Открыв глаза, я уткнулась взглядом в трубу, проведенную под высоким потолком. Мгновение — память вернулась, и я дернулась, но ремни, проходящие под грудью, обвивающие лодыжки и запястья, не позволяли пошевелиться.

— Она очнулась, — послышался незнакомый голос, и я, повернув голову на звук, застыла. Ко мне шли двое. Мужчина, одетый в форму охранника, и… Скотт. Мои глаза сузились, когда я посмотрела на него, и волна отвращения накрыла все остальные эмоции. Предатель! Я могла бы подумать на кого угодно, только не на него. Он был единственным, кому я в своей жизни доверяла безоговорочно. И он предалменя.

— Что вам нужно? — мне стоило больших трудов, чтобы взять свой голос под контроль, но все же у меня получилось. Внутри у меня все кипело от ярости, а на лице было написано абсолютное безразличие. Я не смотрела Скотту в глаза, зная, что он сумеет узнать мои истинные чувства. Боль и обиду.

— Не бойтесь, мисс Марс, — сказал незнакомец, подходя ближе, и коснулся моей руки. Опустив взгляд, я увидела, что в мою вену вставлена игла. Они поставили мне капельницу. Зачем?

— Он в пути, — подал голос Скотт, который смотрел на экран своего смартфона.

— Тогда еще рано, — констатировал мужчина и улыбнулся мне. А потом опустошил шприц, который держал в руке. Я почти сразу почувствовала, как тело, несмотря на мое сопротивление, стало расслабляться и вскоре вовсе обмякло. Веки потяжелели и закрылись.

* * *

Свет больно ударил в глаза, и я очнулась. Не знаю, на сколько меня усыпили, но, осмотревшись, я поняла, что нахожусь уже в другой комнате. И на этот раз на мне нет никаких ремней. Я беспрепятственно села, свешивая босые ноги с кровати. На мне все еще была майка, короткие шорты и куртка от спортивного костюма. У ножки кровати расположились кеды, которые я тут же натянула на ноги и встала, оглядываясь.

Комната была похожа на тюремную камеру — рядом с кроватью стояла тумбочка, а у правой стены находилась дверца, скорее всего, ведущая в ванную комнату. А в углу… Повернувшись лицом к камере, глазеющей на меня, мигающей красной лампочкой, я посмотрела прямо в объектив и, подняв руку, сжала ее в кулак, выставив средний палец. Выходка была глупой, но мне захотелось хоть как-то насолить похитителям. Даже такой мелочью.

Дверь за моей спиной распахнулась, и я отпрыгнула к стене, повинуясь инстинкту самосохранения — остаться дальше от опасности. Скотт поставил на край кровати поднос, на котором возвышалась еда, и сделал пару шагом ко мне.

— Не подходи, — приказала я, ругая себя за то, что мой голос дрогнул. Мне не хотелось бояться его. Но он сделал еще один шаг вперед, а я попятилась. — Остановись!

— Эшли, ты…

Я вскинула руку, ударяя его по щеке ладонью. Губы Скотта недовольно поджались, а глаза угрожающе сверкнули.

— Ударишь меня еще раз — останешься без обеда, — пригрозил он, и я, хмыкнув, попыталась дать ему вторую пощечину, но он перехватил мою руку, больно сжав пальцами запястье и начав его выворачивать.

— Негодяй, — прошипела я, с ненавистью глядя на него.

— Я просто делаю свою работу, — отозвался Леман, отбрасывая мою руку, и, взяв поднос, вышел, хлопнув дверью.

Выкрикнув ругательства ему вслед, я ударила ногой по двери и села на кровать, трясясь от ярости. Злость давно сменила обиду. Мне хотелось причинить Скотту боль за его предательство. Как он мог так поступить?

Положив голову на подушку, я закрыла глаза и незаметно для себя задремала.

Звук открывающейся двери разбудил меня через какое-то время. В комнату вошел молодой человек с подносом. У него было миролюбивый вид, но все же, когда он двинулся к кровати, я вжалась в противоположную стену.

— Приятного аппетита, — сказал он, перед тем как выйти.

Только взяв в руки вилку и воткнув ее в макаронину, я осознала, насколько была голодна. С ужином я покончила в рекордные сроки и снова повалилась на подушку, размышляя о том, кем же являлся мой похититель и зачем я ему понадобилась.

Меня сотни раз учили, как вести себя при похищении, но все правила почему-то вылетели у меня из головы, и теперь я бездумно пялилась в потолок.

Через пару часов безделья можно было на стену лезть со скуки. Ничего не происходило, и неизвестность угнетала.

Пока наконец дверь камеры не распахнулась.

Я резко села, оборачиваясь.

— Привет, Эшли.

Мужчина, не на много старше моего отца, прошел в середину комнаты и остановился. Правую сторону его лица сплошь покрывали татуировки. За его спиной маячил охранник, демонстративно держащий руку на пистолете, прикрепленном к его ремню.

— Привет, — я обулась и встала, чтобы не смотреть на вошедшего. Судя по его виду, именно он был тут главным.

— Меня зовут Тейлор, — добавил мужчина, улыбаясь.

— Сказала бы, что рада познакомиться, но в сложившихся обстоятельствах…,- я развела руками и растянула губы в стороны.

Тейлор усмехнулся.

— Ты так не похожа на отца, Эшли. Веселая, милая, — он сделал паузу, одновременно шагая вперед. — Даже жаль тебя убивать.

— Да, меня это тоже не очень привлекает, — беспечно отозвалась я, хотя внутри все бурлило от эмоций.

— Тем не менее, — Тейлор отошел в сторону, махнув рукой в сторону двери. — Только после вас, мисс.

— Благодарю, сэр, — съязвила я, и он снова ухмыльнулся.

Я вышла в коридор и поняла, что оказалась в обыкновенном доме. Здесь была лестница и картины на стенах. Похоже, моя «камера» была ничем иным, как очищенным чуланом. Охранник повел меня в сторону предполагаемой кухни, и я без сопротивления двинулась за ним, краем глаза заметив людей с автоматами, стоящих на улице. У меня не было не единого шанса сбежать.

На кухне мне указали на стул, и я села, сжимая дрожащие пальцы в кулаки и делая вид, что меня абсолютно не тревожит внешний вид человека, только что поставившего передо мной кружку чая. Татуировки покрывали обе его руки так, что закрывали кожу полностью. Пробормотав что-то вроде благодарности, я подула на кипяток.

— Эшли.

Моя голова повернулась на голос, хотя разум говорил проигнорировать Скотта, вошедшего в кухню.

— Стивен и Тейлор много лет враждовали. Твой отец причинил много бо…

— Заткнись, Леман, — прервала его я. — Мне не интересно ни одно лживое слово, вылетающее из твоего рта.

Скотт еле заметно вздрогнул, но ничего не сказал. Он отошел в сторону, пропуская к столу молодого человека, несущего штатив и камеру. Похоже, они решили записать видео, чтобы показать его моему отцу. И я знала, что это значит. Меня не оставят в таком состоянии, в котором я была сейчас. Будто читая мои мысли, в дверях показался Тейлор со словами:

— Свяжи ее, Леман.

Скотт ловко поймал брошенную ему веревку и с хмурым видом повернулся ко мне. Понимая, что у меня нет выбора, я, вздохнув, протянула ему руки, и он тут же связал мои запястья вместе, при этом старательно избегая смотреть мне прямо в глаза.

— Продолжай, — сказала Тейлор Скотту и, когда тот замешкался, закричал. — Ударь ее, черт возьми!

Серые глаза встретились с моими, и в них мелькнуло сожаление. Мое сердце тревожно забилось, и я опустила взгляд на пуговицу на его рубашке.

— Делай, что тебе говорят, Скотт, — выдохнула я, и в следующий миг моя голова дернулась в сторону, а во рту появился привкус крови. Скотту не пришлось применять много силы. Один короткий удар — и синяк на моей челюсти обеспечен.

Воздух покинул мои легкие, но я, глубоко вздохнув, выпрямилась, посмотрев на Лемана. Его лицо не выражало никаких эмоций, когда он занес руку для второго удара. Стул подо мной скрипнул, когда все мое тело врезалась в его спинку.

Я встряхнула головой. Невольные слезы полились у меня из глаз, когда я снова подняла взгляд. Но Скотт, отвернувшись, вышел из комнаты.

Следующим звуком в тишине комнаты был щелкающий затвор фотоаппарата.