Перелет через портал длился доли секунды. Кипятков поначалу даже не понял, что уже находится не на Зенле, а на родной Земле-Матушке, пока не посмотрел между колен и не увидел до боли знакомый пейзаж — крыши домов, дорога, тропинки, деревья и крыши припаркованных во дворах автомобилей.

Вот и граница садового товарищества — бетонный забор, на возведение которого с Кипяткова в своё время содрали столько денег, словно хотели построить вторую Великую Китайскую стену.

— Стоп! Стоп! Сто-оп! — закричал Владимир.

— Что такое? — гном обернулся. Летательный аппарат завис в воздухе.

Растекшийся по креслу Сёма, с безвольно свесившимися по бокам руками, приоткрыл глаза и слабым голосом спросил:

— Опять недолет?

— Нет! — Кипятков замотал головой. — Перелёт! Мой дом остался позади. Нужно вернуться назад.

Когда корабль развернулся, сквозь пелену тумана, окружавшую портал, ещё какое-то время было видно огненное зарево с той стороны портала. Но туман становился всё реже, а всполохи огня гасли, пока вообще не исчезли вместе с последними остатками зеленой плесени.

— Всё, я понял! — Коля улыбнулся и направил «таракана» в нужном направлении. Зависнув над участком Кипяткова, начал плавное снижение.

Корабль опустился как раз напротив дома, похоронив под собой клумбы с цветами, несколько кустов смородины и невесть откуда взявшуюся беседку.

Так как в целях безопасности был включен режим невидимости, и корабля не было видно, сторонний наблюдатель, глядя на спуск команды Владимира по трапу, мог бы подумать, что Кипятков, Сёма, Ольга, Аня, Казимир и робот материализовывались из воздуха, спускаясь прямо с небес. В доисторические времена любой, кто бы их увидел, назвал бы богами. Но в тот момент гостей с Зенли не мог видеть никто, так как все в округе спали. Судя по только начавшему светлеть небу и росе на траве, было раннее утро.

Ступив на землю, Кипятков сделал несколько шагов и рухнул на колени. Уткнувшись лицом в сырую траву, он плакал, сотрясаясь всем телом, чувствуя привкус соли на губах, втягивая ноздрями запах земли и одуванчиков. В тот момент он понимал, что мужчины не плачут, нужно прекратить это безобразие хотя бы для того, чтобы Ольга не видела его в таком раскисшем виде. Но впервые в жизни ему так хотелось полакать, что невозможно было остановиться. И не было ему стыдно за свою минутную слабость, ибо оказался он там, куда уже давно потерял надежду вернуться.

Сёма с Олей суетились вокруг него, тормошили, а он лежал на траве в позе зародыша, закрывшись от всех руками, а в голове его крутилась песня всё тех же «Ляписов»:

Последнюю строчку Кипятков сказал вслух, поднимаясь на ноги и вытирая тыльной стороной ладони мокрое от слез лицо.

— Чего нет? — глаза Сёмы были, как никогда, большими. В этих глазах было всё: удивление, жалость и страх за своего родителя. Да уж, видеть отца в таком состоянии ему ещё не приходилось. Лучше бы батя орал благим матом, но не плакал. Видеть его матерящимся Семёну было привычнее.

— Да ничего, — Владимир всхлипнул и махнул рукой. — Не обращайте на меня внимание. Накатило что-то…

Арни вдруг уставился на стену дома. Глаза его пару раз ярко сверкнули, после чего он повернулся к Владимиру.

— Вижу двух людей на втором этаже. Это: особь мужского и особь женского пола. Они находятся в состоянии сна.

— Особь женского рода я, кажись, знаю, — Кипятков направился к входной двери. Взбежав на крыльцо, он оглянулся на своих товарищей: — Постойте пока тут, а я схожу на разведку. Если не вернусь — считайте меня коммунистом.

Подойдя к двери, он долго дергал за ручку, но потом понял, что дверь просто закрыта изнутри. Пока он, морща лоб, вспоминал, где раньше прятал запасной ключ, бесшумно подошел Арни. Робот приложил ладонь к дверному замку. Послышались металлические щелчки, после которых дверь открылась.

— Спасибо, но ты все равно внутрь не входи. — Владимир вошел в прихожую, втянув ноздрями давно забытый запах своего дома — запах лакированной вагонки, мебели и старой обуви, стоящей на этажерке под вешалкой. Сердце в груди начало дикие пляски, а во рту вдруг всё пересохло.

Кипятков смотрел по сторонам и прислушивался, пока поднимался по лестнице на второй этаж, пока шел по коридору в сторону пальни. Его мозг будто искал возможность за что-нибудь зацепиться, за что-то, что свидетельствовало бы о переменах, произошедших в доме за то время, пока его не было. Но — нет! Ничего не изменилось. Всё было таким же, как до того злополучного вечера, когда Марина застукала Кипяткова за интимной перепиской, и когда отключился этот долбанный свет. Эх, знала бы эта тупая сука, с кем он переписывался! С гномом! Это смешно. Но, если отношения с гномом у Владимира не зашли дальше переписки, то у Марины, похоже, отношения без мужа очень даже заладились. С кем? Вот это и предстояло выяснить Кипяткову.

Ухватившись вспотевшей рукой за дверную ручку, он был, на удивление, спокойным. Это не было ни самовнушением, ни самообманом, он действительно был спокоен, не чувствовал ни злости, ни обиды. Ему просто интересно было посмотреть, кто смог его заменить, и кто отважился заниматься любовью с этой горой сала? А вдруг она сейчас хорошо выглядит? Ну, это вряд ли. Таким, как она, это не дано.

Дверь спальни открылась бесшумно. Не скрипел даже пол. Всё было так, как тогда, за исключением маленького тощего мужичка, похрапывающего у Марины под мышкой. И на прикроватной тумбочке стоял пузырек с лекарством от импотенции. Несколько белых капсул были разбросаны по гладкой поверхности тумбы. Бросив на них взгляд, Кипятков подумал, что в то время, когда он и понятия не имел, что есть планета Зенля, этих капсул в его спальне просто не было бы. Не было секса, и не нужны были пилюли. И сейчас, с его новым членом, они ещё долго не понадобятся. Если верить Казимиру, лет двести.

Насчет горы сала Кипятков оказался прав. Марина ни на грамм не похудела. Она даже умудрилась набрать килограммов десять-пятнадцать, как медведица, которая к спячке готовится.

Присев на пуфик у стены, Владимир кашлянул в кулак, так как не видел другого способа разбудить свою бывшую. Подходить к ней близко он почему-то не решился. Вдруг она двинет ему спросонья, а рука-то у неё мощная, на кувалду похожая.

— А? Что? — гора сала пришла в движение. Марина заморгала глазами, глядя то на потолок, то на стены, то на лысую макушку своего Дон Жуана, обрамленную венчиком седых волос. — Кто здесь?

— Это я, — спокойно ответил Владимир, положив ногу на ногу.

— Что? — Марина приподнялась на локте. — Кипятков?

Как только прозвучало «Кипятков», мужичок скатился с кровати. Выдернув из-под массивной головы дамы своего сердца подушку, он прикрылся ею и забился в дальний угол спальни, между окном и трюмо. Оттуда он смотрел на Кипяткова, словно оценивая своего противника и прикидывая свои шансы, подслеповато щурясь. Его впалая грудная клетка ходила ходуном, и Владимир даже начал переживать, как бы не случился сердечный приступ у старичка.

— Да, это я! — Кипятков улыбнулся, глядя на рыхлые формы своей экс-супруги. Это даже формами трудно было назвать. Скорее, это была бесформенная масса с болтающимися спереди бурдюками.

Заметив на себе взгляд Владимира, Марина прикрылась одеялом.

— Какого хрена приперся? Тебя почти год не было, ну и жил бы со своей любовницей. Чего тебе надо, неудачник?.. Ой, вы только гляньте на него! Пластику лица он себе сделал, подкачался, как клоун нарядился! Ты, случайно, не сменил ориентацию, нет? А то уж больно на гомика похож… Петух лемский!

Такой вот была её тактика ведения боя: напасть первой, взять на испуг, морально уничтожить, втоптать в грязь.

— По-моему, это наглость, — улыбка сползла с лица Кипяткова. — Ты живешь в моем доме, спишь с каким-то сморчком и меня же оскорбляешь!

— Сморчок?! — Марина расхохоталась, запрокинув назад голову. Её подбородок в тот момент напоминал кожистый мешок под клювом пеликана. — Да он, в отличие от тебя, настоящий мужик, а не тряпка…

— Ну, это уже слишком! — Кипятков сжал руки в кулаки. Он хотел подняться с пуфика, выкинуть бывшую жену из постели, выгнать из дома. Ударить по жирной ряшке? Нет, это в его планы не входило. Это он бы с удовольствием предоставил Ольге. Конечно, хотелось показать, кто в этом доме хозяин, но на его плечо вдруг легла чья-то крепкая рука и пригвоздила к пуфику. От неожиданности Кипятков вздрогнул. Подняв голову, он увидел, что это Сёма. И, судя по выражению лица человека-эльфа, он был не в восторге от того, как Марина обращалась с его отцом.

За спиной Сёмы в ряд выстроились: робот, гном, Ольга, Анна и Козявкин. Они с плохо скрываемым презрением смотрели на Марину и её ухажера и, судя по их лицам, наблюдали эту сцену от начала до конца. И они всё поняли. Дополнительных комментариев не требовалось.

— Я же вас просил не входить!

— Распоряжение было отменено Семёном, — в голосе робота, как это ни странно, были слышны извиняющиеся нотки. Он даже голову наклонил, чтобы не встречаться своими голубыми глазами с взглядом Владимира. — Он сказал, что вам угрожает опасность. Это автоматически отменяет все распоряжения.

— Интересное кино получается… Я отчетливо вижу, что этот молоденький красавчик — твой сын, — вдруг подала голос Марина. Этот голос был похож на визг поросенка. — А та шалава и есть твоя любовница. — Как дуло пистолета, Марина направила свой палец-сардельку на Олю. — Но как так вышло, что твоя сучка старше твоего же сына всего лет на пять? Или она родила в пятилетнем возрасте, или у тебя ещё кто-то был, да, Кипятков?

При слове «сучка», оброненном в адрес любимой женщины, Владимир окончательно вышел из себя. Он снова попытался встать, но сын вновь не дал ему сделать этого. И в этот раз Кипятков обязательно ударил бы Марину. И ему было бы её не жалко, ведь для него она была и есть — тупая, заплывшая жиром тварь. И своим поведение она каждый раз будто доказывала: «Смотрите, какая я тварь! Да, я — тварь! И мне не стыдно, ведь я этим горжусь!» Но как она узнала, кто из них кто? Что это: женская интуиция или всё так очевидно? Неужели всё так просто, что и ежу понятно?

— Сиди, отец. Толстуху я беру на себя… — Человек-эльф подошел к кровати. Марина плотно сжала губы, прижалась своей спиной — широкой, как у самки моржа, — к кроватной спинке и начала испуганно зыркать то на Семёна, то на всех, кто стоял за ним, нервно комкая руками одеяло.

Человек-эльф вдруг резко нагнулся и достал из-под кровати топор. Прижав ко рту край одеяла, Марина издала сдавленный крик и прижалась к спинке кровати ещё сильнее, отчего та жалобно затрещала. Внимательно осмотрев топор, Сёма положил его у ног отца, как бы говоря: «Я не врал про опасность», и прошипел сквозь зубы, впившись взглядом в мокрое от слез и пота лицо Марины:

— Слушай меня внимательно, женщина. Сейчас ты и твой дружок соберете все свои вещи и уйдете из этого дома навсегда. Куда хотите — туда и идите. У тебя не будет никаких претензий к мужу, ты забудешь о его существовании. Робот поможет вам со сборами, но, как только вы выйдете за ворота, вы его забудете и всех нас тоже. И вы будете думать, что покинули этот дом потому, что он стал разрушаться. Поняла?

— Да, — бесцветным голосом ответила Марина.

Семён перевел взгляд на мужичка, который уже не выглядел запуганным. Он стоял во весь рост, подушка валялась у его тощих ног, между которыми болтались сморщенные причиндалы. За исключением тусклых глаз, весь его вид выражал готовность выполнить приказ, и собственная нагота его не смущала.

— Ты тоже понял?

— Да, — мужчина кивнул и уже сделал шаг в сторону выхода, но застыл, остановленный голосом Сёмы:

— И оденьтесь уже! На вас смотреть противно!

Марина и её любовничек тут же кинулись к кучкам одежды, лежащим по обе стороны кровати. Кипятков и его друзья вышли из комнаты, оставив не очень сладкую парочку наедине с роботом.

И компания с Зенли рассыпалась по дому, заходя в комнаты, всё внимательно разглядывая, как в музее. Кипятков же, с испариной на лбу, носился по этажам, курсируя между комнатами, отвечая всем на один и тот же часто задаваемый вопрос: «Владимир, а это что такое?» И он отвечал и показывал, как используется та или иная вещь, ведь ему это было не только не трудно, но даже приятно. Заодно он убедился, что практически ничего со времени его исчезновения с Земли не изменилось. Только вся его одежда и обувь, кроме старой, висящей на вешалке в прихожей, куда-то пропала. Но (слава Богу!) остался ноутбук, остался мобильный телефон. Также осталась нетронутой пачка сигарилл с фильтром и деньги, которые Кипятков когда-то заныкал на «черный день» в тайнике. Может, потому Марина не нашла его тайник, так в своё время никто, кроме Владимира, в кладовую не заходил.

— Что это? — послышался из-за спины голос Казимира.

— А… это? — Владимир печально вздохнул. — Сигариллы «Volcano» с классическим вкусом. Жаль, что мне их нельзя курить, а так хотелось бы тряхнуть стариной!

— Так тряхни! — Козявкин улыбнулся немного усталой, но всё же голливудской улыбкой.

— Ты что, издеваешься? — Владимир, прищурив глаз, посмотрел на Казимира. — Ты же сам меня запрограммировал на то, чтобы я не пил и не курил, поэтому в бункере в меня ничего не лезло.

— Ах, ты об этом? — Казимир рассмеялся. Его громкий смех отскакивал от стен кладовки и неприятно бил по ушам. Вдоволь насмеявшись, он приобнял Кипяткова и, обдав запахом пота, зашептал ему в ухо: — Я вынужден был сказать тебе это. На тот момент я в бункере был абсолютно один, и мне не хотелось, чтобы ты умер из-за того, что твои новые органы не прижились. Поэтому я специально подсовывал тебе некачественный алкоголь и низкокачественное курево, чтобы ты не курил и не пил какое-то время. Когда же я понял, что всё прижилось, мне хотелось тебе признаться в том, что я — живой человек. Я очень хотел предложить тебе коротать вечера вместе со мной за распитием алкоголя и выкуриванием табачной продукции, но тут в бункере появились тролли… Что было потом — ты знаешь.

— Да… Но получается, что мне можно и пить, и курить?

— Сейчас — да! Но только в меру, так как отторжение органов всё же может произойти.

— Спасибо тебе! Поднял настроение! — Владимир хлопнул Козявкина по плечам и пулей вылетел из кладовой. Выскочив в коридор, он пинком ноги отбросил в сторону ковровую дорожку, рванул на себя кольцо на крышке, закрывающей вход в «святая святых», едва не вырвав его с корнем. Быстро спускаясь по лестнице вниз, он ещё не включил свет, но уже откуда-то знал, что на Земле его запасы остались нетронутыми. Предчувствия его не обманули. Здесь всё было так же, как когда-то: ряды бутылок с мутной жидкостью на стеллажах, покрытый толстым слоем пыли самогонный аппарат, стоящий в углу. Только полка дальнего стеллажа, предназначенная под соленья, была пустой, и на самом ближнем к лестнице стеллаже несколько бутылок отсутствовало. Там, где стояли они, остались кругляшки на пыльной полке. Но, в общем, и в целом, потери были незначительными.

От радости у Кипяткова в зобу дыханье сперло — столько бухла, и всё это можно пить! Он даже не услышал, как в погреб спустился Козявкин.

— Вот это да!

— А? Что? — Владимир обернулся.

— Я говорю: вот это коллекция! — Козявкин присвистнул. Взяв со стеллажа одну из бутылок, он стер с неё пыль полой халата и стал рассматривать её содержимое на свет. — Как этот напиток называется?

— «Удар под дых»!

— Звучит круто! — Козявкин покачал головой, ставя бутылку на стеллаж.

— Ладно, вылазь отсюда, — Владимир слегка подтолкнул Казимира к лестнице. — Вечером мы с тобой отведаем этого напитка. Отторжения органов не будет ни у меня, ни у тебя, обещаю. Мы просто выпадем в осадок, и всё!

Экскурсия по дому закончилась примерно через сорок минут, и вся компания собралась в гостиной, расположившись вокруг телевизора. Оператором пульта дистанционного управления был гном. Ни на одном канале он особо не задерживался, но из сумбурных кусочков, составивших поток информации, льющейся из телевизора, Кипятков понял, что ни в стране, ни в мире в его отсутствие особых перемен не произошло. Как был бардак, так и остался. Здравствуй, матушка-Земля! Привет, Россия!

Хотя смотреть телевизор инопланетным гостям было интересно, им это быстро наскучило, что было видно по их лицам. Уловив ноздрями запах пота, Владимир вдруг вспомнил про баню, которая стояла на самом конце его участка, которой он не пользовался, так как всегда мылся в ванной, но и сносить её не хотел — лень было.

Подойдя к Коле, Кипятков вырвал из его руки пульт, выключил телевизор.

— Ты что, Вова? — заелозил в кресле гном. — Дай посмотреть!

— Великолепный, зачем ты теле-визор выключил? — произнося явно новое для неё слово по-слогам, спросила Ольга.

— Уважаемые! — стоя посредине гостиной, Кипятков приподнял руки, привлекая к себе всеобщее внимание. — Посмотреть телевизор вы ещё успеете. Я же предлагаю вам отдохнуть по-русски: с баней, выпивкой, шашлыками, с танцами у костра. Ну, так как?

Со всех сторон полетели радостные возгласы, будто они только и ждали этого:

— Давай!

— Мы согласны!

— Чего раньше не предложил? Я уже засыпать начал…

— Ладно, я сейчас проведу ревизию холодильника, а вы пока посидите тут… — И Владимир снова включил им телевизор. Послышалось восторженное: «О!». Это шла передача про животных.

Открывая холодильник, Кипятков бросил взгляд на окно. По дорожке, ведущей к воротам, быстрым шагом шли Марина и её кавалер. За ними шел Арни. На его плечах лежал тюк — центнера два барахла, завернутого в связанные между собой простыни и пододеяльники. Тюк был такой большой, что он полностью закрывал робота. Видны были только две металлические ноги, поблескивающие в первых лучах утреннего солнца. Если бы кто-нибудь увидел в тот момент робота, он бы подумал, что перед ним самоходный тюк с ножками. Но, похоже, никто — за исключением Марины, её ухажера и Кипяткова, — Арни не видел. Да и то, первые двое скоро напрочь о нем позабудут.

Только сейчас Владимир заметил «Патриот», стоящий на небольшом зацементированном пятачке перед гаражом. Покрытый грязью и дорожной пылью, он казался светло-коричневым, и только наспех протертые от грязи участки вокруг дверных ручек выдавали естественный цвет машины — черный.

Из-под тюка вынырнула металлическая рука, распахнула багажник. В следующее мгновение гора вещей исчезла в темном чреве автомобиля. Едва багажник захлопнулся, робот подскочил к воротам и распахнул их, не забыв при этом поставить упоры. «Патриот» выехал за ворота, оставив после себя шлейф выхлопных газов.

Взгляд Владимира переместился на полки холодильника. Тут же в памяти всплыло выражение: «Шаром покати».

— Как это на неё похоже, — Владимир со злостью захлопнул дверцу холодильника. — Всё сожрала, а в магазин съездить ума не хватило!

— Какие-то проблемы? — Перед Кипятковым возник робот. Он появился так быстро и внезапно, что Кипятков даже вздрогнул от неожиданности. Он-то думал, что он в кухне находится один.

— Если бы проблемы были, их обязательно сожрала бы моя жена. А так… Нет продуктов, и нет проблем!

Пока Арни «завис», обдумывая шутку Кипяткова, Владимир обошел робота и прошел в гостиную. Он уже открыл было рот, чтобы сказать, что всем либо придется есть еду с корабля, либо ждать, когда он в девять утра съездит в магазин, но не произнес ни звука, зажав рот ладонью. Похоже, его друзья в пище на тот момент не нуждались, так как все спали крепким сном.

Гном похрапывал в кресле, пульт от телевизора выскользнул из его руки и с глухим стуком упал на ковер. Но Коля этого не почувствовал и даже не пошевелился.

Оля с Аней расположились на диване, а Казимир спал, сидя на ковре, привалившись спиной к спинке дивана. Его голова была запрокинута, а из приоткрытого рта при каждом выдохе вырывался тетеревиный клекот.

Похоже, групповой сон — вещь заразительная. Вирус сна добрался и до Владимира, хотя пять минут назад он чувствовал себя бодрым и полным сил. Пару раз зевнув, он ушел в соседнюю комнату, упал на софу и заснул крепким сном, погрузившись в темную пучину, в которой не было даже намека на сновидения.

Он проснулся от легкого прикосновения и открыл глаза. Увидев склоненное над собой лицо робота, хриплым голосом спросил:

— Я долго спал, Арни?

— Предостаточно. Уже пятнадцать часов и три минуты по местному времени. Все проснулись и хотят отведать земной пищи. В доме я её не нашел, но, согласно моим данным, её можно приобрести в ближайшем продуктовом магазине, который находится…

— Знаю я, где он находится, — перебил робота Владимир, поднимаясь с софы. — Сейчас сходим в гараж, попробуем завести машину, и я съезжу в лавку.

— В лавку? — переспросил Арни. В его голосе отчетливо слышалось удивление.

Владимир не стал тратить время на объяснения, что лавка и магазин — одно и то же, просто направился к выходу. Проходя мимо гостиной, он увидел, что дамы играют в виртуальный бадминтон, только под потолком туда-сюда летал не волан, а оранжевый шарик. Мужчины с увлечением играли в какую-то настольную игру. Сидя вокруг журнального столика, они с интересом передвигали по виртуальному игровому полю виртуальные фишки.

«Вот и отлично, — подумал Владимир. — Хоть скучать без меня не будут!»

Выйдя из дома, он направился прямиком в гараж. «Судзучка» стояла на месте, но она была покрыта таким толстым слоем пыли, что Кипятков даже засомневался, удастся ли ему завести эту колымагу. Открыв дверцу, он прыгнул на водительское сидение, вставил ключ в замок зажигания, провернул. Тишина. Раздраженно пробормотав: «Ни звука, ни изображения!», Владимир открыл из салона капот и вылез из машины.

— Извините за резкость, но это — самое настоящее старьё, хлам! — из-за его плеча произнес Арни.

— По нашим временам это вполне современный автомобиль.

— Хочешь, я сделаю так, что на нем можно будет перемещаться по воздуху? Правда, на это уйдет много времени… Около сорока семи часов.

Сорок семь часов для того, чтобы заставить машину летать, по земным меркам, конечно же, немного. Но Владимира совсем не прельщала перспектива идти до магазина пешком или просить кого-нибудь из соседей, чтобы подвезли его. К счастью, к нему подошел Казимир и подкинул мысль, которая год назад показалась бы Кипяткову сумасбродной, но не сейчас:

— Да не переживай ты так. До твоего магазина мы можем долететь и на летательном аппарате.

Тут же из дома вышли женщины.

— Возьмите нас с собой! — хором сказали сёстры.

— И я с вами! — вторил им гном. — Я тоже хочу!

Хотя у Владимира не было желания устраивать из обычного шоппинга экскурсию, он вынужден был согласиться.

— Только с одним условием, — сказал он, обращаясь ко всем членам своей команды. — Оденетесь в земную одежду, чтобы не выделяться. И ведите себя так же, как я, чтобы мне за вас не было стыдно.

Серебристый таракан приземлился на стоянке у магазина, полностью заняв её и большую часть газона. К моменту его приземления стоянка была пустой. Это Сёма вовремя сделал внушение автомобилистам, которые вдруг вспомнили про свои важные дела и дружно разъехались. Иначе корабль превратил бы их машины в лепешки. Режим невидимости сделал корабль прозрачным, похожим на большой мыльный пузырь. Но и этот пузырь можно было увидеть лишь под определенным углом.

Вот люди удивятся, когда захотят припарковаться на абсолютно пустой стоянке и не смогут даже заехать на неё!

Как бы старательно ни подбирал Кипятков гардероб для своей команды, всё равно в земной одежде инопланетяне были похожи на клоунов из провинциального цирка — одежда ношенная-переношенная, не подходящая ни цвету, ни по размеру, которую можно было охарактеризовать, как «колхоз-stile». Но, как полагал Кипятков, лучше что-то, чем ничего. У него ведь дача, а не модный бутик. Зато его друзья не выделялись на фоне остальных землян. А если и выделялись, то совсем чуть-чуть.

Войдя в магазин, все вдруг напрочь позабыли то, о чем их просил Владимир. Рассыпавшись по супермаркету, они напомнили Кипяткову героев фильма «Пришельцы» с Жаном Рено и Кристианом Клавье в главных ролях. Представители высоко технологичной цивилизации пялились на людей, хватали с полок всё, что попадалось им под руку, рассматривали это, пытаясь пробовать на вкус. Громко обсуждали, спорили, чем сильно напугали охрану магазина и других посетителей.

В тележки на колесах летело всё: чистящие средства, вермишель быстрого приготовления, консервы и замороженные полуфабрикаты. Когда Кипятков понял, что пора остановить это безумие, он закричал:

— А теперь выкладывайте всё это из тележек! Быстро! Я сам выберу то, что нам нужно. А нам нужны шашлыки, нам нужен хлеб, нужны овощи…

Почувствовав на себе взгляды из толпы, он обернулся. Люди смотрели на его команду, как на дикарей. В магазине царила напряженная обстановка. Поняв, что надо как-то разрядить обстановку, Кипятков через силу улыбнулся и сказал первое, что пришло ему в голову:

— Граждане, успокойтесь! Они ведут себя немного странно потому, что они из Украины. Это строители, они мне дачу строят.

Почему он выбрал именно Украину? Да потому, что очень часто, отдыхая в Турции, он пересекался с украинцами, которые вели себя точно так же, как инопланетяне в супермаркете. Из жителей цивилизованной страны они почему-то превращались в варваров, при этом на русских они смотрели с пренебрежением. Хотя и русские их особой любовью не жаловали и всё время над ними посмеивались.

Украинцы ещё в начале двухтысячных искренне верили, что Россия хочет их завоевать! «Москали клятые! Оккупанты!» По-детски наивным, им даже в голову не приходило, что у России своих проблем полно. Ей не до Украины. И как им только в голову приходит, получив двадцать с лишним лет назад незалежность, обвинять в своих бедах Россию? Да, можно обвинять, но только в том случае, если они на все сто процентов уверены, что их президент, министры и депутаты Верховной Рады — ставленники Кремля, которые специально делают всё возможное, чтобы украинскому народу жилось плохо. Впрочем, насчет ставленников кремля Кипятков сильно сомневался.

А в магазине покупатели вдруг занервничали, начали проверять, на месте ли их кошельки. Некоторые побросали свои тележки, корзины с продуктами и направились к выходу, на ходу бросая: «Понаехали тут… Укры!.. Укропы!.. Они же нас ненавидят, что они тут делают?»

Пытаясь, пока не поздно, исправить ошибку, Владимир крикнул:

— Я перепутал. Они — молдаване. Это раньше мне украинцы дачу строили. Но я прогнал их…

Кричал он в пустоту. Никто даже не оглянулся на его голос и не подумал вернуться.

Владимир издал вздох, полный досады и пожал плечами. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что в магазине остались только: высокая дама, толстая кассирша, сидящая за кассой и два охранника среднеазиатской внешности, которые тихо переговаривались на своём языке.

Высокая дама с хитрым прищуром рассматривала консервы, словно знала о продуктах всё. Будто она сомневалась в их качестве и сроках годности, была уверена в том, что торгаши хотят её обмануть и фуфло впарить.

— А всё из-за вас, — Владимир повернулся к своим друзьям. — Ведёте себя так… Как дебилы! А ведь вы представители такой продвинутой расы!

При слове «расы» высокая покупательница оглянулась на Кипяткова и улыбнулась ему лучезарной улыбкой. На первый взгляд, не было в ней ничего необычного: стройная, за сорок, немного сутулая. Сутулость делала её похожей на большой вопросительный знак, но это её не портило. В ней была какая-то изюминка, скрытая сексуальность, которую тут же разглядел гном и подскочил к женщине.

— Извините, дама, — Коля легонько дернул покупательницу за подол длинного, в пол, цветастого платья. — А вы не с Мандиги?

— Я? — хитрый прищур исчез с лица женщины, но улыбка осталась. Она нагнулась так, чтобы её лицо было на уровне лица Коли. — Нет, я с Марса. А ты откуда, малыш?

В тот момент Владимир обратил внимание на то, что глаза у неё бирюзового цвета. Таких глаз он не видел ни у кого даже на Зенле.

— Я с Зенли. И я не малыш, я — гном! — В голосе Коли появились дребезжащие нотки. Он вытер вспотевшие руки об жилет, вцепился в руку опешившей женщины и громко чмокнул её. — Меня зовут Укртшин Майдергдис Сокштумысат третий. Вы можете называть меня просто Коля Соколов.

— А я — Маргарита Павловна. Но ты можешь называть меня просто Марго. — В сумочке, которую она держала под мышкой, что-то пискнуло. Роясь в ней, Марго произнесла: — Рада была знакомству, Укртшин Майдергдис Сокштумысат третий. Ещё увидимся…

— Когда?

Марго не ответила. Достав из сумки мобильник, она прижала его к уху и скрылась в хлебном отделе.

Гном какое-то время стоял, глядя ей вслед печальными глазами, потом стал приближаться к друзьям. Походка у него была такая, словно его яйца раздулись до неимоверных размеров и мешали ему нормально ходить.

— Вы видели её? — Коля обратился к мужчинам. — Это же мечта! Она с Марса!

— И ты ей поверил? — Владимир рассмеялся.

— Да! — вполне серьезно ответил гном.

— Мой тебе совет: выкинь её из головы! — Кипятков положил руку на плечо гному и заглянул в его выцветшие глаза. — Зачем тебе эта дылда, когда на Земле есть девчонки и красивее и моложе?

— А мне эта нравится! — решительно заявил Коля, сделал неловкий шаг в сторону хлебного отдела, но тут запищало его МФУ, и он остановился, глядя на маленький дисплей. Брови его сдвинулись, губы плотно сжались.

— Что там? — насторожился Кипятков.

— Почему ты мне не говорил, что на Земле живут рептилоиды? — словно не слыша вопроса Владимира, спросил Коля.

— Я ничего не знаю ни о каких рептилоидах. Ты точно меня не разыгрываешь? Оружие-то осталось на корабле.

— …И их много. Они идут сюда.

Раздвижная дверь открылась. В магазин вошли бритоголовые молодые люди спортивного телосложения. Несмотря на разгар лета, на них были надеты косоворотки, а на ногах — берцы. В руках они держали бейсбольные биты, обрезки труб и арматуры.

Владимир хотел спросить у Коли, действительно ли это и есть рептилоиды, но промолчал. С виду это были обычные отморозки, каких в России полно. Но это только на первый взгляд так казалось. Когда Кипятков присмотрелся к ним более внимательно, увидел, как сквозь дубово-непроницаемые лица бритоголовых стали проступать морды ящеров — злобные, зубастые. Их человеческий облик становился призрачным, будто таял. Неизменной оставалась только одежда. Человеческие лица очень быстро превращались в морды ящеров — злобных ящеров, тёмные головы и ладони которых были покрыты чешуёй, глаза с вертикальными зрачками рыскали по торговому залу в поисках лёгкой добычи.

Первыми их жертвами стали вставшие у них на пути охранники. Рептилоиды, махая битами и арматурой, буквально размазали их по полу, превратив тела несчастных в кровавое месиво. Всё произошло так быстро, что охранники даже вскрикнуть не успели. Зато кассир заорала во всю мощь своих легких. Не переставая истошно кричать, она пыталась выбраться из-за кассы, но за что-то зацепилась ногой и упала. Её тут же обступили рептилоиды и начали избивать. Когда её крик, взвившись до максимальной громкости, внезапно стих, рептилоиды оставили лежать на полу, в луже крови, её истерзанное, бесформенное тело и устремились в торговый зал, круша на своём пути витрины, стеллажи и прилавки.

— Кажется, запахло жареным, — Кипятков обвел взглядом своих друзей.

— Это не запах жареного, — пальцы гнома забегали по клавиатуре МФУ. Над его левой рукой возникла картинка — план здания. — Рептилоиды всегда так воняют. А нам, пока не поздно, лучше уйти через запасной выход. За мной!

Стараясь не шуметь, вся компания быстро пересекла торговый зал. Но их отступление не осталось незамеченным, и сзади послышался топот множества ног.

За колбасным отделом виднелась дверь с надписью: «Посторонним вход з», что следовало понимать, как посторонним вход запрещен. Коля указал рукой на ту дверь.

— Нам туда!

Казалось бы, спасение было близко, но, как только бывшие жители Зенли подбежали к прилавкам с выложенными на них аппетитными колбасами, сардельками и сосисками, дверь с надписью «Посторонним вход з», распахнулась. И из неё, пригибаясь, вышел огромный — выше двух метров роста и весом не меньше ста пятидесяти килограммов, — рептилоид. В одной руке он держал большой нож для разделки мяса, в другой — отрезанную голову мужчины-среднеазиата, из которой на пол и берцы гиганта капала кровь.

— А вот и я! — морда рептилоида растянулась то ли в оскале, то ли в улыбке, и он со всей силы швырнул голову азиата в гнома. Коля пригнулся, и голова угодила в морду одного из подбегающих сзади рептилоидов. Тот упал на пол и завертелся, шипя от боли. — Поиграем?

— Идёт! — послышался женский голос из-за спины рептилоида-переростка. Тут же его массивная голова скатилась с плеч и, разбрызгивая кровь, закатилась под прилавок. Когда обезглавленное тело человекоподобной рептилии рухнуло на пол, едва не придавив в последний момент отскочившую в сторону Олю, все увидели Марго. На ней был защитный костюм с накладками из прочного, но эластичного материала. Костюм цвета её глаз — бирюзовым. В руках она держала мечи из черного металла. В её красивых глазах плясали задорные огоньки. — Ну-ка, разойдись!

Кипяткову и его команде не нужно было повторять дважды, и они посторонились, пропуская Марго в торговый зал. Она тут же закружилась в завораживающем своей грациозностью и беспощадностью танце смерти. Глядя на машущую мечами женщину, кипятков понял причину её сутулости. Марго казалась сутулой из-за защитных накладок на костюме, который она старательно прятала под длинным платьем.

Мечи со скоростью молнии разрезали воздух, во все стороны летели брызги крови, отрубленные головы и конечности. С интервалами в одну-две секунды на пол с глухим звуком падали бейсбольные биты, куски труб, кастеты и арматурины, зажатые в отрубленных когтистых лапах. Всё это сопровождалось шипением и предсмертными хрипами рептилоидов.

— Вы как хотите, а я не могу смотреть на это со стороны, — Коля поднял с пола запачканный кровью прут арматуры, взвесил его в руке. — Я буду биться!

Сказав это, он тут же нырнул между ног у подбежавшего к нему рептилоида, оказавшись у того за спиной. Двумя быстрыми ударами гном переломал рептилоиду ноги. Когда ящероподобный с воплем рухнул на колени, гном обрушил прут ему на голову, проломив череп и заставив навсегда замолчать. Тут же переключился на второго ящероподобного, которого, увернувшись от удара алюминиевой бейсбольной битой, обработал примерно по той же схеме: ноги-голова. Только перед сокрушительным ударом по черепу тут ещё добавился удар по руке, чтобы выбить биту.

— Я не оставлю гнома! — ловким приемом из бузы Сёма опрокинул на пол одного из нападающих, тут же выхватил из его лапы обрезок полудюймовой трубы и превратил его голову в кровавое месиво. Этот же кусок трубы тут же разбил ещё пару вытянутых черепов.

— Веди женщин на корабль! — крикнул Кипятков Козявкину, выхватывая прут арматуры сначала у одного рептилоида, потом у второго, ломая их кости быстрыми двойными ударами и радуясь тому, что не все приёмы бузы забыл.

— Ага! — Казимир распахнул двустворчатую дверь, ведущую в ту часть магазина, которая обычно скрыта от глаз покупателей, и тут же закрыл её, испуганно моргая глазами.

Короткого взгляда Кипяткову хватило, чтобы увидеть других рептилоидов, которые быстро приближались с обратной стороны двери по длинному коридору, к которому примыкали многочисленные подсобные помещения.

— С-суки! — в бешенстве заорал Владимир, протыкая насквозь прутом одного рептилоида и, не доставая прута из его живота, со всей силы обрушивая второй прут на голову другого ящероподобного. Он хотел предупредить друзей о том, что к ящерам идет подкрепление, но, стоило ему набрать в воздух легких, гном опрометью кинулся к двустворчатой двери, на ходу доставая из кармана жилета нечто похожее на хоккейную шайбу. Подбежав к выходу из торгового зала, он приоткрыл одну створку двери, метнул шайбу в подбежавших к двери рептилоидов и закрыл створку. Между скобами на двери, которые заменяли ей ручки, Коля засунул прут арматуры и отошел в сторону, жестом показав Казимиру и женщинам, чтобы те последовали его примеру. Конечно же, те дружно метнулись в разные стороны и как раз вовремя, так как в глубине магазина тут же раздался взрыв, который вырвал двустворчатую дверь из дверной коробки и швырнул её через весь зал в толпу рептилоидов. Дверь раздавила в лепешку сразу троих ящеров. Ещё один ящер дергался, лежа на боку, пытаясь выдернуть из-под двери придавленную ногу. Он скулил от боли, пока меч Маргариты Павловны не прекратил его страдания.

А женщины с Казимиром побежали по коридору навстречу солнечному свету, бьющему из распахнутой настежь двери запасного выхода, не обращая внимания ни на лужи крови под ногами, ни на ошметки плоти, облепившие стены, ни на свисающие с потолка гирлянды кишок.

Кто сказал, что кровь у рептилоидов голубая? Да красная она у них, красная!

— Невидимость у корабля отключить? — прокричал вслед Козявкину гном.

— Нет! — Казимир остановился, переводя дух, оглянулся. — Увидеть габариты военного корабля с включенной невидимостью для меня — пара пустяков!

— Ну, как хочешь!

Быть может, у людей и гнома не получилось бы в боевых условиях обсуждать план действий, особенно, если учесть тот факт, что рептилоидов было очень много — не двадцать и не тридцать, и они заполонили весь магазин. Ящероподобные твари просто задавили бы их своим количеством и затоптали, если бы не Маргарита Павловна, которая сдерживала основную массу противников, мимо которой проходили и оставались в живых лишь единицы, да и то случайно. Каждый выпад её мечей был эффективным, каждое её движение несло смерть рептилоидам. Те «счастливчики», которым удавалось миновать знакомство с мечами Марго, попадали в руки Сёмы, Коли и Кипяткова, которые с ними тоже особо не церемонились. Да, в их исполнении танец смерти не был настолько зрелищным, как у Марго, но количество трупов, валяющихся у них под ногами, тоже впечатляло. Их становилось больше с каждой секундой, в то время как количество нападающих резко сокращалось от, выражаясь словами Кипяткова, хреновой тучи до жалкой горстки, которая вдруг стала приобретать человеческий облик и быстро отступать к выходу из магазина. Они пятились к раздвижным дверям главного входа, держа перед собой трубы и арматуру. Поняв, что рептилоиды хотят уйти, не попрощавшись, гном при помощи своего МФУ заблокировал вход, тем самым захлопнул ловушку.

То ли оставшиеся в живых рептилоиды слишком ослабли, то ли раздвижные двери были деланы из очень прочного стекла, но три оставшихся в живых человекоящера могли только скрести своими когтями по стеклу и жалобно подвывать. Впрочем, их вытьё никого не разжалобило, и Марго с Сёмой в мгновение ока превратили существ, которые не так давно могли представлять для них угрозу, в куски мяса, плавающие в большой кровавой луже.

Коля разблокировал выход. Раздвижные двери открылись.

— Ух, — выдохнула Марго, выходя на свежий воздух. — Хорошо-то как! Малыш, у тебя есть, что курить?

— У меня есть! — Пока гном хлопал руками по карманам спрятанного под рубашкой разгрузочного жилета, — рубаха с короткими рукавами смотрелась на нем, как халат, — Владимир протянул ей пачку сигарилл, дал прикурить, и сам закурил, не без удовольствия вдыхая давно забытый аромат. После трех затяжек он почувствовал легкое головокружение, ватность в ногах и ложное ощущение счастья, которое скоро пройдет. — И почему всё приятное вредно?

Марго улыбнулась, выдыхая дым через нос, ничего не ответила. Она смотрела на летящую по небу стайку ворон и хитро улыбалась своей обворожительной улыбкой. Будто она знала, куда летят эти птицы и с какой целью. Как знать, а вдруг и вправду знала?

Пока Кипятков и Марго курили, наслаждаясь внезапно свалившимися на их головы тишиной и покоем, Коля вернулся в магазин.

— Ты куда? — Сёма последовал за ним, держа наготове окровавленную трубу.

— Я должен закрыть запасной выход, иначе не получится произвести зачистку.

— Смотри-ка! Ещё шевелится! — Человек-эльф подскочил к дергающемуся в предсмертной конвульсии рептилоиду и принялся бить его обрезком трубы по голове, пока тот не затих. Потом обвел взглядом тела других ящероподобных. — Может, ещё кто жив?

— Не трать время на ерунду! — крикнул ему гном, направляясь к выходу из торгового зала. — Вывози тележки с едой.

— Все? — Кроме трех тележек, которые приготовили гости с Зенли, стояли ещё те, которые оставили покинувшие магазин покупатели, почему-то не пожелавшие отовариваться вместе с «украинцами». — Но их тут много!

— Позови отца, пусть поможет… — Голос Коли слышался уже из темного коридора, усиленный эхом.

— А я читал, что при покупке товара в магазинах за него нужно платить! — прокричал Семён, сложив ладони рупором, в чем не было никакой необходимости, так как Коля к тому времени уже вышел из дверного проема и быстрыми шагами пересекал торговый зал.

— Не будь дураком и не ори так громко. Ты отца позвал?

— Нет, но я сейчас…

Когда Кипятков и Маргарита Павловна направлялись в сторону парковки, катя перед собой тележки, до верха забитые продуктами, а Сёма катил свою тележку к выходу, в магазин вошел прыщавый подросток.

— Ой! — вырвалось у него, когда он увидел трупы и куски плоти, плавающие в лужах крови. Он побледнел и приложил руку ко рту, с трудом сдерживая приступы тошноты.

— Что тебе нужно? — Сёма оставил тележку, подошел к пареньку.

— Семён, только без глупостей! — подал голос гном из-за его спины. — Он ещё ребенок.

— Я… я… хотел купить колу, — часто моргая глазами, тихим голосом произнес паренек. — Но, похоже, я не вовремя, так что я пойду…

— Успокойся, — Семён положил руку на плечо подростка и посмотрел ему в глаза. — Тебе ничего не угрожает.

Тинэйджер расслабился, убрал руку от лица, которое стало розоветь, а прыщи на лбу стали огненно-красными, будто к ним резко прилила кровь, и они готовились всю эту кровь выбрызнуть на лицо Семёна. Только дай команду — и начнется прыщеизвержение.

— Вот твоя кола, — гном пролез под локтем эльфа и протянул подростку две двухлитровых бутылки.

— Но мне нужна была одна, на две не хватит денег, — парень стал рыться в кармане своих широких штанов, выкладывая на ладонь мелочь.

— Тебе повезло, — Сёма похлопал его по плечу. — У нас сегодня акция, и каждый пятисотый покупатель получает товар бесплатно. Так что, забирай свою колу, иди домой. А то, что ты здесь видел, сотрется из твоей памяти.

— Спасибо! — глаза подростка остекленели. Он взял в охапку бутылки и лунатической походкой вышел из магазина.

Гном долго провожал юношу взглядом, улыбаясь и думая о чем-то своем, а потом ухватился за ручку наполненной продуктами тележки и покатил её к выходу. На крыльце магазина он остановился.

— Что-то забыл? — спросил его человек-эльф.

— Нет, — гном принялся рыться в карманах жилета, доставая из них желтые шарики, похожие на драже. Сжав их в кулаке, он метнул их внутрь магазина, через МФУ закрыл раздвижную дверь и заблокировал. Сквозь стекло, покрытое кровавыми разводами и царапинами от когтей рептилоидов, Семён видел, как шарики отскакивают от стен, пола, потолка, набирают скорость, разлетаясь в разных направлениях. В какой-то момент они превратились в летающие сгустки огня, которые поджигали всё, с чем соприкасались в полёте — витрины, стеллажи, трупы ящероподобных, торговые холодильники. И тут, и там возникали увеличивающиеся в размерах очаги пламени. Магазин стал быстро заполняться густым дымом.

— Пошли отсюда! — гном дернул Сёму за локоть. — И быстрее, а то сейчас рванет!

Спустившись по удобному скату с крыльца, они побежали, толкая тележки перед собой. Как только они догнали Кипяткова и Марго, за их спинами прогремел взрыв. Взрывная волна выбила стекла в окнах, разнесла раздвижную дверь, с которой не могли справиться ящероподобные. Взрыв превратил вход в магазин в широко открытый рот, а окна в пустые глазницы, из которых вырывались длинные языки пламени, словно внутри здания застрял огромный огненный спрут, который тянул к небу свои многочисленные щупальца, пытаясь выбраться на свободу.

Гном глянул на Маргариту Павловну. Ничего в ней не выдавало воительницу: ни простенькое цветастое платье, ни дамская сумочка, лежащая поверх продуктов в тележке. Но Коля знал, кто она на самом деле — та, которую он искал большую часть своей долгой по земным меркам жизни. И он понимал, что нельзя её упустить, так как второго шанса у него не будет.

Приблизившись к Марго, гном кашлянул в кулак и, дождавшись, когда она обратит на него внимание, спросил:

— Ты останешься со мной?

— Ну, вообще-то…

Коля не стал дожидаться, пока Марго скажет, что она замужем или что-то вроде того, перебил её, выпалив:

— Если мы не будем вместе, возьми свои мечи и обезглавь меня, как ты это делала с рептилоидами. Лучше умереть, чем жить и мучиться от безответной любви к тебе. Я не виноват, что искал тебя и на Зенле, и на Кантоке, и на Лупусе, а нашел здесь…

— Ты был на Лупусе? — в её хитро прищуренных глазах зажегся огонек интереса.

— Да!

— И что ты там делал?

— Охотился, — небрежно бросил гном, словно охота на Лупусе для него было чем-то обыденным и несущественным. — Ну, так да или нет?

— Какой ты горячий и нетерпеливый, — её улыбка стала ещё шире. — Мне нужно сначала узнать лучше тебя и твоих друзей, посмотреть, где ты живешь…

— Я тебе всё устрою сегодня же!

— …а потом я решу, останусь с тобой или убью, чтоб ты не мучился. — О том, что это была шутка, говорили искрящиеся веселым блеском глаза Маргариты Павловны.

— Значит, сегодня ты полетишь с нами в загородный дом Вовы Кипяткова, который называется «дача», да?

— А что об этом Вова думает? — она посмотрела на Кипяткова.

— Вполне согласен с Колей. Дом большой, места хватит всем. Еды… — Владимир кивком головы указал на тележку с продуктами. — …тоже предостаточно.

На подъездной дорожке перед стоянкой наблюдалось большое скопление машин. В основном, это были подержанные иномарки и «произведения» отечественного автопрома. Самые первые стояли со смятыми в «гармошку» передками. За ними в два ряда выстроились те, кто успели притормозить перед невидимой преградой.

Водителей в автомобилях не было, и всем было понятно, что владельцы этих транспортных средств остались в горящем магазине. Только в салоне дорогого черного внедорожника, стоящего на газоне почти впритирку к кораблю, наблюдалась какая-то активность.

Двигатель автомобиля взревел. Хотя лобовое стекло было затемненным, Владимир без труда через него разглядел морду ящера.

— Уйдет ведь! — Кипятков достал из корзины прут арматуры. — Гад! Сейчас я его…

— Не кипятись, — гном хитро улыбнулся, его пальцы забегали по маленькой клавиатуре МФУ, на дисплее замелькали какие-то схемы. — Если и уйдет, то красиво!

Внедорожник дернулся и замер, двигатель заглох. Рептилоид снова попытался завести машину, и у него это получилось, но двигатель опять заглох.

Улыбка гнома растянулась ещё шире.

Водительская дверца внедорожника распахнулась, и из салона вышел тот, кого правильнее было бы назвать местным королем рептилоидов — в дорогом костюме, перстни на толстых пальцах, золотые часы на жирном запястье бликуют в солнечных лучах, ослепительно белая рубашка, туфли на ногах такие, будто только сегодня из Милана их доставили.

Как только рептилоид оказался вне салона своего дорогого авто, он вдруг резко принял человеческое обличие. Он лениво обвел взглядом команду Кипяткова, и на его одутловатом лице появилось выражение, которое Владимир чаще всего видел на лицах директора и многочисленных учредителей банка, в котором когда-то работал: «Я — властелин мира, а вы все — говно!» Конечно, Владимиру тут же захотелось отдубасить рептилоида арматуриной, да так, чтоб его мозги разлетелись по асфальту, как мякоть разбитого арбуза.

— Отец, всё под контролем, — Сёма накрыл его руку, сжимавшую арматуру своей ладонью и опустил её лёгким нажатием. — Мы с гномом позаботимся о нем. — Указательный и средний пальцы его правой руки прилипли к виску, а глаза впились в рептилоида, который достал из внутреннего кармана пиджака мобильный телефон и принялся кому-то звонить.

Коля снова нажал на кнопку дисплея.

Рептилоид смачно ругнулся, принялся снова кому-то названивать.

Опять палец гнома нажал на кнопку.

Рептилоид взревел, разбил телефон об асфальт и забрался в салон своего внедорожника. Двигатель завелся, но вновь заглох, и так продолжалось раз за разом.

Гном уже не нажимал на кнопки, а просто смеялся в голос, одной рукой держась за живот, а второй указывая на черный внедорожник, за темным лобовым стеклом которого появлялась то рептилоидная зубастая морда, когда двигатель заводился, то надменная человеческая рожа, когда двигатель глох. Из чего Кипятков сделал вывод, что рептилоиды принимали человеческое обличие только в минуты сильного волнения, для маскировки. Потому-то в магазине они все дружно стали людьми в последние мгновения своей жизни, когда их ждала неминуемая смерть.

— Поднимайтесь на корабль, — гном выключил режим невидимости. Серебристый «таракан» проявился во всей своей красе, а рептилоид снова превратился в человека и вцепился пухлыми руками в руль.

— Но как же? — В голосе Кипяткова слышалось негодование. — Рептилоид же уйдет!

— Да успокойся, отец! — Сёма хлопнул Владимира по спине. — Он никуда не уйдет, так как машина у него очень дорогая, и он уверен в том, что на ней когда-то ездил какой-то певец, Ас Михайлов.

Кипятков понял, о каком певце идет речь, но поправлять сына не стал. Пусть думает, что певца так и зовут. Тогда Сёма никогда не найдёт его песни в интернете, и они не будут звучать в доме Кипяткова, негативно действуя на его нервную систему. Пусть «Ляписов» слушает. У них даже песни с матом хорошие.

— И двери машины я заблокировал, — добавил гном. Нажатием кнопки МФУ он превратил подвешенные в воздухе ступени в подобие эскалатора, который быстро поднял членов команды Кипяткова и тележки с продуктами на борт корабля.

В салоне тележки воспарили над полом и полетели куда-то налево, люди и гном пошли направо.

— Вот это да! — восхищенно произнес Кипятков, но никто не понял, чем он восхищается. Скорее всего, жителей Зенли летающими по салону тележками удивить было трудно.

В пассажирском отсеке сидел Казимир, откинувшись на спинке сиденья. Вокруг него суетились Ольга с Анной. Анна держала в руке знакомую баночку с мазью, Ольга осторожно втирала мазь в разбитый до крови лоб Козявкина. Со стороны казалось, что Ольга пальцем стирает с его лба красную полосу, нарисованную гуашью или акварелью.

— А кто-то говорил, что для него увидеть габариты военного корабля с включенной невидимостью — пара пустяков! — Проходя мимо Казимира, гном кинул на него насмешливый взгляд.

Козявкин хотел что-то ответить и даже приподнял руку в чисто американском жесте, с торчащим средним пальцем, но Ольга шикнула на него:

— Сиди тихо! — И рука Казимира опустилась.

Когда все расселись по креслам, которых опять было столько же, сколько и пассажиров, включился режим прозрачности, и все смогли видеть, что происходит впереди, по бокам и снизу.

«Таракан» слегка поднялся в воздухе, втянув свои лапки-опоры в брюшко, потом, направляемый твердой рукой эльфа, на которой была перчатка с проводами, принялся утюжить машины, стоящие на подъездной дорожке. Все, кто сидели в салоне, не слышали предсмертных воплей местного короля рептилоидов, заглушенных скрежетом металла, не видели, как он метался в превращаемой в лепешку машине, пытаясь выбраться наружу. Хотя гном мог включить звук снаружи одним лишь голосовым сигналом, но он не стал этого делать, понимая, что нервы у людей не железные, а впечатлений за последнее время они и так получили предостаточно. Им и так будет потом, о чем потомкам рассказывать.

Маргарита Павловна вдруг заерзала в кресле, начала рыться в своей сумочке. Достав из неё обычный кнопочный телефон, она нажала только какую-то кнопку и убрала его в сумку. После того, как в чреве сумочки раздался короткий звуковой сигнал, Владимир увидел, как откуда-то из-за горящего магазина, со стороны частных домов, в воздух взмывает с виду обычная «Ока». Брови Кипяткова поползли вверх, когда он увидел «Оку» прямо под собой, между широко расставленных ступней. Но он ещё больше удивился, когда увидел, как летающая малолитражка включает режим невидимости, превращаясь в мыльный пузырь, по форме напоминающий машину, то появляющийся, то пропадающий из вида в зависимости от того, под каким углом на него падают солнечные лучи.

— Прикольно, — Владимир сказал это вполголоса, почти шепотом, но Марго все равно его услышала.

— Моя ласточка, — с любовью в голосе сказала она, показывая пальцем то на едва заметное уплотнение на фоне белых облаков. — Собрала из всякого хлама.

— Наш робот Арни сейчас над моей «судзучкой» работает. Скоро и у нас будет летающая машина. Может, даже плазменную пушку туда поставит.

— Но я-то сама сделала. И у меня в машине четыре таких пушки. Две пушки я установила спереди и две поставила сзади. Это на случай, если кто преследовать меня вздумает.

— Я сразу понял, что ты особенная, — подал голос гном из кресла второго пилота, не оборачиваясь. Кстати, что ты на Марсе делала?

Корабль завис над участком Кипяткова и начал медленно снижаться. Владимир успел заметить, что посадочная площадка очищена от хлама, и трава на ней была аккуратно подстрижена. Центр площадки был отмечен белым крестом. Видать, робот в их отсутствие зря времени не терял.

— Я работала администратором межпланетной гостиницы, пока меня не уволили, заменив роботом. Ну, я психанула и улетела на Землю. Уже два месяца тут живу. Хорошо, что вас встретила, а то померла бы тут со скуки. Общаться-то нее с кем. Те, кто не хотят меня убить, смотрят на меня, как на сумасшедшую.

Козявкин повернулся к ней вместе с креслом.

— Не знал, что на Марсе есть гостиницы.

— И не одна. Они под грунтом находятся.

— Ясно, — Казимир понимающе кивнул.

— Хватит болтать, пошли на выход! — оборвал их беседу гном, поднимаясь с кресла. — Нас ждут великие дела!