Утром 30 ноября 1942 года в ставке фюрера прошло совещание, на которое были приглашены кроме военных ещё практически все первые лица государства. Решался ключевой вопрос, можно сказать - классический, о войне и мире. Первым взял слово сам Гитлер. Он, для начала вкратце охарактеризовал международное положение на настоящий момент, затем довольно долго рассуждал о том, чего германский Рейх добился в Мире на данный момент, живописуя достижения арийского гения в промышленности и сельском хозяйстве страны, превознёс до небес победы вооружённых сил страны, объявил, что за всю историю своего существования Германия не добивалась ничего подобного.

- Но, господа, - продолжил Гитлер уже гораздо более спокойным тоном, - успехи наши несомненны. И зарубежные наши владения на настоящий момент по территории на порядок превосходят метрополию. Мы сейчас на пике своего могущества. Но, стоит ли нам продолжать завоевательный поход? Проблемы с сырьём для нашей промышленности мы полностью решили. На контролируемых нами территориях есть в огромных количествах любые имеющиеся на планете элементы периодической системы. В наших руках есть несметные запасы нефти на Аравийском полуострове, которых должно хватить на ближайшие 1000 лет. Нам в Европе принадлежат Норвегия, Дания, Чехия, Бельгия, Голландия. Мы вернули свои территории, которые в результате Великой войны достались Польше. И даже с небольшим избытком. Воссоединились с Австрией. Забрали своё у Франции. В итоге, население присоединённых в Европе территорий уже едва ли не сравнялось с арийским. А на территории Африки, от которой нашей стало около трети, людей и вовсе в несколько раз больше, чем с собственно Германии. Поэтому, мне кажется, что настало время думать не о новых захватах, а об удержании завоёванного. Вы видите, как легко нам удалось отбить у англичан огромные территории. А всё потому, что англичане хапнули слишком много. Я не хочу, чтобы Германия оказалась на их месте. Поэтому, я думаю, что нам надо предложить Лондону заключить мир. Сейчас они оказались в очень тяжёлом положении и поэтому мирные условия диктовать будем мы. Тем более, сильных союзников у них нет. Соединённые штаты, что могли бы им помочь, сами воюют с Японией. Мне думается, в той или иной мере они всё же японцев сомнут. Всё же размеры экономик воюющих стран просто несопоставимы. И тогда они возьмутся за нас. Конечно, мы могли бы высадиться в Англии. Но эта высадка обойдётся нам в половину, если не больше, нашего флота. Мы победим. Это несомненно. Но получим территории с враждебным нам населением и минимумом полезных ископаемых. Больше потеряем, чем приобретём в итоге.

- Вспомним ту Великую войну, - продолжил фюрер, после того, как налил из графина воды в стакан и выпил, - там американцы почти 3 года сидели, выжидая, за океаном и наживаясь на торговле оружием воюющим сторонам. А дождавшись, пока силы сторон иссякнут, сами вступили в битву. Поэтому, я думаю, что нам нужно вовремя выйти из войны. Сейчас из великих держав не воюет только СССР. Но, тем не менее, имеет огромную и, главное, обстрелянную армию. Я знаю, что у нас с ними сейчас прекрасные отношения. Но в затянувшейся войне мы можем ослабнуть, и тогда у России может появиться искушение покончить с нами. Не будем же провоцировать новую войну. Сейчас военные действия продолжаются уже больше 3 лет. Почти столько, сколько длилась ТА война. И по данным спецслужб, несмотря на наши головокружительные успехи, народ и армия начинают уставать от войны. Пришло время показать силу арийского духа и в мирном соперничестве экономик. А теперь, господа, жду Ваших предложений. Заметьте, предложений взвешенных, а не одних эмоций.

Присутствующие некоторое время переглядывались. Потом стали негромко переговариваться. Затем поднялся для выступления Геринг.

- Мой Фюрер, господа, - начал он, - мне думается, что, действительно, продолжив завоевательный поход, мы не усилим Германию, а, наоборот, её ослабим. Уже сейчас, для охраны завоёванного нам придётся содержать огромные вооружённые силы. Скажу о близких мне Люфтваффе... Скоро грядёт эра реактивной авиации. Большинство самолётов придётся менять, лётчиков переучивать. Всё это потребует огромных ресурсов и времени. А одновременно воевать и заниматься такой масштабной модернизацией очень и очень сложно. Я считаю, что надо заключать мир.

- Мой Фюрер, господа, - взял слово Геббельс, - с одной стороны, действительно, надо заключать мир. А с другой, не воспримут ли сиё наши враги как нашу слабость? И как это смотреться будет с точки зрения пропаганды? Народ ведь надо подготовить к такому известию. То есть, если решим, что будет мир, надо дать время моему министерству на соответствующую пропагандистскую компанию. Ну, хотя бы на месяц-другой...

- Мой Фюрер, господа, - вступил в дискуссию Кейтель, начальник штаба сухопутных войск, - все мы знаем, что вермахт в настоящее время является наиболее сильной армией Мира. Если будет необходимо, мы выполним любой приказ. И нет силы, способной противостоять нашей мощи. Но Фюрер прав, нельзя воевать бесконечно. Пора основное внимание уделить на мирное строительство нашего великого Рейха. При этом, я думаю, даже в случае окончания войны, нам нельзя слишком сильно сокращать вермахт. Ибо, нами завоёвана огромная территория, и нужна сила, способная её оградить от любых посягательств. И, мой Фюрер, остались ещё заморские территории некоторых завоёванных нами стран, где не ступала ещё нога нашего германского солдата. Например, огромный остров Гренландия. В ресурсном отношении роль его очень незначительна, но там можно разместить наши военные базы. Впрочем, это можно сделать и после заключения мира с Англией.

- Мой Фюрер, господа, - заговорил командующий кригсмарине, германского военно-морского флота, гросс-адмирал Эрих Редер, - сразу скажу, что я, пожалуй, являюсь сторонником окончания войны. Да, наш флот за время её проведения одержал ряд ярких и убедительных побед над врагами Рейха. Особенно отличились наши подводники. Но! Все вы знаете о том, как стремительно развивается в настоящее время наука. Мне докладывали, что в Соединённых штатах Америки сейчас в стадии строительства находятся множество кораблей. И они строятся с учётом последних достижений науки и техники. Да, мы тоже провели кое-какую работу. Например, на многие крупные корабли установили радиолокаторы. В том числе, наиболее современные сантиметрового диапазона. Но эти усовершенствования коснулись лишь некоторых корабельных систем. А жизнь диктует, что требуется кардинальная модернизация флота. И строительство новых кораблей. Я знаю, что наши учёные и инженеры очень много сделали в последние годы для этого. Но подобные работы тяжело проводить во время войны, пусть и победоносный. Поэтому - я за подписание мирного договора.

- Мой Фюрер, господа, - решил поучаствовать в прениях Рудольф Гесс, заместитель Гитлера по партии, - я тоже сторонник подписания мира. Мне кажется, что на настоящий момент наш великий Рейх достиг максимума возможного. Дальнейший захват территорий может нас не усилить, а, наоборот, ослабить. Более того, никто из здесь находящихся, мне думается, не сомневается, что нам по силам полностью разгромить Англию и заставить её капитулировать. Но отвечает ли это интересам Германии? Мне думается - нет! Нам выгодна достаточно сильная и независимая Англия. Тем более, стран, с мнением которых приходится считаться остальным, не так уж и много на настоящее время. Их количество можно отложить на пальцах одной руки.. Да, мой Фюрер, - Гесс бросил короткий взгляд в сторону Гитлера, - после ознакомления с показанными мне Вами документами, я не питаю иллюзий, что нас англичане полюбят. Поэтому пусть они остаются вне, а не внутри нашей империи. А сил приглядывать за ними мы выделим достаточно.

Вереница говорящих, казалось, никогда не иссякнет. Практически каждый из довольно многочисленных присутствовавших отметился хоть небольшой, но речью. Впрочем, главное уже было сказано в выступлении фюрера в начале заседания. А, следовательно, Мир ожидала очередная сенсация. Если в начале 30-х годов было много умных людей, предсказывающих, что приход к власти национал-социалистов приведёт планету к социальным катаклизмам, включая крупные конфликты размахом не уступающим той великой войне, то резкий разворот Германии к мирному сосуществованию с другими странами не смог просчитать почти никто.

Совещание наконец закончилось. Несмотря на множество выступивших, явного сторонника продолжения войны не нашлось. Нет, среди ораторов были и те, кто не прочь были бы ещё повоевать, но так, как заседание началось с выступления фюрера, в котором он достаточно недвусмысленно выразил своё мнение, то было выражено единодушное решение, что затянувшуюся войну пора заканчивать. Дело оставалось за сущим пустяком - уговорить англичан, что худой мир - лучше доброй ссоры.