Вечером Баратову, как обычно, навестила Людмила. Подруга ходила к Юлии Александровне, словно на увлекательное вечернее представление, и каждый день ожидала новых, еще более невероятных новостей. Узнав об очередной пропаже ожерелья, она просияла.
— Значит, все повторяется опять! Ну, прямо не квартира, а черная дыра! Это становится просто захватывающим, — сказала Людмила радостно. — А этого отчаянного Семена у тебя на кухне ночью случайно не было? — поинтересовалась она.
— Нет! В том-то и дело, что сегодняшняя ночь прошла совершенно спокойно, — покачала головой Баратова. — А вот в прошлую я действительно слышала на кухне голоса. Но на этот раз они были женские, и один точно принадлежал Петровне!
— Эх, жаль, что мы с Васей так быстро ушли вчера вечером, — огорчилась Людмила. — Слушай, Юля, а может, твое ожерелье опять лежит в самом неожиданном месте, и никакой кражи не было?
— Нет, думаю, на этот раз оно пропало уже окончательно, — вздохнула Баратова. — Знаешь, Люда, сначала я решила, что украшение украла банда квартирных воров, но сейчас мне все больше кажется, что гибель Пети, пропажа драгоценностей и странные события в моей квартире как-то связаны друг с другом.
— Это каким же образом? — заинтересовалась Людмила.
— А вот посуди сама! Как только я переехала сюда, сразу же начались все эти чудеса. И чем дальше, тем больше! На вторую ночь я слышала, как Петя и Семен Яковлевич разговаривают на кухне! И что бы Шульман ни говорил, но я уверена, что разговаривал он не за стенкой, а именно на моей кухне! А позавчера у Пети в квартире нашли подробный план моей квартиры! Мне кажется, он и Шульман что-то искали у меня. Вот только искали они, похоже, разные вещи!
— А почему же тогда эти поиски не прекратились после гибели твоего соседа? — спросила Людмила.
— На этот вопрос я пока не могу ответить! Но я уже почти уверена, что Петю убили именно из-за того предмета, который он искал! Он или не нашел его, или нашел, но не отдал, — ответила Баратова. — А с недавних пор мне стало казаться, что к этому убийству причастна и наша соседка снизу. Все нити тянутся к ней! И долговязая садовница к ней ходит, и клиент у нее в день убийства был, и какой-то странный тип по вечерам к ней наведывается! А когда он встречается с кем-нибудь из соседей во дворе, то почему-то всегда отворачивается. Но один раз соседка снизу его все-таки разглядела! И клиент этот был с небольшими усами! Точь-в-точь такими, как у того человека, которого видел Семен Яковлевич в день гибели Пети. Кроме того, наша Петровна видела, как этот клиент с неделю назад о чем-то долго разговаривал с покойным Петей и один раз даже заходил к нему в квартиру!
— Ну, а при чем здесь твое ожерелье? — спросила заинтригованная Людмила. — Или Петя и этот клиент искали именно его?
— Не думаю, — покачала головой Юлия Александровна. — Мне кажется, что каждый из них занят в этом доме каким-то своим, пока непонятным мне делом.
— Что тут гадать! Давайте просто вызовем этого Семена и спросим обо всем у него, — решительно сказала Людмила.
— Не сегодня, — остановила ее Баратова. — Мне надо еще кое-что уточнить. Например, почему ожерелье пропадало целых четыре раза. Нет, два раза я уже могу объяснить, а вот остальные… Мне почему-то кажется, что именно Петровна совершила эту хулиганскую выходку и повесила его на люстру! Но я уверена, что во всех остальных случаях виновата была не она!
Вдруг их разговор прервал раздавшийся откуда-то снизу истошный вопль ужаса. Юлия Александровна и Людмила вздрогнули и в испуге переглянулись. А через минуту в дверь кто-то отчаянно забарабанил кулаком. Когда Баратова открыла, в прихожую влетела перепуганная Петровна.
— Что случилось? — с тревогой спросила ее Юлия Александровна.
Но старушка некоторое время ничего не могла ей ответить и только стояла с выпученными глазами, глотая ртом воздух. Наконец, немного успокоившись, она сказала:
— Мы с Васильевной сейчас стояли около ее квартиры и выясняли один очень важный вопрос. Вот тут он и появился! Сначала послышался странный шорох, а потом он из подвала по ступенькам прямо к нам и поплыл! Весь абсолютно белый, а вместо глаз — пустые глазницы, — красочно расписывала увиденное Петровна. — И вот плывет этот призрак над землей, стонет, руки к нам тянет и почему-то за голову держится! Васильевна его как увидала, сразу сознание потеряла и по стенке так и сползла. Я тоже не удержалась, один раз вскрикнула, а он застонал мне в ответ, да так жалобно, что аж сердце защемило! Все, думаю, зовет меня с собой! Перекрестилась я трижды и глаза зажмурила! А когда открыла, его уже и след простыл! Я дух перевела и сразу к вам!
— Значит, это ты, Петровна, кричала? — спросила Баратова.
— Я, — неохотно призналась старушка. — А кто же еще? Васильевна же была без сознания!
— А почему три раза подряд? — поинтересовалась Юлия Александровна.
— Я кричала только один раз, а остальные два раза кричал он, — шепотом ответила Петровна.
— Кто «он»? — не поняла Баратова.
— Он, призрак, — пояснила Петровна. — Александровна, нет ли у тебя чего-нибудь, чтобы привести себя в норму? А то эта нечисть меня совсем из равновесия вывела. А тут еще милиция всю душу взбаламутила, — сказала она страдальчески. — Веришь ли, все эти дни Петя передо мной, как живой! К тому же эти трупы, опознания, допросы наводят на такие грустные мысли! Сразу вижу, как будто бы я опять молодая и сижу за растрату в местном СИЗО!
— А вы еще и сидели? — спросила ее Людмила, подмигнув Баратовой.
— Было дело, — неодобрительно посмотрела на нее Петровна, — И теперь, как только увижу ментов, так сразу желчь во мне и разливается! Между прочим, ваш приятель тоже мне настроение испортил! Так что налить вам сам Бог велел!
— Ладно, Петровна, на, выпей, — вздохнула Баратова и налила старушке полстакана водки. — Скажи, а это не ты, случайно, брала мое ожерелье прошлой ночью и повесила его на люстру? — неожиданно спросила она.
При этом Петровна, которая уже с наслаждением поднесла стакан к губам, чуть не поперхнулась и с тревогой спросила:
— А что, ваши цацки опять пропали?
— Да нет, вчера они не пропали, а просто висели на люстре, — ответила Баратова.
— Ну, слава Богу, а я-то уж думала, — сказала Петровна, допивая водку.
— Но вот сегодня ожерелья опять нет на месте, — сказала Баратова.
По мере того как она говорила, на лице Петровны появлялась кислая гримаса.
— Эх, Александровна, какую песню ты испортила, — сказала она с досадой, ставя на стол пустой стакан. — Только я за твою пропажу не в ответе! Вчера малость приболела! И как легла, так до утра и не вставала! Видать, опять нечистая в вашем доме побывала, — уверенно сказала Петровна. — А Ларочка же вас предупреждала! Только вы ее разве послушаете! Скажу вам по секрету, весь наш подъезд испорчен, — трагическим шепотом продолжала она. — А потому что не на том месте дом построили! Мне бабушка рассказывала, что жил тут давно один крещеный торговец-еврей! И поссорился он с братом из-за своей жены. А жена у него была настоящая красавица! Пышная, гладкая, на вашу подругу похожа, только нос у нее, конечно, был свой, еврейский. Ну, как, к примеру, у нашего Семы! И вот из-за этой красоты неописанной торговец и убил своего брата! Но при этом он потерял свой заветный крестик, который ему матушка от всех напастей завещала! После этого торговец слег и через два года умер, а дом его вскоре сгорел. Потом, уже много лет спустя, на этом месте построили нашу хибару, но душа-то грешника со своего места так и не ушла! С тех пор ходит он по нашему дому неприкаянный! Появляется после полуночи седой, всклокоченный, а в руках окровавленный нож. Все брата ищет, чтобы грехи отмолить! И пока он крестик свой заветный не отыщет и кровь убиенного брата не отмолит, покоя ему не будет! Вот этот призрак и стучит по ночам в нашем подвале! Все крестик свой ищет! Только где же его теперь найти, когда столько лет прошло, — со вздохом закончила свой рассказ Петровна.
Баратова с Людмилой притихли. Окна гостиной были зашторены, в комнате царил полумрак. И тут в коридоре раздались чьи-то тихие шаги, и в полутемную комнату вошел Семен Яковлевич со всклокоченной шевелюрой и ножом в руках. Причем обе щеки его почему-то были в мыльной пене. Все в испуге посмотрели на него.
— Свят, свят, свят, — стала истово креститься Петровна. — Вот он — призрак! Это он за мной пришел! Наверное, с Васильевной уже управился и теперь за меня примется!
— А что вы так на меня смотрите? — оторопело спросил Шульман после минутной немой сцены. — Я иду мимо, смотрю — двери квартиры Юлии Александровны открыты, света нет! Вот взял, что под руку попало, и сразу сюда!
— Поступок, достойный настоящего мужчины, — с уважением сказала Людмила. — Замрите вот так! — вдруг громко вскрикнула она.
При этом Шульман даже вздрогнул.
— Теперь вы стали похожи на старого флибустьера, — патетически сказала Людмила. — Не хватает только деревянной ноги и птицы на плече!
— Скажете тоже, — смутился Шульман, но все-таки приосанился.
— Сразу вспоминаю капитана Флинта, адмирала Дрейка, веселого Роджера, — продолжала мечтательно Людмила. — А вы отчаянный человек, — игриво взглянула она на Шульмана. — Я начинаю смотреть на вас другими глазами.
— Какими еще другими глазами? — смутился Семен Яковлевич, засовывая нож за резинку спортивных брюк. — Знаете, я тоже, когда беру не те очки, смотрю на мир совершенно другими глазами! Кстати, у вас ничего не пропало? — с тревогой спросил он Баратову.
— Пока что нет, — ответила та.
— А вы посмотрите получше, — настойчиво попросил Шульман.
— Кроме моего ожерелья, точно ничего, — уверенно ответила Баратова. — Но ни вы, ни Петровна его ведь не брали?
— Ни Боже мой, — поспешно затряс седой головой Шульман.
— Я вам верю, — успокоила его Баратова. — Но вчера утром оно неожиданно оказалось висящим на люстре! Мы, конечно же, сразу подумали о нечистой силе. А тут еще Петровна рассказала историю о призраке старого торговца, который ищет свой крестик! Вот мы вас за него и приняли!
— Стал бы я из-за такой ерунды в вашу квартиру по ночам шляться, — презрительно сказал Шульман и тут же спохватился. — Ну, так что, я пошел? — нерешительно спросил он. — В общем, знайте, Юлия Александровна, Семен Шульман, двери напротив, всегда готов прийти к вам на помощь!
И он, шаркнув ножкой и грациозно уронив голову набок, ушел, придерживая кухонный нож рукой, словно офицерский кортик.
— Говорят, что нет настоящих мужчин, — мечтательно посмотрела ему вслед Людмила. — А вот они, рядом! Незаметные, невзрачные, даже неказистые, но с горячим и верным сердцем!
— И старыми семейными трусами, — хихикнула Петровна.
— Фу, Петровна, вы все испортили, — скривилась Людмила. — Надо уметь видеть под скромной оболочкой драгоценное содержание!
— Подумаешь! Там и видеть-то нечего, — ответила старушка ворчливо. — Нищий старый еврей, все родственники его бросили и уехали в Германию. Один, как бобыль! А фанаберии! Бывало, пожалею его, приду, скажу: Семен, хочешь выпить? А он брезгует! Интеллигент задрипанный! Ладно, пойду я! У меня сегодня еще намечена деловая встреча, — гордо сказала она.
— Что у нее намечено? — удивилась Людмила.
— Деловая встреча, — улыбаясь, ответила ей Баратова. — Наверное, наша соседка со второго этажа ей аванс в виде двух бутылок принесет! Ох, чувствую, мне еще предстоит в этой квартире немало беспокойных ночей!
Когда Юлия Александровна провожала подругу, она ненадолго задержалась на лестничной клетке и услышала, как за дверьми квартиры Петровны довольно громко разговаривают два человека. Один голос был тихий, второй — громкий, и словно бы оправдывался. Этот голос явно принадлежал Петровне.
— Да не брала я его, ей-богу, не брала, — горячо говорила старушка. — Если хочешь знать, я вообще там сегодня не была! Почему, почему! Плохо мне было сегодня ночью, вот почему! Думала, до утра вообще не доживу!
— Еще бы! Сразу весь аванс — две бутылки вылакать, — с сарказмом заметил второй голос. — Это же какой железный организм надо иметь! Ты хоть, Петровна, побереги себя! Все-таки силы уже не те! И потом, надо сначала оплату отработать, а потом уж умирать!
— Жадная ты все-таки, Ларочка, — с укором сказала Петровна. — Нет, чтобы пожалеть старуху, налить ей немного «поправиться»!
— Щас, — резко ответил второй голос. — Это чтобы ты опять весь день провалялась?!
— Да я же говорю, немного! Эх, Ларочка, нечуткий ты человек, — с обидой сказала Петровна. — Одно слово, с темными силами якшаешься, — вздохнула она, и голоса смолкли.
Баратова с интересом выслушала этот диалог. Из него было ясно, что старушка ей врет и уже не раз бывала в ее квартире. Вот только зачем она это делала?
Размышляя над странным поведением Петровны, Баратова вышла на балкон. У соседей происходила обычная вечерняя «молитва» с поминанием Дрюсика. А через полчаса уже из-за другой стены донеслись душераздирающие звуки, в которых отдаленно угадывалась мелодия песни «По диким степям Забайкалья». Это Петровна отводила душу после свидания с призраком.
— По-видимому, и этой ночью мне вряд ли удастся спокойно уснуть, — со вздохом сказала Баратова и открыла очередную отобранную для чтения книгу.