Димкины слова оказались пророческими. Хотя Алексей и раньше в этом не сомневался. Хотя, конечно, пока о шутках судьбы речь не шла, – пока стало ясно, что теперь на него, потенциального владельца чудовищного состояния, начнется настоящая охота.

Первой ласточкой Алексей посчитал Жанну. Но одной Жанны шутнице-судьбе было явно маловато.

Рабочий день только начался, Алексей едва успел развернуть во весь экран текст нового соглашения с поставщиками, как запел его сотовый. Это опять был отец. Ничего хорошего от этих звонков давно уже ждать не приходилось.

– Да, отец!

– Сынок, – голос Рябинина-старшего был непривычно мягок. – Мне бы хотелось с тобой сегодня встретиться.

– Что-то случилось, папа?

– Нет, к счастью, просто нужно обсудить кое-что не по телефону.

Алексей не смог сдержаться.

– Обычно тебе хватает нотариального распоряжения.

– Не надо так, Алексей! Этот документ давно уже следовало оформить – может быть, для меня и Виктора он куда нужнее, чем для тебя сейчас. Но…

– Для тебя и Виктора? Вы хотите отойти от дел? И передать все мне и Жорке? «Невежам и бездельникам»?

– Сын, не следует быть таким жестким в оценках!

– Папа, но это же твои слова! Ты сам, причем всего полгода назад, не нашел для нас других.

– И злопамятным быть тоже не следует! Это очень вредит деловому общению…

«А семейному, выходит, не вредит. Ох, отец, отец…»

– Да, очень вредит, – Алексей послушно повторил отцовские слова. Да и не спорить же с ним по телефону, в самом-то деле?

– Ну так вот, мальчик. Мы с мамой решили, что пора как-то нашу скучную жизнь разнообразить. А то осталась одна только работа – ты пропадаешь в офисе или дома все время в документах копаешься, я из переговоров не вылажу…

– Дело надо делать, отец! Само оно не будет делаться – это тоже твои слова!

– Верно, сынок. Но не делом единым жив человек. Ведь есть еще семья, праздники, любовь…

«Праздники? – Алексей с недоумением и испугом взглянул на монитор мобильного. – Праздники? Димка, ты опять оказался прав, гений ты наш! Праздники!»

– Понимаю, не одной работой. И что?

– Вот об этом я и хочу с тобой посоветоваться. И мама просила.

– Ну ладно, пап. Сейчас, ты прав, у меня действительно работы много. Ну давай вечером…

– Быть может, лучше встретимся за обедом?

Алексей мысленно застонал – любовь отца к пошлым киношным стандартам временами просто выводила его из себя. Но делать было нечего.

– Хорошо, за обедом. Где?

– Ты же знаешь, в «Яблочке».

– Хорошо, папа, в два я там буду.

– Договорились, жду.

Последние слова были сказаны уже привычным сухим и ядовитым отцовским тоном. К сожалению, роль доброго родителя ему плохо удавалась всегда, а в последние годы не удавалась вообще никак. Хотя только в том случае, если речь шла о нем, Алексее. Ляльку отец обожал и баловал. Наверное, потому, что та полностью и с удовольствием воплощала все киношные и сериальные стандарты.

Ровно в два Алексей вошел в «Яблочко», тихий и жутко дорогой ресторан неподалеку от центра города. Понять любовь отца к этому месту он давно уже не пытался. Кормили там… ну как везде, цены были просто запредельными, а вот официанты, похоже, проходили учебу еще в советских заведениях общепита, впитав дух ненавязчивого и снисходительного сервиса.

– Привет, пап!

– Сынок, – отец встал и дважды обнял Алексея. – Я так рад…

Даже сейчас, когда они были одни в пустующем зале, отец продолжал играть роль. «Династия», ей-богу, «Династия» и все тут…»

– Я тоже, папа. Так что ты хотел со мной обсудить?

– Садись, сейчас подадут горячее.

Алексей послушно сел и послушно положил на колено не самую свежую салфетку. «Яблочко» было верно себе во всем!

– Мы с мамой решили устроить бал.

– Бал? Папа, какой бал?!

– Ну хорошо, не бал, вечеринку, раут… Неважно, называй как хочешь. Друзья наши все уже вроде из отпусков вернулись или вот-вот вернутся. Да и не собирались мы уже сто лет. Опять же осень скоро, не до праздников будет.

– И что, папа?

– Мама хотела, чтобы мы с тобой обсудили, когда тебе удобнее будет… Чтобы не задеть твоих интересов. Вдруг у тебя уже есть планы на уик-энд. Свидание с девушкой назначено, к примеру…

«Удивительная душевная тонкость. И откуда только она взялась у вас, родители богоданные? Отродясь мои свидания и планы вас волновали в последнюю очередь! Что-то вы явно задумали. Ох, не сойти мне с этого места – невест нагоните целую отару. И дай Бог, чтобы самая умная из них могла с Лялькой сравниться…»

– Пап, сейчас свидания можно назначить и перенести раз десять в течение часа. Так что вы уж решайте, как вам удобно, я подстроюсь.

– Хорошо, сынок.

«Отец сегодня явно играет роль доброго и мудрого родителя. Спасибо, что предупредили все ж таки. Хотя теперь о том, чтобы на весь вечер спрятаться в кабинете, можно забыть – предупредили-то с дальним прицелом!»

– Да, и еще, сын. Мы решили, что лучше будет устроить праздник на даче. Все-таки лето…

– Хорошо, папа, пусть будет на даче. Не забудь уточнить, на который час вы назначите свой раут.

– Да-да, непременно!

Мысли отца были уже заняты чем-то другим, и Алексей поспешил удалиться. Чтобы доиграть сцену по всем правилам классического мыльного сериала.

По дороге на работу вспомнилась ему история, которая произошла года два назад. Вернее, которая не произошла. Тогда отец, тоже, вероятно, играя сцену из очередного мыльного шедевра, поведал ее за семейным ужином. Отчего-то речь тогда зашла о том, что в отцовском понимании есть благодарность детей. И что есть послушание оных, опять же, в отцовском понимании этого слова. Почему-то Рябинину-старшему для примера вспомнилась история «совсем из другой оперы», но которая, с его точки зрения, отлично иллюстрировала мудрость старшего поколения и неблагодарную дурость поколения младшего.

Все началось с того, что юное поколение в лице сына отцовского приятеля, двадцатипятилетнего болтуна и бездельника Валерки, решило устроить вечеринку у бассейна. Но бассейна на даче пылкому вьюноше показалось мало. Зато рядом с поселком нашлось несколько прекрасных лугов, один из которых, с его точки зрения, идеально подходил как для устройства вечеринки, так и для размещения прудика, вокруг которого столы с напитками, качели и бунгало из соломы смотрелись бы просто замечательно.

– Прудика? – переспросил тогда Алексей.

– Ну, бассейна побольше. Дети решили, что им хватит размеров двадцать на сорок, ну и глубины метров восемь…

– Двадцать на сорок чего? Метров?

– Метров, конечно, – отец пожал плечами.

– Папа, так это же гигантское сооружение! Олимпийские бассейны ненамного больше…

– Ну-у, им же не нужны были все эти вышки, тумбы. Так… прудик, чтобы окунуться, девчонок искупать.

По отцовскому тону было понятно, что в самом появлении такого прудика он не видит ничего плохо. Ну захотелось великовозрастным балбесам лужицу… Что ж тут такого?

– И что, папа? – Лялька с большим интересом следила за рассказом. – Валерик выкопал пруд? В нем и сейчас купаться можно?

– Валерик твой, детка, болван первостатейный. Ему же захотелось, чтобы прудик появился сразу, по мановению волшебной палочки. Ну, или там волшебством Золотой рыбки. А Золотой рыбкой он назначил своего отца, Геннадия Владимировича.

– Но тот же полковник, да и должностью Бог не обидел. Правильно назначил…

– Алексей, – отец еще был вполне благодушен, но уже начал сердиться, – не в том дело, что должностью не обидел. А в том, что этот придурок придумал!

– И что же?

– Валерий решил, что раут должен быть послезавтра. И потому бассейн, пруд, лужа, уж не знаю, как это назвать, в общем, должен быть вырыт сегодня. И чтобы был день, дабы наполнить это сооружение водой… В общем, он приказал отцу, чтобы тот мобилизовал своих солдатиков-взрывников, а те с помощью тротила вырыли ему котлован желаемых размеров.

Алексей непочтительно присвистнул. Лялька открыла рот, а отец кивнул.

– Именно так. Причем потребовал в весьма жесткой форме.

– И твой Геннадий Владимирович послушно поспешил грузить тротиловые шашки?

– Алексей, это не смешно! – Рябинин-старший нахмурился. – Он отказался, конечно!

– Ну еще бы! А что Валерик?

– Попытался заставить подчиненных отца… В общем, там вышла некрасивая история… Я бы не желал вдаваться в подробности…

Алексей недоумевал – почему отец вообще начал этот рассказ и отчего вдруг пытается теперь его замять. Ленка, умница, хотела дослушать сказку до конца, и потому ей было плевать на папины «не желал бы». Или отец захотел, чтобы его об этом порасспрашивали, поуламывали. Хотя, может быть, отец и не задумывал такой многоходовой комбинации. Иногда Рябинина-старшего было просто невозможно понять.

– Пап, так что было-то? И почему Геннадий Владимирович не согласился? Что там вообще произошло? Ну, после того, как Валерик…

– Этот дебил чуть в драку с отцом не полез! Получил от души, скажу сразу.

– И поделом. Хотя что-то же должно было случиться, чтобы Геннадий Владимирович не побежал выполнять желания своего сыночка. С его-то безумным подчинением своему семейству.

– Алексей, не надо так о людях нашего круга. Геннадий Владимирович мой старинный приятель и заслуживает уважения.

– Папа, но что случилось-то?

– Эта история, детка, произошла давным-давно, – тон отца стал куда мягче: Лялька могла из Рябинина-старшего вить веревки ничуть не хуже, чем болван Валерик из своего папаши. – Тогда мы все были молодыми. Мы с Виктором еще по тайге с экспедициями ходили. А Геннадий Владимирович только-только стал начальником службы снабжения полка. И та командировка была у него одной из первых.

– Папа! Ты начал с середины!

– Нет, девочка моя. Я просто рассказываю тебе то, что Гена мне рассказал только недавно. А сыну своему, думаю, так и не решился рассказать. Так вот, то была одна из первых его командировок. Представь: вместе с солдатиками он въезжает в некий городок, вернее поселок городского типа. Поселок как поселок – пятиэтажки, газончики, асфальтовые дороги. Едут они минут двадцать по поселку, и только тут он понимает, что кажется ему странным – окна…

– Что «окна», пап?

– Окна, девочка моя, без стекол. Какие-то заткнуты подушками, какие-то завешены одеялами, где-то закрыты фанерой. А на дворе-то поздняя осень.

– Отлично! – теперь уже и Алексея проняло. – Что ж там такого произошло в этом Богом забытом поселке?..

– Ты знаешь, сын, я думаю, что Бог как раз о поселке не забыл. Уберег. И людей тоже. Так вот, в нескольких километрах от поселка стояло предприятие, которое производило тротил. Собственно, за ним Геннадий Владимирович и был командирован. Предприятие расширялось, было решено выстроить новое здание для цеха готовой продукции. Техники землеройной, как водится, категорически не хватало. И тогда умники в заводоуправлении или, может быть, в службе главного инженера решили просто: нет бульдозеров, а вот взрывчатки навалом. Так почему бы не вырыть котлован с ее помощью?

– Нитроглицерин… «Таинственный остров»… Жюль Верна обчитались…

– Это не так важно, сын. Умники-то надумали и сделали: заложили в землю пару сотен килограммов этого самого тротила в шашках да и взорвали!

– Пару сотен… Однако! Успешно взорвали хоть?

– Ну как тебе сказать… Котлован-то им получить удалось, причем быстро и нужной формы. Но вот в земле осталось изрядно невзорвавшегося тротила. Но не доставать же его, верно?

– На авось понадеялись?

– Как обычно… Так вот, выстроили здание цеха. И эту самую готовую продукцию стали в нем производить. Меры безопасности, сам понимаешь, более чем жесткие: полная смена одежды, никаких спичек, зажигалок, на смене минимум народу…

Алексею представился бетонный забор высотой метра в два с колючей проволокой сверху, плоские крыши из бетонных плит с потеками черной смолы… И вокруг на километры – пустоши и грунтовые раскисшие дороги. Безрадостная серая картина.

– Примерно за неделю до того, как Геннадий Владимирович отправился в командировку, все и произошло. В этом самом здании замкнуло проводку, от искры сдетонировала тротиловая пыль, от нее готовая продукция – всего-то килограмма три… и весь тот неразорвавшийся тротил, что в земле оставили, искать и изымать поленились.

Алексея передернуло – у него-то воображения да и знаний было вполне достаточно, чтобы представить себе всю силу этого взрыва.

– …здание в пыль, конечно. Бетонные плиты перекрытий поулетали за километр… В поселочке не осталось ни одного стекла, молодые деревца повыворачивало с корнями…

– Ой, мамочка… – Лелька прижала пальцы к щекам, как делала только когда совсем крохотной была. – Страшно-то как… Народу много погибло?

– Не знаю, детка, хотя думаю, что без этого не обошлось. К сожалению. Вот такая история. А тут этот великовозрастный болван требует чего-то подобного!

Отец в сердцах бросил на стол кофейную ложечку.

– Он не думает ни о чем, только о своих желаниях. Ни о судьбе отца, ни о том, что может произойти с поселком и людьми! Ему лужу подавай! Как трехлетнему малышу игрушку в магазине!

Алексей ухмыльнулся тогда: Валерику-то только по паспорту двадцать с хвостом было. А мозги… ну, максимум на тринадцать тянули. Особенно по части капризов, ради которых-то родители и должны были жить.

– Так вот, – отцовский тон разом переменился. – Я счастлив, что мои дети выросли не такими. Что они уважают мнение своего отца, уважают его знания. И признают его правоту!

«В некоторых вопросах, папа… Особенно тогда, когда ты не пытаешься нас переломить об колено ради удовлетворения собственных прихотей».

К счастью, в этот раз родительского ума хватило, чтобы назначить «раут» на вечер субботы.

Мудрый Димка, когда Алексей рассказал ему об очередных гениальных планах родителей, честно назвал это смотринами. Но потом, увидев выражение лица друга, все-таки чуть смягчился и ограничился «балом невест».

– А, что в лоб, что по лбу, Дим!

– Ну не скажи! Смотрины – это следующий этап.

Оба друга усмехнулись, но у Алексея сейчас не было ни малейшего желания улыбаться. Это, вне всякого сомнения, были именно смотрины. Ну, и бал невест в том же флаконе.

Родительские гости фланировали по саду с бокалами, мило улыбались друг другу и не спускали глаз со своих дочерей, которые всеми силами пытались привлечь внимание двух завидных женихов: его, Алексея, и его двоюродного брата.

– Леха, по-моему, на нас объявлена охота!

– Ты еще сомневаешься в этом, Жор? Конечно, объявлена! Причем, боюсь, нас заставят не просто взять всю эту ораву в жены, но даже сделать вид, что мы это сделали по любви.

– Всю ораву? Их же тут человек пятнадцать!

– И что? Вон в гаремах и пятьсот красавиц томится иногда.

Брат посмотрел на Алексея с испугом. Шутки он вообще понимал с трудом – если они, конечно, были не компьютерные. Тем более сейчас – отмытому и причесанному, одетому ради редчайшего события в приличный костюм вместо драных джинсов, – ему было явно не до смеха.

Алексей тоже особенно всему происходящему не радовался, да и взгляды девиц были какими угодно, но только не кокетливыми. Легкий интерес, густо замешанный на алчности, вот что без всяких ошибок читалось в их поведении, заигрываниях и щебетании.

Прошло, должно быть, уже больше часа этой пытки, но сцена не менялась – старшие фланируют, младшие щебечут, объекты щебетания содрогаются. Алексею все это стало надоедать, он уже повернулся, чтобы осведомиться у отца, вся ли эта цирковая программа или запланированы еще номера, но тут увидел, что к террасе спешит высокий тучный господин в сопровождении ослепительно красивой женщины и… Жанны.

– Ну вот, наконец, все в сборе, прощу!

Распахнулись двери, и гости, как во все тех же мыльных сериалах, отправились в гостиную, чтобы уже там продолжить вращаться, беседовать, щебетать и кокетничать, но теперь не только с бокалами, но еще и с тарелками в руках.

Появление Жанны стало для Алексея настоящим спасением. Знакомое лицо, приветливое и в какой-то степени уже даже близкое, милый голос и живой интерес к каждому его слову. Что еще надо? Тем более, что почти сразу нашлась и преинтереснейшая тема для беседы – музыка, причем, о чудо, оказалось, что Жанна и тут почти полностью разделяет его вкусы.

– …Понимаешь, Жаннуль, я не могу назвать всех этих современных, с позволения сказать, творцов творцами. А фразочка какого-нибудь певца-актера «мое творчество» просто выводит меня из себя. Да какой ты, на фиг, творец! Марионетка, кукла, в лучшем случае, кукла с зачатками мозга, которой хорошо удается изобразить то, что придумал автор!

– Да-да, Леша, это так верно!..

– Причем прошу заметить, что те, кто на самом деле творит, пишет книги или музыку, ставит фильмы или спектакли, кто, одним словом, опирается в первую очередь на свое воображение и фантазию, никогда не скажет «мое творчество». Потому что это процесс мучительный, тяжелый, изматывающий, лишающий всех сил!.. Без которого жить невозможно, но от которого временами так хочется отдохнуть, пусть и совсем ненадолго!..

Жанна, улыбаясь, кивала.

– И произведения, созданные таким адским трудом, остаются надолго, живут в веках. А вот творения нынешних, пардон, властителей эфира, думаю, вряд ли доживут до следующего сезона. Ну максимум проживут пять лет. А что потом?

– А потом появятся новые творцы, Леша.

– Такие же, Жанночка, заметь, такие же!

В полемическом задоре Алексей взмахнул рукой и едва не вылил все шампанское на платье собеседницы – той удалось отскочить просто чудом. И, конечно, эта милая мелочь еще больше сблизила Алексея и Жанну.

Раут шел своим чередом, музыка играла, кто-то из гостей делал вид, что танцует. Девицы, так и не обласканные вниманием «достойных женихов», потихоньку стали исчезать в компании своих разочарованных родителей. Только Жанна была довольна всем происходящим. И наконец суаре подошло к концу – уехал Виктор с семейством, забрав повеселевшего Жорку.

На террасе остались только Рябинины – старший и младший.

– Ну вот, сынок, отличный вечер получился!

– Да, отец, замечательный!

Алексей нисколько не покривил душой. И даже назавтра, рассказывая другу обо всем происходившем, все так же улыбался от удовольствия.

– Понимаешь, Дим, мне и в самом деле было хорошо и спокойно. Может быть, зря я подозревал родителей, а? Может, сейчас шла охота не на меня, а на Жорку?

«Дурачок ты, Леха! И на тебя шла охота, бесспорно. Только ты оказался уже пойманной дичью. Теперь тебя уже достали из силков, усадили в клетку и примериваются, как бы половчее разделать на ужин…»

Но говорить такое было бы глупо – да и не поверит Лешка таким словам. Хотя оставить его с его заблуждениями будет, конечно, еще большей глупостью.

– Леш, тут и сомневаться нечего, охота шла на вас двоих. Ну кто же мог знать, что ты окажешься крепким орешком? И что фигуристые дуры тебя привлекают не больше, чем, скажем, актрисы прошлого века.

– Ну-у, не скажи. Некоторые актрисы прошлого века чудо как хороши! И я бы с удовольствием с какой-нибудь из них познакомился поближе!..

Дмитрий улыбнулся весьма ядовито.

– Чтобы всласть поболтать о старом кино?

– Ну-у, и это тоже! Может быть, и не только…

– Глупенький ты, Леха, хоть и умный. Тебе полк невест понавезли, живых и соблазнительных, а ты о кино да поболтать. Неужели ни с одной ты бы не…

– Да Господь с тобой, Дим! Они же тупые, как пробковое дерево. И желаний вызывают не больше, чем пробковое дерево!

«И это говорит мужик в тридцать три года! Наверное, именно таких и набирают в монахи…»

– Лешка, ты, случаем, в аскеты не записался, а?

Алексей ухмыльнулся.

– «Отнюдь, сказала герцогиня»… Просто весь этот мясной ряд – он для тинэйджеров. А на мой вкус, у женщины должно быть и кое-что в голове. Ну, чтобы я ее захотел по-настоящему.

– А твою фею, Ирину, ты бы захотел?

– Ты знаешь, да! Я б ее еще тогда, в четверг, к себе бы отвез…

– Так что ж не отвез?

– Не решился, обидеть боялся. Поверь – эти вчерашние киски и Ира… Они совершенно разные, ну ничего общего!

– А Жанна?

– Да, Жанна… Она вполне. Думаю, она тоже не такая. Если бы она появилась раньше… Может быть, я бы и смог с ней…

– Раньше?

– Да, до Ирины. Не могу тебе сейчас объяснить этого, дружище, сам еще не понимаю. Вот я разговариваю с Жанной, вроде так хорошо, славно. Она понимает меня. Но… Иногда вдруг я вижу, что она не слышит. Ну, как будто рядом телик: бормочет, а думает о чем-то своем…

«Ох, девочка, где ж ты так проколоться-то успела? Умная вроде, а тут так сглупила… Ай-яй-яй…»

– Тебе показалось, наверное, Леш…

– Да хорошо бы, брат. Хорошо бы, чтобы показалось.

«Наверное, надо ему все-таки попытаться глаза-то открыть. Может быть, и весь этот раут умным Рябининым-старшим был затеян только для того, чтобы девицу крепче к сыну привязать. А заодно уж попробовать и младшенького как-то пристроить. Плохо только, что если я начну все это Лехе излагать, то друга потеряю почти наверняка. Да и он ничего не получит взамен. Разве что жену, которой он нужен будет только как банкомат».

Алексей, глотнув почти холодного кофе (ну как же без Димкиной смолы-то прожить?), продолжил рассуждать:

– И еще одно меня беспокоит, Дим. Как Жанка-то на этом рауте оказалась? Она вроде обычный человек, работает, дома не сидит, в потолок от безделья не плюет. Даже хвасталась, что ей удалось скопить на квартирку – дескать, купила, а отделать-то толком не успела, да и обставила только самым необходимым. Может, ее родители, конечно, с моими знакомы… Но она-то, вроде, самостоятельная уже давно.

Тут уже Дима сдержаться не мог.

– Скопила, говоришь, на квартирку? Вот расскажи мне, дружище, как нормальной работающей женщине, пусть работающей трижды хорошо, удалось за пять, пусть за семь лет скопить на квартирку?

Алексей пожал плечами – он не очень представлял себе уровень цен, но реакция Димки заставила его задуматься.

– Ну, не знаю, может, родители кое-что подбросили…

– Леша, глаза разуй! И калькулятор в руки возьми, если мозгов не хватает! Как она могла скопить? Если моей профессорской зарплаты нужно примерно десять лет, чтобы пристойную двушку в хрущевке купить?! И при этом не есть, не пить, не… вообще ничего!

– Ну, значит, у нее зарплата выше…

– И машинка, поди, есть?

Алексей кивнул. Сеанс разоблачений, оказывается, это штука весьма неприятная, к тому же лишающая даже ростков иллюзий. А вот Димку, похоже, уже было не остановить.

– И привел ее к тебе в кабинет твой дядюшка. И велел опытом делиться, шефство взять… Так? Чего ж тебе еще, гений ты наш?

– Так… Но что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что тебе изящно сделали предложение, от которого ты не отказался. Что твой папаша в скором времени получит невестку, на брак с которой с удовольствием тебя благословит. И что с еще большим удовольствием разделит фирму на три части – согласно им же самим писанному рескрипту.

– Нет, брат, не может быть, что ты прав! Прости, но не может! Не верю я в такое… Не может быть, чтобы Жанна… Вот так, только расчет и ничего больше?..

– Я с удовольствием окажусь неправ, Лешка, честное слово. И с удовольствием выпью на вашей свадьбе – если ты сам убедишься в своей правоте и моих заблуждениях!

От слова «свадьба» Алексей вздрогнул. Думать об этом ему хотелось еще меньше, чем о девичьем коварстве вкупе с расчетливостью.