Первая флотилия двинулась по морю к устью Сибы, но, не дойдя до владений западного соседа, высадила десант, который перехватил в джунглях несколько разрозненных караванов с трофеями. Как и ожидали, охрана там была минимальной, всех солдат эльфы забрали в поход. Более того, вожди племени сами тащили груз, опасаясь грабежа со стороны своих соратников. Поэтому наши группы имели дело с малочисленным и разрозненным противником, но добыча была поистине грандиозной. Хоть и брали в основном серебро и золото, но просто выкинуть в джунглях ценные специи, слоновую кость, лекарственные травы и многое другое мы тоже не могли, так что пришлось делать несколько рейсов к побережью.

Вторая флотилия с теми же задачами вошла в устье Темба и, по расчетам, обогнав медленно тащащиеся обозы, высадила группы перехвата. В степи работу по поиску противника облегчила разведка с воздуха. Мы с Дракошей носились целыми днями, направляя боевые группы. Урожай трофеев на севере получился однозначно богаче, чем на западе. Удалось также подтвердить сведения пленных о том, что Тха-Рэ двинулись восточнее, по огромной дуге обходя подожженные степи. Значит, противник должен выйти где-то на границе Судаха и Фируза, но куда эльфы направят удар дикарей, пока оставалось загадкой.

Я верил, что Риттен рано или поздно вернет свои владения на юге, потому продолжал развивать колонию на острове, одновременно строя планы возврата полуострова и снятия осады с цитадели. Но пятитысячная армия была непреодолимым препятствием. Установить связь с цитаделью не получилось ни с суши, ни по воздуху. Разведка видела по меньшей мере трех небесных всадников, а после первого и единственного воздушного боя рисковать не хотелось. Да и больше заботили торговые дела: без переправки товара на рынки севера вся эпопея с экспедицией на юг лишалась смысла. К тому же содержание кучи моряков и наемников уменьшало денежные резервы каждый день.

Все это привело к решению провести флот по Тембу вверх. Удачная операция с трофеями на севере показала, что берег реки не так густо, как раньше, насыщен воинами Вольницы – основная масса, по-видимому, ушла с объединенной армией. Так что у достаточно большого флота с хорошей охраной имелись все шансы спокойно достичь Фируза. Товара накопилось немало: сахар, каучук, сухофрукты, трофейные специи, слоновая кость, оружие Тха-Рэ, то, которое было сделано из хитина тварей Пустоши, и многое другое. Всего снарядили десять кораблей. На острове пришлось оставить Рэнди: нужно было контролировать наемников и многочисленных рабов, многие из которых раньше были воинами. Правда, волнений пока не возникало, я изначально приравнял рабов по содержанию к наемным рабочим и даже выплачивал жалованье. Тем не менее рабы жестко контролировались: их раскидали по плантациям, чтобы минимизировать группы, разбавили наемными рабочими, часть из которых обработали люди Огла. Ну и, конечно, существовал запрет на оружие, утренняя и ночная переклички, а также контроль передвижения по острову. При соблюдении всех правил могли случаться лишь локальные проблемы, которые должны легко решаться оставленными на острове нашими боевыми группами.

В устье Темба флотилия вошла вместе с приливом, это облегчило первые часы путешествия. Но потом неотвратимо наступили трудовые будни: команда гребла против относительно спокойного течения реки, но все же это была тяжелая работа, сильно давал знать о себе немаленький груз. В походе участвовали броненосец, «Акрам», «Льдинка» и трофейные суда. Часть кораблей датленской, наиболее надежной постройки ушла с первым торговым караваном в Кайоль, потому флот укомплектовали лучшими из взятых на абордаж кораблей. Также к эскадре присоединили полтора десятка лодок, которые экспроприировали у речных племен. На этих маленьких и юрких судах проводилась разведка и поиск стоянок на берегу. Но все меры безопасности оказались лишними – Вольница обезлюдела: часть воинов ушла с армией Тха-Рэ, а остальные в поисках корма для скотины откочевали на восток. Защитившись пожаром от Фируза, Вольница лишила себя пищи, и много скота и лошадей пало от бескормицы. Хоть фирузцы и не дошли сюда, война взяла свою плату – за весь поход нас лишь несколько раз беспокоили мелкие шайки разбойников, но охрана каравана, состоящая из полусотни гестов и орков, двух сотен датленцев и еще пары сотен нанятых в Троруре моряков, отпугивала степных хищников от заманчивой добычи. В походе соблюдалась жесткая дисциплина, спали все на кораблях, на стоянках дозоры уходили далеко в степь, причем по обоим берегам, а лодки с разведчиками шли как впереди каравана, так и позади. В общем, в этот раз обошлось без нападений, и самым большим приключением стала торговля с фирузской таможней, где за взятку нам изрядно скостили пошлину. Ровно то же самое повторилось и на риттенском берегу.

В порту были наняты телеги, и по отличным дорогам метрополии караван добрался до Балха. У нашей резиденции царил неимоверный ажиотаж – как оказалось, первый караван благополучно доставил груз в Датлен, а дальше Огл сопроводил сахар до столицы. Продажи поначалу шли довольно вяло, так как высокая цена и новизна отпугивали потенциальных покупателей. Но вскоре повара и домохозяйки, распробовав новый продукт, помчались делать запасы. Откровенно говоря, мы не были готовы к такому спросу – сахара было немного, а нас осаждали крупные оптовики. Торговцы соседних королевств хотели первыми заполучить право торговать сахаром в своих землях, многие, конечно, уже искали секрет нового продукта, но война на юге спутала всем карты.

Не меньшим спросом пользовались свечи из китового жира, изделия Фатти из каучука, новые жатки и колесные плуги. Огл весьма кстати купил огромные склады в одном из районов города, а нашей прежней базы попросту стало не хватать. Привезенный нами сахар и другие южные товары пришли как раз вовремя. Запасы кончались, а из-за войны возник огромный дефицит, так что деньги потекли рекой, и наша команда получила шанс стать крупным игроком.

Жатки, сдаваемые в аренду или продаваемые в рассрочку, уже приносили колоссальную прибыль, и она только росла. А учитывая, что брали мы ее не деньгами, а дешевым зерном и снабжали им почти все роды айвов и два из пяти великих кланов орков, доходы выросли кратно. В Таленгаре мое баронство по праву считалось крупнейшим поставщиком вытяжек из тел тварей и оружия и имперских доспехов. В нашу сферу влияния вошли также торговля лошадьми, кожей и мясом, получаемым от айвов взамен на зерно. Сеть таверн, связь, почтовые лошади и запущенные каретные маршруты, отряды охраны караванов опутали густой сетью Таленгар, Южный Ларог, Риттен, Датлен и Судах. При удачном завершении дел на юге могла появиться устойчивая финансовая база для реализации самого крупного проекта, к которому я готовился все эти годы.

В свое время Анхель поделился информацией о влиянии торговых домов на экономику и политику риттенского протектората. Вход в клуб избранных оценивался в десять миллионов золотых, конечно, помимо этого компания должна была иметь многочисленные источники доходов, армии охранников, земли и связи. Наша компания сейчас стоила где-то один миллион золотых, но это по самой оптимистичной оценке, да еще и при условии, что колония на острове заработает в полную силу, а торговый маршрут по реке Темб станет менее опасным. И конечно, баронство, каучуковое производство, производство жаток и в целом наша металлургическая мануфактура на Весновке были оценены с учетом будущих перспектив. Если превращать все в золото здесь и сейчас, воротилы Риттена не дали бы и трех сотен тысяч.

Источником богатства большинства домов были практически монопольные права на торговлю с определенными территориями. Нет, конечно, видимость торговой свободы сохранилась, и сотни и даже тысячи купцов возили товар из одной страны в другую без заметных препятствий и притеснений. Однако так думал каждый, пока не сталкивался с крупным кушем. Большая партия товара по низкой цене была невозможна для мелкого торговца, и не только потому что у него мало денег – ведь в конце концов можно занять или объединиться с друзьями. Но у тех, кто покушался на прибыль торговых домов, как по волшебству возникали сложности. От вполне простых и традиционных: придирчивая таможня, отряд разбойников, подкупленные сборщики баронов и, чем Скаринг не шутит, кинжал или яд, – и до вполне изощренных: ценовая война, конкуренция в канале мелкого опта, пикетирование, распространение негативной информации, преследование по старым или вообще надуманным преступлениям. В общем, над теми, кто решался попрать могущество домов, моментально сгущались тучи. И такие люди, если вовремя чувствовали, куда дует ветер, сохраняли свое небольшое дело или уходили на покой. Другие безуспешно бились головой о каменный потолок, пока не сжигали состояние или не исчезали где-нибудь в судахской пустыне. Редко, очень редко появлялись новые дома. Для этого нужна была либо воля короля Риттена, либо новый рынок и куча везения.

Эль Акримы контролировали поставку шелка, шерстяных ковров, сухофруктов, самоцветов и других товаров из Фируза. При этом в их дом входило больше двухсот полунезависимых купцов, снаряжающих корабли во внутреннем море, а это тысячи повозок товара, армии наемников и куча золота. Западные дома имели процент со всех сделок с основным ресурсом этих относительно бедных стран – людьми. Вербовщики находили семьи переселенцев, заключали с ними контракт, а потом перепродавали обязательства вельможам из Таленгара или Ларога, всегда нуждающимся в людях. Или формировали группы обслуги для богатых домов Балха и набирали новобранцев в армии наемников Гиорда. Каждый дом помимо основного источника богатства имел массу зависимых торговцев, свою армию и массу подданных, живущих по своим, внутренним правилам. Государство в государстве. Помимо домов, чье могущество строилось на торговле с одним или несколькими королевствами протектората, существовали кланы, имеющие влияние в узкой сфере, но практически в любом королевстве анклава и даже вне его пределов.

Одними из самых могущественных были Ниты, построившие что-то вроде системы банков из мира Виктора. Анхель был представителем одного из ответвлений этого дома. Ниты помимо торговли имели в каждом городе отделение, где не только простые смертные, но и ростовщики могли занять денег, вельможи выписать или обналичить вексель. Дом пытался даже внедрить переводы, но отсутствие быстрой связи и достаточного оборота между странами делало эти операции весьма рискованными. Тем не менее можно было считать, что Ниты контролируют банковский процент. Рынок стали контролировать воротилы, скупающие оптом четыре пятых всего, что производил Штир. Эти монстры выполняли заказы целых королевств на поставку оружия и доспехов.

Слава богам, наши плавильни работали в основном на жатки, так что Фатти с его железом пока не перебежал дорогу одному из великих торговых домов. В целом же у нас возникала проблема. Пока мы были малы и незаметны, никто не интересовался купцами из захолустного Клонеля, которые тем более свои продажи сосредоточили на малоразвитых рынках айвов и орков. Такие товары, как свечи, сахар и каучук, были новы и почти не касались интересов домов. Конечно, где-то доля рынка ушла к нам, но чаще создавался новый спрос, и никто из великих не был ущемлен. Но если продолжать развиваться дальше, то требовалось найти глобальный, не занятый никем рынок, который сделал бы нас столь сильными, чтобы никто и не мыслил подмять компанию под себя. Иначе торговля сахаром или свечами привлечет внимание тех, на чьей территории мы работаем, и тогда начнется война, в которой все преимущества будут на стороне противника. Наша армия слишком мала, финансовые ресурсы ничтожны, а влияние и связи в масштабе протектората вообще никакие.

Планируя свое будущее и будущее семьи, друзей, близких людей и членов команды, которых с каждым годом становилось все больше и больше, я давно придумал План. Именно План, с большой буквы. Чтобы достойно жить и не нуждаться, нужно быть сильным, иначе всегда найдутся Казначеи и Бароны, убившие отца. Чем меньше денег, тем бесправнее существование, чем больше – тем вероятнее получить кинжал в спину или кубок с ядом. Но каста тех, кто на вершине пирамиды, достаточно устойчива. Их империи столь велики, что мало кто решается проглотить такой кусок. Так что нужно было или стать бедным и бесправным – или очень, очень богатым и незаменимым. Я предпочел последнее. Но для осуществления Плана требовалось много денег, множество связей и прикормленных чиновников – считай, тех же денег, но в течение долгих лет отдаваемых авансом разным взяточникам. Сверх того – собственная армия, разведка, базы хотя бы в самых богатых королевствах и многое другое.

Для создания всех этих условий мы и запустили такую массу проектов. Деньги от них должны были стать стартовым капиталом для реализации Плана. Сеть таверн и охрана торговых караванов давали влияние в Лароге, Судахе, Таленгаре, Датлене, Риттене и Фирузе. С ней росла и армия. Деньги от сахара, свечей и жаток должны были пойти на организацию надежных баз в столицах и крупных городах этих государств, а торговля оправдала бы затраты на содержание огромного штата работников и служила бы естественным поводом для налаживания связей с чиновниками, рыночными воротилами и спецслужбами. Уже сейчас до трети всех денег уходило на взятки, подкуп судей и чиновников, содержание и продвижение по службе нужных нам в будущем людей. Еще треть сжигала небольшая, но профессиональная армия и огромная служба разведки и анализа. Огл, сумев запустить щупальца даже в некоторые торговые дома, собирал информацию о перспективных рынках, создавал базу надежных партнеров и многое другое. До реализации плана оставалось совсем немного, но война на юге и эльфы спутали все карты. Хотя их охота на меня и мою семью изрядно стимулировала быстроту и решительность наших действий.

Огл раньше уже отправил караван судов из Датлена к острову, теперь точно так же был снаряжен флот из внутреннего моря. Я же, решив все дела в Балхе, отправился с караваном домой, где ждало много неотложных дел с айвами, кантабарами и аквитанами, требовавших личного участия. Да и просто хотелось домой, к сыну и жене – честно говоря, устал от войн, сражений и бесконечных дорог. Но в Тире нас настигли плохие новости: война пришла следом за нами. Из столицы Таленгара, учитывая новости, которые принесли беженцы из Судаха, я спешно вылетел на Дракоше домой, так как караван шел слишком медленно. Пятидесятитысячная армия Тха-Рэ, та самая армия, что несколько месяцев назад стерла процветающую Марабу с лица земли, совершила, казалось бы, невозможное: обойдя по дуге тлеющую степь, она ударила с запада по Судаху.

Владетель Судаха в это время лишь думал над возможностью атаковать Тха-Рэ. Предложение Оргайлов, конечно, было заманчивым, а пустая казна просто требовала того золота, что обещал хитрый северный торгаш, но от мысли о военном походе лицо владыки делалось скучным и неимоверно грустным. Армия своенравных беков подчинялась только королю, так что послать одного из паладинов – значит урезать силы вдвое или вообще остаться лишь с очень храброй, но немногочисленной регулярной армией. Глупцы, терявшие ее, как правило, легко становились жертвами своих подданных. Так что, чтобы наказать коварных южан, пополнить казну и остаться у власти, нужно было собирать совет. Однако судьба распорядилась иначе – дерзкие сами вторглись в пределы бека Узгура. Западный шакал то и дело посматривал в сторону Фируза, оттого вел себя нагло и независимо. А богатая провинция, доставшаяся от разумных предков, еще больше возвеличивала смутьяна. Так что владетель поначалу был даже доволен сложившимися обстоятельствами, однако скорость, с которой Узгур растерял былое величие, сильно напугала весь экстренно собранный совет.

Армия вторжения легко смела пограничные полки, а добравшись до цветущих земель Узгуров, несколько сотен лет смело встречавших набеги Вольницы и коварные удары Фируза, так же легко разгромила объединенное войско нескольких приграничных беков, во главе которого стояли Узгуры, в одночасье лишив Судах трети его армии. Теперь владетель надеялся лишь на обещанную Оргайлами помощь Великих баронств. У столицы спешно собирались знаменитые на весь мир конные тысячи и не менее славная пехота. С ростом лагеря вокруг столицы росла и уверенность в будущей победе, тем более что баронства выслали десять тысяч воинов, а беки собрали не меньше чем двадцатитысячную армию. И пусть дикарей почти в два раза больше, но хорошо вооруженное, обученное и закаленное в боях войско легко сломит южан. Владетель уверился в победе настолько, что приказал выступать навстречу численно превосходящему противнику. Рассудительные беки предлагали сыграть от обороны, воспользоваться многочисленными крепостями и переправами через реки, но окружение короля уже давно все решило. Молниеносная и убедительная победа, награды и почести – вот чего ждал двор.

Тем временем немного поредевшая, но более опытная и мобильная машина Тха-Рэ только набирала обороты. В сражениях выявлялись талантливые лидеры, а небоеспособные части гибли от рук противника. Дикари под руководством эльфов создали вполне гармоничную боевую единицу, которая имела массу инструментов решения любых боевых задач. Слабую, недисциплинированную конницу, представленную всадниками Вольницы, усилили легкой пехотой Тха-Рэ. Быстроногие метатели дротиков служили как бы промежуточным звеном между медленными тяжеловооруженными копейщиками и быстрой конницей. К тому добавились головорезы Сибы. Сами по себе эти слабоуправляемые массы солдат, вооруженные абсолютно различным оружием, были неопасны, но эльфы насытили их ряды инструкторами-сержантами, переправленными из Ларога, превратив их в опасные и, самое главное, не боящиеся крови подразделения. Ну и самым эффективным оружием южной армии стали закованные в хитин тысячи Тха-Рэ. Эти полки сильно уступали даже пехоте Судаха и уж тем более легионам Риттена, их главной слабостью было отсутствие стрелковых подразделений и атакующей магии, но непробиваемый щит южных колдунов компенсировал эти недостатки. К тому же эльфы дали своим ученикам два козыря: разведка с воздуха и подразделение эльфийских лучников. Всего под знамена Тха-Рэ собралось около пятисот перворожденных, но и это была грозная сила.

Решающее сражение произошло в двух переходах от столицы Судаха. Король все же поддался на уговоры придворной челяди и двинул объединенное войско навстречу врагу. Позиционного преимущества не имелось ни у той, ни другой стороны, и две армии сошлись на почти ровном поле. Обе имели легкую конницу, для которой здесь нашлось достаточно места. Тха-Рэ традиционно поставили тяжелую пехоту в центр, а на флангах расположили конницу и метателей дротиков. Южная армия после перехода по степи и битвы с Узгурами насчитывала сорок – сорок пять тысяч бойцов. Имея численный перевес, эльфы выделили десять тысяч воинов Сибы в отдельный отряд, которым усилили свой правый фланг, создав там огромный перевес. Судахцы противопоставили Сибе объединенное войско Великих баронств, прикрыв пятитысячным отрядом конницы правый фланг, и расположили всю пехоту по центру.

Бой начала конница Судаха – опытные, испытанные в многочисленных приграничных и междоусобных стычках сотни ринулись в бой. Но всадники Вольницы имели численный перевес, а поддержка метателей дротиков оказалась на удивление к месту. Тяжелые костяные снаряды, как позже выяснилось, накачанные магией южных колдунов, легко преодолевали защиту восточных всадников. Хотя чаще дротики просто выносили ошеломленных судахцев из седел, этого было достаточно, чтобы атака захлебнулась. Тем не менее беки быстро сумели выработать тактику против многочисленного, но плохо защищенного врага: дисциплинированная конница стала уклоняться от прямого столкновения, осыпая противника градом стрел. Количество колдунов Тха-Рэ на этом фланге было минимально, так что лучники собирали богатую жатву. На фланге установилось шаткое равновесие, и ни одна из сторон не получила ощутимого преимущества. Центр Судаха, несмотря на численный перевес воинов в хитине, дрался храбро, слаженно и умело. Золотые полки королевской гвардии атаковали дикарей с яростью львов, но численный перевес и, как следствие, глубина построения Тха-Рэ пока сдерживали пехоту владетеля.

А вот на левом фланге складывалось бедственное положение – дало знать о себе отсутствие централизованного управления Сиба и пехота Тха-Рэ успешно теснили баронов. Великие бароны до сих пор не определили главнокомандующего, а потому дрались несколькими разрозненными отрядами. Практически то же самое было бы и у воинов Сибы, но инструкторы из Ларога и эльфы как клещами держали разбойничьи тысячи в повиновении. По выучке, численности и вооружению западные разбойники ничем не уступали восточным, но первых подпирали панцирники Тха-Рэ и метатели дротиков, а вот поддержать баронов было некому. Однако они, наверное, могли бы противостоять до того момента, как дисциплинированная армия беков разгромит южных дикарей, но этого не произошло. Над полем взмыли Небесные всадники, и, пролетев на безопасной высоте над сражающимися, эльфы стали обстреливать штандарты четырех из пяти баронов. К ужасу владетеля, стрелы нашли свои жертвы – оказалось, так остроухие выполнили давний заказ последнего великого барона, отныне державшего в руках войско баронств.

Половина воинов подняла оружие против вероломного соседа, защищая права наследников, но другая – подчинилась и, послушная приказам нового правителя, предала Судах. Объединенная армия Сибы и Великих баронств быстро расправилась с остатками левого фланга и ударила в центр армии. Ценой большей половины войск владетелю удалось спастись бегством и запереться в столице, но, имея меньше десяти тысяч воинов и небольшой гарнизон, надеяться было не на что. Армия юга захватила земли верного союзника Риттена, оплот протектората на юго-востоке.

Но эльфы не были бы сами собой, если бы не имели еще нескольких козырей в рукаве. Только недавно отгремела война в Лароге и в Пустоши орков, где эльфы получили здоровую оплеуху от Риттена. Но, как оказалось, это являлось лишь первым шагом в длинной многоходовой партии. Среди айвов при поддержке Леса появился лидер – каган Хизыр. Могучий воин, талантливый политик и, как водится, отличный вождь. С поддержкой эльфов он сумел, начиная с захудалого северного рода, подчинить себе алеутов, тайчиитов и ойратов. Воинов этих многолюдных родов хватило, чтобы мечом уничтожить непримиримых врагов, а за золото и снадобья эльфов на сторону Хизыра перешел еще десяток племен поменьше. Кочевья кагана были далеки от владений наших торговых партнеров, потому неудивительно, что люди Огла проморгали появление новой силы. Становление вождя произошло столь стремительно, что слухи о его силе пришли в степь вместе с его войском.

Но Хизыр не стал очередным каганом, борющимся за верховную власть над айвами, – как правило, против этого объединялись даже непримиримые враги, и в степи вновь воцарялась анархия. Так что Хизыр, имея лишь незначительный перевес над крупными родовыми союзами айвов, не пытался захватить власть силой. Он лишь нанял за золото эльфов воинов врагов, объявив поход на Ларог. Эту идею горячо поддержали как злопыхатели, так и доброжелатели кагана. Первые думали, что там и сгинет очередной амбициозный айв, вторые обоснованно считали, что воины разных родов, воюющие на стороне Хизыра, рано или поздно станут его верными соратниками. Так или иначе, но в Ларог хлынула степная орда, поначалу насчитывающая всего десять тысяч, но позже, когда в кочевья демонстративно потянулись кибитки с награбленным добром, в орду стали прибывать молодые воины. Одни искали приключений, другие надеялись собрать калым за невесту, третьи рвались к славе и власти. Но самое главное, молодежь, скованная родовыми обычаями, вырвалась на свободу. К тому времени как военачальники Риттена и Датлена осознали масштабы угрозы, конница вышла на просторные равнины Ларога.

Эльфы снабдили воинство айвов непортящейся провизией: странными плотными фруктово-зерновыми лепешками, завернутыми в листья пластами чудесной на вкус и несомненно питательной массы и небольшими плотно закрытыми сосудами из коленца растения вроде бамбука, в которых находилась горькая настойка. Действие ее чем-то походило на наркотик, принимаемый южанами: воины могли долго обходиться без пищи, оставались бодры и не страшились самой кровавой битвы. Ко всему этому сами кочевники вели заводных лошадей, имели запас сушеного мяса, курта и смесь съедобных трав для похлебки. Так что орда вполне могла автономно продержаться до трех месяцев. Неприхотливые всадники ели прямо в седлах, а коням в богатом травой Лароге хватало подножного корма. Если раньше степняки цеплялись за горные перевалы, а потому грабили лишь достаточно лесистые восточные провинции, то сейчас айвы, наплевав на возможность возвращения за Драконий хребет, атаковали запад, где было достаточно места, чтобы развернуть конницу. Риттенцы сразу же провели по лесам в тыл противника мобильные отряды с целью порезать коммуникации врага. Но, к их удивлению, недавно захваченные айвами перевалы никто не охранял: Хизыр ушел побеждать и не заботился о путях отхода. Более того, он больше не ждал ни пополнения из степи, ни провизии, ни какой-либо иной помощи. Караваны с добычей больше не отправлялись к жадным до чужого добра аулам, свою задачу они выполнили. Всех, кого можно было привлечь жаждой наживы, каган уже собрал под свои знамена. Тем более что с его уходом главы родов сумели быстро восстановить порядок, и амбициозный лидер мог вернуться в родную степь лишь победителем, иначе его заклевал бы совет старейшин собственного рода, не говоря уже о могучих соседях.

Вышедшую на оперативный простор орду было непросто блокировать, учитывая, что основной ударной силой Риттена и Датлена были пехотные части. Сил рейтаров не хватало даже для того, чтобы связать боем войско кочевников, к тому же те дрались без особой системы, то нападая в десятке мест одновременно, то хаотично перемещаясь с севера на юг, с юга на север, потом на запад… При этом везде разорялись богатые села, грабились караваны купцов. Десятки поместий мелких баронов и два-три графства были сожжены вчистую. Орда создавала преимущество там, где ей было удобно, все чаще осмеливаясь атаковать риттенские легионы. Хищники почувствовали вкус добычи. Легионеры ничего не могли противопоставить жалящим стрелам и несли потери. Отдельные сотни айвов преследовали целые батальоны, и если те не находили места для обороны, кочевники скрупулезно, день за днем обстреливали пехотинцев, нанося ощутимый урон.