Всю дорогу Тир старательно горбился и неловко прихрамывал на правую ногу, изредка шипя сквозь стиснутые зубы и делая вид, что вот-вот рухнет неподвижной колодой. Одной рукой он честно придерживался за перепуганную и слегка дрожащую девушку, а второй цепко ухватил без конца сваливающийся капюшон, у которого вдруг обнаружилось отвратительное свойство раздуваться от легчайшего порыва ветерка, а затем злорадно съезжать на затылок.

— Проклятье! — в очередной раз рыкнул он, делано споткнувшись о несуществующий камень, и на мгновение остановился. Но тут же получил чувствительный тычок в спину и, опасно покачнувшись, с душераздирающим вздохом поковылял дальше. Торк! Какие нетерпеливые достались конвоиры… однако, полный намерения добиться своего, уже через пару шагов он снова встал, тяжело дыша и чуть не издыхая. От повторного тычка едва не упал (не то, чтобы действительно его это тронуло, но любой человек должен был взвыть от боли). После чего закашлялся, неприлично повис на подруге, изображая обморок, и с гордостью отметил, что их невозмутимый провожатый в первый раз за все время обернулся.

Суровое лицо эльфа слегка нахмурилось, когда он понял, что двое смертных идут непростительно медленно. Причем, судя по всему, по вине раненого мальчишки, которого он посчитал вполне способным перенести небольшую прогулку. И, похоже, слегка переоценил его силы: сопляк едва дышал. Никак, помереть собрался?

Мелисса, ощутив на себе изучающий взгляд его холодных глаз, клещом вцепилась в плечо Тира и моментально застыла, словно при виде огромной ядовитой змеи. Ее губы предательски дрогнули: неужели понял? Заметил?! Сейчас побежит докладывать?!!

Тир, почувствовав ее тревогу, снова сильно покачнулся и едва не упал, отчего проклятый капюшон вернулся-таки на положенное место и укрыл его лицо до самого подбородка, надежно обезопасив от пытливого взгляда бессмертного. А тот вдруг поморщился и брезгливо скривился.

— Быстрее!

— Не могу, — хрипло возразил Тир, ободряюще сжав локоть Мелиссы, когда ее снова затрясло от ужаса. Он хорошо понимал, что боялась она не за себя, а исключительно за него. — Не видишь, еле иду? Совести, что ли, нет — гнать так, словно пятки подпалили? Тихо, родная, все хорошо. Я сейчас передохну и пойдем дальше.

Незнакомый провожатый с досадой поджал красиво очерченные губы, но посчитал дальнейший разговор ниже своего достоинства, а потому просто отвернулся и пошел дальше. Правда, немного медленнее, чем раньше, и Тир смог, наконец-то, спокойно осмотреться, не опасаясь неожиданного пинка от второго эльфа, шедшего за спиной.

В их положении это уже — большая победа.

Добившись своего, юноша довольно хмыкнул и безнаказанно стрельнул глазами по сторонам. Так, все ясно: их ведут в Чертоги — древний дворец Темного Владыки, что должен находиться в самом центре Темного Леса. Это видно по узкой зеленой тропке, вдоль которой все чаще мелькали смертоносные свиллы, умеющие выстреливать ядовитыми шипами на добрую сотню шагов; по подозрительно пустынному Лесу; по тому, как подобрались их провожатые; и по цветам, что усеивали живописные полянки неповторимым разноцветным ковром, от которого, к тому же, шел совершенно одуряющий аромат. Красные, розовые, фиолетовые, салатовые… нежных лепестков было так много, что с непривычки начинало рябить в глазах. И они постоянно трепетали, зазывно шелестели на ветру, игриво подмигивали, будто предлагали шагнуть в ту сторону и забыть обо всем. Вдоль цветочных натюрмортов — ровные ряды аккуратных зеленых кустиков, выглядевших так изящно, будто над ними только что поработал искусный садовник. Не подстриженных, разумеется, а специально выращенных таким образом, чтобы исключить саму возможность уклониться от намеченного маршрута. Не удивлюсь, если вдруг выяснится, что они могут с легкостью менять свое местоположение (например, окружая неведомого врага в плотное кольцо). А при желании способны выделять какую-нибудь редкостную гадость, чтобы неудачливый воришка (если ему вдруг повезет добраться в эти заповедные места) напоролся на нее всем телом и гарантированно испустил дух. Причем, не позднее, чем через два часа от момента получения ранки от крохотных шипов. Как раз так, чтобы и расспросить его можно, и не мучиться потом со способом наказания.

Тир в свои юные годы уже достаточно разбирался в ядах, чтобы мигом это определить.

За невинными с виду кустиками, больше похожими на ажурные произведения искусства, возвышались кусты поплотнее, повыше и повнушительнее, а за ними безмолвными стражами стояли величественные сосны, могучие дубы, незаметно растворившиеся среди них свиллы и совсем уж незнакомые деревья, о чьем предназначении можно было только догадываться.

Будь они с Мелиссой людьми, повисший в воздухе сладковатый аромат давно вскружил бы им головы, заставил бы расплываться в глупых улыбках и напрочь позабыть, зачем и для чего их ведут сквозь эту коварную тропку (наверняка, специально созданную ради таких вот наивных гостей!). Но они только морщились от чрезмерно сильного запаха, да старались по примеру своих проводников дышать пореже, чтобы не наглотаться невидимых спор. Хорошо, что ни один, ни второй остроухий не могли видеть их лиц, а то непременно захотели бы задать ненужные вопросы. Но первый был слишком горд, чтобы лишний раз оборачиваться и проверять самочувствие смертных, а второй вынужденно любовался на непроницаемо черные плащи, которые не потребовал снять лишь по той причине, что умница Мелисса вовремя успела посмотреть ему в глаза и слабым голосом попросить о снисхождении.

«Все-таки ты молодец, — с уважением подумал Тир, разглядывая приближающиеся Чертоги. — Не зря тебя мама учила столько лет пользоваться даром».

«Ты же всегда считал, что мечи и кинжалы лучше?» — с легким ехидством отозвалась девушка.

«Ну… да. И до сих пор считаю, что ты неправильно пренебрегаешь оружием».

«Я не пренебрегаю, — насупилась Мелисса. — Просто не люблю этого: боль, кровь… бр-р-р… я работаю бескровно. И чисто. В отличие от некоторых, кстати! А мечи для меня слишком громоздкие!»

Тир не выдержал и несильно ущипнул ее за бок.

«То-то ты все больше к ножам тяготеешь!»

Она машинально коснулась пояса, с которого три дня назад патрульные потребовали снять короткие ножны, и с нескрываемой гордостью вспомнила, что самый лучший свой клинок мудро носила под юбкой. Вернее, в данном случае, под широкими штанинами, когда тонкие ножны на правой голени были совсем незаметны. А остроухие, разумеется, не стали шарить руками, вполне удовлетворившись безропотно отданным первым трофеем.

«Да ты у меня молодец!» — восторженно промычал Тир, уловив ее мысль, и откровенно просиял. Оружие! Эта маленькая хитрюга все-таки сумела утаить от ушастых снобов оружие!! Свой любимый, острейший, ладный нож, без которого она никогда не выходила из дома!

Милле скромно потупила глазки и лишь поэтому не сразу заметила, что они пришли.

Чертоги Темного Владыки представляли собой странное, на первый взгляд, зрелище. Казалось, ты ни с того, ни с чего вдруг уперся носом в непроходимую зеленую стену, свитую из толстых веток, листьев, шершавых стволов и невероятно длинных лиан. Высоченный неодолимый барьер, которому не видно конца и края — наподобие знаменитого Кордона у Проклятого Леса, только несколько проще и гораздо миролюбивее. Но если взглянуть на это чудо сверху, становится понятно, что сотворенное магией живое здание здорово напоминает гигантский зеленый купол, накрывающий собой немалое пространство Леса, внутри которого похожие зеленые стены разгораживали помещения так, как было угодно их остроухим хозяевам. Причем, стены эти могли поменять свое положение в любой момент, как только в том возникнет необходимость, а проломить их составило бы немало трудов даже упрямым, гораздым на выдумки гномам. Податливая с виду крыша была способна выдержать ураган любой силы или сдержать вес упавшего на полном ходу дракона (если бы таковые имелись на Лиаре, конечно), но при необходимости легко подавалась в стороны, позволяя любоваться на безмятежное небо и изучать звезды при свете полной луны. Даром, что была для надежности закрыта тройным слоем защитных заклятий.

Мало кто знал, что некоторые ветки этого живого дворца тянулись аж от самого Родового Ясеня, что, по слухам, гордо возвышается в центре Священной Рощи. Они искусно вплетались в естественную защиту, незаметно окружали весь купол и наполняли его собственной силой. Еще меньше народу было осведомлено о том, что трон Темного Владыки целиком выточен из корня этого дерева, а также то, что он до сих пор умудряется сохранять связь со своим прародителем и по этой же причине обладает некоторыми интересными свойствами, о коих имели понятие лишь малочисленные посвященные. Более того, все внутреннее пространство дворца было насквозь пропитано древней магией Темных, и только по этой причине стены его мягко светились, избавляя обитателей от необходимости пользоваться огнем. Но, одновременно, неустанно подпитывали хозяина этого чуда живительной силой, делали его мощнее и сильнее, чем где бы то ни было. Они давали ему власть. Жизнь. Служили надежной крепостью и, что немаловажно, неиссякаемым источником магической силы. Иными словами, внутри своего дворца Темный Владыка был в полной безопасности — здесь ему подчинялась каждая веточка, каждый (нередко ядовитый!) шип, каждая травинка из тех, что устилали пол вместо дорогих ковров, и каждый мало-мальски выросший прутик. А потому за все века правления потомков Изиара не находилось ни одного дурака, который решился бы напасть на высокого лорда в самом средоточии его мощи. Тем более что сильнее мага среди Темных эльфов вообще не существовало.

Тир невольно задержал дыхание, когда в густом переплетении веток бесшумно образовался широкий проем, и шагнул внутрь с некоторой заминкой, на мгновение даже позабыв, что должен изображать болящего. Идущая радом с ним Мелисса тоже не осталась равнодушной — от ощущения разлитой вокруг силы у нее внезапно закружилась голова и странно зазвенело в ушах. Она слегка покачнулась, но юный эльф не позволил упасть — молниеносно обхватил за плечи и озабоченно заглянул в затуманенные глаза.

— Ты как? Тебе нехорошо?

— Сейчас… — слегка поморщилась девушка, растирая виски и пытаясь справиться с бешеным потоком магии, которая вдруг с неимоверной скоростью ринулась к молодой красавице. — Мне надо привыкнуть. Кажется, здесь разлито слишком много силы.

«Воспользоваться сможешь, если что?» — быстро уточнил юноша.

«Не знаю. Наверное. Но тут очень мощные потоки, я с такими еще не сталкивалась».

«Попробуй почувствовать».

«Да чего тут чувствовать, — мысленно вздохнула Мелисса. — Они только и ждут, чтобы я их пустила. Того и гляди — лопну!»

«Гм…»

— Шевелитесь! — хмуро велел нетерпеливо обернувшийся Темный, устав ждать замешкавшуюся парочку.

Тир поджал губы: вот зануда!

— Кажется, у него в словаре есть только одно слово. По крайней мере, на нашем языке. Может, оно у них общее на всех?

Передний эльф нехорошо сузил глаза и смерил шутника многообещающим взглядом, но Тир лишь неопределенно кашлянул и хитро сверкнул такими же зелеными глазами, а Мелисса против воли улыбнулась. Нет, он их не тронет: приказ Владыки не позволит даже подзатыльник отвесить лишний раз, поэтому высокомерный Перворожденный будет вынужден проглотить эту колкость, как бы ему ни хотелось обратного. Это точно. И поэтому она, заметно осмелев, позволила себе неслышно хихикнуть.

Остроухий и правда проглотил. Только скривился, будто горькой настойки от души хлебнул, слегка потемнел лицом, да отвернулся немного резче, чем собирался. А второй привычным движением подтолкнул обоих пленников в спину, вынуждая продолжить путь. Так и вошли: короткой цепочкой из двух весьма недовольных эльфов и их слегка пришедших в себя подопечных, в которых вдруг проснулось присущее детям любопытство и неуемный интерес ко всему окружающему.

Им пришлось миновать чуть не с десяток роскошных залов, разделенных прочными зелеными побегами, но при этом обставленных и задрапированных так искусно, что создавалось полное ощущения пребывания в роскошных апартаментах, которых не погнушался бы и сам король. Нет, никакого грубого золота, вычурных колонн и дурных завитушек на стенах — все скромно и со вкусом, никакой кичливости и злоупотребления украшениями. Но сочетание мягко светящихся зеленых стен, укромных альковов, утопающих в цветах ошеломляющей палитры, удивительно мягкой травы под ногами и поразительно чистого неба вместо потолка, которые дополнялись легким ароматом утреннего леса, искусно выполненными статуями в неглубоких нишах, изящными полукружиями фонтанов с чистейшей водой и мелькающими там золотистыми рыбками… все это заставляло невольно проникнуться уважением к создателю необычного дворца. А еще — с искренним восхищением любоваться открывающимися красотами и жадно впитывать гармонию этого места, наслаждаться проплывающими мимо видами и непривычно таять от умиротворения.

— Знаешь, — вдруг шепнула Мелисса, искренне пораженная увиденным. — А им удалось меня удивить. Никогда не думала, что тут может быть так… спокойно.

Тир вздрогнул и, оторвавшись от созерцания неописуемой красотищи, которую тоже никак не ожидал увидеть, неожиданно пришел в себя.

— Не забывай, где мы! Нельзя расслабляться!

Девушка, опомнившись, послушно уткнула взгляд в землю.

Тронный зал, против ожиданий, оказался не очень большим — всего сотню шагов в ширину. Но зато он был идеально круглым, почти целиком закрытым зелеными стенами и потолком от любопытных глаз и, что неприятно, без единого пенька, скамьи и даже лавки, на которой можно было бы дать отдых утомленным ногам. Ни фонтанов, ни птиц, ни статуй и никакого тебе изящества. Просто обычный пустой зал. Правда, защищенный так, как нигде больше. И именно в нем сильнее всего чувствовалась льющаяся отовсюду магия, здесь был ее эпицентр, ее средоточие и наивысшая концентрация.

Единственным предметом, нарушающим суровый аскетизм зала, был роскошный деревянный, но искусно задрапированный тканями трон, который частично вырастал из одной из стен, а частично уходил корнями в землю. Довольно высокая спинка, неудобное жесткое сидение, удивительно красиво вырезанные (или выращенные?) подлокотники, на которых невольно задерживался взгляд. Тонкая ниточка зеленой лианы, ненавязчиво оплетающая ложки и пропадающая в коротком ежике жестковатой травы. А еще — странная, раскидистая, удивительно широкая ветвь гигантского ясеня, накрывающая эту конструкцию зеленым шатром и кидающая густую тень на усталое лицо хозяина Дома.

Владыка Л'аэртэ, вяло потеребив полу роскошного белоснежного одеяния, укрывающего его от подбородка до самых пяток, равнодушно посмотрел на коленопреклоненного эльфа у своих ног и медленно кивнул.

— Я понял тебя, Тартис. Ты уверен, что король людей не пострадал?

Тонкий обруч на его голове с вплавленным посередине изумрудом тускло сверкнул, бросив на красивое лицо неприятную тень и сделав его еще более изможденным. Длинные волосы глубокого черного цвета отозвались на эту игру света первыми седыми волосками, искусно спрятанными за еще живыми прядями. Истончившиеся руки чуть дрогнули, выдавая тщательно скрываемую слабость, изящные когда-то пальцы нервно сжались, и родовой перстень на них неохотно провернулся, показывая, насколько сильно изменился за последнее время его бессмертный владелец.

Владыка эльфов медленно, но неумолимо умирал и прекрасно знал об этом. Как знали стоящие за его спиной Хранители Знаний и несколько самых преданных сторонников. Он исхудал, осунулся, утратил прежнее величие и поразительную для каждого из потомков Изиара красоту, он начал терять магическую силу, хотя и старался не показывать своей слабости. Но совсем скоро это станет заметным для остальных, и тогда… эльф тяжело вздохнул и устало прикрыл веки: у него осталось совсем немного времени.

— Нет, сир, — не поднимая головы, ответил униженно согнувшийся эльф. — Погиб только старший сын короля и его охрана.

— Говоришь, пожар?

— Да, сир. Причем, такой силы, что там до основания выгорела почти четверть дворца. Даже несущие плиты потрескались и едва не обвалились, колонны все до единой порушились, камень оплавился чуть не до потолков, а от смертных не осталось и пепла… но это произошло лишь в той части, где обитали наследники престола. Остальных покоев пламя не коснулось, хотя его никто специально не тушил, и ни сам король, ни остальные обитатели совершенно не пострадали.

— Однако очевидцев ты найти не сумел, — задумчиво проговорил Владыка, снова прикрыв веки.

— Нет, сир, — еще ниже наклонил черную голову эльф, явно начиная нервничать. — Прошу прощения за оплошность, но дворец гудит, как растревоженный улей. Тех, кто мог что-то видеть, и почти всю прислугу в тот же день собрали и куда-то вывезли. Причем, так быстро и в такой тайне, что мой осведомитель не сумел узнать даже направление. Более того, всех гостей настоятельно попросили покинуть Аккмал, а перед послами вежливо извинились и очень деликатно посоветовали убраться до выяснения обстоятельств. Магический полог над дворцом усилили раза в три, в ворота теперь непросто попасть даже доверенным лицам с личной печаткой короля и подписью верховного мага на особом разрешении…

— Но? — вопросительно изогнул бровь Владыка эльфов, безошибочно чувствуя некую недоговоренность.

— Но кое-что я все-таки вызнал, — выдохнул докладчик, явно радуясь тому, что сможет реабилитироваться перед грозным повелителем. — Оказалось, что одновременно с Аккмалом похожий пожар произошел возле Восточного леса: одна из полян там выжжена дотла, уцелевших не осталось, их оружие просто расплавилось, а от близлежащих деревьев в радиусе ста шагов остались только крохотные угольки. Границы огня неестественно ровные, будто кто отрезал. Явно поработала магия. А среди остатков вещей нашелся… один приметный амулет.

— Любопытно.

— Не слишком уверен, но те, кому я его показывал, в один голос утверждают, что точно такой носил на себе второй сын короля Мирдаиса. А остаток жезла, вполне возможно, принадлежал его личному магу.

Владыка Л'аэртэ негромко хмыкнул.

— Хочешь сказать, в один день были убиты сразу два наследника престола Интариса? Одним и тем же способом — магией Огня, да еще такой высокой пробы? Забавно. Что еще ты хотел мне сказать?

— Еще… — остроухий явно заколебался. — Поговаривают о нераскрытом заговоре против короны, от которого Мирдаиса избавил этот странный пожар. И о том, что Верховный Маг не имеет к нему никакого отношения. Более того, покидая город через портал, я почувствовал нечто странное — какой-то непонятный отголосок, поэтому и сменил вектор направления. Я опоздал с вестями, сир, но только потому, что вышел раньше, чем собирался — как раз рядом со второй поляной. И именно там я нашел двоих смертных, о которых говорил раньше. Живых, что удивительно, и почти не пострадавших.

— Ты привел их сюда? — мягко уточнил царственный эльф, неторопливо откинувшись на высокую спинку, и от этого голоса многих из присутствующих бросило в нервную дрожь. Хоть и сдавал Владыка, хоть и ослаб за последнее время, но он был все еще достаточно грозен, чтобы испепелить провинившегося на месте.

— Д-да, мой лорд.

— Тогда где они? Я желаю их видеть.

— Как велите, сир, — снова поклонился Темный и, поднявшись с колен, медленно отступил назад. Точнее, осторожно попятился, не отрывая взгляда от пола и не смея повернуться к грозному повелителю спиной. А едва достиг круглой стены, негромко щелкнул пальцами и подтолкнул к свету замешкавшихся на входе пленников, которых как раз в этот момент подвели к залу.

Милле, получив чувствительный тычок в спину, не удержалась и по инерции шагнула вперед, но почти сразу остановилась, поспешив укрыться за широкой спиной Тира. Затем покосилась по сторонам и мигом признала рядом с собой одного из трех «патрульных», которые застали их рядом с местом преступления. Выходит, они совсем не патрульные, а очень даже послы в Интарисе, издалека ощутившие отголоски заклятия Тира? Ой, как плохо-то… она мгновенно осознала, что история их короткого появления известна уже всем, и еще осторожнее осмотрелась.

Тронный зал ей не понравился сразу. Во-первых, потому что он был весьма неуютным из-за вынужденной пустоты на большем своем протяжении. Во-вторых, зеленые стены здесь никто не потрудился задрапировать знаменитыми эльфийскими шелками, чтобы хоть как-то прикрыть топорщащиеся во все стороны острые шипы. В-третьих, ей вдруг показалось, что они потихоньку шевелятся, словно выбирая себе жертву. И, наконец, в-четвертых, здесь было довольно людно. Вернее, со всех сторон их с Тиром окружали безусловно красивые, но невероятно скучающие физиономии каких-то знатных (а чего тут делать незнатным-то?) эльфов, полные высокомерия, плохо скрываемого презрения и чувства собственного превосходства. Разумеется, черноволосые, зеленоглазые, смазливые и до отвращения похожие, как с одного портрета срисованные. В элегантных камзолах разнообразных оттенков, в которых слишком уж явственно превалировал белый цвет, с золотой отстрочкой везде, где только можно, в перстнях и при полном параде… аж смотреть противно. И кто сказал, что у эльфов безупречный вкус?!

Но это еще полбеды, потому что всего в нескольких десятках шагов впереди возвышался зловещий трон, погруженный в нехороший полумрак от нависшей сверху зеленой ветви Ясеня. А за ним неподвижными столбиками стояли шестеро бессмертных в абсолютно белых туниках, но с совершенно пустыми руками и с нечеловечески бесстрастными лицами, на которых только изумрудные глаза казались немного более живыми, чем все остальное. Даже родовых перстней не было видно. Но Мелисса лишь один раз взглянула на их пышущие огнем ауры и, невнятно пискнув, как-то странно осела.

— Хранители…

Тир мгновенно помрачнел, как грозовая туча, и вынужденно расправил плечи, закрывая собой перепуганную девушку. Кажется, дело действительно плохо. Он-то надеялся, что дело обойдется одним Владыкой, который будет так занят, что не станет пристально разглядывать их жалкие тельца, но Хранители Знаний… да еще почти в полном составе (одного, как выяснилось, не хватало), сулили им немало неприятностей. В первую очередь тем, что хоть один да непременно поинтересуется, по какой-такой причине наглые смертные осмеливаются входить в Тронный зал в плащах с капюшонами… да и несколько десятков остроухих снобов вокруг как-то не добавляли оптимизма.

Торк! До чего неудачной выдалась эта неделя! Сперва зачем-то удирали из Аккмала, потому что Валу якобы что-то показалось, потом напоролись на засаду, после которой Страж едва дышит, у него самого отняли бесценные мечи, рядом стоит Мелисса, которую эти гады никак не должны увидеть, а напротив таращит глаза добрая полудюжина сильнейших Темных магов и все чего-то ждут. Стоять на месте долго не выйдет, но и приближаться к ним равносильно самоубийству: родичи, если узнают, так рассвирепеют…

Тир сжал зубы, все еще колеблясь и не решаясь сделать шаг навстречу коварной шутнице-судьбе, но тут почувствовал очередной толчок в спину и, не сдержавшись, непроизвольно рыкнул, подражая голосу кровного брата во время ночной охоты.

Неизвестный эльф неуверенно замер. Отчего-то ему показалось, что трогать странного парнишку второй раз будет неразумно. Например, для его руки, которая очень даже может оказаться оторванной. Или откусанной.

— Снимите плащи и подойдите, — негромко велел Владыка Л'аэртэ, избавив подданного от необходимости повторять недружелюбный жест.

Тир вместо ответа набычился и упрямо остался на месте, цепко посматривая по сторонам и готовясь ко всему. Нет, подойти он не мог — с близкого расстояния любой ощутит в нем мага, а пока этого не случилось, можно попытаться избежать правды. Но и уйти тоже нельзя — единственный выход уже надежно загородила живая зеленая преграда, и, чтобы ее преодолеть, его сил может не хватить. Даже с Огнем Жизни. Будь он один, непременно бы рискнул, хоть и безоружный. Но за спиной стояла Мелисса, и лишь поэтому юный эльф до сих пор колебался. Одна его рука привычно легла на пояс, машинально нащупывая отсутствующие ножны, вторая инстинктивно закрывала девушку, и, заодно, отводила от нее возможную угрозу. Ноги чуть согнулись в коленях, слегка напряглись, готовые и к прыжку, и к бегу, и к внезапному броску. Губы сами собой раздвинулись, обнажая крепкие острые зубы. Глаза сузились, сердцебиение невольно участилось, а в груди начал потихоньку набирать силу знакомый жар.

Не получив должной реакции на свое требование Владыка Л'аэртэ удивленно приподнял брови и сделал незаметный знак.

В ту же секунду вокруг непокорных стало тесно: по приказу повелителя сразу несколько Темных в изящных, удивительно сработанных кольчугах и при оружии вывернулись из скрытых ниш в стенах, неуловимым движением скользнув в центр зала. Они не потревожили никого из знатных гостей, не задели даже краем, хотя в зале скопилось немало бессмертных. Легко, словно дым, метнулись к дерзким чужакам, намереваясь сорвать с них плащи и кинуть на колени, но…

— Харре!! Илларэ амира тар!! — гаркнул во весь голос Тир и вдруг широко разбросал руки, словно пытался обнять весь мир. Мелисса за его спиной торопливо присела.

В Тронном зале словно магический шар взорвался. На одно бесконечно долгое мгновение в центре завертелся стремительный вихрь, в котором лишь с огромным трудом можно было приметить размазывающиеся в воздухе тела бессмертных, с гордостью носящих звание лучшего десятка Первой Тысячи. Первые среди равных, надежная защита и опора для бессмертного повелителя эльфов, лучшие из воинов, что только воспитывались в недрах Темного Леса. Их руки мелькали с такой поразительной скоростью, что даже истинные Перворожденные не всегда могли уследить. Они сливались, растворялись в окружающем пространстве. Стелились невесомыми тенями. Кружили вокруг неподвижно стоящего юноши и всеми силами старались исполнить приказ Владыки, но… отчего-то не могли.

До слегка ошарашенных гостей донесся испуганный женский вскрик, воздух перед самым носом у некоторых вдруг прочертили две небесно-голубые молнии, которые полыхнули странной магией гномов и мгновенно пропали из виду. Затем послышался удивленный возглас одного из тех, кто совсем недавно вел эту парочку за собой по Темному Лесу, а сейчас непонимающе взирал на внезапно опустевшие ножны, которые отобрали у сопляка и собирались продемонстрировать Владыке. Следом донесся сдвоенный, а то и строенный звон скрещиваемых мечей, еще один удивленный вскрик, быстро перешедший в болезненный стон. А затем из глубины вихря вывалился окровавленный эльф…

Зал беззвучно ахнул, когда признал в раненом одного из смертоносных воинов личной сотни Владыки — помятого, озадаченного и покрытого свежей кровью. Тот глухо ругнулся сквозь стиснутые зубы, помотал головой, после чего довольно резво вскочил на ноги, зажимая рукой неширокую рану на груди, но вернуться в неравный бой не успел: звенящий и шипящий на несколько голосов вихрь вдруг так же неожиданно распался, открыв изумленным взорам невероятную картину.

Тир неподвижно стоял на том же месте, что и раньше, внимательно следя за юркими противниками. Низко надвинутый капюшон так и не покинул его голову, надежно укрывая красивое, не тронутое временем лицо. Руки все так же разведены, но теперь в узких ладонях эльфа уютно устроились оба гномьих клинка, невесть каким образом откликнувшихся на зов хозяина и устремившихся к нему даже из противоположного конца зала. Один — чуть длиннее, под правую руку, второй — потоньше и поизящнее. Но оба быстрые, смертоносные, невероятно острые и дико опасные, как и сам Тир, неожиданно превратившийся сейчас в настоящего хищника. Он стоял, спокойно восстанавливая дыхание и хладнокровно отсчитывая время до того, как нападающие опомнятся и повторят попытку. А те все еще неверяще глядели на парные, блистающие защитными рунами острия, уже успевшие не раз окраситься их кровью. Причем, ранил он не одного и даже не двух, а сам…

Совершенно невредимый юноша жутковато улыбнулся, снова показав ровные белые зубы.

— Родная, ты как?

— Ничего, — в полной тишине удивительно спокойно отозвалась девушка, стряхивая со своего ножа крохотные алые капли. — Тебя не задели?

— Нет. Они довольно медлительны. А ты?

Принявшая боевую стойку Мелисса невесело вздохнула и тряхнула пепельной гривой.

— Нет, но они испортили мне плащ.

— Что?! — дрогнул Тир и неожиданно понял, почему в переполненном зале вдруг стало так тихо. Почему все до единого эльфы сейчас так странно на них таращатся. А эти, что сражались, и вовсе потеряли дар речи и смотрят, смотрят, смотрят, как громом пораженные… нет! Они же смотрят на нее!! БЕЗ плаща!!!

— Милле!!

— Прости. Я была неосторожна, — виновато прошептала девушка, поспешно пряча блестящие глаза, но даже так на нее ошеломленно уставились все, кто только мог. И сейчас эльфы жадно впитывали ее поразительную, ни на что не похожую красоту, от которой сами собой начинали гулко стучать сердца, сбивались мысли, а дыхание становилось прерывистым. Все, без исключения. Даже Владыка Л'аэртэ непроизвольно подался вперед, стараясь разглядеть эту удивительно красивую девушку, которую невесть как занесло в его владения.

— Господи… — у Тира внезапно сел голос. — Не смотри на них! Пожалуйста, не смотри им в глаза, слышишь?!

— Кто ты, дитя? — мягким бархатом разлился голос Темного Владыки, и по его знаку слегка ошалелые воины синхронно отступили на шаг, открывая невероятное зрелище всем желающим.

По залу пронесся взволнованный ропот, в котором чувствовалось удивление, восхищение и искренняя оторопь, потому что никто из Перворожденных прежде не встречался ни с чем подобным. Милле… она была по-настоящему прекрасна. Действительно неповторима, потому что несла в себе бесспорную гармонию черт истинных бессмертных, но, в то же время, было понятно: эльфийкой она не являлась. Особенно потому, что на ее безупречном лице двумя громадными бриллиантами горели пронзительные синие глаза — крупные, поразительно яркие, манящие. А пепельные волосы играли и переливались под мягким магическим светом настолько ярко, неправильно, но, одновременно, и так красиво, что это никого не оставило равнодушным. Казалось бы, обычная человеческая девчонка… но на нее хотелось смотреть еще и еще, преклоняясь и восхищаясь. И это было так странно, так волнующе, что присутствующие застыли в искренней оторопи.

Мелисса быстро отвернулась и вжалась лицом в напряженное плечо Тира, страшась даже представить, чем может обернуться ее невнимательность, когда она по глупости решила помочь и выхватила свой нож. Да, поранить-то поранила одного из напавших, но за его ответным ударом не уследила — упустила момент, когда ее сильно дернули за плащ, и вот тебе на… теперь ясно, чего они вдруг остановились: побоялись ее зацепить.

— Подойди ко мне, девочка, — неожиданно подал голос один из Хранителей. — Приведите ее.

— Нет! — рыкнул Тир. — Каждый, кто посмеет коснуться ее, умрет!

Из-под низко надвинутого капюшона отчетливо сверкнули два алых огонька, от которых бывалых воинов пробрала новая оторопь, а Мелисса неожиданно вздрогнула, как от холода: ей было знакомо это чувство. Странное чувство творящейся поблизости магии. Но сейчас ее мог коснуться лишь один мужчина в этом зале. Точнее, два, но первый был чересчур ошарашен, чтобы о ней даже думать, а второй… Тир, кажется, слишком разозлился, чтобы контролировать свою быстро растущую ярость.

— Нет!! Не смей! — ахнула она, резким движением разворачивая эльфа к себе лицом. — Ты что делаешь?!! Так нельзя! Даже не вздумай!!!

К несчастью, она не ошиблась: в изумрудных глазах юноши уже бушевал настоящий пожар, и если он не сдержится, если выпустит ЭТО на волю… Милле страшно побледнела и в искреннем ужасе уставилась на его искаженное лицо.

«Если они только тронут ее… если только посмеют коснуться, как тот урод на дороге… если все повторится, то я спалю этот Лес дотла! Выжгу вместе со всеми Родами, Домами и прочей гадостью!! Уничтожу его!! Сожгу, как сжег в прошлый раз!! И никто… меня… не остановит…»

В его глазах отчетливо полыхнуло лютое пламя, а Мелисса в отчаянии всхлипнула, уловив обрывки чужих мыслей.

— Не надо… пожалуйста, Тир, не надо! Успокойся! Только не сейчас!

Боже, боже! Что же делать?! Он же снова сделает ЭТО! Призовет ЕГО! Уже зовет и может запросто погибнуть, потому что совершенно не умеет контролировать этот Огонь! Мама… зачем мы ушли из дома?! Зачем только выпросили себе свободу?! Мама, прости нас… прости, мама! Что бы сделала ты, если бы вдруг оказалась рядом и увидела этот кошмар? Как бы поступила? Конечно, вмешалась бы. Заставила бы Тира остановиться, переборола эту ненависть, забрала на себя и так вернула бы его в чувство. Но она сильная и хорошо знает, как с ЭТИМ бороться. Она все-все умеет, а я…

Милле до крови прикусила губу.

«Я должна быть сильнее его гнева, должна пересилить его ярость, должна остановить эту злость, потому что я не хочу, чтобы он пострадал. И потому, что я очень его люблю. Тир!! Остановись!!!»

Нет, так он не слышит.

— А НУ, ХВАТИТ!! — вдруг рявкнула девушка, резким движением притянув к себе дрожащего от гнева спутника. — ТИР, ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО!!!

Ее глаза коротко вспыхнули, наливаясь опасной зеленью, и буквально проткнули юного эльфа насквозь — властно, жестко, уверенно. Так, как подсказывало чутье. Хищно, диковато и немного страшно, но… другого выхода не было.

— ОСТАНОВИСЬ!!!

Тир вздрогнул. Он непонимающе моргнул и вполне осмысленно взглянул на перепуганную девушку. Даже головой помотал, пытаясь избавиться от тяжелого гула в ушах. Он почти справился, почти успокоился, загнал свою ярость на самое дно… но именно в этот момент один из воинов Владыки, повинуясь требовательному взгляду повелителя, решил вмешаться. Неуловимым движением скользнув к замешкавшемуся юноше, он уверенно оттеснил Мелиссу и сорвал с ее спутника длинный плащ.

Перворожденные тихо ахнули.

Проклятье!!! Иррадэ воррек!!! Да что ж за гадость творится сегодня?!!!

Тир, поняв, что самое ужасное уже произошло, быстро обернулся и, устав от подлых подножек судьбы, душевно ударил ошарашено застывшего дурака в лоб. Просто и без затей. Так, как любил и умел делать Вал.

— Ах ты, гад ползучий… что ж тебе спокойно-то не стоялось, а?!

Раздался звучный шлепок, и незадачливого бойца с легкостью унесло на противоположную стену, смачно припечатало об нее же и даже немного вмяло в зеленую растительность. После чего несчастный без звука сполз на пол и больше не шевелился — сила Перворожденных действительно вошла в легенды. А Тир уже давно научился ею пользоваться.

Оглушительная тишина, царившая в зале до этого момента, стала просто зловещей. Темные судорожно вздохнули, все еще не в силах поверить. Но это лицо… это поразительно красивое и правильное лицо, на котором яростно горели алые глаза Владыки Изиара, просто не могло лгать: перед ними стоял молодой, полный бешеной силы, но никому не известный маг. Эльфийский маг!! Необученный, но невероятно мощный!! Чудом нашедшийся потомок Изиара, о котором никто и никогда раньше не слышал!! Единственный, кто еще не достиг второго совершеннолетия и кто мог дать им надежду… но КАК это возможно?!! Откуда?!! Где он прятался, этот молодой бессмертный?! Как сумел так долго быть незамеченным?! Кто, в конце концов, смог, если младший наследник трона безвозвратно утратил эту способность еще двадцать лет назад, а старший…

У Владыки Л'аэртэ непроизвольно вырвался полустон-полувздох.

Неужели?!! Неужели Талларен все-таки сумел добиться своего?!!! Неужели смог скрыть от Рода свой триумф?!! Спрятал каким-то чудом обретенного наследника, скрыл за прочной магической завесой… да вот же она!! как я раньше не увидел!!.. промолчал, не стал будоражить Лес этим открытием… ведь все уже знали, что за эксперименты творил этот безумец над человеческими женщинами и однажды даже преуспел… неужто не в первый раз?!! Разве был кто-то еще, кого он смог Изменить?!! И этот мальчик… конечно, совсем еще мальчик… сейчас он стоит здесь — живой, злой, как Торк, с бешено пылающими глазами… но совершенно такой, каким и должен быть истинный наследник Изиара!!

По Тронному залу пронесся ошеломленный гул: поразительное сходство юного эльфа с их Владыкой не могло не броситься в глаза. А этот свет… этот потрясающий красный свет в глубине его радужек просто кричал: да!! Да, это правда!!!

Тир подчеркнуто медленно обвел собравшихся хищным взглядом зеленовато-алых глаз, в которых еще не угасли отголоски знаменитого Огня Жизни. Удовлетворенно отметил полное отсутствие там всякого присутствия. Поразительно хладнокровно осознал, что больше ни капли не боится их — хватит, надоело! Затем резво пробежался по бледным лицам вокруг, хмыкнул при виде дружного ступора Хранителей Знаний. Деланно не заметил окаменевшую фигуру на деревянном троне, на белом от волнения лице которой (его собственном лице, только старше и мудрее!!) изумрудные глаза вдруг загорелись безумной надеждой. Наконец, легким движением поднял свой плащ, небрежно стряхнул с него пыль, накинул на плечи и, ободряюще подмигнув Мелиссе (а все равно больше нечего терять!), демонстративно сложил руки на груди.

«Мамочка… что же теперь будет?!!» — задрожала Милле, пряча лицо в его длинных смоляных волосах.

«Не волнуйся, маленькая. Вот теперь они нас и пальцем не посмеют тронуть. Веришь?»

«Я… боюсь, Тир. Боюсь за тебя — они ведь уже поняли!»

«Ничего. Я знаю, как разговаривать с этим народцем. Чувствую, как надо. Теперь, когда они поняли, кто я, нам не причинят вреда. Наоборот, будут носиться, страшась даже пальчик прищемить. В глаза заглядывать. Юлить и всячески задабривать. А меня неплохо учили с этим справляться. Поверь, я смогу сделать так, чтобы Вала вылечили, а нас потом отпустили».

«А если они будут против? — подняла испуганные глаза Мелисса. — Если захотят нас остановить?»

«Захотят, — неохотно согласился эльф. — Но, во-первых, я все равно сильнее. А, во-вторых, нам надо только дождаться, когда Вал поправится, и уж тогда-то мы спокойно улизнем — он, как ты знаешь, мастер устраивать всякие гадости. Подыграешь мне?»

Она слегка посветлела лицом и незаметно кивнула.

«Конечно, как всегда».

Тир окончательно успокоился.

Его всегда учили, что лучшая защита — это нападение, а Вал при этом неизменно добавлял, что наглость — твое второе счастье. Надо ковать, мол, пока горячо. Пользоваться ситуацией ровно в тот неуловимый миг, пока еще есть такая редкая возможность. Брать быка за рога. С ходу вышибать любые двери, особенно тогда, когда жутко хочется сбежать и забиться в какой-нибудь тихий уголок. Бороться со своими страхами, гнать их подальше. Импровизировать, одним словом, и тем самым добиваться успеха. А в сложившемся тупике, когда он все равно так неудачно прокололся и опрометчиво показал свое лицо, терять действительно было нечего. Все открыто, многое этим нелюдям стало известно, о чем-то они могут только догадываться, потому что правды я им никогда не скажу. А страхи — вот они, в количестве семи штук стоят и сидят напротив, силясь издать хоть один внятный звук. И, пока они не пришли в себя, надо сделать все, чтобы нас воспринимали всерьез. Причем, сегодня, сейчас, немедленно.

Тир отбросил прежние колебания, уверенно задавив подкатившую волну паники, пинками затолкал сомнения поглубже и, все еще старательно закрывая собой Мелиссу, дерзко усмехнулся:

— Ну? Чего уставились, остроухие? Следующего, кто рискнет со мной пошутить, испепелю на месте. А того, у кого хватит ума коснуться моей девушки, разорву от горла до паха. Руками. Вопросы есть? Нет? Прекрасно, тогда начнем, пожалуй, а то я проголодался…