Выходя на площадку, я невольно замедлил шаги.

Но предосторожность оказалась излишняя: лестница была уже восстановлена.

Мы молча спустились в вестибюль, вышли в обугленный сад.

На дорожке среди черного мусора корчилась стрекоза с обгорелыми крыльями.

— Фот что ты нателал, Алёша, — явственно прошептала она.

— Извини, — сказал я.

— Та латно уш, — ответила она.

Но больше сказать ничего не успела, потому что Олег раздавил ее ногой.

— Зачем? — спросил я.

— А чтоб не мучилась, — коротко ответил он.

Биоробот шагал крупно, я еле за ним поспевал.

— Да, Хиросима, — сказал я ему.

— Это уж точно, — отозвался он, не оборачиваясь. — Экстренное торможение — штука энергоемкая. Но чего не сделаешь ради доброго друга? Будешь дома — попробуй проделать такой же финт в троллейбусе.

— Какой еще финт? — не понял я.

— Скажи водителю, что тебе срочно нужно повернуть обратно. Уж он тебя пошлет. А за садик не переживай: к новому призыву всё образуется.

— И стрекоз опять напустите?

— Нет, надоело. Придумаем что-нибудь другое.

— А где вы будете набирать, опять в России?

— Конечно.

— Почему "конечно"?

— А вот этого я тебе не скажу.

— Да я и так знаю. Потому что мы бесшабашные.

— Хорошая мысль, — одобрил Олег. — Прими ее за основу.

Мы подошли к лифтовому столбу.

— Руку подавать тебе не стану, — сказал Олег. — Еще оторвешь, чего доброго. Кланяйся матушке. Кстати, Егоров просил передать, что больше он докучать ей не будет.

Сказав это, биоробот повернулся и вразвалочку пошел к учительскому домику.