— Вашей жене? — ошеломленно переспросила она.
Но у вас не может быть жены!
Он приподнял бровь.
— Нелестное удивление, мисс Эффингтон. Кажется, мы уже признали, что мы не пара, но с чего вы взяли, что я не могу жениться на ком-нибудь другом? Что никто не захочет взять меня в мужья?
— Вы меня не так поняли, милорд, — еще не успев опомниться, принялась оправдываться Кэсси. — Просто в свете все убеждены, что вы не женаты…
— А я и не говорил, что женат. — Он холодно улыбнулся, с трудом сдерживая хохот. Для женщины, которая уже объявила, что он ее не интересует, Кэсси приняла известие о жене подозрительно близко к сердцу.
Она сощурилась.
— Нет, вы сказали, что у вас есть жена!
— Вот как?
— Вы сами объяснили, что новая обстановка в доме нужна вашей жене. Логично предположить, что вы женаты.
— Прошу прощения, мисс Эффингтон. Я хотел сказать — моей будущей жене.
После пристального взгляда в упор Кэсси покачала головой:
— Вы даже не обручены. О такой помолвке я бы узнала обязательно.
— Вы думаете?
— Уверена. — Она самодовольно усмехнулась. — У меня большая семья и множество знакомых. О вашей помолвке мне сообщили бы прежде, чем вы успели бы предложить избраннице руку и сердце.
Он рассмеялся:
— Понятия не имел, что вы так хорошо осведомлены. Впредь буду помнить.
— И поскольку до меня не доходили слухи о вашей женитьбе…
— А какие доходили?
— Вы о чем?
— О слухах. Обо мне. — Берклине скрывал любопытства. — Итак, что вам обо мне наговорили?
— Милорд, послушайте, неужели вы хотите…
— Да, хочу. И настолько заинтригован, что прошу не упускать ни единой подробности.
— Но о вас говорят то же самое, что и о прочих мужчинах подобной репутации. Карточные выигрыши, дуэли, порочные связи…
— Порочные связи? — Он рассмеялся. Кэсси вспыхнула.
— Скажите, милорд, чему вы так удивляетесь и радуетесь, стоит мне упомянуть ваш очередной грех?
— Сам не понимаю. — Его улыбка стала шире. — Видимо, это еще один изъян моего характера. Вы ведь уже выяснили, что я не идеал.
Кэсси строго свела брови.
— По-моему, за это я уже извинилась.
— Да? — переспросил он. — Не припомню.
— Ну, не совсем за это…
— Тем не менее извиняться за свое несовершенство я не намерен. Но мы обсуждаем не мои недостатки…
— Так вы обручены? — холодно спросила она, словно ей не было никакого дела до ответа. Беркли задумался о том, что она желает услышать. И почему.
— Нет.
Она покачала головой.
— В таком случае, боюсь, я вас не понимаю.
— И неудивительно: я сам еще не все понял. — Истинные намерения «умирающей» матери стали слишком очевидны. — Моя матушка убеждена, что она вот-вот испустит последний вздох…
— О Господи! — В голосе мисс Эффингтон послышалось искреннее сочувствие. — Мама говорила, что леди Беркли нездорова, но я не подозревала…
— Болезнь стала для меня такой же неожиданностью и потрясением, как и для вас.
Беркли подавил внезапное желание поделиться догадкой, что весь минувший час его мать искусно разыгрывала больную — только для того, чтобы наконец-то найти сыну достойную пару. Увы, леди Беркли не подозревала, что мисс Эффингтон вовсе не прельщает возможность стать очередной виконтессой Беркли и, следовательно, она не проявляет ни малейшего интереса к обладателю титула. Впрочем, недавно Беркли мог поручиться, что мисс Эффингтон готова передумать.
Но если это правда, значит, о подозрениях лучше промолчать. Беркли не сомневался, что мисс Эффингтон не потерпит никаких уловок и хитростей ни с чьей стороны. Реджи тоже был не в восторге от материнского заговора, но мисс Эффингтон заинтриговала его. Невзирая на все предыдущие заявления, что они друг другу не подходят, на знакомство с такой особой Реджи не пожалел бы времени и сил. А вдруг окажется, что она ошиблась?
— Матушка давно мечтает удачно женить меня.
— Как и все матери на свете, — согласилась мисс Эффингтон.
— Но почему-то она считает, что сделать прекрасную партию невозможно без новой обстановки в доме. — Реджи покачал головой. — Видно, она уже не надеется, что кто-нибудь из достойных невест польстится на меня, вот и решила приманить завидную добычу домом, обставленным по последней моде.
Мисс Эффингтон фыркнула:
— Абсурд!
— И я так думаю.
— Между прочим, ваших достоинств с лихвой хватит, чтобы заинтересовать любую невесту.
— Да? — удивился он. — Но вы же меня отвергли.
— Только из-за вашей репутации. Но я… — Кэсси ненадолго задумалась, — слишком разборчива.
— Вы мне вскружите голову, мисс Эффингтон, — с усмешкой предупредил Реджи.
Не будем больше об этом, милорд. — Кэсси страдальчески закатила глаза к потолку. — Мне не по душе ваше прошлое. Меня не интересуют обладатели известной репутации.
— Скверной?
— Да. — Она кивнула. — Но в свете найдется немало невест, которые охотно возьмутся за ваше перевоспитание.
— Вот уж не думал, что за меня кому-то захочется взяться.
— Не за вас, — поправила она. — За ваше перевоспитание.
— Жаль. — Он хмыкнул. — Однако побыть перевоспитуемым я бы не отказался.
— Неудивительно, — пробормотала Кэсси.
— И в чем же состоят мои достоинства?
— Несомненно, вы знаете их наперечет, — с чопорностью гувернантки ответила она.
— Просветите, сделайте одолжение, мисс Эффингтон, — попросил он, подумал и добавил: — Ведь вы без обиняков указали на мои изъяны. И попутно не преминули растоптать мою гордость.
— Вашу гордость или высокомерие?
— По-моему, и то и другое. — Он преувеличенно тяжело вздохнул. — Так вот, поскольку вам было угодно ранить мою гордость, надменность или назовите ее как хотите, вы могли бы подсластить пилюлю и заодно перечислить все, что есть во мне хорошего.
— Справедливое пожелание. Хорошо, я это сделаю. Прежде, — заговорила Кэсси, поочередно загибая пальцы, — у вас есть титул. Уродливым вас не назовешь. Насколько я понимаю, к титулу прилагается солидное состояние.
— Какая осведомленность! Она продолжала:
— Вы прекрасно ездите верхом. По крайней мере сегодня утром мне так показалось.
— Я старался, — усмехнулся Реджи.
— Вы невозможно обаятельны…
— Сущая правда, — усердно закивал он.
— Забавны…
— Надо было поступать в артисты, — сокрушенно вздохнул Реджи. — Мог бы и прославиться!
Кэсси уставилась на него в упор. Разговор явно увлек ее.
— Избытком скромности вы не страдаете.
— А что в ней толку? — пожал плечами Реджи. Она нехотя улыбнулась.
— Вы любите свою мать и заботитесь о ней.
— Не забудьте про дружбу с детьми и домашними животными!
Не выдержав, она рассмеялась:
— Разве такое забудешь! Словом, милорд, вы просто лакомый кусочек.
— Но не для вас?
— Да, и мы это уже выяснили.
— И все из-за моей репутации?
Кэсси многозначительно кивнула, пряча под ресницами весело поблескивающие глаза.
— Этого я и боялся. — Реджи горестно вздохнул. — Что поделаешь! Жизнь продолжается.
— В смелости вам не откажешь.
— Кстати, в перечень достоинств вы ее не включили.
— Ах, простите!
— Ради Бога. — Он отмахнулся. — Мисс Эффингтон, но разве вам не жаль, что все мои похвальные качества пропадают втуне?
Он шагнул к ней, взял за руку и поднес ее к губам. Их взгляды скрестились. Под холодной сдержанностью в голубых глазах Кэсси он разглядел другое, быстро промелькнувшее, чувство. Может быть, сомнение? Сожаление о поспешном отказе? Или вопрос?
— Если нам не суждено быть возлюбленными… — Он понизил голос. Ее глаза возмущенно вспыхнули, но руку она не убрала. Любопытно. — Может, станем друзьями?
Долгую минуту она смотрела ему в глаза. На ее лице нерешительность чередовалась с любопытством.
— Мои товарищи и даже ваш кузен Хелмсли могут подтвердить, что друга преданнее меня не найти. В трудную минуту на меня всегда можно положиться.
— У меня много друзей, — возразила она, но не отвела глаз.
— Друзей никогда не бывает слишком много, мисс Эффингтон. — Он коснулся губами ее ладони и ощутил, как по ее телу пробежала дрожь. Отлично.
Кэсси глубоко вздохнула, отняла руку, попятилась и остановилась на безопасном расстоянии. Еще лучше.
— Вы правы, милорд. Я охотно принимаю предложение дружбы. И потом, во время работы в доме нам предстоит многое обсудить. Будет лучше, если мы с самого начала найдем общий язык. — Ее улыбка показалась Реджи чересчур широкой и сияющей. Она скрывала больше, чем являла миру. — Надеюсь, к моему следующему приезду ваша матушка…
— Вряд ли. — Его голос прозвучал слишком жизнерадостно, и Кэсси удивленно вздрогнула. Реджи прокашлялся. — Я хотел сказать вот что: в том, что она поправится, я ничуть не сомневаюсь, но вряд ли выздоровление будет столь стремительным, что позволит ей в считанные дни подняться с постели.
— Передайте ей мои наилучшие пожелания. — Кэсси направилась в холл решительным шагом, словно не могла дождаться, когда наконец покинет этот дом.
— Непременно.
Реджи обогнал ее, успел выйти в холл первым и подать Хиггинсу знак, чтобы тот подозвал экипаж. Дама средних лет, сидящая на скамье у двери, при виде вошедших поднялась. «Вероятно, горничная, — мимоходом подумал Реджи, — компаньонка мисс Эффингтон».
— В таком случае увидимся послезавтра.
— Всего хорошего. — Мисс Эффингтон мило улыбнулась, кивнула горничной и в сопровождении ее прошествовала к дверям, уже предусмотрительно распахнутым Хиггинсом. Реджи задумчиво смотрел вслед гостье.
Заперев дверь, Хиггинс приблизился к хозяину:
— Что-нибудь еще, милорд?
— Пока не знаю. Сам не пойму, куда меня тянет.
Мисс Эффингтон оказалась клубком противоречий в соблазнительной обертке. Независимая и упрямая, привыкшая добиваться своего любыми средствами да вдобавок предприимчивая. Обдумывать свои слова ей и в голову не приходило. Судила о людях она беспристрастно и зачастую резко. Но несмотря на все это, мисс Эффингтон свято чтила законы высшего света! Она не выходила из дома без компаньонки. Мало того, Реджи заметил в ней явную склонность к ханжеству и лицемерию.
Но при этом она была так прелестна, умна, остроумна и забавна! Добыча, при виде которой затрепещет сердце любого охотника. Соскучиться в обществе такой особы решительно невозможно. Мисс Эффингтон — сущее приключение длиной в жизнь.
— Боюсь, я не совсем понял, сэр…
— Я тоже, Хиггинс. — Реджи покачал головой. — В своей массе женщины — загадочные создания. Я бы даже сказал… — Он осекся и уставился на старика: — Как вы думаете, матушка и вправду больна?
— Милорд, леди Беркли никогда прежде не притворялась больной.
— Это я уже однажды слышал. И купился. Если мама никогда не симулировала болезнь, это еще не значит, что она на такое неспособна, — заявил Реджи. — Хиггинс, я знаю, что из вас правды и клещами не вытянешь, и настаивать не стану. Ваша преданность хозяйке мне давно известна. Лучше я спрошу о другом.
— Да, сэр?
— Рассмотрим чисто гипотетический случай: как вы думаете, могла ли матушка воспылать таким желанием женить меня, что даже согласилась изобразить умирающую, лишь бы подтолкнуть меня к браку с наследницей из приличной семьи? Способна ли она на такое коварство?
— Несомненно, сэр, но «коварство» — это слишком резко сказано. — Хиггинс нахмурился. Подобного проявления эмоций у старика Реджи никогда прежде не замечал. — Я всегда был убежден, что леди Беркли гораздо умнее и предусмотрительнее, чем думают о ней люди.
Реджи насторожился:
— Может, меня пора посвятить в семейные тайны?
— Едва ли, сэр. — Хиггинс выдержал паузу. — Поскольку подобное знание не принесет вам никакой пользы, следовательно, оно и ни к чему.
Реджи шевельнул бровью.
— Опять преданность хозяйке, Хиггинс?
— Я действую в ваших интересах, сэр.
— Конечно. — Реджи на минуту задумался. — Так вы считаете, что и матушка действует в моих интересах?
— Безусловно, сэр.
— Значит, жди беды. — Реджи обреченно вздохнул. — Но вы, полагаю, это уже поняли.
— Да, сэр. — Выражение лица Хиггинса осталось бесстрастным, только в глазах мелькнули искры. — Но и об этом вам лучше не знать.
— Пока я не познакомилась с ним вчера утром после скачек, я и не подозревала о его существовании, а сегодня уже убеждена, что большего раздражения у меня не вызывает никто. — Кэсси мерила шагами красиво обставленный будуар сестры. — Или смятения, а это еще хуже!
— И это чувство тебе в новинку, — подытожила Делия. Она восседала на кушетке, идеально подходящей к обстановке, подносила к губам чашку чаю и улыбалась. — Не припомню, чтобы прежде кто-нибудь из мужчин мог заставить тебя стушеваться.
— Он и не заставлял, — отрезала Кэсси. — Даже не пытался. А если бы и попытался, все равно бы не смог. Ни за что.
— Прошу прощения. По ошибке я предположила, что он победил в игре, которую ты ведешь с мужчинами.
Кэсси застыла на месте и воззрилась на сестру:
— Ни в какие игры с мужчинами я не играю.
— Конечно, конечно. А несколько безупречно отрепетированных фраз, подходящих к любому случаю, — еще не игра. К примеру, вот таких… — И Делия страстно произнесла: — «Боюсь, милорд, вы застали меня врасплох». — Ее ресницы затрепетали, с уст сорвался вздох.
— А, это! — Кэсси пожала плечами. — Так ведь это же… — Она перехватила смешливый взгляд сестры. — Пожалуй, ты права. Очень может быть, что все это — одна бесконечная игра, в которой женщины преследуют мужчин, мужчины охотятся на женщин, а главный приз — супружеское блаженство.
— Не всегда, — пробормотала Делия.
— Всегда! — решительно возразила Кэсси. — Посмотри на себя.
— На твоем месте я бы не стала на меня равняться.
— Вздор. — Кэсси взмахом руки отмела возражение. — Ты — само воплощение счастья в браке. Конечно, оно дается не без труда, тебе удача улыбнулась только со второй попытки, но попробовать стоило! Значит, это и вправду игра, а ты — победительница в ней! Согласна?
— В целом — да, но речь не обо мне. — Делия подчеркнуто аккуратно поставила чашку на стол. — Мы говорим о тебе, лорде Беркли и об игре, в которую ты его втянула.
— Ни в какие игры я его не втягивала. Мне до него нет дела. — Кэсси подавила слабый росток сомнения и принялась вновь бесцельно вышагивать по комнате вдоль края обюссонского ковра, подобранного в тон сводчатому расписному потолку. — Так я ему и объяснила.
Делия широко раскрыла глаза.
— Что?! Что ты ему сказала?
— Что мы с ним не пара. — Кэсси поправила картину на стене — слегка покосившуюся, по ее мнению. — И что я равнодушна к мужчинам со скверной репутацией.
— Скверной? — Делия рассмеялась. — А он что?
— По-моему, даже был польщен, но поверить не могу, что о своей репутации он впервые услышал от меня. — Кэсси оглянулась на сестру через плечо. — Представь, он согласился! С тем, что мы не пара. А я никак не возьму в толк, почему его согласие так раздосадовало меня.
Делия пристально вгляделась в лицо сестры.
— Но с чего ты взяла, что вы с ним не пара?
— Да просто я совершенно не желаю перевоспитывать повесу. — Об этом принципе Кэсси вспоминала так часто, что выпаливала его не задумываясь.
— А почему бы и нет?
— Почему? — Кэсси круто повернулась. — Это же очевидно.
— Как видишь, не всем. Так что объясни, Кэсси. С тех пор как мы начали выезжать в свет, ты то и дело заявляешь о своем нежелании перевоспитывать повесу, а я никак не пойму, откуда в тебе такая непреклонность. По-моему, это явное противоречие: распутники вызывают у тебя отвращение, между тем за тобой ухаживают мужчины именно того сорта, к которым ты не проявляешь никакого интереса.
— Кажется, дело вот в чем. — Беспечным тоном Кэсси прикрывала беспокойство, мучившее ее. — Подобно нашим братьям мужчины почему-то убеждены, что я способна на скандальные поступки. Несмотря на полное отсутствие доказательств тому.
— Разумеется, — пробормотала Делия.
Ее не радовали упоминания о былых выходках, по вине которых она сочеталась браком не один раз, а дважды, а Кэсси, напротив, доставляло удовольствие то, что скандал разыгрался вокруг ее сестры, а не вокруг нее самой. С другой стороны, скандал был ничтожной платой за счастье, которым теперь упивалась Делия.
— Мужчины, которые ухаживали за мной, редко вынашивали брачные планы…
— А ты просто не давала им такой возможности.
— Да, и я этого не скрываю, но тем не менее я всегда вела себя благоразумно и пристойно. А если… — Кэсси уставилась на сестру в упор, — если они с самого начала были правы?
— Кто был прав и в чем? — растерялась Делия.
— Все. Наши братья, другие мужчины, все остальные. — Кэсси ахнула. — А если они меня раскусили? Если из нас двоих к скандалам в большей степени склонна я?
— Не в большей — скорее в равной степени. — Делия усмехнулась. — Но я не прочь поделиться славой.
— Между прочим, это ты виновата.
— Я?
Кэсси кивнула:
— Это твои проделки заставили меня по-новому взглянуть на жизнь.
— Не стоит благодарности, — еле слышно выговорила Делия.
— Я не шучу. Наблюдая за тобой, я давно задалась вопросом: почему я так решительно настроена против мужчин с сомнительной репутацией? Ведь все твердят, что из остепенившихся повес получаются превосходные мужья. Бог свидетель, решительности мне не занимать, и если кто и способен урезонить распутника, так только я.
Делия поперхнулась с медиком. Но Кэсси и глазом не моргнула.
— Думаю, это из-за наших братьев. Я искренне посочувствую женщине, которой хватит глупости отдать сердце кому-нибудь из них. Но мне кажется, на самом деле я боюсь другого — не столько обжечься, сколько… — она смущенно потупилась, — оказаться такой же, как они.
— Как бедняжки, которые влюбляются в наших братьев?
— Да нет же! — Кэсси бросилась в ближайшее кресло с обивкой в тон кушетке. — Оказаться такой же, как наши братцы!
— Вряд ли ты…
— А меня и вправду тянет на скандалы! — Она подалась вперед. — И если я когда-нибудь нарушу приличия и встану на путь, ведущий к катастрофе, обратно я уже ни за что не поверну!
— Но…
Кэсси повысила голос:
— Всю жизнь я боролась со своей неистовой и свободной натурой, давила в себе стремление поступать так, как я хочу, не думая о последствиях.
— Что-то я не замечала за тобой особой сдержанности, — сухо отозвалась Делия.
— О, конечно, я всегда говорила то, что думаю. Да, случались и неприятности, — скептический взгляд сестры Кэсси игнорировала, — но не стоящие упоминания. Сейчас я даже занимаюсь делом, которое многие вокруг считают неприличным, почти непристойным, но я по-прежнему вынуждена сдерживаться и во всем себя ограничивать!
— И слава Богу, — пробормотала Делия.
— Наверное, в глубине души я хочу быть распутницей, развратницей, отщепенкой! Может, это мне предначертано судьбой. И несмотря на все мои заверения… — Она поморщилась, но все-таки договорила: — Именно к таким мужчинам меня тянет, хотя я прекрасно понимаю, что в подобной компании еще быстрее сверну на опасную дорожку.
— Ведущую к скандалу и непристойностям?
— Не забудь про катастрофы и гибель.
— Такое не забудешь. — Делия покачала головой. — А я об этом и не подозревала. Ты скрывалась даже от меня.
— Да, но ведь и ты не говорила, что жаждешь приключений, пока не сбежала с первым мужем и не возвратилась домой уже вдовой. — Кэсси обмякла в кресле. — Видно, у каждого человека есть секреты, которые он хранит даже от самых близких.
— Да. — Делия наполняла чашку нарочито медленно, словно пытаясь выиграть время и обдумать следующие слова. — Но что ты собираешься предпринять дальше, после такой исповеди?
— Предпринять? — переспросила Кэсси. — Ничего.
— Совсем?
— Конечно. — Кэсси выдернула выбившуюся из ткани ниточку на подлокотнике кресла. — Буду жить, как жила до сих пор. В сущности, не вижу необходимости что-либо менять.
— Не видишь необходимости?
— Ни малейшей! — отрезала Кэсси. — Достаточно и того, что я разобралась в самой себе, излила душу. Теперь мне легче владеть собой.
— Ясно.
— Мало того, совершенно незачем менять требования к мужчине, за которого я хочу выйти замуж.
— К этому легендарному сокровищу, какое можно найти лишь в сентиментальном романе?
— Незачем так…
— Подожди. Как это ты говорила?.. Ах да. — Делия на минуту задумалась, а Кэсси внутренне сжалась. — Тебе нужен человек респектабельный, но не чрезмерно. Интересный, но не чересчур. Не слишком сильный, но и не слабый. Не нудный и не опасный.
— В твоих устах это звучит глуповато. — Странно: никогда прежде Кэсси не считала свои требования глупыми — напротив, они казались ей весомыми и практичными. Но на этот раз перечень достоинств будущего мужа вызывал смех.
— Да и раньше звучало. — Делия не сводила глаз с сестры. — Наконец-то ты это признала. — Она покачала головой. — Ты ищешь идеального мужчину, а такого не существует в природе. А если он и найдется, этот твой мистер Идеал…
— Лорд Идеал, — поправила Кэсси.
…с этим лордом Идеалом ты умрешь со скуки еще до свадьбы. Только изъяны придают мужчинам особый шарм. Образцы совершенства невыносимы. — И она доверительно улыбнулась: — Разумеется, мужчинам не следует знать о том, что недостатки — их самое ценное достоинство.
— По-моему, они догадываются.
— Конечно, но не подозревают, что и нам это известно. — Делия лукаво усмехнулась, а Кэсси невольно засмеялась. — Итак, — продолжала Делия, — какие у тебя планы?
— Заново отделать и обставить Беркли-Хаус для… — Кэсси чуть не поперхнулась, — будущей жены лорда Беркли.
Делия раскрыла глаза.
— Не знала, что он помолвлен!
— А он и не помолвлен, но его мать больна и хочет успеть перед смертью женить сыночка. — Кэсси задумчиво нахмурилась. — Как странно… Он явно любит мать, но почему-то совсем не тревожится за нее…
— Может быть, уверен, что она поправится?
— Да, скорее всего. — У Кэсси сложилось впечатление, что эта уверенность росла с каждым словом Беркли. Но ведь она могла и ошибиться. И все-таки обстоятельства настораживали. — Во всяком случае, леди Беркли всерьез считает, что новая обстановка в доме поможет ее сыну сделать блестящую партию.
— Очень странно. Впрочем, — Делия усмехнулась, — я не удивилась бы, услышав такое от нашей мамы.
— Кстати, именно мама уговорила меня взяться за это дело. Из сострадания к бедной леди Беркли.
— Вот как? — Делия задумалась. — А мне казалось, она порицает твое занятие не меньше, чем наши братья. В ее уговоры верится с трудом.
— Мама уверяла, что леди Беркли — ее давняя подруга, которой она не прочь сделать одолжение. — Кэсси наморщила нос. — Но леди Беркли прикована к постели, а мне приходится иметь дело с ее сыном.
— И мы опять возвращаемся к лорду Беркли.
— Да, как видишь.
Долгую минуту Делия смотрела на сестру молча.
— Скажи, а что в нем тебя раздражает?
— Манера смотреть сквозь меня, — выпалила Кэсси не задумываясь и сразу пожалела, что нельзя взять эти слова обратно. — Боже, и я сболтнула это вслух!
Делия подавила улыбку.
— Представь себе, да.
— Но я не хотела! Просто собиралась сказать, что меня раздражает его надменность. И самоуверенность. И чрезмерная учтивость. Остроумие. Обаяние. Смех…
— И смех тоже?
— Он заразителен. — Кэсси покачала головой. — Приходится смеяться вместе с ним. Лорд Беркли вынуждает меня смеяться. А глаза! Делия, у него самые загадочные в мире серые глаза! Положительно бездонные! В них хочется броситься, как в омут.
— Да?
— Именно. Они тревожат и волнуют. А еще лорд Беркли хорош собой. И добр, — она на минуту задумалась, — к детям и домашним животным.
— Откуда ты знаешь?
— Он сам сказал.
— И ты ему веришь?
— Верю. Почти всегда.
— Сдается мне, — начала Делия, осторожно выбирая слова, — что в этом мужчине тебя раздражает в первую очередь то, что он тебе нравится.
— Господи… — Осознав, что происходит, Кэсси потрясенно осела в кресле. — А ведь и вправду похоже…
— И не просто нравится.
— Ни в коем случае! — Кэсси выпрямилась. — Между нами возможна только дружба. Мы уже договорились остаться друзьями…
— Правда?
Можешь не усмехаться. Это ровным счетом ничего не значит, — отмахнулась Кэсси. — Просто в ближайшее время нам предстоит часто и подолгу видеться, а в таких обстоятельствах лучше быть друзьями, чем изводить друг друга язвительными шпильками. Делия засмеялась:
— Только не говори, что он язвит!
— Он — нет. — Кэсси поморщилась. — А я — да. Но отныне я буду придерживать язык.
— Потому что он добр к детям?
— Да. — В голосе Кэсси зазвенела решимость. — А еще потому, что до сих пор я была с ним слишком груба.
— Когда вы снова встречаетесь?
— Завтра. Я покажу ему первые наброски. Будем выбирать обстановку для будущей виконтессы Беркли.
Делия покачала головой и прыснула, вызвав у сестры такое же раздражение, как лорд Беркли.
— Делия, если не считать того, что мы с лордом Беркли сумели найти общий язык, он мне не подходит. Мы друзья, и не более. Лорд Беркли — не тот человек, с которым я хотела бы провести остаток своих дней. Далеко не лорд Идеал. — Кэсси придвинулась ближе к сестре. — И никогда им не будет.
— И насколько же эксцентрична мисс Эффингтон? — Маркус протянул Реджи стакан бренди.
— Упряма, обо всем имеет собственное мнение и не скрывает его. — Реджи с удовольствием глотнул превосходного бренди из запасов друга и расположился в кресле, которое давным-давно облюбовал в просторной библиотеке Пеннингтон-Хауса.
В этой комнате друзья с давних пор обсуждали всевозможные вопросы — от самых серьезных до фривольных, и даже теперь, после женитьбы Маркуса, библиотека оставалась их святилищем. Боги и заботливая матушка помогли Маркусу связать судьбу с Гвендолин Таунсенд, ныне леди Пеннингтон, и Реджи считал этот брак своей удачей: ведь Маркусу вполне могла достаться сварливая, неуживчивая жена, которую раздражало бы постоянное присутствие посторонних в доме.
— Откровенно говоря, Маркус, мне хочется или задушить ее, или… — он усмехнулся, — поцеловать.
Маркус поднял бровь.
— Да неужели? А мне казалось, вы с прелестной мисс Эффингтон давно решили, что не подходите друг другу.
— Мисс Эффингтон постановила, что мы не пара, еще во время нашего первого разговора. Ей, видите ли, не нужен обладатель такой… — Реджи прокашлялся, — сомнительной репутации, как моя. Но почему-то мне кажется, что она уже готова изменить своим принципам. С тех пор, как мы начали чаще встречаться.
— А про себя что скажешь?
— Если собираешься напомнить, что я поклялся не выдавать своих чувств к мисс Эффингтон, — напрасно. Я все прекрасно помню.
— И я тоже. Ты говорил, что не дашь воли чувствам, пока не убедишься в том, что они взаимны. — Маркус изучал друга, глядя поверх края стакана. — Тебе уже представился такой случай?
— Нет. — Реджи задумался. Если дама смотрела на него с легчайшим одобрением в глазах и чуть не ахнула, когда он взял ее за руку, это еще ничего не значит. — И вряд ли представится. Но мы решили стать друзьями.
— Друзьями? — Маркус нахмурился. — А это хороший признак?
Реджи хмыкнул:
— Не знаю, но не прочь выяснить.
— Реджи, каковы твои намерения? — прищурился Маркус.
— Понятия не имею.
— А ты, случайно, не…
— Не пори чушь, — отмахнулся Реджи. — В настоящее время мое единственное желание — оказывать мисс Эффингтон всемерную помощь в обстановке моего дома. О, я буду учтив, приятен и вежлив с ней — как с любой знакомой дамой, к которой я питаю дружеские чувства. Я буду вести себя с мисс Эффингтон так, как… с твоей женой.
— Восторг с ее стороны тебе обеспечен, — сухо отозвался Маркус. — Гвен относится к тебе, как к старшему брату.
— Правда? — искренне обрадовался Реджи. Молодая леди Пеннингтон покорила его с первой минуты знакомства. — Признаться, я чрезвычайно польщен и счастлив!
— Напрасно. Подозреваю, что вскоре моя жена займется сватовством — как любая заботливая сестра, брат которой не женат.
— С чего ты взял? Маркус пожал плечами:
— В последнее время она все чаще заговаривает о том, как мы счастливы и как тебе одиноко.
— Боже правый. Сначала моя матушка, теперь твоя жена. — Реджи глотнул бренди, понимая, что иначе ему не выстоять против коварных интриганок. Похоже, весь мир сошел с ума.
— А что твоя матушка? — В голосе Маркуса зазвучало беспокойство. — Ей не стало хуже?
— Нет, но радоваться нечему. — Реджи покачал головой. — Это лишь догадки, но мне кажется, вся эта затея с новой обстановкой и помощью мисс Эффингтон имеет одну-единственную цель — свести меня с ней.
— А если леди Беркли и вправду умирает? — Маркус пригубил бренди.
— Говорю тебе, Маркус: внутренний голос подсказывает мне, что это заговор. Наши с тобой матери — близкие подруги. Твоя хитростью умудрилась женить тебя, причем довольно удачно. Имея перед глазами такой пример, как ты, моя матушка была просто обязана повторить подвиг подруги!
— Логично. И все-таки, — Маркус приподнял стакан, — болезнь может оказаться настоящей, а не мнимой. Реджи фыркнул.
— Да она за всю жизнь ни разу не болела. Посуди сам: разве может человек быть совершенно здоровым во вторник, а уже в среду лежать на смертном одре? И даже врач не может понять, в чем дело. Нет, я готов держать пари, что мама поправится сразу после моей помолвки!
— С мисс Эффингтон?
— С кем угодно. Не знаю, почему из всех невест высшего света она выбрала именно мисс Эффингтон, но ее мать тоже обеспокоена здоровьем моей матери.
— Да, похоже на сговор.
— Напрасный сговор, — мрачно объявил Реджи. — Да, я не прочь жениться, но никому не позволю выбирать мне невесту.
Маркус прокашлялся.
— Не всем удача улыбается так часто, как тебе, — напомнил Реджи, поднося к губам стакан. — Ты, дружище, исключение из правил.
Маркус рассмеялся.
— Да, мне всегда везет. — Некоторое время он молча смотрел на друга. — Значит, ты решил не попадаться на удочку заговорщиц?
— Ни в коем случае. — Реджи покачивал стакан. — Может быть, — пожал плечами и переглянулся с другом.
— Даже не знаю.
— Сложный случай…
— Нет, не то чтобы сложный… — Реджи мучительно подыскивал верные слова. — Несмотря на то что я не согласен с мисс Эффингтон и считаю, что мы неплохая пара, я решительно отказываюсь открывать душу женщине, которая не отвечает мне взаимностью. Вот что я имел в виду, когда клялся, что на этот путь больше никогда не встану.
Мисс Эффингтон недвусмысленно дала мне понять, что я ее не интересую. А мне осточертела неразделенная любовь. — Он глубоко вздохнул. — Но в этой женщине что-то есть — не могу объяснить, что именно, но рядом с ней у меня что-то сжимается в груди, и я понимаю, что любить эту женщину и потерять ее будет гораздо тяжелее, чем любую другую. — Реджи перевел взгляд на друга. — Я буду болваном, если в отношениях с мисс Эффингтон переступлю дружеские рамки.
— Понятно. — Маркус изучал друга с непоколебимым спокойствием.
— И больше ты ничего не скажешь? Маркус покачал головой:
— Ни слова.
— Но ты же хочешь что-то добавить. По глазам видно. — Реджи подался вперед. — Ты едва сдерживаешься. Давай выкладывай!
— Ну хорошо. — Маркус дотянулся до графина с бренди неизменно занимающего приставной столик, и снова наполнил свой стакан. — Реджи, ты неглуп, если сразу понял, что эта женщина опасна. Мне было бы горько видеть, как ты вновь берешься за старое. И все-таки, — он подлил бренди в стакан друга, продолжая рассуждать обманчиво небрежным тоном, — я всегда считал, что распознать опасность заранее практически невозможно. До тех пор, пока не станет слишком поздно.
Реджи смотрел на друга во все глаза, потом нерешительно покачал головой:
— Нет, Маркус, ничего подобного я не допущу. — Он помолчал и обреченно вздохнул. — Да, я уверен, что ты ошибаешься, а я сумею впредь быть хозяином своей судьбы, но… со мной происходит нечто странное, и это, несомненно, пошатнет твою веру в собственную правоту.
— Буду только рад, — усмехнулся Маркус. Реджи напрягся.
— Не кажется ли тебе, что это увлечение мисс Эффингтон, отделка и обстановка домов…
— Это ее работа.
— Хорошо, пусть работа. Но не слишком ли она странная для женщины?
— Странная? — Маркус фыркнул. — Это еще мягко сказано. Именно из-за стремления работать родные братья считают мисс Эффингтон эксцентричной натурой.
— Оставим братьев. Скажи, зачем она этим занимается? Потому что так хочет, — Реджи уставился на друга в упор, — или в силу необходимости?
— Упрямство Эффингтонов известно всему свету, и твоя новая знакомая — не единственная женщина в семье, ввязавшаяся в предприятие, которое было бы лучше предоставить мужчинам. По-моему, нашу мисс Эффингтон никто и ни к чему не сумел бы принудить.
— Нет, я не об этом, — отозвался Реджи. — Просто я думал…
— О чем?
— Неужели у ее родных финансовые затруднения?
— У Эффингтонов? — Маркус рассмеялся. — Да это одно из богатейших семейств страны.
— В целом — может быть, а если ее отец, лорд Уильям…
— Абсурд.
— Но ее брат не смог сразу заплатить проигрыш.
— Не важно. — Маркус покачал головой. — Реджи, ты слишком поспешно делаешь необоснованные выводы.
— Почему же необоснованные? — возмутился Реджи. — С какой стати девушке из приличной семьи заниматься…
— Дьявол! Ушам не верю! — Маркус привстал. — Ты опять за свое!
— Ты о чем? — притворно-недоуменным тоном спросил Реджи.
Маркус вскочил и застыл перед другом.
— Думаешь, я не заметил? Реджи отпил бренди.
— Что?
Маркус застонал.
— Ты же все понимаешь!
— Никак не возьму в толк, о чем ты говоришь, — холодно откликнулся Реджи.
— Ну ладно! — фыркнул Маркус. — Слушай. Сейчас я все объясню.
— Сделай одолжение. — Реджи уже знал, что услышит из уст друга. Только что ему открылась страшная тайна.
— Мисс Эффингтон не проявляет к тебе интереса…
— Да, и это нам известно.
— Мисс Эффингтон — точнее, ее семья — наверняка в стесненных обстоятельствах. — Маркус скрестил руки на груди. — Значит, ей нужна помощь. Девица, попавшая в беду! — Он направил на друга указательный палец. — Именно такие женщины всегда с легкостью завладевали твоим сердцем и жестоко играли им!
— Это другое, Маркус, — возразил Реджи. Маркус подозрительно прищурился.
— Чем же, позволь спросить?
— Тем, дружище, что на этот раз я прекрасно осознаю свое положение и слабости.
— Осознаешь ты или нет, но ты опять отыскал особу, которую надо спасать, и уже рвешься в бой!
— Ничуть. — Реджи решительно покачал головой. — Мы с мисс Эффингтон — друзья, и не более. На правах друга я могу попытаться решить ее финансовые затруднения. Заплачу ей за услуги вдвое, но этим и ограничусь. Точно так же я поступил бы, будь на ее месте ты.
— Да, вы друг друга стоите, — процедил сквозь зубы Маркус и рухнул в кресло. — Пресловутый лорд Беркли и чудачка мисс Эффингтон.
Реджи рассмеялся:
— Брак, заключенный на небесах!
— Или где-нибудь значительно ниже, — буркнул Маркус. Минуту он молчал, а когда снова посмотрел другу в лицо, его глаза подозрительно блестели. — Пожалуй, я извинюсь перед Гвен, отменю приказ и попрошу все-таки подыскать тебе невесту.
Реджи вскинул бровь.
— Ты отдаешь приказы жене? И ты до сих пор жив?
— У нас свои методы общения. Я отдаю приказы. Она их игнорирует. Мне удобнее настаивать на своем, а ей — поступать как заблагорассудится. — Маркус усмехнулся. — Будь мы равнодушны друг к другу, нас бы это донельзя раздражало.
Реджи рассмеялся, и ревность, зашевелившаяся в его душе при виде счастья друга, сразу отступила.
— Но мы говорим о твоей жизни, а не о моей. Теперь, когда мне известны все подробности, я уверовал: твоя мисс Эффингтон права. — В глазах Маркуса светилось сочувствие, но голос звучал непреклонно. — Вы с ней не пара.
— Ты можешь ошибаться, — небрежно заметил Реджи. — И она тоже.
— А тебе хочется, чтобы она ошиблась?
— Не знаю. Конечно, отчасти это было бы приятно, но когда речь заходит о мисс Эффингтон, я ни в чем не уверен. И это невероятно злит. — Он тяжело вздохнул. — Тем не менее вы с ней правы: общего будущего у нас быть не может. И еще одно… Маркус, никакая она не моя мисс Эффингтон. — Неожиданно Реджи кольнуло сожаление. — И никогда моей не будет.