Три недели спустя, ноябрь 1887 года

Клуб исследователей, Лондон…

Тедди сделала последние пометки в записной книжке, с которой никогда надолго не расставалась. В сегодняшней ее программе значился бал в Клубе исследователей. Мать Тедди помогла ей организовать этот бал, но, как это вошло у нее в привычку, отказалась на него прийти, сославшись на другой званый вечер, на котором, по ее словам, обязательно должна была присутствовать.

Остановив официанта, направлявшегося в бальный зал, Тедди посоветовала ему наполнять бокалы на подносе почти доверху, а не наполовину. К этому времени ужин, сопровождавшийся бесконечными речами (речь произносил каждый без исключения член правления клуба), уже завершился, и начались танцы. Бал продлится еще несколько часов, но главная работа Тедди закончилась, так что она могла… Да-да, конечно же, она могла бы наблюдать за всем происходившим со стороны, что обычно и делала. Но сегодня все было по-другому, потому что…

Потому что сегодня здесь он.

Тедди почти не вспоминала о Джеке Чаннинге в течение тех трех недель, что прошли со дня ее отъезда из Милверт-Мэнора. То есть она старалась о нем не вспоминать, но не получалось, к сожалению. Во-первых, леди Бристон четыре раза приезжала в Лондон, чтобы обсудить новогодний бал (Тедди уехала из Милверта раньше, чем планировала, – уехала через несколько часов после того, как леди Бристон объявила о своей «блестящей идее»). Пожилая леди хотела обговорить все вопросы, касавшиеся этого бала. Но при этом казалось, что главная ее цель – поговорить о своем новоиспеченном племяннике.

Знает ли милая Тедди, что Джек является самым молодым вице-президентом в истории Банковской и трастовой компании… как там еще? Да, она, Тедди, об этом слышала. А знает ли милая Тедди, что Джек очень отличился во время учебы в каком-то престижном университете (названия университета леди Бристон не могла бы вспомнить даже ради спасения собственной жизни)? О, об этом Тедди ничего не знала. А знала ли она, что его считают блестящим финансистом? Нет, об этом Тедди тоже ничего не известно. И наконец, самое главное: знала ли милая Тедди, что Джек, совершив свое первое путешествие (из Америки в Англию), очень интересовался путешествиями вообще? И разве она, Тедди, не мечтала с детства о путешествиях? Какое совпадение, не так ли?

Заставляя себя улыбаться, Тедди то и дело кивала, соглашаясь, – да, мол, удивительное совпадение; при этом она постоянно возвращалась к списку гостей, но леди Бристон упорствовала – снова и снова заговаривала о своем племяннике. И было совершенно очевидно: мать лучшей подруги твердо вознамерилась сделать ее, Тедди, членом семьи. Не ясно было только одно: а что думал об этом сам племянник?

Но что бы ни думал молодой американец, он прочно застрял у Тедди в голове – как иногда назойливая мелодия, которую постоянно мурлычешь себе под нос, хотя это тебя ужасно раздражает.

А может быть, дело в чувстве вины? Ведь если честно, она была к нему несправедлива. Теперь-то Тедди понимала: Джек вовсе не вводил ее в заблуждение, во всяком случае, не делал это намеренно – просто проявлял осторожность и, наверное, поступал правильно. И действительно, было бы крайне неумно рассказать все свои секреты женщине, которую только что встретил. Более того, сделай он так, она, скорее всего, решила бы, что он не очень-то умен. И, следовательно… Хм… Конечно же, он ничем ее не обидел.

В общем, Тедди твердо решила, что должна извиниться перед Джеком. По словам его тетушки, он и его отец уже больше недели находились в Лондоне, а раз уж сегодня вечером он оказался здесь… Лучшего времени и не придумать! Тедди не привыкла извиняться, потому что ей очень редко приходилось это делать; обычно она вела себя вполне благопристойно и вежливо. К несчастью, Джек Чаннинг… Этот человек как будто заставлял ее злиться и нервничать.

Затолкав записную книжку в большую сумку, которую обычно брала с собой на все праздничные мероприятия, Тедди сделала глубокий вдох – и направилась в бальный зал.

Клуб исследователей разместился в роскошном особняке в Блумсбери, неподалеку от Британского музея. Особняк этот лет пятьдесят назад подарил Клубу его тогдашний покровитель. Другой покойный патрон в дополнение к основному зданию построил еще одно – с лекционными залами и Залом заседаний, который при желании можно было использовать как бальный, и он же основал фонд Клуба. По словам матери Тедди, Клуб впервые обратился к постороннему агентству с просьбой организовать бал (обычно этим занимался Комитет жен членов Клуба). В этом же году супруги членов Клуба взбунтовались, требуя, чтобы в Клуб начали принимать и женщин тоже. В глубине души мать Тедди не одобряла этих дам, но женский «бунт» был на руку им с дочерью, так как именно они заполучили этот заказ. Тедди же была безмерно благодарна «бунтовщицам», пытавшимся штурмовать мужскую крепость, и не обращала внимания на ворчание матери.

«Пожалуй, это даже к лучшему, что матери тут сегодня нет», – подумала Тедди. Мать постоянно ее раздражала своими разговорами о том, что ей, Тедди, надо выйти замуж за родственника, унаследовавшего их семейный титул. Причем в последние месяцы мать все чаще заводила об этом речь, – вероятно, потому, что понимала: дочь так и не нашла себе мужа, а моложе, увы, не становилась. Саймон, говорила мать, чудесный человек, и если она, Тедди, выйдет за него, то они снова займут свое законное место в обществе. Но Тедди не испытывала ни малейшего желания выходить за Саймона, хотя человек он и впрямь был неплохой. Она вообще не хотела выходить замуж без любви, хотя, будучи реалисткой, прекрасно понимала: любовь – явление такое же недостижимое, как и полная финансовая независимость. Именно поэтому она давно уже перестала думать о браке.

Тедди подошла к французскому окну, выходившему на закрытую террасу (со своими коваными железными скамьями, растениями в кадках и небольшим фонтаном, включавшимся в теплые месяцы года, терраса эта была очень удобным местечком, где можно было подышать свежим воздухом, устроить тайную встречу или просто сбежать от толпы). По террасе неспешно расхаживал какой-то джентльмен, время от времени появлявшийся в пятнышке света, отбрасываемого газовой лампой на столбике. Что ж, этого и следовало ожидать – на подобных многолюдных приемах в бальных залах всегда бывает чересчур жарко.

Тут джентльмен повернулся, и Тедди увидела его лицо. О, превосходно! С глазу на глаз все будет гораздо проще.

Собравшись с духом, она толкнула дверь и вышла в холодную ночь.

– Добрый вечер, мистер Чаннинг.

Он вздрогнул – и улыбнулся.

– Добрый вечер, леди Теодоусия. Какой восхитительный сюрприз.

– Жизнь полна неожиданностей. – Она улыбнулась в ответ.

– В данном случае – замечательных.

– Боже милостивый, как тут холодно… – Тедди обхватила плечи руками.

– Да, немного прохладно. Но если вы не возражаете… – Он снял пиджак, подошел к ней и накинул пиджак ей на плечи. – Так лучше?

– Не намного, но все равно спасибо. – Тедди покачала головой. – Но ведь теперь вы насмерть замерзнете.

Он засмеялся.

– Сомневаюсь. И если честно, я люблю холод.

– Кстати, а… а что вы тут делали?

– Просто вышел глотнуть свежего воздуха.

– Свежего воздуха?

– Да. И думается здесь лучше, чем в душном зале.

– Здесь слишком холодно, чтобы думать, – пробормотала Тедди, кутаясь в его пиджак. – Может, я могу вам чем-то помочь?

Он взглянул на нее с удивлением.

– Вы и на этом вечере – главная?

Тедди пожала плечами.

– Да, в каком-то смысле. Но подобные вечера – это не частные приемы. Тут нет хозяйки дома, перед которой нужно отчитываться. Хотя вы все правильно поняли. Да, именно я организовывала сегодняшнее празднество.

– Снова бизнес?

– Плюс возможность чем-то занять себя в свободное время, – ответила Тедди. – И знаете… Поскольку цель Клуба исследователей – поддерживать и поощрять научный прогресс, мы с матерью запросили вознаграждение ниже обычного. Так что организация сегодняшнего приема – скорее любезность с нашей стороны.

– Вы поддерживаете Клуб исследователей?

– Не совсем так. Хотя время от времени я посещаю лекции, которые тут устраиваются. Что же касается сегодняшнего вечера, то он несколько отличается от всех прочих.

– Неужели? Чем же именно?

– Дело в том, что жены членов Клуба отказались организовывать ежегодный бал. Отказались в знак протеста, так как в клубе отказываются принимать в свои члены женщин.

– Как смело с их стороны… – пробормотал молодой американец. – Так они тоже хотят стать членами Клуба?

– Не очень-то хотят. Но они поддерживают тех женщин, которые хотят. Причем большинство из них – очень образованные и имеют куда больше прав стать здешними членами, чем многие мужчины. – Тедди вскинула подбородок и добавила: – Между прочим, я с ними полностью согласна.

– Да-да, конечно… – закивал Джек. – Значит, эти леди черпают свое вдохновение, подражая Аристофановой «Лисистрате»?

– Ну… это не настолько серьезное противостояние. Хотя должна заметить, было бы интересно… – В той греческой пьесе женщины заявили, что отрекаются от брачных отношений до тех пор, пока их мужья не согласятся прекратить войну между Афинами и Спартой (Тедди изучала Аристофана в Академии молодых леди мисс Биклшем). – Но надо же… А вы, оказывается, человек образованный…

– Вас это удивляет? – Джек улыбнулся.

– Нет-нет, конечно, нет, – поспешно проговорила Тедди, хотя, безусловно, удивилась. – Ваша тетушка упоминала, что вы хорошо учились и… – Она в смущении умолкла.

Джек придвинулся к ней поближе и, доверительно понизив голос, проговорил:

– Видите ли, даже в нашей нецивилизованной Америке есть хорошие школы, и мы там время от времени учимся, когда не сражаемся с индейцами и не прокладываем себе дорогу сквозь непроходимые дебри.

– Ох, я не имела в виду… простите. – Тедди поморщилась. – Знаете, ваша тетушка постоянно рассказывала, какой вы образованный и… Очень приятно узнать, что она не преувеличивала.

– Она не преувеличивала и тогда, когда говорила про вас.

Тедди не знала, что на это ответить. И очень обрадовалась, что в темноте Джек не видел ее вспыхнувшие щеки. Что же такое было в этом мужчине? Почему она либо злилась, общаясь с ним, либо теряла дар речи?

– Скажите, а вы по-прежнему осуждаете меня… за мою деятельность? – спросила она неожиданно.

Он взглянул на нее с удивлением.

– Я вовсе не осуждаю вас…

– Правда? Видите ли, на свадьбе Камилл у меня сложилось впечатление, что вы решительно не одобряете деловых женщин.

– Я просто удивился, вот и все. Согласитесь, ваша деятельность – весьма необычна.

Тедди кивнула.

– Да, конечно. Но ведь вы, кажется, сказали, что нехорошо брать за наши услуги плату.

– Нет-нет, почему же? Я ничего подобного не говорил. Вы, должно быть, меня не расслышали.

– У меня отличный слух, – заявила Тедди.

– Значит, я оговорился. И приношу вам за это свои самые искренние извинения.

Тедди взглянула на него, прищурившись.

– А почему?

– Вы всегда такая подозрительная?

– Да. Так почему же вы решили извиниться?

– Потому что… Я сказал, что брать плату за вашу превосходную работу нехорошо, и я был несправедлив к вам. К несчастью, я не всегда настолько прогрессивен, как мне хотелось бы. Видите ли, банкиры обычно бывают сдержанными и старомодными. – Джек сокрушенно покачал головой. – Боюсь, это мой главный недостаток.

– Недостаток? – Тедди изобразила удивление. – Как странно, что леди Бристон забыла упомянуть об этом вашем… незначительном недостатке.

Джек усмехнулся.

– Я старался вести себя как можно лучше.

– Нисколько не сомневаюсь. Но, пожалуйста, продолжайте.

– Так вот, я погружен в мир финансов… и время от времени имею дело с женщинами. Чаще всего это какая-нибудь вдова, которая взяла на себя управление бизнесом, унаследованным от покойного мужа или другого родственника. И зачастую эти дамы совершенно не представляют…

– Что-то вы отвлеклись. Мы говорили о том, почему вы решили извиниться.

– Не перебивайте. Я не договорил. – Джек с упреком взглянул на собеседницу. – Так вот, как я и сказал, эти дамы иногда не знают, что делают, но, как ни странно, они довольно часто добиваются успеха. Или же… – Он пожал плечами. – Или бывают достаточно умны, чтобы понять: мир коммерции – не для них. И тогда они продают свой бизнес, обеспечивая себе финансовую независимость хотя бы на время.

– Почему вы же в таком случае не одобрили мою деятельность?

– О господи, опять… – Джек тяжко вздохнул. – Поверьте, я ничего подобного не говорил.

– И все-таки вы извинились, – напомнила Тедди.

– Я сделал бы что угодно, лишь бы вам понравиться.

– В этом нет необходимости, – пробормотала Тедди. Она помолчала и, собравшись с духом, продолжила: – А я должна извиниться перед вами. В то утро, после свадьбы… Я тогда повела себя с вами весьма нелюбезно. Сделала поспешные и неправильные выводы, отвечала грубо и… В общем, я надеюсь, что вы сможете меня простить.

Джек расплылся в улыбке.

– Я готов простить вам все на свете, леди Теодоусия.

– Называйте меня Тедди, – сказала она, покраснев.

Джек сделал вид, что задумался, потом сказал:

– Нет, не подходит. – Он покачал головой. – Уж если мы собираемся называть друг друга по именам, – а я подозреваю, Делайла будет очень недовольна, если мы этого не сделаем, – то я предпочту Теодоусию, а не Тедди.

– Но почему? Тедди – звучит вовсе не чопорно и довольно забавно. А Теодоусия – это имя для старой девы, чересчур озабоченной правилами приличия. Для дамы, которая умрет в одиночестве, окруженная своими вышивками и десятком кошек.

Джек рассмеялся, а Тедди добавила:

– Хотя надо заметить, я быстро к этому приближаюсь. – Она наморщила носик. – К счастью, кошек у меня нет, потому что я от них чихаю.

– А вы знаете, что это означает «дар Божий»? То есть ваше имя – Теодоусия.

– Да, знаю. А вы-то откуда знаете?

– Вы задаете слишком много вопросов.

– И всегда задавала. Ну так как же?

– В Милверте большая и весьма впечатляющая библиотека. – Джек снова рассмеялся. – Просто поразительно, сколько информации можно там найти. Кроме того, Теодоусия – очень красивое имя. И оно вам подходит.

– Потому что я – приключение? – вырвалось у Тедди.

– Да, безусловно. Причем очень красивое приключение.

Тедди вновь поняла, что теряется с ответом.

– Как странно… – пробормотала она. – Никто из моих знакомых не смог бы сказать, что мне не хватает слов. Но вы… Вы постоянно говорите такие вещи, которые приводят меня в замешательство, и я просто не знаю, что отвечать.

– Я не нарочно. – Джек улыбнулся. – Но я вас понимаю, и мне нравится ваша реакция.

– Неужели?

– Да-да, очень нравится. – Джек посмотрел собеседнице прямо в глаза. – И вы, Тедди, мне очень нравитесь.

У нее перехватило дыхание, и она, судорожно сглотнув, пробормотала:

– Ох, вы ужасный ловелас… В точности как ваш отец.

– Ну, что ж… – Джек ухмыльнулся. – Может, это не так уж и плохо. Кстати об отце… Он, наверное, уже ищет меня.

– Да-да, мне тоже необходимо показаться в бальном зале, – сказала Тедди, кивнув на дверь.

– Я вас провожу и…

– Нет, в этом нет необходимости. Кроме того… Если мы вернемся вместе, это вызовет много разговоров.

– А нам бы этого не хотелось, верно? – пробормотал Джек. И казалось, он задумался о чем-то.

– О, что с вами?.. – Тедди внимательно на него посмотрела. – Очередное состояние рыбы, оказавшейся на берегу?

Он скорчил гримасу.

– А что, так заметно?

– Боюсь, что да. Во всяком случае – сейчас.

– Ну… – Джек пожал плечами. – Просто все это как-то очень неловко. Видите ли, я прежде никогда не чувствовал такой неуверенности. Еще несколько недель назад все в моей жизни было ясно и понятно. Я знал, кто я такой и куда направляюсь. А теперь я даже в собственном имени не уверен.

– Джек, – услужливо подсказала Тедди. – Или вы предпочитаете Джексон?

– Джек, конечно, Джек… – Он принялся нервно расхаживать по террасе. – Я всегда мысленно называл себя Джеком, хотя все называли меня Джексоном. Но Джексон – это банкир. А вот кто такой Джек, не знаю…

– Кажется, я понимаю, в чем сложность, – пробормотала Тедди.

– Ох, едва ли… – Он покачал головой. – Ведь я – банкир, Теодоусия. Более того, я с детства знал, что стану банкиром, так как мой дед был банкир, а мой прадед этот банк основал. Банковское дело – это у меня в крови.

– Но только со стороны матери, – заметила Тедди.

– Вот именно. Только с ее стороны. А вот мой отец… совершенно другой человек. Он побывал в таких местах, о которых я только в книжках читал. И он как раз один из тех, о ком и пишут эти самые книги. В общем – искатель приключений. А я…

– Потомственный банкир – пуританин, – с сочувствием в голосе подсказала Тедди.

Джек резко остановился и проворчал:

– Нет, я никогда не называл себя пуританином. Мне кажется, я сказал… «сдержанный и старомодный». Или что-то в этом роде.

Тедди криво усмехнулась.

– Ох, какая разница? На самом деле – это почти одно и то же.

– Да, пожалуй, вы правы. – Джек вздохнул и снова принялся расхаживать по террасе. – А сегодня вечером… да и вообще со дня нашего приезда в Лондон отец всем своим друзьям и знакомым сообщает, что я – его сын. А ведь все эти люди – такие же авантюристы, как и он…

– Ничего подобного, Джек! – воскликнула Тедди. – Готова держать пари на любую сумму: почти никто из этих мужчин никогда не был ни в Африке, ни в джунглях Амазонии.

– Ну… может, и так. Но все они наверняка мечтали о реке Амазонке, а вот я…

– Перестаньте, Джек. – Тедди снова усмехнулась. – Я уверена, все они просто обожают рыбу, а вовсе не какие-то там реки. Вспомните, как они уплетали сегодня за ужином лосося в слоеном тесте.

Джек проигнорировал ее шутку и, нахмурившись, продолжал:

– И знаете, мы вроде бы говорим на одном и том же языке, но все равно не понимаем друг друга. – Джек провел ладонью по волосам. – О господи, Теодоусия!.. Я даже их шуток не понимаю!

– О, какое несчастье! – в притворном ужасе воскликнула Тедди.

Джек внимательно посмотрел на нее, затем, едва заметно улыбнувшись, пробормотал:

– Это вовсе не смешно.

– А мне кажется, очень смешно. И вы бы это поняли, не будь вы рыбой на песке. – Она со вздохом покачала головой. – Бедным рыбам ужасно не хватает уверенности в себе.

– Правда?

– Чистейшая.

– Значит, я веду себя… не совсем правильно?

– Ужасно нелепо!

– И в моем поведении нет никакого героизма, верно? В этом я – явно не в отца.

– Ох, Джек, перестаньте! – воскликнула Тедди. – Осмелюсь заметить, у вашего отца нет в данный момент никаких ожиданий касательно вас.

– О, приятно слышать.

– Вот и хорошо, – кивнула Тедди. И тут же вновь заговорила: – Ведь в конце концов, вы с ним только недавно познакомились. Да, и вот еще что… Я-то знакома с полковником Чаннингом уже много лет, поэтому знаю: да, он действительно знаменит своими приключениями, о которых большинство мужчин может только мечтать, – но, поверьте, я никогда не видела его таким счастливым и гордым, как сейчас, когда он представляет вас своим знакомым.

– И все-таки я уверен: он не ожидал, что его сын окажется скучным и унылым банкиром с пуританскими взглядами.

– С вашего позволения – сдержанным старомодным банкиром, – поправила Тедди. – И хочу вам напомнить: он долгие годы вообще не знал, что у него есть сын. Поэтому все эти ваши страдания – чепуха и вздор.

– Вздор? – Джек пристально посмотрел на собеседницу.

– Да, абсолютный, – кивнула Тедди. – Более того, мне кажется, что сейчас перед вами открываются замечательные возможности…

– И какие именно?

– Ну как же!.. Ведь вы можете стать… кем захотите! То есть вы можете пойти по стопам вашего деда, но можете выбрать и путь своего отца. При этом и в том, и в другом случае вы сможете занять место своего дяди. Представляете, какие возможности?! – Тедди для убедительности ткнула Джека в грудь пальцем. – Вы можете стать и искателем приключений, и героем, и банкиром, и графом – кем угодно!

– Но Теодоусия…

– Многие бы душу продали за возможности, открывшиеся перед вами. У вас, Джек, начинается грандиозное приключение!

– Да, но я…

– Более того, когда мы с вами впервые встретились, я сразу решила, что вы – интригующий и загадочный. А ведь это – те самые качества, которыми обладает любой искатель приключений!..

Джек нахмурился и проворчал:

– Вы закончили?

– Нет еще, хотя… – Тедди помолчала. – Да, думаю, что закончила.

– Теодоусия, вы произнесли замечательную речь.

– Знаю. – Она самодовольно улыбнулась. – А вот с невестами говорить гораздо сложнее. Обычно я им советую глубоко дышать.

Джек невольно улыбнулся.

– И что, помогает?

– Иногда. – Хотя обычно эффект – очень кратковременный. – Джек, вы позволите задать вам вопрос?

Он кивнул.

– Да, конечно.

– Окажись вы в Нью-Йорке, среди мужчин, подобных полковнику, вы бы почувствовали себя не в своей тарелке?

– О, да я бы никогда не… – Джек умолк, потом вдруг сказал: – Хм… а почему бы и нет?

– В самом деле – почему?

Джек, казалось, о чем-то задумался. И у Тедди появилось отчетливое ощущение, что он ее сейчас вообще не видел. Более того, выражение его глаз как-то странно изменилось.

– Нет, – произнес он наконец. – Хотя Нью-Йорк – это, конечно же, совсем не Лондон.

Тедди пожала плечами.

– А какая, в сущности, разница? Ведь вы по крови настолько же англичанин, насколько и американец, разве не так? Вам просто нужно привыкнуть к новой обстановке, вот и все.

Джек тяжко вздохнул.

– Вас послушать – так все на удивление просто.

– Но ведь так и есть, – заявила Тедди.

– Ох, Теодоусия, вы же меня практически не знаете. Откуда у вас такая уверенность?

– Неужели не догадываетесь? А помните, как на свадьбе Камилл был один такой момент… В общем, мне тогда показалось, что между нами проскочило что-то особенное…

– Хотите сказать – родственные души?

– Полагаю, что такое возможно. Но, скорее всего, причина в том, что я оказалась едва ли не первым человеком, с которым вы тут познакомились.

– Уверен, что так и было, – в задумчивости пробормотал Джек.

Тедди немного помолчала, потом вдруг заявила:

– Знаете, у меня хорошие предчувствия на ваш счет. Видите ли, я подозреваю, что в вас от отца – не только внешность. – Она в смущении потупилась и тихо добавила: – В Милверте вы попросили меня помочь, – а я была с вами не очень любезна. Поэтому сейчас, Джек, я предлагаю вам любую помощь – какая только потребуется. Так что не стесняйтесь, обращайтесь ко мне, если вам что-то понадобится.

– Очень мило с вашей стороны.

– А я вообще-то почти всегда мила. Конечно, не с вами…

– Я вам очень благодарен, Тедди. И знаете… Вы ведь правы. Я сейчас оказался в незнакомой обстановке. Мои обстоятельства очень изменились, но я-то сам не изменился…

– А может, вам стоит воспринимать все это как вызов судьбы? И разве самые захватывающие приключения не начинались с подобного вызова?

– Говорите, вызов? – Джек усмехнулся. – Что ж, возможно. И я никогда раньше не уклонялся от вызова. Хотя… Знаете, не могу припомнить, чтобы вызов когда-нибудь был настолько серьезным.

– И все же я уверена, что вы отлично справитесь, – с улыбкой сказала Тедди.

– Правда? – Джек тоже улыбнулся.

– Но вы же сын своего отца… Не забывайте об этом.

– Хорошо, не забуду. – Джек помолчал. – Знаете, а они мне нравятся. Ну… все эти отцовские друзья. Очень интересные люди. Таких я прежде не встречал.

– Интересные? Но не интереснее же банкиров?..

– Теодоусия, перестаньте! – Джек ухмыльнулся и добавил: – И все же спасибо вам.

– За то, что привела вас в чувство? – Она пожала плечами. – Рано или поздно вы бы и сами все поняли.

– Да, возможно. – Джек пристально посмотрел ей в глаза, и Тедди вдруг почудилось, что он заглядывал прямо в ее душу.

Судорожно сглотнув, она пробормотала:

– Наверное, вам следует…

– Да, вы правы, мне следует.

Она сняла с плеч его пиджак и протянула ему.

– Спасибо вам. В смысле – за пиджак. Я уйду отсюда через минуту после вас.

– Да, хорошо. – Джек надел пиджак, подошел к двери и открыл ее. – Знаете, я нанесу вам визит.

– Буду ждать. – Она улыбнулась. – Мне не терпится помочь вам… чем сумею.

Он усмехнулся и проговорил:

– А ведь мне действительно потребуется ваша помощь…

– Значит, договорились. Идите же…

Джек кивнул, улыбнулся и покинул террасу. В следующее мгновение дверь за ним закрылась.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она все еще улыбалась, как дурочка. Что ж, ничего удивительного. Ведь все прошло хорошо. Просто замечательно!

Чуть помедлив, Тедди шагнула к двери. И в тот же миг дверь распахнулась, и Джек снова вышел на террасу.

– Я кое-что забыл, – сообщил он. А потом вдруг крепко обнял ее, поцеловал и с улыбкой отступил на шаг.

Причем все произошло так быстро, что Тедди даже запротестовать не успела. Впрочем, она и не хотела протестовать.

– Ну вот… Это мне очень помогло. – Джек снова улыбнулся, а затем опять исчез в доме.

Тедди молча таращилась на закрывшуюся за ним дверь, совершенно забыв про холод, царивший на террасе. «Ну вот… Разве не следовало этого ожидать? – подумала она, опустившись на кованую скамью. – Конечно же, следовало. Ведь именно к этому все и шло…» Да-да, она поняла это в тот момент, когда на свадебном балу вдруг обернулась… и встретила взгляд его голубых глаз. И разве ее сердце тогда не екнуло? О господи, ведь было совершенно ясно: этот мужчина являл собой все то, чего она когда-то желала, все то, что когда-то хотела иметь…

– Но что же теперь делать с этим? – в задумчивости пробормотала Тедди.