Зимой 1941 года морозы в Ленинграде стояли на редкость сильные. Ленинград в блокаде. С топливом очень плохо.

Нечем топить заводы.

Нечем театры топить и школы.

Нечем жилые топить дома.

Все, что могли, пустили на топливо.

Нет в Ленинграде киосков. Киоски пошли на дрова.

Нет в Ленинграде сараев. Сараи пошли на дрова.

Даже деревянные дома разрешили сносить на топливо.

И все же с топливом очень плохо. Холод волком гулял по городу. Холод вошел в квартиры.

Лена Озолина жила в Аптекарском переулке. Квартира у них большая. Много раньше соседей в квартире жило. Сейчас же – Лена и бабушка. Нет у них больше соседей. Кто уехал, кто умер. Пуста квартира.

Морозы стоят на улице. Промерзла, продрогла, от морозных ожогов кричит квартира. На окнах из снега нарост ледовый. Посмотришь на эти окна – от вида холод уже берет. Стены в инее. В инее потолок. Пол, представьте, и этот в инее. Повернешься кругом, взглядом пройдешь по комнате – словно не комната это вовсе, а попал ты, как мамонт, в лед.

Лена держится. Бабушке плохо. Слегла. Не подымается.

Просит:

– Укрой!

Просит:

– Укрой!

Укрывает бабушку Лена. Одеяло. Еще одеяло. Шубой накрыта шуба. Холодно бабушке.

Вдруг притихла, умолкла бабушка.

– Бабушка! Бабушка!

Не отзывается бабушка.

Бросилась Лена из дома на улицу. Люди поднялись сюда, в квартиру. Осмотрели, потрогали бабушку.

– Нет, – говорят, – жива.

– В тепло бы ее. К огню.

Кто-то сказал:

– В отопительную комнату.

Были в Ленинграде тогда такие – комнаты, которые специально отапливались. На улицу – две, одна. Кто их придумал, сейчас не вспомнишь. Роль сыграли они огромную. Отопительные или, как их еще называли, обогревательные комнаты многих ленинградцев спасли от холодной смерти.

Отнесли добрые люди бабушку Лены в одну из таких отопительных комнат. Отлежалась она, отогрелась, ожила. Вернулась сама домой. Всю блокаду затем пережила бабушка. С цветами Победу встретила.