Позвольте мне начать рассказ с того момента, когда наша небольшая археологическая группа впервые прибыла в пески к сухому руслу древнего канала и… — представьте себе — ничего не нашла. Да, да, абсолютно ничего! Ни камешка!

Не удивляйтесь — загадка была не из лёгких!

Из века в век жила у туркмен легенда о замке Пери, о прекрасном дворце, словно чудом возникшем среди песков. В народе рассказывали о кладе, якобы спрятанном в этом волшебном дворце. Ходили слухи даже о девах, до сих пор посещающих по ночам развалины легендарного замка. Но у нас были и другие, научные, основания предполагать, что замок Пери действительно существует.

В летописях древних арабских и хорезмийских историков мы нашли указания о древнем Пери-Кала, об огромном великолепном дворце, возведённом по приказу одного из шахов древнего Хорасана; причём историки даже довольно точно указывали местоположение этого памятника архитектуры. Естественно, что и в наше время учёные не раз пытались разыскать среди Кара-Кумов таинственный замок. Правда, искали они его не на местности, а преимущественно на карте. Сидя в своих кабинетах, они отождествляли Пери-Кала то с одной, то с другой группой развалин, и, в конце концов, дело настолько запуталось, что нам пришлось начинать все с самого начала.

К этой поездке мы готовились очень тщательно. Мы изучили не одну сотню рукописей. Мы советовались с историками и фольклористами — знатоками народного творчества — из Туркменской Академии наук. Мы переписывались с учёными Москвы и Ленинграда, и, наконец, нам показалось, что местоположение замка Пери-Кала известно нам нисколько не хуже, чем наш домашний адрес. И вот, полные радужных надежд, на трёх грузовиках мы выехали в Кара-Кумы.

Мы изъездили пески по всем направлениям. Разбившись на небольшие группы, уходили в глубь пустыни, — работали день, другой, месяц, но удачи не было. Никто ничего не нашёл — никаких следов развалин, ни одного куска древней керамики, ни одной старинной монеты.

Скажу прямо, — положение наше было отчаянным. Возвратиться в Ашхабад с пустыми руками было немыслимо, но и оставаться в песках бесполезно. И всё-таки надо было на что-то решиться. Мнения товарищей разделились. Большинство считало, что нам следует немедленно же вернуться назад, что волшебный замок существует только в сказках, а мы, как малые дети, ищем то, чего не теряли. Но я никак не мог примириться с таким суровым выводом. Я ни за что не хотел расстаться со своей заветной мечтой. Неудача разведки была для меня моим личным несчастьем!

Усталые, измученные бесплодными поисками, мы расположились на ночлег. Но я не мог уснуть. Я вышел из палатки. Ночь была хороша, как могут быть хороши только южные ночи, но для меня это была ужасная ночь. Как сейчас помню, — в тёмном небе горели удивительно яркие звёзды. Кругом тишина, покой, прохлада — освежающая прохлада после тяжёлого знойного дня. Но ничто не радовало меня. Товарищи спали, а я — я ходил взад и вперёд перед нашей палаткой и в мыслях снова и снова проверял проделанную работу.

Я восстанавливал длинную цепь догадок и не находил в ней слабого места. Конечно, мысли мои не могли быть весёлыми. Подумайте, ведь на карту было поставлено все — и моё доброе имя археолога и мечта всей моей жизни! Если экспедиция останется в песках и будет продолжать бесплодные поиски, за это отвечать буду я — и за труд товарищей, и за трату государственных денег. Нет, всё кончено — надо уходить отсюда. Но именно в эту минуту над песками поднялся круг луны и озарил пустыню своим холодным светом. Пески посинели. Как волны могучего моря, передо мной вздымались холмы — барханы. Они сталкивались и обгоняли друг друга. Казалось, они мчатся на меня, готовые всё и всех поглотить на своём пути.

«Так нет же! — подумал я: — Не только замок, целые города, целые государства способно поглотить это песчаное море. Да, да, где-то здесь, в глубине необозримых мёртвых песков, таится и мой волшебный дворец».

И вот подул предрассветный ветер. Светлая полоса легла на востоке. Звёзды погасли, и ночь прошла.

Я вошёл в палатку.

— Товарищи, — сказал я: — мы продолжаем работу.

Друзья мои удивились, но чутьё археолога подсказывало мне, что я прав. Я настоял на своём. Поиски продолжались.

В тот же день с одним из сотрудников мы поехали в ближайший колхоз и по телефону вызвали из Ашхабада самолёт «ПО-2». Потерпев поражение на земле, мы решили штурмовать пустыню с воздуха.

Вы не можете представить себе, друзья, что за картина открылась нам с высоты! Цветущий оазис, как остров или корабль, казалось, плыл среди жёлтых валов барханов. На зелени садов, как кусочки сахара, были разбросаны белые домики колхозников. И к нему по жёлтой земле древним, тысячелетним путем медленно тянулась цепочка верблюдов. Ростом не более муравья, они, казалось, стояли на месте, — никогда не преодолеть им бескрайное море песков, не доползти никогда до зелёных полей оазиса. Три наши грузовые машины мчались за нами следом по сыпучим пескам; они шли на предельной скорости, а мы смотрели на них и смеялись. Грузовики еле двигались и казались сверху заводными игрушками.

Но вот самолёт повернул на восток и медленно пошёл на снижение. Гряда барханов уже позади. Под нами равнина — пески, пески и пески. Мы идём над самой землёй. И вдруг на желтоватом фоне песков мы начинаем различать какой-то рисунок, рисунок из песчаных валов, из кустиков верблюжьей колючки. Мы нацеливаем фотоаппараты, напрягаем зрение до предела. В пустыне ночь наступает быстро. Нельзя терять ни минуты. Вот солнце склонилось к западу, и по земле побежали длинные тени. Малейший пригорок, выступ земли, бугорок отбрасывал в эту минуту резкую тень, и словно чудом перед нами стали возникать очертания древнего замка: план его чётко вырисовывался на песке, будто вычерченный смелой рукой мастера. Теперь мы могли уже различать его детали: вот башни-бойницы, вот двойные стены, а вот очертания дворца, расположенного внутри крепости.

— Пери-Кала! Пери-Кала! — кричал я, размахивая руками, в то время как мой товарищ не переставал щёлкать затвором фотоаппарата. А я уже забыл обо всём; я продолжал кричать и тянулся к замку, к моей мечте. Но в эту минуту солнце упало за край пустыни, тени погасли, и видение исчезло. Но сомнения больше не существовало: это был замок Пери, на один только миг вызванный к жизни прихотливой игрой света и тени.

Мы вернулись на базу и обо всём рассказали товарищам. Они не поверили нам. Их машины шли тем же маршрутом, но они ничего не видели.

Один из шофёров, молодой туркмен, покачал головой и с усмешкой сказал:

— Учёные, а не знаете, что такое мираж!

Старый проводник сжал в кулаке седую бороду и убеждённо подтвердил:

— Пери-Кала заколдован. Его нельзя увидеть. Так говорят старые люди. А если старики говорят, — это правда. Вы ничего не видели.

И всё-таки утром мы сели в машины и помчались в пески. Мы шли по тому же маршруту. Мы сверяли наш путь по карте, по компасу. Сомнений не могло быть — мы были на том же самом месте, но ни стен, ни башен, ни намёка на древний дворец — ничего не нашли. Нам самим стало казаться, — уж не сон ли это? Но проявленные снимки убедили всех ещё раз, что именно где-то здесь, под слоем песка, погребены развалины древних стен и башен.

Пришлось снова подняться на воздух. Мы совершили ряд воздушных экскурсий, вылетая каждый раз на закате, и окончательно расшифровали археологическую карту этого участка пустыни.

Через два — три дня мы взялись за кетмени и на ровном месте приступили к первым разведывательным раскопкам. Дехкане из соседних аулов молча смотрели на нашу работу. Они не могли поверить, что здесь, из-под гладкого слоя песка, мы раскроем замок, который не дано видеть людям. Но, как только кирка зазвенела, ударившись о первый камень, равнодушные зрители поскидали халаты и, несмотря на палящий зной, с яростью принялись за работу.

— Пери-Кала! Пери-Кала! — кричали они в каком-то упоении. Они работали с увлечением первооткрывателей.

Вы знаете, что новости нигде не разносятся с такой быстротой, как в пустыне. И вот к нам стали прибывать добровольцы. Но нечего было думать вручную вести раскопки на таком большом участке. Как только среди песков проглянул обожжённый кирпич дворцовых стен, мы телеграфировали в Ашхабад и просили выслать необходимую технику и средства для найма новых рабочих.

Но в последнем едва ли была нужда. За двести, за триста километров, из самых дальних аулов, шли охотники принять участие в раскопках и своими глазами увидеть воскрешённую мечту. Молодежь бралась за кетмени и лопаты; столетние старики, жители песков, седые кумли, приезжали на ишаках и верблюдах, чтобы погрузить свои руки в священный песок Пери-Кала и ощупать собственными ладонями древние камни легендарного дворца. И в этом не было ничего удивительного: с детских лет эти люди прожили в фантастическом мире чудес, связанном с замком Пери. И вот сказка становилась явью.

Спустя два месяца южный угол дворцовых стен и большая часть фундамента были освобождены от песков. Теперь мы могли уже оценить до конца всю важность изучения развалин Пери; мы поняли, что тут надо начинать большие раскопки. Перед нами лежал в развалинах замечательно интересный архитектурный памятник. Зодчие, возводившие замок, стремились придать ему максимальную прочность. Они нашли ряд простых и, можно смело сказать, гениальных решений, чтобы предохранить здание от землетрясений, столь частых в этих районах. Безусловно, многовековой опыт древних зодчих мог принести пользу и нашим архитекторам и инженерам, проектирующим постройки в районах, подверженных колебаниям почвы. Об этом-то мы, археологи, и должны были рассказать строителям. Задача заманчивая, но стоящая многолетних трудов.

Сейчас работы на Пери-Кала идут полным ходом. И всё-таки — это еще только начало. Пройдёт немало времени, пока легендарный замок будет нами изучен до конца и до конца раскроет людям свои сокровенные тайны.

Вот и весь рассказ. Но по вашим глазам я вижу, что вы ждёте от меня продолжения. Вы правы: кто выпил две пиалы, — должен рассказать дважды. Тем более, что мой первый рассказ был бы неполным, если бы я не поведал вам об одной встрече. А произошла она там же, в песках, на развалинах Пери.

Однажды, после утреннего завтрака, я вместе с двумя помощниками производил обмеры фундамента. Вдруг подбегает к нам один из рабочих и говорит, что к Пери-Кала подъехала легковая машина. Я спешу навстречу и вижу — из машины выходит не кто иной, как мой старый друг историк Васильчиков и с ним не известный мне молодой человек в светлом чесучовом костюме. А прямо ко мне от машины, размахивая руками, бежит невысокий туркмен в серой каракулевой шапке. Не успел я ещё поздороваться с Васильчиковым, как старый туркмен подбежал ко мне и, даже не поклонившись, возбуждённо крикнул:

— Яшули! Уважаемый! Скажите скорей, вам уже ясно, что было причиной гибели замка Пери?

Я не ожидал такого вопроса и, говоря по правде, не мог на него ответить точно, хотя некоторые догадки у меня уже были.

— Ну, говорите же, что тут случилось: землетрясение, пожар, нашествие песков?! — продолжал кричать туркмен и, прежде чем я успел ответить, с удивительной лёгкостью сбежал в котлован и исчез среди рабочих.

Поздоровавшись с Васильчиковым, я спросил его, кто этот странный гость, и, к моему удивлению, историк назвал мне имя прославленного туркменского зодчего, известного далеко за пределами своей родной республики, а затем представил мне сына зодчего, молодого красавца в светлом костюме.

Я давно уже хотел познакомиться с этим замечательным человеком и поспешил спуститься в котлован, чтобы пожать ему руку, но в ответ на моё приветствие знаменитый строитель показал чёрные от сажи ладони и радостно прокричал:

— Вы видите? Видите? В замке Пери был огромный пожар! На кирпичах следы сажи, а в гнёздах деревянных столбов пепел!

Это совпадало и с моими, пока ещё смутными, догадками. А старик продолжал кричать:

— Я так боялся, что замок погиб от землетрясения! Неужели мастерство древних зодчих не выдержало испытания временем? Вот что меня мучило!

Нечего говорить, что та же тревога беспокоила и меня. Мы подружились со старым зодчим. Забыв об обеде и чае, мы исследовали древние стены; и сколько нового, интересного услышал я от него! С какой точностью, оправдавшейся позже, начертил он мне план всего здания и определял не известные даже археологам строительные материалы.

Ночью, за чаем, я сказал гостю:

— Оставайтесь с нами, Клыч-ага, вместе мы славно поработаем на раскопках.

Гость оживился:

— Приеду! Обязательно к вам приеду, только сперва закончу проект Дома культуры для колхоза «Ша-ел» — «Красный путь».

— Отец непременно приедет, — смеясь, подтвердил молодой человек в светлом костюме: — Он этим замком ночами бредит!

— Над отцом не смейся! — сердито оборвал сына зодчий и, обратившись ко мне, пояснил:

— Так повелось. В нашей семье — все строители. Отец мой и дед и прадед — все были зодчими, и рассказы о Пери-Кала как о непревзойдённом образце искусства строителей передавались в нашей семье из поколения в поколение.

Он задумался.

Молодой человек попросил:

— Ата-джан, расскажи нам предание о замке Пери. Ты так чудесно умеешь рассказывать. — И он обнял старика за плечи.

Зодчий рассмеялся:

— Не выдумывай. Разве стану я рассказывать сказки серьёзным людям? Да они меня и слушать не станут!

Но все серьёзные люди немедленно же признались, что любят сказки.

Старик недоверчиво посмотрел на нас и прочёл в наших глазах нетерпение. Он ударил себя по колену ладонью и сказал:

— Ладно!

И сказка началась.

Позвольте же мне, друзья, повторить слово в слово всё то, что рассказал туркменский зодчий.