.
1. ''СТРАДАНИЯ'' МОЛОДОГО БРАЖЕЛОНА.
"Начинается", – прошептал Рауль, проснувшись часа через два после "шторма" с больной головой. Он считал свое состояние весьма отвратительным. Неужели все…любители крепких напитков так же мучаются с похмелья? И древние римляне? И тамплиеры? И мушкетеры? И школяры? И пираты? И…кто там еще?…Мы вчера все-таки перепили. Накажи меня Бог, если я помню, как я здесь оказался. Как я добрался до своей каюты? Как я вообще нашел сюда дорогу и не кувырнулся за борт, не грохнулся с лестницы? И кто меня раздевал и укладывал? Неужели Гримо? И как он только справился со мной?
Он взглянул на старика. Гримо спал, полуоткрыв рот, с самым блаженным видом. Ночной колпак сбился на бок. Бедняга Гримо. Прячет свою лысину под колпаком – мерзнет башка, наверно. Башка… Да, но если после ''шторма'' каждый раз будет так трещать моя собственная башка, лучше завязывать, пока не поздно. Еще хорошо, что обошлось без ссор, травм, драк – неизбежных последствий лихой пирушки. Ох уж этот Оливье! Это все он! Не надо было ни в коем случае мешать вино с агуардьенте. Де Невиль заказывал напитки, и я положился на его вкус. Вот дурак! Нет, чтобы самому проконтролировать! Запустил козла в огород с капустой. Открыл волку овчарню. И вот результат. И все, наверно, такие же глумные. А я ничегошеньки не помню – как я заснул, как здесь оказался, провалился в сон, и все. Я слышал, что такое бывает с пьяницами. Они как вырубаются. А потом наутро весьма погано себя чувствуют. Симптомы внушали тревогу. А еще, – вспомнил Рауль, – Пьяницы по утрам испытывают жажду. Прямо как я сейчас. А еще они хотят добавки. Рауль представил бутылку агуардьенте, которую надо пить залпом и делать большой глоток, по совету опытного гасконца.
Нет уж, сказал он себе, – только не это! Озолоти меня, агуардьенте в рот не возьму. Это внушало надежду. Значит, он еще не совсем законченный алкаш. Счастливый Гримо! Дрыхнет себе и в ус не дует.
Гримо заворочался во сне и сдвинул на лоб ночной колпак. Рауль вспомнил, что вчера на Гримо был парик алонж. А может, это ему приглючилось? Гримо в парике алонж… Абсурд! Конечно, это была галлюцинация. Он уже до белой горячки допился! А может, Гримо в парике алонж приснился ему во сне? А что думать, а что понапрасну ломать и так больную голову, решил Рауль,- Разбудим Гримо и все выясним. Тогда будет ясно, наяву все это было или пьяное видение.
Терзаемый угрызениями совести, наш герой все же, как ни стремился выяснить истину, пожалел мирно спящего Гримо и решил подождать, пока Молчаливый сам проснется. Но совесть не унималась.
Эти ''терзания'' усугублялись отвратительным состоянием. А желторотые, наивные люди, вообразили, что он хлещет агуардьенте как воду. Вот так создаются мифы, усмехнулся Рауль. Но во время
"шторма" он старался по мере возможности поддерживать этот миф, и желторотые невесть, что вообразили о Пиратском Короле. Первый блин комом, вздохнул Рауль. Дальше – больше. Привыкнем, уже не будем так мучиться. Все-таки праздник удался. Пираты оторвались по полной. Так оторвались, что никто ничего не помнит. Это что же, и дальше так будут продолжаться? Мы не только сами погрязнем в беспробудном пьянстве, но и втянем в него желторотых.
Надо заметить, наш герой с непривычки преувеличил свою головную боль. Состояние его было далеко не такое ужасное, как он вообразил с перепугу. К счастью для Рауля, в описываемое время к крепким алкогольным напиткам не подмешивали химии, и его ровесники из XXI века и даже более юные участники фуршетов, дней рождений, презентаций, пикников, барбекью и прочих мероприятий с выпивкой испытывали поутру более жестокие страдания, как на его родине, так и во всем мире. Но в XVII веке виноторговцы были честнее. Вино могли, в крайнем случае, разбавить водой, всучить пьяной компании солдатское пойло вместо изысканного вина. Но паленая агуардьенте – это невозможно было представить себе в эпоху Людовика XIV. А также означенный напиток с примесью технического спирта и прочих ядовитых компонентов. Но "ерш" есть "ерш" и в эпоху Короля-Солнца. Агуардьенте плюс малага дает в итоге ''ерша''. То есть головную боль и жажду.
Добродетельный Гримо не ожидал таких ''подвигов" от своего добродетельного хозяина. Живи Гримо в наше время, он побеспокоился бы о верных средствах для снятия алкогольного синдрома: огуречный рассол или кефир. Но Молчаливый не знал о таких средствах защиты, и его неизменный здравый смысл подсказал ему оптимальное решение: морс, а, проще говоря, варенье, разведенное водой. Но об этой услуге своего запасливого и заботливого Гримо Рауль не знал. К тому же ему было скучно. Не переставая ругать себя, он все-таки дотянулся до пятки своего старичка и стал щекотать ее. Хотя Гримо сравнивали с Дон Кихотом, а не с Ахиллесом, пятка его была не менее уязвимым местом. Гримо проснулся, отдернув ногу.
– С добрым утром, Гримо! – слегка охрипшим голосом сказал Рауль, заискивающе улыбаясь.
Гримо посмотрел на Рауля исподлобья. Точь в точь как наш кот Кир, когда чем-то недоволен, подумал Рауль.
– Не думаю, что для вас это утро доброе, – проворчал старик и постучал по своей голове, – Болит?
– Чертовски! – сказал Рауль, – Места себе не нахожу. Даже во время беспорядков Фронды, когда мамашка Фрике огрела меня по башке горшком с геранью, и то было не так погано!
– Вы просто забыли, сударь, – вздохнул Гримо, – Травма, полученная в драке – тоже дело серьезное.
– Нет, – упрямо сказал Рауль, – Сейчас хуже. Горшок с геранью – чепуха. Агуардьенте – это серьезно.
– Ну, не знаю, не знаю, – продолжал воркотать старик, – Мне голову проломили вилами, тоже мало не показалось. Шрам на всю жизнь остался. Хорошо еще, что в амьенском погребе было оливковое масло. Берегите голову, сударь… – все это Гримо бормотал, закрыв глаза, как бы во сне.
– Дай Бог, чтоб уцелела голова! – продекламировал Рауль, – А не сочинить ли мне рондо?
– Сочиняйте хоть оду, хоть поэму, хоть целую эпопею, только дайте поспать, – буркнул Гримо, – Я думал, вы проспите до обеда.
– Дай Бог, чтобы уцелела голова, – повторил Рауль.
– Дай Бог, дай Бог! – продолжал бубнить Гримо.
– Нет, с похмелья не до рифм, – вздохнул Рауль, – Неужели ты не выспался? Поговори со мной! Мне скучно. Я дохну со скуки.
– Прикажете вас веселить? – заворчал Гримо, – Пусть ваши дружки вас развлекают. Веселые ребята, ничего не скажешь.
Он засунул руку под подушку, достал часы и буркнул:
– Что за черт вас поднял такую рань!
– Привычка, Гримо.
Гримо зевнул. Опять закрыл глаза.
– Давайте играть, – сонным голосом проговорил Гримо, – В Короля и Фаворита. Вы – Король, я – ваш Фаворит. Вас же ваши дружки-Пираты Королем кличут. Ну, а я предлагаю изменить правила игры, коль вы скучаете. Вы – король Людовик XIII, а я Анри де Сен-Мар, ваш фаворит. Итак, ''Поскучаем, господин Ле Гран, поскучаем''.*
– Дай Бог, чтоб уцелела голова,** – в третий раз повторил Рауль, – Эта игра не по мне. Дай попить, фаворит. Есть какое-нибудь питье?
… * Слова Людовика XIII фавориту Сен-Мару, по прозвищу Ле Гран – Великий. ** Анри де Сен-Мару, руководителю заговора против Ришелье, отрубили голову по приказу кардинала в 1642 году.
…
– С утра пораньше? – разозлился Гримо, – Вам мало вчерашнего?
– Я сказал ''попить'', а не ''выпить''. Я попросил ''питья'', а не ''выпивки''. Ты меня не понял.
– Фу! – вздохнул Молчаливый, – А я уж боялся, вы меня пошлете на поиски агуардьенте.
– Не дай Бог! – воскликнул Рауль, – Да минует меня чаша сия!
– Но не минует морс моего приготовления, – усмехнулся Гримо.
– Так бы сразу и сказал! А я тут мучаюсь, изнывая от жажды.
– Совсем измучился, – хмыкнул Гримо.
– Где твой морс, Гримальди?
– Позаботьтесь о себе сами, – проворчал Гримо, – Кувшин на столе. Все, сударь, я сплю!
Хотя старик надеялся заснуть, сон уже прошел. Он опять усмехнулся, видя, как его господин выдул пол-кувшина кисленького морса.
– Полегчало? – спросил Гримо.
– Ух! Еще как! Не то слово! Спи, старина. Прости, что разбудил тебя.
– С вами поспишь, – ворчливо сказал Гримо.
"Определенно, у Гримо портится характер, – подумал Рауль, – Добрый молчаливый Гримо превратился в зануду и ворчуна. Гримо Сварливый! Метаморфозы!"
– Отдыхай, – сказал он кротко.
"Ага, подлизываешься, – подумал Гримо, – Но я уж выдержу характер, нагоню на тебя страху. Будешь знать, как напиваться! Мой благовоспитанный добропорядочный господин превращается в пьяного пирата! Метаморфозы!''
– Разве с вами отдохнешь? – буркнул Гримо.
– Так ты совсем проснулся, Гримальди? – спросил ''пират''.
Гримо не сдержал улыбки. Он очень любил своего молодого господина, но в ''воспитательных целях'' решил кое-где сгустить краски.
– Тогда, – сказал Рауль,- Я хотел бы кое-что выяснить у тебя.
– Выясняйте, – сказал Гримо ''равнодушно''. И вновь погрузился в блаженную дремоту.
– Но я же не могу разговаривать с мумией! – теперь уже Рауль рассердился, – Ты лежишь как в саркофаге и не смотришь на меня, гадкий старикашка. Какой это к чертям разговор!
– Африка, что вы хотите? – отвечала ''мумия''. Но "мумия" боялась выдать свою игру и сохраняла непроницаемый вид для пользы дела, – Пусть я гадкий старикашка, а вы в таком случае дрянной мальчишка.
– Ладно, – сказал Рауль сердито, – Разговор не получился. Семь бед – один ответ. Хоть мумии были в Древнем Египте, я тоже залезу в свой саркофаг и буду дрыхнуть, пока не разбудят. Приятных снов, мумия Гримо! Поживешь с такой мумией, сам в мумию превратишься. Вот я и буду мумией молодого жреца,…какие там, у египтян боги? "Ра" мне никак не подходит.
– ''Ра" – Бог Солнца, – подумала, вздыхая, ''мумия Гримо'', – Король-Солнце. Старая песня.
– … Богини Бастет. Кис-кис! Канонизируем Кира и будем поклоняться кошачьей богине Бастет.
– Сударь? – позвал Гримо, – Что вы хотели узнать?
– Я – мумия жреца Богини Бастет и лежу в саркофаге, – ответил Рауль, – Не мешай мне грезить о моей богине. Кис-кис-кис! Бастет, кисонька, египтяночка, встречай чужеземца, твоего раба!