I
Элизабет открыла глаза и увидела незнакомую комнату. Сознание понемногу возвращалось к ней. Она лежала на широкой кровати, под тонким розовым покрывалом, – не в доме Тарка на улице Цветов, а в каком-то другом, незнакомом месте.
Чуть-чуть приподняв голову, Лиз смотрела на тонкие шёлковые гобелены, украшенные голубыми и розовыми цветами. Бледные цветы напомнили ей что-то давно забытое, – ей смутно вспомнилось, что она, кажется, уже когда-то побывала здесь…
Без сомнения, это был замок графа. Она лежала в спальне старого графа Лестрэм…
«Ну конечно, – догадалась Лиз. – Теперь это будет наша спальня. Моя и Альберта. Потому-то меня и привезли сюда…»
Мысль о том, что она лежит на кровати убитого ею человека, разбудила суеверный страх.
Она мимоходом взглянула на окна. До темноты было ещё далеко, хотя серые тучи всё ещё покрывали небо…
Лиз не помнила, как её, лежавшую без чувств, вынесли из храма и положили на бархатные подушки, в ту самую свадебную карету. Но сейчас, обряд венчания был окончен, и церковь осталась далеко позади, она уже не чувствовала себя больной. Элизабет поднялась и села в кровати…
Прошло, должно быть, не больше десяти минут, когда за дверью послышались шаги. Дверь распахнулась, и на пороге появился Альберт…
Он уже успел переодеться и сменить свой свадебный камзол на другой, светло-серый; казалось, он собрался в дорогу. Лиз удивленно подняла на него глаза.
– Нам нужно поговорить, – сказал Альберт, – бесстрастно и сухо. Такое начало не предвещало ничего хорошего.
– Что ты хотел сказать?..
Синие глаза Альберта на секунду стали колючими; казалось, он размышлял…
– Я хочу задать тебе только один вопрос. Что это было? Там, в церкви?..
– Я только… мне стало душно, и у меня немного закружилась голова, – запинаясь, неуверенно пояснила Лиз. – Да и неудивительно. Там горело столько свечей..
– Не лги. Ты не знаешь, что накануне свадьбы твой отец говорил со мной. Он мне всё рассказал…
– Тогда зачем ты спрашиваешь?
«Он сказал «твой отец», – подумала Элизабет. – Значит, Тарк открыл ему не всю правду».
– Я хотел бы услышать это от тебя.
Лиз рассеянно теребила бахрому на красном бархатном покрывале.
– Это правда, что ты была больна?
Удивление, мелькнувшее в глазах Лиз, могло бы подсказать Альберту, что дочь Эльда Беронда что-то скрывает. Но он не отличался проницательностью. Всё в мире казалось ему простым и понятным.
– Это случилось полгода назад, одним тёмным, холодным вечером, – медленно, с расстановкой начал он. – У лорда Эльда Беронда, проживавшего в графстве Ислек, заболела дочь…
– И что же?..
Элизабет напряжённо смотрела ему в глаза, стараясь не пропустить ни одного слова.
– Все лучшие лекари города были вызваны к ней… но всё было напрасно. Несколько дней пролежав в постели, она умерла.
– Но как же тогда…
– Нет, я не ошибся. Она умерла, и это так же верно, как то, что ты сидишь здесь, передо мной… Лорд Беронд был безутешен. Всю ночь он провёл рядом с телом… и слуги начали поговаривать, что он, должно быть, сошёл с ума. Никто не смел даже заикнуться о похоронах… все боялись его буйного нрава. Так прошёл ещё день и ещё одна ночь…
Привычным движением Альберт откинул со лба светло-русый локон, падавший ему на глаза.
– Никто не знает, чем бы всё это кончилось, – но старая экономка, о которой ходили слухи, что она ведьма, пожалела лорда Беронда. На третьи сутки после смерти девушки она привела в его дом колдуна…
Он сделал паузу, наблюдая за лицом Элизабет. Она казалась спокойной, и только широко раскрытые глаза выдавали любопытство.
– Его имя… А впрочем, это неважно. Колдун предложил лорду одну вещь. Он обещал воскресить его дочь, но требовал взамен её душу… он сказал, что девушка воскреснет из мёртвых, только если она и её отец будут вечно служить силам ада…
– И что было дальше? – внутренне холодея, спросила Лиз.
– Колдун попросил оставить его одного и разложил на столе свои книги и колдовские травы. Всю ночь он провёл подле девушки, читая свои заклинания, а наутро… Наутро случилось невероятное. Дочь лорда Беронда, три дня пролежавшая на смертном одре, снова была жива.
Альберт на секунду умолк, переводя дыхание.
– Эльд Беронд говорил мне, что он никогда не забудет лица слуг, когда они увидели, как его дочь, в белой ночной рубашке, спускается по лестнице, как призрак… Она была бледной, как смерть, и губы её были в крови… Никто не осмелился подойти к ней; один только отец не помнил себя от радости. Он осыпал своих слуг золотом и заставил их поклясться на Библии, что ни одна живая душа не узнает о том, что было. Позже слуги распространили слух, что девушка была жива и всего лишь потеряла сознание. «Колдун этот – просто искусный лекарь», – утверждал лорд Беронд…
– Странная история, – заметила Лиз.
«Так вот, оказывается, о чём они говорили в тот день, перед свадьбой», – думала она. Тарк рассказал Альберту только половину правды. Ему было известно о смерти и воскрешении, но, к счастью, он и вправду считал Элизабет богатой наследницей, девушкой из знатной семьи.
– Девушку звали Элизабет.
– И ты поверил в эти сказки?! Да мой отец просто ненормальный, раз он наговорил тебе такой чепухи!
– Нет, – сказал Альберт. – Я знаю, что это правда. Зачем, по-твоему, лорд Беронд заплатил мне деньги, предлагая жениться на тебе? Чтобы жить, ты должна пить кровь… и есть кровавое мясо. Твоя горничная, Морелла, – та, что прислал твой отец, – уже приготовила тебе свежие куски. Они лежат в погребе.
Альберт брезгливо поморщился. Высокомерным, холодным взглядом он окинул Лиз с головы до ног.
– Откуда это у тебя? – спросил он, указав на шрам у неё на шее.
– Это не твоё дело, – со злостью в голосе ответила она. Лиз не могла не заметить этого взгляда, – точно так же он смотрел на неё в тот день, когда Альбина назвала её прачкой…
– Морелла уже приготовила тебе комнату… рядом с комнатами для слуг. Там есть всё, что может тебе понадобиться. Ты можешь перенести туда свои вещи… лучше сделать это сейчас, потому что меня ждут дела.
Лиз стояла не шелохнувшись.
– Твоя комната – на первом этаже, рядом с кухней. Тебе будет удобнее пользоваться чёрным ходом. Ты сможешь жить там неделями, не попадаясь никому на глаза… Ты слышишь? – повторил Альберт. – Меня ждут дела.
– Так, значит, ты… – Элизабет запнулась, её голос сделался хриплым, – значит, ничего не было? Это была не настоящая свадьба… Ты женился на мне, только чтобы получить деньги, а сам собрался поселить меня в комнате для слуг?
– Ты считаешь, я женился на тебе по любви? – он засмеялся коротким, злым смехом. – Ты думаешь, я ничего не знал? С тобой творилось что-то неладное. Я понял это ещё в тот день, когда ты споткнулась о камень… твоя рука была холодной, как лёд. Твоё тело мертво.
– Наверное, Альбина Лестрэм была самой несчастной женщиной, – неожиданно сказала Лиз, – раз она жила с тобой…
Упоминание об Альбине всякий раз приводило Альберта в бешенство.
– Ты не женщина, – сказал он. – Я не знаю, кто ты… и не хочу этого знать…
Лиз не отрываясь смотрела на графа; она чувствовала, как в её душе закипает гнев.
– Не смотри на меня! – крикнул Альберт. – У тебя снова светятся глаза… Чудовище! – он попытался прикрыть лицо рукой, как будто от Лиз и вправду исходила какая-то опасность.
– Ты чудовище, – повторил он. – Холодное мёртвое чудовище. Я выполнил условия сделки, но неужто ты думаешь, что я стану делить с тобой постель?
На Альберта смотрели два красных, горящих глаза, – нечеловеческие, страшные. Они казались ещё страшнее на бледном, как полотно, лице. Казалось, с каждым его словом два огонька всё разгорались и разгорались…
– Сгинь! Убирайся прочь! Уходи! – Альберт вытянул руку вперёд, показывая на дверь. Лиз заметила, что он волновался, и кончики пальцев у него дрожали.
Ей вдруг захотелось вцепиться зубами в эту слабую, безвольную руку, – так, чтобы хрустнули кости, и алая кровь брызнула на белоснежный рукав… Но Лиз удержалась и подавила в себе этот порыв.
– Куда же мне идти? – спокойно спросила она.
– Откуда я знаю? Куда угодно… прочь из моей спальни. Пусть горничная постелит тебе в твоей комнате… где угодно, только не здесь.
Мысль о том, что ей придётся пройти через комнаты слуг, привела Элизабет в бешенство. Завтра всему дому станет известно, что молодой граф выгнал жену из спальни в первую брачную ночь…
– Сам убирайся! – закричала Лиз, уже не владея собой. – Скоро я расскажу отцу, как ты выполняешь условия сделки! Ты ничего не получишь! Ни денег, ни…- она неожиданно умолкла, увидев, что Альберт направляется к двери.
– Хорошо, я уйду, – сквозь зубы проговорил он. – К крестьянке или горничной… к кому угодно, – только бы подальше отсюда. Эту ночь я проведу с другой… и, кто бы она не была, это будет живая женщина, без всякой чертовщины… и я не буду бояться, что когда-нибудь она перекусит мне горло… как только я усну.
– Иди, – каким-то чужим, равнодушным голосом сказала Лиз. – Уходи. Я тебя не держу.
Она слышала, как хлопнула дверь. Несколько секунд до неё ещё доносились её шаги. Потом до неё долетел голос Альберта, отдававшего какое-то приказание дворецкому, и всё стихло…
II
Некоторое время она ещё стояла посреди пустой спальни, – как победительница, изгнавшая с поля боя поверженного врага. Странно, но сейчас она даже чувствовала радость; её сердце учащённо билось… Но, как победитель, оставшийся один посреди один пепелища, Лиз недолго наслаждалась своим счастьем; время шло, и к её сердцу подкрадывалась тоска…
Так умерла любовь, которая родилась шесть месяцев назад, – в Долине Теней, на лесной поляне… Лиз вспоминала тот день, когда перед ней появился всадник на белом коне, с копьём и мечом, сверкавшим в золотых лучах солнца. Она увидела Альберта таким, каким видела его в самый первый раз, – он улыбался ей, и синие глаза его смеялись. Её любовь умерла… да и была ли она, любовь?..
Лиз снова и снова задавала себе этот вопрос.
Всё было кончено. Она не любила Альберта, и он не любил её. Её чувства оказались выдумкой, мечтой о прекрасном принце, который придёт, чтобы беречь и защищать её… Всё было напрасно. Их брак был всего лишь сделкой, – сделкой Тарка и Альберта, а она… она оставалась в стороне, как будто вовсе и не её обвенчал сегодня священник в церкви, где раньше венчалась Альбина…
Лиз села на широкую кровать и засмеялась невесёлым смехом. «Моя первая брачная ночь», – подумала она.
Как могла она быть такой глупой, чтобы полюбить человека, о котором почти ничего не знала?
Лиз смотрела на лёгкие облака, клубившиеся за оконным переплётом. Солнце медленно опускалось за горизонт, на прощанье бросая в комнату золотисто-розовые лучи…
Последний луч, дрожавший на стене, побледнел и погас. Наступали серые сумерки…
В комнате становилось холодно. Лиз бросилась на постель и скользнула под одеяло. С тех пор, как ей пришлось пережить смерть, Лиз не могла спокойно смотреть на закат. Каждый угасающий день заставлял её пережить тот страшный вечер снова и снова… Она старалась не смотреть на закат, задёргивала шторы, – но сегодня у неё не было времени подумать об этом. Этот вечер был как две капли воды похож на тот, другой, – только роскошная спальня старого графа не шла ни в какое сравнение с её бедной каморкой.
К её удивлению, она сразу задремала, – сказались волнения и тревоги долгого дня. Но сон её был чутким; она слышала чьи-то шаги и какие-то неясные шорохи, а когда проснулась – была полночь, и вокруг было темно.
Элизабет часто просыпалась в полуночный час. Но сегодня всё было иначе. Сквозь сон ей почудился не то стук, не то царапанье, – как будто какая-то ветка стучится в её окно…
Лиз поднялась и подошла к оконному переплёту. Ночь была тёмная, и за окном стояла непроглядная тьма… В комнате было душно; она распахнула окно и долго стояла, подставив лицо порывам свежего ночного ветра…
…Какой-то маленький, круглый предмет, брошенный невидимой рукой, влетел в окно и упал у её ног. Лиз наклонилась и подняла его. Это был маленький серый камень, – таких было много в саду под её окном. Размышляя о том, что бы это значило, она с удивлением вертела его в руках…
Это странное ночное происшествие могло означать только одно. Кто-то, – может быть, Торн или Тарк. – ждал её там, на тёмной улице…
Стараясь никого не разбудить, Лиз вышла из спальни и неслышно прошла мимо Мореллы, дремавшей в соседней комнате. Никого не встретив, она прошла винтовую лестницу, которой обычно пользовались слуги, – и с чёрного хода вышла во двор.
Двор был пуст, – ни шороха, ни звука. Лиз стояла, озираясь по сторонам.
– Доброй ночи, графиня Лестрэм! – раздался рядом чей-то насмешливый голос. Она обернулась: рядом с ней у стены стоял Кейт.
Было холодно, и она куталась в платок. Кейт был в длинном чёрном плаще, – как все рыцари Храма Теней. Он обнял её за плечи; его горячее дыхание обожгло её, как огонь.
– Как прошла твоя первая ночь? – спросил он.
– Она ещё не закончилась, – заметила Лиз. – Сейчас только двенадцать часов.
– Должно быть, граф Альберт не слишком-то хорош в постели, раз ты оставила его в такой поздний час.
– Замолчи! – воскликнула Элизабет, приложив палец к губам. – Что, если проснутся слуги?! Как ты меня нашёл?..
– Для рыцаря из Ордена Теней не существует расстояний, – сказал Кейт.
Эти слова прозвучали в его устах неестественно и странно, – совсем не похоже на Кейта, который был деревенским пастухом. Но Лиз всё же была рада, что он не забыл её.
– Я не оставила Альберта, – созналась Элизабет. – Это он ушёл от меня.
– Вот как?..
– Это была не настоящая свадьба, – пояснила она, и в её голосе зазвучали обиженные нотки, – как у ребёнка, которого обманули. – Просто Альберт и Тарк заключили сделку. Тарк дал ему приданое… деньги, чтобы тот мог расплатиться с долгами… а взамен Альберт сделал меня графиней Лестрэм и хозяйкой этой земли. Так, как хотела Тара. Все считают, что это честная сделка. Оба они остались довольны. Альберт и Тарк.
– А ты? О тебе они подумали? – взгляд Кейта сделался колючим, Лиз заметила это даже в окружающей её тьме. – Ты теперь счастлива?
Лиз задумчиво окинула взглядом замок.
– По крайней мере, теперь мне не нужно стирать бельё, чтобы зарабатывать на жизнь… Зачем ты пришёл?
– Захотелось увидеть тебя. Убедиться, что всё хорошо…
– Значит, ты пришёл сюда просто из любопытства, – заметила Лиз.
– Не только поэтому. У меня была другая причина.
– Какая? Тебя прислал Тарк?..
– Я пришёл, потому что я… всё ещё…
– Что?..
Лиз смотрела на него в упор, и Кейт снова начал заикаться и мямлить, – совсем как тогда, когда он ещё был пастухом.
– Я пришёл, потому что люблю тебя. И ты это знаешь, – неожиданно чётко и ясно произнёс он.
Боясь, чтобы его не остановили, Кейт принялся говорить, – быстро и горячо.
– Я всегда любил тебя, – мне кажется, с самого первого дня. Сколько я себя помню, – ты всегда была рядом. Это было как воздух, как вода… А ты и сама не знала, что тебе нужно. Тебе хотелось чего-то другого… увидеть новые земли, города… Я не мог тебе этого дать. Со мной ты была бы всего лишь женой пастуха. Поэтому-то, когда Тарк предложил мне стать священником, я сразу согласился… Я думал: когда я стану богатым, ты будешь со мной. Но ты испугалась… и возненавидела меня. Ты боялась Тарка и его Храма… Я думал, это конец… между нами всё кончено. Мы почти не встречались… много дней… Когда ты убежала из дома, я думал, что смогу тебя забыть. Я думал, богатство и власть заставят меня измениться… но нет. Всё бесполезно. Я знаю, что это навсегда…
Порывисто наклонившись к Лиз, дрожавшей от холода в своей длинной ночной рубашке, он заключил её в объятия. Она не противилась, только растерянное выражение не покидало её лица.
– Твоя свадьба ничего не изменит, – сказал Кейт. – Я люблю тебя, и никакой Альберт не сможет тебя у меня отнять. Пусть уходит. Что нам до него?
Лиз растеряно слушала Кейта. Что-то в его поведении казалось неестественным, странным; это пугало и настораживало её. Отчего он пришёл в этот дом в такой неурочный час?
– Как ты сюда попал? – помолчав, спросила она. – Тебе, должно быть, пришлось перебраться через ограду… если только ты не подкупил кого-нибудь из слуг. Но как тебе удалось войти в город? Я знаю, что на ночь городские ворота запирают. Как ты прошёл мимо стражи?
– Не думай об этом, – поспешно перебил Кейт. – Главное, – что я здесь, с тобой.
– Я никого не боюсь, – продолжал он. – Ни стражи, ни Альберта… Хочешь, я проведу эту ночь в вашей спальне?..
– Ты сумасшедший, – только и смогла сказать Лиз.
– Это будет наша брачная ночь, – сказал Кейт. – Как будто мы с тобой – муж и жена. Забудь об Альберте. Разве он не забыл тебя?..
Не слушая возражений Элизабет, он взял её за руку и увлёк назад, в дом, – через чёрный ход, по узкой винтовой лестнице. Держась за руки, они вошли в её роскошную спальню.
– А ты, я вижу, неплохо устроилась, – засмеялся Кейт.
Чёрный плащ, небрежно брошенный на ковёр, упал вниз, как крылья огромной, чудовищной птицы. Кейт снова заключил Лиз в объятия, – неистово, страстно…
– Подожди, – сказала она, – эта постель…
– Что?..
– Нам нельзя здесь быть. Это постель покойного графа. На этой кровати он умирал… в этой комнате лежало его тело… до самого дня похорон… понимаешь?
– Ну и что? Почему это тебя волнует?
– Ведь это мы, – я и Тарк, – принесли ему смерть… так же верно, как если бы мы убили его собственными руками. И вот теперь на этой постели… ты и я… Любовь на смертном одре. Звучит страшно… Уйдём в другую комнату. Это нехорошо.
Из комнаты Мореллы послышался какой-то шорох. Лиз замерла и приложила палец к губам.
– Тише, – сказала она. – служанка проснётся…
– Не проснётся. Все в доме будут спать до зари. Я позабочусь об этом. Сейчас…
Кейт выпрямился и забормотал какие-то странные слова, – заклинание, уже слышанное ею когда-то.
«Бьют часы… двенадцать бьют.
Страшно, страшно… Ночь темна…»
– Стой! – неожиданно перебила Элизабет. – Где ты слышал эти стихи?
Она отшатнулась от Кейта; её тёмные глаза испуганно следили за каждым его движением.
– Это всё Тарк… он заставил меня выучить множество заклинаний… – как будто оправдываясь, пробормотал он.
– Дальше! – приказала Лиз. – Продолжай дальше. Рассказывай!
– Зачем? Оно уже не подействует. Ты перебила меня…
– Всё равно. Я хочу услышать всё до конца. Ну же! Говори.
– Бьют часы… двенадцать бьют.
Страшно, страшно. Ночь темна…
Скоро в доме все уснут.
Ты останешься одна…
Слова эти были не те, которые когда-то шептала старуха на ночной дороге, и Лиз успокоилась, почти забыв свой страх.
«Это всего лишь совпадение, – думала она. – С чего бы это мне бояться Кейта? Ведь ничего не случилось. Просто Тарк научил его разным колдовским словам… Они, верно, прочли всё это в какой-нибудь старой книге…»
Рядом с Кейтом все тревоги этого дня куда-то отступили. Ей было так хорошо и спокойно в его объятиях… Её сердце лихорадочно забилось, она часто задышала; Кейт почувствовал прикосновение её рук, холодных как лёд… Он знал, что она была мертва, но не отпрянул; живую или мёртвую, он продолжал любить её…
– Подожди. Я забыл одну вещь… – сказал Кейт, отстранившись от Элизабет.
– Куда ты?..
К её удивлению, он поспешно склонился над чёрной сумкой, неизвестно откуда взявшейся на полу, и вытащил свечи, завёрнутые в чёрную бумагу. Лиз видела, что там было четыре свечи, – все разного цвета. Не обращая внимания на Элизабет, он расставил их по углам стола: сверху – красную и синюю, внизу – серую и чёрную. Лиз смотрела, как запылали четыре разноцветных огонька. Она не понимала, для чего это нужно.
«Четыре свечи горят во имя чёрного Бога…» Ей казалось, она уже слышала эти слова.
– Зачем это? – удивилась Элизабет.
– Не думай об этом. Так надо… Пусть это будет наш свадебный обряд.
Лиз хотела было возразить, но он поцеловал её в губы. Его губы были странно горячие, как огонь.
– Иди ко мне, – позвал он. – Пусть предсказанное свершится… Свершится то, чего мы ждали столько лет…
Его последняя фраза была непонятна Элизабет, – но она не задавала вопросов. Счастье нахлынуло на неё тёплой волной. Она снова была любима, – пусть даже рядом с ней был не Альберт, – но ведь и он собирался провести эту ночь с другой…
Она скользнула под тонкое шёлковое одеяло, в объятия Кейта, чтобы забыться под его ласками. Воспоминание об Альберте потускнело, его образ отступил и померк. Новое чувство захлестнуло её с головой. Четыре свечи горели на низком столе, бросая на всё свой причудливый свет. Тёмная спальня графа Лестрэм, которую она ещё минуту назад называла комнатой мертвеца, стала приютом любви…
III
…Сквозь сон Лиз слышала, как где-то далеко, за лесом, пропел петух. Кейт поднялся и сел в кровати.
– Куда ты? – спросила она, не открывая глаз.
– Мне нужно идти. Пора…
Лиз хотела сказать, что до рассвета ещё далеко, но была слишком усталой, чтобы спорить. Сон навалился на неё, как чёрная стена; она уже не слышала, как Кейт снова забормотал что-то – какое-то заклинание, из тех, что заставил выучить Тарк…
Кейт набросил на плечи плащ, неслышно подошёл к постели и долго смотрел в её счастливое лицо. Элизабет крепко спала…