Ничего удивительного, что азартные игры в этой обители зла прижились как родные запчасти к иномарке. Николай сам был свидетелем, как один барон, проигравший родовое поместье, рвал на себе волосы и кричал, что черная империя такого зла еще не знавала. И в его отчаянном вое не было ни уважения, ни восхищения – чистая ненависть. Коля же утешался тем, что азарт хотя бы на время заменил знати привычные развлечения, и раз уж ему полагается нести неразумное, злое и вечное – так пусть возрадуются. Вот только усредненный характер этой самой знати он недооценил. Проигравшийся барон отчаялся настолько, что отыскал еще парочку таких же неудачников и посреди ночи ввалился в покои лорда.

Конечно, никто из нападавших не успел сделать и двух шагов по направлению к нему: первого убила Трина, остальных за пару секунд дорезали другие шорсир. И, разумеется, эти заговорщики не были теми самыми. Ноэ тоже примчался через несколько минут, оповещенный собственной магической сигнализацией. Убедился, что все в порядке, улыбнулся, но Николаю заявил:

– Число трупов вокруг вас растет, а с ними крепнет репутация. Это даже хорошо, мой лорд. Но мне кажется, вы считаете своих подданных злобными тупицами, а правда в том, что они только злобные. Не слишком много времени пройдет, прежде чем кто-то дозреет до осознания, ради чего вы устроили этот бардак. И когда за вашими мотивами увидят великодушие и милосердие… вот тогда, мой лорд, у шорсир стократно прибавится работы.

– Я пытаюсь найти золотую середину, Ноэ, не придирайтесь!

– Не пытаешься, – зачем-то вставила Трина. – Ты действуешь согласно своей совести, а такой атрибут характера здесь не прощают. Первый хоасси прав, со всей очевидностью рано или поздно это поймут остальные. Разумеется, мы сможем защищать тебя, но главным врагам черного престола, сильным и могущественным, любая шумиха может сыграть на руку.

– Погоди! – возмутился Николай. – Не ты ли меня давеча расхваливала за целостность?

– Я. И от своих слов не отказываюсь. Просто описываю факты такими, каковы они есть.

Ноэ не позволил спору развиться:

– Все-таки мне кажется, что главные враги находятся где-то не здесь… Уж слишком топорно для мага высочайшего класса – окажись он поблизости, всем хоасси пришлось бы попотеть, чтобы с ним справиться. А если он посредственность, тогда тем более неясно, зачем все это организовано… Я уже и сам начинаю подозревать белых: вдруг они каким-то образом узнали о списке престолонаследия и предположили, что именно вы ограничите рост зла? Но тогда покушения на вас уже не их рук дело. Да мало ли врагов у черного лорда? В общем, у меня нет пока ответов. А вам, мой черный господин, все-таки посоветую – не зря же я называюсь первым из ваших советников, – вы хотя бы тех девственниц заберите и хоть что-нибудь с ними сделайте. Будьте уверены, и Тайгон, и все, кто недоволен нарушением союза с Глубиной, заметили, что вам эти девицы тоже оказались без надобности.

– А мне они на кой? – окончательно расстроился Коля.

Ноэ хитро ухмыльнулся:

– Именно потому черный престол могут наследовать только сыновья, а не дочери. Хотя бы по той причине, что мужчины чаще всего знают, что делать с лишними девами и стоит ли оно того, чтобы обижать старых союзников. Мой совет прост в своей мудрости: в следующий раз, принимая решения, подумайте, под каким соусом вы подадите последствия. Если сможете прикрыть злодеяниями – так ни в чем себе не отказывайте. От горстки недовольных вас защитят. Но даже я не смогу помочь, если в вас увидят источник, тьфу, добра.

– Да понял я, понял, – отозвался Николай, которому уже до смерти осточертели подковерные интриги, которые здесь еще и наизнанку вывернуты.

Но к вечеру он отошел и созрел для продуктивных мер. Усадил Трину за стол напротив и принялся составлять «Программу экономического развития ЧИ на ближайшую пятилетку». Хватит отлынивать, пора брать зло в ежовые рукавицы, а Трина честно и без обиняков расскажет ему о своем мнении. Она и была честна – особенно в своем искреннем смехе, когда Николай предложил ввести налог на каждую особь в гареме.

– Чего ты так веселишься? – смеялся заодно и он. – Это же первый закон мироздания: самых классных девиц получают самые крутые перцы! А самые крутые перцы уж точно смогут за них заплатить! Мы потом еще им и проверки будем устраивать на предмет содержания, штрафные санкции введем за ненадлежащий уход.

– Смеюсь, потому что здесь жадность не порок. Большинство дворян скорее удавятся, чем начнут платить за то, за что никогда не платили! Или разгонят все гаремы к чертям собачьим.

Николаю нравилось, что она все чаще использует его же фразочки и сама того не замечает.

– Так и пусть разгоняют. Мне-то что?

– И куда ты всю эту армию нахлебниц пристроишь? Это же сотни женщин, которые не умеют ничего, кроме как мужчин ублажать.

– Уверен, пустоголовые красотки теплые места не потеряют, это второй закон мироздания. Зато те, кто оказался в наложницах не по доброй воле, смогут поискать себе другие занятия.

– И какие же? Будешь увеличивать количество прислуги до бесконечности? Тогда тебя и ругры возненавидят!

– Зачем же? Продолжаем реформу налоговой системы! Уберем-ка налоги со всех поместий, которые занимаются производством продуктов, а также с ткацких и портняжных мастерских.

– Да ты за два года разоришь казну, Киан!

– Не очкуй, Тринюш. Здесь такая налогооблагаемая база, что только разворачивайся – если за все пороки будут платить, то я за два года увеличу казну вдвое. А если не выйдет, пойду за карточные столы сам – с такими лохами я любой бюджетный дефицит покрою. Сомневаешься?

Она засмеялась еще звонче, еще искреннее – красивая и необычная, мрачная и чудная, как весь этот мир. А Николай смотрел и все ждал повода пригласить на свидание – пройтись под огромной луной-лепешкой по какой-нибудь Серой Пустоши по берегу кровавого моря. Только он, она, Ноэ и двенадцать вооруженных шорсир следом – это на случай, если Глубина решит выразить ему свое фу.

А пока же он увлекал ее идеями:

– Подпишем все под решение демографических проблем: сюда же бессмысленные убийства соотечественников, плохая забота о детях и жестокие наказания за провинности. Зло же может заботиться о том, чтобы у него было много подданных?

– Может. Но несостыковок будет столько, что и не счесть.

– Ерунда. Надо с чего-то начинать. Пока составим общую схему развития, а проблемы начнем решать по мере их поступления.

– Как прикажешь, Киан.

– Я не приказываю, секретарь, я твой ответственный работодатель: босс, шеф, директор, властелин ночных фантазий.

– Как прикажешь, босс и властелин лишь собственного сумасбродства.

– Жаль, что ты так мало была в моем мире – успела бы посмотреть несколько фильмов. И будь в тебе хоть капля романтики, уже поняла бы, что все сотрудницы влюбляются в своих боссов, если боссы такие, как я, молодые, красивые и мультимиллиардеры. В последних влюбляются наверняка, а я прямо по всем статьям в профите.

– Эх, женщину бы тебе. Проскальзывает явное желание спариться.

– А что плохого в спаривании?

– Тебе не по статусу, слишком ты велик для подобного. В пары стремятся объединиться те, кто сам по себе неполновесная личность, вот и ищут… вторую половину, даже не понимая, насколько это жалко. Целому не нужен никто, он и так целый.

– А-а, понял! Поэтому шорсир объединяются сразу группами по тринадцать?

– Твой сарказм летит мимо, Киан. Я и одна уложила бы тебя на лопатки, если бы захотела.

– Все обещаешь и обещаешь… Давай, Трина, с тебя новый налог – придумай самый жуткий.

Она задумалась.

– Налог на налоги? Это для титулов, которые вправе собирать мзду со своих подданных. Пусть часть в твою казну переводят.

– Чертовка… Уложила-таки на лопатки. Вписывай. Если мы продолжим в том же духе, революция не за горами.

– Ничего страшного, революций у нас уже тысячу лет не случалось – все какое-то развлечение. Я, кажется, заражаюсь твоей тоской.

С юмором у нее тоже все нормально, он только запрятан глубоко, но наружу прорываются смелые ростки. Характер мерзейший, вредность и упрямство зашкаливают – но это отличные качества, любой стерве к лицу. Николаю стервы не особенно нравились, но в этой звенящей самоуверенности все-таки было что-то привлекательное. Например, Трину он бы вряд ли доверил какому-то другому мужчине, было бы жаль бедолагу. А вот самому Николаю ничего так, сойдет.

Новые законы успели поднять настроение им, но не успели обрушить настроение придворным: случилось нечто, отложившее внедрение системы беспощадных издевательств. Уже даже служка, прибежавший пригласить лорда на совет, выглядел слишком растрепанным. Николай не стал задерживаться и в сопровождении охранниц отправился в знакомый зал.

А в коридоре его встретил господин Шур, едва склонивший голову.

– Приветствую, мой лорд. Прошу, поспешите, ждем только вас.

Николаю его встревоженный вид не понравился:

– Это вы так из-за Глубины расстроились, дорогие хоасси? Ну ничего, иду я, иду, сейчас поругаетесь и разойдемся.

– Нет, мой лорд, дело другого уровня.

– Да что случилось-то?

– Война, – отозвался тот как-то подчеркнуто сухо.

Николаю это слово не понравилось настолько, что он замедлил шаг и позволил неприятному холодку спокойно пробежать по спине. Господин Шур, вышедший вперед, обернулся.

– И раз уж вы сами затронули этот вопрос, то Глубина не предупредила нас вовремя, когда враги пересекли приграничную реку. Армия света уже идет по нашей земле, мой лорд. Если мы их не остановим, через два дня они будут здесь.

– Потом разберемся с Глубиной, – теперь уже тихо ответил Коля. – И что, если мы не остановим свет? Ведь им самим невыгодно разрушать черный престол – так говорил господин Ноэ.

– А они и не разрушат, – хоасси развел руками. – Но это не значит, что не потеснят тьму до такой степени, что она будет восстанавливаться тысячи лет. Наверное, не разрушат. Мы ни в чем сейчас не уверены, но уже потеряли преимущество, не стоит медлить.

В следующий час Николай с ужасом слушал о кровавых битвах между вечными врагами. О том, что жертвами неизбежно станут тысячи человек, а черному лорду, несмотря на всю опасность, придется возглавить армию: демоны приносили клятву служить законному властителю, демоны управляют драконами, а драконы – самое главное оружие тьмы. Конечно, шорсир и семь хоасси будут охранять его, остальные советники останутся во дворце. Они станут последней линией обороны, если свет «заиграется» в азарте победы. Сам Николай молчал, поскольку не видел себя ни в роли рядового воина, ни уж тем более в роли генерала многотысячной армии. У него вообще о военных стратегиях и дисциплине были весьма размытые представления.

Хоасси, видя его состояние, не давили и даже, удалившись, дали время на раздумья. В зале Совета Тринадцати остался только Ноэ. К нему Николай и обратился, когда смог собрать мысли воедино:

– Да зачем им это? Тем более если добро и не собирается уничтожить зло окончательно?

– Не собирается, мы полагаем, – Ноэ пожал плечами. – Ваш отец в прошлой войне отвоевал у них Серую Пустошь. Быть может, они собираются вернуть ее и часть Долины Смерти, где произрастают папоротники…

– Так давайте отдадим им эту Пустошь, а папоротники оставим себе! Тогда они угомонятся?

– Вряд ли. Нужна война. Испокон веков свет борется с тьмой.

Звучало так абсурдно, что можно было бы рассмеяться – но было не смешно.

– Похоже на какую-то игру – война ради войны.

– Это реальность, а не игра, мой лорд. И причин у этих битв множество: территории, ресурсы, справедливость. Пусть у каждой стороны она своя, да и самое главное – они белые, а мы черные, наша взаимная ненависть оправдана хотя бы этим фактом.

– И всё? За такую ерунду умирают тысячами? Территории можно поделить, ресурсами можно торговать, но они все равно пойдут нас убивать только за то, что мы черные, или у нас свой взгляд на справедливость? Какая чушь!

– А у войн в вашем родном мире более стоящие причины?

Николай глубоко задумался, потом выдал раздраженно:

– Вы такой невыносимый, Ноэ, отстаньте.

Началась новая веха в истории черной империи, когда на троне оказался не тот лорд, который с привычной холодной жестокостью и циничной расчетливостью отвечает на такие вызовы. Николай впервые понял, насколько он не на своем месте – речь шла уже не о его привычках и стереотипах, а о том, что прямо сейчас за окнами нарастал шум: это поднимались армии тьмы, выгоняли из загонов ревущих драконов, а солдаты вставали в стройные шеренги и звенели щитами. Шорсир стали выглядеть еще более сосредоточенными, чем раньше. Многие погибнут, вероятно, и сам Николай, уступив место следующему в списке – просто потому, что у добренького света оказалось слишком много непримиримой злости.