– Прибыла леди Честер, милорд, – объявил Уэллс абсолютно бесстрастным тоном, который явно противоречил тому факту, что он сам, как и все остальные слуги в доме Гидеона, был отлично осведомлен о возможности визита леди Честер к лорду Уортону.

– Очень хорошо, – сказал Гидеон, с облегчением вздохнув, возможно, впервые с тех пор, как последний раз видел Джудит три дня тому назад. Точнее, три дня, пятнадцать часов, двадцать семь минут назад, плюс-минус одна минута. Он предполагал подождать еще один день, а потом ворваться к ней в дом, схватить ее в объятия и заявить, что не может больше ни дня без нее прожить – Пригласи ее войти.

Уэллс, кивнув, ушел.

Гидеон поднялся и направился к двери. Потом он остановился, встал перед письменным столом, небрежно опираясь на него. Он перевел взгляд на камин и подумал, что, может быть, лучше встать возле него. Пропади все пропадом! Гидеон в отчаянии вздохнул. Ну не смешно ли это? Что он делает? Естественно, он с нетерпением ждет встречи и даже немного побаивается ее, но ведь это неудивительно. Единственная причина, объясняющая, почему он ждал столько времени, заключалась в том, что он и Хелмсли пришли к выводу, что Джудит должна сама решить, как ей жить дальше. Было чертовски трудно набраться терпения и ждать, пока она примет это решение, но Гидеон понимал, что у них не может быть будущего, пока она не примирится со своим прошлым.

Теперь, слава Богу, она, кажется, это сделала.

– Добрый день, лорд Уортон, – сказала Джудит, с самым беззаботным видом входя в комнату. Это был хороший признак.

– Добрый день, леди Честер. – Он подавил усмешку и незаметно кивнул Уэллсу, который выскользнул из библиотеки, тихо закрыв за собой дверь. – Джудит. – Он шагнул к ней с явным намерением заключить ее в объятия.

Она протянула ему руку Рука была совсем не тем, что ему хотелось, однако он взял ее и поднес к губам.

– Я скучал по тебе больше, чем ты можешь себе представить.

Она улыбнулась и отобрала у него руку.

– Как любезно, что ты это говоришь.

– Правда? – Он испытующе взглянул на нее. Возможно, ее беспечность была не таким уж хорошим признаком – Нам нужно о многом поговорить.

– В таком случае вам, возможно, следовало бы приехать ко мне, – вежливо ответила она и отошла от него, как будто старалась соблюдать почтительную дистанцию между ними.

– Я подумал, что будет лучше, если ты… если мы денек-другой поразмышляем над тем, что сказали друг другу.

– Отличная мысль. Я и сама об этом думала. И вот теперь явилась сюда. – Она одарила его лучезарной улыбкой. – Однако я не могу оставаться долго. У меня много дел, но мне хотелось поговорить с тобой.

Она говорила приветливым и подчеркнуто бесстрастным тоном. У него почему-то стало тяжело на сердце.

– Вот как?

– Мне кажется, что я должна извиниться перед тобой.

– Правда? – удивился он. – За что же именно?

– За многое. – Она усмехнулась – Знаешь, а ведь ты был прав. Иногда я веду себя неразумно.

– Для этого были основания, – медленно произнес он.

– Возможно. И все же, – она пожала плечами, – мне не следовало так сердиться Это непростительно. Не знаю, о чем я думала.

– Я тоже вышел из себя и приношу за это свои извинения.

– Извинения приняты, – с улыбкой сказала она.

– Джудит…

– Ты был совершенно прав относительно моих, так сказать, трудностей в том, что касается прошлого. За последние дни я много думала об этом, и теперь мне кажется, что в течение этих десяти лет я не жила, а существовала. Нет, я, конечно, ходила, дышала, у меня были свои маленькие приключения, но я не позволяла себе жить полной жизнью. Давно пора начать жить заново.

У него шевельнулась надежда, он шагнул к ней.

– Джудит…

– Прошу тебя, Гидеон, – она отступила на шаг, – позволь мне сказать то, что я хотела тебе сказать. Мне действительно необходимо оставить прошлое в прошлом, а ты… – она взглянула ему в глаза, – ты являешься частью этого прошлого.

– Что? – ушам своим не веря, воскликнул потрясенный Гидеон.

– Мне нужно начать свою жизнь заново. Надеюсь, ты сам это понимаешь.

– А как же мы? – спросил он.

– Гидеон, дорогой, на самом деле нет никакого «мы». Правда, мы с тобой чудесно проводили время. Откровенно говоря, это было самое великолепное из моих приключений, но мы с самого начала знали, что оно не рассчитано на то, чтобы длиться вечно.

– Что, если теперь я хочу, чтобы оно длилось вечно? У нее округлились глаза.

– Надеюсь, ты не имеешь в виду брак?

– А если имею?

– Мы с тобой оба знаем, на какой женщине тебе следует жениться, и знаем также, что я не соответствую предъявляемым к ней требованиям. А кроме того, – она покачала головой, – я уже говорила тебе, что не имею желания снова выходить замуж.

– Это может измениться.

– Наверное, может, – она помедлила, как будто взвешивая такую возможность, потом пожала плечами: – однако не изменилось.

– Это из-за него? Из-за твоего мужа?

Она долго молчала, потом сказала, глубоко вздохнув:

– Да.

– Я никогда не причиню тебе боли.

– Я это знаю. Но я могу причинить боль тебе, а мне бы этого не хотелось. – Она покачала головой. – Некоторые люди просто не предназначены для брака, постоянства и…

– Любви?

– Возможно. Но на самом деле любовь здесь ни при чем. И ты, и я знали любовь в прошлом…

– Я только думал, что это любовь. А это было что-то совсем другое.

– Конечно, другое, потому что мы стали старше и, я надеюсь, умнее. И, как положено цивилизованным людям, мы установили определенные правила.

– Вроде честности в отношениях друг с другом?

– Да, определенной степени честности. – Она помолчала, выбирая подходящие слова. – Мы договорились также, что, если кто-нибудь из нас решит, что настало время каждому пойти своим путем, мы обойдемся без взаимных упреков и…

– И что?

– И это время пришло.

Он не поверил своим ушам.

– Ты приехала, чтобы сказать мне это?

– Я хотела было написать записку, но мне показалось, что это было бы проявлением трусости.

– А я-то думал, что ты приехала…

– Зачем?

– Уж конечно, не для того, чтобы сообщить о разрыве наших отношений.

– Извини, если это было для тебя неожиданностью. – Она говорила таким небрежным тоном, словно для нее все это вообще не имело значения. – Я была уверена, что после той ночи ты будешь этого ждать.

– Ничего подобного я не ждал. Я ожидал, что ты поймешь, что отношения, возникшие между нами, – это нечто большее, чем просто приключение! – сказал он, сердито глядя на нее.

Она долго смотрела на него, потом покачала головой:

– Но этого не может быть. Судьба каждого предопределена.

– Не смеши меня. Человек создает собственную судьбу с помощью решений, которые он принимает. Мысль о том, что в жизни нет выбора, является не чем иным, как оправданием…

– Оправданием чего? – спросила она, вздернув подбородок.

– Трусливого поведения. – Он повернулся к ней. – Можешь ли ты отрицать, что испытываешь ко мне определенные чувства?

– Что за глупости? Конечно, я испытываю к тебе определенные чувства. – Стараясь не встречаться с ним взглядом, она посмотрела в окно. Ему показалось, что она готова глядеть куда угодно, только не на него. Потому что хотела прекратить их отношения? Или потому, что не хотела? – Мы навсегда останемся очень, очень хорошими друзьями.

– Друзьями?! – возмущенно прошипел он. – Друзьями?!

– Да, – решительно сказала она, – друзьями. – Сделав глубокий вдох, она улыбнулась: – А теперь, извини, мне пора идти. – Она повернулась и направилась к двери.

Не мог он отпустить ее так просто.

– Подожди. – Она замерла, положив руку на дверную ручку и не оборачиваясь. – Что ты почувствовала, Джудит, когда впервые заглянула в мои глаза?

Она расправила плечи.

– Я подумала, что у тебя очень красивые глаза.

– И все? – спросил он, шагнув к ней.

– Да, и все, – решительно сказала она.

– Хочешь знать, что почувствовал я? – спросил он, подходя к ней еще ближе.

– Не думаю, что это…

Теперь он стоял прямо за ее спиной. Достаточно близко, чтобы поцеловать ее в шею. Обнять ее. И сжать в объятиях.

– Я почувствовал волнение. Предвкушение. Волшебство.

– Не будь…

– Когда я заглянул в синеву твоих глаз, то почувствовал нечто удивительное. Как будто я гляжу не просто в твои глаза, но заглядываю в твою душу. И она соприкасается с моей душой. – У него перехватило дыхание. – И они становятся одним целым.

– Перестань, – сказала она, прижавшись лбом к двери. – Прошу тебя.

– Я словно почувствовал удар. – Он наклонился и говорил возле самого ее уха. – Le coup de foudre. Удар молнии, Джудит. Вот что я почувствовал, когда впервые заглянул в твои глаза. И ощущал всякий раз после этого.

Она долго молчала, и он боялся даже дышать.

– Иногда, Гидеон, – голос ее чуть-чуть дрожал, как будто она сдерживала слезы или боролась с какой-то очень сильной эмоцией, которая не поддавалась контролю, – вспышка молнии длится всего мгновение. – Она распахнула дверь и ушла, прежде чем он успел сказать хоть слово в ответ.

Потрясенный, он застыл на месте. Как она могла с таким равнодушием уйти из его жизни, как будто он… как будто их отношения ничего не значат? Черт возьми, ведь он любит ее! Правда, он не сказал ей об этом, но она наверняка и без того знает. Как и он знал, что она любит его. Как бы ни пыталась она скрыть это, он слышал это в ее голосе, видел в ее глазах.

Он не понимал, почему она решила оставить его именно сейчас Может быть, потому, что все еще злилась на него. Но это было бы действительно неразумно, а Джудит едва ли можно было назвать неразумной женщиной. Он был уверен, что все это имело какое-то отношение к ее покойному мужу. И черт возьми, когда он сказал ей, что она все еще держится за свое прошлое, он имел в виду ее мужа Гидеону, конечно, совсем не хотелось, чтобы она решила, будто он является частью ее прошлого, с которым ей необходимо распрощаться. Нет уж, это, черт возьми, у нее не получится!

Пропади все пропадом, он был ее настоящим и ее будущим, хотя до сего момента он этого в полной мере не сознавал. Судя по всему, до него слишком медленно доходило, что он действительно любит ее, что они должны быть вместе, но оно и понятно, его собственное прошлое научило его проявлять осторожность, когда речь шла о сердечных делах. Теперь он был готов и даже горел нетерпением сделать прыжок в неизвестность, которого требовала любовь. Невзирая на последствия, он не мог больше жить без нее. Он подошел к двери и резко распахнул ее.

– Милорд, – испуганно произнес Уэллс.

– Не трудись докладывать обо мне, – сказала Виолетта, проходя в комнату мимо дворецкого. – Я уже здесь. – Она властно взглянула на Уэллса – Я бы, пожалуй, выпила чаю. – Потом, повернувшись к Гидеону, она одарила его своей самой обольстительной улыбкой и сказала: – Добрый день, Гидеон.

Гидеон стиснул зубы. Только Виолетты ему сейчас и не хватало!

– Я должен уйти, так что будь любезна…

– Но я пришла, чтобы извиниться и дать тебе еще один шанс.

Если он поторопится, то может еще догнать Джудит, пока она не уехала.

– Виолетта, у меня нет времени выслушивать твой вздор.

– Это вовсе не вздор, и время у тебя есть. Она уже уехала. – Она приподняла бровь. – Если не ошибаюсь, ты спешишь догнать леди Честер?

– Значит, ты ее видела?

– Едва ли я могла бы ее не заметить, – фыркнула Виолетта. – Эта женщина чуть не сбила меня с ног, спеша к своему экипажу.

– Понятно, – вздохнул он. Виолетта была права. Теперь было бесполезно бежать за Джудит. Он найдет ее позднее. Независимо от того, что она сказала, дело было далеко не закончено. – Что тебе нужно?

– Я уже сказала тебе, что хочу извиниться, если я каким-то образом огорчила тебя подбором гостей на вечеринке.

Он презрительно фыркнул:

– За это не передо мной нужно извиняться. Могла бы, например, извиниться перед леди Честер, когда столкнулась с ней.

Виолетта пожала плечами:

– Уверена, что она даже не заметила меня. Она очень торопилась. – Она с любопытством взглянула на него: – Вы, должно быть, здорово поссорились?

– Это не имеет значения. – Если только Джудит не заметила прибытия Виолетты и не истолковала это неправильно. Гидеон чуть не застонал вслух. Только такого дополнительного осложнения ему и не хватало! – Ну что ж, я принимаю твои извинения. Теперь все?

– Нет. Я бы очень хотела, чтобы ты дал мне еще один шанс.

– Еще один шанс для чего? – с рассеянным видом переспросил он. Ему вдруг подумалось, что было бы неплохо вызвать у Джудит немножко ревности.

– Для нас с тобой. Я подумала, что тебе это может понравиться, – сказала Виолетта с самодовольным видом.

Он в ужасе уставился на нее:

– Почему, черт возьми, тебе кажется, что это могло бы мне понравиться? Я считал, что абсолютно ясно высказал свою точку зрения по этому поводу.

– Возможно, ты действительно не проявил к этому особого интереса, но ведь это было до того, как ваши пути с леди Честер разошлись.

– Наши пути не разошлись.

– Судя по ее виду, можно было сказать, что эта женщина решительно идет своим путем.

Он скрипнул зубами и мысленно попросил Всевышнего дать ему силы не свернуть шею Виолетте.

– Независимо от того, как она выглядела…

– Полно тебе, Гидеон. – Она жестом отмела в сторону все его объяснения. – Твое притворство, будто ты больше не питаешь ко мне никаких чувств, начинает утомлять. Ты хочешь, чтобы я к тебе привязалась и, насколько я понимаю, не можешь полностью простить меня, но я готова всю оставшуюся жизнь заглаживать свою вину перед тобой.

Что, черт возьми, нашло на эту женщину?

Она приблизилась к нему.

– Когда-то ты любил меня, и даже если в данный момент ты не совсем меня любишь, то наверняка можешь полюбить снова.

Не может быть, чтобы она говорила это серьезно. Он попятился.

– Извини, Виолетта, но я все это – и тебя тоже – оставил в прошлом.

– Я могу быть отличной женой, – выпалила она, подходя ближе. – Неужели ты не дашь мне возможность искупить свою вину? – Она подошла совсем близко и заглянула ему в глаза. – И вновь заслужить твою любовь?

– Не знаю, что и сказать.

– Ты мне нужен, Гидеон! – воскликнула она, широко распахнув фиалковые глаза.

Гидеон покачал головой:

– Виолетта, я…

Она провела пальцами по лацканам его фрака. В ее словах, когда она заговорила, чувствовался какой-то подвох.

– Гидеон, я всегда по-своему любила тебя. Теперь мы можем быть вместе. И я хочу быть твоей навсегда.

Что за чушь она несет?! Не может быть, чтобы Виолетта его любила! А если это так, то он-то ее не любит. Если она говорит правду, он может лишь посочувствовать ей – не более того.

– Ну? – В голосе Виолетты явно слышалось нетерпение. – Что ты на это скажешь?

Он сразу же понял правду. Что бы она ни затевала, было ясно одно: Виолетта любит его сейчас ничуть не больше, чем девять лет назад. У него отлегло от сердца. Он совсем не хотел причинить ей такую же боль, какую некогда она причинила ему.

– Фу-ты, на какое-то мгновение я и впрямь чуть не поверил тебе. – Он хохотнул и отошел в сторону. – У меня даже шевельнулось какое-то чувство к тебе. Я почти поверил, что ты изменилась. Что ты говоришь искренне и даже честно. На мгновение мне даже показалось, что я, возможно, тебе небезразличен.

– Ты действительно мне небезразличен, – упрямо продолжала она. – Можешь не верить мне, но это так. – Виолетта повернулась и, отойдя к ближайшему креслу, опустилась в него, словно парус при полном безветрии. – Нам могло бы быть очень хорошо вместе.

– Что тебе нужно на самом деле? – настороженно спросил он, пристально глядя на нее.

– Не считая тебя? – с готовностью откликнулась она. – Я хочу того, чего хочет любая женщина: дом, семью, безопасность. – Она погладила подлокотник кресла. – Деньги.

– Деньги? – усмехнулся он. – Так, значит, вот в чем дело?

– Не будь циничным, Гидеон. Деньги – неподходящая тема для разговора. Я предпочитаю поговорить о любви, чувствах и тому подобных вещах.

Его ухмылка расплылась еще шире, хотя он понимал, что это совсем не забавная тема.

– Виолетта, уж не…

– Да, – высокомерно заявила она, – в данный момент я переживаю своего рода финансовый кризис. Но это пустяки.

– Виолетта!

– Ладно. Мне нужны деньги. Если откровенно, то много денег. У меня огромные расходы. – Она тяжело вздохнула. – Я осталась без гроша. Ну вот, теперь ты доволен?

– Вовсе нет, – сказал он и постарался прогнать улыбку с лица. – Как, черт возьми, это случилось? Мне казалось, что у лорда Брэкстона было весьма приличное состояние.

– Уильям не слишком хорошо разбирался в финансовых вопросах. Я даже не подозревала, что мы жили не по средствам. Он оберегал меня и не говорил об этом. Правда, мило с его стороны? Жаль, что он умер, – пробормотала она.

– Да уж, видно, он не сообразил, что поставит тебя в затруднительное положение.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – вздохнула она.

– А что твоя семья?

– У них тоже ничего нет. Титул отца вместе с земельными владениями перешел к кузену. Матери достались дом в Лондоне и немного денег, которые она умудрилась пустить по ветру. Теперь дом принадлежит мне, хотя содержание его обходится очень дорого. Мне следовало бы продать его, но очень не хочется. Он принадлежал нескольким поколениям моих предков. – Она взглянула на него снизу вверх печальным взглядом: – Ты знал, что я теперь сирота? Вдова и сирота? С детьми. – Она театрально вздохнула. – Совсем одна в этом жестоком, жестоком мире.

– Если не считать детей.

– Ну конечно, – сказала она, прищурив глаза.

– А семья твоего мужа помочь не может?

– До последнего времени я жила на иждивении его семьи. Они оказывали поддержку ради детей, ведь как-никак мой сын является следующим претендентом на титул. По правде говоря, это они оплачивают расходы, связанные с моим домом здесь, в Лондоне. Но им надоели мои непомерные траты. – Она вздохнула. – Они заставляют меня выйти замуж. С этой целью они подобрали мне потенциального мужа, который, как видно, пригоден для этой роли по всем параметрам.

– Наверное, он стар и богат?

– Он баснословно богат, но ненамного старше тебя. Нет, он вовсе не так уж плох, но, вообрази себе, Гидеон, он почти на целый фут ниже меня ростом! Ты и представить себе не можешь, что значит танцевать с мужчиной почти на целый фут ниже тебя! Его нос оказывается между моими грудями.

Гидеон едва подавил смех.

– Это совсем не смешно. Когда во время танца я опускаю глаза, передо мной открывается отличный вид на его лысеющую голову. Прошу тебя, Гидеон, женись на мне, спаси меня от нежелательного замужества.

Гидеон рассмеялся:

– Надо было написать новый сценарий, Виолетта. Эту пьесу я уже видел раньше.

– На этот раз она могла бы иметь гораздо более счастливый для тебя конец, – с надеждой в голосе сказала она.

– Однажды я бежал с тобой, чтобы спасти тебя от нежелательного брака. Даже если на сей раз брак действительно является нежелательным, – он покачал головой, – я не намерен делать это снова.

– Ты в этом уверен? В том, что ты передумаешь, нет ничего унизительного – Она улыбнулась обольстительной улыбкой – У нас могла бы отлично сложиться совместная жизнь.

– Было время, – сказал он, осторожно выбирая слова, – когда я многое бы отдал, чтобы услышать от тебя такие слова, Виолетта, но даже в то время это было бы ошибкой.

– Возможно, ты прав, – сказала она, разочарованно взглянув на него – Я и не подозревала, что ты такой ханжа. Не люблю ханжества.

– Это вполне понятно.

– Ну, мне пора. – Она направилась к двери. – Очевидно, придется организовывать свадебные торжества. Жаль, что не для нас с тобой. – Она оглянулась через плечо: – Нет ли у тебя богатых неженатых друзей, которые могли бы подойти мне? Предпочтительно высоких и с волосами на головах?

Он рассмеялся:

– Ты ничуть не изменилась, Виолетта. Ты по-прежнему пытаешься использовать меня, чтобы получить то, что хочешь.

– Да, наверное, ты прав. Я, как видно, не изменилась. Но ведь и ты тоже. Прошло девять лет, и ты снова влюблен в женщину, которая тебя не хочет. – Она многозначительно усмехнулась. – Всего тебе доброго, Гидеон.

– Всего доброго, Виолетта, – сказал он, сохраняя вежливую улыбку на лице, пока за ней не закрылась дверь. Потом медленно направился к письменному столу.

«Ты снова влюблен в женщину, которая тебя не хочет».

Нет, Виолетта ошибается. Она сама не знает, о чем говорит. Она абсолютно ничего не знает о его отношениях с Джудит. Мало того, Виолетта совсем не знает и, по правде говоря, никогда не знала его самого.

И все же, что, если он ошибается относительно чувств Джудит? Однажды он уже ошибся, и это чуть не сломало его, хотя он понимал теперь, что его чувства к Виолетте не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал к Джудит. И что тогда было не столько разбито его сердце, сколько была ранена его гордость и утрачены иллюзии. Это была вовсе не любовь. Его чувства к Джудит были совершенно иными. Глубже, ярче, сильнее. Насколько же сильнее ударили бы по нему последствия ошибки, соверши он ее на этот раз?

«Твоя самонадеянность доведет тебя до беды».

Неужели только его самонадеянность заставляла его думать, будто Джудит любит его так же, как он любит ее? Неужели самонадеянность не позволяла ему поверить, что она действительно хочет разорвать их отношения? Неужели самонадеянность подпитывала его уверенность в том, что ее решение связано скорее с ее прошлым, чем с ним?

Он поставил локти на стол и закрыл лицо руками. Неужели он ошибся? Неужели так же завяз в своем прошлом, как и она в своем? Неужели обречен повторить свои ошибки? И на этот раз окончательно потерять свою душу?

– Гидеон! – послышался из-за двери голос тети Луизы. Он сделал глубокий вдох, взял себя в руки и поднял голову:

– Да?

– Я видела, как уходила леди Брэкстон, а перед ней, насколько я понимаю, здесь побывала леди Честер. – Тетя Луиза приблизилась к столу. На ее лице было написано искреннее беспокойство. – С тобой все в порядке, мой мальчик?

Все ли с ним в порядке? «Я только что решил пойти навстречу пожеланиям женщины, которая является любовью всей моей жизни, второй половинкой моей души, и позволить ей уйти из моей жизни. И я уже ощущаю эту утрату с такой невыносимой болью, что лучше умереть».

– Да, со мной все в порядке, спасибо. – Он вежливо улыбнулся и направился к двери. – Если я тебе потребуюсь, сможешь найти меня в моем клубе.

– Гидеон? – Тетя Луиза нахмурилась. – Я знаю, что ты не испытываешь никаких чувств к леди Брэкстон, поэтому предполагаю, что виновницей отчаяния в твоем взгляде является леди Честер.

– Никакого отчаяния в моем взгляде нет, однако, – он постарался говорить безразличным топом, – можешь больше не тревожиться по поводу моей связи с леди Честер. Мы договорились с ней не встречаться.

– Понятно, – пробормотала она.

– Она… мы решили, что так будет лучше.

– Несомненно. – Она уставилась на него пытливым взглядом, как будто пыталась прочесть его мысли или заглянуть в его сердце. – И ты… доволен этим? Счастлив, что принял такое решение?

– Счастье тут вообще ни при чем. – Он кивнул и снова повернул к двери. Большое количество алкоголя, конечно, не позволит ему почувствовать себя лучше, но, если повезет, даст возможность вообще ничего не чувствовать, а это все-таки предпочтительнее, чем чувствовать слишком сильно. Он остановился и повернулся к тетушке: – Кстати, если у тебя имеется твой список подходящих невест, то я готов на него взглянуть. Давно пора мне привести в порядок собственную жизнь. Выполнить свой долг, сделать то, что от меня требуется, и все такое прочее.

– Да-да, разумеется, – чуть слышно сказала она. – Отлично. – Он кивнул и вышел из комнаты. Сначала он потребовал экипаж, потом решил пройтись до клуба пешком. Гидеон любил пешие прогулки. Это помогало сосредоточиться, если хотелось подумать, и отвлекало от мыслей, если думать о чем-то не хотелось.

Если Джудит решила оставить его в прошлом, то пусть так и будет. То, что он сказал Хелмсли, не было пустыми словами. Он никогда больше не предложит свое сердце женщине, которая его не хочет. Потому что его сердце будет всегда принадлежать Джудит. Хочет она того или нет.