Хотя Кипятков считал обучение искусству бузы пустой тратой времени, а экзамен — позором, о котором он старался лишний раз не вспоминать, красный пояс он всё же носил, надевая его поверх серого облегающего костюма, носить который он начал сразу после получения звания «Мастер бузы первого уровня». Долгие дни тренировок показали ему, что в костюмах, которые с удовольствием носил Семён, а он пренебрежительно называл «педерастическими», ходить гораздо удобнее, чем в обычных спортивных, к которым он привык. И тело в них дышит, а не потеет.

Начиная со следующего дня после экзамена, Кипятков начал делать заметные успехи в «Охоте на человека». Он мог без оружия сражаться и с тремя, и с пятью гуманоидами. В результате он всегда их побеждал, уверенно проходя уровень за уровнем. На самом высоком уровне количество противников достигало семнадцати. Владимир несколько раз с успехом проходил этот уровень, и каждый раз в его голове звучали голоса инопланетян: «Сдавайся!.. Сдавайся, и мы не причиним тебе вреда!»

Однажды, когда Кипятков решил для себя, что играет в «Охоту на человека» последний раз, он вдруг подумал: «Интересно, а что будет, если я сдамся? Даже, если меня убьют, это все равно будет не по-настоящему. Значит, я ничего не теряю, зато хоть посмотрю, как там, в плену…» И он отбросил в сторону бластер, из которого только что хладнокровно расстрелял трех инопланетян, поднял вверх руки и прокричал: «Всё! Я сдаюсь!»

Тут же из своих укрытий повыскакивали гуманоиды и окружили Кипяткова. Вслух никто из них не проронил ни слова, но Владимир понимал, что они общаются между собой телепатически, а не просто бросают друг на друга косые взгляды. В их миндалевидных глазах читалась плохо скрываемая радость, а их маленькие рты были перекошены от улыбок. Они словно что-то предвкушали, но что?

Внезапно кипятков ощутил укол в шею, сзади. Тут же движения его стали медленными и скованными, словно к его конечностям кто-то привязал гири.

«Система имитирует действие на мой организм транквилизаторов!» — догадался Кипятков, а вслух сказал:

— Какие же вы уродливые твари!

— Иди вперед, — послышался сзади противный голосок, и в спину уперлось дуло бластера.

— Иду, — буркнул Владимир.

Подгоняя Кипяткова толчками бластеров в спину, гуманоиды долго вели его между развалин домов, пока не вывели на расчищенную площадку. С первого взгляда, она была пустой, но, когда один из «синюшных уродцев» прикоснулся к браслету на тоненьком запястье, стал проявляться огромный космический корабль, похожий на перевернутое вверх дном ведро. В нижней части корабля плавно открылся большой люк, по форме напоминающий рот, из которого вывалился «язык» эскалатора и ударил яркий свет.

— Твою мать, — только и смог сказать Кипятков.

— Вперед, — раздался всё тот же голос сзади, и Владимир снова ощутил толчок в спину.

Оказавшись внутри корабля, Кипятков долго щурился, пока глаза не привыкли к яркому свету. Всё это время эскалатор тащил его вглубь корабля, а сзади и по бокам стояли гуманоиды, не сводящие с него глаз и прицелов бластеров. Эскалатор нес Кипяткова прямо на большую дверь. И, когда он подумал, что сейчас врежется в неё, дверь пошла вверх, пропуская Владимира внутрь просторного помещения, заполненного людьми, и резко захлопнулась за ним. У двери тут же появился трехметровый робот-охранник, который жестом показал Кипяткову, что он должен присоединиться к другим людям. Такие же роботы стояли по всему периметру этого помещения. В металлических руках они держали оружие, похожее на пулеметы.

Судя по легкой вибрации металлического пола, включились двигатели, и корабль взлетел. Куда он направлялся, оставалось только гадать. Владимир отошел от двери, оглядываясь по сторонам. По сути это был накопитель для людей. Куда их везли — для Владимира было загадкой. Люди были грязные, вонючие, одетые в рваньё или вообще в набедренных повязках. Там были, в основном, мужчины и женщины в возрасте от двадцати до сорока лет. Все они молчали, глядя перед собой пустыми глазами. Видать, транквилизатор на них действовал сильнее, чем на Кипяткова. Все они напоминали наркоманов, с которыми Владимир имел несчастье вдоволь пообщаться в конце восьмидесятых и в начале девяностых годов двадцатого века. И только одна женщина с красивыми чертами лица не была похожа на наркоманку. И взгляд у неё был вполне осмысленный. Она тихонько плакала, подергивая худыми плечами, покрытыми глубокими шрамами.

— Нас всех разберут на органы, — сказала она, когда Кипятков приблизился к ней. — Так было с моими дочками, так будет и с нами!

И тут Владимиру стало всё понятно. Продолжать играть дальше ему вдруг стало неинтересно.

— Стоп, система! — сказал Владимир. Он ожидал, что всё, что его окружает, сразу же исчезнет, и он окажется в своей комнате. Но этого не произошло. — Стоп! Я выхожу из игры.

К нему тут же устремились роботы — охранники. Один из них ударил Владимира по голове. К своему удивлению, Кипятков впервые за долгое время почувствовал неприятное прикосновение холодного металла к голове и настоящую боль. В голове словно взорвалась маленькая бомбочка. Из раны по лбу потекла струйка крови. Вскрикнув, Владимир отошел в сторону и тут же заметил, что к телу вернулась былая подвижность. Он, как и прежде, мог свободно двигать руками и ногами.

Робот попытался ещё раз ударить, но Кипятков отскочил в сторону и в прыжке ударил его правой ногой. Титановая ступня напрочь снесла голову роботу. Он с грохотом повалился на пол и задергался. Выдернув из металлической руки оружие, Кипятков направил его на другого робота, который был уже в паре метров от него, и нажал на спусковой крючок.

После двух глухих хлопков второй робот разлетелся на мелкие куски, в воздухе повис запах гари. То же самое происходило и с другими роботами, оказывавшимися на пути Владимира. Гуманоиды после попадания в них просто взрывались изнутри. Их кровь и кишки размазывало по стенам коридора, по которому шел Кипятков. А он знал, куда идет. Опыт предыдущих игр подсказывал ему, что он направляется в отсек управления. Там он планировал заставить капитана корабля посадить где-нибудь эту летающую громадину, а его — отпустить восвояси.

Круглая дверь, ведущая в отсек управления, оказалась наглухо закрытой. Владимир даже постучал по ней, удивившись тому, что почувствовал костяшками пальцев холодный гладкий металл, а не плотный воздух. Дверь всё равно не открыли. Тогда Кипятков попятился назад и, отойдя от двери на безопасное расстояние, сделал несколько выстрелов по ней из инопланетного оружия.

Когда в двери образовалась большая дыра с раскаленными докрасна неровными краями, Владимир, пригнувшись, вошел в отсек. То, что он там увидел, не повергло его в шок. Он ожидал увидеть это — несколько лежащих на полу гуманоидов, один робот, дымящаяся и искрящаяся, продырявленная в нескольких местах, панель управления. Оказалось, что Кипятков просто недооценил мощь оружия, которое держал в руках. А оно не только справилось с толстой металлической дверью, но и с тем, что было за ней.

Корабль вдруг резко начал терять высоту. Через широкое обзорное окно Владимир увидел, как судно быстро приближается к коричневатой поверхности планеты, отбрасывая на неё свою большую тень. Словно гигантский колокол падал с небес. И ощущение у Владимира было такое, будто он находится в лифте, который очень быстро опускается вниз.

«Твою мать! — закричал Кипятков, подбегая к пульту управления. Чтобы не надышаться дымом, он заблаговременно сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Сев в кресло пилота, он схватился за штурвал и потянул его на себя. Языки пламени стали облизывать его руки. Было больно, но Владимир старался не обращать на эту боль внимание. Штурвал не поддавался. Его словно заклинило. Может, так и было на самом деле. Тогда Владимир попробовал покрутить штурвал влево-вправо. Где-то внизу что-то треснуло, и полукруг штурвала остался в руках Кипяткова. А корабль продолжал падать. Владимир мог уже различить камни, деревца, разбегающихся в разные стороны животных, похожих на оленей, но с небольшими хоботками на мордах. — Твою мать! Система, выруби эту хрень!»

И тут в глазах его всё потемнело. Где-то в отдалении послышался гром удара, скрежет металла, прозвучали несколько взрывов. А потом всё стихло. И только знакомый голос слышался где-то над ухом:

— Вова!.. Вова!

Кипятков открыл глаза. Он находился в своей спальне, на кровати. Прямо над собой он увидел улыбающееся лицо Системы.

— Ты что, убить меня хотел!? — закричал Кипятков, приподнимаясь. Владимир осматривал свои руки, ощупывал голову. Он пытался найти доказательства того, что ему было больно, что он чуть не погиб, но на теле не осталось ни следа. — Я же просил тебя вырубить эту игру. Ты что, меня не слышал?

— Этот уровень сложности не предусматривает экстренного выключения, — улыбаясь своей «коронной» улыбкой, ответил Джорж. Он сидел на краешке кровати, положив ногу на ногу. — Связано это с тем, что на этом уровне играют только военные. Поэтому там всё максимально приближено к реальности, и даже боль чувствуется. Сам понимаешь, начать реальный бой заново нельзя, можно только проиграть или выиграть.

— А я проиграл, да? — немного успокоившись, спросил Кипятков.

— Нет, ты катапультировался, но потерял сознание, поэтому ничего не помнишь. В данный момент твоему здоровью ничего не угрожает, но с такими играми тебе всё-таки пора заканчивать, иначе когда-нибудь твоё, пусть даже новое, сердце может не выдержать.

— Понял, не дурак! — Владимир тряхнул головой так сильно, что услышал хруст собственных шейных позвонков.

— Вот и отлично! — Джорж поднялся с кровати и направился к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, Кипятков долго думал про эту игру и поймал себя на мысли, что не по-детски испугался и был уверен, что разобьется. Как Козявкин добился такого эффекта, для Владимира было самым большим секретом. Это было потрясающе, но ещё раз сдаться в плен инопланетянам или вообще сыграть в «Охоту на человека» Кипяткову не хотелось. Да, он боялся. Но не инопланетяне его пугали, а перспектива сойти с ума. А от такого действительно можно было «слететь с катушек». И Владимир поклялся самому себе, что больше в «бродилки — стрелялки» играть не будет.

В тот же день он решил, что нужно непременно поделиться своими соображениями с сыном и предупредить его о нависшей над ними обоими опасности. Он настолько зажегся этой идеей, что, вопреки своему институтскому образованию и классическому воспитанию, забыл постучать в дверь его комнаты. Войдя, он увидел, как Сёма в одной набедренной повязке, с ножом в руке бегает по джунглям и режет глотки ящероподобным гуманоидам. Он делал это так увлеченно, что даже не услышал, как Владимир подошел сзади и окликнул его. Брызги крови и кишки летели в разные стороны, а Сёма резал и резал, демонстрируя блестящее владение приемами, которым научил его Лапоть.

— Сёма! — Кипятков подошел сзади и слегка коснулся мокрого от пота плеча сына.

— А! — Семён развернулся, поднырнул под руку Владимира и уже готов был нанести ему удар, но тут игра остановилась. И, хотя нож в его руке превратился в пластиковый муляж с торчащими из него проводками, Владимир не на шутку испугался, ведь этой штукой Сёма с его уровнем физической подготовки запросто мог бы выколоть ему глаз или нанести другие повреждения, о которых даже думать не хотелось. И, несмотря на то, что роботы-лекари работают безупречно, лучше к ним обращаться как можно реже, ведь свои органы всегда роднее, чем искусственные.

— Ты совсем дурак, что ли? — на выдохе вымолвил Кипятков.

— Слушай, извини! — Семён отбросил за спину муляж. Нож тут же растворился в образовавшейся в полу щели. Инопланетные джунгли превратились в комнату, которую Владимир по привычке называл «детской», хотя это уже было жилище половозрелого холостяка, а не комната ребенка. Спустившиеся сверху металлические щупальца натянули на богатырскую фигуру облегающий серебристый костюм. Присев на кровать, Сёма виновато пожал плечами, глядя на свои ноги, обутые в мягкие серые сапоги. — Что-то заигрался я…

Глядя на выступивший на щеках сына румянец, Владимир приобнял его.

— Да не бойся, ругать не буду. Это не только твоя проблема, но и моя. Мы с тобой так заигрались, что скоро просто потеряем связь с реальностью. Мы сойдем с ума, и ни один психиатр нам не поможет.

— А что же делать, отец? — Семён поднял на него свои небесно-синие глаза. — Нам больше-то заняться нечем. Игры — единственное развлечение, которое у нас осталось. К тому же, Система говорит, что держит ситуацию под контролем, и эти игры для нас абсолютно безопасны.

— Система — всего лишь машина, и ей всё пофиг. А я — твой отец, и я искренне тревожусь за наше психическое здоровье. Поэтому я попрошу систему заблокировать игры, пропагандирующие насилие. А ты пообещай мне, что больше не будешь играть в них.

— Хорошо, отец! — Семён тряхнул копной черных, как смоль, волос. — А чем эти игры заменим?

— Подумай! — Кипятков поднялся с кровати и направился к выходу. — Хотя времени у нас много, советую поторопиться. Как придумаешь — свистни меня, обсудим.

— Ладно!

Закрыв дверь в «детскую», Кипятков прошел в свою комнату. Попробовал смотреть сериалы, но не мог на них сосредоточиться. Попробовал играть с Системой в шашки, быстро наскучило. И только в голову пришла мысль, что нужно вернуться в старый добрый «Баттерфляй», увидел в меню игру «Полет Супермена». Хотя Кипятков боялся, что Супермен, спасая Землю, должен будет убивать врагов, и игра может оказаться ещё кровожаднее, чем «Охота на человека», но рука его сама потянулась к кнопке «Выбрать», и игра началась.

Игра была от первого лица. Суперменом был сам Владимир. Вопреки его опасениям, убивать никого не нужно было, зато можно было парить в воздухе без всяких технических «прибамбасов», с легкостью преодолевая гравитацию, выставив руки перед собой, и подставив лицо прохладным потокам воздуха.

Хотя он понимал, что это всего лишь имитация полёта, все равно было страшно, особенно вначале. Владимир понимал, что его полеты управляются программой, но ведь любая программа может дать сбои, и тогда он может упасть. Хорошо, если всё ограничится легким испугом и ушибами, а если он расшибется в лепешку? Даже зная, что в случае чего помогут лекари, рисковать не хотелось. Поэтому Кипятков начинал летать на низкой высоте. Он учился огибать препятствия, набирать высоту, снижаться, ускоряться и притормаживать. И, вживаясь в образ Супермена, Владимир понял, что летать — то же самое, что плавать под водой в бассейне, оттолкнувшись от дна или от бортика. Только не нужно было задерживать дыхание, сопротивление воздуха гораздо меньше, чем сопротивление воды. А потому набирать скорость было легче. К тому же, тело не уставало, и можно было летать очень долго.

Игра очень быстро его затянула, и он, позабыв о разговоре с сыном, носился в облаках, потеряв счет дням.

Когда он летал над лесами, над полями, над фантастическими городами, его сердце так бешено колотилось в груди, что казалось — ещё немного, и оно разорвется. К счастью, Джорж всегда следил за здоровьем Кипяткова и в нужный момент опускал его с небес на землю, предлагая сыграть во что-нибудь более спокойное. В гольф, например. Владимир никогда с ним не спорил и соглашался, полагая, что всего хорошего должно быть понемногу. А то и вправду можно умереть от разрыва сердца. Особенно, при резких взлетах и снижениях. Хотя, как полагал он, лучше умереть от инфаркта, чем сойти с ума от кровавых игр.

Иногда, летая на большой высоте, Владимир думал о самоубийцах, которые добровольно прыгают с крыш высоток, чтобы уйти из жизни. С одной стороны, ему было искренне жаль их, а с другой стороны, он считал их психически ненормальными. Ну, не мог он понять, как нормальный человек может спокойно подойти к краю крыши и сигануть вниз, зная, что расшибется в лепешку, а боль от столкновения с землей будет адской. Определенно, навалить в штаны от страха, падая камнем вниз, а потом умереть — не лучший способ покончить с собой.

Однажды, пролетая над лесопарком, Кипятков заметил очень красивую девушку. Она шла по дорожке, змеящейся между деревьями. Её груди подпрыгивали при каждом шаге, норовя выпрыгнуть из декольте, а волосы, как черный флаг, развевались на ветру, словно о чем-то сигнализируя ему, Супермену.

Полетав немного над девицей, Кипятков опустился и долго шел за ней сзади, пялясь на дразняще перекатывающиеся под платьем ягодицы. Один только вид этих ягодиц, обтянутых ярким коротеньким платьицем, возбуждал. Девица вскружила Владимиру голову так, как не мог это сделать ни один даже самый высокий полет. Глядя то на ноги, то на ягодицы, то на талию девицы, Кипятков не на шутку возбудился. Брюнетка была так привлекательна и соблазнительна, что Владимир не удержался и хлопнул её ладонью по ягодицам.

Рука, как обычно в подобных случаях, наткнулась на плотный воздух.

Брюнетка остановилась и обернулась. Увидев позади себя Владимира, она кинула на него оценивающий взгляд и улыбнулась.

— Могу я вам чем-то помочь? — спросила она.

— Нет, — с раздражением в голосе ответил Кипятков. Волна возбуждения, накрывшая его с головой, вдруг куда-то пропала, начался отлив. — Ничем ты мне не поможешь.

— Вы уверены? — девушка приблизилась к Владимиру вплотную. Кипятков даже уловил ноздрями тонкий запах её духов.

— Уверен, — тихим голосом ответил он голографической красотке. Именно в тот момент он понял, чего ему не хватало всё это время, и что он с остервенением пытался заменить всякими «игрушками». Ему не хватало женского общества, любви, секса, страсти, то есть всего того, что не могла ему в своё время дать жена и не дала бы система управления бункером с её имитациями. — Система, выруби игру!

Мгновенно оказавшись в своей комнате, Кипятков присел на кровать. Летать ему уже не хотелось, делать что-либо ещё — тоже. Хотелось секса, но заняться любовью было не с кем.

Тут же в памяти всплыл Фридрих Ницше и слова Заратустры: «Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасностей и игры. Именно поэтому ему нужна женщина — как самая опасная игрушка».

Действительно, в последнее время у Кипяткова было всё, в том числе и опасность. А вот женщины не было. Да, он был женат, но Марину ему почему-то не хотелось. И причина была не в том, что она оставила его одного на даче, фактически предав, а в том, что он ещё задолго до того к ней охладел. Любовь умерла, и ни одна из сторон даже не пыталась её реанимировать. И поэтому сейчас в своих мечтах он видел рядом с собой молодую и красивую, со спортивной фигурой и смазливой мордашкой, созданную для того, чтобы ублажать мужчину, а не действовать ему на нервы. Но где такую взять?

— Система! — закричал Кипятков.

Джорж появился, как всегда, внезапно.

— Чем я могу тебе помочь, Вова?

— Слушай, а ты можешь создать для меня женщину?

— Нет! — не задумываясь, ответил Клуни.

— Но ты же помог родиться Сёме… Может, можно так же из икринки сделать девку?

— Дело в том, что эльфов над нами больше нет, найти их икру невозможно. Я понимаю, зачем тебе нужна женщина. Я ожидал, что рано или поздно ты задашь мне подобный вопрос, а потому я заранее подготовился и могу предложить тебе несколько вариантов. — Джорж прошелся по комнате. Элегантный светло-серый костюм, который был на нем, вдруг превратился в черный смокинг. Как конферансье, объявляющий выход артиста на сцену, он взмахнул рукой и торжественным голосом сказал: — Вариант номер один — имитация проститутки с повышенной плотностью!

В комнате появилась женщина в топике и мини-юбке, жующая жвачку. Заиграла музыка. Проститутка тут же начала скидывать с себя одежду.

— Развлечемся, красавчик? — Озорно глядя на Кипяткова, проститутка подмигнула ему.

— Нет-нет-нет! — Владимир протестующе замахал руками. — Это не подойдет даже с повышенной плотностью.

Музыка стихла, проститутка исчезла.

— Я предвидел, что первый вариант тебе не понравится, а потому приготовил для тебя второй вариант! — Джорж снова сделал взмах рукой.

Стены раздвинулись, впуская в комнату обнаженную горбунью с неестественно большими губами и отвисшими грудями. Груди болтались где-то на уровне колен. Опять заиграла музыка. Горбунья начала неуклюже танцевать и, когда она коснулась холодной рукой колена Владимира, он почувствовал, что это не имитация. Пока горбунья танцевала вокруг него, касаясь его то руками, то болтающимися грудями, Владимир думал, она ему очень сильно кого-то напоминает. Неуклюжие движения и горб на спине очень быстро навели его на мысль, что перед ним не живая женщина, а робот-помощник, обтянутый искусственной кожей.

— Так это же РП-3! — посмотрев на Джоржа, произнес Владимир.

— Да, — кивнул головой Джорж. — Специально для тебя мы его превратили в женщину. Для большей схожести с женщиной мы даже вагину в него вмонтировали.

Услышав слово «вагина», робот повернулся к Владимиру задом и нагнулся, пытаясь продемонстрировать свои женские прелести, но Кипятков зажмурился и закричал, изо всех сил стараясь перекричать музыку:

— Джорж! Я не буду трахать это уродство! Верни роботу прежний вид, пожалуйста!

— Какое же это уродство? — с обидой в голосе произнес Клуни. — Да это же произведение искусства! Одна вагина чего только стоит!

— Убери это с глаз моих!

Клуни ничего не ответил, просто бросил взгляд на робота-помощника, и тот скрылся в проеме, из которого появился.

— Есть у меня ещё один вариант, — немного помолчав, сказал Джорж.

— Показывай! — Кипятков махнул рукой.

Снова появился робот-помощник, но уже в своём, привычном обличии. В руках он держал поднос, на котором лежал костюм, будто сотканный из тонких проводков.

— Если ты это наденешь на себя… — Джорж указал рукой на костюм — …то сможешь заниматься сексом с имитациями. Незабываемые ощущения при этом я тебе гарантирую. Это маленькое техническое чудо, которое я создал специально для тебя, позволит тебе совокупляться абсолютно со всеми имитациями женщин, имеющимися в меню. А их у нас два миллиона пятьсот семьдесят две тысячи. С любой из них ты сможешь заниматься сексом сколько угодно…

— А это… — Кипятков указал рукой на лежащий рядом с костюмом колпак, из которого торчали проводки. Колпак был сделан из материала, похожего на резину. К нему крепились тонкие лямки, похожие на подтяжки. — А это я должен на член натягивать, да?

— Но без этого нельзя, если хочешь получить удовольствие от секса. Но есть ещё варианты…

— Не надо! — Владимир встал с кровати, прошелся по комнате. У двери он остановился и посмотрел на Систему. — Сам что-нибудь придумаю!.. Только думать я буду в джакузи, в «Баттерфляе».

— Как скажешь!

Погревшись в сауне, он действительно залез в джакузи. Под тихое бульканье воды он разработал нехитрый и, по его мнению, гениальный план. Правда, чтобы реализовать его, нужен был Сёма. Владимир так зажегся своей идеей, что даже забыл одеться. Про одежду он вспомнил только тогда, когда металлические щупальца начали натягивать на его мокрое тело серебристый костюм. Кипятков в тот момент стоял у двери «детской». Как только щупальца исчезли под потолком, Владимир без стука вошел в комнату сына.

То, что он увидел в «детской», его слегка шокировало: посреди комнаты на стуле сидел Семён. В комнате играла музыка, в которой улавливался дух востока, а вокруг Семёна плясала обнаженная голографическая красавица, демонстрируя ему различные части своего обнаженного тела. И даже облегающий серебристый костюм не мог скрыть железобетонную эрекцию «мальчика».

— Вот тебе и ботан-заучка! — вырвалось у Кипяткова.

Сёма оглянулся, метнул в Кипяткова взгляд, полный злости и хлопнул в ладоши. Музыка тут же стихла, и голая девица исчезла.

— Стучаться надо, отец! — прокричал Сёма. Щеки его при этом пылали пунцовым румянцем.

Глядя на него, Кипятков тут же внес в свой план небольшие коррективы, так как до того момента был уверен, что сыну женщина не нужна.

— Сёма, — кашлянув в кулак, чтобы скрыть смущение, начал Владимир. — Я, конечно, извиняюсь, что помешал тебе, но я к тебе по делу…

— А за ужином нельзя было это обсудить, да? — Семён гневно сверкнул глазами. — Обязательно сейчас и без стука, да?

— Ну, извини меня, что испортил тебе вечер, — смущенно пробормотал Кипятков, присаживаясь на край кровати, напротив сына. — Только это и в твоих, и в моих интересах.

— Ну, что там?

Кипятков не стал ходить вокруг да около, а сразу взял быка за рога.

— Мы с тобой взрослые, половозрелые мужчины. Нам обоим нужны женщины. Женщин в бункере нет, и ни одна из имитаций не заменит нам живую сиськастую бабу с мохнаткой…

— Наверное, — Семён одобрительно кивнул головой, но уверенности в его голосе не было.

— …И я решил, что нам с тобой нужно подняться наверх, побродить по прилегающей территории, находящейся поблизости от входа в бункер. Я уверен, что где-то рядом должны быть женщины. Мы найдем одну для меня, другую — для тебя, затащим их в бункер и будем совокупляться с ними сколько душе угодно.

— Звучит заманчиво, — глядя в потолок, произнес Сёма. — Только наверху сейчас живут не люди, а представители разных гуманоидных цивилизаций. Они поделили Зенлю и очень ревностно охраняют свои территории. Поэтому выход из бункера может быть опасен.

— Ты это в умных книжках прочитал, что ли? — спросил Кипятков, поглаживая густую бороду.

— Нет, Джорж сказал, а я ему доверяю…

— А ты доверяй, но проверяй! Мы можем тут сидеть и глупеть от этих игр, пока не сдохнем от старости, а можем просто выйти из бункера и увидеть всё своими глазами. Чтобы обезопасить себя, наденем доспехи, в которых дрались на ножах и мечах, попросим у Системы какое-нибудь оружие.

— Хорошо. Только давай завтра, а то сегодня уже поздно, да и устал что-то я… — Сёма зевнул в кулак.

— После завтрака?

— Оя!

— Что? — не понял Кипятков.

— В переводе с языка эльфов это означает «да», — с самодовольной улыбкой на лице ответил человек-эльф.

На следующее утро, минут за пять расправившись с завтраком, чего ранее не бывало, Кипятков с Семёном, перебивая друг друга, поведали Системе о своих планах по увеличению количества жителей бункера за счет женщин, которых, как выяснилось, им очень не хватало.

Джорж слушал их, не перебивая, а когда оба замолчали, сказал:

— Но ведь по Инструкции сюда может попасть только тот, кому грозит опасность.

— Так ведь, если там… — Кипятков поднял вверх указательный палец, — … полно всяких инопланетян, и они ведут войну за территорию, то, само собой разумеется, что люди находятся в опасности. И я уверен, что нам даже уговаривать баб не придется. Они что только ни сделают, лишь бы оказаться здесь, в безопасности, где всё есть…

— Я вас понимаю, друзья мои! — глядя то на Владимира, то на Семёна, произнес Джорж. — Только вы явно недооцениваете всю степень грозящей вам опасности. А ведь вы мне очень дороги, и я не хочу рисковать ни вашим здоровьем, ни вашими жизнями. Поэтому сделаем так: я создам ваши проекции, которые выйдут из бункера и обследуют территорию. Разумеется, что бы с ними ни случилось, на вас это никак не отразится. Они же — всего лишь имитация вас. И, если с ними ничего не случится, вы можете смело выходить из бункера и искать себе женщин.

— Лады, — Кипятков согласно тряхнул головой.

Тут же в столовую вошел РП-3, держа в руках поднос, на котором лежали два обруча с антенками. Обручи были сделаны из зеленоватого металла. Глядя на робота-помощника, Кипятков вспомнил горбунью, в образе которой робот пытался неуклюже соблазнить его. И по лицу Владимира пробежала улыбка.

— Наденьте это на головы! — скомандовал Джорж.

— Водрузим венки на тыковки наши! — попытался пошутить Кипятков, но никто его юмора не понял.

Когда Кипятков надел на себя обруч, он сразу же увидел перед собой металлическую дверь, закрывающую вход в бункер и Сёму, стоящего рядом с ним. На Сёме был массивный защитный костюм, в котором он казался толстым и неуклюжим. Глянув на себя, Владимир увидел, что на нем надет такой же костюм.

— Благодаря этим обручам вы сможете всё видеть, слышать и управлять вашими двойниками, посылая им мысленные сигналы, — прозвучал голос Системы в голове Владимира.

— Понятно! — хором ответили Кипятков и человек-эльф.

— Говорить со мной вслух не обязательно, так как, благодаря этим обручам, я могу читать ваши мысли.

Щелкнул замок, дверь стала медленно открываться. Лучи солнца, пробившиеся через расширяющуюся щель, ослепили мужчин, и им пришлось ненадолго зажмуриться.

Когда дверь открылась полностью, Кипятков сделал глубокий вдох, ступил на дорожку и огляделся по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, он сказал сыну:

— Ну, чего ты стоишь, как вкопанный? Выходи на свет Божий!

— Ага! — Сёма тоже вышел наружу, встал рядом с отцом и стал осматриваться. — Ты здесь ориентируешься лучше меня, так что иди впереди, а я пойду за тобой…

— Да подожди ты! Сначала двор осмотрим…

Во дворе практически ничего не изменилось, только забор в нескольких местах покосился. На крыше дома кое-где отсутствовала кровля, и черепица с пирамиды куда-то делась. Глядя на это, Владимир подумал, что во дворе, должно быть, бушевал ураган. И хорошо, что он в это время был в бункере. Находясь в своем дачном доме он, скорее всего, ураган бы не пережил.

Некогда высокая трава пожелтела, и её прибило к земле. Значит, осень всё-таки наступила!

По небу летали редкие стаи птиц, а над травой роились неестественно большие, будто специально кем-то раскормленные, мухи. Да, изменения в природе были налицо.

Кипятков долго смотрел на жирную муху, севшую ему на руку, потом прихлопнул её и зашагал по выложенной брусчаткой дорожке.

— А куда мы идем? — спросил шедший позади Семён.

— К воротам, — ответил ему Кипятков. — И невооруженным глазом видно, что здесь ничего интересного нет. Пройдемся по соседским участкам, посмотрим… Может, где и бабу увидим!

Едва он это сказал, сзади послышался топот ног. Когда Сёма с Владимиром обернулись, они увидели не меньше десяти гуманоидных существ. Они были двухметрового роста, в защитных костюмах, похожих на средневековые доспехи. Гуманоиды с оружием в руках бежали к ним со стороны дренажа. Над ними повис черный летательный аппарат, своей бесформенностью напоминающий куколку бабочки.

— Привет! Мы не желаем вам зла! — Сёма поднял руку в приветственном жесте, но Кипятков его резко одернул, показав в сторону больших ворот.

С той стороны на территорию участка залетел такой же летательный аппарат. Он стал плавно опускаться, а в его нижней части начал открываться большой люк. «Куколка» ещё не приземлилась, а из неё уже стали выпрыгивать такие же, как и сзади, двухметровые гуманоиды. В какой-то момент, как по команде, они нацелили на Владимира с Сёмой своё оружие. Это были самые настоящие плазмометы, с которыми Кипятков имел дело лишь тогда, когда играл в компьютерные игры, ещё будучи жителем Земли. Тогда он наивно полагал, что такого оружия не существует. Оказывается, ещё как существует! Дула плазмометов окрасили яркие вспышки, и в сторону мужчин полетели заряды-плазмоиды, оставляя за собой голубые хвосты, которые очень быстро исчезали под порывами ветра.

Первым желанием Кипяткова было лечь на землю, но потом он вспомнил, что ничего страшного с ним не произойдет, и остался стоять в полный рост. Сёма тоже неподвижно стоял, глядя на гуманоидов широко открытыми от удивления глазами.

Плазмоиды пролетели сквозь тела проекций, сзади что-то взорвалось с негромким хлопком, в воздух взметнулись комья земли и куски брусчатки. Оглянувшись, Семён с Владимиром увидели фрагменты тел и лужи крови — всё, что осталось от группы гуманоидов, бежавших сзади.

— Сёма, это что за твари такие? — спросил Кипятков сына, разглядывая странного вида гуманоидов, лица которых были покрыты бородавками, носы имели форму перезрелого картофеля, а размеру ушных раковин позавидовал бы Чебурашка. Правда, у многих одна или две ушные раковины вовсе отсутствовали, а у других вместо ушей болтались ошметки кожи. Глядя на этих бедолаг, можно было сделать вывод, что уши у них — самое слабое место. Не исключено, что обрезание ушей у них — довольно-таки распространенное наказание за непослушание.

— Похожи на троллей. Но я где-то читал, что они обитают под землёй, роют себе норы и тоннели. Эти же — летают!

Тролли остановились, озадаченно переглядываясь. Один из них — самый высокий — что-то промычал. Остальные тролли быстро убрали своё оружие в большие чехлы, похожие на рюкзаки, сшитые из кожи, похожей на змеиную. В их руках тут же появились предметы, напоминающие выкидные ножи в сложенном виде. Дружно щелкнули кнопки, и «ножи» засветились тонкими лазерными лучами темно-красного цвета. Занеся лазерные ножи над головами, тролли хором взревели и снова побежали вперед.

— Я возвращаюсь в бункер, — Кипятков снял с головы обруч.

Сидя на стуле, он смотрел на большой экран, повисший в воздухе. Рядом стоял Джорж и тоже с интересом наблюдал за тем, что происходит наверху.

Тролли приближались всё ближе и ближе. Когда они подбежали к Семену почти вплотную, тот воздел к небу руки и произнес:

— Айт мон крах нер херд!

Тролли опять остановились. Переглянувшись, они начали смеяться противным каркающим смехом, а потом лазеры в их руках одновременно взметнулись вверх, после чего резко опустились на Семёна. Был бы это не двойник, а сам Сёма, «Айт мон крах нер херд» были бы последними словами в его жизни. А так он сидел на стуле, откинувшись на спинку, с улыбкой на лице. Его двойник тоже улыбался, что вызвало возгласы удивления у троллей. Наблюдая за ними, Кипятков подумал, что они ведут себя как дикие кавказцы, которые только вчера с гор спустились. И что-либо доказывать им просто бесполезно. Видать, Семён тоже это понял. Поэтому он снял с головы обруч и отбросил его в сторону. Его проекция тут же исчезла с экрана, что выглядело так, будто перед исчезновением Сёма отдал троллям честь.

Глядя на то, как тролли на экране что-то увлеченно обсуждают, бурно жестикулируя, человек-эльф задумчиво произнес:

— До чего же тупые твари! Я-то думал, что они умнее людей, как-никак, они — представители самой древней цивилизации…

— А что ты им сказал, что их так разозлило? — не отводя глаз от экрана, спросил Кипятков.

— Я не причиню вам зла!

— Козла! — срифмовал Владимир и засмеялся, довольный собственной шуткой.

Тролли в это время трогали руками и обнюхивали брусчатку там, где только что стоял Семён.

— Не смешно! — одновременно сказали Сёма с системой. Кипятков сделал вид, что не обратил внимания на их замечание.

— Ещё полижите… — пробормотал Владимир с сарказмом в голосе. Один из троллей, будто прочитав его мысли, тут же опустился на колени и лизнул брусчатку. — Ха-ха-ха! Дебил, мля!

Когда он поднялся на ноги, тролли развернулись и направились к своему кораблю, тихо переговариваясь и недоуменно пожимая плечами. Когда они по трапу поднялись на корабль, люк плавно закрылся, и «куколка бабочки» взмыла вверх и исчезла, затерявшись между облаков. То же самое сделала вторая «куколка», но только спустя две минуты.

— Ну, что скажете? — глядя то на Кипяткова, то на его сына, спросил Джорж, когда экран потух и исчез, растворившись в воздухе.

— Что-то мне расхотелось баб наверху искать, — разглядывая ногти на руках, сказал Владимир.

— И мне тоже, — Семён кивнул головой и посмотрел на Владимира. — Что делать будем, отец?

— То же, что и раньше. Только с этого дня — никаких садистских игр, никаких симуляторов. Я научу тебя играть в бадминтон, футбол, волейбол, гандбол, баскетбол… В общем, во все те игры, в которые я неплохо играл, учась в школе и в институте…

— Когда начнем? — перебил его Семён. — Мне уже невтерпеж!

— Сегодня!

— А я предоставлю вам спортинвентарь, форму и площадки для игр! — вставил Джорж.

— Вот и чудненько! — довольный Кипятков хлопнул в ладоши.

Начиная с того же дня жизнь в бункере изменилась в лучшую сторону, стала более интересной и насыщенной. А ведь до того Кипятков и представить не мог, что обычные — не компьютерные — игры могут доставить столько удовольствия. В них ведь можно было играть хоть целый день, как в далеком детстве. В спортивные игры можно было играть как один на один — в одни ворота или в одну корзину, так и в команде, где почти все игроки были ненастоящими. Причем, даже средний уровень плотности не мешал искусственным игрокам ловко забивать голы или закидывать мяч в корзину.

Подвижные игры, особенно — командные, нравились не только Владимиру и Семёну. Они нравились и Системе. Причем, если поначалу Джорж просто наблюдал за этими играми с трибун, то потом он и сам стал принимать в них активное участие, играя, чаще всего, в команде Кипяткова, который всегда проигрывал молодому и энергичному Сёме.

Клуни играл неплохо. Он так хорошо имитировал живого игрока, что у него даже капельки пота на лбу были и темные разводы на спине и под мышками. Иногда, когда Джорж пробегал мимо Кипяткова, Владимир мог чем угодно поклясться, что чувствует запах пота, исходящий от Системы. Всё это он списывал на техническую продвинутость Системы, которая не стоит на месте, идет вперед, всё время развивается и делает всё возможное, лишь бы жителям бункера не было скучно.

И им не было ни капельки скучно. Каждый день они придумывали себе новые и новые развлечения. Кипятков вспоминал разные игры и виды спорта, которыми можно было заняться и получать от этого удовольствие. И в планах у него были такие виды спорта, как: бобслей, санный спорт, прыжки на лыжах с трамплина и велогонки. В детстве Владимир мечтал заниматься этими видами спорта, но, к сожалению, не было возможности. И сейчас, когда возможностей было предостаточно, он хотел испытать на себе то, что раньше видел только по телевизору. И он был уверен, что сможет достичь небывалых высот в этих видах спорта, если есть желание. К тому же, времени для тренировок у него будет предостаточно. И тогда когда-нибудь он обязательно победит Сёму и, стоя на пьедестале, когда Система будет вешать ему на шею золотую медаль, он скажет сыну: «Учись, как надо! Это тебе не шубу в стринги заправлять!» Конечно, Семён спросит его о том, что такое шуба и стринги, но вместо ответа Владимир только рассмеётся гомерическим смехом.

Вот о чем думал Кипятков в то время, о чем мечтал и видел сны. И он был уверен, что реализовать всё это вполне реально, так как времени у него — вагон и маленькая тележка. И он даже мысли не допускал, что река жизни в бункере когда-нибудь может потечь по другому руслу, и что-то может пойти не по плану, а всё хорошее очень скоро закончится. Причем, неожиданно для всех.