Нужный пригорок они увидели сразу: стремглав вылетев из-за расступившихся деревьев, отряд выметнулся на разноцветное луговое раздолье, в самом центре которого, как спасительный флаг, виднелась поросшая травой верхушка невысокого холма.

Карраш, не сбавляя хода, тут же повернул к нему, тревожно дернув ушами, но чтобы услышать нарастающий и полный торжества вой за спиной, этого уже не требовалось — стая гиен была так близко, что просто удивительно, как они еще не настигли хрипящих от натуги лошадей. Нет, мимикры отлично справлялись со своей нелегкой ношей, Ирташ ни на корпус не отстал от неутомимого отца и вполне мог бежать в таком темпе до следующего утра. Но вот эльфийские кони явно сдавали: они шумно дышали, пугливо всхрапывали, капали с губ желтой пеной и из последних сил старались поспеть за громадными вороными, которые с неутомимостью хмер вели их к нужному месту.

Сзади в который раз прозвучал торжествующий многоголосый хор, мало напоминающий издевательский хохот обычных гиен. К тревоге Перворожденных, не привыкших сталкиваться нос к носу с тварями Проклятого Леса, за ними увязалось немало странных, невиданных прежде тварей. Правда, впрямую гиены так и не показались. Лишь мелькнули на безопасном расстоянии несколько массивных силуэтов, злобно щелкнули зубами, но рваться наперерез не стали — умные, сволочи. Почуяли, что вместе с остроухими путешествует и стальная смерть на кончике их изящных стрел. Быть может, даже сталкивались раньше, но азарта у них это не убавило: то одна, то другая зверюга на мгновение показывалась издалека, внушая ужас своими размерами и шириной распахнутой в запале пасти, а потом так же стремительно исчезала. Но эльфам и одного раза хватило, чтобы понять: в рукопашную с такими чудовищами, что слегка не доставали загривками до конских холок, не справиться даже им. Особенно посреди пригодного для засады леса и тогда, когда жутких тварей набиралось никак не меньше двух десятков. И все поразительно быстрые, легкие, смертоносные не хуже хмер.

— Играют, — с отвращением покосился Шранк на очередного смельчака, рискнувшего показать ощерившуюся морду из-за деревьев. — Уверены, что нам некуда деваться, вот и не спешат.

Белка тихонько фыркнула.

— Погоди, сейчас вся стая подтянется, и станет не до шуток. Это только передовики — самые шустрые да легкие на подъем. А остальная гвардия подтянется минут через десять. И за это время нам кровь из носу, но надо добраться до того холмика.

— За… чем? — прерывисто поинтересовался Линнувиэль, с опаской косясь на страшновато хрипящего скакуна под собой.

— А чтобы успеть хотя бы половину стрелами достать, мой ушастый друг. Ты ведь еще не разучился стрелять?

— Может, лучше магией? — беспокойно обернулся Аззар.

— Нет, — ответил Таррэн. — С магией мы вообще всю округу всполошим, а это весьма нежелательно для нашего дела. Верно, Линнувиэль? Тем более, никому неизвестно, не бродит ли по округе кто-то еще. Такой же голодный и шустрый. А я полукровок чую очень плохо.

Младший Хранитель только наклонил голову, соглашаясь с такими доводами, а остальные с новой силой пришпорили изможденных лошадок: если уж молодой лорд, проживший рядом с подобными соседями более двух десятилетий, встревожен, значит, повод для беспокойства действительно есть. И надо уносить отсюда ноги поскорее, пока этот самый «повод» не вздумал унести их сам. Отдельно, так сказать, от тела.

Трехчасовой забег плохо сказался на породистых эльфийских скакунах — они давно утратили прежний лоск, запылились, взмокли, заметно устали, тугие бока уже ходили ходуном, а точеные ноги с видимым усилием вскидывались в воздух в очередном прыжке. Однако от Карраша с его поистине сумасшедшим темпом они все же не отстали, и хотя бы поэтому их стоило считать превосходными лошадьми: мало кто из живых способен угнаться за взрослым мимикром. А эти смогли. Правда, Карраш бежал не в полную силу - берег молодого сынишку, да и ушастых бросать было не след, но это уже сущие мелочи. Главное, что они успели и выбрались из коварных зеленых зарослей, где трудно прицелиться, а теперь с каждым прыжком приближались к заветному холму.

— Спешиться! — рявкнул Шранк, едва взмыленные кони добрались по верхушки, и первым подал пример. — Скорее, улитки!

Белка, успевшая в последний момент выдернуть из тугих кожаных ремней свой неизменный «талисман», уже была внизу, Таррэн тоже не отстал, а вот Перворожденные замешкались, искренне недоумевая, зачем и куда ринулись оба гаррканца, да еще прихватив зубами поводья чужих скакунов. Гончие, тем временем, дружно взялись за завязки своих мешков, Таррэн потянулся за кольчугой, Шранк помчался вокруг крохотного утоптанного пятачка, проверяя упругость почвы, а остальные все еще непонимающе таращились на эти странные приготовления. Правда, когда Воевода некрасиво обложил их на гномьем наречии, все же вняли — неохотно спешились и хмуро переглянулись.

— А зачем мы?..

— Некогда, — сухо оборвал Корвина Таррэн, сноровисто вырубая мелкие кустики, чтобы не мешались под ногами во время боя. — На этом огрызке коней укрыть будет негде, да и нас слишком мало, чтобы строить нормальную оборону. Карраш уведет их в ближайшие пещеры, что есть в паре миль южнее. С этой стороны его не должны увидеть — холм закрывает обзор, с другой же гиены пока не додумались зайти. Молодые, зеленые… а когда подойдет основная стая, интерес к ним вовсе пропадет.

— Почему? — непонимающе обернулся Маликон. — В конях же мяса в пять раз больше, чем в каждом из нас! На месте гиен я бы плюнул и ринулся за более легкой добычей!

— Потому что это — не обычные гиены, — медленно пояснил собрату Сартас, провожая глазами стремглав уносящийся прочь табун. — Для них главная добыча — именно мы. Мой лорд?

Таррэн хмуро кивнул.

— Ты прав: им позарез нужны маги. То есть, я и Линнувиэль. И ради этого они даже отложат наших скакунов на потом. А разделяться сейчас не рискнут — нас слишком много.

— Они что, чуют магию?! — не поверил Маликон, по примеру собрата спешно расчехляя лук.

— Разумеется. Хоть и полукровки, но потребности у них схожие с теми, кто давно обжил Проклятый Лес. Обычно они в горах охотятся, вблизи Тропы Смертников. Как правило, небольшими стаями, которые беспрестанно грызутся за территорию. А сюда спускаются крайне редко — только когда находится какой-нибудь умный и дальновидный вожак. Или же когда их выгоняют с обжитых мест.

— Здесь не тот случай, — со знанием дела вставила Белка, обходя небольшой холм по периметру и внимательно оглядывая окрестности. — Стая большая, сильная и довольно молодая — вон, как резвится молодежь, чуть не под стрелы лезет. Значит, их согнало с места нечто иное. Мало дичи, что ли? Или вся она ушла под твое крылышко, Таррэн?

Темный эльф молча пожал плечами: этого он не знал. Зато знал точно, что основная часть стаи уже на подходе — их рыжевато-серые ауры уже показались перед его внутренним взором. Одна, три, пять, десять…

— Семнадцать, — дрогнувшим голосом сообщил Линнувиэль, увидевший ту же картину. — Здоровые же они. Прямо медведи, а не гиены. Даже не верится, что могли вырасти такими крупными. Магией их, что ли, накачали?..

Хранитель неожиданно осекся и запоздало сообразил, отчего этим тварям нужны именно маги — кажется, порождения Амулета Изиара черпали силу из того же источника, что и любой мало-мальски способный колдун. Иными словами, чтобы выжить, стая таких зверушек просто обязана была время от времени пожирать обладателя какой-нибудь силы. Или, на худой конец, кого-то из себе подобных, но мага скушать все-таки лучше. Вот эти монстры и обрадовались, когда учуяли чужой след.

Но на что же они тогда способны в ближнем бою?!

Шранк хищно прищурился и напряженно вгляделся в заметавшиеся за деревьями тени.

— Семнадцать? Что ж, не самый плохой расклад. Да, Бел?

— Точно. Вот если бы их было пятьдесят, нам пришлось бы попотеть, а так — должны справиться, если ушастые не подведут, конечно.

— Пусть только попробуют, — усмехнулся Воевода и подчеркнуто медленно обвел потемневшими глазами Перворожденных. — Корвин, вы на таких когда-нибудь раньше охотились? Сартас? Маликон? Нет? Плохо. Тогда слушайте внимательно и запоминайте…

 Гиены собрались быстро. Едва Темные получили необходимые сведения и заняли круговую оборону, ощетинившись луками и воткнув в землю перед собой сразу по десятку стрел, как жутковатые полукровки без лишнего шума выступили из-за деревьев.

Было их действительно семнадцать — двенадцать молодых самок и пятеро самцов-двухлеток, уже достаточно взрослых, чтобы охотиться, но еще не достигших того возраста, когда главная самка сочла бы их опасными для своих сестер. Большинство имели ровный коричневый окрас, некоторые — с рыжими подпалинами на мохнатых боках. Все рослые, ненормально крупные, с матерого медведя в холках. Мускулистые, крепко сбитые, свирепые, с ярко горящими желтыми глазами, в которых даже сейчас светилась отчетливая жажда крови. С могучими лапами, оканчивающимися острыми кривыми когтями. С горбатыми спинами и знакомыми мордами обычных равнинных гиен, только в три с половиной раза крупнее. С красными жерлами глоток, внушительным набором зубов и куцыми черными хвостами, которые в момент еле сдерживаемого возбуждения встали торчком. Они медленно вышли на открытое место и, выстроившись в два неравноценных ряда по семь и десять особей в каждом, в недобром молчании уставились на далекую добычу.

Белка прищурилась и удовлетворенно кивнула, подметив на боках у четырех самцов внушительные проплешины — кажется, старшие самки уже успели славно тряхнуть этих недорослей за то, что посмели выпустить жертв из леса, где к ним было проще подобраться. Глупые юнцы позабыли обо всем, когда в восторге гнали поспешно улепетывающую добычу, да прозевали момент, когда из охотников сами превратились в дичь. Потому что теперь, по открытому полю, да на таком расстоянии… когда эльфы полностью изготовились к бою, а бойцами они всегда слыли превосходными… на месте главной самки она сама сто раз бы подумала, прежде чем начинать эту охоту. При таком раскладе стая (если справится, конечно) уже не уйдет отсюда целой. А если еще знать про Стражей и Таррэна…

Гончая кровожадно улыбнулась.

— Харре! — шепотом рыкнул Шранк, неотрывно глядя на подбирающуюся стаю: гиены, начав движение с медленного шага, стали постепенно ускоряться и с каждой секундой так стремительно набирали ход, что вскоре он почти перестал различать мелькание сильных лап. Их горящие глаза ни на миг не отрывались от напрягшихся эльфов, жаркие пасти в возбуждении приоткрылись, с клыков то и дело капала пена. Мощные когти без труда взрывали податливую землю, выбрасывая за спины комья травы, перемешанной с черной почвой…

Линнувиэль непроизвольно передернул плечами, на мгновение представив, что пришлось бы встречаться с этими хищниками посреди леса. Торк! Какая только сила произвела на свет этих чудовищ? Демоны, как есть — демоны! От таких не сбежишь, на дерево не влезешь — мигом ветки перекусят, да сдернут тебя на землю, после чего останется только покориться неизбежному. А стрелять среди деревьев в этакую, мчащуюся на всех парах махину станет почти невозможным — феноменальная реакция вполне позволит им уклониться или спрятаться за любым из многих сотен стволов, тем самым с легкостью избежав даже простого ранения. Не-ет, с такими лучше встречаться в чистом поле, желательно — за пятьсот, а то и за тысячу шагов, когда и прицелиться можно, и успеть нашпиговать их стрелами еще на подходе.

Спасибо Стражу, что вовремя учуял.

— Видишь главную? — спокойно осведомился Таррэн, неторопливо вынимая из ножен родовые клинки.

Шранк отрицательно мотнул головой.

— Нет. Наверняка идет во втором ряду. Ушастые, вам пора целиться, но помните — они умеют подныривать под стрелы, а скорость реакции у этих тварей лишь немного уступает вашей, так что постарайтесь не промазать.

Сартас лишь усмехнулся: триста пятьдесят шагов — с такого расстояния промазать довольно трудно. Хоть и быстры твари, но с бессмертными им не сравниться. Рядом с ним плечо к плечу встали Аззар, за спиной которого возвышался с луком наизготовку Корвин, с другой стороны такой же сработанной парой замерли Маликон и Атталис — привычно, умело, слаженно. Они дружно оттянули тетивы и, почти не целясь, плавно спустили стрелы из знаменитой эльфийской ивы. Одна, две, три, четыре… пятая, от Сартаса, даже чуть опередила своих товарок, уверенно устремившись к горлу одной из гиен. Потом — короткий свист рассекаемого воздуха, почти слившийся со щелчком отпущенной тетивы. Смазанные тени между стремительно приближающимися хищниками и их возможными жертвами. Короткое мгновение напряженного ожидания и…

Обиженный рев двух раненых самцов.

Сартас неприлично выругался и в мгновение ока выхватил сразу две стрелы.

Триста шагов.

— Хреновые у нас стрелки, — скупо заметил Шранк, бесстрастно наблюдая за ошеломленными лицами Перворожденных и ровным строем ничуть не замедлившихся гиен. — Может, во второй раз справятся лучше?

Двести пятьдесят шагов.

Эльфы заметно помрачнели и сделали поправку на ветер, скорость движения опасных тварей, из которых двое хоть и оказались ранены, но не настолько, чтобы просто замедлиться. Затем плавно отпустили тетивы… Торк! Да они каменные, что ли?!! Любую тварь навылет прошивало эльфийским наконечником, а эти словно не почувствовали!!

Двести шагов.

Таррэн покачал головой и, молниеносно вскинув свой лук, неуловимым движением метнул вперед одну за другой сразу семь стрел. Ну? Не пропал еще навык?

Не пропал: на этот раз три наименее расторопные самки споткнулись на полном ходу, опасно покачнулись и, нахватавшись стрел в глазницы, без единого звука рухнули наземь, после чего закономерно попали под ноги соседям и вызвали бурю недовольства с их стороны. Один из самцов споткнулся, замешкавшись на такой скорости, раздраженно рыкнул, но тут уж Сартас не сплоховал — всадил оперенную стрелу точнехонько в левый глаз, и еще одним противником стало меньше. Следом за ним исправились и остальные — сухо защелкали тетивы, взвизгнули спущенные с бешеной скоростью стрелы, и оставшиеся четыре самца пополнили собой список трофеев Перворожденных.

Сто шагов до настороженно подобравшихся двуногих.

— Девять собачек осталось, — спокойно констатировала Белка. — Еще залп успеете?

Перворожденные не ответили: сосредоточенно метали свои остроклювые подарки с поистине убийственной скоростью, но на этот раз даже Таррэн не преуспел — всемером они сумели намертво поразить лишь одну молодую самочку, да легко зацепить трех более крупных чудовищ. Однако большего гиены им не позволили: повинуясь рыку главной самки, все еще умело скрывающейся среди своих выживших сестер под видом обычной зверюги, умные звери рассыпались веером и внезапно утроили усилия. Да так резко, до того слаженно и ловко, что даже Белка уважительно присвистнула:

— Ого, какая прыть. Кажется, мы ее недооценили. Таррэн, бросай лук: они больше не поддадутся.

Пятьдесят шагов.

Темный эльф с досадой поджал губы, мимолетно оценив усеянное стрелами поле, и вынужденно признал: да, большего им не успеть. Да и стрелять уже нечем — он как-то не рассчитывал, что придется снова встретиться с этими умелыми охотниками, и не запасся дополнительной подводой с колчанами. Похоже, осталось браться за мечи и надеяться, что их, восьмерых, вместе с Воеводой, будет достаточно, что оградить прекрасных женщин от чужих зубов и когтей. В конце концов, восемь на восемь - действительно неплохой расклад.

А потом думать стало некогда: гиены достигли, наконец, подножия невысокого холма и, торжествующе взревев, громадными прыжками ринулись наверх. Одна, две, три… глаза уже горят бешеным огнем, пасти распахнуты в предвкушении схватки, мощные тела похожи на сжатые пружины, острые когти с легкостью вгрызаются в землю… Перворожденные сперва не поняли, отчего две разъяренные самки во втором ряду вдруг слаженно споткнулись и непонимающе замерли. Не увидели промелькнувшую перед глазами стальную смерть и не услышали негодующего вскрика своего лорда. Лишь краешком сознания отметили, что, похоже, еще двумя зверюгами стало меньше, и удовлетворенно признали: Стражи действительно — превосходные воины. ТАК точно метнуть ножи! Это просто поразительно даже для нас, а уж для смертного и вовсе — предел мечтаний!

А мгновением позже их закрутил бешеный водоворот схватки.

Отовсюду мелькали чужие когти, рвались навстречу оскаленные морды, толкались мощные тела, пытаясь оттеснить, отодвинуть, смять своим весом. Что-то рычало, хрипело и брызгалось слюной, поминутно грозя отдавить ноги или вывернуть руки из суставов. Кожа у этих монстров оказалась действительно почти каменной, и если бы не эльфийские мечи, начиненные магией Темного Леса по самые рукояти, Перворожденным пришлось бы туго. А так они все еще держались. Более того, довольно скоро Аззар на пару со своим командиром изловчились подсечь лапы одной из самок. Не ожидая от нее больше угрозы, опрометчиво повернулись спинами и едва не остались лежать на траве. Но подметивший неладное Сартас, не мешкая, коротким ударом отсек ей голову, и только после этого живучая тварь перестала трепыхаться.

Попавший в родную стихию Воевода метался по верхушке холма бешеным зверем, умудряясь за краткие доли секунды и увернуться от мощных челюстей, и ткнуть в отместку острием в чужое горло, и злорадно оскалиться, заслышав ответный предсмертный вопль. После чего в мгновение ока сориентироваться, перехватить какую-нибудь более удачливую тварь и буквально выдернуть из-под чужих когтей слегка оглушенного Атталиса. А потом снова исчезнуть в водовороте битвы. Таррэн от него не отставал и, если Младший Хранитель правильно рассмотрел, на его счету оказалась чуть не половина достигших холма гиен, хотя он, к чести сказать, ни разу не воспользовался магией. Даже не попытался, хотя вполне мог бы рискнуть. Но нет - помнил про то, что светиться перед окрестными магами небезопасно. Работал только родовыми мечами, но так быстро и умело, что это могло вызвать завистливый вздох даже у Перворожденных.

Осторожно наблюдая за будущим повелителем, Линнувиэль вдруг осознал, что молодой лорд не зря считался лучшим мечом Темного Леса этого тысячелетия — кажется, Серые Пределы не только не убавили его мастерства воина, но и отточили до совершенства, придали поистине убийственной силы и ловкости, выковали подобно смертоносному эльфийскому клинку. Потому что даже в такой неподобающей ситуации он оставался поразительно спокойным, собранным и неутомимым. А его движения — экономными и удивительно точными.

Неожиданно что-то больно впилось в левое плечо, вынудив молодого Хранителя забыть о собрате и вернуться в реальное время, а затем сдавленно зашипеть от боли. Но отступить он себе не позволил - только сморщился, чувствуя, как быстро намокает рукав, и, улучив момент, с невероятной силой вогнал парные клинки в подвернувшийся мохнатый бок. Кажется, уже второй за этот трудный полдень.

Пораженная гиена оскорблено взвыла и попыталась дотянуться до обидчика окровавленной мордой, но не успела — с другой стороны просвистел еще один вихрь, и Шранк коротким ударом прекратил ее мучения. После чего ловко поднырнул под заваливающееся тело, отмахнулся от кого-то еще и снова исчез из виду.

А потом вдруг наступила тишина.

Линнувиэль, тяжело дыша, непонимающе огляделся, машинально подсчитывая про себя неподвижные туши, грузно осевшие на залитую кровью землю. А потом брезгливо поморщился. Если бы не знал, до чего эти твари живучи, подумал бы, что тут резали стадо свиней. Да не просто резали, а безжалостно измывались над несчастными животными, выдавливая из них кровь до последней капли: поросшая куцей травой верхушка холма была залита красным так, что у неподготовленного человека непроизвольно появлялись рвотные позывы. Там же валялись отрубленные лапы, когти, выбитые с невероятной силой зубы (перемазанный до ушей Шранк утерся рукавом и понимающе хмыкнул), между ними — дурно пахнущие кишки, клочья меха, сорванные острыми когтями или брошенные добровольно плащи. Какие-то ошметки, обрывки и что-то вовсе непонятное, которое затруднился бы распознать даже опытный некромант. А над всем этим безобразием — густой, насыщенный, тяжелый запах смерти, волнами поднимающийся куда-то кверху и под жаркими солнечными лучами становящийся вовсе непереносимым.

— Фу, — скривился Сартас, брезгливо отпихивая от себя отрезанную голову со злобно выщерившейся пастью.

— Все? — не обратил на него внимания Шранк и настороженно оглянулся. — Раз, два… Таррэн, у тебя сколько?

— Трое, — донесся из-за массивной туши приглушенный голос эльфа. — А у вас?

— Тоже.

Белка неожиданно подняла голову и, оставив напуганную Мирену в одиночестве, вдруг подхватила свои мечи и проворно запрыгнула на еще теплую тушу гиены.

— Оп-паньки! — ахнул вдруг Воевода, углядев два поспешно улепетывающих силуэта внизу. — А две-то сбежали. Кажется, решили не испытывать судьбу? Надо же! Не думал, что когда-нибудь увижу, как эти твари отступают! Белик, ты такое видал?

— Нет, — Гончая опасно сузила глаза и пристально всмотрелась в стремительно удаляющихся хищниц. — Трусливое бегство не входит в их привычки — гиены скорее подохнут в бою, чем отступят, оставляя территорию чужакам. Но мне кажется, что они не просто убегают — больно ровно у них это получается. Не петляют, не рычат. Уходят тихо и почти спокойно, будто… ах ты ж, демоница!

Она вдруг переменилась в лице, зло выдохнула, оглушительно свистнула и, ничего не объяснив, стремглав слетела со своего наблюдательного поста. В мгновение ока оттолкнула с дороги непонимающе обернувшихся эльфов, раздраженно рыкнула, когда поняла, что они не собираются даже стрелять вслед, после чего окончательно разозлилась и некрасиво выругалась.

— Шранк! Подбрось! — крикнула на ходу, перелетая через еще одну мертвую тушу и намереваясь достигнуть подножия холма быстрым, но довольно опасным способом — по воздуху, использовав напарника на манер живой пружины. Но тот вдруг остановился и нахмурился: нет, не надо ей рваться в бой — Таррэн не велел. Тем более, когда ЭТИ уходят и больше никому не помешают. Сидела бы на месте и не светилась перед эльфами, хмера кровожадная, а развлекаться и мериться силами с дикими зверьми дома будет. Потом, когда вернемся.

Он закономерно замешкался, но она больше не стала ждать. Только обожгла его бешеным взглядом и, поджав губы, кубарем скатилась по крутому склону.

— Что он делает?! — испуганно вскрикнула Мирена.

Таррэн громадным прыжком вывернулся из-за возвышающейся неодолимым препятствием горы трупов и, завидев стремительно удаляющуюся Белку, неприлично ругнулся. А когда поискал глазами по земле и совсем недалеко от себя заметил отброшенные ею ножны с родовыми клинками, выругался снова. Но на этот раз громко и с выражением, от которого высокородная леди мгновенно вспыхнула и поспешно отвернулась.

— Ты куда смотрел?! — рявкнул он на потеряно опустившего руки Шранка. — Кому было сказано — следить в оба?! В чем дело?! Что на тебя нашло?! Что на вас обоих нашло?! Какое затмение?!!

Воевода не успел ответить, потому что в этот момент за их спинами раздался нарастающий грохот тяжелых копыт. За ним — гневный рык, подозрительно напоминающий ворчание раздраженной хмеры. Затем — новое рычание, смешанное с нескрываемой досадой, а от границы далекого леса вдруг с невероятной скоростью понеслось на холм что-то громадное, черное, могучее, дико спешащее. С развевающейся гривой и вытянувшимся на ветру длинным хвостом, отчего-то ставшим похожим на гибкий хлыст. На боках еще — прежняя тонкая шкура, отливающая черным бархатом, но теперь под ней стали отчетливо проступать костяные пластинки, будто недавний скакун надел под нее прочные доспехи. Мощный хребет странновато изогнулся, потолстел и почти выстрелил вверх тонкими жесткими иглами… Кажется, встревоженный мимикр, получив от хозяйки недвусмысленный приказ, так спешил, что едва не перекинулся на бегу, но почему-то застрял на середине процесса и теперь во всей красе являл собой странноватое зрелище полуконя-полухмеры, от которого бросало в дрожь даже самых закаленных. Только янтарные глаза горели на абсолютно черной коже, больше похожей на костяные доспехи, да сверкали в пасти влажные клыки. В целых два белоснежных ряда, которым могла позавидовать любая жалкая гиена.

— Иррадэ… — зло прошипел Таррэн, правильно подметив ошарашенные лица сородичей. — Нам только этого не хватало! Карраш!!

К-карраш? — нервно икнули эльфы. ЭТО — Карраш?!! Тот самый гаррканец, на котором всегда ездил Белик? Это чудовище, больше похожее на ночной кошмар?!!!

Мимикр даже не замедлился. Только досадливо рыкнул снова, сетуя на мешающееся седло, с которым он был вынужден ползти, как черепаха, да следить, чтобы не проткнуть его отрастающими иглами. А Белка, тем временем, все еще настигала поспешно улепетывающих врагов на своих двоих. Одна!! Он раздраженно взревел, вынудив остроухих стрелков машинально зашарить глазами в поисках отложенных луков. Но быстро нашел правильный выход — извернувшись дикой кошкой прямо на бегу, коротко сомкнул страшноватые челюсти, легко перекусил кожаную подпругу, сбросил ненужную ношу и уж тогда показал обомлевшим эльфам все, на что был способен. Он вытянулся струной, почти распластавшись над землей, и помчался так, как всегда бегал в обличье хмеры — изогнув жутковатым образом спину и ритмично складываясь и разгибаясь, превратившись на время в одну огромную, неимоверно мощную пружину. Черным вихрем пронесся мимо остолбеневших попутчиков, в мгновение ока настиг замедлившуюся Белку, услужливо подставил бок и рванул снова, едва хозяйка ухватилась за густую гриву.

Линнувиэль только ахнул, когда она ласточкой взлетела наверх, но не на спину, как раньше, а немного выше — на могучий загривок, где уперлась стопами в невидимую опору (выращенную Каррашем тут же, на ходу), низко пригнулась и напряглась, впившись напряженным взглядом в быстро приближающихся гиен.

Издалека было хорошо видно, как напуганные необычными преследователями звери дружно взвыли, заметались, словно кроли под неумолимо настигающей тенью голодного ястреба, а потом, презрев все законы стаи, вдруг прыснули в разные стороны. Но Карраш не обманулся — направляемый твердой рукой, упорно преследовал более крупную самку, чья манера движений слегка отличалась от остальных. А настигнув, расстелился черной тенью бок о бок, и лишь у самых деревьев вдруг резко свернул, чтобы снова прибавить ходу и уверенно настигнуть вторую зверюгу.

Белка, старательно готовящаяся именно к этому, в нужный момент прыгнула и, получив приличное ускорение, на полном ходу сбила проворную тварь на землю. Та взвизгнула, захрипела, когда отточенная сталь со всей силы ударила под левое ухо, коротко забилась. Но почти сразу затихла: опытная Гончая, как никто, умела убивать именно так — быстро, страшно и совершенно неотвратимо. Затем их сплетенные тела кувырнулись, несколько раз перевернулись в воздухе, окончательно запутались и переплелись, а потом на полной скорости проехались по жесткой траве, подняв тучи серой пыли и скрыв происходящее от чужих глаз.

Чуть позже в той стороне, где недавно скрылся Карраш, раздался истошный, быстро затихающий визг последней гиены.

— Мама… — испуганно прижала ладони к лицу эльфийка, когда на равнине стало оглушительно тихо. — Он же убился! Таррэн, там же Белик!! После такого не выживают! Зачем он?..

Линнувиэль мысленно согласился: да, после такого безумия даже Перворожденному было бы трудно уцелеть, а Белик — смертный. Мальчишка. И на такой бешеной скорости от него не должно было остаться даже костей. Одни жалкие окровавленные осколки.

Молодой лорд до скрипа сжал челюсти и промолчал, неотрывно всматриваясь в неподвижную массу на самом горизонте, в которой с такого расстояния даже его острые глаза не могли различить подробности. Ну? Где ты, малыш? Не поранилась? Какой только демон заставил тебя нарушить все предыдущие договоренности и раскрыться?! Зачем?!

Но вот там, наконец, что-то пошевелилось. Плотная пыль немного осела, открывая напряженным взглядам неподвижное тело убитой гиены. Затем рядом с тушей поднялась с колен вторая невысокая фигурка, бегло осмотрелась, огляделась по сторонам. Приметила бледные до синевы физиономии Перворожденных, на которых читался откровенный ужас пополам с запоздалым пониманием. Успокаивающе махнула, показывая, что ничуть не пострадала, а затем увидела, во что превратился ее щегольской костюм, и принялась брезгливо отряхиваться.

Перворожденные резко спали с лица, но Белка, к счастью, была слишком далеко, чтобы это увидеть и достойно прокомментировать. Она деловито обошла убитую гиену по кругу, зачем-то залезла в жутковатую пасть, что-то внимательно там изучила, рассмотрела и сердито нахмурилась. А когда к ней легкой рысцой приблизился довольно облизывающийся Карраш, резко выпрямилась и сделала хорошо узнаваемый знак. Мимикр послушно подцепил мертвую тушу клыками и, нисколько не утруждаясь, вскинул голову повыше, чтобы длинные лапы гиены не цеплялись когтями за траву. Белка столь же легко взлетела ему на спину, еще раз внимательно осмотрелась и так, с важным трофеем в зубах, они двинулись в обратный путь.

К холму подъезжали в полном молчании — мрачные, насупленные и одинаково нехорошо сузившие зеленовато-желтые глаза. Мимикр, едва достигнув холма, небрежно швырнул мертвую гиену под ноги спустившимся эльфам, а Белка грациозно соскочила на землю и плавной походной, разом уподобившись дикой кошке, медленно приблизилась. Она холодно оглядела непонимающие лица эльфов, чуть кивнула Таррэну, мысленно объясняя свой нелогичный поступок. Затем ободряюще улыбнулась Мирене, как-то разом захолодела и… прямо с места прыгнула. Без предупреждения, без лишних слов и даже не готовясь заранее. Просто стояла на месте, а потом исчезла, материализовавшись совсем в другой стороне и с силой ударив непокорного напарника в грудь. Двумя ногами.

Шранк без звука отлетел на несколько шагов и тяжело рухнул, ошалело тряся головой, но она не дала опомниться: метнулась следом и, мощно ударив снова, вмяла коленями, одновременно перехватывая железными пальцами горло и уставившись ледяным взглядом в самую душу.

— Итак? — негромко промурлыкала, для верности прижав его ладони стопами, жестоко вывернув руки в кистях и почти полностью обездвижив. — Я жду объяснений, друг мой. Как понимать твое поведение? Считать это официальным Вызовом?

— Н-е-т, — прохрипел Воевода, тщетно пытаясь увернуться от гасящего разум взора. Но не вышло: бешеный голубой огонь с отчетливыми изумрудными сполохами вынуждал его метаться между долгом и данным другу словом, сомневаться, нервничать и терять рассудок. А ее голос, тем временем, стал совсем ласковым.

— Тогда почему ты не выполнил мой приказ? Я больше не вызываю доверия? Я где-то промахнулся, ошибся? Или ты решил, что новая должность избавила тебя от статуса Гончей? А может, желаешь занять мое место сам? Так я могу избавить тебя и от первого, и от второго заблуждения. Сегодня. Сейчас. Что скажешь?

— Нет, — выдохнул Шранк, невольно замирая от стремительно растущего чувства смертельной угрозы. — Я по-прежнему в стае.

— Тогда в чем дело? — у Белки опасно зажглись глаза, а из горла вырвалось подозрительное урчание. — Или, может, нам поговорить на другом языке? На языке Стр-р-ажей? Точнее, на МОЕМ языке, напар-р-ничек? По пр-р-аву Вожака, чье пер-р-венство было оспор-р-ено? ТАК до тебя лучше дойдет, нас-с-колько я недоволен? Готов к бою, Дикий?

Он судорожно вздохнул, заслышав в ее шипении знакомые опасные нотки, а потом неожиданно успокоился. Что ж, сглупил, замешкался не вовремя. С кем не бывает. Засомневался там, где не надо, и не сделал того, что велено. А вот теперь за оплошность наступила закономерная расплата — Белка всегда требовала от своих Псов полной отдачи и беспрекословного повиновения. В этом была ее единственная воля для них в качестве Вожака Гончих и единственный приказ, который должен соблюдаться неукоснительно. Особенно во время рейдов, когда от малейшей ошибки зависела жизнь всей стаи. Но здесь — не Проклятый Лес, здесь не стая и даже не рейд. Это — просто неудачное время, которое выбрали гиены для нападения, а он всего лишь не хотел, чтобы она пострадала.

— Так как? — мягким бархатом обласкал его голос взбешенного Вожака.

— Не нужно, — тихо ответил Шранк, больше не делая попыток сопротивляться. — Я не оспариваю твое первенство и не желал бросать тебе Вызов. Ты — наш Вожак, который по праву занимает свое место, и это так же верно, как то, что ты — лучшая Гончая во всех Серых Пределах, которую я когда-либо знал. Я верен тебе, как и раньше. Это правда. Клянусь.

— Ты подвел меня!

— Нет. Просто я не хочу, чтобы мой Вожак рисковал собой понапрасну. Это не то место и не то время, где мы могли бы тебя потерять. Вот и все, Белик. Другой причины нет. За исключением того, что Седой мне уши оборвет, если по возвращении на тебе будет хоть одна царапина. Да и не только он. Поэтому я не выполнил твоей просьбы.

— Это был приказ, Торк тебя раздери!! Неужели ты разучился понимать разницу?!

— Оставь его малыш, — вмешался Таррэн, подходя ближе и готовясь перехватить ее руку, если потребуется. — Он просто не понял. Не узнал ее.

Белка гневно тряхнула головой.

— Зато узнал я. И этого должно быть достаточно, чтобы принять правильное решение. Но он подвел нас, не сделав того, что было велено. Это могло стоить кому-нибудь жизни! А если бы я опоздал? Если бы она ушла?

Таррэн тяжело вздохнул: иногда с его парой бывает так сложно!

— Это не его вина, малыш. Правда.

— Да? А чья же тогда?

— Моя.

Белка изумленно обернулась, но эльф смотрел серьезно, с таким беспокойством и так виновато, что она тихо ахнула от неожиданной догадки.

— Твоя?! Так это ты велел ему… меня беречь?!! МЕНЯ?!!!

— Прости, — слегка смутился Таррэн. — Я не хочу тебя потерять. А он не мог отказаться, потому как…

— Шкурой ему обязан, вымогателю ушастому, — мрачно закончил Шранк снизу. — Вот и весь сказ. Он просто не оставил мне выбора.

— Что-о?!! Таррэн!! Да за кого ты меня принимаешь?! — возмутилась Гончая, рывком поднимаясь на ноги и оставляя в покое слегка помятого напарника. — Я тебе что, девица беззащитная? Ребенок неразумный?! Сопляк недоделанный, что ты в который раз принимаешь решения в одиночку и даже не соизволяешь поставить меня в известность?! Ты что творишь, нелюдь ушастый? Нашел время шутить с Гончими! Тем более, с Вожаками!! И этот хорош — пошел у тебя на поводу! Шранк! Еще раз такое повторится, все кости переломаю! Понял?! Чтоб никакого больше сговора за моей спиной! Ясно? Вы, оба?!

Мужчины сконфуженно переглянулись.

— Не слышу ответа! — опасно нахмурилась Белка.

Они так же дружно вздохнули.

— Таррэн? Шранк? Не испытывайте мое терпение, мальчики. Я не первый год вожу за собой Гончих и отлично знаю, насколько вы любите делать все по-своему. Поэтому считаю до трех: если не услышу того, что мне нужно, пеняйте на себя — один получит официальный Вызов и будет биться со мной, пока сможет стоять на ногах, а второй… второму лучше не показываться мне на глаза ближайшую тысячу лет. Раз… два…

— До чего ты упрямый! — упрекнул ее Воевода, упруго поднимаясь и отряхиваясь. — Ладно. Ладно, хмера двуликая! Клянусь, что больше не буду! Никаких сговоров и тайных умыслов. Все честно и открыто. Доволен?

Она перевела изучающий взгляд на Темного эльфа и нехорошо сузила глаза.

— Твоя очередь.

— Может, обсудим это позже? — сделал попытку вывернуться Таррэн.

— Нет, сейчас. Немедленно, иначе я сильно обижусь.

Ни слова в мыслях. Ни намека на прощение. Только холод и бесстрастный лед напряженного молчания. Голубой лед в двух бездонных озерах, на дне которых готовой к атаке змеей притаилась смертельная угроза. А на сердце — нехороший отголосок искренней обиды и непонимания, больше похожие на гранитную глыбу. Тоже изо льда. Только мрачного, серого, полного внезапно вспыхнувшего подозрения.

— О, Бездна… хорошо, никакого больше сговора, — наконец, сдался эльф, красноречиво закатив глаза. — Клянусь. Но в следующий раз, когда соберешься на очередное сумасшествие, хотя бы поставь меня в известность. Договорились?

Она тонко улыбнулась, и напряжение в воздухе сразу спало.

— Посмотрим. А теперь тащите сюда свои бренные, перепуганные не по делу телеса и глядите, кого мы поймали с Каррашем. И ради кого мне пришлось раскрыться перед нашими ушастыми друзьями, — Белка отвернулась, спокойно прошла мимо ошеломленно взирающих на нее эльфов, которые, разумеется, слышали весь разговор, но все еще не могли прийти в себя. Слегка сморщилась, когда Аззар и Атталис инстинктивно посторонились, давая ей дорогу, хотя места было предостаточно, но потом махнула рукой. Ладно, привыкнут. В конце концов, деваться им все равно некуда. Не сбегут же, в самом деле, узнав, на кого именно злились всю дорогу? Измываться над ними станет, конечно, труднее, но выбора не оставалось — ей обязательно нужно было поймать эту дрянную гиену.

Гончая грациозно наклонилась, кончиками пальцев уцепившись за верхние клыки мертвой зверюги. Прижала ногой нижние зубы, банально наступив на раззявленную пасть, а потом резко разогнулась, с поразительной легкостью раскрывая ее, как простую ракушку, и с мясом выворачивая челюсти из суставов. После чего небрежно щелкнула костяшками по переднему верхнему клыку и со злым удовлетворением проследила, как из розовых десен начал выдвигаться еще один (второй, как у Карраша) ряд острых, страшновато загнутых внутрь зубов.

Главная гиена оказалась мимикром.

— Вот так, — заключила Белка, отпуская изувеченную челюсть коварной зверюги, невесть каким ветром забравшейся по эту сторону гор. — Видали, что за птичка? Если бы мы ее не поймали, она бы вернулась сюда, стерва. С новой стаей и в новом обличье. Пожалуй, об этом стоит рассказать нашему славному королю и выпросить пару карательных отрядов возле Сторожи, пока эти твари не расползлись по всему Интарису. Шранк, теперь тебе ясно, за что тебе чуть ребра не переломали? Надеюсь, больше я от тебя такой глупости не увижу?

Воевода сумрачно покосился на Таррэна и кивнул.

— Прости, я забыл, что ты всегда прав. Это больше не повторится.

— Надеюсь. Тогда займитесь ранеными, сожгите трупы и умойтесь, как приличные люди, а нам с Каррашиком еще придется поломать голову над тем, как соорудить новое седло. Не то у него спина больно жесткая, чтобы рисковать трястись на ней весь оставшийся путь. Кстати, свистните Ирташу, чтобы вел наш табун обратно, а то он там совсем изведется, не зная, что с нами и как.

Белка строго оглядела поразительно покорно кивнувших эльфов, одарила напарника суровым взглядом, молча говоря, что второго предупреждения не будет и за неповиновение он получит сполна. Отыскала оба своих ножа, загнанных в глазницы гиен по самые рукояти и, старательно отерев от крови, вернула на положенное место. Затем одной рукой подхватила свои клинки, второй подняла сброшенное мимикром седло и с горестным вздохом увидела перекушенные ремни.

— Ну, вот. Так и знал: опять мне придется заниматься сущим безобразием!

— Это каким же? — рискнул поинтересоваться Шранк.

Она совсем погрустнела и окончательно понурилась.

— Шить…