Баратова надеялась, что все треволнения этого дня уже закончены, но она даже не предполагала, что ее ожидает вечером! Примерно в половине десятого к ней явилась неугомонная подруга со своим бравым майором. Людмила была в каком-то возбужденном, приподнятом настроении.
— Юлечка! Настал твой день, — радостно сказала она. — Мы с Васей решили сегодня ночью тебя «прикрыть» и организовать в твоей квартире засаду! Вася будет дежурить на кухне, а я возьму на себя самый ответственный пост, — добавила она, деловито обойдя квартиру, — возле дверей твоей девичьей опочивальни! Уж будь спокойна, мимо меня твой отчаянный «мачо» Семен Яковлевич не проскочит! Как, впрочем, и ни один другой мужчина!
— В чем-чем, а в этом я абсолютно уверена, — улыбнулась Баратова. — А может быть, все-таки не надо? — с надеждой спросила она. — Зачем тебе так утомлять себя и Василия Андреевича?
— Надо! Обязательно надо, — убежденно сказала Людмила. — Так, — продолжала она в возбуждении, — ночь предстоит долгая и тяжелая! Ты пока пойди, приготовь нам побольше крепкого кофе, а я обустрою здесь свой наблюдательный пост! Давненько я не была в серьезных переделках, — добавила она, потирая руки.
Но не успела Баратова уйти на кухню, как в квартире неожиданно погас свет. И сразу же вслед за этим в гостиной послышались какой-то шум, возня и крики.
— Держи его! Да не там, левее, — услышала Баратова голос майора.
— Вася, я его схватила за ногу, — ответила ему Людмила.
— На себя ее и выворачивай, выворачивай, — прокричал майор.
Потом раздался чей-то сдавленный вскрик «Ох» и звук падения тяжелого предмета на пол. Встревоженная Баратова со свечой зашла в комнату. Там она увидела раскиданные по всей квартире вещи и опрокинутые стулья, а в самой середине на полу сидел майор и потирал рукой лоб.
— Что случилось? — оторопело спросила у подруги Юлия Александровна.
— Здесь был он, — в возбуждении ответила ей Людмила. — Тот самый отчаянный похититель дамских украшений! Он был уже у нас в руках, но в последнюю минуту сумел все-таки вырваться!
— Ничего! Он не мог далеко уйти! Все равно я его достану, — сказал, вставая с пола и потирая ушибленный бок, майор.
И, ковыляя, побежал к входной двери.
— Возьмите свечу, — крикнула ему вслед Баратова.
— Обойдусь! Настоящего преступника я нюхом чую, — на бегу ответил ей майор.
— Этот догонит! Уж будь спокойна, — с гордостью сказала Людмила.
И действительно, через минуту майор вернулся в квартиру, таща за собой какого-то отчаянно упиравшегося человека.
— Иди! Иди, вражина, — приговаривал Василий Андреевич и выволок наконец на свет испуганного и взъерошенного Шульмана.
— Ага! Значит, это все-таки были вы, Семен, — торжествующе вскричала Людмила. — А как вы умело притворялись, как тонко изображали из себя безобидного интеллигентного человека! Но вот оно наконец и открылось, ваше истинное лицо!
— Какое лицо? — в недоумении спросил у нее Шульман.
— Лицо гангстера и коварного ночного обольстителя, — ответила Людмила.
— Опять она за свое, — всплеснул руками Шульман. — Может, хоть вы объясните мне, что здесь происходит и что от меня хочет ваша странная подруга? — повернулся он к Баратовой.
— Мы ловили нашего ночного вора, — объяснила ему та.
— И мы его поймали, — убежденно сказал майор. — Ну-ка, покажите, что у вас в руках, — потребовал он у Шульмана.
— Пробка от электрощитка на лестничной клетке, — ответил тот.
— Вот она, главная улика, — торжествующе сказал майор.
— Какая улика, — в недоумении посмотрел на него Семен Яковлевич. — Просто, когда десять минут назад погас свет, я подумал, что-то случилось с проводкой, вышел проверить ее на лестничную клетку и неожиданно увидел на полу эту пробку. Но не успел я взять ее в руки, как на меня налетел вот этот ненормальный, — показал он Баратовой на майора, — и поволок за собой, все время приговаривая: «Сейчас ты у меня все получишь!» Вот я и хотел бы теперь знать, уважаемая Юлия Александровна, что именно я получу и когда?!
— Здесь и прямо сейчас, — хором ответили ему Людмила и майор.
— Вы хоть знаете, как это называется? — спросил Шульмана майор, показывая на свой лоб.
— Как это называется у вас, я уже сомневаюсь, но у всех нормальных людей это голова, — с иронией ответил ему Шульман.
— Нет, это не просто голова, — гордо сказал майор.
— Ах, простите! Это голова выдающегося криминалиста и гениального следователя, — язвительно улыбнулся Шульман.
— Напрасно иронизируете, — фыркнул майор. — Может, я и не такой уж и выдающийся, но отличить нормального человека от преступника всегда сумею!
— Это кто же здесь преступник? — обиделся Шульман.
— Вы, — убежденно ответил майор. — А вот это, — опять показал он на свой лоб, — вещественное тому доказательство!
— Боже, это просто какой-то сумасшедший дом, — схватился за голову Шульман.
— Да-да! Доказательство того, что вы сегодня ночью проникли в квартиру Юлии Александровны и попытались похитить ее драгоценности, — наступал на него майор. — А когда я не дал вам этого сделать, вы нанесли мне эти увечья, — постучал он по своему лбу.
— Нечего валить с больной головы на здоровую! В том, что у вас такая голова, виноваты только вы сами, да еще ваши несчастные родители, — саркастически заметил Шульман.
— А почему они несчастные? — удивился майор.
— Потому что произвели на свет сына с такой хронически больной головой, — торжествующе объяснил ему Шульман.
— Он еще издевается, — возмутился майор. — Вот! Вот о чем я говорю, — поднес он к своей голове свечу и показал на здоровенную шишку. — Вот это и есть те увечья, которые вы мне нанесли!
— Подумаешь, увечья, — презрительно посмотрел на него Шульман. — Вот у моего дяди Фимы была шишка, так вашей до нее еще расти и расти! Только она была не здесь, а чуть левее, — попытался он показать это место на голове майора.
— При чем здесь ваш дядя Фима? — спросил майор, немного отстраняясь.
— При том, что он был настоящий страдалец, но все свои страдания нес, хоть и со скорбью в сердце, но молча, — с трагической ноткой в голосе объяснил Семен Яковлевич. — И не ныл по поводу малейшей ссадины на своем лбу!
— Это не просто ссадина, это покушение на работника правоохранительных органов во время исполнения служебных обязанностей, — назидательно сказал майор.
— Слушайте, оставьте меня в покое с вашими органами, — наконец вырвался из цепких рук майора Шульман. — Если хотите знать, все это время, пока не было света, со мной была наша соседка Петровна! Так что у меня есть железное алиби!
И в этот момент в комнату зашла пошатывающаяся Петровна.
— А у вас тут весело! Везде темень, жуть, а тут какие-то голоса, народ, — сказала она.
— Вот они обвиняют меня в том, что десять минут назад я разбил драгоценную голову этого комиссара Мегрэ на пенсии, — обиженно сказал Шульман старушке.
— Поклеп, — икнув, мотнула головой та. — Сема не мог этого сделать, потому что был в это время со мной на лестничной площадке!
— Да они в сговоре, — сказала Людмила.
— Чтобы я была с Семой в сговоре?! — возмутилась Петровна. — Да я с ним вместе и пол-литра водки не выпила, а вы говорите: в сговоре!
— Поклянитесь, как перед судом, — потребовал майор.
— Чтоб мне ничего крепче пива никогда не пить, — уронила захмелевшую голову на грудь старушка.
— Страшная клятва, — саркастически заметил Шульман.
— Не наш ты человек, Сема! Вот не наш и все! Прости меня, но я бы с тобой на серьезное дело никогда бы не пошла, — укоризненно сказала ему Петровна.
— И слава Богу, — с облегчением ответил Шульман.
— Да, следствие зашло в тупик, — огорченно отметил майор. — Но кто-то в эти десять минут в квартире все-таки был! Ну что ж, Юлия Александровна, думаю, после этих событий вор к вам этой ночью больше не сунется, и нам с Людмилой у вас больше нечего делать!
— Да, мы сделали все, что смогли, — с удовлетворением сказала Петровна.
— Но учтите, вы оба все еще у меня на подозрении, — предупредил ее и Шульмана майор.
— То же мне, испугал, — презрительно посмотрела на него старушка. — Пошли, Сема, из этого КПЗ! Всю душу мне эти менты сегодня разбередили!
И Шульман с Петровной, возмущенно переговариваясь, ушли. За ними поле боя покинули и Людмила с майором. Проводив их, Баратова задумчиво оглядела учиненный в комнате погром.
— Да уж, все, что могли, вы у меня точно сделали, — со вздохом сказала она и стала собирать вещи с пола.
Кое-как прибрав квартиру, Юлия Александровна попыталась заснуть, но и на этот раз ей удалось сделать это не сразу. Правда, никаких посторонних шумов в своей квартире она больше не слышала, не было и привычного постукивания по стене ее спальни. Но вот в соседней квартире явно кто-то ходил и передвигал мебель. Ничего странного в этом, конечно, не было. Разве что время для перестановок было выбрано не очень удачное. Но, прислушавшись, Баратова вскоре поняла, что эти звуки доносятся не от Петровны и даже не от ее беспокойных соседок, выкапывавших по ночам розовые кусты. Они доносились из квартиры покойного Пети! Двери которой уже сутки были опечатаны милицией, и там никто не проживал!
Юлия Александровна вышла на балкон и увидела слабый свет, пробивавшийся из-за плотных занавесок Петиной гостиной. В этой квартире кто-то ходил с включенным фонариком! Встревоженная Баратова уже собиралась позвонить майору Сергееву, но в это время свет в соседней квартире погас, и там воцарилась тишина.