Битва на Прибалтийском театре военных действий продолжалась. Резко пересеченная местность, изобилующая болотами, озерами, реками, лесами и другими естественными препятствиями, создавала серьезные трудности для пехоты, артиллерии, танков и других родов войск, Вот почему неоценимое значение для успешного подавления обороны противника и продвижения вперед имела координация их действий. Пожалуй, я не ошибусь, если скажу, что бои за дороги и на дорогах — одна из самых характерных особенностей войны в здешних условиях. Наиболее ожесточенные схватки с врагом развертывались именно там, где речь шла об овладении магистралями.

Это не могло не отразиться на интенсивности и характере действии авиации, в том числе и штурмовой. Полки нашей дивизии непрерывно наносили удары по мостам и переправам, теснили противника с дорог в лесные дебри, топи и другие малопроходимые места. Как уже говорилось выше, в конце июля — начале сентября 1944 года чаще всего штурмовики нацеливались командованием армии и фронта на борьбу с танковыми группами врага. Не менее сложной задачей «илов» было подавление неприятельской артиллерии, минометов и пулеметных гнезд. Эти малоразмерные цели легко маскировались, часто меняли огневые позиции, и поражение их с воздуха представляло известные трудности.

Прежде чем посылать эскадрильи и полки для нанесения штурмовых ударов по переднему краю и объектам в глубине обороны неприятеля, мы проводили тщательную воздушную разведку, от результатов которой во многом зависел успех выполнения боевого задания. Под контролем разведчиков-истребителей и штурмовиков находились все основные магистрали, по которым противник перебрасывал или мог перебросить свои ударные силы, Одновременно была проделана большая работа по фотографированию немецких оборонительных сооружений. Данные аэрофоторазведки помогали общевойсковому командованию принимать решение для нанесения ощутимых ударов по врагу.

В соединении выросло немало мастеров фоторазведки. Это были экипажи, в совершенстве владевшие самолетовождением в любых метеорологических условиях дня и ночи, отлично знавшие штурманское дело и радиосвязь, Чаще всего на разведку ходила эскадрилья капитана И. Селягина, которую называли подразделением специального назначения. Прекрасными разведчиками зарекомендовали себя летчики-гвардейцы Буров, Соловьев, Смирнов, Кузнецов, Янковский. На фотографирование особо важных вражеских объектов, прикрываемых мощными противовоздушными огневыми средствами, посылали Широкова и Ратманова первоклассных разведчиков, асов своего дела.

Основная ответственность за техническое обеспечение аэрофоторазведки возлагалась на инженера 6-го Московского гвардейского штурмового авиаполка по электро-спецоборудованию капитана Н. Н. Ковалева.

Наилучшим способом аэрофотосъемки считался плановый, когда объекты фотографировались вертикально, под углом 90 градусов. Однако при полетах на малых высотах он давал незначительный эффект. Кроме того, экипажи подвергались большому риску — вражеская зенитная артиллерия открывала по разведчикам сильный огонь. По заданию штаба армии специалисты службы Ковалева сконструировали перспективные фотоустановки, снимающие под углом 45–60 градусов. Затем этот угол увеличили до 70 градусов.

Многое сделали рационализаторы 6-го гвардейского полка для улучшения качества фоторазведки. В частности, они решили оборудовать штурмовик фотоустановкой из четырех перспективных аппаратов и добиться их синхронной работы, чтобы получить панорамные снимки. Но на первых порах их постигла неудача. Когда разведчик возвратился и в фотолаборатории проявили пленку, она оказалась непригодной. Специалисты не учли, что каждый аппарат имеет свою скорость движения затвора. Разница в скоростях, исчисляемая долями секунды, при быстром движении самолета давала большие смещения снимков.

Началась кропотливая работа по усовершенствованию сложной установки. Поиски увенчались успехом, и на повторную панорамную фотосъемку вылетел И. Селягин. Результаты оказались блестящими. Удачные экспериментальные съемки произвели также В. Соловьев и В. Кузнецов.

За несколько дней были сфотографированы Кенигсберг, форты внешнего и внутреннего обводов. Изготовленный по снимкам макет помог наземному командованию детально разработать впоследствии план штурма города.

Все наши полки — 6-й, 683-й и 826-й — работали с предельным напряжением. Они блокировали вражеские аэродромы, штурмовали танковые и автомобильные колонны противника, обрушивали бомбовые удары на артиллерийские позиции и скопления живой силы гитлеровцев. Три-четыре боевых вылета в день стало обычной нормой для каждого экипажа, а порой приходилось подниматься в воздух по шесть-семь раз.

Мы применяли метод последовательного и непрерывного воздействия на неприятеля. Эскадрильи и группы «Ильюшиных» численностью до 20 самолетов поэшелонно висели над противником по 25–30 минут. В течение полутора-двух часов в расположении гитлеровцев рвались бомбы и реактивные снаряды, буйствовал пушечно-пулеметный огонь. Это способствовало нашим наземным войскам успешно выполнять поставленные перед ними задачи.

Днем и ночью был слышен грозный гул на аэродромах. Одни самолеты садились, другие поднимались в небо, оставляя за собой густые султаны пыли. Инженерно-технический состав и специалисты обслуживающих подразделений работали не покладая рук. В перерывах между боевыми вылетами техники и механики за тридцать минут успевали осмотреть материальную часть, устранить мелкие неполадки на ней, заправить горючим, маслом, воздухом и кислородом, уложить в отсеки «ила» 240 противотанковых бомб, подвесить 8 эрэсов, уложить в специальные люки ленты с 300 пушечными снарядами и 1500 пулеметными патронами.

У людей не хватало времени для отдыха, и нередко было так, что механики и мотористы, проводив свои самолеты на задание, тут же, на стоянках, ложились на чехлы и спали богатырским сном. А когда штурмовики возвращались, все начиналось заново — осмотр, заправка, зарядка.

Порой некогда было сходить в столовую. И тут, как всегда, заботу о людях проявил начальник политического отдела дивизии полковник И. Т. Калугин. По его инициативе была организована доставка горячей пищи для технического состава непосредственно к рабочим местам — на стоянки самолетов.

Кстати говоря, Иван Трофимович постоянно следил за тем, чтобы командиры, политработники, полковые и дивизионные кадровики не забывали о поощрении технического состава, о представлении особо отличившихся к награде. Заботился он и о создании хороших бытовых условий для девушек-радисток, оружейниц, телефонисток, работниц пищеблока и специалистов других служб. Они очень многое делали для обеспечения боевой деятельности авиаторов.

Как-то инженер дивизии В. Е. Титов в беседе с Калугиным высказал мысль о том, что вот-де технический состав безупречно готовит самолеты к вылетам, а результатов штурмовки никогда не видит. Надо бы хоть раз предоставить людям такую возможность. Иван Трофимович пришел ко мне и передал пожелание инженера.

Вскоре представился случай показать боевую работу летчиков, громивших неподалеку от аэродрома вражеские танки. Во главе с инженер-майором М. Р. Морозовым на «экскурсию» выехали П. Каракчиев, С. Глушков, И. Белозеров, В. Челноков, Н. Васякин, В. Пантюшев, Н. Абрамов, А. Крылов и многие другие специалисты из полков. Впечатление было настолько сильным, что очевидцы штурмового удара сочли необходимым провести со своими сослуживцами беседы о боевой работе летчиков. Это еще больше способствовало патриотическому подъему среди инженерно-технического состава, развитию инициативы и рационализаторства в подразделениях и частях.

В те дни паше соединение взаимодействовало с 3-м гвардейским Сталинградским механизированным корпусом, входившим в состав 43-й армии. Натиск наземных войск сдерживали шесть немецких дивизий. Особенно сильной была вражеская группировка в районе Наудите — Салдус.

Только с 14 по 17 сентября 1944 года в интересах корпуса были подняты с аэродромов 102 группы штурмовиков. За четыре дпя боев наши экипажи уничтожили 27 танков, свыше 200 автомашин, около 200 повозок с различными грузами, подавили артиллерийско-минометный огонь трех дивизионов, уничтожили сотни гитлеровцев.

Восхищенный отличными действиями «илыошиных», командир танковой бригады попросил нашего авианаводчика капитана В. Р. Проценко назвать фамилии ведущих групп. Василий Романович стал перечислять, а когда назвал имя Героя Советского Союза майора Н. Макарова, комбриг остановил его:

— Постой, постой, это не брат ли нашего полковника Макарова? Начальника политотдела? Он рассказывал, что у него где-то брат летчик воюет.

Комбриг и Проценко связали братьев по радио. Полковник и майор обменялись взаимными приветствиями и пожелали друг другу новых успехов.

В этот же день был подбит самолет капитана А. И. Миронова. Приземлился он на нейтральной полосе. Между нашими танкистами и гитлеровцами завязался бой за жизнь летчика. Вскоре Миронов на танке был доставлен на аэродром. Мы сердечно поблагодарили наших боевых друзей. Танк у нас дозаправился горючим и снова умчался на передовую.

В своем отзыве начальник штаба корпуса генерал-майор танковых войск Сидорович высоко оценил боевую работу штурмовиков и поименно назвал храбрейших летчиков, в том числе всех командиров эскадрилий.

Способствуя развитию наступления наземных войск, авиация наносила удары по скоплению противника в районе Приекуле, Кретинген, Карцяны, по плавучим средствам под Либавой и Мемелем. Здесь наше соединение взаимодействовало с 5-й гвардейской бомбардировочной дивизией, которой командовал Герой Советского Союза генерал В. А. Сандалов.

Двадцать семь самолетов Пе-2 во главе с ведущим гвардии майором П. С. Свенским вылетели на бомбардировку скопления танков и живой силы противника в населенном пункте Кретинген и западнее Карцяны. Разбившись на три группы, они обрушили на цель бомбовый груз с высоты 3000–2700 метров.

В это время штурмовики капитана В. А. Рычкова подавляли огонь зенитной артиллерии, которая била по нашим пикировщикам.

Эскадрилья Рычкова была самой активной в дивизии. Достаточно сказать, что только за один день боевой работы под Шяуляем она уничтожила и вывела из строя 17 фашистских танков.

Здесь Рычков и его подчиненные тоже не давали гитлеровцам поднять головы. Но когда Пе-2 Свенского отходил от цели, ожила еще одна ранее молчавшая зенитная батарея. Капитан атаковал ее — сбросил бомбы, обстрелял из пушек и эрэсов. Однако несколько зениток уцелело. После недолгого замешательства их расчеты снова открыли стрельбу.

В. А. Рычков вторично спикировал на ощетинившиеся огнем орудия. Один из снарядов попал в кабину его самолета. Бесстрашный командир, отважный летчик-штурмовик Владимир Аверьянович Рычков, защищая друзей-бомбардировщиков, погиб.

В этом бою ведущим одной из групп Пе-2 был гвардии капитан Л. В. Жолудев. Я знал о необыкновенной судьбе этого летчика по рассказу Героя Советского Союза Ивана Семеновича Полбина.

В ночь на 21 сентября 1941 года экипажу Жолудева (штурман Аргунов и воздушный стрелок-радист Копейкин) приказали вылететь на разведку. В темноте летчик увидел мерцание электрических огней, двигавшихся в сторону линии фронта. Это шла большая колонна вражеских танков. Штурман обозначил на карте маршрут их движения.

Спустя несколько минут полета экипаж попал в зону зенитного обстрела. На поврежденном самолете Жолудев произвел вынужденную посадку. Летчик, штурман и стрелок-радист стали пробираться к линии фронта. Во время блуждания по лесу (за авиаторами немцы организовали погоню) Аргунов отстал, однако вскоре он встретил наших пехотинцев. Они-то и помогли ему добраться до части.

А Жолудев и Копейкин после долгих скитаний набрели на партизанский лагерь. Летчика и воздушного стрелка-радиста зачислили в отряд, которым командовал офицер Подгорный.

Народные мстители не давали гитлеровцам покоя. Взлетали на воздух различные склады, железнодорожные и шоссейные мосты, катились под откос вражеские эшелоны. Города земля под ногами оккупантов.

В одной из жестоких схваток с карателями смертью храбрых пал командир отряда. На его место назначили товарища Алексея. Так называли партизаны двадцатичетырехлетнего старшего лейтенанта Л. В. Жолудева.

Зимой 1941/42 г., когда наши войска освободили города Калинин, Нелидово, Андреаполь, отряд, возглавляемый летчиком Л. В. Желудевым, соединился с нашими регулярными частями. В начале февраля 1942 года Жолудев и Копейкин прибыли в родной авиационный полк и стали снова летать на боевые задания. В Прибалтике Жолудев неоднократно водил группу «петляковых» на подавление самых различных вражеских объектов, пользовался заслуженным авторитетом среди авиаторов.

5 октября 1-й Прибалтийский фронт перешел в решительное наступление на врага. В это же время войска 3-го Белорусского фронта с боями вступили в Восточную Пруссию. 13 октября доблестные воины 2-го Прибалтийского фронта освободили столицу Латвии Ригу, а через девять дней вышли к Тукумсу. Таким образом, курляндская группировка гитлеровских войск, насчитывавшая более 30 дивизий, была отрезана и прижата к морю.

Перейдя в наступление из района северо-западнее и юго-западнее Шяуляя, войска генерала И. X. Баграмяна прорвали сильно укрепленную оборону противника и за четыре дня наступательных боев продвинулись вперед до 100 километров, расширив прорыв до 280 километров по фронту. В ходе наступления части и соединения фронта овладели важными опорными пунктами обороны немцев Телыщай, Плунчени, Мажейкай, Тришкей, Тиркшлей, Седа, Ворки, Кельмы, а также с боями заняли более 3000 других населенных пунктов,

Большой вклад в дело разгрома врага внесли летчики 3-й воздушной армии генерал-полковника авиации Папи-вина. 335-я штурмовая авиационная дивизия за образцовое выполнение задания командования и проявленные при атом доблесть и мужество была награждена орденом Суворова 2-й степени.

Нелегко нам давались победы над врагом. В полках были потери. Ветераны до сих пор вспоминают самоотверженность воспитанника Ленинского комсомола командира экипажа Толи Блинова. Это был замечательный патриот Родины, дисциплинированный воин, исполнительный, внутренне собранный летчик, обладавший способностью к решительным действиям.

Возвращаясь с боевого задания, Анатолий заметил, что на дороге сосредоточилось большое количество немецкой техники. Лучшей цели не найти. Но как ее уничтожить, если нет ни бомб, ни эрэсов? Тем более что над колонной патрулируют «мессершмитты».

Предполагая, что «ильюшин» намерен атаковать танки и автомашины, истребители яростно набросились на самолет Блинова. Задымил мотор. И комсомолец принял обдуманное, расчетливое решение — развернулся в сторону вражеской колонны и направил «черную смерть» в отвесное пикирование.

Страшный взрыв потряс окрестность. На дороге возникла огненная река. Образовалась пробка. Уцелевшие автомашины и танки расползлись в стороны и увязли в болоте.

В Прибалтике погиб молодой способный летчик Евгений Беляченко. Его израненный самолет перетянул через лес. У самой земли машина перестала слушаться рулей управления и, перевернувшись вниз кабиной, рухнула…

Я не помню ни одного сколько-нибудь важного боя, чтобы в нем не отличились коммунисты. Воспитанные в духе ленинских идей, они совершали героические подвиги, ради товарищей не жалели ни крови, ни самой жизни. Приведу один характерный пример.

Летчики полка Героя Советского Союза подполковника В. Г. Болотова возвращались с задания. Вот уже приземлились группы, ведомые офицерами А. Мироновым, Н. Макаровым, Ф. Садчиковым. Техники и механики встречали самолеты, осматривали их, закатывали в капониры. Казалось, все шло нормально. В воздухе оставалась лишь эскадрилья майора П. Арефьева. Но вскоре и она подошла к аэродрому. Надо было срочно садиться, ибо уже начало смеркаться, а полевой аэродром не располагал средствами обеспечения слепой посадки. И тут неожиданно из-за облаков выскочили четыре «фокке-вульфа».

Командир полка передал по радио майору Арефьеву:

— В воздухе противник!

— Всем садиться с бреющего! — тут же последовал приказ Арефьева ведомым. Вступать в бой запрещаю! Я прикрываю посадку.

Майор отвлек противника на себя. Он ударил по истребителям из пушек и с набором высоты ушел в облака. ФВ-190 бросились за ним. Арефьев именно на это и рассчитывал. Быстро развернувшись, он вышел из облачности и ударил из пушек по замыкающему истребителю, по успевшему скрыться. Вражеский самолет накренился, вошел в отвесное пикирование и врезался в землю неподалеку от нашего аэродрома, на который уже приземлились штурмовики эскадрильи Арефьева.

А сам командир продолжал вести бой с тремя оставшимися «фокке-вульфами». Одному из них удалось атаковать «ильюшина». Огненная трасса прошла рядом с кабиной стрелка-радиста. С борта Ил-2 ответили дружным огнем. «Фоккер» задымил и со снижением потянул на запад.

Теперь экипажу Арефьева было легче, летчик и стрелок приготовились к отражению очередной атаки, но гитлеровцы не стали рисковать. Они скрылись в облаках и больше не появлялись.

Майор пошел на посадку, но поврежденная машина перестала слушаться рулей. Самолет приземлился на фюзеляж недалеко от аэродрома.

Так коммунист Арефьев, приняв удар на себя, отвел беду от своих молодых товарищей по оружию.

В описании отваги, мужества, великой преданности партии Ленина невозможно перешагнуть границу восхищения советскими летчиками-штурмовиками. Недаром об их изумительных подвигах созданы книги, картины, песни, из уст в уста передаются легенды. Они достойны вечной народной памяти.