Растёт в России число самозванцев. Сбились уже люди с толку, сколько этих царевичей. Но не гаснет народная вера в доброго, чудом спасаемого Дмитрия. И вот он появился!

Обещает новый самозванец награды и милости своим соратникам. Примкнули многие к войскам Лжедмитрия II, снова в сторону Москвы двинулись. Но не удалось им с ходу взять столицу, стали лагерем у села Тушина. Затянулось тушинское стояние под Москвой. Второй год друг против друга стоят войска Лжедмитрия II и Василия Шуйского. Бежал из-под Москвы самозванец. Но не стало лучше положение законного царя. Отрёкся от престола Василий Шуйский.

О том, как закончилось царствование Василия Шуйского, и о походах на Москву Лжедмитрия II написаны рассказы четвёртой главы.

 

В глазах рябит

Не убывает в России число самозванцев. Наоборот – растёт.

Не успели казнить «царевича Петра», как тут же появился новый царевич Пётр. Мол, жив-здоров, а казнён вовсе не он. Не его повесили.

Потом в далёкой Астрахани возник вдруг «царевич Август», потом «царевич Лаврентий», затем «царевич Фёдор». И пошло, и пошло, и поехало…

Хромоногая Соломанида, старуха всезнайка, ходила по сёлам, клюкой стучала. Новых царевичей называла.

– Объявился царевич Клементий, – сообщала старуха Соломанида и добавляла: – Настоящий!

Через какое-то время:

– Объявился царевич Савелий, – и добавляла: – Настоящий.

Ещё через какое-то время:

– Объявился царевич Семён, – несла Соломанида новое имя. И опять прибавляла: – Настоящий!

Потом пошли:

«царевич Василий»,

«царевич Ерошка»,

«царевич Гаврилка»,

«царевич Мартынка»…

И все настоящие, – о каждом твердила хромоногая Соломанида.

Сбились люди с толку. Сколько же их, царевичей, – прямо в глазах рябит!

Все самозванцы называли себя детьми или внуками царя Ивана Васильевича Грозного.

У каждого из них находились свои сторонники. Возникли при каждом вооружённые отряды.

Хотя и было много разных иных «царевичей», однако оставалось по-прежнему притягательным для всех имя царевича Дмитрия.

Лжедмитрий – московский дворянин Михаил Молчанов, который после убийства Григория Отрепьева оказался в Самборе, – вскоре отошёл от борьбы за московский трон. Однако все ждали нового Дмитрия.

Ждали.

Ждали.

И он появился.

– Царевич Дмитрий, царь Дмитрий объявился! – торопилась с новой вестью хромоногая Соломанида. Ходила по сёлам, клюкой стучала: – Воистину он настоящий!

 

Дождались!

Город Пропойск. Белая Русь. Появился однажды в Пропойске странный человек.

Решили стражники, что это какой-то лазутчик. Схватили его, посадили в тюрьму.

В тюрьме человек заявил, что он – Андрей Нагой, родственник убитого в Москве царя Дмитрия. Человек стал требовать, чтобы его отправили в город Стародуб. Решили в Пропойске с ним не связываться. Отправили в Стародуб.

Прибыл человек в Стародуб и тут тоже заявил, что он – Андрей Нагой, родственник бывшего царя. А вслед за этим сообщил и ещё одно:

– Царь Дмитрий жив!

– Жив?!

– Жив! Жив! – подтвердил человек. И уже тише, доверительно: – Царь находится отсюда недалеко.

– Царь Дмитрий жив! Царь – недалеко, – передавалось по Стародубу.

Прошло какое-то время. Жители Стародуба к человеку с вопросом:

– Так где же царь?!

– Недалеко, недалеко, – повторил «Андрей Нагой».

Прошло ещё какое-то время.

– Так где же царь Дмитрий?!

– Совсем недалеко.

И вот однажды услышали жители Стародуба от «Андрея Нагого»:

– Вот он царь!

– Где? Где?

– Вот он, – повторил «Нагой» и показал на себя.

Глянули люди. Действительно, схож. И роста такого же невысокого, и телосложением вроде одинаков.

– Вот он, ваш царь, – повторил «Нагой».

Тут же прошла молва: мол, царь Дмитрий принял имя Андрея Нагого, так как опасался преследования, скрывался от Василия Шуйского.

Скрывался. И вот – открылся.

Ждали люди доброго царя Дмитрия. Дождались!

Пали стародубцы на колени.

– Царь! Царь! – голосили люди.

 

«Резвые люди»

«Резвые люди» – так называли ратников, из которых создавались передовые, самые надёжные отряды. Были подобные отряды и в войсках Василия Шуйского.

Самозванец, объявившийся в Стародубе, увлёк людей.

Вновь пошли голоса:

– Надо идти на Москву!

– Гнать Шуйского!

– Да здравствует царь Дмитрий!

Лжедмитрий II – такое имя в истории получил стародубский самозванец – принял решение идти на Москву.

Повстанцы взяли город Почеп. Стали угрожать Брянску.

Навстречу восставшим царь Василий Шуйский послал войска.

– «Резвых людей» берите. «Резвых», – напутствовал Шуйский.

Одобряют решение царя московские жители. Говорят об отрядах «резвых людей»:

– На то они и резвые. На то они и самые надёжные. Быстро покончат с вором.

Двинулись отряды Шуйского к югу – к Брянску и Стародубу.

Двинулись отряды Лжедмитрия II к северу – к Брянску и Туле.

Интересуется Шуйский:

– Как там «резвые люди»?

– Идут, идут. Ещё немного – и вора в полон возьмут.

После Почепа повстанцы взяли город Брянск. Повышает голос Василий Шуйский:

– Как там «резвые люди»?

– Идут, идут. Ещё немного – и вора в полон возьмут.

Движется время. Взяли повстанцы после Брянска город

Карачев. Возмущается Шуйский:

– Как там «резвые люди»?!

– Идут, идут. Ещё немного – и вора в полон возьмут.

Движется время. Взяли восставшие город Козельск. Негодует Василий Шуйский:

– Как там «резвые люди»?!

– Идут, идут. Ещё немного – и вора схватят.

Однако не схватили царские люди нового самозванца. Не взяли захваченные Лжедмитрием II города.

Мало того, изменили «резвые люди» Шуйскому. Как и многие другие, перешли к повстанцам.

Доложили царю Василию о переходе «резвых людей» к самозванцу.

Процедил сквозь зубы Василий Шуйский:

– Вижу, что они и впрямь люди резвые.

 

«Из гря́зи в князи»

Идёт Лжедмитрий II к Москве. Призывает самозванец всех перейти на свою сторону: и бояр, и князей, и простых людей. Всем обещает награды.

– Царь повелел!

– Царь повелел!

Вот что приказал Лжедмитрий II. Любой холоп, если он готов сражаться за самозванца, может получить земли и поместье своего господина, если этот господин остался на стороне Василия Шуйского.

Мардарий Клешня был холопом князя Щербатова. Щербатов как раз из тех, кто остался по-прежнему верен Шуйскому, кто отказался принять клятву верности новому Лжедмитрию.

Примчался Мардарий Клешня к самозванцу.

– В верной службе тебе клянусь! За тебя, государь, молюсь! Смерть Василию Шуйскому!

Донёс Клешня Лжедмитрию о князе Щербатове. Принял самозванец Мардария Клешню в свои войска.

Отняли у князя Щербатова дом и землю. Передали Мардарию.

Вот чудеса какие! Был Мардарий Клешня никем, ничем. А нынче – «из грязи в князи».

А вскоре был схвачен и сам Щербатов. Был он отдан в холопы Мардарию Клешне.

Вот чудеса какие!

Не только поместья и земли отнимал Лжедмитрий II у бояр и князей, не перешедших на его сторону.

– Царь повелел!

– Царь повелел!

Что же ещё повелел Лжедмитрий II?

Разрешил он любому из своих сподвижников насильно брать себе в жёны дочерей попавших в немилость к нему князей и бояр.

Не перешёл на сторону Лжедмитрия, остался верен царю Василию Шуйскому боярин Семён Белозерский. Была у боярина дочь – красавица из красавиц. Звали ее Оксаньица.

Был и холоп у Белозерского. Лентяй из лентяев. Звали его Феодосий Рыбка.

Донёс Феодосий Рыбка на своего господина. Боярину удалось бежать, однако Оксаньица была схвачена.

Примчался Рыбка к Лжедмитрию:

– В верной службе тебе клянусь! За тебя, государь, молюсь! Смерть Василию Шуйскому!

И сразу:

– Отдай, государь, мне в жёны Оксаньицу!

– Бери, – распорядился Лжедмитрий.

Вот чудеса какие! Был Феодосий Рыбка ничем, никем. А ныне – в родстве боярском.

Всё поменялось на белом свете. Смутное время. Шаткое время. То плюс, то минус, то плюс, то минус. Жизнь у многих, как сук, ломается. Словно на качелях судьба качается.

 

Тушинский лагерь

Через Козельск, Калугу, Можайск, Звенигород Лжедмитрий II пришёл к Москве. Хотел он с ходу в неё ворваться. Однако войска Василия Шуйского удержали город.

Остановился самозванец огромным лагерем у села Тушина. Место удобное. Рядом река Москва. Рядом река Сходня.

В деревеньке, что находилась недалеко от Тушина, жили дружки-приятели Порошка Вершок и Семейка Глухов. Бегали они к Сходне, к Москве-реке, шатались по тушинскому лагерю, по сторонам глазели.

– Вот бы царя увидеть!

Увидели они самозванца. Разочаровались ребята.

– Невысок, – произнёс Порошка.

– Костляв, – произнёс Семейка.

Тушинский лагерь начал отстраиваться.

– Вал насыпают, – как-то сказал Порошка.

– Вал, – согласился Семейка.

Потом привезли брёвна.

– Частокол будут ставить, – сказал Порошка.

– Поверх вала, – уточнил Семейка.

И верно. Стал подниматься вокруг лагеря частокол.

Потом принёс Порошка ещё одну новость:

– Башни возводят.

Новость принёс и Семейка:

– Ворота ставят.

Построены башни. Стоят ворота.

Вначале люди в лагере жили в простых палатках. Ночевали воины на телегах. Много телег собралось.

– Сотни их, – уверяет Порошка.

– Тысячи, тысячи! – кричит Семейка.

Верно, в тушинском лагере собралось несколько тысяч телег.

Приходят в Тушино всё новые и новые боевые отряды.

Порошка и Семейка и тут не без дела. Определяют, из кого состоят отряды.

То скажут:

– Ратники прибыли.

То скажут:

– Прибыли запорожские казаки.

– Низовые люди идут! Низовые люди! – кричит Порошка.

Это значит – прибыли отряды из беглых холопов с низовьев Волги.

А вот и ещё:

– Поляки прибыли!

– Литва прибыла!

Были в тушинском лагере и польские отряды. Были и отряды литовских воинов. Пригласил их к себе Лжедмитрий II как наёмников. Обещал за помощь большие награды.

К осени в лагере стали рыть землянки. Стали ставить избы. Понадобились лес и брёвна.

Прибегают как-то из лагеря к себе в деревню Порошка и Семейка. Холод стоит на улице. Вот сейчас в избах они отогреются.

Смотрят: а где же избы?! Нет их на привычном месте.

Посмотрели налево, направо. Нет и соседних домов. Исчезли.

Оказывается, нагрянули в село воины из тушинского лагеря. Разобрали крестьянские дома на брёвна. Унесли их для строительных нужд в Тушино.

Растёт, расширяется тушинский лагерь.

В город, чуть ли не в столицу новую превращается.

 

Снова Марина Мнишек

Недолго пробыла в Ярославле Марина Мнишек. Вскоре отпустили её домой, в Польшу.

Уезжала Марина вместе со своим отцом, воеводой Юрием Мнишеком.

Бегут кони. Бежит дорога. Дремлет в богатом возке старый Мнишек. Тысяча воинов сопровождает бывшую русскую царицу. Прощай, Россия!

Узнал Лжедмитрий II, что Марина Мнишек покидает Россию.

– Догнать! Перехватить! Законная жена уезжает.

Бросились конные.

Уезжает возок.

Торопятся конные.

Уезжает возок.

Торопятся конные.

Догнали посыльные из Тушина Марину Мнишек и её отца, поклонились:

– Государыня, вас законный муж, царь Дмитрий, ожидает.

Подумал старый Мнишек, подумала Марина Мнишек. Согласились повернуть лошадей. Едут к Москве, в Тушино.

Уверена Марина Мнишек, что её муж, то есть Лжедмитрий I, погиб. И всё же… А вдруг!

Решила она на нового самозванца посмотреть. Встретились. Глянула. Ясно Марине: не тот.

Не осталась она в Тушине. Попросила отвезти её вместе с отцом в Звенигород.

Однако не закончилось этим дело. Ездят из Тушина в Звенигород посыльные. Ездят из Звенигорода в Тушино посыльные. Ведутся между старым Мнишеком и приближёнными Лжедмитрия II важные переговоры.

Настаивает Лжедмитрий II, чтобы Марина Мнишек признала в нём своего мужа. Важно это для самозванца. Хочет он всем доказать, что он настоящий Дмитрий.

Жаден был от природы сандомирский воевода Юрий Мнишек. На подарки и деньги падок.

Уговорили вскоре его тушинские посланцы. Пообещали триста тысяч рублей и четырнадцать русских городов в придачу, если он признает законным мужем Марины нового Лжедмитрия. Признал его воевода.

– Зять он мой, – заявил Юрий Мнишек.

Признала после этого и Марина Мнишек Лжедмитрия II своим мужем. Переехала в Тушино. Специальный терем-дворец для неё построили.

 

Плохи дела у Шуйского

Потянулись за Лжедмитрием II русские сёла и города.

– Настоящий он! Настоящий! Царица Марина его признала!

Неспокойно в городе Суздале.

– Вы за кого?

– За Дмитрия.

Плохи дела у Шуйского.

Неспокойно в городе Владимире.

– Вы за кого?

– За Дмитрия.

Плохи дела у Шуйского.

Неспокойно в городе Тбтьме.

– Вы за кого?

– За Дмитрия.

Плохи дела у Шуйского.

Неспокойно во многих других городах и сёлах. Признали тушинского самозванца Ярославль, Вологда, Ростов Великий, многие другие города.

Однако Москва держалась. Держался и Шуйский, хотя и в Москве было немало недовольных царём Василием Шуйским. Были попытки его сместить. Были попытки его убить. Возникали заговоры.

Как-то явилась к Шуйскому группа бояр и лучших московских людей. Было это в 1609 году, в субботу, на Масленицу.

– Отрекайся!

– Не отрекусь! – заявляет Шуйский.

– Убьём!

– Убивайте!

Не решились заговорщики на злое дело. Отступили.

В том же 1609 году и опять в церковный праздник, в Вербное воскресенье, против Шуйского снова был устроен заговор. Возглавлял его боярин Крюк-Колычев. На сей раз было решено убить Шуйского. Однако донесли верные люди о боярском плане царю. Провалился заговор. Не выдал Крюк-Колычев своих сообщников. Казнили боярина. Разыскивать других не стали. Так распорядился Шуйский. Решил не наживать новых врагов.

Потом была ещё одна попытка убить царя. И тоже в церковный праздник – на Вознесеньев день. И ещё один заговор – на день Николин.

Однако, видимо, под счастливой звездой появился на свет царь Василий.

Устоял, уцелел, удержался в те дни на троне Василий Шуйский.

 

Знаменит

Вместе с Лжедмитрием II в Россию пришли вооруженные отряды из Речи Посполитой. Были отряды польские, были литовские, были смешанные.

Одним из наиболее известных польских военных начальников той поры был воевода Ян Сапёга. Несколько побед одержал Ян Сапега над войсками Василия Шуйского. Думал без особого труда взять и Троице-Сергиев монастырь.

Троице-Сергиев монастырь – святое для русских место.

Заносчив Сапега. Подумаешь – монастырь! Подумаешь – монахи! В атаку! Вперёд! Виват! И монастырь наш.

Однако ошибся Сапега.

Троице-Сергиев монастырь был построен на возвышенном месте. Монастырские стены толстые. Башни высокие. Решили монахи свою обитель оборонять. На помощь монахам пришли русские ратные люди.

Началась длительная осада поляками Троице-Сергиева монастыря.

За стенами монастыря, помимо монахов и русских воинов, укрылось много простых людей. Были здесь женщины. Были и дети. Среди детей – девочка. Звали её Аксютой. Девочка маленькая-маленькая. Как стебелёк, как травинка в открытом поле.

Хочется Аксюте чем-то помочь взрослым. То она тут, то она там. То пристроится к тем, кто таскает к воротам брёвна. Тянется к брёвнам, тянется… Мала. Не дотянется. То окажется среди тех, кто укрепляет камнями стены. Пыжится, пыжится… Не получается и с камнями. Нет у Аксюты силы.

Нашли ей работу взрослые:

– Богу молись, Аксюта.

Стала Аксюта молиться Богу:

– Боженька, помоги!

Атакуют, атакуют поляки монастырские стены. Молится, молится кроха Аксюта:

– Боженька, помоги!

Тридцать тысяч воинов у Сапеги. Однако не может воевода Ян Сапега взять Троице-Сергиев монастырь.

Обратился к его защитникам. Предлагает добровольно открыть ворота. Обещает жизнь и свободу каждому.

Не сдаются защитники монастыря.

Вновь обращается Ян Сапега. Обещает награды царские.

Не сдаются защитники монастыря.

Осень прошла. Наступила зима. Всё хуже и хуже положение у осажденных.

Голодно. Холодно в монастыре.

Штурмует Сапега монастырские стены. Грозно стучит в ворота.

Молится, молится маленькая Аксюта:

– Боженька, помоги!

Не только Аксюта. Многие молятся.

И вот свершилось чудо.

Явилась в людях тройная сила. Устояли они в боях. Не осилил Сапега Троице-Сергиев монастырь. Отошёл тихо, без шума, кошачьим шагом.

Стал монастырь знаменит. Он и ныне на Русской земле стоит.

 

Кострома и Галич

Дмитрий или Шуйский?

Шуйский или Дмитрий?

Дмитрий или Шуйский?

Шуйский или Дмитрий?

По-прежнему по русским городам идёт распря. По-прежнему одни за царя Василия Шуйского. Другие за царя Дмитрия, то есть Лжедмитрия II.

Так и в городах Костроме и Галиче.

Победили вначале те, кто был за царя Дмитрия. Потащили тех, кто был за царя Василия, на плаху. Издали люди прощальные вздохи… Ушли навсегда в могилы.

Прошло какое-то время. В новых спорах теперь победили те, кто был за царя Василия Шуйского. Потащили тех, кто был за царя Дмитрия, на плаху. Издали люди прощальные вздохи.

Ушли навсегда в могилы.

Вновь прошло какое-то время. Вновь победили в Костроме и Галиче те, кто стоял за царя Дмитрия. Потащили тех, кто был за царя Василия, на плаху. Издали люди прощальные вздохи.

Ушли навсегда в могилы.

Ещё раз отмерило время сроки. Вновь победили в Костроме и Галиче те, кто был за царя Василия. Поволокли теперь тех, кто был за царя Дмитрия, к ответу.

Поволокли и костромского воеводу князя Дмитрия Мосальского, сторонника Дмитрия. Долго мучили его. Отрубили руки и ноги. Закончили тем, что утопили Мосальского в Волге.

Убивали люди друг друга не только в Костроме и Галиче.

Смута волком бежит по стране. Терзает кровавый раскол Россию.

 

«Стой! Не шевелись!»

Рушится Русское государство. Жизнь и устои рушатся. Не сеют вовремя. Урожай вовремя не убирают. Голод навис над Россией. По дорогам идёт разбой.

На Коломенской дороге появился разбойный человек Семён Сальков.

Движется обоз дорогой.

– Стой! Не шевелись!

Набежала ватага Салькова. Кто с ружьём. Кто с дубьём. Разграблен обоз до нитки.

На Тверской дороге появился разбойный человек Андрей Пирогов.

Движется обоз дорогой.

– Стой! Не шевелись!

Набежала ватага Пирогова. Кто с ружьём, кто с дубьём. Разграблен в момент обоз.

На Серпуховской дороге появился разбойный человек Лаврентий – Лавер.

Движется обоз дорогой.

– Стой! Не шевелись!

Набежала ватага Лавера. Кто с ружьём, кто с дубьём. От обоза лишь «рожки да ножки».

Посылали против разбойных людей воевод с войсками. Происходили настоящие схватки. Вот хотя бы с Сальковым. Послали против него одного воеводу. Разбил воеводу Сальков. Послали второго. Не добился и этот победы. Лишь третий воевода, запомните это имя – Дмитрий Пожарский, – разбил, усмирил наконец Салькова.

Всюду идёт воровство, разбой. То шапку с прохожего снимут. То снимут тулуп. Коня уведут. Зерно унесут. С топорами в избу ворвутся.

Смутное время. Разбойное время. Окна и двери быстрей закрывай!

 

Королевич Владислав и король Сигизмунд

Не может Василий Шуйский добиться в России спокойной жизни. Недовольны в России Шуйским.

Всё меньше становится сторонников и у Лжедмитрия II.

Всё чаще возникает вопрос: кому же править Русским государством? Кого приглашать на царство? Кто – тот, кто угодил бы всем?

И вот:

– Владислав!

Лучшие люди – привилегированные слои населения:

– Королевич Владислав!

– Верно!

– Достоин!

– Другого искать не надо!

Владиславу пятнадцать лет. Он сын короля Речи Посполитой Сигизмунда III.

Бежит, как ручей, молва. Кто-то из предков Владислава был женат на русской княжне.

– Есть в нём русская кровь.

– Владислава!

– Хотим Владислава!

Всё больше сторонников у тех, кто хотел бы пригласить Владислава на царство. Сторонников много. Но есть и противники. Среди них – отец Владислава, король Сигизмунд III. Сигизмунд сам бы хотел стать московским царём. Попытка не пытка. А вдруг как удача?

Направляет в Москву король Сигизмунд III письмо: пишет король Речи Посполитой, что в России, мол, царит беспорядок. Нет мира ни городам, ни сёлам. Брат идёт на брата. Приятель казнит приятеля. А он, король Сигизмунд, принесёт и покой, и расцвет России. «Ждите. Я к вам иду».

В сентябре 1609 года король Сигизмунд III с многочисленным войском переступил русскую границу и подошёл к Смоленску.

 

Бежал

Затянулось тушинское стояние Лжедмитрия II под Москвой. Второй год друг против друга стоят войска Лжедмитрия II и Василия Шуйского. Второй год как идёт война.

Не удаётся Лжедмитрию II взять Москву. Убывает к нему доверие. Раньше с ним говорили робко. Низко склоняли головы. Теперь нет-нет да огрызнутся, ответят дерзко.

Прежде величали его «царь», «государь». Нынче всё чаще услышишь слова иные:

– Обманщик.

– Мошенник.

– Самозванец.

– Богдашка. (Богданко – таким было настоящее имя Лжедмитрия II.)

– Тушинский вор.

В тушинском лагере всё больше поляков, всё меньше русских. Поляки – наёмники. Им надо выплачивать деньги. Нет у Лжедмитрия II столько денег.

Недовольство нарастает среди наёмников. И эти теперь в открытую:

– Обманщик.

– Мошенник.

– Самозванец.

– Богдашка.

– Тушинский вор.

Даже грозят побоями.

Всё меньше считаются с Лжедмитрием II польские командиры. Готовы они со своим воинством даже переметнуться к Василию Шуйскому. Однако и у Шуйского дело с деньгами плохо.

Затянулось под Москвой стояние. Понимает Лжедмитрий II: всё это может для него кончиться плохо. Решил он бежать из Тушина.

Был у самозванца доверенный, свой человек. Шепнул Лжедмитрий II ему на ухо:

– В Калугу уйдём. Там есть надёжные люди.

Раздобыл человек для самозванца крестьянское платье. Простого коня. Простые сани.

Стояла зима. Уселся Лжедмитрий II в сани. Лошадёнка лениво тронула. Прощай, стольный город Тушино!

Бежал из-под Москвы Лжедмитрий II. Даже Марину свою оставил.

 

Ещё раз о Марине Мнишек

Мелькнул гусарский наряд. Мелькнуло женское платье. Пронёсся отряд верховых.

Цок, цок! – отстучали дробь конские копыта.

Это, переодевшись в польский гусарский наряд, вместе со своей служанкой Марина Мнишек тайно бежала из Тушина.

Сопровождали Марину донские казаки.

Шепчутся казаки:

– Едем в Калугу.

Шепчутся казаки:

– Жёнушка к мужу рвётся.

Шепчутся казаки:

– Эх, нам бы такую кралю!

Едет, едет отряд верховых. Дорога людей и коней встречает. Резво лошади несут седоков. Верста версту догоняет. Думали казаки, что едут они в Калугу.

И вдруг…

– Э-э, да едем же не в ту сторону!

И верно, приехали верховые не в Калугу, а в город Дмитров. Получилось, как по поговорке: «Ехали в Казань, а попали в Рязань».

Марина Мнишек считала, что дело Лжедмитрия II проиграно. Не нужен ей такой неудачливый муж. В Дмитрове в это время находился польский воевода Ян Сапега. Под защиту Сапеги и приехала в Дмитров Марина Мнишек.

Время сложное. Время шаткое, непостоянное. Зреют в душе у Марины честолюбивые тайные планы.

Когда Марина Мнишек выходила замуж за Лжедмитрия I, в бумаге, составленной по этому поводу, была сделана очень важная для Марины приписка. В ней говорилось, что если она останется вдовой и муж её, то есть Лжедмитрий I, не будет иметь наследников, то её, Марину Мнишек, провозгласят русской царицей.

Всё получилось именно так. Стала она вдовой. Лжедмитрий I умер бездетным. Наследников на царскую власть не было.

Выходит, все права на стороне Марины. Выходит, она царица.

– Мне по закону занимать русский престол, – заявила Марина Мнишек.

– Умна, умна, – говорил о дочери старый хитрец воевода Юрий Мнишек. – Школа моя – родительская.

 

«Уходи»

Царские войска освободили Москву от осады поляков и сторонников Лжедмитрия II. Однако положение царя Василия Шуйского не улучшилось. Против него вновь стали возникать заговоры. Выбрали заговорщики удобный день, проникли в царский дворец.

Стали они упрекать Василия Шуйского:

– Из-за тебя земля русская опустела!

– Из-за тебя кровь людская льётся!

– Ничего доброго народ не видит!

А затем главное:

– Положи посох царский!

Заговорщики требовали, чтобы Василий Шуйский отказался от царской власти.

Вскипел Шуйский:

– Из-за меня земля русская опустела?! А может, и вы приложили руку?

– Из-за меня кровь людская льётся?! А не вы ли раздор великий на Руси сеете?

– Из-за меня народ ничего доброго не видит?! А может, мы все виноваты, что алчным зверем бродит по свету смута?

Решил Василий Шуйский ворвавшихся к нему людей припугнуть. Схватил нож:

– Прочь с моих глаз! Прочь!

Отступили заговорщики. Однако не разошлись по домам, а вышли на Красную площадь, к Лобному месту, и стали призывать, чтобы люди шли на большое, просторное место за Москву-реку, к Серпуховским воротам.

Собрались здесь разные люди – и именитые, и не очень, и князья, и бояре, и чиновный люд, и простые горожане.

Вновь речи пошли про недоброе время и про общие беды.

– Льётся людская кровь.

– Пустеет земля.

– Поляки пришли.

– Литва пришла.

– Шведы вот-вот на Русь обрушатся.

– Разбой на дорогах.

– Самозванцев вокруг полно.

Во всём винили царя Василия Шуйского. Все требовали, чтобы он отрёкся от престола.

К царю во дворец был послан близкий ему человек, князь Иван Воротынский.

– Уступи, уступи, Василий, – говорил Воротынский другу. – Для народа ты – государь несчастливый. Уходи.

Опустил Василий Шуйский голову, задумался, посмотрел вновь на Воротынского – и согласился.

Оставил он кремлёвский дворец и престол. Из дворца переехал в свой старый боярский дом.

Закончилось царство Шуйского.

 

Ошиблась

Ошиблась Марина Мнишек.

Не всё было потеряно у Лжедмитрия II. У многих он по-прежнему пользовался популярностью и поддержкой. Особенно у простых людей.

Вновь вокруг него собираются боевые отряды. Вновь раздаются призывы:

– В поход!

– На Москву!

Двинулся из Калуги в новый поход на Москву Лжедмитрий II. Снова успех сопутствовал самозванцу.

Примкнула Коломна.

Признала Кашйра.

Идёт Лжедмитрий II победным маршем.

И вдруг остановка.

– В чём дело?

– Зарайск.

– Что – Зарайск?

– Не сдаётся.

На пути к Москве находится город Зарайск. Город небольшой, да кремль крепкий. Войск немного, да воевода смелый.

– Кто воевода? – спросил Лжедмитрий.

Слышит в ответ:

– Князь Дмитрий Пожарский.

Повёл самозванец плечами. Не знает такого имени. (Громкая известность князя Пожарского ещё впереди.)

Не стал Лжедмитрий II штурмовать Зарайск. Обошёл стороной.

И вот уж его войско близ Москвы. Стали лагерем у подмосковного села Коломенского, того самого Коломенского, возле которого несколько лет тому назад шли бои царских войск с народной армией Ивана Болотникова.

Спохватилась Марина Мнишек. Видит: успех на стороне Лжедмитрия II.

Вернулась она к самозванцу.

Приехала.

– Встречай! Жена законная к мужу прибыла!

 

Последняя охота

Но поторопилась Марина Мнишек.

Снова ничего не получилось у Лжедмитрия II с Москвой. Не смог он взять ни Московский Кремль, ни даже земляной вал. После неудачных боёв пришлось ему вновь бежать. Вернулся опять в Калугу.

Любил Лжедмитрий II охоту. Особенно на зайцев. Особенно конную.

Вот приготовились всадники. Заиграли охотничьи дудки. Лошади дрожат от нетерпения. Псы готовы пулями с ремней сорваться. Минута, минута, ещё минута… Рванулись в галопе конные. Беги, уноси ноги, спасайся всё живое!

Лжедмитрий был раздосадован неудачей под Москвой. Искал виновных. Тех, кто отступил от него или изменил ему. Одним из таких он считал касимовского царя. На реке Оке есть город Касймов. В те времена здесь жило много татар. Они даже имели своего царя.

Касимовские татары во главе со своим царём долго были на стороне Лжедмитрия II. Однако когда самозванец бежал второй раз из-под Москвы, татары не ушли с ним в Калугу. Примкнули к Лжедмитрию II лишь немногие. Среди них и сын касимовского царя.

Через какое-то время старый царь решил навестить своего сына. Приехал в Калугу. Лжедмитрий II узнал об этом. Вскипела обида за прошлое неповиновение, взыграла злоба. Распорядился он касимовского царя схватить.

Схватили.

– А теперь – утопить! – приказал Лжедмитрий II.

Затолкали старика в мешок, бросили в воду.

Однако даже среди людей, близких к самозванцу, многие были возмущены таким его поступком. Нашлись те, которые решили отомстить за гибель касимовского царя.

Пригласили Лжедмитрия II на охоту. Обрадовался самозванец.

Снова собрались конные всадники. Вновь заиграли трубы. Заржали кони. Завыли псы.

Не вернулся самозванец в Калугу. Убили его во время охоты.

Вскоре после гибели Лжедмитрия II у Марины Мнишек родился сын. Назвали его Иваном.