13. ЧЕСТНЕЙШИЙ ЧЕЛОВЕК ФРАНЦИИ.

– Я не сплю, – сказала Бофорочка, – Можете шуметь, мой герцог.

Бофор, стараясь не разбудить дочь, ходил по каюте на цыпочках.

– Ты давно проснулась? – мягко спросил герцог.

– Не знаю. Минут двадцать назад, наверно.

Она открыла глаза, вздохнула и печально произнесла:

– Доброе утро, монсеньор.

– Доброе, малышка, – ответил герцог таким же ласковым тоном.

– Отец, вы говорите со мной таким странным голосом! Вы говорили так, когда я болела в раннем детстве. Вчера вы совсем не так говорили…

Теперь вздохнул Бофор.

– А я, – печально продолжала Анжелика, – Вовсе не заслуживаю такого снисходительного отношения со стороны вашей светлости. У меня было достаточно времени подумать обо всем… Я подумала – и ужаснулась. Вы, может, меня и простите, но я себя никогда не прощу. Я доставила вам всем столько хлопот.

– Хлопот, – усмехнулся герцог, – Хлопоты – не то слово!

– Понимаю, – покорно кивнула Анжелика, – Понимаю и не оправдываюсь, потому что моему поступку нет оправданий. Я только прошу вас поверить, что больше это не повторится.

– Надеюсь, – пробормотал герцог, – Что ты больше не захочешь забираться на салинг.

– О никогда! – сказала дочь адмирала, – Никогда! Вы верите?

Вместо ответа герцог поцеловал Анжелику в лоб.

– Все! – решительно сказала она, – Никаких вантов, никаких выбленок, никаких марсовых площадок!

– Да, малютка, ты получила хороший урок.

Она опять вздохнула.

– Вы думаете, меня совесть не мучает? Я только прошу вас, не ругайте Ролана. Он, наверно, тоже мучается из-за всего этого переполоха. Случись что с нами – Ролан не смог бы жить после этого. Он такой.

– А ведь это его идея? – спросил герцог.

– На этот вопрос, монсеньор, позвольте вам не отвечать.

– Понимаю, – вздохнул Бофор, – Мое воспитание. Я учил тебя презирать доносчиков, теперь пожинаю плоды. Да это, собственнно, не так и важно.

– Конечно, – кивнула Анжелика, – Это не важно.

Она казалась очень грустной и испуганной. Вспоминая вчерашние признания дочки, герцог приступил к сложнейшей задаче – утешать влюбленную девчонку. Герцог / в который раз! / пожалел, что судьба ему послала девочку, а не мальчика. ''С мальчишкой я скорее бы договорился. Но невинной девочке не скажешь всего того, что я сказал бы своему сыну''. Герцог де Бофор, как и барабанщик Ролан, был вынужден прибегать к купюрам в разговоре с Анжеликой.

Герцог сказал своей печальной влюбленной девочке слова, которые стали формулой утешения, за которые его, наверно, высмеяли бы острословы литературных салонов. Но в адмиральской каюте не было никого, кроме его дочери.

– Все будет хорошо, – сказал Бофор смущенно. И девочка улыбнулась – она поверила ему. Банальнейшая фраза оказалась самой нужной в их диалоге. Малышка ждала от отца именно этих слов. ''А и правильно, – подумал герцог, – Банальная фраза обретает новый смысл, и для моей отчаявшейся малышки она звучит как впервые! Хотя я сам столько раз говорил это и женщинам и друзьям в минуты опасности. И это срабатывало. И Рауль туда же – ладно, я, косноязычный. И он изрек вроде ту же фразу. И это сработало. Так всегда будут повторять – все будет хорошо. Как заклинание. Как волшебную формулу надежды''.

– Вы правда так думаете? – спросила Анжелика, и в ее глазах загорелась надежда.

Бофору очень хотелось, чтобы все было хорошо.

– Правда, – сказал он, – Ты мне веришь?

– О да! – воскликнула девочка, обнимая отца, – Недаром же королева называла вас самым честным человеком во Франции! Я верю вам как Богу!

Честнейший человек Франции пробормотал что-то невнятное и погладил девочку по голове.

– Ты будешь счастлива, моя дочурка, моя крошка, моя малышка… Подожди… Я твоего Шевалье де Сен-Дени из-под земли достану. Успокойся. Клянусь тебе, с ним не случилось никакой беды!

– Это точно?

– Абсолютно! – заверил герцог.

– Но почему он не дал о себе знать? Исчез – и все!

– Куда он денется! – пробормотал герцог.

– Как это куда?

''Ах да, он ей что-то наплел про Китай''.

– Малышка, как я сказал, так и будет! Даже если бы твой Шевалье был на Луне, я его и оттуда достал бы, поверь! Наберись терпения.

– Я буду ждать, сколько вы скажете, раз вы обещали, – послушно сказала Анжелика, – Но сейчас мне кажется, что я придумала эту любовь. Он не любил меня, раз смог так легко расстаться со мной.

– Это не совсем так, дитя мое. Бывают в жизни ситуации, когда мужчина вынужден покинуть любимую. Сколько раз это было в моей жизни! И, раз ты сделала выбор, смирись с этим. Прими это как должное.

– Насколько я поняла вас, отец, мой любимый выполняет какое-то важное поручение за пределами Франции? – спросила Анжелика.

– Да-да, ты права! – с чистейшей совестью подтвердил честнейший человек Франции, – Готов в этом поклясться, дочурка, всеми святыми и самим Христом.

Бофор говорил так убедительно, что Анжелика доверчиво улыбнулась и спросила:

– Но почему – в Китай?! Какой у нашей страны интерес в Китае?

''А я почем знаю? – ухмыльнулся Бофор, – С чего этот болван приплел Китай? Следы заметал? Ну, назвал бы Японию на худой конец – сегуны, самураи, бусидо… Все же я напряг бы свои извилины и что-нибудь наплел ей. О каких-нибудь ниндзя в черных масках и технологии восточных единоборств. Но – Китай! Вот олух!''

– А с чего вы вдруг заговорили о Китае?

– А… я просто приглашала его с нами… В этот наш Девятый Крестовый Поход.

''Ну понятно, ляпнул первое, что пришло в глупую голову!''

– Малышка, есть такое избитое, но верное выражение: ''Так надо''.

– Кому надо? Королю? Его король в Китай послал? К этим… китайским… апельсинам…

– Мандаринам, – поправил Бофор.

– Все одно – цитрусовые, -пошутила она, – Мандарины, апельсины, лимоны… Король?

''Король? Очень сомневаюсь. Пылкий Шевалье наверняка выпалил что-нибудь неуважительное в адрес христианнейшего короля''.

Бофор, измученный настойчивыми вопросами дочери, назвал первое имя, что пришло в голову:

– Конде!

– Конде?! – вытаращила глаза Анжелика, – Но что нужно Конде в Китае?

Герцог чувствовал, что зашел в тупик. И правда, что нужно Конде в Китае? Как смеялся бы принц Конде над олухом Бофором, если бы узнал, что, по словам герцога, он, герой Рокруа и прочих баталий, посылает своего эмиссара… в Китай! Но что понимают девчонки в геополитике? Врать так врать, решил честнейший человек Франции.

– Государственная тайна, – важно сказал Бофор.

– Жаль, – вздохнула Анжелика, – Что же вы раньше молчали? Я расспросила бы Господина принца или его сына, мальчишку-Энгиенчика.

– Энгиенчик дал бы тебе исчерпывающую информацию, – фыркнул Бофор.

''Представляю, какими идиотами выглядели бы мы в глазах принца, если бы она спросила его о Китае!''

– Еще ничего не потеряно, – заявила Бофорочка, – Я могу расспросить Сержа или Рауля. Они наверняка знают все окружение Конде.

''Из огня да в полымя'', – подумал герцог.

– Они тебе ничего не скажут. И не смей ничего спрашивать!

– Почему?

– Потому что… потому… Это, повторяю, государственная тайна! Ты скомпрометируешь своего Шевалье этими бестолковыми расспросами.

– Но они не могут предать!

– Конечно, не могут. Но их нельзя спрашивать.

– Почему? – опять спросила она.

''Она меня в угол загнала. Но – врать так врать. Больше мне ничего не придумать. О малышка, как же ты меня достала!''

– Ни ''малыш Энгиенчик'', родной сын Конде, ни Серж и Рауль ничего не знают о тайной миссии твоего Шевалье. Ты мне обещала ждать – и все! Ты можешь провалить все дело, – добавил герцог таинственно. Похоже, он убедил девочку.

– А если, – заикнулась Бофорочка, – Я уже проводила разведку боем?

– Вот так? И что ты успела разнюхать? Удалось добыть языка? – расхохотался герцог.

– ''Язык'', монсеньор, оказался очень злоязычным, и разведка боем меня только запутала.

– Поясни, – сказал Бофор, – Что-то я тебя не очень понимаю.

– На мой вопрос о Шевалье де Сен-Дени, папочка, Рауль сказал следующее: ''Это прожженный авантюрист, за плечами которого накопилось преизрядное количество всяких художеств''.

''Молодец, честный малый!'' – подумал герцог и захохотал.

– Ну вот, вы смеетесь! – обиделась Бофорочка.

– Честно говоря, я не знаю, смеяться или плакать. Но лучше все-таки… смеяться… Ха! Не переживай! Он… хороший. Он… очень хороший, твой Шевалье.

– И я того же мнения, – сказала Бофорочка.

– И, умоляю, больше не заводи с моими Пиратами разговоров на эту тему.

– Слушаю и повинуюсь, – по-восточному сказала Бофорочка.

– Во-во, – ухмыльнулся адмирал, – ''Поистине, Аллах, знающий, мудрый!''

– Ой! – пискнула герцогиня, – Только, ради Бога, Коран не цитируйте! Я очень боюсь одного этого слова ''Аллах''. Сразу представляются страшные мусульмане!

– Волков бояться – в лес не ходить! – заявил герцог.

– Мусульман бояться – в Средиземноморье не плавать! – в тон ему ответила дочь, – Но я все равно боюсь.

– Со мной? – спросил Бофор, – Со мной не бойся никого, ни Драгут-реиса, ни Барбароссу!

– Даже с вами, мой герцог! Последователи Драгут-реиса и Барбароссы – такие жестокие живодеры!

– Не думай ты об этих уродах! Не твоя это забота! Думай лучше о своем красавчике!

– О красавчике? – спросила девушка, – Я даже лицо его не видела. Он же не снял маску, как я его ни просила.

''Хоть на это ума хватило''.

– И влюбилась без памяти, – вздохнул Бофор, – Вот и пойми душу женщины!

– Но вы-то сами, отец, вы видели его лицо без маски, раз назвали красавчиком? – с любопытством спросила Анжелика.

– Да, – усмехнулся Бофор, – Не раз имел удовольствие любоваться твоим героем.

– Ваша характеристика соответствует действительности?

– Если ты потребуешь, чтобы я нарисовал словесный портрет твоего незнакомца, я сразу отказываюсь.

– Жаль, – вздохнула Бофорочка.

– Не волнуйся, ты не будешь разочарована.

– Дай Бог, – опять вздохнула она.

– Черт возьми! – сорвался герцог, – Но что я должен сказать еще, чтобы ты прекратила свое нытье!

– Я не знаю, – пролепетала она.

– Меня бесит твой кислый вид! Ты же никогда такой не была!

– Увы! Монсеньор, на то есть причины.

Герцог схватился за голову.

– Я с ума сойду с тобой! Хорошо! Я знаю, как тебя успокоить! Какой сегодня день?

– Среда.

– Вот. На среду сон верный. Мне снилось, что мы победили. И ты наконец встретила своего Шевалье. На тебе было твое любимое платье… цвета морской войны…

– Цвета морской волны.

– Волны, конечно, а я как сказал?

– Вы сказали ''войны''.

– Это я оговорился. Итак, на тебе было платье цвета морской волны с вышитыми якорями…

Она бежала в этом своем платье цвета морской волны по полю битвы, и Бофор сказал своему лохматому и чумазому адъютанту:

– Вот и пришло ваше время!

Рауль соскочил с лошади и побежал к Анжелике. Они обнялись крепко-крепко. Последовавший за этим поцелуй был долог и нежен.

– Да, – сказал герцог, – Именно так все и было. Черный дым над горами развеялся. Твой любимый обнимал тебя очень крепко, ваши уста слились, и солдаты, вся моя армия, любовались вами. И над минаретом развевалось знамя победы. И мы уже собирались праздновать нашу победу.

– А подробнее? – спросила Бофорочка, – Как он оказался в Алжире?

– Так и оказался, – пробормотал Бофор, – Авантюристы, такой народ – сегодня здесь, завтра там.

– И мы стали праздновать победу?

– Да, – вздохнул герцог, – И мы стали праздновать победу.

– Почему же вы так тяжело вздохнули?

– Просто так, – ответил Бофор, – Правда, просто так…

Сон на этом не окончился. Бофор в подзорную трубу разглядел на высокой скале притаившегося ассасина. Араб держал в руках старинный арбалет и целилися в Анжелику и Рауля. Герцог хотел закричать, но крик замер в горле. Во сне всегда так – хочешь крикнуть и не можешь. И тогда Бофор сделал отчаянный рывок. Он закрыл собой влюбленных и свалился на песок.

– Монсеньор! – закричал Рауль.

– Отец! – вскрикула Анжелика.

Два выстрела прогремели одновременно. Рауль выхватил мушкет у стоявшего неподалеку солдата. Оливье выстрелил вторым, через несколько секунд после Рауля. Убийца свалился в пропасть.

– Скорее врача! – крикнул Рауль, – Герцог ранен!

– Врач не поможет, – сказал герцог, – Я убит. Эти мошенники стреляют отравленными стрелами. Дай руку, дочка. И ты дай руку, виконт. Береги ее, пожалуйста… Не обижай. У нее больше никого не осталось на свете…

– Монсеньор, клянусь вам… Но, может, еще не поздно…

– Поздно, дети мои, поздно.

Герцог соединил руки влюбленных и устало вздохнул.

– Будьте счастливы…

– Вам снилось еще что-то? – настойчиво спросила дочь.

– Дорогая моя! Ну скажи, разве не забываем мы свои сны, едва успев проснуться? Да, что-то еще снилось, но хоть убей, не могу припомнить! А тебе мало того, что мы победили, и ты нашла свою любовь? Больше меня не пытай, я все забыл! Ты слишком многого хочешь! Хватит с меня мелодрам! Сыт по горло сентиментальностями! Пора заняться реальными делами!

– Вы правы, монсеньор, а я только отвлекаю вас. Помните, в Тулоне я говорила, что не представляю себе ваши обязанности – обязанности главнокомандующего.

– Ну и что?

– Я была неправа. Я подумала о ваших обязанностях… и вот что мне пришло на ум… Но… я, наверно, зря отвлекаю вас от ваших дел. Вы и так уделяете мне слишком много внимания.

– Черт возьми, я пока еще могу уделять тебе внимание. Так что же ты придумала, моя юная амазонка, дева-воительница!

– Не получается из меня амазонка и дева-воительница, – сказала Бофорочка, – Я слишком слабая и трусливая.

– И не стремись в амазонки. Воевать предоставь нам. На то мы и мужчины. Не женское это дело. Почудили, и будет! И так уже вся эскадра судачит о приключении на салинге! Шутка сказать – военный корабль! Флагман королевского флота – и вдруг такое.

– Линейный, с во-до-из-ме-ще-нием 2100 тонн, – торжественно сказала дочь адмирала, – А еще… о реальных делах и обязанностях главнокомандующего… Можно спросить?

– Спрашивай…

– Какая государственная тайна заключена в бумагах Шевретты?

– В каких бумагах?

– Вы их не читали? Или не хотите отвечать?

– Черт возьми! Я совсем забыл о них!

– А ведь там какая-то важная информация.

– Это тебе на салинге поведал мой адъютант?

– Нет, не он. Ролан-барабанщик нечаянно услышал конец вашего разговора с Шевреттой.

– Я забыл, Анжелика, честное слово, я забыл. Устами младенцев глаголет истина. Конечно, надо разобраться в бумагах милейшей графини. Спасибо, что напомнила.

Бофор взглянул на часы.

– Сейчас рановато, но через пару часов я пошлю к Раулю за этими бумагами. Ты не выполнишь мое поручение?

– Сказать Раулю, чтобы принес вам бумаги Шевретты? С удовольствием, монсеньор! Я же и поблагодарить его толком не успела…

– Да подожди ты, куда вскочила! Говорят тебе – рано!

– Боже мой! Но я же должна привести себя в порядок!

… Когда молоденькая девушка охорашивается перед зеркалом, время летит для юной особы незаметно. Герцог залюбовался дочерью. Она обернулась, поймала задумчивый взгляд отца и спросила:

– Как я выгляжу?

Вместо ответа Бофор показал большой палец.

– Ты прелестна, моя малышка.

– Есть в кого быть прелестной! – гордо ответила адмиральская дочка.

''Есть для кого быть прелестной'', – усмехнулся адмирал.

Теперь на часы взглянула Бофорочка.

– Еще рано, да?

– Говорят тебе рано, мадемуазель Торопыга!

Бофорочка вздохнула и уселась у иллюминатора, подперев щеки кулачками. В дверь постучали.

– Кто там еще? – спросил герцог.

– Монсеньор, извините – я решился побеспокоить вас так рано.

– О, легок на помине! Заходи, виконт!

Вошел Бражелон, элегантный, нарядный, с большим пакетом в руках. Он поклонился герцогу и добродушно кивнул Анри.

– Господин виконт, – прошептала Бофорочка, вставая.

– Я как раз хотел послать за тобой Вандома. Но я думал, ты еще спишь.

– Я вам не помешал, монсеньор?

– Говорю же, ты как раз кстати! Мы с Анри тоже ранние пташки. Дело в том, что мне нужны документы, которые привезла твоя матушка. А что это за пакет у тебя?

– Это и есть те самые бумаги. Взгляните, монсеньор.

Бофор взял пакет и многозначительно взглянул на Вандома.

– Господин виконт, я вам очень признателен, – промолвил Анри, – Все, что я пережил вчера, не выразить словами. А сейчас, монсеньор герцог, с вашего разрешения, я поднимусь на верхнюю палубу. Можно?

– И даже нужно, – сказал герцог, – Мы тут сами разберемся. Садись сюда, мой дорогой, – он указал на стул возле иллюминатора, – и давай смотреть твои бумаги.

– Извольте, монсеньор, – Рауль вынул из пакета первый лист и протянул адмиралу. Герцог пробежал документ глазами.

– Ого! – воскликнул Бофор, – Ай да графиня! Это серьезно!

– Не то слово! – кивнул Рауль, – Но это еще не все!