Вернувшись к себе, я долго смотрелся в зеркало и остался доволен. Особенно мне понравилось выражение моих глаз — спокойное и по большому счету мудрое.

Немудрено, что Черепашка меня обожает.

Но только я успел подумать об этом, как стало стыдно.

Давал себя знать спецкурс: наставник Петров привил-таки мне привычку гнать от себя непродуктивные мысли.

И тут что-то глубоко кольнуло меня в сердце, как будто мне вонзили меж ребер длинную тонкую стальную иглу.

Боль была такая острая и реальная, что я испугался.

Но не физическая боль, со мной так случалось и раньше — от жалости к маме или к отцу.

Сейчас я чувствовал (сам не знаю, каким образом, но чувствовал определенно): с мамой и с отцом все в порядке. Так что же тогда?

И снова кольнуло — да так, что у меня потемнело в глазах.

Мне почудилось, что я падаю с огромной высоты в гулкий каменный колодец.

Тупой удар — и тишина.

"Черепашка долеталась!" — мелькнуло у меня в голове.

И я кинулся в пятую комнату.