Вторая уже пришла в себя, хотя дышала как-то рвано и поверхностно. Николай пододвинул стул и сел рядом с кроватью:

– Лежи, – приказал он. – Как себя чувствуешь?

Трина многократно повторила, чтобы не вздумал проявить к шорсир жалости – это может оскорбить ее до глубины души. Потому он усиленно хмурил брови, чтобы никто не заподозрил его в волнении или излишнем интересе. Вторая ответила:

– Я чувствую себя счастливой, мой господин.

– За то, что защитила меня? – понял он. – Благодарю от имени всей империи и своего собственного. Тут ордена предусмотрены? Шучу я, Трина, ты следи за глазами – еще вывалятся. Ладно, Вторая, когда сможешь вернуться на фронт? Девочки, а мы справимся без генерала, пока она на больничном?

Шорсир удивленно переглядывались, а Вторая вдруг села, сильно при том побледнев.

– Господин… вам нужно взять другую шорсир. У меня уже не те реакции, что раньше.

– И тем не менее они оказались лучше, чем у твоих сестер?

– Нет, просто те находились с других сторон. Лет десять назад я бы успела отбить магические стрелы в воздухе!

– Великолепно. А разве не ты тут старшая, то есть главная из них?

– Но эту задачу возьмет на себя следующая старшая, мой господин!

– Лежи. Я дважды должен повторять? Заодно и подумай: ты вправе решать, доволен ли я твоей работой, или сам справлюсь?

– О да, мой…

– Хватит на этом.

Она покорно легла. Николай хотел сказать что-то еще, но побоялся, что в их странной психологии любая фраза может быть интерпретирована по-своему. Потому махнул рукой и пошел в свои покои. Конечно, шорсир влетели первыми и вначале обыскали каждый уголок, лишь после этого оставили их с Триной наедине.

– Позволь мне высказать свое мнение, Киан, – она вежливо склонилась.

– Говори уже, я сам дал тебе это право. Тебя уже пора возводить в ранг первого советника.

– Но первый советник уже есть.

– Точно. Тогда надо придумать другие звания. Визирь, к примеру. Будешь моим визирем, Трина?

– Буду тем, кем ты прикажешь. И все же скажу, что собиралась. Я знаю, почему ты не собираешься брать новую шорсир – не хочешь ехать в школу шорсир, попросту боишься увидеть тренировки маленьких девочек, которые на твой вкус могут показаться жестокими. Изучив тебя, предполагаю, что придется с этим что-то делать, а ты пока не знаешь, что именно.

– Делаешь вид, что хорошо меня изучила?

– Не делаю. Знаю. Я неправа?

– Отчасти, – Николай устало завалился на кушетку. – Но дело не только в этом.

– Еще и в жалости ко Второй, – подсказала она.

– И не в этом! – Николай все подыскивал правильные слова, будто хотел оправдаться. – Трина, это инстинкт, понимаешь? В моем мире это в крови прописано – держаться за тех, кто держится за тебя. Я, быть может, это понял только после того, как попал сюда, но факт остается фактом. Второй я теперь не могу не доверять, моя благодарность ей – это далеко не только жалость, а инстинкт самосохранения, который со времен совместной охоты на мамонтов зародился. И не надо повторять, что все шорсир поступили бы так же, – есть сознание, а есть подсознание, вот оно и диктует мне отношение. И точка.

Трина подошла и села на кушетку рядом, задумчиво уставившись в пол.

– Я не понимаю, но мне и не нужно понимать, Киан.

– А здесь меня никто не понимает, – вздохнул он. – Ты и Ноэ хотя бы знаете меня, остальные просто ненавидят.

– Неверно. Остальные ненавидят и боятся – так и должно быть. И ты уже решил для себя, что будешь править только при условии, что воссоздашь здесь правила своего мира – меньшее всегда будет тебя раздражать.

– Я вот все думаю, а может, договориться с Советом Тринадцати о моих командировках? Пусть они сами здесь организацию быта поддерживают. Обязуюсь являться раз в три-четыре месяца, кровушкой спонсировать, о делах узнавать, а в остальное время в своем мире жить? Просто мне все сильнее кажется, что тут без меня так или иначе всё функционировало, всех всё устраивало, а ты права – я всегда буду переделывать этот мир под себя, раз уж мне дали такую возможность. И в школу шорсир наведаюсь сразу, как придумаю, что с ней потом делать… Но вдруг и не надо этого всего? Черная империя должна быть черной, а не такой, какой я хочу ее видеть.

– Этот план звучит не так уж и плохо, первый хоасси тоже говорил что-то подобное. Но пока об этом не может идти речи. Слишком опасно отпускать тебя одного, даже со всеми шорсир, но вдали от хоасси. Враги могут добраться до тебя и там, почему нет? Мы ведь добрались. Этот вариант можно рассмотреть только при условии, что первый хоасси согласится отправиться с тобой, а также я и мои сестры.

– Ага. То есть той же толпой, только в маленькой квартирке… Ладно, Тринюш, запускай просителей – сам себе придумал развлечение, самому и разгребать.

Справедливости ради, доносов было не так уж и много. То ли слуги пока не освоились с новым источником заработка, то ли извращенцы поумерили прыть, чему очень способствовал мертвый маркиз. Зато карточные игры приживались, не так чтобы сразу массово, но шорсир докладывали о появившихся игроках, которым Ноэ подкидывал все новые колоды.

Итого на сегодня просителей лордовской милости оказалось всего двое. Первого Николай отправил, поскольку не увидел в воровстве треснувшего кувшина состава преступления. Да и вряд ли кто-то из знатных подобным промышляет, а беднота сама разберется – и теми самыми методами, которыми разбирается беднота во всех мирах, здесь ничего нового привносить не надо. Второго попросил прийти позже, после ужина, когда к нему обычно заглядывал Ноэ. Здесь уже ситуация была серьезной: служка настаивал, что один из благородных до смерти замучил паренька из дворовых. Если хоасси подтвердит правдивость обвинения, то кол долго простаивать не будет – одним мерзавцем меньше, а для любителей жестяных шоу развлечение.

С развлечениями здесь было туго.

– Триндуил! – позвал Николай.

– Ты это мне? – она еще не устала удивляться.

– Только ты здесь похожа на унылого эльфа. Тоска одолевает мои царские мощи!

Она сразу собралась:

– Вино, карты, наложницы?

Николай глубоко задумался до философских выводов:

– Хм… Ты только что описала рай, как я его всю жизнь представлял. А попав в него, не чувствую радости. Это нормально?

– Все, что ты делаешь, ненормально, Киан. В этом все твои слабости и силы.

– Ну, спасибо. Что у нас там по дворцовому расписанию? Ноэ уже изобрел магическую рулетку, не пора внедрять казино?

– Сегодня многие заняты приемом почетных гостей, глубинных тварей. Встречей делегации занимается Тайгон Корд, это его обязанность, но многие тоже присутствуют.

Николай встал.

– Очень интересный расклад. А меня даже в известность не поставили? Я тут властитель всея империи или конюший?

– Властитель, – без труда выбрала Трина. – И именно поэтому тебя не привлекают к столь мелким задачам. Даже верховное правительство Глубины не рассчитывает на встречу персоны такого уровня.

– Идем туда, – решительно заявил Коля. – Я уже понял, что у вас тут такое правило: любую фигню прикрывать моим статусом.

В коридоре Трина коротко свистнула, после чего за лордом последовали еще одиннадцать шорсир. Торжественное облачение и даже корона были ни к чему, само сопровождение и являлось исчерпывающим символом титула. В тронном зале людей скопилось немало, большинство прибежали просто поглазеть, и никаких приятных ассоциаций помещение с толпой внутри у Николая не вызывало. Но он уверенно шагал вперед, наслаждаясь тем, что люди, подобно волнам, расступаются при его приближении.

Тайгон, который стоял перед троном, прервал приветственные речи на полуслове и склонился. На той же торжественной ноте он пропел через несколько секунд:

– Сам повелитель решил почтить нас своим присутствием! Склонитесь в благоговении, пред вами его темнейшество, законный лорд черной империи и властитель всего мирового зла!

Николай прошел к трону и сел. Положил ногу на ногу, руки на подлокотники размещать не спешил – кто знает, не захочет ли этот кровопийца подкрепиться, если ему предложить. Только после этого дал волю любопытству и осмотрел собравшихся.

– Это большая честь для нас, повелитель! – пробулькал один из… русалов?

Николай приложил все усилия, чтобы не открыть в изумлении рот. Вот, оказывается, откуда растут ноги у всех легенд о морских чудищах? Величественные в своем уродстве, они были больше похожи на рептилий, чем людей. Или результат генетических экспериментов по скрещиванию драконов с хомо сапиенс? Перед ним стояли мужчины и женщины с трезубцами в руках, балансирующие на длинных чешуйчатых хвостах и нижних конечностях, коротких, как у крокодилов. Заодно Николаю посчастливилось раскрыть тайну, которая тревожила больное воображение еще со времен детских сказок и диснеевских мультфильмов. Причиндалы, со всей очевидностью демонстрирующие половую принадлежность, располагались между нижними конечностями до начала чешуйчатой области. Уф, ну теперь хоть понятно, как русалки размножаются. Хотя о красоте их истории сильно преувеличены – создания эти по человеческим меркам никак нельзя было назвать симпатичными. Они смотрели на лорда круглыми, огромными, немигающими глазами, отчего он поймал себя на желании сходить на рыбалку. Хотя эти полурыбы гуманоидного типа еще были ничего, а вот по краям делегации располагались какие-то осьминоги, постоянно перекатывающиеся на щупальцах – вот уж кто полновесно оправдывал звание глубинных тварей.

– Я тоже рад приветствовать наших друзей! – сказал Николай, гости после его слов снова склонились, осьминоги в том числе, что выглядело особенно жутко. Коля тихо уточнил у Трины: – Друзей же?

Она, к счастью, догадалась сразу встать за его плечом.

– Друзей, Киан. Глубина принесла вечную вассальную клятву черному престолу. Они ваши вернейшие слуги и союзники… правда, только в морских сражениях, а их никогда и не случается.

Тот, что стоял в центре, самый мускулистый и высокий из рыболюдов, заговорил мощным, вибрирующим голосом:

– На мой век не выпадало такого праздника, темнейший! О сем дне я стану рассказывать детям, внукам, правнукам, праправнукам, прапрапра…

Николай прервал, поскольку успел уловить суть:

– На мой век тоже. Прошу прощения, не знаю вашего имени.

Его круглые и огромные глаза стали еще круглее, вероятно, от радости.

– Лорд хочет знать мое имя? Это величайший день в истории Глубины! Пред вами недостойный такой чести гранд Глубины и прибрежных территорий, генерал армии и великий реформатор, Альбиннадин Воларский Триста Семнадцатый, если считать с начала новых времен, то есть с восхождения на трон великой династии Кордов!

Не к добру поминать эльфов. Николай усердно не зацикливался:

– Рад видеть вас в добром здравии, гранд. Как дела в Глубине?

– Текут! – многозначительно ответил Альбиннадин. – Мы явились, чтобы привезти дары моря, как и заложено со времен объединения злых сил под вашими знаменами!

– Спасибо. Будьте нашими гостями, места на всех хватит. Праздник какой-нибудь вечерком закатим, – пытался соответствовать образу Николай.

Но людорыбы начали в недоумении переглядываться. Трина снова подсказала:

– Они не могут оставаться на суше слишком долго, Киан. Всего несколько часов, после чего их жабры начнут атрофироваться. Ваше распоряжение звучит как смертная казнь.

Николай поспешил исправиться:

– Очень быстрый праздник, вжух – и конец. Тайгон, любезный, распорядись, чтобы принесли вина. Вино-то им можно?

– Можно, Киан, – Трина как будто едва сдержала смех, глядя на его потуги, но зато заставила облегченно выдохнуть.

Рыболюды тоже выдыхали – шумно и очень радостно, – их и без того бледные лица снова начали синеть здоровым румянцем. Гранд оглушил всех глубоким баритоном:

– Буду счастлив разделить с вами вино, повелитель! Счастлив настолько, что наотрез откажусь брать тринадцать самок человека, даже не настаивайте! Глубине в сей великолепный день хватит семи!

– А это он о чем? – Трине уже было бы удобнее сесть с ним рядом на трон, чем бесконечно наклоняться.

– Это наша статья обмена. Они привозят кучу ресурсов, а с нас берут только тринадцать девственниц. У них там острая нехватка человечины.

– И зачем они их берут?

– Понятия не имею, никто этим вопросом не задавался. Едят, скорее всего. А может, сначала пользуют как наложниц, а потом едят. Иначе зачем им именно девственницы? Но мы находим трупы на берегу, иногда почти целые.

– Ну и твари…

– Глубинные, – дополнила она. – Зная твой характер, смею посоветовать не принимать поспешных решений. То, что они дают нам, несравнимо с тринадцатью девками в год.

– Да нет. Я, наоборот, приятно поражен! Не думал, что у вас тут целых тринадцать девственниц можно отыскать при прошлых-то порядках, – он поднял голос, обращаясь к гостю. – Уважаемый гранд, вы назвали себя реформатором? Так вот вам новая реформа – никто из моих девиц с вами не отправится. Самому нужнее. Люблю, знаете ли, вечерами побаловаться.

Казалось бы, их глаза уже достигли физиологического максимума, но не тут-то было. Теперь они уставились на правителя немигающими и безжизненными тарелками. Первым не выдержал Тайгон:

– Мой лорд, но вы даже не видели этих девушек!

Николай посмотрел на сводного брата:

– А разве вы для Глубины приготовили не самых лучших?

– Конечно, мой лорд! Но…

– Вот самых лучших мне и оставьте, я вашему вкусу доверяю. И плохоньких оставьте – жадность лорда не сгубила.

– Но…

– Хватит, Тайгон. Как вам вино, дорогие гости?

– Суховатое, – совсем уж без восторга ответил главный. Да по всем было видно, что такое решение им поперек горла – приучены получать подачки без споров. Гард отставил чашу на поднос слуги и произнес уже не так гулко: – Повелитель, правильно ли я понимаю, что условия нашего сотрудничества меняются?

– Сотрудничества? – Киан вскинулся. – А я думал, что вы вассалы и верные слуги.

– Да… но у каждой верности должна быть какая-то целесообразность. Те дары, что мы доставили сегодня, обеспечат ваш замок ресурсами, которые сами бы вы не добыли!

– У меня такое ощущение, гард, что вы решили со мной поспорить. Не настоять ли мне на вашем пребывании в сем гостеприимном замке на пару дней?

Тот позеленел, но ответил твердо:

– Я понял вас, повелитель. И очень надеюсь, что к следующему году вы измените свое решение, – прозвучало в дословном переводе как «очень надеюсь, что через год на вашем месте будет сидеть кто-то более вменяемый». – А пока прошу разрешения откланяться.

– Кланяйтесь, – разрешил Николай. – И ты, Тайгон, прекращай зыркать, а то нечем будет зыркать.

– Да, мой лорд, простите, – братец спешно уставился в пол.

Николай, вернувшись в свои покои, долго не мог успокоиться и ходил туда-сюда под прицельным взглядом Трины. Нет, он все сделал верно, иначе и не мог поступить, но число его врагов множилось в геометрической прогрессии. Никто из присутствующих не удивится, если через год Глубина уже не пришлет никаких даров. Или вообще объявит войну черной империи. Хотя какая может быть война, если они в воде, а остальные на суше?

Трина попыталась прервать его метания:

– Я кое-что скажу, Киан. Меня восхищает твоя целостность, ты в своих странностях настолько последователен, что это впечатляет. Бьешься за каждую важную для тебя позицию и всегда ее отвоевываешь. Как бы я ни относилась к ним, твой стержень непоколебим, а это важнее. Я говорю искренне, а не как часть восторга шорсир своим господином.

Коля не обратил внимания на ее слова и не ответил, все еще погруженный в переживания. Да ведь он и не собирался никого здесь перевоспитывать! Из Николая тот еще воспитатель. И прекрасно понимал, что все вернется на круги своя или сделается еще хуже после его смерти – на будущей неделе или через семьдесят лет, не так уж и важно. Но Коля словно не мог остановиться – все силы прилагал, для того чтобы конец его дней пришелся на будущую неделю. Кого в этом винить, если не самого себя? И как переделать самого себя, если окончательно изменить мир вокруг невозможно?