Уже долго Джейна ступала по шатким камням в полубреду. Рассветные облака путались в ногах, в них тонули окружающие вершины, то и дело выглядывая и снова пропадая. Перевал проходили тихо — Изен и ещё пара ребят помогали спускаться с крутых склонов — Джейна присматривала, как вымотанные трудной дорогой деревенские перебираются по узкому проходу и движутся вперёд.

— Держись там крепче, — почему-то шёпотом напутствовала она пятилетнюю Рию, отпустив её руку.

Не хотелось нарушать тишину. Казалось, будто вулканические горы сурово молчат и пристально следят за непрошеными гостями, провожая каждый их шаг.

Дорога через горы да ещё с кучей стариков и детей вышла гораздо, гораздо дольше, чем можно было представить. Слишком часто приходилось останавливаться, поджидать отстающих и помогать упавшим. В тот раз Джейна умудрилась добраться до соседней деревни за считанные часы, сейчас же шли второй день.

Позади остались в плену близкие и родные… Оставалось надеяться, что ивварцы, не обнаружив то, чего искали, в конце концов оставят деревню и уберутся с острова.

— Оно? — кивнул Эрик вперёд, первым заметивший в кронах деревьев далеко внизу признаки деревни.

Зоркий, настоящий марсовый, хоть теперь часто щурится из-за шрама по краю века.

— Оно, — едва слышно отозвалась Джейна, не ощутив даже облегчения, что они почти дошли.

Спустя час показались первые крыши домов Инхи. Самая отдалённая от столицы деревня острова, затерянная в глубине так, что с трудом найдут даже те, кто знает о её существовании. Хотя у них был собственный узкий и крутой выход в маленькую бухту, но живущие здесь привыкли к уединению и покою.

Джейна вспомнила последний разговор со старостой этой деревни, тогда, когда в Сагард пришли первые ивварцы и она обратилась за помощью. Сейчас, наверное, старик Гретиан обрадуется её появлению ещё меньше, но делать нечего.

После спуска с перевала снова сделали остановку: по крайней мере двое — старуха Зорен, Мира — дальше идти не могли. Все устало разбрелись по склону, кто-то доставал прихваченные в бегах припасы, допивали последние глотки воды. Эрик с Ирвеном растянулись под деревом.

Джейна увидела Серого, стоящего ниже по склону лицом к уже видневшемуся отсюда морю. Не понимая точно, чего хочет, она спустилась до Дорана и осталась рядом. Мокрый ветер гулял по коже и заставлял ёжиться от озноба.

Они стояли среди редких невысоких деревьев, застрявшие в облачном тумане, в войне, охватившей остров, беспомощные и лишь со смутной надеждой на спасение тех, кто в плену.

Невозможно поверить, что она больше не увидит строгого дядиного лица: сведёных густых бровей и чёрной бороды, не услышит сумрачное «Джейна» с непременным качанием головой и не попросит прощение — за свой побег и, главное, за своё недоверие. Дядя оказался куда благородней и справедливей того образа, что она создавала в голове, и за это было особенно больно.

Вид далёких домов напомнил о Шинтаре, о матери и отце, родном доме, и Джейна не смогла удержаться. Как будто то, что она так старательно запирала на замок, о чем не давала себе думать — эта давно затаённая в сердце боль снова вырвалась на свободу. Мама… Отец. И теперь дядя. Все мертвы. Это слово казалось грузом, тянущем за собой на дно. Во тьму. Внутри холодело. Вновь и вновь Джейна пыталась сдержаться, но воспоминания — будто короткие видения — вспыхивали перед глазами, и слёзы продолжали жечь глаза и кровавую ссадину на скуле.

Может, это ещё и её магия так выворачивает душу, особенно остро сейчас, когда она ждёт ребёнка. Снова перед глазами лицо матери, ласковый взгляд, её руки и тающий на глазах образ… Руины убежища. Искренняя молитва отца воскресным вечером. Подсвеченная огнями гостиная забытого дома, мерный шум прибоя за окном. И мертвый отец, утонувший у берега. А теперь и дядя, безоружный, и ивварцы — хладнокровные убийцы.

— Я… соболезную тебе, Джейни. — Неожиданно тёплые ладони Дорана опустились на плечи, и только тогда Джейна ощутила свою окаменелую спину, каждую мышцу, сжатую до глухой боли. Должно быть, она шла с этим всю дорогу. — Имейр был человек удивительной твёрдости и силы, — добавил Серый, помолчав, и уважение в его голосе смешалось с неподдельной скорбью. — Он много значил для всех нас.

— Просто… до сих пор не могу поверить.

Джейна старательно отворачивалась в сторону, но не делала ни одного всхлипа, хотя тело содрогнулось в беззвучных рыдания. Но она молча пережидала собственную истерику, стиснув себя за локти и впившись короткими ногтями в кожу под рубахой.

От рук Служителя шло тепло, которого она так давно не ощущала — с тех пор, как ушёл Алекс. Будто на миг сквозь пелену облаков проглянуло солнце и огладило лучами. А может, его касания, как настоящего Серого, и впрямь смогли прекратить видения — даже дышать стало легче.

Доран чуть приподнял ладони над её плечами — так, чтобы она продолжала чувствовать тепло — и невесомо огладил её руки. Он беззвучно вздохнул… или ей показалось, но истерика отступила и даже комок в горле будто исчез.

— Доран, а ты… что бы сказал Покровитель о тех, кто убивает своих единоверцев? — заговорила она.

Доран чуть стиснул пальцы, словно её вопросы делали больно, а потом медленно поднял свои руки и отступил на шаг за спиной.

— Они пришли с именем Покровителя, но его ли волей?.. — начал он, словно говорил сам с собой. Джейна резко обернулась, чтобы видеть его глаза. Он посмотрел на неё и продолжил: — Они убивают живых людей. Убивают во имя борьбы с магами, — он сделал упор на последнем слове, и от черноты его зрачков Джейну пробил холодный пот.

— Но я тоже маг, а ты — один из них, — перебила она. — Так почему ты мне помогаешь?

Доран спокойно встретил её взгляд. «Почему не сдал сразу другим Серым. Почему не выдал правду и не выполнил свой долг перед Покровителем, в которого веришь».

— Я не один из них, потому что я не убиваю, — твёрдо сказал Доран. — Да, я служу Покровителю. И да, мой долг защитить мир от таких как ты.

Он надолго замолчал, с горькой усмешкой и толикой любопытства изучая Джейну, но прежде чем она успела ответить, продолжил:

— Вот только ты спасаешь жизни, а не отнимаешь их. Так кто на самом деле служит Покровителю?

Вспомнилась недавняя их ссора на склоне. Почему ей всегда хочется уколоть Дорана? Задеть? Неужели та правда про Серых Служителей до того жжёт обидой сердце — за вековой обман, за свою собственную наивную веру и за преследования магов — что она хочет и ему раскрыть глаза?

— Мой отец верил так искренне, что и меня заразил. И я так долго ни в чём не сомневалась, — Джейна помрачнела и продолжила уже решительней: — Теперь всё изменилось, Доран. И я хочу спасти жизни не ради Покровителя, а потому что иначе не могу. Потому что моя вера больше не принадлежит богу, а принадлежит той силе, что даёт мне силы жить — любви.

— Любви… — повторил ей в тон Доран и вдруг чуть наклонился вперёд. Его лицо оказалось так близко, что дыхание согрело и без того запылавшие щёки Джейны. С такого расстояния отчётливо виделись светлые волоски бровей и короткой бороды, следы усталости и потерь. Не к месту подумалось, что он на самом-то деле моложе Алекса. — А с чего ты решила, что Покровителю нужна чья-то ненависть, Джейни?

Теперь в его внимательном взгляде что-то начало смущать. И это личное «Джейни». И то, как смотрел на неё тогда на свадьбе, держа за запястье и рисуя знаки Покровителя на руках.

Джейна медленно отвела глаза, и Доран тоже молчал, хотя, кажется, прочитал её мысли. Она убрала за ухо выбившуюся прядь волос и коснулась пальцами висков, словно повторяя привычку Алекса.

Она, наверное, сейчас особенно хороша. С кровоподтёком под левым глазом, покрытая грязью и потом, вусмерть уставшая от дороги. Губы сами собой скривились в усмешке.

— Я думала, таких Серых, как ты, не бывает.

— Но я есть, — едва слышно выдохнул Доран и медленно выпрямился. Пару мгновений он ещё смотрел ей в глаза, точно собирался что-то добавить или даже жалел об уходящем моменте этого странной… близости? Но потом лишь мотнул головой и двинулся прочь.

Джейна смотрела ему вслед. Если Доран не намерен предавать, способен ли помочь? Она почти падала от усталости, опустошения и острой тоски, и новых видений просто не выдержит — рухнет без сил. А кажется, что стоит хоть на миг закрыть глаза, как они накроют с головой.

А может, стоит признаться, её и саму тянет к нему — как к тому, кто в этот тёмный час знает хоть какой-то ответ на вечный вопрос о том, что после смерти…

Она остановила его, поймав за руку:

— Доран, пожалуйста… Расскажи молитву, что читают по погибшим. — Надо было отпустить боль, надо было снова услышать низкий голос Служителя, пробирающий до самых глубин, так, что не оставалось других мыслей — только мерное, успокаивающее звучание слов, наполненных светом. — Пожалуйста.

И Доран с колебанием, но всё же остался. Осторожно взял её ладонь между своими, чуть вздохнул и заговорил тихо о тех, кто больше не с ними, но остаётся рядом частицей своей души. Исполнившие свой долг на земле, но отдавшие любовь тем, кто в ней нуждался…

Джейна прикрыла глаза и лихорадочные образы наконец растворились, уступив на время мерному шуму горного леса, чарующему звуку низкого голоса и хотя бы минутному — покою.

* * *

До деревни дошли уже гораздо легче — надо было просто спускаться по нахоженным тропам в долину ущелья. Встретили их удивлённо и встревоженно, но после краткого рассказа об ивварцах и трудном переходе расспросы смолкли — занялись делом.

Даже староста Гретиан — мужчина уже в возрасте, полный и коренастый, не стал донимать подробностями и выпрашивать про своих, которые, должно быть, в плену в захваченном в Сагарде. Заметив измождённые и голодные лица дошедших, он распорядился, где разместить хотя бы детей и стариков, а сам остался говорить с Эриком и Дораном.

Джейна даже не знала, что хочет больше: упасть на мягкое сено и спать не просыпаясь до утра, поесть чего-нибудь горячего и унять тошноту или сначала смыть с себя кровь и грязь.

— Держи, — подошёл к ней вдруг Изен и протянул льняное полотенце и немного воды в кружке. Кивнул назад: — Хильда позаботилась…

Долговязый Изен — пришло на ум его старое прозвище. Сейчас парень казался повзрослевшим на пару лет. Больше не было глупых насмешек, только усталость во взгляде и сочувствие.

— Спасибо.

Джейна вспомнила, как всего пару-тройку месяцев назад они работали на виноградниках бок о бок, и тогда её заботы и тревоги были такие… смешные. Сейчас даже неизвестно, жив ли приятель Изена Бертвуд, что случилось с Танри и что дальше будет с ними со всеми.

Но она сделала, что могла.

Коротко ополоснув лицо, Джейна стерла кровь и доковыляла до тёти. Ноги едва держали, а её саму от слабости и промозглой погоды не переставало колотить.

— Хильда… — позвала Джейна, только сейчас понимая, как жутко зудит грязь на теле.

Тётя тоже выглядела измотанной, но держалась изо всех сил.

— Как ты, девочка? Едва на ногах стоишь, я же вижу. Там, говорят, есть немного тёплой воды, надо смыть кровь и приложить чего к синяку… Что-то совсем ты бледная как смерть.

Джейна устало улыбнулась и наконец созналась:

— Мне кажется… я жду ребёнка.

— Ох, боже мой. Девочка моя, — пышногрудая Хильда из последних сил прижала Джейну к себе, даже вздохнуть не дала, и запричитала: — Ох, не пойму, радоваться или плакать! Радость-то, да не добрый час! Как же ты только держишься, милая, — заохала она снова, отстранясь. — Пойдем, тебе нужно как следует согреться!

И не слушая возражений, она отыскала одну из своих старых знакомых и о чём-то принялась расспрашивать. Джейна на миг осталась в одиночестве, рассеянно глядя, как едва живые сагардцы расползаются кто куда. Слава богам, что хоть остались целы.

Подошёл, чуть прихрамывая, Эрик и подбадривающе хлопнул по спине.

— Жива, подруга?

— Не дождёшься, — с тихим смешком отозвалась Джейна, изучающе глядя на его загорелое лицо с тонкими линиями шрамов. Кажется, понемногу к нему возвращалось прежнее самочувствие — в чёрных глазах нет-нет да можно было уловить знакомые искорки. Или то напитался силами от схваток с ивварцми и их пролитой крови?

Не хотелось бы в это верить. И не хотелось снова видеть тот безнадёжный мрак в глубине глаз, как после его возвращения к жизни. Злость и ненависть — ложная сила, когда они уходят, то забирают что-то с собой.

Джейна пихнула его плечом и попыталась улыбнуться:

— Недавно целовал как в последний раз, а сейчас уже и думать забыл, снова «подруга» и свой парень?

— Извини, — отозвался он, глядя на её синяк под глазом. — Но что-то сейчас ты больше похожа на матроса после пьянки, чем на девушку.

Джейна невольно прыснула со смеху, прикрыла пальцами лицо и глаз и сощурилась. Кажется, он заставит её смеяться даже на пороге смерти. И смеяться искренне, в голос. Даже когда вокруг полная безнадёга и хочется рыдать от боли. Вот его настоящая магия!.. Как можно было не любить эту обаятельную морду?!

— Ладно, если тебя отмыть и переодеть, может, всё будет не так печально, — доверительно обнял её Эрик и тут же увернулся от её тычка под рёбра. — Ладно, ладно, шучу. Но тогда ты сама напросилась… Да шучу я!

Он крепче обхватил её за плечи, а Джейна сдалась и ткнулась ему в грудь.

— Спасибо. Что нашёл нас и вернулся…

— Угу. Ты не знаешь, что бы делала без меня, как и всегда, — усмехнулся он. — Только это… держись подальше-ка от Серого. Больно много внимания он тебе уделяет.

— Не доверяешь?

— Серому-то? А ты сама как думаешь? — Эрик потёр предплечье о грудь, точно желая стереть тот колдовской знак, который однажды такие Служители выбили на его коже. Приговорили к медленной смерти, а она оборвала связь с магией. И это до сих пор причиняло ему боль, как бы он ни пытался шутить. Но он боролся со своими внутренними демонами и иногда будто одерживал верх.

— Мне кажется, он не станет теперь предавать.

Эрик закатил глаза.

— Сколько тебя знаю, всё не устаю поражаться твоей наивной вере, что все люди — хорошие.

— А я — твоей, что все враги!

— Если бы не это, я бы давно был мёртв.

— А если бы не моя наивная вера, то… то… то ты бы давно был мёртв! — злясь и смеясь одновременно ответила Джейна.

Эрик расхохотался.

— Вот как. Ладно, твоя взяла! Ты молодец, — посерьезнел он. — Заслужила отдых, пока я отправлю пару лентяев посматривать на окрестности — пускай бдят. Может, и сам останусь, — оглянулся он туда, откуда они пришли.

* * *

Погода весь день держалась сумрачная, и уже снова смеркалось. Джейна тоскливо посмотрела на темнеющее небо. В последнюю неделю тошнота накатывала именно к вечеру, и приближение этого времени не радовало.

Когда Эрик ушёл, Джейна успела разжевать край сухой лепешки и выпить глоток воды, которыми угостили в ближайшем доме — больше боялась, ещё Эрик тогда учил, что после голодания нельзя много есть, — как Хильда нашла её и провела за собой в низкий домик с широкой трубой.

Там как следует протопили печь и было жарко. Под низкими сводами крыши клубился дым от горячей воды в кадке, пахло травами и имбирем. Джейна вдохнула пряный аромат и осознала, насколько продрогла за последние дни.

— Идите, девочки, — помахала рукой женщина, чьего имени Джейна не знала. — Погрейтесь.

Рядом склонились над ведрами с тёплой водой сестры Орхарос. Постанывала от натертой в кровь ноги Мира. Джейна, осторожно стянув одежду, залезла в горячую воду и выдохнула, сцепив зубы. Защипало ссадины и порезы, но она только терпела, промывая подсохшие уже раны. Тепло обволокло тело и позволило наконец расслабиться.

Пусть сейчас хоть все ивварцы нагрянут сюда разом, она не вылезет из воды!

Рядом опустилась на низкий бочонок Хильда. Она уже успела умыться и теперь помогла Джейне расчесать спутанные пряди, пропитала их ароматным цитрусовым маслом. Говорят, этот запах помогает от тошноты. Ещё дала выпить какой-то горький отвар, но сил будто и впрямь стало больше.

— Как себя чувствуешь?

— Мутит вечерами. А так ничего, — улыбнулась Джейна. — Надеюсь, так будет не весь срок… Это ведь нормально?

И спохватилась поздно: забыла, что Хильда так и не смогла родить ребёнка и никогда не была беременной. И теперь уже… Имейра нет. Быть того не может, но его нет.

Джейна отвернулась, но Хильда увидела её слёзы и ласково обратилась:

— Не переживай, Джейни. Всё пройдёт, — коснулась она её руки, поглядев в сторону. — И муж твой — бравый капитан — вернётся, вот увидишь! Он мне сразу понравился, чего бы наши кумушки не болтали…

— А чего они? — рассеянно отвлеклась на тему Джейна, мучительно думая, что не может сейчас сказать про дядю.

— Больно на наших не похож, вот и… да ещё Служитель Ариан, да убережёт его Покровитель…

Вся комната наполнилась густым паром — не различить фигуры и лица. Кто-то тихо восклицал, кто-то встревоженно говорил, но слышался и облегчённый смех. Ничего. Главное, они живы. Кто знает, что сталось бы с этими девушками, останься они в Сагарде. Думать тошно. И просто — тошно. Голова снова закружилась — может, от духоты или ароматного пара.

Джейна рассеянно провела ладонями по животу и подумала о том, что жизнь продолжается несмотря ни на что. Новой душе все равно, что идёт война и рядом гибнут люди. Так странно. И так хочется отдать этой душе всю свою теплоту, силу, весь свой свет и любовь — отдать и верить, что это убережёт от несчастья.

Ещё немного покоя! Сделать вдох, чтобы были новые силы бороться.

И вдруг так тоскливо захотелось звать Алекса, захотелось выть от желания снова его увидеть и от невозможности прикоснуться, прижаться прямо сейчас. Заговорить, услышать родной хрипловатый голос с едва слышным ивварским акцентом. На миг показалось, она уже позабыла, как он выглядит. Боги, как же хочется его увидеть…

Джейна погрузилась с головой под воду. Горячие пузырьки воздуха щекотнули нос, а гудящее от напряжение тело перестало ощущаться. Закрыв глаза, Джейна будто парила в тёмном небе или, наоборот, слышала глухое ворчание прибоя. Море… давно она его не видела. Не чувствовала волн и качание палубы под ногами.

И вдруг она ощутила. Вот же она, на палубе «Ясного», да только палуба та… под водой. А на ногах у неё тяжелыми кандалами цепи, тянут на дно и не позволяют выплыть. Где-то мелькнул в потоке воды призрак, мелькнул и исчез. Палуба развалилась на доски, рассыпалась и утонула в непроглядном мраке. И с ней ушли в темноту силуэты людей. Нет, НЕТ! Джейна дёрнулась в глубь, пытаясь увидеть лица. Алекс, где Алекс? Мейкдон? Но воздух закончился, перед глазами всё поплыло и заволокло чернотой.

А спустя миг Джейна вынырнула на поверхность и шумно отдышалась. Но это не дом в Инхе. Где это? Плыл полосами туман, стелился причудливыми клубами, обманчиво рисовал груды камней и растворялся, обнажая пустынный пейзаж. Джейна пошла вперёд, не чувствуя ног и тела, ни тепла, ни холода. Мёртвый мир, мир призраков… значит ли это, что Алекс погиб?

«Погиб — погиб — погиб» — гулкое эхо отразило мысли.

Вокруг выросли горы — высокие, до самого неба. А она сама — на вершине этих гор. Закатное солнце просвечивает сквозь густой туман, рождая глухую стену золотого цвета.

— Алекс! — бессмысленный крик в пустоту.

Но вот же он — стоит к ней спиной, рядом с Варием, живой! Живой! Высокий, весь в светлой одежде, только темные волосы, собранные на затылке, развеваются от ветра. Ветер крепчает, и Вария уже не видать!

Джейна ускоряет шаг, но горы вдруг начинают рушиться на глазах. Широкий разлом ползет неотвратимо, как змея. Ширится пропасть, несутся вниз огромные валуны, сминая каменные крыши домов. Нет. Нет, пожалуйста, нет! Только не руины снова, только не… Джейна мечется взглядом и снова находит Алекса. Он стоит на краю последней горы, а магия захватывает его потоками ветра. Не подойти, не подобраться.

Мир замирает на краю. Джейна не может различить лица Алекса, но смотрит вниз и видит вдруг идущие к горам отряды людей, видит так ясно, словно они в сотне шагов. Всадники пересекают каменистую пустыню и будто не замечают, как на их глазах рушатся вековые глыбы, оседают пылью у подножий. Мелькают стальные нагрудники, серые накидки, отблескивают цепи и щиты Покровителя. Джейна видит знакомое лицо где-то в первых рядах, но никак не может понять, кто это.

— Алекс! — оборачивается она и снова кричит. Ещё миг, ещё шаг, но идти нет сил!

А он видит её… Джейна жадно смотрит в такие близкие и далёкие глаза цвета грозового неба, в излом тёмных бровей, в такое родное лицо. В груди растёкается лавой жгучая любовь и тоска…

И вдруг охватывает ужас. Потоки ветра на глазах чернеют, будто тёмная пелена оплетает всё тонкой паутиной. Это силы Алекса, его магия, что становиться настоящим безумием. Страшный грохот оглушает, земля содрогается и уходит из-под ног. Хочется успеть, достать, коснуться. Сказать самое важное. Спасти! Пожалуйста!

— Алекс, — беззвучно кричит Джейна, сгибаясь от мучительной боли. Поднимает голову и видит, что слишком поздно.

Настоящий чёрный ураган сметает всё на своём пути. Порывы ветра превращаются в бурю и яростно бьют в высокую фигуру на краю. Рушится гора, сотрясаясь и осыпаясь на глазах, и остаётся один Алекс в чёрных потоках…

Но миг — и земля под ним уходит вниз, и он падает в пропасть. А там уже добрались до убежища Серые, и их отряд медленно ступает прямо по обломкам скал, оглядываясь в поисках…

Нет, нет, нет! Лёгкие забились каменной пылью и туманом, запорошило глаза — ни вздохнуть, ни увидеть. Внутри жгло огнём, и Джейна тоже приготовилась умереть, как вдруг оглушило тишиной.

Она снова вынырнула — на этот раз по-настоящему.

Вынырнула и закричала, как только вода покинула горло, от боли и ужаса. И очнулась только когда поняла, что давно сидит в воде и воет, обхватив колени. Встревоженно кричали девчонки, окружили, будто думая, что она сошла с ума.

— Джейни? — кинулась Хильда и принялась поднимать её из воды.

— Всё… всё нормально, — выдохнула она, останавливая тетушку. — Всё хорошо, мне надо подышать, — пробормотала снова, стискивая дрожащими руками грубое льняное полотенце и закутываясь в него по плечи.

С трудом отбившись от назойливых вопросов и едва попадая в рукава, она натянула свежую одежду — кто-то из деревенских отдал тунику, безрукавку — и выбралась из душного дома на воздух.

Спотыкаясь в так и не отмытых от грязи сапогах, она бросилась по деревне в поисках Эрика. Уворачивалась от встречных, от заботливых вопросов, оступалась на размытых склонах и снова торопилась, обходя дома, пока не наткнулась старосту за углом рядом с местным Служителем.

И выпалила, едва переводя дыхание:

— Гретиан, пожалуйста. У вас есть корабль? Парусник? Лодка? — ещё раз выдохнула, сосредотачиваясь. И пусть он смотрит на неё, как на сумасшедшую. — Мне нужно дойти до Итена. Пожалуйста. Я заплачу вам за лодку, потом. У Имейра… у дяди есть деньги. Это надо прямо сейчас, — посмотрела она в упор. — Я прошу вас.