(Амархтон. Аргос)

– Если c моря ударят островитяне – нам конец! – с неуместной патетикой заключил архистратег Тибиус, оторвав взгляд от разложенной на круглом столе карты.

– Так мы и пустим этих разбойников на наши берега! – грозно заявил седой, но крепкий в плечах командующий боевым флотом Южного Королевства, адмирал Иокастор. Он впервые был в Аргосе. В последний раз он с тем же грубоватым пафосом держал речь на совете королевы Сильвиры перед походом Армии Свободы на Амархтон. С тех пор многое изменилось в тактике и стратегии Сильвиры. Изменилось само понимание слова «война». И в эту минуту каждый, кто присутствовал на тайном совете, смотрел на старого морского волка, как на храброго, неутомимого, но, вот беда, отсталого во взглядах, старикана.

– При всём уважении, почтенный Иокастор, два десятка твоих боевых галер не остановят объединённый флот островитян и ту армаду, которую пришлёт им в помощь Хадамарт, – деликатно пояснил Тибиус.

– Корабли островных князей – это жалкие посудины, годные лишь торгашей перевозить с их барахлом! – прорычал адмирал. – А эта хадамартова армада… Кто её вообще видел?

– В том-то и дело, что мы не знаем, насколько флот Хадамарта превосходит наш, – подчеркнул Тибиус. – Падший использовал далеко не все свои корабли, и мы не знаем, куда он ударит.

– Ясно дело куда – на амархтонское побережье: захватить наши приморские бастионы, снарядить вторую армию для похода на Амархтон с восточной стороны…

– Эх, Иокастор, всё было бы не так плохо, если бы Падший поступил так, как ты говоришь, – покачал головой архистратег. – Но у нас всё больше опасений, что целью его флота будет Южный Оплот.

Адмирал Иокастор выпятил губы в изумлении, седые брови его поднялись. Он оглядел лица старых друзей, словно чуя сговор, затем глянул на молчаливую владычицу и остановил на ней потрясённый взор:

– Моя королева, это правда? Вы, правда, думаете, что Хадамарт угрожает нашей столице?

– Увы да, Иокастор, – холодно промолвила королева. – На этот раз угроза падения Южного Оплота очень велика.

– Это от хадамартской флотилии-то?! – задохнулся адмирал. – Да неужто наш Элефирит, наша славная Крепость Свободы не остановит эту навалу? Да эти твари зубы обломают о наши стены!

– Только в том случае, если Южный Оплот сохранит единство, – ответила Сильвира. – А единства в нём давно уже. И это моя вина. Я слишком долго не возвращалась в свой город. Пока там был Этеокл, удельные князья не задирали высоко нос. Но стоило ему уйти в боевой поход, как градоначальник Феланир попал под их влияние. Сейчас многие влиятельные люди в городе подталкивают его к тому, чтобы он передал власть Совету Князей.

– Не может быть! Наши князья!

– Я тоже поначалу не верила. Пока не раскрылась измена князя Адельгана. Будем рассуждать здраво: Южный Оплот разделился на сторонников Совета Князей и сторонников королевы Сильвиры. Положить конец разногласиям может либо моё возвращение, либо открытое вторжение Хадамарта. Но я не могу сейчас покинуть Амархтон, а Хадамарт не глуп, чтобы бросать армию на неприступные стены нашей столицы. Он изберёт свою излюбленную тактику: будет грабить и топить наши торговые суда, высаживаться в окрестностях Южного Оплота и разорять селения, выжигать поля, перекрывать торговые тракты… Он сделает так, чтобы уязвимыми себя почувствовали все: от простолюдина до князя. А когда люди почувствуют себя уязвимыми, они возжаждут крепкой власти. Какой не может им дать королева Сильвира, поскольку воюет где-то на западе. Градоначальник Феланир слишком мягок. Этеоклу, после истории с Адельганом, не слишком доверяют. В качестве сильной руки остаётся только Совет Князей, способный защитить город и провинции.

Адмирал Иокастор стоял весь вспотевший, с побагровевшим от возмущения лицом. Старый моряк, посвятивший всю жизнь морю, всегда предпочитал вольный ветер и весёлый матросский говор высоким советам и роскошным дворцовым залам. Бесстрашный предводитель боевых галер, увенчанный славой многих морских побед, покрытый шрамами от вражеских сабель, был далёк от интриг, хитростей и коварств борьбы за власть достославных южных князей, орденов, гильдий и кланов.

– Именно потому ты сейчас же отправишься в Южный Оплот и подготовишь эскадру к морскому походу. При первом же известии о нападении кораблей Хадамарта на наши суда, ты выведешь эскадру в море и обеспечишь безопасность торговых путей. Выполняй эту работу, Иокастор, и жди моих следующих распоряжений. Расстановка сил может поменяться в любой день. Иди, и да хранит тебя Всевышний, Иокастор!

– Слушаюсь, моя королева!

Чёткий и простой приказ – что ещё нужно морскому воителю! Адмирал направился к выходу, задержался у дверей, и обратил к королеве немного смущённый взор:

– Так, стало быть… островитяне против нас пойдут? Я многих славных вождей знаю, и с Алабанда, и с Оэсса, и с Гирии… они всегда были нашими друзьями.

– Будем верить, что ими и останутся. Сейчас всё решается в Алабанде у Тан-Эмара. А оттуда – никаких вестей.

– Я могу туда моих ребят послать.

– Я уже отправила туда моих людей на «Вольном». Если окажется, что Тан-Эмар открыто встал на сторону Хадамарта… о прежней дружбе придётся забыть.

Адмирал Иокастор удалился, хмуря брови.

– Жаль старика, – сочувственно поглядел ему вслед архистратег Тибиус. – Он и не ведал, что творится в родном королевстве. Сиятельная королева, вам не кажется, что теперь он предоставлен самому себе?

– Мы все сейчас предоставлены самим себе, – ответила Сильвира.

Архистратег со вздохом кивнул, подтверждая, что слова королевы как нельзя лучше отражают положение, в каком очутился весь юг Каллирои после падения Тёмного Круга.

Вот уже два месяца Амархтон формально подчинён королю Дарвусу, наследнику Геланора. Формально объединены Тёмный, Мглистый и Сумеречный города. Реально же – Дарвус правит только узким кругом своих придворных и тремя сотнями гвардейцев, а три части Амархтона по-прежнему разобщены. Казалось бы, страшная весть о союзе Хадамарта и жрецов крови, о небывалой армии, грядущей из Тёмной долины, должна сплотить весь люд многотысячного королевства. Жители любого города, заслышав о такой угрозе, мигом бы забыли все разногласия и поднялись бы на защиту общего дома. Но только не амархтонцы.

Город охватил ужас, но даже ужас не пробудил его от липкого равнодушия, наоборот – слился с ним в некое мутное тревожно-пассивное чувство. Глашатаи от имени Сильвиры и Дарвуса во всех дворах трубили о страшной Империи-на-Крови, которую собирается создать Хадамарт при помощи жрецов крови. Во всех кварталах усердствовали королевские десятники, рекрутируя новобранцев для городского ополчения. Однако за целый месяц из двухсоттысячного населения в добровольные отряды вступило едва ли восемьсот человек, в основном бывших легионеров Тёмного Круга, оставшихся без работы.

«Королевство в опасности!», «Амархтон – на грани падения!», «Во имя мира и свободы!» – звучали разные кличи, но всё было тщетно.

В поисках ответа на вопрос «как пробудить этот город от чар равнодушия?» королева поручила своим людям разузнать, какие настроения царят в Амархтоне. Через две недели королеве представили результаты проделанной работы.

– К прискорбию, сиятельная королева, смею вам доложить, что последние события, потрясшие королевство, не изменили амархтонцев, – сообщил глава тайной службы Теламон. – В большинстве своём им всё равно, кто правит городом: королева Сильвира, Тёмный Круг или новоявленный король Дарвус. Конечно, никто не хочет повторения недавних погромов, но если такая опасность возникнет, люди поспешат покинуть город, а не встать на его защиту.

– И угроза вторжения Хадамарта никого не отрезвила? – спросила королева.

– Скорее наоборот – опьянила, – проговорил старший следопыт Калиган. – Достаточно один раз пройтись по городским трактирам и притонам, чтобы постичь, во что превращает людей страх, смешавшийся с ленью. – Многие действительно боятся возвращения Хадамарта. И страшная угроза гонит их туда, где они могут залиться вином, накуриться дурмана и уснуть пьяным сном в объятьях жрицы похоти.

– А каковы настроения среди прихожан аделианских храмов?

Калиган кисло поморщился.

– Разные… В основном слышны голоса тех, кто жалуется на развращённые нравы Амархтона. Иные прикрывают этим доводом своё нежелание бороться за город: мол, какой смысл защищать этих блудников и пьяниц? В какой храм не зайди – везде слышны сетования из-за «тяжкого бремени», выпавшего на долю каждого верного аделианина – жить в столь развращённом городе. А есть и такие, которые постоянно твердят о верности и долге, но вся их верность и долг – это попрекать других.

– Есть много и образцовых прихожан, особенно в Сумеречном городе, – добавил Теламон. – Они щедро жертвуют на нужды своего храма, исправно платят подати, исполняют все повеления священников и городских управителей, и своё прилежное поведение называют верностью Пути Истины. «А защищать город от напасти – это забота королей, а не наша», – отвечают они с убеждённостью в своей правоте.

– А каковы настроения среди чашников в Мглистом городе?

– Среди почитателей Чаши Терпения есть немало таких, кто много говорит о справедливости, но справедливость в их понимании – возмездие Амархтону, – сказал Калиган. – Втайне они ненавидят этот город и жаждут его скорейшей гибели. Нередко устраивают молебны, прося Всевышнего излить кары на Амархтон за грехи его жителей. Более хитрые чашники отвечают иначе: «Мы пережили сорок лет правления Хадамарта и переживём его снова. Война и беда пройдут мимо, а мы переждём». Для них наивысшая мудрость Пути Истины – это тихо сидеть и никого не трогать.

– Встречаются и такие амархтонцы, которые любят восхвалять вас, моя королева, – заявил Теламон с ухмылкой. – Они восхищаются аделианскими рыцарями, учителями, мудрецами, врачевателями, правителями, миротворцами… Но стоит лишь предложить им вступить в ополчение или в гвардию, или на любую другую службу королевству, как они тут же отводят взгляд и бормочут что-то невнятное об ином призвании…

Равнодушие многолико. Слушая эти донесения, королева чувствовала, как её душу охватывает тёмная тоска. Власть амархтонских туч не сокрушена. Падение Тёмного Круга никак не отразилось на их чарах. Стадное, однообразное равнодушие, владевшее людскими сердцами в годы правления Хадамарта, никуда не исчезло – оно стало многоликим. Люди научились оправдывать свое безразличие к окружающему миру, научились скрывать его под маской многословия и видимой деятельности.

Но по-прежнему глубоко в душе королевы таилось трепетное чувство: существует некий ключ, принцип, который может разрушить власть амархтонского равнодушия! Существует! Но, углубляясь в размышления о нём, Сильвира начинала испытывать непонятную тревогу, как если бы разгадка тайны амархтонских туч сулила ей страшную участь.

Одно королева теперь знала точно: любое вооружённое столкновение с людьми, которые считают этот город своим, приведёт только к худшему. Именно поэтому она не вняла горячим призывам своих военачальников покончить с предателями-чашниками. Хотя расплатиться за воинов Первой когорты и простых горожан, погибших от клыков и когтей морраков, очень хотелось. Впрочем, понимая настроения в армии Сильвиры, Верховные Смотрители Чаши теперь сидели необычайно тихо.

Морфелонский наместник Кивей вскоре отозвал насмерть перепуганного князя Кенодока, прислав в Мглистый город нового управителя – жёсткого и, по слухам, очень жестокого князя Радгерда, своего ближайшего друга и советника. Явившись в город с шестьюстами тяжеловооружёнными воинами Дубового Листа, Радгерд не стал скрывать своих намерений от Сильвиры, заявив прямо: «Следуя указу сиятельного наместника Кивея, я выведу всех подданных морфелонского королевства из Амархтона, как только легионы Хадамарта пойдут на приступ. Морфелон сейчас переживает тяжёлые времена, и мы не имеем права разбрасываться силами, отстаивая интересы чужих королевств».

Не лучше обстояли дела и с другими союзниками. После Битвы у Драконовых скал Сильвира не отправляла больше послов к племенам Тёмной долины. Шпионы докладывали, что злопамятные нерейцы один за другим встают под знамёна Хадамарта. Князь Меликерта, если верить шпионам, уже давно поддерживает Падшего Владыку. Неприятно молчат островитяне, будто колеблются: сохранить и в этой войне нейтралитет или воспользоваться вторжением Хадамарта для разграбления южного прибрежья. Не подают никаких сигналов правители Туманных болот, и хорошо бы, чтобы они остались в стороне.

Послания с призывами встать на защиту Амархтона были разосланы во все концы Каллирои, в том числе и в Мельвию, раздираемую противоречиями. Оттуда отозвались только два воинских братства, но и эта малость обрадовала Сильвиру. Откликнулись на её призыв и некоторые рыцарские ордена, но помощи от них будет немного ввиду их малочисленности. Самый же крупный из орденов – Орден Хранителей Традиций – в последние годы во всём потакает Морфелону и вряд ли поспешит на помощь южной владычице, которую всегда недолюбливал.

– Если бы вновь собрался Орден Посвящённых! – мечтательно сказал архистратег Тибиус. – Одно присутствие воинов-отшельников устрашило бы Хадамарта. Но после смерти Фосфероса гонца отправлять не к кому.

– Я могу сам отправиться в Фаран и попытаться найти хоть кого-нибудь из Посвящённых, – предложил Главк, но королева лишь горько усмехнулась.

– После того как их учитель погиб из-за моего упрямства, Посвящённых некому собирать… Нет, искать отшельников в пустыне мы не будем. Их и так слишком мало осталось.

Не лучше обстояли дела и в родном городе Сильвиры. В Южном Оплоте назревает тихий бунт. Конечно, Совет Князей не посмеет силой захватить власть и возвести на трон своего короля. Князья будут выжидать, чем закончится последняя схватка южной владычицы и Падшего. Их устроит как поражение Сильвиры, так и истощение её армии. Князь Адельган сидит в Южном Оплоте под домашним арестом, но нет сомнения, что Совет Князей освободит его, как только ощутит слабость королевы.

Войско «степных орлов», которым командовали Адельган и Этеокл, хоть и осталось в Амархтоне, но боевой дух его был окончательно подорван. Участились случаи дезертирства. Одни «степные орлы» возмущались расправой над «добрым князем Адельганом», другие заявляли, что «по этому подлецу Шарат плачет». Противоречия в этом войске вызывал и принц Этеокл, которого Сильвира, ко всеобщему удивлению, не только не покарала, но и назначила комендантом крепости Западных врат.

– Принц Этеокл невиновен! – объявила королева во всеуслышание. – Да, избежав боя с флотилией Хадамарта, он не смог высадиться на побережье Нереи и прийти на помощь моему войску. Но если бы он пошёл на безумный прорыв, то его потери были бы огромны и совершенно неоправданны. Отступив к нашим берегам, принц Этеокл поступил как мудрый и рассудительный стратег.

– А как же предательство?! – раздались возмущённые голоса. – Гнусное предательство! Он поддержал коронацию Дарвуса!

– Как всем вам известно, право Дарвуса на амархтонский престол поддержала и я! – ответила королева таким тоном, что вмиг стихли недовольные голоса. – Назовите и меня предательницей!

Позже, в тихой беседе со своей Зрящей Мойраной королева призналась:

– Этеокл хороший стратег и бесстрашный полководец… Но его губит тщеславие, а ещё – боязнь потерять влиятельных друзей.

– Почему же вы доверили ему Западную крепость, моя королева?

– Потому что там, куда обрушится вся мощь армии Хадамарта, не будет места для тщеславия. И такие «друзья» как Адельган там рядом с ним не устоят, – королева задумалась. – Мне кажется, Этеокл перерос себя… Перешёл рубеж, за которым уже нет места страху и честолюбию.

Словно издеваясь над разобщённостью сил юга, Хадамарт не спешил начинать вторжение. Пока что его армия собиралась у Драконовых скал, в двух днях пути от Амархтона. Первый легион Хадамарта, именуемый Легионом Смерти, спустился с Меликертской гряды, став в авангарде новой армии, численность которой уже перевалила за сорок тысяч и росла с каждым днём. Её лагерь окутывал красный туман, из-за чего разведчики так и не смогли узнать точное количество врагов.

…День начался традиционно с неприятных вестей. Посланница королевы, плеонейка Элейна, вернувшись из Спящей сельвы, сообщила, что Лесное Воинство не придёт на помощь. Этого стоило ожидать, но в тех условиях, в которых очутилась королева Сильвира после падения Тёмного Круга, ей особенно хотелось верить в чудо. Потом был визит адмирала Иокастора, доложившего, что основу боевого флота Южного Королевства составляют всего два десятка галер – остальные либо недостроены из-за нехватки денег и откровенного саботажа, либо нуждаются в длительном ремонте.

– Итак, море мы отдали Хадамарту, – признала королева, – а власть в воздухе он взял сам… Или нам всё-таки есть, что противопоставить его гарпиям и летучим змеям? Что скажешь, Тибиус? Что там слышно о могучих боевых орлах, коих обещали нам старцы гор?

– Эти сказки мы слышали ещё перед Амархтонской битвой, – невесело усмехнулся архистратег. – Войско пернатых дармоедов упорно не поддаётся дрессировке лет уже эдак двести.

– Аргос оснащён баллистами и арбалетчиками, – деловито отозвался начальник стрелковых войск Дексиол. – Работы идут полным ходом, скоро метательными орудиями будет оснащена Западная крепость.

– Стрелы против крылатых исполинов, – вздохнула королева. – А как дела с подземельями? Пелей?

– Ходов и отнорков под городом не счесть, моя королева, – ответил хмурый градоначальник. – Сыплем щебень, песок, камень, но рабочие вынуждены работать только днём. Ночью слишком опасно.

– Сколько потребуется времени, чтобы засыпать все подземные катакомбы?

– Все? – удивился Пелей. – Думаю, лет семь-восемь.

Королева сжала губы в напряжённой улыбке. В подземельях ныне безраздельно господствовали твари жрецов крови. О том, что происходит в Подземных Копях, вовсе никто не знал. Пока что от ударов из-под земли был защищён только Аргос – королева ещё в первый год после захвата Амархтона распорядилась засыпать и замуровать все подземные входы-выходы. Под контролем были и подземные помещения Башни Тёмного Круга. Жрецы крови отступили оттуда со всеми тварями, не вступая в бой с воинами Сильвиры, успев разграбить или разгромить большинство складов, мастерских и лабораторий. Главный трофей, доставшийся южанам – тысячи кристаллов, разбросанных по полу – некогда хрупкое рукотворное солнце, которому так и не судилось взойти над Амархтоном. Теперь все эти драгоценные кристаллы пошли на продажу, восполнив некоторые нужды армии.

…В комнату тайного совета заглянул старший телохранитель королевы Филгор.

– Сиятельный Дарвус просит позволения войти на совет.

– Ну так пригласи его, – ответила королева как нечто само собой разумеющееся.

Наследник последнего амархтонского короля Геланора вошёл неестественно решительным шагом и неловко остановился, смутившись от обращённых на него взоров. Видимо, он долго собирался с духом, чтобы войти в комнату тайного совета, а когда вошёл – вся собранная с трудом отвага испарилась. На молодом правителе была многослойная тёмно-синяя мантия и корона, увенчанная звёздами.

– Прошу простить, что не уведомил ранее сиятельную королеву Сильвиру, что желаю присутствовать на совете, – с официозом, плохо прикрывающим волнение в голосе, произнёс юный король.

– Сиятельный король может входить на наш совет без предварительного уведомления, когда посчитает нужным, – ответила королева. – А вообще, на нашем тайном совете можно изъясняться проще, Дарвус. Присаживайся.

– Осмелюсь сказать, сиятельная королева, я пришёл сюда не в роли слушателя, – юному королю всё труднее было скрывать своё волнение. – Я хочу предложить свою помощь. Грядёт война… вам не хватает людей, я знаю…

– Что ты можешь предложить, Дарвус? – с вниманием спросила королева.

Юноша волновался всё сильнее.

– Я готов призвать народ Амархтона… я знаю, мне докладывали – многие горожане верят в нового короля и откликнутся на его призыв… надо только… завоевать их доверие.

– Именно, именно, – кивнула королева.

– Но как это сделать?.. – Дарвус, по-видимому, от волнения окончательно запутался и забыл всё, что собирался сказать.

– Не знаю, Дарвус. Пообещай снижение налогов, снятие въездных пошлин, наладь водоснабжение и ремонт дорог. Горожане это любят.

– Вы… вы смеётесь надо мной, – прошептал юный король, изменившись в лице. – Скажите честно, сиятельная королева… Признайтесь, что вы не верите в мои силы поднять этот город!

– Признаюсь: не верю, – коротко ответила Сильвира, начиная терять терпение. – Ты не знаешь этого города, не знаешь этих людей, чем они живут, чем дышат. Тебе не расшевелить этот сонный муравейник.

– Я пройду маршем со своей гвардией через весь город! Я призову народ подняться с колен, возродить былую славу Гесперона…

– Горожане встретят тебя равнодушными ухмылками, – быстро проговорила королева. – А те немногие, что не останутся равнодушными, будут швырять в тебя навозом, крича «Убирайся прочь, лизоблюд рыжей атаманши!». Ты до сих пор не понял, что за город тебе достался в наследство от прадедушки?

Дарвус глянул на королеву долгим взглядом исподлобья и сжал кулаки. Затем, буркнув «Прошу простить», развернулся на каблуках и вышел из комнаты.

– Жаль, жаль юнца, – проговорил архистратег Тибиус. – Такую власть отхватил, а она ему в тягость.

– Привыкнет. Я тоже не в первый год свыклась с тем, что я владычица юга.

– Привыкнет?! – воскликнул горячий предводитель конников Эномай. – Хотите сказать, что Дарвус долго засидится на троне?

– Никто не знает, долго ли усидим здесь мы, что уж говорить о нём, – ответила королева. – Но было бы хорошо, если бы Дарвус справился с правлением. У Амархтона должен быть законный правитель, а не чужая владычица, раздираемая между двумя королевствами.

– А как же ваша мечта? – негромко произнёс архиепископ Велир, глядя в одну точку на полу перед собой.

Сердце королевы дрогнуло. Ещё никто не осмеливался так открыто намекать на крушение её мечты… Объединить Амархтон и Южный Оплот под одно знамя! Создать единую Южную Империю – от Гор южных ветров до Тёмной долины, а то и включая её…

– Южная Империя, – улыбнулась королева. – Императрица Сильвира. Красиво! – она перевела взгляд на своих военачальников. – Архистратег императорской армии Тибиус! Предводитель рыцарей Империи Главк! Ах, как недавно мы были молоды и наивны, почтенные друзья! И самое обидное, что понимаем мы это только сейчас – зажатые в тиски с моря, суши, воздуха и подземелий… Однако, довольно грёз! Мы ещё не обсудили тактику обороны Западной крепости и наши возможности контратаки…

***

Дарвус вбежал в свои покои, захлопнув за собой тяжёлые двери. Сорвал корону и яростно швырнул её на огромную кровать. Слёзы душили юного короля. Всё наболевшее жаждало выплеснуться на ни в чём не повинную мебель, посуду и шикарные гобелены с изображением батальных сцен – искусство, к которому питал слабость прадедушка Геланор.

Дарвус упал на колени, уткнувшись носом в мягкую перину. Куда он попал? Какую ношу на себя взвалил? И что дало ему это возвышенное обращение придворных – «сиятельный король»? Те, что возвели его на престол, рассчитывали получить послушную марионетку. Тем, что заправляют в Аргосе сейчас – он не нужен даже в качестве марионетки. Его слушают лишь из учтивости. Он не нужен ни Сильвире, ни собственному народу. Он здесь никто. В доме своей матери он имел и то больше власти…

Тут Дарвус сжал кулаки и выпрямился. Довольно! Или борись за своё королевство, или беги прочь из него! Но хныкать и раскисать не смей! Ты потомок могущественных правителей, так что веди себя достойно. Эти чужаки, думающие, что всё знают о твоём народе, ещё увидят на что способен наследник Геланора! Надо лишь продумать правильный план действий, избрать хитрую тактику…

А для этого, прежде всего, надо успокоиться, сесть и хорошо подумать. И конечно же повидаться со своим главным советником – Мелфаем.

***

Загородное кладбище показалось Лейне куда более приятным местом, чем амархтонские улицы. Здесь было много зелени – кипарисов, можжевельника, кустов малины, ежевики и дикой розы, за которыми ухаживали бдительные кладбищенские сторожа. Здесь были похоронены воители со всех концов Каллирои, павшие в великой Амархтонской битве, здесь же хоронили и тех, кто погиб во имя королевства в последующие годы. После недавнего боя с Тёмным Кругом здесь пришлось создавать новый большой участок для могил. Среди прочих здесь находилось неприметное надгробие, уже успевшее обвиться диким плющом – могила воина-отшельника Эфая, прозванного Фосферосом.

Саженец титанового дерева Лейна везла из самой Спящей сельвы, всю дорогу заботясь о том, чтобы он не погиб. Тем, кто говорил ей, что это дерево не приживётся в жарких амархтонских землях, она отвечала, что сила веры способна на многое. И она действительно верила, что титановое дерево однажды вырастет у изголовья могилы великого Фосфероса, вызывая удивление и восхищение своей огромной вышиной.

…Едва закончив возиться с саженцем, Лейна почувствовала следящий за ней взгляд. Ещё в своё первое посещение Амархтона плеонейка научилась распознавать хищные взгляды в малолюдных местах. Притаившуюся нечисть из подземелий выдаёт голодная злоба, охотников за рабынями для культа Амартеоса – похотливая алчность, бывших легионеров Тёмного Круга, промышляющих уличным разбоем – ожесточённость и жажда мести. Затаённые взгляды обычных насильников и грабителей определить было ещё проще.

Но тот, кто следил за ней сейчас, создал поистине непробиваемый заслон: сколько не обостряла свои чувства ученица Школы рыцарей юга, уловить его природу и намерения не могла. Пришлось оглянуться. Выдать своё беспокойство. На какой-то миг Лейна пожалела, что отказалась от провожатых стражников. Под плащом на поясе – один лишь кривой сельвейский кинжал.

«Враг за спиной!»

Мигом отступило и забылось все лишнее, о чём думала, что переживала девушка минуту назад. Горечь обиды от решения Старших Лесного Воинства, равнодушный кивок Сильвиры, словно королева знала их ответ наперёд, глаза Никты, в которых читалась горькая правда – всё исчезло, уступая место чистой боевой сосредоточенности.

– Ладно тебе, Айлейниэль, это я! – короткостриженный седоволосый парень в зеленоватом морфелонском плаще вышел из-за угла, приветливо разводя руки. – Как только узнал в твоём форте, что ты пошла сюда, тотчас отправился следом…

Напряжение не ослабло. Некто невидимый продолжал следить за ученицей Школы рыцарей так настырно, словно хотел проникнуть в её мысли.

– Это не ты, – приглушённо ответила Лейна.

– Как это не я? Я, Сурок, собственной персоной…

– За твоей спиной! – громко крикнула воительница уже не в силах ничего изменить.

Сарпедонец мгновенно выхватил из-за пояса метательный топорик, как вдруг невидимый удар сшиб его с ног и отбросил к овитому плющом надгробию.

Лейна сжалась для прыжка в сторону. От напряжения отозвалась болью левая рука, сломанная морраком два месяца назад. Невидимый противник не счёл нужным скрываться далее. Лейна почувствовала исходящую от него горделивую уверенность и тотчас его узнала!

– Зачем было кричать, словно базарная торговка, у которой украли курицу? – произнёс высокомерный голос, в глубине которого чуткая плеонейка уловила горькую, неодолимую обиду. – Х-ха, и она ещё называет себя ученицей Школы рыцарей юга! Я же не собирался никого убивать. Хотел только кое-что спросить.

Ох, только бы он не лгал! Всё существо воительницы дрожало, подсказывая, что с этим противником ей не совладать. И дело даже не в его способностях, а в той силе, что стоит за ним. Рядом послышалось невнятное бормотание – Сурок приходил в себя.

– Что тебе нужно, Мелфай? – холодно спросила Лейна.

Юный маг вышел на землистую площадку перед могилой. Тёмный толстый плащ с сероватым налётом, словно покрытый густой пылью, скрывал его с ног до головы. Открытыми оставались только бледные кисти рук. В свете хмурого амархтонского дня Лейна заметила, что левая половина лица юного мага выглядит чуть бледнее правой.

Перед ней был не просто человек с печатью некроманта, каким она увидела его у Площади четырёх фонтанов два месяца назад. Перед ней был почти свершившийся некромант.

– Проходил тут неподалёку, – небрежно бросил Мелфай. – Проведывал Эльмику. Правда, магов хоронят в противоположном конце кладбища и отнюдь не в таких привилегированных местах, как аделианских свершителей.

– Мёртвым всё едино, сказал бы Эфай, – промолвила Лейна. – Он как-то говорил мне, что хотел бы умереть в пустыне и обойтись без всякого погребения… Так что ты хотел спросить, Мелфай?

– Мой вопрос придётся тебе не по душе, воительница, – проговорил юный маг, ядовито посмотрев ей в глаза. – Но советую тебе ответить на него прямо, без утайки… Помни, где ты находишься.

– Что ты хочешь знать, Мелфай?

– Почему погибла Эльмика, а не ты?

Мелфай перевёл взгляд на поднимающегося на ноги Сурка, который не мог отдышаться после магического удара. В эту минуту Лейна почувствовала всю опасность поставленного вопроса. От её ответа, возможно, зависит её жизнь. Что, если Мелфай убеждён, что Эльмика погибла по вине Маркоса и Лейны? Мало ли что мог ему наговорить его учитель!

– Я не знаю ответа на твой вопрос, – осторожно ответила девушка.

Мелфай зло усмехнулся.

– Лжёшь! Тебе просто не хватает смелости сказать правду!

– А хватит ли у тебя смелости эту правду услышать? – раздался за его спиной приглушённый женский голос, заставший юного мага врасплох.

Амарта! Уж кого-кого, а её Лейна не ожидала здесь увидеть, так как в Лесном Воинстве утверждали, что совсем недавно видели Амарту в Спящей сельве.

Лесная чародейка подходила к Мелфаю без всякой осторожности. Чёрные волосы и такая же чёрная мантия слегка шевелились на лёгком ветру. Лейне показалось, что Амарту совершенно не страшит ни Мелфай, ни сила, стоящая за ним.

– Лесная чародейка, надо же! – усмехнулся Мелфай, повернувшись к ней боком. – Значит, и у тебя есть своя правда по поводу того, почему погибла Эльмика.

– Вся правда в том, неудавшийся некромант, что ты сам определил судьбу своей Эльмики, – холодно проговорила Амарта. – Ещё в тот самый день, когда позвал её за собой в Амархтон. В то время ты уже прекрасно понимал, кем являются твой учитель и его Мглистая Богиня. И если бы ты действительно любил эту несчастную девушку, то убедил бы её вернуться в Мелис и забыть о тебе навсегда. Но тебе было важней сохранить свою власть над ней, чем обезопасить её от твоих покровителей.

Лейна почувствовала, как в душе Мелфая закипает жгучая ненависть. В глазах его промелькнул порыв ярости – той самой, что удваивает силу боевой магии. Медленно, с хладнокровием боевого мага он развернулся к чародейке всем телом. По его левой руке, обрамлённой браслетом с синим камнем, пробежала дрожь.

– Пытаешься ужалить побольнее, чёрная вдова, – с приглушённой яростью произнёс Мелфай. – Тебя бесит, что столько времени ты сама послушно выполняла приказы моего учителя. В сельве, в Мелисе, в Саламоре, да и в Амархтоне тоже – везде, где бы ты ни была, ты действовала и поступала по его расчётам!

– Придёт время, и твой учитель ответит за все свои игры с чужими судьбами, – глухо проговорила Амарта. – И советую тебе не оказаться в тот момент рядом с ним. Всё могущество твоего учителя заключалось в том, что о нём никто ничего не знал, потому что он скрывался, как крот в земле. Но теперь о нём достаточно известно, чтобы выкурить его из норы.

– Х-ха-ха, как была ты дурой, Амарта, так ею и осталась! – рассмеялся Мелфай. – Что ты можешь знать о моём учителе, кроме того, что всё это время плясала под его дудку?

Чародейка ядовито улыбнулась.

– Мне достаточно было узнать то, кем он собирается сделать тебя, чтобы раскрыть его настоящее лицо.

– И кем же он собирается меня сделать?

– Тем, кем не удалось ему сделать Маркоса на Башне Мрака четыре года назад. Меч Саркса может стать впору только одному существу в мире – другому сарксу.

Левая рука Мелфая напряглась. Лейна ощутила невидимую вспышку тёмной магии, которую в мгновение ока успел сотворить и тут же погасить юный маг. Кажется, Амарта его ошеломила. На лице юного мага появился страх – страх перед своим могущественным покровителем, с которого эта женщина готова сорвать пелену тайны.

– Напрасно ты это разузнала, чародейка, очень напрасно, – прошипел он, по-видимому, готовя сокрушительный магический удар.

– И что же ты теперь сделаешь? Убьёшь меня? – зло усмехнулась чародейка. – Тогда почему ты до сих пор не нанёс удар? Твой учитель же обучил тебя таким приёмам, о каких иные маги могут только мечтать. Не можешь рассчитать силы, верно? Бедный мальчик. Ты так и не понял, что все эти заклинания, мыслеобразы, магические стихии, посохи, кристаллы – всего лишь инструменты. Они бессильны без твоей личной внутренней силы. Твоя душа, твой характер, твоё «я» – вот истинная магия, а не заклятия и ритуалы. Ты не можешь сейчас понять, какая сила наполняет меня, но ты её чувствуешь… И понимаешь, что с нею тебе не совладать. А если и совладать, то только ценой собственной жизни. А ты к этому не готов. Ты боишься смерти, цепляешься за жизнь, за прелести и удовольствия, связанные с ней. Потому-то тебе никогда и не стать настоящим некромантом. Твой удел – полуживой мертвец, получеловек, подобный Сарксу. Сколько бы силы в тебя не вложила Мглистая Богиня, ты всегда будешь слабее таких, как я.

Несколько секунд чародейка и юный маг молча смотрели друг на друга, словно выжидая, кто нанесёт удар первым, пока Мелфай не расслабил левую руку.

– Если ты такая могущественная, такая храбрая и безрассудная, чёрная вдова, то почему сама не нанесёшь удар первой?

– Потому что ты мне не нужен, – бросила Амарта, заметно расслабившись. – Мне нужен твой учитель. И твоя госпожа.

Мелфая смерил её язвительным взглядом, за которым, однако, скрывалась тревога.

– Скоро… скоро ты получишь эту встречу. Учитель найдёт тебя сам!

Не оборачиваясь, Мелфай спешно пошёл прочь и вскоре исчез за бесчисленными надгробиями. Сурок, благоразумно не вмешивавшийся в разговор, которому стал невольным свидетелем, приветливо развёл руки. Чародейка же не проявляла к нему ни малейшего интереса. Она смотрела на Лейну.

– Я знаю, ты была в Спящей сельве. Я сама недавно прибыла оттуда. Моя воля – осталась бы там навсегда.

– Почему же ты вернулась? – осторожно спросила Лейна. – Лесным чародеям сейчас не помешала бы твоя помощь.

– У меня есть незавершённые дела в Амархтоне. Я разыскиваю Маркоса. Где он?

– Он ещё на рассвете покинул Амархтон. Задание королевы Сильвиры. Зачем он тебе?

– Есть о чём поговорить с ним, – Амарта с недоверием посмотрела на Сурка, не желая открываться при нём.

– Если ты о Кукловоде с ним хотела поговорить, то это наше общее дело, – сказал сарпедонец.

Амарта посмотрела на него долгим испытывающим взглядом.

– Что ж, если я не доживу до встречи с Маркосом, передадите ему мои слова. Кукловод попался в мою ловушку – меч Саркса исчез.

– Меч Саркса? – не поняла Лейна.

– Разве Маркос тебе не рассказывал? Когда он победил своего Саркса на Башне Мрака, я подобрала на месте их схватке меч из чёрного металла. Помимо сокрушительной магии в нём заключён некий символ. Если угодно, чёрный меч Саркса – это анти-Логос. Я хранила его в надёжном тайнике, пока не решила проверить, верны ли мои догадки о личности этого Кукловода. Я перепрятала меч таким образом, чтобы Кукловод его обнаружил. И он выкрал его, тем самым раскрыв себя.

– Зачем ему этот меч? – спросила Лейна.

– Этот вопрос и есть ответ «кто такой Кукловод», – улыбнулась Амарта.

– Я не понимаю.

– Маркос поймёт. Просто перескажи ему мои слова, если встретишь его раньше меня.

На секунду Лейна задумалась, стоит ли открывать чародейке то, что она по секрету узнала от Никты этим утром.

– Ты точно не знаешь, где найти Маркоса? – уловив её колебания, спросила Амарта.

– Маркос отправился на остров Алабанд. Там, по слухам, объявился тот, кого мы называем Кукловодом.

По лицу чародейки пробежала тень горькой досады.

– Проклятье! Ну что ж, тогда молись своему Спасителю, чтобы Маркос вернулся назад.

– С ним хранительница Никта, следопыт Калиган, вольный стрелок Автолик… С такими людьми ему нечего…

– И за них молись тоже, плеонейка! – оборвала её Амарта. – Потому что каждый, кто узнаёт личность Кукловода – либо умирает, либо становится его рабом.

Чародейка повернулась, собираясь идти.

– Амарта, – подал неловкий голос Сурок. – Прости меня. За ту стрелу в Саламоре… это… – широкоплечему сарпедонцу, кажется, впервые в жизни не хватало слов. – Эта проклятая вражда… Она всех нас измотала. Когда-нибудь она закончится…

Чародейка бросила на него холодный, ничего не выражающий взгляд.

– Странное чувство, – проговорила она, словно размышляла вслух. – Не так давно я бы ответила тебе… А сейчас… у этого надгробия всё кажется таким мелочным и пустым!.. Вражда не закончится. Этого проклятия не разрушить никому. Но нет никакого смысла просить прощения за то, что давно забыто всеми, кроме тебя самого.

Прождав пока скроется тёмная фигура чародейки, Сурок отряхнул пыль со своего плаща и поправил венок на могиле Эфая.

– Ты поняла, что она сказала? Как по мне, так она стала совершенно непредсказуемой. Не знаешь, чего от неё и ждать.

– От Эфая тоже никто не знал, чего ждать. Но это было чудесно, – промолвила Лейна. – Зачем ты меня искал?

– Ну-у, – сарпедонец наигранно смутился. – Прежде всего, хотел узнать, что там в Спящей сельве. От наших морфелонцев ничего толкового не услышать.

– Всё по старому, – буркнула Лейна. – Наместник Кивей стягивает к сельве войска. Все напуганы слухами о приближении Багровых Ветров с запада. И пока что никто не может объяснить, какую угрозу они несут, – девушка пытливо всмотрелась в хитроватые глаза Сурка. – Что, неужели и Сарпедону ничего не известно?

Сарпедонец от неожиданности отвёл взгляд.

– Нет. Багровые Ветры – это тайна, которую нам никогда не раскрыть.

– Почему ты так в этом уверен?

Сурок помялся.

– Просто знаю. Не будем об этом. Нам ничего не изменить. Поговорим о чём-нибудь другом… Идём, я провожу тебя к твоему форту! – предложил сарпедонец. – Кстати, что ты намерена делать теперь?

Лейне показалась странной его интонация. Он как будто спрашивал одновременно «не занята ли ты этим вечером?» и «не чувствуешь ли ты себя одиноко?»

– То, что советовала Амарта – молиться за Маркоса. И за тех, кто отправился с ним.

Сурок одобрительно кивнул головой, хотя, судя по всему, ожидал другого ответа.

– Да. Похоже, это единственное, чем мы можем помочь им сейчас.