Реформирование советской модели социализма не должно было привести к откачу от социализма вообще. В том, что так произошло, большую роль сыграли два обстоятельства.
Первое из них — представление о неправедности Советской власти и власти КПСС, утвердившееся в общественном сознании в связи с открывшейся информацией о массовых политических репрессиях, войне в Афганистане и привилегиях партноменклатуры. Метод, с помощью которого было сформировано это убеждение, будет рассмотрен в следующей главе.
Второе обстоятельство — дефицит продовольствия и потребительских товаров, чрезвычайно усилившийся к концу перестройки. Пустые полки магазинов в глазах населения были лучшим доказательством несостоятельности социализма. И до сих пор угроза возврата к пустым прилавкам в случае прихода коммунистов к власти является весьма действенным средством антикоммунистической пропаганды.
В нашем обществе представление о неразделимости социализма и дефицита оформилось в устойчивый стереотип. Товарный дефицит считается неотъемлемой чертой социализма как общественного строя. В этой главе предпринимается попытка доказать, что это неверно не только для социализма вообще, но даже по отношению к той его вульгарно-коммунистической интерпретации, которую мы до сих пор считали настоящим социализмом.
Разбирая проблему товарного дефицита, мы сталкиваемся с очередным — далеко не первым! — парадоксом советской истории. В самом деле, долгое время СССР был второй страной мира по уровню промышленного развития. Производство сельскохозяйственной продукции чуть ли не вдвое превышало нынешний уровень. По удельным показателям (производству на душу населения) СССР также не намного отставал от самых развитых мировых держав. И вместе с тем уровень жизни в СССР был ниже, чем в странах, обладавших значительно меньшей экономической мощью, а дефицит являлся постоянным спутником жизни советских людей. Наличие дефицита потребительских товаров в богатой и могущественной стране — разве это не парадоксальная ситуация?!
Причина дефицита в СССР заключалась в превышении платежеспособного спроса населения над суммой цен всей массы производимых в стране товаров и услуг. Таким образом, в создании дефицита участвовали три фактора — платежеспособный спрос, производство товаров и их цена.
Производство потребительских товаров в СССР в целом было недостаточным, причем не только по количеству, но и по качеству и номенклатуре. Рыночная экономика стран Запада получает импульс для своего развития от потребителя — индивидуального или группового. Плановая централизованная экономика СССР обслуживала прежде всего интересы государства — оборону, крупные проекты. Поскольку экономические интересы государства и простых граждан далеко не всегда совпадали, государство часто решало проблемы народного хозяйства за счет интересов потребителей.
Исторически так сложилось, что в СССР всегда отдавался приоритет развитию тяжелой промышленности. Сначала это было вызвано потребностями индустриализации страны, затем — необходимостью поддержания военно-стратегического паритета с Западом. Главные усилия и большая часть ресурсов направлялись на развитие отраслей группы “А”, выпускавших средства производства, в ущерб отраслям группы “Б”, выпускавших товары народного потребления. Вследствие этого фактора советский гражданин получал меньше товаров, чем житель другого государства с равновеликой по объему производства экономикой. И так из года в год. В итоге, сделав СССР великой и могучей державой, народ так и не получил условий жизни, естественных для всякого цивилизованного государства.
Курс на преимущественное развитие тяжелой индустрии в ущерб производству товаров народного потребления был оправдан в период 30-х — 50-х гг. Мощь державы создавалась за счет “затягивания поясов” у народа. Низкий платежеспособный спрос населения вполне удовлетворялся даже относительно невысоким уровнем производства потребительских товаров. Но продолжать эту политику в другой исторической обстановке, для которой был характерен высокий и постоянно растущий платежеспособный спрос, было недопустимо.
Дело в том, что в экономике все взаимосвязано. Деньги, получаемые гражданами в виде зарплаты или социальных выплат, должны через систему торговли вернуться в бюджет государства. Нарушение этого “кругооборота” денег рано или поздно приводит к кризисной ситуации в экономике. Чтобы ее избежать, государство должно обеспечить производство потребительских товаров в количестве, эквивалентном (по суммарной цене) произведенным выплатам.
В СССР процесс “кругооборота” денег был нарушен. Неестественно высокая доля в экономике отраслей тяжелой и оборонной промышленности и низкая — отраслей, работающих на удовлетворение потребностей населения, имели своим следствием низкий уровень товарного покрытия зарплатного рубля.
Особо следует отметить “вклад” в создание этой проблемы военно-промышленного комплекса. Поддержание военно-стратегического паритета с Западом при вопиющем неравенстве сил и средств требовало огромных усилий со стороны Советского государства. В общем объеме продукции машиностроения производство военной техники составляло более 60 %, а доля военных расходов в валовом национальном продукте — 23 %. Но военная продукция вообще не может быть потреблена в привычном для нас понимании (за исключением, может быть, тех случаев, когда она продается за границу). Поэтому отвлечение ресурсов — материальных и денежных в оборонные отрасли ведет к их омертвлению: производство вооружений ни в коей мере не способствует насыщению товарного рынка, увеличению уровня потребления в стране и не может обеспечить возврат затраченных средств государству. Сюда же следует добавить амбициозные проекты типа космических или БАМа, которые также способствовали омертвлению средств без должной отдачи.
Давал себя знать и нерыночный характер экономики Советского Союза. Как показано в одной из предыдущих глав, в СССР отсутствовал действенный механизм согласования интересов, которые преследовали в процессе производства отдельные предприятия и общество в целом. В итоге отечественные предприятия были ориентированы не на удовлетворение потребительского спроса, а на выполнение директивных плановых показателей. Страдал от этого потребитель, поскольку промышленность не была заинтересована ни в обновлении и расширении номенклатуры выпускаемых товаров, ни в повышении их качества.
В результате недостаточное производство потребительских товаров, особенно с учетом их качества, при малоподвижных ценах не компенсировало роста платежеспособного спроса населения. В сельском хозяйстве наблюдалась та же картина: производство продуктов питания не поспевало за увеличением спроса на них. Получаемые населением деньги не обеспечивались в должной мере товарами. Рост доходов граждан, не подкрепляемый возможностью их использования, создавал лишь иллюзию повышения уровня жизни. Увеличивались накопления населения — так называемый “отложенный” спрос. Хотя система государственных сберегательных касс обеспечивала возвращение “отложенных” денег в оборот, вследствие недополучения ожидаемых материальных благ в народе копилась социальная неудовлетворенность.
И все-таки недостаточное по количеству производство потребительских товаров не являлось единственной и главной причиной их дефицита. Даже при том объеме производства товаров народного потребления, который был в СССР, товарного дефицита при правильной ценовой политике не должно было быть. Дело в том, что баланса платежеспособного спроса и предложения товаров можно добиться не только путем увеличения производства товаров, но и простым повышением их цены. Повышение цен — самый простой и естественный способ компенсации отставания производства товаров от платежеспособного спроса на них. Даже в самый пик товарного дефицита, в 1991 году, можно было ликвидировать его путем повышения цен (что, кстати, и продемонстрировал чуть позже Гайдар).
Поэтому дефицит товаров и услуг в СССР не был объективной неизбежностью. Он являлся результатом социальной (именно социальной, а не экономической!) политики КПСС, исключавшей по идеологическим причинам возможность широкомасштабного повышения цен и снижения уровня жизни населения.
КПСС, будучи заложницей своей собственной социальной политики, признавала только один способ ликвидации дефицита товаров — увеличение их производства. Характерный пример — памятная всем Продовольственная программа, ставившая целью устранить дефицит продуктов питания в стране за счет увеличения их производства.
Однако дефицит продовольствия был следствием не столько недостаточного его производства, сколько нарушения баланса между платежеспособным спросом и предложением. Действительно, по потреблению продуктов питания при Советской власти, в 1985 г. мы находились на седьмом месте в мире. В расчете на одного жителя у нас производилось зерна на 28 % больше, чем в странах ЕЭС. По сравнению с США молока производилось больше на 30 %, сахара — на 20 %, сливочного масла — в 3 раза. Эти цифры говорят сами за себя, даже со скидкой на то, что у нас произведенная продукция отнюдь не в полном объеме доходила до потребителя. Вместе с тем в США и Европе не было дефицита продовольствия, а в СССР был, хотя, повторим, при правильной ценовой политике его не должно было быть даже при существенно более низком, чем достигнутый, уровне сельскохозяйственного производства. Показательно в этой связи, что с конца 40-х до начала 60-х гг. полки советских магазинов (правда, только в крупных городах) были наполнены продовольствием едва ли не больше, чем сейчас. Причиной такого положения были низкие заработки, ограничивающие в тот период покупательную способность населения. В дальнейшем, хотя производство продовольствия на душу населения постоянно росло, доходы населения росли еще быстрее, и в результате свободное от товаров пространство прилавков отечественных магазинов не уменьшалось, а увеличивалось.
В условиях рыночной экономики подобная ситуация исключена, поскольку в ней баланс спроса и предложения устанавливается автоматически. Но и при плановой централизованной экономике государственные органы могли не допустить и обязаны были не допускать нарушения этого баланса посредством регулирования цен в зависимости от уровня платежеспособного спроса.
Товарный дефицит последних десятилетий существования СССР лишь частично может быть объяснен объективным обстоятельством — недостаточным производством товаров и услуг вследствие преимущественного развития тяжелой промышленности и военно-промышленного комплекса. Главная же причина того, что в Советском Союзе товарный дефицит вообще имел место — чрезмерно идеологизированная социальная политика КПСС. Учитывая роль товарного дефицита в судьбе социализма в СССР, можно утверждать, что КПСС пала жертвой своей собственной социальной политики, еще раз подтвердив недопустимость длительного игнорирования, даже из лучших побуждений, объективных законов экономики.
Проблема дефицита товаров резко обострилась в 1989–1991 гг. Началось все с исчезновения из торговли мыла и стирального порошка летом 1989 г. Положение с ними быстро выправили, но следом с прилавков магазинов один за другим стали исчезать другие товары, даже те, которые всегда были в избытке. Постепенно дефицит распространился буквально на все виды товаров, он стал тотальным и повсеместным. Появились “визитки”, талонная система резко расширила свои рамки, даже за товарами повседневного спроса приходилось отстаивать многочасовые очереди.
Вместе с тем создавшаяся на последнем этапе перестройки ситуация на потребительском рынке подтверждает искусственный характер товарного дефицита в СССР. В этот период промышленность и сельское хозяйство продолжали работать в полную силу, снижение производства не превышало нескольких процентов. И если в это время произошло резкое, в буквальном смысле обвальное обострение дефицита, то причиной этого является, очевидно, отнюдь и не столько сокращение производства продовольствия и промышленных товаров, сколько потеря контроля со стороны государства над доходами граждан. Темп роста денежных доходов и платежеспособный спрос населения в эти годы резко возросли по ряду причин, в частности, в результате давления, оказываемого на правительство народными депутатами в Верховном Совете. Демагогическая кампания перешедших к тому времени на антисоветские позиции средств массовой информации, рьяно разоблачавших “нищету” советского народа, провоцировала рост социальных требований населения к власти. Курс на повышение самостоятельности предприятий привел к тому, что все большая часть прибыли оставалась в их распоряжении: если в 1980 г. 38 %, то в 1989 г. уже 64 % от общего объема прибыли. Причем львиная доля (около трех четвертей) оставляемой на предприятиях прибыли шла в фонды экономического стимулирования, способствуя росту доходов населения, не обеспеченных товарами. Процесс “обналичивания” средств через кооперативы и прочие коммерческие структуры также внес свою лепту в ухудшение ситуации на потребительском рынке.
Впрочем, на последнем этапе перестройки были предприняты две попытки исправить положение. Весной 1990 г. правительство Н. И. Рыжкова планировало повышение розничных цен на продовольствие. В частности, цена на хлеб должна была возрасти в 3 раза. Но это не было осуществлено, в том числе из-за противодействия Съезда народных депутатов: часть депутатов, используя популизм и демагогию, сознательно вели дело к развалу экономики и подрыву власти КПСС. Товарный дефицит пролагал путь к власти радикальным демократам.
Вторую попытку предприняло весной 1991 г. правительство B. C. Павлова. На этот раз цены были действительно повышены в 2,5–3,5 раза. Однако такой уровень повышения цен оказался совершенно недостаточным, он мало повлиял на соотношение спроса и предложения. Вместе с тем именно регулируемое повышение цен до уровня, обеспечивающего баланс платежеспособного спроса и предложения товаров, представляется единственно правильной мерой в сложившейся в тот период ситуации. При подобном развитии событий государство сохраняло контроль над инфляцией и экономическим положением в стране в целом. Правда, социально-политические последствия политики регулируемого повышения цен и снижения платежеспособного спроса населения, учитывая обстановку 1991 года, трудно прогнозировать даже сейчас, по прошествии значительного времени.
Косвенным подтверждением правильности выбранного B. C. Павловым пути служит единодушное его осуждение демократическими средствами массовой информации. Своими душещипательными публикациями на тему о том, как B. C. Павлов отнял у пенсионеров последние “гробовые” деньги, они сумели создать в обществе резко отрицательное отношение к предпринятым мерам. Дальнейших попыток в этом направлении Павлов не предпринимал. “Пожалели” бедных пенсионеров те самые журналисты и публицисты, которые не произнесли ни слова осуждения по поводу либерализации цен в 1992 г. Между тем введение свободных, то есть фактически не регулируемых государством цен в предельно монополизированной и дефицитной экономике СССР может быть объяснено только двумя причинами — абсолютной некомпетентностью или сознательным вредительством (хочется надеяться, что верно все-таки первое, а не второе). Результатом “решительных” действий “выдающегося” экономиста Гайдара стала безудержная инфляция таких размеров, что она вызвала разрушение фундаментальных основ функционирования предприятий и экономики страны в целом. Справиться с всепожирающим монстром инфляции нашим реформаторам удалось только ценой остановки и частичной ликвидации целых отраслей промышленности.
Сопоставление положения на продовольственном рынке СССР в 1990 г. и России в 1995 г. может послужить еще одним примером, демонстрирующим природу дефицита в СССР. Реформы Ельцина и Гайдара привели к резкому падению сельскохозяйственного производства. За 5 лег (1990–1995 гг.) производство зерна в стране сократилось с 117 до 65 млн. т, поголовье крупного рогатого скота — на 42 %, свиней вдвое, овец и коз — втрое. Но дефицит продовольствия исчез! Это обстоятельство не может быть объяснено увеличением поставок импортного продовольствия. Истинная причина полных продовольственных прилавков заключается в том, что либерализация цен привела к резкому падению покупательной способности населения. За счет этого был достигнут баланс спроса и предложения. Причем вследствие обнищания населения уровень установленного баланса соответствует значительно меньшему душевому потреблению продуктов питания, чем это имело место в СССР. В 1995 г. по сравнению с 1990 г. население в целом по стране стало потреблять меньше мяса и мясопродуктов на 32 %, молока и молокопродуктов на 35 %, овощей и рыбопродуктов на 40 %. При этом изменился подход государства к данной проблеме. Если в 1990 г. государство продолжало осуществлять Продовольственную программу, нацеленную на увеличение производства продуктов питания, то в 1995 г. о ней или подобной ей программе уже никто не вспоминал.
Этот пример позволяет понять, почему в 1990 г., когда могучая экономика СССР работала на полную мощность, полки магазинов были пусты: производимые товары сметались ураганом высокого платежеспособного спроса. В 1995 г. для наполнения полок магазинов вполне хватало возможностей наполовину разрушенной экономики.
Только инерция идеологизированного подхода КПСС к решению социально-экономических проблем помешала ликвидации товарного дефицита в СССР до перестройки или в самом ее начале, когда обладавшая монополией на власть КПСС еще располагала возможностью проводить непопулярные реформы. (Вопрос: где бы сейчас были Ельцин, Гайдар, Чубайс и прочие, если бы добрейший Н. И. Рыжков осознал не просто приоритетное значение, а исключительную, жизненную важность решения проблемы товарного дефицита?).
Регулируемое повышение цен под контролем государства не привело бы к такому снижению потребления, как теперь. Обвальному падению потребления препятствовал бы значительно более высокий по сравнению с нынешним уровень производства товаров и более широкие возможности закупок за рубежом. Резкий рост цен также не имел бы места. На колхозных рынках времен социализма, где цены устанавливались в результате баланса спроса и предложения, они были только в 3–4 раза выше, чем в госторговле.
Итак, товарный дефицит не является непременным атрибутом вульгарно-коммунистического и, тем более, истинно социалистического способа производства. Экономика СССР имела явный перекос в сторону тяжелой промышленности и военно-промышленного комплекса в ущерб отраслям, работающим на удовлетворение потребительского спроса. При планировании не всегда учитывалось то обстоятельство, что увеличение производства потребительских товаров необходимо не только для “наиболее полного удовлетворения материальных и духовных потребностей советского народа”, но и для обеспечения нормального функционирования экономики. И все-таки главной причиной товарного дефицита последних десятилетии существования СССР была социальная политика КПСС, исключавшая использование механизма подвижных цен для обеспечения баланса между платежеспособным спросом и предложением товаров.
Проблема товарного дефицита сыграла крайне негативную роль в истории СССР и служит еще одним подтверждением пагубности догматического подхода к марксизму и игнорирования объективных законов экономики.