Упрёк или слезу я всё равно чью

Не заслужу. Как мастерски Создатель

Вручил мне, ироничный наблюдатель,

Два дара сразу: книги вместе с ночью.

Весь этот град томов, преподнесённый

Глазам без света, что читают только

Во снах, ошеломил меня настолько,

Что я совсем опешил, потрясённый.

Но атласы, альбомы словари и

Тома без счёта стали недоступны,

Хоть наважденья их и неотступны,

Как манускрипты, что в Александрии

Пожрал пожар. От голода и жажды

Тантал страдал в Аиде, окружённый

Водою и плодами. Погружённый

В раздумья, не единожды, не дважды,

Стократ Тантал, бреду вдоль книжных полок

Слепой библиотеки бесконечной,

Порой снимая книгу без конечной

Цели прочесть что-либо: мрака полог.

На мир воззренья Запада, Востока

В рядах энциклопедии. Веками

Писалось то, что трогать лишь руками

Теперь могу, одаренный жестоко.

Вот символы, вот виды космогоний,

Династии, геральдика – всё это

В подарок для незрячего поэта!

Слепца какая дольше из агоний?

Свет, сладкий свет отныне мне заказан.

Со мной теперь и тросточка всегда та.

Я, представлявший Рай себе когда-то

Библиотекой, так зачем наказан?

Я знаю, некто, имя чьё – не случай,

Вновь так распорядится здесь вещами,

Что этот мой – чей тянут зуб клещами,

Да вытянуть не могут? – злополучай

Уже принял другой, по галереям

Бредущий, со священным страхом стены

Ощупывая – слепы все сластены

И гнусны все, вредящие евреям.

Кто из двоих поэму эту пишет,

Я вместе с тенью, тень вместе со мною?

Но ходит кто за плотию иною,

Мёртв заживо, хотя здоровьем пышет.

Анафема за то на нас обоих.

Мир этот изменяется и блекнет.

Надежды в нём для двух умом калек нет.

Как наказал Всевышний неслабо их!