И вновь над нами, как говорили в старину, пролетел тихий ангел.

Я буквально чувствовал толстую матово-белую полусферу, нависшую над крышей общежития, над темными пальмами, над моей головой.

Мама, газетный киоск у перекрестка, огни магазинных витрин, снежные кучи вдоль тротуаров — всё это было где-то далеко… или нигде, как мираж.

— Телевизор работает? — спросил я.

Откликнулась дистанционная Соня.

— Что? Телевизор? Сто лет не включала.

Олег протянул руку, не глядя нашарил тумблер. Раздался громкий щелчок.

Минуту мы с ним смотрели на темный экран, потом он засветился голубым… Пусто.

— Ну, так где же все-таки мы находимся? — спросил я как можно более беспечно, но голос меня подвел: я охрип и закашлялся.

— Трудно сказать, — проговорил Олег и выключил телевизор. — Нет внешних ориентиров. Во всяком случае, далеко: видишь, антенны брать перестали.

— Далеко — в каком смысле?

— В самом прямом, — ответил Олег и отвернулся к окну.

— Ну, а лес, озёра?

— Это всё, Алёша, кино, — сказала Соня. — Вот, самолетик тебе показывают.

В самом деле, по белому куполу плыли, мигая, красный и зеленый бортовые огни.

— Чернобурые лисицы — тоже кино? — спросил я.

— Какие лисицы? — не понял Олег.

— К черту подробности! — сказал я. — А письма?

— Письма приходят только с их марками, — ответил Олег. — Это проверено. В ящике они сгорают, письма твои. А адресат на Земле получает их копии.