Пусть другие гордятся написанными страницами,

А я буду хвалиться прочитанными.

Я так и не стану филологом.

Не буду исследовать наклонения, склонения,

Трудную мутацию букв,

Дэ отвердевающее в тэ,

Отождествление гэ и ка,

Но через всю жизнь пронесу одержимость языкознанием.

Ночи мои были заполнены Вергилием.

Знать, а потом забыть латынь, тоже обретение, потому что забвение – это форма памяти, её смутное подземелье, вторая секретная сторона монеты.

Когда напрасные любимые явленья

Исчезли насовсем из моих глаз, лица и страницы, я начал изучать металлозвонный язык, которым прославляли предки мечи и одиночества.

Сейчас, спустя шесть столетий после Последней Тхулы,

До меня доходит твой голос, Снорри Стурлусон.

Юноше перед книгой приличествует дисциплина, образующая верное знание.

В мои года подобное начинание – авантюра, граничащая с ночью.

Я никогда не расшифрую древние языки Севера,

Не погружу алчные руки в золото Сигурда,

Дело, за которое я взялся, необъятно

И мне его хватит до конца дней, не менее таинственное, чем этот мир и чем я, подмастерье.