Обитатели старого чердака

На окраине большого города стоял высокий дом, окруженный липами и каштанами. Солнце весело гляделось в оконные стекла и оседало золотой пылью на ветвях деревьев. Песни птиц не стихали с утра до вечера. Лишь на чердаке было темно и уныло, как на всех чердаках. Тут за годы скопилась самая различная ненужная рухлядь: поломанные ящики, ржавая печка с погнутыми трубами, источенный червями шкаф, хромоногие стулья, пожелтевшие книги и большая корзина из ивовых прутьев, наполненная старой одеждой. Забытая всеми ветошь проводила время в дремоте. Перед единственным, покрытым слоем пыли окошком паук терпеливо доплетал свою паутину, как бы опуская занавеску, чтобы никто не смущал покоя чердачных обитателей.

Однажды утром, до солнца, звонкий смех разорвал тишину старого чердака. Это смеялась Юбка, да так громко, что было слышно даже во дворе.

- Что это тебя прорвало ни свет ни заря! - огрызнулись на нее Брюки, которые никак не могли выспаться.

- Вспомнила что-то. Ха-ха-ха! - Юбка продолжала корчиться от смеха.

- Не могла вспомнить попозже, когда все выспятся! - и Брюки сердито повернулись на другой бок.

- Да уж больно смешно... Дайте-ка расскажу, успеете отоспаться.

Старые вещи в корзине зашевелились, но ни одна не сказала ни слова, послышалось лишь несколько зевков. Ободренная их молчанием, Юбка начала свой рассказ:

- В свое время я была изумительной красавицей. Все любовались мной. Чего стоил хотя бы мой узор из веток с зелеными листьями. А из-за листвы выглядывали... Ну-ка, кто догадается? Выглядывали черешни - свежие, красные, так бы и съел их!.. Помню, стоял жаркий летний день. Солнце пекло, все вокруг блестело. И тут моя хозяйка взяла да и погрузила меня в корыто, полное воды. Немного погодя я догадалась, что она вздумала меня выстирать. Вскорости я повисла на протянутой во дворе веревке. Подул ветерок, приласкал меня. И вдруг так разошелся, так стал меня трепать, что я свету белого не взвидела. Тут он меня сбросил на землю. И тогда, ха-ха-ха, тогда произошло самое смешное. Вблизи рылась курица. Она кинулась ко мне и ну клевать черешни своим острым клювом. Я завопила. Из дому выскочила хозяйка, схватила длинную хворостину и прогнала курицу. Если бы вы только видели, как та улепетывала!..

Из углов донесся тихий смех. Старые вещи зашевелились...

- В этой корзине не ищи покоя! - грустно промолвили Брюки.

Ржавая печка заскрипела дверцей.

- Ну, если уж и вы не выспались...

- Да, куда лучше спать, чем слушать разные глупости.

- Глупости? - пискнула Юбка. - Взгляните-ка на свои колени!

- Причем тут колени? Кто, скажи, слыхал, чтобы мы хоть когда-нибудь хвастались своей складкой? Ты бы лучше объяснила, где же твои черешни!

- Нет, вы только послушайте! - Юбка сердито вскочила. - Эти Брюки глупее той курицы. Больше не желаю разговаривать с вами.

- Не ерепенься! - одернуле ее соседки. - Ты не на задворках!

- Должно быть, курица склевала все ее черешни, но она не хочет в этом признаться, - протянула Блузка.

- Ох, чья бы корова мычала! Уж лучше молчи! Погляди, на кого ты похожа! Неужели ты сослепу не видишь, что все черешни на своем месте и краснеют среди листвы, будто настоящие...

- Это мне-то молчать?.. Да ты знаешь, какой я была! - Блузка прикрыла глаза своими белыми ресницами и заговорила ровным голосом: - Моя хозяйка укладывала меня среди лучших своих вещей. Перед тем, как меня надеть, она гладила меня новым утюгом, а потом подолгу оправляла перед зеркалом мои кружева. Никогда не садилась за пианино без меня. Ах, какие песни, какую музыку я слушала... А теперь... - Блузка заплакала. Крупные слезы оросили ее замызганные кружева.

Рядом с Блузкой лежало Платьице. Оно не выносило слез. Чтобы не слышать, Платьице выбралось из корзины и на одной ножке запрыгало по холодному цементному полу чердака.

- Раз-два-три, - вполголоса считало Платьице. - Раз-два-три...

Запахло пылью, и старые вещи раскашлялись. Тогда поднялись рассерженные Брюки:

- Перестань! Полезай обратно в корзину!

- А вот и не полезу! - Платьице высунуло язык.

- Смотри, вздую!

- У-ух, какие злючие! Даже поиграть нельзя. Иди ко мне! - обратилось Платьице к Тончо, который молча стоял в сторонке. - Давай придумаем какую-нибудь новую игру. Не обращай на них внимания...

Тончо полез было из корзины, но его остановили Брюки:

- Сейчас не время для игры!

Блузка перестала плакать и замахала руками:

- Слушайте!Давайте составим хор. Я буду солисткой. - И, опустив свои белые ресницы, она запела фальшивым голосом.

- Браво, браво! - насмешливо вскричала Юбка.

Крышка дырявой кастрюли стукнула, подмигнула соседям и начала отбивать такт:

- Так-так-так...

Брюки схватились за голову:

- Ну как тут выспаться...

 

Тончо и добрая бабушка Кофта

К полудню солнце так напекло чердак, что все погрузились в приятную дремоту. Брюки захрапели.

Тончо медленно перекинул ногу через верхний обод корзины, прислушался, потом бесшумно спустился на пол и на цыпочках направился к окошку. Прижавшись носом к стеклу, он стал глядеть на улицу. На солнце его волосы казались золотыми, лицо сияло добротой. Неторопливыми движениями он стал рисовать на пыльном стекле цветок. И так погрузился в свое занятие, что не слышал шагов Платьица.

- Почему ты смотришь на улицу, Тончо? - спросило Платьице, подойдя к нему. - Разве там так интересно?

Тончо улыбнулся и пожал плечами.

- Ты уже столько времени живешь с нами, а от тебя слова не добьешся. Ну скажи мне что-нибудь - только мне!

Юбка проснулась и уставилась на них.

- Наш Тончо ужасно застенчив, - сказала она.

- Извини, но он вовсе не застенчив, - возразило Платьице.

- Завтра мы его примем в хор, - спросонья пробормотала Блузка.

Юбка рассмеялась:

- Он и говорить-то не может, а ты...

- Тончо, расскажи им сказку, да пострашнее, - стало упрашивать его Платьице. - Напугай их!

Тончо зажмурил свои темно-синие глаза.

- Чего ты стесняешься? - зевнув, спросили Брюки. - Расскажи, как ты лупил своих противников, ты ведь мужчина! - Брюки впервые не выразили недовольства из-за того, что им мешают спать.

Тончо продолжал молчать.

Юбка рассердилась:

- Вот задавака! Как тебе не стыдно, все тебя просят, а ты... Открой рот, скажи хоть что-нибудь! Где ты был, где жил. Мы вот...

В ту же минуту из корзины с трудом поднялась бабушка Кофта. Окинув всех строгим взглядом из-под очков, она прошамкала:

- Не приставайте к Тончо, дети! Ему не о чем рассказывать, оставьте его в покое.

Все были удивлены: как это бабушка Кофта заговорила? Она была старенькая, очень старенькая, вечно молчала и не любила, чтобы ее беспокоили.

- Почему, бабушка? - воскликнуло Платьице.

Бабушка Кофта покачала поседелой головой.

- Потому что Тончо еще не жил...

- Расскажи нам про Тончо, бабушка Кофта, - стала просить Блузка, моргая белыми ресницами.

- В первом этаже нашего дома, - начала бабушка Кофта, - жили богачи. Был у них сынок. Капризный и разбалованный донельзя. Целыми днями ревел безо всякой причины. Все из кожи вон лезли, чтобы угодить ему. Я долгие годы согревала худенькую девочку, которая работала у богачей прислугой, одна за семерых. От зари до зари таскала она полные ведра воды, стирала, натирала полы, выбивала тяжелые ковры. Беспросветной была ее жизнь. Балованный мальчишка не позволял ей притрагиваться к его игрушкам и часто дергал ее за косы. Но у девочки было доброе сердце, и она не сердилась на озорника. Однажды дом празднично украсили - ко дню рождения мальчишки. Были приглашены и взрослые, и его сверстники. Служаночка сбилась с ног: приготовила различные печенья, вымыла окна, вытерла всюду пыль - все в доме заблестело. А когда съехались гости, девочка шмыгнула в свой чуланчик, достала из кармана фартука иголку, нитки и лоскутки. Я лежала на ее койке и все видела. Первым делом девочка сшила из кусочка клетчатой материи штанишки. Натянула их на две тонкие палочки. Потом выкроила белую рубашку, в рукава просунула две другие палочки. Обвязала куклу красным кушачком. Оставалось самое трудное - лицо. Девочка наслюнила химический карандаш и нарисовала глаза. Они заискрились темно-синим блеском, как фиалки. Черным карандашом навела брови. Ножницами отрезала кончики своих кос. Какой чудесный чуб навис надо лбом мальчугана! Повертев куклу налево и направо, девочка хитро улыбнуась:

- Имя я тебе придумала, но еще не скажу, какое. И знаешь, почему? Сейчас увидишь. - Тут девочка опять сунула руку в карман фартука и достала оттуда моток красных ниток. На белой рубашке она вышила сердце. Потом прижала куклу к груди, поцеловала и шепнула: - Тончо!

Бабушка Кофта вытерла рукавом свое увлажнившееся лицо и обняла Платьице.

- Так вот и родился наш Тончо, дети!.. С какой радостью пришла девочка к хозяйскому сынку! Желая сделать ему сюрприз, она держала Тончо за спиной.

- Это от меня! - И она протянула мальчишке свой подарок.

Тот было взял его, но вдруг нахмурился.

- Да ты что вздумала? Подарить мне тряпочную куклу? Мне?! - И Тончо полетел в угол. - Сейчас же выбрось его в мусорную яму, слышишь? Не то скажу маме, чтоб она тебя прогнала!

- Делать нечего, служаночка нагнулась, подобрала Тончо и спрятала его под фартуком. Потом украдкой, чтоб никто ее не видел, поднялась на чердак. - Бабушка Кофта вздохнула. - Так вот Тончо и очутился среди нас...

- Давайте поможем ему! - воскликнуло Платьице.

- Поможем, поможем! - подхватили все хором.

- Как это печально, - быть созданным на радость другим, но никому не приносить радости, - задумчиво произнесли Брюки. - Мы должны хорошенько все обдумать и еще до потемок решить, как помочь Тончо.

- Я придумала! - прошелестела Юбка. - Дождемся, когда кто-нибудь откроет дверь на чердак, и тогда: прощай, Тончо, иди гуляй по белу свету, живи в свое удовольствие!

Брюки отрицательно замотали головой:

- Кто знает, когда еще откроют дверь. Давайте лучше взломаем ее!

- А нет ли здесь забытого ключа от двери? - отозвалась Блузка.

- Ключа? - переспросила Юбка. - Никакого ключа я здесь не видела.

Брюки разогнались и изо всех сил толкнули железную дверь. Та хоть бы что.

Платьицу стало грустно. Не так-то легко улизнуть с чердака. Платьице и радо было бы помочь Тончо, но как? Оно могло бы вечерком, когда все уснут, утешить его, рассказать ему все сказки, какие знает. Могло бы взобраться на подоконник и дождаться, когда пойдет дождь. Тогда можно будет собрать в пригоршню дождевые капли и умыть мальчугану лицо. А вот открыть ему дверь оно не может.

- Что ж мы теперь будем делать? - обратилось Платьице к Брюкам.

- Просто не знаем! - И Брюки принялись расхаживать по чердаку.

- А я вам скажу, как Тончо выйти отсюда, - спокойно промолвила бабушка Кофта. - Вы расплетете меня и совьете из нити веревку. Привяжете веревку к окошку, и Тончо спустится по ней на улицу. Ну-ка, за дело, нечего мешкать!

Все любили и уважали бабушку Кофту за ее мудрость, и сейчас им было тяжело расстаться с нею. Но она была непреклонна. Тогда все стали ее расплетать, и вскоре старушка превратилась в большой клубок шерсти. Клубок этот был теплый и мягкий. Все по очереди прижимались к нему щекой, и их слезы высыхали. Так обитатели чердака простились с доброй бабушкой Кофтой.

Рано утром Брюки вскарабкались на подоконник и привязали к раме веревку. Сильно дернули за нее. Потом спрыгнули на пол и смахнули с себя пыль.

- Ну, молодец, ты готов? - весело обратились они к Тончо. - Отправляйся, в добрый час!

 

Мальчуган отправляется в путешествие по белу свету

Тончо спускался по веревочке, закрыв глаза. Что-то забиралось к нему под рубашку и ласкало его прохладными пальцами. «Это, верно, ветер», - подумал он, и ему сделалось хорошо, но взглянуть вокруг себя он еще не осмеливался.

- Прыгай, Тончо! Прыгай! - закричали сверху.

Тончо выпустил веревочку и шлепнулся на землю. Земля была твердая - ничем не отличалась от чердачного пола. Зато все остальное вокруг оказалось совсем иным! Ошеломленный, смотрел он на раскинувшийся перед ним город с его многочисленными окнами, длинными и широкими бульварами, над которыми переплетались провода, с прижавшимися друг к другу белыми домами, с набухшими зеленью деревьями и молчаливыми автомобилями. Солнце уже начало свой путь по небу, но город продолжал спать. Оставшись один, Тончо почувствовал страх. Куда ведут эти нескончаемые улицы? По какой из них пойти? Он поднял было голову к чердаку, но с того места, где он стоял, окошка не было видно. Тончо еще больше перепугался. Пустился бегом куда глаза глядят. Ветер раздувал его рубашку. Вдруг мальчуган очутился в каком-то саду. Там росла ярко-зеленая трава. «Это, наверно, самый красивый цвет в мире! - подумал Тончо, улегся на спину, и глазам его открылся голубой купол неба. - Какой просторный дом у солнца!»

Тончо пролежал бы так сколько угодно времени, если бы не услыхал чьих-то грузных шагов. Он обрадованно вскочил и огляделся. К нему приближался рослый человек с метлой на плече.

- Дяденька!

- Я тебе покажу дяденьку! - Чистильщик улиц мотнул головой и замахнулся метлой на Тончо.

Тот отскочил и кинулся бежать. За ним затопали тяжелые шаги.

- Вот поймаю тебя, грязный тряпочный урод, - и в мусорное ведро! - кричал чистильщик.

Тончо был мал ростом, и это его спасло. Свернув в одну аллею, он забился под ближайшую скамью. Преследователь промчался мимо, не заметив его. «Почему этот дяденька хочет бросить меня в мусорное ведро? Что я ему сделал?... Как он меня назвал? Ах, да: «Грязный тряпочный урод»! - Тончо осмотрел себя: ветру не удалось сдуть пыль, налипшую на его штанах и рубашке. «Первым делом мне нужно умыться. Поищу-ка воды».

В городе было много колонок, но Тончо не мог дотянуться до кранов. И он быстро направился в лес. Ему казалось, что до леса рукой подать, но на деле расстояние уменьшалось совсем незаметно. Мальчуган поднялся на какой-то холм и стал смотреть с высоты. Перед его глазами раскинулось зеленое море, и он с удвоенными силами побежал в сторону леса. Ему очень хотелось поскорее увидеть большие деревья, услышать песни птиц, вдохнуть аромат лесных цветов, про которые ему рассказывало Платьице.

В лесу он оказался под вечер, когда солнце последний раз в этот день заглянуло в лесные родники. Тончо остановился возле одного из них и вдоволь напился. Потом вымыл лицо и расчесал пальцами свой мокрый чуб. Дикая герань помахала на него пахучими листьями, а застенчивые фиалки улыбнулись ему:

- Красив, что и говорить, красив!

Тончо решил переночевать у родника. Он нарвал земляники и с удовольствием поужинал. Устроил себе постель из мягкого мха, вместо подушки положил мягкий гриб - трутник и только было собрался улечься, как из-за кучки камней выползло какое-то существо с длинным гибким хвостом.

- Добрый вечер, мальчик! Я ящеренок Тихчо.

- Добрый вечер, Тихчо. Откуда ты?

- Из школы.

- Разве ты учишься?

- Да, и уже умею считать до десяти.

- А где ваша школа?

- Вон там, под теми дубами.

Тончо взглянул в ту сторону.

- И я хочу учиться, - сказал он. - Только примут ли меня?

- Конечно, примут, - весело ответил Тихчо и, махнув на прощание хвостом, заполз под камни.

Тончо улегся на мягкий мох и заснул крепким сном.

 

Новичок

На рассвете Тончо проснулся от легкого жужжания. Несколько пчел в желтых юбочках хозяйничали среди цветов.

- Эй, мальчик! У нас в лесу подымаются рано, до солнца.

Тончо протер глаза и вскочил.

- Вы школьницы? - смущенно спросил он.

- Были школьницами, а теперь работаем, - ответили пчелы. - Приходи вечером к роднику, повеселимся. До свидания!

Небо было таким же, как вчера: его синее покрывало ласково окутывало землю. На листве деревьев блестели прозрачные капли. Насекомые погружали в них свои хоботки, пили вволю и улетали. Тончо нагнулся над ручьем, умылся холодной водой. Щеки его разрумянились. Потом он сел на камень и задумался: «Тихчо выучился в школе считать до десяти, а я... Я хочу научиться рисовать. Такие цветы, как на окне нашего чердака, только красивее!» В эту минуту ккто-то пощекотал ему ногу. Это был ящеренок Тихчо.

- Ты готов? Пойдем, я отведу тебя в школу.

Тончо еще разок посмотрелся в воду родника, как в зеркало, оправил воротник рубашки и медленно, робко поплелся вслед за своим новым другом.

- Что с тобой? - спросил ящеренок, обернувшись.

- Страшновато, - признался Тончо.

- Чего же ты боишься?

- Ничего-то я не знаю...

- Потому-то мы и идем в школу, - заметил Тихчо со смехом.

Они подошли к дубам. За ними, на широкой лужайке, стояли скамьи из березовых досок - одни были маленькие, другие побольше. На пне лежал классный журнал. Учитель еще не пришел.

На передней скамье сидели два бурых медвежонка. Оба, от нечего делать, гулко хлопали в пухлые ладоши: «Бац, бац...»

- Первые шалуны во всем классе, - прошептал Тихчо, - а учатся на «отлично»...

- А ты где сидишь? - полюбопытствовал Тончо.

- Вон на том гладком камне, но сейчас пересяду к тебе, не оставлю тебя одного, не бойся.

Они отправились к задним рядам. Тончо сел возле молоденькой косули с торчащими ушами, а ящеренок поместился между ним и его соседкой.

- Ты чему будешь учиться? - обратилась та к новичку. - Кем ты хочешь стать?

- Художником. А ты?

- Тише! Учитель идет, - предупредил Тихчо.

Старый филин обвел взглядом скамьи и усмехнулся:

- Я вижу, у нас новичок.

- Это я его привел, - сказал ящеренок, поднявшись на хвост.

- Кто он такой? Пусть выйдет к доске!

Тончо весь задрожал. Поднялся и ни жив ни мертв направился к учителю.

Медвежата подтолкнули друг друга.

- Глянь, глянь, какие штаны, со смеху помереть!

- Тише! - Учитель постучал клювом о дерево. - Иди сюда, мальчик!.. Ближе, ближе! Как тебя зовут?

- Тончо.

- Отлично, Тончо. Кем ты хочешь стать?

- Художником, - недолго думая, ответил новичок.

- Тогда нарисуй мне дерево.

Тончо приблизился к доске.

Филин взял его за руку и показал, как нужно держать мел.

- Молодец! Альбом для рисования и карандаши есть?

- Нет...

- Завтра без альбома и карандашей не являйся! Сядь.

- Какое красивое дерево нарисовал Тончо! - воскликнул ящеренок.

Учитель что-то записал в журнал и с довольным видом протер платком запотевшие очки.

- Десятиминутный перерыв, ребята! - объявил он.

Лужайка огласилась радостными криками. Школьники разбежались кто куда.

Тончо поискал глазами ящеренка, но и тот куда-то исчез. Тогда Тончо пошел лесом к роднику. Склонился над водой. Вид у него был грустный. Откуда достать альбом и карандаши?.. Если он завтра явится без них, филин прогонит его. А ему с первого же взгляда на солнце, лес, цветы, небо - на это синее небо - так захотелось их нарисовать. «Что ты будешь делать, Тончо? - со вздохом спросил он себя. - Кто тебе поможет?..»

 

Волшебное перышко

- О чем ты плачешь, мальчик?

Тончо поднял глаза. Нижняя ветка дерева над ним качалась. На ней уселась ласточка. Мальчуган хотел и рад был ей ответить, да в горле стоял ком.

Ласточка слетела с ветки и, свернув крылья, опустилась рядом с ним.

- О чем ты плачешь? - переспросила она. - Или у тебя нет товарища? Хочешь, подружимся?

- Хочу, - ответил Тончо.

- Тогда обещай мне, что никогда не будешь грустить.

Тончо понял, что Ласточка добрая, и решил поделиться с ней своим горем.

- Я хочу учиться, а не могу пойти в школу.

- Почему? - удивилась Ласточка.

- Потому что у меня нет альбома для рисования и карандашей. А учитель, старый Филин, сказал, чтоб я не являлся в школу без принадлежностей для рисования.

- И я в следующем году пойду в школу, - с улыбкой сказала Ласточка. - Я еще маленькая. А тебе сколько лет?

Тончо пожал плечами:

- Много, но даже бабушка Кофта ни разу не сказала мне, сколько.

- Как это? Я знаю всех в лесу.

По лицу Тончо пробежела тень.

- Ее уже нет в живых... Я с чердака высокого дома. Спал там в корзине. Там у меня много друзей... Там живет и Платьице...

Помолчав, Ласточка спросила:

- А почему ты оставил чердак?

- Потому что хотел повидать белый свет... Спустился из окошка на веревке и отправился...

- На веревке? - изумилась Ласточка. - Как интересно!.. И ты не испугался? А двери разве не было? Почему ты не вышел через дверь? Может, ты просто сбежал? - защебетала она.

Тончо отрицательно покачал головой:

- Дверь там железная и всегда заперта. На чердак никто не поднимается... Если бы не бабушка Кофта, я бы и теперь сидел в корзине. Я никогда, никогда не забуду ее...

- И что же сделала бабушка Кофта? Расскажи, расскажи скорее! Ну, пожалуйста!

Тончо опустил голову.

- Бабушка Кофта пожертвовала собой ради меня: попросила, чтоб ее расплели и из шерстяной нити ссучили веревку. По этой веревке я и спустился на землю. Мне и радостно было, и грустно, но я не выдал себя. Все столпились вокруг меня. Только Платьице стояло в стороне. Мне хотелось сказать Платьицу что-нибудь хорошее, но я ничего не мог придумать. Все время я ждал, чтоб моя подружка что-нибудь у меня попросила. Но она молчала. Тут Брюки крепко пожали мне руку, похлопали меня по спине и сказали, глядя мне прямо в глаза: «Где бы ты ни был, что бы ты ни делал, помни: без труда ничего не добьешся!» Старые Брюки трудились всю жизнь.

Я поднялся на подоконник и последний раз взглянул на чердак. И так мне стало жалко всего, даже паутины по углам. На свою подружку я уже не глядел - сердит был на нее. Но только я схватился за веревку, как она кинулась ко мне, обняла, и слезы ее обожгли мне щеки.

- Тончо, милый, присылай мне цветы. Незабудки, крокусы, фиалки. Прежде, когда мне приходилось бегать по парку, меня больше всего радовали цветы... Пожалуйста, Тончо!

- До свиданья, Платьице! - сказал я и, зажмурившись, смело спустился по веревке.

Темно-синие глаза Тончо засияли.

- Ах, какие цветы я видел по дороге! Мне хочется их нарисовать и отослать подружке. Тогда старый чердак обновится и Платьице будет счастливо, но... откуда мне взять альбом и карандаши?

Ласточка долго глядела в задумчивости на верхушки деревьев и, наконец, сказала:

- Я тебе помогу! Только подожди меня здесь. Я скоро вернусь.

Она взвилась к облакам, вонзилась в них и исчезла.

Когда она вернулась, в ее желтом клювике трепетало нежное перышко. Она торжественно положила его рядом с Тончо и сказала:

- Перед смертью моя мама дала мне его со словами: «Это перышко может сделаться волшебным, если попадет к тому, у кого доброе сердце». Я дарю его тебе, Тончо, рисуй им. Береги это перышко! - И Ласточка воткнула свой подарок рядом с сердцем, вышитым на рубашке мальчугана.

Ласточка тотчас же улетела, и Тончо даже не успел ее поблагодарить. Он осторожно провел пальцами по бахромчатой кромке перышка и обратился к одному цветку, слышавшему его разговор с Ласточкой:

- Если кто-нибудь сделает тебе большое добро, чем ему отплатить?

Цветок, раскрыв чашечку, ответил:

- По меньшей мере, не забывать сделанного тебе добра!

 

Встреча с печальной птицей

Тончо вышел из лесу. Перед ним расстилалось чистое поле - без конца и края.

Подул ветер, взъерошив пожелтевшие травы. Попробовал было отнять у Тончо перышко, но тот крепко прижимал его к сердцу.

Ветер ничего не мог поделать и, сердитый, улетел.

Потом начался дождь. Тончо стал искать какое-нибудь дерево, чтоб укрыться. Но вокруг не было ни одного деревца. Тогда он лег ничком на траву и таким образом сохранил сухим волшебное перышко.

С такой же неохотой убрался и дождь.

Кругом разлился чудный свет. Тончо поднял глаза к небу. Странно, солнца не было видно, оно еще пряталось за облаками. Тончо огляделся и увидел какую-то птицу. Это от нее исходило сияние. Мальчуган затаил дух, не смея приблизиться к ней. Красота птицы ошеломила его. Ее гордую шею обвивало в несколько рядов ожерелье из сверкающих рубинов. На голове у нее была золотая корона, усыпанная самоцветами. Длинный хвост изгибался красивой дугой, а перья переливались всеми цветами радуги.

Наконец Тончо робко двинулся вперед.

- Кто ты, волшебная птица? - задал он вопрос.

Птица не отвечала.

- Откуда ты?

Птица продолжала молчать.

«Наверное, она горда, потому что красива, - подумал Тончо. - А как бы мне хотелось нарисовать ее волшебным пером доброй Ласточки! Только как бы она не улетела!»

В эту минуту из-под крыла красавицы выпорхнула черная пичужка с белой грудкой и, повертевшись в воздухе, уселась на плечо к Точо.

- Не спрашивай ее ни о чем, мальчик! Она не может говорить и ничего не слышит. И вовсе она не гордячка, как ты только что подумал. Сердце у нее доброе и милостивое, - прочирикала птичка.

- Кто же ее так жестоко наказал?

Черная пичужка вытерла слезы лапкой, но ничего не ответила.

- Что мне сделать, - продолжал Тончо, - чтоб она заговорила и услышала песни птиц, чтобы к ней вернулась улыбка?

- Никто не в силах помочь ей, мальчик. Ее проклял злой Государь. Я была самой маленькой из всех ее друзей. Когда она покинула нашу страну, я спряталась у нее под правым крылом. Больше ни о чем не спрашивай меня - я не смею рассказать всей правды... Если злой Государь узнает...

- А как же мне узнать правду?

- Только, если ты попадешь в нашу страну. Но там очень опасно. И дорога туда страшная и опасная.

- Я не боюсь. Ты мне только скажи, куда мне идти.

- Ищи гору с тремя золотыми вершинами, - шепнула пичужка и торопливо спряталась под крыло красавицы-птицы.

Тончо оставался там, пока не смерклось, а когда зажглись синие фонарики звезд, он отправился в путь.

Дни и ночи он шел без передышки. Кого ни встречал по дороге, каждого спрашивал о горе с тремя золотыми вершинами, но никто о ней ничего не знал. Им уже совсем было овладело отчаяние, когда он вдруг увидел вдали золотую полоску над вершинами гор. Сердце его забилось, и он поспешил вперед. Но когда Тончо, наконец, поднялся на перевал, он понял, что это вовсе не гора с тремя золотыми вершинами, а просто солнце золотит горные хребты. Оглянувшись, он увидел под собой зияющие пропасти, над которыми нависали зубцы черных скал. Как ему удалось сюда добраться? Лишь в эту минуту он почувствовал страшную усталость, охватившую его. Ноги подкашивались, глаза слипались. Как хорошо было бы отдохнуть под густой кроной ближайшего дерева!

«Но если Чудо-птица навсегда останется немой и глухой, если улыбка никогда не вернется к ней, а глаза навеки останутся печальными, она скоро умрет от тоски. А мне так хочется, чтоб ее увидели все люди на белом свете!.. Тогда она будет сниться детям, и по утрам они будут просыпаться бодрыми и веселыми».

Тончо со вздохом вытер лицо росистой травинкой и стал спускаться по течению бурного потока. Он и не заметил, как очутился в солнечной долине, по другую сторону гор. И снова начались дорожные дни и ночи.

 

Гора с тремя золотыми вершинами

Однажды утром перед Тончо внезапно блеснули три вершины. Гордо вздымались золотые пики, казавшиеся неприступными. Вокруг стояла тишина. Подножия вершин были голые - ни травки, ни цветка. По крутому склону к золотым великанам, извиваясь, вели три тропинки. Какую выбрать? Тончо выбрал левую. Сначала он шагал быстро, но затем появился глубокий снег, а затем гладкий, как зеркало, лед. Тончо пополз по льду. Мальчуган продрог, нос у него покраснел, но он не сдавался. Еще немного, еще немного... До вершины оставалось всего несколько метров, как вдруг над головой Тончо прозвучал зловещий смех. Лед затрясся, и Тончо скатился на животе в глубокий снег. Много раз мальчуган повторял свои попытки, но, добравшись до середины ледяного поля, неизменно скатывался обратно. Тогда не поддаваясь отчаянию, он зашагал по средней тропинке. Его встретили непроходимые заросли колючих кустов высотой с дерево, которые острыми шипами царапали тело и, казалось, норовили выколоть глаза.

Тончо испугался, как бы колючки не отняли у него волшебное перышко, и поспешил вернуться.

Оставалась третья, последняя, тропинка. Она вела не прямо к вершине, а петляла по склону. Мальчуган тронулся по ней. Тропинка оканчивалась ровной площадкой. На краю площадки стояло несколько небольших самолетов с серебряными крыльями. «Интересно, как управляют самолетом? - подумал Тончо. - Если бы умел, то сел бы в любой самолет и перелетел все три золотые вершины, а потом приземлился бы в стране Чудо-птицы».

Внезапно из самолетов стали выскакивать серые птицы в летных шлемах. Выстроившись в ряд, они словно окаменели. Тончо стало не по себе.

- Кто ты? Что тебе тут нужно? - хором спросили серые птицы-летчики.

- Я хочу подняться на одну из золотых вершин, - произнес Тончо пересохшим от волнения языком.

- До сих пор еще никто не добирался до вершин. К первой ведет ледяная тропинка, на склоне второй растут непроходимые колючки, а если ты тронешься к третьей, то попадешь в царство ядовитых змей.

- Но я должен пройти туда, помогите мне!

Серые птицы пристально посмотрели на него.

- Там начинается наша земля. Кого ты ищешь?

- Не спрашивайте... Скажите лучше, можно ли попасть в вашу страну какой-нибудь другой дорогой?

- Другой дороги нет!

Тогда Тончо подошел к ним и сказал, понизив голос:

- Я видел самую красивую птицу в мире. Но она потеряла и слух, и дар речи. Я хочу ей помочь.

Птицы-пилоты онемели. Потом радостно запрыгали, и их строй смешался.

- Значит, наша царица жива? Вспоминает нас? А ее оперение не потемнело от горя?

Тончо не успевал отвечать на вопросы.

- Хорошо, мы поможем тебе, - сказали, наконец, птицы, - но знай, что там, в нашей стране, тебя ожидают тяжкие испытания.

- Я не боюсь!

- Ты никому не должен рассказывать, как попал туда.

- Ни за что на свете.

- Тогда садись в первый самолет!

Пилот влез в кабину, застегнул шлем, усадил рядом с собой Тончо и включил мотор. Пропеллер завертелся - сначала медленно, с перебоями, затем быстрее, еще быстрее, пока не превратился в светлый мелькающий круг. Самолет скользнул по площадке, набрал скорость и незаметно отделился от земли. Оставшиеся внизу птицы долго махали вслед крыльями...

Когда они пролетали над третьей вершиной, Тончо услыхал змеиный шип. Наконец самолет приземлился на опушке темного леса. Ветви могучих деревьев были голые, без единого листика. Пилот помог Тончо выбраться из кабины и сказал:

- Видишь этот лес? За ним начинается наша порабощенная земля. В добрый час!

Пропеллер снова завертелся, мотор взревел. Струи холодного воздуха били мальчугана в лицо. Птица-пилот что-то кричала из кабины, но ничего нельзя было разобрать. Потом серебряный самолет растаял в синем небе, и в воздухе повисла гнетущая тишина. Голые ветви деревьев походили на руки людей, зовущих на помощь.

Посвистывая для бодрости и не мешкая ни минуты, Тончо вошел в унылый лес. Земля, по которой он ступал, была твердая, как железо, и гулко звенела при каждом шаге. Но стоило путешественнику остановиться, как снова наступала тишина, грозная и зловещая...

 

В городе Чудо-птицы

Голый лес вдруг кончился. Перед изумленным Тончо открывался огромный серый город, пересеченный прямыми улицами и бульварами. По ним катились вереницы одинаковых серых автомобилей. Небо над крышами домов было черно от дыма. Не было видно ни одного зеленого пятнышка, ничто не радовало глаз. Все было серым-серо.

- Неужели здесь родилась красивая птица? - чуть было не воскликнул Тончо.

Немного погодя он вошел в город. Картина сделалась еще однообразней и безрадостней. Совершенно одинаковые серые дома с квадратными окнами, ничем не отличающимися одно от другого. Одинаковые серые птицы садились в одинаковые серые автомобили и отъезжали.

«Как они узнают свои машины?!» - удивлялся Тончо.

Серая птица на перекрестке устало взмахивала крыльями, регулируя уличное движение. По серым тротуарам неуклюже двигались серые птицы с одинаковыми портфелями под крылом. Портфели тоже были серые. За птицами семенили птенцы - все до одного словно вылупившиеся из одного яйца. Их серое оперение топорщилось от порывов ледяного ветра...

Никто не обращал никакого внимания на Тончо, никто не спрашивал, откуда он явился и что ему тут надо. Серые птицы проходили молча, глядя прямо перед собой. Ни одного садика, ни одного деревца... Напрасно Тончо поворачивался во все стороны, надеясь увидеть хоть что-нибудь примечательное. Ничем не выделялась и центральная площадь. В одинаковых витринах магазинов была выставлена материя из серых перьев. Продавцы проворно разрезали материю своими клювами, заворачивали отрезы в серую бумагу и передавали пакеты птицам-покупателям. В одном магазине продавали одинаковые стулья, в другом - одинаковые суповые миски, в третьем - одинаковые пуховые подушки. Просто голова могла пойти кругом!..

Наконец Тончо остановился перед каким-то рестораном. На вывеске было написано: «Вкусные грибы». Путешественник вошел в ресторан. Маленькие и большие серые птицы, стуча клювами, уплетали густую грибную похлебку. Ни один голос не нарушал молчания. Между столиками сновали официанты в серых фартуках и разносили тарелки с похлебкой. Кассирша острым клювом ловко перебрасывала серые костяшки на больших счетах.

Когда Тончо вышел из ресторана, на город уже опускался вечер. Одно за другим зажигались квадратные окна одинаковых серых домов. Свет их был мутный, скудный - словно окна годами не мыли. Тончо пошел куда глаза глядят. Долго бродил он по серому лабиринту, втайне надеясь, что какая-нибудь птица пригласит его к себе на ночлег, но запоздалые прохожие убегали от него, как от вора. Наконец, одна птица, отпиравшая дверь своего дома, заговорила с ним.

- Вижу, ты не здешний, - тихонько сказала она, с опаской глядя по сторонам.

В дверную щель просунулась головка любопытного птенца, но мать стукнула его клювом, и он тотчас же скрылся.

- Да, я сегодня приехал, - широко улыбнувшись, ответил Тончо. - Хочу, знаете ли, повидаться с вашим государем, потому что...

Птица, не дослушав, скользнула в дверь и больше не показалась.

Тончо побрел дальше. Его шаги одиноко отдавались в пустынности серых улиц. Все магазины уже закрылись. Вдруг послышалось громкое щелканье, и во всем городе погас свет. Стало темно, хоть глаз выколи. Чтобы не натолкнуться на какой-нибудь электрический столб, Тончо протянул вперед руки и зашагал, как слепой. Стены домов, до которых дотрагивались его пальцы, были холодны на ощупь. В какую дверь постучаться, где найти хоть немного тепла? Наконец он решился: его кулачок трижды ударил в чью-то деревянную дверь.

- Кто там? - послышался из-за двери робкий голос.

- Это я, Тончо. Откройте, я продрог до костей...

Дверь со скрипом приоткрылась. Из нее показалась повязанная косынкой голова птицы с широко раскрытыми от страха глазами.

- Я тебя не знаю, убирайся!

- Позвольте мне немного согреться, и я уйду, - стал упрашивать Тончо.

Птица шие открыла дверь.

- Входи скорее! - Она подтолкнула мальчугана крылом, и он очутился в крохотной комнатушке с закопченными серыми стенами. За круглым столом сидело четверо птенцов, которые медленно выписывали буквы в одинаковых тетрадях.

При виде гостя птенцы повскакивали с мест и приблизились к нему, с робким удивлением разглядывая его клетчатые штаны и вышитое на рубашке сердце.

Птица предложила мальчугану место у печки, велела малышам заниматься своим делом и застучала вязальными иглами. Она вязала серую фуфайку без рукавов.

 

Радость серых птенцов

Тончо что-то шепнул волшебному перу. Оно взлетело к потолку, закружилось над склоненными головками птенцов и, проскользнув в невидимую щель, исчезло из комнаты. Когда перо вернулось, Тончо поймал его на лету и подсел к птенцам. Скрипя пером, он нарисовал каждому в его тетради по алому цветку.

Малыши радостно защебетали и стали друг друга обнимать.

Мать изумленно смотрела на рисунки. Ее круглые глаза наполнились слезами.

- Мои дети никогда не видели цветов, - печально промолвила она. - Спасибо тебе, незнакомый путник, за то, что ты дал им такую радость, от всего сердца спасибо!..

Вдруг она вскочила с места, и ее перья встопорщились.

- Сейчас же уничтожьте цветы! Если кто-нибудь узнает, что у нас есть цветы, он тотчас же сообщит Государю и тот повелит нас казнить. Умоляю, уничтожь их! Пожалей моих птенцов!..

Малыши окружили гостя.

- Не слушай маму, сохрани цветочки, не губи! - стали упрашивать они Тончо. Они такие хорошенькие!

Их мать растерялась, не знала, что делать. Впервые она видела своих детей веселыми, смеющимися, с искрящимися счастьем глазами. Отнять у них радость? Ведь если цветы останутся у них в тетрадях, они покажут их своим школьным товарищам, те расскажут родителям, родители - страже, стража - Государю, а тот шутить не любит.

- Не сердись, пришелец, - дрожащим голосом шепнула она гостю. - Прошу тебя, уйди и не поминай нас лихом!

Тогда Тончо рассказал, как он встретил Чудо-птицу, сколько ему пришлось пройти, чтобы узнать о ней правду.

Наступила тишина. Малыши, округлив глаза, спросили:

- Мама, что это за Чудо-птица, почему мы ничего о ней не знаем?

- Молчите, дети! - строго сказала она. - Другой раз не смейте поминать ее имя! Марш в кровать!

Птенцы послушно юркнули под одеяла, взяв с собой тетради. Тончо лукаво улыбнулся им и пожелал спокойной ночи.

 

Сказка о Чудо-птице

Когда малыши уснули, серая птица чуть слышно вздохнула и пересела ближе к гостю.

- Наш город был, как все города земли, - начала она. - Были в нем сады с травой и пышными зелеными деревьями, пестрые цветочные клумбы украшали наши дворы и веселили взоры. Мы одевались в разноцветное платье. С утра до вечера пели песни, плясали. Но вот родилась в нашем городе необыкновенная красавица. Голос ее, подобный звону серебряных колокольчиков, разносился над улицами и садами, над крышами домов, долетая до горы с тремя золотыми вершинами. В те времена гора эта была излюбленным местом для прогулок. Не было на ней ни колючих зарослей, ни льдов, ни ядовитых змей... Чудо-птица была единственным богатством ее бедных родителей. Однажды Государь увидел ее и решил на ней жениться, сделать ее украшением своих дворцов. Она отказала ему: ей хотелось оставаться свободной, петь и летать на воле. Государева стража насильно приволокла ее в замок. Сыграли невиданно пышную свадьбу. Весь город собрался. Площадь перед дворцом мы устлали коврами из цветов. Когда Чудо-птица показалась на площади, все еще раз убедились, что нет ей равных по красоте. Она глядела на нас грустными глазами и громким голосом говорила, что никогда нас не забудет. Поздней порой разошлись мы по домам. Но вот весь город обошла страшная молва: Государь-де велел уничтожить все цветы, оборвать с деревьев все листья, отобрать у всех драгоценные камни и пестрые перья.

Никак не могли мы взять в толк, почему так разгневался злой Государь. Но наконец узнали: его жена, Чудо-птица, ушла от него, вернулась к родителям, истосковавшись по свободе.

В три дня город наш изменился. Все высокие дома были разрушены, а остальные перекрашены в серый цвет. Вышел строгий приказ - в магазинах продавать только серые материи. Стражники выдирали у нас пестрые перья, отнимали наши драгоценности. Так все мы сделались одинаковыми и потому дали нам общее имя - серые птицы. Последний приказ Государя гласил - под страхом жесточайшего наказания запрещаются песни и пляски, в особенности же смех... Впрочем, и без этого приказа нам было не до песен и плясок после того, как жизнь потеряла всю свою красочность!

Тогда Чудо-птица решила улететь туда, где еще есть цветы, яркие краски, песни, заручиться помощью доброго волшебника, который бы вернул нашему городу прежний вид. Она, бедняга, не знала, что Государь ко всему еще и злой волшебник. Она тронулась в путь, не подозревая, что над ней тяготеет его проклятие. Оно поразило Чудо-птицу, как только она покинула пределы нашей страны: красавица вдруг оглохла и онемела. Так мир лишился возможности узнать правду о нашей стране...

Но маленькой черной пичужке, верной подруге нашей царицы, в последнюю минуту удалось спрятаться под ее крылом. И вот ты первый, кто пробрался к нам, чтоб узнать о нас правду.

Серая птица потупилась, кончив свой рассказ.

- Когда все это случилось? Давно? - спросил Тончо.

- Не так уж давно, хотя нам и кажется, что с того времени прошли века. Когда нет цветов и песен, время перестает двигаться.

- И никто не пытался выручить вас?

- Никто... Ты бы не спрашивал, если бы знал, какой у нас Государь.

- Я бы и дня не прожил в этой серой пустыне.

Птица устало покачала головой:

- Что же мы можем поделать?

Тончо задумался. Вдруг лицо его приняло решительное выражение. Птица это заметила и пробормотала испуганно:

- Что ты задумал? Государь никому ничего не прощает. Отдохни у меня денек-другой и уходи подобру-поздорову.

Устроив гостю постель возле очага, она подождала, чтоб он улегся, а сама юркнула в кровать к детям и сразу же уснула.

 

Чудо волшебного перышка

Тончо тихонько соскользнул с постели и подошел к окошку. На улице было темно и тихо. Он нежно прижал перышко к сердцу и стал шептать:

- Теперь мы с тобой должны вернуть городу красоту, птицам - радость, растениям - цветы и листья. Лети, мое перышко, в темную ночь, за горы с золотыми вершинами, возьми у лугов зелень, у незабудок - голубизну, у крокусов - желтизну, у гиацинтов - их розовый цвет и принеси все это сюда! Спеши, спеши, мое перышко, время не ждет! Не мешкай!..

Перышко плавно описало несколько кругов по комнате, нежно приласкало волосы юного художника и вылетело на улицу.

Птенцы крепко спали, прижав к себе тетради с алыми цветками. Когда перышко вернулось из дальнего полета, принеся все, что просил Тончо, он нарисовал на шейках птенцов голубые ожерелья, а хвосты покрасил в желтый и розовый цвет. Не забыл он и их матери. Ее шею он тоже украсил ожерельем, а хвост сделал красным в зеленую крапинку. Потом он бесшумно отпер дверь и побежал по улицам спящего города.

Первым делом он покрасил дома в различные цвета. Расцветил занавески на окнах, автомобили, стоявшие вдоль тротуаров, материи в витринах магазинов, так что они перестали походить одна на другую. На ветвях деревьев появились зеленые листья, голую землю покрыла трава, всюду показались цветы, много цветов - один другого пестрее и ярче.

Маленький художник бежал по городу. Ноги его подкашивались от усталости, рука онемела, но он зорко смотрел по сторонам, стараясь ничего не пропустить. Перед рассветом он занялся спящими серыми птицами. Ему хотелось так разукрасить их шеи и хвосты, чтобы, проснувшись, они друг друга не узнали. Он рисовал и приговаривал: «Помогай, помогай, мое перышко!..»

На заре весь город со всеми его жителями был преображен. Озябший художник свернулся калачиком на первой попавшейся скамье и стал ждать, когда проснется город. Но усталость от бессонной ночи взяла свое, и он забылся глубоким сном.

Первым во всем городе проснулся один из стражников Государя. Широко зевнув, он так потянулся, что крылья его затрещали. В клюве у него пересохло после вчерашней пирушки, и он решил освежить себя росой. Вышел из караулки и ахнул: весь город был раскрашен в невиданные цвета. Не теряя ни минуты, стражник кинулся в замок, чтобы сообщить Государю о случившемся чуде.

 

Конец злого Государя

Замок злого Государя стоял на неприступной скале за городом. Стены его были построены из камня и железа. Перед коваными воротами и у бойниц и днем и ночью мелькали серые плащи стражников. Их длинные клювы блестели, как сабли. Никто не мог приблизиться к замку, не попавшись на глаза злой и зоркой страже.

Дорога к государевым покоям вела через широкие пустые залы, облицованные холодным, как лед, мрамором. Государь дни и ночи проводил на своем железном троне, погруженный в дрему. Впрочем, один его глаз никогда не спал, и острый искривленный клюв зловеще пощелкивал. Владетель города серых птиц никогда не сменял своего оперения из тяжелого черного бархата. Единственным украшением на нем было ожерелье из драгоценных камней, обвивавшее его морщинистую шею. Слуг своих он подзывал хриплым, отрывистым голосом и жестоко наказывал за малейшую провинность - кто без глаза оставался, кто с окровавленной головой от него уползал. Не наказывал лишь тех, кто приносил ему дурные вести - даже награждал их объедками со своего стола.

Стражник, первым увидевший «чудо», преобразившее город, был одним из самых верных слуг злого Государя. Он спешил порадовать своего хозяина дурной вестью, надеясь застать его за завтраком. Вихрем пролетев мимо стражников, усеявших скалы, он ворвался в замок, угрожая смертью всем, кто попытается остановить его.

Его никто не остановил, никто не спросил, что случилось. Мраморный пол загремел под его шагами. Вестник пересек первый зал, пересек второй, третий, четвертый, пятый и, наконец, остановился перед дверью, что вела в государевы покои. Из-за нее не доносилось ни звука. Государь спал.

Стражник три раза постучал. Ответа не было. Тогда он робко приоткрыл дверь и крикнул вполголоса:

- Государь!..

Недремлющий глаз вонзился в стражника.

- Что тебе надо?

- Государь, я должен сообщить тебе важную весть.

Крыло черного бархата чуть шевельнулось и опять опустилось.

- Убирайся! Когда высплюсь - тогда.

- Государь, произошло чудо...

- Какое чудо?

- Чудо из чудес. Наш город изменился, не узнать.

Государь приоткрыл и второй глаз и нахохлился.

- Говори! Что изменилось, почему изменилось, как посмело измениться?..

- Ослепнуть мне на этом месте, если лгу! На заре я вышел напиться росы и что же вижуу! Весь город расцвечен красками...

- Какими красками?

- Какие только есть на свете!

Острый кривой клюв Государя широко раскрылся и щелкнул.

- Кто посмел преступить мою волю?

Вестник испуганно съежился, молча поджал крылья.

Грозный клекот потряс стены замка:

- Тебя спрашиваю! Кто?

Слуга попятился.

- Не знаю, Государь...

- Как так не знаешь?.. А кто же знает?.. Чтобы город опять стал серым! Немедленно!

- Будет исполнено, Государь!

- Виновных предать смерти!

- Будет исполнено!

- Поведешь птиц с серебряными саблями!

- Понятно, Государь!

Стражник бросился исполнять приказание Государя. Птицы с серебряными саблями выстроились перед черной скалой, которая служила точильным камнем. Они подняли свое оружие и замерли в ожидании команды.

- Точи! - громко крикнул стражник, и клювы-сабли одновременно опустились на скалу.

- Вжиг-жиг, вжиг-жиг, вжиг-жиг...

Посыпались искры; возле скалы стало жарко, как в горящей печи.

Немного погодя эскадрилья птиц с серебряными саблями взвилась над неприступной скалой и, сделав в воздухе крутой разворот, полетела в сторону города.

А Государь, успокоившись, снова задремал на своем железном троне, велев слугам разбудить его, когда все будет кончено.

Но вот уж и полдень миновал, и стало смеркаться, а о птицах с серебряными саблями ни слуху ни духу. Так, в полной неизвестности прошла ночь.

На другое утро разъяренный Государь призвал птиц с клювами-пилами.

- Даю вам два часа на то, чтобы схватить виновных и возвратить городу серый цвет! Арестуйте также птиц с серебряными саблями, свяжите им крылья и доставьте сюда. Я их заставлю ответить, почему не выполнено мое приказание!

Птицы с клювами-пилами даже не взглянули на точильный камень и, не теряя времени, устремились в непокорный город.

Однако и они не вернулись в назначенный час. Каменные стены замка сотрясались от гнева Государя. По мраморному полу залов потекла горячая кровь. Многие слуги ослепли - кто на один глаз, кто на оба.

Государь заперся в своих покоях и размышлял всю ночь. Под утро он грозным клекотом призвал птиц с ядовитыми глазами.

- Вы готовы?

- Готовы, Государь!

- Яду в глаза хватит?

- Хватит, Государь!

- Вот теперь мы им покажем! Ха-ха-ха! Я сам вас поведу!

От черных крыльев Государя по земле бежала тень. Одетый в боевые доспехи, мерцающие каким-то мертвенным светом, он летел медленно в сопровождении птиц с ядовитыми глазами. Увидев его, солнце поспешило скрыться, но любопытство победило: когда каратели подлетели к первой зеленой поляне, солнце вновь выглянуло из-за тучи и в траве ярко запестрели луговые цветы.

- Все отравить! - хрипло прозвучал клекот Государя. - Ха-ха-ха!

Птицы снизились и уставились своими желтыми ядовитыми глазами на землю. Головки цветов поникли, трава превратилась в пепел.

На остром клюве Государя выступила пена.

- Кто может меряться со мной? Кто смеет противиться моей воле? Ха-ха-ха! За мной!

Воздух засвистел под быстрыми взмахами крыльев. Но, когда каратели приблизились к городу, передовые вдруг остановились. Остальные столпились за ними. Никто не верил своим глазам!

Дома города утопали в буйной зелени. Разноцветные занавески на раскрытых окнах колыхались, как знамена. Автомобили - тоже разноцветные, - весело сигналя, мчались по улицам. Даже мусорные урны отличались одна от другой.

- Что за остановка? Марш к площади! - осипнув от злости, скомандовал Государь.

Птицы с ядовитыми глазами полетели дальше, но их ряды смешались.

Вот и площадь. Государь чуть было не полетел кувырком на землю - до того его поразила увиденная им картина. Над площадью были протянуты десятки, сотни блестящих гирлянд. По светлым тротуарным плитам двигались птицы в пунцовых платках и одежде бронзового цвета. Все до одной пели. За ними легко шагали птицы с синими хвостами, похожими на огромные веера. Из-под перьев на груди поблескивали круглые зеркальца, смарагдовые шеи покачивались в такт музыке. Позади всех бежали вприпрыжку птенцы - в капюшонах из золотистого бархата, в оранжевых юбочках, в ярко-красных блузках и лиловых пелеринах, усыпанных бриллиантами. Их тонкие голоса звенели, как колокольчики.

Вдруг кто-то крикнул:

- Государь! Бегите!..

Это «Бегите!» разнеслось эхом по площади.

Но вместо того, чтобы рассыпаться кто куда, все птицы сгрудились одна возле другой. Среди них были и посланцы Государя - птицы с клювами-саблями и клювами-пилами. Площадь засверкала тысячами отблесков, словно огромный цветок. Даже солнце позавидовало красоте этого диковинного цветка.

Государь разинул клюв, но не мог произнести ни слова. Лишь с трудом выдавил он из себя слабым и пискливым голосом:

- От-трав-вите всех...

Стражники с ядовитыми глазами заметались, наталкиваясь друг на друга, на деревья и крыши. Полетел серый пух. Крылья и клювы с треском разламывались. Каратели падали, изувеченные, на светлые плиты и молили о пощаде. Яркие краски огромного цветка ослепили их.

- Ой-ой, я ничего не вижу! Помогите! - завопил вслед за ними и Государь.

Черные крылья понесли его, и он без толку заметался в небе. Ветер швырнул его к высокой трубе самой большой фабрики в городе. Труба жадно втянула его в свою пасть, и через миг он очутился в вечно горящей топке.

От него даже пепла не осталось.

 

Возвращение Чудо-птицы

Огромный цветок на площади зашевелился, рассыпался на сотни пестрых живых лепестков. Птицы снова запели. Маленькие пташки стрелой взвивались к небу и легко, словно миниатюрные парашюты, опускались на землю. Не выпуская из рук волшебное перышко, Тончо не мог на них наглядеться; вышитое на его белой рубашке сердце радостно билось, колыхаясь на ветру.

Внезапно со стороны трех золотых вершин послышалось тихое жужжанье. Все подняли головы. Сначала ничего не было видно, кроме чистого синего неба, но вскоре жужжанье усилилось.

- Вот они... Серебряные самолеты! - воскликнул Тончо.

Вереница серебряных самолетов приближалась к городу, покачивая крыльями в знак приветствия. Затем, торжественно описав несколько кругов над самыми высокими деревьями, самолеты приземлились на краю площади.

Из последнего самолета вышла, распустив свой роскошный хвост, Чудо-птица. Над площадью разнеслись радостные крики. Птицы столпились вокруг долгожданной гостьи и стали ее обнимать.

- Постойте! - раздался ее голос. - Скажите, кто вернул нашей земле красоту, а нам - наши песни?

- Тончо! Тончо! - закричали все в один голос. - Вот он!

Мальчуган с трудом выбрался из толпы; подняв высоко над головой волшебное перо, он подошел к поджидавшей его красавице.

- Скажи, что еще могу я для тебя сделать? - спросил Тончо.

- Ты уже сделал мне подарок, дороже которого нельзя и придумать, вернул радость нашей стране. Чем я тебе отплачу?

Маленький художник улыбнулся, вспомнив, что сказал ему цветок после того, как он получил от ласточки волшебное перо.

- Мне ничего не надо, - ответил мальчуган.

- Мы никогда не забудем тебя, Тончо! - послышались со всех сторон голоса. После этого все принялись так отплясывать, что даже стены домов задрожали.

Если бы луна не устала светить, кто знает, до каких пор продолжалось бы веселье. Лишь после того, как она с головой укрылась пушистым облаком, матери вспомнили, что птенцам давно пора спать, и увели их домой. Близился рассвет.

- Тончо, Тончо!..

К мальчугану подбежали четверо птенцов, которым он нарисовал алые цветки. Повиснув у него на плечах, они стали просить:

- Останься с нами. Мы тоже хотим рисовать, как ты!

- Не приставайте к мальчику,неслухи! - строго сказала им мать. - Или вы не видите, что он валится с ног от усталости... Пойдем спать к нам, Тончо!

- Не могу, - с благодарной улыбкой ответил Тончо. - Я спешу вернуться на родину. Там меня ждут... - И он пожелал спокойной ночи заботливой птице и ее малышам.

После этого он распрощался с Чудо-птицей и сел в серебряный самолет, на котором она прилетела в преображенный город. Птицы нанесли столько цветов, что самолет с большим трудом отделился от земли. когда он полетел к трем золотым вершинам, все замахали на прощанье крыльями. И продолжали махать даже тогда, когда в небе уже ничего не было видно...

 

Вставайте, сони, Тончо вернулся!

Серебряный самолет описал несколько кругов над большим городом, затем над высоким домом, окруженным липами и каштанами, собираясь опуститься на его крышу. Но она была такая крутая, что чуть было не случилась авария. Тогда пилот снова поднял самолет в воздух и, развернувшись, нацелился прямо в чердачное окошко. Сердце Тончо замерло. В рамке окошка белело, как надломанный цветок, Платьице.

В первый миг подруга не узнала его, и ее покрасневшие глаза недоуменно замигали.

- Это ты? - послышался, наконец, ее слабый голосок.

- Да, я... вернулся...

- Я так ждала тебя, - прошептала верная подружка. - Я знала, что ты вернешься...

Старые вещи зашевелились в своей корзине.

- Кто там? - буркнули Брюки. - Ты, Платьице, вечно шумишь, когда все спят.

Платьице все еще не могло прийти в себя от неожиданной радости.

- Извините, пожалуйста... Тончо... Тончо вернулся.

- Что?! Что?! - Брюки выглянули из корзины. - Кто вернулся?

- Тончо! Наш Тончо!

В это время Тончо соскочил с самолета прямо на подоконник, обнял свою подружку и поцеловал ее в щеку.

Брюки окончательно проснулись.

- Да это и впрямь Тончо... Вставайте, сони! Поглядите, кто к нам пожаловал!..

Корзина перевернулась, и старые вещи высыпались из нее. Брюки подбежали к окошку.

- Добро пожаловать, Тончо!

- Здравствуйте, здравствуйте!

Платьице принялось подпрыгивать от радости и повторять:

- Тончо вернулся! Тончо вернулся!..

- Ладно, ладно, слыхали! - пробормотала Юбка и направилась к мальчугану. - Что ж, дай-ка я тебя поцелую. Если бы ты только знал, как все мы горевали по тебе... Вот так! - И Юбка еще разок поцеловала Тончо в щеку, лукаво взглянула на Платьице. - А твоя подружка с тех пор, как ты ушел, так и не сходила с окошка...

Ржавая печка приоткрыла покрытую пылью дверцу и проскрипела:

- Даже в классы перестала играть...

Платьице покраснело:

- Не слушай их, Тончо! Лучше расскажи нам, где ты был, что видел... Хорошо ли там, где нас нет? С тобой, наверно, и приключения случались, правда ведь? Рассказывай!..

Все столпились вокруг Тончо, но Брюки растолкали собравшихся:

- Все по местам! Или вы не видите, что Тончо устал. После будем разговаривать, времени нам не занимать...

- Хочу сейчас! - пискнула Блузка.

Вместо ответа Тончо достал из-под рубашки волшебное перо и новенький альбом и молча нарисовал Чудо-птицу. Все так и ахнули.

- Какая красота! - не удержались Брюки. - Да ты стал заправским художником! Молодец, Тончо!

На чердаке, казалось, посветлело. Даже паутина выглядела как-то празднично, словно была соткана из золотых нитей.

- Так он же может нарисовать мне и черешни! - обрадовалась Юбка и с мольбой протянула руки к Тончо.

Блузка, разумеется, не упустила случая подтрунить:

- А-а, наконец-то, ты призналась, что твои черешни склевала курица.

Но Юбка так обрадовалась, что впервые не обратила внимания на выходку Блузки.

- Первым делом я нарисую бабушку Кофту, - сказал Тончо и добавил тихо: - Такой, какой я ее помню, какой все ее помнят...

Хромоногий стул пододвинулся к стене и оперся на нее.

- Влезь на меня, Тончо, и нарисуй здесь бабушку Кофту, чтобы все мы ее видели...

К вечеру, когда серебряный самолет появился перед чердачным окошком, Тончо уже успел рассказать о своих приключениях.

- Как, неужели ты опять нас покидаешь? - пискнула Блузка.

Брюки откашлялись.

- Лети, Тончо, но не забывай нас! Помни, что у тебя есть здесь друзья, которые ждут тебя...

- Я вас не забуду!

Платьице расплакалось.

- Ты-то чего плачешь? - удивились Брюки. - Или тебе не хочется повидать белый свет?.. Не гляди на меня так! Неужели тебе не ясно, что Тончо берет тебя с собой?

- Это правда, Тончо? - всхлипнув от восторга, спросило Платьице.

- Я для этого и вернулся, - ответил Тончо.

Друзья обнялись.

В это время пилот постучал в окошко.

- Пора! Мы запаздываем...

Все столпились у окна:

- Доброго вам пути, дети!

- Смотри береги свою подругу, чтобы не простудилась, - крикнули Брюки.

Тончо засмеялся и высунулся из кабины:

- Не бойтесь. На зиму я сошью ей пальто... - Он еще что-то добавил, но его слова были заглушены гулом мотора.

Серебряный самолет взвился над самым высоким каштаном и исчез в тускнеющем небе.

 

«...И будем румянить щеки детишкам!»

Серебряный самолет приземлился у родника. Тончо и Платьице спустились по трапу и поспешили умыться студеной водой. Посмотрели по сторонам, нет ли где доброй Ласточки, но окрестные деревья были пусты. Они уже было растерялись, не зная, что делать дальше, как вдруг на соседней полянке раздался какой-то шорох. Друзья направились туда и немного погодя увидели, как добрая Ласточка трепыхается в густой траве. Из ее глаз текли слезы.

Тончо взял ее в руки.

- Что с тобой, милая? Видишь, я вернулся... Ты ведь не забыла меня?

Тут его подружка воскликнула:

- Да она ранена! Смотри, Тончо!

Действительно, на спинке у Ласточки алели капли крови.

Ласточка открыла клюв и с усилием проговорила:

- Я рада, что ты не забыл меня, Тончо... Меня подбил ястреб, я еле добралась до ручья... Будто знала, что ты сегодня вернешся.

Подружка мальчугана нарвала целебной травы и перевязала раненую птичку. Потом нацедила ей в клюв сока дикой герани и убаюкала.

На другое утро добрая Ласточка была здорова и отправилась с Тончо и Платьицем в лесную школу.

Ящеренок Тихчо был вне себя от радости, увидев Тончо, и тотчас же похвастался:

- А ты знаешь, Тончо, я уже считаю до тысячи!

Бурые медвежата играли в свою старую игру - гулко хлопали в ладоши:

«Бац, бац...»

Тут же были и остальные школьники. Одни сидели на березовых скамьях, другие усеяли ветви дубов.

Внезапно по рядам пробежал испуганный шепот, и ученики примолкли. Появился учитель - старый Филин. Его круглые очки блеснули - он заметил гостей.

- Ну-ка, подойдите сюда! - с нарочитой строгостью подозвал он их.

Платьице и Ласточка испугались и поспешили спрятаться за спиной Тончо.

Филин ухмыльнулся. Сегодня он был в хорошем настроении.

- Не бойтесь, не съем... Тебя ведь, кажется, зовут Тончо? Насколько мне помнится, ты собирался стать художником?

- Да, - ответил Тончо и вынул свой альбом. Прищурив один глаз, он начал рисовать учителя.

Любопытство оказалось сильнее привычки соблюдать в школе порядок, и все ученики столпились за спиной Тончо.

Филин замахал было крыльями, разгоняя их, но художник попросил его не беспокоиться.

Когда Тончо кончил рисовать, учитель похлопал его по плечу.

- Ставлю тебе высший балл - шестерку, - торжественно заявил он, раскрыл журнал и вывел жирную шестерку против имени Тончо.

- Ура-а! Ура-а-а! - закричали все.

Ящеренок так взволновался, что даже не почувствовал боли, когда один из медвежат нечаянно наступил ему на хвост.

Расцеловавшись с доброй Ласточкой и обняв на прощанье Тихчо, Тончо дал знак пилоту, чтобы тот включил мотор.

Когда серебряный самолет взял курс на три золотые вершины, Платьице обратилось к Тончо:

- Куда мы сейчас летим?

- В город Чудо-птицы, там мы научим всех птенцов рисовать.

- А потом?

- Потом возьмем у спелой пшеницы золотой цвет и будем рисовать людей, которые трудятся.

- А потом?

- Возьмем лунного серебра и будем рисовать людей, которые любят.

- А после этого?

- После этого попросим синевы у неба и будем рисовать флаги, флаги...

- А потом?

- Попросим у зари красной краски...

- Ну, а потом?

- Ну а потом отправимся по белу свету и будем румянить щеки детишкам!