Пятеро детей двенадцати лет — одна девочка и четыре мальчика из вполне благополучных семей, — сидели вокруг костра в лесу темной ночью. В кронах деревьев, скрипя стволами, гулял прохладный сильный ветер, пробирая до костей. Темная туча проглотила луну, вот-вот должен был начаться дождь. Но дети не торопились в лагерь, да и как можно было торопиться, если они не знали обратной дороги. Компасы и средства связи у них зачем-то отобрал воспитатель Денис, который сидел на пне у костра и рассказывал вещи, которые детям были не особо интересны. Быть может, это было круто для детсадовской малышни, но для двенадцатилетних, которые считали себя уже взрослыми, это был полный отстой, которым никого не испугаешь и не удивишь. Точнее, это был унылый отстой, который вызывал зевоту и желание поспать. И многие бы заснули, если бы не чувство голода, возникшее по причине пропущенного ужина и не комары, которые противно пищали и норовили укусить за все открытые участки тела. Даже костер их не отпугивал. Вот и оставалось детям хлестать себя ветками и делать вид, что всё происходящее здесь и сейчас всем до усрачки нравится. И, глядя на бледное прыщавое лицо Дениса, каждый мечтал, чтобы он наконец-то заткнулся и привел всех назад, в лагерь. И плевать, что они не поужинают и не посмотрят телевизор. Лишь бы подальше от этих комаров и глупых страшилок. Но Денис Игоревич не унимался. Он продолжал рассказывать, не обращая внимания на зевоту своих подопечных и недовольные взгляды. Казалось, что чем больше он рассказывал — тем больше ему это нравилось:

— Жили две подруги. Одна была послушная, а другая никогда не слушала свою маму. Однажды послушная девочка купила очень вкусные пирожки. Она посоветовала купить их своей подруге. Но эта непослушная девочка пошла на рынок и увидела женщину, которая продавала пирожки. Девочка хотела купить их, но женщина сказала, что пирожки уже кончились. И женщина предложила девочке сходить к ней домой, где она испечет ещё пирожков. Девочка пошла с этой женщиной. А дома у той тётки был настоящий робот…

— Подумаешь, робот, — пробормотал Ваня. — Фигня!

Денис Игоревич сделал вид, что не услышал эту реплику и с невозмутимым видом продолжал:

— Пока та женщина пекла пирожки, девочка играла с роботом. Сначала всё было хорошо, но в какой-то момент глаза робота загорелись красными огнями, из металлических ушей и ноздрей повалил густой дым. Девочка испугалась, хотела убежать, но робот повалил её на пол, зажал рот рукой и стал разрезать электропилой её тело на кусочки. Постепенно он её всю измельчил, но не смог измельчить только золотые сережки, которые были в ушах девочки. Женщина приготовила из этого мяса пирожки и пошла продавать. Их случайно купила подруга той девочки. Она увидела в одном пирожке сережку и узнала её…

Денис замолчал, подкинул в костер сухих веток. Они тут же загорелись, и языки пламени заблестели в его глазах.

— Ну, это уже интереснее, чем страшилки про черную перчатку, гроб на колёсиках и красное пятно, — сказала Даша, толкнув локтем в бок Данила. Хотя Даня приходился ей двоюродным братом, внешне они были абсолютно не похожи. Даша была высокой темноволосой красоткой, мастером спорта по художественной гимнастике. Он же был полным, рыжим с пухлыми губами.

— Да, — ответил Данил и шмыгнул носом. — Похоже, я простудился. Вот мать орать будет, если узнает…

— А что потом было с той женщиной? — спросил Гоша, сын полицейского. — Её посадили?

— Нет, — Денис Игоревич печально вздохнул. — Её изрезал на куски тот же робот. Как потом выяснилось, у него настройки сбились.

— И где сейчас этот робот? — подал голос Федя, до того момента тихо сидящий в тени.

Воспитатель пожал плечами.

— Где-то ходит. Это же робот-андроид. Его не отличить от человека.

— Японский, что ли? — Данил снова шмыгнул.

— Нет. Женщина украла его у сигмов.

— А-а-а, — протянул Даня, качнув головой, хотя понятия не имел, кто такие сигмы.

— Ладно, забудьте про андроида, — Денис махнул рукой. — Я ещё одну историю знаю… Жила-была одна старуха, которая питалась человеческой кровью. Как-то раз пошла она искать жертву. Остановилась у детского сада, подозвала к себе маленькую девочку и позвала её к себе домой. Рассказала, что у неё много всяких игрушек, щенят и котят, а также всякие вкусняшки — шоколад, мороженое, конфеты. Понятное дело, девочка согласилась, и они поехали к старухе домой. Через три часа они приехали. Старуха схватила девочку и привязала вверх ногами к стене и воткнула в нее ножи. Под ноги девочке старуха поставила эмалированный таз. В него стекала кровь девочки. Когда родители пришли за девочкой в детский сад и не нашли ее, воспитательница сказала, что девочку забрала из садика бабушка. Тогда родители сообщили в полицию. По горячим следам полицейские нашли дом, где жила та старуха, узнали номер квартиры. Долго стучались, но никто им дверь не открыл. Когда они взломали дверь, то увидели, как старуха кружкой черпает кровь из тазика и пьет её. А над тазом покачивается тело девочки. Увидев полицейских, старуха кинулась на них с ножом, одного даже ранила. Полицейские достали пистолеты и пристрелили бабку. Но девочку спасти им не удалось.

— Ух ты! — Федя поежился. — Прикольная страшилка. У нас в подъезде тоже странная бабка жила, детей к себе водила… А потом вдруг куда-то пропала! Может, девочку убила она?

— Не думаю, — спокойно ответил Денис Игоревич, прутиком переворачивая угли в костре. — Если бы это была она, тебя бы сейчас с нами не было. Уж такого пухлячка, как ты, она бы не упустила…

— Я не пухлячок, — обиделся Федя. Даже в полумраке было видно, как его лицо вспыхнуло краской.

— Не бери в голову, — тонкие длинные пальцы воспитателя пробежалась по руке мальчишки, ощупывая её. — Был ещё такой случай: в новостройку въехала молодая семья — парень с девушкой. Однажды парень пошел на работу, а девушка осталась дома и стала клеить обои. Клеит она обои, песенки поет, а тут в дверь кто-то постучался. Девушка открыла и увидела на пороге женщину. Та сказала, что она соседка и пригласила девушку выпить по рюмочке за знакомство…

При слове «рюмочка» дети заулыбались, но Денис Игоревич, не обращая на это внимание, продолжал:

— …Ну, девушка немного устала от ремонта, к тому же, ей не нужно было в тот день садиться за руль, и она согласилась. Соседка напоила девушку коньяком со снотворным, зарезала ее, разрезала тело на куски и сварила из нее суп. Когда муж той девушки вернулся с работы, соседка и его позвала в гости, сказала, что у неё есть коньяк, а на закуску — хороший и вкусный суп. Ещё она сказала парню, что его жена уехала куда-то, поэтому, если он к ней не зайдет, то останется голодным. Парень немного подумал и зашел к соседке. Когда он стал есть суп, то ему попался палец жены с обручальным кольцом. Не раздумывая, он схватил со стола нож и убил соседку. Когда он звонил в полицию, пришли муж и сыновья той женщины. Они его порезали на мелкие кусочки, сделали из мяса фарш, нажарили котлет и угощали ими соседей по подъезду. А соседи потом благодарили их и говорили, что котлеты очень вкусные. Они и не знали, что едят котлеты из человечины! И сладковатый привкус их не смущал.

— Их тоже не посадили? — Гоша вопросительно изогнул бровь.

— Нет, — ответил воспитатель.

И тут дети заметили, что он нервно отламывает свои ногти и кидает их себе под ноги. Между его ботинками сорок пятого размера образовалась небольшая куча ногтей, а на месте ногтей у него появились острые когти, которые росли, увеличиваясь в размерах прямо на глазах. От увиденного у отроков пробежали мурашки по коже, и они сбились в кучу, тесно прижавшись друг к другу. Никто не знал, что творится с воспитателем, но все понимали, что это что-то ненормальное. Может, это болезнь? А раз так, то он их всех может заразить. Поэтому школьники стали отодвигаться от своего воспитателя. Он это заметил, но никак не отреагировал, продолжив свой рассказ:

— Они до сих пор делают котлеты из человечины, едят их и бесплатно раздают знакомым. А вот ещё одна история: однажды в город приехал цирк. В этом цирке работал один старый фокусник. Он был настолько стар, что сам не помнил, сколько ему лет. Но держался молодцом, выглядел бодро. И был у него такой коронный номер: он выносил на манеж большой черный ящик, показывал всем, что ящик пустой. Потом он попросил кого-нибудь из зрителей выйти на арену и залезть в тот ящик.

Когда человек залезал в ящик, фокусник закрывал его. После этого старик всем показывал, что человек исчез и ящик пустой. Все смеялись и хлопали, представления шли каждый день. Скоро в городе заметили, что стали исчезать люди. Сыщики обыскивали все закоулки, подвалы и чердаки, но людей не находили. Пришли обыскивать цирк и в одной из подсобок нашли холодильник, набитый человеческим мясом. Хотели схватить фокусника, а он залез в черный ящик, и с тех пор никто его не видел. Но я-то знаю, что он до сих пор жив и здоров. И он по-прежнему питается человечиной.

— Вот это страшилка! — Ваня поднял вверх большой палец правой руки.

— Я ещё одну знаю, — Денис Игоревич несколько раз моргнул, потер пальцами глаза, отлепил от них две небольшие пленочки, которые тут же бросил в костер. Хотя он старался делать это быстро и незаметно, все дети заметили, что его глаза стали как у змеи — холодные, черные с вертикальными зрачками. Сидящий ближе всех к нему Ваня зажал рот рукой, чтобы не закричать от страха. Теперь он точно знал, что с воспитателем творится что-то странное. Но где-то в глубине его души теплилась надежда, что Денис Игоревич всех их разыгрывает. Когда он закончит рассказывать свои истории, все посмеются и вернутся в лагерь. Только скорее бы!..

Ваня, как никогда, чувствовал себя уставшим. Ему хотелось в туалет, хотелось есть. Он и сам не знал, чего ему хотелось больше, но он бы с удовольствием вскочил с влажного бревна и побежал бы в сторону лагеря. Но у воспитателя, похоже, были другие планы. Он всё ещё продолжал свой рассказ, и в его голосе появились рычащие нотки, что Ване не очень понравилось. Хотя он думал, что воспитатель это делает специально, для большего эффекта, иначе розыгрыш не получится:

— Однажды девочки, которые жили в детдоме, решили сбежать оттуда на дискотеку. Их было трое: Катя, Маша, Юля. Сбежав оттуда, они увидели ларёк и решили купить там газировки. А около того ларька стояла старушка, которая дала им деньги на чипсы, но попросила их помочь ей донести тяжелые сумки с продуктами до дома. Девочкам очень хотелось чипсов, поэтому они согласились. Когда они подошли к дому старухи, она пригласила их на чай. До начала дискотеки ещё оставалось время, поэтому девочки согласились. А у этой бабки дома сын был, который стал бить девчонок обухом топора, едва они вошли в дом…

— Конечно, он их убил, да? — перебил воспитателя Даня. Судя по его голосу, ему эти истории стали надоедать.

— Я сейчас кому-то нос откушу! — резко повернувшись к нему, прорычал Денис Игоревич. Потом, отвернувшись от мальчика, он уставился своими ненормальными глазами на костер. В толпе детей послышался недовольный ропот. Не поворачивая головы, воспитатель крикнул: — Это касается каждого, кто будет меня перебивать! Слушать всем до конца!.. Когда Маша и Юля очнулись, они были привязаны к батарее, а Катя была мертва. Старушка со своим сыном с аппетитом ели мясо девочки, отрезая от её тела по кусочку. Когда они наелись, сын старухи взялся за Машу. Он её изнасиловал и разрубил на части. Юлю бабкин сын заставил есть мясо подруг и пить их кровь. Она плакала, её тошнило, когда она засовывала в рот куски сырого мяса. Но ей ничего не оставалось делать, ведь бабка с сыном обещали отпустить её, если она будет послушной. Но они не сдержали своего обещания, убили Юлю, а позже съели. Та бабка и её сынуля съели больше сотни детей, и до сих пор никто не может с ними справиться…

— Денис Игоревич! — Даша бесцеремонно перебила воспитателя, так как была уверена в том, что ей он нос точно не откусит. — Давайте вернемся в лагерь! Я устала, хочу спать… Все хотят спать. А этими небылицами про людоедов можно напугать лишь детсадовских детей…

Глядя на Дашу, мальчишки согласно закивали головами. Одобрение товарищей придало Даше ещё больше уверенности в своей правоте. Победно улыбнувшись, она продолжила: — … Мы-то уже не маленькие дети. Мы живем в свободном обществе, во времена продвинутых технологий, и мы знаем, что людоеды не могут безнаказанно есть людей…

— Есть человеческое мясо могут только психи, — добавил Данил. — На них уже давно бы надели смирительные рубашки и упекли бы их в психушку…

— Да нет! — покачал головой Гоша. — Их бы посадили в тюрьму, и сидели бы они там, не снимая наручников, пожизненно…

— Да и вообще это всё враки! — подал голос Федя. — Если бы всё это действительно было, об этом всех бы оповестили…

— Так что… — подвела итог Даша, — … никого вы не испугали и ведите нас в лагерь. Иначе вас уволят за то, что вы нас привели сюда в позднее время. Даже, если вы нас не уволят, я пожалуюсь отцу, и он порвет вас, как Тузик грелку!

— Молодец, Дашка! — Даня захлопал в ладоши. Глядя на свою двоюродную сестру, он испытал чувство гордости и подумал, что она очень умна, ведь не зря же она — мастер спорта!

— Испугала ежа голой жопой! — Воспитатель поднялся с кочки и вытянулся во весь рост. И непонятно, была это игра света и теней, но детям он показался гораздо выше ростом, чем тогда, когда они уходили из лагеря. На его лице играла зловещая улыбка. Те, кто были ближе всех к Денису Игоревичу, увидели его большие острые зубы, похожие на зубы акулы. — Таких, как ты, я ем на завтрак, обед и ужин. Я — карх, а кархи ничего не боятся!.. Какие же вы, дети, дебилы! До вас так и не дошло, что истории, которые я вам рассказывал — правда! А все те люди, которые ели человечину — кархи, для которых человеческое мясо является деликатесом. Особенно — мясо детей. Страх, который испытала добыча перед смертью, придает мясу неповторимый вкус. А вы думали, что я вас сюда просто так притащил, и страшные истории рассказывал, да? Я жрать хочу! Добро пожаловать к столу, пища!

— Если это шутка, то очень плохая! — всё ещё не веря в реальность происходящего, сказала Даша, обводя взглядом своих друзей. Было видно, что она изо всех сил пытается выглядеть крутой девчонкой, но у неё это получалось хуже, чем минуту назад. И уверенности в голосе поубавилось. — Это часть розыгрыша… Сейчас он нас отведет в лагерь!

— Ага! Размечталась! — Денис Игоревич вдруг начал царапать своими длинными когтями кожу на руках.

Из-под кожи брызнула прозрачная жидкость с резким запахом. Дети хором закричали, глядя на него широко открытыми от страха глазами. Денис Игоревич словно ждал этого момента. Улыбнувшись зловещей улыбкой, он сдернул кожу с рук, как перчатки. Под человеческой кожей оказалась темная блестящая плоть — тугие жгуты мышц и ороговевшие наросты.

Воспитатель продолжал скалиться, с самодовольным видом разглядывая свои руки. Потом он окинул взглядом детей, ухватил себя за волосы на макушке и сделал кривым острым когтем большой разрез на шее. Из него также хлынула вонючая жидкость. Резко дернув рукой, он снял себе кожу с головы, как какую-то маску и бросил её себе под ноги. Дети увидели темную блестящую голову, лишенную растительности, с большим бесформенным ртом, маленьким хрящом вместо носа. Ушные раковины вообще отсутствовали. Более странного и безобразного существа они ещё не видели.

Детский крик стал ещё громче. Но подростков словно парализовало от страха. Вместо того, чтобы бежать, они просто стояли на месте и кричали, глядя на безумное перевоплощение Дениса Игоревича в самого настоящего монстра.

Вцепившись в куртку Даши длинными руками, воспитатель рывком поднял девочку до уровня своей головы так, что её ноги беспомощно болтались выше его колен.

— Я же говорил, что нос откушу! — прорычало существо, которое ранее было добродушным Денисом Игоревичем, и зубами вцепилось девочке в лицо. Послышался хруст, в разные стороны брызнула кровь. Крик Даши перерос в визг. Она изо всех сил колотила своими кулачками по рукам карха, пиная его носками кроссовок, но силы были явно не равны. Он повертел её в руках, как куклу, ухватил одной рукой за горло, а второй стал рвать куртку, пытаясь достать до живота. И в какой-то момент у него это получилось. Размахнувшись, он когтистой пятерней вспорол ей живот. Девочка обмякла, перестав сопротивляться и кричать. Когда из вспоротого живота Даши стали вываливаться внутренности, а её кровь забрызгала лица подростков, Даню вытошнило прямо на синюю ветровку Феди. Но никто этого не заметил. Все, как загипнотизированные, смотрели, как рука зубастого чудовища глубже и глубже погружается в плоть девочки, как кровь фонтаном брызжет в разные стороны. Капли этой крови, попавшие на перекошенные от ужаса лица детей, в какой-то момент вывели их из состояния оцепенения, как вовремя вылитый ушат холодной воды. Дети кинулись врассыпную, растворяясь в темных зарослях. Обезумевшие от страха, они не видели, как отодвинулся в сторону трухлявый пень, открыв вход в подземелье, как оттуда выскочил Коля Соколов — странноватый мальчик из четвертого отряда. Они не видели оружие в его руке, похожее на пистолет, не видели белую щетину на его детском лице, но слышали его голос у себя за спинами. И голос этот был не по годам грубым, с хрипотцой, как у курящего подростка, а не как у девятилетнего мальчика:

— Стойте! Не разбегайтесь! Это ловушка! Второй отряд! Вернитесь!

Но дети, которые голос Коли услышали, даже не думали останавливаться, а бежали вперед, куда угодно, лишь бы подальше от этого ужаса.

Карх разжал когтистую лапу. Девочка упала на землю. Падение будто вернуло её к жизни. Она поползла в сторону Коли, оставляя за собой широкий кровавый след на траве. Кричать она уже не могла, только хрипела, отхаркивая кровь.

— Ты откуда такой нарисовался? — прорычал карх, глядя сверху вниз на странного мальчика со щетиной на лице.

— Я — гном! — гордо вскинув голову, ответил Коля. — Я пришел спасти детей!

— Опоздал! — карх хрипло рассмеялся, схватил Дашу за ноги и начал крутиться вокруг своей оси. Ударив её головой об толстый ствол дерева, он метнул бездыханное тело в Колю.

Реакция гнома оказалась молниеносной. Отскочив в сторону, он спрятался за ствол сосны и выстрелил. Его практически бесшумный выстрел оставил круглое дымящееся отверстие в стволе березы за спиной бывшего воспитателя. Карх тоже оказался не лыком шит. Перекатившись в бок, он выхватил из своего рюкзака толстую блестящую трубку, которая в его руке тут же превратилась в нечто похожее на гранатомет. Грохнул выстрел. Сосна, за которой прятался Коля, с треском рухнула на землю, осыпав гнома сотней горящих щепок. Коля, пригнувшись, кинулся к бурелому. Пока он бежал, карх продолжал стрелять. Выстрелы из его оружия вздымали в воздух сотни килограммов земли, оставляя за гномом след из воронок, скосили десятки молодых березок.

Два выстрела, попавшие в бурелом, подожгли и раскидали в разные стороны сухие стволы и ветки. Но Коли уже за буреломом не было.

— Где ты, гном? Выходи! — закричал разозленный карх.

— Пошел в жопу! — крикнул ему гном из-за большого камня, покрытого мхом.

— Да в твою сморщенную жопу даже мой харм не войдет, куда уж там — я целиком! — Карх рассмеялся и сделал ещё два выстрела, которые раскололи пополам камень.

— Проверим? — гном протиснулся между половинок камня и встал перед Денисом, расставив руки в разные стороны, будто говоря: «Я к твоим услугам!»

Карх ухмыльнулся, направляя свою трубку на Колю.

— Сейчас я измельчу тебя, а потом проверим!

Грохнули сразу три выстрела. Видать, бывший воспитатель решил, что измельчить гнома нужно тщательнее. Иначе он не пролезет туда, куда его послали. В тот момент карха, потомка инопланетных захватчиков, почему-то не насторожило то, что гном убрал свое оружие в кобуру, и улыбался, бесстрашно глядя в лицо своей смерти. Это вместо того, чтобы отстреливаться из своего пистолетика, Об этом стоило задуматься, потому что Коля за долю секунды до первого выстрела выставил перед собой согнутые в локтях руки. Задние стороны его серой курточки оказались обшиты толстым материалом, до такой степени гладким и блестящим, что отражение карха в этих накладках практически не искажалось.

Первый выстрел, отразившись от зеркальной поверхности, оторвал карху ногу, и он упал на землю, брызжа в разные стороны черной кровью. Второй и третий выстрелы подожгли и под самый корень срезали большую березу, которая рухнула на инопланетянина, придавив его толстым стволом.

Достав из внутреннего кармана курточки белый комочек, похожий на кусок пластилина, Коля приложил его к носу. Шарик тут же прилепился к его лицу и стал растекаться по нему, превращаясь в подобие респиратора с прорезями по бокам.

Воя от боли, захлебываясь кашлем от едкого дыма, карх начал царапать когтями ствол, сдирая с него кору, пытаясь вылезти из-под дерева, но гном лихо запрыгнул на ствол и направил на существо, которое раньше звали Денисом Игоревичем, свой маленький блестящий пистолетик.

— Что, измельчил меня? — спросил Коля, глядя сверху вниз на корчащегося под деревом гуманоида. Языки пламени, объяв ствол, стали перебираться на одежду карха.

— Пошел на х… — ответил Денис, плюнув сгустком черной крови в гнома и попав ему в плечо.

— Тварь! Ты испортил мне куртку, — тихо, но со злостью в голосе сказал Коля и нажал на спусковой крючок. Голова карха тут же разлетелась в разные стороны, забрызгав всё вокруг каплями крови, похожей на чернила, кусочками черепа и желтыми сгустками мозга. Вытерев лицо, гном спрыгнул с объятого пламенем дерева, оглянулся и добавил, глядя на бездыханное тело Дениса: — И откуда вы только берётесь? Вас же всех перебили!

В панике, начавшейся после того, как Денис Игоревич напал на Дашу, дети, как горох, рассыпались по лесу. Те, кто убегали первыми, не слышали голос гнома Коли. Те же, что немного отстали, его услышали, но не стали останавливаться, так как были уверены, что никто не сможет справиться с сумасшедшим Денисом Игоревичем, и никто их не спасёт. Никому из детей не хотелось разделить участь Даши, поэтому все бежали как можно быстрее, не останавливаясь. Каждый хотел убежать как можно дальше от того страшного места и где-нибудь спрятаться. Спрятаться так, чтобы ненормальный воспитатель не смог найти. У каждого перед глазами стояла сцена трагедии, разыгравшейся на поляне — Даша, тщетно пытающаяся вырваться из цепких рук воспитателя, Денис Игоревич, откусывающий ей нос, и вываливающиеся из вспоротого живота кишки. А ещё — кровь, кровь, кровь! Много крови!

Несмотря на темноту, непролазные заросли, хлещущие по лицу ветки и усталость, дети бежали что есть мочи. Они спотыкались, поскальзывались, падали, но все равно вставали и бежали дальше. Каждый из них чувствовал себя добычей, убегающей от охотника. Животный страх гнал всех вперёд.

Данил вдруг остановился. Оглянувшись назад и услышав звуки треска и хлопков, он вдруг заплакал. Слезы лились из его глаз крупными каплями, стекая по подбородку. До него вдруг дошло, что Даша — не какая-то там девочка из лагеря, а его сестра. Пусть и двоюродная, но всё же сестра! Это девочка, с которой он провел всё своё детство, которая научила его кататься на велосипеде, пришивать заплатки, плести браслеты, защищала его от хулиганов, когда он был совсем маленьким. И сейчас его сестру убивает псих-воспитатель, а он, Даня, убегает, спасая свою шкуру, как испуганная собачонка! А если Денис Игоревич убьет её, это значит, что Дашу больше никто не увидит живой, с ней нельзя будет поговорить, поиграть, подшутить над ней. Некого будет поздравлять с праздниками и целовать в щечку, даря какую-нибудь безделушку. Она умрет, её похоронят и всё! Всё! Что он скажет её родителям, когда вернется домой? Скажет, что убежал и даже ничего не сделал, чтобы спасти её? Как он будет после этого смотреть в глаза тёте Элме и дяде Вехтесу? Да никак! Они даже видеть его не захотят. Поэтому Даня не будет убегать. Он вернется и попытается спасти Дашу.

Бедняга, он ещё не знал, что с его сестрой всё кончено. Он был уверен, что она, пусть тяжело ранена, но всё ещё жива.

Данил развернулся и уверенной походкой пошел в обратном направлении. Слезы быстро высохли, мальчик был полон решимости спасти сестру и наказать душегуба-воспитателя. А что он сделает ему? Немного поразмыслив, Даня решил, что ударит его палкой. А если это не поможет, то воткнет эту палку ему прямо в глаз с вертикальным зрачком. Только где бы найти такую палку, чтобы ею можно было так приложиться, чтобы выбить дух из Дениса Игоревича? Он ведь большой и сильный, а ещё злой…

Данил шел, глядя себе под ноги. На глаза ему попадались корни деревьев, сухие ветки, трухлявые стволы, но это всё было не то, что нужно. Сломав пополам руками очередную толстую сухую ветку, Даня подумал, что проще найти камень средних размеров и его использовать как оружие, но тут на глаза ему попалась палка, под углом торчащая из земли в маленьком проходе между кустами. Глядя на неё, мальчик подумал, что если, пробегая между этими кустами, запнуться о палку, можно упасть и сломать себе шею. Но он точно помнил, что пробегал здесь, а палку не зацепил. Ну, и хорошо, что не зацепил!

Нагнувшись, он ухватился за конец палки и потянул его на себя. На ощупь палка была не шершавой, а теплой и гладкой, словно сделана из пластика. Идеально круглая березовая ветка поддалась и стала выходить из земли. Она оказалась гораздо длиннее, чем Данил предполагал, но это ему было только на руку.

«Как дам ему по башке!» — пробормотал мальчик, шмыгнув носом. В тот самый момент послышался сухой треск, и спрятанный в кустах напротив стреломет, запрограммированный на людей, расстрелял весь свой заряд, превратив Данила в подобие фантастического ежа, утыканного толстыми металлическими иглами.

Даня не видел стреломет в кустах, не слышал свист металлических стрел. Он даже не вскрикнул и не понял, что произошло. Он просто завалился на бок, а под ним растекалась лужа крови, с каждой секундой увеличивающаяся в размерах. Палку из руки он так и не выпустил.

Когда капли крови Даши попали на лицо Вани, он встрепенулся, словно очнувшись ото сна. Испугавшись, что и его сейчас схватит воспитатель и сделает с ним то же, что и с девочкой, Ваня стал убегать.

Впереди уже мелькали спины и пятки Гриши и Феди. Но бегунами они были так себе, и Ваня их быстро догнал. Он сразу сообразил, что из-за этих «тормозов», путающихся под ногами, Денису Игоревичу не составит особого труда всех переловить и сделать с ними то, что он сделал с Дашей. Поэтому Ваня свернул налево в зазор между кустами и побежал, как заяц, петляя между деревьями. За спиной послышался крик: «Стойте! Не разбегайтесь!..» Услышав этот крик, Ваня побежал ещё быстрее, так как предположил, что чокнутый воспитатель погнался именно за ним. А бежать в темном лесу было очень трудно. Ваня то запинался об корни деревьев и падал, то кусты дикой малины и шиповника цеплялись за его ноги, замедляя и без того небыстрый бег.

Конечно, от такого бега с препятствиями Ваня быстро устал. В боку кололо, воздух обжигал лёгкие, но он все равно бежал, как учил его тренер по легкой атлетике. В голове звучали слова тренера: «Бойся остановиться! Бойся!..» И он мчался сломя голову, хотя почти ничего перед собой не видел, кроме очертаний буреломов по бокам и зарослей молодых деревьев впереди. Конечно, не раздумывая, он ринулся к деревьям, на бегу раздвигая ветки, которые больно хлестали по щекам, по шее и по глазам. Заросли оказались гуще, чем Ваня предполагал, но он всё равно продвигался вперед, борясь с противными тонкими ветками и с безумной усталостью. И, когда впереди замаячил просвет, а за деревьями угадывалась полянка, на которой можно будет разогнаться, живот мальчика пронзила дикая боль. Он на что-то наткнулся, и это неведомое «что-то» не давало ему двигаться ни вперед, ни назад. Футболка под курткой мгновенно пропиталась чем-то мокрым и теплым. Опустив глаза, Ваня увидел, что напоролся животом на большой трезубец, по которому пробегали голубоватые искорки. Трезубец был прикреплен к металлической конструкции, похожей на турник, которая была спрятана между деревцами.

Закричав от боли и ужаса, Ваня схватился руками за рукоятку трезубца, сделанную из темного металла. Его тут же ударило током, искры забегали по трезубцу ещё быстрее, и через долю секунды зубья этого оружия, которое раньше Ваня видел только в учебнике по истории древнего мира и в репортажах про инопланетных гладиаторов, резко удлинились, проткнув мальчика насквозь и навсегда избавив его от мук.

Из-под покрытого мхом ствола поваленного дерева вылезла лиса. Понюхав воздух, она осторожно приблизилась к телу Вани. Осмотревшись, зверек принялся лакать лужу крови, натекшую с концов трезубца. Но, когда послышался слабый электрический треск, и на острых концах трезубца заиграли искорки, лиса, тявкнув, засеменила прочь, скрывшись в темноте. А тело Вани осталось стоять, безвольно свесив руки и уронив голову на грудь, покорно дожидаясь, когда карх придет за своей добычей и снимет её с острых зубьев.

Дмитрий Игоревич трепал Дашу, как разозленный питбуль. Когда пролилась её кровь, и дети побежали, Гриша тоже стал убегать, но не столько от страха, сколько от желания вызвать полицию. А что ещё мог сделать сын полицейского, ведь он всё делал так, как учил его отец. Так как средства связи воспитатель отобрал у детей ещё в лагере, Гриша планировал, как можно добежать до ближайшего населенного пункта и оттуда позвонить в полицию.

Он даже представлял на бегу, как в лес влетает крутой транспортировщик с надписью «Полиция» на бортах, оттуда выскакивают люди в форме, кладут Дмитрия Игоревича лицом на сырую землю и защёлкивают наручники на его когтистых руках, с которых слезла кожа. Если воспитатель при этом будет дергаться, то сразу получит удар током, после чего потеряет сознание, обоссытся и обосрется. Потом полицейские попинают его, как следует, а потом, как мешок с картошкой, закинут в клетку, которая находится в багажном отсеке транспортировщика.

Понятное дело, увлеченный своими мыслями, Гриша не услышал крик гнома за спиной, но, даже если бы услышал, стал бы он останавливаться? Конечно, нет. Кто такой для него этот Коля Соколов? Да никто! Козявка, говно на палочке. Вот отец для Гриши был настоящим авторитетом. Ведь он был полковником полиции! И, услышав его голос, Гриша встал бы, как вкопанный. И других остановил бы. Но — увы! — папа был за сотни километров и вряд ли мог приехать в эту глушь. А потому — опять-таки, как учил Великий Гуру в погонах, — Грише в сложившейся ситуации нужно было действовать самостоятельно.

Увидев впереди спину Феди, обтянутую красной ветровкой с отпечатком кроссовка ниже широкой спины, услышав топот и шумное дыхание Ваньки, Гриша вспомнил слова отца о том, что преступники, когда убегают от полиции, всегда разделяются, чтобы их было труднее поймать. Хотя они пока не преступники, а обычные дети, но они всё же убегают, а за ними вот-вот погонится озверевший, кровожадный воспитатель.

Прокрутив всё это в голове, Гришка резко свернул направо. Проводив взглядом Федю, он подумал: откуда столько прыти у этого тихони? Впрочем, думать сейчас нужно было не о Феде, а о том, как бежать через лес. Ведь страшно, зябко, темно и ничегошеньки не видно!

Поначалу страх сковывал ноги, и не давал бежать, но звук хлопков, раздающихся сзади, помог Грише ускориться. Лёгкий как ветер, он нёсся вперед, не обращая внимания ни на хлесткие ветки, ни на колючие кусты, ни на боль в мышцах ног. Ведь у Гриши была великая цель — наказать воспитателя! Дмитрий Игоревич не может безнаказанно нападать на детей! Не имеет право!.. Только нужно поторопиться, пока он не скрылся. Тогда полиция его быстро скрутит.

Густой лес внезапно расступился, и мальчик оказался на опушке. Хотя там было гораздо светлее, чем в чаще, Гриша за что-то запнулся и упал, больно ударившись животом и коленями. И тут мужество, привитое ему отцом-полицейским, впервые за долгое время его покинуло. Слезы брызнули из его глаз, и он захныкал, как девчонка. А как тут не плакать, если вместо того, чтобы лежать в кровати, укрывшись одеялом, он убегает от какого-то вонючего урода, и никто не может ему помочь — ни друзья, ни родители. Он разбил в кровь колени, у него может быть заражение крови, но кому до этого дело? Да никому! Вот и лежит он, маленький и беззащитный, окруженный со всех сторон лесом и дрожит, как осиновый лист на ветру. И впервые в жизни ему стало так тоскливо и одиноко, что хоть волком вой! И он стал тихонько подвывать, сотрясаясь всем телом.

Казалось, что он может так плакать бесконечно долго, ведь никто этого не видит, и ему не будет за это потом стыдно. И не имело значения, сколько он так пролежал — пять минут или пятьдесят пять. Он мог ещё столько же проваляться, если бы не услышал металлический щелчок. Слёзы сразу высохли, в голове мелькнула мысль: «Неужели он меня нашел?», и внутри всё похолодело от страха. Гриша осторожно приподнял голову и посмотрел по сторонам. Никого рядом не было. Когда мальчик уже решил, что ему это показалось, щелчок повторился. Источник этого звука был где-то рядом, но Гриша ничего не видел.

Внезапно послышалось приглушенное жалобное мяуканье, словно где-то рядом маленький котенок звал свою маму. Поднявшись с холодной земли, Гриша отряхнулся и пошел на звук мяуканья. Сделав несколько шагов, прямо перед собой он увидел черный ящик, стоящий под большим кустом. Подойдя ближе, Гриша увидел, что это и не ящик вовсе, а кованый сундук. Такие сундуки он много раз видел в репортажах про пиратов с отсталых планет, но в реальности — никогда. Писк котенка слышался из этого сундука.

Подойдя к сундуку, мальчик присел на колени. Будто почуяв его, котенок стал мяукать ещё громче, словно пытаясь докричаться до Гриши через толстые стенки своей кованой темницы: «Вытащите меня отсюда! Я голодный и испуганный! Помогите!»

«Интересно, а кто мог засунуть котенка в сундук и оставить его в темном лесу? — подумал мальчик. — Наверное, живодер какой-нибудь».

Где-то в отдалении послышались хлопки, свидетельствующие о том, что нужно торопиться, а то воспитатель догонит, откусит нос и вспорет живот. Но Гриша так давно мечтал завести котенка, ведь котята такие милые и пушистые! Он давно уговаривал родителей, а они взяли и купили ему рыбок. Рыбок, которые могут только жрать корм и плавать. А ещё воду в аквариуме нужно постоянно менять… То ли дело котенок! Это же ласковое, забавное существо, с которым можно играть целыми днями. Это тебе не бездушный робот — домашний питомец. Настоящий котенок это круто! Друзья сдохнут от зависти!

— Подожди, сейчас я тебя вытащу! — Гриша принялся ощупывать шероховатую поверхность сундука, пытаясь понять, как он открывается. Сейчас он возьмет котенка и, держа его в руках, побежит в ближайший населенный пункт и вызовет полицию. Оставалось только открыть сундук, а как он открывался — непонятно.

— Мяу! — послышалось изнутри. — Мяу!

— Сейчас-сейчас!

И тут палец Гриши наткнулся на маленькую кнопку в передней части сундука. Особо не задумываясь, он нажал на неё. Тут же в передней стенке сундука появились горизонтальные прорези, из которых, со свистом разрезая воздух и вращаясь вокруг своей оси, вылетело несколько металлических дисков с острыми зазубринами по бокам. Один из них срезал мальчику голову, остальные пробили тело насквозь и воткнулись в ствол дуба, стоящего за спиной Гриши, войдя в него более, чем на половину.

Призывный плач котенка стих. В траву упала Гришина голова, а через пару секунд на бок завалилось тело. Кровь, вытекающая из раны с ровными, почти идеальными краями, в темноте казалась черной, как чернила. Глаза Гриши были широко открыты и устремлены в небо, словно он разглядывал звезды на темном небе.

С верхушки дуба, тревожно каркая, сорвалась ворона. Она была почти лысой. Оперение осталось только на крыльях и на хвосте. Покружив в воздухе над опушкой, она приземлилась на землю, сложила крылья и стала осторожно приближаться к бездыханному телу, оглядываясь по сторонам. Подойдя к голове мальчика, она стала клевать глаз. Сначала она это делала осторожно, периодически отскакивая, но потом осмелела, села Грише на лоб и быстро выклевала оба глаза.

Раздался свист. Это из сундука вылетел ещё один диск, который разрезал ворону на две продольные части, подняв в воздух несколько перьев. Внезапный порыв сильного ветра разметал эти перья по опушке, после чего на непродолжительное время в лесу воцарилась тишина.

Просто сказать, что Федя испугался, когда воспитатель схватил Дашу и стал вгрызаться в её лицо — равносильно тому, что вообще ничего не сказать. Федя был так напуган, что намочил штаны от страха. И, как только фонтаном брызнула кровь девочки, Федя, не раздумывая, развернулся и побежал. Куда бежать — ему было безразлично, лишь бы подальше от Дениса Игоревича. Если он набросился на Дашку, то никто не даст гарантий, что он не нападет на других детей. Но Федя не столько переживал за других, сколько за себя, ведь он всегда был самым медлительным и толстым, из-за чего у него постоянно были проблемы. Пацаны раскурочат чужого робота — поймают Федю. Кто-то раскрасит стены домов похабщиной и нецензурной бранью — ловят Федю и всех собак вешают на него. После драк на заднем дворе школы убегали даже до крови избитые, с переломанными ногами, мальчики, а ловили Федю. Когда Федины друзья своровали в магазине коробку шоколада, охранники поймали тоже его, хотя он к шоколаду даже не притрагивался. Старшеклассники избивали и отбирали деньги тоже только у него. И таких случаев было много. И дело было не в том, что Федя притягивал к себе неприятности, а в том, что он притягивал к себе внимание из-за своего лишнего веса. Соответственно, бегал он медленно, что не раз сыграло с ним злую шутку.

Зная это, едва увидев, что назрела недетская заварушка в лесу, Федя припустил со всех ног. И, услышав топот за спиной, он не сомневался, что воспитатель выбрал его как самую легкую добычу, а потому погнался именно за ним. Поэтому Федя бежал с такой скоростью, которую только способен был развить пухлячок с толстыми короткими ногами, перепрыгивая через буреломы, продираясь сквозь заросли, ничего не видя перед собой. Отдуваясь и пыхтя, со стороны он напоминал катящегося через лес Колобка, ломающего всё на своём пути.

Боль иголками колола в боку, ветки больно хлестали по щекам, но он упорно бежал вперед, боясь остановиться и оглянуться назад. Он не остановился даже тогда, когда топот ног за спиной прекратился. Перед глазами из темноты выныривали пни, поваленные стволы деревьев, кусты. Казалось, что этому хороводу не будет ни конца, ни края. А силы иссякали. Горячий пот заливал лицо. Осветленная челка прилипла ко лбу, упорно лезла в глаза.

Когда обессиленный Федя издал вопль отчаяния, из-за дерева вдруг вышла девочка лет десяти. Глядя на него бездонными голубыми глазами, она произнесла:

— Помоги мне, мальчик! Я заблудилась.

От неожиданности Федя шарахнулся от неё в сторону, как черт от ладана, но не остановился. Не сбавляя темпа, он прокричал на ходу:

— Беги, дура! Там маньяк…

И побежал дальше.

Впереди был холм, покрытый папоротником и малиной, слева — бурелом, а справа — заросли шиповника. Куда бежать? Не задумываясь, Федя натянул рукава куртки на ладони и ринулся через шиповник, каждым сантиметром своего большого тела чувствуя острые уколы. Да, было больно и неприятно. Но это было лучше, чем штурмовать крутой холм или прыгать через поваленные деревья, рискуя сломать ногу.

Шиповник закончился, начался ельник. Молодые ели росли так близко друг к другу, так плотно, что Федя застревал между ними. Где-то протискиваясь между деревьями, где-то ломая колючие елки, он всё же выскочил из еловых зарослей и оказался на поляне. Но, стоило лишь Феде облегченно вздохнуть, он почувствовал, как многолетний мягкий ковер из иголок уходит из-под его ног, и он падает вниз, кувыркаясь и стукаясь головой и спиной обо что-то твердое.

Он упал на спину, на дно глубокой ямы. Сразу же всё его тело пронзила острая, нестерпимая боль, и он закричал. Федя пытался пошевелить руками и ногами, но не мог этого сделать. Его словно что-то крепко держало, причиняя адские страдания. В какой-то момент Федя смог приподнять голову. Но лучше бы он этого не делал, потому что, когда его взгляд упал на руку, он увидел, что рука проткнута насквозь острыми деревянными колышками, концы которых торчали из его плоти, окрашенные кровью. И он закричал ещё громче. В его крике были всё: боль, страх, отчаяние.

Где-то наверху раздался шорох, послышались странные звуки. В глубине души мальчика затеплилась надежда, что это люди, и они ему помогут, вытащат его из ямы. Он даже перестал кричать, только плакал, захлебываясь от душивших его рыданий.

«Помогите!» — крикнул он, с надеждой глядя вверх со дна ямы.

Сначала сверху полетели комья земли, а потом Федя увидел самых настоящих эльфов. Они были небольшого роста, не больше двадцати сантиметров, с заостренными ушами. Глядя на них, Федя даже перестал чувствовать боль и замер, приоткрыв рот от удивления. А как тут не удивляться, ведь Федя был уверен, что эльфы — сказочные существа, в реальном мире их не существует. А тут десяток самых настоящих эльфов стояли у края ямы и с интересом рассматривали Федю. Несколько эльфов парили в воздухе над ямой, часто махая своими полупрозрачными крыльями. На крылатых эльфах были надеты обтягивающие костюмы, сшитые из разноцветных лоскутов ткани. На бескрылых эльфах, которые, судя по округлым формам, были женского пола, были надеты разноцветные платья. Волосы и пеших, и крылатых эльфов были белыми и напоминали тополиный пух.

Эльфы переговаривались между собой, жестикулируя и показывая пальцами на Федю. Голоса их были тихими и писклявыми. И, если бы не адская боль, Федя сказал бы, что смешнее голосов ещё не слышал.

Когда один из эльфов поднял вверх большой палец руки, эльфы ненадолго пропали из поля зрения Федора, но, судя по звукам, раздающимся сверху, они не ушли. Они что-то подтаскивали к краю ямы. Федя был уверен, что сейчас эти волшебные существа спасут его и даже, превозмогая боль, улыбнулся, когда они снова появились. Но улыбка сползла с его лица, а из груди вырвался крик, когда он увидел, ЧТО они подтаскивали к краю ямы. Это был большой камень.

Один из крылатых эльфов махнул рукой. Бескрылые эльфы, дружно навалившись на камень, подтолкнули его, и он полетел на дно ямы. Когда он достиг дна, крик Феди оборвался, а его кровь забрызгала дно и стены земляной ловушки, из которой мальчику уже не суждено было выбраться живым.

Крылатый эльф опять показал большой палец руки. В яму полетели концы тонких веревок, сплетенных из травы. По ним стали спускаться десять эльфов женского пола. У всех у них за спинами были мешки и миниатюрные пилы в чехлах. Некоторые эльфы доставали из чехлов пилы, даже не достигнув дна.

Один из летающих эльфов вдруг что-то заметил и крикнул остальным об опасности. Бескрылые эльфы сразу же вылезли из ямы и растворились в густой траве, оставив свои веревки. Эльфы с крылышками быстро взлетели вверх и спрятались в кронах деревьев. На поляне стало тихо, и птицы замолчали. Повеяло дымом.

Разделавшись с кархом, Коля засунул свое оружие в кобуру, дошел до входа в тоннель и скрылся в темном подземелье. Пень автоматически встал на своё место. Но не прошло и минуты, как пень снова отодвинулся, и из-под земли поднялся всё тот же гном, только в серебристом защитном костюме и в шлеме. Со стороны он был похож на астронавта. Да, в защитном костюме, который был на Коле, можно было выходить в открытый космос, но предназначен он был только для наземных операций.

За спиной гнома были два небольших баллона, от которых к костюму и к круглому шлему шли тонкие трубки. Поверх костюма на Коле был надет такой же серебристый разгрузочный жилет с множеством оттопыривающихся карманов.

Едва гном ступил на землю, вход в тоннель закрылся. Поляна уже горела, но гнома это нисколько не смущало, ведь он много раз в своей жизни оказывался в ситуациях и похлеще.

Приложив руку к шлему, он включил режим сверхвидения и сразу же узрел цепочки детских следов, расходящиеся в разные стороны.

«Эх, дети-дети, — пробормотал он, зная, что его никто не слышит, так как герметичный шлем не пропускает никаких звуков, за исключением случаев, когда включен микрофон. Но в тот момент микрофон, соединенный с встроенными в костюм динамиками, был выключен. — Что же вы такие непослушные, а? Вот послушали бы меня, остались на месте, и были бы живы. Выросли бы, женились, наплодили детей. А так… Уничтожай сейчас ваши останки, трать своё драгоценное время!»

В том, что все дети погибли, Коля не сомневался. Уж больно хорошо он знал кархов. Также он знал, что эти гуманоиды — мастера по изготовлению смертельных ловушек и капканов. Если карх решил кого-то съесть, этот «кто-то» обречен. К гадалке не ходи.

И в этот раз всё получилось, как всегда — много крови, трупы. Коля нашел все ловушки, установленные кархом, все тела и заминировал их. Единственный вопрос, который возник в голове гнома: когда карх успел установить все ловушки? В одиночку он устанавливал бы их дня три, не меньше, ведь требовалось время на разведку местности, на доставку ловушек к месту охоты и на установку их. Может, ему кто-то помогал? А если это так, то помощником мог быть только карх, который сейчас должен быть где-то рядом. Но супервидение показывало, что живых кархов в радиусе пяти километров нет. Почему именно пять километров? Да всё просто — дальше шлем не «видит».

Всё было, как всегда, ничего нового. Но удивила гнома последняя жертва — толстый мальчик. Он каким-то образом не попал в ловушку карха, но угодил в западню, устроенную эльфами. Из ловушки эльфов он выбраться не смог. Это называется судьбой. Если мальчику суждено было погибнуть, он бы все равно погиб. Если бы его не убили эльфы, он бы заблудился в лесу и умер бы от голода или от переохлаждения. Также на него могли напасть дикие звери. От саблезубых тигров он точно не ушел бы.

А ведь многие гномы почему-то не верят в судьбу, считая, что всё подчиняется случаю. Ну и пусть не верят. Зато Коля точно знает, что против судьбы не попрёшь. Если уж суждено жить долго — будешь жить, несмотря ни на что. А вот если на роду написано — умереть, не дожив до ста лет, обязательно помрешь, каким бы ты осторожным или предусмотрительным не был.

Так думал гном, глядя на красную стрелочку, мигающую в правой верхней части стекла защитного шлема. Стрелка указывала направление, в котором находился другой вход в подземный тоннель. Под стрелкой бегущей строкой указывалось расстояние до люка — пятьдесят шагов, сорок восемь, сорок семь…

Лес за спиной Николая уже полыхал вовсю. Густой дым стелился по земле. В дыму мелькали силуэты эльфов. Они тащили на себе подпалённые тушки зайцев, лисиц, волчат и оленят. У других пеших эльфов из заплечных мешков торчали куски мяса. На некоторых кусках виднелась шерсть.

Над головой пролетели несколько крылатых эльфов. Сбившись в кучку, они несли по воздуху ногу косули. Видать, ноша была не по ним, и через несколько десятков метров они уронили её на землю и с недовольным ворчанием разлетелись в разные стороны.

Наблюдая за ними, гном подумал, что, наверное, нет ни на одной планете более тупых существ, чем эльфы. Вместо того, чтобы спасаться от огня, они лезут в самое пекло и убивают спасающихся от пожара животных. Конечно, хорошо охотиться, когда зверь сам на тебя бежит в большом количестве, но рисковать своей жизнью ради еды — слишком глупо! Поэтому эльфов называют низшими. И пусть они обижаются!

Мимо пробежал эльф с обгорелыми крыльями, держа в руках мертвую белку. Коля хотел дать ему пинка кованым сапогом, но в последний момент передумал, решив, что не стоит тратить время и силы на это ничтожество.

А огонь уже припекал. И Николай чувствовал, как от его яркого света растут волосы и борода, как зудит и чешется от этого кожа. Гномы потому и живут под землей, что не переносят яркого света. Они сразу же начинают превращаться в ходячий комок шерсти и чешутся, постоянно чешутся. И, если бы кто-нибудь из людей увидел, как чешется гном, тут же в народе появились бы сказки про то, как гномы чешутся об камни, об деревья, об заборы и об стены домов. Но могут ведь насочинять и про насекомых, живущих в густой растительности гномов. Люди ведь не знают, что гном, попадая в подземелье, в первую очередь проходит дезинфекцию, а потом удаляет с тела все отросшие волосы. И через эту процедуру проходят абсолютно все, вне зависимости от возраста и статуса. Исключение делается только для женских особей. Но они, как правило, живут на глубинных уровнях и на поверхность не поднимаются.

Тем временем огонь обступал Николая со всех сторон. Нужно было поторопиться, иначе белая растительность заполнит весь костюм и шлем. А это, в свою очередь, затруднит передвижение. Эх, сейчас бы помыться, гладко побриться и лечь спать!

Стрелка перед глазами превратилась в пульсирующую точку, указывая на вход в подземелье. Наконец-то нашел!

Отпихнув ногой пень, Коля встал на платформу. Когда она начала плавно опускаться вниз, он облегченно выдохнул. В трубе подъемника он думал о том, что ему осталось ликвидировать двух кархов, четверых водяных или десять эльфов. Тогда он сможет поселиться на третьем уровне, где самые безопасные условия для жизни, вкусная еда, а не какие-то полуфабрикаты. И совсем не нужно будет подниматься наверх. Там, на третьем уровне, он сможет жениться на молодой гномихе, которая нарожает ему кучу маленьких гномов. Они безбедно будут жить в просторном отсеке и получать пособие как семья, имеющая потомство. Эх, скорее бы! Да только кархов почти всех уничтожили. А те, что выжили, стали осторожными и прячутся. Водяные — тоже не вариант, так как в воде Коля всегда чувствовал себя дискомфортно, особенно после того, как его проглотил емангарский змей. Эльфов трудно ловить, так что эльфы тоже отпадают. Вот и остается ждать удобного случая и надеяться, что подвернется под руку какая-нибудь тварь, убив которую Коля получит всё, о чем мечтает. И будет трахать гномиху, а не робота.

Детский лагерь «Лесная сказка» закрыли только через месяц после описанных событий. И связано это было не с пропажей нескольких детей и воспитателя, а с нарушением норм санитарии, повлекшей за собой острое пищевое отравление десятка детишек, повара и сторожа. История умалчивает, кто приложил к этому руку — кархи, эльфы, гномы или люди.

Так как тел детей найдено не было, их несчастные родители верили, что дети с воспитателем уходили от пожара и заблудились. Всем казалось, что в любой день детишки найдутся, и в один прекрасный момент раздастся звонок в дверь, а на пороге будут стоять их сыночки и дочки, живые и здоровые.

Но, как говорится, надежда умирает последней. И родители пропавших детей унесли эту надежду с собой в могилу, так и не дождавшись своих отпрысков и не смирившись с их смертью.