Предыдущая глава в основном завершает анализ истории СССР и выявление факторов, определявших логику развития страны в советский период Однако цель, заявленную во введении, нельзя считать на этом достигнутой. История нашей Родины не закончилась с гибелью СССР. Исследовать, прошлое имеет смысл ради того, чтобы получить выводы, важные для настоящего и будущего, в противном случае история становится интересной только для специалистов. Постижение логики прошлого должно помочь понять логику будущего. Поэтому следующие главы посвящены поиску путей оптимального развития нашего общества, какими они видятся с учетом анализа достижений и ошибок советского периода.

Наша страна в силу многонационального состава, огромной территории и отдаленности отдельных частей от исторического ядра не может нормально существовать без государственной идеи. Крах государственной идеи всегда ввергал страну в смугу, сопровождался спадом в экономике, усилением центробежных тенденций и нарушением целостности государства. Подобное случилось в начале XVII века после того, как прервалась древняя царская династия, и в начале XX века с крушением старого мира и старого мировоззрения. Та же ситуация повторяется и сейчас. Поражение коммунизма вызвало распад государства и межнациональные конфликты практически во всех республиках бывшего СССР. Война в Чечне — очередное (но последнее ли?!) следствие отказа от сплачивавшей всех нас в единый советский народ коммунистической идеи и отсутствия новой государственной идеи. А без нее мы из народа постепенно превратимся в население.

Демократы оказались не способны выдвинуть новую государственную идею. Их призыв к возрождению России (вне рамок СССР) обернулся тотальным разрушением государственности, экономики и духовной сферы. Капитализацию страны они даже и не пытаются представить в качестве государственной идеи, поскольку она не объединяет, а разъединяет общество. На рубеже XXI века религия также не может претендовать на этот статус. Реализация национальной русской идеи в многонациональной стране может вызвать только негативные последствия.

Сплотить страну и народ вокруг великой общей для всех цели может только новая социальная идея, подобная той, которой до недавнего времени являлся коммунизм. Но формулирование новой государственной идеи — не единственная причина, по которой целесообразно распространить методику выявления логики истории страны на ее будущее развитие. Необходимо, наконец, определить параметры общества, к которому мы должны стремиться. Из теории науки известно, что поиск правильного пути вслепую”, чем мы сейчас занимаемся, крайне неэффективен. Вместе с тем создание идеальной модели объекта, пусть даже очень приближенной, делает поиск осмысленным и ускоряет процесс достижения цели. Новая социальная идея и должна представить нам образ нашей страны, какой мы хотим видеть ее в будущем.

Какой же тип социального устройства общества наиболее перспективен для нашей страны? В предыдущих главах подробно обоснована неадекватность существовавшего в СССР вульгарного коммунизма объективной социально-экономической реальности XX века. Но время, прошедшее после 1991 г., показало, что и капитализм неадекватен экономическим и социальным реалиям постсоветской России. Об этом неопровержимо свидетельствуют объективные факты.

Показательно, что свои реформы (на самом деле — капиталистическую контрреволюцию) демократы проводили в точном соответствии с достижениями буржуазной экономической теории, рецептами Международного валютного фонда и рекомендациями самых лучших зарубежных экспертов. С точки зрения логики буржуазных реформ они действовали совершенно правильно. Но все их действия неизменно вызывали разрушительные для экономики последствия. Эта тенденция настолько очевидна, что заставляет предположить, что действия отечественных буржуазных реформаторов вступили в противоречие с объективными законами развития нашего общества. Показательно в этой связи, что практически по всем направлениям реформ полученные результаты находятся в вопиющем противоречии с заявленными целями.

Например, целью введения свободных цен было создание системы рыночного регулирования цен на основе баланса спроса и предложения. Однако либерализация цен в предельно монополизированной экономике с высоким уровнем концентрации производства привела к инфляции, с которой оказалось возможным справиться только ценой разрушения целых отраслей промышленности и снижения за пять лет объема промышленной продукции вдвое. Причем, хотя был обещан поворот экономики к удовлетворению потребностей населения, именно производство товаров народного потребления сократилось больше всего.

Приватизация общенародной собственности была задумана для улучшения управления производством и увеличения производительности труда. Между тем она не только не достигла поставленных целей, но и вызвала криминализацию экономики, кровавые конфликты мафиозных кланов и нарастание социальной напряженности в обществе.

Чтобы предсказать реальные результаты проводимой нынешним режимом политики, достаточно заменить провозглашаемые им программные цели на прямо противоположные. На словах реформаторы горячо выступают в поддержку национальной промышленности. На деле же они, следуя логике буржуазного либерализма, полностью открыли внутренний рынок для иностранных товаров, сняв защитные протекционистские барьеры. В дополнение к этому своей ценовой и налоговой политикой они создали ситуацию, при которой промышленные предприятия вскоре потеряли конкурентоспособность. В итоге продукция промышленности, всегда находившая спрос, вытесняется зарубежной продукцией, причем далеко не всегда лучшего качества. Между тем в стране с необъятным внутренним рынком при правильной государственной политике в принципе не должна возникать ситуация, при которой целые отрасли отечественной промышленности оказываются неконкурентоспособными по сравнению с фирмами иностранных государств.

Резкое снижение оборонных заказов, проведенное под флагом ограничения аппетита “ненасытного монстра” — военно-промышленного комплекса, угрожает лишить нас высоких технологий, и страна вступит в следующее столетие с сырьевой экономикой колониального типа. Впрочем, реформаторы не способны предотвратить снижение показателей даже опоры бюджета — нефтяной и газовой отраслей.

Упрекая правительство СССР в том, что оно развивало экономику в основном за счет “нефтедолларов”, нынешняя власть довела долю экспорта до 18 % валового внутреннего продукта (по сравнению с 4 % в 1991 г.), но при этом не оплачивает предприятиям даже уже произведенную ими продукцию. Демократы ввели в практику немыслимый при коммунистах механизм регулирования роста цен — задержку выплаты зарплаты и пенсий.

Логика нынешних реформ, в соответствии с которой цели и результаты проводимых преобразований совпадают с точностью “до наоборот”, не пощадила и “священную корову” убежденных рыночников-монетаристов: итогом их усилий по внедрению рыночной экономики стало резкое сужение сферы действия товарно-денежных отношений и господство бартера, при котором деньги постепенно вообще вытесняются из оборота. Нынешняя экономическая система России не отвечает критериям рыночной экономики и объективно не является таковой.

Буржуазные реформаторы ставят себе в заслугу создание рыночной инфраструктуры — коммерческих банков и бирж. Однако это их достижение обернулось для экономики оттоком капиталов из сферы производства в спекулятивную сферу и снижением инвестиций до уровня, исключающего возможность быстрого роста промышленности в ближайшем будущем. Капитальные вложения в 1995 г. составили менее трети от уровня 1991 г. и не могут обеспечить поддержание основных фондов в работоспособном состоянии, а тем более их модернизацию. Одновременно, стремясь полностью порвать с социалистическими методами управления, реформаторы ликвидировали многие министерства, а оставшихся лишили важных функций, результатом чего стал разрыв хозяйственных связей между предприятиями и дезорганизация управления экономикой.

В аграрном секторе настойчивые и логичные с точки зрения буржуазных реформ попытки разрушить “АгроГУЛАГ” — колхозно-совхозную систему под лозунгом “фермер накормит страну” ведут к разрушению создававшейся десятилетиями национальной системы производства продуктов питания.

В период борьбы за власть одним из козырей демократов было обвинение коммунистического правительства за научно-техническое отставание в гражданских отраслях промышленности. Однако при власти демократов наука не стала приоритетным направлением. Более того, она оказалась ненужной новым хозяевам страны, увлеченно делившим собственность и наживавшим капитал за счет распродажи невосполнимых ресурсов. Постоянное недофинансирование, закрытие целых институтов, отток квалифицированных кадров постепенно разрушают созданную при Советской власти научную базу, лишая тем самым страну будущего.

Социальная политика буржуазного режима также подтверждает общую тенденцию: реальные результаты прямо противоположны декларируемым намерениям. Все усилия создать новый “средний класс” в качестве социальной базы режима оказались бесплодны, и в итоге мы имеем резкую поляризацию общества, расслоение его на очень богатое меньшинство и бедное большинство. Мало того, реально существовавший многочисленный советский “средний класс” уничтожен, его больше нет.

Демократы получили в наследство от коммунистов мощную, способную решить любые задачи, но находящуюся в состоянии кризиса экономику РСФСР. Своими действиями они довели ее до катастрофы. Насаждаемый искусственно капитализм в наших условиях продемонстрировал полную неспособность создать условия для роста производительных сил общества и повышения благосостояния граждан. Экспортно-сырьевая направленность в сочетании с преобладанием криминально-банковского капитала определяют его паразитический, но не созидательный характер. В итоге та “нищета” советского народа, которой демократы упрекали коммунистическую власть, выглядит теперь недосягаемым уровнем зажиточности для подавляющего большинства населения. Самый объективный показатель благосостояния — уровень потребления — упал почти в два раза.

Но наиболее тяжелы последствия капиталистических реформ в духовной сфере. Демократы понимали, что не добьются успеха, не сломив коллективистское, солидарное сознание советского народа и не заменив его на индивидуалистическое. Дело даже не в том, что традиции социалистического образа жизни затрудняют многим адаптацию к рынку, а в принципиальном неприятии значительной частью народа идеи социального неравенства. Однако усиленно навязываемые обществу “ценности” буржуазной демократии вызвали тяжелый духовный кризис, симптомами которого служат распространение цинизма, культа денег, падение общественной морали, вандализм, вал преступности, снижение авторитета семьи, неуважительное отношение к старшему поколению. Постепенно вырабатывается, особенно у молодежи, презрительное отношение к производительному труду. В конечном итоге мы можем превратиться в пролетариев (в первоначальном значении этого термина) — тех самых, лозунгом которых в Древнем Риме было: “Хлеба и зрелищ!”.

Нынешней “элите” нужна другая страна и другой народ. По этому, если Советская власть стремилась сделать образцом для подражания высшие проявления человеческого духа, ныне возводят в норму самое низменное и извращенное.

Угроза физического и духовного вырождения нации реальна, как никогда. Вся многовековая история нашего народа, а не только 70 лет советского периода, выработала у него самосознание, в основе которого лежат принципы общинности и коллективизма. Благодаря им русские сумели утвердиться и выжить на бескрайних, зачастую мало приспособленных для жизни просторах Евразии. Поэтому распространение индивидуалистической психологии ведет к гибели русского народа как самобытного этноса.

Антигуманный и антинародный характер реформ не мог не привести к деградации морального облика самих реформаторов. Демократы разрушали союзный центр под лозунгом возрождения России. Однако достигнув цели, они вообще изъяли слово “Родина” из своего лексикона. В период борьбы с коммунистической властью демократы активно пропагандировали идею, что никакие, даже самые благие цели, не могут искупить одну слезинку невинного ребенка. В октябре 1993 г. те же самые люди поддержали и, более того, благословили расстрел Дома Советов из танковых орудий кумулятивными снарядами. При этом наряду с несколькими десятками вооруженных противников режима погибли несколько сот ни в чем не повинных граждан, в том числе женщин и молодых людей. С тех пор тезис о слезинке ребенка исчез из демократического пропагандистского набора.

Последствия капиталистической контрреволюции столь тяжелы и носят настолько всеобъемлющий характер, затрагивая все без исключения сферы общественной жизни, что их нельзя объяснить только отдельными тактическими ошибками ретивых реформаторов. Разгадку столь печальных для страны итогов деятельности нынешних капитализаторов дал К. Маркс еще более ста лет назад. Он писал, что буржуазия достигла прогресса, только заставляя как отдельных людей, так и целые народы идти тяжелым путем крови и грязи, нищеты и унижения. Если мы выберем капитализм, нам также предстоит долго идти этой дорогой через катаклизмы первоначального накопления капитала, пока мы добьемся ощутимого прогресса. Чтобы капитализм утвердился в экономической жизни и сознании народа, необходимо сломать все — экономику, социально-политическое устройство общества, наш духовный мир и построить все заново, несовершенно новой основе, именно эту цель — “разрушить до основанья, а затем…” и осуществляют, сознательно или неосознанно, наши капиталистические реформаторы.

Катастрофические последствия подобной политики, разрушительной по отношению к экономике и обществу, обусловлены тем обстоятельством, что наша страна уже “переросла” капитализм. Как известно, лицо современной экономики определяет крупная машинная индустрия. Структура крупной промышленности, доставшаяся в наследство от СССР, прежде всего степень ее концентрации и централизации, преобладание крупных предприятий-монополистов, соответствует уже посткапиталистическому способу производства. Это означает, что ядро экономики — крупная промышленность не только созрело для обобществления, но и требует его.

Независимо от той, возможно, прогрессивной роли, которую капитализм продолжает играть в некоторых развитых странах Запада, дня нашей страны возврат к капиталистическому способу производства означает регресс и отступление от достигнутого в большинстве областей. Капитализм неадекватен характеру производительных сил, доставшихся нам в наследство от СССР. Именно этой причиной объясняется активное отторжение капиталистического способа производства и буржуазных отношений нашей социально-экономической реальностью. К. Маркс, характеризуя буржуазный переворот, совершенный Луи Бонапартом в середине прошлого века во Франции, заметил, что в результате него “целый народ, полагавший, что он посредством революции ускорил свое поступательное движение, вдруг оказывается перенесенным назад, в умершую эпоху”. Эта цитата как нельзя лучше описывает ситуацию, возникшую в результате буржуазной контрреволюции 1991 г.

Напрашивается аналогия и с 1917 годом. Тогда Временное правительсгво — аналог нынешних горе-реформаторов — оказалось не способным понять, что применяемые им старые методы управления и организации производства и обмена уже не соответствовали новой социально-экономической реальности. Поэтому политика Временного правительства вела страну прямиком в пропасть, к экономическому и социальному коллапсу. Спас страну только отказ от устаревшей к тому времени модели капитализма образца XIX века.

Нынешняя ситуация исключительной глубиной кризиса, затронувшего не только экономику, но и буквально все сферы жизни общества, с одной стороны, и полным исчерпанием возможности продолжения проводимой доселе политики, с другой, возвращает нас к положению, в котором находилась страна в октябре 1917 г. перед революцией, в 1921 г. после гражданской войны и в 1928 г. к моменту начала индустриализации. Во всех случаях удалось найти решений стоявших перед обществом проблем, только приметив неординарные методы выхода из кризиса. Такое же неординарное решение требуется найти и сейчас. Задача облегчается тем, что наша собственная история указывает направление поиска — формирование новой социальной идеи, способной объединить и вдохновить народ.

Итак, только социализм способен обеспечить экономическое и духовное возрождение страны. Но что собой должен представлять новый социализм?

При формировании основ теории нового социализма необходимо учесть накопленный опыт, но избежать при этом прежних ошибок. Методология разработки концепции нового общества известна из трудов классиков марксизма. Главное — помнить, что социализм не является ни плодом воображения теоретиков, ни результатом стремления людей к абстрактной справедливости. Социализм — естественный продукт развития человеческого общества и капиталистической стадии производства. Ф. Энгельс призывал истинные причины общественных переворотов искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях, произошедших со способом производства. Поэтому черты и признаки нового, социалистического способа производства, по выражению того же Энгельса, надо не изобретать из головы, а открывать их при помощи головы в наличных материальных фактах старого, капиталистического производства.

Самый последовательный марксист — Карл Маркс всю свою теорию, от начала до конца, вывел, наблюдая и анализируя современный ему капитализм. По авторитетному свидетельству В. И. Ленина, Маркс не сочинял систему организации нового общества, а изучал процесс рождения нового общества из старого как естественноисторический процесс. И все учение Маркса “есть освещенное глубоким философским миросозерцанием и богатым знанием истории подытожение опыта”.

Таким образом, построение концепции нового социализма необходимо как с точки зрения формирования государственной идеи, так и для определения вектора развития нашего общества — постижения логики будущего. При этом существует единственный правильный способ решения этой задачи — выявление и анализ противоречий современного капитализма, к чему мы и приступаем в следующей главе.