— Мой господин просит прощения за задержку и просит вас подождать его здесь. — Младший поклонился и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Окинув скучающим взглядом рабочий кабинет Амолина, Вэон неторопливо прошелся вдоль книжного стеллажа, лениво изучая его содержимое.

Высокий лорд Амолин любил книги, и его рабочий кабинет больше походил на библиотеку. Три стены были отданы во власть высоким, от пола до потолка, ореховым стеллажам. Книг было очень много, и самых разнообразных: труды по истории, экономике, астрономии и, разумеется, магии. Дорогие фолианты в кожаных переплетах с золотым тиснением и обрезом чередовались с растрепанными книжками без переплетов и рукописями. В центре кабинета стоял рабочий стол и кресло с резной широкой спинкой. Собеседнику лорда кресла предусмотрено не было. А для дружеских встреч, ежели таковые вообще возможны в среде высшей знати империи, у камина стояли два низких кресла полукруглой формы, разделенные между собой небольшим столиком.

Пока пальцы Вэона отвлеченно перебирали дорогие переплеты, сам правитель Дома пурпурного лотоса предавался невеселым думам. Все шло как-то не так, как они планировали.

Нет, сначала все было хорошо. Да что там говорить — просто замечательно! Молниеносный захват Иллириена и внезапное нападение на императорский дворец. Гвардейцы правящего дома отбивались отчаянно, но противостоять целой армии не могли и они. Почти одновременно с нападением на императора был разгромлен, пусть и ценой больших потерь, кортеж светлой леди Эйвилин.

Но первая эйфория уже давно прошла. И картина, что вырисовывалась теперь, была далеко не так радужна, как еще недавно казалось Вэону.

Первый неприятный звоночек прозвучал, когда так и не удалось найти тела Артиса и Весмины среди обломков разрушенного крыла дворца.

«Нет! — зло подумал Вэон. — Они не могли уцелеть! На моих глазах Артис и эта сучка Весмина попали под удар магов. А тела? Их мог уничтожить пожар, да и развалины дворцового крыла еще не до конца разобрали. Да! Так оно и есть!» — Но, несмотря на все доводы, его не переставая грыз крохотный червячок сомнения.

Правители даже самых слабых старших домов что-то не спешили выразить свою покорность Совету Пяти. Империя, казавшаяся еще вчера незыблемой, словно древняя гора, развалилась на части. Почувствовав долгожданную свободу от всесильного императорского слова, что было самим законом, старшие дома припомнили друг другу все древние, казалось бы, уже давно забытые, обиды. Вчерашние друзья стали соперниками, а соперники — кровными врагами.

Давно, ох, как давно эльфийские дома не сходились в прямой схватке друг с другом. Враждовали, плели интриги, но не воевали! И вот теперь империя пылает пожаром междоусобной войны, и Вэон с горечью осознает, что в этом есть и его вина.

Эльф настолько погрузился в собственные мысли, что заметил появление Амолина, только когда тот подошел на расстояние вытянутой руки.

— Ты неважно выглядишь, — участливо заметил Амолин, после того как они обменялись приветствиями.

— Плохо спал в последние дни, — скривился Вэон, потирая пальцами припухшие, покрасневшие веки. — У меня к тебе дело.

— Вот как? А я-то думал, что ты с простым дружеским визитом, — укорил его старый приятель. — Присядем, — кивнул он в сторону камина.

Подойдя к своему рабочему столу, Амолин взял небольшой серебристый колокольчик и несколько раз махнул им в воздухе — комнату огласил резкий короткий перезвон.

Появившаяся словно по волшебству служанка из младшего дома водрузила на столик у камина хрустальный графин с серебряным горлышком и два бокала. Она уже собиралась наполнить бокалы вином, но Амолин властным жестом отослал ее прочь.

— Ты уже знаешь, что Солнечный ветер разгромлен? — спросил Вэон, устраиваясь в кресле, пока Амолин разливал вино по бокалам.

— Да, утром мне об этом доложили, — поморщился Амолин.

— Люди стали слишком сильны.

— Это просто случайность. Солнечный ветер слишком расслабился, а потому и пал. Лорду Гильнису стоило бы поддержать нас.

— Что ты думаешь о последней инициативе Нивина? — пригубив вино, поинтересовался Вэон.

— Его речь на совете была очень убедительна, — отозвался Амолин.

— Да уж, — фыркнул Вэон. — Не ожидал от него такого красноречия. Война с полукровками — глупость! — распалялся он. — У нас хватает врагов и без них. Мы сейчас похожи на рыбаков, вышедших в море на дырявой лодке. И вместо того чтобы латать пробоины и вычерпывать воду, мы пытаемся рыбачить.

Стараясь скрыть охватившее его раздражение, Вэон залпом выпил свой бокал и наполнил его заново.

— Но земли Восходящего солнца всегда были частью империи… — начал было Амолин, однако Вэон грубо его перебил:

— Мне проще перечислить те части империи, которые признают нашу власть, и нам стоило бы приложить силы, чтобы это так и было. Зачем нам земли Восходящего солнца? Этого куска нам все равно не прожевать. А зная Нивина, я уверен, что он захочет еще и короля Леклиса проверить на прочность. Напомнить тебе, чем подобная попытка обернулась для Восходящего солнца?

— Мы сильней, — попытался возразить Амолин. В отличие от заседаний совета, на которых он больше напоминал безвольную куклу, один на один с Вэоном Амолин вел себя гораздо более решительно.

— У нас хватает дел и без войны с полукровками. Я бы даже уступил королю Леклису эти проклятые земли Восходящего солнца в обмен на его невмешательство в наши дела, но, к сожалению, в этом меня никто не поддержит. А жаль. Нам не нужна война на востоке.

— Чего ты хочешь от меня?

— Поддержи меня на совете против авантюры Нивина.

— Два голоса против трех — это мало что решит.

— Я надеюсь перетянуть еще и Вираэля.

— Вряд ли у тебя это получится, — пожал плечами Амолин.

— Если ты согласишься, то я все же попытаюсь.

— Я подумаю над этим, — уклончиво ответил Амолин, нервно потирая мочку уха, и Вэон понял, что проиграл.

* * *

Яростно скомкав лист бумаги, я швырнул его в сторону камина. В этот раз попал! Упав среди еще тлеющих углей, бумага почернела и съежилась, вспыхнув на прощание ярким огненным языком.

Тяжело вздохнув, я встал из-за рабочего стола и прошелся по кабинету, собрав и выбросив в камин попавшиеся по пути комки бумаги — неудачные страницы нового закона. Бросив на рабочий стол взгляд, полный ненависти, я подошел к окну. Первая неделя лета оказалась дождливой и холодной, но сегодня природа сменила гнев на милость.

День выдался на славу. На небе не было ни облачка, и яркое солнце щедро согревало озябшую было землю. В небольшом садике во внутреннем дворе под присмотром молодого эльфа резвилась дворцовая ребятня, оглашая древние стены замка радостным визгом. Идиллия. Задери ее Падший.

Помянув несколькими отнюдь не добрыми словами покойного Фираваля, я отвернулся. Знаю, о мертвых плохо говорить не принято, но размер свиньи, подложенной мне высоким лордом, начал вырисовываться только после принятия присяги эльфов.

Как обеспечить сосуществование давних врагов в одном государстве? Да, от Восходящего солнца мало что осталось. Потеряны сильнейшие маги. Погибло множество старших и полностью перебита часть младших домов. Сейчас Восходящее солнце — лишь бледная тень старшего дома, но что ждет нас в будущем?

Можно было, конечно, расправиться с остатками старших и младших домов. Благо большинство из них сейчас в моей власти. Да, это было бы жестоко, гнусно и откровенно подло. Но я не святой — и сделал бы это, если бы был уверен, что для Восточного королевства так будет лучше. А вот уверенности как раз и не наблюдалось.

Значит, нужно думать, как сделать так, чтобы в будущем дом Восходящего солнца стал для королевства не обузой и источником вечных проблем, а надежной опорой.

И вот два дня я усердно корпел над новым законом. Общие положения уже были готовы.

Условия были жесткими. Старший дом с теми же правами и вольностями, как в империи, мне был совершенно не нужен. Яму или, вернее, пропасть, в которую рухнула империя, своевольные эльфийские лорды создали сами. И мне не хотелось, чтобы мое королевство полетело туда же.

Привилегии высоких лордов я отправил в камин первыми. Герцог дома — или как там эльфы обзовут своего нового главу: высокий лорд, старший лорд, да хоть божественный лорд! — приравнивался к прочим герцогам моего королевства. С теми же обязанностями и правами (изрядно мной уменьшенными). Армия дома, за исключением личной полуторатысячной гвардии лорда, упразднялась. Любые дипломатические шашни с остальными старшими домами признавались изменой, со всеми вытекающими.

По сути, от старшего дома оставалось одно название, и Восходящее солнце становилось просто четвертым — хотя и несколько обособленным — герцогством в составе Восточного королевства.

К кнуту прилагался пряник.

Во-первых, я не планировал дробить обширные земли Восходящего солнца на части, и герцогство у эльфов получалось чуть ли не с треть всего моего королевства.

Во-вторых, пока оставалась в действии часть эльфийских законов. В основном те, которые касались взаимоотношений старшего и младших домов, младших домов и слуг-людей. Благо особо эльфы их и не притесняли, уже давно поняв, что сытая овца дает больше шерсти.

Впрочем, пока все эти планы были не более чем дележ шкуры неубитого медведя. На землях Восходящего солнца творился такой кавардак, что лезть в них мне совершенно не хотелось. Да и остальным старшим домам это вряд ли понравится.

— Разрешите, сир? — В кабинет заглянул Ририн.

— Проходи. Что там у тебя опять? — подавив тяжелый вздох, я вернулся за рабочий стол.

— Остатки армии Восходящего солнца перешли границу.

— И сколько их?

— Чуть больше трех тысяч.

— Старшие дома, однако, постарались. — Я покачал головой.

— Часть воинов дома могла затеряться среди беженцев. Кто-то скрывается на своих землях.

— Кстати, сколько у нас уже беженцев?

— Около тридцати тысяч. Пятая часть из них — эльфы. И это за неполный месяц.

— Сейчас от Восходящего солнца больше проблем, чем пользы. Ума не приложу, что делать с этой оравой, — вздохнул я.

— Людей — на работы, — пожал плечами Ририн. — Тем же гномам в Ничейных землях лишние рабочие руки не помешают, а мы их с удовольствием им предоставим. Пускай сами их кормят. С эльфами сложнее. Младшие как-никак, а не «обрезанные ветви» какие. Думаю, сперва их всех надобно собрать в одном месте, а там посмотрим. Воинов дома по вспомогательным легионам раскидаем. Кто даром магическим владеет — так тех на пользу употребим или на учебу отправим. Маги-то нам ох как нужны. Да и остальных к службе какой, по первости не шибко важной, приставить можно.

— Только не тащи их всех в столицу, — поморщился я. — Мой замок и так уже похож на резиденцию эльфийского дома.

— И в мыслях не было, сир, — усмехнулся Ририн. — У вашего величества есть прекрасная летняя резиденция возле Серебряных озер. Туда их всех и отправим. Солнце, горы, свежий воздух и земли орков под боком — думаю, младшим это понравится. Да и старших большинство туда можно спровадить.

— Неплохая мысль, — одобрил я. — А все-таки что ты хотел обсудить на самом деле? — За время службы Ририна я успел его неплохо изучить. И то, что гном из кожи лез, чтобы получше пристроить эльфов, было явно неспроста.

— Так ведь… Тут эта… — немного замялся Ририн. — Земли-то Восходящего солнца когда воевать будем? — наконец спросил он. — Надо бы поскорей. Дорогу гномы когда еще проложить успеют, а тут Нимискар, почитай, прямо у них с гор свой бег начинает. Да и Финаве там же.

Помимо истоков Нимискара в основании Гномьих гор начинал свой путь один из притоков Финаве — крупнейшей реки империи, с востока на юго-запад пересекавшей половину земель эльфов.

— Торопишься, Ририн, — покачал я головой. — Лезть сейчас в земли Восходящего солнца нам не с руки. Про локоть, который хоть и близок, а не укусишь, тебе напомнить?

— Уверен, это временно, — лучился оптимизмом мой казначей. — Захватим верховья Нимискара — всю торговлю с гномами под себя подгрести сможем.

— А затем пророем канал, который соединит Нимискар и Финаве, — сказал я больше в шутку, чем всерьез.

У гнома подозрительно заблестели глаза и задрожали руки:

— Вы — гений, сир! — Ририн подошел к занимающей половину стены карте. И замер, что-то шепча себе под нос. — Как же я сам до этого не додумался?

— Остынь, Ририн, ты сам говорил, что в казне нет денег, — попытался я спустить его с небес на землю.

— Найдем! — отмахнулся Ририн, жадно потирая руки и разглядывая карту. — Торговый путь из Теплого моря к Океану Бурь. Жила! Настоящая золотая жила.

— Ририн! — повысил я голос. — Война на носу! Какие, к Падшему, каналы и торговля?

— Простите, сир, увлекся, — повинился гном, поворачиваясь ко мне.

— С эльфами ты хорошо придумал. А об остальном пока забудь. Что там у нас с деньгами?

— Пока все неплохо, — ответил Ририн, все еще тайком поглядывая на карту.

— Потянем мы увеличение армии? — поинтересовался я. Глок уже начал собирать вспомогательные легионы. Столичный лагерь королевской армии пополнился еще пятью тысячами новобранцев, собранных с окрестных земель. Через месяц к семи уже имеющимся легионам и пяти крыльям тяжелой конницы я надеялся получить еще хотя бы шесть вспомогательных легионов пехоты и одно крыло кавалерии. К середине лета у меня будет почти шестьдесят тысяч пехоты и около восьми тысяч конницы — это не считая семитысячной армии орков в Приграничье и крепостных гарнизонов.

— За этот год можно не волноваться, — твердо ответил гном. — Дальше придется попотеть. Торговля с эльфами уже накрылась медным тазом, да и с людьми потихоньку замирает. Потому-то нам бы и не помешал прямой выход через Нимискар к горам гномов. Мы с Горным королевством друг друга неплохо дополняем.

— Я подумаю над этим, — кивнул я Ририну. Хотя влезать в войну с эльфами именно сейчас мне не хотелось.

* * *

Одна из свечей, прогорев до самого конца, погасла. Оставшиеся две еще горели, но еле-еле, крохотные желтые огоньки едва мигали над оплывшими огарками. Отбросив в сторону перо и потянувшись, я посмотрел сквозь открытую дверь на давно разложенную в спальне постель, но идти спать пока совершенно не хотелось. Подавив легкий зевок, я полез в стол, точно зная, что в одном из двух ящиков было несколько свечей.

За окном шелестел ночной ливень. Надеюсь, завтра или, вернее, уже сегодня к утру погода наладится. Я планировал в очередной раз навестить с проверкой лагерь королевской армии. Это был чуть ли не единственный способ удрать подальше от этих проклятых бумаг. Указы, отчеты, доклады — я чувствую себя мелким чиновником, а не королем. Когда же наконец начнутся истинно королевские занятия: пиры, охота и турниры?!

Свечи нашлись на самом дне второго ящика. Ровно три штуки. Немного повозившись и уронив несколько капель расплавленного воска на пальцы, я поменял прогоревшие свечи на новые.

— К вам посетитель, сир. — В мой рабочий кабинет осторожно зашел один из несущих ночную службу стражников.

— В такой час? — изумился я. — До утра он подождать не может?

— Не знаю, сир. Но вот, вам просили это передать. — Стражник направился к моему столу. Моя рука сама замерла возле рукояти меча. Осторожность? Паранойя? К Падшему, я уже давно смирился с некоторыми своими привычками. И лучше уж быть живым параноиком, чем мертвым дураком, ожидающим от судьбы только хорошего. А я видел слишком много смертей и предательств, чтобы доверять этой своевольной тетке.

Подошедший орк положил на стол передо мной массивный золотой перстень. В свете свечей блеснула рубиновая химера. Меня бросило в жар: этот перстень я узнал бы из тысячи.

— Зови сюда. Немедленно! — махнул я стражнику.

Когда стражник ушел, я жадно схватил перстень-печать и долго его рассматривал. Да. Сомнений больше не было. Это именно тот перстень, который я подарил Эйвилин. Ну где там этот посланник?! Поднявшись из-за стола, я несколько раз нервно прошелся от стены к стене. Проверил на всякий случай, легко ли выходит из ножен Химера. Наконец стражник вернулся, за ним в кабинет проскользнула тонкая фигура, с ног до головы укутанная в насквозь промокший плащ.

— Оставь нас, — кивнул я стражнику.

Подождав, пока мы останемся одни, незнакомец скинул промокший плащ. Я замер, не в силах поверить собственным глазам:

— Эйвилин, это ты? Правда ты?.. — Я сам не понял, как девушка оказалась в моих объятиях.

— Мне больше некуда было идти, — тихо ответила она, пряча голову у меня на груди.

Не знаю, сколько мы так простояли, вжавшись друг в друга, словно стараясь слиться воедино. Война, люди, эльфы — все это стало как-то блекло и далеко. Внезапно тело Эйвилин обмякло в моих объятьях. Голова девушки безвольно упала назад.

— Эйвилин, что с тобой? — Я подхватил на руки потерявшую сознание девушку. — Эй! Кто там есть! Стража! — От моего яростного крика проснулась, наверное, половина дворца. Один раз я ее уже потерял, и если сейчас с ней что-нибудь случится, эльфы пожалеют о своем появлении в этом мире.

Несколько стражников, сверкая обнаженными мечами, неуклюже ввалились в мои покои. Видимо, они решили, что мне угрожает опасность.

— Магистра Мартина ко мне! Срочно! — рыкнул я, бережно перенеся Эйвилин из кабинета в свою спальню и положив на кровать.

От мысли, что девушка может умереть прямо у меня на глазах, стало страшно. Мне показалось, что она уже не дышит.

— Где носит моих магов, когда они так нужны?! — Мой голос сломался: злой хрип перешел в яростное шипение.

— Что случилось, сир! Покушение? Вы не ранены? — Мартин влетел в мою спальню в одном ночном халате и мягких тапочках на босу ногу: похоже, стражники подняли его прямо с постели.

— Я в порядке. Осмотрите светлую леди. Она потеряла сознание.

Встревоженный и слегка запыхавшийся Мартин сел на постель рядом с телом Эйвилин. Пощупав пульс, он укоризненно поцокал языком и нахмурил брови. Склонив голову и приложив ухо ко рту девушки, маг проверил дыхание.

— Что с ней? — жадно спросил я.

— Сильное магическое и физическое истощение. Плюс остаточные следы какого-то очень сильного заклинания, — покачал головой Мартин, положив ладонь на лоб Эйвилин.

— Она поправится?

— Не стоит беспокоиться, — видя, как помрачнело мое лицо, поспешил успокоить меня маг. — Хороший отдых, постельный режим и усиленное питание. Побольше фруктов, молока и меда. Вот, пожалуй, и все, что я могу посоветовать.

— Хорошо, — кивнул я. — Она точно поправится?

— Вам бы тоже не помешал отдых, сир, — тактично заметил Мартин.

В ответ я упрямо покачал головой.

— Эйвилин поправится? — в третий раз спросил настойчиво.

Мартин страдальчески поднял лицо к потолку. Кажется, впервые на моей памяти всегда вежливому и спокойному, как скала, магу захотелось крепко выругаться.

— Агх! — шумно выдохнул магистр, но сдержался. Вот что значит хорошее воспитание. — Если вы не против, сир, то я пойду. Время позднее. С ней все будет в порядке! — добавил он на всякий случай, видя, что я хочу ему что-то сказать.

— Доброй ночи, магистр, — кивнул я.

— Хотелось бы мне пожелать вам того же, сир, — укоризненно покачал головой маг, — но вы вряд ли внемлете моему совету.

Сразу после ухода Мартина я аккуратно снял с Эйвилин сапоги и дорожный плащ. Под которым, к моему удивлению, у нее оказалась только знавшая лучшие дни ночная рубашка. Мои скулы свело от бессильной ярости. Что же ей пришлось пережить за эти дни!

Плотнее закутав Эйвилин в одеяло, я некоторое время молча сидел рядом, сжав ее левую ладонь. Слова мага немного успокоили бушевавшую во мне бурю страха, ярости и злости, но заставить себя отойти от нее хоть на шаг я просто не мог.

Не знаю, сколько прошло времени. Наконец усталость начала брать свое, мои мысли стали путаться, веки налились свинцом. С сожалением отпустив руку девушки, я устроился в кресле рядом с постелью и задремал, положив на колени ножны с Химерой.

* * *

«Мертвы?! Нет! Не может быть!» — тяжелым набатом билось в ее голове.

Из ниоткуда на плечо Эйвилин опустилась тяжелая рука, резко развернув назад.

— Я знал, что мне не померещилось! Ого, да тут лакомый кусочек! Смотрите, какая милашка. — Нависающий над ней воин, крепко обхватив ее руку длинными пальцами, вытащил девушку из ее укрытия к огню.

— Да ты только глянь! Она уже сама почти готова, — хохотнул пленитель, грубо сдернул с Эйвилин плащ, под которым у девушки была лишь заправленная в штаны ночная рубашка. — Не дергайся, киска. И будь хорошей девочкой. Если нам понравится, то мы не станем спрашивать, что ты тут делаешь и от кого прячешься! — произнес он, тяжело дыша.

По-хозяйски притянув Эйвилин к себе, эльф запустил левую руку в глубокий вырез ее ночной рубашки. Все еще ошеломленная новостью о смерти родителей, Эйвилин не нашла ничего лучше, как вцепиться зубами в руку воина. Заорав от боли и неожиданности, эльф выпустил ее руку.

— Сучка, кусается! — взревел он, с силой отталкивая девушку от себя.

Отлетев в сторону, Эйвилин больно ударилась спиной о стену.

— Мертвы. Мертвы… — эхом шептала она сквозь едва приоткрытые губы, вновь поднимаясь на ноги. Внезапно ее захлестнула волна дикой ярости.

Самым первым умер ее неудачливый пленитель. С пальцев Эйвилин сорвалась небольшая искорка и впилась в грудь эльфа. Тот замер, его лицо исказилось в гримасе ужаса и боли. Дико закричав, он стал рвать на себе одежду. Его захмелевшие товарищи, сидевшие у костра, не сразу поняли, что случилось. Однако пьяный смех и ободрительные возгласы быстро оборвались. Изо рта пораженного заклинанием Эйвилин эльфа повалил дым, последний самый страшный и отчаянный крик боли поднялся к небесам. Кожа эльфа лопнула и, полыхая, расползлась, словно сгорающая бумага. Пламя резко потухло, а обугленное тело упало на землю, оставив в воздухе тошнотворный запах горелой плоти.

— Она — маг! — крикнул один из воинов неожиданно низким голосом. — Убейте ее быстрее!

На лицах эльфов отразился страх. Встречаться с магом хорошо, когда у тебя за спиной стоит два-три своих мага. Да и то лучше такой встречи избежать.

Эльфы потянули из ножен мечи, но было уже поздно. Повинуясь воле девушки, огонь костра словно ожил. Взметнулся выше крыш разрушенных домов и с силой кипевшей в сердце Эйвилин ярости бросился на своих бывших хозяев. Четверых из пяти оставшихся эльфийских воинов охватило пламя. Напрасно они, крича, катались по земле, тщетно силясь от него избавиться. Огонь голодным зверем пожирал их одежду и тела.

Последний эльф оказался несколько удачливей своих товарищей. Удачно избежав встречи с пламенем и справедливо рассудив, что шансов против мага у него нет, он кинулся к лошадям.

Знай эльф, что будет дальше, возможно, он бы предпочел огонь.

Короткий шепот и небрежный пасс руками в сторону беглеца — и вот тот уже беспомощной куклой висит в воздухе, со все нарастающим ужасом наблюдая за медленно и даже как-то лениво приближающейся к нему магичкой.

— Пощади! — просипел пленник разом пересохшим горлом. Ответом ему была только неожиданно ласковая улыбка девушки, а приговором — блеск безумия в ее глазах. Он еще успел почувствовать боль ломающихся костей и закричать…

Эйвилин проснулась, обливаясь потом и сотрясаясь от дрожи.

Творец! Опять эти воспоминания, что стали ночным кошмаром. Она заставила себя глубоко дышать, неподвижно лежа на широкой мягкой кровати, пока дрожь не прошла. Потом открыла глаза и осмотрелась.

Было уже довольно позднее утро. Лучи восходящего солнца косыми линиями проникали сквозь окно, ярко освещая небольшую комнату.

Откинув одеяло, в которое она была укутана, словно младенец, Эйвилин попыталась подняться с постели. Но едва она встала на ноги, у нее резко закружилась голова, а перед глазами все поплыло. Пошатнувшись, девушка села на постель, чтобы не упасть. Закрыв глаза, она выровняла дыхание и, подождав, когда головокружение прекратится, вновь встала. Хотя даже самое элементарное движение отдавалось болью по всему телу, слегка покачиваясь, Эйвилин медленно пошла к окну.

Это оказалась не самой лучшей идеей. Сделав несколько шагов, она почувствовала, что падает на пол. Но тут ее мягко подхватили чьи-то сильные руки.

— Тебя и на минуту нельзя оставить одну, — проворчал Леклис, перенеся ее обратно на кровать. — Лежи, тебе еще рано вставать.

* * *

— Как тебе удалось спастись? — спросил, устраивая Эйвилин на постели.

— Я не помню. Меня ранило, когда мы пытались бежать вплавь через озеро. Наверное, меня спас один из Тигров, что плыл со мной. Очнулась я в небольшой роще у подножия Гномьих гор, неподалеку от Соленого озера. Не знаю, сколько я была без сознания и куда делись мои спутники. Рядом никого не было. Возможно, Тигры ушли за помощью и нарвались на патруль мятежных домов. Или они просто решили, что я умерла, и ушли. Сперва я хотела самостоятельно добираться до Иллириена. В землях Восходящего солнца наткнулась на разграбленную и сожженную резиденцию одного из младших домов. Некоторое время пряталась в ней. Затем туда нагрянул один из патрулей Серебряной лилии. Я думала, что они ищут меня, а они просто решили остановиться на ночлег. Из их разговора я узнала, что в империи война, а мама и отец убиты. — Эйвилин зло сжала кулаки и замолчала.

— Что было потом? — осторожно спросил я.

— Меня заметили, и мне пришлось их всех убить, — немного помедлив, ответила она, пряча взгляд.

— Это не твоя вина, — успокаивающе проговорил я. — Ты просто защищалась.

— Просто защищалась?! — дернулась, словно от боли, Эйвилин. — Ты не понимаешь. Я разорвала их магией на куски. То, что меня заметили, просто оправдание. Я хотела их убить! Каждый их крик боли был для меня словно музыка.

— Ты была напугана и измучена, а тут еще новость о гибели родителей. Вряд ли любой другой маг на твоем месте смог бы сдержаться. Да и немаг — тоже.

— Но это была я!

— Оставь это нелепое самокопание. — Я обнял девушку. — Ты спаслась, и это главное. Думаешь, те патрульные тебя пощадили бы?

Некоторое время Эйвилин робко пыталась вырваться из моих объятий, но вскоре успокоилась и затихла.

— Ты знаешь подробности гибели моих родителей? — тихо спросила она.

— Все, что мне известно, — это то, что войска Совета Пяти штурмом взяли императорский дворец.

— Совет Пяти? — недоуменно подняла бровь Эйвилин.

— Так себя называют высокие лорды пяти старших домов, поднявшие мятеж.

— У Соленого озера на нас напали Белый единорог и Серебряная лилия. Кто еще?

— Ночная рысь, Ранняя листва и Пурпурный лотос, — пополнил я список девушки. — В Иллириене было настоящее сражение, город сильно пострадал. Точно о судьбе твоих родителей мне ничего не известно. Много слухов о смерти твоего отца, но ни подтвердить, ни опровергнуть их я не могу. Возможно, твои родители еще живы.

— Надежда — глупое чувство, — понурила голову Эйвилин.

Мои губы сами сложились в усмешку:

— Я сказал те же слова, узнав о твоей возможной гибели. Но вот ты, сидишь предо мной. Не отчаивайся раньше времени и никогда не сдавайся!