернулся к Памеле и отвесил ей поклон. – Прошу прощения, мисс Эффингтон.

Памела внимательно посмотрела на него. Перед ней был человек, который потерял все, ради чего жил: дом, родину, а теперь пытался все начать сначала. Она же хотела выгнать его. Выгнать, возможно, из единственного убежища. И все почему? Потому что она боится, как бы он не открыл ее секрет, как бы не произошел еще один скандал. Не очень-то милосердно и благородно, и даже можно сказать, что очень неприлично. Никто из Эффингтонов не поступил бы так!

– Нет, это я должна извиниться перед вами и попросить у вас прощения. В этой ситуации грубой была я. Это мой дом, и я должна была быть столь же милосердна, как моя тетушка. – Памела поклонилась и сделала книксен. – Простите меня, ваше высочество.

– Да, конечно, – пробормотал принц, явно растерявшись.

Она подняла голову, и их взоры встретились. В глазах принца был живой интерес. Так же было ровно четыре года назад. И сердце у Памелы дрогнуло.

– Теперь, когда вопрос решен, мы должны начать строить наши планы. – Тетушка Миллисент приложила указательный палец к губам. – Я должна послать открытки, чтобы все знали... что я, нет, мы... вернулись в Лондон. Разумеется, сразу же посыпятся приглашения. Возможно, мы тоже устроим небольшой ужин, или лучше бал. Этот особняк так и ждет настоящего бала! – Тетушка вся светилась, предвкушая то, что их ожидало. – Только представьте себе: начало сезона с участием принца! Мы можем устроить прием в его честь. Это будет нечто особенное. Прием или маскарад...

– Нет! – не удержалась Памела.

– Нет! – почти одновременно с ней произнес Алексей.

В его голосе была решимость.

Тетушка Миллисент нахмурилась:

– Почему нет?

– Дорогая леди Смайт-Уиндом. Я боюсь, что еще не определил того места, которое придется занять теперь. – Он сказал это решительно и серьезно. – Это простое совпадение, что открывается светский сезон, а я нахожусь в Лондоне. Я не собираюсь посещать балы, званые вечера, участвовать в каких-либо светских мероприятиях. Я согласен с мисс Эффингтон и не стану афишировать свое присутствие в Лондоне или в этом доме. Поэтому я должен извиниться перед вами за то, что невольно разрушил ваши планы, ибо не намерен появляться в светских салонах.

– Ваше высочество! – воскликнула тетушка. – Я тоже не определила своего места. – Она мило улыбнулась.

Памела собралась с духом, так как знала, что могут означать эти милые улыбки тетушки Миллисент.

– Но есть одно условие вашего пребывания здесь, – продолжила тетушка, как-то загадочно улыбаясь.

Алексей поморщился:

– Вы хотите, чтобы я сопровождал вас?

– Ничего такого ужасного, уверяю вас. Я просто хочу, чтобы вы поухаживали за моей племянницей.

 

Глава 4

Когда мы встретимся снова, мне придется признаться, что она единственная, кто остался в моих снах и мыслях наяву. И, должен признаться, в моем сердце. Но поскольку я ничего не могу ей дать, то лучше будет, если мы никогда не встретимся снова. Я даже не знаю ее имени.

Его королевское высочество принц Алексей Пружинский

– Ухаживать? За мной? – Памела задохнулась от изумления и гнева.

Алексей с недоумением смотрел наледи Смайт-Уиндом.

– Вы хотите сказать: до венчания?

– Венчания? С ним? Никогда! – Голос мисс Эффингтон заметно окреп. – Он не тот, кого я хотела бы видеть своим мужем. Это же принц, и вы все убедились сейчас, какой он капризный и надменный. Да и репутация у него ужасная.

– Прошу извинить меня, – возразил Алексей, словно забыв о том, что пока еще не думал о женитьбе, и уж тем более на Памеле. – Ужасная ли репутация у меня или нет – не важно, я все-таки принц. А надменность у меня с рождения, и это мое право. Чего не сделает женщина, чтобы выйти замуж за принца? Она даже готова отрезать себе руку!

– Спасибо, предпочитаю иметь обе руки, – ядовито ответила Памела, забыв о том, что хотела быть признательной. – К тому же вы сами сказали, что вы принц без страны. Мистер Пружинский, вы слишком возвышаете себя как возможного мужа.

– Памела! – не выдержав, прервала ее тетушка Миллисент.

– И все же в моих жилах течет королевская кровь. Кровь королей Авалонии и других дворян Европы. И эта кровь будет в жилах моих детей. – Он прищурился. – Вы можете выбрать себе кого-нибудь другого, не принца, мисс Эффингтон, со страной или без нее. Но я серьезно сомневаюсь, что женщина вашего возраста может рассчитывать на лучшее.

Мисс Эффингтон уставилась на него широко раскрытыми глазами, разинув рот от такой наглости.

– Ваше высочество... – простонал Роман.

Не обращая внимания на друга, Алексей подошел поближе к мисс Эффингтон и внимательно посмотрел на нее. В его голове неожиданно мелькнула мысль, что, когда она молчит, она мила и даже красива. Он очень удивился, что не заметил этого раньше. Ее удивительные темные глаза очень выделялись на фоне белокурых волос. Ему понравились и ее нежная кожа, и легкий румянец, а главное – ее рост. Он легко бы мог поцеловать ее в шею. И это всегда ему нравилось.

– Мисс Эффингтон, – сказал он так, чтобы слышала только она.

Памела гневно взглянула на него, но все-таки сдержалась. Их глаза встретились, и в этот момент ему вдруг очень захотелось либо наказать ее как-то, либо поцеловать. Глупая мысль, подумал он и снова повторил ее имя:

– Мисс Эффингтон...

– Мистер Пруж... – Она вздохнула. – Ваше высочество.

Что-то особенное было в этой женщине. Что-то раздражающее и вместе с тем что-то притягивающее. Он уже пожалел, что обещал не соблазнять ее.

– Ваше высочество?.. – повторила она, подняв брови в удивлении.

– Женщины, мисс Эффингтон, имеют склонность падать к моим ногам. Было бы глупо думать, что их привлекает моя внешность, а не титул, богатство или власть.

– А если нет власти? – спросила она так тихо, словно ее гнев сменился на милость и теперь она звала его к перемирию.

Но об этом не могло быть и речи.

– Я еще не знаю, мисс Эффингтон. – По сути, его обещание не соблазнять Памелу было большой глупостью. – Но я уверен, что моя привлекательность не зависит от титула.

– Это самоуверенность и высокомерие. – Ее глаза как-то странно сияли, и он понял, что она так же заинтересована, как и он.

«Но что из этого? Интересно, что она сделает? И как поведут себя все, кто сейчас находится в этой комнате, если я вдруг возьму ее на руки? Позволит ли леди Смайт-Уиндом принцу такую вольность? Скорее всего нет. И очень жаль».

– У вас красивые глаза, мисс Эффингтон.

– Бросьте, ваше высочество. Если вы хотите показать ваше обаяние, то придумайте что-нибудь получше. – В ее голосе слышалось чуть заметное дрожание.

– Попробую, мисс Эффингтон. – Он еще ближе подошел к ней. Теперь они могли говорить шепотом. – Хотите, я скажу вам, какие у вас губы? Красивые, полные, ждущие поцелуев. – Он снова посмотрел ей в глаза. – Или мне сказать вам, какая нежная у вас кожа? Или...

– Ваше высочество! – раздался голос леди Смайт-Уиндом, в котором уже звучали нотки гнева. – То, что вы говорите, слышит только одна Памела. Вы слишком близко подошли к ней. Это неприлично. Я, конечно, могу примириться на этот раз, ведь Памела еще не дала вам пощечину, а вы пока не схватили ее за горло. И это говорит о том, что вы по крайней мере поняли, какая между вами разница.

Алексей, посмотрев в темные очи Памелы, с удовольствием заметил в них растерянность. Это было интересно, даже восхитительно. Он выпрямился и отстранился от нее.

– Пока, – сказал он, встретив взгляд тетушки. – Однако я не намерен жениться сейчас, на мисс Эффингтон или еще на ком-то.

– И я тоже не намерена, – быстро сказала Памела, но не так сердито, как прежде. – Во всяком случае, сейчас.

– Если бы вы оба позволили мне хотя бы сказать то, что я хочу, вы бы сразу же поняли, что речь не о браке. Это было бы глупой затеей. Вы слишком разные, а общее у вас – это взаимная неприязнь. Хотя многие счастливые браки основываются даже на меньшем, – холодно продолжила леди Смайт-Уиндом. – Я предлагаю вам всего лишь ухаживание.

– Ухаживание без брака? – недоуменно произнес Алексей.

– У вас, ваше высочество, это всегда хорошо получалось, – шепотом подсказал принцу граф Роман.

– Я не вижу в этом смысла, – пожав плечами, сказала Кларисса. – Ухаживания почти всегда кончаются браком, без этого они...

– Тем более что никто из присутствующих здесь не помышляет о браке, во всяком случае сейчас. Все прекрасно обойдется. – Леди Смайт-Уиндом одарила Алексея своей обворожительной улыбкой, заставив его впредь с опаской относиться к ее улыбкам. – Это, в сущности, очень просто, ваше высочество. Шесть лет тому назад Памела оказалась жертвой... не знаю даже, как это назвать...

– О Господи! – Памела опустилась в ближайшее кресло и закрыла лицо рукой. – Забери меня...

– Неразумностью, – подсказала тетушке нужное слово Кларисса.

– И скандала, который считается самым глупым во всем мире, но только не в Англии. – Леди Смайт-Уиндом понизила голос. – Связалась бедняжка с ничтожной личностью, юнцом, которого следовало бы четвертовать за его поступок.

– Мисс Эффингтон? Та самая, которая так озабочена соблюдением приличий? Должен сказать, что я шокирован. – Алексей не мог не улыбнуться. – Оказывается, я не последний из тех, у кого греховное прошлое.

То, что пробормотала Памела, он не расслышал, и это было к лучшему.

– Что говорить, она была обесчещена, – печально вздохнула леди Смайт-Уиндом.

– Неужели все так серьезно? – Алексея это действительно заинтересовало.

Насколько он знал, английское общество, так же как и весь мир, не придает этому никакого значения. Или это был случай, какой он бы и сам счел весьма скандальным.

Мисс Эффингтон, застонав, закрыла лицо руками и еще больше сжалась в кресле. Алексей подумал, что если бы под ее ногами разверзлась земля, Памела с радостью бросилась бы в бездну.

Леди Смайт-Уиндом покачала головой:

– И хотя в Лондоне каждые три дня случается подобный скандал, а каждую неделю или две – что-нибудь и похлеще, Памела все же решила покинуть родину. С тех пор мы с ней много путешествовали и не возвращались в Лондон.

Все это было очень интересно принцу. Мисс Эффингтон, какой он видел ее сейчас, совсем не была похожа на женщину, испугавшуюся пустякового скандала. Видимо, она не такая, какой кажется.

– А сейчас, когда Памела вернулась домой, она предпочитает забыть прошлое. И лучшее, что могло бы ей помочь, – это рука принца. – Леди Смайт-Уиндом просияла.

– Что? – Мисс Эффингтон подняла голову.

У нее было растерянное лицо.

– Если я правильно понял вашу тетушку, мисс Эффингтон, – тут Алексей умолк, подыскивая нужные слова, – она хочет сказать, что спустя столько времени никто уже не припомнит вашу неразумность. Как давно это было?

Мисс Эффингтон, округлив глаза, посмотрела на потолок.

– Шесть лет тому назад.

– Шесть лет! Это долгая ссылка. – Принц вспомнил, что шесть месяцев вдали от родного дома казались ему вечностью. – Во всяком случае, все будет забыто, если вас увидят в обществе принца и узнают, что вы обручены.

Мисс Эффингтон выпрямилась в кресле, широко раскрыв глаза.

– Это хорошо, очень хорошо.

– Не правда ли, хорошо? Очень хорошо. – На этот раз леди Смайт-Уиндом улыбалась широко, по-настоящему.

– Более того, когда наша шарада будет решена, вы прогоните меня, а причину придумает ваша тетушка.

– Лучше всего обвинить в неверности, ваше высочество, – подсказал Роман. – Это верная причина для леди, чтобы она могла порвать отношения. А если репутация у джентльмена столь же известна, как ваша, то успех у леди неминуем.

– Похвальная наблюдательность, – заметил принц. – Я уже говорил в начале нашего несчастливого знакомства, что уверен: у вас не будет особых трудностей в поисках пары. Мужчины сразу обращают внимание на такую женщину, особенно когда ею интересуются королевские особы. – Алексей посмотрел наледи Смайт-Уиндом: – Разве я не прав?

– Да, ваше высочество, – с энтузиазмом подтвердила тетушка. – И лучше всего, если вы будете помолвлены, как вы сами уже предложили.

– Я? Я никогда ничего подобного не предлагал! – воскликнул Алексей.

– Но мне так действительно показалось, ваше высочество, – шепотом сказал ему Роман. – Когда вы восхищались моей наблюдательностью.

Памела внимательно посмотрела на Алексея:

– Вы согласны на это?

– Абсолютно нет, – возмутился Алексей. – Я только сказал, что не хочу, чтобы кто-либо знал о моем пребывании в Лондоне. Это исключает мое появление где-нибудь на публике, а тем более извещение о помолвке.

– Ничего этого вовсе не нужно. – Мисс Эффингтон решительно поднялась с кресла и выпрямилась. – Я вполне способна сама возобновить свою жизнь в Лондоне, появившись в обществе без принца. Я к этому полностью готова.

– Однако, ваше высочество, таково условие вашего пребывания в нашем доме. – Взгляд леди Смайт-Уиндом, направленный на принца, свидетельствовал о том, что тетушка настроена бескомпромиссно. – Если вы откажетесь, как предупредил вас граф Стефанович, судебные дела займут долгое время, но я их, однако, начну. К тому же я не побоюсь распространить по Лондону слухи о том, что вы здесь, а это означает конец вашей анонимности и покою. Я надеюсь, что слухи о вас, невзирая на то, что вы принц без королевства, достигнут ушей всех леди, имеющих дочерей на выданье. Все, что вы говорили о государстве, политике, восстании и кризисе, померкнет и станет ничем перед битвами за вашу руку. – Она снова премило улыбнулась принцу. – Выбирайте сами, однако.

– Я вижу, что вы совсем не так добродетельны, как мне показалось, – не выдержал Алексей, пристально глядя на тетушку.

Леди Смайт-Уиндом, сложив руки, ответила ему таким же пристальным взглядом и знакомой улыбкой. Только не знавший ее мог бы поверить, что она безобидна и безопасна. Какое притворство!

– Я не хочу, чтобы меня заставили участвовать в этом шутовском фарсе.

– Ваше высочество! – Роман подошел к принцу поближе и шепотом стал убеждать его: – Не забывайте, что у нас нет денег на новую аренду, даже если леди вернет нам наши деньги. Нам только останется поселиться в отеле, а там у вас не будет ни одиночества, ни тишины.

– Вот как? – пробормотал Алексей.

– Возможно, банк поймет положение человека, который вскоре станет членом одной из самых известных английских дворянских семей, ускорит для него возможность получить свой вклад. Я постараюсь послать нашего человека в банк уже сегодня.

– Итак, у нас нет других шансов? – тихо спросил Алексей.

Роман покачал головой:

– Я их не вижу, ваше высочество.

– И я тоже. – Алексей расправил плечи и сделал глубокий вдох.

Он постарался улыбнуться так, чтобы его улыбка соблазнила любую девственницу.

– Как ваш гость, я с удовольствием готов помогать вам во всем, – обратился он к леди Смайт-Уиндом.

– Вы в этом уверены? – осторожно спросила мисс Эффингтон, приближаясь к нему. – Учитывая обстоятельства, задача будет нелегкой.

– В этом мире есть вещи и похуже. Пожалуй, можно притвориться влюбленным в красивую женщину и постоянно сопровождать ее на балы. Я надеюсь, что тоже получу от этого удовольствие. – Он улыбнулся ей, подернув плечами. – Я думаю, мисс Эффингтон, что не должен все время прятаться, хотя намеревался именно так вести себя некоторое время, ведь в данный момент я вполне свободен.

– Я очень рада, ваше высочество. – Впервые Алексей увидел улыбку на этих красивых губах и неожиданно почувствовал волнение.

– Запомните мои слова, все будет отлично, ваше высочество. – С удовлетворением кивнув им, леди Смайт-Уиндом направилась к двери. – Сегодня после ужина мы еще обсудим наши планы, а тем временем я и мои племянницы устроимся в этом доме.

– Памела, сообщи срочно своей семье, что ты в Лондоне, – напомнила ей леди Овертон.

– Моей семье? – не удержалась от гримасы Памела. – Надо же, я совсем забыла о семье! Они, конечно, захотят познакомиться с моим женихом. – Пытаясь улыбнуться, она посмотрела на Алексея.

– Он произведет на них огромное впечатление. Собственно говоря, для этого мы его и пригласили, – сказала через плечо леди Смайт-Уиндом. – Сколько лет прошло, как я не была здесь! Вижу, что Элизабет не уделяла должного внимания этому дому. Мы непременно должны...

Племянницы последовали за своей тетушкой. Алексей смотрел на закрытую дверь, явно задумавшись, а потом покорно взял бокал из рук графа.

– Что здесь сейчас произошло? – недоуменно спросил он.

– Что произошло, ваше высочество? Все теперь зависит от милосердия тех, кого называют слабым полом. Леди Смайт-Уиндом, мисс Эффингтон и даже тишайшая леди Овертон представляют сейчас такую силу, что не считаться с ней невозможно.

Алексей хмыкнул:

– Не забудь еще и Валентину. Если она действительно изменилась, то все равно принадлежит к этой же силе.

– Ваше высочество, я никогда не забываю о Валентине.

Медленно выпив глоток ликера, Алексей наслаждался приятной теплотой, разлившейся по всему телу.

– Почему англичанки уделяют такое внимание тому, сколько женщин было у мужчины? Последний раз, когда я был с англичанкой, та сказала мне, что в моей постели перебывала половина женщин Европы.

Роман подавил улыбку.

– Что ж, обвинение по заслугам, ваше высочество. – Он на мгновение замолчал. – Это была та, что потеряла хрустальную подвеску, не так ли? Эта последняя англичанка – леди из Венеции?

Алексей кивнул.

– И это было?..

– Четыре года тому назад, – вздохнул Алексей.

– Да, это так, – тихо подтвердил Роман.

Он знал о том, что произошло в марте, четыре года назад, хотя и не был рядом с принцем. В это самое время Валентина попыталась захватить власть. Алексей пережил не только это, но и измену своего советника. А за день до этого сестра Алексея вышла замуж за английского лорда и покинула Авалонию. Покинул его и Дмитрий как ее охранник. И привычный мир Алексея изменился бесповоротно.

По вечерам, попивая ликер, Алексей не раз рассказывал своим друзьям эту историю, как обычно принято у мужчин. Это были рассказы о прошлых временах.

А жил он тогда, как и принято жить принцам-наследникам: на широкую ногу, в поисках развлечений и любовных интриг.

Почему же эта единственная ночь в Венеции и эта женщина так врезались в его память?

В ту ночь она потеряла в его постели свою хрустальную подвеску – прелестную вещицу из венецианского стекла, не очень дорогую, но по-своему уникальную. И с тех пор Алексей все время хранил ее в кармане как талисман.

Порой его тревожило, что он находится в плену воспоминаний, а иногда и успокаивал себя тем, что виновата не леди и не маскарад, а загадочная атмосфера Венеции.

Хорошо ли это или плохо, но таинственная леди что-то надломила в нем, возможно, его душу. Кто-то мог считать его циничным, когда речь шла о женщинах. Она же ничего от него не требовала. О женитьбе не могло быть и речи, потому что он способен был думать о браке лишь в политических целях. Она даже не пыталась ни стать его любовницей, ни просто появляться с ним в обществе.

А если у нее от него есть ребенок? Но незнакомка не искала его все эти годы, и он решил, что от их близости ребенка не было. Алексей верил, что он такой же, какими были все мужчины в его роду. Никто из них не обзаводился большой семьей. У его родителей было всего трое детей, да и сам он был всегда осторожен и не собирался разбрасывать своих детей по всей Европе.

Лишенный трона и родины, он мог сейчас передать своему ребенку лишь свое имя. И все эти годы его постоянно преследовал таинственный образ незнакомки. Его новая жизнь так была похожа на абсурдный фарс! А в нем... о, столь восхитительная мисс Эффингтон! Все становилось очень забавным.

– Ты помнишь запах ее духов, Роман?

– Чьих духов? – растерянно спросил Роман.

– Мисс Эффингтон. – Нахмурившись, Алексей попытался вспомнить, где и когда он слышал этот запах. – Он опьяняет и почему-то кажется знакомым.

– Я не заметил, ваше высочество. – Роман на мгновение умолк. – Но я не был так близок к леди, как вы.

Алексей сделал вид, что не заметил некую иронию в словах друга. Он снова наполнил бокал.

– Она недурна, правда?

Роман хмыкнул:

– Которая?

– Пожалуй, обе, но я говорю о мисс Эффингтон.

– Да, она привлекательна.

Взглянув на Романа, Алексей вопросительно вскинул брови.

– Мне кажется, та из них, которая молчалива, классически красива, – пожал плечами Роман. – Мне всегда нравилось сочетание темных волос с зелеными глазами.

Алексей улыбнулся:

– Они действительно зеленые?

– Да. Прелестные, как изумруд. Но не только это притягивает.

– Вот как?

– Она скромна и воспитана. – Роман отпил глоток ликера. – Совсем не такая, как ее кузина.

Алексей рассмеялся:

– Да, мисс Эффингтон неповторима. У нее своеобразный характер... и она уж точно знает, чего хочет.

– Она слишком резка и откровенна, упряма и раздражительна.

– Что делает ее еще интересней как противника. Она будоражит кровь.

– Умный мужчина должен бежать от нее как можно скорее и как можно дальше, – тихо сказал Роман.

– Какой интерес в этом? – покачал головой Алексей. – Нет, Роман. Если мы втянуты в эту игру, нам остается только подыгрывать. Мне кажется, что мисс Эффингтон совсем не такая, какой старается казаться. Она для меня загадка.

– Или тайна, ваше высочество?

– Мне всегда нравились головоломки.

С одной принц уже справился. Последние три года ему пришлось разгадывать заговоры и интриги Валентины, а потом защищать честь семьи, трон и безопасность родины. К счастью, ему это удалось. До смерти отца в Авалонии царил мир и народ был доволен. Но все это уже в прошлом, ведь Авалония стала частью России, а ему оставалось, увы, смириться с этим.

Почему бы ему теперь не попытаться разгадать еще одну головоломку? Он уже предупредил мисс Эффингтон, что свободного времени у него теперь предостаточно.

– Уверен, что я получу от этого огромное удовольствие. Греховная мисс Эффингтон не похожа на добропорядочную мисс Эффингтон. – Алексей улыбнулся и сделал глоток ликера. – И куда интереснее.

 

Глава 5

Если я когда-нибудь увижу снова капитана Петровского, этого лицемера и святошу, мне придется собрать все свои силы, чтобы не застрелить его. И это будет нелегко.

Ее королевское высочество принцесса Валентина Пружинская

Этот человек разрушил ее жизнь. Разрушил так же, как Джордж. Если она не будет осторожна, он может все повторить. А если она сама на это решится, то во всем теперь будет виноват только он.

Памела ходила взад и вперед по большой спальне, которую сама выбрала.

Менее всего она ожидала встретить здесь принца Алексея Пружинского из Великой Авалонии, да и не хотела этой встречи. Конечно, она допускала, что у них могут быть случайные встречи где-нибудь на балу в Париже, на приеме в Греции или на охоте в Альпах. Она невольно готовилась к этому, придумывала остроумные фразы на тот случай, если он не узнает ее. Но она совсем не ждала увидеть его в своем доме.

К счастью, этот дом оказался таким огромным, что в нем мог бы разместиться полк. Он напоминал ей Эффингтон-Хаус, дом ее дяди, но только размерами, а не величием. Ее дом нельзя было назвать обветшавшим и убогим, он просто нуждался в ремонте. Ежегодная сдача его в аренду заставляла следить лишь за крышей, но не более. И все же это был ее дом, вернее, одна треть его.

Теперь она должна была решить, как ей быть с его высочеством, хотя решать здесь она уже ничего не могла.

Памела подошла к окну и стала смотреть в сад, который был явно в лучшем состоянии, чем дом. Голова Памелы была занята мыслями о нерешенных проблемах. Конечно, она думала об Алексее. Если он вдруг узнает ее и вспомнит ту ночь в Венеции, она рискует стать жертвой еще одного скандала. Обдумав, она решила, что все не так уж страшно. Алексей, возможно, и был повесой, но мужчина, которого она сегодня встретила, производит впечатление порядочного человека.

Даже если он вспомнит их короткий любовный эпизод и догадается, что леди в маске – это она, ей кажется, он не способен сделать это достоянием высшего света, тем более что им обоим предстоит часто там появляться.

Это была вторая проблема. Чем чаще она будет с Алексеем, тем больше шансов проговориться. Как избежать этой опасности? Забывшись, она может назвать его Алексеем вместо «ваше высочество». Пуще всего она боялась, что он сам узнает ее и все вспомнит. Все это должно быть в прошлом, далеким и забытым.

Но куда больше беспокоило ее сознание того, что она была немного влюблена в него с той самой ночи в Венеции. Даже мысль об этом казалась ей абсурдом. Такого не могло быть, да и вообще вряд ли с кем еще случалось. Ведь она его абсолютно не знала. Она думала, что любит Джорджа, но чудовищно ошиблась. Любовь, которая ей казалась такой глубокой, мгновенно погасла, как только она узнала об измене.

То чувство, которое она испытывала к Алексею, не пропало за эти долгие четыре года. Возможно, это и не любовь, а греховная страсть, разбуженная мужчиной, постигшим тайны любовных игр. Чтобы понять это, она должна была получше узнать принца. Она разделила с ним постель, но совсем его не знала.

Памела взглянула на старинные французские часы на столике возле окна. До ужина еще пара часов. Если она поспешит, то успеет одеться и спуститься вниз до того, как придут туда тетушка Миллисент и Кларисса. Если повезет, то Алексей уже будет там.

Сев за стол, она быстро написала записку. Лакей сейчас же передаст ее Алексею. Она не ждала, что эта встреча все решит, однако это будет первым шагом. Она постарается быть приветливой и умной.

Она будет прекрасной хозяйкой и хорошо сыграет роль невесты свергнутого принца, ведь когда-то она его уже очаровала в маске, и теперь ей это будет сделать нетрудно.

И все же какой-то назойливый голос ей нашептывал, что новая респектабельная жизнь будет легкой, но, увы, не такой интересной.

– Ваше высочество. – Мисс Эффингтон медленно и плавно вошла в гостиную с очаровательной улыбкой на устах.

– Мисс Эффингтон, – поспешил к ней навстречу Алексей и взял ее за обе руки. – Вы великолепны в этот вечер.

– Вы так любезны, ваше высочество. Это один из ваших способов быть обаятельным? – Памела вопросительно вскинула брови.

– Лишь тогда, когда я уверен в успехе. – Их взоры встретились. Алексей поднял ее руки к своим губам, сначала одну, затем другую, не отрывая взгляда от Памелы. – Вы – прекрасное видение.

– Что касается обаяния, вы, пожалуй, преуспели в этом. Впрочем, я могу и ошибаться. – Уголки ее рта чуть дрогнули, скрывая улыбку удовлетворенной женщины, чувствующей свою привлекательность.

– Отлично, я не люблю ложную скромность. – Алексей опустил ее руки вниз, не выпуская из своих и не прекращая смотреть в глаза девушки.

В этом была некая интимность и что-то похожее на попытку соблазна. Ему всегда удавалась игра взглядами, даже если в комнате было полно людей, тем более сейчас. Он долго не отрывал взгляда от темных, что-то скрывающих и много знающих глаз.

Алексей никогда не проявлял излишнего внимания к умным женщинам. В политике они вообще были опасны. Ярким примером была его кузина Валентина. Но теперь образ его жизни резко изменился. Ему нечего было отдавать и нечего терять. Именно это он и имел в виду, говоря мисс Эффингтон о том, что его обаяние никак не зависит от королевского титула. Пора было доказать это.

И доказать умной женщине, той, что была сейчас перед ним.

– А что еще вы не любите, ваше высочество?

– Баранину, – не раздумывая ответил Алексей.

– Баранину? – рассмеявшись, воскликнула Памела.

– Я не люблю баранину с самого детства. – Он содрогнулся. – Всегда считал ее отвратительной едой. – Он умолк на мгновение, словно о чем-то задумался. – И еще авалонское бренди, – добавил он.

– Авалонское бренди? Никогда не пробовала.

– Считайте, что вам повезло.

– Вам не нравится? Как я полагаю, бренди производится на вашей родине.

– Да, но менее всего я буду жалеть об этом. Ужасный напиток! Его пьют, вернее, пили на всех государственных праздниках. Так положено по традиции. Производством его занимались монахи, как бы в отпущение грехов.

– А вам тоже нужно покаяться в своих грехах, ваше высочество? Если так, то мне очень хотелось бы услышать вашу исповедь.

– А можно надеяться на отпущение грехов?

– Зависит от того, каковы они. – Памела пожала плечами.

– А как быть с вашими грехами, мисс Эффингтон?

– Позволю себе заметить, что мои грехи бледнеют по сравнению с вашими. – И она решительно высвободила свои руки. – Они покажутся вам ужасно неинтересными.

– Мне трудно в это поверить, – улыбнулся принц. – Но ведь в данный момент никто из нас не просит отпущения грехов? К счастью, никто не должен пить и авалонское бренди. Я думаю, было бы неплохо перед ужином выпить немного шампанского. В честь нашей помолвки. – Он посмотрел в дальний угол комнаты и крикнул: – Грэм!

Стоявший у буфета дворецкий тут же открыл бутылку шампанского и наполнил два бокала. Алексей, уверенный в том, что Памела не заметила присутствия слуги в гостиной, удивился, что это ее никак не смутило, а про себя подумал: с такой выдержкой она была бы отличной королевой.

Когда же дворецкий поднес бокалы, Памела посмотрела на него не без скепсиса, заметив:

– Надеюсь, что винный погреб в этом доме в лучшем состоянии, чем все остальное.

– Здесь отличный винный погреб. – В голосе дворецкого был явный укор. – Мы за эти годы убедились, что хороший подбор вин и других напитков привлекает хороших арендаторов. Это стало нашей постоянной заботой.

– А все остальное в доме отсутствует? – Памела сказала это небрежно и спокойно, как о чем-то не очень важном, и взяла протянутый бокал.

– Совсем не так, мисс. Необходимый ремонт всегда проводится. Леди Горем давно перестала посещать Лондон и этот дом. В последние годы нам помогали его содержать лишь деньги от ренты. – Дворецкий смешно вскинул голову. Казалось, он смотрит на свой длинный нос. – Никакого вопроса о коммерческой прибыли, мисс Эффингтон, – закончил он. – Книги в библиотеке тоже в полном порядке.

– Извините меня, Грэм, если я вас обидела, – сокрушенно покачала головой Памела. – Я этого не хотела.

– Конечно, не хотели, – заметил Алексей, беря бокал удворецкого. – Это понятно, ибо невольно возникают вопросы, когда видишь не то, что ожидал увидеть.

– Да, это верно, – подхватила Памела, кивая. – Я не представляла себе, что этот дом такой... такой...

– Уютный и гостеприимный, – решительно продолжил Алексей. – Ухоженный с любовью и вниманием. – Он кивнул дворецкому: – Правильно я говорю, Грэм?

– Конечно, ваше высочество, – ответил дворецкий. Чуть помолчав, он все-таки сказал: – Позвольте мне поздравить вас с помолвкой.

– Спасибо, Грэм, – ответил Алексей с доброй улыбкой.

Поклонившись, дворецкий поспешно покинул гостиную. Так оно часто и бывает. Услышав подобную новость, слуга, любой слуга, неизбежно оповещает всех, нужно ли это или нет. Алексей, согласившись с планом леди Смайт-Уиндом, не думал, что придется его выполнять немедленно.

Что ж, могло быть и хуже. Подумаешь! Всего-то надо было представиться влюбленным в красивую женщину.

– Отбросим праздные рассуждения. Не лучше ли поговорить о вашем возвращении домой, мисс Эффингтон?

– Оказывается, я скучала по Лондону больше, чем ожидала. Мне, разумеется, не хватало моих близких. – Она сделала глоток шампанского. – Этот дом – не мой родной очаг, и все же... когда я вошла, мне показалось, что я здесь когда-то уже была.

– Ничего подобного! – удивленно воскликнул Алексей. – Вы же говорили, что он завещан вам кем-то из ваших родных?

– Да, я говорила это. Завещан он мне, моей тетушке и кузине. – Мисс Эффингтон окинула критическим взглядом большую гостиную. – Дом завещала наша двоюродная бабушка. Ей очень не нравилось, какой образ жизни ведет тетушка Миллисент.

– Она завещала вам этот дом?

– И свои деньги. Она надеялась, что это поможет нашей тетушке, а с ней моей кузине и мне избежать несоответствующего в глазах общества образа жизни. Что касается меня, то жизнь моей тетушки, леди Смайт-Уиндом, исключительно интересна и вполне приемлема.

– В глазах общества?

– Конечно. – Мисс Эффингтон улыбнулась. – Тетушка Миллисент жила обычной жизнью, как все дамы ее круга, пока не овдовела. Тогда она и решила постоянство заменить разнообразием, оставила Лондон и стала путешествовать, изредка возвращаясь домой. В последний раз это было шесть лет назад. Тогда мы с кузиной решили присоединиться к ней.

– Да-да, – кивнул Алексей, глотнув шампанского. – После скандала.

Памела сердито взглянула на него:

– Да, пожалуй.

– Думаю, как ваш жених, я должен знать, что это за инцидент. – Он скорбно вздохнул, словно понимал и сочувствовал ей. – Во избежание всяких недоразумений между нами в будущем.

– Ваше высочество, между нами не может быть недоразумений в будущем, ибо его у нас не будет. – Памела расправила плечи и посмотрела принцу в глаза. – Мне бы не хотелось, чтобы мы обсуждали прошлую личную жизнь. Вы – мою, а я – вашу.

– Я с удовольствием рассказал бы вам о своем прошлом.

– С удовольствием? – нахмурилась Памела.

– Да, хотя все это намного проще для мужчины. Репутация мужчины – что это? Да хотя бы и половина женщин Европы побывала в моей постели! В глазах мужчин это, скорее, вызывает зависть.

Памела фыркнула:

– Ничего подобного! Это говорит лишь о плохом вкусе мужчины, о его неразборчивости.

– Вы не мужчина. – Он посмотрел на нее. – И слава Богу.

Памела словно и не слышала этого замечания, а только посмотрела на него с интересом:

– Вы, похоже, гордитесь такой репутацией?

– Горжусь? Не совсем точно. Но я обижусь, если вы воспользуетесь таким словом, как «неразборчивый». Я очень осторожен и разборчив!

– Приношу извинения.

– Принимаю. – Он предпочел не замечать ироничные нотки в ее голосе. – Мне не надо извиняться за прошлое, мисс Эффингтон, и нечего стыдиться. Если я и совершал какие-либо безрассудные поступки, то всегда себя успокаивал, говоря, что наступит такое время, когда я не смогу их себе позволить. Жизнь монарха принадлежит его народу. Так будет со мной, когда я наследую трон. А пока у меня есть возможность не лишать себя радостей жизни. – Он лукаво улыбнулся. – Это так!

– У меня в этом нет сомнений, – ответила Памела.

– Не может быть! Однако вы не должны забывать, что тот, кому придется сесть на трон и править страной, у всех на виду. Каждый его шаг и поступок становится предметом обсуждения и сплетен. Я признаюсь только вам, мисс Эффингтон, что моя репутация раздута... Хотя и не очень, – подумав, продолжил он, уже широко улыбнувшись. – Однако есть кое-какие надежды...

– Половина женщин Европы в постели? – насмешливо улыбнулась Памела.

– Нет, это было бы просто приятным сюрпризом. Ведь ты обречен править, не ограничивая себя ни в чем. И так всю жизнь. Ты не должен быть таким, как все. Твои образованность, способности, верность и храбрость, или даже твой аппетит, должны быть необыкновенными, не такими, как у простых людей. Невзирая на королевскую кровь, ты создан все же из костей и плоти, а потому подвержен слабостям, как и все смертные. И тем не менее короли, успешно правящие в своем королевстве, где народ всем доволен, стремятся жить так, как им подобает и как им нравится! – нахмурившись, подытожил Алексей. – Это не всегда удается, но таков постоянный вызов нашей ответственности и привилегиям.

Памела молча слушала его, а потом вдруг холодно спросила:

– И этим объясняется ваше отношение к женщинам?

– Это все, что вы хотели узнать? – рассмеялся он.

– Никак нет. Все, что я услышала, показалось мне весьма забавным. Невольно задумываешься, как трудно жить человеку в вашем положении. – Она сделала паузу. – Вы об этом жалеете?

– Мне многого жаль. И еще раз прошу вас, мисс Эффингтон, не забывайте, что мои откровения только для вас одной. Кстати, хочу заметить, роль гуляки-принца я играл совсем недолго.

Алексей умолк, чтобы собраться с мыслями. Он не был уверен, что правильно поступил, выбрав эту девушку для откровенных излияний, хотя во всем, что он сказал, не было особых секретов. Но до сих пор он был так откровенен только со своими друзьями, Романом и Дмитрием.

Сделав глубокий вдох, он продолжил:

– Три года назад моя кузина Валентина попыталась взять правление страны в свои руки. В это время заболел отец. Мне даже пришлось применить власть, чтобы помешать перевороту. Мне это, к счастью, удалось, и пока отец не выздоровел, я был слишком занят, чтобы думать о прежнем беззаботном образе жизни. Откровенно говоря, мне было жаль беспечной жизни. – Алексей посмотрел на Памелу. – Я рассказывал вам об этом?

– Упоминали вскользь, – ответила она, улыбнувшись.

– После выздоровления отца я остался с ним рядом и, по сути, руководил страной. Мы с ним всячески пытались скрывать это. Слабость в таких случаях, мисс Эффингтон, – он внимательно посмотрел на Памелу, – недопустима.

– Пожалуй, да.

– Да. Я был королем до кончины отца. Смерть монарха – тяжелая и опасная утрата, смерть отца – совсем иное горе. Он был и хорошим королем, и хорошим человеком, прекрасным отцом.

Легким движением руки Алексей всколыхнул шампанское в своем бокале и какое-то время молча смотрел на него. Только сейчас он вдруг понял, что у него, по сути, не было возможности оплакивать смерть отца. Были, конечно, официальные похороны короля, но как-то сразу же началось наступление России на Авалонию. Настолько внезапное и быстрое, что у сына не было времени оплакать отца. Алексей делал все, чтобы спасти родину.

– Вы были близки с отцом? – тихо спросила Памела.

– Да, конечно. Когда я был еще мальчишкой, он, бывало, позволял мне спрятаться в большом зале дворца, когда собирал все правительство. Потом спрашивал меня о том или ином его решении. Я только недавно понял, что так он учил меня и готовил к тому, чтобы я не только правил, но и понимал, что такое справедливость и добро по отношению к простому народу. – Алексей улыбнулся, вспомнив «лекции» отца. – Не всегда эти два понятия совпадают. Но мой отец любил свой народ и, безусловно, любил своего сына.

– Вам его не хватает? – Это был не вопрос, а скорее утверждение.

– Да, мне очень его не хватает. Не хватает своего короля, своей родины. Я больше всего сожалею о том, что никогда уже их не увижу. Такова жизнь и ее повороты, мисс Эффингтон. Встречи и прощания. – Он допил шампанское в бокале и направился в конец комнаты, где дворецкий оставил бутылку. Снова наполнив бокал, он заметил легкую дрожь в руках. Было странно и неприятно, к тому же он только что говорил о слабостях. Никогда и ни с кем не говорил он еще о таких интимных вещах. Почему же он сделал это сейчас? У него было такое чувство, словно он говорил это женщине, которая останется с ним до последних его дней.

Вздохнув, Алексей вернулся к Памеле.

– А теперь, мисс Эффингтон, мне кажется, ваш черед.

Она вопросительно вскинула на него глаза:

– Черед чего?

– Вашего откровенного признания. – Он поднял бокал. – Несмотря на страшную нелюбовь к этому, я сделал все. Теперь ваш черед.

Памела отрицательно покачала головой:

– Я так не думаю.

– Бросьте, мисс Эффингтон. Ведь вы тоже можете кое-что рассказать мне о себе, и совсем не скандальное. Например, о вашей семье. Как жених, я хотел бы знать не только ваше имя и цвет ваших глаз. Мне кажется, что если бы мы...

– Мой отец, – начала она, перебив его, и в голосе ее, как ему показалось, было смирение, – брат герцога Роксборо. И, как вы уже знаете, Томас, маркиз Хелмсли, – это мой кузен.

– Наши с вами дальние родственники...

– Очень дальние, – поправила его она. – Леди Смайт-Уиндом – это сестра моей матери. Кларисса, леди Овертон, – моя кузина, единственная по материнской линии, она дочь старшей сестры моей матери. Мой отец принадлежит к роду Эффингтонов, а это означает, что в нашей родословной три линии теток и дядей, восемь кузенов и кузин, а также определенное число браков и бесконечное количество дальних родственников. У меня лично два брата и одна сестра. По браку есть еще какие-то очень дальние родственники...

Алексей поднял руку:

– Включая меня.

– Да, еще у моего деда было три брата, которые покинули Англию и отправились искать счастье в Америку. Это было давно, так что теперь родственников и там немало! Их очень много там и здесь, так что я даже счет потеряла. Моя мать знает лучше. Я могу попросить ее удовлетворить ваше любопытство, если хотите.

– Меня интересует все, что относится к вам, мисс Эффингтон, но то, что вы уже мне сказали, я выслушал с удовольствием. Но я надеялся услышать что-то личное, а не генеалогию вашей семьи.

– У меня нет желания...

– Я не прошу вас рассказывать ваши секреты. – Он не удержался и в отчаянии воздел глаза к небу.

«Она оказалась не только умной, но и упрямой. Ну что ж, я тоже такой».

– Я хотел вас получше узнать, а не только вашу семью. Например, какое вы носите имя?

– То, что вам уже знакомо, ваше высочество. – Она посмотрела на него так, будто хотела убедиться, достоин ли он того, чтобы быть с ним откровенной. – Я из семьи Эффингтонов, а это имя принадлежит тем, кто известен своим благородством, откровенностью и упрямством.

– Невероятно! – Алексей изобразил огромное удивление. – Это трудно себе представить.

– Понимаю ваше удивление, – рассмеялась Памела, но тут же стала серьезной. – По правде говоря, ваше высочество, как это ни странно звучит, но я сама решила покинуть Лондон и свою семью, потому что захотела стать такой же, как они. Я понимаю, это не кажется разумным, но я все время чувствовала, что моя семья меня не понимает. Я заметила, что для них все, что бы я ни говорила и ни делала, было абсолютно безразлично. Все как в поговорке: не суй ногу в башмак не своего размера. – Она прищурилась и посмотрела на принца. – Нелегко жить, когда не оправдываешь чьих-то ожиданий, как вы думаете?

– Что-то подобное я уже слышал.

– Ну вот, услышали еще раз. – Она рассмеялась, и он почувствовал легкую дрожь волнения. – Что еще? – Она сказала это быстро и не очень-то приветливо. – Я попросила вас встретиться со мной до прихода всех, потому что мы должны о многом договориться.

– Мы уже кое о чем договорились.

– Мы должны достигнуть компромисса.

– Компромисса? – весело рассмеялся Алексей.

– А как бы вы это назвали?

– Фарс, шарада, пародия, обман, шарлатанство...

– Я предпочитаю называть это компромиссом. – Казалось, Памела была раздражена и обижена. – Во всяком случае, моя тетушка и я согласились, что будет лучше, если никто не узнает, что я такая же владелица этого дома, как и она.

Алексей нахмурился:

– Почему?

– Прежде всего потому, что вы будете гостить в доме вдовствующей леди Смайт-Уиндом, а не...

– Не в доме незамужней молодой женщины? Что ж... – Алексей покачал головой. – У вас, англичан, до абсурда болезненное отношение к правилам приличий, но я готов сделать все так, как вам нужно.

– Я очень признательна вам. Мне кажется, было бы разумней, если бы все были осведомлены о нашем компромиссе. Конечно, кроме тех, кто знает правду...

– О нашем притворстве, нашем обмане или нашем...

– Да, да! Обо всем этом. – Она как бы нетерпеливо отмахнулась от этих слов. – Да, это наша ложь, если вам так хочется. И запомните: это не моя идея. Я с самого начала даже не помышляла об этом.

– А сейчас?

– Сейчас, ваше высочество, я думаю... – Она поставила на стол бокал, смущенно улыбаясь.

Похоже, она сама удивилась своим словам.

– Почему бы не сделать так? Я появлюсь в свете как невеста принца, а не как несчастная жертва сплетен.

– Вы полагаете, что все забыли вашу...

– Неосторожность? Ошибку? – Скрестив руки на груди, Памела в упор смотрела на принца Алексея. – Да, я была неосторожна, это была ужасная ошибка. Вот так. Вы теперь довольны?

– Совсем нет. Это, бесспорно, была неосторожность... в какой-то степени. В конце концов, никто еще не сказал, что вы обесчещены. Дело теперь только в том... – он с интересом посмотрел на Памелу, – как назвать эту неосторожность.

– Ваше высочество, я...

– Я имею в виду, насколько возможно ее объяснить...

– Ваше высо...

– Или это настолько очевидно, как сам акт, например?

– Ваше высочество! – Глаза Памелы сверкнули от негодования. – Позвольте мне сказать...

– Нет-нет, мисс Эффингтон. – Алексей поднял руку, успокаивая ее. – Я не заставлю вас подробно объяснять. Мне понятны ваши смущение и нежелание копаться в сомнительном прошлом.

– Сомнительном прошлом? – не выдержала Памела.

– Значит, оно не было сомнительным?

– Нет! – Памела была явно оскорблена. – Это было невероятно глупое решение ради, казалось, прекрасных намерений, но принятое женщиной, не умевшей разумно размышлять...

– Мужчина, о котором речь, видимо, был чертовски хорош собой? – Алексей улыбнулся. – Не то, что я?

– Исключительно хорош! А вы надменны, я сразу это поняла. – Она внезапно повернулась к нему спиной. – Какого цвета у меня глаза, ваше высочество? – неожиданно спросила она.

– Карие, – ответил он не колеблясь. – Хотя это не совсем точно. Пожалуй, скорее цвет темного соболя. Глубокий, теплый, обещающий...

– Достаточно.

– Я выдержал испытание?

Она повернулась к нему.

– Это едва ли можно назвать испытанием. Вы посмотрели мне в глаза лишь минуту назад.

– Да. Но вы-то сами верите в то, что мои слова – это лесть? Или, как вы сказали, это мой обычный прием обольщать? – Приблизившись к девушке, Алексей посмотрел ей в глаза. – Мисс Эффингтон, придуманный нами фарс может оказаться гораздо более серьезным, если вы перестанете мне верить и, что еще хуже, не будете испытывать ко мне никакой симпатии.

– О, ваше высочество! Я боюсь, что вы ничего не поняли. – Она скорбно вздохнула. – Вы мне симпатичны, в этом-то вся и трудность.

Он нахмурился:

– Не вижу никакой трудности.

– Главная цель нашей обманной помолвки, позволяющей мне снова появиться в лондонском свете, – это моя респектабельность. Если я брошусь к вам в объятия или, еще хуже, в вашу постель, это испортит все.

Алексей прищурился:

– Вы полагаете, что это возможно?

– Если все погубить.

– Нет, я имею в виду объятия и, еще лучше, постель?

Памела попыталась улыбнуться.

Он пристально изучал ее. В этой мисс Эффингтон интересно сочетались привлекательность и наивность. Еще какое-то мгновение, и он поймет, что ее сомнительное прошлое – не более чем минутная неосторожность. Она не похожа на тот тип женщин, которые ищут случайных связей.

Он ответил улыбкой на ее улыбку.

– Мисс Эффингтон, вы настоящая загадка!

– Неужели, ваше высочество?

– Мне всегда нравились такие женщины. Я любил их разгадывать.

Их глаза встретились.

– Не думайте, что я вам это позволю.

– Однако, мисс Эффингтон, разве это не главная цель нашей помолвки? – Он уставился на губы Памелы, затем снова посмотрел ей в глаза, уже готовый поцеловать ее. – Чтобы мы лучше узнали друг друга. – Ему ничего не стоило нагнуться и поцеловать ее. – Надо же узнать секреты той, с кем предстоит быть до конца жизни.

«Что она сделает, если я ее поцелую?»

– Мои секреты не стоят того, чтобы их раскрывать, – проговорила она тихим и чарующим голосом.

«Неужели она ждет, что я ее поцелую?»

– Я сомневаюсь, что это так, мисс Эффингтон. Наоборот, открыть ваш секрет было бы смелым вызовом. – Ее губы были совсем близко к его губам, он даже слышал аромат ее духов. – Вызов мне нравится почти так же, как и загадки.

– И все же, ваше высочество... – прошептала Памела, – здесь не должно быть никаких разгадок и открытий.

«Она явно хочет, чтобы я ее поцеловал. Это видно по ее глазам. Здесь я никогда не ошибался. Но позволит ли она?»

– Это обязательно произойдет. И раньше, чем кончится наш с вами спектакль, мисс Эффингтон. Будут разгадки и приятные открытия.

– Неужели принц не может избежать вызовов судьбы?

– Мое обаяние и умение принимать вызовы не зависят от моего титула. Вы уже хорошо знаете, – он обнял ее за талию, тут же подумав, как удачно получилось, что она подходит ему ростом, – что я всегда получаю то, что хочу.

Памела уперлась руками в его грудь, но не оттолкнула его и не попыталась схватить за руки. Она подумала, что, кажется, она позволит ему поцеловать ее.

– Всегда так?

– Всегда так, а не иначе. – Он нагнулся, коснулся ее губ... Вдруг ему показалось, что он летит куда-то в пропасть, да еще странным образом рад этому.

– Алексей! Кузен! – остановил его пугающе знакомый голос. – Какая чудесная новость!

 

Глава 6

Если я снова увижу эту предательницу, принцессу Валентину, я не поддамся искушению задушить ее голыми руками, хотя она этого заслуживает.

Капитан Дмитрий Петровский

– Не могу сказать вам, как я рада слышать это. – Эффектная брюнетка, года на два старше Памелы, стремительно, словно хозяйка, вошла в гостиную. – Хотя я об этом узнала от лакея.

Алексей со скрипом сжал зубы. Виновато посмотрев на Памелу, он отпустил ее. Памела едва удержалась от желания убежать, но вовремя взяла себя в руки. Говоря по правде, эта брюнетка спасла ее. Спасла не от Алексея, а от себя самой.

– И что же это за новость? – спросил он, покоряясь.

– Я пытался остановить ее, ваше высочество. – Разгневанный джентльмен с недобрым блеском в глазах осторожно следовал за дамой. – Она невыносима.

– А вы осел, Петровский, – бросила дама через плечо. – Однако вам не удастся испортить мне настроение от этой радостной вести. – Она направилась к Памеле и, схватив ее за руку, коснулась ее щек воздушным поцелуем. – Моя дорогая, позвольте мне быть первой, кто официально поздравит вас.

Алексей не удержался от стона.

– Поздравит с чем? – медленно произнесла Памела.

– С семьей, конечно. Вы вошли в дом Пружинских, а это правящий дом в королевстве Великая Авалония. – Дама сморщила нос. – Или, скорее, то, что осталось от правящего дома. Правда, мне не следует повторять это...

– Простите, но... – Памела тщательно подбирала слова, – кто вы такая?

– Позвольте мне представить вам мою двоюродную сестру. – Голос Алексея прервался глубоким вздохом. – Принцесса Пружинская.

– Зовите меня просто Валентиной. Я уверена, мы скоро подружимся. – Принцесса благосклонно одарила Памелу улыбкой. – А как мне звать вас?

– Памела. – Девушка внимательно смотрела на даму. – Валентина? Вы не та самая, кто...

– Да-да, я и есть та самая. Мне суждено теперь быть той самой, это мой крест. – В прищуренных глазах принцессы была подозрительность. – Он же называет меня коварной?

– Не совсем точно, но примерно так, – пробормотал капитан Петровский.

Алексей после долгого вдоха поправил его, сказав Валентине:

– Я не называл тебя коварной, ведь ты же сказала, что изменилась, и теперь...

– Да, я изменилась, – весело подтвердила Валентина.

– И теперь, когда ты можешь доказать это, – Алексей окинул свою кузину взглядом, достойным принца или даже короля, от которого Памелу проняла дрожь, – я готов применить к тебе принцип невиновности. – Затем он повернулся к Памеле: – А это мой старейший друг, капитан Дмитрий Петровский, бывший командир моей гвардии.

– Это и есть очаровательная мисс Эффингтон? – Капитан подошел к Памеле и поцеловал ей руку, бросив быстрый взгляд на Алексея. – Мне понятно, почему его высочество потерял голову.

– Не веди себя как идиот, Петровский, – вмешалась Валентина, закатив глаза. – Они встречались и раньше. Я уверена, что именно она – та самая причина, по которой он решил поселиться в этом ужасном доме и в этой отвратительной стране. – Она посмотрела на Памелу и махнула рукой. – Я говорю это с самыми лучшими намерениями.

– Конечно, – растерянно пробормотала Памела. – Есть множество способов говорить о чем-то ужасном и отвратительном.

Валентина одобрительно кивнула:

– Я всегда так думала.

Памела старалась не смотреть на Валентину Пружинскую, но это ей не очень-то удавалось. Ее гостья была из тех, кто не забывается. Конечно, не из-за своей внешности, хотя она достаточно красива. К ней взгляд как бы невольно притягивался, и прежде всего из-за той ауры, которая создавалась вокруг нее, из-за ее командного тона, силы и решимости. И Памела вдруг почувствовала, что эта дама может стать опаснейшим, даже смертельным врагом. А если она действительно изменится, можно ли надеяться на нее как на союзника? Или же друга? А ведь Алексею будут нужны друзья.

Петровский презрительно хмыкнул:

– У слов «предательский» и «убийственный» есть еще и другие значения.

Валентина посмотрела на него поистине убийственным взглядом:

– Капитан, учитывая мои старые ошибки, я полагаю, что заслужить у вас доверие теперь так же трудно, как попасть на Луну. Я знаю, что вы меня не любите, да никогда и не любили, но поскольку я тоже не люблю вас, это не так уж важно. Однако, – она прищурилась, – если вы не перестанете произносить при мне слово «убийственная», я вырву ваше сердце. – Она мило улыбнулась Памеле. – Это как бы ради красного словца.

– Понимаю, – растерянно промолвила Памела.

– Вы так опасны, что вам место в одинокой и холодной темнице, – гневно заметил Петровский.

– А вас надо отдать на съедение маленьким зверушкам с очень острыми зубами, – отрезала Валентина.

– Перестаньте сейчас же! Я готов вас обоих связать. Вы как глупые дети.

«Голос Алексея уж слишком решительный и грозный, как у короля», – с удовольствием подумала Памела.

– Добро пожаловать в мою семью, мисс Памела, – торжественно провозгласил Алексей.

В чуть заметном иностранном акценте была какая-то интимность, особенно когда он произносил ее имя... Памела. Чаровница.

– Ваше высочество! – Она сделала глубокий вдох и тоже улыбнулась.

– Я говорила вам, Петровский, – с самоуверенной усмешкой обратилась к капитану Валентина. – При первой встрече обычно люди не смотрят друг на друга так, как эта пара.

– Возможно, – неуверенно пробормотал Петровский.

– Ты чертовски умно повел себя, кузен, когда столько лет скрывал свои чувства! – Валентина повернулась к Алексею и одобряюще кивнула.

У Памелы перехватило дыхание, а Алексей сконфуженно покачал головой:

– О чем ты говоришь?

– Перестань, Алексей! Я наделала много глупостей, но ум все же не потеряла. – Валентина снисходительно посмотрела на кузена. – До сегодняшнего дня мы с тобой оба знали, что ты не можешь жениться по своему желанию. Все ждали твоего брака по политическим мотивам, а ты этого не сделал. Выходит, вмешалась рука судьбы?

– Судьбы? – осторожно повторил Алексей.

– Судьба, рок... можешь как угодно называть это. Кузен, ты можешь обмануть кого другого, но только не меня. Хотя твоя помолвка, кажется, сбила с ног Петровского. – Она с презрением посмотрела на капитана. – Но меня это не очень-то удивило.

Петровский недоуменно пожал плечами.

Валентина снова обратилась к Алексею:

– Я знаю, что три года назад ты был в Англии, а твоя невеста нам родня. Совсем нетрудно предположить, что вы встретились именно в это время. Между вами, вероятно, возникло то чувство, которое и заставило вас поспешить сюда, в этот дом, и объявить о своих намерениях.

Алексей утвердительно кивнул:

– Наконец кое-что разумное.

– И по-моему, кузен, ты не мог придумать ничего лучшего, чем этот союз.

– Почему? – Памела вопросительно смотрела на Валентину.

– Потому, моя дорогая, что вы из Эффингтонов. – Принцесса удивленно посмотрела на Памелу. – Не скажу, что вы королевского рода, но во главе вашей семьи все-таки герцог, что весьма респектабельно и важно в этой стране. Мои личные встречи с Эффингтонами я не могу считать счастливыми. – Она нагнулась к Памеле поближе. – Один маленький неприятный инцидент на приеме, простое недоразумение, но оно, боюсь, осталось в их памяти.

– Недоразумение? – насмешливо переспросил Дмитрий. – Я бы удивился, если бы оно было забыто. Конечно, это был фатальный инцидент с воздушным шаром, кражей и угрозами. Невозможно забыть еще и стрельбу.

Валентина игнорировала слова капитана.

– Я могу сознаться в том, что в это время Эффингтоны не произвели на меня особого впечатления. Они казались мне ханжами, слишком скучными. Но я готова дать им еще один шанс. Я уверена, они не воспользуются моими прошлыми ошибками и не будут вредить Алексею. Я верю, что они достаточно порядочны, чтобы до такого опуститься. К тому же надо помнить и о нашем родстве. Во всяком случае, кузен, они пользуются авторитетом. И не только в политической жизни, но и в обществе. К тому же они богаты. Ты умно поступил, что вернулся к своей невесте. Ба! Бьюсь об заклад, ее приданое позволит нам – вернее, тебе – снова почувствовать под собой прочную финансовую опору.

– О! – воскликнула Памела, вспомнив, что безденежье Алексея может навредить ему, так же как и отсутствие родины.

– Дмитрий! – недобро нахмурился Алексей, повернувшись к капитану.

– Эта женщина коварна, ваше высочество, – сокрушенно помотал головой растерянный капитан. – Не знаю, как это случилось. Я говорил о каких-то пустяках, а потом вдруг проговорился ей о вашем положении с финансами. Боюсь, – он понизил голос, – не ведьма ли она?

– Вы просто идиот, – спокойно сказала ему Валентина и повернулась к Алексею: – В этом нет ничего постыдного. Вся Европа кишит свергнутыми королями, принцессами, графами и другими титулованными особами, ждущими, откуда бы к ним свалились желанные богатства. Или, – Валентина многозначительно посмотрела на бутылку шампанского на столике, – очередной бокал шампанского.

Алексей кивнул Дмитрию. Сложив руки за спиной, тот притворился, что ничего не понимает.

– Боюсь, что нет бокалов, ваше высочество, – наконец сказал он.

– Нет бокалов, Валентина. Придется подождать, – сказал Алексей сурово. – Я знаю, откуда мне ждать мой бокал шампанского и мои богатства.

– Какой ты счастливец, – хмыкнула Валентина и скрестила руки на груди.

Алексей перевел взгляд на Памелу:

– Мисс Памела, я должен объяснить...

Памела вдруг подумала, что если она является его невестой, то состояние его финансов должно бы ее обеспокоить.

– Да, – медленно промолвила она. – Я слушаю вас.

– Временный финансовый кризис, ничего больше. – Алексей пожал плечами. – Все будет решено в ближайшие месяцы.

– И вы, конечно, скажете мне? – Она вскинула подбородок и внимательно посмотрела ему в глаза. – Или вы промолчите и скажете только после венчания?

Алексей нахмурился и с осторожностью сказал:

– Я не уверен, что должен информировать вас об этом.

– Если бы я была подозрительной, то подумала бы, что вы вернулись в Лондон лишь для того, чтобы проверить мои намерения, а не собственное сердце. – Памела постаралась, чтобы в ее голосе прозвучали нотки негодования. Ей нравилось это, а особенно сконфуженное лицо Алексея. – Можно подумать, что ваше поспешное желание жениться объясняется не чувствами, а, скорее, печальным положением ваших финансов.

– Памела, заверяю вас, что я... – Алексей внезапно умолк, и его глаза лукаво блеснули. – Мое стремление ускорить свадьбу объясняется только моим желанием поскорее видеть вас рядом. Видеть моей женой, всегда и на веки веков.

И, не успев опомниться и даже открыть рот, чтобы ответить, Памела очутилась в его объятиях.

– Я был глупцом, когда в нашу последнюю встречу предпочел любви решение каких-то неотложных дел. Но судьба подарила нам второй шанс, и уж я его не упущу! – Он широко улыбнулся, а Памела еле удержалась от смеха.

– Итак, вам не нужны мое приданое и наследство? – Памела невинно захлопала ресницами, глядя на Алексея, но опасалась, что тот непременно рассмеется.

– Мне нужны вы, только вы! – В его голосе звучала страсть. – Мне все равно, даже если у вас нет и пенни...

– Это было бы весьма печально, – заметила Валентина, стоявшая за его спиной.

– Мне все равно, даже если бы вы были не из самой респектабельной семьи, а всего лишь горничной. – Голос Алексея прозвучал драматично в полупустой комнате.

Повернувшись, Памела увидела Валентину. Принцесса внимательно смотрела на них, а капитан Петровский казался слегка сконфуженным. Но оба, кузина и друг, приняли эту игру. Памела с улыбкой снова посмотрела на принца, а он ответил ей одобряющим кивком.

– Я любил вас тогда, люблю и сейчас. И никогда теперь вас не потеряю. – Возможно, его голос звучал чуть театрально, но это все же впечатляло.

Памела догадывалась, что эта игра забавляет Алексея. А почему бы нет? Он все эти годы не знал счастливого мгновения. И Памела поняла, что вполне может поддержать его.

– Вы сделаете это? – Она постаралась, чтобы и в ее голосе был тот же драматизм, что и в его тоне. Это было забавно. – Прошло столько времени. Я едва могу представить себе... или мечтать...

– А я наслаждаюсь каждой минутой... с тех пор, как мы вместе... – Он прижал ее к себе покрепче, глядя ей в глаза. – Я все время хочу думать, Представлять себе, мечтать и быть только с вами...

Памела пристально посмотрела на него.

«Как хорошо у него это получается. Он часто говорит такое своим женщинам?»

– И все же...– в ее голосе стала уже настоящей. – Вы принц и всегда им были, а я всего лишь...

– Звезда, которая освещает мой путь в ночи. Солнце, греющее меня днем. – Его карие глаза казались бездонными и таинственными. – Вы – тот свет, который согревает мою душу.

Он нагнулся, чтобы поцеловать ее.

– Ваше высочество, Алексей, – сказала она тихим голосом, почти шепотом. – Я думаю, что, возможно, сейчас мы должны...

– Успокойтесь, мисс Эффингтон, – Он внимательно посмотрел сначала на ее губы, потом в глаза. – Я точно знаю, что мы должны сейчас сделать...

Его поцелуй был таким долгим, что она едва не задохнулась. Закрыв глаза, она мысленно унеслась в те далекие годы, в ту волшебную венецианскую ночь.

Наконец он поднял голову и посмотрел на нее. На его лице была явная растерянность.

– Мисс Эффингтон... Памела...

– Да? – живо спросила она.

– Я вдруг подумал... Я хочу сказать...

– Что? – спросила она, пожирая его взглядом.

– Могли ли мы... Могли ли вы или я... – Алексей с удивлением смотрел ей в глаза. – Могли ли мы встречаться раньше?

– Мы?

«Однажды. В звездную ночь, полную таинственности...» – подумала Памела.

Глубоко вздохнув и набравшись храбрости, она беспечно заметила:

– Было бы нехорошо подумать о вас, что вы могли забыть такую встречу.

– Да, я не забыл бы, – просто согласился Алексей. – Никогда бы не забыл. – Он внимательно посмотрел на Памелу и отступил от нее на несколько шагов, тряхнув головой.

Он поступил разумно, отдалившись от нее. Она была слишком впечатлительна и готова была броситься в его объятия. Памела помнила их ночь, но это никак не вязалось с ее решением вести праведную жизнь. Вспоминать давнюю связь не слишком-то разумно. Нет, лучше будет, если он не вспомнит их ночь в Венеции.

Но в голове снова мелькнула предательская мысль. Желание остаться с ним было куда сильнее ее желания снова появиться в свете.

– Добрый вечер, ваше высочество. – В гостиную впорхнула тетушка Миллисент, будто опытная актриса на премьеру.

За ней появилась Кларисса в сопровождении графа Стефановича. Их совместное появление было чистейшим совпадением, а жаль!

Тетушка было направилась к Алексею, но, увидев Валентину, тут же остановилась.

– Вы, должно быть, кузина его высочества, принцесса?

– Так оно и есть, – ответила Валентина с самодовольной улыбкой.

Обе женщины оценивающе смотрели друг на друга, словно воины перед схваткой. Валентине было столько же лет, сколько Алексею, то есть она была на десяток лет моложе тетушки Миллисент. Однако обе эти женщины были уже умудрены опытом, много путешествовали и отличались необыкновенным умом.

– Я много наслышана о вас, – вежливо сказала тетушка.

– О! – прищурила глаза Валентина. – Должно быть, от моего кузена?

– Совсем нет. Его высочество совсем мало говорил о вас, но в определенных кругах континента ваше имя не раз упоминалось. – Голос тетушки был холоден. – У вас довольно... оригинальная репутация.

– Неужели? – оживилась принцесса. – Насколько оригинальная?

– Чересчур. – Тетушка с интересом смотрела на Валентину. – Я слышала о вас такие слова, как «коварная», «опасная» и даже «предательница».

– А, понятно, эти славные дни... – Валентина вздохнула и пожала плечами. – Увы, я уже стала другой. Я отказалась от моих прежних неразумных методов добиваться своего.

Капитан Петровский снова фыркнул, но Валентина опять не обратила на него внимания.

– Неужели? – Тетушка Миллисент задумчиво покачала головой. – На моем веку очень немногим удавалось изменить себя, даже тем, которые имели самые добрые намерения.

– Что ж, не каждый теряет свою страну, целое состояние и двух мужей, – резко сказала Валентина. – Не каждому, столкнувшемуся с этим, приходилось обращаться за помощью к оставшейся горстке родных, зная, как те тебя недолюбливают.

– Видимо, измениться чертовски трудно, тем более отказаться от дурных привычек.

– Вы себе не представляете, как это трудно, – печально вздохнула Валентина.

– Особенно тем, кто получает удовольствие от своих дурных поступков, – заметила тетушка.

– Я получила немало удовольствия, – пробормотала Валентина.

– Вы думаете, она изменилась? – Тетушка посмотрела на Алексея.

Тот пожал плечами:

– Посмотрим.

– Мы все, без сомнения, будем задушены в наших постелях! – не удержался от замечания Петровский.

Валентина с презрением посмотрела в его сторону, а тетушка с интересом стала разглядывать капитана.

– Что касается постели, то я предпочитаю нечто поинтереснее.

Глотнув воздуха, Кларисса чуть было не задохнулась. Граф сделал шаг вперед, чтобы представиться, а тетушка оживленно беседовала с принцессой, которая с очевидным удовольствием поддерживала разговор. Капитан Петровский был явно раздражен. Алексей сказал графу Стефановичу что-то такое, что заставило того посмотреть на Клариссу. Потом принц извинился перед Памелой и отошел с графом в сторону. Они явно что-то говорили об отношениях принцессы с капитаном.

Но вот в гостиной появился дворецкий Грэм с бокалами шампанского, и общество заметно повеселело. Кто-то даже вспомнил о помолвке Памелы и принца, пусть даже притворной.

Кларисса, подойдя к Памеле, взяла свой бокал шампанского. Окинув взглядом собравшихся, она вдруг сказала ей:

– Похоже, все в этом доме знают о твоей помолвке.

Взяв свой бокал, Памела подождала, когда дворецкий отойдет на порядочное расстояние.

– Меня всегда удивляло, как новости такого рода мгновенно становятся всеобщим достоянием. Дворецкий узнал их всего лишь полчаса назад.

Кларисса усмехнулась:

– Все в доме? Я не сомневаюсь, что об этом скоро будет знать весь Лондон. Знать уже до того, как вы с принцем появитесь вместе на первом балу.

Памела поморщилась:

– Да, мгновенно... Это правда?

– Конечно.

Памела поискала взглядом Алексея. Он разговаривал с графом Стефановичем, судя по их лицам, о чем-то серьезном.

– Только сегодня утром я узнала, что он существует.

– А сегодня вечером ты начнешь разыгрывать свой спектакль, обманывая весь Лондон.

Поймав взгляд Памелы, Алексей улыбнулся и поднял бокал, приветствуя ее. Она ответила ему улыбкой и тоже подняла свой бокал, чувствуя, как замерло ее сердце.

– Это действительно только спектакль, Памела? – Кларисса отпила шампанского. – Ты не собираешься...

– Конечно, – поспешила ответить Памела. – совсем не знаю этого человека, но это настоящий принц, независимо от нынешних обстоятельств. Я уверена, что он – слишком подходящий жених для какой-нибудь принцессы или богатой невесты, поэтому все может измениться между нами. Сейчас он просто оказывает мне огромное одолжение.

– Потому что у него нет других вариантов?

– Хотя бы и так, но все равно это благородный поступок, – ответила Памела, в упор посмотрев на свою кузину. – Как ты могла подумать, что я рассчитываю на нечто большее?

– О, я просто не знаю. Так, без причины. – Кларисса пожала плечами. – Ты как-то особенно смотришь на него.

– Глупости, – решительно отвергла все Памела. – Я смотрю на него так, как смотрят на эффектного или красивого мужчину.

– Граф также эффектен и красив, но я не заметила, чтобы ты на него так смотрела.

– Граф не притворяется моим женихом, – решительно пояснила Памела. – Приходится так смотреть на Алексея...

Кларисса удивленно подняла брови:

– Алексея?

– Раз все этого ждут, я должна называть его по имени!

– Да, конечно, – согласилась Кларисса, явно пытаясь скрыть удивление. – Тетушка Миллисент сказала, что встретила его в Венеции несколько лет назад.

– Она так сказала? – спросила Памела спокойным голосом, словно не видела в этом ничего особенного.

– Я не помню, чтобы встречала его в Венеции. А ты? – продолжала Кларисса.

– Я тоже не помню, – совсем тихо ответила Памела. – В таких местах много кого можно встретить.

– Да, конечно. Встречи с большим количеством людей, да таких разных, что даже не запомнишь их. – Кларисса вдруг остановилась. – Однако я смутно вспоминаю одного джентльмена, которого ты встретила, но я его не видела. Кажется, это было на карнавале? Он занял все твое внимание почти на целую ночь.

– Да? – Поймав взгляд кузины, Памела постаралась подавить волнение.

Она не хотела лгать Клариссе, но открывать правду об Алексее тоже не собиралась. Это все бы испортило.

– Эта ночь была для тебя особой? Ты этого не ожидала?

Памела чуть подняла подбородок.

– Ты считаешь?

Не отводя взгляда от кузины, Кларисса пожала плечами и медленно отпила шампанского.

– Кое-что я помню, но теперь это не имеет значения.

– Да, ровно никакого. – Памела решила избавиться от угрызений совести, ведь не все здесь ложь.

У нее не было сомнений в том, что их с Алексеем ночь так уж помнилась ему или ей, особенно сейчас.

Взгляд Клариссы снова остановился на Алексее и графе, беседующих о чем-то.

– И все же... Даже если ты не встречалась с ним в Венеции, тот взгляд, который ты бросаешь на него...

– Похож на тот, который ты бросаешь на графа Стефановича, – резко сказала Памела.

– Неужели? – улыбнулась Кларисса.

– Ты точно познакомилась с ним в Лондоне? – спросила Памела, сурово меряя ее взглядом.

– Да, мы обменялись всего лишь десятком слов, – опять лукаво улыбнулась Кларисса. – Твое влияние, кузина!

– Мое? – Памела чуть было не задохнулась от негодования.

– Полагаю, все это «чепуха, похожая на Эффингтонов», как и возвращение в Лондон. Я боюсь этого, ибо слишком много забытых соблазнов, а они не все хороши, – сказала Кларисса с иронией. – Это уже чувствуется, хотя мы здесь всего лишь один день. Не знаю, чем все это обернется. Вроде бы я не первый раз в Лондоне. И у меня возникло чувство, что все будет хорошо.

– Не знаю, что тебе на это сказать. – Памела как бы замерла.

Ей не хотелось побуждать кузину к тому, чтобы заполучить красавчика графа, хотя, пожалуй, в этом она уже опоздала. Ведь после смерти мужа Кларисса, казалось, все время чего-то ждала, чего-то неопределенного и неизвестного, а сейчас вдруг на что-то решилась.

– Разве что пожелать тебе счастья?

Кларисса усмехнулась:

– Благодарю тебя, но я не из тех, кому нужно счастье. Ты уже придумала, что сказать родным?

– Моей семье? – У Памелы округлились глаза. – Господи, я совсем забыла о своей семье.

– А тебе бы не мешало это сделать. – Кларисса сделала глоток шампанского. – Ты не можешь сказать им правду, если собираешься обмануть всех остальных.

– Чертовски не хочется их обманывать, но они никогда не умели хранить секреты, особенно такие важные. Я очень люблю их, но... – Памела покачала головой и расправила плечи. – Пожалуй, будет лучше, если они не узнают всей правды, к тому же это не причинит им никакого вреда. Как ты думаешь? Мои родители, тетки, дяди и все остальные будут рады, что я вернулась под руку с принцем. Но ведь это все скоро кончится!

– Конечно, – не совсем уверенно усмехнулась Кларисса.

– А что ты об этом думаешь? – нахмурилась Памела.

– Ничего особенного. – Кларисса невольно снова посмотрела на графа. – Как бы ты ни была осторожна, жизнь может неожиданно и даже интересно изменить все твои планы и желания.

– Я знаю, чего хочу, – уверенно сказала Памела. – Я хочу стать такой, какой мне всегда хотелось. Хочу быть там, где мне положено быть.

– Дорогая кузина, на твоем месте я была бы осмотрительней.

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что ты всегда хотела быть по характеру такой же, как и все в твоем семействе. И хотя я по-прежнему считаю тебя уникальной, единственной, но за годы разлуки с семьей ты во многом стала походить на одну из Эффингтонов.

– Итак, мы это установили. – Прищурившись, Памела посмотрела на кузину. – К какому же выводу ты пришла?

– По моим наблюдениям, рискованные попытки твоей знаменитой семьи всегда достигали ожидаемого успеха. – Кларисса улыбнулась. – И эта, похоже, будет такой же.

– Мисс Эффингтон и я уже встречались, – ответил Алексей, не сводя глаз с Памелы.

Роман усмехнулся:

– Вы в этом уверены?

– Да, уверен. После того, как поцеловал ее...

– Вы поцеловали ее?

– Это входило в игру. – Алексей как бы отмахнулся от дальнейших расспросов. – И ничего более. – Сам-то он чувствовал, что многое изменилось, однако еще не осознавал этого.

Простой поцелуй. Он не был долгим, в нем не было страсти, но он напомнил ему губы, которых он уже когда-то касался и которые не забыл. Он не всегда помнил все свои связи, но хорошо помнил того, кого целовал. Раз так, то почему она утверждает, что они никогда прежде не встречались?

Это была загадка, интригующая и увлекательная. Решить ее будет весьма интересно. И он сможет ее целовать... И обязательно решит эту загадку.

– Ее тетушка сказала, что встречалась с вами в Венеции? Алексей утвердительно кивнул:

– К сожалению, я не помню эту встречу. Возможно, на какой-нибудь из вечеринок, где множество лиц и имен.

– Забыв тетушку, могли бы забыть и племянницу.

– Нет! – решительно сказал Алексей. – Я не смог бы ее забыть.

– Ваше высочество, – раздумывая начал Роман. – Вы не без укора упомянули о ее высказывании, касающемся вас и половины женщин Европы, побывавших в вашей постели. Разве не это сказала вам англичанка в Венеции? Возможно...

– Не говори глупости. Мисс Эффингтон не из тех женщин, которые увлекаются вечеринками, полными загадок и мистики. Я едва знаю ее, но уверен в том, что знаю.

И все же ее неожиданное замечание о желании броситься в его объятия и его постель... Сама мысль о мисс Эффингтон как о той женщине, которая побывала в его постели и оставила память в его душе, была явной глупостью. Однако... Он невольно потянулся к хрустальной подвеске в кармане жилета.

– Я хочу узнать, когда и где мы встречались.

– Хорошо, – спокойно ответил Роман. – Возможно, леди Овертон поможет мне?

– Конечно, поможет! – усмехнулся Алексей, думая о том, что Романа явно интересует эта молчаливая леди.

«Почему бы и нет? Ему надо подумать о том, что пора жениться и жить для себя».

– Но одно условие, Роман.

– Да, ваше высочество.

– Ты должен кое-что разузнать.

– О чем?

– О том скандале, который заставил мисс Эффингтон покинуть Лондон шесть лет тому назад. Я хочу знать все детали инцидента, погубившего ее репутацию, особенно имя виновника.

Роман нахмурился:

– Ваше высочество, вы уверены...

– Да, уверен. Роман, все же я ее жених и не хочу оказаться одураченным. Мисс Эффингтон – настоящая загадка. – Алексей смотрел, как смеялась Памела, слушая кузину, и невольно сам улыбнулся. – До того как окончится эта авантюра, я должен знать о ней все.

 

Глава 7

Когда я снова увижу свою сестру, я постараюсь, чтобы она не узнала, что избранная мною жизнь отнюдь не была чудесной. Она никогда не должна узнать о том, что я не всегда принимала удачные решения. И никогда не скажу ей, что она, возможно, была права.

Миллисент, леди Смайт-Уиндом

Ужин был чудесным. Одни из присутствующих якобы отмечали помолвку, какой не было, а другие делали вид, что помолвка – это не только законная, но и настоящая победа.

Петровский за столом продолжал следить за Валентиной, которая то игнорировала его, то дразнила. Тетушка Миллисент не без удовольствия наблюдала по очереди за принцессой и капитаном, оставив в покое Памелу, Алексея, Клариссу и графа Стефановича, дав им таким образом общаться друг с другом. Все было бы хорошо, если бы Кларисса не стала откровенно флиртовать с графом, который отвечал ей тем же. А что же Алексей? Он был превосходным гостем, уделявшим внимание всем дамам за столом, хотя Памелу раздражало, что он пристально следил за ней даже тогда, когда она не смотрела на него, как ему казалось. А она, разумеется, смотрела.

Ужин был похож на дурной сон, в котором спящий ужасно смущен и не знает, где спрятаться, чтобы скрыть свою наготу. Памела даже поспешила в свою комнату, сославшись на усталость.

Несколько часов она прометалась в бессоннице, потом все же встала с кровати. Ей стало ясно, что время не погасило ее чувства к Алексею. Что это было? Страсть или что-то более серьезное? Но ее тянуло к нему, к его объятиям, к близости с ним. Хотя это никак не вязалось с ее желанием начать респектабельный образ жизни.

Нервно шагая по комнате голыми ногами, она вспоминала, каким обаятельным он был в тот вечер. Нет, даже больше, чем обаятельным.

Четыре года назад с принцем она провела дивную ночь. Сейчас он стал зрелым мужчиной. Возможно, она может полюбить его. Если только уже не полюбила.

Всего несколько часов назад она уговаривала себя, что, прежде чем полюбить, надо хорошо узнать человека, хотя за это время Алексей Пружинский достаточно раскрылся. Бывший наследник трона Великой Авалонии был явно хорошим человеком. Памела считала себя гораздо хуже.

Как же все это получилось? Их помолвка была... Это была уловка, обман ее тетушки, с помощью которого Памела сможет появиться в лондонском обществе. Желать чего-то большего было бы неразумно, ведь Алексей являлся принцем. Памела только что сказала Клариссе, что, несмотря на его нынешний политический статус, он вполне сможет стать подходящим женихом для невесты из королевской семьи.

Каково же теперь его положение? Его страна – всего лишь какой-то кусочек России. Это, конечно, исключает брак по политическим мотивам, но вполне возможна женитьба на принцессе такого же небольшого королевства, как и его. Если это то, что ему нужно, то зачем искать тишины и покоя в Англии? К тому же Алексей не тот человек, который посчитает себя счастливым, став принцем-консортом при правящей королеве. Какая женщина ему нужна, чтобы он стал счастливым?

А что нужно ей для этого?

Конечно, Памела хотела спокойной респектабельной жизни. И она могла быть у нее, если бы Памела не была такой глупой. Если бы не ее роковая ошибка с Джорджем, она была бы уже замужем, была бы женой и матерью и уже давно заняла бы свое место в обществе. Это было бы то, чего все от нее так ждали.

Вместо этого она покинула Англию. Покинула, чтобы путешествовать, увидеть весь мир. Она шла по стопам Цезаря в Риме, по стопам греческих философов в Афинах, она взбиралась на пирамиды. Знакомилась, а потом изучала мировое искусство в Париже. Плакала, слушая музыку Бетховена в Вене. Она встречалась с великими людьми, композиторами и художниками. Это было не изгнание, а грандиозная авантюра. И это сделало ее такой, какой она сейчас стала.

Она опустилась на кровать. Господи! Как она могла еще ждать, что так просто вернется к тому, что когда-то оставила? И захочет ли этого? Конечно, она хочет выйти замуж, иметь семью, но не так же поспешно. Сейчас ей не двадцать, да и нет пока женихов, как в юности.

Она поднялась с постели и подошла к большому зеркалу в подвижной раме. Ее отражение было несколько искажено в старом зеркале. На него упали первые розовые лучи восходящего солнца, но все равно Памела поняла, что вовсе не дурна, хотя мужчины явно предпочитают более молодых невест. Памела даже вздрогнула, поняв, что слишком часто думает об этом.

И все же она очень хотела не только вернуться в лондонское общество, но и очень хотела быть замужем. К счастью, эта уловка с Алексеем поможет ей. Памела критически разглядывала себя в зеркале. Она умна, красива, из знатной семьи. Даже если она окажется старше других леди в этом сезоне, она не положит себя на полку. Ей просто надо непременно найти подходящего мужчину, такого, кто по-настоящему оценит ее. Такого, кто не станет сосредотачиваться на том, что было много лет назад. Хотя обычно такие мужчины встречаются редко. С Алексеем же она должна привлечь особое внимание.

Что касается Алексея, то лучше думать, что между ними может возникнуть что-нибудь еще, кроме простой страсти. Она должна перестать реагировать на то, как он смотрит ей в глаза. Не обращать внимания на то, как сжимается ее сердце, когда он целует ее руку или обнимает ее.

Алексей – один из тех, кого она могла бы полюбить при определенных обстоятельствах, но, как ей казалось, такого никогда не случится.

Нет, это все же самое лучшее, что могло бы случиться в ее жизни! Она подмигнула себе в зеркало. Ей не удастся снова занять свое место в обществе, если не поможет Алексей. Да, они могут быть просто друзьями. Во всяком случае, если никто не узнает о той ночи в Венеции...

Она снова легла на кровать, обхватив руками подушку, и закрыла глаза. Надо выбросить Алексея из головы. Решив это, она вдруг успокоилась и почувствовала, что смертельно устала. Возможно, сейчас она наконец-то отдохнет.

Но прежде чем ее сморил сон, она подумала:

«Неужели я опять увижу его во сне?»

Алексей дружески поздоровался с конюхом, открывающим конюшню. В отличие от особняка, нуждающегося в ремонте, конюшня и лошади были в отличном состоянии.

Алексей любил утренние конные прогулки. И в Лондоне не отказался от них. Теперь, правда, надо будет довольствоваться лондонским Гайд-парком. Его новое положение приучило к одиночеству. Он многое обдумал, например, как мог позволить втянуть себя в эту глупую историю с помолвкой? Кто эта женщина, которая тоже участвует в этом фарсе?

Чем больше он ломал голову, тем больше убеждался в том, что он и Памела уже где-то встречались. Почему она отрицает это? Почему он сам не помнит этого? Возможно, Роман прав, утверждая, что это та самая леди, с которой Алексей провел ночь в Венеции.

Чаровница.

Но это невозможно! Он никогда не видел ее лица, но почему-то убежден, что узнал бы ее. Его душа, вероятно, подскажет ему, что это она. Платон и древние греки верили в то, что мужчина и женщина всегда были единым целым. Но боги разлучили их, чтобы обе половинки искали друг друга всю свою жизнь. Алексей не верил в эту глупую романтику. Не верил до той незабываемой ночи в Венеции, до встречи с загадочной женщиной...

Как бы мисс Эффингтон ни пряталась, это уже не ее секрет.

Он решительно направился в гостиную. В те немногие дни своего пребывания в доме прислуга узнала его желания и привычки. Он прекрасно знал, что его уже ждет завтрак. Он знал и ценил многих слуг, особенно дворецкого Грэма. Когда Алексей купит поместье, ему вряд ли удастся найти такую прислугу. Возможно, он попытается уговорить кого-либо поменять хозяев. Едва ли, ведь они считают, что этот особняк – их родной дом.

Голоса в гостиной привлекли его внимание. Он нахмурился, ибо понял, что будет там не один. Ждал, что Роман или Дмитрий присоединятся к нему, ведь леди Смайт-Уиндом была не из тех, кто завтракает в это время. Однако он слышал именно ее голос. Алексей не был уверен, что готов выслушивать ее дьявольские планы, как это было вчера вечером. Она буквально заставила его и свою племянницу произнести лживое обещание. Он подумал, что не успеет опомниться, как у его ног уже будут играть дети. Однако для этого маловато одной или нескольких ночей.

Алексей улыбнулся своим мыслям и вошел в гостиную.

Леди Смайт-Уиндом была одета для прогулки, как и сопровождавшая ее молодая девушка. Обе сидели на софе и оживленно беседовали с Валентиной, тоже собравшейся на конную прогулку. Алексей подавил смех. Очевидно, она хотела изменить свой характер.

Дмитрий и Роман стояли возле камина. По привычке скрестив руки на груди, капитан то и дело бросал настороженные взгляды на Валентину, а Роман поглядывал на женщин в гостиной с явным удовольствием.

– Добрый день, леди, – поприветствовал всех Алексей. – Вы прекрасны в это утро, леди Смайт-Уиндом.

– Ваше высочество, – вышел вперед Роман, – позвольте мне...

– Вы так считаете? – перебила его леди Смайт-Уиндом, улыбаясь, и протянула руку Алексею. – Очень мило с вашей стороны.

– Исключительно, – подтвердил он, целуя леди руку.

– Неужели? – Леди Смайт-Уиндом смотрела на него с невинным удивлением.

– Ты считаешь, что она гораздо прекрасней утром, чем вечером? – не удержалась от самодовольной улыбки Валентина.

Алексей рассмеялся:

– Без сомнения, прекрасней.

Леди Смайт-Уиндом была довольна.

– И, конечно, моложе, – добавила она.

– Сама юность, – уверенно согласился он.

– Говорят, что у близнецов так бывает: один хороший, а другой не очень, – вдруг раздался рассерженный голос у двери. Алексей обернулся, чтобы увидеть еще одну леди Смайт-Уиндом, или, скорее, удивительно похожую на нее, только иначе одетую. – Я – хороший близнец.

– Не всегда, – произнесла леди Смайт-Уиндом, поднимаясь с софы. – Уверена, что это ты повторяла все последние годы.

– Я очень старалась, – ответила вторая леди Смайт-Уиндом, направляясь к своему двойнику. – Но я никогда не заставляла принцев говорить, что я красивее или моложе, чем моя сестра-близнец. – Она посмотрела на Алексея: – Простите меня, ваше высочество, зато, что я невольно обманула вас. Я – Абигайль Эффингтон. Леди Эдвард. Мать Памелы.

– Что вы, что вы, ничего страшного! – Он почти сразу понял, кто она.

– Абигайль! – Леди Смайт-Уиндом вышла вперед навстречу сестре.

Леди Эдвард, окинув ее взглядом, воскликнула:

– Миллисент!

Они были удивительно похожи. Алексей подумал: а что, если они будут похожи и по характерам? Он сразу же подметил, что сестры не очень-то рады этой встрече, уловив явное напряжение между ними.

– Я не ожидала, что ты вернешься домой, – сказала леди Эдвард.

– Как видишь, я вернулась, – пожав плечами, ответила леди Смайт-Уиндом.

Леди Эдвард прищурилась:

– Ты все еще такая же беспечная, самонадеянная и склонная повторить то, что уже сделала?

– Вполне возможно. – Смайт-Уиндом внимательно смотрела в лицо сестре. – А ты осталась такой же упрямой, надменной и убежденной в том, что ты всегда права?

– Абсолютно такая же, – заверила леди Эдвард.

– Прекрасно. А я боялась, что ты изменилась.

– Никогда! – Леди Эдвард рассмеялась.

Под общий смех и шутки сестры обнялись, а Алексей с облегчением вздохнул. Как странно повели себя эти англичанки. Он только что опасался, что все кончится ссорой, и уже приготовился примирить их, но вскоре понял, что обе женщины по-настоящему любят друг друга.

– Я хотел предупредить вас, ваше высочество... – поспешил к нему Роман.

– Это должна была сделать я, – сказала леди Смайт-Уиндом, высвободившись из объятий сестры и повернувшись к Алексею.

– Да, пожалуй, такое предупреждение не помешало бы. – Алексей насмешливо улыбнулся. – Страшновато вдруг увидеть двойников.

– Теперь я это понимаю. Я собиралась предупредить, что Абигайль постарается заставить вас сделать ей какой-нибудь необыкновенный комплимент назло мне.

Леди Смайт-Уиндом бросила на сестру кроткий взгляд, а та в ответ рассмеялась:

– Ты поступила бы так же, если бы придумала первой.

– Да, – согласилась леди Смайт-Уиндом. – Только у меня это получилось бы намного лучше.

– Едва ли, – рассмеялась леди Эдвард, взяв сестру за руки. – Я знаю, что ты уделила особое внимание моей Памеле.

– Конечно, – обиделась леди Смайт-Уиндом. – Я никогда бы не допустила, чтобы с Памелой и Клариссой что-либо случилось.

– Разумеется, но я не об этом спрашиваю. Я о нем... – Леди Эдвард глазами указала на Алексея.

– Обо мне? – вздрогнув, испуганно спросил Алексей.

Леди Эдвард с радушной улыбкой посмотрела на сестру:

– Ты прекрасно все обдумала.

– Неужели? – тихо спросила леди Смайт-Уиндом.

– Приготовьтесь, ваше высочество, – шепнул Роман Алексею.

– Да, прекрасно! Жаль, что ты не написана мне хотя бы о своих планах. – Леди Эдвард укоризненно покачала головой. – Мы бы приготовились.

– Я писала тебе каждый месяц, – растерянно сказала леди Смайт-Уиндом. – Приготовились к чему?

– Я рассказала ей все о Памеле и Алексее, – вмешалась Валентина, глядя на леди Эдвард с хитрой улыбкой. – Мы обсудили все вопросы, касающиеся свадьбы.

– Свадьбы?– Леди Смайт-Уиндом бросила быстрый взгляд на Алексея.

– Обсудили? – Алексей вопросительно посмотрел на свою кузину.

– Конечно! – ответила Валентина. – Свадьба будет скромная, но она станет объединением домов Пружинских и Эффингтонов.

– Я не считаю это объединением домов, – растерянно пробормотала леди Эдвард.

– Ну тогда фамилий. Не все ли равно? – Валентина пожала плечами. – Это все же большое событие. Я постараюсь, чтобы оно состоялось. – Она посмотрела на Алексея, ловя его взгляд. – Я сделаю все, что в моих силах, кузен, чтобы помочь тебе в твоей новой жизни. Благодарить будешь потом.

– Благодарить? – повысив голос, не выдержал Алексей.

– Не думай об этом, – успокоила его Валентина с самодовольной улыбкой.

– Я предупредил леди о том, что пока еще рано говорить о бракосочетании, – осторожно заметил Роман.

– Глупости! – решительно произнесла леди Эдвард. – После того, что мне рассказала принцесса, его высочеству и Памеле придется слишком долго ждать этого.

– Да, но все же... – Леди Смайт-Уиндом тщательно подбирала слова. – Они только вчера познакомились... все случилось как-то быстро...

Юная девушка, сидевшая на диване, вздохнув, искренне заметила:

– Как романтично, не так ли?

– Я тоже так считаю! – воскликнула Валентина, улыбаясь и обращаясь к кузену. – Невероятно!

У Алексея неожиданно упало сердце. Разве недостаточно того, что он потерял свою страну? Эти женщины, кажется, хотят отнять у него и свободу. Одно дело – побывать в женихах у Памелы, но совсем другое – жениться на ней. Угроза резвящихся у ног детишек снова напугала его.

Нет, даже не это. Он всю свою жизнь знал, что в выборе невесты его слово не будет решающим. Но теперь он изменился. Черт побери, он не допустит, чтобы его насильно женили только потому, что чей-то план не должен провалиться.

– Леди Эдвард! – Алексей решительно посмотрел на мать Памелы. – Прежде чем продолжить этот разговор, я должен проинформировать...

– Да, да, он должен проинформировать... тебя... или... – перебивая принца, спешила рассказать леди Смайт-Уиндом, – твоего мужа обо всем. Да, конечно, отца Памелы. – Она наконец-то успокоилась и даже засияла улыбкой. – Его высочество чувствует себя ужасно, что не смог сделать все так, как надо, попросить у вас руки Памелы. Это надо было сделать до того, как начнутся настоящие приготовления к свадьбе. – Она посмотрела на принца: – Разве не так, ваше высочество?

Прищурив глаза, Алексей внимательно смотрел на нее, а Роман, придвинувшись поближе и понизив голос, шепнул ему:

– Ваше высочество, не забудьте о деньгах в банке.

Алексей сделал глубокий вдох.

– Я, леди Смайт-Уиндом, действительно чувствую себя ужасно.

– Я так и думала. – Ее успокоение было очевидным, и она расплылась в улыбке. – Зовите меня, пожалуйста, тетушкой Миллисент.

– Я так и хотел, – тихо прошептал он.

– Эдварду это понравится. – Леди Эдвард одобрительно закивала головой. – Я одобряю такой поступок, хотя не уверена, что это необходимо, учитывая возраст Памелы. – Она махнула рукой и улыбнулась Алексею. – Едва ли это сейчас имеет значение. Теперь, когда Памела сделала такой прекрасный выбор и нашла свою любовь, я только радуюсь.

– Леди Эдвард... – выдохнул Алексей.

– Мы все радуемся, – спокойно вмешался Роман. – Разумеется, счастью мисс Эффингтон и его высочества.

– И мы сможем отметить это событие наилучшим образом. Да и время вполне подходящее, ведь семья леди Эдвард собирается дать бал в ближайшие два дня. – Голос Валентины был полон радостного волнения. – Это отличный случай для официального извещения.

– Что это за случай и о чем извещение? – В дверях стояла Памела, явно чем-то смущенная.

Она была мила с чуть растрепанными во время сна волосами. Алексей вдруг почувствовал совсем неожиданное и глупое желание схватить ее и снова отнести в кровать.

– Что вы здесь... – Памела вошла в комнату и окинула всех широко открытыми глазами. – Мама? Аманда? – Памела бросилась в объятия матери и молодой девушки, которая, должно быть, была ее сестрой.

Несколько следующих минут дамы громко вскрикивали. Особенно шумной была леди Смайт-Уиндом, теперь уже тетушка Миллисент. Даже надменная Валентина была невольно втянута в круг взволнованных женщин.

– Дорогая, ты прелестно выглядишь! – Леди Эдвард, немного отодвинув от себя старшую дочь, явно любовалась ею. – Путешествия тебе пошли на пользу.

– Я отлично провела время, – подтвердила Памела. – Но я очень рада, что вернулась домой.

– Но ты еще не дома. – Леди Эдвард, вздрогнув, обвела гостиную взглядом. – Ты ведь в доме прабабушки Элизабет! Упокой Господи ее душу. Это нехорошо, что ты не дома.

Видимо, леди Эдвард не знала, что Памела владеет лишь частью этого старого особняка.

– Хорошо это или плохо, но я останусь здесь, – сказала Памела. – Я не могу вернуться туда, где жила раньше. Не могу стать такой, какой была.

– Мы рады видеть ее здесь, – поспешила заверить тетушка Миллисент. – Не знаю, что было бы со мной без Памелы и Клариссы. Они для меня больше чем племянницы. Они близки мне, как родные дочери.

Леди Эдвард, фыркнув, возразила:

– Ты же никогда не любила детей!

– Я узнала моих племянниц тогда, когда они уже миновали этот неинтересный возраст. Достигнув совершеннолетия, они стали... людьми.

– Спасибо, тетя, – рассмеялась Памела.

Глубоко вдохнув, она повернулась к леди Эдвард:

– Мама, именно потому, что я стала взрослой, я не должна возвращаться туда, где была ребенком. Я знаю, что немало одиноких женщин моего возраста делают это. Но я не хочу стать одной из них. – Памела прямо посмотрела в глаза матери. – Боюсь, что я стала слишком... независимой, чтобы вернуться в те места, где прошло мое детство. Это было бы глупо, как мне кажется. Надеюсь, ты поймешь меня.

Леди Эдвард долго молча смотрела на дочь.

– Твои письма, Миллисент, были более спокойными и аккуратными, чем я ожидала, но письма Памелы менялись год от года. – Леди Эдвард окинула дочку критическим взглядом. – Она очень изменилась.

Тетушка Миллисент улыбнулась:

– Она стала одной из рода Эффингтонов.

– Это было неизбежным. Думаю, что это в ее крови. Однако я не могу сказать, что это все к лучшему. – Леди Эдвард улыбнулась, взяв дочь за подбородок и глядя ей прямо в глаза. – Ты всегда была самой сдержанной и тихой в нашей семье. Я все время опасалась, что ты не выдержишь и когда-нибудь взорвешься.

– Она взорвалась, мама, именно таким образом, – спокойно заметила Аманда. – С Пенуиком. Разве ты забыла?

Пенуик? Алексей вопросительно посмотрел на Романа, тот утвердительно кивнул.

Прежде чем ответить дочери, леди Эдвард невольно бросила быстрый взгляд на принца.

– Мы все помним это, дорогая. Но это было давно. Все уже забыто, нет смысла вспоминать об этом.

– Тогда скажи мне о вашем новом бале, мама. В своих письмах ты не упоминала об этом. Ведь у вас с тех пор не было званых балов?

– На самом деле это твои дядя и тетя Эффингтон дают бал в своем доме, – вполголоса пробормотала леди Эдвард.

– У Эффингтонов? Я помню, в последний раз ты давала бал в их доме в честь... – Памела недобро прищурилась. – А теперь, мама?

– Это дебют Аманды, ее выход в свет, – неохотно ответила леди Эдвард. – Но я не вижу причин, почему бы мы не могли там же объявить и о вашей помолвке.

– Ни в коем случае! – Памела была не на шутку напугана.

Алексей был тоже взволнован. Взяв сестру за руку, Памела решительно сказала:

– Это твой бал, Аманда. Ты будешь в центре события и внимания. И ничто другое не должно отвлекать тебя.

– Памела, дорогая, это мне не помешает! – успокоила ее Аманда, уверенная в том, что ее юность и красота не позволят этому случиться.

Аманда была пониже своей сестры и совсем не похожа на нее. Ее русые волосы были темнее, а карие глаза – светлее. Она была такой хрупкой, что казалась похожей на ангела. Лондонские ловеласы так и крутились возле нее.

– Тебя не было дома целых шесть лет. Помнишь, мы только один раз встретились в Париже, в первый год твоего отъезда. Мне все это время не хватало тебя, сестра. Конечно, я очень жду этого первого своего бала и выхода в свет. Надеюсь, что сейчас все мои желания будут исполняться. Я хочу, чтобы моя сестра присутствовала на балу. Вы с принцем все равно должны сообщить о своей помолвке. Почему бы не сделать этого на моем балу? – Аманда лукаво улыбнулась Алексею, забыв о своем ангельском образе. – Ведь вы на нем будете?

– Поскольку это моя помолвка, то я не могу не присутствовать на ней, – не без иронии ответил Алексей.

Он терпеливо ждал, когда всему этому придет конец, но понимал, что уходить с оперы, пока не спета последняя ария, не полагается.

– Я сделаю так, что о моем первом бале будут говорить весь сезон, – повернулась к сестре Аманда. – У Люси Беркли бал через неделю. Она считает, что это будет событием года, я же так не думаю.

Памела, посмотрев на мать, спросила:

– Кто такая Люси Беркли?

Леди Эдвард вздохнула:

– Самая старая и любимая подружка Аманды.

Та совсем не по-ангельски иронично фыркнула:

– Не дождусь увидеть, как она позеленеет, услышав о моем бале.

– Мы только вчера приехали в Лондон. Я и принц не видели друг друга несколько лет. Это все как-то неожиданно...

– Я так и говорила, – проворчала тетушка Миллисент.

– Зачем чего-то ждать, когда речь идет о любви? – не вытерпела Валентина.

– Да, зачем чего-то ждать? – согласилась леди Эдвард. – Я имею в виду брак.

– Я... я... – Памела умоляюще посмотрела на Алексея.

Он лишь подбодрил ее улыбкой.

– Я предпочитаю дождаться официального извещения. В конце концов, мы с принцем долго не виделись. Нам надо немного времени для общения, прежде чем сообщить о помолвке. Вы не согласны с этим?

Алексей молча смотрел на Памелу. Это всего лишь небольшая отсрочка, но какой будет конец? Он дал им слово. Столкнувшись с трудностью, Алексею было свойственно решать все не откладывая. Кроме того, все становилось весьма забавным.

– Я согласен, моя дорогая, – улыбнулся он. – Согласен с вашей сестрой.

– Вы согласны! – радостно воскликнула Аманда.

– Вы согласны? – Памела посмотрела на Алексея и нахмурилась.

– Слава Богу, – тихо прошептала тетушка Миллисент.

– Чудесно, – с облегчением вздохнула леди Эдвард.

– Моя дорогая мисс Эффингтон, – Алексей подошел к Аманде и поднес к губам ее руку, – мне кажется, что лучшим известием, которое заставит мисс Беркли позеленеть от зависти, будет публичное заявление о моих намерениях, касающихся вашей сестры.

– Кажется, мы с вами одинаково преуспели, ваше высочество, – улыбнулась принцу Аманда, и тот представил себе, не без симпатии, каким будет молодой человек, приглянувшийся ей.

Памела не отрывала взгляда от Алексея, пытаясь его понять.

– Мне кажется, было бы разумным еще подумать...

– Глупости! – Алексей спокойно поймал ее взгляд и едва удержался от смеха, увидев, что она серьезно раздражена.

Это уже стало забавлять его.

– Чтобы лучше узнать друг друга, помолвка необходима. Тем более что наш брак будет не по расчету и не ради политических интересов. Он будет по велению наших сердец, Памела. Мы следуем зову сердца и идем за ним. Куда это нас приведет, мы уже теперь знаем. Мы этого не можем не замечать.

– Не можем? – Она пристально смотрела на Алексея.

– Нет, не можем, – повторил он, приблизившись к Памеле. – Наши сердца говорят нам, что делать. – Он взял ее руки в свои. – Наши сердца соединили нас после долгой разлуки. – Он поцеловал ее руки, одну за другой, глядя ей прямо в глаза.

– О Боже! – застонала Памела.

– Это чертовски романтично, – протянула Валентина.

– Не могу передать тебе, как я довольна, – тихо шепнула сестре леди Эдвард.

– Мы все рады. – В голосе тетушки Миллисент были нотки раздумья.

Алексей словно не видел их всех. Он смотрел только в темные глаза Памелы.

– Я предупреждаю вас, Памела, что буду защищать вас от всего недоброго на этом балу. Мы все время будем вместе.

– Я надеюсь на это, – тихо сказала Памела.

Алексей отпустил руки Памелы, почувствовав, как пальцы девушки теряют теплоту.

– А теперь нам надо обсудить некоторые детали... – начала леди Эдвард, обращаясь к другим женщинам в гостиной, невольно исключая Памелу.

«Отлично», – подумал Алексей.

Ему нравилось видеть Памелу растерянной. Улыбаясь, он отошел от нее и приветливо кивнул дамам, хотя на самом деле избегал общения. Если бы они захотели, то могли бы выпустить белых голубей над его головой. Ему было все равно.

Его интересовала сейчас только Памела.

Его беспокоило то, что она знает нечто, что неизвестно ему. Вот почему он говорил, что они до бала все время будут вместе.

– Теперь, когда все в наших руках, – оживленно сказала Валентина, направляясь к двери, – я последую примеру моей кузины и покатаюсь в парке. Вы готовы, Петровский?

Стиснув зубы, Дмитрий в отчаянии взглянул на Алексея. Тот только пожал плечами и помотал головой. Капитан Петровский возвел очи горе, словно просил помощи свыше.

– Капитан! – еще раз окликнула его Валентина.

Закрыв глаза на мгновение и что-то бормоча, тот последовал за принцессой.

– Нам тоже надо расходиться и сделать массу дел до начала бала. – Леди Эдвард повернулась к старшей дочери и обняла ее. – Я соскучилась по тебе даже больше, чем мне казалось. Обещай, что теперь не будешь покидать нас на столь долгое время.

– Обещаю, мама. Я тоже соскучилась по тебе. – Глаза Памелы сияли.

– У нас будет замечательный бал, Памела. – Быстро обняв сестру, Аманда повернулась к Алексею и протянула ему руку: – Еще раз благодарю вас, ваше высочество, за то, что вы своим присутствием сделаете этот бал лучшим в сезоне.

Он коснулся губами ее руки, сдерживаясь от смеха:

– Я сделаю все, что смогу, мисс Эффингтон.

– Жаль, что у вас нет брата, – задумчиво сказала Аманда. – Моложе и красивее.

– У меня есть брат, мисс Эффингтон. Он намного моложе и красивее, по крайней мере так считают дамы, – не удержался от смеха Алексей.

– Неужели? – Аманда постаралась скрыть излишнее любопытство. – Как вы считаете, он сможет тоже приехать на бал?

– Для того, чтобы окончательно добить Люси Беркли... Думаю, что да... – Аманда открыла было рот, чтобы ответить, но Алексей остановил ее: – Если, конечно, мне удастся узнать, где он в данный момент.

– Какая жалость! – нахмурилась Аманда, раздумывая. – А если вам попробовать его найти?

– Хватит, Аманда. – Леди Эдвард решительно подтолкнула дочь к двери. – У тебя есть извещение о помолвке. На твоем балу будут принц и принцесса. Этого вполне достаточно, чтобы испортить настроение твоей любимой подружке.

– Ты так считаешь? – Аманда улыбнулась, повернувшись к Алексею.

И дамы наконец-то покинули гостиную, оставив там Алексея, Памелу, Романа и тетушку Миллисент.

– Все сложилось хорошо, – улыбнулась тетушка.

– Хорошо?! – голос, воскликнула Памела. – Не думаю. Объявить о помолвке на балу? Сказать о подготовке к свадьбе? Неужели все дойдет до этого?

– Что ты хочешь сказать, дорогая?

– Что я хочу сказать? Я солгала своей матери.

– Перестань, Памела, – насмешливо сказала тетушка. – Ты собиралась это сделать еще до того, как она вошла сюда.

– Да, но собираться солгать и сделать – это не одно и тоже, – резко ответила Памела и повернулась к Алексею: – А вы...

– Мне кажется, я вел себя отлично и сделал многое. – Алексей пытался скрыть самодовольство в голосе. – Как ты считаешь, Роман?

Тот утвердительно закивал головой:

– У меня мороз по коже, ваше высочество.

– Отлично? – Памела была вне себя.

– Она всегда такая? – спросил Алексей тетушку.

– Я раньше не замечала за ней такого. – Тетушка посмотрела на племянницу. – Она чем-то очень расстроена.

– Конечно, я расстроилась. – Потирая лоб рукой, Памела ходила взад-вперед по гостиной. – Все зашло слишком далеко. Я должна была все предвидеть. Вчера эта авантюра казалась каким-то пустяком, а сейчас превратилась в нечто невообразимое. Я не ожидала, что все пойдет не по нашему плану. Я не думала... – Ее глаза расширились. – Мы должны отказаться от этого. И немедленно!

– Ничего подобного, – фыркнула тетушка.

– Почему? Ведь мы можем сказать... О, я не знаю... – Она повернулась к Алексею, в ее глазах была мольба. – Что мы можем сделать?

– Мы можем объяснить это безумием. – Алексей посмотрел на Романа: – Это может нам помочь, не так ли?

– Абсолютно, ваше высочество, – согласился граф. – Королевские семьи Европы, нарушая этикет, всегда ссылаются на безумие.

– Тогда мы тоже можем! – с надеждой воскликнула Памела. – К тому же все это действительно покажется безумием, если посмотреть со стороны.

– Не говори глупости! – сказала тетушка, сложив руки на груди. – Безумие не спасет нас. Прежде всего слишком многие знают о фиктивной помолвке. Уверена, об этом вскоре узнает и Люси Беркли. Она, разумеется, скажет своей матери, а та – своей подруге, и так далее. Не все из них поверят в безумие.

– Ты уверена? – спросила притихшая Памела.

– Совершенно, – кивнула тетушка. – Даже если они поверят, то пойдут не очень-то приятные сплетни.

– Да, – с огорчением согласился Алексей. – Есть много дворянских семей, таких же здоровых, как мы с вами, но их считают сумасшедшими и следят за каждым их поступком.

– Да, например, одна принцесса... ее имя я забыл... Она постоянно отмахивалась от мух, которых не было, – задумчиво сказал Роман. – Вы помните?

– Да, – ответил Алексей. – Она, кажется, ела их, насколько я помню. Очень прискорбно.

– Хорошо, – вздохнула Памела. – Безумие не проходит. А если...

– Нет! – решительно возразила тетушка Миллисент. – Нам не выбраться из этой ситуации без шума и скандалов. Слишком многие знают об этом. Наш план недостаточно обдуман...

– Совсем не обдуман, – мрачно согласилась Памела.

– Что поделаешь теперь! Кроме того, о помолвке слышал дворецкий. Мы вынуждены продолжать дальше, – вздохнула тетушка. – Если моя сестра узнает правду, она никогда не простит мне. Никогда!

– И правильно, – сердито сказала Памела, глядя на тетушку. – Значит, ты и не собиралась рассказать ей все?

– Не собиралась, – подумав, сказала тетушка Миллисент. – Но если все обойдется, она будет довольна.

– Господи! – закрыла глаза Памела. Сжав кулаки, она попыталась успокоиться. Казалось, что она молится, но вот пришла в себя и открыла глаза.

– Хорошо! Мы будем играть свои роли в этом спектакле. Возможно, все кончится даже прилично. А теперь извините, я должна полежать с мокрым полотенцем на голове.

Алексей удивленно вскинул брови:

– Головная боль?

– Скорее, недосыпание. У меня было много забот, хотя не так много, как сейчас. – Памела кивнула и направилась к двери.

– Мисс Эффингтон! – не выдержав, крикнул Алексей.

– Да? – обернулась она, чтобы еще раз увидеть его знаменитую обворожительную улыбку.

– Я не пожелал бы никому попасть в такой переплет.

– Я вижу, что даже сегодняшняя нелегкая встреча не лишила вашу улыбку обаяния, – заметила Памела.

– Такова особенность обаяния. Все зависит от случая.

– Полагаю, впереди у вас будет немало таких случаев. – Памела вздохнула и направилась к двери.

– О, мисс Эффингтон, я хотел сказать, что мы все время должны быть вместе.

Памела остановилась, глубоко вздохнула и внимательно посмотрела на принца.

– Хорошо, – улыбнулась она и исчезла.

– У меня тоже масса дел, – задумчиво сказала тетушка Миллисент, посмотрев на Алексея.

– Да? – как-то рассеянно промолвил он, не сводя глаз с захлопнувшейся двери.

Почему она сказала «хорошо»?

– Что касается вашего сопровождения, ваше высочество... – промолвила тетушка, но Алексей рассмеялся и не дал ей закончить.

– Значит, вы мне не доверяете?

– Вы смотрите на нее так, что это не внушает доверия, ваше высочество. И она точно так же смотрит на вас. – Тетушка прищурилась. – Вы оба не внушаете мне доверия.

Алексей пожал плечами:

– Это уже похоже на сцену из акта: «Тетушка Миллисент».

– Увы, это так, ваше высочество. – Она внимательно посмотрела на него, потом пожелала ему доброго утра и покинула гостиную.

Алексей задумчиво посмотрел ей вслед.

– Очень хорошо, ваше высочество, – промолвил Роман.

– Что?

– Монолог сердец, нашедших друг друга спустя много лет.

– Ты так считаешь? – Ему на мгновение показалось странным, что все, что он сейчас говорил, глядя в глаза тетушке, было правдой. – Тебе удалось что-либо узнать у леди Овертон о Памеле, ее прошлом, ее путешествиях до нашего знакомства?

– Не теще, ваше высочество, – ответил Роман. – Но я обязательно узнаю.

– Ты запомнил имя, которое назвала младшая мисс Эффингтон?

– Пенуик, – кивнул Роман. – Я сразу же этим займусь.

– Отлично.

– Ваше высочество, – вдруг медленно сказал Роман, – мне кажется, если вы не будете очень осторожным, все может кончиться женитьбой.

Заманчивая мысль, и не такая уж плохая, подумал Алексей. Однако какая ирония! Когда он был наследником королевского престола и судьба дала ему выбор, он не сумел выбрать себе невесту. А сейчас он может жениться на любой, но не может дать ей ничего, кроме своего имени.

Нет, он не собирался жениться на любой. Что касается Памелы, то между ним и ею явно что-то назревало. Он чувствовал это так, как чувствует стук своего сердца. Он пока еще не знал, чем это закончится, но эта женщина отнюдь не невинный ангел. У нее сильный характер, она независима и отвечает за свои поступки. Эта леди – опасный вызов любому мужчине.

Только, возможно, не ему.

 

Глава 8

Когда я снова встречусь с сестрой, я не дам ей повода сомневаться, хотя бы даже на мгновение, что моя жизнь не была такой, какой я сама хотела. Однако я всегда завидовала возможности побывать в новых местах и узнать интересных людей, поэтому я никогда не скажу ей, что она была права.

Абигайль, леди Эдвард Эффингтон

– Добрый день, ваше высочество. – Памела приостановила легкий галоп своей лошади и поравнялась с Алексеем. – Какое прекрасное утро для прогулок, не правда ли?

– Да, мисс Эффингтон. – Алексей улыбнулся, словно был рад увидеть ее. – А ваше присутствие еще больше украшает его.

– Спасибо, ваше высочество.

– Я так понимаю, – он посмотрел назад, – вам удалось избавиться от сопровождения, или ваша тетушка где-то здесь, в кустах?

– Не говорите глупости! Для тетушки Миллисент это слишком рано. Она считает, что появляться ранее полудня неприлично. Лишь приезд моей матери заставил ее явиться в гостиную в такую рань.

– Значит, мне нечего опасаться в данный момент?

– Пока нечего, – рассмеялась Памела. – Она очень возбуждена в последнее время.

– Возбуждена? – усмехнулся Алексей. – Она следит за нами, вернее, за мной, как ястреб за кроликом.

– Возможно, она считает вас ястребом, а меня кроликом?

– Вы тоже считаете меня ястребом?

– Вы же знаете, что у вас такая репутация.

– Ах да. – Он попытался горестно вздохнуть, зная, что она все равно не поверит.

В конце концов, он уже признался в своем легкомысленном прошлом.

– Моя репутация? Я думаю, мы об этом можем забыть, не так ли?

– А вы забыли?

Он так озорно улыбнулся, что Памела снова почувствовала, как приятный холодок пробежался по ее спине.

– У меня есть сопровождение, – неожиданно сказала Памела и вздрогнула.

«Господи! Я словно боюсь его. Боюсь, как кролик. Не нашла лучшего сравнения! Невинный кролик».

Это смешно! Она привыкла флиртовать. Прекрасно научилась этому за все эти годы. Научилась с мужчинами, не менее опытными, чем Алексей. Принц ли он или кто другой, прежде всего он мужчина. Она не должна забывать этого. Однако она помнила и то, что есть один человек, чье появление в комнате заставляет ее сердце учащенно биться.

Пожав плечами, Памела отогнала от себя сомнения и спокойно сообщила:

– Леди Овертон следует за нами.

– Одна? – нахмурившись, спросил Алексей.

– Нет, с графом Стефановичем.

– Понимаю, – улыбнулся принц.

– А что вы еще поняли?

– За вами следуют леди Овертон и Роман. Это ваше сопровождение. Продуманно, надежно. – Он снова обернулся назад. – И почти незаметно.

– Я попросила их сопровождать меня.

– О!

– Я никогда не проводила весь день или вечер с мужчиной, хотя бы джентльменом, без сопровождения. – Памела улыбнулась.

Он задумчиво посмотрел на нее:

– Кролик обычно предпочитает не оставаться наедине с ястребом?

– Да, но мы должны определить, кто из нас кролик. – Памела наклонилась в его сторону и понизила голос: – А кто ястреб...

– Великолепно, мисс Эффингтон, – расхохотался Алексей. – Отлично сказано.

– Думаю, что да. – Она внимательно посмотрела на него. – Вчера вы звали меня Памелой. Мы снова перешли на «мисс Эффингтон»?

– Я называл вас Памелой тогда, когда около нас никого не было. Однако, – он поймал ее взгляд, – я буду польщен всегда звать вас по имени, если вы пожелаете.

– Я желаю.

– Тогда решено! – опять улыбнулся он. – Памела.

Пожалуй, лучше, чтобы он звал ее мисс Эффингтон. От того, как он произносил ее имя, с ней происходило что-то непонятное.

– Я тоже предпочел бы, чтобы вы говорили мне «Алексей», а не «ваше высочество». Это сейчас уже пустой звук, оставшийся где-то далеко позади. Я не возражаю, когда так обращаются ко мне Роман и Дмитрий или ваша тетушка, но вы... – Он посмотрел на нее. – Мне это кажется таким... безразличным. Мне еще не приходилось быть помолвленным обманным путем. Надеюсь, что этого удастся избежать.

– Но к вам обращались так всю вашу жизнь! Не представляю, чтобы ваша мать не говорила так, обращаясь к вашему отцу.

– Он был король, а она – королева. Их связывали традиции. Моя жизнь была совсем иной. – В его улыбке было сожаление, понятное тому, кто знал о переменах в его жизни.

Они ехали рядом и дружелюбно молчали. Она решила встретиться с ним в это утро, чтобы поговорить, поскольку это не удалось вчера вечером, в день ее приезда. Она решила, что будет разумно, если их увидят вдвоем эти два дня. Ей очень хотелось узнать его как можно лучше, понять, о чем он думает и чего хочет от жизни теперь. Невеста должна это знать.

– Почему вы раньше никогда не женились? – не раздумывая, спросила Памела.

Это первое, что пришло ей в голову, хотя этот вопрос интересовал ее все эти годы.

– У меня есть брат, – спокойно ответил Алексей.

– Брат? Я не понимаю.

– Мой брат Николай был вторым после меня наследником трона. Если бы вдруг что-то случилось. Не было особой необходимости жениться ради еще одного наследника. Я мог бы давно жениться, но мне очень весело жилось.

– Кое-что я тоже припоминаю...

– Однако заболел отец, начались политические неприятности.

– Из-за принцессы?

– Скорее, из-за взбудораженного ею народа. Авалонцы всегда были воинами, готовыми тут же взяться за оружие. Мы такой народ!

– Да... – Памела невольно вспомнила одного авалонца, но тут же прогнала эти воспоминания.

– Возможно, я избегал неизбежного, но я был слишком занят делами, чтобы думать о невесте. Вернее, я считал, что найти невесту – не проблема. Думал, что у меня будет время выбрать леди, которая станет не только женой, но и королевой. Такое ведь бывает, не правда ли?

Памела нахмурилась:

– Всегда есть время найти себе жену?

– На все находится время, когда сам планируешь его. Жизнь ведь не стоит на месте. – Он помолчал, задумавшись. – Я знал, что мир меняется, в основном из-за жестоких войн Наполеона и многих других факторов. Мир и человечество движутся к какому-то прогрессу. Страны, бывшие испокон веку независимыми, превращаются в империи, а затем завоевываются более сильными империями. Я знал, что Авалония по своему географическому положению всегда была в опасности. Но одно дело – знать и логически мыслить, и совсем другое – чувствовать сердцем. Понимание разумом не всегда совпадает с чувствами. – Алексей усмехнулся. – По правде сказать, я никогда не нашел бы себе невесту, которая бы подходила мне как жена и как королева одновременно. Хотя и такое ведь бывает.

– Я представляю себе, как это трудно.

Он покачал головой:

– Вы не можете себе этого представить.

Они подъехали к озеру в Гайд-парке.

– Вам не хочется прогуляться вдоль озера? – спросил он.

– Это было бы прекрасно, Алексей, – улыбнулась Памела.

На мгновение она пожалела, что назвала его по имени, чувствуя огромную разницу с тем, как она обращается к нему в обществе, то есть когда они не одни.

Спешившись, он помог ей сойти с лошади. Почувствовав его руку на своей талии, она замерла. Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза.

– Вы прекрасная наездница, Памела! Иногда я думаю: как это женщины чувствуют себя в дамском седле?

– В деревне я иногда ездила верхом. Мне это нравилось больше, – заметила Памела.

Его руки все еще держали ее, а она не снимала своих с его плеч.

– Неужели? – спросил он так тихо, что это как-то отозвалось и в ее сердце.

– Однажды я видела, как итальянская графиня попробовала положить подушку на женское седло и сесть верхом по-мужски.

– Она сделала это? – Теперь он смотрел на ее губы. – Она села верхом по-мужски?

– О да, села. – Памела слышала, как громко стучало ее сердце. – Я потом часто думала, что это ловко придумано... и помогает езде... – Здесь она умолкла.

Глотнув немного воздуха, она добавила:

– Ездить верхом.

– И получать удовольствие?

– Конечно. – Она почему-то облизнула губы. – Удовольствие...

– Мисс Эффингтон! – Он притянул ее к себе поближе. – Памела.

– Да? – почти шепотом произнесла она.

– Успокойтесь, – промолвил он, нежно целуя ее.

Обхватив руками его шею, она прижалась к нему, ощущая тепло и силу его мускулов на груди, крепкую линию его бедер. Теперь он жадно целовал ее. Памела больше не скрывала своих чувств, которые никогда не покидали ее. Господи, как она мечтала почувствовать его губы, его руки, ласкающие ее обнаженное тело...

Прервав поцелуй, Алексей внезапно почему-то отодвинул ее от себя на расстояние вытянутой руки.

– Где, во имя всего святого, мы встречались?

– Что? – испуганно спросила Памела. – О чем вы говорите?

– Где мы встречались с вами, Памела? – Он повысил голос, словно в отчаянии. – Это достаточно простой вопрос.

– Простой? Возможно... – Она тряхнула головой, словно хотела прийти в себя. – Почему вы об этом спрашиваете? Именно в этот момент? Меня совсем не интересуют... вопросы! Во всяком случае, такие!

Он нахмурил брови, глядя на нее:

– Я спросил, потому что вы по какой-то глупой причине отрицаете, что мы с вами уже встречались.

Она смотрела на него, не веря своим глазам и невольно отстраняясь от него. Еще момент назад, находясь в его руках, она была готова рассказать ему все, что он захочет, а теперь ее пугал его тон, какой-то командный, королевский...

– Почему вы так уверены, что мы с вами уже встречались?

– Я никогда не забываю женщин, которых целовал. А они не забывают меня. – Его тон был высокомерен, словно он не допускал ничего иного.

– Перестаньте, ваше высочество. – Памела презрительно фыркнула. – Я допускаю, что вы целовали множество женщин, но я не поверю, что вы всех их помните. Также я сомневаюсь, что они помнят ваши поцелуи.

– Я помню, и они помнят.

– Глупости! Из всех поцелуев едва упомнишь хотя бы один.

– Вот почему происходят скандалы, позор и бегство из своей страны.

У Памелы перехватило дыхание.

– Памела... я... – Он явно сожалел о сорвавшихся словах, это было видно по его глазам.

– По крайней мере я бежала из своей страны, но она у меня есть, – сказала она не раздумывая, резко повернулась и направилась к выходу.

Как он смел сказать ей такое?! Как она могла сказать ему то, что сказала?! Она горела от стыда.

– Вы так просто не уйдете! – крикнул он ей вслед, а потом схватил ее за руку и заставил повернуться к нему лицом. – Это было подло, гнусно, Памела.

– Знаю. – Она вздохнула. – Сожалею безмерно. Вы не...

– Я заслуживаю этого. Я говорил о вас плохо. Не знаю, что со мной случилось. Я не имею права так думать о вас.

– О! – Она вскинула подбородок. – Как думать?

Он крепко, до боли обнял ее.

– Я думаю о вашей шелковой коже...

– Остановитесь! – Она попыталась оттолкнуть его от себя, но он не отпускал ее.

– Никогда! – прошептал он ей на ухо. – Я жду, когда ваши глаза потемнеют от страсти.

– Прекратите! – повторила она, чувствуя, что слабеет.

Ей очень хотелось рассердиться, но не удалось.

– Я мечтаю о звуках вашего голоса, полного страсти от моих ласк...

– Алексей... – Памела задрожала.

– Я думаю о вашем запахе на моей подушке, когда вы уйдете.

– Господи! – едва слышно вымолвила она. – У вас, видимо, огромная практика.

Крупица рационального в ее голове напомнила ей о респектабельности. Хотя парк в это раннее время был почти пуст, она все же помнила, что это публичное место, и попытка Алексея поцеловать ее в шею была просто недопустима. Она должна как-то собраться с силами и... если, конечно, ноги ее не подкосятся от слабости, обязательно остановить его. И сейчас же!

– Я думаю о вас, дорогая Памела. Думаю ежечасно, ежеминутно. С того момента, как мы встретились. Вы помните? Тот момент, когда мы увидели друг друга, когда поцеловались?

– Да, конечно... – Она пыталась успокоиться, прийти в себя. – Впервые, когда мы... – Однако осознание того, что происходит, подобно холодной воде, плеснувшей ей в лицо, заставило ее вырваться из его объятий. – Вы как животное! При чем здесь это: встречались ли мы когда-то с вами или не встречались? Целовались или нет?

– Да, я никогда не ошибаюсь в таких случаях. К тому же, – он прищурился, – я ненавижу секреты, а вы полны секретов, моя дорогая.

– Мои секреты, есть они у меня или их нет, – это не ваше дело. Вы, если говорить правду, не мой жених.

– Я не переношу нечестность.

– Неужели? – Она повернулась и внимательно посмотрела на него. – Однако вы сейчас намерены ввести всех в заблуждение. Что такое лицемерие, вам, должно быть, знакомо.

– Это все не так. У меня не было выбора.

– В таком случае нечестность, обман могут быть оправданны?

Алексей сжал зубы до скрипа.

– Памела...

– Я никогда не была нечестной с вами, а ваши намеки и предположения меня оскорбляют. Я просто держу свои секреты при себе. – Она погрозила ему пальцем. – Ведь я сказала вам это в первую же нашу встречу. Я понимаю, что вам трудно это понять, ибо вы проводили все время в кутежах и продолжаете хвастаться этим.

– Я не хвастаюсь, я еще никогда...

– А еще... – Она подняла руку, требуя не перебивать ее. – Поскольку вы не терпите нечестность, я скажу вам, что я не терплю... высокомерия!

– Высокомерия? – Он повторил это слово еще раз.

– Да, высокомерия.

– Вы не можете обвинить меня в этом. – Алексей недоуменно смотрел на нее, словно не верил своим ушам. – Зачем мне быть высокомерным? Высокомерие нужно тем, кто пытается показать себя всему миру. Я же всегда знал, что мне не надо этого делать. – Он скрестил руки на груди. – Ведь я принц!

– Вы не считаете себя высокомерным? Ха! – Она вдруг подбоченилась и, передразнивая, повторила его слова: – «Я никогда не забываю женщин, которых целовал, а они не забывают меня тоже». Простите, ваше высочество, ваш поцелуй сейчас не подтверждает этого.

– Я совсем не так говорил. – Он сердито посмотрел на нее.

Она презрительно повела плечами.

– Или еще: «Я говорю на девяти языках без акцента, да еще на одном, похожем на тот, каким говорит плохой актер в плохой пьесе».

– И все же я оскорблен. – В его голосе было настоящее негодование.

– Я этого и хотела, – резко сказала Памела, подходя к лошади. – Не откажите в любезности, помогите мне сесть на лошадь. Я хочу вернуться домой. Одна.

– Как вам угодно.

Он подошел к ее лошади, а затем помог Памеле сесть в седло. Сделал он это не так любезно, как следовало бы, и тут же отошел. Ей уже, очевидно, было все равно.

– Я передаю вас в заботливые руки леди Овертон. Вижу, что она и граф Стефанович совсем недалеко от нас. – Тон его был таким холодным, что Памеле захотелось ударить его, да посильнее, совсем по-детски и с удовольствием.

– Отлично! – Памела повернула лошадь и сразу же пустила ее легким галопом.

Увидев впереди Клариссу и графа, она перешла на тихий шаг. Ей было нужно хотя бы несколько минут, чтобы осознать все, что произошло.

Она никак не ожидала, что он узнает ее по поцелую. Надо ли ей что-либо сказать об этом? Сначала она боялась, что он сам что-то скажет и навредит их респектабельности, но теперь она убедилась, что он не сделает этого. Она верила в его благоразумие и благородство, хотя, конечно, понимала, что нет серьезной причины не признаться ему в том, что она все помнит.

Но, возможно, он и сам не помнит эту ночь. Мужчина, который ведет такой образ жизни, какой вел он, не может помнить какую-то одну особенную ночь. Но ведь для нее эта ночь была самой прекрасной в ее жизни!

– Кларисса! Граф Стефанович! – Памела кивнула им, приветствуя. – Я хочу вернуться домой, Кларисса. Ты составишь мне компанию?

– Конечно, – улыбнулась Кларисса.

– А я должен присоединиться к его высочеству, – сказал граф, глядя на Клариссу. – Это было прекрасное утро, леди Овертон.

– Да, милорд, – ответила Кларисса со своей загадочной полуулыбкой, с которой ее всегда видели в обществе графа.

Тот, прикоснувшись к шляпе, повернул лошадь и уехал.

– Прекрасное утро? – Памела вопросительно вскинула брови. Кларисса продолжала провожать взором фигуру графа, не переставая улыбаться. – Последовавшее за исключительным вечером.

– Что? – Оторвав взгляд от удаляющейся фигуры, Кларисса наконец-то повернулась к Памеле. – Он мне нравится, Памела. И очень. Я никогда не думала, что мне когда-нибудь понравится кто-то так, как он.

– Он, возможно, такой же коварный, как и его принц, – мрачно сказала Памела.

– Он совсем не коварен, как и его принц. – Кларисса внимательно посмотрела на свою кузину. – В чем провинился его высочество?

– Он убежден, что у меня какие-то серьезные секреты от него. Настаивает, чтобы я все ему рассказала. Он надменен и требователен, а мне это совсем не нравится.

– Опасные секреты? – рассмеялась Кларисса. – Я не думаю.

– А он уверен. Он утверждает, что мы уже раньше виделись. Сердится, что я не подтверждаю его домыслы. – Памела направила лошадь в глубь парка.

Кларисса ехала рядом и какое-то время молчала.

– Итак, – наконец сказала она, – ты сказала?

Памела ответила не сразу. Немного помолчав и глубоко вздохнув, она промолвила:

– Почти.

Кларисса понимающе взглянула на нее:

– Принц – это тот самый джентльмен в Венеции, не так ли? Тот, кто так и не увидел твоего лица? Тот, кто постоянно снился тебе все это время?

Памела кивнула.

– Тебя, кажется, это не удивило?

– Ничуть. Несмотря на то, что ты все время отказывалась. – Кларисса усмехнулась. – Я сразу же поняла. Поняла по тому, как ты отнеслась к рассказу тетушки Миллисент о ее встрече с принцем в Венеции, и по тому, какими глазами ты смотришь на него.

– Ты думаешь, тетушка знает?

– Возможно. Должно быть, поэтому она старается мешать вам быть вместе. Или она решила, что в Лондоне она обязана наконец по-настоящему присматривать за тобой.

– И это после того, как она научила нас вести себя так свободно, как нам вздумается?

– Она не очень похожа на традиционную гувернантку, – насмешливо хмыкнула Кларисса. – Хотя, возможно, она больше следит за тем, как он смотрит на тебя.

– Он так смотрит на всех женщин, – отмахнулась от этого замечания Памела. – Это такой мужчина.

– Возможно, но в его глазах появляется что-то особенное, когда он смотрит на тебя. Что-то, что я даже не могу описать... – пожала плечами Кларисса. – Конечно, я мало знаю о такого рода мужчинах. – Она помолчала, о чем-то думая. – Ты скажешь ему, что он прав? Что вы встречались? Что это правда?

– Нет. – Памела отрицательно тряхнула головой. – Я никогда не думала, что он меня узнает. Я постаралась, чтобы этого не произошло. Но если он вспомнит ту ночь, что меня действительно удивит, то это будет ужасно... оскорбительно... это будет конец. – Она тяжело вздохнула. – Я не знаю, как заговорить на эту тему. Не могу же я просто подойти к нему и сказать: «Ваше высочество, это удивительно, но мы действительно встречались несколько лет назад, помните, в вашей постели?»

– Это как-то неловко...

– Неловко? Ха-ха! – Памела стиснула зубы. – Лучше я ничего не буду говорить.

– Я тебя понимаю. – Кларисса с интересом посмотрела на нее. – А что, если он это помнит?

– Не знаю, – на мгновение задумавшись, промолвила Памела. – Я об этом никогда серьезно не задумывалась.

– А что, если он все эти четыре года думал о тебе? О незнакомой женщине, которая однажды разделила с ним его постель в Венеции? Что, если поэтому он не спешил жениться? Может, он все это время искал тебя?

Памела иронично усмехнулась:

– Это абсурд. Ты считаешь, что такое возможно?

Кларисса посмотрела в ту сторону, где скрылся граф, и решительно сказала:

– Все возможно, дорогая кузина.

– Ты понимаешь, это все меняет! – Памела привязала лошадь в загоне. В ее голосе было волнение. – Если он думал обо мне так, как я о нем, почему мы не можем быть вместе?

– Ты сказала, что ему нужна принцесса.

– Глупости! – Она пожала плечами. – Я просто милостива к нему. Какая принцесса выйдет замуж за принца, лишившегося своей страны? Политически он теперь никто.

– Памела!

– Перестань, Кларисса! Ты же сама знаешь, что это правда. Но я не отвергла бы его. Наоборот, он мне нужен. Я давно его жду. Нам будет хорошо вместе. Я, Памела Эффингтон, и принц.

– Изгнанный принц, – осторожно поправила ее Кларисса.

– А я – опозоренная мисс Эффингтон. Мы созданы друг для друга... – Памела улыбнулась. – К тому же мы уже помолвлены.

– Это не настоящая помолвка. А что будет потом, ты же не знаешь.

– Да, ты права. – Нахмурившись, Памела на мгновение замолчала. – Но ты можешь мне помочь узнать.

– Я? – удивилась Кларисса. – Как?

– Это узнает граф. Я уверена, он и капитан знают все секреты Алексея, – ответила Памела. – У его высочества, несомненно, много секретов, вот почему он так хочет узнать мои.

Кларисса прищурилась.

– И как же, по-твоему, я должна получить эту информацию у графа? – спросила она.

– Так, как женщины обычно получают информацию от мужчин, – насмешливо ответила Памела. – Во всяком случае, ты же делишь с ним постель и...

Кларисса чуть не задохнулась от негодования.

– Это неправда!

– Но ты же сказала, что вечер был прекрасный.

– Да, – сказала, негодуя, Кларисса. – Мы гуляли в саду, смотрели на звезды и целовались. Всего один раз.

– О! – Памела с интересом посмотрела на нее. – Но ты будешь в его постели...

– Не собираюсь...

Памела скептически вскинула брови.

– Ну хорошо, я жду этого, – раздраженно согласилась Кларисса. – Но я не собираюсь ложиться в постель к мужчине ради того, чтобы получить информацию о другом мужчине. Для тебя.

– Конечно, нет! – вскрикнула Памела. – И это было бы большой ошибкой!

– Да, ошибкой.

– Однако, – почти небрежным тоном заметила Памела, – если ты окажешься в его постели и вы вдруг заговорите о чем-то похожем...

– Памела!

– Господи, кузина! Это совсем не значит, что я прошу тебя соблазнить его. – Памела придвинулась поближе к ней. – Но потом или когда тебе будет удобно попробуй задать вопросы...

– Хорошо, я попробую сделать это.

– Сделаешь?

– Да, – вздохнула Кларисса. – Я постараюсь разузнать для тебя все, что ты хочешь, но не в постели Романа. Если я и окажусь в его постели, то не из-за тебя или принца.

– Конечно, ты и не должна спрашивать его в постели, просто мне кажется, что ты скоро...

– Да, да, возможно, – вздохнула Кларисса. – Не понимаю, почему я должна это сделать для тебя?

– А я знаю, – улыбнулась Памела. – Потому что я твоя лучшая подруга. Ты готова сделать для меня все, потому что если я выйду замуж за Алексея, твой граф будет волен сделать то, что велит ему сердце. Все закончится именно тем, что ты окажешься в его постели, и, возможно, это будет на благо нам обоим.

Кларисса стойко выдержала взгляд кузины.

– Ты должна понять, что он может и не помнить эту ночь. Недавно, вернее, несколько мгновений назад ты сказала, что не хочешь этого знать. Ты уже передумала?

– Да нет. – Памела тяжело вздохнула. – Да, похоже, я должна рискнуть. – Она надеялась, что эта единственная ночь так же памятна и для него. – Но я понимаю, что мои надежды напрасны. Быть с ним сейчас...

– Значит, ты его любишь?

– Это может показаться абсурдом, но я знаю, что мне хочется провести остаток дней своих, разгадывая эту загадку. Прощай, моя респектабельность!

– Но ты же хочешь выйти замуж?

– Хочу, но только за него, а это противоречит целям тетушки Миллисент, придумавшей фальшивую помолвку. – Памела умолкла, а потом снова глубоко вздохнула. – Я никогда не говорила тебе, что хотела стать его любовницей. Я этого не хотела тогда, да не хочу и сейчас. Если та ночь значит для него то же, что и для меня, то есть шанс, что у нас есть будущее. А если нет... – Памела распрямила плечи. – Я никогда ему не скажу о той ночи, что была у нас. Я забуду свое прошлое и буду жить тем, что у нас есть сейчас.

– Я сделаю все, что смогу. Попробую выведать у Романа, что же он знает. Это не так уж много. – Кларисса улыбнулась. – С удовольствием!

Памела рассмеялась:

– С таким же удовольствием, с каким я когда-то стану его невестой. Настоящей или нет?

Кларисса пристально посмотрела на кузину:

– Он действительно тот, кто тебе нужен?

– Я только сейчас поняла, что он именно тот, кого я хочу. – В голосе Памелы звучала решимость. – Так или иначе... – она улыбнулась, – он будет мой.

– Ты хоть что-нибудь узнал? – спросил Алексей Романа, когда тот остановил свою лошадь рядом с ним.

– Счастливый день для вас, ваше высочество, – ответил Роман с лукавой улыбкой. – Как ваша беседа с мисс Эффингтон?

– Пренеприятнейший разговор, какой у меня когда-либо был. – Алексей покачал головой. – Я не представляю себе, что мне захочется еще когда-нибудь обнять и поцеловать ее. – Он посмотрел на друга. – Ты можешь представить меня, говорящего с акцентом, как плохого актера в плохой пьесе?

– Никогда, ваше высочество.

– Или меня надменного?

Роман постарался подобрать нужные слова:

– Зависит от того, какой степени надменность, мне кажется.

– Я надменный?

– Я бы сказал, гордый.

Алексей фыркнул:

– Мисс Эффингтон считает меня надменным.

– И все равно она вас любит. И очень сильно, должен сказать.

– Я тоже подозреваю это, – довольно улыбнулся Алексей.

Роман рассмеялся:

– Это видно, когда она смотрит на вас, а ей кажется, что вы этого не замечаете. Хотя это очень трудно, ибо вы все время смотрите на нее.

Алексей поморщился:

– Это заметно?

– Возможно, не всем, ваше высочество, но я-то служу у вас немалое время.

– Леди Овертон считает, что она любит меня?

– Простите меня, ваше высочество, – сказал Роман, осторожно подбирая слова. – Но у леди Овертон и у меня есть много других тем для разговора, кроме как о вас и мисс Эффингтон.

– Разумеется. Несколько самоуверенно с моей стороны считать, что в обществе красивой женщины ты будешь говорить обо мне и моих делах. Извини меня, Роман.

– Извинение принимаю, – улыбнулся Роман. – Однако из наших разговоров с леди Овертон я все-таки кое-что узнал о прошлом мисс Эффингтон.

– Прекрасно! – У Алексея перехватило дыхание. – Ну, рассказывай!

– Как говорила леди Овертон, мисс Эффингтон была ужасно застенчивая и некрасивая в детстве. Она... Какое же слово употребила леди Овертон? О да, вспомнил! Памела расцвела лишь в двадцать лет. Неизбежно она должна была влюбиться в первого мужчину, который обратил бы на нее внимание. – Роман пожал плечами. – К несчастью, мисс Эффингтон первым попался негодяй по имени Джордж Фентон, ныне лорд Пенуик. Она поверила всему, что он говорил ей. Мисс Эффингтон не знала, что он уже с детства был обручен с дочерью богатого человека.

– Я понимаю, – мрачно проворчал Алексей.

И хотя это был необычный случай, он подумал, что Памеле следовало быть достаточно умной и не позволить обмануть себя такому человеку. Да, она была юна и наивна. Многие женщины поступают глупо во имя любви.

– Ее семья могла бы скрыть эту неосторожность мисс Эффингтон, если бы Пенуик не похвастался своей победой. Распространились слухи, как это часто бывает. Леди Овертон сказала, что репутация мисс Эффингтон была испорчена.

– Почему они не заставили Пенуика жениться на ней?

– Семья Памелы могла бы потребовать брака. Но когда Памела узнала, что он уже помолвлен, а его обещания оказались лживы, да и к тому же убедилась, что он глуп, она отказалась от брака и совсем порвала с ним.

– Похоже на мисс Эффингтон. – Алексей удовлетворенно кивнул.

По его мнению, это было не самое разумное решение для молодой леди из знатной семьи, но все же это свидетельствовало о храбрости девушки.

– Затем она присоединилась к своей кузине и их тетушке и отправилась путешествовать по всему миру. А потом вернулась в Лондон, чтобы унаследовать этот дом. – Роман умолк, но потом добавил: – Ее кузина говорит, что мисс Эффингтон сильно изменилась. Она больше не сдержанное тихое создание, каким была раньше.

– Тихое и сдержанное?

– Я знаю, трудно поверить, ваше высочество, но леди Овертон клянется, что это было так.

– Мисс Эффингтон что-то сказала об этом? Что? – Алексей попытался вспомнить. – Что-то о туфельке, которая не по ноге.

Роман нахмурился:

– Что это? Никакого смысла.

– На самом деле это правда, Роман. Многие сомневаются в себе, в своих способностях, и не все понимают самого себя. Ну, например, что ты надменен.

– Надменность – не такая уж страшная вещь, ваше высочество.

– Ты очень предан мне, Роман.

– Да, это так, – рассмеялся он. – Вот я остался наедине с женщиной, которая стала единственной для меня...

Алексей остановил лошадь и невольно спросил:

– Что ты сказал?

– Я совсем не собирался планировать это, – поморщился Роман.

– Но это, мой друг, не планируют. – Алексей похлопал его по плечу. – Это случается внезапно, когда меньше всего ждешь.

Роман неуверенно кивнул:

– Да, так неожиданно, что холодеет сердце...

– И ты превращаешься в полного идиота...

– Как раз тогда, когда ты должен собраться и показать свой разум.

– И спросить самого себя: та ли это женщина, которая покорила твое сердце?

– Ваше высочество, я должен сказать, что леди Овертон... – улыбнулся Роман.

Не дав ему закончить, Алексей продолжил:

– И тогда ты думаешь о том, что это навсегда, до конца жизни твоей и все такое прочее...

– Ваше высочество, я не представляю...

– Но это заставляет тебя подумать о том, что ты не можешь дать ей ничего, кроме своего сердца. Это все, что у тебя осталось... Мысль о том, что ты можешь влюбиться, не говоря уже о браке, кажется тебе невозможной.

– Ваше высочество!

– Ты, возможно, даже потерял свое сердце и не хочешь стать обузой. У тебя с ней нет будущего. Ты любишь ее так сильно, что не можешь позволить ей разделить твою судьбу и заставить ее сожалеть потом всю жизнь...

Раскрыв рот, Роман смотрел на принца.

Алексей опомнился, поняв, что был слишком откровенен. Не только перед другом, но и перед самим собой. Он не знал, что думает о себе и своем будущем. Не знал, что влюбился. Почему это так? Какие-то смутные мысли... Он даже не видел ее лица. Теперь он знает эту леди, завладевшую его сердцем. Он увидел ее собственными глазами. Увидел очертания ее лица, взмах бровей, соболью темень ее глаз.

Но не это главное.

Пожав плечами, он обратился к графу:

– Ты, конечно, понимаешь, что я говорю это так, теоретически, отвлеченно.

– Теоретически? Ну что ж, я тоже так думаю, ваше высочество, – небрежно согласился граф. – Вам еще хочется, чтобы я рассказал вам все, что узнал о Памеле?

– Что ж, разузнал, так рассказывай. – Алексей сделал вид, будто его это не так уж и интересует.

– Вполне вероятно, что мисс Эффингтон и была той загадочной леди, с которой вы встретились в Венеции. Время вашего присутствия там полностью совпадает.

– Понимаю...

Неужели так и было? Еще пару дней назад он не был в этом уверен. Что же сейчас?

– Вы это скажете ей?

– Она отрицает, что мы с ней встречались... – Алексей постарался что-то вспомнить. – Пожалуй, она даже как бы не отрицает этого, а просто избегает отвечать на вопрос. Как только я пытаюсь узнать, где мы встречались, она называет меня надменным ослом. – Он усмехнулся. – О, она хитрая!

– Да и вы тоже, – не преминул съязвить Роман. – Что вы намерены делать?

– Узнать правду. И во что бы мне это ни обошлось. Я мог не увидеть ее лица, мог не запомнить многих других женщин, но я никогда не забуду всего лишь одну деталь этой ночи... – Алексей почувствовал, как кровь приливает к его лицу.

– Соблазн?

– Новая встреча!

– И что тогда, ваше высочество? Если эта женщина, покорившая ваше сердце, окажется именно той, кто так преследует вас в ваших снах? Да, что тогда?

– Я не знаю. Не могу даже себе это представить. Если это она... Придется принять все, как есть. – Он прищурился. – Мисс Эффингтон хочет поиграть со мной, Роман. Я не люблю такие игры, хотя почти всегда выигрываю. И это, мой друг, уже не надменность, а факт.

– Опасная игра, не так ли, ваше высочество? – ответил граф так спокойно, как будто это его совсем не тревожило. – Ваше сердце поставлено на карту, а я знаю, что вы никогда не рисковали своим сердцем.

– Риск есть в любой игре, когда выигрывает один.

Возможно, у него не будет будущего с Памелой. Возможно, что у него будет всего лишь один сегодняшний день.

– Моя жизнь в эти дни полна таких поступков, каких я прежде никогда не совершал. Не знаешь, чем все это закончится. Но я всегда любил игру, загадки и все такое прочее, независимо от результата. – Алексей иронично улыбнулся. – Я намерен и теперь получить удовольствие.

 

Глава 9

Когда я увижу Миллисент, я не дам ей вспомнить то, что она разбила мое сердце. Более того, я подавлю в себе желание хорошенько отшлепать ее. После всех лет, проведенных за границей, ей это должно понравиться.

Сэр Уинчестер Робертс

– Мисс Эффингтон, Памела, я так рад, что вы согласились увидеться со мной! – Алексей быстрым шагом пересек библиотеку навстречу Памеле. – Я боялся, что после нашей утренней прогулки вы будете избегать меня. Вы отсутствовали весь день.

– Я навестила родных. И очень рада. А что касается того, что я стану избегать вас... это все пустяки. – Памела одарила его улыбкой.

Трудно было поверить, что несколько часов тому назад им хотелось задушить друг друга.

– Кстати сказать, я не могла игнорировать ваше милое письмецо, ваше высочество. – Она протянула ему руку. – Алексей...

– Значит, в ней было достаточно извинений? – Он поднял ее руку для поцелуя.

– Достаточно, да.

– И достаточно раскаяния? – Он смотрел ей в глаза.

– Вполне достаточно.

– И сожаления? – Он поцеловал ее ладонь. – Покаяния?

Она вскинула брови:

– Письмо было кратким.

– Значит, вы прощаете меня?

– Конечно! – Ей этого не хотелось делать, но она вырвала свою руку. – За что я должна простить вас, собственно говоря?

– Как за что? – вздохнул он. – А моя грубость, надменность? Ваши секреты – только ваши, как и ваше прошлое – это только ваше прошлое. И если мы когда-то встречались в прошлом, а вам не очень-то хочется в этом признаться, то я буду думать, что у вас на это есть своя причина.

– Вы так думаете? – Памела с интересом посмотрела на него.

Алексей был не из тех мужчин, которые легко отказываются от того, что им хочется узнать.

– Я не могу себе представить какая, хотя кое-что все же приходит мне на ум.

– Неужели?

– У меня удивительно богатая фантазия, Памела. Иногда я даю ей волю, особенно когда это касается женщин, с которыми я встречался. А уж если я женщину целую...

– Вы никогда не забываете женщину, которую поцеловали?

– Именно так.

– Могу я спросить, что вы получаете в ответ?

– Надеюсь, вы мне это скажете. – Заложив руки за спину, Алексей зашагал по библиотеке, напоминая своего учителя латыни. – Во-первых, мне показалось, что у вас ужасный акцент и вы потеряли память.

Памела покачала головой:

– Не помню, чтобы я когда-либо теряла память.

– Как вы можете помнить что-либо, когда у вас нет памяти?

– Верное замечание.

– Я призадумался. Возможно, этот поцелуй – препятствие для каждого из нас, и вы постараетесь сделать это такой же тайной, как ваши другие неприятные воспоминания из прошлого.

Памела подавила улыбку.

– Не очень хороший поцелуй?

– Это вполне возможно. Я подумал: а вдруг мой поцелуй помешал кому-нибудь другому? Вдруг вам захотелось выбросить его из памяти? – Он посмотрел на Памелу. – Чтобы потом не разочаровываться.

– Понимаю. – Памела прикусила губу, чтобы не рассмеяться. – Если ваш поцелуй...

– Лучше говорить «наш поцелуй».

– Хорошо, наш поцелуй был такой отвратительный, что мне просто хочется его забыть. И я заставлю себя это сделать.

– Потому что вам пришлось бы сравнивать меня с другими мужчинами, – он ехидно улыбнулся, – и не в их пользу. Вы должны согласиться, что последнее вполне возможно.

Памела на этот раз не удержалась от смеха:

– Звучит надменно, вы так не считаете?

– Да, по-видимому. Надменность – это мой крест, как и мое обаяние. Что вы думаете о моих теориях?

– Очень хорошо, – улыбнулась Памела. – Вполне приемлемы.

– И точны.

– Я бы их назвала интересными, а не точными.

– Я рад, что вы так думаете. – Алексей улыбнулся и указал рукой на поднос с чайными чашками и тарелку с бисквитами на столике у камина. Бокалы и графин с бренди стояли поодаль на другом столике. Все это приготовил Грэм.

– Легкая закуска? Я подумал, что вам захочется выпить чаю или даже бренди, если предпочитаете. Сейчас, в это время дня, я люблю хороший бренди, но, возможно, для вас это слишком рано.

– Выпить чаю – это прекрасно! Я подозреваю, что теперь мне понадобится все мое остроумие.

Алексей с пониманием улыбнулся, от чего у нее что-то дрогнуло в сердце.

Это невозможно, но ей казалось, что она уже была готова броситься в его объятия. Она глубоко вздохнула и окинула взглядом библиотеку:

– Где здесь за гардинами прячется Грэм? Или я сама себе налью чай.

Алексей засмеялся:

– Здесь нет ни Грэма, ни вашей тетушки. Я сам убедился в этом.

– Неужели? – Памела подошла к подносу.

Налив чашку чаю, она присела на край софы.

– Почему вы это сделали?

– Потому что я хочу поговорить с вами наедине.

– Почему?

Памела прищурилась, на что Алексей рассмеялся:

– Подойдите ко мне, Памела. И не смотрите на меня так! Я уже перед вами извинился. Я уже распростерся перед вами ниц, но...

– Едва ли.

– Допустим, я не падал ниц, – пожал плечами Алексей. – У меня еще не было такой привычки.

– Я буду рада помочь вам получить ее. – Памела мило улыбнулась.

– Не сомневаюсь. Но не сейчас, в другое время, – любезно сказал Алексей. – А что касается вашего вопроса, я просто думаю, что мы достаточно знаем друг друга, чтобы продолжать этот фарс. Мы появимся на публике впервые завтра, но я не так много знаю о вас.

Памела пила чай, поглядывая на принца поверх чашки.

– Что бы вы хотели узнать?

– Что ж, мне кажется, что мужчина, собравшийся жениться, обязательно спросит у женщины, ну, например, о том, какой цвет она любит.

– Синий.

– Синий, как при шторме или как синее небо в полдень?

– Синий, как при шторме, – сказала она не задумываясь. – Я люблю штормы.

– Отличный вкус. – Нечто лукавое блеснуло в его глазах. – А какие цветы?

– Розы.

– Ну конечно. Красные?

– Желтые.

– О, как интересно! – Он отпил глоток бренди. – Композитор?

– Я люблю многих. Гайдн, Бах. – Она задумалась. – Шуберт.

– Книги?

– Очень много. – Поставив на стол чашку, она встала, подошла к ближайшей полке с книгами, быстро пробежав глазами по корешкам обложек. Однако она то и дело поглядывала на Алексея, наливавшего себе бренди. – Я всегда любила приключения. Когда была девочкой, то любила читать «Эмелину», «Удольфские тайны» и «Цецилию».

– Значит, вы первая из женщин, которая любит приключения?

– Я также люблю «Робинзона Крузо». – Памела опять посмотрела на принца. – И «Тома Джонса».

– Как интересно, – пробормотал он почти про себя.

Памела рассмеялась и снова повернулась к книгам, ища пьесы Шекспира.

– Я люблю Шекспира, конечно, но только его комедии. Хотя люблю и «Антония и Клеопатру», несмотря на конец.

Алексей подошел к ней и тоже стал читать заглавия книг. Если Памела быстро обернется, то сможет оказаться в его объятиях, и тогда ему удастся ее поцеловать...

– А как вам нравится «Ромео и Джульетта»? – Он указал на корешок книги. – Думаю, что женщины, особенно те, кто предпочитает романы, любят «Ромео и Джульетту».

– Вы думаете, что я люблю романы?

– Не знаю, но надеюсь.

Памела почувствовала его близость.

– Надеетесь? – У нее прервалось дыхание. – Почему?

– Потому что у меня самого к ним слабость. – Голос его был тихим и волнующим, он буквально ласкал ее слух.

Она проглотила комок в горле.

– Мне никогда не нравилась эта пьеса.

– Не нравилась? – Его губы коснулись шеи Памелы. – Вас не тронуло объяснение Ромео в любви?

– Оно было ненужным в конце пьесы. – Она покачала головой и постаралась не замечать той обстановки, которую он пытался создать. – Мне кажется, что это чересчур печальный конец.

– Я его понимаю. – Он продолжал дышать ей в шею, повергая ее в смятение.

– Все это вызывает глубокую печаль. Любовники обречены на разлуку, хотя страстно любят друг друга. Они как две половинки одного целого.

– Вы верите во все это? – спросил Алексей.

Неужели он все время будет таким? Она уже была готова растаять и пасть к его ногам, как вдруг он резко переменил тему.

– Что вы имеете в виду? – спросила Памела.

– Судьбу. Двое людей обречены быть вместе? Две половинки одного целого?

– Да.

Они ими не были, когда встретились впервые в Венеции. Но она всего лишь желала одну эту ночь. Она не мечтала о том, что эта ночь останется в ее снах. И только сегодня она вдруг поняла, что они созданы друг для друга и что он у нее единственный.

Алексей выпрямился.

– Какая пьеса Шекспира нравится вам больше всех?

– «Все хорошо, что хорошо кончается», – вздохнула Памела.

– Какие сладости вы любите?

– Я не знаю. – Ей хотелось сейчас прислониться головой к полке с книгами. – Возможно, клубничный торт.

– Вы любите кошек или собак?

– Собак. – Его вопрос показался ей абсурдным.

– Ваш любимый город?

– Вен... – Она остановилась и круто повернулась к нему. – Вена.

Алексей оперся обеими руками о полку, как бы заключив Памелу в объятия. Он улыбался.

– Вен-Вена? Прекрасный город. Кажется, я был там однажды. Помнится, кормят в этом городе не очень вкусно.

– Я хотела сказать «Вена», – сердито поправила она.

– Вы хотели сказать «Венеция».

Она была в его руках. Не очень удобно отвечать на вопросы.

– Хорошо, признаюсь, вы правы.

– Я так и подумал.

– Я собиралась сказать «Венеция», но потом передумала. – Памела улыбнулась. – Я подумала и вдруг решила, что на самом деле Вена нравится мне больше.

– Перестаньте, Памела. – У него был вид, как будто он читает ее мысли, и это ее раздражало.

Конечно, он может думать, что она была той самой женщиной, которую он когда-то встретил в Венеции. Но не слишком ли – считать ее Чаровницей? У него действительно богатое воображение!

И все же... питает ли он к ней интерес? Насколько это серьезно? Или она для него очередная загадка?

– Вы не можете предпочесть Вену или какой-либо другой город волшебной Венеции.

– И все же я это сделала. – Она спокойно выдержала его взгляд.

– Вы это сделали? – Он как-то особенно вглядывался в ее лицо. – Почему?

Памела пожала плечами:

– Вена – одна из самых крупных столиц Европы. Это центр искусства и музыки.

– И кофеен.

– Да, и кофеен.

– Однако... – он вдруг легонько коснулся губами ее губ, – в ней нет того особого, что есть в Венеции.

– О!

«Господи, как он хорош! Я теряю сознание от прикосновения его губ».

– Нет той магии, – тихо промолвил он.

– Я считаю, что у Вены есть своя магия. – В конце концов, ей не кажется, что они не встречались когда-то и где-то.

– Знаете, Памела, мы с вами почти одного роста. – Его взгляд буквально пронизывал ее.

– Я этого не заметила. – Она чуть подняла подбородок.

– Мне так чертовски удобно целовать вас, словно вы созданы для меня.

– А может, вы созданы для меня?

– Возможно, – рассмеялся Алексей.

Памела глубоко вздохнула. Она или сейчас же потащит его в постель, или это как раз то время, когда они должны установить какую-то дистанцию между собой.

– Вы еще что-нибудь хотите узнать обо мне? – Памела сказала это почти небрежно, хотя ее сердце учащенно билось.

– Я хочу знать о вас все. – Алексей поцеловал ее чуть ниже уха. – Где еще поцеловать вас, чтобы вы таяли, как сейчас?

– Я не таю, – возразила она, стараясь говорить как можно увереннее.

– И все же когда вы назовете меня по имени?

– Хватит, – вдруг решительно сказала Памела. – Вы уже стали невыносимы. Стали таким скандальным и нахальным, что я могу дать вам пощечину, даже довольно сильную.

Он, однако, опять улыбнулся:

– И вы это сделаете?

– Нет, вы слишком много просите. – Она собрала те книги, которые отобрала для себя, нагнулась и быстро отошла от книжных полок. – Нужно ли мне, Алексей, напомнить вам, что мы вместе лишь для того, чтобы восстановить мое положение в обществе и помочь мне найти подходящего жениха?

– Вы не будете счастливой с подходящим мужем, – заявил Алексей.

– Почему, ради Бога?

Он пожал плечами:

– Я просто не представляю вас с кем-то подходящим. Не пройдет и недели, как вы будете погибать от скуки.

– Не говорите глупости. – Взяв чашку, Памела подошла к столику с графином и налила себе бренди, а затем долгим глотком отпила его.

Тетушка Миллисент всегда говорила, что глоток бренди с чаем, даже если его хоть капля, сразу же успокаивает нервы. А ей сейчас только это и было нужно.

– Я, возможно, буду вполне удовлетворена.

Алексей вскинул брови:

– Удовлетворены?

– Счастлива, хотела я сказать. И вполне возможно, буду блаженствовать.

– Глупости. – Он взял свой бокал с бренди. – Мне довелось немало встречаться с английскими джентльменами и со своим и с вашим кузеном. Они оказывались скучными, лицемерными и, к моему удивлению, весьма надменными.

– Надменны вы!

– Но моя надменность оправданна. Памела удивленно округлила глаза.

– Вы провели годы, разъезжая по разным странам, встречали множество людей. Мне кажется, что это во многом изменило вас.

– Я уже примирилась с этим.

– Я не говорю о поведении, манерах, отличающихся от тех, что приняты в семье. Это было свойственно вашей натуре. Вы повзрослели, достигли совершеннолетия, у вас появился опыт. Возможно, здесь помогло отсутствие влияния Эффингтонов.

– Возможно, – не без иронии согласилась Памела и отпила глоток бренди с чаем.

Это действительно было вкусно.

– Вот что я хочу сказать: вы совсем по-иному видите мир. Конечно, годы путешествий, встречи в элитном обществе богатых людей, даже членов королевских фамилий, помогли узнать культуру и нравы многих стран. Если бы вы не покинули Англию, этого бы и не было.

– Путешествия помогают учиться всему. Этим они и хороши.

– Я полагаю, что, получив все это, вы не думали все шесть лет о любом подходящем женихе, лишь бы только выйти замуж.

Памела раздраженно нахмурилась:

– Даже тогда я не приняла бы кого бы то ни было, лишь бы только выйти замуж.

– Нет, я тоже так не думаю.

– Я не думаю, что вы во всем правы, говоря об английских джентльменах. Но за кого, по-вашему, я должна выйти замуж?

– За человека авантюрного и, конечно, смелого. Думаю, что и ему понадобится немалая смелость.

– Спасибо.

– Я не очень-то уверен, что это был комплимент, – усмехнулся Алексей. – Вам нужен к тому же человек интеллигентный. У вас удивительно быстрый ум. – Алексей поднял бокал. – А это уже комплимент.

– Спасибо.

– Вам нужен тот, кто поймет особенности вашего характера. Тот, кто не станет пытаться сделать из вас безупречное покорное создание, кто примет вас как вызов, который бодрит кровь.

– Вызов? – рассмеялась Памела. – Это уже настоящий комплимент.

– Да, это так.

От его взгляда у нее дрогнуло сердце.

– Могу ли я надеяться найти такой образцовый экземпляр? Хотя я уже нашла его. Ведь он слишком хорош, чтобы быть смертным.

– О, но он не идеален, Памела. – Алексей потягивал бренди и задумчиво смотрел на Памелу. – У вас не будет ничего хорошего с образцовым экземпляром, да и ему с вами. Вам нужен мужчина, который тоже бросал бы вам вызов. Мужчина, с которым надо состязаться.

– А как же любовь?

Он рассмеялся:

– Любовь – это интересный вопрос.

– Вы кого-нибудь любили? – Она затаила дыхание.

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Возможно, а возможно и нет.

– Ну, конечно, вы бы знали, если бы...

– Я вижу, ваши правила только для вас.

Памела покачала головой:

– Что вы хотели сказать этим?

– Просто то, что вы не хотите говорить о вашем прошлом, а вот мое вам очень интересно.

– Вы же любите рассказывать о вашем прошлом!

– Да, кое о чем я люблю рассказывать. – Он покачал головой. – Но не об этом.

– Почему же?

– Это все очень личное.

– Более личное, чем ваши романтические похождения?

– Несомненно.

Памела какой-то момент молча смотрела на него.

– У вас когда-нибудь было разбито сердце? В вашем прошлом?

Алексей вздохнул:

– Вы, мне кажется, не знаете, слова «нет». Не так ли?

– Я просто думаю, что невеста кое-что уже знает о своем суженом, – шутливо сказала она.

– Я радуюсь, что мои слова так повернуты, что вам нравятся. Все отлично, Памела, но... – Он был серьезен. – У меня никогда не было разбитого сердца. Однажды... я был обманут. Это задело меня. Но я не сразу это понял, а только лишь потом, спустя какое-то время.

– О! – Сердце Памелы учащенно забилось.

– Это был момент, только момент, ничего больше. Вырванный из реальностей жизни. – Он пожал плечами. – Он не стал чем-то большим, однако...

– Что?

– Однако он был. – Алексей умолк, а Памела гадала, этот ли момент, о котором они знают оба, или какой-то другой.

Наконец Алексей вздохнул и спросил:

– А вы?

– А что я?

– Вы когда-нибудь влюблялись?

– Отличное завершение темы, Алексей. – Она тихонько рассмеялась.

Их взгляды встретились. Его взгляд был требующий, острый, пронизывающий, словно он хотел видеть ее насквозь.

– Не хватает вашего ответа.

– Да, должно быть, так было. – Она отпила бренди из чашки. – Я думала, что люблю, но ошиблась.

– Лишь однажды?

– Я ошиблась однажды, да.

Он какое-то время молча смотрел на нее, а потом рассмеялся:

– И это все, что вы хотите мне сказать?

Памела улыбнулась:

– Я все еще являюсь для вас вызовом? Все еще загадка, которую надо разгадать?

– Боюсь, что да, – сказал он спокойно.

– Но не сегодня. – Выпив все из чашки, она поставила ее на стол и встала. – У Клариссы и у меня есть дела, я должна уйти.

– Жаль, я надеялся провести остаток дня вместе... в разговоре.

– Только в разговоре?

– Вы меня огорчаете. – Вздохнув, он поставил бокал и, не дав ей больше ничего сказать, подошел к ней и обнял ее. – Очень огорчаете.

Поцелуй был крепким, решительным, как печать, удостоверяющая, что теперь она принадлежит ему.

«О Господи! Я так давно этого хотела. Он тоже должен быть моей собственностью», – думала она, крепко обнимая его за шею.

Из половинки они станут единым целым. Чувствует ли он это? Или это только страсть? Неужели ей все равно? Но сейчас она была в его объятиях, а все остальное не так уж важно.

Она откинулась и посмотрела на него. Голос ее дрогнул.

– Вы собираетесь соблазнить меня?

Он ответил ей также сбивчиво, словно задыхаясь:

– Что? Где? Сейчас? В библиотеке?

Памела кивнула:

– Здесь и сейчас.

– В библиотеке, так поспешно? – Он глубоко вздохнул. – Это было бы оскорбительно, я полагаю.

– Оскорбительно?

– И было бы ясно, что мы к этому не готовились. Так, невзначай. – Он широко улыбнулся. – Нет, я не мечтал соблазнить вас в библиотеке, хотя в этом и есть своя прелесть, особенно сейчас. – Он опять коснулся ее губ легким поцелуем.

– Значит, вы не собирались соблазнить меня?

Алексей тихонько рассмеялся:

– Мне нравятся нотки разочарования в вашем голосе.

– Я не разочарована, – возмутилась Памела, пытаясь вырваться, но он не отпускал ее.

– Не искажайте мои слова, Памела. Я готов соблазнить вас. А может, вы меня соблазните?

– Я? Никогда... – Она задохнулась от гнева.

– Никогда? – вскинул брови Алексей.

– Возможно, однажды... – Памела снова обняла его и стала целовать, чувствуя, как слабеют ее ноги в коленях. – Или дважды...

– Или дважды?

Памела отпрянула от него.

– Вы были так хороши тогда. Ваша репутация полностью подтвердилась.

– Вы действительно не сомневаетесь в этом?

– Ни на мгновение. – Она поймала его взгляд, в голосе ее была непреклонность. – Должна предупредить вас, Алексей, что я вполне серьезно отношусь к своему браку. Я не позволю эмоциям или страсти помешать мне сделать нужный выбор.

– Я не желаю меньшего. – Он на мгновение умолк, словно подыскивая нужные слова. – Я тоже предупреждаю вас, Памела, что не собираюсь жениться. Когда-либо.

Сердце Памелы упало, но она постаралась, чтобы Алексей этого не заметил. Голос ее не изменился.

– Хорошо, что мы понимаем друг друга. – Она кивнула ему. – Я увижу вас за ужином?

– Постараюсь прийти. – Голос его был так же холоден, как и взгляд. Памеле очень хотелось узнать, что он сейчас думает.

– Тогда увидимся вечером. – Заставив себя улыбнуться, она пошла к двери.

В голове Алексея была сумятица, все перемешалось. Она хотела принадлежать ему сейчас и потом, навсегда, до конца дней своих. А если не жена, то кто?

Памела ничего не понимала. Она знала одно: без него она жить не может.

– Памела.

– Да? – спросила она, не оборачиваясь.

– Вы понимаете, на что я намекаю? Я хочу видеть вас в своей постели и добьюсь этого.

Памела медлила лишь мгновение, держась за ручку двери. Глубоко вздохнув, она повернулась и одарила его улыбкой, сказав через плечо:

– Буду ждать этого.

Дверь за ней затворилась, но он все еще стоял и смотрел на нее, словно остолбеневший.

О чем, черт побери, он думает?

Он подошел к столу, схватил свой бокал и налил бренди. Не замечая того, что бокал переполнен и бренди обливает его, он нетвердой рукой поднес его к губам и выпил, а затем снова наполнил бокал.

Он никогда бы ничего не узнал, если бы не эта помолвка. Чаровница. Женщина его мечты. Он снова нашел ее.

Ну и что же?

Алексей вынул подвеску, ее подвеску, и внимательно посмотрел на нее. Полуденный свет красиво переливался в богемском стекле. Оно казалось живым, наполненным особой магией.

Он никогда не думал, что найдет эту женщину. Сколько лет он об этом мечтал. После их встречи в Венеции его жизнь была полна государственных забот и политики. Он не думал о сердечных делах, но все же вспоминал Венецию и ее тело, ее кожу и ее поцелуй.

Его осенило внезапно и неожиданно. Это случилось в тот момент, когда она потребовала, чтобы он покинул ее дом. В этот момент между ними что-то произошло. Он подумал, что чувство к этой женщине похоже на любовь, которая расцвела раньше, чем он даже что-то понял. А понял он, что Памела и Чаровница – одно и то же лицо. Он догадывался, что это и есть его судьба, его любовь. Он думал так все четыре года.

Обо всем этом он рассказал Роману утром. Он не допустит, чтобы его любимая женщина разделила с ним его горькую судьбу, достаточно того, что он обрек на испытания Романа и Дмитрия. У него нет родины, нет будущего, к тому же сейчас не было и денег. Он может дать ей сейчас только свое сердце, а разве этого достаточно?

Нет! Самое лучшее, что теперь он может сделать для Памелы, – это продолжить их представление. Он будет играть роль жениха и поможет ей вернуться в лондонское общество. Он будет смотреть на каждого мужчину, привлекшего ее внимание, пока они не найдут подходящего. Тогда он позволит ей порвать с ним, но так, чтобы ее не осудил лондонский свет.

Не будет больше разговоров или мыслей о соблазне.

Конечно, она этого не поймет, да и он тоже. Он уверен, что она разделяет его чувство, он угадывал это по ее глазам. Иногда в них была ирония. Возможно, ей было все равно, какое у него положение теперь, да и его будущее. Но ему не все равно. Видимо, этим и объясняется его надменность. Но таковым будет его крушение.

И все-таки жаль! Найти друг друга после стольких лет, чтобы никогда не быть вместе?

Блеснуть и погаснуть.

Но он согласился с ней: конец пьесы «Ромео и Джульетта» не нравился и ему тоже.

 

Глава 10

Когда я снова увижу его, я попрошу у него прощения, попрошу все забыть. Или, пожалуй, лучше уеду из страны. Да, я так и сделаю.

Миллисент, леди Смайт-Уиндом

– Ваше высочество?

Дом Эффингтонов и лондонский особняк герцога Роксборо не были дворцами, но производили особое впечатление, так же как и их балы. Главная гостиная была настолько переполнена людьми, что шум голосов заглушал музыку, но Алексею было все равно, ведь он искал в толпе только одну леди.

Памела и леди Овертон провели этот день у родителей Памелы, чтобы подготовиться к вечеру. Алексей не видел Памелу после ужина. За столом она была молчалива, как, впрочем, и он.

– Ваше высочество?

Даже леди Смайт-Уиндом покинула их, сославшись на то, что должна быть в зале до начала танцев. Вместе с графом она приехала полчаса назад. Никто не хотел неприятностей, поэтому было решено, что Валентина и Дмитрий не будут присутствовать на балу. Валентина сначала расстроилась, но все же согласилась, что так будет лучше.

Алексей на какой-то момент даже позавидовал ей. Ему в доме дяди Памелы было почему-то неуютно. Но не из-за фиктивной помолвки с его племянницей, не из-за того, что иного выхода у него не было.

Нет, во всем виноваты нервы. Как он проведет этот вечер, а потом неделю, месяц, изображая из себя жениха, но в то же время не бывая с ней рядом? Да еще надо делать вид, что ему безразлично.

– Ваше высочество!

– Да? – резко спросил он, а потом грустно вздохнул: – Прости, Роман. Ты что-то хочешь сказать?

– Я беспокоюсь, что-то не так? Вы на себя не похожи. – Роман смотрел на принца. – Со вчерашнего дня вы так задумчивы и рассеянны.

Алексей невесело улыбнулся:

– Моя помолвка будет объявлена. Фальшивая помолвка. В этом состоянии мое поведение понятно.

– Понятно, но... – Роман покачал головой, умолк, затем остановил лакея и поменял пустые бокалы на налитые свежим шампанским. – Но ведь не это же вас беспокоит?

– Возможно, я просто не люблю показывать себя толпе. – Алексею казалось, что все глаза в гостиной устремлены на него и все ждут, когда же будет объявлено о помолвке.

– Вы всегда были на виду, ваше высочество, – заметил Роман. – Хотя я понимаю, что с тех пор это ваша первая публичная встреча...

– Можешь сказать это громче: это мое первое появление на публике после того, как Авалония перестала существовать. После того, как я потерял отца, а затем свою родину и свой дом. После того, как я не смог сберечь независимость своей страны и наследство моего отца.

Роман спокойно пил шампанское.

– Моего короля, мою страну, а также мой дом.

Алексей посмотрел на своего друга:

– Конечно. Прости меня! Чужие беды легко забываются. – Он с удовольствием отпил глоток шампанского. Легковесный напиток, но он ему нравился. – Не думай, что я упиваюсь своим горем и жалею себя.

– Я никогда бы не подумал такое, – тихо сказал Роман. – Думаю, что причина не в потере родины. Скорее, виновата здесь женщина. В таком случае немного горя и жалости к себе позволяется.

– Ты говоришь глупости, друг. Я не могу потерять мисс Эффингтон, потому что она никогда не была моей.

– Вчера вечером леди Овертон и я заметили некоторое напряжение между вами и Памелой.

– Конечно, напряжение между нами было, ведь нам с ней предстоит участвовать в крайне рискованной затее. – Алексей обвел глазами переполненный бальный зал. – Где же эта женщина, черт побери? Сколько нужно времени, чтобы поправить платье?

...Их встретили родные Памелы, лорд и леди Эдвард, младшая мисс Эффингтон, а также леди Миллисент Смайт-Уиндом. Лорд Эдвард был вежлив, но не очень-то дружелюбен. Он словно оценивал жениха, не то что его младшая дочь Аманда, которая просто была в восторге от Алексея. Леди Эдвард объявила гостям, что Памела и леди Овертон ушли, чтобы поправить платье Памелы, скоро должны вернуться. После этого Алексей и Роман стали жертвами тех гостей, которые пожелали с ними познакомиться.

– Ваше высочество! – Подтолкнув принца к двери, Роман тихо шепнул ему: – Я уверен, что починка платья закончилась.

Алексей посмотрел в ту сторону, куда указывал Роман, и сердце его дрогнуло.

Перед ним была Памела, словно с помощью магии возникшая из его снов. Теперь он видел только ее. Толпа гостей, казалось, исчезала в тумане.

На Памеле было мерцающее платье цвета бронзы, как нельзя лучше гармонирующее и с ее золотистыми волосами, и с темно-карими глазами, и с ее цветом кожи. Она казалась ему богиней, королевой. Она была его мечтой, сном, ставшим явью.

«Чаровница».

Их взгляды встретились. Ему вдруг захотелось броситься к ней, взять ее на руки и унести отсюда.

– Она необыкновенна! – В голосе Романа было явное восхищение.

– Да, она такая, – тихо произнес Алексей.

– Ваше высочество, с вашего согласия, я хочу жениться на ней, – помолчав, произнес Роман.

– Ты хочешь... – Алексей удивленно посмотрел на графа. – Ты говоришь о леди Овертон?

– О Клариссе. – Роман произнес это имя с таким придыханием, будто молитву.

Алексей даже позавидовал другу, но тут же успокоил Романа:

– Ты не обязан просить меня об этом, мой старый друг. Но раз ты так хочешь, то я разрешаю тебе. И желаю всяческого счастья.

– Я всегда думал, что я счастливчик, но не знал, что для полного счастья надо полюбить женщину. Я долго не встречал такую. – Роман отпил бренди и снова посмотрел наледи Овертон. – И даже не надеялся. – Переведя взгляд на Алексея, он вдруг предложил: – Давайте подойдем к ним.

– И начнем наш спектакль. – Принц знал, что сможет отважиться на такое.

Не раз он проделывал подобное в политике, когда ставки были куда выше, чем сейчас. Но, к сожалению, сейчас речь шла о делах сердечных.

– Ваше высочество. – Перед ним возник лакей, у которого на подносе лежала свернутая записка.

Взяв ее, Алексей быстро пробежал глазами, а затем многозначительно посмотрел на Романа:

– Кажется, отец моей нареченной хочет поговорить со мной.

– Что не совсем приятно, – пробормотал себе под нос Роман.

– Не понимаю, зачем ему это? – иронично удивился Алексей.

Несколько минут спустя он уже входил в библиотеку семьи Эффингтонов. Эта комната, до потолка набитая книгами, производила сильное впечатление, хотя скорее свидетельствовала о богатстве, чем о желании все знать.

– Книги собирались целое столетие. – Лорд Эдвард обвел глазами комнату. – И эту библиотеку я помню с детства.

– Вы мальчиком много читали?

– Признаюсь, я не так много читал, да меня никто к этому и не приучал. Вот мой брат Генри, тот тянулся к учебе. А кроме него, пожалуй, никто. – Лорд улыбнулся. – Боюсь, я не очень начитан.

Алексей вежливо улыбнулся:

– Как и мы все.

– Да, и моя дочь тоже. – Лорд Эдвард кивнул и подошел к письменному столу, столь же внушительному, как и все остальное, находящееся в библиотеке, и опустился в кресло. Он указал Алексею на такое же кресло перед столом.

– Садитесь, ваше высочество.

– Я предпочел бы стоять, лорд Эдвард, – медленно сказал Алексей.

– Это не расследование, вы можете отпустить вашу стражу. – Лорд Эдвард посмотрел на принца. – Я не задержу вас надолго, лишь хочу угостить вас бренди. Этот разговор в некоторой степени деловой. А после мы приятно проведем вечер.

– Деловой? – Алексей тяжело опустился в кресло.

Господи, неужели приданое Памелы станет сделкой? Конечно, разговоры о браке между знатными отпрысками носят, помимо всего прочего, деловой и даже политический характер. Но здесь ведь брак по любви! Или таким он по крайней мере должен быть.

Лорд Эдвард стал рыться в бумагах у себя на столе.

– Мне попался документ о вашем текущем счете в Английском банке. Он составляет немалую сумму.

– Ну и что? – Алексей недобро прищурился.

Он мог бы опровергнуть это, но зачем?

– Я понимаю, что вы не можете сейчас пользоваться им. Политическая глупость, разумеется. Так оно и есть. – Лорд посмотрел на Алексея. – Я прав?

– Вы имеете в виду политическую глупость или мою невозможность пользоваться моим вкладом?

– И то и другое.

– Тогда я согласен с вами.

– Я позаботился об этом и принял меры. – Лорд Эдвард кивнул. – Вы можете располагать своим вкладом через несколько дней или не позднее чем через неделю. – Лорд Эдвард довольно улыбнулся и встал. – А теперь мы вернемся к нашим гостям.

– И это все? – медленно вставая с кресла, спросил Алексей. – Это все, что вы хотели мне сказать?

Лорд удивленно вскинул брови:

– Неужели есть еще что-то, что нам надо обсудить?

– Я думал, что вы захотите поговорить о Памеле. О моих намерениях и моих планах.

– Ваше высочество, я знаю все ваши планы. Во всяком случае, мне известно ваше финансовое положение. Я знаю ваш политический статус и личную репутацию. – Он говорил спокойно, даже несколько холодно, и Алексею показалось, что он оценивает его. – Вы отлично играли роль повесы до какого-то времени, но политические дела в вашей стране потребовали от вас срочного внимания. И тогда вы больше не покидали Авалонию. Все это говорит о том, что вы умны и благородны. Хотя я не знаю всех ваших планов на жизнь, кроме ваших намерений относительно моей дочери, но человек с таким богатством, как у вас, может достойно определить свое будущее. Что касается вашей просьбы, чтобы я оповестил всех сегодня вечером о вашей помолвке, я думаю, что мы могли бы сделать это до ужина, если вы, конечно, согласны.

Алексей, застыв, смотрел на него.

– Да, я тоже так думаю. Как я уже вам сказал, я оповещу гостей о вашей помолвке, полагая, что вы намерены вступить в брак.

– В таком случае нам больше не о чем говорить, – медленно произнес Алексей. – Может, вы хотите еще что-нибудь мне сказать или спросить?

– Я уже, кажется, узнал немало. – Лорд Эдвард молча смотрел какое-то время на принца, затем вздохнул и снова присел, приглашая Алексея вернуться в кресло. – Я как раз этого боялся.

Алексей сел и, с трудом подбирая слова, спросил:

– Боялись чего?

– Что вы захотите долгой искренней беседы, какие любят мужчины. Давно, как я помню, у меня был такой разговор с моим отцом о женщине, на которой я хотел жениться. Я не все помню из этого разговора, но запомнил искренность этой беседы. – Лорд открыл ящик стола, вынул бутылку с бренди, поставил ее на стол, а затем достал бокалы. – Этот разговор окажется длиннее, чем я думал.

Наполнив бокалы, он протянул один Алексею.

– Прежде чем начать, я должен сообщить вам, как узнал о вашем финансовом положении и о других деталях вашей жизни.

– Не надо, – пожал плечами Алексей. – Это все ваш брат, герцог Роксборо, его осведомленность. Кроме этого, я полагаю, у вас немалый интерес к бизнесу. Вы знаете много таких людей, которые готовы дать вам любую информацию. Пожалуй, это не очень порядочный способ узнавать информацию о человеке, который хочет жениться на вашей дочери.

Лорд Эдвард усмехнулся:

– Хорошо сказано, ваше высочество. Должен ли я все время величать вас так? Это покажется странным после того, как вы станете членом нашей семьи. Как мне звать вас?

– Так, как вы бы звали любого мужчину, который собирается жениться на вашей дочери, – спокойно сказал принц.

– Счастливчик, ваше высочество! Так я назвал бы его. Чертовский счастливчик. – Лорд отпил бренди и пристально посмотрел на Алексея. – Вы не должны ни на минуту усомниться в том, что я люблю мою старшую дочь.

– Думаю, вы любите ее, лорд Эдвард.

– Она была способной и милой. По крайней мере я так думаю. Но я отец и, конечно, не все знаю. – Он умолк, словно искал нужные слова. – Не хочу, чтобы она совершила еще одну ошибку в своей жизни. Но она уже взрослая женщина, у нее немалое наследство, которое делает ее по крайней мере финансово независимой. Ее возраст и деньги позволяют ей строить свою жизнь так, как она хочет. Она сделает это. Если быть честным, ей не нужна помощь отца или мужа. Она вполне самостоятельна.

Алексей отпил глоток бренди, отметив про себя его отличный вкус. Он молчал, как бы ожидая, что же будет дальше.

– Я не желаю ей независимости. Я всегда хотел, чтобы она вышла замуж и имела свою семью. Нет смысла говорить о том, что я был рад, узнав, что она нашла себе достойную пару.

Алексей хитро улыбнулся, но промолчал. Он согласен был продолжить обман, но ему бы не хотелось врать этому человеку.

– Даже за то короткое время, что я провел с ней сегодня, – продолжал лорд, – я заметил, как она изменилась за годы ее отсутствия. Эта женщина знает, чего она хочет. Да поможет ей Бог. Я всегда думал, что она со временем познает саму себя. Жаль, что это не произошло раньше. – Лорд прищурился. – Вы знаете ее прошлое, не так ли?

Алексей утвердительно кивнул.

– Хорошо. Я считаю, что брак не должен строиться на обмане. – Лорд на мгновение умолк. – Во всяком случае, на большом обмане. Небольшие недоговорки между мужем и женой допустимы. Небольшие тайны и прочее. – Лорд улыбнулся, допил бренди и встал. – Есть еще вопросы?

– Не думаю... да. – Алексей тоже встал и посмотрел на лорда. – Этот инцидент заставил Памелу покинуть Лондон?

– Возможно. – Лорд Эдвард был осторожен в своих словах. – Если у вас есть вопросы, лучше задать их Памеле.

– Нет, лорд Эдвард. – Алексей тряхнул головой. – Этот вопрос к вам.

– Хорошо.

– Я понимаю, что Памела сама отказалась от брака с известным вам джентльменом. Учитывая обстоятельства, почему она отказалась выйти замуж за него?

– Я бы никогда не заставил кого-либо из моих детей силой вступить в брак. – Лорд Эдвард на мгновение умолк. – Вы должны понять, что Памела, несмотря на свое образование, не знает, как вести себя в обществе мужчин. Она никогда не умела флиртовать, как, например, ее младшая сестра. Аманда стала обводить мужчин вокруг пальца, как только научилась ходить. Осмелюсь сказать, что Памела прочитала в этой библиотеке книг больше, чем кто-либо в нашей семье. Несмотря на ее отношение к этому мужчине, она была достаточно разумна, чтобы понять: согласие на брак с ним гораздо хуже отказа. – Он усмехнулся. – Именно тогда я убедился, что не только скромность и сдержанность есть ее подлинная натура.

– Я вас понимаю, – согласился Алексей. – Однако я хотел бы знать, почему вы или ваши сыновья не защитили ее честь?

Лорд Эдвард удивленно посмотрел на него:

– Вы имеете в виду дуэль?

– Да.

– Дуэль запрещена в нашей стране. Алексей пожал плечами:

– И все же...

– Памела запретила нам это делать. Думаю, она была права, когда говорила, что дуэль будет всего лишь еще одним скандалом, а возможно, даже трагедией. Она тогда уже решила, что будет делать.

– Путешествовать вместе с тетушкой?

Лорд Эдвард кивнул:

– Она сказала нам, что если кто-нибудь из нас попытается драться на дуэли с Пенуиком и она об этом узнает, она никогда не вернется домой.

– Потому что любила его? – У Алексея прервалось дыхание. Все это произошло давно, и сама Памела утверждала, что ошиблась в своих чувствах к Пенуику. И все же то, что эта женщина говорила вслух, не всегда совпадало с тем, что она думает.

– Я предпочитаю думать, что она прежде всего заботилась о нас. Независимо... – Какая-то удовлетворенность мелькнула в глазах лорда. – Когда Памела покинула Англию и была уже в безопасности, Пенуик получил свое: его избили неизвестные люди. У него в доме. Ему пришлось несколько недель не появляться в обществе и ждать, пока исчезнут следы хорошенькой взбучки.

– Ваши сыновья?

– «Не надо драться с джентльменами на дуэли» – так сказала им сестра. Они дали ему спортивный шанс – возможность самому выбрать, с кем драться и защищать себя. – Лорд Эдвард довольно ухмыльнулся. – Думаю, Памела об этом не знает.

– Понимаю.

– Вот и все. Хотя я знаю, что это не столь уж важно, но я решил, что лучше вам это знать. – Взгляды лорда и Алексея встретились. – Жена Пенуика умерла несколько лет назад, а он все еще не думает о женитьбе.

– И что?

– Ничего. Я подумал, что вам лучше это знать. Еще я хочу вам сказать, что предпочитаю иметь своим зятем вас, а не Пенуика. Хотя, конечно, решение за Памелой.

– Конечно.

Какой же будет выбор Памелы? Знает ли она о том, что Пенуик сейчас не женат, а свободен и может даже повторить то, что сделал много лет назад? Но самое главное – что чувствует к нему Памела?

– Вы должны знать еще кое-что. Я не хочу, чтобы моя дочь была втянута еще в один скандал. Несмотря на видимость умудренности, она очень уязвима. Пенуик разбил ее сердце. Я не позволю никому повторить это.

Алексей вопросительно вскинул брови:

– Возможно, я ошибаюсь, лорд Эдвард, но это звучит как угроза.

– Ничего подобного, ваше высочество. – Отец Памелы улыбался, но взгляд его был суров и непреклонен. – Это всего лишь предупреждение.

– Куда же он запропастился? – Памела рассматривала толпу гостей. По опыту она знала, что если кто-нибудь на балу в особняке Эффингтонов попадет в толпу гостей, то он может найтись только случайно. Если об этом помолиться. – Ведь он только что был здесь! Стоило мне только повернуться и сказать пару слов леди Фредерик, как он исчез.

– Предоставив беднягу графа Стефановича самому себе. – Кларисса взглянула на графа. – К счастью, он идет к нам через толпу.

– Действительно, идет, – сказала, улыбаясь, Памела.

– Да, и ко мне, – рассмеялась Кларисса. – А что касается тебя, у нас несколько секунд, чтобы ты сказала мне, каковы твои планы на сегодня.

Памела пожала плечами:

– Какие могут быть у меня планы?

– Никаких, кроме его высочества, – улыбнулась Кларисса.

– Я не знаю, что с ним делать. – Памела вздохнула. – Я ему нужна так, как он нужен мне, дорогая кузина.

– Так что же...

– Но он, кажется, не помышляет о браке. Не говорит причины и не собирается это обсуждать.

– Да, это серьезная проблема.

– Ты смогла, хотя бы случайно, что-либо узнать или...

– Нет, – поспешно сказала Кларисса. – Я не забыла свое обещание, но пока мне не удалось. – Она поморщилась. – Я еще не успела расспросить графа.

– Жаль! – пробормотала Памела. – Насколько я помню, этот разговор должен был состояться при особых обстоятельствах...

– Памела!

– Извини, – улыбнулась Памела. – Не могу удержаться оттого, чтобы немного не помучить тебя. Однако я тебе благодарна за помощь. У меня еще одна маленькая просьба к тебе.

Кларисса подозрительно прищурилась.

– Когда будешь расспрашивать графа, спроси, почему Алексей так отрицательно относится к браку.

– Возможно, это мне удастся.

– Спасибо. – Памела облегченно вздохнула. – От этого зависит мое будущее.

– Твое будущее? – Кларисса внимательно посмотрела на нее. – Мне неприятно это слышать.

– Я должна принять одно решение.

– Мне не нравится это. Что за решение?

– Очень простое. Алексей – единственный человек на свете, с которым я хочу прожить всю свою жизнь, и я буду с ним. Даже если он не станет моим мужем. – Памела тяжело вздохнула.

– Мне тоже страшно. – Кларисса подошла поближе к своей кузине и пристально посмотрела на нее. – Ты говоришь это серьезно?

Памела пожала плечами:

– Боюсь, что да.

– Похоже, ты уже все решила, – тихо сказала Кларисса.

– Возможно. – Сердце Памелы дрогнуло.

Она давно уже считала Алексея ее мужчиной в новой жизни, где она ощущала себя опытной женщиной. Но он вдруг неожиданно превратился в единственного ее мужчину. Его вчерашнее заявление, что он никогда не женится, заставило ее задуматься. Чем бы она могла поступиться, чтобы быть с ним?

– Я думала, что ты не хочешь быть его...

– Любовницей? Да, не хочу. Теперь, когда я получила наследство, я никогда не стану зависеть от него материально. Не хочу стать и жертвой его капризов.

– Памела, я...

– Кларисса, я скорее останусь с ним таким, какой он есть, чем жить без него.

– Я тебя понимаю. – Кларисса на мгновение задумалась. – Ты скажешь ему это?

– Сказать ему, что я хочу разделить с ним его постель, не требуя от него брака? – Она фыркнула. – Я, конечно, могу быть влюбленной, но голову пока не потеряла. Нет. То, что я хочу сделать, и то, что я сделаю, – это очень разные вещи.

– Боюсь, что я тебя не понимаю.

– Я тоже, дорогая кузина. Не представляю, что в конце концов может случиться с нами. Возможно, это будет только одна ночь. Или... – Посмотрев на кузину, она лукаво улыбнулась. – Или еще одна ночь вместе. – Памела стала серьезной. – Кларисса, я хочу иметь от него детей. Хочу стареть с ним. Я в свои последние минуты жизни хочу смотреть в его карие глаза.

– А что, если он равнодушен к тебе? – медленно спросила Кларисса.

– И самое главное. – Памела улыбнулась. – Я думаю, что нравлюсь ему. В его глазах есть что-то такое... – Она покачала головой. – По правде, я не знаю, что он чувствует, но он умеет флиртовать. Его прикосновения, его поцелуи, его слова... – Она вздохнула. – Он, безусловно, очень хорош.

– Без сомнения, – подтвердила Кларисса, лукаво улыбнувшись.

– Я готова всем пожертвовать. Я долго думала о том, что хочу быть с ним, но не смогла заставить его полюбить меня. А поскольку я хочу быть с ним, то не отказываюсь ни от брака, ни от любви.

– Памела! – Кларисса прикоснулась к руке кузины. – Еще не поздно остановить эту историю. Твой отец пока еще не сообщил о вашей помолвке. И не все еще знают об этом...

– Не говори глупости, – остановила ее Памела. – если в моих словах сейчас меланхолия, я все же не пала духом. Может быть, завтра его высочество потеряет голову от любви ко мне. Поймет, что без меня жить не может. А в качестве жены быть все-таки предпочтительнее. Нет, я буду играть в этой комедии до тех пор, пока не опустится занавес. А потом... в худшем случае я буду доживать свою жизнь в особняке двоюродной бабушки Элизабет вместе с тетушкой Миллисент или одна. Мне, конечно, будет приятно вспоминать мою Королевскую помолвку...

– Нонсенс! Ведь я буду с тобой всегда, – решительно возразила Кларисса.

– Дорогая кузина. – Памела сжала руку Клариссы. –Ты, без сомнения, выйдешь замуж еще до конца этого месяца.

– Граф ничего не говорит о браке.

– Он скажет, я уверена. Хотя бы для того, чтобы спасти тебя от такой старой желчной карги, какой стану я.

Кларисса весело рассмеялась:

– Не представляю тебя старой желчной каргой.

– О, я собираюсь стать страшно желчной, придирчивой и вспыльчивой. И абсолютно эксцентричной, – рассмеялась Памела. – Поверь мне, у тебя все гораздо лучше с графом Стефановичем, чем у меня с Алексеем.

– Вы снова говорите обо мне, леди Овертон? – сказал внезапно появившийся граф.

Взяв руку Клариссы, он поцеловал ее. – Надеюсь, что только хорошее?

– Я пока еще не решила, лорд. – Их взгляды встретились.

Казалось, что они были только вдвоем, а не на балу среди гостей.

У Памелы екнуло сердце, когда она увидела их взгляды. Она вначале почувствовала нечто вроде зависти, однако радость за кузину, ставшую ее лучшей подругой, все же преобладала. Кларисса заслужила право на счастье.

– Добрый вечер, мисс Эффингтон. – Неохотно отпустив руку Клариссы, граф поцеловал руку Памелы. – Прекрасный бал.

– Моя мама будет рада это слышать, – весело сказала Памела. – Его высочество тоже доволен?

– Сомневаюсь, что это так в данный момент, мисс Эффингтон, – усмехнулся граф. – Когда я его видел, он направлялся на встречу с вашим отцом.

– С моим отцом? – удивилась Памела. – Зачем ему разговаривать с моим отцом?

– Во-первых, мисс Эффингтон, это не его высочество хотел поговорить с вашим отцом, а ваш отец изъявил желание поговорить с принцем. – Граф произнес это с явным удовольствием. – А во-вторых, и это уже сугубо мое мнение, отцы девушек-невест часто расспрашивают будущих женихов о многом.

– Господи, забери меня к себе сейчас! – застонала Памела.

– Я не представлял себе, что все так плохо. – Граф рассмеялся и нагнулся к Памеле так, чтобы его слышала только она одна. – Крепитесь, мисс Эффингтон. Пьеса только начинается. И кто знает, как она окончится!

– Вы сомневаетесь в ее счастливом конце? – Она смело встретила взгляд графа.

– Боюсь, что когда пишут пьесу, а потом ее ставят, конец всегда может быть сомнительным.

– А что мы играем? Комедию или трагедию, лорд?

– Это фарс, мисс Эффингтон, – улыбнулся Стефанович. – Окончательно жанр пьесы определит ее конец, но по своему характеру она скорее забавна и увлекательна.

– Для публики, очевидно? – насмешливо спросила Памела.

– Полагаю, что увлеченность актеров соответствует их умению и опыту, – улыбнулся граф.

– Должна признаться, что никогда не играла на такой большой сцене. Кое-что из этого обмана я поняла, сравнив с прошлым, – рассмеялась Памела.

– Думаю, трудности будут из-за отсутствия бутафории, костюмов... – Он на секунду остановился. – Масок и всего прочего.

– Да, маска в этом случае пригодилась бы. – Легкость, с которой она это сказала, скрывала ее волнение.

По-видимому, это было простое совпадение, что граф упомянул маску.

– Да и тот актер, с кем надо играть.

– Разве это не его высочество? – вдруг сказала Кларисса, повернувшись к двери.

Памела обернулась, следя за ее взглядом. Это был Алексей. Он разглядывал толпу гостей королевским взглядом. Высокий и красивый, в вечернем костюме, он действительно был принцем. Поймав ее взгляд, он улыбнулся, поздоровался кивком с гостями и направился к Памеле.

– Интересно, как он себя чувствует?

– Поздно об этом спрашивать, – сказала Памела, посмотрев на графа.

– Лучше немного подождать... – робко сказала Кларисса.

Памела ждала, когда он подойдет к ней. Ее не особенно-то занимало, о чем принц говорил с ее отцом. В данный момент она просто хотела, чтобы он был рядом с ней. Глупо, конечно, но все, что происходит с ними сейчас, разве не глупость?

Она шла через толпу, не обращая внимания на танцующих, изредка обмениваясь приветствиями со знакомыми. Казалось, что они искренне встречали ее и помнили. Возможно, они уже забыли о ее ошибке? Или теперь это никому не интересно?

Ей было немного странно быть среди них. Сама она как будто изменилась, но здесь все казалось таким, как всегда. Убранство бального зала, цветы, увитые лентами колонны – все было так же, как тогда, когда она впервые вышла в свет. Все женщины семьи Эффингтонов обычно хорошо помнят свой праздник совершеннолетия в большом зале родного лондонского дома. Тетушка Кэтрин, герцогиня Роксборо, считает своим правом устраивать все эти праздники. Она искренне радуется всякой возможности устроить бал. Дядя Филипп, герцог, геройски терпит это и гораздо с меньшим энтузиазмом исполняет свой долг хранителя титула семьи.

Памела встретилась с Алексеем в середине зала. Если это был фарс, то встреча в этом месте была лучше, чем на середине сцены.

Памела встретила его улыбкой:

– Добрый вечер, ваше высочество.

– Мисс Эффингтон! – Глядя ей в глаза, он поцеловал ее руку. – Вы чудесно выглядите.

Памела не удержалась и невольно засмеялась:

– А вы, как всегда, очаровательны! От ваших любезностей кружится голова.

– А вы – видение, мечта, ставшая явью. Вы – память.

– Память? – У нее прервалось дыхание.

– Один момент, вырванный у времени...

– Всего один момент? – Она попыталась казаться спокойной.

– Момент неожиданный, но запомнившийся навсегда. – В его тихом голосе была сердечная интимность. – Магия... Страсть.

– Вы знаете, что на нас смотрят? – Она сказала это, хотя ей было все равно.

– Как я заметил, у англичан есть такая привычка.

Глядя ему в глаза, она едва сдерживалась, чтобы не броситься ему в объятия, и он это видел.

– Возможно, они смотрят потому, что вы слишком долго держите мою руку в своей.

– А может, потому, что я слишком быстро отпустил вашу руку? – Сказав это, он действительно неохотно сделал это, к огорчению Памелы.

Она глубоко вздохнула, а потом все же спросила:

– Я узнала, что вы говорили с моим отцом.

– Он во многом просветил меня, – усмехнулся Алексей.

– О! – удивилась Памела. – Я не уверена, что он мог вас в чем-то просветить.

– Почему же нет?

– Возможно, вы узнаете все мои тайны. Где же окажусь я?

– А где вы хотите? – Тон его голоса был ласковый, глаза ждали ответа.

«Где? С вами. Всегда».

– Вы чудовищно флиртуете, Алексей.

– Совсем нет, Памела. – Он улыбнулся своей обаятельной улыбкой. – Я отлично умею флиртовать. Не забывайте мою репутацию.

– Я думала, что вы от нее уже избавились, – пошутила Памела.

– Разве я говорил это? – Он сдвинул брови. – Это совсем на меня не похоже.

– Знаю. – Она подавила вздох. – Вы чертовски гордитесь этой своей репутацией, но вы действительно так сказали.

– Да? – Он пожал плечами. – Наверное, я забыл.

– А я нет.

– Интересно! – Его голос был ровным и спокойным, но взгляд как бы приковал ее. – Думаете, я забываю то, что было недавно, а то, что было совсем давно, помню так, будто это было вчера?

– А разве это не так? – Ее сердце отчаянно забилось.

– Видимо, да. – Он посмотрел на нее так, будто хотел заглянуть в душу.

Время то бежало, то останавливалось. Она не видела ничего, кроме его темно-карих глаз, ощущая тепло его тела, чувствуя стук крови в его венах. Это были секунды, но в то же время вся жизнь. Алексей встряхнулся, словно после глубокого сна.

– Я вдруг вспомнил, что мы никогда еще не танцевали вместе! Мы должны были об этом подумать. Это учтено в нашей шараде, и все такое прочее.

– Да, конечно. – Казалось, она задыхается.

– Довольно странно для мужчины, что он никогда не танцевал с женщиной, на которой собирается жениться. – Он вздохнул. – Знаете, какие мысли лезут мне в голову в эти последние дни? Мне кажется, Памела, что у вас удивительная способность сбивать меня с толку.

Памела улыбнулась, кокетливо склонив голову:

– Только это?

– Нет, – сказал он, давая ей понять, что разговора на эту тему больше не будет. – Играют вальс, и больше всего на свете мне хочется танцевать его с любимой женщиной. – Он подал ей руку. – Позвольте мне пригласить вас на танец.

– С удовольствием. – Она положила свою руку ему на плечо и очутилась в его объятиях.

Он держал ее на почтительном расстоянии, не прижимая к себе. Но не это было главное. Они казались изваянием из одного куска, их половинки стали вдруг единым целым.

Сверкание огней, праздничная одежда гостей, музыка – все это напоминало ей о другом бале и в другое время. Венеция, ночь, полная магии, маска на ее лице, его взгляд...

Музыка неожиданно смолкла, они остановились. Алексей увел ее в сторону, подальше от толпы.

– Ваш отец хочет еще до ужина оповестить всех о нашей помолвке.

– Алексей! – Она вздохнула. – Несмотря на угрозы моей тетушки, я не могу требовать от вас соблюдать наш договор. Если вы не хотите...

– Моя дорогая Памела! Я ничего не теряю от нашего договора, да и время на это у меня есть. – Он искал ее взгляда. – Ведь в этой комедии рискую не я, а вы. Это ваш мир, я не имею к нему никакого отношения. Если настоящая правда о нашей помолвке станет известна, пострадаете только вы от очередного скандала. Даже сейчас мы зашли так далеко, что выбраться из всего этого с честью уже невозможно. Как заметила ваша тетушка, когда ваша мать и сестра поверили в нашу помолвку, о ней уже знали многие.

– Они никогда не умели что-либо держать в секрете, особенно что-то пикантное.

– Если будет скандал, я не брошу вас, даю вам слово. Теперь я в вашем распоряжении.

– Это правда? – медленно переспросила она. – Но я должна предупредить вас, Алексей, что при случае воспользуюсь вашим благородством.

– Неужели? – В его темных глазах сверкнуло нечто такое, похожее на смесь радости с хитринкой. – Я буду ждать.

Памела какое-то мгновение молча смотрела на него.

– Если вы так уверены...

– Представляя себя влюбленным в красивую женщину, я ни о чем другом не смогу думать. Было бы хорошо, если бы эта женщина тоже делала вид, будто любит меня. Кроме того, я должен хорошо сыграть свою роль в этой пьесе. – Он улыбнулся. – Я хочу видеть, как упадет занавес.

 

Глава 11

Если мне когда-нибудь доведется увидеть Джорджа, я хочу увидеть его первой, чтобы успеть избежать встречи. Ужасно лицом к лицу столкнуться с ошибкой своей юности.

Мисс Памела Эффингтон

– Памела, дорогая, я должна поговорить с тобой сейчас же. – Взяв племянницу под локоть, тетушка Миллисент повлекла ее к одной из открытых дверей на террасу.

– Тетя Миллисент, я жду его высочество. – Памела повернула голову, чтобы посмотреть назад. – Сейчас время ужинать, и я...

– Ради Бога, Памела! У меня гораздо большей важности дело, чем потребление пищи. – Тетушка провела ее в дверь, ведущую к каменной балюстраде в конце широкой террасы. Это было удобное местечко, далекое от двери. – Ну, вот здесь! – Тетушка обвела все глазами, словно боялась, что они не одни. – Это место подходит.

– Подходит для чего?

– Мне нужна твоя помощь. Я в затруднительном положении. – Тетушка скорбно сжала руки. – Понимаешь, все, кто чего-нибудь стоит, собрались здесь! Да и те, кто ничего не стоит, тоже.

– Это большой прием, – спокойно сказала Памела. – Аманда вне себя от радости.

– Да, да, конечно, это успех. – Тетушка отмахнулась рукой. – Но понимаешь, все сегодня здесь. Все!

– Ты только что сейчас это поняла? – Памела все же растерялась.

– Наверное, я плохо тебе объяснила. – Тетушка Миллисент прошла вперед, а потом вернулась. – Когда я говорю «все сегодня здесь», то не имею в виду «каждый». Хотя это может касаться каждого в танцевальном зале. Господи, мы собрались как свиньи на бойню, разве не так?

Памела посмотрела на тетушку и застыла.

– Тетя Миллисент, вы говорите какой-то бред.

– Ты когда-нибудь слышала, чтобы я говорила бред?

– Что-то не помню, – ответила Памела, еле скрывая улыбку.

– Да поможет мне Господь. – Тетушка снова зашагала. – Я вовсе не говорю всякую ересь, ты же знаешь. Когда я была молода, то я много болтала. Моя сестра часто грозилась наказать меня за это.

– Как я это понимаю! – пробормотала Памела.

– Я знала, что мне не надо было возвращаться в Лондон. Знала, что это случится, если я вернусь надолго в Лондон. Вот и болтовня...

– Тетушка Миллисент, о чем вы говорите?

Тетушка вдруг резко остановилась и трагически произнесла:

– Он здесь!

– Кто?

– Уинчестер Робертс.

Покачав головой, Памела переспросила:

– Кто?

– Сэр Уинчестер.

– Мне очень жаль, но я не знаю...

– Мужчина, за которого я не вышла замуж.

– Тот, которого... – Памела тут же поняла, о чем пыталась сказать ей тетушка. – Тот, которого вы оставили ждать вас в церкви?

– Да, тот. – Тетушка сжала руки. – Я не знаю, видел ли он меня, но я-то его видела. Мне удалось избежать с ним встречи, но это пока. Он, очевидно, знает, что я здесь. – Она схватила девушку за руку. – Памела, ты должна помочь мне исчезнуть.

– Исчезнуть, но как? А бал?

– Нет, никакого бала. – Тетушка замотала головой. – Я должна уехать из Лондона, и сейчас же. В Италии хорошо в это время года. А может, в Швейцарию? А то и в Китай. Я никогда не была в Китае... очень уж далеко! Я могла бы...

– Не говорите глупости. – Памела постаралась освободить свою руку. – Это когда было? Лет двенадцать? Очевидно, бедняга уже забыл о вас.

– Нет, он меня помнит! – В голосе тетушки было возмущение. – А ведь он любил меня, и если бы я не оскорбила его прилюдно... Он только поэтому бы меня помнил.

Памела едва сдерживала смех. Тетушка действительно верила во все это.

– Тогда самое время встретиться с ним. И извиниться.

– Извиниться? О нет, я не могу. Хотя должна...

Тетушка замедлила шаги.

– Знаешь, он очень хороший человек. Мне он очень нравился...

Памела удивилась:

– Нравился?

– И даже больше. Я, очевидно, его любила, хотя он... хотя он, пожалуй, нет... а потом я тоже... – Тетушка умолкла и посмотрела на племянницу. – Он явно заслуживал лучшего.

– Лучшего, чем быть брошенным одному в церкви?

Тетушка печально вздохнула.

– Знаешь, тогда прошло всего два года, как умер Чарльз. Не очень долгое вдовство, чтобы быстро забыть, тем более свою первую любовь.

– Да, два года – совсем недолгий срок, – тихо согласилась Памела.

– Я думала, что готова к новой жизни, но это оказалось не так. Ведь брак – нечто постоянное. И хотя я была весьма расположена к Уинчестеру, но посчитала, что не смогу стать ему женой до конца дней своих. Я вообще не была уверена, что теперь смогу стать чьей-то женой. Особенно его женой. Я говорила тебе, что он очень порядочный человек?

– Да, вы упоминали.

– Вот такой он и был. Возможно, такой и остался. Вот почему я не могу с ним встретиться. – Отчаяние тетушки было искренним. – Если я останусь в Лондоне, мы обязательно где-нибудь встретимся. Не знаю, что я смогу ему тогда сказать.

Памела молча смотрела на нее. Лишь один раз она видела тетушку в таком смятении. Это было несколько дней назад, когда они узнали, что их дом оказался арендованным Алексеем.

– За все эти годы вы должны были бы подумать, что вам надо бы объясниться.

Тетушка вздохнула.

– Я думала об этом. Пожалуй, я даже призналась бы, что была дурой. Бросить его в церкви! Возможно, это было моей самой большой ошибкой. Я очень сожалею. Надо покаяться, попросить прощения...

– Вы всегда можете сказать ему, что очень тосковали по нему, – раздался в темноте густой баритон.

Тетушка Миллисент судорожно сглотнула. Даже в темноте Памела разглядела ужас на лице тетушки и поняла, что это голос сэра Уинчестера.

Высокий джентльмен вышел вперед из темноты террасы. Вероятно, он был на год или два старше тетушки.

Тетушка смотрела на него, не веря своим глазам.

Памела, сделав несколько шагов вперед, подала джентльмену руку:

– Сэр Уинчестер, я полагаю?

– А вы, должно быть, мисс Эффингтон? – улыбнувшись, спросил он и поцеловал ее руку.

У него была просто обворожительная улыбка.

– Да, это я. – Памела тоже улыбнулась.

Он сразу же понравился ей.

– Когда я увидел, как ваша тетушка тащит вас на террасу, я спросил у какого-то джентльмена, кто вы такая. Он с удовольствием назвал мне ваше имя.

– Вот теперь я перед вами, – рассмеялась Памела.

– Перестаньте обмениваться комплиментами! – не выдержала тетушка. – Это раздражает.

Хмыкнув, сэр Уинчестер не удержался и сказал:

– Я совсем не намерен раздражать вас.

– А что вы здесь делаете? – Тетушка Миллисент скрестила руки на груди.

– Я приглашен.

– Я спрашиваю: что вы делаете на террасе, куда вас не приглашали? – Она казалась очень раздраженной.

– Нам есть о чем поговорить, – решительно ответил сэр Уинчестер. – Я ждал этого случая двенадцать лет, Миллисент, и не хочу терять ни минуты.

– Пожалуй, я уйду, – встрепенулась Памела, повернувшись к двери.

– Ты никуда не уйдешь. – Тетушка Миллисент резко остановила девушку, схватив ее за руку, и притянула поближе к себе. – Мне нужен свидетель или, возможно, защитник. Меня могут... застрелить или еще хуже...

– Хуже уже не бывает, – сказала Памела, вспомнив недавнюю сбивчивую речь тетушки и ее поведение.

Сэр Уинчестер рассмеялся:

– Неужели вы думаете, что я застрелю вас?

– На вашем месте я бы это сделала. – Тетушка прищурила глаза. – Почему вы так добры ко мне?

– Тетушка, вы же сами сказали, что он хороший человек! – волнуясь, воскликнула Памела.

– Я совсем не старался быть хорошим. Вы осрамили меня прилюдно. Я многие годы гадал, как вам отомстить.

– Представляю себе, как это было, – сердито пробормотала тетушка. – Но я вас не виню.

– И не можете. Я не верю, что вы способны представить себе, на что вы обрекли меня. Я даже хотел последовать за вами, когда понял, что вы меня бросили...

– «Бросили». Такое грубое слово, – пробормотала тетушка.

– Грубое, но справедливое. Но потом я решил, что вы не заслужили того, чтобы я о вас беспокоился.

– Что? Я не заслужила? Как вы могли, Уинчестер?! – гневно воскликнула тетушка Миллисент. – Именно я заслуживаю всяческих забот. И вы это хорошо знаете.

– Тетя! – не выдержав, воскликнула Памела.

– Да, знаете. – Тетушка Миллисент с гневом смотрела на сэра Уинчестера. – Я разбила ваше сердце?

– Да, вы разбили мое сердце, – спокойно ответил он.

– Почему вы не приехали за мной? – В голосе тетушки зазвучали странные нотки. – Чтобы разбить мое сердце или свернуть мне шею.

– Зачем мне надо было гнаться за женщиной, которой я не нужен?

– Вы просто должны были, вот и все. – Тетушка явно волновалась.

– Разве это что-то бы изменило? – спросил он тихо.

– Не знаю, – резко ответила тетушка. – Возможно, да.

– Понимаю. – Сэр Уинчестер, промолчав, добавил: – Об этом я не подумал.

– Это бы многое изменило. – Тетушка вела себя так, будто во всем был виноват сэр Уинчестер.

– Ничего подобного. – Бедняга помотал головой, видимо, пытаясь понять странную позицию, занятую тетушкой. – Черт побери, Миллисент, это вы бросили меня! Вы разбили мое сердце!

– Мы уже объяснились, не так ли? – Отмахнувшись от Уинчестера, тетушка обратилась к племяннице, но Памела поспешно отступила от нее. – Нам незачем повторять...

– Нет, это требует повторения, – резко возразил Уинчестер.

Памела теперь в любую минуту могла бы уйти, ибо разговор становился слишком личным для посторонних. Она сделала несколько шагов к двери.

– Хорошо, я сожалею, – раздраженно сказала тетушка. – Примите мои чистосердечные извинения.

– И это все? – повысив голос, спросил сэр Уинчестер. – Это все, что вы хотели сказать? Вы оставили меня ждать вас в церкви, где собрались наши семьи и друзья, а вам по этому поводу совсем нечего сказать?

Тетушка пожала плечами:

– Это непростительно с моей стороны.

– Непростительно? Ха! Вы даже не известили запиской, письмом... ничем! – Сэр Уинчестер повысил голос, он начал сердиться. – Прошло несколько часов, пока я вдруг понял, что вы не вернетесь. Вы покинули страну. Все это вы написали в записке, которую оставили сестре!

– Но это же моя сестра!

– А я человек, за которого вы собирались выходить замуж!

Памела поняла, что тетушка Миллисент все же нуждалась, чтобы ее хоть кто-нибудь сдерживал, и решила не уходить.

– Я безгранично сожалею, – сказала тетушка таким тоном, что даже Памела усомнилась в ее искренности.

– Уже лучше, – с облегчением сказал сэр Уинчестер.

Памеле вдруг показалось, что тетушка не нуждалась в ее помощи, и снова стала поглядывать на дверь.

– Я что-то не припоминаю, чтобы вы были так саркастичны, Уинчестер.

– А я не помню вас такой эгоистичной, Миллисент.

– Я эгоистична? Это неправда, я не эгоистка! – вскрикнула тетушка Миллисент так, что Памела вздрогнула.

Сэр Уинчестер презрительно фыркнул.

– Возможно, чуть-чуть, но... – Она ухмыльнулась. – Не думала, что вы такой ханжа.

Памела невольно застонала.

– Ханжа? Ханжа? – удивленно повторял сэр Уинчестер.

– Ханжа, – с удовольствием продолжала твердить тетушка Миллисент.

Сэр Уинчестер сжал зубы и кулаки. Наверное, это было не к добру.

– Что ж, я что-то не помню вас такой... милой. – Он прищурил глаза.

– Вот как? Вот об этом я и говорю. Сарказм вам не к лицу. Вы не совсем... – Она вдруг умолкла, а потом, сдвинув брови, переспросила: – Вы сказали «милой»?

– Да! – рявкнул он.

– Почему?

Он развел руками:

– Потому что вы такая.

– Но я сейчас стала намного старше...

– И многообещающе мудрой.

– Многообещающе? – Она долго молча смотрела на него. – Значит, вы простили меня?

– Нет, – резко сказал он и провел рукой по волосам. – Черт побери, Миллисент, я не простил вас и, наверное, никогда не прощу. Но в тот момент, когда я увидел вас сегодня, вдруг понял, какой я дурак. Двенадцать долгих лет прошло, а мое чувство к вам не изменилось.

– Неужели? – Тетушка Миллисент засияла.

Он молча изучал ее, она тоже долго молчала. Глубоко вздохнув, она все же сказала:

– Тогда признаюсь: мне тоже вас не хватало. Мы должны поговорить, мне кажется.

– Да, – согласился он. – Должны.

– Но не здесь, конечно. На этой террасе слишком много людей. – Тетушка посмотрела на Памелу: – Ты можешь уйти, если хочешь.

– Только если вы считаете, что никто не будет стрелять в вас, тетушка. – Памела вежливо улыбнулась. – Я имею в виду вас, сэр Уинчестер.

– Можете не беспокоиться, мисс Эффингтон, я никогда не застрелю вашу тетушку, – усмехнулся сэр Уинчестер. – Хотя соблазн велик.

– Какие глупости! Никто меня не станет убивать. Что за странная идея, Уинчестер? – Тетушка приблизилась к нему, глядя ему в глаза. – Вы не проводите меня домой?

– Сейчас? – Он смотрел на нее.

– Нам о многом надо поговорить. – Она пальцем провела по краю лацкана его сюртука. – Уже поздно.

Он остановил ее руку, глядя ей в лицо. Какое-то время они смотрели друг на друга.

Отвернувшись, Памела кашлянула и сказала:

– Я должна вернуться в танцевальный зал.

– Да, конечно, ты должна, – ответила тетушка. – Ты должна веселиться, дорогая.

Памела понимала, что на сей раз тетушке не до забот о ней.

– Да и вы тоже, – пробормотала она, покидая террасу.

Это был неожиданный поворот событий. Кто бы мог подумать, что мужчина, которого тетушка бросила, продолжал любить ее столько лет? Кто думал, что тетушка тоже сберегла это чувство? Сэр Уинчестер не показался Памеле тем самым человеком, который мог бы нравиться ее тетушке, так любившей флиртовать. Он был слишком спокоен и надежен. Наверное, поэтому тетушка и убежала от него. Памела усмехнулась. Нет, сэр Уинчестер не любит легкий флирт.

Из темноты чья-то фигура преградила Памеле путь. Она чуть было не столкнулась с кем-то. Памела почувствовала раздражение. Ей надо было вернуться в зал, у нее не было желания вежливо беседовать с кем-либо на темной террасе.

Она попыталась вежливо улыбнуться:

– Простите, я не вижу, куда иду.

– Добрый вечер, Памела. Незнакомец вышел на свет. У нее перехватило дыхание.

– Ты видел ее? – Алексей оглядывал толпу. – Уже время ужина, а ее нигде нет. – Он посмотрел на леди Овертон: – У нее это в привычке? Она всегда исчезает? Можно подумать, что она прячется от меня.

– Или вы от нее, – улыбнулась леди Овертон.

– Действительно, странно. Как это вы все время умудряетесь терять друг друга? – спросил Роман.

– Как можем мы быть вместе, если кто-то обязательно задерживает тебя разговорами? В Лондоне так принято. – Алексей с отвращением смотрел на толпу гостей. – Мне с трудом удалось лишь один раз потанцевать с мисс Эффингтон, как вдруг меня перехватил какой-то джентльмен с женой, а Памелу увел кто-то из ее родных. Как много в этом зале Эффингтонов! Десятки, сотни, должно быть?

– Не так уж много, – улыбнулась леди Овертон. – Хотя это довольно большая семья.

– Я заметил, ваше высочество, что вы всегда кем-то заняты, когда с вами нет мисс Эффингтон, – сказал Роман.

– К сожалению, да, – вздохнул Алексей. – Есть круг людей, с кем я здесь познакомился в свой последний приезд, и несколько из тех знакомых, которые у меня есть по всему миру.

– Это не с лордом ли Уэстерфилдом вы только что беседовали? – Роман кивнул на зал. – Вон там? Я, кажется, познакомился с ним, когда в последний раз он заезжал в Авалонию.

Алексей кивнул:

– Уэстерфилд – один из тех, кто влиял на деятельность Общества сохранения Англо-Авалонского Братства. Социального, а не политического. Его члены имели самые различные связи с Авалонией, главным образом наследственные.

– А что ему было нужно? – спросил Роман, взглянув на Алексея.

– Ничего особенного, – пожал он плечами.

– Ой ли? – Роман смотрел прямо в лицо принцу. – Выражение вашего лица говорит об обратном.

– Это был пустой разговор, Роман. И он быстро забывается.

Если даже так, то все равно нельзя полностью игнорировать предложения Уэстерфилда, ведь они касаются возвращения суверенитета Авалонии. Для этого Британия должна была заставить Австрию и Пруссию потребовать от России снять свой контроль над их родной страной. В свое время верил в это и Алексей, но безо всякого успеха. Россия уж слишком быстро захватила страну, а расстояние между Авалонией и Англией было слишком огромным. Кроме того, многие страны боялись России, ее могущества и жестокости. Сейчас поздно об этом думать. Надежды на дипломатические действия совсем исчезли.

– Мне показалось, что Памела покинула террасу вместе с тетушкой, – сказала леди Овертон.

– А что я вам говорил сейчас? – раздраженно воскликнул Алексей. – Мы не можем постоянно следить друг за другом, когда отвлекаемся на пустые разговоры. Она как будто моя невеста, но я не могу ее задержать даже на две минуты. Это не сулит нам ничего хорошего в браке, говорю вам.

Леди Овертон и Роман переглянулись.

– Что вы находите в этом забавного? – почти крикнул Алексей.

– Ничего, ваше высочество. – У леди Овертон невинно округлились глаза.

– Совсем ничего, ваше высочество. – Роман хотел, но не смог скрыть улыбку. – Если не говорить о вашем раздражении...

– Ты бы тоже был раздражен, если бы сначала позволил уважаемому тобою джентльмену объявить помолвку с его дочерью, хотя на деле ты об этом и не помышляешь, а потом ты не можешь найти эту дочь.

Алексей смотрел на открытую дверь на террасу.

– Интересно, собирается она выйти? Или терраса станет ее резиденцией?

– Возможно, – медленно сказал Роман. – Но у мисс Эффингтон иное мнение о целесообразности вашей задумки.

– Только у идиотов не бывает иного мнения. У меня всегда свое мнение, когда предлагается какая-то идея, – хмыкнул Алексей.

Несмотря на его заверения, Памела ведь могла и отказаться от этой шарады. Он чувствовал легкое разочарование, хотя сам тоже не был в восторге от их затеи. Однако он не отрицал, что готов играть роль жениха Памелы, даже если это не обещает ему личной удачи.

– Мне кажется, что у джентльмена всегда есть намерение жениться, – спокойно пояснила леди Овертон.

– Не понимаю почему, – решительно возразил Роман.

Как только он убедился, что леди Овертон – именно та, о которой он мечтал, то понял, что будет дураком, если трусливо откажется от нее.

– А что, если он засомневается? – спросила леди Овертон. – У него обязательно должны быть сомнения. Брак – вещь постоянная.

– Сомневаются те, кто сам не знает, чего он хочет, – твердым голосом сказал Роман.

Леди Овертон с задумчивым видом посмотрела на него:

– А вы-то знаете, милорд?

– Да, я знаю, – уверенно кивнул Роман.

– Однако вы, кажется, сомневаетесь. Как интересно! – Она посмотрела сначала на графа, а затем на Алексея. – А вы, ваше высочество? Вы собираетесь жениться на Памеле? У вас есть сомнения?

– У меня нет сомнений, ибо я не женюсь. Не забывайте, что эта помолвка – всего лишь спектакль.

– А если нет?

– Нет, это так.

– Порадуйте меня, ваше высочество. Если бы вы действительно собирались жениться на Памеле, у вас были бы сомнения?

– Нет, леди Овертон, я бы не сомневался, – ответил он не задумываясь. – Я считаю себя счастливчиком, потому что она необыкновенна. Но это спорный вопрос.

– Почему?

– Потому что у мисс Эффингтон нет намерения выходить замуж за меня или еще за кого-либо. Никогда!

– Почему?

Алексей пристально посмотрел на нее:

– Чуть раньше, сегодня вечером, лорд Эдвард сказал мне, что наш разговор с ним – не допрос. Не значит ли это, что он поручил эту неблагодарную работу вам?

– Перестаньте, ваше высочество! Отец Памелы никогда и никому не передаст такую важную функцию, – рассмеялась леди Овертон. – Мои расспросы – это моя идея.

– В какой степени?

– Памела не только моя двоюродная сестра, но и мой близкий друг. Меня касается все, что касается ее. Однако сейчас я спрашиваю из простого любопытства, ваше высочество.

– Правда?

– Да, конечно. – В ее широко раскрытых зеленых глазах отражалась сама невинность.

На какое-то мгновение Алексей почувствовал к ней недоверие, но тут же подумал, что неискренность не может быть присуща такой тихой и сдержанной леди, как Камилла Овертон. Ему показалось, что и Роман все это знает.

– Вы хотите, чтобы я нашла вам Памелу? – просто спросила его леди Овертон. – Я быстро найду ее на террасе. Здесь ужасно жарко.

– Я тоже буду рад сопровождать вас, – предложил свою помощь Роман.

– Нет, я сам это сделаю, – не выдержал Алексей. – Тем более, что надо куда-то скрыться от жары.

– Я предлагаю нам всем это сделать, – оживленно предложила леди Овертон. – Таким образом мы избежим всяких кривотолков.

– Кривотолков? – удивился Роман.

– Терраса в доме Эффингтонов известна как место для интимных встреч. – Леди Овертон как-то особенно посмотрела на Романа. – Там есть немало укромных уголков.

– Тогда не будем тратить время зря и пойдем, – оживившись, сказал Роман.

Алексей не удержался от улыбки. Не очень-то приятно находиться в обществе влюбленной пары. Обычно он никому не завидовал, но теперь ему казалось, что он завидует Роману и леди Овертон, ведь у них есть свое будущее.

Правда, он и Памела тоже будут вместе, но до тех пор, пока существует миф об их помолвке.

Разумеется, на террасе под звездным небом им было бы очень хорошо без постоянного присутствия Романа с леди Овертон или леди Смайт-Уиндом...

 

Глава 12

Когда я снова увижу Памелу, я не стану тратить время и рассказывать о себе. Я сразу же женюсь на ней. Она будет очень рада.

Джордж Фентон, виконт Пенуик

– Джордж? – прикрыв рукой рот, тихо промолвила Памела.

– Я слышал, что ты вернулась в Лондон. – Джордж смотрел на нее так, как голодный смотрит на жареный кусок телятины. – Тебя слишком долго не было.

Она знала, что это был Джордж Фентон, виконт Пенуик. Таким он был раньше. Вот так они с ним стояли здесь, на террасе. Он и сейчас еще был привлекательный и стройный, с такими же светлыми волосами и правильными чертами лица. Казалось, он совсем не изменился, по крайней мере внешне.

– Неужели? – промолвила Памела тихим голосом и подумала, как бы ей поделикатнее исчезнуть.

Ей надо было бы подготовиться к подобной встрече, ведь она знала, что Джордж не мог не появиться на таком балу. Но она никогда не думала, что их встреча состоится на террасе в доме Эффингтонов, да еще вечером.

«Господи, мне надо было бежать от этой террасы как от чумы».

– Прошу извинить меня, – пробормотала она, пытаясь обойти его, но он преградил ей дорогу.

– Одну минуту, Памела, умоляю тебя. – В его голосе были просительные нотки, которые остановили бы ее, если б это был не он. – Нам о многом надо поговорить.

– Нам не о чем говорить, – замотала головой Памела, пытаясь обойти его, но он опять не позволил ей этого.

– Мы не виделись целых шесть лет.

– Не так уж долго.

– Значит, ты меня не простила? – Было ясно, что он ей не верит.

– Простить тебя? – Она умолкла на мгновение, а затем с любезной улыбкой ответила: – Нет!

– Ведь ты не дала мне даже возможности объяснить тебе все, – сказал он вдруг с таким осуждающим видом, что Памела стиснула зубы от возмущения.

– Неужели? По-твоему, я поступила неразумно? Да, я помню. – Она скрестила руки на груди. – Весь Лондон вдруг узнал, что ты и я... что ты соблазнил меня...

– Ты не очень-то сопротивлялась, насколько я помню, – удовлетворенно улыбнулся Джордж.

– Да, Джордж, я не сопротивлялась, ибо по глупости поверила, что мы любим друг друга и будем вместе всю жизнь.

– Я любил тебя, – возразил он решительным тоном. – Сильно любил.

– Если ты любил меня так сильно, то почему же рассказал всем о моей... моей неосторожности...

– Я сделал это нечаянно, уверяю тебя. Ты должна понять. Так бывает. Скажешь что-то только другу, а потом вдруг оказывается, что все уже знают, что с тобой приключилось...

– Пока ты сознаешь, что с тобой произошло, твоя репутация уже испорчена. – Она гневно посмотрела на него. – Ты хоть подумал о том, что случится со мной, когда делился нашим секретом со своим верным другом?

– Это как-то не пришло мне в голову.

– Однако не только это не пришло тебе в голову, не так ли? – Памела стиснула зубы. – Как только я поняла, что наша близость стала всем известна, я подумала, что мы обвенчаемся и скандала не будет. Представь себе мое удивление, когда я узнаю, что ты помолвлен с какой-то леди, о существовании которой я даже не подозревала.

– Констанция всегда предпочитала городу деревню, – быстро уточнил Джордж. – Она была очень скромной и застенчивой.

– Я тоже была застенчивой.

– Ты была соблазнительной, Памела. – Он приблизился к ней, но она отшатнулась. – Я никогда не встречал таких привлекательных женщин, как ты.

– Я была соблазнительной? – Ей не верилось, что Джордж умеет находить для нее такие слова.

За все шесть лет она узнала лишь одно, ставшее ей знакомым, слово – незаметная.

– Ты действительно была такой. – Он решительно кивнул. – Ты была красивой, но только не сознавала этого. И очень привлекательной. К тому же ты была страстной и одновременно наивной. А твоя семья? Ее связи безукоризненны.

– Связи моей семьи? – переспросила Памела, удивляясь и ничего не понимая.

– Это абсолютно так. Кстати, Памела, я никогда не опускался до того, чтобы оказывать внимание женщине, чья семья не имеет безукоризненных связей. Кто знает, к чему это приведет.

«Неужели он всегда был таким ограниченным? Таким пустым?» – подумала Памела, недобро прищурившись на него.

– Если у моей семьи такие безукоризненные связи, а я была столь привлекательной и ты любил меня, почему ты не порвал эту помолвку и не женился на мне?

– О, я не мог этого сделать! – Он усмехнулся, словно она задала ему глупый вопрос. – Ведь я дал слово. Кроме того, Констанция была богатой наследницей. Очень богатой. Откровенно говоря, богаче тебя и твоего наследства.

«Он, оказывается, еще и корыстный...»

– Значит, ты предал любовь, обменяв ее на деньги?

– Не совсем так. Мне искренне нравилась Констанция. Ты не должна говорить так, словно я... сделал что-то плохое.

Он был полон гнева.

Памела молча смотрела на него. Ради этого существа она отказалась от своего будущего? Как могла она думать, что она влюблена в это смехотворное подобие мужчины? Какой же идиоткой она была! Какой ужасный был у нее вкус!

– Я рада, что ты получил то, что хотел, Джордж.

– Но это не так, не полностью. – В его голосе были нотки упрека. – Если ты дашь мне возможность, пока ты в Лондоне, я все тебе объясню.

– Нет, прости. – Голос Памелы был полон сарказма. – Я уже получила все объяснения, которые мне были нужны.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Я не помню, чтобы ты довольствовалась столь кратким объяснением.

– Я изменилась, и очень, Джордж. – Она более не собиралась слушать его. – Мне достаточно твоей краткости.

– Я тоже изменился. – Он замолчал, чтобы подчеркнуть важность своих слов. – Я овдовел.

– Прими мои соболезнования.

– Это значит, что я могу снова жениться. – В его голосе было ожидание.

– Желаю тебе счастья.

– Ведь ты никогда не выходила замуж? – как-то подчеркивая слова, спросил он.

– Пока нет. – Голос ее был спокойным. – Я еще не выходила замуж. – Она почувствовала, что с нее уже достаточно подобных разговоров. – А теперь будь любезен, пропусти меня...

– Нет, Памела, – покачал он головой. – Я не позволю тебе уйти. Только не сейчас. Я слишком долго ждал возможности увидеться с тобой. Нам надо о многом поговорить.

Она долго смотрела на него. Ей было приятно осознавать, что, помимо злости и желания придушить его, она не чувствует ничего, что затронуло бы ее сердце. Мало изменившийся за эти шесть лет Джордж лишь подтверждал, что раньше она была очень глупа. Ее счастье, что она уехала из Англии. Она довольно быстро изменилась, а все связанное с Джорджем было забыто.

Она почувствовала свободу и поняла, что была права.

– Я уже потеряла много времени. До свидания, милорд. – Она сделала шаг, но Джордж, схватив ее за руку, притянул к себе.

Она оказалась в его объятиях.

– Памела, разве ты не понимаешь? Я люблю тебя, и всегда любил. Шесть лет тому назад я был глупцом, но сейчас я не хочу оставаться им. – Он попытался ее поцеловать.

– Клянусь, Джордж, если ты поцелуешь меня, я ударю тебя коленом, что будет очень больно и очень опасно для твоего мужского достоинства.

Джордж замер.

– Ты никогда не сделаешь этого.

– О, обязательно сделаю! И должна тебе сказать, с большим удовольствием. – При этом Памела улыбалась. – Ты хочешь иметь детей, Джордж?

Какую-то минуту он молча смотрел на Памелу, а потом отпустил ее.

– Ты действительно изменилась.

– Конечно, изменилась. – Памела поправила платье и только потом взглянула на Джорджа. – Ты о чем думал?

– Я ни о чем не думал. – Он ухмыльнулся. – Меня охватила страсть.

– Страсть?

– Да, – резко сказал он. – Ты единственная женщина, к которой я испытываю чувство, похожее на страсть.

– Неужели?

– Да! – Он даже кивнул, но потом запнулся. – Мне не следовало бы признаваться в этом, но поскольку мы были любовниками...

Памела поморщилась:

– Думаю, что две поспешных встречи не сделали нас любовниками.

– И тем не менее мы были вместе. По правде сказать, ты была почти первой моей женщиной.

– Почти? – Памеле захотелось расхохотаться.

– Горничные пару раз, до встречи с тобой. – Он пожал плечами. – Это не считается. Ты была моей первой настоящей женщиной.

– Этим все объясняется, – пробормотала Памела.

– Тебе незачем было покидать Лондон. Мы могли бы...

– Что могли?.. – Она боялась ответа.

– Мы могли бы быть вместе.

– Несмотря на твой брак?

– Мой брак к этому не имеет отношения. Ты могла бы быть моей... – Он сделал паузу и почти драматично произнес: – Моей любовницей.

Она смотрела на него, стараясь не рассмеяться.

– Любовницей?

– Это было бы замечательно. – Он с трудом сдерживал восторг. – Я бы хорошо заботился о тебе.

– Неужели? – едва вымолвила от смеха Памела.

– Заботился бы так, как могу сейчас. Я богат, у меня много денег, и все благодаря Констанции и ее отцу. Памела! – Он снова схватил ее руку. – Еще не поздно вернуть все, что было. Выходи за меня замуж.

– Спасибо. – Она попыталась освободить руку, но он крепко держал ее. – Хочу тебе сказать, что сегодня вечером будет объявлено о моей помолвке.

– Я слышал разговоры об этом. Какой-то иностранный принц, как я понимаю. – Он фыркнул. – Кто-то без родины, но с именем, как я слышал.

Памела не хотела в этом разговоре опускаться так низко, как Джордж, но знала, что он иначе не поймет ее.

– Да! – Она наконец вырвала свою руку. – У него много денег. Богатое наследство.

– Вот как? Понимаю. – Это можно было прочесть по его глазам.

Он на минуту замолчал, о чем-то думая.

– И все-таки... мы не должны позволить, чтобы твой брак разлучил нас. Мы найдем возможность видеться?

– Джордж! – Она всплеснула руками и изменила тон. – Если ты предлагаешь интимные встречи, я должна отказаться. У меня нет желания иметь... – тут она закрыла глаза на мгновение, набираясь сил, – иметь в браке еще и любовника.

– Не будь глупой, Памела, это же принц. Королевские особы смотрят на это совсем иначе, чем мы. – Он пониже склонился к ней. – Бьюсь об заклад, что не пройдет и недели после вашей свадьбы, как у принца появится любовница, если, конечно, уже не нашлась.

Памела сжала зубы.

– Тем не менее...

– Мы были созданы друг для друга, Памела. Разве ты этого не понимаешь? Почему мы сейчас здесь вдвоем? Это судьба, говорю я тебе.

– Едва ли. Половина Лондона сегодня здесь, и время от времени кто-то заходит на террасу.

– Однако сейчас мы одни.

– Я не была одна, когда... – Она вздохнула. – Ты что, следил за мной?

– Так было суждено судьбой, – быстро ответил он.

– Я не хочу перечить судьбе, но мы все равно не созданы друг для друга. Моя судьба – быть с его высочеством. – Памела умолкла, пока не нашла более убедительных слов. – Так говорит мне мое сердце, – закончила она.

Джордж смотрел на нее довольно долго, как генерал, оценивающий готовность своего войска к перегруппировке. Его вид совсем не нравился Памеле.

– Его высочество знает о твоем прошлом? – наконец спросил он.

– Знает ли он о тебе? Да.

Это все, что она могла сделать, чтобы удержаться и не отвесить ему пощечину. Джордж казался вполне безобидным, даже где-то комичным, но в нем чувствовалось что-то такое, чему она не доверяла. Поэтому она тщательно подбирала слова.

– Он знает, что был какой-то скандал в моей жизни, но деталей не знает.

– Отлично.

– Почему?

– Он не будет относиться ко мне с подозрением.

– Боюсь, это не совсем так.

– Памела, дорогая, если он не будет знать, кто я, он никогда не будет подозревать, что твой любовник...

– Ты не мой любовник! – Она еле удержалась от того, чтобы не топнуть ногой в негодовании. – И никогда не будешь. Никогда!

– А как же судьба? – Он самодовольно улыбнулся. – Ты не можешь ей перечить. Это она вернула мне тебя.

– Она вернула меня в Лондон!

– И ко мне.

– Ты – это случайность!

– Я – единственная твоя любовь!

– Ты просто сумасшедший! – Памела с ненавистью смотрела на него.

– Да, сумасшедший. От любви.

– Джордж. – Она глубоко вздохнула. – Я буду повторять эти слова, а теперь я должна вернуться на бал.

– Прекрасная мысль. – Он хихикнул. – Нам не надо, чтобы нас видели на террасе.

Памела возвела глаза к небу.

– Послушай меня хорошенько, Джордж. Я не собираюсь восстанавливать наши отношения. С тем, что у нас было, покончено.

– Но только не для меня, – решительно возразил он.

– Джордж, – игнорируя его слова, продолжала Памела, – не знаю, как сказать тебе это поделикатней, хотя надо говорить просто и открыто, такими словами, которые ты понимаешь. Я не желаю больше тебя видеть. И предупреждаю: если ты будешь меня преследовать или мы случайно встретимся на улице, а я замечу, что ты принялся за старое, я попрошу своих братьев проучить тебя, как это уже было. Или, что еще лучше, я сама застрелю тебя. – Памела вежливо улыбнулась и так же вежливо спросила: – Ты понял?

– Ты никогда не застрелишь меня. А что касается твоих братьев, то это свора хулиганов. – Прищурив глаза, он посмотрел на нее. – Ты знаешь, что они избили меня самым жестоким образом, как только ты покинула Лондон. Я носил следы их побоев несколько недель.

– Считай, что тебе повезло, – резко сказала Памела. – Я запретила им драться с тобой на дуэли, запретила убивать тебя.

Джордж многозначительно улыбнулся:

– Потому что любишь меня.

– Потому что люблю братьев.

– Нет, ты любишь меня так же, как я тебя. – Он подошел к ней поближе. – Разве ты этого не чувствуешь, Памела? Не чувствуешь? Это витает в воздухе, когда мы близко. А это напряжение между нами? Ты не можешь этого отрицать.

– Конечно, я чувствую напряжение в воздухе. Ты отказываешься слушать то, что я говорю. Ты как лунатик, и это раздражает меня! – Она погрозила ему пальцем. – То, что было между нами шесть лет назад, было ужасной ошибкой. Это лучше забыть. У меня своя жизнь, я выхожу замуж за принца Алексея. Это единственный мужчина, которого мне дала судьба. Мне все равно, что он принц без родины и что у него богатое наследство. Я отдала ему свое сердце, Джордж. Вот и все.

Джордж долго молча смотрел на нее, а потом, пожав плечами, сказал:

– Я не верю тебе.

Если бы она закричала, то это привлекло бы внимание и разгорелся скандал. Возможно, это и стоило ей сделать.

– Может быть, вы... – послышался вдруг знакомый голос из темноты, – поверите мне?

– Ваше высочество, – с облегчением произнесла Памела.

Алексей вышел к ним так спокойно, как будто совсем не собирался поставить хама на место. А хам уже приветствовал его низким поклоном:

– Ваше высочество?

Видимо, этот человек с уважением относился к королям или вообще к богатым людям.

– Позвольте мне представиться вам, ваше высочество. – Хам вытянулся в струнку. – Виконт Пенуик, в вашем распоряжении.

– Даже так? – без всякого интереса сказал Алексей, однако окинул его долгим пристальным взглядом.

Так вот он какой? Тот, кто посягнул на ее невинность, а потом рассказал об этом, как победе. Глупец, который не понимал, что он теряет. Да, он не выглядит умным человеком, хотя его наружность, белокурые волосы и красивая линия подбородка могли пленить девушку, еще не встречавшую никого лучше.

Однако тут же Алексей почувствовал облегчение. Если бы Пенуик не был идиотом, то Памела стала бы его женой. Страшно подумать. Она не покинула бы Англию, а он никогда не встретил бы свою Чаровницу, свою Памелу.

– Почему? – спросил он холодно. Сконфуженный Пенуик посмотрел на него и спросил:

– Что «почему», ваше высочество?

– Почему вы собираетесь мне служить? – Алексей недобро прищурился. – Я только что слышал, как вы убеждали эту леди, на которой я собираюсь жениться, что она ошибается, говоря, что не любит вас.

– О, вы просто неправильно поняли меня! – Растерянный Пенуик попробовал рассмеяться. – Мисс Эффингтон и я – давние друзья. Я просто попытался восстановить нашу дружбу.

За спиной Алексея громко фыркнула Кларисса Овертон, что совсем было не к лицу леди.

– Так ли?

– Так, ваше высочество, – утвердительно закивал Пенуик.

– Очевидно, ночной воздух подействовал на мой слух. У меня создалось впечатление, что вы собирались восстановить нечто большее, чем дружбу. Думаю, что вы хотели признаться в любви, а мисс Эффингтон не приняла вашего признания.

– Что вы, ваше высочество! – Пенуик был сам не свой от отчаяния. – Я никогда никому не навязывал свои чувства.

– Тогда я ошибся? – Алексей посмотрел на Пенуика. – Мисс Эффингтон, я ошибся, или лорд Пенуик был нахален и груб?

– Ваше высочество, – Пенуик вышел вперед, – это не то...

Алексей, подняв руку, остановил его:

– Хорошо. Мисс Эффингтон, что скажете вы? Могу я позволить ему вернуться в бальный зал с извинениями за свою ошибку? Или мне расправиться с ним здесь?

– Ваше высочество! – воскликнул сдавленным голосом Пенуик.

– Неужели вы это сделаете, ваше высочество? Сделаете это ради меня? – радостно воскликнула Памела.

– Да, сделаю, мисс Эффингтон. – Алексей смотрел на нее так, что его слова говорили ей больше, чем он хотел сказать. – Для вас я сделаю все.

– Что ж, да будет так, ваше высочество, – сказал, выйдя вперед, стоявший за Алексеем Роман. – Но я должен предупредить вас, что в данный момент вы без оружия.

– Да неужели? – Алексей изобразил удивление. – Моя шпага не при мне? А пистолет?

– К сожалению, нет, ваше высочество. – Роман грустно вздохнул. – Ваш нагрудник – единственная вещь, которая при вас в данный момент.

– Да, он хорошо накрахмален, но этого мало. – Алексей пожал плечами. – Боюсь, мисс Эффингтон, если вы позволите мне освободить от земной суеты эту пародию на мужчину, то я должен приготовиться к этому. И сделаю это не сейчас.

– Дуэль, ваше высочество? – почти с энтузиазмом воскликнул Роман.

Алексей величественно кивнул:

– Да, дуэль.

– Я протестую, ваше высочество, – поспешно возразил Пенуик. – Хотя я с уважением отношусь к подобным вызовам, но должен вас предупредить, что в нашей стране дуэли запрещены.

– Поскольку я намерен победить, то это не ваша забота. Вам не придется беспокоиться о последствиях, а я ко всему готов, – улыбнулся Алексей. – Итак, Пенуик, шпаги или пистолеты?

У Пенуика от страха округлились глаза.

– Ваше высочество, я...

– Прежде чем вы выберете, милорд, – конфиденциально обратился к Пенуику Роман, – я хочу, чтобы вы знали: его высочество считается самым метким стрелком в Европе.

– Неужели? – воскликнул Алексей. – А я даже не знал.

– Шпаги, – поспешил сказать Пенуик. – Предупреждаю, я неплохо справляюсь со своей шпагой.

– Отлично, – улыбнулся Алексей. – Я больше всего люблю принимать вызовы.

– Вызовы? – Памела повернулась к Роману.

– Да, он очень любит вызовы, – кивнул тот. – Но вы знаете, что это не так просто для него. Он отличный стрелок и самый лихой фехтовальщик в Авалонии. Пожалуй, лучший во всем мире.

– Это правда? – Памела посмотрела на Алексея.

А тот смущенно пожал плечами:

– Признаюсь, что так, но это, пожалуй, нескромно с моей стороны.

Памела с трудом подавила улыбку.

– Ваше высочество, – с серьезным видом обратился к принцу Пенуик. – Насколько мне известно, мисс Эффингтон не одобряет дуэли. – Он повернулся к Памеле: – Мисс Эффингтон?

– Трудно сказать. Это все связано с кровью. От пистолетов меньше крови, чем от раны шпагой, я думаю. – Памела посмотрела на Алексея: – Как вы думаете, ваше высочество?

– Безусловно, от пистолета почти нет крови, но от шпаги, особенно если ранить в руку или ногу, – его передернуло, – крови не оберешься.

В глазах Пенуика был ужас.

– Если говорить о методах, мисс Эффингтон, вы ведь не можете допустить подобных действий?

– Интересный вопрос. Когда я была моложе, считала дуэль чудовищно опасной, к тому же она была запрещенной. А теперь мне не кажется, что она так уж плоха.

– Это означает, что вы за дуэль? – повысив голос, спросил Пенуик.

Памела сделала вид, что обдумывает этот вопрос, хотя Алексей догадался, что она дает Пенуику время призадуматься над собственной судьбой.

В конце концов она сказала Алексею:

– Пожалуй, я этого не хочу.

Пенуик с облегчением выдохнул.

– Приношу свои извинения, мисс Эффингтон, если я как-то вас обидел.

– Назовем это неприятным непониманием и забудем об этом, – сказал Алексей, одарив Пенуика милостивой улыбкой.

– Да, конечно, ваше высочество. – Пенуик кланялся, пятясь к двери, словно боялся, что принц передумает и проткнет его шпагой тут же.

– Полагаю, что подобное непонимание больше не повторится. Боюсь, что тогда... – Тут принц на мгновение умолк, а затем добавил: – Тогда я уже я не буду столь понимающим, как сейчас.

– Конечно, нет, ваше высочество. Приятного вам вечера, ваше высочество. И вам, мисс Эффингтон... – Пенуик еще раз кивнул, повернулся и исчез в темноте.

– Жаль, – сказал Роман, наблюдая, как уходит Пенуик. – Я с удовольствием бы посмотрел, как вы разрежете его на кусочки.

– Едва ли он заслуживает таких усилий, – безразлично промолвил Алексей.

Ему не нравился этот человек. Он даже побаивался, что этот тип все же попытается соблазнить Памелу. Он посмотрел на нее:

– Представьте, он уверен, будто вы хотите возобновить ваши прошлые отношения!

– Да, – растерянно пробормотала Памела. – Представляю.

– Мне встречались подобного рода мужчины. – Алексей посмотрел в ту сторону, где исчез Пенуик. – Он труслив и малодушен. Такие люди обычно хватают то, что им перепадает от еще более малодушных.

– Да, конечно... возможно, – пролепетала Памела.

Неожиданно Алексей почувствовал гнев и раздражение.

– Мне хочется поговорить с вами лично, мисс Эффингтон.

– Леди Овертон, нам, пожалуй, пора вернуться в зал, – осторожно сказал Роман.

– Я, право, не знаю... – засомневалась Кларисса, посмотрев сначала на Памелу, а потом на Алексея.

– Все в порядке, Кларисса, мы тут же догоним вас... – подбодрила Памела кузину, а потом ответила Алексею: – Терраса для этого годится, ваше высочество?

Он хмыкнул:

– Едвали... Я не ручаюсь, что сюда никто не зайдет. – Он кивнул на балюстраду: – Куда ведет эта лестница?

– В сад, – ответила Памела и добавила: – Достаточно большой.

– Прекрасно. – Схватив ее за руку, Алексей потащил Памелу через террасу.

– Что он задумал? – услышали они вслед взволнованный голос леди Овертон. – Я не совсем уверена...

– Ваше высочество, Алексей! Куда вы идете? – тихонько спросила Памела.

– Мы должны поговорить, Памела. – У лестницы он замедлил шаг.

У него вдруг возникло желание подхватить ее на руки и вынести в сад, но это был бы настоящий скандал, а они должны, согласно их нынешней схеме, сделать все, чтобы помочь публике забыть роковую ошибку Памелы и помочь ей найти приличного мужа. Хотя и не очень разумным способом.

– Алексей!

Он остановился и вдруг подхватил ее на руки, продолжая спускаться по ступеням.

– Что вы делаете? – Памела попробовала вырваться из его объятий. – Отпустите меня.

– Тише!

Она фыркнула, но все же прикусила язык. Хорошо. Он сам не знал, что раздражало его, но весь свой гнев, казалось, он направил на эту женщину.

Аллеи сада были слабо освещены маленькими светильниками, но сейчас казалось, что они светят уж чересчур ярко.

Алексей свернул в более темную аллейку и остановился только тогда, когда убедился, что их никто не видит и не слышит с террасы. Это было очень укромное место, слабо освещаемое лишь звездами. Здесь была единственная каменная скамейка, показавшаяся ему удобной, но для чего, он и сам еще не знал.

– Вот это нам подходит. – Он опустил Памелу на землю и отступил от нее.

– Подходит для чего? – Памела подбоченилась.

– Я не позволю вам делать из меня дурака, Памела.

– Дурака из вас? – смущенно спросила она. – О чем вы говорите?

– Я, кажется, должен быть вашим женихом? Я вам не позволю устраивать тайные рандеву на террасе или где-нибудь еще.

– Это не было рандеву, тем более тайным. Более того, это произошло не по моему желанию. Мы случайно столкнулись с ним.

Алексей игнорировал ее слова.

– Пока продолжается наш спектакль, я не позволю вам встречи с мужчинами, а особенно с ним.

Памела, помолчав, спросила:

– С кем?

– С Пенуиком! – рявкнул он. – Я знаю, что он собой представляет.

– Знаете? – медленно спросила она.

– Конечно, знаю. Я, однако, не могу поверить, что у вас настолько плохой вкус. Увлечься этой жалкой пародией на мужчину?

– Откуда вы знаете?..

– Перестаньте, Памела, я должен знать все.

– Зачем?

– Мне кажется, надо знать все, если участвуешь в этом представлении.

– Поздравляю, ваше высочество. Кажется, вы достигли своей цели и раскрыли все мои секреты. – Она подкрепила свои слова изрядной долей сарказма.

«Да, достиг, Чаровница».

– Не такой уж секрет. Об этом знает почти весь Лондон.

– Я была очень юной, – холодно заметила Памела.

– Вам было двадцать, – поправил ее Алексей.

– Хорошо! – резко сказала она. – Я была глупа!

– А с этим мы можем согласиться.

– Но не глупее, чем я есть сейчас.

– Мы с этим тоже согласны, но встречаться с ним снова – это же предел глупости! Если только, конечно, он вам все еще мил?

Он уже был не совсем уверен, что его вопросы разумны. Ему стало трудно дышать.

– Я не понимаю... – Она вдруг замолчала, но поборола себя. – Я не понимаю, почему это вас так тревожит.

– Тревожит, потому что мы с вами связаны этим маскарадом.

– И маскарад – это все, что вас беспокоит, Алексей? – тихо спросила она.

Она явно не отвечала на его вопросы. Почему? Это разозлило его. В большинстве случаев она была искренна с ним. Алексей, конечно, не слышал весь ее разговор с Пенуиком и не знает, как разозлила ее эта встреча. Но Алексей все же услышал достаточно, чтобы понять, как безразличен был ей этот человек.

Правда, он, может быть, не слышал, как она сказала Пенуику, что не любит его. Наверное, он не слышал этих слов, или она их не говорила?

И все же что так разозлило Алексея?

– Разумеется, Пенуик не тот мужчина, за которого вы решились бы выйти замуж.

– А что в нем плохого?

– Прежде всего он напыщенный идиот.

– А что еще?

– Думаю, что список можно продолжить, – резко сказал Алексей.

– Вы не совсем справедливы, вам не кажется? – спокойно сказала Памела. – Вы только сегодня увидели его.

Алексей стиснул зубы.

– Тем не менее я отличный судья и угадываю характеры.

– Неужели?

– Да, это так. Пенуик – это такой тип людей, который, как я уже говорил, вам не подходит.

– Недостаточно авантюрен для меня?

– Нет. – Тон его оставался таким же резким. – Вы не представляете себе, что произошло бы с вами, если бы вы, к счастью, не избавились от него.

– О, это было действительно к счастью, – сказала Памела иронично. – Испорченная репутация и все такое прочее.

– Я не об этом говорю. Ваша жизнь была бы образцом пристойности и пунктуальности, полная скуки. Вы себе не представляете, как это ужасно.

– Я не уверена, что она была бы так ужасна. – Памела на мгновение задумалась. – Возможно, не такая интересная, но не ужасная. Он обещал, что будет заботиться обо мне. Это кое о чем говорит. А любовь?

– Любовь? – хмыкнул Алексей. – Несмотря на то, что говорят поэты, любовь не может победить все.

Памела долго молчала, а потом все-таки сказала:

– Я этому не верю.

– Поверьте, Памела. Любовь, к женщине ли она, или к стране, или к ее народу, какой бы глубокой она ни была, не в силах ничего изменить. – В голосе Алексея была горечь. – Любовь учит вас делать то, что нужно. Но цена этому огромна, ибо берется все из души.

– Да? – У Памелы перехватило дыхание.

Он ничего не ответил, потому что не знал, как покороче сказать о том, что Памела уже заняла место в его сердце. Но не скажет. Ради нее самой.

– Я не хочу выходить замуж без любви, Алексей, – глубоко вздохнула Памела.

– Как хотите, – сказал он так, будто это было не важно. – Я говорил вам однажды, что вам нужен мужчина, который бросит вам вызов. И вы ему тоже. Возможно, только с таким мужчиной вы найдете любовь.

– Я понимаю, – медленно сказала она. – Вас всегда радуют вызовы.

При свете звезд он увидел ее лицо и вспомнил Венецию. Его сердце сжалось от воспоминаний. Если бы он любил ее, а в этом он теперь не сомневался, он мог бы дать ей лишь жизнь без демонов, которые терзают его.

– Я не собираюсь жениться.

– Нет? Ну конечно. – Она вздохнула, смирившись.

– Мы все уже сказали друг другу. У вас есть еще что-то мне сказать?

– Один момент! Вы не станете винить меня в том, что я встретилась с вами однажды? Что танцевала с вами? – Она умолкла на мгновение. – Что поцеловала вас?

– Нет, не стану. – Он пожал плечами. – Это лишено всякого смысла. Я думаю сейчас, что просто ошибся. Если мы прежде и встречались, то это было так давно, что лучше забыть.

– Понимаю, – тихонько вздохнула Памела. – Нам нужно вернуться в танцевальный зал. Наверное, нас уже ищут. – Она сделала шаг.

– Памела! – воскликнул он.

– Да?

– Вы должны знать, что если бы мы встречались когда-то с вами, то я никогда бы не забыл вас. Тепло вашей руки в моей, запах ваших волос, когда подул ночной бриз... – Он с трудом удерживался от того, чтобы не обнять ее.

Настоящее сумасшествие!

– Помнил бы, как мы танцевали, словно созданные друг для друга.

– Никогда?

– До конца своей жизни.

– И вам будет вполне достаточно воспоминаний? До конца жизни?

«Достаточно, чтобы поддерживать меня все эти пустые годы, что впереди».

– Нет. Но остается надежда.

– Надо быть осторожным в своих мечтаниях, Алексей, – тихо сказала Памела и исчезла в вечерней темноте.

Горестно вздохнув, он последовал за ней. Она была той женщиной, которая создана для него. Он влюбился в нее не один раз, а дважды. И ради нее самой он не свяжет свою жизнь с нею. Ее жизнь с ним будет такой же ужасной, как жизнь с Пенуиком. Даже любовь не в состоянии победить те тяготы, сомнения и отчаяние, в которых живет он, живет денно и нощно.

И все же он не мог не таить надежды на то, что Памела отнюдь не глупа. Глупым был он.

 

Глава 13

Если я когда-нибудь встречу женщину, без которой моя жизнь покажется пустой, я сделаю все, чтобы она осталась со мной до конца дней моих.

Граф Роман Стефанович

Алексей был идеальным принцем и почти идеальным женихом.

Даже сейчас, танцуя второй вальс с ней, он был безукоризненным во всем.

Был он безупречен и тогда, когда они с Памелой вернулись в зал. Отец Памелы объявил об их помолвке, а затем был ужин. Когда же они снова танцевали, Алексей был очень обаятельным, радушным, внимательным и... идеальным.

Он не сказал ни единого грубого слова и не сделал ничего такого, чтобы вызвать косые взгляды гостей. Он был хорош во всем.

Памела терпеть не могла идеальность. Она не знала, чем вызвала гнев Алексея в саду, но была уверена, что он испытывает чувство привязанности к ней. Было такое мгновение, когда ей показалось, что он наконец расскажет все о себе. Это был хороший признак. Какие бы барьеры в любви и женитьбе он ни строил, Памела решила не уступать ему. Это был человек, данный ей судьбою, и она своего достигнет. Вопреки ему, если придется.

Она улыбнулась.

Музыка умолкла.

Алексей отвел ее в сторону.

– Чему вы радуетесь? – спросил он улыбающуюся Памелу.

– Всему. – Она рассмеялась. – Я нахожу этот вечер замечательным. Я даже не ожидала, что мне будет так весело. – Она посмотрела на него. – А вам понравился вечер, ваше высочество?

– Вполне, – коротко сказал принц, и Памела еле удержалась от улыбки.

Алексей вел себя идеально все это время, однако был холоден и сдержан. Но она и это посчитала хорошим знаком.

– Вечер удался. Ваша сестра будет довольна.

– Она вне себя от радости. – Памела оглянулась, ища Аманду. Ее сестра оживленно разговаривала с удивительно красивым юношей. Она явно флиртовала с ним.

– Интересно, кто он? Аманда явно увлечена.

Алексей посмотрел на юношу, и Памела вдруг увидела, как он напрягся и замер.

– Ваше высочество, – вышел вперед Роман. – Вы видите...

– Да, вижу, Роман, – кивнул Алексей.

Он разговаривал с Памелой, но смотрел на молодого джентльмена, беседовавшего с ее сестрой. Юноша посмотрел в их сторону, что-то сказал Аманде и направился к ним.

– Прошу извинить меня, я должен...

– Алексей! – Памела коснулась его рукой. – Кто он?

– Просто человек, с которым я не ожидал здесь увидеться. – Он повернулся и с легкой полуулыбкой ждал незнакомца.

Он был высок, темноволос и очень красив. Немудрено, что Аманда обратила на него свое внимание. В нем Памеле почудилось что-то ей знакомое, хотя она видела его впервые. Таких обычно не забывают.

– Добрый вечер, ваше высочество, – улыбнулся незнакомец, кивнув.

Кто же он?

Алексей прищурился, но теперь не скрывал улыбки.

– Что ты здесь делаешь?

– Я думал, что вовремя приехал в Лондон, особенно когда узнал, что ты здесь. Твоя сестра шлет тебе привет, она велела мне сказать, что весьма огорчена – ты ведь ничего не сказал ей о помолвке. Она об этом узнала только от свекрови. Кажется, все. – Он склонился к Памеле и доверительно добавил: – Удивительно надоедливая женщина, должен вам сказать.

Его улыбка была заразительной. Памела тоже улыбнулась. Кто бы он ни был, он ей понравился.

– Я написал Татьяне, когда первый раз побывал в Лондоне, но, приехав сейчас, не стал этого сделать, – поморщился Алексей. – Она очень рассердилась?

– Была вне себя, – сказал незнакомец и ухмыльнулся. – Она сама хотела приехать в Лондон, но не смогла. Если она не разрешится в ближайшее время, боюсь, что лопнет. Должен сказать, я рад, что меня там не будет.

Памела смотрела на него с удивлением, но когда Роман улыбнулся, она постаралась не засмеяться. Даже Алексею это показалось забавным.

– Я думал, что ты в Париже.

– Ах да, Париж! Восхитительный город, но спустя некоторое время устаешь от этих удовольствий. Вот я и подумал, что надо поехать в Англию. Я так давно не видел Татьяну и тебя. – Он повернулся к Памеле, взял ее руку и поцеловал. – Вы, значит, и есть та самая несравненная мисс Эффингтон?

– Неужели я? – вскинув брови, сказала Памела. – Несравненная?

– Без сомнения. Только такая очаровательная женщина, да еще с таким характером, может соблазнить ваше высочество на брак. – Его губы коснулись руки Памелы, а в черных глазах сверкнули восхищение и озорство, напоминавшие ей чей-то уже знакомый взгляд. – Если бы я увидел ее первым...

– Мисс Эффингтон, позвольте мне представить вам, – сказал Алексей с иронией в голосе, – его королевское высочество принца Николая Пружинского.

Принц Николай иронично улыбнулся:

– Я его брат. Обо мне вы, должно быть, уже наслушались восторженных отзывов.

– О, только одни восторженные, – рассмеялась Памела.

Этот принц явно следовал по стопам за своим братом, когда речь шла о надменности, хотя его плутоватый вид и беспечность, с которой он говорил о себе, делали его неотразимым. Так же выглядел его брат шесть лет тому назад.

Николай повернулся к Алексею, братья обнялись. Не было ни малейшего сомнения в том, что они любят друг друга. Они обменялись такими взглядами, что стало ясно: братья давно не виделись.

– Рад видеть тебя, братишка, – с теплотой в голосе сказал Алексей.

Понизив голос, Николай склонился к нему:

– Как живешь, Алексей? Татьяна беспокоилась о тебе, да и я тоже.

– Нет причин беспокоиться. Я уже привык к такому образу жизни.

Николай посмотрел на Памелу, потом опять на брата, но вдруг увидел графа Стефановича.

– Роман! – окликнул он его. – Оказывается, Лондон хорошо действует на вас. – Николай посмотрел на Клариссу. – Кажется, я догадываюсь о причине.

Роман представил ему Клариссу.

– А Дмитрий тоже здесь? – Николай оглянулся и окинул взглядом зал. – Представить не могу, что его нет здесь, ведь здесь так много красивых женщин!

– Он здесь, в Лондоне, но сегодня занят кое-чем другим, – ответил Роман.

Николай усмехнулся:

– Конечно, он здесь.

Алексей и Роман переглянулись.

– Это не то, о чем ты думаешь, – вмешался в разговор Алексей. – Наша жизнь так сильно изменилась. Ты даже представить себе не можешь причину, почему он сегодня не здесь, настолько она неожиданна.

– Ты должен все мне рассказать. Нам есть о чем поговорить, брат. – Глаза Николая светились любопытством.

Памела почувствовала легкую тревогу.

Алексей посмотрел на брата, взгляд его был серьезным.

– Сегодня, попозднее?

– Нет, не сегодня, брат, – покачал головой Николай. – Я не могу остаться здесь надолго. У меня на этот вечер есть другие договоренности.

– Договоренности?

Николай лукаво усмехнулся, что заставило Алексея тоже улыбнуться.

– Но пока не ушел, я скажу тебе пару слов, – заметил Николай, глядя на брата.

– Хорошо, говори, конечно.

– Вы можете поговорить на террасе, наедине, – весело вмешалась Памела.

Алексей с упреком посмотрел на нее.

– Отлично, – согласился Николай. – Я всегда предпочитаю террасу для спокойных бесед, особенно наедине.

– Нет, сад лучше, – тихо заметил Алексей, посмотрев на Романа. – Роман, будь добр, подойди к нам.

– Конечно, ваше высочество. Извините. – Роман улыбнулся Клариссе и Памеле, а потом подошел к братьям.

– Алексей, – не колеблясь, задержала его рукой Памела.

– Да? – Алексей остановился, вопросительно подняв брови.

– Будьте осторожны.

Алексей впервые с того момента, когда они ушли из сада, улыбнулся ей настоящей широкой улыбкой:

– Я всего лишь иду на террасу, Памела, хотя, боюсь, она полна опасностей.

– Это глупо, я знаю. – Их взгляды встретились. – Но у меня такое странное чувство, возможно, это... Я просто не знаю... – Она опустила руку. – Все, что я сказала, – глупости.

Он заколебался, но, взяв ее руку, поцеловал.

– Ничего, но забота всегда приятна. Поклонившись, он поспешил к остальным. Памела смотрела, как они уходят через толпу, направляясь к террасе. Ужасная гнетущая тяжесть легла на сердце, предвещая недоброе.

– Это опасный человек, Кларисса. – Понизив голос, она подошла к кузине. Они были недалеко от гостей, и Памела не хотела, чтобы ее услышали.

– Принц Николай? – покачала головой Кларисса. – Чертовски красив. Поэтому и опасен, сказала бы я. Мужчины смотрят на нас как на какую-то сладость, которую не могут не отведать.

– Я не об этом, но ты права. В нем есть что-то такое, что я не в состоянии даже определить. Мне кажется, его присутствие здесь не к добру.

– Памела! – Кларисса вздохнула. – Его высочество, принц Алексей, рассказывал тебе о его последних днях в Авалонии? После смерти его отца, когда Россия захватила Авалонию?

– Подробно? Нет, – покачала Памела головой. – Он немного рассказал мне о смерти отца, но никогда не рассказывал о своей стране. Видимо, ему это больно.

– Роман говорил мне, что его высочеству было предложено стать королем Авалонии, некой символической фигурой...

– Он возненавидел бы это.

– Иначе грозила тюрьма. Или ссылка. Роман говорил, что принц Алексей принял решение уехать из страны, ибо опасался революции. Она была бы неизбежной, если бы он остался. Тогда его народу и его стране пришлось бы дорого за все заплатить.

– Они никогда бы не победили Россию.

– Нет, – тряхнула головой Кларисса. – Это была единственная возможность спасти Авалонию и ее народ, но Роман говорит...

– Что? – У Памелы перехватило дыхание.

– Даже сейчас все это тяжелым камнем лежит на совести его высочества. Он сожалеет, что не стал сражаться с русскими за Авалонию.

– У него не было иного выхода, – возразила Памела. – Это было бы кровавым побоищем. Россия победила Наполеона. Авалония для нее была бы всего лишь маленькой неприятностью.

Памелу охватил ужас, что может случиться что-то страшное. Алексей, Стефанович, Петровский, да и все население Авалонии, включая женщин и детей, могут погибнуть. Страна будет лежать в руинах. Россия всем известна своей нетерпимостью к бунтам.

– Алексей никогда не говорил об этом, да и зачем? – покачала головой Памела. – В конце концов, наша помолвка – всего лишь соблюдение приличий. Алексей и не собирался прожить со мной всю свою жизнь.

– Возможно, – задумчиво согласилась Кларисса. – Но он носит в себе чувство сожаления, что не может этого сделать.

– Возможно, он нуждается во мне даже больше, чем сам это осознает. Скажи, это твои предположения, или тебе что-то известно?

– Нет, – уверенно сказала Кларисса. – Пока нет. – Она посерьезнела. – Памела, ты должна знать, что Николай не согласен с решением своего брата.

– Он молод, а возможно, дерзок и неосторожен...

– Алексей был вынужден отправить его куда-нибудь подальше, ибо боялся, что он поднимет армию и пойдет на Россию.

– Алексей был прав. – У Памелы замерло сердце. – Иначе это можно расценить как безумие.

– Или самоубийство. – Это слово почему-то застряло в ее памяти.

– Да, ты права, – согласилась Кларисса. – Но это кончилось. Николай может не согласиться с действиями Алексея, но что он может поделать? Он, вероятно, останется с братом, и это объединит их семью.

– Да, возможно. – Памела постаралась улыбнуться. – Николай будет опасен только глупеньким барышням, которые не устояли перед его взглядом.

– И шириной его плеч, – добавила Кларисса улыбаясь.

– И еще сладостью его речей, – рассмеялась Памела.

Кларисса умело перевела разговор на другую тему. Они увидели среди гостей достаточно известную замужнюю графиню, флиртующую с давно женатым лордом с подмоченной репутацией. Таких пар было немало и в зале, и на террасе.

– Памела, дорогая, я слышала, что ты здесь!

Памела обернулась и увидела кого-то из рода Эффингтонов. Вскоре она была увлечена разговором о чем-то, что совсем ее не интересовало. Пришлось, однако, изображать заинтересованность. Но даже тогда Памела не забывала смотреть на двери на террасу.

Она не могла избавиться от чувства, что случилось что-то очень и очень плохое.

– Могу ли я спросить, о чем вы думаете? – спросил Роман.

Алексей, облокотившись на балюстраду, смотрел во тьму ночи.

– Я рад, что снова встретился с братом. Я долго не видел его.

Николай совсем недавно покинул их. Разговор был очень коротким, всего лишь некая прелюдия, не более.

– Он в хорошей форме. – Сказав это, Роман помолчал. – Хотя я не это хотел сказать.

– Знаю, – медленно покачал головой Алексей. – Я не уверен, что должен думать об этом.

– Конечно, ваше высочество, вы не можете...

– Мне очень жаль, мой друг, но мне не следует обременять тебя моими заботами, – резко прервал его Алексей.

– Вам не следует извиняться, ваше высочество. – Роман снова помолчал.

Медленно взвешивая слова, он все же сказал:

– Мы уже обсуждали это.

– Я сказал Николаю, что выслушаю его. И я это сделаю. После этого... После... чего? Не представляю себе, что он хочет мне сказать.

– Конечно, ваше высочество.

– Ты говоришь так, будто веришь в это, Роман.

– Могу поверить, – медленно сказал Роман. – Хотя это будет неправдой.

Роман умолк, но его молчание говорило о многом. – Посмотрим, что будет завтра.

– А о чем ты думаешь сейчас, Роман?

– Вам это не понравится, ваше высочество.

– Я этого не ожидал. – Алексей невесело хмыкнул.

– Ну хорошо. – Роман помолчал, словно искал подходящие слова.

Но Алексей хорошо знал своего советника и друга. Знал, что он сейчас может ему сказать.

– Думаю, ваше высочество, что это будет ужасно несправедливо.

– Несправедливо? – Алексей с удивлением смотрел на него. – Что ты хочешь этим сказать?

Роман вздохнул:

– Несправедливо, что перед человеком во второй раз в его жизни ставится задача, ранящая его сердце.

Алексей молчал.

– Ваше высочество?

– Кто-то однажды сказал мне, – медленно промолвил Алексей, – что многое в этом мире несправедливо. Мы не всегда получаем то, что хотим. Какое-то время я игнорировал это, ибо имел все, что хотел. Я думал, что так будет всегда. – Он вздрогнул. – Но это произошло. Значит, это несправедливо? Возможно, таков мир, в котором мы живем.

– К несчастью.

– Просто это жизнь. Она заставляет делать выбор, хочешь ты этого или нет. – Алексею тоже приходилось искать подходящие слова. – Принимаешь какое-либо решение во благо всех, нравится это им или не нравится. Возможно, тебя за это будут ненавидеть, но это твоя ответственность. И вот ты тащишь ее груз на себе...

Роман покачал головой:

– Ответственность власти.

– Ничего подобного, старина! Это ответственность любви.

Это будет очень долгая ночь. Нет, ночь уже прошла. Памела лежала в своей постели и смотрела на потолок, казавшийся невидимым в предрассветной темноте.

Воспоминания о бале были скорее тревожными. Когда Алексей, поговорив с Николаем, вернулся в зал, он был вежлив и в высшей степени спокоен, однако ей казалось, что своими мыслями он был у себя, в своей стране.

Памелу тревожило его поведение. Где-то в толпе гостей мелькал Джордж, и это ее тоже беспокоило. Каждый раз, замечая его, она видела, как его глаза ищут ее, но она помнила одно: его надо избегать.

Она повернулась на постели и положила руки под голову.

Они ехали домой молча, испытывая от этого неудобство. Памеле казалось, что оброненное в этом молчании слово покажется им камнем, брошенным в воду. Когда они приехали, Алексей быстро ушел к себе. За ним ушла и Памела, оставив Стефановича и Клариссу пожелать без посторонних друг другу доброй ночи.

Что произошло во время разговора с Николаем на террасе? Что сказал Алексей своему младшему брату? Видимо, что-то важное. Несмотря на молчание Алексея, она видела, как что-то мучает его. И это ее пугало.

Кларисса, возможно, что-то знает. Должно быть, ей все успел рассказать Роман. Он всегда ей все рассказывает, не то что Алексей.

Памела отказывалась думать, что Алексей не собирается с ней считаться. Она видела это в его глазах и чувствовала, что это было и в его душе.

Сбросив одеяло, она быстро закуталась в халат и даже не заметила, как уже оказалась в коридоре. Пересекая темный холл, она тихонько постучала в дверь комнаты Клариссы. Она знала, что кузина рано встает. Прошло какое-то время, и Памела постучала еще раз, уже громче.

– Кто здесь? – послышался приглушенный голос.

– Это я, – так же тихо ответила Памела. – Кто же еще?

– Что тебе надо?

– Я должна поговорить с тобой. Открой дверь.

– Зачем? – Наступила пауза.

– Это важно.

Снова пауза.

– Хорошо.

Дверь открылась настолько, чтобы Кларисса могла проскользнуть в коридор. Придерживая одной рукой халатик, она другой рукой прикрыла дверь.

– Что случилось?

– Граф сказал тебе, что нужно было Николаю в этот вечер?

– Нет, – вздохнула Кларисса. – Это все?

– Еще много другого, но это самый главный вопрос. Я разбудила тебя?

– Нет. Хотя да, – быстро сказала Кларисса.

– Мне очень жаль, но я просто не могла спать. У меня столько вопросов, что моя голова идет кругом. Можно мне к тебе зайти?

– Нет, – решительно сказала Кларисса.

– Почему?

– Потому что нельзя. Потому что... Уже очень поздно. Да, да, очень поздно. И я очень устала.

– Не говори глупости! Мы не раз с тобой болтали по ночам. Сейчас тоже можем, какая разница?

– Невзирая на...

И тут у Памелы как молния мелькнула догадка.

– Боже мой, да ты не одна?

Кларисса с облегчением вздохнула:

– Да, я не одна.

Памела посмотрела на нее, пытаясь понять выражение лица кузины. Она знала, что Кларисса очень долго не была с мужчиной и наконец-то поддалась этому соблазну. Потрясающе и очень мило.

Памела улыбнулась:

– Я, пожалуй, пойду.

– Да, да, так будет лучше.

– Послушай, когда ты с ним... в таком положении...

– Памела!

– Я считаю, что это очень удачное время спросить его о Венеции и об отношении Алексея к браку...

– Я так не считаю.

– И все же?..

– Я сделаю все, что смогу, но не в данный момент. А теперь... – Кларисса открыла дверь, предлагая Памеле уйти. – Я возвращаюсь в свою постель и советую тебе сделать то же.

Она хотела закрыть дверь.

– Кларисса?

– Что еще? – вздохнув, спросила она.

– Тебе было хорошо?

– Да! – прошипела Кларисса. – А теперь уходи. – Она закрыла дверь.

Памела чувствовала, как на ее лице расплывается широкая улыбка. Кларисса заслужила свое счастье. И Памела не удивится, если об этом ее счастье с графом будет очень скоро объявлено, может, даже завтра утром. А если нет, то в самое ближайшее время.

«Конечно, теперь их счастье может зависеть от Николая».

Улыбка исчезла с ее лица. Все ее размышления абсурдны. Она ничего точно не знает о младшем брате Алексея, кроме того, что сказал Клариссе граф Стефанович. Пройдет время, и Николай тоже примирится, что Авалония для них потеряна. Возможно, поведение Алексея после встречи с братом носит личный характер. Может, что-нибудь случилось с его сестрой или с кем-то из родственников?

Тем не менее Памела не могла забыть то чувство, которое насторожило ее. Лишь один человек может сказать ей о намерениях Николая.

Она направилась в дальний конец дома, к двери, из-под которой струился свет.

«Хорошо, я не буду никого будить».

Памела постучала в дверь, подождала и снова постучала.

Дверь резко открылась. На пороге стояла Валентина, накинувшая на себя покрывало. При свете то ли свечи, то ли слабой лампы было видно, что она раздражена и даже опасна.

– Что вам нужно? – резко спросила принцесса.

Памела невольно отступила назад.

– Могу ли я с вами поговорить?

– Что? Сейчас? – прищурила глаза Валентина. – Зачем?

– Потому что вы, возможно, единственный человек, который знает то, что мне нужно.

– Неужели? – Валентина прислонилась к двери, глядя с любопытством на нежданную гостью. – Среди ночи?

Памела пожала плечами:

– Мне не спится.

Валентина иронично улыбнулась:

– Мне тоже не спится.

– Возможно, что-то есть такое в этом сегодняшнем вечернем воздухе. Я...

Валентина хихикнула, а Памела поморщилась.

– Вы здесь одни?

– Нет.

Памела растерянно уставилась на нее:

– Здесь... Неужели здесь... капитан Петровский?

Валентина обернулась:

– Что ж, это так.

– Я думала, что вы его ненавидите.

– Да, ненавижу.

– А он недолюбливает вас?

– Терпеть не может.

– Тогда я не понимаю.

– Моя дорогая Памела, все это довольно забавно. Страсть есть страсть. Я презираю его, а он меня терпеть не может. Страсть и неприятие друг друга делают наши отношения просто восхитительными. – Она вздохнула, довольная собой. – Я, возможно, оставлю его у себя.

– Я понимаю, – медленно сказала Памела.

Валентина рассмеялась:

– Нет, не понимаете...

– Возможно, нет, – ответила Памела, неохотно улыбнувшись.

– Вас чем-нибудь угостить? Или полуночные визиты у вас, англичан, – это обычай? – Валентина подавила зевок. – Если так, то я не считаю это удачным.

– Принц Николай здесь.

– Здесь? В этом доме?

– Нет. Он был на балу. – Памела, помолчав, добавила: – Он разговаривал с Алексеем и с графом. Думаю, что он появится завтра.

– Да, понимаю, – сказала Валентина и, обращаясь к гостю в комнате, прошептала: – Помолчите, Петровский.

В ответ послышалось невнятное бормотание. Памела была рада, что ничего не расслышала, а Валентина рассмеялась:

– Это уже смешно.

Памела попыталась прогнать всякие дурные мысли о Петровском, о смехе Валентины.

– А Николай? – спросила она.

– Ах да... – Валентина на мгновение замолчала. – Он просто хотел повидаться с братом. – Она пожала плечами и собралась закрыть дверь.

– Ваше высочество, – быстро сказала Памела, – Алексей и граф были задумчивы и озабочены после разговора с Николаем. Это-то и насторожило меня.

– Памела, вы склонны видеть неприятности там, где их нет...

– Ваше высочество, прошу вас...

– Если по правде, то я не знаю, что вам сказать. Мне кажется, что Николай не согласен с теми изменениями, которые произошло в нашем мире. Так было и с Алексеем. Я понимаю, что они чувствуют. – Она замолчала, а затем печально вздохнула. – Я пришла к неизбежному выводу в этот последний месяц. Если вы скажете кому-нибудь хотя бы слово, я просто отрежу вам язык.

– Вам незачем грозить мне. Вы меня не запугаете, вы знаете это.

– Даже ничуточки?

– Да, – решительно сказала Памела, хотя принцесса все-таки немного пугала ее.

– Я изменилась больше, чем думала, – пробормотала как бы про себя Валентина.

– Я не предам ваше доверие. Даю вам слово.

– Действительно? Тогда хорошо. – Валентина на мгновение замолчала. – Алексей был прав.

– В чем?

– В своем решении не воевать с Россией. – Принцесса вздохнула. – Я не поняла этого тогда, потому что еще не умела контролировать свой характер и страсти.

Памела хмыкнула, но Валентина не обратила на это внимания.

– На самом деле у Алексея не было выбора, и это спасло Авалонию. Это было мудрое решение. Но если вы посмеете хотя бы упомянуть об этом...

– Я не скажу ни слова. А что Николай?

– Он молод, а мы часто глупы в этом возрасте.

– Да, это бывает, – согласилась Памела.

– Я не знаю, какие намерения у Николая. Придется подождать до утра, а может, и подольше. А теперь, есть у вас еще вопросы?

– Нет, – покачала головой Памела. – Вопросов нет.

Валентина какое-то время молча смотрела на нее.

– Мне жаль, что я более ничем не могу вам помочь. Вы должны знать, что я и мои кузены всегда были врагами, поэтому не могу судить о них как об обычных чужих людях. Они не верят мне. Похоже, никогда так и не поверят. Это моя ноша. И только я одна ее заслужила. Мне больно признаться в этом. Теперь, как бы ни тяжело это было, я верна Алексею. Он выбрал самый разумный вариант для нашего народа и продолжает придерживаться его. Из него мог бы получиться мудрый, добрый и, возможно, великий король.

Памела удивленно посмотрела на принцессу.

– Я знаю, это вас шокирует, – иронично сказала Валентина. – Сама не могу с этим согласиться.

Памела медленно кивнула в знак понимания.

– Доброй ночи, ваше высочество. И большое вам спасибо.

– О да, да! – Валентина поморщилась, пропустила гостью и закрыла дверь.

Памела стояла и ошарашено смотрела на закрытую дверь. Такого она уж никак не ожидала! Неужели Петровский в кровати Валентины? Памела не представляла этого себе, но была рада, что Валентина по крайней мере рассказала ей об Алексее. Да, принцесса все же изменилась, если думала о своем кузене как о хорошем короле.

Памела направилась в свою комнату, хотя не надеялась, что сможет уснуть. Ради шутки она постучала в комнату тетушки Миллисент, хотя опасалась того, что может там увидеть. Вероятно, тетушка станет ее успокаивать.

Что же делать? Должно быть, надо дождаться завтрашнего дня. А если сделать это сегодня, но позже?

Ее шаги стали короче.

Она могла бы зайти к Алексею, ведь ее все равно ждет бессонница. Конечно же, она не уснет, не узнав ответа. Но как она покажется в дверях его спальни в ночном белье?

Неужели она готова пойти на такой риск? Разве она этого хочет? Ей, однако, не очень-то хотелось закончить эту ночь в его постели. Ее сердце громко застучало в груди. Решительно повернувшись на каблуках, она зашагала в конец коридора, где были его комнаты, а они находились достаточно далеко от ее спальни.

У нее были две коротких и неудачных встречи с Джорджем, а также чудесная и полная магии ночь с Алексеем. Если у нее с ним все кончится плохо или присутствие Николая приведет к катастрофе, больше не будет шанса снова оказаться с ним наедине. Теперь она больше не думала о респектабельности.

Памела знала, что если она не выйдет за него замуж, то не выйдет замуж уже никогда.

Однажды она сама выбрала себе мужчину, теперь же он завладел ее сердцем. Хочет он этого или нет, но теперь так и будет.

 

Глава 14

Если я встречу мужчину, к которому у меня будут чувства, подобные тем, что я испытывала к своему мужу, для которого из всех женщин существовала только я, то я забуду всякие приличия и поверю лишь только своему сердцу, куда бы оно ни повело меня. К счастью или к горю.

Кларисса, леди Овертон

– Что такое? – удивился Алексей, открыв дверь. – Что это значит?

В дверях, освещенная слабым светом лампы, стояла Памела. На ней было нечто похожее на накидку. Волосы ее были в полном беспорядке, а в глазах заметна усталость.

– Я не могу уснуть. Вот увидела свет под вашей дверью...

– Что ж. – Он провел рукой по волосам. На нем был халат. – Я тоже этим страдаю.

– Могу я войти?

– Я не считаю это разумным.

– Возможно, так, – пожала она плечами. – Но вы же не оставите меня в коридоре и не заставите стучаться в вашу дверь? Это может привлечь внимание тех, кто еще не уснул...

– Хорошо, входите, – резко сказал он, отступив.

Она проскользнула в комнату, а Алексей закрыл дверь с таким чувством, будто совершает ошибку. Ее не надо было пускать в спальню, а тем более к кровати, где она ему постоянно снится.

Памела прошлась по комнате, поправила свет дымившей лампы.

– Вижу, что ваши комнаты не лучше моих.

– Мне больше не надо.

– И все же это не та роскошь, к которой вы привыкли.

– Человек привыкает к тому, что у него есть. Все, что здесь есть, вполне нормальное, только чуть поношенное, но прислуга добросовестна. Скажу по правде, я не замечаю недостатков. – Он прищурился. – Вы ведь пришли не для того, чтобы узнать, удобно ли мне живется?

– Это было бы совсем глупо в такое время. – Она снова окинула взглядом комнату, остановив свой взгляд на его кровати.

Большая, с резными спинками и верхней рамой для полога, она не казалась удобной и не обещала удовольствия. Памела от смущения залилась румянцем и быстро отвернулась.

– И все же это мой дом, а вы мой гость.

Алексей хмыкнул:

– Дополнительная плата за удобство?

– Разве это так плохо? Здесь, у нас?

– Это уже привилегии, – улыбнулся он.

Она тоже улыбнулась.

– Чего вы хотите, Памела? – тихо спросил он, и их взгляды снова встретились.

У него екнуло сердце.

– Во-первых, – вздохнула она, – я хочу знать, зачем здесь ваш брат.

Он покачал головой:

– Прошу извинить меня, Памела, но это вас не касается.

– Разве? – Она села в кресло поближе к камину и не сводила с него глаз. – Мне кажется, это касается и меня, пока мы с вами участвуем в этом маскараде.

– Хорошо сказано, но мне не нравится, когда в ответ мне в лицо бросают мои же слова, – заметил Алексей. – Даже не бросают, а осторожно подкидывают.

– А я не люблю, когда мне не отвечают на самый простой вопрос, – холодно сказала Памела.

– Простой вопрос? Я полагаю, что вы-то лучше всех понимаете, что такое простой вопрос и как избежать ответа на него. Например, вопрос, который вам хорошо знаком: когда мы встречались? Или даже такой вопрос: где мы целовались?

– Мне показалось, что вы сочли это за ошибку.

– Это одна из проблем, когда признаешь ошибки. – Он печально покачал головой. – Сделаешь это однажды, а потом – открывай двери...

– Что? – Она покачала головой в смущении.

– Я признаюсь, что был не прав, когда говорил, что встречался с вами раньше. Я допускаю возможность ошибки.

– Это только смущает. Вы сами это хорошо знаете. – Она нахмурилась. – Вы просто хотите поменять тему разговора.

– Я не собираюсь менять тему разговора. – Алексей сложил руки и оперся о спинку кровати. – Хотя уже это сделал.

Памела прищурила глаза:

– Зачем сюда приехал ваш брат?

– Он мой брат. Мы давно не виделись. – Он помолчал. – Вы тоже давно не видели ваших братьев. Соскучились?

– Да, конечно...

– Сегодня вечером я познакомился с ними обоими. Это приятные юноши, хотя отнеслись ко мне с некими признаками недоверия и даже подозрения.

Памела отмахнулась от этих слов:

– Это братья. Они вообще не верят всем, кто проявляет интерес к их сестре.

– И все же они встретили меня с явным облегчением, даже некоторой благодарностью, – задумчиво заметил Алексей. – Интересно, почему?

Памела молча смотрела на него, а потом вдруг рассмеялась.

– Они, очевидно, думают, что ваше появление – это ответ на их молитвы.

Алексей тоже рассмеялся.

– Это как план для меня покончить с нашей помолвкой. Теперь я должен избегать их.

– Это отличная идея! А как Николай? – настойчиво спросила Памела.

– Я не знаю, почему Николай здесь, – сдался Алексей, хотя вполне мог бы догадаться, зачем приехал его брат, даже если бы тот ничего ему и не сказал. – И пока я не узнаю...

– Вы узнаете это уже сегодня, не так ли? – настаивала Памела.

– Если у него есть что мне сказать. – Он внимательно посмотрел на нее. – Почему вам так хочется знать, зачем мой брат приехал ко мне? Разве есть что-либо странное в том, что один брат приехал в гости к другому брату?

– Ничего странного в этом нет, разве что... – Памела встала и прошлась по комнате. – Это может показаться смешным.

– Я надеюсь.

Но она не обращала на него внимания, думая о своем.

– Как только я увидела его, у меня возникло какое-то странное чувство к нему.

Алексей удивленно посмотрел на нее:

– Чувство?

– Да. Не смотрите на меня так!

– Не смотреть как на чуть свихнувшуюся? – пошутил он.

– Да, – резко ответила Памела. – Уверяю вас, я совсем здорова.

– Я не уверен. – Алексей покачал головой. – Я слышал, что все сумасшедшие всегда утверждают, что они здоровы. Как я могу знать, что вы...

– Алексей!

– Вы в любую минуту можете начать бить невидимых мух.

– Алексей!

– Простите, – улыбнулся он.

Ему всегда нравилось, когда она сердилась.

– Ну, говорите, что дальше.

– У меня такое чувство, будто что-то произойдет. – Она умолкла, глядя на него. – Что-то ужасное.

– Ну что ж, – сказал он медленно, – мы уже обручены. Многие могли бы сказать, что ужасное уже произошло...

– Я серьезно.

В голосе Памелы были слышны гневные нотки, а Алексей спрятал свою улыбку.

– Мне бы хотелось, чтобы ничего не случилось, ничего фатального с вами.

– Это очень мило с вашей стороны, но если со мной случится что-то фатальное...

– Смерть? – быстро вырвалось у нее, хотя она совсем не думала об этом.

Мысль эта возникла только сейчас.

– Тогда придет конец нашей помолвке. Вы будете слушать многочисленные сочувствия. Не сомневаюсь, что многие мужчины подставят вам свое плечо, чтобы выплакаться.

– Перестаньте! Будьте серьезным.

Она сложила руки на груди, глаза ее метали молнии.

– Я серьезен. Это будет прекрасный конец всему. Ну хорошо, я отнесусь к этому со всей серьезностью. – Он боролся с желанием обнять ее. – Но это будет чертовски трудно.

– Ерунда! – Она подошла поближе к нему. – Но вы же не сделаете никакой глупости, правда?

– Глупости?

«Черт побери. Как я хочу прямо сейчас сделать что-нибудь глупое. Вместе с ней».

– Я готов что-то совершить. Это может очень многим показаться глупым и нелепым.

– Что-либо опасное?

Ему показалось, что у нее есть какое-то чувство к нему, даже если она иногда и думает об этом идиоте Пенуике. Почему же, когда они вместе, им гораздо труднее, чем когда они врозь? И ей, и ему.

– Я постараюсь не делать ничего опасного.

– Я верю вам. – Ее глаза искали встречи с ним.

А с другой стороны, когда они были вместе, то поговорили бы о том, что могло их ожидать.

– Да, конечно, – ответил он.

– Тогда дайте мне слово.

– Вы можете взять все, что пожелаете.

Памела удивленно посмотрела на него:

– Все, что хочу? – Он кивнул, а Памела положила свою руку ему на грудь и переспросила: – Все, что хочу?

– Все, что хотите. – Он прижал ее руку к губам и поцеловал в ладонь. – Но вы должны сейчас же уйти.

– Я не хочу уходить.

Он сам этого не хотел. Не хотел, чтобы она ушла. Но что бы там ни было, в ее же интересах они не должны были заходить дальше. Пока он не разбил ее сердце. Пока она не разбила его.

Алексей отпустил ее руку и сделал шаг назад.

– Памела, неужели вы не знаете, что может случиться, если вы останетесь у меня? В моей спальне. В это время ночи. Вы так одеты, как будто...

– Я все прекрасно понимаю.

– Я не святой. Не забывайте мою репутацию. И я не привык к отказам.

– Отлично, в этом мы единодушны. Я тоже не люблю отказы. – Их взгляды встретились. – Вы должны что-то сказать.

– Это была бы очередная моя ошибка.

– Вы так думаете? – Памела вздохнула, а потом сняла накидку и бросила ее на пол. – Жаль.

– Да, я так думаю. – Он поднял с пола накидку и накинул на нее. – Если вы хотите соблазнить меня, предупреждаю: это вам не удастся.

Памела взяла двумя пальцами накидку и снова уронила ее на пол. Это был самый соблазнительный жест, который он видел.

– Ах!

– Не играйте со мной, Памела.

– Но я люблю игры. – Она подошла к нему поближе.

– А я нет, – сказал Алексей, отступая назад, пока его спина не прижалась к спинке кровати. – Я пытаюсь спасти... вас.

– Спасти меня? – Она раздвинула руками полы его халата, открывая грудь. – Начнем с вас?

– Начните с себя! – Он схватил ее за руку. – Предупреждаю вас, Памела, я не буду сопротивляться.

– Хорошо. – Она распахнула его халат, наклонилась и поцеловала его в обнаженную грудь.

Не удержавшись, он прижал ее к себе.

– Памела, Чаровница! – Застонав, он стал целовать ее бешено и страстно, изучая и лаская ее.

Их тела сплелись в одно целое. Памела сорвала с Алексея халат и бросила его на пол. Теперь между ними не было преград. Он чуть соскользнул с нее, чтобы увидеть ее обнаженной, а она лежала и ждала, лаская его своими руками легко, но как-то неуверенно. И ему это понравилось. Невинность и желание.

Неожиданно он отступил.

– Алексей... – дрогнувшим голосом простонала она.

– Помолчите хотя бы сейчас, Памела. Я хочу видеть вас. Это было то, что он никогда не делал раньше, но, что всегда хотел сделать.

– Я не хочу, чтобы меня осматривали.

Он рассмеялся и взял ее за руку.

– Я не собираюсь осматривать вас. – Его глаза скользнули с ее глаз на тонкую шею, а потом ниже. – Я хочу поклониться, хочу боготворить вас. Памела, на которую падал луч лампы, была похожа на творение самого Боттичелли, на ожившую фреску, на ангела, спустившегося с небес: высокая полная грудь, тонкая талия, широкие бедра. Она была такой, какой он видел ее в своих снах.

– Ну и как, насмотрелись? – спросила она, чувствуя неловкость.

– Никогда, – промолвил он и отпустил ее руку.

Приблизившись к Памеле еще ближе, он вдруг встал перед ней на колени и коснулся губами ее груди. Она напряглась и попыталась отстраниться, но он держал ее так крепко и ласкал до тех пор, пока она не затихла. Он тоже немного успокоился.

Ничего не сказав ей, Алексей подхватил ее на руки и положил на постель. Освободившись от последней одежды, он лег рядом, наслаждаясь ароматом ее тела. Теперь он ласкал ее языком. Алексею было сладко чувствовать ее нежные места, до тех пор пока он не убедился, что может овладеть ею.

– Алексей, – простонала она и обхватила его руками.

Он чувствовал, как ее ногти впивались ему в плечи, слышал ее стон и снова ласкал ее. А затем он вошел в нее нежно и осторожно, чувствуя влагу ее желания и стараясь не испортить все спешкой. Их тела слились в одно целое, прекрасное, навсегда.

Но вдруг, почувствовав едва заметный толчок, он понял, что Памела ждет, что она, возможно, не сразу приняла его в себя. Она, видимо, ждала, чтобы он опять коснулся ее языком, опять задыхался и желал ее, чтобы он открылся весь и потянулся к ней. И когда он думал, что должен умерить свое желание, она вдруг произнесла его имя и впилась ногтями в его плечо. Неожиданное грубое желание буквально сотрясло его. Он бросился на нее, ждущую. На мгновение он вдруг подумал, что готов даже умереть в ее руках ради любви.

Ее стоны и крики смешались с его. И он уже не знал, стонет он или она. Он даже не мог понять, кто больше получает удовольствия: он или она? Памела обхватила его ногами и отдалась ему вся. Он не хотел, чтобы все это быстро кончилось, а она ему уже улыбалась.

– Это было так... – Она вздохнула. – Очень...

– Да, очень, – согласился он, тоже счастливо улыбаясь.

Она легонько коснулась его губ.

– Ты очень...

Он усмехнулся:

– Ты сама тоже... верна себе.

– Да, это так. – Она была довольна. – Вы меня считаете распутницей, ваше высочество?

– Считаю вас идеальной, мисс Эффингтон.

– Я еще не уверена, хочется ли мне стать идеальной. Потребуется много усилий, чтобы достигнуть этого.

– Об этом стоит серьезно поговорить. – Он почувствовал, что снова становится суровым с ней.

– Но выделаете это превосходно, ваше высочество. – Она прижала свои губы к его губам так медленно, почти лениво. – Возможно, это и есть нужные усилия.

– Тогда не буду тревожить вас.

Она мгновенно пересела с кровати в кресло, отстраненная, но счастливая.

– Я ужасно ревнива ко всем, но ваше прошлое – это ваше прошлое, его не изменить. – Она стала тихонько раскачиваться в кресле.

– О... да... да... – Господи, ей хорошо!

Он обнял ее за талию.

– Мне тоже все равно. Ваше прошлое – это ваше прошлое, но как много мужчин...

– Мужчин? – Она закрыла глаза и откинулась назад, но он все-таки заметил, как изменилось выражение ее лица. – Их было не так много... О, их было меньше, чем у вас женщин.

– О да... половина Европы. – Он не был уверен в том, что говорит то, что нужно, ибо его внимание было занято другим. – Вы, разумеется, не могли быть... с таким количеством мужчин?

– Конечно, нет... Я... – Она нагнулась, и он прикоснулся кее обнаженной груди.

Она застонала.

– Разве... это имеет какое-то значение?

– Нет... нет. – Ему трудно было говорить. – Нет, ни в коем случае...

– Я тоже так думаю...

Он коснулся пальцем ее соска.

– Господи, Алексей... – Она отвела его руку. – Разве это имеет какое-то значение?

– Что?

– Разве имеет значение, сколько было мужчин? А вот сколько было женщин...

Он опять потянулся к ее груди.

– Это стандарт для мужчин, – пояснил он.

Она положила руки ему на плечи.

– Почему? – Вопрос был очень похож на крик.

– Памела! – Ее голова лежала на его груди.

Он, к сожалению, не видел ее лица. – Скажите, что вы не смеетесь.

Она подняла голову и улыбнулась.

– Я не знаю, что сказать, – вздохнула она. – Это было великолепно.

Он повторил:

– Это было великолепно! Так о чем мы говорили?

– Да, о чем? – Она внимательно смотрела на него. – Почему для вас так важно знать, сколько в моей жизни было мужчин?

Он простонал:

– Памела...

– Вы же не хотите мне сказать, сколько в вашей жизни было женщин.

– Не знаю, – вздохнул он. – Мужчине приятно думать, что его женщина...

– И вы тоже так думаете обо мне?

– Конечно, ведь я ваш жених!

– Как глупо! Я об этом забыла.

– Если вы все-таки хотите знать мое прошлое, то я тоже хочу знать ваше...

– Как вы великодушны. – Она прищурилась. – Что вы хотели бы узнать?

«Я хочу знать: Венеция для вас была исключением, или это было еще одно завоевание?» – подумал он и спросил:

– Ничего. Ничего больше.

Он долго держал ее в своих объятиях. Теперь она была вся ему знакома. Каждый ее дюйм.

– Я должна немедленно уйти. Скоро будет светать.

– Да, должна. – Он погладил ее по голове.

– Я не собиралась оставаться здесь так долго. – Она рассмеялась. – Я не планировала этого.

– И я тоже, – горестно вздохнул он, а Памела поймала его взгляд.

– Это была ошибка, Алексей?

Он посмотрел в ее темные глаза. Это был взгляд удовлетворенной женщины.

– Возможно, но тогда это была восхитительная ошибка.

– Что ж, это чего-то стоит. – Она пошевелилась, но ей не хотелось покидать тепло его постели. – Я о других мужчинах в моей жизни...

– Господи, Памела! – Он поморщился. – Я больше не буду спрашивать вас. Воспоминания о вашем прошлом, как и о моем, неуместны здесь и сейчас.

– А что по поводу того, что я женщина, а вы мужчина?

– Я был... – Он закрыл глаза и попробовал набраться смелости. – Я был не прав.

– Были? – улыбнулась Памела.

– Да.

– Я не верю вам.

Он вздохнул;

– Возможно, нет.

Памела тихонько рассмеялась. Выскользнув из его объятий, она покинула постель, оглянулась, подняла с пола свою ночную сорочку, а потом посмотрела на Алексея, глубоко вздохнув, и вдруг сказала:

– После Джорджа, два года спустя, я подумала, что было бы интересно узнать еще что-нибудь...

Алексея передернуло.

– Я не уверен, что мне следует слушать это.

Но Памела не сдавалась:

– Опыт. Я все равно была погублена. Целомудрие для этого не нужно. Как вы считаете?

– Нет, – ответил он, подумав немного.

Она надела сорочку.

– Возможно, дело в том, что я подумала, а не стать ли мне светской дамой, такой, какие мне встречались в Европе.

Он невольно заинтересовался.

– Неужели?

– Я попробовала. Однажды. – Она помолчала, а потом добавила: – В Венеции.

У него перехватило дыхание.

– И что?

– И поняла, что я не из тех женщин, которые без разбора ложатся в чужую постель. – Она улыбнулась. – Тем более когда речь идет о половине мужчин Европы.

– Вы не сделали этого?

– Нет, не сделала... Разве что сейчас.

– Только сейчас... – повторил он. Ему захотелось спросить почему, узнать, что для нее эта ночь, но он не мог заставить себя произнести эти слова.

– Теперь вы счастливы? – Она подошла к нему и легонько поцеловала его. – Теперь вы знаете все мои секреты.

– Какое блаженство! – Он действительно в этот момент чувствовал себя счастливым.

Затем он потянулся к ней, но Памела танцующим шагом отдалилась от него.

Достигнув двери, она спросила:

– Вы расскажете мне, что вам сказал Николай, не так ли?

– Конечно, – соврал он.

Она прищурилась, словно не веря, покачала головой:

– Будьте осторожным, Алексей.

– Буду, Памела, – с деланной улыбкой пообещал он. – Обязательно буду.

Она еще какое-то мгновение смотрела на него, а потом открыла дверь и выскользнула в коридор. Дверь бесшумно закрылась.

Он остался сидеть как вкопанный, тупо глядя на дверь и не видя ее. Эта ночь была совсем не такой, как та, последняя. Эта ночь была с женщиной, которую он любил.

Лучше будет, если он покончит с этой игрой в помолвку. Памела в его постели – лишь счастливый случай, отдых от того, что так гнетет его. Она позволила ему забыть его прошлое и его неудачи. Но он не мог заставить ее разделить и его судьбу. Они были как Ромео и Джульетта, и их история, пожалуй, закончится так же.

 

Глава 15

Я буду дорожить каждой минутой нашего времени, но не стану навязывать ей свои заботы и беды. Если я люблю ее, то не могу поступить иначе. Я более не должен ее видеть.

Его королевское высочество принц Алексей Пружинский

– Это интересное предложение, – подумав, сказал Алексей.

Он сидел за письменным столом в библиотеке. Роман стоял рядом, как всегда, справа от принца. Валентине позволили присутствовать при условии, что она не будет высказывать свое мнение. Она сидела с другой стороны, а рядом с ней – капитан Дмитрий Петровский. Роман попросил леди Овертон под каким-нибудь предлогом увести Памелу из дома. Леди Смайт-Уиндом никто еще не видел с самого утра, значит, им никто не помешает.

Алексей внимательно смотрел на мужчин. Николай с трудом старался усидеть на стуле, а Уэстерфилд явно нервничал, что было понятно.

– Вы намерены финансировать это? – Алексей обратился к лорду Уэстерфилду. – Колоссальную сумму на обмундирование армии?

– Мы не говорили обо всей армии, Алексей, – быстро вмешался Николай.– создать небольшие отряды хорошо обученных бойцов. Они проникнут в Авалонию и захватят ключевые стратегические позиции, а потом создадут обстановку, способствующую началу восстания.

В глазах Николая была решимость.

– В Авалонии немало людей, готовых бороться против русских. Они только ждут лидера. – Николай посмотрел в глаза брату. – Они ждут тебя.

– Мое финансовая помощь зависит от вашего согласия, ваше высочество, – медленно выговаривая слова, уточнил лорд Уэстерфилд, обращаясь к Алексею.

– За это я благодарю вас, милорд, – сказал Алексей, глядя на него. – Вы, похоже, спасли жизнь моему брату.

– Алексей! – Николай вскочил со стула.

– Сядь! – загремел эхом голос Алексея в огромной комнате.

Было приятно слышать, что в его голосе осталось что-то от тона королевской особы.

Николай сел.

– Позвольте спросить вас, лорд Уэстерфилд. – Алексей осторожно подбирал слова. – Мне важно знать мнение человека, решившего отдать свои деньги. Что вы думаете о том плане, который предложил мой брат? Уэстерфилд мгновение помолчал.

– Это умный план, ваше высочество, – наконец-то сказал он.

– И?.. – Алексей вопросительно вскинул бровь.

– И... – умолк, опять подыскивая нужные слова. – Вы должны понять, ваше высочество, что семья моей матери приехала в Англию из Авалонии. У меня есть там родственники. Мои поездки в Авалонию, где я бывал еще мальчишкой, я вспоминаю с удовольствием. Мы говорили вчера о дипломатических путях, хотя, кажется, время дипломатии уже прошло. Мне очень жаль, что я могу помочь Авалонии и ее королю только финансами. Но все-таки я считаю, что предложение, сделанное мне вашим братом, – Уэстерфилд печально вздохнул, – неразумное.

– Неразумное? – воскликнул Николай, вскочив со стула.

Он мельком кинул взгляд на брата и снова сел.

– Вы же не сказали мне этого, когда я зашел к вам вчера вечером!

– Ваше высочество! – На лице Уэстерфилда было явное разочарование. – Вчера, когда мы разговаривали с вами после бала, я сказал, что рассмотрю ваше предложение. Я не верю в его успех, но готов оказывать вам всяческую помощь. – Он повернулся и встретился взглядом с Алексеем. – Как пожелаете, ваше высочество.

– Спасибо, милорд, – с облегчением сказал Алексей.

Какие бы планы ни строил сейчас его брат Николай, он ничего не сможет сделать без денег. Алексей встал и протянул лорду руку.

– Вы очень великодушны.

Распрощавшись, лорд покинул библиотеку. Воцарилась мертвая тишина. Николай горящими глазами смотрел на брата.

– Мы победим, Алексей, я уверен в этом!

Алексей смотрел на юного Николая, борясь с желанием как следует встряхнуть его, а то еще и сделать что-либо покрепче, чтобы выбить дурь из его головы. Дурь, очень похожую на ту, что бывала у него самого в этом же возрасте. Он понимал желание брата вернуть им родину, разделял его боль и негодование, но дать Николаю возможность осуществить этот дерзкий план, как бы хорош он ни казался, представлялось невозможным. Жаль, что в этом плане не было упоминания о силах России.

– Ваше высочество, – наконец нарушил тишину Роман, обращаясь к Николаю. – Возможно, вы не учли могущества Российской империи?

Николай насмешливо улыбнулся:

– Я считаю...

– Ты знаешь, что в русской армии есть такие войсковые единицы, которые по числу солдат больше, чем все население нашей Авалонии? – тихо спросил брата Алексей.

– Несомненно, но... – попытался возразить Николай.

– Ты понимаешь также, что Россия захватила Авалонию не потому, что она не защищена, а потому, что она является буфером против вторжения?

– Да, я знаю, но...

– А знаешь ли ты, что во всей Европе, – Алексей сложил руки на столе и нагнулся вперед, – никто не придет нам на помощь? Ведь мы малая и незначительная держава. Никто не пойдет против России ради нас.

– Я знаю это, знаю я все! – Николай в отчаянии поднял руки и запустил пальцы в шевелюру. – Что же мне делать, Алексей? Сидеть и смотреть, как страна моего отца и деда, а также тех, кто правил раньше, станет лишь нашей памятью? Я не могу быть спокоен, как ты. Я не могу ничего не делать!

– Ваше высочество, – вышел вперед Роман, потом поднялся Дмитрий, встала даже Валентина.

– Ничего не делать? – холодно спросил Алексей. – Ты считаешь, что я ничего не сделал?

Николай, как было видно по его глазам, понял, что он сказал, однако не хотел сдаваться.

– Ты должен был сражаться. Ты должен был отдать свою жизнь...

– Разве это что-либо изменило бы? Неужели смерть граждан Авалонии, смерть женщин и детей могла что-либо изменить? – В голосе Алексея была горечь. – Итак, я ничего не делал, Николай? Со дня моего рождения меня учили, как надо служить моему народу. Для меня это было превыше всего, даже моей жизни. А вот ничего не делать, как ты сказал, оказалось труднее всего.

– Алексей, я совсем не хотел...

– Это единственный путь, чтобы спасти мою страну и ее народ. Я об этом сожалею, но другого выхода нет, умереть за свою страну было бы легче. Жить с сознанием вины, быть побежденным и нести этот груз до конца жизни – куда труднее!

Николай горько вздохнул.

– А что касается твоего плана, Николай... – холодно сказал Алексей. – Лорд Уэстерфилд все сказал тебе. Я с ним полностью согласен. Это умный план, но, к сожалению, в нем не учтены неминуемые репрессии. А это непременно случится. На многие месяцы, или даже годы, Авалония станет полем битвы. Только поля будут пусты, а деревни разрушены. Наступит голод. Не забывай: Россия, чтобы остановить войска Наполеона, жертвовала своими землями и своим народом. То же будет и с нами.

Лицо Николая побледнело.

– Я не думал...

– Ты не учел все это, не так ли, мой младший брат? – Тон голоса у Алексея смягчился. – Да ты и не должен был учесть ответственность. Это должен был сделать я.

В библиотеке надолго воцарилось молчание, но затем Алексей, громко вздохнув, сказал:

– Мы все в этой комнате авалонцы. Каждый из нас что-то сделал для нашей страны и жизни ее народа. – Он сел в кресло. – Мир изменился, но я всегда прислушивался к тому, что говорили мне мои советники и друзья. Граф Стефанович, – он посмотрел на Романа, – что вы думаете о плане Николая?

– У меня тоже есть о чем сожалеть, ваше высочество. Я сожалею о том, что не могу более видеть друзей. Сожалею, что лишился своей родины, которая уже никогда не будет такой, какой она была. – Он умолк, словно задумался. – Я испытываю некоторое удовольствие от того, что сейчас знаю. Наш народ и наша родина все-таки не погибли. А раз это так, то не погибло сердце Авалонии. – Роман поймал взгляд Алексея. – Ваше высочество, я поддерживаю ваше решение, как делал всегда и раньше.

Алексей почувствовал комок в горле, но все же сказал:

– Спасибо, Роман. – Потом повернулся к Дмитрию: – Спасибо, Петровский.

– Я солдат, ваше высочество. Я воин. Мой ответ всегда один: воевать. Я бы с радостью отдал свою жизнь за свою страну и ее короля. Я бы поддержал это предложение, но нет славы, если битва без победы. Нет чести в смерти за бесполезную затею. – Петровский посмотрел на Алексея. – Я следую за вами, ваше высочество, как всегда. Без сожаления и сомнений.

– Капитан, – кивнул Алексей, благодаря Петровского.

Дмитрий всегда был готов к бою, но то, что сейчас он посчитал этот план преждевременным и неосуществимым, тронуло сердце Алексея.

– А что вы думаете, ваше высочество? Валентина? – обратился он к кузине.

– Ее мнение ничего не значит, – не выдержал Николай. – Она подлая, мерзкая предательница, которую давно бы уже нужно было бросить в тюрьму.

– Как приятно видеть тебя, кузен, – не без иронии улыбнулась ему Валентина.

– Она принцесса Пружинская, – тихо сказал Алексей. – Ее дед был и нашим дедом. В ее жилах течет наша кровь. Авалония – такая же ее родина, как и наша. Она имеет право сказать нам свое мнение об этом плане.

– Спасибо, ваше высочество. – Валентина посмотрела на своего кузена.

– Принцесса, – одобрительно кивнул Алексей.

На какое-то мгновение она задумалась.

– Во многом, да поможет мне Бог, я чувствовала себя так, как чувствовал себя капитан Петровский. Так мне казалось. Я тоже считала, что мы должны вооружиться и дать отпор. Бороться до конца. Теперь я вижу, что, возможно, я была... – Вздохнув, она возвела оче горе. – Была неправа. – Она умолкла, подбирая слова. – Я была воспитана так, что во всем верила отцу. Я считала, что могла бы править Авалонией лучше, чем ваша семья. Но в моем воспитании, возможно, был пробел. Я не знала, что во всем надо прежде всего думать о народе. Его благополучие – это главное. Этому меня, увы, не учили. – Она посмотрела на Алексея. – Ты меня научил тому, что благополучие народа должно быть прежде всего, чего бы нам это ни стоило. Из меня, право, была бы неплохая королева, а из тебя... Ты бы был прекрасным королем.

Алексей молча посмотрел на нее, а потом улыбнулся:

– Спасибо, кузина. Ты действительно изменилась.

Валентина скорчила гримасу:

– Тем не менее мне хотелось, чтобы ты забыл все, что я говорила раньше. Если нужно, я отрекусь от своих слов. Я не уверена, что эта наша новая семейная лояльность... мне по душе.

Николай смотрел на нее гневным взглядом.

– Я тоже не могу поверить...

– Николай, – обратилась Валентина к кузену с горестной улыбкой. – Ты очень молод и очень красив, а юность часто бывает очень глупой. Твой старший брат одарен разумом не по годам, и мы все должны благодарить Бога за это. Единственный в семье...

Николай посмотрел на нее с отвращением и обратился к брату:

– Так что же теперь делать?

– Ваше высочество, – прервал его Роман, – вы можете нам сказать, как сильна и велика сеть ваших приверженцев в Авалонии, к которым вы обратились?

Вопрос смутил Николая.

– Ну так как? – спросил брата Алексей.

– Это звучит как-то не так...

– Как? – Алексей повысил голос.

– Их немного, я полагаю. Но в большинстве это друзья. – Николай был подавлен. – И все они здесь, в Лондоне, а не в Авалонии.

– Они все твоего возраста? И такие же одухотворенные? – Алексей строго смотрел на брата. – Я угадал?

– Да, – растерянно пробормотал Николай.

– И ты хочешь, чтобы я возглавил их и повел на смерть?

Николай вскинул голову:

– Славную смерть!

– Напрасную смерть! – резко ответил Алексей.

Он сдержал прилив гнева, снова охвативший его. План его брата не нуждался в рассмотрении, на которое тот надеялся.

– Ты непременно сейчас же сообщишь им о моем решении, Николай. Более того, ты перестанешь этим заниматься. Ты меня понял?

– Да. – Николай буквально обмяк на стуле.

– А теперь о том, что мы будем делать сейчас. Будем продолжать жить. Купим поместье в Англии. Я приглашаю вас присоединиться к нам. И вскоре мы найдем совсем иные пути. – Он встал. – Прошлое уходит, Николай. Мы должны встречать будущее и строить свою жизнь как можно лучше.

Николай тоже встал и посмотрел прямо в глаза брату:

– Значит, это можно сделать?

– Там, где жизнь, все возможно, мой младший брат. – Помолчав, Алексей добавил: – Если выбрать не войну за Авалонию, а дать ей шанс самой выжить, это возможно.

– Думаешь, Николай опять сделает какую-нибудь глупость? – тихо спросил Алексей.

Они с Романом остались в библиотеке, все остальные ушли. Валентина что-то говорила о конной прогулке в парке, а Дмитрий покорно последовал за ней, на этот раз с меньшей неохотой, чем обычно. Наверное, даже его тронули сказанные ею слова. Николай пообещал брату подумать и присоединиться к нему, однако вспомнил о возможности попутешествовать, считая, что недостаточно еще освоил Париж и его прелести.

Иронично хмыкнув, Роман засомневался:

– Николай немало еще наделает всяких глупостей. Кажется, он собирается возглавить революцию? – Подумав, он все же добавил: – Ваше высочество, я, однако, не думаю, что он сделает это.

– Хорошо, – с облегчением сказал Алексей.

Со временем с его плеч упадет эта забота. Жаль, что только не сейчас. Конечно, Алексей не будет рисковать. Где-то глубоко в душе он чувствовал зависть к Николаю, к его страстному порыву и слепой вере.

«Когда же, – думал Алексей, – я все это потерял? И думал ли я когда-либо об этом?»

А сейчас он должен быть тем, кем он предстал перед Николаем. Он должен строить их новую жизнь. Беда только в том, что он сам не верил в возможность этого. Проблема с Николаем решена. Теперь надо решать следующую.

– Роман, – тихо подозвал он к себе графа. – Я должен покинуть Лондон, и немедленно.

– Почему?

– Я подозреваю, что мисс Эффингтон, Памела, питает ко мне нежные чувства...

– Я понимаю вас...

– Хуже всего то, что я сам в нее влюблен. – Он поймал взгляд друга. – Она действительно та женщина, которую я встретил в Венеции.

– Я это подозревал, – согласился Роман.

– Почему?

– Леди Овертон как-то мне намекнула, но сейчас это не так уж важно. – Роман внимательно посмотрел на Алексея. – Я не вижу проблемы.

– Проблема, старина, в том, что я не могу пустить ее дальше в мою жизнь. Бог знает, я не могу на ней жениться. – Алексей отошел от письменного стола.

Перейдя комнату, он остановился у столика с бокалами. Наполнив бокал бренди, он быстро опорожнил его.

– Еще рано пить бренди, ваше высочество.

– Мне не нужны твои советы в данный момент, Роман, хотя я всегда ценю их. – Алексей тут же выпил еще один стакан бренди. – Сейчас уже очень поздно. Я имею в виду то, что сказал тебе вчера. Я и сам еще не все понимал, когда это говорил.

Алексей вернулся к письменному столу и снова сел за него. Попивая бренди, он не спускал глаз со своего друга.

– Я не имею права жениться на ней, так как ничего не могу предложить ей, кроме самого себя. А я ожесточен и полон угрызений совести. – Он поднял стакан, словно для тоста. – Но я не хотел бы жить в одиночестве, даже если бы у меня был шанс. Я уже не тот мужчина, которого она сама выбрала в ту венецианскую ночь. Я изменился, и не в лучшую сторону...

– Да, но если она вас любит...

– Если она хочет меня, если она любит – это еще хуже. – Он смотрел, как плещется бренди в бокале от движения его руки. – Если она любит меня, она захочет разделить со мной мою ссылку, моих демонов. А я, любя ее, не могу позволить ей страдать от этого.

– Да, это уже проблема.

– Конечно. Единственное, что я могу сделать, – это не дать ей узнать, как я мучаюсь, и поскорее уйти из ее жизни. Памела никогда не станет настаивать на близости с тем, кто не хочет ее. Сейчас я должен немедленно уехать. Уехать в ближайшие же дни, если нам, конечно, это удастся. Мы переедем к Татьяне, в ее дом в деревне.

– Отличная идея при некоторых других обстоятельствах. Ваш брат удачно заметил, в каком сейчас состоянии ваша сестра. Она же вот-вот «лопнет»!

– Совсем забыл об этом.

– И еще добавлю: если вы хотите уехать без Валентины, то я не рискнул бы оставлять беременную женщину на ее попечение, ведь однажды она уже держала ее на прицеле. И хотя мы увидели некие удивительные изменения в принцессе, я бы не надеялся, что это произошло на самом деле.

– Верное замечание, – согласился Алексей. – Мы уедем к моему кузену, Бомонту Эбби. Лорд Бомонт и его жена будут очень рады видеть нас.

– Прошу простить меня, ваше высочество. Я не присутствовал при этом, но говорят, что вы силой заставили леди Бомонт поехать с вами в Авалонию, заставляя ее мужа оказать вам помощь.

– Да, это было, – отмахнулся Алексей. – Они давно об этом забыли.

– И еще, ваше высочество, – продолжал Роман. – Ваш бывший начальник штаба, перешедший в когорту Валентины, по сути, похитил леди Бомонт. Вы меня поправите, если я не прав, но он все же стрелял в нее.

– Легкое ранение, – пожал плечами Алексей. – Ничего серьезного. – Он улыбнулся. – Пожалуй, ты прав, лучше обратиться к лорду Уортингтону, он всегда хорошо ко мне относился. Так будет лучше. Она никогда меня там не найдет.

– Вы хотите спрятаться от мисс Эффингтон?

– Не совсем так. Я просто хочу, чтобы наши пути неожиданно не пересекались. Вчера вечером мне это пришло в голову, когда мы кое-что обсуждали. Все было бы проще с помолвкой, если бы я умер.

– Умер? Это уж слишком!

– Нет, я не собираюсь пока умирать.

– Ваше высочество, – Роман сдвинул брови, – вы ведь не хотите, чтобы она думала, что вы умерли?

– Нет, конечно, нет, – вздохнул принц. – Пусть она думает, что я отправился в Авалонию поднимать восстание.

– Что? – Роман уставился на него, не веря своим ушам. – Могу ли я быть с вами откровенным, ваше высочество?

– Я жду от вас только этого.

– Вы хотите реализовать этот сумасшедший план?

– Видимо, сумасшедшие планы свойственны нашей семье. – Алексей умолк, собираясь с мыслями. – По правде сказать, это отличный конец у всех на виду. Я уезжаю спасать свою родину, великодушно освобождая ее от всех обязательств передо мной. Становлюсь героем, а она – героиней. Без сомнения, появится множество женихов, готовых ее утешить в мое отсутствие.

– Ваше высочество...

– Если я уеду, ей все равно рано или поздно придется устраивать свою жизнь.

– А каково ваше будущее? Вы намерены прятаться от нее всю жизнь?

– Я должен так поступить, – тихо ответил Алексей.

Роман внимательно посмотрел на него:

– Я все приготовлю к немедленному отъезду в замок Уортингтон.

Алексей поймал его взгляд:

– Роман, как бы я ни дорожил тобой, я не хочу, чтобы ты сопровождал нас. Ты должен подумать о леди Овертон.

– Ерунда! Мое место рядом с вами.

– Нет, Роман. Я благодарен тебе за твою лояльность, но ты останешься здесь, мой старый друг, – покачал головой Алексей.

Роман продолжал протестовать, но потом все же сказал:

– Как вам угодно, ваше высочество.

Алексей после долгого молчания вдруг спросил:

– Ты считаешь, что я глупец, Роман?

– Не мое право судить об этом.

– И тем не менее...

– Да, ваше высочество, и немалый глупец. – Роман был откровенен. – Мысли о благе своего народа не имеют никакого отношения к судьбе одной женщины...

– Глупости, я...

– Она заслуживает лучшего, ваше высочество. Возможно, она сама хочет отдать все свои дни изгнанному принцу со всеми его сомнениями.

Алексей поморщился:

– Постарайся не говорить таким умоляющим тоном.

– Вы не хотите, чтобы я еще рассказал вам то, что я думаю, ваше высочество? – пожал плечами Роман.

– Нет, говори.

– Из всех ваших сожалений, из всех раскаяний и жертв эта может оказаться самой большой и опасной.

Подняв свой бокал, Алексей сказал:

– Я это, мой друг, знаю.

– Добрый день, Грэм. – Памела быстро вошла в дом, снимая перчатки.

Меньше всего в это утро она хотела совершать конную прогулку в городском парке. Ей хотелось каждое мгновение и каждую ночь быть с Алексеем. Теперь она была уверена, что он любит ее. Он пока еще не сказал ей этого, но об этом говорили его прикосновения, а еще больше – глаза. Он, конечно, преуспел в любовных играх, но в них было что-то большее, чем только страсть. Она сердцем чувствовала это. Теперь только надо заставить его признаться в этом.

Но Кларисса в это утро так настойчиво, как никогда, звала ее на прогулку. Это было странно, ибо она редко бывала такой настойчивой.

– Где все?

– Леди Смайт-Уиндом в гостиной. Она просила вас зайти, как только вы придете, – сказал Грэм.

Памела остановилась. Даже победа над Николаем вчера вечером не развеяла ее сомнений.

– А где его высочество?

– Он на собрании в библиотеке, мисс.

– Неужели? – Повернувшись, Памела поспешила в библиотеку.

– Не надо, – остановила ее Кларисса, схватив за руку. – Не надо им мешать.

– Я не собираюсь им мешать, – солгала Памела. – Я просто хочу знать, о чем они говорят. Я знаю, что все это важно и касается его высочества. – Она пронзительно посмотрела на дворецкого. – Моего жениха, я думаю. У меня есть право на это. Вернее, это моя обязанность – все знать.

– Ты можешь узнать, когда они закончат, – решительно сказала Кларисса и почти толкнула ее к двери в гостиную. – Тетушка Миллисент хочет нас видеть.

– Что ж, хорошо, – вздохнула Памела и направилась вслед за кузиной в гостиную.

– Мои дорогие девочки, как вы себя чувствуете в это прелестное утро? – Тетушка вскочила с софы, чтобы обнять племянниц. – У меня чудесные новости!

Памела и Кларисса переглянулись.

– Я выхожу замуж за Уинчестера, – сообщила им сияющая от счастья тетушка.

– Уинчестер? – Кларисса посмотрела на Памелу.

– Мужчина, с которым она чуть было не обвенчалась, – пояснила Памела.

– Я думала, что вы, тетушка, противница всего постоянного, – удивленно вскинув брови, сказала Кларисса. – Брак – это же постоянство, как я полагаю?

– Я к этому времени, должно быть, преодолела антипатию к некоторым вещам. – Тетушка Миллисент махнула рукой. – Постоянство в отношениях с Уинчестером – это как счастье на небесах.

– Вы более не собираетесь бросать его в церкви? – не без иронии спросила Памела.

– Я и тогда не собиралась. – Тетушка, вздохнув, снова села на софу и уверенно сказала: – Это из тех случаев, которые сами собой случаются.

– Значит, это может случиться опять?

– Уинчестер не позволит, – уверенно сказала тетушка, поудобнее усаживаясь на софе. – Мы с ним много говорили вчера вечером. Кажется, он по-прежнему любит меня и хочет быть со мной. Я собираюсь позволить ему быть со мной до конца дней своих.

– Вы сидите на подушке? – неожиданно спросила у тетушки Памела.

– Во время разговоров он вдруг положил меня к себе на колени и отшлепал как следует. – Тетушка хихикнула. – Это было чудесно! Отшлепать женщину – не самое худшее, что можно для нее сделать.

– Господи! – простонала Памела.

– О, как это интересно! – воскликнула Кларисса.

– Кларисса! – укоризненно упрекнула ее Памела.

– Просто удивительно, – пробормотала притихшая Кларисса.

– Поистине удивительно. – Тетушка Миллисент наклонилась поближе к племянницам. – Все было чудесно. Это было впервые, только вчера вечером...

– Вы уверены? – Памела села рядом с тетушкой.

Та кивнула:

– Да-да, это было великолепно...

– Только не это, – быстро сказала Памела.

Ей не хотелось слушать детали.

– Вы всегда говорили, что никогда не выйдете замуж без любви. Брак без любви ничего не стоит.

– О, он любит меня, и я люблю его. – Тетушка покачала головой. – Я же любила его двенадцать лет тому назад, но была слишком глупа и не призналась в этом. А он был слишком горд, чтобы признаться, и поэтому тоже был глупым. Теперь мы стали старше и мудрее. Я не хочу терять время, поэтому обращаюсь к вам обоим. – Она похлопала по сиденью софы, приглашая Клариссу сесть с ней рядом. – Уинчестер хочет повенчаться сейчас же, прямо в этом доме. У меня нет желания на этот раз передумывать, но я помню его отношение к венчанию в церкви.

– Он умен, – сказала Кларисса.

– У него есть здесь, в городе, красивый дом и прелестное поместье в деревне. – Тетушка смотрела то на одну, то на другую племянницу. – Мы с ним будем жить то в городе, то в деревне.

– Это значит, что в этом доме вы не будете жить? – медленно выговаривая слова, спросила Памела.

– Временами. – Тетушка взяла племянниц за руки. – Уинчестер прекрасно понимает, почему я не могу оставить вас двоих жить здесь без дуэньи. Он согласился посещать меня время от времени.

Посмотрев на Клариссу, Памела покачала головой:

– Я не уверена, что мы это вам позволим.

Кларисса кивнула, соглашаясь:

– Брак – это такое состояние, к которому трудно привыкают. Думаю, бедному мужчине лучше не знать обо всех ваших связях... или...

– Женских связях... – объяснила Памела.

– Спорить с ним... – Не договорив, Кларисса замолчала.

Тетушка Миллисент громко рассмеялась.

– Конечно, – резко сказала Памела. – Время от времени вы бываете чрезмерно...

Смех тетушки громким эхом отозвался в пустой гостиной.

– Разумеется, так. Я думаю, именно это ему больше всего во мне и нравится.

Осторожный стук в открытую дверь прервал их разговор.

– Мисс Эффингтон, – Грэм переступил порог, – к вам пришли. – В голосе дворецкого были осуждающие нотки. – Джентльмен.

– Отлично, – обрадовалась тетушка, вставая с софы.

За нею последовали Памела и Кларисса.

– Приведи его сейчас же, Грэм.

– Как прикажете, леди, – кивнул дворецкий, исчезая в двери.

– Я не ожидала ничего подобного так скоро. – Тетушка довольно улыбнулась. – Когда вчера вечером была объявлена твоя помолвка, ты уже привлекла к себе внимание подходящего джентльмена.

– Мы еще не знаем, подходящий он или нет, – заметила Памела. – Возможно, это кто-либо из моих братьев. А может, кто-то, посланный из офиса мистером Колби, чтобы решить наши деловые вопросы.

– Это может быть джентльмен, решивший навестить новообрученную женщину, – продолжила гадать Кларисса. – Он может быть совсем неинтересен Памеле.

– Да, – нахмурилась тетушка. – Это плохой вкус? Я не думала, что такое может случиться, когда наша помолвка была разорвана. Что ж, посмотрим, что будет сейчас.

Грэм кашлянул, а дамы повернулись к двери.

Памела даже поморщилась:

– Джордж?

– Лорд Пенуик? – Тетушка Миллисент произнесла это имя так, словно держала что-то кислое во рту. – Что вы здесь делаете?

– Вот вам ответ на вопрос о плохом вкусе, – холодно промолвила Кларисса.

– Леди Смайт-Уиндом, леди Овертон. – Взгляд Джорджа встретился с взглядом Памелы.

Ей не понравилось то, что она увидела в его глазах.

– Мисс Эффингтон! Здравствуйте. Добрый день!

– Да уж, день выдался хорошим, – сердито сказала тетушка. – Что вам угодно?

– Мне нужно поговорить с мисс Эффингтон. Всего несколько слов, – вежливо промолвил Джордж.

Памела вздохнула:

– Нам не о чем говорить.

– Мне кажется, его высочество ясно объяснил вам это вчера вечером? – не выдержала Кларисса.

Повернувшись к ней, тетушка шепотом спросила:

– Что было вчера вечером?

– Я скажу вам потом, – тоже шепотом ответила Кларисса.

– И тем не менее... есть несколько важных вещей, которые мы должны обсудить с мисс Эффингтон. – Помолчав, Джордж добавил: – Наедине.

– Это абсолютно невозможно, – покачала головой тетушка. – Я буду самой плохой дуэньей, если оставлю вас наедине. Нет, я не допущу этого!

– Я не уйду, пока не поговорю с ней наедине!

Губы Джорджа сжались в тонкую линию. Памела сдалась. Было ясно, что Джордж не уйдет, не добившись своего. Лучше покончить с этим поскорее, чем тянуть.

– Все хорошо, тетушка. Я знаю, что хочет сказать лорд Пенуик. Это не отнимет много времени. – Памела окинула его долгим взглядом, словно предупреждала. – Все будет хорошо.

– Что ж, пусть будет так, если ты настаиваешь, – согласилась тетушка. Кивнув Клариссе, она направилась к двери. Кларисса, обменявшись взглядами с Памелой, последовала за ней.

– Твоя тетушка весьма импозантна, – хмыкнул Джордж.

– Да, она это умеет. – Памела внимательно посмотрела на него. – Зачем ты здесь? Мне казалось, что я ясно объяснила тебе мою позицию вчера вечером.

– Я пришел просить твоей руки.

– Что? – Памела смотрела на него, не веря собственным ушам.

– Я хочу на тебе жениться.

– Почему?

– Потому что я люблю тебя. Всегда любил и буду любить. – Джордж сделал шаг к ней.

Памела отступила.

– Не подходи ко мне, Джордж, иначе я вырву твое сердце.

Он улыбнулся:

– Перестань, Памела. Ты никогда не сделаешь мне ничего плохого.

– Сделаю. И с великим удовольствием, – резко сказала она. – Разве ты не слышал, что я тебе сказала вчера вечером?

– Я слышал каждое твое слово. – Он пожал плечами. – Однако я не поверил тому, что ты сказала вчера. И не верю тому, что ты говоришь сейчас.

– Почему ты не веришь?

– Потому что мы обречены быть вместе. Ничто нам не мешает. Ты вернулась в Лондон. Я свободен. Плюс мое богатство и твое наследство...

– Откуда ты знаешь о моем наследстве? – Памела впервые почувствовала, что Джордж может быть гораздо более опасным, чем она подозревала.

– Как только я услышал, что ты вернулась, я решил, что должен найти тебя.

– Ты хочешь жениться на моих деньгах? – Памела повысила голос. – Вот откуда эта новая вспышка страсти ко мне?

– Ничего подобного. Моя страсть к тебе вечна.

Памела в гневе сжала кулаки.

– Убирайся, Джордж!

– Я этого не сделаю.

– Джордж! – Памела закрыла глаза и помолилась, чтобы не сорваться. – Я не хочу выходить замуж за тебя, потому что я уже помолвлена с другим человеком.

Джордж опять иронично усмехнулся:

– Нет, ты не помолвлена.

У Памелы перехватило дыхание.

– Что ты сказал?

– Перестань, Памела. Я знаю, что твоя помолвка с его высочеством всего лишь игра. Правда, я не знаю, для какой цели, но уверен, что это незаконно.

Памела постаралась сделать так, чтобы в ее голосе появились холодные нотки.

– Почему ты так думаешь?

– Я случайно подслушал ваш разговор с леди Овертон вчера вечером, – укоризненно сказал Джордж. – Тебе следует быть более осторожной в публичных местах.

– И что же ты услышал?

– У меня есть предложение, Памела. – Он смотрел на Памелу так, будто она была племенной кобылой, а он – ее покупателем. – Я сохраню в тайне твой секрет, если ты сейчас же покончишь с этим фарсом с принцем и выйдешь замуж за меня.

– Во-первых, нет никакого фарса. Во-вторых, нет такой силы на свете, которая могла бы заставить меня выйти за тебя замуж. – Памела попыталась улыбнуться. – А теперь пришло время тебе покинуть мой дом и вообще исчезнуть из моей жизни.

– Ты, должно быть, не все поняла. – Его голос стал увереннее. – Ты покинула Англию шесть лет тому назад из-за нашего скандала. Теперь же скандал будет большим, когда станет известно, что ты обманула весь Лондон.

– Не представляешь, как абсурдно это звучит! Ты говоришь глупости. – Памеле стало страшно, но она спокойно сказала: – Никто тебе не поверит.

– Возможно...– пожал плечами. – Когда твоя помолвка не закончится браком, все об этом заговорят. Начнутся домыслы, сплетни. Весьма пикантная история. Это погубит тебя. – Он помолчал. – Еще раз.

– Ну и что? – Памела вскинула голову. – Я скорее перенесу скандал и любое другое испытание, чем брак с тобой.

– Хорошо сказано, мисс Эффингтон, – раздался голос Алексея.

Он стоял в дверях.

– Очень хорошо.

Памела облегченно вздохнула. Она едва удержалась, чтобы не броситься к нему.

– У вас стало привычкой подслушивать чужие разговоры? – сердито сказал Джордж. – Ваше высочество?

Алексей вошел в комнату.

– Таким образом можно узнать много интересных вещей.

– Ваше высочество! – Памела подошла к принцу, однако все его внимание сосредоточилось только на Джордже.

– Так я и думал, – сказал Джордж, глядя на Алексея оценивающим взглядом. – Я знаю правду о вашей помолвке с мисс Эффингтон.

– Неужели? – холодно заметил Алексей. – И вы считаете, что то, что вы подслушали, поможет вам?

Неуверенность на мгновение мелькнула на лице Джорджа, но он поборол себя.

– Я сделаю все, чтобы жениться на Памеле.

– Никогда! – не выдержала Памела.

– Памела выйдет замуж за меня, – спокойно сказал Алексей.

– Я был первым у нее, – уверенно сказал Джордж.

– Господи! – простонала Памела.

– А теперь она моя. – Голос Алексея, низкий и зловещий, испугал Памелу.

– Я никому не принадлежу, – резко сказала она. – Я не...

– Вы подвергаете сомнению репутацию мисс Эффингтон. – Алексей смотрел на Джорджа пронизывающим взглядом. – И мою репутацию тоже.

Джордж распрямил плечи.

– Я сказал правду.

– Правда, лорд Пенуик, зависит от ее восприятия. Я не позволю вам угрожать мисс Эффингтон и порочить имя женщины, которую я люблю... – Алексей покачал головой. – И мое тоже. Видимо, вы не поверили тому, что я сказал вам вчера вечером.

– Боюсь, я не понимаю, – осторожно сказал Джордж.

– Проще говоря, лорд Пенуик, вчера я пытался говорить с вами на вашем языке, но сегодня быть таким не расположен. – Он вежливо улыбнулся, но Памела вздрогнула, когда посмотрела на него. – У вас есть секундант?

Джордж широко открыл глаза:

– Нет.

– Вы сейчас же должны найти кого-нибудь себе в секунданты, потому что я свяжусь со своим сегодня же. Рассвет, кажется, самое подходящее время для дуэли. – Алексей посмотрел на Памелу: – В вашей стране тоже так принято?

– Алексей, я...

– Я думаю, что так. – Алексей кивнул и опять повернулся к Джорджу:

– Тогда на рассвете. Завтра. Мой секундант свяжется с вами, чтобы сообщить вам, где место дуэли и все прочее. – Он нахмурился. – Поскольку вы вчера выбрали шпагу, то, я полагаю, вы не смените оружие? Или вы предпочитаете пистолеты?

Джордж, глотнув воздуха, подтвердил:

– Да, я предпочитаю шпагу, если это нужно.

– Да, это нужно. Вы должны понять, лорд Пенуик, что я не могу оставить нерешенным возникшее недоразумение между нами. – Голос его окреп. – Не по своей воле. А сейчас я жду того момента, когда смогу насадить вас на вертел, как поросенка.

Лицо Джорджа постепенно приобретало зеленый оттенок, но он выдержал взгляд Алексея.

– Не думайте, что я не обучен обращаться со шпагой, ваше высочество.

– Отлично, – холодно сказал Алексей. – Мне нравится принимать вызовы.

– Значит, завтра. – Голос Джорджа не дрогнул.

Было видно, что это стоило ему больших усилий. Он попрощался и покинул гостиную, но это тоже потребовало от него немалой выдержки.

– Хочу сказать, что это будет очень забавно, – улыбнулся Алексей.

– Вы хотите убить его? – Памела внимательно посмотрела на него.

– Возможно, – пожал плечами Алексей.

– Почему?

– Потому что он плохой человек, который считает вас и ваше наследство удачным приобретением. Он потерял вас однажды, а теперь намеревается снова овладеть вами. Но он не сможет этого сделать, потому что вы сейчас умнее, чем были тогда...

– Слава Богу...

– Он расскажет о нашей тайне. Если, конечно, – Алексей улыбнулся, – я не убью его.

– Вы не можете его убить! – рассердилась Памела.

– Я должен это сделать. Или, – их взгляды встретились, – он прав. И у вас есть чувство к нему.

– Он вызывает у меня много чувств, но ни одно из них я не назову добрым.

– Отлично, – кивнул Алексей с некоторым облегчением. – Тогда все решено. Однако это будет скорее акт милосердия, чем дуэль.

– Но вы же хотите видеть его на вертеле, как поросенка? – Памела тяжело вздохнула. – Я не могу позволить вам убить его.

– У вас, дорогая моя, нет выбора в данном случае. Это все, что я могу сделать для вас, прежде чем уеду.

Он говорил очень спокойно. У нее сжалось сердце.

– Что значит уедете?

– Я намерен сразу же после расправы с лордом Пенуиком уехать в Авалонию.

Памела посмотрела на него, не веря в то, что услышала.

– Что? – не удержалась она.

– О, я не раздумывая сделаю это, – спокойно закончил разговор Алексей.

– Я не об этом. – Памела подошла ближе к нему. – Я о другом.

– Отъезд в Авалонию?

– Да.

– У моего брата есть очень удачный план. Он хочет отвоевать Авалонию с помощью вооруженных солдат и повстанцев. Для этого им нужен хороший командир. – Он пожал плечами. – Например, наследник трона. Это мой долг.

– Я так и знала. Знала, что он опасен, как только увидела его. – Памела почувствовала, как ее охватывает паника. – Вы не должны делать этого, Алексей, я запрещаю вам. Вас убьют.

– Мне очень жаль, дорогая, но здесь ваше слово ничего не значит. Смерть вполне возможна, но я постараюсь этого избежать. – Он на мгновение умолк. – Впрочем, смерть за родину приносит славу.

– В смерти ради благородной цели есть определенная доля глупости, когда это делается ради цели, которую нельзя достигнуть, – сердито сказала Памела.

– Возможно.

– Тогда... тогда... я должна ехать с вами.

– Не говорите глупости. Это не ваша война. Я высоко ценю ваше предложение, но не приму его. – Он покачал головой. – Честно говоря, вы стали бы мне помехой.

– Мое место рядом с вами, – настаивала Памела.

– Ваше место? – Алексей хохотнул. – Вы забыли, что наша помолвка – это мистификация, обман? Ваше место здесь. Так было, и так будет всегда.

– Но как же... – у Памелы перехватило дыхание, – мы?

– Моя дорогая, мы были актерами. Очень хорошими, должен сказать.

– А вчерашняя ночь...

– Она была замечательной. Я всегда буду помнить ее. – Он поднес ее руку к своим губам. – Это был антракт между действиями, и ничего более.

Памеле стало трудно дышать.

– Мне казалось, что у вас есть чувство ко мне.

– О, конечно! Я вас очень люблю, поэтому намерен до своего отъезда убить Джорджа Пенуика. Ачто касается всего остального, то это была игра. – Он улыбнулся. – Боюсь, что я отдал свое сердце стране и ее народу. И оно останется там.

– Вы же сказали Джорджу, что любите меня, – тихо произнесла Памела. – Это тоже было игрой?

– Да, и удачной.

– Алексей... – Она едва сдерживала слезы.

– Памела! – Он притянул ее к себе. – В другое время, в другом месте, даже в другой жизни, но здесь и сейчас у нас только случайно украденные моменты.

– Я не хочу случайных моментов. Я хочу всегда быть... с вами. Вечно.

– Вы льстите мне, но я... – Алексей покачал головой. – Я буду суров с вами.

– Мне все равно, – еле вымолвила Памела.

– А мне нет. – Он наклонился к ней и поцеловал ее.

Поцелуй был прощальным. Она, прильнув к Алексею, закрыла глаза, чтобы удержаться от слез. Если бы не его слова, то она поклялась бы, что он любит ее. Он отстранился.

– Мы должны признаться, что обстоятельства требуют от нас, чтобы я освободил вас от каких-либо обязательств, связанных с нашей помолвкой. С моей стороны это было бы благородным поступком. – Он попытался улыбнуться. – Многие сочли бы меня глупцом.

– Тогда не уезжайте!

– Памела, – он взял ее за подбородок, – у меня нет иного выхода. Я должен вернуться на свою родину. Приходится жертвовать... любовью.

Она отстранила его руку.

– Вы едете один?

– Нет. Капитан Петровский и Валентина едут со мной. Это тоже их родина. – Он умолк. – Я оставляю графа Стефановича. Я освободил его от всех обязательств.

– Из-за Клариссы?

– Да, но ему это не понравилось. Он тоже считает мои действия спорными. – Он пожал плечами. – Жертвовать ради...

– Я тоже это знаю, – резко прервала его Памела. – Жертвовать любовью...

Он долго молча смотрел на нее, словно хотел ей многое сказать, но не решался.

– Хорошо, а что дальше? – В ее голосе звучала надежда.

Он не обратил на это внимания.

– Утром у меня дела в банке, а затем встречи, сборы. – Он глубоко вздохнул. – Вполне возможно, что мы уже не увидимся сегодня.

– Ну, тогда прощайте? – еле вымолвила она.

Он кивнул:

– Боюсь, что да.

– Я желаю вам всего лучшего. – Голос ее казался каким-то приглушенным. – Прошу вас сделать так, чтобы я не прочитала где-нибудь о вашей смерти.

Он усмехнулся:

– Сделаю все возможное, Памела. Я буду беречь память об этих днях всю свою жизнь.

Их взгляды встретились. В его глазах она увидела что-то похожее на печаль.

– Постарайтесь, Алексей, чтобы жизнь ваша была долгой.

Он кивнул и покинул комнату.

Шок не проходил. Ей казалось, что мир вокруг нее рухнул. Хотелось кричать и плакать. Она подошла к окну и посмотрела на улицу. Даже если он ее не любит, как она могла ему позволить рисковать своей жизнью ради бесполезной цели? Она любила его, любила с той минуты, когда увидела его впервые в Венеции. Она верила, что он тоже ее любит.

Алексей и граф Стефанович появились внизу у подъезда. Неужели она видит его в последний раз? Вскоре к ним присоединились капитан Петровский и принцесса. Они все оживленно говорили о чем-то важном. Она поняла это по их лицам.

Она сказала как-то Клариссе, что многое отдала бы, чтобы не думать о том, что он не любит ее. Без любви ей он не нужен. Она все же верит, что он ее любит.

Неужели она такая же глупая, как Джордж? Он отказывается верить в то, что она его не любит, а она отказывается верить в то, что ее не любит Алексей. Она уверена, что он ее любит. Это подсказывает ей ее сердце. И она будет бороться за него, даже с ним.

У нее есть целый день, чтобы подумать. Он уедет только завтра, когда рассчитается с Джорджем. Ей еще придется помешать этому.

Внизу Валентина и капитан уже ушли в дом, а Алексей с графом уехали.

Это не последний раз, когда она видит его. И все же ей придется бороться с чем угодно, кроме его любви к родине. У нее лишь одна надежда: его любовь к ней. А пока есть эта надежда, то она не сдастся.

 

Глава 16

Я увижу его снова.

Памела Эффингтон

– Памела? – раздался голос Клариссы.

– Да? – Памела отвернулась от окна.

– У тебя все хорошо? – Кларисса подошла к ней, ее лицо было озабоченным.

– Да, – едва улыбнулась Памела.

– Я должна тебе кое-что сказать. Когда ты была с Джорджем и его высочеством здесь, мы с Романом кое о чем поговорили. – Она вздохнула. – Он попросил меня выйти за него замуж.

– Кларисса! – Памела подбежала к ней и обняла ее. – Какая ты счастливая!

– Да. – Кларисса вся светилась от счастья. – Я, конечно, согласилась, но с единственным условием.

– Условием? – удивилась Памела.

– Очень простым. – Кларисса взяла кузину за руку, подвела ее к софе и села рядом. – Условие – быть честным.

– Это действительно простое условие.

– Не очень. – Кларисса внимательно посмотрела на кузину. – Честность относительно многих вещей.

– То есть? – Сердце Памелы екнуло.

– Прежде всего, – Кларисса остановилась, – его высочество не поедет в Авалонию.

– Что? – воскликнула Памела. – Но у его брата есть какой-то план, и...

– У Николая действительно есть план, но все решили, что это просто вершина глупости.

– Тогда... – Памела почувствовала облегчение, ее глаза наполнились слезами. – Слава Богу! – Он не идет на смерть ради ненужной цели, но тогда почему... Почему же он сказал ей неправду? Как он мог это сделать? Куда же он едет?

– Он решил направиться в деревню, в замок кого-то из далеких родственников. Но не это главное. Как ты думаешь – почему?

– Я именно об этом и спросила тебя, – сказала Памела, стараясь быть спокойной.

– Он думает, что для тебя будет лучше, если он не станет частью твоей жизни.

– Будет лучше? Каким образом будет лучше? – Памела вскочила с софы и стала ходить по комнате, стараясь вспомнить их разговор. – Он, конечно, не говорил мне четыре года назад, что я буду частью его жизни.

– Тогда он еще не потерял свою страну, – тихо напомнила ей Кларисса.

Памела остановилась и посмотрела ей в глаза.

– Ты считаешь, что в этом причина?

– Нет, причина куда большая, Памела. Так сказал Роман. Его высочество все знает. – Кларисса поморщилась.

– Что ты имеешь в виду? – медленно спросила Памела. – Что значит – все?

– Он знает, что ты была той самой леди, которую он встретил в Венеции. – Кларисса посмотрела на Памелу. – Более того, память об этой ночи не покидает его, как не покидает и тебя.

Памела чуть ли не с восторгом смотрела на кузину.

– Это правда? Все четыре года?

– Да.

– Человек с такой репутацией? Кларисса улыбнулась.

– Тогда какой смысл? – Памела, сдвинув брови, удивилась и постаралась понять мышление мужчины. – Если я женщина его мечты... – она посмотрела на Клариссу, – значит, тогда он думал обо мне, не так ли? Мне он снился.

– Если ты помнишь, ты не просила меня узнать о его снах.

Кларисса фыркнула.

– В этом нет никакого смысла, – печально вздохнула Памела.

– Роман сказал, что принца тревожит то, что он не может ничего дать своей жене. Ничего не может дать тебе.

– Ничего? – Памела покачала головой. – Но я ничего не хочу... – Она посмотрела на Клариссу. – Он хочет оставить меня и этим меня спасти, потому что он все утратил? Это так?

Кларисса беспомощно пожала плечами, словно давала понять, как загадочен разум мужчины.

– Как глупо. Он не хочет верить в то, что я готова отдать ему свою жизнь. В то, что мне не нужны даже сокровища всего мира. – Памела печально покачала головой. – Он думает, что может решать, какой должна быть моя жизнь? Что за бесцеремонность! Но отчасти приятно.

– Мне кажется, он любит тебя, – тихо сказала Кларисса.

– Конечно, он любит меня. Я давно это знаю, – радостно улыбнулась Памела. – Он просто глупец!

– Сейчас, когда ты все знаешь, что ты будешь делать?

В это мгновение без стука в гостиной появилась Валентина. За нею следовал капитан Петровский.

– Я собираюсь это сделать, да поможет мне Бог. – Она вся дрожала от волнения. – Доброе дело!

– Вы этого не сделаете, – уверенно возразил Петровский.

Памела и Кларисса удивленно переглянулись.

– Какая же вы вредная личность! – Валентина, рассерженная не на шутку, схватила капитана за лацканы его сюртука. Потом гневно посмотрела ему прямо в глаза.

– Разве не ваш долг служить его высочеству?

– Да, – осторожно ответил капитан.

– Беречь его, служить ему, беспокоиться о его благополучии?

– Полагаю, что так.

– Тогда помолчите и дайте мне сказать. – Валентина отпустила лацканы сюртука капитана. – Я постараюсь, чтобы вас потом наградили.

Капитан Петровский не спускал с нее взгляда.

– Памела, – повернулась к ней Валентина, – вы должны знать, что мой кузен не разорвал вашу помолвку, потому что он не едет воевать с русскими, а хочет спрятаться в деревне и заставить нас последовать за ним, потому что он, – принцесса драматично вздохнула, – любит вас.

Памела, спрятав улыбку, поспешила отблагодарить ее:

– Я знаю, спасибо.

– Да? – нахмурила брови Валентина. – Значит, мое доброе дело не получилось?

– Ничего подобного, – быстро успокоила ее Памела. – Я вам очень благодарна.

– Что же, хотя бы это, – вздохнула Валентина и опустилась в ближайшее кресло. – Да здравствуют добрые дела!

Петровский, нагнувшись к ней, тоже похвалил ее:

– Это было исключительно доброе дело.

– Ваше мнение для меня не имеет значения, – сказала Валентина. – Но тем не менее я благодарю вас.

– Вы могли бы помочь нам, – вдруг сказала ей Памела. – Мы пытаемся понять, что мне сейчас следует делать. Как убедить его высочество в том, что его заблуждения приведут к краху?

– Памела! – внезапно раздался голос Джорджа, который просто ворвался в гостиную.

– Господи, Джордж, это ты? – Она повернулась к лорду Пенуику. – У меня нет ни времени, ни желания разговаривать с тобой. Что заставило тебя вернуться? Если его высочество увидит тебя...

– Я ждал, когда он уйдет. – В эту минуту он заметил, что они не одни. Раскланявшись, он пожелал всем доброго дня.

– Кто это? – с любопытством спросила Валентина.

Кларисса презрительно фыркнула:

– Самое гадкое и достойное презрения существо.

– Жаль, мне всегда нравились гадкие существа со светлыми волосами. – Валентина недовольно посмотрела на черную шевелюру Петровского и вздохнула.

Петровский в ответ улыбнулся.

Джордж, посмотрев на принцессу, покачал головой и снова повернулся к Памеле.

– Ты хочешь, чтобы он убил меня? – спросил он.

– Думаю, что нет, – сердито промолвила она.

Джордж радостно улыбнулся:

– Потому что ты любишь меня...

– Потому что я люблю его, – уверенно сказала Памела.

– Ты уверена?

– Никогда еще я не была такой уверенной, – ответила Памела.

– Понимаю... – Джордж прищурился, глядя на нее. – И ты хочешь выйти за него замуж?

– Да, хочу. – Памела поняла, какую правду она сказала.

– В таком случае... – Джордж кивнул, – я приношу свои извинения.

– И это все, Джордж? – Памела вопросительно подняла брови. – Ты грозился разрушить мою жизнь и думаешь ограничиться извинениями?

– Это он грозился испортить ей жизнь? – спросила Валентина у Клариссы. – Как?

– Не знаю, – сердито ответила Кларисса. – Но я уверена, что он способен на любые гадости.

– Неужели? – воскликнула Валентина, окидывая Джорджа оценивающим взглядом.

– Ты права, одних извинений недостаточно. Но тогда пойми, что это были угрозы человека, который теряет руку той, кого он любит. – В голосе Пенуика слышалась надежда.

– Нет! – Памела смотрела на него, не веря своим глазам.

Какой же надо было быть глупой, чтобы полюбить такого человека! Если бы он был настойчивым хамом, то он, возможно, заставил бы ее пойти под венец. Она облегченно вздохнула. Джордж был ее ужасной ошибкой.

– Ты позволишь ему убить меня? – Теперь в голосе Джорджа были страх и тоска.

– Нет, – резко сказала она. – Во всяком случае, не завтра, но я не забуду об этом. А сейчас исчезни и не появляйся завтра нигде. Было бы хорошо, если бы какое-то время ты не появлялся вблизи его высочества. Только в этом твоя надежда, а все остальное я беру на себя.

Пенуик направился к двери.

– А ты подумала о моей чести? – вдруг остановившись, спросил он.

– Он убьет тебя, – резко повторила Памела. – И с великим удовольствием. Потеря чести бледнеет перед страхом потерять жизнь.

– Хорошо, я согласен. – Он направился к двери.

– Более того, я бы посоветовала тебе покинуть Лондон. Так было бы разумнее.

Лицо Джорджа просветлело от радости.

– Я могу уехать в деревню!

– Это самое разумное, что ты можешь сделать. Это наша тайна. Я намерена так продолжать ради твоей чести, но в любой момент все может измениться. Например, встреча с другом, которому ты веришь. Друг может сообщить тайну другому другу. Пока ты опомнишься, твою тайну уже знает весь мир. Ты меня понял?

Джордж вздохнул:

– Да, я понял... Ты не очень добра ко мне.

– Я говорила тебе, что я изменилась. Быть хорошей долго нельзя. – Памела подтолкнула его к двери. – Особенно с тобой.

– Памела, – он долго смотрел ей в лицо, – если ты когда-нибудь... решишь...

– Спасибо, Джордж. А теперь уходи.

– Это и есть тот человек, которому Алексей желает смерти? – задумчиво спросила Валентина.

– Я думаю, он не так уж хочет его смерти, – вздохнула Памела. – Да, это он.

– Ты уверена, что он не появится завтра?

Памела в ответ только кивнула:

– Я многое ставлю на кон.

– Тогда у меня великолепная идея. – Валентина вскочила с кресла. – Это будет мое второе доброе дело.

– Простите мне то, что я сейчас скажу, ваше высочество, – промолвила тихо Кларисса, – но тем, кто не привык творить добрые дела, лучше начать с малого. Например, разбрасывать крошки перед птицами.

– Птицами? – удивленно воскликнула Валентина, глядя на Клариссу. – Зачем, скажите ради Бога, мне кормить птиц?

– Это я так, просто подумала, – пробормотала та.

– Моя идея лучше кормления птиц. – Махнув рукой в сторону Клариссы, принцесса обратилась к Памеле: – Вы умеете фехтовать?

Памела с интересом посмотрела на нее, а потом поняла, к чему она клонит.

– Это отличная идея, ваше высочество!

Валентина улыбнулась.

– Я так и думала. – Она приблизилась к Памеле, словно хотела ей сказать что-то конфиденциальное. – Немного опаснее, вам не кажется? Но хорошо во всех отношениях.

– Нет, все хорошо, очень хорошо, принцесса.

– Я тоже так думаю. Дорогая Памела, это будет чудесно. Самое главное, получится ли?

– Где же этот тип? – сердился Алексей, шагая взад и вперед по площадке для дуэли.

Он сам не знал, где находится. Возможно, где-то в окрестностях Лондона. Ему было все равно. Главное – поскорее покончить с этим.

– Я не знаю, где он, ваше высочество, – спокойно ответил ему Роман.

Дворецкий Грэм стоял рядом со шпагами.

– Господи, Грэм, положи шпаги на землю, – вздохнул Алексей.

Грэм был отличным дворецким, но в фехтовании ничего не понимал.

– Спасибо, ваше высочество. – Поблагодарив Алексея, Грэм положил шпаги рядом с собой.

– Если Пенуик сейчас не появится, я пойду искать его, где бы он ни был. У меня много дел. Не могу же я его ждать весь день! – Алексей посмотрел на Романа: – Вы позаботились о нашем переезде?

– Вы у меня спрашивали об этом уже несколько раз за это утро.

– Хорошо, – коротко сказал Алексей.

– Позвольте вам сказать, ваше высочество, что вы сегодня в исключительно плохом настроении, – улыбнулся Роман.

– Конечно, я сегодня не в себе. Мне предстоит убить человека.

– Да, я так и думал.

Взглянув на друга, Алексей снова заходил по площадке. Роман понимал, что не это тревожит принца. Он, возможно, не убьет Пенуика, а просто заставит пострадать. Алексей умеет это. Нет, не Пенуик тревожит и злит его. Виновата Памела.

Алексей решил покинуть дом и держаться подальше от Памелы, но спать ему не удается. Он вскакивает при каждом шорохе, потому что боится ее появления.

– Где, черт побери, эта неорганизованная личность? Он уже должен был быть здесь!

– Да, недостойно опаздывать на дуэль, да еще на которой тебя должны убить. Вы по-прежнему хотите его смерти?

– Я еще не решил. Его смерть не изменит положение мисс Эффингтон после нашего отъезда. – Алексей улыбнулся.

Он освободит Памелу от его угроз.

Неподалеку остановилась карета. Грэм быстро подхватил с земли шпаги. Алексей лишь поднял глаза.

Дверь кареты открылась, и из нее вышли одна за другой три укутанные с ног до головы фигуры.

– Пожалуй, это более драматично, – промолвил Роман.

Алексей пожал плечами:

– Пенуик вообще идиот. Видимо, этот тип никогда не дрался на дуэли.

Фигуры быстро шли к ним, шли одна за другой. Алексей удивился, что укутанный в плащ Пенуик стал ниже ростом. Это, видимо, капризы утреннего тумана.

Первая фигура остановилась и сбросила с головы капюшон. Длинные золотые волосы рассыпались по плечам.

Алексей не выдержал:

– Памела!

– Доброе утро, выше высочество! – весело воскликнула она. – Прекрасное утро для дуэли, вы не считаете?

– Что вы здесь делаете? – рассерженно спросил Алексей. – Где Пенуик?

– Я сказала ему, чтобы он не приходил сюда, – приветливо улыбаясь, ответила Памела. – Я буду вместо него.

– Что вы сказали? – резко переспросил принц.– Вы не посмеете этого сделать!

– Посмею. Согласно британскому закону о дуэли, страница четыре, параграф три, дуэлянты могут заменяться. – В голосе Памелы была ирония. – Я и есть замена.

Алексей растерянно смотрел на нее.

– Я никогда не слышал о таком законе.

– Конечно, вы не знаете, – пожала плечами Памела. – Это английский закон.

– Я никогда не слышал об этом английском законе. – Он посмотрел на нее. – Это все вы придумали.

– Все равно, – небрежно отмахнулась Памела. – Я здесь вместо Пенуика.

– Но вы – женщина! Пусть даже это в Англии, но я сомневаюсь, что здесь женщинам разрешена дуэль.

– Да, я женщина. Спасибо, что вы это заметили. – Она покачала головой. – Странно, но я прочитала весь текст закона...

– Вами составленного закона, – съязвил Алексей.

– ...и в нем нет ничего о том, что женщинам дуэль запрещается. Возможно, что это подразумевается, но ничего запрещающего в законе нет, поэтому я здесь. – Она весело улыбнулась. – И я готова.

Алексей посмотрел на Романа, но тот растерянно пожал плечами.

Памела подошла к дворецкому, чтобы осмотреть шпаги. Потом укоризненно сморщила нос:

– Они не годятся. Мне они не нравятся. Вы не будете против, если я воспользуюсь своими?

Алексей иронично хмыкнул:

– У вас есть свои собственные шпаги?

– Да, мои собственные. – Она подошла к ближайшей фигуре, которой оказалась леди Овертон.

– Ты что-нибудь знаешь об этом? – тихо спросил принц у Романа.

– Нет, – ответил тот. – Я бы этого не позволил.

– Что ж, хотя бы это услышал, – пробормотал Алексей. – При леди Овертон ты едва ли мне много скажешь.

Памела сбросила накидку, и Алексей невольно ахнул.

– Вы в брюках? – Он не верил своим глазам. – Брюках?

– Я никогда их не носила, но они очень удобные. Мне они нравятся. – Она провела рукой по ткани на бедре. – Кроме того, я не могла бы фехтовать в юбке.

– Я совсем не хочу видеть вас фехтующей дуэлянткой.

Памела проигнорировала его протест.

– Это было бы нечестно, если бы я фехтовала в юбке. Но может быть, вы изъявите желание облачиться в женское платье?

– Не говорите глупости! – фыркнул он. – Я не собираюсь снова облачаться в женскую одежду.

– Снова? – удивленно подняла брови Памела.

– Это была неизбежная маскировка, – смущенно пробормотал он.

Она усмехнулась:

– Вы, должно быть, были соблазнительны?

– Достаточно, – рассердился он.

Памела подавила смех, затем повернулась к следующей за ней фигуре, которая вынула из-под накидки шпагу. Фигура, тряхнув головой, сбросила капюшон.

Алексей не удержался от стона.

– Добрый день, кузен, – улыбнулась Валентина.

– Слава Богу, – пробормотал Роман, глядя на все еще отстающую от других фигуру.

– Это твоя идея? – сердито спросил Алексей, обращаясь к Валентине.

– Не совсем, но частично. – Он уловил нотки гордости в ее голосе. – А брюки все мои. Вам они нравятся?

– Нет!

На самом деле Алексей нашел брюки на дамах довольно привлекательными. Они очень хорошо сидели на Памеле. Но отвлекали его от главного.

– Где Дмитрий? – спросил он.

– Мы привязали его к стулу и оставили в доме. – Валентина беспечно пожала плечами.

– Я здесь, ваше высочество. – Последняя фигура, откинув капюшон, приблизилась. Дмитрий окинул женщин недобрым взглядом.

– Это они... сделали меня таким.

– Сделали тебя? – Алексей повысил голос.

Дмитрий кивком указал на Валентину:

– Я говорил вам, что она ведьма.

– Но ты же мужчина, солдат, воин.

– Я таким и остался, ваше высочество, – спокойно ответил Дмитрий, смотря на принца. – Я верен прежде всего вам. Вы приказали мне следить за принцессой и днем и ночью...

Памела засмеялась.

– ...и я выполняю ваш приказ. Но вы не сказали мне, что надо предупреждать и ее действия... – Он расправил плечи. – А что, если они могут быть в ваших интересах?

– Каким образом... – Алексей жестом указал на женщин, – это в моих интересах?

– Пожалуй, я не прогоню Петровского, – пробормотала Валентина.

– Перестаньте, Алексей. Это не аргумент, но мы можем предложить нечто получше. – Памела взяла из рук Валентины тонкую итальянскую шпагу.

– Вы считаете это шпагой? – съязвил он и показал ей свою шпагу с крепким лезвием, хотя знал, что ему предложили хорошую.

Памела, опробовав шпагу, встала в нужную позицию.

– Все верно. Вы готовы?

– А я не собираюсь драться с вами, – решительно сказал Алексей.

Памела направила шпагу на него, но он легко парировал удар.

– Вы затеяли это ради Пенуика?

– Я не ради Пенуика это делаю. – Она вновь сделала выпад, но он парировал удар, хотя не так легко, как первый. – Я делаю это для себя.

– Что вы хотите этим сказать? Он угрожал вам, обесчестил вас. Черт побери, Памела! Он украл вашу невинность!

– А вы украли мое сердце. Почему вы хотите заставить меня думать, что вы ищете смерти?

– Это лучшая возможность сделать вас свободной. – Он удачно парировал еще один ее удар.

Теперь борьба стала настоящей.

Звон шпаг был хорошо слышен в утреннем воздухе. Он старался не ранить ее, но хотел проучить за этот нелепый поединок. Однако она фехтовала лучше, чем он думал.

– Она тренировалась всю ночь! – крикнула ему Валентина.

– Мало, – ответил он и ловко отсек кусочек ткани от рукава Памелы.

– Разница между вами и Джорджем, ваше высочество, в том, что он идиот, который недостаточно умен, чтобы понять, что теряет.

– Я знаю, что я теряю. – Он сделал выпад шпагой.

Она ловко ответила.

– Значит, вы глупец.

– Возможно. Но я все делал для вас. – Он сделал еще один выпад. – Я сожалею, Памела. Вы не представляете, как я сожалею. И это меня мучит. Каждый день, каждую ночь.

– Вам нужна я. И я люблю вас. Вы ведь не хотите, чтобы я стала еще одним вашим «сожалением»?

– Вы не представляете себе, какие демоны преследуют меня. – Он старался быть спокойным и не хотел обидеть ее. – Я не хочу обременять вас.

– Я хочу прожить с вами всю свою жизнь, Алексей.

– Вы не слушаете меня. Я потерял мою страну, мою семью и мой народ.

Он прижал своей шпагой ее шпагу.

– Не подводите меня. – Она ослабела, но не сдавалась.

– Я предупреждаю вас, жизнь со мной не будет легкой.

– Я не ищу легкой жизни. Мне нужны вы!

Первая партия была закончена.

Памела была довольно быстрой. И в этом было ее преимущество. Ей удалось разрезать шпагой его рубашку.

– О, это не очень хорошо.

– Это чисто случайно.

Она решила повторить выпад, но он ловким движением своей шпаги удержал ее. Мгновение они смотрели друг на друга.

– Пришло время покончить с этим.

Нагнувшись, он прошел под ее шпагой и быстро оказался за ее спиной. Она тут же повернулась. Он выбил шпагу у нее из руки. Попятившись, Памела упала.

– Вот вы и получили свое, – улыбнулся он.

– Нет!

Она быстро повернулась и ударила ногой по его лодыжке. Алексей тоже упал. Памела, встав на колени и схватив свою шпагу, приставила ее к его груди.

– Вы правы, пора кончать, – сказала она.

– Будьте осторожны с оружием. Это может плохо кончиться, – предупредил ее Алексей, глядя на шпагу.

– Непременно. – Она чуть сильнее прижала шпагу к его груди. – Вы любите меня?

Посмотрев на конец шпаги, а потом на Памелу, он спокойно спросил:

– Разве у меня есть выбор?

– Говорите, вы любите меня?

Глядя в ее глаза, он почувствовал, что пропал.

– Да, – со вздохом ответил он.

– Это правда? – спросила Памела.

Алексей осторожно взял из ее руки шпагу и отложил подальше, а затем встал на колени, не отрывая глаз от Памелы.

– Мой жилет, пожалуйста, – окликнул он Романа.

Получив жилет, он вынул из кармашка хрустальную подвеску и протянул ее Памеле:

– Кажется, это принадлежит вам?

Памела смущенно воскликнула:

– Господи, я потеряла ее много лет назад!

– Да, это было так, – тихо сказал он. – В моей постели. В Венеции.

– И вы сберегли ее?

Алексей кивнул:

– Сберег как талисман. На память. – Он постарался собраться с мыслями. – Это был один из самых приятных вечеров, который я провел с красивой женщиной. Но это оказался особый вечер в Венеции. Вечер, полный магии. Я не понимаю, почему сразу этого не заметил, ибо это была встреча с женщиной, ставшей половинкой моей собственной души. Она очаровала меня и жила в моем сердце все это время. Чаровница!

– Это была всего лишь одна ночь. Я не... – Памела покачала головой. – Я не Чаровница...

– А потом я встретил другую женщину. – Он посмотрел Памеле в глаза. – Эта женщина оказалась искренней и настойчивой. Она – та же половинка моей души.

– Алексей... Я никогда не забывала Венецию, никогда не забывала вас.

– Я не надеялся, что встречу вас. Не смел об этом даже думать...

– Это были обоюдные чувства. Но остается Пенуик, вы ведь знаете. Есть только один способ заставить его молчать. Но вы не убьете его?

– Нет.

– Мы можем уехать из Англии.

– Нет. Это ваш дом. Вы должны остаться здесь. Вы и без этого долго отсутствовали. – Он пожал плечами. – Что ж, придется жениться на вас.

Памела с недоверием посмотрела на него:

– Чтобы заставить Пенуика молчать?

– Конечно, – улыбнулся Алексей. – И еще потому, что я люблю вас... И всегда любил.

– Я это знаю. – Она обняла его, а потом так же неожиданно отпрянула. Что-то пытливое появилось в ее взоре.

– Вы должны знать, – промолвила она, – что я хочу выйти замуж только по любви, а все другое мне не нужно. Если вы не хотите жениться, я все равно останусь с вами, если вы того пожелаете.

– Это очень интересное предложение. – Он притянул ее к себе. – У меня ничего нет, чтобы дать вам. Только респектабельность и пристойность, которые вы так искали. Я дам вам все это.

– И ваше сердце? – В ее голосе появилась уверенность.

– Да, и мое сердце, хотя оно всегда было ваше. – Он покачал головой. – Брак для меня не будет легким.

– Но зато не будет и скучным. – Она лукаво улыбнулась.

– Однако я должен предупредить вас, Чаровница... – Он поискал глазами ее взгляд. – Я уже дважды прощался с вами: сначала на целых четыре года, а потом еще вчера. Но больше я прощаться с вами уже не буду.

Памела рассмеялась так, что ее счастливый смех прозвучал серебряным эхом в его сердце, в его душе.

– Я не позволю вам этого до самого последнего дня своей жизни. Вам не избавиться от меня.

– Мне большего и не нужно, хотя чертовски хочется поцеловать вас. – Он подавлял свои эмоции. – Ведь мы не одни.

– Да, надо помнить о приличиях. – Вздохнув, Памела приблизила к нему свое лицо.

Поцелуй был долгим. Половинки соединились в единое целое.

И конец будет очень, очень счастливый.