Зато однокашники мои делали всё новые успехи.

Юрка Малинин, рисуясь перед девчонками, силой взгляда согнул железную вышку трамплина и тут же выпрямил.

Еще раз согнул, еще раз выпрямил — и тут она отломилась и рухнула в бассейн.

Это было зрелище.

Хорошо, что в тот момент никто не купался.

За это красноперый получил от Иванова втык и три дня возился, приводя вышку в порядок. Вручную, естественно: достать ее из воды силой взгляда Малинину было слабо.

Олег и Соня всё свободное время проводили на корте, играя в теннис без ракеток: они стояли на своих площадках, пристально глядя на мяч, который по направлению их взглядов носился над сеткой, выписывая немыслимые кривые.

Видимо, это было нелегкое дело: после игры Соня, бледная, с покрасневшими глазами, шла купаться, и походка у нее была неверная.

А Олегу хоть бы что: здоровый парень.

Да что там говорить: даже Черепашка моя начала понемногу летать. Точнее, не летать, а вспархивать, как куропатка, и это было ужасно смешно.

— Ой, упаду! — пищала она. — Ой, сил моих нету!

Все в школе посмеивались над ее попытками, поэтому она летала тайком, хотя Петров ей категорически это запрещал.

Рита была добрая девочка и хорошо ко мне относилась. Она пыталась мне объяснить, как это делается, но я не способен был уловить даже принцип: при словах «гравитация» и «поле» я просто терялся.