1 , Потапыч, ангарный блок. 27.06.2087 06:30

На следующий день всех подняли в шесть утра по земному времени. На Прорве, в зоне высадки была ровно полночь — до рассвета еще четыре часа. Космопехи оперативно приняли завтрак и водные процедуры, экипировались, и потихоньку собирались в холле ангарного блока. Большинство военных упаковались в защитные костюмы БХЗ-В (костюм Биолого-Химической Защиты Военный) темно болотного цвета. Каждый костюм, помимо биологических химических и радиационных фильтров, был снабжен кислородным баллоном на две тысячи литров. Костюмы были третьего класса защиты от огнестрельного оружия, и имели ксетканевый внешний слой, разработанный специально для контактов с ксеноморфами. Ксематериал, при контакте с молекулярной кислотой, выполняющей у ксеноморфов функции крови, выделяет нейтрализатор, в ста процентах случаев нейтрализующий попадающий из ран тварей брызги. Во взводе Водникова случались прецеденты, когда такой костюм спасал не только от брызг. Например, Моранов Герман из отделения Филатова очередью патронов с разрывными пулями умудрился разорвать надвое напавшего на него ксеноморфа. Добрая половина внутренностей твари повисли на левой руке не успевшего увернуться Германа. За какую-то долю секунды, пока выделяющий реактив костюм справлялся с кислотой, Герман успел стряхнуть с руки разъедающую мерзость, и обработать рукав спреем того же нейтрализатора, баллончики с которым в обязательном порядке имелись у каждого бойца. В итоге Герман отделался парой изуродованных, но функционирующих, пальцев на левой руке.

Впрочем, какими бы полезными ни были эти костюмы, Водников все же полагал, что им не придется находиться в них круглосуточно. Вчера ученые его убедили, что воздушно-капельного ТВИХа бояться однозначно не следует, а других вирусов, которые бы распространялись этим путем, у российского комплекса быть не должно. В общем, пока ученые лично не убедятся, что внешняя среда безопасна, что российские лаборатории надежно законсервированы, что никакие вирусы или бактерии их не покинули, все будут работать в защитных костюмах.

Антоха Филатов и Юрец Коршунов, как и многие другие, воспользовались последним шансом спокойно покурить. Под курилку отвели вместительный пустой зал, граничащий с холлом ангарного блока. Юрец, как и большинство космопехов был одет в БХЗ-В, а Антоха в свой повседневный комбинезон.

Курили молча, прямо как в том анекдоте, про соседей. Казалось, что вот сейчас Юра затушит сигарету и скажет «вот такая вот, Антоха, херня», и уйдет. Но как в анекдоте не получилось. Подошел Ачушкин.

— Как, Птиц, готов к боевым будням? — спросил он.

Если бы Коршунов не знал, что у Ачушкина спросонья всегда такой вид, наверняка решил бы, что тот где-то раскумарился. Мутные полуоткрытые глаза, вялая речь, рассеянный взгляд.

— А ты? — спросил Птица.

— Да мне-то что, мое дело маленькое. Говорят «иди» — иду, говорят «стреляй» — стреляю, — Ачушкин почесал шею. — Хотя, о чем это я, совсем забыл — ты же теперь также как и я. Ха-ха-ха.

Ачушкин рассмеялся и вышел из курилки. Коршунов промолчал.

— Тебя прям реально парит, что над тобой сейчас Настя командует? — спросил Антоха.

— А тебя нет?

— Меня нет, — Антон затянулся, потом продолжил: — Если тебя это так парит — чего из взвода не свалишь? Как у вас там с ней кстати? Не разошлись еще?

— Пока нет. Я не решил пока. С Прорвы вернемся, там дальше видно будет.

Парни докурили и направились к выходу. Чуть ли не за самой дверью стояла парочка телохранителей Соломона — Борис Бык и Вадим Пижон. Борис явно был сторонником здорового образа жизни, поэтому не рискнул заходить в курилку, и составил компанию курящему другу прямо тут, в общем холле. Вадим на все сто оправдывал свое прозвище. Одет он был во фрак иссине-черного оттенка. Курил не сигареты «Космос», как все остальные, а дорогую сигару неизвестного производителя. Оба о чем-то шепотом говорили, и кидали презрительные взгляды в сторону майора Шукшина.

— Вы может быть, внутрь зайдете? — повелительно поинтересовался Коршунов.

Телохранители не ответили. Борис набычился, а Пижон глубоко затянулся и пустил струю дыма в сторону Юры. Струя, пролетев пару метров, рассеялась, не достигнув цели.

— Не надо, — тихо произнес Филатов, пытаясь вовремя осадить Коршунова. Затем поняв, что тот его не услышал, громче приказал: — Отставить!

Птица мельком глянул на Антоху, и пошел в сторону парней из своего отделения. Антон же устроил дуэль взглядов с Пижоном. Они с Водниковым совсем забыли учесть Соломона и его свиту. В случае заварушки, те явно выступят на стороне черных. Сколько их? Вроде семеро, хотя пухлого ученого Пинкина можно не считать… значит шестеро. Антон отвернулся от Пижона, и подошел к Ивановой Ирке. Она стояла у мониторов, установленных для наблюдения за отправкой челнока. Экраны были включены, однако челнок из корабля еще не высвободился, поэтому на них крупным планом красовалась планета.

— Чего там увидала? — спросил Антон.

— Ну, красиво… глянь.

— Да все они, планеты, одинаковые, чего вы на них вытаращились, — заметил проходивший мимо Витек.

— Ой, Витя… ты можешь пойти дальше своей штангой любоваться, — язвительно заметила Ирка.

— Ну и пойду. Куда лучше, чем без толку в монитор пялиться.

— Ага, ну и что толку с того, что ты качаешься? Даже с лаборантом справиться не можешь.

Витя слегка покраснел. Его вчерашнее поражение Богатыреву видимо не скоро забудут. И ведь никого не волнует, что тот лаборант сам не прост. Проиграл ученому и все, подробности никого не интересуют.

Антон взглянул на монитор. Планета как планета. Была где-то середина здешней ночи, и половина шара скрыта во тьме. А другая половина почти полностью голубая, как и их родная Земля. Горные участки слегка зеленоватые, это у них состав грунта какой-то другой. На Земле горы все больше коричневые или серые, а здесь Зеленые.

Это еще что… Бывали они как-то на KV-328 — планете, прозванной «Фламинго». Помогали местным колониальным войскам в истреблении крайне агрессивных фламинговолков. Так все горные породы на той планете исключительно розовых оттенков. И все растения скрасна. Так что, сейчас Антон согласен с Витьком — восхищаться или удивляться действительно нечему.

2 , Потапыч, ангарный блок. 27.06.2087 06:45

Десять бойцов третьего отделения составляли основную массу провожавших челнок в опасный путь. Перед ними, на первом плане стояли старшие офицеры — Фроловы и Манилов. Майор Лаврова выдавала последние ценные указания Калашникову. Представитель президента Иванов незаметно притаился в уголке комнаты, рядом с выходом. Недалеко от него стоял Соломон со своей свитой — Быком и Пижоном. Из наемников Шукшина в зале присутствовал только самый молодой — Квазик, который подпирал сейчас дальнюю стену и с ленцой поглядывал на отбывающих. Под конец явилась половина состава людей в черном.

Настя Уткина стояла среди своих людей и старалась не смотреть на робота. Ей было неудобно за то, что она приняла его подарок, но не стала его использовать. В том, что Игнату все известно, она даже не сомневалась. Все в курсе, что РЛК и без всяких дополнительных модулей обрабатывают абсолютно всю поступающую информацию, начиная с передвижений носителя, заканчивая прослушкой и видеосъемкой всего подряд. Потом информация куда-то пишется, и обрабатывается автоматизированными средствами. Степник как-то рассказывал байку, как РЛК сами предотвратили дезертирство. Четверка солдат договорились о побеге с постов, не зная о пассивной прослушке их нарукавных компьютеров. Аналитический модуль произвел анализ разговоров, и заложил несостоявшихся дезертиров начальству.

А вообще, Настя зря избегала робота. Игнат сидел у контрольной панели и целиком был занят наблюдением за вычислительно-измерительными приборами челнока. В данный момент ему было не до хобби. Через плечо Игната перегнулся не доверяющий роботам Дед. Он старательно искал ошибки в действиях андроида, готовый жестко и незамедлительно его отчитать. Дед был единственным, кто застал времена, когда искусственные люди безбожно тупили, из-за чего из строя выходили целые корабли. Ксюша тоже находилась рядом с роботом, но скорее для проформы, чтобы Дед не гундел, что она в ответственный момент покинула рабочее место.

Ксюша взглядом прощалась с сестрой. Она запомнит ее вот такой — озорной и веселой. С одной стороны, вроде глупость — Инга вернется через десяток часов… а с другой — она летит туда, где за несколько лет бесследно сгинула не одна тысяча человек. Ингу же опасность полета не волновала. С ней летит четыре десятка опытных солдат и десять крутых ученых. И все они кровно заинтересованы в сохранности одной единственной пилотесы.

Подполковник Манилов, проведший с Ингой последнюю ночь, пытался встретиться с ней взглядом, но не преуспевал. Да у него и не получится — он не сумел полноценно удовлетворить нимфоманку, и упал в ее глазах ниже самых захудалых рядовых.

Перед тем, как уйти в отсек отлета, Инга подмигнула сержанту Филатову. Тот вопросительно поднял брови, на что она многообещающе улыбнулась, и ушла в челнок. Полеты полетами, но цель на сегодня она уже определила.

Капитан Водников доложил генералу о готовности личного состава. Генерал, помедлив секунду, кивнул.

— Внимание, взвод, — громко заговорил Свой, дублируя обращение в РЛК. — Первое, второе, четвертое, пятое отделения! Занять места в челноке.

Космопехи поспешили внутрь отлетного отсека. Калашников, через РЛК, повторил команду для своих ученых. Остающиеся космопехи и Дрон (наиболее общительный из черных), желали удачи. Майор Шукшин напоследок кивнул Водникову. Вчера у них произошла очень продуктивная беседа.

— Ну, с Богом, — пожелал сам себе Горобец Артем, прежде чем перейти в челнок.

— Давай-давай, — проговорил шедший рядом Саня Бочаров. Вообще, он хотел сыронизировать, но передумал. Сейчас он сам был готов молиться любому богу, лишь бы все прошло гладко.

Последним в челнок забежал Петров, прихвативший еще один обыкновенный бронежилет второго класса защиты.

— Давай быстрее, чего ты там? — поторопил его куратор Зайкин.

Толстенные двери отлетного отсека закрылись. Прошла герметизация. То же самое произошло с челноком, в который уже забрались пятьдесят два человека. Потапыч принялся плавно разряжать атмосферу внутри отсека, чтобы при открытии люка в открытый космос — челнок не содрало с креплений. Космические люки отворились. Фиксирующие крепления, что были установлены на потолке, выдвинулись, выводя челнок из нутра Потапыча. Инга включила космические двигатели, и послала команду отсоединения креплений.

Челнок направился к Прорве.

3 , Челнок Васильковой, на подлете к Прорве. 27.06.2087 10:10

Полет продолжался уже три часа. Космопехи вооружились, подтянули снаряжение, снарядили магазины и теперь занимались кто чем. Одни спали, другие сидели молча и глядели в одну точку, третьи бродили по челноку, имитируя никому не нужную деятельность, четвертые просто трепались.

Мучедаков Игорь тихонько рассказывал Жеке Плотникову про свою жену, будущего ребенка и семейную жизнь в целом. Жека слушал его, разинув рот. Ведь сам он не имел ни опыта семейной жизни, ни близости с противоположным полом.

Вова Волков, проработавший восемь лет в колониальной милиции (аналог земного шерифа или участкового) рассказывал сослуживцам байки из своей непростой жизни.

Петруха Зайкин пытался придумать, куда пристроить захваченную Петровым двухлитровую бутыль самогона. Ту самую, что он пронес на челнок в последний момент, внутри якобы забытого бронежилета. Видимо спер или выторговал самогон у Деда, поговаривали, что он тот еще бухарик. Стажер был явно доволен содеянной диверсией, а вот Петрухе очень хотелось разбить эту самую бутыль новичку о голову. Останавливало его одно — среди космопехов имелись дюже охочие до выпивки, и Зайкин подозревал, что в отместку ему самому что-нибудь разобьют о голову. Что-то потверже бутылки… пулемет, например.

Калашников пытал Старулину насчет того, как она собирается проверять безопасность атмосферы. Саша продолжала объяснение, хотя уже явно теряла терпение.

Стас Кишкин и Монгол прихватили со склада новенькие американские штурмовые винтовки со встроенным умным прицелом, автоматически регулирующим направление ствола в зависимости от положения цели. И теперь парни раздумывали, стоит ли идти на операцию вот с этим умным железом, или же воспользоваться привычными и простыми «Калашами».

Посталовский Сергей (или просто Постал), сидел в компании Задиры, Борецкого и Степанова. Вот он уже давно сменял русский АК (Автомат Калашникова) на американскую AR (Automatic Riffle), и сейчас уже не мыслил боевой операции без умного прицела. Краем глаза он поглядывал на Стаса и Монгола. Пару раз Постал порывался встать и отправиться к ним на помощь, но всякий раз одумывался — надо будет, сами обратятся.

— Да хорош на них коситься! — заметил Задира терзания Постала. — Сами себе геморрой придумали, пускай сами и разбираются, — а затем уже громче, чтобы слышали Монгол со Стасом, добавил: — Есть такая поговорка: «не умеешь срать — не мучай жопу»!

Но те были слишком увлечены делом, и не слушали, о чем говорят окружающие. Зато подтачивавший нож Фазанов Диман, все расслышал и правильно понял. А поняв, осуждающе зыркнул на Задиру.

— Чего, негритос, вылупился? — мгновенно сорвался в штыки Задира.

— Да ты успокойся. Что как ребенок-то в самом деле? — попытался пристыдить его Семен.

— Пускай в свою Африку едет, и на обезьян своих так пялится! А здесь за это и пристрелить можно!

— Успокойся, я тебе говорю! — повысил голос Семен. — Сейчас прилетим — будут тебе и обезьяны, и негры, и бегемоты с жирафами. Настреляешься.

Шутки про Африку и обезьян Фазанова уже давно не трогали. В школе его дразнили шахтером, здесь — негром. И когда, спрашивается, толерантность уже победит? При заселении колоний никто не распределяет человечество по расам. Так почему же тогда белые упорно продолжают притеснять цветных? Да и не такой уж Диман и негр, по крайней мере, не сто процентный. Но окружающим всегда было на это наплевать. Сложно проигнорировать такой замечательный повод для подколов.

Сержант Стрельцов решил воспользоваться перерывом, чтобы поговорить с подругой молодости, Аленой Конюховой. Не видел он ее уже лет десять, и его больше интересовало не то, как у нее дела, а узнает ли она его вообще или нет. Были мысли пройти пару раз мимо, и посмотреть, но Конча вовремя одумался — заниматься такой чепухой не было ни желания, ни времени. Поэтому он просто подошел к группе ученых (которые в отличие от космопехов были в желтых костюмах) и поздоровался.

Алене понадобилось секунды три, чтобы его вспомнить. А вспомнив, она широко раскрыла глаза.

— Приве-е-ет, Гриш, — голос и правда казался удивленным. — А-а-а… ты… тут…

Конча указал на идентификационную нашивку на груди.

— Сержант Стрельцов, четвертое отделение, — прочитала Алена.

Тут между ними втиснулся Артур Сумаев.

— Артур, — протянул он руку, не мигая глядя в глаза.

— Кон… в смысле Гриня, — на секунду замялся Стрельцов.

— Да подожди ты! — Алена оттолкнула Сумаева в сторону и обратилась к Конче: — В смысле ты тут что? Ты тут служишь?

— Ну да. Вроде как должен тебя охранять.

— Нас, — подал голос сидящий рядом Тимур Богатырев. И, заметив непонимание на лицах, добавил: — Нас охранять ты должен. Всех нас.

Конча пожал плечами — как угодно мол.

— Вас никогда не учили не влезать в чужие разговоры? — сделала кавказцам замечание Оля Пузанкова.

Алена хотела что-то еще спросить, но Конча ее опередил:

— Ладно, потом поговорим. Прилетаем скоро, — и удалился, сделав на прощание ручкой.

— Это что за кент? — спросил Артур.

Прежде чем ответить, Алена заметила Ефима, одного из подчиненных Гриши. Он разместился в углу и как будто занимался регулировкой карманов на разгрузке. Стрельцов, небось, специально расположил его именно здесь, чтобы послушать, что о нем скажет Алена.

— Друг, — задумчиво ответила девушка. — С Земли еще, с универа.

— Ну, что скажешь? — спросил Артур у Тимура, имея в виду «не уведет ли?».

— Нормально все, — отмахнулся Тимур.

Как-никак этот Гриша не первый такой «друг» Алены. Бывали уже и ученые, и космопехи, и спецназовцы. Всем таким друзьям Тимур с Артуром давали понять, что Алена уже занята. Такое отношение к Алене они называли любовью. Однако это не помешало им поспорить, кто из них все-таки первый с ней переспит.

А Конча, вопреки их мнению и мнению некоторых своих людей, никого отбивать не собирался. Половое влечение к Алене прошло еще в годы юности, пока он находился в так называемой френд-зоне.

В те светлые годы казалось, что любовь и дружба это основная составляющая жизни. А семья и дети виделись не обязанностью, возложенной природой на человека, а наиважнейшей целью, которая достигается бок о бок с любимым человеком. А потом в жизнь Стрельцова вплелись стрельба, взрывы, монстры, смерти… и зачистки, зачистки, зачистки… пот, грязь, кровь, плоть разорванных тел вперемежку с фекалиями… трясущиеся руки, слезящиеся глаза, заложенные уши… Вот тогда молодой Гриша все для себя окончательно понял, и перестал верить в сказки про любовь, семью и размножение. Смысл жизни был только в смерти, и задачей его было защищать от этой непреложной истины все это тупорылое общество, которое до сих пор верило в сказки, и спокойно себе размножалось, играясь в любовь и семью. Тогда-то его и прозвали «Конченным», а потом и вовсе сократили до «Кончи». Ему даже нравилось — прозвище отражало не только его внутреннюю суть, но и суть мира в целом.

Но какая-то часть души Стрельцова все-таки ностальгировала по тому времени, полному детских впечатлений и бескорыстных надежд. Поэтому к Алене он относился как к символу добра и непорочности юности. Правда, вслух это произносить было чересчур пафосно, поэтому его официальной версией было — «как к сестре». Некую досаду вызывала пара вьющихся вокруг «сестры» нагловатых нерусей… Конча бы подобрал ей кого-нибудь другого. Например, Степника. А чего — ответственный, способный, отзывчивый. Правда при слегка раздутой гордости и самомнении, но это, в принципе, лечится.

Сам Степник в данный момент спорил с Яриком. Перед самой операцией нервы у младшего сержанта малость расшалились, и он предложил Андрею вновь занять место командира отделения. Степник в грубо-вежливой форме уговаривал его одуматься, но получалось плохо. В конечном итоге Андрей плюнул и пообещал, что возьмет командование на себя, если вдруг увидит, что Ярик не справляется или совершает ошибки.

— Внимание. Через пять минут входим в атмосферу, — зазвучал по всему челноку голос Инги. — Займите места в гибернационных камерах.

Вход в атмосферу — самый опасный момент, как для экипажа, так и для самого челнока. Челнок подвергается жутким перегрузкам, людей внутри него плющит, а изношенное и неподготовленное оборудование выходит из строя. Дабы избежать перегрузок на организм, люди помещаются в специальные индивидуальные камеры, которые стабилизируют давление, и держат его на одном уровне. А когда челнок уже войдет в атмосферу — камеры плавно выравнивают давление до уровня челнока, и люди без вреда их покидают.

В этот раз вход прошел без проблем. Дед с Игнатом постарались на славу — оборудование выдержало. Инга благополучно переключила космические двигатели на атмосферные, а полчаса спустя экипаж начал покидать свои камеры. К бесполезным делам уже никто не вернулся, народ герметизировал костюмы и готовился непосредственно к высадке. Космопехи разбились на отделения, некоторые отправились прогревать наземную технику.

Капитан Водников направился в командирскую рубку челнока, чтобы обработать зону высадки «шумкой». Так сказать, совершить первый этап плана «Десять шагов». Шумка — сленговое название СЗИ (Спектр Звуковых Излучений). Ее использовали на всех диких планетах, ведь во время посадки челнок абсолютно беззащитен. Например, некоторые не до конца деградировавшие гонзы очень даже хорошо пользуются огнестрельным оружием, в том числе крупнокалиберным, что челноку на себе испытывать крайне не желательно. Шумка же безотказно выводила из строя гиперчувствительных гонзов и прочих агрессивных существ.

Когда капитан вошел, Инга как раз покидала свою гибернационную камеру, оснащенную пультом управления челноком. На мониторах наблюдения увеличивался небольшой квадрат посадочной площадки.

В намеченной для высадки зоне уже рассвело, однако большая часть суши была затянута плотным туманом. Вообще, туманы почти каждую ночь покрывали большую часть рабочей площади планеты, и рассеивались спустя пару часов после рассвета. Именно под туман и подстраивали время вылета, чтобы завершить высадку к моменту его рассеивания. С самой высадкой проблем не ожидалось — снимки с Потапыча показали, что посадочная площадка при российском комплексе, находящаяся на значительном возвышении, туманом не затягивалась.

— Она? — спросил Водников, имея в виду посадочную площадку.

Инга молча кивнула, затем не удержалась и с интересом глянула на капитана. Серьезен, сосредоточен, на безымянном пальце обручальное кольцо, знаков внимания Инге не уделяет… Так, стоп. Для разнообразия нужно все-таки поработать. Да и «цель» на сегодня она уже определила, поэтому, пропустив типичные ей заигрывания, Инга запустила программу управления шумкой.

Свой секунду поколебался, затем выбрал посадочную площадку как центр обработки, и указал радиус — два километра. По прямой, от площадки до комплекса было чуть более трех километров, но Водников не хотел раньше времени тревожить тамошних обитателей. Да и вдруг там расположились уцелевшие члены предыдущих экспедиций? Инга сама провела дополнительную линию шириной в километр вдоль предполагаемой траектории посадки.

Затем Водников нажал «Старт». После подтверждения команды лючки, скрывающие вооружение челнока, раскрылись, шумовые пушки развернулись, превратившись в бутоны шестиметрового диаметра, а потом произошел запуск управляемого снаряда, взрыв которого и создавал сверхзвуковое излучение. Люди, находящиеся внутри челнока ничего не почувствовали, лишь на мониторах в командирской рубке обработанные участки пометились зеленым цветом. Водников кивнул Инге и двинулся к своим людям.

— Приготовиться. Челнок заходит на посадку, — передала Инга очередное сообщение по громкой связи.

4 , Прорва, посадочная площадка при российском комплексе. 27.06.2087 11:25 (05:25)

Челнок мягко амортизировал металлическими лапами, подмяв ими искусственный грунт посадочной площадки. Реактивные двигатели потухли, перестав сжигать все вокруг.

— Посадка завершена. Показатели нормальные. Температура за бортом — плюс двенадцать градусов Цельсия, — принялась передавать Инга. — Начинаю сканирование местности. В радиусе ста метров движение не обнаружено. В радиусе двухсот метров движение не обнаружено. В радиусе трехсот метров три движущиеся точки! В радиусе четырехсот метров новых точек не обнаружено. В радиусе пятисот метров новая точка с подозрительными показаниями. Возможно движение. Сканирование завершено!

— Приехали! — гаркнул капитан в РЛК. — Первое и второе отделения — к высадке!

Два десятка зеленых фигур — группы Уткиной и Буряева — заскочили на спусковую палубу челнока. Различить людей через ксепластиковые забрала костюмов было проблематично, поэтому на каждом была нашивка с именем и номером отделения. Бойцы заняли восемь спаренных пулеметов — КПВ (Крупнокалиберный Пулемет Владимирова) и ПКТ (Пулемет Калашникова Танковый), установленных по периметру палубы.

— Первое отделение готово! — доложила Уткина.

— Второе отделение готово! — добавил Буряев. Сейчас, когда ожидание прошло, и наступила пора действий, Ярик уже не задавался мыслями, что в командирах ему не место.

— К спуску готовы! — передал Водников Инге.

— Начинаю спуск, — ответила та.

Спусковая палуба пришла в движение — поплыла в открывшуюся в днище челнока нишу. Разница температур и давления вызвала небольшой ветерок. Целей для пулеметов не нашлось, в зоне видимости никого не было. Палуба достигла поверхности планеты, и космопехи ссыпали с нее, прихватив с собой четыре съемные пулеметные установки. Сама посадочная площадка была не очень большой — квадрат сто на сто метров, челнок занимал ее где-то наполовину. Пулеметы закрепили у подножия стоявших по углам наблюдательных башен. Затем, используя специально предусмотренные механизмы, подняли их к вершинам, на восьмиметровую высоту. Места на оборонительных постах заняли бойцы из первого отделения — Постал, Плотников, Сандальников и Бочаров.

Спусковая палуба челнока тем временем повторила маневр, и спустила на планету четыре БРДМК (Боевая Разведывательно-Дозорная Машина Космическая), а также отделение Иродовой вместе с капитаном Водниковым. Из космопехов на челноке осталось лишь четвертое отделение, они займутся спуском остальной техники.

Водников направился к ржавому павильончику, который в былые времена являлся будкой дежурного. Дожди тут шли очень часто, и металл был весь изъеден коррозией. Хорошо, что сейчас дождя нет — намечается солнечная погода. Небо голубое, здешняя звезда (которую по привычке называли солнцем) уже начала рассеивать окутавший окрестности туман. Бойцы первого отделения уже проверили павильон, а младший лейтенант Уткина и младший сержант Коршунов считывали данные с находившегося там аналитического оборудования. В таких будках, в обязательном порядке построенных у посадочных площадок, находились местные часы с вечными батареями, а также пометка с указанием стороны света, принятой за север, чтобы прибывшие могли ориентироваться в пространстве. Имелось в будке и некое подобие черного ящика — хранилище, на которое поступает информация со всех РЛК, зарегистрировавшихся на этой посадочной площадке.

Коршунов уже закончил настройку своего нарукавного компьютера, и вопросительно взглянул на капитана.

— Рассылай, — кивнул Водников.

— Внимание, взвод! Рассылаю настройки времени и компаса.

Свой взглянул на слабо завибрировавший РЛК и дал ему команду принять настройки. Посмотрел на время — «27.06.2087 11:37 (05:37)». Нормально, почти шесть утра по местному времени. Где-то через двадцать минут туман должен рассеяться окончательно, и можно будет выдвигаться к комплексу. Вообще, сутки здесь длились двадцать девять часов, поэтому местное время относительно земного постоянно смещалось, и синхронизация часов в РЛК была очень кстати.

— Западная башня, вижу движение на десять часов, — заговорил со своего поста Сандальников Илья. — Двести шестьдесят метров. Двести пятьдесят. Это… м-м-м… походу прорвокуст.

Несмотря на то, что всех в обязательном порядке знакомили с бестиарием местных существ, сходу идентифицировать существо было сложно. Землянам прорвокуст отдаленно напоминал хомяка-переростка. Четыре толстые лапы, небольшая густая шерсть, из органов на голове только ротовое отверстие со щупальцами-присосками для употребления органики. На брюхе — некое подобие корней, которые используются для потребления минеральных веществ. Большую часть времени прорвокуст проводит, укоренившись брюхом в горные породы — ученые назвали это режимом ожидания. Минералы поддерживают его функционирование, однако для развития кусту необходимо поглощать органику — от червей до крупных животных. Потребляя органические вещества, куст вырастает, и в конечном итоге может размножаться. Кустом это существо прозвали за то, что вся его спина покрыта сверхчувствительными прутьями кустарника, которые выступали у него в качестве органов чувств. И слух, и осязание, и зрение, и неизвестно еще какие функции выполняли эти прутья. Поэтому, когда по чувствительным прутьям ударила шумка — прорвокусты буквально сошли с ума, и начали беспорядочное метание. В процессе этого хаотичного поведения они вполне могли приблизиться к челноку и наброситься на людей.

— Уничтожить, — скомандовал Водников.

— Принял, — передал со своей башни Сандальников, и взял в руки свою штатную СВДМ.

Илья навел перекрестие прицела на голову беснующейся твари, вспомнил, что согласно методичке мозг у них расположен ближе к спине. Выстрел. Из головы существа брызнул фонтан жидкости неопределенного цвета. На секунду тварь застыла на задних лапах, после чего завалилась на спину, переломив несколько своих сверхчувствительных прутьев.

— Готово, — отрапортовал Илья.

— В радиусе трехсот метров еще две движущиеся точки, — передала следившая за приборами Инга.

— Сергей Владимирович, нам необходимо проверить, не заражена ли тварь ТВИХом, — обратилась через РЛК спустившаяся со штабным транспортером Старулина.

Водников только приступил к изучению черного ящика. Повезло — обе русские экспедиции, третья и пятая, успешно зарегистрировались. Сейчас он выяснит, что с ними произошло.

— Второе отделение. Провести научного сотрудника Старулину к телу твари. Сандальников, скинь младшему сержанту Буряеву координаты.

Десять космопехов и Саша Старулина двинулись к прорвокусту. Идти было недалеко, всего пара сотен метров. По пути пришлось обогнуть небольшой, но крутой холм. Пока они шли, Бочаров с южной вышки засек второй прорвокуст и снял его двумя короткими очередями из пулемета.

Куст, убитый Ильей, оказался средних размеров, примерно метр в длину. Брызги мутно-коричневой жижи, заляпавшие зеленоватые камни, были ни чем иным как мозгами твари. Рядом валялась парочка ротовых щупалец-присосок, срезанных выстрелом Сандальникова. От увиденного Сашу слегка зазнобило. Нет, нервы у нее достаточно крепкие, покрепче, чем у других девчонок. Ведь сколько они подопытных животных умертвили и вскрыли. Просто Саша впервые видела повреждения от огнестрельного оружия, тем и впечатлилась.

— Паш, проверь, — приказал Ярик.

Машкин Павел повесил автомат на плечо, достал пистолет-шокер, снял его с предохранителя и выстрелил. Прорвокусты, как и многие другие инопланетные твари сразу не дохли, однако на электрошок реагировали исправно. Поэтому выгоднее было шибануть существо током, чем жечь патроны и в итоге все равно проморгать живучую тварь. В этот раз реакции на электрошок не последовало — куст мертв.

А ведь экземпляр достаточно взрослый, и уже вплотную подошел к стадии размножения — прутья на спине покрылись почками. В будущем эти почки должны были превратиться в бутоны, а из бутонов появились бы мелкие прорвокустики, которые пожрали бы своего родителя, в процессе этого вымахав до малых размеров. И разбежались бы они потом в разные стороны. Такой вот процесс размножения.

Саша надела защитные перчатки прямо поверх своего костюма и взяла в руки одно из отстрелянных щупалец. Установила собственноручно собранный аппарат на камни, и поместила туда образец. Выбрала температуру проверки и стала ждать.

В этот момент Роман Степанов, один из сопровождавших ее бойцов, сдвинулся на шаг в сторону. Он и сам потом не смог сказать, зачем это сделал. То ли хотел что-то разглядеть. То ли решил увеличить диаметр защищаемой территории. То ли подсознательно захотел держаться подальше от дохлой инопланетной тварюги. А может, подумал, что перекрывает кому-то обзор. В общем, сделав шаг в сторону, Роман почувствовал, что под ногой у него нет опоры — грунт провалился, образовав яму полметра диаметром.

Однако среагировать Рома успел — с размаху уперся коленом в край ямы, и резко откинулся назад, зацепившись лопатками за противоположную сторону. Автомат повис на ремне — руками Рома поспешно проверял прочность грунта вокруг себя. На помощь ему уже спешили Борецкий и Задира.

— Аккуратно! — хором крикнули Степник и Степанов. — Сами не провалитесь!

Но подобных ям поблизости больше не оказалось, никто не провалился. Рому достали, и отошли на несколько метров, взяв яму под наблюдение.

— Может гранату туда? — предложил Задира.

— Не надо, еще разбудим чего… — пробормотал Борецкий.

— Да уже разбудили, — буркнул Степанов, не верящий, что созданный им шум остался незамеченным для обитателя подземелья.

— Кто там может быть? Может ксены? — поинтересовался Задира.

— Вряд ли. Че им тут в горах делать-то? — возразил Степанов.

— Костюм не порвал? — спросил Буряев.

Роман осмотрел костюм. Вроде целый. Правда, ксеткань на голени сбил. Хорошо хоть защитные пластины выручили, иначе сейчас бы хромал.

— Готово. Реакция на ТВИХ отрицательная. Можем возвращаться, — доложила Саша.

— Группа, возвращаемся! — скомандовал Ярик. — Идти строго по своим следам. Степанов, Борецкий — замыкающие. За ямой следите, — затем обратился по РЛК к Илье. — Илюх. Видишь дыру рядом с нами? Ей повышенное внимание.

— Принял, — ответил Илья.

Перед уходом мертвую тварь опрыскали специально припасенным топливом и подожгли. Иначе она может пустить корни и заново регенерировать свой расплескавшийся мозг. Или, что еще хуже, здесь могли водиться ксеноморфы, и использовать куст для кормления потомства.

Примерно на полпути к челноку, портативный детектор движений, сканирующий территорию в радиусе ста метров, засек движение на восемь часов от группы. Судя по характеру передвижений, это был третий прорвокуст, угодивший под шумку. Тварь была в слепой зоне, как для Сандальникова с западной вышки, так и для Постала с северной. Куст был прямо за очередным непроходимым холмом, и Ярик решил послать людей на его уничтожение.

— Степник, Машкин, Бирюлев. Давай.

Андрей Степник кивнул и, проверяя перед каждым шагом плотность грунта, первым направился в обход холма. Машкин Паша и Бирюлев Ваня двинулись следом.

Защитный костюм притуплял восприятие, но к цели вышли без инцидентов. За холмом действительно оказался прорвокуст, но небольшой — всего полметра. Он как раз перестал лихорадочно носиться и припал к почве, щупая ее своими брюшными корнями и ротовыми щупальцами.

— Вижу тварь, открываю огонь на поражение, — доложил Андрей. — Пашка, страхуй.

Степник переключил автомат на огонь одиночными, прицелился в шею твари. До нее было метров шестьдесят. Андрей дважды потянул за спуск. Обе пули попали в цель, но тварь не издохла, а повернулась прямо на выстрелы. Неужели уже отошла от шумки и органы чувств функционируют?

Прорвокуст побежал на космопехов характерным прыгающим шагом. Андрей еще трижды выстрелил. Первая пуля пролетела мимо цели, вторая попала в ляжку, а третья угодила прямиком в рот, и прорвокуст завалился вперед, проскребя по камням изуродованной мордой.

— Готово. Идем поджигать, — передал Степник.

От тела твари Андрей заметил, что с этой стороны можно взобраться на холм, с которого должна быть видна четвертая движущаяся точка — та самая, которую Инга охарактеризовала как «подозрительную». Парни поднялись на холм, разглядели еще один прорвокуст, который, будучи оглушенным шумкой, врезался в скалу, и его прижало обвалившимися камнями. Эту цель Андрей снял с двух выстрелов.

Когда космопехи собрались спускаться с холма и присоединиться к остальному отряду, из ямы, в которую угодил Степанов, наконец-то вылез ее обитатель.

— Внимание, движение у ямы, — подали одновременно голос Степанов и Сандальников.

Существо было неизвестным, в классификаторе таких не имелось. У него было несколько пар ног, удлиненное лоснящееся тельце и усики как у насекомого. Размером тварь была не больше овчарки.

— Стрелять или нет? — поинтересовался Борецкий у командира.

Существо не шевелилось, спокойно наблюдая, как догорает первый прорвокуст.

— Вроде не агрессивная, пока не надо, — пробормотал Буряев.

— Их там, наверное, целое гнездо. Надо было гранату кинуть… — сокрушался Задира. — Видали, какие ловушки они устраивают?!

— Была бы это ловушка, Рома бы не вылез, — возразил Ярик. — Не стрелять. Возвращаемся к челноку.

— Сандальников, если после возвращения отделения тварь будет в зоне поражения — стреляй, — вклинился в диалог Водников. — Нам нужно знать, на что они способны.

— Принял. Херасе! Она передвигается! — воскликнул Илья.

Существо молниеносным движением переместилось к телу прорвокуста, и, не обращая внимания на лижущие его языки пламени, погрузило в мертвую тушу всю голову, словно и не было плотной шкуры и верхнего слоя внутренностей.

— Стреляй! — нервно скомандовал Буряев.

— Стреляй! — запоздало повторил Водников.

Грохнул выстрел. Пуля угодила куда-то в середину туловища. От неожиданности существо подпрыгнуло, замелькали ошметки чешуи и коричневых внутренностей прорвокуста. Упав на землю, тварь принялась извиваться, но узнать померла она в итоге или нет, так и не удалось — в процессе метаний она свалилась туда, откуда пришла.

— Готово…

— Как ее назовем? — поинтересовался Борецкий. — Кто это вообще? Прорвокрыса или прорвожук?

— По мне больше на ящерицу похоже, — мрачно ответил Степанов.

— Ладно, пусть будет прорвоящерица, — легко согласился Борецкий.

К этому времени как раз вернулись Степник, Машкин и Бирюлев. Ярик дал команду возвращаться к челноку. Илья следил за дырой, но оттуда больше никто не вылез.

До площадки дошли без приключений. Отделение Стрельцова уже завершило спуск техники, и челноку пора было улетать.

Подождав, пока полста людей на десяти машинах покинут посадочную площадку, Инга завела двигатели, и челнок полетел обратно. Вскоре горстка уменьшающихся коробочек техники пропала из виду, и Инга мысленно пожелала им удачи. Теперь нужно возвращаться на Потапыч.