Разумеется, Николай поспешил впихнуть всех подозрительных иномирян в свою квартиру. Не то чтобы он горел желанием расширять штат незваных гостей, но все же лучше было убрать их подальше от глаз свидетелей. В подъезде, увидев возле почтового ящика соседа с внуком, заявил как можно громче:

– Прекрасный косплей, Гришаня! На вечеринке ты всех порвешь. – И вежливо поздоровался с опешившим соседом: – Жизнь за Нер’Зула, Максим Семенович!

– И тебе того же, Коль… – отозвался старик. – Молодежь развлекается, – это он уже внуку объяснил.

Кухня как-то сразу зримо сжалась, потолки опустились, когда косплеер татуированной смерти вошел в нее и с интересом осмотрелся.

– Вы садитесь, садитесь, – настойчиво посоветовал Николай, которому уже до чертиков надоело, что эта бандура над ним возвышается. – Трина, щелкни чайник, пожалуйста, я пока заварю.

Он просто решил заняться чем-нибудь, чтобы собраться с мыслями, однако хоасси наблюдал за их бытовой возней с настоящим изумлением. Кстати говоря, он выражал эмоции ярко и понятно, ни капли от деревянной холодности шорсир. В конце концов, Ноэ не выдержал и поинтересовался:

– Вы пока не заняли престол, а хоасси вообще не находятся в полном подчинении черным лордам, но в этой ситуации даже мне хочется предложить: может, я смогу выполнить эти манипуляции? Или это сделает Тринадцатая. Вы еще, прости темнота, посуду мыть возьмитесь.

– А он и мыл, – бессердечно вставила Трина.

Глаза хоасси еще немного расширились. Но голос прозвучал почти весело:

– Правильная кровь и неправильное воспитание дают интересный эффект. Надо будет на младенцах поэкспериментировать – например, можно ли из детеныша демона вырастить послушного пса, а из светлого – демона… Или все-таки кровь победит… – он задумчиво уставился в пространство, что-то перебирая в мыслях.

– Вы замечтались, Ноэ! – Николай вернул разговор в главное русло. – Нам с вами пока интересен только один опыт, мой. И как видите, кровь не победила. И хоть Трина тут всячески намекала, что из меня получился не самый хороший человек, но впору признать – черный лорд из меня еще хуже.

– Чудесно, вы умеете строить длинные предложения. То есть не полный идиот, а этого я опасался сильнее прочего, – отозвался хоасси, переведя на него белесый взгляд. – Предлагаю выпить этого травяного отвара, раз уж вы предлагаете, а потом прекратить страдать ерундой и отправиться уже к вратам. По пути и обсудим, из кого из нас троих черный лорд получится быстрее. Подсказка: двое не обладают вашей кровью, то есть вычеркиваются из списка.

– Вай, у кого-то есть чувство юмора! – ответил Николай, уже полностью пришедший в себя и осознавший, что ему надоело быть тряпичной куколкой в чужих руках. – То есть не полный идиот, а этого я опасался сильнее прочего! Ну, раз мы оба не идиоты, то есть все шансы договориться. Уважаемый Ноэ, я отказываюсь идти с вами куда бы то ни было, найдите другого кандидата на эту мерзкую должность.

Хоасси хлебнул чая, скривился, кивнул Трине, когда та пододвинула к нему сахарницу и показала ложку. Ответил почти сразу, не мучая никого долгими размышлениями:

– Да без проблем. Совет тринадцати сразу рассматривал вероятность, что вы откажетесь, а короновать лорда против его воли не самый удачный вариант. Потом нам же и не поздоровится.

Николай так обрадовался, что даже не смог сразу осознать:

– И все? То есть на этом все? Какое счастье! Где вы были раньше, дорогой Ноэ?!

– Собирался из кусков. Довольно болезненный процесс, надо признать.

Коля счастливо отмахнулся:

– Что было, то прошло! Нытиков и в нашем мире не особо любят. Ладно, раз мы договорились, предлагаю еще по чайку, я и на растворимый кофе готов пойти, и начнем прощаться.

– Зачем прощаться? – хоасси свел брови.

– В каком смысле? – Николай остановил бушевание радости. – Хотите сказать, что здесь остаетесь?

– А зачем нам уходить?

Коля решил, что хватит обмениваться вопросами, пора и к конструктиву приходить:

– Вы двое переоцениваете мое гостеприимство, если думаете, что можете у меня жить всей своей темной толпой. Не много ли нахлебничков? У меня теперь ни работы… ни дополнительных источников заработка. И только одной этой девицы влияние. С вами я тогда в минус уйду? Кредит возьму?!

– Нет, Киан из династии Кордов, столпотворения не предвидится. – Советник повернулся к девушке: – Тринадцатая, ты сама слышала, что вопрос решен. Сделай одолжение, перережешь себе горло. Только отойди куда-нибудь подальше, потому что в этом мире трупы пахнут так же, как и в нашем. Не станем отравлять наследнику существование запахом.

Николай растерялся, уловив смысл просьбы:

– Эй! Я не понял! Вы почему это моей шорсир тут командуете?

Все те же веселые глаза вновь устремились на него.

– А, прошу нижайше простить. Вы хотите напоследок еще поразвлечься, а других подходящих для этого особей искать лень? Конечно, конечно.

– Да нет же! – Коля подскочил на ноги от переизбытка эмоций. – Почему это Трина должна умереть? Ведь вопрос решен – вы можете открыть врата, можете уйти вдвоем и искать нового смертника. А я буду поминать вас добрым словом.

– Ой, только добрым не надо, – Ноэ поморщился, – я хоть и не истинное зло, как вы, но все-таки первый защитник черного престола. Как-то не по титулу мне поминания добрым словом.

– Буду поминать всеми плохими словами, – предложил Коля альтернативу, хотя уже и сам понимал, что разговор повернул на сто восемьдесят градусов.

Ноэ оправдал ожидания:

– Нам просто незачем возвращаться, Киан. Если Тринадцатая вам мешает, то пользуйте ее как пожелаете и отправьте спокойно умереть. У нее все равно нет в жизни иных задач, кроме как служить своему хозяину. Я ненадолго составлю вам компанию, но потом и сам уйду – посмотрю напоследок и этот мир.

– Да что вы несете? – Коля никак не мог уловить суть. – Зачем ей вообще умирать?

– А вам ее жаль? – хоасси едва заметно прищурился.

– Конечно! – Николай и не думал отрицать. – Видите ли, в моем мире человеческая жизнь хоть что-то да значит. И мне претит сама мысль, что кто-то умрет из-за меня! Как вам такой черный лорд, а?

– Я услышал ваш вызов – демонстрируете сострадание. Тогда оставьте ее при себе, только не прогоняйте – жизнь без цели для шорсир хуже любой смерти. Вот такой выбор, третьего не дано. В свой мир нам уходить незачем.

– Это еще почему?

Ноэ неспешно сделал еще несколько глотков.

– Знаете, Киан, во время поисков в лесной чаще своих пальцев, я все размышлял… Мы сразу предположили, что убийца наследников есть в списке, просто очень глуп и потому противопоставил себя Совету. Как будто черный лорд в состоянии удержать власть без нашей помощи. Конечно, никто не гарантирует, что все дети вашего отца должны были родиться с мозгом, но такой идиотизм все-таки за гранью. Я перебирал имена, вспоминал, что о них знаю, но так и не понял, кто может стоять за такими глупыми поступками. Пока на безымянном пальце левой руки до меня дошла простая мысль: а если претендентов убивает вовсе не один из наследников?

– Да мне-то какая разница? – закричал Коля, не в силах больше выносить этот монолог. – Вот какая разница, кто именно хочет меня убить?

– Просто если я прав, – Ноэ мягко улыбнулся, – то ни один из наследников не выживет. Однако за вами встанут тринадцать шорсир – если у кого-то и есть шанс, то только у вас. Первый наследник просто не ожидал атаки – никто из нас не ожидал, – потому и собирался набрать защитниц по своему вкусу. Но в вашем случае той же ошибки мы бы не повторили. Я всерьез опасаюсь, что если вы не займете престол, то его не займет никто. Подобная история уже случалась почти шесть тысяч лет назад, но тогда хоасси смогли обнаружить дальнего родственника лорда, и черной крови в его жилах хватило вынести тяжесть короны. Повторить такой трюк во второй раз вряд ли удастся.

– Опять же – мне-то какая разница? Пусть этот ваш трон никто не занимает – расходитесь, работу себе найдите!

Ноэ отчего-то посерьезнел и уставился пристально на Николая, словно пытался угадать, шутит тот или нет. А после долгой паузы медленно произнес:

– Вы, видимо, так и не поняли. Все миры строятся на равновесии добра и зла. В нашем они четко разделены на две империи, в других, наподобие этого, сильно перемешаны. Но гармония есть даже здесь. Мы ведем вечную войну со светом, но никогда не разрушаем его полностью. Когда побеждаем мы – в остальных мирах становится больше зла. Когда верх берут они – у вас рождаются святоши. Но и светлые никогда не думают о том, чтобы уничтожить черный престол окончательно. Если вычеркнуть одну из основ, то миры перестанут существовать – схлопнутся от переизбытка света или темноты, разрушатся все магические связи. Все мы сильные или слабые фигуры на игральной доске, а черный и белый престолы и есть сама доска, и они завязаны на соответствующей крови. Я бы сам уселся на трон, если бы это помогло.

– Не понял… Как это – схлопнутся?

– Странно, что не понимаете. Уравновешенная магия дает основу существования всех миров. Сложно объяснить в известных вам категориях, но… вот солнце, например, которое ходит вокруг ежедневно в одно и то же время. Или как там правильно? Сила утяжеления…

– Тяжести, – поправил Николай, которому становилось все страшнее.

– Да. Или волны, невидимые глазу, меня эта тема очень заинтересовала, хотелось бы успеть разобраться. Это магия вашего мира, которую вы называете «физикой», в других мирах называется иначе. Что будет, если начисто удалить ее из бытия?

Мысли замедлились и хватались друг за друга как-то неловко:

– Но кому могло понадобиться полное разрушение всех миров? Белой империи?

– Нет, конечно. Они тоже погибнут. У меня очень мало вариантов, и все не выдерживают критики. Предполагаю, что кто-то решил взять энергию от умирающих миров и… я только предполагаю, направить ее на создание нового, выстроенного уже по другим законам. Стать богом в новой вселенной. Этот некто должен быть чрезвычайно силен, не слабее меня. Напоминаю, что у меня алиби – я не сидел бы здесь, если бы сам это придумал. Теоретически он может стоять на любой стороне, но больше такой выбор похож на темного мага, светлые обычно очень щепетильны в отношении каждой букашки. Это только гипотеза, но вы должны понимать все возможные последствия своего решения, Киан из династии Кордов.

У Николая разом закончились все разумные доводы, кроме одного:

– Но я не подхожу на эту роль! Какой из меня черный лорд?

– Плохой, – признал Ноэ. – Хуже я за свою жизнь не видел и в хрониках о таких не читал. Вы только что пожалели какую-то там шорсир – очень дурной знак. А может, в этом и есть выход. Если вам жаль одного человека, то представьте, как своим решением вы убиваете миллиарды миллиардов разумных существ, включая самого себя. Нам с Тринадцатой незачем возвращаться домой, Киан, потому что через несколько месяцев не будет ни дома, ни врагов, ни друзей.

Коле стало откровенно плохо, вот просто до невыносимой тошноты. Он уточнил почти с надеждой:

– Признайтесь, этот ультиматум вы придумали специально, как способ меня убедить!

Хоасси совсем по-мальчишески улыбнулся:

– В самую точку, Киан. Я вообще обычно так и развлекаюсь – люблю, знаете ли, ради какой-нибудь чепухи разлететься на куски, а потом их собирать. Каждые выходные так делаю, скуку развеиваю. Это был сарказм. Я заметил, что вы любите сарказм.

Николаю становилось все хуже. До такой степени, что он встал и, пошатываясь, отправился в свою комнату, где упал на кровать лицом в подушку. Почему-то во все сказанное легко поверилось. Да хотя бы по той причине, что могущественному магу, способному заниматься чем угодно, незачем было рисковать собственной жизнью, если бы на карте не стояло желание сохранить черный престол любой ценой. Еще не согласившись принять корону вслух, Коля уже ощутил ее тяжесть. Ведь знал, что выбора нет, а перед глазами летели лица всех знакомых: Петюни, соседа с внуком, бывшего шефа, Трины, девчонок гоу-гоу из клуба, дальнобойщиков и прочих людей, к большинству из которых он относился на уровне «никак». Многих он был готов обманывать и использовать, но определенно не хотел ставить подписи их смертных приговорах. И себя Николай очень сильно любил, привязался за столько-то лет. И себе он смерти не желал еще больше, чем всем остальным вместе взятым. Как же хорошо жилось с Триной – она так мягко стелила, что Коля бы и не заметил, как счастливой парочкой они бы дожили до конца света. Но чертов хоасси бронебойно и почти весело забил его козырями.

– Я согласен, – он сказал в подушку, не в силах поднять голову, но твердо уверенный в том, что его услышат. – Я пойду с вами.